За долгие годы пребывания на Святой Горе я уразумел, что большинство мирян, не исключая и мыслящую их часть, не имеют ясного представления об афонском иночестве и находят его далеко отстоящим от добродетелей и подвигов египетских, палестинских и ливийских отцов. Желая рассеять это предубеждение, обращаюсь к сим мирянам с искренней любовью. Итак, придите все восхотевшие иметь точные сведения и здравые суждения об исконном назначении монашества и о духовном его состоянии в наши дни! Придите c cердцем искренним и непредвзятым в это святое место и, не довольствуясь поклонением святыням, посещением библиотек и общением с начальствующими, снизойдите и до тех малых, кого назвал братиями Сам Господь. Потщитесь достигнуть пустыни, и обретете там истинно духовное делание. В этом сокровенном слое иночества откроются многоценные жемчужины добродетели, несокрушимые алмазы терпения, носители божественного любомудрия. Но поскольку не каждый из вас даже при добром произволении способен это исполнить, а сам я, к прискорбию моему, все чаще слышу нарекания на чин монашеский не только от мирян, но и из среды духовенства, то дерзаю приступить, с помощью Божией, к повествованию о людях и деяниях, которых своими глазами видел, своими ушами слышал и о которых поведали нам бывшие с самого начала очевидцами (Лк. 1, 2) преподобных мужей отшедшего поколения. Поступаю так не потому, что имею дерзновение думать, будто я, ничтожный, смогу пробудить всех от заблуждения, или питаю честолюбивую надежду, будто под влиянием малого сего сочинения воссияет для Святой Горы новый «золотой век». Сознаю свою немощь, верую слову Господню, что мир нас ненавидит, потому что Его, безгрешного, прежде возненавидел (cр.: Ин. 15, 18). Но страждет душа, болезнует сердце, когда род эллинский, священство Божие, люди, носящие имя Христово, живут, не памятуя тех великих благ и той великой славы, коими обязаны они (как, впрочем, и национально-государственным бытием своим) божественному установлению монашества, и не содержа в уме, что Отцы и Учители Церкви, священномученики, просветители народа и целые сонмы безвестных борцов за веру и отчизну были монахами, да и сама Мать Церковь искони и доныне приемлет служение, приносимое ей монашеством. Призываются ли монахи в действующую армию, подвергаются ли опасностям в миру, врачуют ли души людские, пребывают ли с Богом наедине в горах, вертепах и пропастях земных (Евр. 11, 38), — они неизменно молятся «о мире всего мира» и «о всякой душе христианской, скорбящей и озлобленной». Всегда молящиеся и о тех, кто сам не молится никогда, монахи были и остаются самым надежным оплотом нашего народа, нашего христианского общества, всего Православия.

Древние подвижники Египта, Нитрийской пустыни и Нубии обрели своего дееписателя в преподобном отце Палладии, который облагодетельствовал нас, составив для препозита Лавса обширное сочинение (откуда и название его — «Лавсаик») — сборник исторических известий, доныне услаждающее наш слух в первые дни Святой Четыредесятницы.

Никто не станет отрицать, что тысячелетняя история монашеского государства Афон до сих пор не нашла своего Палладия. Приступая к сему малому труду, объемлющему весьма непродолжительное время, надеемся, что просвещенный ум иных братьев-агиоритов окажется в подобном делании успешнее нас, и тогда скромное предприятие наше будет расценено как почин для более мудрых. Нынешний же снисходительный читатель пусть довольствуется предложенным, твердо веря, что единственной целью писателя было указать связь современного монашества с древним, явить славу Святой Горы и доставить пользу возлюбленым во Христе братиям.

Золота или серебра ни от кого мы не пожелали (cр.: Деян. 20, 33). Подобно новому «Эвергетину», «Лавсаик Святой Горы» является безвозмездным даром, сделанным ради поддержания «Святогорской библиотеки» в благой надежде, что он, как и труд преподобного Палладия, удостоится благосклонной оценки читателей.

Священная обитель святого Дионисия

3 апреля 1953 г.

Архимандрит Гавриил, игумен