К декабрю 1950 года Джоан не было уже больше восьми месяцев. Иногда я просыпалась по утрам с чувством, что она умерла. Без нее мир потерял свои краски. Время от времени я собиралась с силами и ходила на вечеринки, обедала с девочками, но все остальные дни просыпалась в обед и бродила по квартире до пяти, когда начинались мои любимые телешоу. Где-то раз в неделю, когда Сари слишком уж подозрительно на меня смотрела, я ходила в кино: «Мажестик», «Башня» – обычно на дневные сеансы. В прохладном зале я закрывала глаза и представляла себе, что в фильмах играет Джоан: общается с Патрицией Нил. Или как ее держит Хамфри Богарт.

Я уже начинала свыкаться с мыслью, что она никогда не вернется. Я перестала спать в ее одежде несколько месяцев назад. Начала видеть жизнь, будущее без Джоан и не знала, что меня ждет. Я не знала, как долго Фортиеры разрешат мне оставаться в Банке. Я не знала, куда пойду, когда придется покинуть пентхаус. Можно купить собственный дом. Я могла позволить себе целых три дома. Но зачем жить где-либо, где нет Джоан?

Сиэла умоляла меня выйти из дома накануне Нового года.

– Ты не можешь вечно сидеть взаперти, – сказала она. – Это ненормально. И это ведь лучшая ночь в году!

Я пожала плечами.

– Сесе! – Сиэла столкнула меня с дивана. Я сидела там почти весь день, летала где-то в космосе и листала старые выпуски журнала «Vogue». У меня не хватало концентрации, чтобы что-то читать. – Я настаиваю.

Вечеринка проходила в доме в Галвестоне. Пока мы ехали, я притворялась, что сплю, чтобы не пришлось разговаривать. Я открыла глаза, когда мы пересекли мост, ведущий на остров, в надежде, что мы уже проехали дом Фортиеров у океана. Но нет.

Я пожалела, что согласилась поехать, как только вышла из машины. Вся наша старая банда была там, и мне совсем не нравилось, как они на меня смотрят.

– Давно не виделись, – сказала Кенна.

И тут же Дарлин:

– Джоан еще не появлялась ни в каких фильмах?

– У нее больше шансов, чем у любой из нас, – выпалила я и обмотала шею своим меховым шарфом. Воздух стал достаточно холодным.

– Несомненно, – сказала Дарлин примиряющим тоном, чем лишь взбесила меня еще больше.

– Ну же, – сказала Сиэла, стрельнув в Дарлин взглядом, который я не должна была видеть. – Идем прогуляемся.

Я последовала за ней к пляжу. Я пила очень крепкий джин-тоник, в последнее время я очень много пила, в одиночестве, по ночам, поэтому не особо ощущала крепость напитка. Кучка парней курили сигареты возле костра; я узнала некоторых из них, но мне не было до них никакого дела.

– Есть зажигалка? – спросила Сиэла, и Денни, футболист с баками, наклонился и поджег ей сигарету.

Я стояла и слушала, как Сиэла флиртует и общается с поклонниками.

Я покачала головой, когда очередной парень подошел и предложил мне пиво. Я раздраженно подняла свой джин-тоник. Хотелось, чтобы весь мир оставил меня в покое. Но он не ушел, а просто стоял рядом и смотрел вдаль, на воду.

– Хорошо здесь, да?

Я повернулась к нему.

– Скажи что-нибудь еще, – попросила я.

Он засмеялся. Подумал, что я флиртую.

– Что-нибудь еще, – сказал он, и тогда я точно поняла: это тот парень со стадиона, парень, который ласкал – и даже больше – Джоан.

– Ты – это он, – сказала я.

Улыбка сошла с его лица.

– Кто? Мы знакомы? Я учусь в Ламаре, мы переехали в прошлом году…

Он был сбит с толку. Он не знал, кто я такая. Просто странная девочка, нервирующая его.

Я покачала головой:

– Забудь, – и притронулась к его плечу.

Он с любопытством посмотрел на мою руку. Он сделал шаг назад, я шагнула вместе с ним.

Его кожа была гладкой на ощупь. Почти без волос, слегка усыпана веснушками. Он совсем не был красавчиком. Он был обычным. Среднего роста, непримечательной внешности. Как миллион других парней.

– Почему ты? – спросила я.

– Эй, – сказал он и поднял руки. – Мне нужно идти.

Он поспешил удалиться, вернулся в дом, а я смотрела ему вслед, смотрела на парня, который принес Джоан столько удовольствия.

Он – никто. Он ничего не значил для Джоан. Она не уехала с ним. Где-то в глубине души я боялась, что именно так она и поступила. Я рассмеялась. Я ничего не знала ни о Джоан, ни о чем. Знала только то, что она сбежала одна. Она была такая смелая, такая отважная. Единственным местом, куда я ходила сама, был пустой кинозал посреди дня, но даже тогда мне было не по себе.

Я решила спуститься к пляжу.

– Сесе? – позвала Сиэла, но я отмахнулась от нее.

– Пойду прогуляюсь. Скоро вернусь! – крикнула я. – Обещаю.

Весь берег был утыкан кострами; возможно, я зашла на чужую территорию. Но мне было все равно.

– Мисс, – позвал мужчина, когда я прошла мимо компании мужчин и женщин, курящих сигареты у воды. – Мисс!

Я проигнорировала. Я представила себе, как гуляю целые сутки где-то на обочине шоссе, как от каблуков ноют ноги. Я совсем не знала Джоан Фортиер, но вся моя жизнь была связана с ней. Кому какое дело, даже если я буду гулять вечно? Я – девочка с папой в Оклахоме, которого я не видела несколько месяцев. Девочка без мамы. Девочка без цели в жизни.

Кто-то похлопал меня по плечу. Затрудненное дыхание мужчины, который пытался привлечь мое внимание секунду назад.

– А вы быстро ходите, – сказал он.

Я уже собиралась отвернуться – мне не хотелось ничего, лишь поскорее уйти, – но он держал в руках мой шарф.

– Вы уронили.

Я смотрела на мех. Я могла бы обойтись и без него. Но внезапно я ощутила огромную благодарность за этот шарф, благодарность этому мужчине за то, что он заметил.

– Спасибо.

– Не за что. – Он наклонился, чтобы рассмотреть мое лицо.

Я чувствовала нежность к этому привлекательному мужчине, который смотрел на меня, будто все время в мире принадлежало только ему одному. Будто я важнее всего на свете.

– Я Сесилья. Сесе. – Я протянула ему руку. Он взял ее.

– А я Рэй. Рэй Бьюкенен. Почему бы тебе не присесть, отдышаться?

Он показал рукой на пару лежаков у берега, которые выглядели, кстати, весьма привлекательно. У него были темно-карие глаза и густые, почти женские ресницы. Он посторонился и показал рукой, что я должна идти первой. А он пойдет за мной.

И я пошла.

Рэю удалось заставить меня поверить в Бога. Он появился в моей жизни и избавил от одиночества. Он завладел моим умом, моим телом.

Спустя три дня после нашего знакомства мы уже дурачились на диване в его маленьком кирпичном доме в Белере. Банка была красивее, но не удобнее, и в любом случае там всегда была Сари. Рэй целовал мою шею, его руки обвивали мое тело, скользили по моим волосам, когда я вдруг заговорила.

– У меня никого нет, – выпалила я. Я никогда никому этого не говорила.

Рэй отклонился, чтобы посмотреть на меня.

– В смысле? – спросил он.

Он был все еще полностью одет, а моя кофточка валялась под столом, лямки от лифчика сползли до локтей. Рэй нежно прикоснулся к моей груди.

– Ты… – сказал он, но затем замолчал, будто не смог найти подходящих слов.

– Я красивая? – спросила я, улыбаясь. Влюбленные мужчины обычно называли своих женщин именно так: красивыми.

– Я хотел сказать «да», но нет. – Он покачал головой. Ему нужно подстричься. У него были короткие волосы – по моде того времени, уложенные назад с помощью помады. Непростительная прическа, но у Рэя были очень выразительные скулы. Я уже представила себе, как повезет нашим детям с генетикой. Мои кудри, его черты лица.

– Ты не одна, – закончил он.

Джоан уехала, а Рэй заполнил пустоту.

– Он – хорошая пара, – сказала Сиэла.

Мой папа приезжал по работе, и мы вместе обедали.

– Хороший мужчина, – сказал он.

Дарлин по пьяни тоже одобрила мой выбор:

– Ты нашла последнего хорошего мужчину в Хьюстоне!

Хороший. Именно этим словом все описывали Рэя. И это было правдой. Он никогда не делал ничего по-настоящему плохого.

Как он рассказывал, самым грустным моментом в его жизни была смерть его собаки, когда ему было шестнадцать. Он любил маму, ходил с папой на рыбалку, поддерживал отношения с одноклассниками и одногруппниками. Он никогда не говорил о работе, несмотря на то что работал как лошадь. Говорил, что предпочитает оставлять слово «работа» в офисе.

Я знала все важные вещи о Рэе, но трогали меня именно мелочи: то, как он спрашивает, как дела, у оператора бензоколонки – ему и правда было небезразлично. Он первым из мужчин вставал, если входила леди, без всякого флирта. Он отодвигал ее стул еще до того, как она успевала подумать, что хочет сесть. Он благосклонно улыбался, даже когда разговор не был ему интересен.

Он готовил вкусный «Манхэттен», прекрасно выглядел в плавках и не говорил о политике в разношерстных компаниях. И его совсем не пугало мое прошлое, как могло бы испугать множество других мужчин. Мужчины всегда хотят, чтобы их жены были святыми, не сиротами и обязательно с отцами, у которых свой бизнес.

Почти сразу же после встречи с ним я захотела выйти за него замуж. Я хотела начать новую жизнь с Рэем Бьюкененом. Он скоро сделает мне предложение – я была уверена. Я уже познакомилась с его родителями. Мы остановились у витрины с кольцами в магазине «Lechenger», и он спросил, какое мне нравится больше всех. Я указала на грушевидный бриллиант.

Факты из наших жизней тоже совпадали: мы оба не могли себе представить жизни где-либо, кроме Хьюстона. Рэй – потому что здесь он работал в нефтяной промышленности, а я – потому что только здесь чувствовала себя дома. У нас были общие знакомые. Круг общения Рэя был старше, но Сиэла, конечно же, слышала о нем. Он много зарабатывал, правда, и много работал. Но если совместить его работу с моими деньгами, то мы всегда будем жить в достатке.

Те четыре месяца без Джоан, которые мы провели вместе, остались в памяти расплывшимся пятном счастья. Секс четыре раза в день. Однажды я положила руку на его живот под курткой, во время дневного сеанса «Бульвара Сансет». Наша любовь была сиюминутной, могущественной. Я скучала по Джоан – мысленно, я писала ей письма, рассказывая о своей новой жизни, – но я научилась обращать все внимание, которое я раньше тратила на Джоан, на Рэя. Он не понимал моих отношений с Джоан, с Фортиерами.

– Ты хочешь сказать, что это место принадлежит Фортиерам? – однажды спросил он, когда я приготовила ему ужин в Банке; в тот день у Сари был выходной. – И живешь здесь одна?

Но думаю, ему было несложно не обращать на это внимания, когда Джоан не было рядом. Легко игнорировать человека, которого никогда не встречал. Наверное, Рэю – как и мне – казалось, что она никогда не вернется.

Что касается меня, то я пыталась молчать о Джоан. Я сказала Рэю лишь то, что мы лучшие подруги с самого детства и что она сбежала в Голливуд. Когда он спросил, знала ли я о ее планах, я соврала ему, сказав, как и Сиэле, что знала.

– Она хотела увидеть мир за пределами Хьюстона.

– Но тебе нет нужды видеть этот мир, не так ли, Сесе? – спросил он, взяв меня за руку, и тут я поняла, что все, что его волнует, – это Джоан Фортиер.

Я улыбнулась и покачала головой:

– Нет, все самое дорогое у меня здесь.

И это правда.