— Вставай, пора, — шепчут мне в ухо губы Алисы. Губы потрескались на ветру и потеряли былую нежность. Но мне они нравятся и такими. Пользуясь случаем, легонько, чмокую Ким в губы.

У меня морда лица выглядит еще хуже. Сказывается отсутствие крыши на шашпанцире и плохая обзорность. Чтобы осмотреться, приходится постоянно высовывать голову из–за брони навстречу колючему от пыли ветру. Глаза прикрывают здоровенные, как у летчиков первой мировой очки, зато щеки и губы полирует не хуже наждака.

— Все тихо?

— Угу.

В хвосте колонны негромко переговариваются женские голоса. Там тоже началась побудка.

Со стороны сидений недовольно ворчит разбуженная Муха. Охранница, блин, дрыхнет так, что пожарным завидно.

Что–то твердое давит на печень. Нашариваю рукой голую детскую пятку, и аккуратно отодвигаю от себя.

Баю–баюшки–баю. Что же меня подняли в такую рань?

Бр–р, еще и зябко, как на исторической Родине.

Рассвет еще никак не обозначил своего прихода. Вокруг еще голимая ночь, без намёка на рассвет.

— Радость моя, что стряслось?

— Туман.

Туман?

Туман.

Туман!!!

Вот это фарт. Да это же просто дар божий.

Вчера вечером конвой остановился на ночлег, прямо на дороге. Можно было продолжать движение еще минут пятнадцать–двадцать. Но больно уж место попалось подходящее. Дорога нырнула во впадину, скрыв конвой от излишне любопытных глаз.

До вырастающих на юге холмов еще вполне приличное расстояние, в сумерках проход колонны не разглядишь даже в оптику. Скалистые горы на востоке едва различимы на горизонте. К тому же где–то у гор течет местная Москва–река.

Так что со стороны гор я пока неприятностей не жду.

Исходя из сложившейся обстановки, я принял смелое — командирское решение ночевать здесь, дабы начать движение колонны еще до рассвета. Максимально используя рассветные сумерки.

А дальше все решит удача и средняя скорость. Если день пройдет без приключений, вечером мы проедем переправу, а ночевать будем на дальнем блокпосту Демидовска.

Ох, и нажрусь же я. В дымину, в ласкуты, в хлам, так чтобы утром было стыдно смотреть в глаза Ким, детям и Мухе.

Тем временем мне в руки впихнули чашку кофе и тарелку с кашей.

— Огонь разводили?! Я же предупреждал………..

— Нет, на примусе в кунге готовили, — успокоила меня Ким.

А в голосе нотки обиды.

На обиженных воду возят, в некоторых местах делают и вещи похуже. Значительно хуже.

— Молодцы. За проявленную смекалку, от лица командования, выражаю личному составу благодарность.

В качестве дополнительного поощрения притягиваю Ким к себе и целую в макушку.

Ночь. Туман. Видимость околонулевая. Большую часть пути я сижу на бронированном капоте шуша. Меньшую часть, в свете фар бегу перед броней в стиле командира САУ младшего лейтенанта Саши Малешкина, из замечательного фильма «На войне, как на войне».

Не слишком–то и молодой командир рысит в арьергарде.

При этом раз в пятнадцать, двадцать минут. Останавливаю колонну и бегу вдоль нее, проверяя, не отстал ли кто.

Как ни странно, никто не отстал. Средняя скорость колонны восемнадцать километров в час, а последний час выдали почти двадцать пять верст в час. За три часа это больше полсотни км. Я доволен результатом.

Светает. Видимость улучшилась до сотни метров.

Рельеф выровнялся. Скудную саванну сменила еще более скудная на растительность полупустыня. Тощие, высоченные кактусы. Невысокие — по пояс, не менее колючие, чем кактусы, кустарники. Растущая отдельными пучками жесткая трава. Немного скрашивают пейзаж редкие россыпи жёлтых и голубых цветов.

На ровной, как стол, широченной долине, между западным склоном Скалистых гор и тянущейся на юг гряды высоких, практически лишенных растительности, холмов, днем мы будем видны километров за десять.

С оптикой так и пятнадцать.

С хорошей оптикой — даже и думать не хочется.

Поэтому я выжимаю максимум из людей и техники.

Между ушей набатом тикает чуйка на неприятности. А чуйке я привык доверять. В этом вопросе лучше переспать, чем недоесть.

Рассвет неумолимо накатывает с востока, еще час и от тумана не останется и следа. Поэтому скорость, скорость, скорость.

Благо твердый каменистый грунт и ровная, как стол, местность дает разогнаться, километров до тридцати пяти в час. Выше никак, катер на прицепе начинят мотать по дороге, как при пятибалльном шторме.

— Тпру–у–у. Приехали. Привал десять минут. Экипажу покинуть машину и оправится. Алис, и кофе свежего забадяжьте. Есть у меня чувство, сегодня эта наша основная еда.

Упрашивать дважды никого не приходится. Алиса, дети, Муха с радостью вылезают размяться.

А у меня своя разминка. Героическим усилием забарывая боль в гудящих от беготни ногах, быстрым шагом иду вдоль колонны, проверяя состояние машин и водителей.

По большому счету я удовлетворён результатом. Самое старое звено нашей цепи — Степаныч, пока держится бодрячком. Ленка вообще за рулем не сидела. За остальных я спокоен.

Техника тоже не подвела. Словно прочувствовав всю серьезность текущего момента, даже Ленкин недоджип не выказывает желания ломаться.

— Все, эта бочка последняя. Дальше только то, что по канистрам разлито. Да еще две бочки, что вчерась взяли, — вытирая руки промасленной тряпицей, доложил из полуприцепа Степаныч. Рядом с ним Олег и Итц*Лэ гремят канистрами, раскачивая остатки топлива.

Тон у пожилого водителя такой, что и дураку ясно — заправляться из бочек, найденных на разгромленной заправке, ему как серпом по ………по молоту.

— Заливайтесь под пробку.

— Сколько килОметров еще?

— Сотен пять.

— Должно хватить, — без энтузиазма бубнит Степаныч.

— Хватит–хватит, еще в канистрах НЗ имеется, — подбадриваю Степаныча.

«Но заправляться из НЗ будем только вечером. Весь день пойдем без остановок», — про себя думаю я.

Метроном чуйки все также неумолимо тикает между ушей. Однако уже полдень, а спокойненько катим вперёд без неприятностей.

Колея давно втянулась в дефиле между грядой холмов и отрогами Скалистых гор. То приближаясь к маршруту, то убегая к Скалистым горам, змеится сочно–зеленая полоса прибрежной зелени.

— Галка, далеко до переправы?

— А хрен его знает. В этой пустыне примет никаких, — тяжко вздыхает Галка, которую забрал из «Фронтеры» и пересадил к себе. Вот только проводник из нее никакущий. Однако, другого у меня нет.

Жарко.

Алиса недовольно поджимает губы. Она стойко терпит мое сквернословие, но ее коробит манера общения бывшей проститутки. А еще она не слишком приятно пахнет. Не скажу, что Галка неряха и не следит за собственной гигиеной, скорее это особенность организма. Но нам от этого не легче.

Всем жарко. Народ на взводе. Надо превозмогать.

Удаляясь от реки, местность повышается. Отличное место для обзора.

Махнув едущему вторым Степанычу, принимаю влево. Степаныч понимает правильно и, не сбавляя скорости, пылит мимо шушпанцера.

Следом проезжает Олег, латиноамериканцы, Ленка и, наконец, замыкает колонну Дядя Саша.

— У нас гости.

— Вот бл..во, — буквально сплевывает Галка. — Дай бинокль.

Ким красноречиво молчит. Есть у нее такой талант — на удивление красноречиво молчать.

Раз, два, три……………четыре.

Больше не вижу, мешает пыль, но вроде это еще не все.

Быстро вжимают, так можно только налегке и на заточенной под это технике.

Одна, а следом за ней и вторая точки легко съезжают с колеи, срезая изгиб дороги.

Добрые люди так не ездят.

Мы выехали ночью, за первую половину дня проехав больше двух сотен верст. Следовательно, преследователи встали на наш след с рассветом и гнали за нами полдня. Математика пятый класс. Скорость преследователей, помноженная на время, примерно равна расстоянию до сожжённой заправки.

То ли обнаружили следы прохода нашей группы. А возможно на перекрестке был оставлен наблюдатель. Теперь без толку гадать, пора действовать.

К возможному преследованию я готовился еще в Порто–Франко. Благо свободное время и некоторый опыт — сын ошибок трудных, у меня уже имелся.

— Давайте, давайте. Я полон сюрпризов.

Сюрприз первый — чеснок, или четырехгранная противошинная колючка. Коего у меня припасено две сони штук. Колючка у меня разная, по материалу, размеру и качеству изготовления.

Самые толковые выполнены из заточенных и согнутых кусочков трубок, сваренных между собой накрест. Их примерно сотня. Пару таких в протектор и далеко не факт, что подкачка шин справится.

У кого подкачка отсутствует, такая колючка это двести метров пробега. Потом все.

Еще сотня — скрученные между собой куски острой проволоки. Эти в разы менее «убойны», если есть подкачка шин можно их игнорировать. Если подкачки нет, все равно, встанешь далеко не сразу.

Пользуясь изгибом рельефа, скрывшим колонну от преследователей, щедро разбрасываю второй тип колючек поперек обочин и дороги.

«Велком пацаны».

Мои действия не остаются незамеченными нашей группой. Народ беспокойно смотрит на меня в открытые из–за жары окна.

А мне теперь вдвойне сложнее. Нужно смотреть вперед, ведь может статься, нас гонят на засаду. При этом постоянно мониторить ситуацию позади колонны.

Противошинная колючка сработала. Преследователи потерялись из виду.

Теперь ход за преследователями.

На их месте я бы съехал с колеи, местность позволяет. И пустил бы вперёд что–то с большими зубастыми колесами и подкачкой шин. Шишигу например, или ЗиЛ. Если они пустые, то на пересеченке весьма резвые.

Как в воду глядел. На хвосте пылит явно армейский грузовик, марку не определить — далековато. А пара мелких засранцев пытается охватить нас с флангов.

Ну–ну, давайте, давайте.

— Дэн, смотри, река поджимается к самой дороге. Отсюда до переправы два часа хода. Точняк, два часа, — глотая гласные, возбужденно тараторит Галка. От волнения ее хохляцкий говорок прорезается особенно сильно.

— Вижу.

Вижу я не только это, но и то, что в этом месте мелким засранцам не охватить нас с правого фланга. Жаль укрыться негде, отличное место для «теплой», жгучей даже, встречи «дорогих» гостей.

Хотя…… Поднятая колонной пыль, если не укрытие, то, как минимум, неплохая маскировка.

Опять пропускаю машины мимо себя. Прикрываясь шлейфом пыли, не вылезая из–под прикрытия брони, щедро высыпаю остатки колючек.

Где там наши друзья?

— Ким за руль, остальные упали на пол. Упали, я сказал!

Для детей ведь смерти нет, им так интересно взглянуть через бронеборт, а в кого же будет стрелять папка. Когда еще такой цирк приключится.

А цирк сегодня на весь оставшийся день.

Если доживем, конечно.

Слабый ветерок относит пыль в сторону, открывая обзор. Грузовика на дороге пока не видно, не слишком–то он и резвый. Зато легкие скауты уже в километре от нас.

Появление броневика из шлейфа пыли для скаутов оказалось неприятным сюрпризом. Тот, что обходил нас с востока, оказался, то ли умней, то ли трусливее, сразу заложив дугу на разворот. Зато второй — едущий вдоль реки, наоборот прибавил. И это правильно, деваться ему некуда, разве что в реку.

Камикадзе, ты сегодня король.

Однако начну я с твоего коллеги.

«Брен» выплевывает пятерку Экю. Вокруг помятого внедорожника с обрезанными крыльями поднимаются фонтанчики пыли.

А ну–ка добавим вам прыти.

На удивление «Брен» оказался довольно точной машинкой. По цели я не попал, но можно засчитать накрытие с первой очереди.

Бам–Бам–Бам!

Фонтанчики пыли встают с недолётом.

Вношу коррективы.

Бам–Бам–Бам–Бам! Бам–Бам–Бам!

Увы, уже слишком далеко.

Переношу огонь на багги, несущийся к моему шушу.

Бам–Бам–Бам–Бам–Бам–Бам–Бам!

Курится над раструбом ствола пороховой дымок. Звенят по полу стреляные гильзы.

Закрепленный на вертлюге, «Брен» стреляет практически без отдачи.

Бам–Бам–Бам!…………

Патроны, ек.

Смена магазина.

Бам–Бам–Бам! Бам–Бам–Бам!

Попал.

Привставшего на сидении пассажира откинуло назад, и он неживой куклой вывалился из машины.

Точно труп, даже если я его всего лишь зацепил, такого падения на голову не выдержит ни одна шея.

А вот не надо было пытаться стрелять по нам на ходу, тут вам не Голливуд.

Бам–Бам–Бам!

Водитель багги решил, что он достаточно поиграл со смертью и свернул к реке. Багги вломился в прибрежную зелень и исчез в ней.

Бам–Бам–Бам!

Бам–Бам–Бам–Бам!

Бам–Бам–Бам!

……………………..

Бам!

Добиваю магазин, наугад причесывая зелёнку, укрывшую багги.

Грузовика на дороге все еще не видно. За джипом с обрезанными крыльями уже и пыль осела.

Нежданчик реализован. Поле боя за нами.

«Какой уже труп на моем счету»?

«Не помню. Сбился со счета. Что–то я зациклился на этой мысли. Надо бы взять себя в руки».

— Алис, чего стоим?! Поехали.

— Гагарин, мля, — отозвалась из своего угла Галка.

— А ты пока магазины набей!

Кидаю хохлушке пустые магазины.

Если преследователи не угомонятся, следующим сюрпризом будет растяжка. Сообразить одну мне вполне посредствам.

Преследователи не угомонились.

— Я твои кишки под пробитые покрышки намотаю, — хрипя помехами, сообщила рация.

«Хм, догони сперва».

Судя по помехам между мной и говорящим километров десять, и это расстояние увеличивается. А судя по тону, второй посев колючек также собрал свой урожай.

Ослабевая с каждым пройденным километром, голос из радиостанции продолжает давить на психику.

Мне–то по барабану, меня больше занимает пара других проблем. А вот девчонки нервничают. И почти наверняка в других машинах ситуация похожая.

Можно конечно уйти на резервную волну. Но на таком нервяке не все могут это проделать правильно или вообще не проделать.

Голос, наконец, стих. Следовательно, при данном рельефе мы оторвались километров на двадцать. С другой стороны, кто сказал, что еще пара–тройка машин не висит у нас на хвосте. В оптику никого не видно, но это километров десять, или пятнадцать минут езды.

Не видно и хорошо. Есть время подумать о других проблемах.

Первое, что меня занимает, как преследователи вышли на нашу частоту. Переговоров мы не вели, сохраняя радиомолчание.

«Можно засечь включенную на прием рацию?»

«В радиотехнике я полный ноль. Может и можно».

«И вообще, не факт, что радиомолчание соблюдали все. Вдруг кто–то на нервах нажал тангету. Или дети поигрались. За своих я уверен. Но в конвое они не одни».

Второе, и главное, что меня беспокоит, это переправа. Хотя галка утверждает что там, не речка, а одно название, на карте, ага. Лента воды, блестящая в просветах зелени, совсем не так безобидна, как в рассказе Галки. Она–то пересекала реку в разгар сухого сезона, а в это время года реки еще достаточно полноводны.

Все, хватит изводиться понапрасну.

Приедем — увидим.