Эван возилась у двери, бормоча, что нужно было включить свет на крыльце. Несмотря на ясную ночь, замочная скважина только угадывалась. Линк какое-то время наблюдал за ее тщетными усилиями, потом отобрал у нее ключ и, открыв дверь, отступил в сторону.
— Линк, почему бы вам не уйти? Разве нельзя поговорить в другое время?
— На второй вопрос ответ положительный, на первый — отрицательный.
— Господи, вы напоминаете мне экранное чудовище, — рассердилась Эван. — Одно из тех, у кого ум развит иначе, поэтому ни армия, ни ученые, ни политики не могут с ним справиться. Оно идет только вперед, безжалостное, непобедимое, и желания других ничто для него. — Вздохнув, она шагнула в темноту коттеджа.
— Вряд ли я отношусь к подобному типу, Эван, и уж, конечно, не такой непобедимый.
«Во всяком случае, когда это связано с тобой», — подумал он.
Раздался грохот.
— Черт побери! Я разбила вашу лампу. Извините, Линк, я ее заменю.
Тот ощупью нашел стоящий у двери светильник с цветным стеклянным абажуром.
— Оставьте лампу в покое, — скомандовал Линк. — Идите сюда.
— Но я должна…
— Эван, сейчас ваша единственная обязанность — это поцеловать меня.
Она встала наконец, подошла к нему и, дотронувшись до пульсирующей жилки у него на шее, изучающе посмотрела ему в лицо. Он закрыл глаза и попытался сохранить невозмутимость.
— Именно этого мне и не стоит делать, — покачала головой Эван, — но…
— Но? — торопил он.
Все его мужское существо рвалось к этой женщине, требовало обладания ею, однако внутренний голос призывал к осторожности. Он ждал.
— Но я собираюсь поцеловать вас, Линк… и, возможно, не один раз.
— Мне очень нравится «не раз». — Откинув ей волосы с шеи, он начал целовать теплую кожу.
Эван затрепетала в его объятиях, с ее губ слетел тихий стон. Самая нетерпеливая часть его тела больше не желала промедлений.
— Я хочу тебя, Эван, — шептал он, припадая к ее рту.
Поцелуй был бесконечно долгим, многообещающим. Она еще теснее прижалась к нему, обхватила его бедра, чувствуя себя на давно желанном месте, как путешественник, вернувшийся наконец домой.
— У тебя есть… э… что-нибудь? — прошептала она, уткнувшись лицом ему в грудь.
Охваченный страстью, Линк сначала не понял, о чем она говорит, потом чмокнул ее в макушку.
— В машине. Сейчас принесу.
Он неохотно разжал объятия, боясь, что Эван передумает во время его короткого отсутствия.
— Ради Бога, не двигайся с места, дорогая, — улыбнулся он.
— Не буду. Я редко меняю принятое решение. — Эван легонько шлепнула его. — А теперь иди.
Что-то в ее словах и тоне беспокоило Линка, но зов страсти заглушил это ощущение. Потом. Он успеет все обдумать позже.
«Потом» наступило, когда он вернулся в коттедж. Эван стояла на том же месте, только повернулась спиной к двери. И невооруженным глазом было видно, как напряжены ее плечи. Линка охватило разочарование. Подойдя, он прижал ее к груди. Эван еще больше напряглась, но постепенно расслабилась.
— Вот и хорошо, дорогая, расслабься. Если ты даже передумала, ничего страшного. Все, что мы делаем… или не делаем… не должно тебя пугать.
Чуть вздрогнув, она прислонилась головой к его плечу. Беззащитная, ранимая, доверчивая…
На него вдруг накатила мощная волна неожиданных чувств, от которой он даже содрогнулся. Заметила ли Эван? И… проклятие! Неужели он все-таки влюбился? Линк нахмурился.
А она тем временем думала о своем и тоже не могла решиться. Стоит ли рисковать? Какова цена подобного риска? Ответ напрашивался сам собой: нет! Однако Линк здесь, она в его объятиях, непонятный жар охватывает тело, словно по нему струится горячий мед. Он будет принадлежать ей, она сможет любить его, потом… Ее счастье не будет зависеть от него, а его от нее. Но сначала честность. Эван высвободилась из объятий.
— Я не хочу большего, Линк. Только сегодня. Только несколько часов. Никаких обещаний. Никаких планов. Никаких… сложностей, — заявила она.
Тот лишь покачал головой и усмехнулся:
— По-моему, такие слова больше подходят мне. Объясни, Эван, почему женщину вроде тебя, которая доказывает себе, какая она изобретательная, компетентная и независимая, так пугают отношения с мужчиной?
— Потому что у меня нет опыта. Я просто… зажата.
— А я всегда думал, что в процессе участвуют двое.
— Не слишком обнадеживающе, да? — Отойдя на несколько шагов, она обхватила себя руками, словно ей вдруг стало холодно.
— Это лишь начало.
— Нет. Я хочу тебя сейчас. Только на одну ночь. В моих планах на будущее мужчинам нет места.
«И ребенку мужчины тоже», — подумала Эван. Но произнести не смогла, иначе Линк подумает, что она не заботится о Дженни. Он не поймет.
— Может, я что-нибудь из сказанного упустил? — прищурился он.
— Прежде чем мне исполнилось пятнадцать, я уже стала матерью. Не потому, что была грубой, развязной или вела себя неподобающим образом. Просто глупая наивная девочка жаждала любви… и приняла за нее дешевую имитацию, которую ей предложил семнадцатилетний друг соседей, гостивший у них на ферме. — Эван беспомощно пожала плечами. — Оглядываясь назад, я думаю, он мог быть поосторожнее. Но он был таким красивым, милым и когда попросил меня… В общем, деревенская неотесанная девчонка оказалась с городским пройдохой в коровнике. После чего городской пройдоха быстренько исчез, и неотесанная девчонка, как выразилась ее мать, осталась со сдобной булочкой в печи. Господи, ненавижу подобные выражения!
— А твои родители. Они тебе помогли?
— Отец умер, когда мне было десять лет. На ферме остались только мы с матерью да наемные работники. Неладное я заподозрила лишь на шестом месяце беременности. Вернее, первой заметила мать. А заметив, выгнала меня, посадила в автобус и сказала, чтобы я нашла в городе место для сбившихся с пути девиц. — Эван попыталась улыбнуться. — Больше мы не виделись. Через год или позже кто-то говорил мне, что она вышла замуж за одного из наемных работников и переехала на восток.
— Она тебя выгнала! Господи, ты же сама была еще ребенком!
— Очень беременным ребенком и в глазах своей матери величайшей грешницей. Короче, в город я не поехала, вместо этого позвонила тете Райне, сестре отца, которая взяла меня к себе и разрешила остаться, поскольку я работала с утра до вечера на ферме и не доставляла ей беспокойства. — Эван вздохнула. — Это был далеко не пикник, но без нее мы бы с Кэлом не выжили. Когда мне исполнилось семнадцать, тетка умерла, и я переехала в город. Собиралась найти там работу, а вечером ходить в школу.
— Не повезло? — Линк сочувственно посмотрел на нее.
— Не повезло. Из-за Ренди. Целый год я жила одна, работала официанткой, а благодаря социальному обеспечению ходила на курсы и думала окончить среднюю школу. Все было хорошо, пока я не встретила Ренди Трента. Зеленоглазого блондина, красивого и слишком инфантильного для своих двадцати четырех лет. Я, как всегда, чувствовала себя одинокой, поэтому тут же решила, что влюблена, и моментально переехала к нему. Теперь все пойдет замечательно, я перестану учиться, найду работу в первоклассном ресторане, а он будет сидеть с ребенком, сочинять музыку, которая сделает его знаменитым, а нас богатыми. Я опять шла напролом.
«Только не сейчас», — мысленно пообещала себе Эван. На этот раз она не пожертвует ради кого-то ни своими планами, ни своей жизнью.
— Попробую угадать, — сказал Линк. — Не было никакой прекрасной музыки.
— Да, — кивнула она. — Были наркотики, пьянство, нарушенные обещания, беспорядок в доме и…
— И?
— Он чуть не лишил меня самого дорогого — Кэла. Даже не могу об этом думать. Тут моя вина. — Она смахнула навернувшиеся слезы.
— Расскажи, что случилось. — Линк снова обнял ее.
— В тот день я немного простудилась, ушла с работы пораньше и в начале десятого была уже дома. Ренди спал или потерял сознание на тахте, кругом валялись пустые банки, коробки из-под пиццы, доверху набитые пепельницы. Меня чуть не вырвало от омерзения. Я ненавидела себя за образ жизни, который вела, за то, в каких условиях жил Кэл, за слабость, но боялась остаться… без кого-нибудь. Этим кем-нибудь был Ренди. Пообещав себе поговорить с ним, когда он проснется, я решила сначала взглянуть на сына. — От ненавистных воспоминаний ее била дрожь. Она крепче прижалась к Линку, и тот ласково погладил ее по голове. — У Кэла не было своей комнаты, поэтому он спал в нашей за занавеской. Но его кровать оказалась пустой. Я даже глазам своим не поверила. Ему же только четыре года, он никуда не мог уйти. Господи, до конца жизни не забуду, как стояла, глядя на пустую кровать. Мы с полицейским нашли его спустя четыре часа в темном переулке за квартал от дома. Слава Богу, с ним ничего не случилось. Он только промок, замерз и весь перемазался. Кэл сообщил мне, что «отправился путешествовать».
— Представляю твои чувства. Если бы Дженни… — Он не закончил.
«Видимо, не смог», — подумала Эван, зная, как он любит дочь.
— Мы отвели его домой. Коп увидел Ренди, беспорядок в доме и сказал, что я должна идти с ним в полицию, чтобы кое с кем поговорить. Без сомнения, с кем-то из социального обеспечения, а значит, у меня отберут Кэла.
— И что ты сделала?
— Попросила копа обождать, пока захвачу из спальни вещи сына. Мне нужно было хорошенько подумать. К счастью, в это время проснулся Ренди. Я услышала голоса, но не стала дожидаться конца разговора, а, прихватив кое-что из одежды, вылезла с Кэлом в окно. В ту ночь я поклялась, что отныне главным в моей жизни будет сын, которому я должна обеспечить безопасное, счастливое детство. Никаких больше пустых мечтаний, никаких Ренди. Видимо, тогда я наконец поняла, что в обязанности матери входит прежде всего ответственность за жизнь ребенка.
— И ты выполнила свою клятву, — тихо сказал Линк, погладив ее по щеке. — Он вырос хорошим парнем. Ты справилась с обязанностями, притом отлично. Не пора ли теперь подумать о себе?
Эван вздохнула.
«Мое время уже пришло, но как ему сказать, что в этом времени нет места для них с Дженни. Как сказать, что я не хочу заботиться о ребенке, которого он так любит?»
Почему бы не отложить все проблемы до завтра. Сейчас Линка тоже не волнуют заботы о дочери, а она так его хочет, что у нее все трепещет внутри. Какое счастье заниматься с ним любовью.
Не слыша ответа, Линк добавил:
— Полагаю, нам обоим пришло время подумать о себе. Я хочу любить тебя, ласкать твое тело, лежать рядом с тобой.
— Я тоже этого хочу. Знаешь, ты мне нравишься, Линк, иначе бы я никогда… — Она умолкла, чувствуя себя полной дурой, потом улыбнулась.
— Спасибо, дорогая. И ты мне нравишься. Приятно сознавать, что тебе нужно не только мое тело.
— Я не то хотела сказать. Правда, тело меня тоже привлекает… даже очень.
Расстегнув ему рубашку, Эван погладила волосы на его груди, легонько поцарапала ногтями соски. Линк удержал ее руку:
— Не играй со мной, Эван, пока не определены правила игры. А то я могу быстро потерять самообладание.
— Это не игра. Мне хочется ласкать тебя.
— Я хочу большего, — пробормотал он.
Отвечая на его настойчивый поцелуй, Эван чувствовала, что ей передается страсть Линка и заставляет дрожать от нетерпения. Но тот вдруг поднял голову и вопросительно посмотрел на нее. Она замерла, оглушенная и притихшая, словно природа в ожидании летней грозы. Линк взял ее на руки и, покачивая как ребенка, поцеловал в лоб. В полутьме комнаты он казался еще мужественнее, увереннее в себе, отчего Эван лишь крепче прильнула к нему, целуя пульсирующую на шее жилку.
— Идем в постель, — хрипло сказал он. — Я хочу наконец принять горизонтальное положение, и ты сможешь ласкать все, что пожелаешь.
Линк отнес ее в спальню, посадил на кровать и молча смотрел на нее сверху вниз. Не чувствуя больше его объятий, Эван вдруг ощутила странную неприкаянность. Ведь она давно уже не занималась любовью и никогда не была с таким опытным мужчиной, как Линк. При этой мысли она даже отшатнулась.
— Нет, никаких колебаний, наше желание обоюдно, значит, так и должно быть.
Он прав. Неловким движением Эван выдернула блузку из-под пояса юбки, но он снова удержал ее руку.
— Зачем? — тихо спросил он.
— Я хочу как лучше. — «Для тебя, Линк, главным образом для тебя».
— Понимаю, но всему свое время, — хитро усмехнулся тот. — Поспешность может испортить дело.
— Мои знания техники секса весьма ограниченны, — без улыбки ответила Эван.
Линк промолчал, однако почти незаметным движением освободил ее от юбки и, встав перед ней на колени, начал медленно расстегивать пуговицы на блузке, целуя каждый дюйм обнажавшегося тела.
— Может, теперь остановимся? Сходим в библиотеку? — Его руки ласкали грудь под кружевным бюстгальтером. — Поддержим свой дух какой-нибудь книгой?
Эван наконец улыбнулась и, обхватив его за плечи, закрыла глаза, пока он целовал ложбинку между грудями. А когда снова открыла их, лифчик уже был расстегнут, и Линк с восхищением глядел на свою добычу.
— Прекрасны, — шептал он, целуя соски. — Восприимчивы.
Каждый нерв у Эван дрожал, как перетянутая струна, прикосновения влажных губ отзывались в ее теле электрическими разрядами, ей не хватало воздуха.
— О, Линк…
— Ты знаешь то, что тебе нужно знать, дорогая. Все прекрасно.
Запустив пальцы ему в волосы, Эван прижала его к себе, теперь ее очередь целовать, и она будет наслаждаться этим, пока он не взмолится о пощаде. Словно угадав ее мысли, Линк вопросительно посмотрел на нее. Да, все сомнения уже позади.
Эван упала на кровать, увлекая его за собой, и, пока ее внимание было отдано поцелуям, он снял с нее комбинацию. На секунду она замерла, чтобы перевести дух, а потом вдруг с подозрением спросила:
— Как тебе это удалось?
— Что?
— Я вошла в комнату совершенно одетой. Блузка, юбка, комбинация, бюстгальтер, все было на мне. А теперь…
Молниеносным движением Линк снял с нее трусики.
— А теперь?
— Теперь я голая, как новорожденный младенец, — засмеялась она.
— Даже больше.
— Больше, — охотно согласилась она. — Ты ведь одет.
— Видимо, у тебя появился интерес, раз это начинает тебя волновать.
— Появился.
— Отлично, — начал он и тут же застонал, поскольку ее рука, очутившаяся у него в паху, легла на восставшую плоть. Кажется, затея не слишком удачная.
Эван с улыбкой расстегнула рубашку, потом ремень и молнию на брюках. Теперь все свободно. Почти все. Она целовала ему плечи, грудь, а рука продолжала исследовать остальные части тела.
— Эван, — только и смог выдавить он.
— Угу?
Любопытные пальцы скользили по упругому животу, вокруг пупка, быстро пробежались по трусам, вернулись к мягким волосам на груди. Она с наслаждением продолжала массаж. Легко. Туда-сюда. Туда-сюда.
— Может, перестанешь? — стиснув зубы, попросил Линк.
— Ты же сказал, что я могу ласкать тебя, где захочу. Это самый приятный способ.
В ту же секунду она лежала на спине, а он склонился над ней. В его глазах были смех и мука.
— Есть способ получше, — бормотал Линк, и рука, ласкавшая ее грудь, спускалась все ниже, пока не очутилась между ног, играя завитками. Сделать или не сделать?
Она смотрела на него, почти ничего не различая сквозь пелену страсти.
— Так хорошо? — Его пальцы скользнули внутрь. И Эван выгнулась им навстречу. — Я же говорил, что отношусь к разряду парней, любящих осязание.
Быстрое движение. Глубже. Она попыталась его остановить, чтобы глотнуть воздуха, но тщетно. Линк продолжал восхитительный штурм. Тогда она прижала его руку к животу:
— Линк, пожалуйста…
Тот посмотрел ей в глаза и замер, а Эван старалась разгадать его взгляд. Кроме вопроса, в нем было еще что-то. Разочарование? Покорность? Линк молча ждал.
— Остановись на минуту… сними одежду. Я уже с этим не справлюсь И…
— И? — сразу улыбнулся он.
— И побыстрее.
Ее прежний любовный опыт не шел ни в какое сравнение с тем, что она испытывала сейчас от близости с Линком. Тело к телу. Дрожь удовлетворения. Полная гармония. На миг страсть угасла, и они с восхищением смотрели друг на друга.
— Ты все прекрасно воспринимаешь, Эван, — сказал он, уткнувшись ей в шею. — Я хочу, чтобы ты была моей навечно.
Рука Эван погладила его пульсирующую плоть, и, тихонько выругавшись, он укусил ее за ухо.
— Ведьма, тебе нравится смотреть, как я корчусь от желания?
— Конечно, мне нравится смотреть на тебя… пока.
— Ах так… — Линк притянул ее к себе.
Поцелуй длился целую вечность, язык задавал соблазнительный ритм. Эван уже достигла порога наслаждения — муки и жаждала его каждой частицей тела.
— Ну пожалуйста, — молила она.
— Скоро, дорогая, скоро.
Она вскрикивает, когда его пальцы легко находят дорогу в горячий омут, мечется, снова и снова приникает к безжалостной руке, пока трение становится уже невыносимым.
— Хватит, Линк, хватит…
Она резко отталкивает его, и тогда он наконец входит в нее, медленно, осторожно. Но когда Эван впивается ногтями ему в спину, необузданная страсть заставляет его погружаться все глубже, каждый толчок становится все мощнее, поднимает к нему Эван, полностью отдавая ее в его власть.