Кел-Морийский интернационный лагерь № 36, планета Тураксис-II
Судя по всему, камера пыток служила по совместительству и моргом. А может и наоборот. Впрочем, это ничего не меняло. На столе блестели разложенные инструменты, моргали индикаторы электронных устройств, а от стен веяло холодом.
Не считая трусов, одежда на Рейноре отсутствовала. Джим лежал на наклонной конструкции, в полу под которой зияло сливное отверстие. Яркий свет слепил глаза. Рейнор попытался сфокусировать взгляд, и с трудом различил смутную фигуру десятника Брюкера. Высокое, как трон кресло начальника лагеря стояло на специальной платформе, откуда тот мог с комфортом наблюдать за процессом допроса.
— Ну что, — сказал Брюкер. — Как мы себя чувствуем?
Джим полагал, что пытка длится уже не менее получаса, ибо следить за ходом времени у него возможности не было. Горячими утюгами ему пока не угрожали. Пока. Доктор Моллер — «детектор правды», как назвал его Брюкер — предпочитал иглы. И благодаря медицинскому образованию он знал точно, куда их воткнуть, чтобы добиться максимальных мучений жертвы.
Горло Рейнора болело от непрерывного крика, он обливался потом. Даже слегка наклонив голову, Джим видел десятки игл, пучками торчащих из его тела. Каждая была центром адской боли.
— Аспирин не помешал бы, — прохрипел он.
— Тогда вам будет приятно узнать, что доктор Моллер может избавить вас от боли. Равно как и усилить ее, — сообщил ему Брюкер. — Прежде чем перейти к следующему этапу, давайте повторим, что мы имеем на данный момент… Вас послали, чтобы собрать информацию о моем лагере. Правильно?
— Да, — сиплым голосом подтвердил Рейнор.
— И, — продолжил Брюкер, — вы утверждаете, что войска Конфедерации планируют напасть на нас в ближайшие две недели.
Рейнор знал, что прикрепленные к его телу провода идут к детектору лжи. Поэтому ему следовало говорить правду так часто, насколько это возможно, но при этом не разглашать критическую информацию. «Найди паучью нору и спрячься», — повторял Джим про себя, боясь, что боль лишит его способности ясно мыслить. Атака действительно планировалась — но до нее остались считанные часы, а не недели. Если ему удастся утаить эту информацию, он убережет друзей и отвратит грозящую в противном случае резню.
— Да, они собираются напасть на вас, — признал Рейнор.
Рейнор сморгнул капли пота и увидел, как неясная фигура Брюкера уступила место едва заметному Моллеру. В ответ на молчание Брюкера доктор пожал плечами. Его голос был ровным и лишенным каких либо эмоций.
— По всей видимости, он говорит правду, или какую-то ее часть. Одно, в общем-то, очевидно… В ближайшее время нападения можно не опасаться. Раз они только собирают стратегическую информацию.
— Хорошо, — согласился Брюкер, — давайте сменим тему. Расскажите мне о программе нервной ресоциализации. Я хочу знать, кто ей заправляет, как она работает, и какие результаты уже получены.
Во рту у Рейнора пересохло. Он попытался сглотнуть, но ничего не вышло.
— Ресоциализация? Понятия не имею, о чем вы.
К нему тут же подошел Моллер, вонзил одну иглу еще глубже и щелкнул пальцем по другой. Рейнор вскрикнул. Моллер сунул третью иглу под ноготь пальца ноги, и парень закричал снова.
— Итак, — продолжил Брюкер, когда крик стих. — Давайте попробуем еще раз. Возможно, вы называете эту программу иначе. Судя по нашим разведданным, преступников и прочие нарушителей общественного порядка доставляют в специальные центры, где с помощью экспериментальных медицинских операций им удаляют склонности к асоциальному поведению. Какие же вы ненормальные люди. Кел-Мория никогда бы не дошла до такого. Мы слышали, в ваших войсках служит порядочно таких тупиц с промытыми мозгами. Так что выбирайте: вы даете мне конкретные сведения о программе или испытываете еще большие мучения.
Боль настолько усилилась, что Рейнор уже едва соображал.
— Нет у меня сведений, — прохрипел он. — Не знаю я.
— Он не знает, — подтвердил Моллер. — По всей видимости.
— Не верю, — цинично заявил Брюкер. — Как знать? Может, ему тоже мозги промыли. Попробуйте еще раз.
Моллер повиновался. Тело Рейнора пронзила жестокая боль. Парень чувствовал, что от невыносимых страданий его череп сейчас взорвется. Поэтому, когда волна темноты накрыла Джима, он с благодарностью погрузился в нее и отдался воле течения.
* * *
Джим умер и попал в ад. Так он, по крайней мере, решил, потому что ничего не видел, а тело терзала боль. Там был свет. Он знал это. Он ощущал его через закрытые веки и чувствовал его тепло. Джим попробовал открыть глаза, но не смог. Веки словно приклеились друг к другу. Решение проблемы напрашивалось само собой — то есть протянуть руку и протереть их. Когда он попытался сделать это, то обнаружил, что руки связаны за спиной.
Тогда Рейнор, приложив максимум усилий, вновь попробовал открыть глаза. На этот раз попытка увенчалась успехом. Сначала открылся левый глаз, потом правый… и тут же снова закрылись, так как свет оказался слишком ярким.
Веки Рейнора сощурились, зрачки сузились и зрение, наконец, адаптировалось к освещению. Тогда Джим понял, что яркий свет, это ничто иное, как солнце! Светило поднималось над холмом, который Вандершпуль обозначил во время подготовки к заданию как «Высота Чарли», и жгло его своими лучами.
В этот момент Рейнор обнаружил, что вполне можно быть живым и находиться в аду одновременно. Потому что когда он попытался сменить позу и вызвать немного слюны в пересохшем рту, то обнаружил, что болтается на веревке. Порыв ветра ударил Джиму в спину, и тело начало вертеться в поисках опоры. Сухожилия протестующе затрещали. Больше доказательств не требовалось.
Господи.
Вскоре Рейнор понял, что он не одинок. Заключенный по имени Коул Хиксон — двадцатилетний солдат, захваченный во время перестрелки в зоне и жестоко избитый — висел без сознания слева от него. Они сидели в одной камере, и как раз перед тем, как Рейнора увели на допрос, Коул дал ему мудрый совет: «Попытайся спрятаться, если сможешь. Найди паучью нору в своем сознании и заползи в нее».
Совет помог Рейнору выдержать самые страшные моменты пытки. В учебном лагере Джима готовили к тому, чтобы противостоять различным методам допроса, но он знал, что боль может заставить исчезнуть из памяти любые навыки. Рейнор надеялся, что Хиксон выживет. Хотя больше всего ему хотелось, чтобы операция по освобождению пленных прошла успешно. Тогда его проникновение в лагерь, а то и гибель, не будут напрасными.
Рейнор увидел висящие за Хиксоном исклеванные останки третьего узника. С его костей свисали клочья плоти.
«Выжить тут шансы скверные», — подумал он. Все трое были подвешены к колесу на вершине столба. Колесо заскрипело под порывом ветра и, когда тот задул сильнее, начало вращаться. Вместе с ним пришли в движение падающие на территорию лагеря тени.
Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, какой цели служила эта мера наказания. Рейнор видел проходившие мимо ряды пленников и заметил, что никто из них ни разу не посмотрел вверх. Они не хотели лишний раз вспоминать, где находятся, и что их может ждать. И неспроста.
Солнце медленно ползло по небу. Рейнор то и дело терял сознание. В конце концов, краткие промежутки выхода из забытья слились в один бесконечный кошмар. С наступлением ночи должно случиться что-то важное, но Джим, хоть убей, не мог вспомнить что.
Форт Хау, планета Тураксис-II
Эскадрилья невидимых «мстителей» висела в воздухе, прикрывая готовые к загрузке дескавы. Двигатели «Лапочки» урчали, а по трапу на борт поднимались солдаты СОТы. Чуть поодаль стояли пустые транспортники, которые должны были забрать из лагеря пленных. Машины ждали своей очереди на взлет — после того как весь батальон поднимется в воздух.
«Было ошибкой отпустить Рейнора на задание», — осознал Тайкус, наблюдая за погрузкой. Хотя ему не раз доводилось вести за собой людей, он никогда не руководил таким большим количеством. Будь Рейнор здесь, Тайкус поставил бы его во главе первого отделения. И взвалил бы на его плечи все мелкие дрязги штатного распределения, с которыми он, в отличие от Джима, был не мастер справляться.
Кроме того, Тайкус беспокоился за друга. Что если Джима раскусили? Он знал только, что Рейнор без проблем приземлился за пределами спорной зоны, но что с парнем случилось потом, мог только гадать.
Ситуацию усугублял еще и тот факт, что СОТе предстояло выбрасываться одновременно в три точки. План операции подразумевал, что после высадки командиры отделений примут командование бойцами на себя — против чего бунтовали все инстинкты Тайкуса, выбивая сержанта из колеи.
В отсутствие Рейнора на место командира первого отделения приходилось выбирать между Харнаком, Цандером и Уордом. У каждого были и плюсы и минусы. Тайкус решил, что поскольку Харнак слишком вспыльчив, а Уорд давно метит в камикадзе, то единственный логичный вариант — это Цандер.
Из темноты выскочил скафандр и прервал мысли «замка».
— Извините, сержант, — сказал Шпеер, — вы не прикажите солдатам выйти из корабля? Я уже снял общим планом, но хотел бы снять поближе подъем по трапу, а потом смонтирую из двух кусков один.
Несмотря на ветер от ревущих двигателей катеров, в воздухе начали сгущаться невидимые тучи. Тайкус пытался совладать с гневом. Безуспешно.
— Ты идиот? — накинулся он на Шпеера. — Или совсем умом тронулся? Нет, папарацци хренов, не прикажу! А ну вали отсюда!
Макс Шпеер уже испытывал на себе ярость сержанта, а посему отнесся к подобной мелочи философски.
— Ладно, — легко согласился репортер. — А хотите, запишем короткое интервью? — тут же добавил он, с еще большим энтузиазмом.
Тайкус уже приготовился проклясть весь род Шпеера до седьмого колена, как репортер дал задний ход.
— Шучу, сержант… просто шучу, — примиряюще улыбнулся Макс и отошел от трап-рампы.
Тайкус, бормоча под нос далеко не самые добрые пожелания Шпееру, поднялся на борт «Лапочки». Из-за реактивных ранцев скорлуп никто из бойцов не мог нормально сесть, но функция иммобилизации скафандра позволила им расслабиться на время перелета прямо внутри брони.
Наступил подходящий момент для зажигательной речи в стиле Куигби.
— Значит так, — объявил Тайкус. — Держите в голове план, следите за шестью часами и не подстрелите Джимми. Или кого-нибудь из пленных. Вопросы есть? Вопросов нет. Встречаемся на позиции.
Через пять минут дескавы поднялись в воздух и, соблюдая светомаскировку, полетели на восток. Так началась первая часть полета длиной в час. В тот момент, когда завыли двигатели дескавов и суда двинулись сквозь тьму, каждый солдат превратился в пленника личных страхов и надежд.
Каждый, за исключением Харнака, который тайком уговорил Фика установить в скафандр дополнительные модули памяти, и добавить в программное обеспечение медиа-плеер. В то время как товарищи боролись с внутренними демонами, Хэнк смотрел персональную подборку видеоклипов на дисплее НСИ и качал головой в такт музыке.
Тайкус узнал про эту приблуду на преддесантной проверке, заодно с тем, что Док двенадцать часов не принимала крэб, что у Уорда вдоль верхнего края забрала наклеены крошечные фотографии жены и детей, и что Цандер взял десять гранат сверх положенного. Вес гораздо больший, чем тот, с каким можно выбрасываться по инструкции. Чего Тайкус не знал, так это сколько бойцов из взвода вернется на базу и почему его это заботит.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем в шлеме на комканале Тайкуса раздался нарочито спокойный голос пилота:
«Мы в десяти минутах от зоны выброски… повторяю, в десяти минутах. Передайте келам мои наилучшие пожелания. Конец связи».
Вместо того чтобы находиться на «Лапочке» и контролировать выброс десанта, Тайкус решил воспользоваться командирскими привилегиями и прыгнуть первым, чтобы соответственно первым и очутиться на земле. Он полагал, что если что-то пойдет не так, то пойдет сразу — а потому он должен быть внизу, чтобы мигом разобраться с ситуацией.
После долгого ожидания Тайкус ощутил волнение, которое всегда приходило перед боем, а с ним и предвкушение. Наконец-то в службе появилось хоть какое-то разнообразие. Тайкусу не терпелось узнать, удалось ли Рейнору проникнуть в лагерь и предупредить пленных. Он полагал, Джим должен был справиться. Черт, скорей всего бедолаги не только дважды прослушали подробный инструктаж, но и уже построились в алфавитном порядке! Или он не знает приятеля.
На лице Тайкуса появилась улыбка. Десантный катер заложил вираж, палуба наклонилась, и пошел финальный отсчет.
— Три! Два! Один!
Выпускающая инструкторша опустила руку вниз, и сержант отправился в пропасть. Солнце занималось освещением другой стороны планеты, так что пейзаж внизу пытались подсветить рассеянным призрачным светом две луны.
Правда, тщетно. Из-за густой облачности тьма стояла, хоть глаз выколи. Поэтому Тайкусу ничего не оставалось, кроме как надеяться на технологии скафандра. Мужчина порадовался тому, что может использовать НСИ как прибор ночного видения, и заодно следить за снижением по сгенерированной компьютером карте местности. Тайкус отметил точку посадки — высоту Браво. Каждое его движение было отработано до автоматизма. Казалось, что подсвеченная цель летит к нему, а не он к цели. Значение альтиметра быстро падало. Включился реактивный ранец. Сержант положил руку на пристегнутое к нагруднику оружие.
Через несколько секунд его ноги коснулись земли. Светящийся зеленым цветом келмориец обернулся в сторону неожиданной угрозы, покачнулся от ударившей его очереди шипов и упал.
— Привет, — сказал в никуда Тайкус. — Это за капитана Хобарт. Вставать нужды нет… О том, что я здесь, я сам доложу вашим боссам.
Кел-Морийский интернационный лагерь № 36, планета Тураксис-II
Мир медленно вращался вокруг Рейнора. В поглотившей его беспроглядной тьме изредка вспыхивал свет. Джим потерял связь с реальностью, и сколько прошло времени с начала пыток, он не знал. Единственное, что он помнил — надо чего-то ждать. Лишь когда измученный парень заметил вспышки на холмах вокруг и услышал серию размеренных взрывов, то вспомнил чего же именно. Атаки его взвода!
Следующие пятнадцать минут Рейнора переполнял восторг и страх: гремели автоматы, в полуметре от него пролетали трассирующие пули, а в голове крутилась мысль — не пристрелит ли его ненароком кто-нибудь из своих. Наконец он услышал встревоженные крики и после нескольких рывков почувствовал под собой землю. Рядом, в сиянии четырех огней скафандра стоял Тайкус, вокруг — члены первого отделения. Лицо Тайкуса выражало… тревогу?
— Хорош болтаться, — сказал здоровяк и разрезал веревки. — Тебя тут работенка ждет.
Рейнор едва не захлебнулся, когда Док дала ему воды.
— И я рад вас видеть, — ответил Рейнор, немного придя в себя.
— Слышь, Рейнор, не слишком ли эротичное бельишко на тебе, — недовольно проворчал Уорд.
— Ох, лучше мне не смотреть, — добавил Цандер. — Потом полночи не усну.
— Так, это что за балаган? — прорычал Тайкус и оглядел всех собравшихся. — Перекур себе устроили? Нам еще пленных грузить. Ноги в руки и пошли.
Когда все отошли, Тайкус обхватил Рейнор ручищей, чтобы помочь тому добраться до точки эвакуации.
— Хорошая работа, — буркнул Тайкус. — Пленные полностью готовы. Все твоя заслуга.
Джим резко остановился и обернулся. Хиксона несли на носилках. Он был в сознании и даже умудрился махнуть Рейнору рукой.
Джим кивнул солдату, сделал небольшой мучительный вдох и, опираясь на Тайкуса, покорно заковылял дальше. В этот момент три «адские гончие» прорвали заслон «мстителей» и подбили один из снижающихся дескавов. Вращаясь в воздухе, пылающая груда обломков полетела к земле и обрушилась на одно из зданий лагеря. Здание буквально раскроило надвое. Оно запылало, осветив все вокруг.
«Кэп-один, Сьерре-шесть», — услышал Рейнор, когда келы подбили второй дескав. — «К сожалению, у нас десять псов на пять ангелов. Ваши автобусы разворачиваются. Попробуют сесть на следующем заходе. Прием».
— Вас понял, Кэп-один, — ответил Тайкус и, отключив коммодуль, незамедлительно выругался.
— Транспортников не будет, да? — спросил у него Рейнор.
— Да, — сказал Тайкус. Над долиной пролетела еще одна «Гончая», осыпая землю красным шквалом смертоносных импульсов. — Их вынудили повернуть назад.
— У меня оттуда открывался неплохой вид. — Джим показал большим пальцем за спину. — В лагере полно грузовиков, да и обычных машин хватает. Можем сесть на них и рвануть отсюда.
Тайкус скептически нахмурился.
— И куда же?
— В спорную зону, — ответил Рейнор. — Тоже не сахар, но все же там спокойней будет.
Словно в подтверждение его слов лагерь сотрясли взрывы ракет. То, что келы решили перебить всех пленных, чтобы не дать им бежать, было очевидным.
— Понял тебя, — спокойно произнес Тайкус. — Попробуем. И хватит без штанов разгуливать, никто на тебя не позарится.
На борту единственного дескава, что смог приземлиться на территории лагеря, оказался и Макс Шпеер. Репортер широко улыбнулся и продолжил съемку, а солдаты — поиск пути к отступлению из лагеря.
«Мстители» перегруппировались и сели на хвост «адским гончим». В один из келморийских штурмовиков попала ракета. Корабль с ревом устремился вниз и врезался в высоту Чарли. Весь имеющийся на борту боекомплект и топливо детонировали. Взрыв сотряс землю, и в небо поднялся красно-оранжевый огненный шар. Бойцы СОТы тем временем спешно прорывались к военнопленным.
Как оказалось, пленники, благодаря предупреждению Рейнора, самостоятельно разделились на небольшие группы и полностью подготовились к эвакуации. Самых слабых и покалеченных распределили так, чтобы более сильные товарищи могли помочь им с загрузкой в корабли. Освобожденные «отряды» стекались к взлетно-посадочным площадкам келов и ждали транспорт, не зная, что ждать некого. Увидев пленников, Рейнор испытал горькую радость и твердо решил довести начатое дело до конца.
Ощутив неестественный подъем сил, после того как Док вколола ему стимпак, Джим настоял на личном командовании рейдом. Он впервые испытал на себе действие стимулятора — пусть временно, но от боли и усталости не осталось и следа. Правда, чтобы заглушить боль душевных травм наркотиков не хватило… но времени переживать по этому поводу у Рейнора не было.
Джим знал, что гаражи находятся у лагерной фабрики, и повел туда группу бойцов СОТы, включая Цандера и Док. Они подоспели к приземистому ангару как раз вовремя… потому что не только им пришла в голову идея воспользоваться машинами для побега. Рейнор увидел, что впереди на дороге мелькают фонари, и понял, что кто-то из келов тоже пытается удрать. Бойцы рванули наперерез.
— Остановите их! — закричал Джим. — Только не повредите машины!
СОТа настигла врагов и открыла ожесточенный огонь. Завязалась перестрелка. Некоторые из охранников лагеря, по большей части те, кто на момент выброса десанта стоял в карауле, были в бронескафандрах. Остальные же успели надеть лишь простые бронежилеты. Келы попытались перехватить инициативу, но залп Уорда из ракетных установок, и струя из огнемета Харнака следом — пресекли на корню их начинания. Три взрыва громыхнули разом, и только двое из бронированных келов выбрались живыми из бушующего ада — оба пылали как свечки. Бойцы СОТы тут же расстреляли их из гаусс-винтовок.
Когда Рейнор шагнул к полыхающему пожарищу, чтобы подобрать келморийский автомат, он услышал громкий рев двигателя.
— Берегись! — крикнул Цандер.
Ослепленный светом мощных фар, Джим застыл как вкопанный. С визгом от пробуксовок на него летел огромный командно-штабной «Саблезуб»!
Рейнор отпрыгнул в сторону, почувствовал жгучую боль там, где гравий содрал кожу, и дал навскидку короткую очередь. Одна из пуль пробила боковое стекло со стороны водителя и вынесла мозги бригадиру Ламли — за что Джиму следовало благодарить удачу, а никак не меткость.
Так или иначе, цель была достигнута — КШМ съехала в кювет, ее занесло, и она заглохла. К тому времени, когда Рейнор смог подняться и добраться до задка «Саблезуба», десятник Брюкер уже выскочил из кабины и что есть сил ковылял прочь.
— Вон он! За машиной! — прокричала Кэссиди.
— Стоять, или я стреляю! — выкрикнул Рейнор. Он рванулся к Брюкеру, всем видом показывая, что готов выстрелить, но начальник лагеря упорно продолжал идти. Прежде чем Джим успел нажать на спусковой крючок, Цандер выпустил одну-единственную пулю. Брюкер споткнулся и повалился на землю.
Так как оказывать медпомощь в скорлупе занятие не из легких, Док сразу после высадки избавилась от скафандра. Теперь, когда Рейнор подошел к Брюкеру, девушка уже сидела на корточках рядом с келморийцем и рылась медсумке. На правом бедре у Брюкера расплывалось красное пятно. Превозмогая боль, мужчина крепко стиснул зубы.
— Похоже, пуля не задела кость, — равнодушно констатировала Док. — С ним все будет в порядке.
— Познакомься, десятник Брюкер, — сказал Рейнор. — Тот самый, кого пленники прозвали Мясником. Сомневаюсь, что эта новость приведет их в восторг.
— Мне надо наложить повязку с биоклеем на место выхода пули. Будь добр, приподними его ногу и согни в колене.
— Надо было тебя пристрелить, — со злобой сказал Брюкер, когда Джим выполнил просьбу Кэссиди.
— Да уж, жизнь полна разочарований, — отрезал Рейнор.
— Спасибо, — отозвалась Док. — Можешь опустить. И еще, Джим…
— Да?
— Как отыщешь себе одежду, найди меня. Дам тебе еще «сока счастья» и наложу антисептические повязки на дыры от иголок, что совсем плохо выглядят.
— Договорились, — согласился Рейнор и обратился к ближайшему товарищу: — Посторожишь пока этого субчика?
— Конечно, — ответил тот. — Без проблем.
Когда Рейнор отошел, Док заполнила биоклеем входное отверстие и туго забинтовала рану. Затем достала из сумки одноразовый шприц и набрала из ампулы десять кубиков прозрачной жидкости.
— Что это? — спросил Брюкер.
— Обезболивающее, — ответила Док и осмотрела предплечье Брюкера. Света было мало, пациент — полным, и девушка не сразу нашла вену. Но потом быстро и уверенно ввела в нее иглу.
Кэссиди наклонилась к самому уху Брюкера и едва слышно прошептала:
— Полковник Вандершпуль просил передать вам послание… Если вы решили, что можете безнаказанно наложить свои ручонки на его грузовики, то вам стоило прежде крепко подумать. Нападение на форт Хау было серьезной ошибкой. Последней, в вашей жизни.
Глаза десятника широко распахнулись. Он попытался отдернуть руку, поняв какое «обезболивающее» ввела медик. Но было слишком поздно. Яд проник в кровь. Брюкер конвульсивно дернулся, попытался что-то сказать и умер.
— Черт подери! — с огорчением воскликнула Кэссиди, поднявшись с земли. — Этого жиртреста сердечный приступ хватил! Не одно, так другое. Макс, оттащи его с дороги. Еще лежачего полицейского нам тут не хватало.