Я постоянно ловлю себя на мысли, что об американской школе трудно рассказывать, используя привычные нам слова. В русском языке просто нет терминов для передачи некоторых категорий, так как у нас нет самих этих категорий. Выше я уже приводил пример критериев и показателей, по которым оценивается работа учителя — для нашего уха это чистая белиберда. С другой стороны, американцы не используют многие привычные для нас понятия: не исключено, что они им кажутся абсолютно бессмысленными.

Например, в CШA не говорят: "У этого ученика глубокое знание предмета, а у того — поверхностное", так как знание предмета не является основной целью обучения. Вместо понятия «знание» (knowledge) они оперируют категориями background (база), skills (навыки), success (успех), achievements (достижения) и прочими. Вместо слова «умный» они используют smart, что в большей степени означает "сообразительный'". В дискуссии американцы редко скажут: "Ты не прав". Наиболее жесткая формулировка будет звучать так: «Я не согласен с вами»

Да что там говорить, если само слово «воспитание» отсутствует в американской педагогике! Соответственно нет таких понятий как «воспитанный» и «невоспитанный» ребенок.

В общем, не понимая американский менталитет, невозможно понять и особенности образовательной системы США.

Постепенно я прихожу к выводу, что именно менталитет нации определяет ту или иную форму образовательных институтов. В Японии никогда не будут обучать так, как в Америке, и наоборот. Точно так же американский мультирассовой социум, построенный на англосакской культуре и протестантских ценностях, сильно отличается от общества российского.

Вопреки расхожему мнению я убежден, что общего в традиционных ценностях и алгоритмах поведения россиян американцев значительно меньше, чем различий. Например, воспитывая своих детей, мы в качестве крайней меры беремся за ремень, а американцы в аналогичной ситуации обращаются в суд.

Различия в ментальности наций — это очень важный фактор, и его нужно учитывать, занимаясь реформированием отечественной системы образования по западному образцу. Институт образования должен быть органично присущ нации, должен соответствовать ее менталитету и традициям. Необходимо понимать, что какие-то вещи российское общество никогда не примет и все попытки привить их в России обречены на провал.

Ввиду важности этого момента поговорим о наиболее существенных, на мой взгляд, различиях в менталитете американцев и россиян.

Сначала скажу несколько слов о том, что не может не импонировать в США. Все американцы очень приветливы, незлобивы, эмоциональны и непосредственны. Агрессивность, зависть, угрюмость — такие качества большинству из них совершенно несвойственны. Они очень любят детей и приветливы с ними. Если вы идете куда-то с ребенком, то каждый улыбнется и отметит, какой у вас чудесный малыш. В иерархи их ценностей семья в е карьеры.

Абсолютное большинство американцев — искренне верующие люди. В церкви у них просветленные лица, они не сдерживают слез и улыбок, благодарности и надежды. Это резко контрастирует с озлобленным или осуждающим выражением лиц, которое, к сожалению, нередко можно увидеть в российских храмах. Впрочем, только ли в храмах?

В Штатах полицейские не смотрят на тебя с наглой улыбкой и не ведут себя по-хамски. Работники сферы обслуживания приветливы и услужливы. Водители на дорогах взаимно вежливы и не стремятся показать, кто здесь самый «основной». Люди не носят камень за пазухой, не гадят там, где сами же живут и отдыхают…

Перечислять плюсы американского образа жизни можно до бесконечности.

Однако человек так устроен, что хорошее не всегда заметно, а вот недостатки просто режут глаз. В России — российские, а в Америке — американские. Вернее, не недостатки, а просто отсутствие того, к чему  привык. Если разница в чем-то со знаком плюс, этого не замечаешь. Если со знаком минус, это воспринимается как недостаток.

 

Улыбку, please

Визитной карточкой любого гражданина старейшей демократии в мире является американская улыбка. Она несет ни смысловой, ни душевной нагрузки человека российского. Наш человек улыбается тогда, когда он этого хочет. Американец улыбается тогда, когда это положено. Поэтому, если вам улыбнулся американец, это еще совсем не значит, что он испытывает к вам добрые теплые чувства. Просто у них так принято. Конечно, американцы могут улыбаться и искренне. Но я имею в виду дежурную американскую улыбку, которой они одарят вас при встрече.

Эта улыбка имеет определенные стандарты. Улыбка с сомкнутыми губами — это неправильная улыбка. Улыбаться нужно так, чтобы были видны все тридцать два зуба. Иная анатомия области рта — не повод улыбаться неправильно. Очень смешно наблюдать, как это делает подрастающее поколение. У некоторых такая улыбка получается естественно, а некоторым никак не дается. Если посмотреть на их групповые фотографии, то отчетливо виден неестественный вымученный характер такой улыбки. Годам к шестнадцати юные американцы, и особенно американки, уже полностью овладевают этим нехитрым искусством.

Иногда смотришь, идет навстречу тебе американка. По выражению лица еще издалека видно, что на душе у нее совершенно отвратительно. Но, приблизившись на расстояние приветствия, она непременно растянет рот в улыбку и произнесет: Good morning! Причем остальная часть лица может и не поменять угрюмого выражения. После произнесения приветствия губы тут же возвращаются в исходное положение, причем еще до того, как она исчезла из поля вашего зрения. Все это происходит совершенно автоматически.

Если же настроение нормальное, то американцы улыбнутся вам так, как будто это лучший момент их жизни. А на ваш дежурный вопрос How are уоu? ответят с таким видом, будто только что выиграли миллион. У человека, недавно попавшего в Америку, может сложиться впечатление, что у них действительно все фантастически прекрасно. Кстати, такие приветствия и впрямь несколько улучшают настроение. Поулыбаешься с утра, повосклицаешь, как у тебя все прекрасно, и начинаешь чувствовать, что твой тонус уже чуть повыше.

А улыбаться придется — таковы правила приличия. Если не улыбнешься при встрече или, не дай бог, просто пройдешь мимо, то ты не nice person. А это значит — не свой и вообще что-то с тобой не так. Видимо, ты не successful. А это очень плохо для карьеры.

Американцы имеют право только на положительную эмоцию от своего и всеобщего успеха. Если нет успеха своего, то будь добр радоваться чужому. Конечно, ты имеешь право и на иные эмоции, но там, где тебя никто не видит. На людях же, особенно на работе, обязан быть nice. Проявление гнева и раздражительности на работе означает крест на карьере. Если тебе трудно с я сдерживать, то обратись к врачу, и он выпишет правильные таблетки, но права на отрицательные эмоции в коллективе у тебя нет. Американская медицина совершенно серьезно рассматривает любое проявление отрицательных эмоций, включая длительное пребывание в подавленном состоянии, как признак серьезного психического расстройств. Вот они и улыбаются, пытаясь убедить окружающих в обратном. А потом вдруг ни с того ни с сего берут ружье и начинают палить по всем подряд, оставляя за собой горы трупов, будучи более не в состоянии сдерживать подавляемые негативные эмоции.

В свое время я не сразу понял, что отличает американское общество от российского. Это видимое отсутствие негатива в жизни. Американцы не проявляют публично негативных эмоций. Они не ругаются, не скандалят, не жалуются на жизнь и не сетуют, как все вокруг плохо. Наоборот — все у них в жизни прекрасно. Они не концентрируются на недостатках, недоработках и т. д., акцентируя внимание на достоинствах. Поэтому учителя никогда ни в какой форме не критикуют учеников за недостатки, а лишь хвалят за успехи. Самое интересное в том, что при этом у американских студентов вырабатывается ощущение, что они и в самом деле преуспевают в учебе. Они привыкли слышать сплошные хвалебные слова и не допускают и мысли о том, что может быть как-то по-другому.

Однажды я начал отчитывать целый класс за плохие оценки по контрольной работе. Работа была легкая, не требовавшая особых умственных усилий. Требовалось всего-навсего заучить определенные вещи. Когда, проверяя работы, я обнаружил, что они ничего не выучили, то обратился к ним с пламенной речью. Говорил я примерно следующее: "Вы напрасно думаете, что в моем классе можно не учить и получать хорошие оценки. Вы не выучили то, что я вам задал, и потому сейчас не можете понять новый материал. Если вы продолжите в таком же русле, то просто завалите мой предмет". Это происходило в хорошем классе, где учащиеся крайне заинтересованы в высокой оценке. Передо мной сидели шестнадцатилетние студенты, и потому я рассчитывал на понимание. Какого же было мое удивление, когда я заметил, что мои слова не находят в их юных сердцах никакого отклика. Студенты смотрели на меня непонимающими глазами — мол, о чем это наш учитель? И тут я понял, что они никогда в жизни не слышали от учителя ничего подобного.

Американская педагогика требует исключительно позитивного воздействия на ученика. Неслучайно слово «позитив» встречается в педагогической литературе даже чаще, чем слово success: позитивная обстановка, позитивное отношение, позитивное воздействие и т. д.

Позитивное поведение требуется и в отношениях взрослых между собой. Сказать подлецу, что он подлец, недопустимо, это правило плохого тона. Да и какой он подлец, если так мило улыбается? А вот у тебя, раз ты делаешь такие заявления, видимо, действительно что-то не так. Поэтому у них все без исключения nice и все у них в жизни wonderful. Создается впечатление, что проблем просто не существует. На самом деле их предостаточно, просто они загнаны в угол усилием воли или правильными таблетками.

 

Одинокие индивидуалисты 

Если вас угораздило рассказать американцу о своих проблемах, то он вас выслушает, даже посочувствует и… постарается как можно скорее вас покинуть и больше об этом не заговаривать. Сами же американцы никогда не поведают вам о своих проблемах. Если они и захотят с кем-то поделиться, то это будет не друг и не коллега, а профессиональный психотерапевт. В этом отношении они люди очень замкнутые и одинокие.

Единственное, что их волнует в этом мире, — это они сами со своими переживаниями, их семья и работа. Все, что происходит вокруг, занимает их лишь в той степени, насколько это может коснуться их лично. В принципе многие американцы интересуются большой политикой, как внутренней, так и внешней, и в то же время они очень далеки от жизни своего более узкого окружения.

Как известно, российские средства массовой информации кроме местных политических и экономических новостей в каждом номере или выпуске большое место отводят событиям, скажем так, общественно и социально значимым. О том, ставить или не ставить двенадцатиметровый примус на Патриарших прудах. О том, каким быть памятнику защитникам Казани. О том, что памятник архитектуры, здание девятнадцатого века, используется не по назначению. О том, что в N-ской библиотеке ввиду отсутствия средств уникальные издания хранятся в ненадлежащих условиях. О том, что загрязняется парк — любимое место отдыха горожан.

Мы действительно всем этим интересуемся, а самые активные из нас сами не прочь написать письмо в соответствующие инстанции или даже помитинговать, если представится такая возможность. И не от того, что нам нечем заняться. Просто мы в отличие от американцев гораздо более активные в этом плане люди. Нас на самом деле волнует внешний вид родного города, потому что мы по праву считаем его своим. Нас воспитали коллективистами, учили, что все вокруг народное. А раз народное, значит, наше.

В СШA, как известно, коллективная собственность отсутствует. Каждый пятачок земли кому-то принадлежит, и только владелец решает, что с этой землей делать. Муниципальной собственностью являются лишь крохотные островки парков, которые просто кишат народом, как наши места проведения общественных мероприятий. Нет предмета для обсуждений, нет и самих обсуждений. В этом смысле американцы могут быть классифицированы как индивидуалисты, причем в самой крайней форме.

Еще одна причина их безразличия к своему окружению в том, что Америка — страна переселенцев. Даже если не говорить о многочисленных иммигрантах, сами коренные американцы переселенцы. И не только потому, что их предки в свое время перебрались сюда из Европы. Очень многие американцы постоянно кочуют по стране. Это их образ жизни. В большей степени это касается квалифицированных специалистов. У них принято получить высшее образование в одном штате, потом написать диссертацию в другом, пройти стажировку в третьем, поработать в четвертом, пятом и наконец, окончательно осесть уже перед пенсией в шестом. Поэтому значительная часть американцев затрудняется ответить на вопрос, где их дом. А уж прожить всю жизнь там, где родился и где похоронены предки, удается лишь единицам. Вот и получается, что и нет ничего близкого и родного, за что могла бы болеть душа. Нет той земли, которую мы привыкли называть родиной.

В СШA нет ничего вечного. В России, как и в большинстве других стран, в каждом более или менее историческом городе сохранились сооружения, построенные в прошлом веке, а то и два, три и даже семь веков назад. Это достояние, которым мы дорожим. От соприкосновения с историей ощущаешь какой-то трепет. Исторические памятники являются гордостью и символом города или даже всего края…

Во всей Америке едва ли найдется несколько сотен сохранившихся с прошлого века зданий. И не потому, что таковых никогда не было. Были, но их не сочли нужным сохранить. А зачем? Это нецелесообразно, так как старые здания плохо выполняют свое функциональное назначение. Гораздо лучше все снести и построить на этом месте нечто новое. Такая вот система ценностей.

В России даже сегодня любой крестьянин, строя личный дом, делает все так, чтобы в этом доме после него могли жить и дети, и внуки. И дом стоит. И дети с внуками живут. Для них этот дом и есть самое святое на земле, важнейшая часть их семейной жизни и истории. 

В Америке совершенно другой образ мышления. Здесь все определяется целесообразностью. Зачем строить на века? Паспортный срок службы большинства индивидуальных домов не превышает пятидесяти лет. Срок же проживания одной семьи в каком-то конкретном доме, как правило, не больше десяти лет. После этого дом продается и покупается новый либо в связи со сменой работы, либо из финансовых соображений. В слово «дом» американцы не вкладывают того смысла, что мы. Дом в их понимании — это просто место ого проживания, а также объект для игр на рынке недвижимости. Сегодня он может быть куплен, а завтра продан и куплен другой, если это сулит финансовый выигрыш.

Очень часто в CШA у меня возникает ощущение нереальности всего происходящего вокруг. 3а неполный год с фантастической скоростью выстраивается целый жилой комплекс. Где еще вчера был пустырь, сегодня стоят дома либо торговые центры.

Строить здесь дешево и просто, так как все здания являются по сути фанерными с каркасом из деревянных реек. Нужно отдать должное: внутри дома очень комфортны для проживания. Последнее поколение домов и выглядит вполне пристойно. Но почему-то эти приятные на вид домики напоминают мне декорации из картона и папье-маше. Кажется, закончится спектакль — и декорации сменят. А вместе с ними сменят и актеров. Нет ничего вечного. Все вокруг создано из соображений сиюминутной целесообразности. Иногда мне кажется, что может исчезнуть и сама страна, так же незаметно и быстро, как и потерявшее целесообразность сооружение…

Позволю себе еще одно сравнение с Россией. Вы только представьте себе, во что бы превратилась наша жизнь, если отнять у нас возможность общаться! Вообразите бабульку, целый день сидящую в своей квартире и не выходящую поболтать у подъезда… Подростков, встречающихся только в школе или в спортивном зале… Женщину, не желающую обратить на себя мужское внимание… Представили? Вот это и есть жизнь американцев. Ревностная защита частной собственности и всевозможных прав личности привела к тому, что выросли поколения людей, просто не умеющих общаться да и не испытывающих в этом особой потребности. Мой дом — моя крепость. Все остальное меня не касается.

В Хьюстоне, четвертом по величине городе Америки, нет ни одной пешеходной улицы. Нет места, где можно пройтись, посидеть, попить кофе, выкурить сигарету, посыпать голубям семечки и просто насладиться окружающей жизнью. В огромном городе никто нище не ходит пешком. Нет общественного транспорта, который поневоле сближает. Жизнь устроена так, что люди просто физически не могут повстречаться. Правда, есть многочисленные бары и ночные клубы, где, вероятно, и происходят знакомства. Соседи, как правило, лишь шапочно знакомы друг с другом, а иногда даже не знают, как кого зовут.

Твой комплимент женщине чреват последствиями. В лучшем случае тебя просто не поймут. В худшем — на тебя подадут в суд за сексуальные домогательства. Американки в комплиментах не нуждаются. Как, впрочем, не особо нуждаются и в ухаживаниях, цветах, вечере при свечах. Лучшим подарком является справка о финансовом благополучии. Недавно американские социологи выяснили, что большинство потенциальных женихов и невест не только благосклонны к браку по расчету, но и прямо указывают  размер состояния, за которое отдадут свою руку.  Сердце тут уже ни причем.

Дружба сводится к периодическим встречам на различных тусовках, где люди много едят, мило улыбаются, ведут ничего незначащие пустые беседы и через пару часов расходятся. При этом многие считают, что хорошо провели время. 3а два года мне довелось побывать на многих таких мероприятиях лично и услышать отзывы своих друзей о подобных тусовках. Идти туда в следующий раз уже не хочется. Наши российские даже просто приятельские отношения во многом теплее и человечнее, чем то, что американцы называют дружбой.

Россиян заставляет дружить сама система. У нac нужно дружить чтобы выжить.  А чтобы хорошо жить, как заметил один мой приятель, нужно уметь хорошо дружить.

В Америке не так. Чтобы выжить, нужно иметь лишь хорошо оплачиваемую работу. Очень многие американцы вообще ни с кем не общаются, кроме коллег по работе и знакомых в церкви по воскресеньям.

Что касается дружбы с детства, того периода, когда дети естественно тянутся друг к другу, то этим детским отношениям умышленно или неумышленно поставлен заслон.

Система о общественной жизни выстроена так, чтобы дети просто не могли общаться друг с другом в неформальной обстановке. Прежде всего они не находятся без присмотра во дворах или на улицах. В школе у них просто нет одного класса, как нет и одноклассников. Каждый год каждый день на каждом уроке они видят вокруг себя совершенно разные лица. Могут ли у них возникнуть хоть сколь-либо близкие отношения, похожие на дружбу, при таком общении? Будут ли они скучать друг по другу и собираться после окончания школы?

А возьмем школьное расписание. Уроки по 90 минут без перерыва. Перерыв между уроками семь минут! Вы можете себе представить такое? Этого времени хватает только для того, чтобы перейти из одного класса в другой. Они даже не успевают сходить на перемене в туалет. Как вы думаете, американские педагоги не понимают, что детям нужен отдых? Что просидеть в классе 90 минут без перерыва одиннадцатилетним — пятнадцатилетним просто не под силу? Еще как понимают, но расписание уроков устанавливают именно такое. Зачем? Чтобы дети как можно меньше находились наедине друг с другом без контроля учителя. Быстрее загнать их в класс, а там, учитель, делай с ними все что хочешь. Отчасти это связано с тем, что школа несет ответственность за учеников в то время, когда они в стенах школы. Администрация стремится избежать возможных инцидентов в виде драк и применения наркотиков. В результате американская школа целенаправленно взращивает индивидуалистов, так же как в свое время школа советская сознательно воспитывала коллективистов.  

 

Смотри пункт второй

Говоря о менталитете американцев, не могу еще раз не останов на их приверженности буквальному следованию инструкциям, или, еще точнее исполнительности. Как я уж ранее, существующей системой ценностей исполнительность возведена в ранг добродетели, а независимость и самостоятельность выглядят чуть ли не пороками.

Наиболее ярко это проявляется в такой характерной сфере, как техника безопасности. Это неудивительно в стране юристов и адвокатов, где за любой причиненный на работе ущерб здоровью можно отсудить у работодателя просто сумасшедшие деньги. Поэтому работодатель и старается обезопасить себя на все сто. Такое отношение очень сильно контрастирует с наплевательским подходом к технике безопасности в России.

В США другая крайность. Здесь, например, невозможно встретить ни одного работника строительной или технической специальности при исполнении без защитной каски. Чем работник в данную минуту занят — не имеет большого значения. Однажды я вызвал домой телефонного мастера. В защитной каске он стоял уже на пороге моего дома, в ней же он и проделал всю свою работу. Что в доме у клиента может упасть телефонисту на голову? Когда он, бедный, надел эту каску: выходя из машины или же находится в ней все время? Чего боится руководство компании, заставляя своего работника ходить целый день в каске на сорокаградусной жаре?

Впрочем, дело не только в работодателе. Так, американцы обязательно надевают защитные шлемы во время семейных велосипедных прогулок, хотя никто их не заставляет делать. Что может угрожать голове при неспешной езде на велосипеде? Это как нужно упасть с велосипеда, чтобы повредить голову? Этими вопросами американцы не задаются. В инструкции к велосипеду рекомендовано надевать шлем, они и надевают.

Учителя химии регулярно сталкиваются с техникой безопасности в школе. По распоряжению руководства нашего дистрикта студенты обязаны постоянно быть в защитных очках, находясь в химической лаборатории. Причем не имеет никакого значения, чем конкретно они там занимаются. Уровень опасности эксперимента никого не интересует. В самом начале своей работы я не знал этого требования и по своему усмотрению определял необходимость таких предосторожностей. В один из таких дней заведующая кафедрой, увидев моих студентов без очков, настучала на меня завучу, и тот вызвал меня на ковер. Я пробовал было аргументировано возразить, что в наших занятиях нет никакой опасности, и в очках студентам неудобно. Но завуч вежливо и твердо ознакомил меня с существующим распоряжением.

Самое смешное, что настоящие, а не выдуманные опасности были совсем рядом. Так, в лаборатории на полочке я обнаружил увесистую банку с цианистым калием, доступную для любого. А студенты на лабораторных занятиях из года в год использовали метиловый спирт в качестве обычного растворителя. Когда я это увидел, то у меня волосы встали дыбом. Химики поймут мои чувства. Я даже попробовал использовать этот факт в качестве аргументации — мол, вы здесь ерундой занимаетесь, а реальной опасности не видите. На завуча мои слова не произвели никакого видимого впечатления. И это понятно — про цианистый калий и метиловый спирт в распоряжении ничего не написано, а значит, за это и не спросят. А вот про очки написано черным по белому…

Еще пару слов о строгости инструкций. Помните, как в американских фильмах при задержании преступников полицейские быстро проговаривают фразу о том, что по закону задержанные могут хранить молчание? Оказывается, это относится не только к арестам и допросам, но и к процедурам не столь драматичным. Например, перед любыми квалификационными экзаменами тестируемым зачитываются их права и обязанности. То же самое делают учителя в школах во время государственных и иных тестов. В начале своей работы я не знал, насколько это строго. И вот на одном из таких экзаменов заходит ко мне в класс завуч испрашивает, прочитал ли я инструкции. Отвечаю, нет, просто объяснил их своими словами. Надо было при этом видеть лицо этой дамы. Она сначала покраснела, потом посинела и со словами "Вы должны были зачитать это слово в слово" в панике выбежала вон из класса, видимо, докладывать директору о случившемся ЧП. Ничего страшного в тот раз не произошло, но случай очень показателен.

Инструкции по применению товаров можно читать как анекдоты — все они без исключения достойны репертуара Михаила Задорнова. Вот, например, окончание инструкции по выпеканию пирога из полуфабриката: "… Выньте готовый пирог из печки. Не трогайте его голой рукой — это может вызвать ожог. Для охлаждения пирога до теплого состояния подождите 20 минут, до комнатной температуры- 50".

Иногда возникает впечатление, что будучи приучены следовать инструкциям, большинство американцев уже просто неспособны самостоятельно принимать решения. Опишу один поразивший меня случай.

Сентябрь 2005 года. Техас ожидает удар очередного урагана по имени Рита, который движется со стороны Мексиканского залива непосредственно на Хьюстон. Месяцем ранее в соседней с Техасом Луизиане ураган Катрина буквально уничтожил город Новый Орлеан. Тогда власти проявили свою полную беспомощность перед стихией. Ураган вызвал сильные социальные потрясения и огромный общественный резонанс по всей стране. Наученные горьким опытом, в этот раз власти встретили новую стихию во всеоружии.

Из мест предполагаемого удара объявлена всеобщая эвакуация. Полностью эвакуирован прибрежный курортный городок Гальвестон, находящийся в сорока милях от Хьюстона. Из самого Хьюстона эвакуация не обязательна, но рекомендована. Все учреждения закрыты за два дня до предполагаемого прихода урагана, дабы люди смогли загодя уехать. Если не половина, то треть населения Хьюстона решила эвакуироваться. Кто-то едет к родственникам и друзьям, у кого таковых не имеется, просто забронировали номера в гостиницах. Направление движения для всех одно — на север, куда ведет хайвэй 1-45…

Уважаемый читатель, вы можете себе представить эвакуацию половины трехмиллионного города? Вся эта масса народа устремляется на север по одному-единственному хайвэю. По сути дела, вся трасса и прилегающие к ней подходы превращаются в сплошную пробку. Интересно, что две полосы встречного движения совершенно пустые (в Хьюстон никто не едет), но власти не открывают их для движения из Хьюстона. Послушные американцы не делают никаких попыток выехать на эти полосы, как, впрочем, не формируют двух дополнительных полос по обочинам. Они просто послушно стоят на дороге друг за другом. Через какое-то время выясняется, что на заправках вдоль трассы закончился бензин. Водители не глушат двигатели, так как от последних питается кондиционер.

На улице жара в 35 градусов, на солнце все 50. Постепенно бензин в автомобилях заканчивается, спасения от палящего солнца больше нет, и никто уже в принципе не может никуда поехать, даже если вдруг дорога впереди откроется.

В результате вся эта масса людей и автомобилей так и стоит на трассе под палящим тропическим солнцем на протяжении всего дня. Люди начинают справлять свои естественные нужды прямо посреди чистой степи на виду друг у друга, что для привыкших к комфорту американцев очень неудобно. Через какое-то время прямо на шоссе загорается автобус с постояльцами дома престарелых, и они заживо сгорают в огне…

Заканчивается все тем, что люди никуда не доезжают, а встречают ураган прямо на трассе. На вторые сутки власти подвозят бензин, все разворачиваются и едут обратно в Хьюстон.

Почему такое стало возможным? Почему люди ничего не предприняли для спасения себя и своих детей? Почему они тупо стояли в этой пробке с работающими двигателями, глядя, как стрелка показателя топлива неумолимо движется к нулю? Ведь видели, что пробка не рассасывается. Слушали радио и понимали, что стоит вся трасса до самого Далласа и в ближайшие часы ничего не изменится. Почему никто не съехал на какую-нибудь второстепенную дорогу и не попытался доехать хоть куда-нибудь: до заправки, магазина, гостиницы вдалеке от трассы или просто до дерева, дающего тень?

Такие решения просто не могли прийти большинству американцев в голову. Они ждали, что придут представители власти и помогут. Нетривиальное мышление им не присуще. Раз они забронировали гостиницу в городе Н., то именно туда и поедут, никуда не сворачивая. Им ведь никто не сказал, что нужно свернуть в сторону… Поэтому они будут стоять в пробке и ждать, пока не поступят новые инструкции…

 

Страна потребления

Говоря об американском менталитете, нельзя не упомянуть и о том, что США — это страна потребления. Это хорошо видно уже в школе. Ученики приходят в класс не работать, а именно потреблять. Работая, нужно отдавать свой труд, потребляя — использовать чужой. Выше я уже отмечал, что работа не есть «Фан», поэтому противопоказана американским ученикам. Им не нужно утруждать себя списыванием задачи с доски или из учебника, учителя приносят им все на блюдечке. Для них все уже приготовлено. Даже ручки и карандаши не обязательно приносить в школу, не говоря уже об учебниках и тетрадках. Только приходи — учитель выдаст тебе все необходимое. Большинство заданий составлено таким образом, что нужно только поставить галочки в соответствующие места или вписать отдельные слова в пропуски. Материальные ресурсы, расходуемые в процессе обучения, поражают воображение. Американские студенты до того к этому привыкли, что воспринимают все как должное.

3а порогом школы этот эффект выражен еще ярче. Огромное количество денег на руках у населения и относительно низкие цены формируют пристрастие американцев к потреблению, масштабы которого потрясают. Например, в магазине они никогда не покупают по одному предмету одежды. Если уж пошел в магазин, то приобрел как минимум пять-десять. Такие походы в магазин — мероприятие частое. Когда спрашиваешь студентов об их увлечениях, большинство, не задумываясь, говорит: shopping. И действительно, это — часть образа жизни, элемент культуры.

Про количество покупаемой еды я вообще промолчу. Употребление пищи, особенно публичное, тоже элемент культуры. Порой единственной целью мероприятия является именно употребление пищи. Такие названия мероприятий, как Pizza Party или Cheese and Wine Party, говорят сами за себя. Возможно, кто-то скажет, что мы в России тоже любим поесть. Все верно, но у нас еда не самоцель. Мы собираемся, чтобы пообщаться и повеселиться, причем от души. Американцы собираются, чтобы поесть…

Объем производимого одной американской семьей мусора превышает объем мусора, выбрасываемого в России жителями целого подъезда. Готовить ничего не нужно — обед, ужин и даже завтрак в ресторане. Грязное белье просто сдается в прачку, откуда возвращается чистым и поглаженным. Даже газон перед домом тебе скосят, только плати деньги.

Уровень обеспеченности и благополучия определяет уровень потребления. Частенько на выходные американцы выезжают куда-нибудь в пригород просто для того, чтобы провести два дня в гостинице. Основная цель — сменить привычную домашнюю обстановку на что-нибудь новое, ну и конечно же воспользоваться услугами обслуживающего персонала. Все эти услуги, бесспорно, удобны и приятны. Вообще жизнь в Америке очень комфортна в бытовом плане, чего про Россию до сих пор не скажешь.

Не секрет, многие наши люди с возрастом как-то озлобляются, становятся раздражительными и нетерпимыми: у всех своя история про то, как закалялась сталь. Чуть окрепнув, они сами начинают «закалять» других. У американцев этого нет. И они беззаботны, неспешны и приветливы. Вот и не верь потом, что бытие определяет сознание…