— Я не нагрубила вам вчера? — меньше всего Бен ожидал этого звонка.

Полина продолжала.

— Если я наговорила вам лишнего, прошу простить. Может быть, вам станет легче, если я скажу, что у меня был критический день, и я плохо себя контролировала.

Так или иначе, я предлагаю вам выпить по чашечке кофе после работы.

Бену легче не стало. Ему казалось, что женщины специально рассказывают о своей мудреной физиологии, чтобы сделать из мужчин импотентов. Такие вещи здорово выбивают из колеи, и меньше всего хочется думать о сексе.

— Договорились! Только не в "Диарею".

— Можно пойти в "Банановую макаку".

— Вот и отлично. Только не сразу после работы, мне надо кое с кем встретиться.

Они договорились на семь часов. Но это оказались не все сюрпризы, выпавшие на текущий день. Стоило ему положить трубку, как позвонил Вагнецов. Бен с трудом узнал его, потому что майор не представился.

— Не могли ли вы на минутку спуститься вниз? Это в ваших интересах, — предложил майор.

Предложение было интригующее. По своему опыту Бен знал, что с милицией лучше дружить. Можно мочиться против ветра, переходить дорогу на красный свет и кушать просроченный йогурт, но с милицией ссориться нельзя. Только полный профан, совершенно не знакомый с истинным положением дел, считает, что там работают недалекие люди, которым можно говорить в лицо нелицеприятные вещи. На самом деле дураков там не держат, а мстить они умеют.

Соврав Зиночке, что выйдет на минутку в буфет, Бен спустился на первый этаж, и, не обнаружив майора, выглянул на улицу. Одна из машин коротко мигнула фарами.

Сердце защемило — ситуация один в один напоминала их совместные делишки с Красным.

Неприметные пустыри, одиноко стоящая машина, короткая вспышка фар, сообщающая, что можно подойти. Пару лет они здорово обставляли свои дела, а потом пришли косари, и все полетело к чертям собачьим. Он до сих пор не знает, на чем они погорели. Где была ошибка, и кто их заложил? Обычно они тщательно просчитывали свои действия, при случайном рейде им ничего не сумели бы инкримировать, но косари пришли целенаправленно, в точный адрес, их удар был похож на удар кобры, несущий внезапную смерть.

Вагнецов, который был в кабине один, предусмотрительно распахнул дверцу.

— Для вас есть приятная новость, выяснилось, что Краюшкин умер естественной смертью, — сообщил он, обменявшись рукопожатиями, ладонь у него была широкая и жесткая, словно подошва сапога, в машине стоял неистребимый ментовский запах — пахло куревом, многими побывавшими людьми и опять ваксой.

— Почему именно для меня? Ах, да, вы же меня подозревали. Кстати, отчего он умер?

— Как ни тривиально это звучит — от старости. Общая амортизация организма, слабость сердечной мышцы и все. Дело закрыто и передано в архив. Я здесь по другому поводу. Говоря просто и ясно, хочу предложить вам выгодное сотрудничество. Сразу расставим точки над и. Я действительно возглавляю отдел убийств, только не в милиции, а в ФСБ.

Некоторое время Бен переваривал новость. До этого он никогда не имел дела с конторой. Откровенно говоря, и желания особого не было.

— Вас интересуют международные связи "Росы"? — сделал он осторожное предположение.

— Не угадали. Нас вообще не интересуют какие-либо связи «Росы», ни на международной арене, ни внутри страны. Нас интересует сама фирма. Сразу оговорюсь, сотрудничество будет взаимовыгодным. Информация в обмен на информацию.

Например, о том, что дело Краюшкина передано в архив, еще даже герр Желько не знает, а вы уже в курсе. Вы умный человек, вам не надо объяснять, какие еще плюсы может принести наша дружба. Про минусы вы тоже, наверное, догадываетесь?

Мы как шлагбаум — всегда имеем возможность перекрыть все ваши пути в будущее: визы за границу, счета, карьеру можем угробить. Всего один звонок герру Желько, думаете, он откажет — старый австриец в чужой для него стране? Но упаси бог, я вас не пугаю. Вы все и так себе отлично представляете.

— Я должен буду писать многостраничные доносы на сослуживцев?

— У вас надуманное отношение к нашей работе. Вероятно, вы читали слишком много приключенческих книжек, якобы написанных бывшими агентами. Вся эта бредятина специально распространяется среди населения, чтобы они поменьше знали о том, чем мы занимаемся на самом деле.

— А чем вы занимаетесь?

— Безопасностью. В том числе, и внутри "Росы".

— Разве в фирме происходит нечто криминальное?

— Так вы согласны?

— Положим, что я соглашусь. Мне надо будет подписку дать?

— Оставьте ваши книжные домыслы, у нас давно никто не дает никаких подписок.

Любую подписку самый занюханный адвокатишко съест без соли, доказав, что для ее получения вам зажали хрен в косяк. Достаточно вашего слова.

— А отчеты о проделанной работе?

— Отчетов не будет. Я буду задавать вопросы, а вы на них отвечать.

— Получается, что я как бы могу отказаться, но не должен.

— На лету схватываете. Я так понял, мы уже начали сотрудничество?

Бен пожал плечами, но взгляд майора заставил его разжать губы и произнести вслух "Да".

— Вот и отлично, — без эмоций произнес Вагнецов. — Как я уже сказал, наш интересуют все более-менее приметные события внутри коллектива «Росы». Вы работаете почти первый месяц, вам как новому человеку, не бросилось ли что-нибудь в глаза. Любые несуразности, которые не встречались вам в других местах.

Бен пожал плечами.

— Я нахожу фирму вполне обычной.

— Вам часто приходилось занимать кресло погибшего человека? — быстро спросил майор.

Бен взмок от напряжения.

— Некорректный вопрос. Вы наверняка знаете об этом происшествии больше меня.

Лично мне никто не сообщал обстоятельств гибели моего предшественника, просто поставили в известность, что человек умер.

Вагнецов с готовностью извинился и продолжил.

— То, что я сейчас вам скажу должно остаться между нами. Никто не должен догадываться о вашей осведомленности, это в ваших же интересах. Вы умеете хранить тайны, Магерамов?

— Да, — твердо пообещал Бен, что-что, а тайны он хранить научился, про себя подумав: "Только если вас не слишком напрягает, что моя настоящая фамилия не Магерамов"!

— Трудно поверить, не правда ли, что в такой благополучной перспективной фирме как «Роса» действительно творятся дикие необъяснимые вещи, — проговорил Вагнецов. — Дело в том, что за последние три года бесследно пропало 28 сотрудников фирмы.

— Что значит бесследно? — ошарашено проговорил Бен, в душе прочно поселилось отчаяние, опять он влип в кислую историю, он почувствовал, как от нервов повышается температура, и он мокнет, как куренок, была у него такая гнилая привычка, потеть от страха.

— Бесследно значит без единого следа, без единой зацепки, — пояснил майор. — Человек работает в преуспевающей фирме, ездит на иномарке, получаем зарплату в долларах, и в один прекрасный день исчезает. Его нет ни на работе, ни дома. Мы установили одну закономерность: пропадают люди несемейные, одинокие, искать которых некому. В «Росе» налажен юридический конвейер по увольнению подобного контингента. Кстати, в подписанном вами контракте не было пункта об обязательном проживании в Ареале? Вы там уже обжились?

— Место тихое, — пролепетал Бен.

— Вполне допускаю. Но должен предупредить, что все пропавшие проживали в Ареале.

Бен некоторое время посвятил осмысливанию сказанного, потом спросил:

— На самом деле никаких следов?

— Сначала делом занималась милиция, мы подключились недавно. Я же говорю, человек пропадал бесследно. Вся мебель на местах, никакого беспорядка, даже тапочки в углу дожидаются, только хозяин не наденет их никогда.

— Какие ужасы вы рассказываете? Может быть, они просто скрываются от администрации? Скажем, что-нибудь натворили на работе и дали деру? Хотя, что я говрю-28 человек всего за три года.

— Мы проверяли такую возможность, — невозмутимо ответил Вагнецов, по всему выходило, контора землю носом рыла, но отработала все версии, даже самые фантастические. — Ревизию провели негласную. Никаких грешков за пропавшими не наблюдалось. Если бы вам приходилось удирать, неужели вы бы бросили новую иномарку, дорогой мобильник, счет в банке?

Бен поймал себя на том, что собирается сообщить другу майору некоторые подробности из своего опыта, но вовремя одумался.

— Мне никогда не приходилось бывать в подобной щекотливой ситуации, — сухо заметил он.

Майор сообщил, что пропавшие по большей части не были знакомы друг с другом и работали в несоприкасающихся по работе между собой отделах.

— Что касается Ареала, то мы плотно работали с охраной, даже внедрили своего человека, но это ничего не дало. Люди приезжают в поселок только спать. Если с людьми что-то и происходит, то определенно в других местах. Хотя полностью исключить возможность психологического давления по месту проживания полностью исключать нельзя. Как вы считаете, Магерамов?

— Вы проверили их медицинские карты? Есть люди, обожающие уходить без прощаний.

— Схватываете на лету. Вы заметили, что большей частью я отвечаю на ваши вопросы, хотя мы договаривались наоборот. Пропавшие не были психами и характеризовались исключительно положительно. Все как один отличные специалисты, многие на взлете карьеры. Такие люди не будут все бросать, чтобы сбежать с чухой женой. Мы проследили поведение людей непосредственно в дни перед исчезновением, и установили одну закономерность. Все они упоминали в разговорах со свидетелями о некоем Биче.

— Бич божий, — проговорил Бен.

— Мы так поняли, что слово «Бич» упоминается в контексте прозвища. То есть речь идет о конкретном человеке. Не доводилось слышать?

Еще полмесяца назад Бен сказал бы, что так называют людей без определенного места жительства, бомжей, но с тех пор минул большой этап его работы в «Росе», и мозги были повернуты на четкий военный градус. Посему у него всплыла совсем другая ассоциация.

— "Бич"- жаргонное название многоцелевого истребителя «Миг». Этот ваш хищник случайно не из военных? У нас много людей, пришедших из армии- подводников, танкистов, летчиков. Мы же занимаемся вооружением.

— Я в курсе, чем вы занимаетесь. Что касается вашего предположения насчет Бича, то его необходимо проверить. Мы достанем вам распечатку отдела кадров о сотрудниках «Росы», ранее имевших отношение к военной авиации. Кстати, почему вы назвали его хищником? Вообще, почему он у вас вызвал отрицательные эмоции, я же вам ничего плохого про него не говорил?

— Я спроецировал на Бича ваш рассказ о без вести пропавших, — признался Бен. — И он предстал мне виде дамоклова меча, занесенного над обреченными. Совершенно дикая история. Цивилизованные люди, солидная фирма и вдруг эти исчезновения.

Мороз по коже. Кстати, что конкретно говорили несчастные про Бича?

— Свидетели сходятся в том, что имя Бича произносилось со страхом. Причем, говорившие часто и нервно оглядывались, словно опасались, что их могут подслушать.

— Вы хотите сказать, что Бич может работать в фирме? — изумлению Бена не было предела. — И вы до сих пор его не вычислили?

— Мы работаем, — недовольно заметил Вагнецов. — Проверили даже возможность похищения для последующей трансплантации органов. Две ОПГ разгромлены, а следов никаких.

Бен посмотрел на возвышающееся здание другими глазами. Как безмятежно он жил до этого! Да, он преследуемый косарями, жил безмятежно, не подозревая, насколько близко смерть подобралась к нему. Ведь Бич мог сидеть на соседнем стульчаке в баре!

Бен молча пожал на прощание руку майора, напоминающую лопату прижимистого дачника, и пошел к себе, он опаздывал на пятиминутку по поддержанию дисциплины, но новый звонок застиг его на лестнице. Звонила Лариса.

— Я так забегался, что забыл тебе позвонить! — сказал Бен. — Ты не представляешь, в какую жуткую аварию я попал, когда ехал к Артему на встречу. Я все объясню.

— Не надо. Уже слишком поздно. Я позвонила тебе сказать, что ты поступил в высшей степени по- свински.

— Я ж тебе сказал про аварию!

— Очередная ложь. Я устала ото лжи, сначала, ничего не объяснив, ты нас бросил, потом объявился, но лишь для того, чтобы лгать.

— Это правда. Разуй глаза, про аварию автобуса на кабельном телевидении с утра до ночи говорят.

— Мне все равно, о чем они там говорят, я тебе больше не дам травмировать сына.

И она повесила трубку.

На совещание Бен опоздал. Все замы и Прелова были на местах, расположившись вдоль длинного унылого стола.

— Какой может быть разговор о дисциплине, если руководство опаздывает само, — заявила Прелова вместо приветствия. — Магерамову глубоко начхать на наши потуги навести порядок в фирме. Господин Ерепов, прошу отметить в протоколе опоздание Магерамова, — с чувством глубокого удовлетворения закончила она.

Бена взяла злость, столько всего навалилось одновременно, что он, не успев взять себя в руки, сказал:

— Прошу также занести в протокол слова Преловой о том, что в фирме пора навести порядок.

— Ну и что? — глазки Преловой забегали.

— А то, что другими словами сейчас в фирме бардак. Я думаю, герру Желько будет небезынтересно узнать ваше мнение о деле всей его жизни.

— Хам! Как вы смеете! — Прелова разрумянилась. — Вы настоящий грубиян. Вы думаете, это вам сойдет с рук? Женщину на вашем месте давно бы уволили. Вы уверены, что вас за штаны оставят?

— Как вы уничижительно говорите о мужчинах. На месте присутствующих я бы подал на вас в суд.

Бен сказал два предложения, Прелова выдала десять. Это были настоящие перлы скандальной ораторики. Она блеяла, передразнивая, она послала его в ж… Бен знал, что с женщинами бесполезно связываться — во время разговоров у них работают оба полушария против одного у мужчин. Лучше б они у них во время работы работали, зло подумал Бен. Невыносимые твари.

— Что вы сказали? — севшим голосом переспросила Прелова. — Вы слышали, как он меня обозвал. Эта тупая безмозглая скотина.

Директора превратились в статуи. Привыкшие руководить огромными денежными и людскими массами, они совершенно не представляли, что делать с выведенной из себя женщиной. В мужчину издревле введен ген боязливости перед женщиной. Долгими днями, когда мужчина уходил на охоту, дети оставались в полном подчинении у женщин — матерей. Рабское подчинение оттуда.

— Что вы сказали? Я прослушал? — очнулся Бен от своих размышлений, чем окончательно добил Прелову.

— Знаете, я не буду больше с вами валандаться. Запишусь на прием к герру Желько и сделаю все от меня зависящее, чтобы вы здесь больше не работали.

— Это будет все же гуманнее, чем вы поступили с Базилевским.

— Магерамов! — фальцетом выкрикнул Ерепов. — Выйдите немедленно! Устроили здесь курятник!

Его уход директора встретил с невыразимым облегчением. Ровно в пять Бен закрыл кабинет на ключ и спустился в подвал.

Внизу дежурил Ползунов, который не сказал ему ни слова. Бен не знал, радоваться этому или нет. Охрана была проинструктирована лично Ереповым, стало быть, шеф знал теперь о его походах, а не знал, Ползунов доложит.

Афинодор находился у себя, в глубокой задумчивости потроша извилистый металлический агрегат.

— Что это? — поинтересовался Бен.

— Фазен — Линк! Между прочим, двойного действия! — гордо сообщил Пантелеич.

— Зачем ты ментам про меня сказал, что я часто у тебя бываю? Ты же знаешь, Ерепов запретил, мне теперь он точно голову оторвет.

— Что за ерунда! — невнятно произнес Афинодор. — Никто тебе голову не оторвет.

Это я тебе гарантирую. Кто работать будет? Грудастая? А про тебя в любом случае узнали бы, не от меня, так от других. Все в курсе, что мы тут чай пьем. Это криминально? Теперь, когда с Краюшкиным все решилось, к тебе никто не будет приставать.

Агрегат, лежащий на столе перед Беном, бликовал в свете люминесцентных ламп, которыми был утыкан потолок. Бен впервые обратил внимание, что ламп так много — буквально на каждые дециметр. Он рефлекторно погладил Фазен — Линк и с удивлением обнаружил, что полированная на вид поверхность на ощупь шершава и состоит из множества вытянутых и застывших композитных нитей. Бен провел рукой и почувствовал некий дискомфорт, будто бугорок протек под пальцами.

— Что тут не в порядке! — заметил он.

— Кузькин! — гаркнул Афинодор. — Иди сюда, бездельник! Забирай свою бандулу и проверь еще раз!

— Я проверял! — из коридора появился парень, которого Бен опознал как «ямайца» — кавалера Полины по «Диарее». Теперь становилось понятным, к кому она направлялась в день смерти Краюшкина.

— Или проверь, сказано! — Афинодор швырнул в него железякой, которую тот едва успел подхватить. — С кем приходится работать!

— А если бы он ее уронил?

— У меня дубликат есть. Ты не представляешь, с каким барахлом приходится иметь дело. На этот раз, я не о людях. Немцы разучились качественные вещи делать. Они мне всю науку остановили. «Кентавр» тащит из меня все жилы. Я тут живу, и умру на фиг тут.

— Что, напирают?

— Еще как. Сам герр Желько звонит, спрашивает как дела, когда закончим. Наука не терпит суеты, но как я ему об этом скажу? Какие могут быть сроки у открытия? Вот Ньютон разве знал точную дату, когда ему яблоко на балду упадет?

— Если бы он знал, то не вышел бы в этот день в сад.

— У нас наоборот. Мы знаем, что яблоко должно упасть, здоровенное такое яблоко, и специально торчим в саду, даже макушки выбрили, чтобы чувствительность повысить.

— Пантелеич, а у тебя случайно летчики не работают? — спросил Бен как можно безразличнее. — У меня знакомый устроился в фирму, бывший летчик, найти не могу.

— Фамилия как?

Бен мысленно крякнул, но он не был бы самим собой, если бы не выкрутился.

— Откуда я знаю фамилию. Это мой сосед по Ареалу.

— Мне летчики не нужны, — коротко ответил Афинодор. — Ты расскажи лучше, как съездил? Говорят, в аварию попал.

Бен поспешил опустить глаза, чтобы ненароком себя не выдать, про аварию он не говорил никому.

— Ерундовая авария — арбузы подавил, — сказал он и чтобы увести разговор, поинтересовался о первом попавшем, что пришло на ум. — Вчера отдыхал в «Диарее», встретил там Полину из отдела кадров, а сегодня она прикинулась, что ничего не помнит. Как это может быть?

— Ничего странного. Там в коктейли подмешивают антидепрессанты из разряда упертых.

Так называют препараты типа «Уп-10» и «Уп-10-Ого». Память отшибают напрочь.

— Странное название для бара.

— Таких баров сейчас полно — «Насморк», «Простуда» и даже «Геморрой» вроде есть.

У всех затрапезный внешний вид и роскошь внутри. Всякого с улицы туда не пускают.

Специально все сделано, чтобы плебеев не привлекать. А ты оказывается ходок, Вениамин!

Они еще попили чаю, потом вернулся с агрегатом "ямаец".

— Нашли незначительное отклонение.

— Это у тебя незначительное отклонение возникает в штанах, когда ты голую Полину увидишь, а в инжекторе это может выкинуть нас вообще неизвестно где.

Они стали препираться — старый и молодой, и Бен поспешил откланяться. Полина уже ждала его в вестибюле. На ней был розовый брючный костюм, в разрезе которого опять виднелся лифчик, тоже розовый. Бен сам удивился своей прыти, и что его может ждать такая шикарная красотка. В душе была гордость, усилившаяся от перехваченного завистливого взгляда Веткина и еще пары самцов помоложе.

Едва они выехали из внутреннего двора, как заиграл мобильник, на котором высветился контактный телефон Вагнецова. Бен остановил машину, извинился и вышел наружу.

— Что-нибудь есть? — спросил майор.

— Еще только полдня прошло, рановато для результатов. Предприняты лишь первые шаги. Афинодор, начальник ОПП, сказал, что летчиков у него нет. Можете вычеркнуть его из списка.

— Что? Вы спросили у Афинодора прямым текстом, есть ли у него в подчинении летчики? Вы с ума сошли?

— А что я должен был спросить? Про моряков вы не интересовались.

— Бросьте из себя дурачка разыгрывать, и больше не смейте действовать так прямолинейно и грубо. Это может быть опасно. Как Афинодор отреагировал?

— Спокойно.

— Скажите вот что: Афинодор при вас занимается своими разработками?

— Подробности он мне не докладывает, но и скрывать ему особо нечего. Сегодня, например он сидел с умным видом над Фазен-Линком.

— Минутку! — выкрикнул майор, и трубку затопил вакуум — федерал говорил по параллельной линии. Он вернулся через три минуты, но желание бросить трубку у Бена даже не возникло, он был заинтригован внезапным интересом майора к непрезентабельной железяке, с которой Афинодор так пренебрежительно обращался. — Больше про фазосшиватель ничего не говорил?

— Сказал, что немцы разучились работать. А что, это может иметь отношение к Бичу и пропавшим людям?

— Мы выясняем это. Очень были бы заинтересованы в том, чтобы ты уточнил в дальнейшем, так между прочим, как у них обстоят дела с этим Фазен-Линком. Будто вспомнил невзначай.

— Пантелеич тогда точно меня в лабораторию перестанет пускать, а пить чай мы будем в пещере рядом с ОПП. Это как с маленьким мальчиком, которого ходит с мамой в женскую баню до тех пор, пока не начал интересоваться, почему у тетенек такие большие сиськи.

— Что за ерунда! Впрочем, ладно, про фазосшиватель просьбу отменяю. Пытайтесь запоминать технические термины, которыми апеллирует Афинодор. Это поможет выяснить степень готовности проекта, как его, "Кентавра".

Оп-па, а ведь про «Кентавра» Бен тоже не упоминал. Может быть, все басни про Бича выдуманы лишь для отвода глаз, а на самом деле федералов интересует лишь Афинодор и то, чем занимается ОПП?

— Почему бы вам не вызвать Афинодора и не побеседовать с ним напрямую. Он с органами вряд ли отказался бы сотрудничать.

— Если он только сам не имеет отношение к пропажам людей.

— Афинодор? Что за глупость! По своей натуре это вредный старик, но и только, он целиком помешан на науке!

— Все равно, приглядитесь к нему. Он может что-нибудь знать и случайно проговориться. Только, действуйте не так грубо, как в первый раз. Еще есть вопросы?

Бен поколебался.

— Вы сказали, что люди пропадали бесследно. Базилевский тоже пропал?

— Базилевский это единственный человек, которого мы нашли, — сказал майор тоном, который Бену не понравился. — Хотя есть ситуации, когда лучше бы человек пропал, чем так умереть. Его кремировали, потому что он был в таком виде, что его могли похоронить только в закрытом гробу, но тогда разговоров было бы больше, и руководство на это не пошло.

— Что с ним случилось? — задавая вопрос, Бен внутренне напрягся, в груди стало жарко — это просыпался безотчетный страх.

— По телефону даже по этому, а это защищенный канал, я ничего говорить не буду.

Обговорим это позже.

— Поехали в "Банановую макаку", — напомнила Полина, когда он вернулся.

— Поехали, — сказал он.