Три недели спустя.

За это время приговорённая проделала немалый путь, следуя за своей жертвой. Она увидела страшные следы войны и даже несколько боёв вдали.

Видела небольшие поселения и один большой, хорошо укреплённый город. В сам город их не впустили, остановив на посту и вежливо попросив Киру снять перчатки, на что она молча села в машину и поехала назад. Бывшие на вид вежливыми и радушными, солдаты в лёгкой броне в ответ на такую выходку открыли огонь по машине. К счастью, всё обошлось.

Удалось ей и пару раз нагнать Саву с отрядом. Первый раз обстрел из укрытия ничего не дал, лишь двое убитых бойцов, а Савелий жив здоров. Второй раз обогнала отряд по лесу и установила растяжку на дороге, но ехавший первым бронеавтомобиль сапёров, которого Кира до этого не видела, испортил всё, имевшиеся четыре гранаты зря пропали.

Вскоре след колонны и вовсе исчез, он вошёл в брод какой-то мутной реки, но нигде не вышел. Кира и Край полдня тщательно выискивали следы, но ничего. С обеих сторон реки была вырублена полоса отчуждения, так что оба крутились по заросшему бурьяном берегу на виду у регулярно пролетавшего беспилотника, едва слышно свистящего моторами. В конце концов аппарат пролетел на бреющем, обдав обоих горячим воздухом и сбросив им под ноги лист бумаги. На листе с флагом Альянса, красующимся по центру, был напечатан текст на русском и английском, гласящий: «Немедленно покиньте береговую зону отчуждения. В случае неповиновения мы вынуждены открыть огонь на поражение».

Приобретённая ранее карта показывала, что на противоположном берегу – с десяток населённых пунктов, и все на немалом друг от друга расстоянии. Через реку есть мост в пятнадцати километрах выше по течению, за ним сразу развилка и уже к каждому городу – отдельная дорога, а из городов в свою очередь тоже ведут дороги на побережье, и по каждой из них так или иначе можно добраться в Красноручейск. Вывод – колонна скрыла следы и каким путём она двинется дальше, неизвестно. Предположить, в каком городе она появится, как делал Край до этого и всегда угадывал, уже не выйдет, да и не факт, что теперь она вообще не двинется по какой-нибудь военной тропе, которая ни на одной карте не отмечена.

– Чёрт. Ну как так. Теперь мы его потеряли, – расстроено повторяла Кира, сидя за рулём и смотря на разбитое шоссе.

– Похоже, это всё. Короткие пути к морю перекрыты блокпостами, нас не пропустят. Либо через зоны боевых действий, туда я не полезу. Мы просто не успеем, он доберётся до Красноручейска, и сразу в море, – заключил Край, развалившийся сзади, но как-то не слишком печально он это сказал.

Сразу за мостом дорога разветвлялась на семь разных направлений. Где-то путь был асфальтирован, а где-то просто пыльная земля. Кругом густой лес, так что двигаться можно только по дорогам. Большой синий железный стенд со схематичным изображением развилки подсказывал, какая дорога в какой город ведёт.

Девушка почти не думала и направила «Алтай» по крайней левой дороге, хорошо усыпанной щебнем и закрытой от солнца низко нависшими ветвями.

– Воронино? – на карте были шесть направлений и никакого Воронино, – Заметил Край.

– Мог бы и раньше напомнить, забредём теперь в глухомань какую-нибудь.

– Ну развернись.

– Не буду, свернули так свернули. Блин ничо не хочу, – ударила она по рулю.

– Вот, не получилось человека грохнуть, теперь психуешь.

– Человека? – Она ударила по тормозам, так что норт едва не вылетел на переднее сидение.

– Всё-всё-всё… молчу.

– Заткнись и спи, ты спать собирался.

Спустя полчаса щебень сменился бетонкой, выведшей из леса в поле. А вот и Воронино. Вопреки предположениям Киры, это не было вымирающее село, утопающее в болоте, это был новый город. Выглядел он необычно.

Средь полей возвышались пять двадцатиэтажных зданий, три из них ещё не достроенных. Вокруг тесно расположились ещё здания от пяти до десяти этажей, разросшиеся густой серой плесенью на два квартала. А дальше – фермы и частные дома с маленькими двориками, в каждом из которых имелась теплица, а то и две. От заборов крайних домов, отступив всего десяток метров, расстелилась взлётная полоса настоящего аэропорта, пусть и не таких масштабов, какие бывали до новой эры, но с десяток пассажирских по 50 мест в данный момент там находились. С противоположной стороны коптили чёрные трубы промзоны, слышался гудок отходящего или приходящего тепловоза, даже виднелись клубы дыма меж убогих заводских построек, валившего из его трубы.

– Ха! А карта-то девятого года! – Воскликнул Край, смотря на обратную сторону измятого полотна карты.

– Неплохо они успели обжиться.

В город соваться не стали, посты на въезде не пропустили бы. Даже если проникнуть в город тайком, патрули всё равно задержали бы их за отсутствие жетонов или пропусков.

Пришлось объезжать по кольцевой, которая, к слову, имела шесть полос и новое асфальтное покрытие, что указывало на очень высокий статус этого города с таким неподходящим названием.

– Похоже, тут и гонки устраивают, – предположила Кира.

– Наверное. На скорость, не на выживание. Да, подходящих дорог мало, так что всё может быть.

– А зрителей на крышах, наверное, располагают, и вид хороший, и трибун строить не надо.

Объехав город, Алтай вышел на более узкую, но не менее хорошую дорогу, вскоре приведшую к мосту, с массивной арочной опорой из толстых стальных балок, ведущему через неширокое ущелье, края которого были крутые с насыпью песка и камней. По дну ущелья, метрах в двадцати внизу, протекала узенькая речушка, едва покрывавшая каменистое дно. С моста была хорошо видна плотина с тремя желобами и закрытыми шлюзами, из-под которых пробивались струи воды.

Уже с моста был виден следующий населённый пункт, стоящий в поле. Указатель у дороги гласил – «Каменский. 8 км».

Вообще такое количество полей и пустошей в этих регионах было обусловлено тем, что во время Великой битвы леса поглотило пламя, чтобы в них не прятались партизаны. Вскоре на выжженных землях возникали опорные пункты и города. Теперь Альянс намеренно не давал подняться молодым лесам, оставляя только небольшие и легко контролируемые участки и ветрозащиту. А это ущелье – наверняка след падения какого-то огромного объекта, след позже углубили и стали использовать как отводной канал. От основной реки, орошающей немногочисленные поля этой области и дающей воду – один из главных ресурсов новой эры, городам.

Вокруг Каменского возводились более десятка больших теплиц. Половина находилась лишь на первой стадии строительства, когда в два параллельных короба прямоугольной формы, сбитых из толстых досок и выстланных изнутри чёрной плёнкой, люди высыпали чернозём из мешков, подвозимых грузовиками от ЖД-станции неподалёку.

«Алтай» въехал на центральную улицу Каменского, широкую и пыльную, тротуарами которой служили дощатые помосты. Ни асфальта, ни булыжника, просто пыльная земля. Здания, в среднем по три этажа, были в основном каменные или бетонные; серые запылённые стены да ржавые железные крыши, полная противоположность Воронино, многоэтажки которого были прекрасно видны отсюда. Удивило лишь одно двухэтажное здание, расположившееся на въезде, с массивными рельефными стенами, захламлённым двором, в котором расположилась зенитка, но самое главное – радиомачта и большая параболическая антенна на крыше.

«Алтай» остановился в узком проулке, закопчённом дымом из труб, торчащих из стен зданий. Край оставил свой ремень и всё, что имел в машине, выйдя налегке. Кира не стала брать автомат – лишь меч и колчан со стрелами и навешанными на него наконечниками висели за спиной поверх привода.

– Пойду пройдусь, и не ходи за мной, – устало попросила она.

– Да я как-то и не собирался.

Девушка медленно брела по пыльным улицам средь убогих зданий. Людей на улице было немало, все куда-то шли торопясь, но то и дело с кем-то громко здороваясь через всю улицу. Проезжали и машины, поднимая пыль. Частенько раздавался цокот копыт, и всадники, в основном лихие мальчишки лет по двенадцать, скрывавшие лица под платками, проносились по улицам, джигитуя на ходу и со смехом срывая с прохожих головные уборы, или на скаку влетали в толпу прохожих.

Приговорённая убрала руки в карманы штанов, хотя перчатки надёжно хранили её секрет.

«Как же многогранен этот мир. От мёртвых мегаполисов до небольших, но таких живых городков. Где-то рвутся снаряды и гремят выстрелы, а где-то бьются на мечах и ездят на лошадях. Где-то в лесах кланы лаийонов… хотя о них я ничего не знаю. Норты, разные норты, для меня они загадка. Возможно, я никогда и не увидела бы этот мир, если бы… впрочем ладно, всё же оно того не стоило».

Мимо проехали два военных мотоцикла «Гепард» – огромные аппараты, похожие очертаниями на «харлеи». Передние и задние колёса были спаренные, как у грузовиков. Мощный двигатель и вся начинка скрыты под бронёй, выкрашенной в цвет сухой травы. Перед передним колесом грозно выпирал стальной бампер, способный изменять свою высоту – опускаться, как нож бульдозера, или вовсе откидываться назад и выполнять функцию заднего. По обе стороны от заднего колеса располагались багажники. Мотоцикл имел два сидения друг за другом, для водителя и стрелка. Эти грозные и мощные агрегаты, поражающие размерами, были предназначены для скорости. Из-за ширины и большого веса, они серьёзно уступали в манёвренности многим другим видам транспорта. Но на открытом пространстве им не было равных. Они развивали скорость более двухсот тридцати километров в час, с лёгкостью могли пробиться через любые завалы, взобраться ну крутые склоны.

Военные на них были в лёгком песочном камуфляже без брони, из оружия лишь пистолет в кобуре. На одном из мотоциклов – двое, а на втором – один… очень знакомые очертания. Савелий.

Девушка скрылась за углом. Военные остановились через пару зданий по её стороне улицы, остановились у бара «Майский вечер», хотя количество грязных заросших мужиков с босыми ногами, кучкующихся у исписанных его стен, напрочь разбивало романтизм красивой вывески.

– Только быстрее, – поторопил Сава лысого мужичка, пассажира второго мотоцикла, достающего из багажника две пятилитровые пластиковые канистры.

– Да чо быстрее? Брат двоюродный. Хрен когда теперь увидимся.

– «Да чо? Да чо?» – Передразнил Савелий. – Смена через час.

Тот махнул рукой и растолкав мужиков, вошёл.

Мотоциклы с урчанием проехали в сырой проезд меж баром и каким-то деревянным бараком.

Киру вновь обуяла жажда мести, судьба преподнесла гада на блюдечке, вот, возьми. Она ловко вскочила на мусорный бак, с него прыгнула на бетонный забор, ухватилась за балку под крышей, и вот она наверху. Перемахнула на следующее здание и ещё, и вот она на крыше бара. Зарядив в пускатель стрелу и накрутив на неё зазубренный наконечник, он легла и подползла к краю крыши.

Сава сидел на мотоцикле, рядом с ним на шаткой груде ящиков – его товарищ. Они о чём-то говорили.

– Эй, ты! – Заметил девушку сидящий на ящиках и поднялся.

Савелий тоже приподнялся. Кира вскочила на колено и выстрелила. Сказался испуг от раскрытия её позиции, стрела не попала в голову Савы, она пролетела чуть выше. Стрела ударила в грудь второго, и пробив его насквозь, прочно пригвоздила к деревянной стене. Груда ящиков под ним рассыпалась и тот остался висеть прибитым к стене и болтая ногами.

Сава отточенным движением выхватил пистолет и нажал на курок, девушка даже не успела пригнуться… щелчок. Расхлябанная натура подвела парня, видимо, расстреляв казённые патроны, он забыл набить магазин. Даже в армии новой эры балбесов хватало.

Кира, словно дикая кошка, спрыгнула вниз почти бесшумно и, выхватив меч, направилась к человеку, сломавшему её прежнюю жизнь.

Савелий поступил хоть и трусовато на вид, но всё же адекватно. Он запрыгнул на свой мотоцикл, всё по той же расхлябанности не заглушенный и, выкрутив ручку газа и обдав неугомонную девку чёрным едким дымом из трубы, свернул на параллельную улицу.

Девушка вернула меч в ножны, запрыгнула на второй байк и со злостью заехала ногой в заводной рычаг. Железный «Гепард» решительно заурчал.

– Понеслась, – хищно произнесла Кира, выкрутив газ. И двухколёсный танк с рокотом вылетел на улицу, едва не сбив пару человек в проезде.

Беглец не ушёл далеко, он слишком сильно выкрутил газ и не вошёл в неширокую улицу, врезавшись в стену. Кира повернула байк по направлению улицы и остановилась. Она ловкими движениями зарядила стрелу в пускатель и отвела ручку до конца, пока не раздался щелчок, сигнализирующий о сцепке стрелы с тросом привода.

Тем временем Сава уже взобрался на свой мотоцикл, и вновь по газам, Кира за ним. Они быстро набрали немалую скорость. Стрела со свистом вырвалась из пускателя ведя за собой стальной трос, словно хвост, и глубоко вонзилась в грубый дощатый забор, проведя трос через всю дорогу. Девушка выжала тормоз и трос натянулся, словно струна. Сава не успел среагировать и налетел грудью на внезапно возникшую перед ним ловушку. Тело парня глухо шмякнулось на пыльную дорогу, а байк завалился на бок и по инерции прополз ещё несколько метров, поднимая пыль.

Кира, явно довольная своей спонтанной задумкой, ещё раз нажала на спуск и трос, обрезанный в основании жёлоба пускателя, обмякший упал на землю.

Приговорённая выхватила меч и бросилась на едва вставшего на ноги парня. Тому нечем было атаковать, и даже отбить удар катаны он не мог. Боец явно не ожидал, что в тихом месте, населённом наполовину алкоголиками, ему могло что-то угрожать. Ничего не оставалось, кроме как уклоняться от не слишком умелых и предсказуемых ударов.

– Даже не пытайся убежать, ты знаешь, что я быстрее бегаю, – предупредила Кира, распоров камуфляжную куртку по диагонали и оставив на теле парня неглубокий порез, чего тот явно не ожидал.

Народ на улице не вмешивался, нечасто такое увидишь, а посмотреть интересно. Да никто и не придавал большого значения этой драке – парень накуролесил, вот она и взбесилась, не убьёт же в самом деле. Все стояли и смотрели.

Кира едва не пронзила Саву насквозь, когда тот пытался отбежать к мотоциклу. Приговорённая уже чувствовала победу, наконец месть свершится.

Он выхватил из сапога нож, похоже, решил перейти в контратаку. Обойдя пару предсказуемых ударов, боец достаточно приблизился и ударил ножом в бок неугомонного противника. Удар прошёл по касательной, но алое пятно быстро проступило на белой футболке, покрытой жёлтой пылью.

Девушка не ощутила боли, видимо, адреналин заглушал её, и она вновь бросилась в бой, чем вызвала одобрительные возгласы, хотя кто-то из толпы уже требовал остановить всё это.

Очередной удар катаны Савелий едва остановил, сжав лезвие в ладони. Кровь брызнула и на землю пали три отрубленных пальца. Как известно, в таких ситуациях боль не проявляется сразу. Сава смотрел на изувеченную кисть левой руки, вид быстро бегущей крови и гладко срезанных костей вызвал отвратительное чувство, страх и холодный пот.

– Страшно? – Кровожадно спросила приговорённая с волчьим оскалом. – Теперь очередь головы!

Она бросилась, подняв меч и норовя отсечь голову, но Сава увернулся, а она получила удар ножом в бедро. Она вскрикнула и присела на колено. Не успела она что-либо предпринять, как получила удар тяжёлым и жёстким кирзовым сапогом по лицу, обрушившийся внезапно для неё и выбивший искры из глаз.

Неосознанно, она поднялась, борясь с ломящей болью звоном в ушах и темнотой в глазах. Меч всё ещё был крепко сжат в её руке, ведь вырони она его, и всё…

Возможно, этот подъём и спас её от добивания. Она услышала рокот байка и почувствовала дрожание земли. Пытаясь разогнать туман в глазах, она опустила меч в ножны и, зарядив стрелу, запрыгнула на «гепарда» и устремилась вслед за гадом. Уже на байке, на скорости около восьмидесяти в час, зрение к ней полностью вернулось. Она ощутила как, по подбородку стекала кровь из разбитых губ и носа, она чувствовала её вкус.

Разогнаться по улице, где немало народу, припаркованных машин, где из-за каждого угла может выехать всадник на лошади или броневик, было сложно. Оба мотоцикла шли друг за другом, Сава не давал обогнать себя и постоянно петлял. Кира не стреляла, немал шанс промаха, да и перезаряжаться на ходу не хотелось. Нужно подобраться вплотную, чтобы наверняка.

Они выехали из Каменского на дорогу, что вела через мост в Воронино. Тут-то можно разогнаться.

Сава позволил Кире поравняться с ним справа и тут же столкнул её. Левая раненая нога девушки оказалась на мгновение зажата меж двумя тяжёлыми мотоциклами, на что тут же отозвалась резкой болью, отчего Кира зажмурилась, стиснув зубы.

Открыв глаза, она увидела, что несётся по полю параллельно трассе. Вернуться на неё ей теперь не даст стальной отбойник, остаётся только попасть стрелой, и желательно в голову, но сделать это на скорости по мишени слева, когда пускатель на правой руке, к тому же отбойник и уровень дороги немного выше, чем поле.

Кира выцеливала свою жертву. И вот уровень дороги и поля поравнялся, можно стрелять.

Савелий скривился в ухмылке и резко затормозил, заскрипев шинами. Стрела со звоном вонзилась в противоположный отбойник.

Мотоцикл Киры взлетел на небольшой пригорок… странное чувство свободы.

Девушка взглянула вниз и заметила, что летит над ущельем. Всё, будто во сне – несмотря на катастрофичность картины, она не испытывала страх. Красивый вид на плотину и заходящее над ней солнце, подсвечивающее туманное небо жёлтоватым светом. Чистая вода внизу, бегущая неторопливо меж камней. Свежий, немного влажный июньский ветер, пахнущий дымом и треплющий светлые волосы юной воительницы, летящей на грозном железном звере через ущелье. Казалось, она сейчас приземлится на самый край противоположного берега, как в крутых боевиках, остановит на мосту Савелия и закончит всё это, и он испустит дух в последних лучах уходящего дня.

Реальность оказалась куда более прозаична, и поняла Кира это лишь за долю секунды до… даже закричать не успела, лишь рот открыла. Мотоцикл с треском врезался в почти отвесную стену ущелья, буквально швырнув девушку о грунт. Она услышала хруст собственных костей. Её обмякшее тело полетело вниз, кувыркаясь и налетая на камни, торчащие из берега, становившегося ко дну всё более пологим. Наконец она с хрустом налетела на байк, застрявший меж двух больших валунов и, вновь отброшенная, упала на каменистое дно ущелья.

Савелий подошёл к высоким перилам моста, взглянул вниз, зажимая изорванной курткой кисть, лишённую пальцев. Та, что пыталась только что его убить, теперь лежала в воде на скользких камнях, раскинув руки, уставив в небо взгляд, не выражающий ничего, лишь едва заметный оттенок сожаления. Почти пересохшая река лениво уносила от неё красноватые ленты крови. Из-под мотоцикла, застрявшего меж больших валунов, вытекала маслянистая жидкость, над мотором поднимались струйки дыма.

Сава испытывал смешанные чувства: она пыталась его убить, но они с первого и до одиннадцатого класса ходили в один класс, она ему нравилась, хоть общий язык они и не могли найти. Да и ведь частично из-за него её приговорили, а теперь вот так всё кончилось. Может, изначально стоило поступить как-то иначе?

– Дура. Надо пальцы найти, их ещё пришить могут, – выдохнув, проговорил он.

Всё тело окутала тупая боль, терпимая, но при малейшей попытке двинуться сразу будто пробивал электрический разряд, охватывающий с ног до головы. Холодная вода не давала потерять сознание. Время будто потеряло измерение, ей то казалось, что минута тянется слишком долго, то вот уже сумерки опустились. Поначалу с моста смотрели на неё какие-то люди, теперь же лишь изредка слышится шум мотора сверху.

«Неужели это всё? Всё так и закончится? И это моя судьба, разбиться на мотоцикле и ещё долго подыхать под мостом? Наверняка есть шанс восстановиться, но не здесь. Тут, если и могут, всё равно не помогут, после того, что я сделала… в лучшем случае, тут бросят. Как там папа? Переживает, наверное. А он ведь не узнает про Саву, что я пыталась отомстить ему, что я погибла. Не хочу, я не хочу! Дайте мне второй шанс. Пусть я очнусь сейчас на тех руинах в первую ночь приговора, хотя бы так. Дернул же меня чёрт. Помогала бы Краю охотиться да мелочь всякую собирать, протянула бы срок… чего теперь думать, всё, game is over».

Слёзы покатились из её глаз, капая в воду, хотя лицо её по-прежнему оставалось почти без эмоций.

В темноте ниже по течению послышались чьи-то быстрые шаги. Над девушкой, едва держащейся в сознании, склонился силуэт, это был Край.

– Жива. Слава богам.

Позади норта виднелся ещё один силуэт, человеческий.

– Всё, спокойно, я нашёл помощь, всё хорошо, – утешающе говорил Край, хотя по его нервозным хождениям вокруг пострадавшей и постоянным поглядыванием наверх нельзя было сказать, что он спокоен.

Камни и стены ущелья покрылись полосами света, недалеко слышался шум мотора, похоже, какая-то большая машина.

Кира уже смутно видела силуэты людей в свете ярких фар, какую-то суету вокруг неё, слышала обрывки фраз.