Пропавший самолет

Джош Келлер предупредил, что для продолжения разговора необходимо подписать некоторые официальные бумаги. Это оказалась подписка о неразглашении. Нарушителю подписки грозило 10 лет тюрьмы плюс лишение родительских прав.

— Мы должны подстраховаться, — пояснил Келлер.

Стас беспрекословно подписал все и спросил:

— Теперь вы можете сказать, зачем вам нужно в Плачущее ущелье?

— Теперь можно. В Афганистане потерпел катастрофу транспортный «Боинг» с важным правительственным грузом. По нашим сведениям, он упал в Хаваа.

— Что за ерунда? Не авария, а то, что вы не можете его найти при ваших технических возможностях!

— Самолет был поврежден.

— Кем?

— Вы задаете слишком много вопросов, мистер! Это вас не касается. Вы всего лишь проводник.

— Но мне надо как можно подробнее знать, что искать. От этого зависит успех экспедиции.

— Искать надо самолет.

— Нет, так не пойдет. Или вы мне рассказываете все интересующие меня подробности, или экспедиции не будет.

Келлер внимательно посмотрел на него.

— Зачем вам лишняя информация? Хотите удовлетворить любопытство?

— Я свое решение высказал.

Келлер хлопнул по столу ладонью.

— Учитывая местный менталитет, мы предполагали нечто подобное.

Келлер подвинул к себе айпот, нажал несколько клавиш.

— Вы что с ума там посходили? На борту правительственный груз! Какие к черту пассажиры? — донесся их динамиков искаженный голос.

— Командир пропавшего корабля Пол Леслет, — пояснил Келлер. — Изображения нет, это запись радиопереговоров.

— Что там тянет диспетчер? — раздался голос еще одного человека. — Хочет, чтобы нас тут разнесли вдребезги?

— Второй пилот Джеф Прайс, — снова пояснил Келлер. — Слушайте, мы от вас ничего скрывать не намерены.

Ага, кроме характера самого груза, подумал Стас.

— Вы что с ума там посходили? На борту правительственный груз! Какие к черту пассажиры? — прорычал в микрофон Пол Леслет.

— Что там тянет диспетчер? — спросил Джеф Прайс. — Хочет, чтобы нас тут разнесли вдребезги?

Исламабад горел. Одна половина неба было багровой от отсвета пожарищ, другая половина черной от дыма. Резня, по рассказам, была жуткой. Сингхи ночью вырезали северный блокпост, проникнув, таким образом, в зеленую, наиболее охраняемую зону столицы Пакистана. Всех, кто здесь жил, они считали врагами. Автоматического оружия они не применяли, только ножи и штыки.

Все, кто смог давно сбежал. Одинокий застывший у кромки аэродрома «Боинг» представляет собой огромную беззащитную мишень. Аэропорт опустел еще несколько часов назад.

— Не понимаю, чего мы ждем? — спросил Прайс.

— Но ты то хоть помолчи, Джеф. Ты же хорошо понимаешь, что мы преодолели тысячи миль не для того, чтобы улететь порожняком.

Пилот это понимал. Позади была бессонная ночь в болтанке над Атлантикой, и вот они здесь.

— Но ведь обещанного груза нет? — все-таки забросил он пробный шар. — В контракте же указано, что груз будет ждать нас в аэропорту. В случае чего, мы всегда сможем на это сослаться.

— Скажешь это Тейлору. Перед тем, как отправить нас сюда, босс лично беседовал со мной и предупредил, что, не дай Бог, если что случится с грузом, мы будем уволены вчерашним днем, и в будущем он лично сделает все, чтобы ни одна из компаний не доверила нам не только штурвал, но даже велосипедный руль. И хватит об этом. И без тебя тошно.

Вновь загорелся сигнал вызова. Леслет чертыхнулся и включил связь.

— Кто там еще?

— Привет, парни. Говорит майор Марш Рассел из охраны посольства.

Леслет вздохнул с облегчением.

— Здорово, Марш. Ты наверняка насчет груза? Тащи скорее сюда свою задницу. Тебе разве не говорили, что сингхи скоро будут здесь и отрежут нам всем яйца.

— Я не насчет груза.

— Не понято. Какого черта?

— Я хочу, чтобы вы вывезли мою жену из этого ада.

Леслет послал мысленный вопль в эфир.

— Я очень сожалею, Марш, но мы не можем нарушить приказ Вашингтона не брать пассажиров.

— Послушайте меня, сэр, а потом уже решайте, как вам быть. Моя жена ждет ребенка. Она уже должна была родить, я сам отвез ее в клинику, но потом, когда началась вся эта заваруха, я сказал себе: э нет, Дженни не будет рожать в таком бедламе. Я велел врачам сделать все, чтобы задержать роды, и теперь, когда я разговариваю с тобой, она без сил сидит рядом со мной на подоконнике, потому что в этом сраном пакистанском аэропорту нет даже кресел!

— Не кипятись, Марш, и не ори.

— Извини, капитан. Я вторые сутки глаз не сомкнул, так что меня должен понять. И еще. Мы женаты двенадцать лет, и у нас до сих пор не было детей. Врач сказал, что эта беременность единственная возможность, которая больше никогда не представится. Я хочу, чтобы моей жене ничего не угрожало, и она благополучно родила мне дочурку в нашем госпитале в Берне, а не в этом гадюшнике, из которого при первых залпах сбежали все более или менее стоящие врачи.

Леслет вопросительно посмотрел на Прайса. Тот лишь развел руками.

— Хорошо, Марш, — сказал Пол. — Веди свою Дженни на борт, мы доставим ее в Европу осторожно, словно китайский фарфоровый сервиз.

— Спасибо, капитан, — с чувством произнес майор.

Вскоре на поле появился юркий открытый джип.

— Иди встреть пассажиров, Джеф, — велел Леслет.

— Подумай, Пол, что ты делаешь. Тейлор нам башку скрутит, если узнает, что мы кого-то возили.

— Я сказал, иди, встреть пассажиров.

— Тебе виднее, Пол. Но в случае разбирательства, если таковое последует, учти, что я к этому не имею никакого отношения, и все решения принимал ты лично, а я только подчинялся тебе.

— Я это учту, Джеф.

Прайс прошел через пустой салон в хвост самолета, открыл люк и спустил откидную лестницу. Из джипа показался высокий мужчина в форме и помог спуститься женщине. Даже с высоты люка Джеф разглядел ее огромный живот.

Рассел вынул из джипа чемодан и передал Джефу. Пилот демонстративно грубо стал задвигать багаж между кресел.

— Давайте поднимайтесь! — раздраженно поторопил Прайс. — И уберите машину, сэр, пока ее кто не увидел.

— Я сейчас уеду.

— А вы разве с нами не летите? — удивился Джеф, он как-то об этом не подумал.

— Мне надо вернуться.

После этого они на некоторое время забыли о нем. Майор гладил руки женщины и что-то шептал ей на ушко. Воркуют как голубки, раздраженно подумал Джеф. Он не отвернулся и продолжал возвышаться над ними живым напоминанием, что надо бы поторопиться.

В наушнике раздался голос капитана.

— Что ты там застрял, Джеф? Звонили из аэропорта, груз прибыл.

— Заканчивайте! — закричал Прайс. — Поднимайтесь, мэм, а вы, сэр, немедленно уезжайте.

Он помог женщине подняться в салон и сказал:

— Пассажиров у нас нет, так что можете выбирать любое кресло, которое вам больше понравится.

Он заметил, что она выбрала то, из которого было лучше видно отъезжающую машину. У Джефа вызвало новый приступ раздражения то, что майор далеко не уехал, остановив машину у здания аэропорта, темнеющего проемами выбитых стекол.

Спустя несколько минут на армейском грузовике, задрапированном пятнистым тентом, прибыл груз. Сопровождал груз взвод морских пехотинцев.

Командовал пехотинцами майор, единственный из всех без каски, бритый налысо, в узких солнцезащитных очках. Кевларовый жилет, надетый на голое тело, не скрывал могучих мышц. Судя по всему, мужчина был силен как слон.

— Майор Фред Карвер, — представился он, подойдя к Джефу.

— Вы задержались, майор, — высказал недовольство пилот.

— Была небольшая непредвиденная остановка, пилот, — Карвер улыбнулся, улыбка получилась зловещей, создавалось ощущение, что меж тонких как лезвия бритвы губ вот-вот высунется жалящий змеиный язык, Джефу даже сделалось не по себе. — Открывай свою колымагу и показывай куда грузить. И поживей.

Джеф сразу понял кто тут первый номер, и поторопился передать командиру, чтобы он готовил к погрузке кормовой люк. Створы разошлись в стороны, пропуская аппарель.

Солдаты освободили машину, и оставшийся в одиночестве водитель загнал грузовик вовнутрь. Едва машина встала на место, как выдвинувшиеся из пола зацепы жестко зафиксировали ее.

Джеф подошел к ней, чтобы проверить крепеж, и мимоходом заглянул под тент.

Взгляду открылся трехтонный контейнер, ничем не выделяющийся из сотен подобных, которыми был забит транспортный терминал аэропорта, когда начался массовый отток посольств и дипломатических миссий из Исламабада. Вызывало интерес разве что количество всевозможных пломб. Их было чересчур много.

Неожиданно для Джефа рядом с ним возник Карвер, грубо вырвал тент из рук и буквально зашвырнул на место.

— Не лезь не в свое дело, пилот, — процедил майор и больно ткнул Джефа в грудь запечатанным конвертом. — Здесь ваш маршрут, пароли и согласованные коридоры. Отклоняться от него нельзя ни в коем случае, если вы, конечно, хотите еще пожить на этом свете.

Когда Джеф хотел открыть пакет, офицер остановил его:

— Откроешь в воздухе, пилот. Иди заводи свою колымагу.

Джеф вернулся в рубку и отдал пакет капитану. Солдаты отошли чуть в сторону и расположились прямо на летном поле.

— По-моему, они ждут, пока мы улетим, — сказал Джеф. — Этот Карвер просто псих. Интересно, из какой психушки он сбежал.

— А мне не интересно. Нам лучше поторопиться хотя бы для того, чтобы побыстрее взглянуть на эту секретную карту. Надеюсь, что нам не предложено лететь в Сибирь?

— На контейнере полно пломб. Я заметил, даты не совпадают. Похоже, его неоднократно вскрывали.

— Это не наше дело.

Они запустили двигатели и вырулили на опустевшую рулежку. Аэропорт словно вымер. Через минуту они были в воздухе.

— Черт подери! — вскричал Леслет, вскрыв конверт.

— Что случилось?

— Нам предписано лететь через Ниджрау, а это северный Афганистан. Штабным крысам невдомек, что там идет война между талибами и правительственными войсками.

— Будем надеяться, что им все же удалось согласовать маршрут.

— Мы можем надеяться на что угодно, только согласятся ли с этим талибы, вот в чем вопрос.

«Боинг» набрал тридцать тысяч футов и лег на заданный курс.

— Пока не перелетели границу, пойду, познакомлюсь с пассажиркой, — сказал Леслет, передавая штурвал.

Он пошел в салон. Женщина сидела у самой кабины.

— Капитан, сколько нам лететь? — напряженным голосом спросила она.

Он внутренне улыбнулся, ведь они только что взлетели.

— Зовите меня, Пол, Дженни. Как вы себя чувствуете?

— Хорошо. Но Донна может попроситься в любой момент.

— Донна?

— Так мы решили назвать нашу девочку, — она осторожно огладила живот.

— Хорошее имя. Мы долетим скоро, но сейчас вам лучше отдохнуть. Постарайтесь заснуть.

Он укрыл ее пледом и прошел в багажный отсек.

Грузовик молчаливо возвышался на специальной подставке. Неизвестно почему, но вид его показался Леслету мрачным.

Капитан обошел груз кругом, но не нашел ничего примечательного. Наоборот. Он не встречал более никчемного груза. Захватанный, грязный, многократно вскрытый контейнер напоминал пользованную вокзальную шлюху.

Похоже, груз изрядно попутешествовал и нигде не был принят, во всяком случае, полностью. Пол нашел и еще кое-что интересное. В одном месте борт был прошит тремя или четырьмя пулями. Скорее всего, из пулемета.

Горячие денечки настали в Исламабаде.

Леслет пожал плечами, проверил крепеж и вернулся в кабину.

— Как дела? — поинтересовался он у второго пилота.

— Я только что связывался с летающим радаром, — доложил Прайс. — Над Ниджрау сильная облачность.

— Спасибо, Джеф, ты всегда умел приободрить. Как Афганистан?

— Минуту назад перелетели границу, пока тихо.

Он опустился в кресло и сверил показания приборов. Самолет шел на автопилоте.

Ему показалось, что альтиметр несколько раз подмигнул световым табло, и он наклонился к нему.

Процесс созерцания прервала загоревшаяся кнопка вызова, сделанного Дженни.

— Иди, посмотри, что хочет наша пассажирка.

Когда Прайс ушел, Леслет глянул вперед и ахнул.

«Боинг» шел над полосой сплошной облачности. Ни одного просвета. Пол снял показания радара и альтиметра. Ему опять показалось, что последний барахлит.

Он наклонился и постучал по шкале пальцем. Застывшая на тридцати тысячах, стрелка отлипла со своего места и стремительно ринулась вниз.

— Черт! — выругался Леслет и взял штурвал на себя.

Надрывно завыли турбины, пол накренился, но падение показаний высотомера не уменьшилось. По нему выходило, что они вот-вот должны врезаться в землю. А ведь Ниджрау горы.

Распахнулась дверь и вцепившийся в косяк, чтобы не упасть, Прайс крикнул:

— Какого черта, капитан? Если вы не прекратите свои упражнения, то мы превратимся в летающий родильный дом.

Леслет выровнял машину.

— Мы едва не врезались, — пояснил он.

— Куда, в облако?

— Перестаньте смотреть на меня как на сумасшедшего!

— А куда мне в таком случае смотреть? Может быть, на альтиметр? На нем как было тридцать тысяч, так и осталось, ничего не изменилось.

— Конечно, не изменилось, я ведь поднял машину! Давай не будем об этом, Джеф. Не доставай меня.

Прайс недовольно уселся в кресло второго пилота.

— Давайте, я немного поведу.

Леслет молча передал ему управление и откинулся в кресле. В рубке повисла напряженная тишина.

— Извини, Джеф. Я погорячился.

— С кем не бывает, — обиженно ответил тот.

Леслет отвернулся к боковому окну и устало смежил глаза. Когда он через секунду, повинуюсь неведомому импульсу, открыл их, то внизу из слоя облаков выглядывал человек.

Он прикинул его размеры. Гораздо выше человеческого роста. До него футов 300, а видно лицо. Неживое, высеченное из черного сверкающего материала. Черты лица при этом выполнены схематично и грубо и вызывали ассоциации со скульптурами острова Пасхи.

Но все равно, статуя не была столь огромна, чтобы оказаться на такой высоте. Или?

Леслет вгляделся и тот час увидел то, искал. Разбросанные в облаках темные пятна. Они шли над Гиндукушем! Под ними горы. Эшелон облачности круто полез вверх.

Не успел командир корабля осмыслить этот факт, и чем он им может грозить, как на радарах тревожно забилась одинокая точка. Она быстро приближались.

— Цель одиночная, скоростная, — доложил Прайс. — Похоже на истребитель.

— Передай ему код на этот участок.

Пилот повернул к нему бледное лицо.

— Он не требует кодов.

— Не понял.

— Похоже, он атакует!

— Вы хотите сказать, что ваш транспорт сбил ваш же истребитель? — опешил Стас. — Вы действительно ничего от меня не скрываете.

— Факт атаки не подтвержден, — ответил Келлер. — Слышали когда-нибудь про Хаваа?

— Небо по сумитски. Иногда так называли Проклятую долину. Но вообще-то это имя нарицательное, так могли назвать что угодно.

— Ни черта это не нарицательное, потому что самолет полетел над этой проклятой долиной и больше уже его никто не видел.

— Не знаю, смогу ли я вам помочь.

— Вы объездили весь северо-восток Афганистана. Ниджрау вы знаете, как пять пальцев. Так вот: вы проводите спасательную экспедицию в Хаваа, и независимо от того, живы или нет члены экипажа пропавшего «Боинга», цел или полностью погиб груз, получаете сто тысяч долларов. Плюс к этому прекращение судебного преследования. Ну и естественно, довольствие и все транспортные расходы берет на себя правительство Соединенных Штатов.

— Прежде чем принимать ответственные решения, я хотел бы поговорить о пропавшем самолете более подробно.

— Это ваше право. Что вас интересует?

— Что за груз он вез?

— Вообще-то это секретная информация, не подлежащая разглашению. Скажем так, в контейнере дипломатическая почта, попадание которой в чужие руки была бы крайне нежелательным.

— Пилот говорил, что видел следы, как-будто контейнер неоднократно вскрывали.

— Что касается контейнера, то его загружали в миссии в Карачи, так что по прибытии в Исламабад вполне могли вскрыть, чтобы проверить комплектность, после чего запечатали вновь. Существует возможность, что в столичной миссии доложили какие-то документы. Для дальнейшей разработки это не имеет никакого значения. Еще вопросы есть?

— Есть. Вы записали все внутренние радиопереговоры пилотов. И при таком раскладе не можете указать точное место аварии?

— Это так. Мы не можем с достаточной точностью утверждать, когда и где «Боинг» пересек границу Афганистана, а также и то, сколько он успел пролететь над его территорией. Единственное что у нас есть, это название.

— Хаваа, — проговорил Стас.

— Да, проклятая долина. Местоположение ее также неизвестно. У нас нет проводника, которым мы могли бы воспользоваться. Аборигены либо на самом деле не знают, где находится так называемое Плачущее ущелье, либо лгут, что не знают. Вы должны быть благодарны суевериям аборигенов, ведь в противном случае вы до скончания своей жизни гнили бы в тюрьме.

На следующее утро заключенный СИЗО № 1 Станислав Бушуев был передан старшему уорент-офицеру 5 класса Гарри Карадайну. Американец был в штатском. Квадратные плечи, малоподвижное лицо. Чувствовалось, тертый калач. Он говорил по-английски, Стас отвечал по-русски.

— Мне сказали, ты понимаешь по-английски, хотя в твоей карточке про это ни слова, — проговорил он. — Окей. Я буду сопровождать тебя. Еще мне сказали, ты завалил четверых. Я хотел тебя предупредить, чтобы ты выкинул глупые мысли из головы. Я сам в свое время уложил пять человек.

— Шесть.

Кадык на шее офицера непроизвольно дернулся.

— Окей. Шестой сдох в госпитале. Читаешь мои мысли?

— Нет.

— И не вздумай, а то испугаешься, сынок.

Не буду, папа, подумал Стас.

— Как насчет моей просьбы встретиться с дочерью?

— Отказано, — с удовольствием проговорил Карадайн. — Самолет через час.