Глава первая

— Пошевеливайся, падаль… Я не собираюсь возиться тут с тобой целый день.

Глумливо ухмыляясь, охранник подтолкнул Джонатана Ренна к входному люку шаттла. Там уже поджидали двое других. Они втащили его внутрь и швырнули на палубу.

Он с размаху грохнулся о стальное покрытие. Конечно, было больно, но Ренн привык к боли. Ничего удивительного. Ведь охранники постоянно использовали боль в качестве своего рода универсального языка. Языка, который не требует перевода и позволяет в ста случаях из ста добиться желаемого. Ну и, разумеется, немаловажную роль играл тот факт, что статус охранников был лишь самую малость повыше, чем у заключенных. Надо же им как-то подчеркнуть свое превосходство! Вот они и самоутверждаются, причиняя боль тем, кто попадает им в руки.

Ренн прекрасно понимал незамысловатые мотивы, руководившие охранниками, но, ясное дело, легче ему от этого не стало. Он потряс головой и, когда в глазах прояснилось, увидел вкрапленные в поверхность палубы латунные буквы. Они складывались в надпись: «ОСТАВЬ НАДЕЖДУ ВСЯК СЮДА ВХОДЯЩИЙ».

Охранники заржали. Чьи-то руки грубо дернули Ренна, заставляя подняться на ноги. Для охранников это был в высшей степени рутинный эпизод, но все-таки хоть какое-то развлечение. Что же касается Ренна, то он уже давным-давно оставил всякую надежду, хотя прежде он надеялся: поначалу — на то, что в один прекрасный день явится некто, сообщит, что невиновность Ренна доказана, его выпустят на свободу и вдобавок — ха! — принесут самые искренние извинения от имени императора: «Простите, старина, произошла ужасная ошибка. В голове не укладывается, как такое могло случиться. Если позволите, я отвезу вас домой».

Однако дни складывались в недели, а недели в месяцы, и постепенно он начал понимать, что мечтам о полном и безоговорочном оправдании вряд ли суждено сбыться, и неумирающая надежда приняла более реалистические формы.

Имперский суд сочтет возможным проявить к нему снисходительность. Да, он невиновен, но в сложившейся ситуации Ренна вполне устроило бы, если бы суд просто отложил на некоторое время рассмотрение его дела. По крайней мере, это дало бы ему возможность добраться до Шинто и вытрясти из него правду. К тому, что он оказался здесь, мог быть причастен кто-нибудь еще, но в том, что Шинто приложил к этому руку, у Ренна не было никаких сомнений. Если суд отложат, он окажется на свободе и, конечно, сумеет найти необходимые доказательства своей невиновности. Почему бы и нет, в самом деле? В конце концов, он — уважаемый бизнесмен с незапятнанной репутацией, имеющий друзей в самых высоких сферах.

«Суд признает виновность гражданина Джонатана Ренна по всем пунктам предъявленного ему обвинения. Однако, учитывая его незапятнанную репутацию, несомненное раскаяние и убедительные показания свидетелей, суд считает возможным проявить снисходительность. Посему мы приговариваем гражданина Ренна к уплате штрафа в размере одной тысячи империалов и откладываем повторное рассмотрение дела на один стандартный год, в течение которого ему будет предоставлена возможность находиться на свободе».

Ожидание затягивалось, надежды таяли, но в конце концов дело дошло до суда. Он продолжался всего пятнадцать минут. Никто из высокопоставленных друзей Ренна не объявился, доказательств вины было больше чем достаточно, и компьютеру, осуществляющему правосудие, понадобилось ровно три с половиной секунды для вынесения вердикта.

— За преступления против Империи гражданин Джонатан Ренн приговаривается к пожизненному заключению на одной из планет-тюрем. Приговор вступает в действие немедленно.

Ренн, конечно, подал апелляцию, и повторное рассмотрение дела было назначено на девятое число следующего месяца. На этот раз в качестве судей выступали люди. Добрый час они потратили впустую, попивая кофе, обмениваясь мнениями по поводу множества других дел, просто сплетничая, и только после этого наконец перешли к рассмотрению дела Ренна. Спустя всего пять минут судьи пришли к выводу, что нет никаких оснований отменять решение суда низшей инстанции, и с легким сердцем отправились завтракать.

Еще через несколько минут служебный робот, у которого явно были проблемы с дикцией, сообщил Ренну их решение.

— Прошу прощ-щ-щения, граж-ж-данин Ренн, — прошепелявил он, — но мне поручено проинформировать вас о том, что ваш-ш-ша апелляция отклонена и приговор оставлен без изменения. Может, принести вам выпить чего-нибудь освеж-ж-жающего?

Прошло несколько дней, и Ренна вместе с шестьюдесятью двумя другими заключенными и необходимыми запасами продовольствия погрузили на борт шаттла и доставили на транспортный корабль. Как только их затолкали в крошечные камеры, корабль вышел на околоземную орбиту и начал подготовку к гиперпространственному переходу. Еще через несколько часов Ренн ощутил первые признаки характерной тошноты, обычно сопровождающей выход в гиперпространство, и понял, что путь в неизвестность начался. Куда он вел, этот путь? Ренн не знал, а спрашивать не имело смысла. Он был заключенным, а с заключенными, как известно, вообще не принято разговаривать.

Неделя проходила за неделей. Корабль трижды покидал гиперпространство и переходил на стационарную орбиту около трех разных миров. Видимо, это и были планеты-тюрьмы. По правде говоря, в бытность свободным человеком Ренн не слишком интересовался такими вещами. В конце концов, с какой стати его должна волновать судьба наводнивших Империю преступников, проходимцев и психопатов? Разве они не получали то, что заслуживали? Осознав всю иронию противоречия между этим поверхностным взглядом и реальной действительностью, Ренн попытался припомнить то немногое, что ему приходилось читать или слышать о планетах-тюрьмах.

Идея их создания принадлежала еще первому императору. Одержав победу в затяжной гражданской войне, он выстраивал свою Империю на развалинах прежней конфедерации, куда входили сотни населенных людьми миров. Пока шла война, на большинстве из них власть принадлежала военным; и теперь проблема наведения и поддержания общественного порядка на огромном множестве планет встала перед императором в полный рост. Военное положение — вещь, конечно, эффективная, но весьма обременительная, и большинство миров жаждали побыстрее избавиться от него. Вот почему, как только с войной было покончено, они поспешили учредить у себя гражданское управление.

Однако едва новые правительства сменили старые, руководствовавшиеся законами военного времени, планеты захлестнула волна преступности. В результате только что реструктурированные судебные системы начали задыхаться от перегрузки, в спешке вынося непродуманные приговоры и забивая правонарушителями и без того переполненные тюрьмы.

— Нужно строить новые тюрьмы, — говорили императору его советники.

Он, однако, эту идею отверг. Тюрьмы стоили недешево, да и тюремному заключению часто подвергались противники правительства, воображаемые или реальные. Останавливало и еще одно соображение: появление на их планетах все новых и новых тюрем вряд ли соответствовало представлению граждан империи о мирной и спокойной жизни.

Что же делать?

Как это не раз случалось и прежде, ответ пришел, когда император принимал свою ежедневную оздоровительную ванну. Конечно! Это же очевидно! И как ему раньше в голову не пришло? На протяжении долгого времени императора беспокоила еще одна проблема, связанная с второразрядными и третьеразрядными планетами, которые, находясь в сфере его контроля, были тем не менее не заселены. Эти миры представляли собой очень большое искушение для соседней Второй Роннанской Империи. По мере сближения двух империй, человеческой и роннанской, обе они все чаще подумывали о том, как бы проникнуть на территорию соседа и закрепиться там, создав собственные опорные пункты. С этой точки зрения необитаемые планеты выглядели особенно привлекательно.

Почему бы не использовать некоторые из них в качестве тюрем? Это позволило бы решить сразу две проблемы — избавиться от заключенных и отвадить роннанцев от заброшенных планет.

Чем дольше император обдумывал эту идею, тем больше она ему нравилась. Безусловно, на многих из необитаемых миров условия, мягко говоря, оставляли желать лучшего. И все же они были не только пригодны для жизни, но и обладали запасами весьма ценных природных ресурсов.

И тут императора осенило: а ведь можно сделать даже так, что планеты-тюрьмы перестанут нуждаться в помощи со стороны правительства. Более того. Не исключено, что со временем они начнут приносить прибыль. После того как заключенных доставят на место, их нужно предоставить самим себе. Никаких камер, никакой охраны. И дальше все будет зависеть исключительно от их собственного выбора. Кто-то может ограничиться тем, чтобы стараться просто выжить. Но желающие добиться большего должны будут хорошенько потрудиться. Они смогут получить и новые технологии, и недостающие материалы, и продукты, но — не даром. Чем же они станут расплачиваться? Тем, что представляет ценность для других миров, в зависимости от природных ресурсов каждой планеты-тюрьмы и, разумеется, от потребностей рынка.

Прекрасно. Улыбаясь, император снова погрузился в целительную жидкость, которой была наполнена ванна, и вознаградил себя за удачно найденное решение еще несколькими минутами полного расслабления.

А потом, не теряя времени даром, он приступил к реализации своей идеи. Вскоре нужные планеты были отобраны, исследованы и оценены. Эксперты соответствующих областей знаний изучили геологию каждой, ее природные ресурсы, главные параметры экосистемы, погодные условия и прочее, и прочее. Опираясь на эти исследования, они представили перечни снаряжения, необходимого для выживания на каждой из планет, лекарств для борьбы с местными болезнями и тех продуктов, которые заключенные должны будут добывать или производить.

Чтобы исключить побеги или появление непрошенных гостей, вокруг всех отобранных планет были размещены орбитальные станции, напичканные автоматическим оружием. Сразу вслед за этим началась доставка заключенных. К настоящему времени первый император уже умер, трон унаследовал его сын, но система планет-тюрем не только пережила своего создателя, но и проявляла все признаки завидной жизнестойкости.

Каждый раз, когда корабль переходил на орбиту вокруг очередной планеты, Ренн напряженно вслушивался в лязганье дверей и приглушенное звяканье, издаваемое кандалами заключенных. Может быть, сейчас придут и за ним? Но нет, о его существовании словно забыли. Шаттлы уносились прочь, шум двигателей постепенно стихал, а в его положении ничего не менялось. Оставалось загадкой, по какому принципу отбирали заключенных для каждой конкретной планеты. Ренн как-то не удержался и спросил об этом одного из охранников, хотя заранее предполагал, каков будет ответ. Так и вышло — охранник хорошенько врезал ему. Очень может быть, не только с целью отучить задавать вопросы, но и потому, что просто не знал ответа.

Прошло несколько недель, безликих, неотличимых одна от другой. И вот однажды, без какого-либо предупреждения, дверь его камеры с лязгом распахнулась и Ренна окликнули по имени. Слабо мерцали стены коридора, по которому он уходил в неизвестное будущее, и теперь уже другие провожали его взглядами сквозь предназначенные для подачи пищи щели в дверях.

Ренна проволокли через шлюзовую камеру шаттла, потом снова по коридору и наконец пинком препроводили в грузовой отсек. Когда люк за его спиной закрылся, он огляделся, щуря глаза. Тут и там горели мощные прожекторы, отбрасывая яркие зеленоватые пятна света на поцарапанную поверхность палубы. В первый момент Ренну показалось, что он один, но вскоре послышалось клацанье подошв о стальную поверхность; в ближайшем круге света возник охранник и уронил к своим ногам большую сумку цилиндрической формы. Она шлепнулась со звонким металлическим звуком: «Цанг!»

Охранник пальцем поманил Ренна к себе. Форменная фуражка отбрасывала густую черную тень на лицо этого человека, придавая ему зловещий вид и лишая возможности рассмотреть выражение глаз. Ренн находился еще в трех футах от охранника, когда огромная рука взметнулась в его сторону, ухватила за комбинезон и рывком притянула поближе. Две хлесткие пощечины заставили голову Ренна дернуться сначала в одну сторону, потом — в другую.

«Только не сопротивляться, а то будет еще хуже», — сказал он себе, пытаясь не обращать внимания на боль. Все же первой его реакцией было яростное желание ответить ударом на удар. Понадобилась вся сила воли, чтобы сдержаться. Глаза охранника мерцали, точно яркие искры в темных пещерах глазниц. Тонкие губы разошлись в ухмылке, обнажая ряды желтоватых зубов. Когда он заговорил, его зловонное дыхание вызвало у Ренна острый приступ тошноты.

— Ну, соизволил наконец заметить меня, падаль? Я — Мэрфи. Для тебя — капитан Мэрфи. Согласно имперскому тюремному уставу (раздел тридцать шесть, страница сорок), написанному ради таких вот засранцев навроде тебя, я вынужден тратить свое драгоценное время, рассказывая тебе о твоем новом доме… Планета Трясина, вот как он называется, — Мэрфи довольно ухмыльнулся. — Так что давай прочисть уши, я дважды повторять не буду.

Охранник вытащил из кармана ручной голопроектор и включил его. Повисшая между ним и Ренном миниатюрная планета имела два фута в диаметре и выглядела потрясающе реальной. Ее ось была слегка наклонена, сквозь плотную завесу облаков тут и там проглядывала поверхность, но детали разглядеть не удавалось. Вокруг планеты кружило множество орбитальных платформ с автоматическим оружием и еще один крошечный шарик.

«Интересно, что это?» — подумал Ренн.

Мэрфи кивнул на голопроекцию.

— Славное местечко, падаль, не правда ли? Я не собираюсь забивать тебе мозги всякими глупостями навроде массы, освещенности, орбитального эксцинти… эксцентрицитета… тьфу! На самом деле тебе нужно знать только вот что. Гравитация на Трясине достаточная, чтобы ты тут остался навечно. Атмосфера пригодна для дыхания, а болота кишмя кишат монстрами, которых ты должен убивать. Убьешь, сдерешь шкуру, продашь — и останешься жив. Оплошаешь — и подохнешь. Ну что, дошло? Даже засранцу навроде тебя должно быть понятно, что к чему. Вопросы есть?

Ренн по прошлому опыту знал, что даже если тебя приглашают задавать вопросы, делать этого не следует — можно нарваться на неприятности. И все же он решил рискнуть:

— Этот спутник — Луна?

Мэрфи заржал:

— Нет, засранец, не Луна. Это — орбитальная станция, где сидят «умники», которым больше делать нечего, кроме как целые дни напролет резаться в карты или пялиться вниз на эту чертову планету. В тех редких случаях, когда ты сподобишься увидеть небо, помаши им рукой… Может, они не поленятся и поссут тебе на голову. — Охранник нажал кнопку, и планета исчезла так же внезапно, как и появилась. Мэрфи сунул голопроектор в карман.

— Теперь, согласно уставу, я должен объяснить тебе все про твое снаряжение… Черт, почему бы им не написать, что я еще и нос должен тебе вытирать?

Охранник отодрал клапаны на липучках, открыл мешок и вытащил что-то большое, скатанное в узел. Выпрямившись, он бросил сверток Ренну. Поймав его, тот понял, что держит в руках на удивление тяжелый, литой костюм. Развернув его, Ренн увидел, что костюм снабжен множеством застежек-«молний» и карманов. Некоторые оказались пусты, в других что-то лежало. Имелись и встроенные кобуры для ношения ручного оружия. Костюм явно был рассчитан на защиту от внешней среды — судя по всему, не слишком гостеприимной. Внезапно Ренном овладело очень скверное предчувствие насчет того, что его ожидает на этой самой Трясине.

Как будто читая его мысли, Мэрфи усмехнулся и сказал:

— Он защитит тебя от вредных воздействий. Ну и от некоторых мелких тварей тоже. Не броня, конечно… Но все же лучше, чем голая кожа. Надевай.

Ренн повиновался. Пока он напяливал костюм и тяжелые ботинки, которые к нему прилагались, Мэрфи продолжал говорить. Один за другим вытаскивая из мешка различные предметы, он называл каждый из них, объяснял, для чего тот предназначен, и показывал, как им пользоваться. Его голос звучал монотонно, чуть-чуть нараспев, как у человека, которому уже много раз приходилось повторять одно и то же.

— Это лазерное ружье, «Сандерс-гексон», модель 86… бьет без отдачи… сейчас силовой блок вынут, ясное дело… Чтобы ты не вздумал прострелить себе ногу еще на борту корабля. Твое главное оружие. Немного устаревшее, но… не такое уж и плохое, если будешь поддерживать его в порядке… Вот ручной бластер и ружье, которое стреляет пулями… тоже незаряженные, конечно… и вибронож, чтобы, значит, сдирать шкуру с монстров, которых ты убьешь. Это разборная палатка… что-то вроде надувной лодки… аптечка первой помощи… аварийный запас пищи, рассчитанный на тридцать дней… можешь использовать его, чтобы травить болотных монстров… и отличный набор солнечных батарей… Хотя один Бог знает, придется ли тебе когда-нибудь увидеть солнце.

Мэрфи все говорил и говорил, но спустя некоторое время Ренн перестал слушать. Он давно смирился со своей судьбой, однако раньше то, что его ожидало, казалось чем-то далеким, почти нереальным. И только сейчас, когда Мэрфи демонстрировал все это снаряжение, до Ренна в полной мере дошло, что ситуация не только удручающе реальна, но и гораздо хуже того, что он мог себе вообразить. Среди этих вещей не было ничего, с чем ему приходилось иметь дело прежде. Конечно, он держал в руках бластер или пулевое ружье, но просто так, по случаю, не умея по-настоящему обращаться с ними. Так же как его отец, Ренн был бизнесменом, и оружием ему служили свод законов, пункты договоров и сведения о поставках. Теперь же все это внезапно утратило всякий смысл, а ему предстояло убивать болотных монстров, используя навыки, которых он не имел. Никакого воображения не хватило бы, чтобы представить себе ситуацию хуже.

Марла зарычала, когда открылась дверь ее камеры. Охранник, мерзкий молодой человек по имени Зит, настороженно заглянул внутрь и только потом вошел. Он, конечно, был тупица, но не совсем. Правое бедро, которое Марла сильно поранила ему несколько дней назад, все еще не зажило. Поэтому ее морда до сих пор была стянута ремнем, при виде которого усыпанную оспинами физиономию Зита расколола широкая ухмылка. Он удовлетворенно хрюкнул:

— Давай, киберсука… Попробуй-ка снова свои штучки, мигом получишь вот это. — Он похлопал ладонью по парализующему бичу.

Марлу так и подмывало поддаться на его подначку. Хотя стычки у них случались и прежде, до сих пор ей удавалось скрывать от Зита многие из своих не совсем обычных способностей. Однако вряд ли сейчас было самое подходящее время для того, чтобы проявить их.

А способностями она и в самом деле обладала экстраординарными. Внешне напоминая крупную немецкую овчарку, по сути Марла представляла собой нечто совсем другое Весила она около двухсот фунтов, имела стальные челюсти, обладала инфракрасным зрением, способностью воспринимать звук в расширенном диапазоне частот, усиленной мускулатурой и разумом женщины с IQ, равным 125.

При желании Марла могла запросто освободиться от стягивающего ее морду ремня и вцепиться Зиту в горло, не обращая внимания на его парализующий бич. Однако ей было ясно, что моральное удовлетворение, которое она, несомненно, получит, не стоит того, что за этим последует. Остальные охранники бросятся ловить ее и в конце концов прикончат. Поэтому пусть Зит живет… пока. Подавив гнев, Марла заставила себя принять позу покорности и издала жалобный горловой звук. Опыт подсказывал, что иногда бывает выгодно вести себя точно самая обыкновенная собака. Глядя на нее и видя перед собой собаку, люди, даже знающие, что на самом деле это киборг, зачастую невольно оказывались во власти иллюзии И Зит в этом смысле не был исключением.

— Вот хорошая сучка, — сказал он, удовлетворенно кивая. — Теперь давай, тащи в коридор свою блохастую задницу.

Марла обошла Зита, поджав хвост и стараясь подобраться к выходу так, чтобы оказаться вне пределов его досягаемости. Ничего не вышло. Когда она проскакивала сквозь дверь, он со всей силой врезал ей ногой по левой задней лапе. Прихрамывая, она торопливо побежала по мерцающему коридору, снова и снова оглядываясь через плечо, чтобы удостовериться, что Зит далеко. Он направлял ее путь, выкрикивая:

— Направо, сучка!

Или:

— А теперь налево, сучка!

Они покинули корабль через шлюзовую камеру и перешли в шаттл. От ритуала с латунными буквами на палубе Марла была избавлена — Зит и его товарищи-охранники снова поддались иллюзии, что она собака и, следовательно, не умеет читать.

Марла бежала по коридору, чувствуя, как гулко стучит сердце. Вот она, последняя дорога, которая ей предстоит, — на заброшенную планету-тюрьму, где она должна будет провести остаток своих дней, причем в облике собаки. Двойное наказание, так ей это представлялось.

Перед закрытым люком пришлось остановиться. Несмотря на свои неординарные способности, делать некоторые вещи Марла не могла просто физически. Например, открывать лапами люки. Зит догнал ее, открыл люк и сильным ударом ноги втолкнул Марлу в грузовой отсек. Это был его последний шанс продемонстрировать ей свое превосходство.

Резко обернувшись, краем глаза она заметила двух мужчин, но в основном все ее внимание было сосредоточено на Зите. Да, с этим последним ударом он переборщил. Боль, волнение, страх оказали подавляющее воздействие на логическую составляющую сознания Марлы, унесли прочь решимость не делать глупостей, продолжать и дальше прикидываться тихой и покорной. Она содрала с морды ремень и вцепилась в ту часть тела Зита, которая оказалась ближе всего. Ей повезло — он как раз поднял ногу, чтобы нанести еще один удар. Стальные челюсти сомкнулись на его лодыжке и прошли сквозь нее, словно нож сквозь теплое масло.

Когда правая ступня Зита глухо стукнулась о палубу, он завопил и повалился на спину, обрызгав морду Марлы горячей кровью.

Мэрфи мгновенно выхватил станер, перевел его на максимум и выстрелил. Заряд обрушился на Марлу, словно удар невидимой дубинки. Парализованная, она грузно рухнула на палубу.

Ренн изумленно следил взглядом за тем, как Мэрфи спокойно сунул станер в кобуру, нажал кнопку сигнала тревоги на ближайшей переборке и, подойдя к собаке, стал пинать ногой ее бесчувственное тело. Ренн среагировал немедленно и совершенно бессознательно. Он прыгнул Мэрфи на спину, обхватил его рукой за толстую шею и со всей силой сдавил ее. Но это была пустая трата времени. Потянувшись, Мэрфи легко оторвал от себя Ренна, швырнул на палубу и принялся его избивать. По счастью, защитный костюм в большой степени смягчил удары, и все же Ренн довольно быстро потерял сознание. Мэрфи продолжал колотить его, когда появились вызванные им медики и занялись Зитом.

Марла сознания не теряла. Ее неорганические компоненты в какой-то степени защитили мозг, ослабив воздействие парализующего луча. Не будь их, отключение было бы полным, а так она лишь утратила способность двигаться, но могла беспомощно наблюдать, как Мэрфи пинает ногами бесчувственное тело Ренна и осыпает его проклятиями.

Остановив кровотечение и предотвратив тем самым худшее, что могло случиться с Зитом, медики попытались оттащить Мэрфи от Ренна и успокоить его.

Тем временем Марла внимательно разглядывала Ренна. Лицо у него было в крови, но грудь продолжала вздыматься и опускаться. Ну, по крайней мере, жив.

В то время как одна часть ее сознания анализировала ситуацию и прикидывала, как бы получше разделаться с Мэрфи, другая часть, та, о которой она уже почти забыла, отметила, что Ренн хорош собой. У него были светло-каштановые волосы и правильные черты лица, пусть и залитого сейчас кровью. Судя по тому, как легко Мэрфи одолел его, этот глупец, по-видимому, понятия не имел, что такое рукопашная схватка. Но, ей-богу, он проявил мужество, несомненное мужество, кинувшись в драку ради того, кого воспринимал как незаслуженно обиженное животное. Что-то притаившееся в далеком, укромном уголке существа Марлы внезапно оттаяло и выплеснулось наружу, заставив другую часть вынести себе суровый приговор.

— Ты, наверное, рехнулась, киберсука, если испытываешь нежные чувства к какому-то неумехе, неспособному даже нанести противнику приличный удар! У тебя что, мало проблем? Ничего, кроме новой боли, этот человек тебе не принесет. Интересно, есть ли предел твоей тупости?

Потаенная часть ее существа вздохнула и ответила: «Боюсь, моя тупость и в самом деле беспредельна».

Внезапно позади послышался голос Мэрфи. Марла попыталась повернуться, но из этого ничего хорошего не вышло. Голос охранника все еще дрожал от ярости:

— Хорошо, хорошо. Я не трону его. Вообще-то больше всего мне хочется шлепнуть их обоих прямо сейчас, но вы правы… Эти клоуны из госбезопасности просто с ума сойдут… Пусть Трясина прикончит эту падаль за меня. Упакуйте их. Мы спускаемся.

Послышались шаги, двое медиков подхватили Марлу, пронесли через грузовой отсек и закинули в специальную сеть для перевозки грузов. Они не слишком церемонились, но действие станера еще не кончилось, и она ничего не почувствовала. Чуть погодя рядом шлепнулся Ренн, его тело подскочило пару раз и осталось лежать без движения. Вообще-то сеть предназначалась для доставки хрупких грузов, представляла собой сплетенную из прочных шнуров паутину и не была рассчитана на перевозку живых существ. Надо полагать, для Мэрфи это стало еще одним способом напакостить им.

Через несколько минут шаттл отделился от большого корабля и устремился вниз, к планете. Пилотировала его миловидная женщина средних лет, которую между собой все называли тетя Салли. Манеры у нее и впрямь были как у какой-нибудь добродушной тетушки, а седые волосы, морщинистое лицо и осанистая фигура удачно дополняли этот образ. Однако за внешностью тетушки скрывался один из самых крутых пилотов, и все знали об этом.

Ведя шаттл к планете, тетя Салли раскуривала сигару, краешком глаза наблюдая за Мэрфи. Он не переносил табачного дыма, и уже одного этого было достаточно, чтобы закурить именно здесь и сейчас. Наконец сигара затлела, и Мэрфи сморщил нос. Он, конечно, выразил бы свое неудовольствие и более энергично, если бы осмелился. Тетя Салли усмехнулась. Плевала она на него. Может, он и капитан охраны, но это ее шаттл.

Для Марлы снижение поначалу проходило гладко. Однако спустя некоторое время эффект действия станера пошел на убыль, и тогда стало гораздо хуже. То, что чувствительность восстанавливалась с каждым мгновением, должно было бы обрадовать Марлу, но, увы, только не сейчас. Она всегда плохо переносила полеты, и ее трансформация в киборга ничего в этом смысле не изменила. Чем дальше шаттл углублялся в атмосферу, тем сильнее его подбрасывало, а вместе с ним и пассажиров, болтающихся в сетке для доставки хрупких грузов. У Марлы закружилась голова. Стиснув зубы, она изо всех сил боролась с тьмой, грозившей затопить ее сознание. Прошедшие боевую подготовку суперкиборги класса три не падают в обморок.

Тем временем Ренн начал приходить в себя, застонал и попытался перевернуться.

«Это хорошо, — подумала Марла, — один Бог знает, что нас ждет внизу».

Тут шаттл провалился в воздушную яму, камнем полетел вниз, и спасительная тьма наконец затопила сознание Марлы.

В первое мгновение Ренн подумал, что просто перешел из одного ночного кошмара в другой. Перед глазами все еще маячил огромный, нацеленный прямо в лицо кулак Мэрфи, в ушах раздавались смачные звуки ударов. Безжалостное избиение продолжалось долго, очень долго. Так долго, что смерть стала казаться единственным и даже желанным исходом, который в конце концов и наступил — мгла накрыла Ренна с головой. Однако сейчас на него снова обрушилась лавина самых разнообразных ощущений, отнюдь не похожих на те, которые, по его мнению, может испытывать человек, находящийся на том свете. Ну, боль — это еще куда ни шло; может, там так и положено. Но с какой стати его все время трясет и подкидывает? Или он… все еще жив? Эта мысль привела Ренна в уныние.

Он открыл глаза. Проклятье! Ну конечно, он жив. Если только это можно назвать жизнью — болтаться вместе с мертвой собакой в сетке для доставки грузов, закручивающейся то в одну сторону, то в другую. Хотя нет, от собаки исходило тепло. Не исключено, что она жива. Шаттл затрясся, и сетка, соответственно, тоже. Наверное, они вошли в плотные слои атмосферы. Это ощущение было Ренну знакомо. Ему не раз приходилось спускаться в космическом челноке, хотя, конечно, не в сетке для перевозки грузов. Он попробовал сесть, но сочетание нарастающей гравитации Трясины с тряской шаттла сделало это невозможным. К тому же каждое движение чертовски усиливало боль. Ренн заставил себя расслабиться и постарался собрать все оставшиеся силы. Десять к одному, что вскоре они ему очень и очень понадобятся.

Тетя Салли выдохнула тонкую струю ядовитого серого дыма и улыбнулась. Шаттл с воем мчался к болотистой местности внизу со скоростью девятьсот миль в час. Прекрасно. Вот это бросок! Грохот, конечно, разносится по всей планете, но популярность пилота от этого ничуть не пострадает. Ну, недоспят немного заключенные, что с того?

В просветах между облаками то и дело мелькал бескрайний зеленый ковер, прорезанный тысячами проток с застойной коричневой водой. Всего лишь часть экваториальной зоны болот, давших название планете. Тетя Салли знала, что на других широтах, и к северу, и к югу, местность выглядела гораздо более привлекательно, но здешняя экономика держалась на тварях, которые водились лишь в болотах. И не только экономика, но и сама жизнь заключенных, потому что даже те из них, кто обитал в относительно здоровых местах, все равно нуждались в оружии, припасах и тысяче других вещей, без которых невозможно выжить. А единственный способ получить все это — охотиться на болотных монстров или хотя бы обслуживать тех, кто этим занимается. Тетя Салли вздрогнула. Да поможет Бог несчастным ублюдкам!

Бросив взгляд на приборы, она начала мягко снижать скорость. До ЗП — Зоны приземления — оставалось девяносто стандартных миль. Погасив сигару, она снова усмехнулась, заметив, что у Мэрфи вырвался вздох облегчения.

Проклиная — конечно, в душе — пилота шаттла, Мэрфи забарабанил по клавишам, пробуждая к жизни автоматическое оружие, установленное на борту, — вещь совершенно необходимую для любой планеты-тюрьмы, в особенности для Трясины. Здесь обитало множество чрезвычайно опасных и враждебно настроенных местных тварей — это не считая сотни тысяч заключенных, каждый из которых только и мечтал о том, как бы сбежать. Все знали, что любой корабль, поднявшийся с поверхности без кодового пароля, будет немедленно уничтожен с орбитальных станций, и тем не менее охотники в очередной раз рискнуть своей задницей все еще не перевелись.

Не так давно две тысячи заключенных объединились и напали на очередной шаттл, доставивший им припасы. Мэрфи улыбнулся, вспомнив об этом. Подумать только, самодельные ракетные установки против корабельного оружия! Это было не сражение, а просто бойня. Энергетические пушки шаттла косили нападающих, как траву, вокруг ЗП начался лесной пожар, и на много миль вокруг ручейки и протоки временно пересохли. Когда все было кончено и корабль взлетел, в живых осталось всего сорок семь заключенных, в большинстве своем тяжело раненных. Мэрфи вздохнул. Он тогда был в отпуске и пропустил это захватывающее приключение.

Короткие пальцы тети Салли запорхали над клавишами панели управления, включая маневровые двигатели. Какая-то тварь в болоте услышала их рев, подняла массивную голову и ответила громким воем. Другие, поменьше, отреагировали иначе — юркнули кто в вонючую коричневую воду, кто в буйные зеленые заросли. Тысячи насекомых взмыли вверх. Каждое было размером с маленькую птицу, и сырой воздух наполнился шумом множества крыльев, быстро переросшим в зловещий гул. Насекомых было так много, что небо потемнело и на землю упала густая тень.

Все это было отмечено маленькой группой людей внизу. Они остановились, устремив к небу алчные взоры, но почти сразу же без единого слова продолжили свой путь. Это были грубые люди, почти столь же вероломные и бессердечные, как трясина вокруг. Их вожак, семи полных футов ростом, делал такие огромные шаги, что остальным приходилось едва ли не бежать, чтобы не отстать от него. Но никто из них не был в претензии. Новенькие прибывали далеко не каждый день, зато когда это происходило, оказывались легкой добычей. Для торопливо шагающих людей разнесшийся над землей рев двигателей прозвучал как сигнал к действию. Он означал, что вот-вот в их руках может оказаться множество очень нужных вещей. Вот почему все они устремились вперед, не обращая внимания на то, что каждый шаг давался с трудом — болотная топь так и норовила засосать подошвы сапог.

Спустя несколько мгновений шаттл с глухим стуком опустился на поверхность ЗП, больше всего похожую на оплавленное стекло. ЗП была не только примером удачного применения высоких технологий, но и своего рода произведением искусства. Еще самые первые исследования показали, что болотистая, пропитанная влагой поверхность планеты способна выдержать тяжесть разве что самого крохотного разведывательного аппарата. Поэтому имперские инженеры приняли решение слегка «подправить» природу.

Сначала они установили сложную сеть расположенных по кругу, и довольно близко друг к другу, портативных генераторов силового поля, способных создавать имеющие цилиндрическую форму столбы невидимой энергии. Один конец каждого из таких цилиндров покоился на крошечном островке, другой на милю уходил в небо. Следующим этапом стал взрыв миниатюрной адской бомбы внутри невидимого шахтного ствола. Силовые поля не допустили распространения энергии взрыва в стороны, и ей не осталось ничего другого, как устремиться вверх и вниз. В результате образовался остров из оплавленных скальных пород и почвы, четверть мили в поперечнике и на милю уходящий в глубину. Вуаля! Может быть, не слишком изящная, но зато вполне пригодная к употреблению Зона приземления.

Черную стекловидную поверхность ЗП не брало ничто — ни время, ни болото, ни погодные воздействия. Разве что то там, то здесь время от времени задерживались принесенные ветром небольшие островки почвы, на которых мгновенно начинала развиваться фантастически жизнеспособная местная растительность. Какое-то время ветки тянулись к солнцу, становились все гуще, все толще, но потом очередной шаттл выжигал их.

Тетя Салли тоже могла так поступить, но решила, что в этом нет необходимости. Сейчас растительность угнездилась ближе к краям ЗП, а в центре все еще оставалось достаточно места. Там и приземлился шаттл. Отключив все системы, тетя Салли достала вязанье и начала новый ряд.

Марла пришла в сознание, когда ее вытаскивали из сетки. Чувствительность восстановилась, но тело все еще не подчинялось ей. Ренна нигде не было видно. Возможно, его вытащили раньше. Один человек держал Марлу, ворча и кряхтя от усилий, а другой подсунул ей под брюхо ремень. Потом каждый из них взялся за свой конец ремня, они подняли ее и поволокли к люку. Шерсть у нее на загривке встала дыбом, когда вялый ветерок принес гнилой запах болота. В глубине глотки зародилось глухое ворчание, но Марла подавила его, не желая, чтобы ее снова парализовали.

Оказавшись перед открытым люком, она увидела, что до земли десять или даже пятнадцать футов и никакой лестницы нет. Она почувствовала, что ее согласованно раскачивают, собираясь просто вышвырнуть вон! В отчаянии она попыталась вернуть себе контроль над двигательными функциями, но безуспешно. Проклятье! Так ведь можно и насмерть разбиться. Внезапно рядом возник смеющийся Мэрфи.

— Пока, сука! Надеюсь, ты умеешь летать!

А потом она и впрямь полетела. Полетела к твердой поверхности внизу, с размаху грохнулась на нее, но почему-то почти не ощутила боли. На редкость удачно приземлилась или упала на что-то мягкое? Марла почувствовала шевеление под собой и…

— Черт! Ну, ты и тяжеленькая собачка. Больше не стану тебя подстраховывать, пока не похудеешь.

Внезапно над ней замаячила физиономия Ренна. Тоже весьма упитанная, кстати; прежде Марла как-то не обращала на это внимания.

— Кто бы говорил, — попыталась сказать она, но вместо этого лишь глухо зарычала.

На самом деле Марла не собиралась ему угрожать. Судя по всему, он сознательно принял на себя вес ее тела, чтобы смягчить последствия удара о землю. С риском для собственного здоровья, между прочим.

Потом снова послышался смех Мэрфи, и Ренн повернул голову в том направлении. Несмотря на все усилия, сама Марла все еще оставалась недвижима.

Мэрфи возвышался на фоне открытого люка, уперев кулаки в бедра, а на палубе рядом с ним стояла большая сумка со снаряжением. Глядя вниз, он с притворным сочувствием покачал головой:

— Пройдет всего несколько часов, и ты угодишь на корм монстрам, засранец. Жаль, очень жаль. Не потому, конечно, что ты мне нравишься. Просто ты заслуживаешь, чтобы Трясина счавкала тебя не так быстро. — Мэрфи пожал плечами. — Но здешним тварям виднее. Я даже оставлю тебе снаряжение, хотя ты, конечно, ни черта не понял, как обращаться с ним.

С этими словами Мэрфи поднял сумку и швырнул ее вниз. Удар пришелся прямо в грудь Ренну, заставив его упасть на спину. Мэрфи все еще смеялся, когда люк начал закрываться.

Когда Ренн встал на ноги, корабль уже с воем поднимался вверх на маневровых двигателях. Потанцевав немного над ЗП, он ушел в далекое небо. Тетя Салли включила основные двигатели и с усмешкой потянулась за новой сигарой. К тому времени, когда Мэрфи доберется до пилотской кабины, она будет полна дыма.

 

Глава вторая

Ренн наблюдал за уходящим в небо шаттлом со смешанным чувством сожаления и радости. Никаких приятных воспоминаний с ним связано не было — та же тюрьма, только летающая, и все же он был привычен, знаком и воспринимался как ниточка, уводящая в прошлое. Шаттл превратился в сверкающую искру, а потом и вовсе исчез, и только тогда Ренн до самой глубины души прочувствовал, что эта последняя ниточка оборвалась безвозвратно. Что ж, по крайней мере он был свободен! Ничего. Он начнет все сначала, найдет способ вырваться из этой проклятой Богом дыры и доберется до ублюдков, упрятавших его сюда. Они заплатят ему за каждый шрам, который он тут получит.

Эти мечты растаяли так же быстро, как и появились. На смену им пришла грубая реальность — вонючее болото вокруг, влажный воздух, плащом окутывающий Ренна, и странные шумы со всех сторон. Собака издала горловой звук, он опустился рядом с ней на колени и успокаивающе похлопал по голове:

— Не переживай, парнишка… С тобой все будет в порядке… Просто на все нужно время… Этот ублюдок поставил станер на максимум.

«Ну какой дурак!» — подумала Марла. Она отчаянно пыталась заговорить, но вместо этого по-прежнему лишь глухо рычала: «Я не собака и уж тем более не „парнишка“.

И не тупица, в отличие от тебя. Ты что, оглох? Словно стадо слонов ломится сюда… А этот запах… Боже, какая вонь! Вытаскивай скорее свое оружие, да не забудь про блок питания. Делай что-нибудь, ради Бога!»

Однако Ренн по-прежнему стоял столбом. В отличие от Марлы, он не обладал ни особым слухом, ни повышенной чувствительностью к запахам, ни даже опытом в противостоянии физической опасности. Вот почему, когда спустя несколько секунд из густых зарослей внезапно вынырнула группа мужчин, он оказался к этому совершенно не готов.

Их было пятеро, все в самодельной одежде из кожи, и все очень хорошо вооружены. Среди них выделялся один — огромный, не меньше семи футов ростом; даже оружие самого зловещего вида казалось в его руках игрушечным и совершенно ненужным. Высоченную фигуру венчала большая костистая голова, с носом, напоминающим лезвие ножа, длинными сальными волосами и единственным, злобно мерцающим глазом. Но это была не тупая, а очень даже умная злоба, того сорта, когда человек сознательно выбирает зло, потому что это кажется ему наиболее логичным решением. Вторая глазница великана была прикрыта металлической пластинкой, поблескивающей в неверном солнечном свете. Ренн увидел в ней свое отражение и убедился, что выглядит скверно. Гигант заговорил; поразительно, но это был голос культурного человека.

— Ну вот, — сказал он, повернувшись к своим спутникам. — Итак, что мы имеем, джентльмены? По-моему, к нам прибыл новенький. Новенький со своим домашним любимцем. Как мило. Никогда не думал, что в один прекрасный день увижу заключенного, которому позволили прихватить с собой домашнего любимца. Однако, — теперь он обращался к Ренну, — мы совсем забыли о хороших манерах. Приветствую тебя на Трясине, незнакомец. Думаю, не надо объяснять, почему меня зовут Циклоп. Это не то имя, которым меня наградили отец с матерью, и все же я им вполне доволен. Оно неплохо сочетается с культурными традициями этой планеты и совершенно определенно несет в себе устрашающий оттенок. А вот эти четыре джентльмена за моей спиной известны под именами Бластер, Нож, Капкан и Стакан. Ренн кивнул и улыбнулся:

— Очень приятно, джентльмены. Удивительный подбор имен. Вам бы следовало открыть охранное предприятие.

Циклоп засмеялся, холодно и резко. От этого звука по спине Ренна пробежал озноб.

— О, у незнакомца, оказывается, есть чувство юмора. Мне это нравится. Скажи-ка, незнакомец, что ты думаешь о нашей планете? Надеюсь, этот убогий космопорт и наш жалкий облик не оскорбляют тебя?

Не совсем представляя себе, как реагировать на такую странную смесь угрозы и вежливости, Ренн попытался улыбнуться:

— Нет, конечно, нет. Я…

— Значит, ты считаешь, что мы выглядим жалко? — прервал его Циклоп.

— Вовсе нет, — ответил Ренн. — Я просто имел в виду…

— Он думает, что мы выглядим жалко. — Циклоп повернулся к своим людям, которые тут же постарались придать физиономиям оскорбленное выражение. — Всего-то несколько минут пробыл на нашей прекрасной планете, а уже готов критиковать и то, как мы одеты, и состояние нашего единственного космопорта. Я глубоко огорчен. Вы, я полагаю, тоже?

Ренн беспомощно наблюдал, как все четверо подтвердили, что да, они тоже очень огорчены. Он уже понял, что Циклоп просто играет с ним, как кошка с мышью.

Циклоп кивнул и поднял руку, призывая всех к молчанию:

— Достаточно, джентльмены, я понимаю ваше неудовольствие. Но чу! У меня для вас есть отличная новость.

Остальные приняли якобы крайне заинтересованный вид.

— Я почему-то думаю, что наш новый гражданин не просто так упомянул о том, как жалко мы выглядим. Он хочет исправить положение, хочет помочь нам. Да, это наверняка так и есть. — Снова повернувшись к Ренну, Циклоп спросил: — Я не ошибаюсь? В этом мешке замечательная одежда, благодаря которой мы сможем выглядеть не так жалко? И кое-какие приятные мелочи, способные улучшить качество нашей жизни?

Марла внутренне застонала, изо всех сил пытаясь сбросить с себя парализующие оковы. Безнадежно. Эффект станера почти сошел на нет, но прежняя свобода движений все еще не вернулась. Нечего было и думать о том, чтобы справиться с пятью вооруженными до зубов противниками.

«Отдай им мешок, — попыталась выкрикнуть она, но вместо этого лишь глухо зарычала. — Сейчас не время сражаться. Они превосходят тебя и числом, и уменьем. Просто отдай им то, что они хотят заполучить».

Ухитрившись слегка приподнять голову, Марла нашла Ренна взглядом, надеясь, что с помощью чего-то вроде телепатии ей удастся передать ему свои мысли. Увы! Одного-единственного взгляда оказалось достаточно, чтобы она снова застонала и рухнула навзничь. Этот кретин был настроен именно сражаться, о чем свидетельствовало выражение решимости на его лице и внезапно напрягшееся тело.

Циклоп тоже заметил это и улыбнулся с таким видом, точно хотел сказать: «Ну что же, так будет даже занятнее».

Ренн постарался затолкать поглубже свой страх.

— Послушай, Циклоп, или как там тебя зовут, почему бы нам не отбросить в сторону всю эту чепуху? Вы собираетесь забрать мое снаряжение. Вы вооружены, вас пятеро против меня одного. Что, у тебя не хватает мужества сразиться со мной в честном бою, один на один?

«Честный бой, — внутренне взвыла Марла. — Если бы у тебя была ракетная установка, вот тогда еще можно было бы надеяться на победу. Отдай им сумку!»

Циклоп поскреб подбородок, делая вид, что обдумывает предложение Ренна, и повернулся к своим товарищам:

— Ну, джентльмены, каково ваше мнение? Незнакомец хочет щедро одарить нас, но умоляет о чести сначала сразиться со мной один на один, в честном бою. Что скажете?

Четверка не слишком удивилась и выразила согласие с тем, что честный бой один на один — неплохая идея. Снова повернувшись к Ренну, Циклоп пожал плечами, как бы говоря: «Ну, если все так считают, что мне остается, кроме как уступить?»

Пока Циклоп снимал с себя оружие, Ренн сделал несколько упражнений, чтобы разогреться, чем несказанно развеселил Бластера, Ножа, Капкана и Стакана.

Марлу захлестнуло чувство гордости и печали одновременно. Гордости за то, что у Ренна хватает мужества для борьбы, и печали, потому что ей был заранее ясен исход.

Ренн понимал, что выглядит нелепо, пританцовывая и боксируя с тенью. Но все лучше, чем просто стоять в ожидании. И вообще, хорошо смеется тот, кто смеется последним, а если его план сработает… Это был отчаянный план, и вряд ли в подобной ситуации Ренн имел хотя бы крошечный шанс победить. И все же это лучше, чем ничего. По крайней мере, он на это надеялся.

Освободившись от целой груды оружия, которым он был увешан, и положив его рядом с собой на поверхность ЗП, Циклоп улыбнулся и, согнув палец, поманил Ренна к себе:

— Иди сюда, незнакомец.

Ренн так и сделал. Нагнув голову, он бросился на гиганта и ударил его в живот. Циклоп, явно не ожидающий подобного маневра, упал на спину, заодно прихватив с собой Бластера и Стакана.

Тем временем Ренн развернулся и окинул взглядом груду оружия, которую Циклоп положил на землю. На глаза ему попался полуавтоматический пистолет. В виде исключения, с этим оружием Ренн был в какой-то степени знаком. Если бы он смог завладеть им, то наверняка сумел бы и выстрелить, а дальше уж как повезет. Он протянул руку. Еще немного, еще чуть-чуть и… В тот момент, когда пальцы Ренна коснулись прохладного ствола, на него обрушился шквал боли и все исчезло.

Когда он снова открыл глаза, вокруг было темным-темно. Что это, неужели он ослеп? Или умер и оказался в таком отдаленном, заброшенном закоулке ада, куда и свет-то никогда не попадает? Внезапно на него из темноты надвинулись два красных глаза. Ренн приподнялся, пытаясь отползти в сторону, но острая боль пригвоздила его к месту. А потом, когда уже не оставалось сомнений, что красноглазый монстр вот-вот вцепится ему в горло, тот остановился, и Ренн услышал незнакомый женский голос:

— Какого черта ты дергаешься? Ну просто на минуту оставить нельзя… Сейчас же прекрати и лежи спокойно. Ты еще не в состоянии идти.

Холодный, влажный нос коснулся щеки Ренна, и мохнатая голова легонько подтолкнула его, заставляя лечь. У него вырвался вздох облегчения. Это оказался вовсе не монстр, а… собака. Собака! Собака, которая умеет говорить! Ренн снова попытался сесть, но боль заставила его вытянуться. Теперь он худо-бедно различал на фоне холодного света звезд слабый контур собачьей головы.

— В общем, я тебя понимаю, — извиняющимся тоном сказала Марла, усевшись на задние лапы. — Наверное, это на тебя свалилось слишком неожиданно… Ну, что я не просто собака. Прошу прощения. Я упустила из виду, что ты на некоторое время как бы выпал из реальности.

Когда Ренн заговорил, даже ему самому показалось, что голос у него звучит как-то странно.

— Значит, ты в самом деле… говорящая собака?

— Ну, в каком-то смысле. Хотя вообще-то я собака-киборг, прошедшая специальную подготовку для работы в службе безопасности. И притом, заметь, женского пола.

— Собака-киборг? — тупо переспросил Ренн.

— Ну да, — ответила Марла. — Однако мы можем поиграть в вопросы типа «Что умный маленький киборг вроде тебя делает в месте вроде этого?» чуть позже. Непосредственно сейчас у нас есть более насущные проблемы… Одна из них, к примеру, связана с твоей головой.

Ренн дотронулся до головы и с удивлением почувствовал влагу. Видеть он не мог, но догадывался, что это была кровь.

— Черт, что произошло?

Марла негромко захихикала:

— Ты попытался убить Одноглазого из его же собственного пистолета. Один из его дружков выстрелил в тебя. Мне кажется, это был Капкан или Нож. Так или иначе, пуля лишь оцарапала голову, а они удрали, бросив тебя умирать. Хотели и меня пристрелить, но пожалели патронов. Сказали, какой-нибудь болотный монстр и так с удовольствием мной закусит, — она засмеялась. — Это вряд ли. Разве что болотным монстрам нравятся сталь и пластик.

— Значит, они убежали?

— Ну да. И унесли все твое снаряжение. Они ушли три часа и двадцать шесть минут назад.

— Три часа и двадцать шесть минут?

— Положение киборга дает и кое-какие преимущества… К примеру, у меня есть встроенный хронометр.

— А-а… — все так же невразумительно среагировал Ренн.

Потом он спросил, не почудилось ли ему, будто кто-то завывал неподалеку, вызывая ответный вопль.

— К сожалению, нет, и это наша следующая проблема, — хладнокровно ответила Марла. — Пока мы дожидаемся, чтобы ты пришел в себя, вокруг бродят всякие, кто не прочь пообедать нами. За последнюю пару часов я прикончила двух мелких хищников. Их привлекает запах твоей крови.

Некоторое время Ренн обдумывал все услышанное. Каким-то пока совершенно непонятным для него самого образом он обзавелся очень необычной подругой, которая, между прочим, рискует своей жизнью ради него, а он валяется тут, словно дохлятина какая-нибудь, вместо того чтобы внести свою лепту в их общую борьбу за выживание. Внезапно его осенила одна идея. Похлопав себя по карманам, он обнаружил, что те вещи, которые в них лежали, остались на своих местах. И удивился, почему Циклоп с приятелями вообще не вытряхнули его из костюма.

— Они не обыскивали меня?

— Нет, — ответила Марла. — У тебя что, с собой разборный полевой госпиталь?

— Нет, — несмотря на боль, Ренн улыбнулся. — Но кое-что почти такое же стоящее. Аварийный ранец. А в большинстве аварийных ранцев есть зажигалка. Интересно, здешний подлесок горит?

— Неплохо, учитывая, в каком состоянии твоя голова, — вынуждена была признать Марла. — Давай ищи свой ранец.

Пока Ренн обшаривал карманы, она растворилась в ночи. Ко времени ее возвращения он уже нашел аварийный ранец и зажигалку в нем. В зубах Марла тащила несколько веток разных видов.

— Отлично, — заявил он. — Теперь давай попробуем. Может, здешние ветки вообще не горят, и тогда ты будешь избавлена от необходимости хорошенько поработать хвостом, раздувая костер.

— Поработать хвостом? Это что, шутка? — голос Марлы прозвучал так враждебно, что Ренн отшатнулся.

— Нет… Это просто… такое выражение. Я не хотел тебя обидеть…

— Ну, тогда ладно, — сразу же смутилась Марла. — Вероятно, тут есть доля моей вины. Временами я бываю… ну, немного обидчивой.

— Выкинь из головы. Давай посмотрим, что у нас получится.

Минут десять они экспериментировали. Результат был таков: ветки трех видов вообще не загорелись, четвертая начадила так, что Марле пришлось побыстрее оттащить ее подальше, но зато пятая с громким потрескиванием вспыхнула ярким пламенем.

Вдохновленная этим, Марла насобирала новых веток горючего кустарника, и вскоре у них уже пылал маленький костер. Марла продолжала зорко поглядывать по сторонам, но в этом, похоже, не было особой необходимости: напуганные огнем хищники убрались подальше.

Продолжив обследование своих карманов, Ренн нашел маленькую аптечку первой помощи, прочистил рану на голове и наложил повязку. Кроме того, он принял антибиотик широкого спектра действия и пару болеутоляющих таблеток. Сидя у костра и глядя на огонь, и Ренн, и Марла с любопытством думали друг о друге, но заговорить не решались. Наконец болеутоляющее подействовало и Ренна охватила сонливость. Ночь была не особенно холодна, а все же так приятно чувствовать тепло костра… Это была последняя мысль, прошедшая по краю его сознания, прежде чем Ренн провалился в сон.

Когда он проснулся, утро еще не наступило. Костер все так же ярко пылал, отбрасывая по сторонам оранжевые блики, а новая приятельница Ренна все так же лежала рядом с ним, свернувшись клубком и зорко поглядывая по сторонам.

Некоторое время он молча наблюдал за Марлой, испытывая сильнейшее желание протянуть руку и приласкать ее. Но кто знает? Может, ей не понравится? «Каково это — оказаться в теле собаки? — думал Ренн. — Наверное, не слишком приятно. Вряд ли она довольна своим положением. Интересно, как она выглядела до трансформации?» Воображение Ренна услужливо нарисовало ему брюнетку, с волосами до плеч, стройную, хорошенькую, — возможно, потому, что именно такой тип женщин он предпочитал. Жаль, что они не были знакомы раньше. Почему-то возникла уверенность, что она ему понравилась бы. Бог свидетель, он многим ей обязан. Не всякий человек остался бы ради того, чтобы помочь ему. Ренн решил нарушить молчание:

— Спасибо тебе.

Она подняла на него взгляд больших коричневых глаз, слегка приоткрыв зубы в пародии на человеческую улыбку:

— Очень признательна, конечно, но это мне нужно благодарить тебя.

— За что?

— Ты вступился за меня на борту шаттла, и сделал это от всей души. Уже очень давно никому даже в голову не приходило защищать меня.

Ренн пожал плечами:

— Просто я поступил так, как считал правильным. Хотя получилось не очень-то хорошо. Да и можно ли сравнить этот пустяк с тем, что сделала ты? Сражалась с хищниками… ну, и все остальное. Кстати, меня зовут Джонатан Ренн, — он непроизвольно протянул в ее сторону руку, но тут же отдернул ее. — Извини.

Она засмеялась:

— Не за что. Твой жест доказывает лишь, что ты воспринимаешь меня как личность, а не как животное. Прошу прощения за то, что говорила раньше. Временами я бываю туповата. Меня зовут Марла. Марла Мари Мендез. Думаю, нам и впрямь пора познакомиться. — Она села и протянула ему лапу.

Опираясь на локоть, Ренн другой рукой сжал протянутую лапу и слегка потряс ее.

— Рад нашей встрече, Марла Мари Мендез. Ну и что, говоря твоими же словами, симпатичный киборг вроде тебя делает в месте вроде этого?

Она поглядела на огонь.

— Ты имеешь в виду, почему я стала киборгом? И каким ветром меня занесло сюда?

Ренн открыл было рот, но она прервала его:

— Все в порядке, это совершенно естественные вопросы. Мне хотелось бы разбить свой ответ на две части.

Она замолчала, как бы собираясь с мыслями, и затем начала свой рассказ:

— Когда мне было двадцать шесть — примерно четыре стандартных года назад, — я очень сильно пострадала во время авиакатастрофы. Мы возвращались домой в аэрокаре, я и мой друг, и он… заснул за рулем. Ты знаешь, что в этом случае происходит. Как только хватка рук ослабевает, управление берет на себя автопилот и включается сигнал тревоги. Так должно было случиться, но что-то не сработало и этого не произошло. В результате мы упали на восьмиэтажный дом на скорости около восьмидесяти миль в час. По счастью, дом только еще строился и, кроме нас, никто не пострадал. Мой друг погиб мгновенно, но врачи решили, что у меня еще есть шанс. Мой друг сидел впереди, а я спала на заднем сиденье. Меня доставили в больницу, где спустя два дня я пришла в себя.

Марла помолчала, углубившись в воспоминания.

— Я ничего не видела, но могла слышать и говорить, хотя и не очень внятно. По крайней мере, такое у меня было ощущение. Вдруг послышался голос, такой… добрый, сочувствующий. Он звучал как бы в отдалении. Задавал вопросы, я отвечала, но вскоре утомилась и заснула. Потом наши разговоры возобновились. Иногда голос спрашивал, как я себя чувствую, иногда — о чем думаю, а иногда просто разговаривал со мной, чтобы скрасить мое одиночество. Он объяснял, что травма моя очень серьезна, что врачи делают все возможное и что все идет как надо. Мне кажется, так продолжалось довольно долго. Может быть, несколько месяцев. Потом голос заговорил со мной в последний раз. Уверена, это был тот же самый голос, но звучал он более глухо и даже более грустно, чем обычно. Он сказал, что ранения оказались слишком серьезны и врачи не смогли спасти мое биологическое тело. Затем извинился и объяснил, что ничего сделать было просто нельзя, и посоветовал принять ситуацию такой, как есть. Предложил мне на выбор три варианта…

Марла замолчала, и хотя Ренн не слышал ни звука, он не сомневался, что она еле сдерживает слезы. На этот раз без малейших колебаний он потянулся и погладил мягкую шерсть на спине, чувствуя, как под пальцами вздрагивает ее тело.

— Марла, нет никакой необходимости…

Она не дала ему договорить:

— Нет, есть необходимость, — в ее голосе бурлили эмоции. — Я хочу, чтобы ты знал. Как я уже сказала, у меня было три варианта. Я могла выбрать эвтаназию. Я могла продолжать свое тогдашнее существование. От меня, как выяснилось, остался лишь мозг, помещенный в специальный питательный раствор и подсоединенный к компьютеру. И я могла стать киборгом. Ну, мне не понадобилось много времени, чтобы выбрать третье.

— Я рад, что ты так поступила, — мягко сказал Ренн, поглаживая ее по спине.

Она обернулась и через плечо посмотрела на него с выражением благодарности в глазах. Потом снова перевела взгляд на огонь и продолжила свой рассказ:

— Однако это была лишь одна проблема. Существовала и другая. Сконструировать киборга стоит очень недешево, ни о каком массовом производстве не может быть и речи. Каждое такое тело создают под конкретного человека, которому предстоит находиться в нем. Я как таковая уже не существовала, страховка оказалась полностью истраченной. Властям было дешевле оплачивать мое пребывание в питательном растворе, чем тратить огромные деньги на создание киборга. И от родных ждать помощи тоже не приходилось. Отец погиб в сражении с пиратами во время Адской битвы, мать вскоре после этого сбежала на один из вновь открытых миров. Таким образом, никто из близких не мог внести за меня залог.

— Что, мать вот так просто взяла и сбежала?

Марла засмеялась:

— Ну да. Моя мамочка никогда не относилась к разряду почтенных женщин. Полагаю, она и сейчас согревает постель какого-нибудь изыскателя… Как бы то ни было, голос сообщил, что существует способ решения и этой проблемы. Дескать, есть компания, готовая заплатить большие деньги за тело киборга, при условии, что я заключу с ними контракт на определенное число лет и соглашусь на тот тип тела, который они пожелают заказать…

— Подожди, не говори, я сам попробую угадать, — прервал ее Ренн. — У них были какие-то свои планы, для чего им и понадобился киборг совершенно определенного типа.

— Именно. Это что касается того, как я стала киборгом. Да, вот еще что. Та компания называлась «Интерсистемс инкорпорейтед», и ей требовались охранники особого типа. Они должны были иметь человеческий интеллект, ведь обеспечение безопасности требует немалой находчивости, и приятный или по крайней мере не отталкивающий внешний облик. Роботы-охранники не устраивали компанию именно по этой причине — никому не хочется все время терпеть рядом присутствие таких страшилищ. Еще охранники должны были обладать способностью к физическому насилию, без которого в некоторых случаях никак не обойтись. И последнее требование, может быть, самое главное: абсолютная надежность — то, без чего нельзя было открыть доступ ко всем самым ценным и в то же уязвимым банкам данных компании.

— Постой-ка, — снова прервал ее Ренн. — С интеллектом все ясно, да и с внешним видом тоже. Вряд ли собака вызывает у кого-то неприятные эмоции. И она вполне способна совершить физическое насилие. Мне вот что непонятно. Каким образом собачий облик обеспечивал компании абсолютную надежность в сохранении ее секретов?

— А вот каким, — Марла подняла лапу. — Как работать за пультом компьютера с такими «пальчиками»? Поверь мне на слово, это невозможно.

После продолжительной паузы Ренн сказал:

Да, наверное. Ладно. Я понял, как ты стала киборгом. Ну а все остальное? Как ты оказалась здесь?

Она усмехнулась, обнажив розовый язык и два ряда белых зубов.

— Совершила кражу и попалась. Дело было так. Я заключила с компанией контракт на десять лет. По окончании этого срока я могла уйти из «Интерсистемс» или продлить контракт. Так я и собиралась поступить. Отслужить десять лет и потом еще ровно столько, сколько потребуется, чтобы накопить денег на новое человеческое тело. Достижения в этой сфере просто потрясающие. Можно жить полноценной жизнью, кроме, разве что, возможности иметь детей. Ну, я и собиралась… жить полноценной жизнью.

— Звучит многообещающе, — с оттенком игривости заметил Ренн.

— Почему бы и нет? — в том же духе ответила Марла. — Такие у меня были планы. А потом я узнала, что «Интерсистемс» ведет со мной нечестную игру. Каждый раз, отправляя меня на профилактический осмотр или очередную модификацию, они добавляли к моему контракту от полугода до года. Под тем предлогом, что им приходится платить за это.

— Они хотели, чтобы ты осталась у них навсегда.

— Точно. Итак, чтобы не затягивать. Поняв, что они задумали, я стала дожидаться одного из тех редких случаев, когда мне приходилось участвовать в доставке наличных денег. В конце концов это произошло. Там было полтора миллиона в золотых империалах, а мне и нужно-то было всего четверть миллиона. Но я взяла все. С помощью роботов восполнила недостачу веса, а сама удрала и отправилась в Швейцарию, в специализированную кибернетическую клинику.

Ренн присвистнул:

— Ловко. Но как собака может путешествовать, не привлекая к себе внимания?

Марла усмехнулась:

— Очень просто. Я наняла актера, чтобы он сопровождал меня. Человек с собакой, что может быть естественнее?

Ренн засмеялся, но тут же дотронулся до виска и смолк. Действие таблеток заканчивалось, боль возвращалась.

— А потом?

Марла как завороженная продолжала смотреть на огонь.

— А потом меня схватили. Во время одной из тех модификаций, о которых я уже упоминала, мне в область груди имплантировали мини-маячок, помогающий установить, откуда исходит сигнал. Меня арестовали у входа в швейцарскую клинику.

Наступившую тишину нарушало лишь потрескивание огня.

— Вот и вся моя история, — снова заговорила Марла. — Теперь хотелось бы послушать твою, Джонатан Ренн. Что симпатичный молодой человек вроде тебя делает в месте вроде этого?

Ренн засмеялся:

— Оглядываясь назад, должен признать, что моим единственным преступлением была невероятная тупость. После смерти отца я унаследовал его успешно развивающееся дело. В течение многих лет импортировал из-за границы экзотические специи, травы, парфюмерию и прочее в том же духе. Крутись-вертись и не жадничай, если не хочешь вылететь в трубу, частенько говаривал отец. И был прав. Взяв дело в свои руки, я придерживался первого принципа, но решил нарушить второй и принялся расширять свой бизнес. Сначала создал линию по доставке сухих замороженных экзотических продуктов, потом вторую, для ввоза заграничных вин, и в конце концов добавил к имевшемуся перечню кое-какие фармацевтические товары, главным образом для научно-исследовательских целей.

К этому времени я обзавелся собственным кораблем, быстрым, маленьким, в прошлом — навигационным разведчиком. Я окрестил его «Пегасом». Как у всех деловых людей, чей бизнес успешно развивается, у меня имелись конкуренты. Одни были вполне приличные люди, другие похуже. Однажды я отправился в дальнюю деловую поездку, по дороге всего на денек заскочив на Землю. Тут-то и начались мои неприятности. На борту у меня находился небольшой фармацевтический груз, новые антикоагулянты, разработанные в мире под названием «Веллер». Вот и все. А теперь представь, как я удивился, когда таможенники обнаружили в моей каюте фунт йерла! Они тут же арестовали меня.

Всем известно, что такое йерл, знала это и Марла. Этот наркотик вызывает эффект, в какой-то степени сравнимый с продолжительным оргазмом, но он очень быстро разрушает нервную систему и делает человека полностью зависимым. Император издал специальный указ, объявив йерл вне закона. Конечно, никакой указ не мог помешать одним торговать зельем, а другим с его помощью травить себя, однако Ренна нельзя было причислить ни к тем, ни к другим.

— И ты оказался за решеткой.

Ренн кивнул:

— Со стороны казалось, что правильно. Сидя в тюрьме, я, естественно, не мог собрать необходимых доказательств, но ничуть не сомневаюсь, что в дело замешан некий ублюдок по имени Шинто. Во-первых, он мой конкурент и заинтересован в том, чтобы вывести меня из игры. А во-вторых, такая подлость вообще в его стиле. Знаю, это прозвучит абсурдно, но я настроен так или иначе выбраться отсюда и добраться до Шинто. — Он пожал плечами. — Хотя в данный момент, кажется, месть придется на время отложить.

— Да уж, — согласилась Марла. — Похоже на то. Сочувствую тебе, Джонатан.

— И я тебе, — ответил он, поглаживая мягкую шерсть. — И я тебе.

С этим словами он улегся рядом с ней, прижался к теплому боку и вскоре уснул.

 

Глава третья

Марла проснулась от внезапно хлынувшего с неба теплого дождя и звуков отдаленного грома. Потоп быстро загасил огонь, ее шерсть намокла и потускнела. Ренн, однако, по-прежнему лежал свернувшись калачиком и не обращая внимания на дождь. Марла нежно ткнула его носом, пытаясь разбудить. Никакой реакции. Немного обеспокоенная, она лизнула его длинным розовым языком. Результат был тот же. Встревожившись не на шутку, она легонько потрясла его лапой и позвала по имени:

— Джонатан, проснись!

Он застонал, неразборчиво пробормотал что-то и снова впал в полусонное состояние. Не требовалось обладать медицинским дипломом, чтобы понять — он очень, очень плох. Скорее всего, какая-то здешняя инфекция.

Марла уселась на задние лапы, обдумывая, что предпринять. Можно остаться тут, в надежде, что Ренну станет лучше и он сможет идти. Или можно отправиться за помощью. Еще прежде, собирая ветки, Марла наткнулась на тропу, которая с большой степенью вероятности вела к какому-нибудь селению. Рассуждая логически — где космопорт, там селятся люди. И еще: у Циклопа и его товарищей не было сумок, а это значит, что они живут где-то рядом. Марла вполне могла представить себе, как они сидят в баре, прислушиваясь, не пролетит ли над головой шаттл, а когда это происходит, отправляются к ЗП. Наверняка такие походы для них самое обычное дело. Одним словом, можно с уверенностью предположить, что вблизи должно быть что-то вроде небольшого городка. Чем дольше Марла размышляла, тем яснее ей становилось, что, собственно говоря, и выбора-то у нее никакого нет.

Она снова носом ткнула Ренна в щеку и сказала:

— Я пошла за помощью, Джонатан, а ты просто лежи здесь и отдыхай. Хорошо?

Ответа не последовало.

Марла отошла на несколько шагов, остановилась и оглянулась. Ренн не двигался. Он выглядел так жалко, лежа там, под проливным дождем. Несколько мгновений она просто глядела на него, а потом сказала:

— Я люблю тебя, Джонатан.

Он, конечно, снова не ответил, но она на это и не рассчитывала. Активировав все свои мощные рецепторы, побежала к тропе, проложенной среди болот.

Ренн проснулся от того, что двухголовая змея укусила его за ногу. Здешним двухголовым змеям человеческая плоть не слишком нравилась, но мясо есть мясо, и следовало брать то, что доступно. А пухлая белая икра Ренна как раз и оказалась доступна. Пока та голова змеи, которая занималась едой, пыталась распробовать, что же ей обломилось на этот раз, другая голова, способная воспринимать внешние раздражители и чувствовать, поднялась, оглядываясь по сторонам, и встала как бы на страже. В конце концов, вокруг бродило множество хищников, которые с удовольствием закусили бы самой двухголовой змеей. Но того, что произошло дальше, прежде не случалось никогда: обед, который, казалось, ей был обеспечен, внезапно ожил и напал на нее с камнем.

Паника придала Ренну сил. Обрушив на змеиные головы несколько судорожных ударов и отшвырнув мертвую гадину прочь, он оглянулся вокруг, пытаясь вспомнить, куда это его занесло и почему. Постепенно прошедшие события всплыли в памяти. Мэрфи, Циклоп и Марла. Марла? Где Марла? Он позвал ее по имени, но услышал лишь все тот же шум дождя, барабанившего по листьям, и глухое громыхание далекого грома. Может, она пошла насобирать еще веток для костра? Нет. Сейчас, во время такого ливня, это не имело никакого смысла. И тут до него дошло. Конечно! Ну и дурак же он! Марла просто бросила его, оставив здесь подыхать. Почему бы и нет? Она ведь ему ничем не обязана. Сука! Волна жалости к себе нахлынула на Ренна, накрыв его с головой. Он растворился в ней, упивался ею, он… Что, и в самом деле подыхать тут? Ну уж нет. Он ей еще покажет!

Собрав всю свою энергию, Ренн попытался встать и почти справился с этой задачей, но тут же снова рухнул на землю. Лежал, часто и тяжело дыша, а вода бежала по его лицу и тонкой струйкой стекала в рот. Нет, с ходьбой ничего не получится. И, судя по всему, то же самое можно сказать о верховой езде и полетах. Оставалось одно — ползти. Никаких проблем. Что тут сложного? Прикладывая нечеловеческие усилия, Ренн перевернулся на живот и пополз на другой конец ЗП.

Марла неслась с грацией земного волка, легкими, неутомимыми прыжками, которые позволяют сберегать энергию на протяжении многих миль. После нескольких недель в тесной камере это было даже приятно. Ее глаза так и шарили по сторонам: нет ли малейшего признака опасности. Способность воспринимать звук была обращена не только на окружающие шумы, но и на широкий диапазон радиочастот, в надежде отыскать хоть какие-то признаки жизни. Однако пока она не видела и не слышала ничего похожего. Утопающая в грязи тропа была единственным доказательством человеческого присутствия.

Собственно, теперь это была уже не тропа, а скорее дорога, которая заметно расширилась. Настолько, что по ней могла бы проехать машина или другое транспортное средство. Ага, вот и впрямь следы колес, причем совсем свежие. Может, что-то доставляли к ЗП? Или, наоборот, увозили оттуда? Впрочем, какая разница?

Чем дальше, тем более болотистой и вязкой становилась дорога. Теперь ее почти на три дюйма покрывала грязно-коричневая жижа. То тут, то там раздавалось бульканье. Это дождь выгонял всяких мелких тварей из их подземных жилищ, и они разбегались во все стороны, стараясь не попадаться под ноги Марле и страстно желая как можно скорее заняться своими самыми важными делами — есть и размножаться. От непрекращающегося дождя поверхность воды пошла пузырями. Несколько раз Марла проваливалась в глубокие, скрытые под водой ямы и снова выбиралась из них. Это была нелегкая работенка, но Марла подгоняла себя, вспоминая о Ренне, беспомощно лежащем под дождем.

В какой-то момент инфракрасное зрение позволило ей заметить два крупных теплых тела, прячущихся в кустах неподалеку от дороги. Хищники? Вряд ли. Те напали бы на нее еще до того, как она их обнаружила. Скорее, животные из числа тех, кто питается падалью. Не обращая на них внимания, Марла побежала дальше.

Дорога снова расширилась. Впереди стали видны светлые пятна деревянных домов, построенных грубо, без затей. Издалека они казались необычно высокими, и только подойдя ближе, Марла разглядела, что они стоят на сваях примерно в пять футов высотой. По-видимому, эта мера была предпринята из-за того, что временами вода тут поднимается очень высоко; тем же самым можно было объяснить наличие лодок, причаленных позади многих домов.

Это оказался очень маленький городок, если вообще его можно было так назвать. Одна-единственная улица, с каждой стороны — по восемь-девять домов, и одно строение побольше, в самом дальнем конце, похожее на пакгауз или что-то в этом роде.

Ну, город не город, это все равно, главное, чтобы тут оказался доктор. Марла выбрала левую сторону улицы, поднялась по ступенькам и побежала по широкому деревянному тротуару, стараясь не думать о глупых замечаниях и вопросах, которые ей наверняка вскоре предстояло услышать.

— Глянь-ка, Сара… Говорящая собака!

— Ох, Франк! Как бы нам заполучить ее? Она, наверное, ужасно умная!

Если бы только Ренн был с ней! Все выглядело бы гораздо естественнее, и многих вопросов просто не возникло бы. Лучше пусть тебя воспринимают как простую собаку, чем пускаться в бесконечные объяснения. Марла вздохнула.

Ну, что тут у нас? По дороге она разглядывала вывески. Ага. Магазин. Еще один. Сыромятня. Bay! Вот оно! Вывеска гласила: «Доктор медицины Лестер Фескер». И внизу, помельче: «Заходите. Я — ваша единственная надежда».

Марла усмехнулась. Доктор явно был не лишен чувства юмора. Забавно.

Встав на задние лапы, передними она толкнула дверь. Та не поддалась. В сотый — нет, миллионный! — раз Марла пожалела, что у нее нет рук, и выругалась себе под нос. Царапая правой лапой дверь, она закричала во всю мощь своих легких:

— Откройте!

Сработало. Спустя несколько секунд послышались тяжелые шаги и мужской голос произнес:

— Иду, иду, не надо так волноваться. И если вы истекаете кровью, постарайтесь не закапать мой новый ковер. Я заплатил за него шесть шкур, и мне будет чертовски жаль, если на нем появятся кровавые пятна.

Потом дверь распахнулась. На пороге стоял чернокожий мужчина средних лет, в грязном халате, заросший двухдневной щетиной цвета соли с перцем. Он бросил взгляд направо, налево и только потом посмотрел вниз:

— Собака… У нас на Трясине собак нет.

— Ну, значит, теперь будет, — сказала Марла. — Вы доктор Фескер? — Он кивнул с ошарашенным видом. — Прекрасно. У меня есть для вас пациент, который нуждается в помощи.

Путь на ту сторону ЗП в памяти Ренна отчетливо распадался на две стадии. На первой он ползком продвигался на десять-двадцать футов, на второй впадал в забытье. Так повторялось снова и снова. Вторая стадия нравилась ему больше. Конечно, именно первая приносила чувство удовлетворения, что, как известно, всегда приятно. Тем не менее паузы, во время которых он проваливался в небытие, по необъяснимой причине были еще приятнее.

Потом в какой-то момент ситуация вышла из-под его контроля. Ренн понял, что не в силах больше ползти. Чуть позже начались странные, тревожные видения. Или, может быть, ему все это просто снилось? Незнакомые лица, то появляющиеся, то исчезающие, теплые одеяла, в которые его укутали, ощущение беспокоящего, какого-то подергивающегося движения, которое все длилось и длилось — без конца. Ренна ужасно клонило в сон, но он изо всех сил боролся с ним — ему казалось, что непременно и очень срочно нужно что-то сделать. Но что? Несмотря на все усилия, вспомнить это никак не удавалось. В конце концов, устав от бесплодной борьбы с самим собой, он послал все тревоги к черту и позволил себе отключиться. И снова, уже падая в бесконечную тьму, подумал, что в конечном счете лучше забвения нет ничего.

Ох, как ему не хотелось просыпаться! Сначала он всеми силами противился этому, но разбудивший его звук повторялся снова и снова, заставляя напряженно, настороженно ждать, когда он услышит его в следующий раз. Ждать и… бояться этого. Вот, опять. Пинг! Пинг! Что бы это могло быть? Ренн с неохотой открыл сначала один глаз, потом второй. У него над головой грубо обработанные деревянные планки под углом уходили вверх и соединялись с другими, образуя остроконечную кровлю. По ним туда-сюда шмыгали маленькие создания, похожие на плоские коричневые листья. Листья с тонкими, как проволочки, ногами, на которых они и сновали в поисках еды. Пинг! Пинг!

Ренн с трудом сел и огляделся. Он находился в маленькой комнате, совершенно пустой, если не считать его постели. Пинг! Пинг! А-а, вот что это такое. Странный звук издавала вода, падая в почти пустой металлический таз. По-видимому, протекала крыша. Все просто, никакой тайны. Ренн снова откинулся на подушку. Интересно, куда это его занесло? Нужно обязательно разобраться во всем, и поскорее, но… Дождь так уютно шелестел за окном, а постель была такая теплая, такая мягкая. Ладно, полежу еще несколько минут, сказал себе Ренн и снова провалился в сон.

Кап! Кап! Он открыл глаза. Снаружи дождь все еще стучал по крыше, а внутри вода все еще стекала в металлический таз, который был уже почти полон, так же как и мочевой пузырь Ренна. Он откинул одеяло, свесил с постели ноги и встал, почувствовав легкое головокружение, которое быстро прошло.

Сразу же вслед за этим дверь резко распахнулась и в комнату вошел энергичный чернокожий мужчина в грязном халате, небритый, с широкой улыбкой на лице. В зубах он сжимал нечто вроде дымящейся сигары, скатанной из листьев какого-то местного растения, судя по необычному, очень едкому запаху. Над головой вошедшего наподобие серого нимба клубилось облако ядовитого дыма.

— Итак, наш спящий красавец жив — еще одно доказательство моей медицинской гениальности! Позвольте, я вам помогу.

Опираясь на руку незнакомца, Ренн спустился по лестнице в маленький туалет, где наконец облегчился. Для этих целей тут был приспособлен металлический бак, явно бывший когда-то частью потерпевшего крушение шаттла.

— Сохранить жизнь экипажу мне не удалось, но по крайней мере я спас вот это, — сказал чернокожий, кивнув на бак, и вышел в коридор.

Следуя данным ему инструкциям, Ренн нашел уютную гостиную и уселся перед потрескивающим огнем. Вскоре вошел хозяин с чашкой в руке:

— Вот, выпейте это. Действует лучше всяких лекарств.

Ренн сделал глоток. Суп имел восхитительный вкус: густой, обжигающе горячий, с кусками тающего во рту мяса. Из желудка по всему телу тут же растеклось приятное ощущение тепла.

— Спасибо, — от всей души поблагодарил хозяина Ренн. — Вам следовало бы получить патент на это свое изобретение.

Откинувшись в кресле, чернокожий кивнул с самодовольным видом и выпустил новое облако ядовитого дыма:

— Действительно. И как я об этом не подумал? Еще один из множества способов добиться коммерческого успеха.

Ренн поставил чашку с супом на полированный деревянный стол и протянул незнакомцу руку.

— Между прочим, меня зовут Джонатан Ренн.

— Мне это известно. — Рука чернокожего оказалась сухой и сильной. — Я — доктор Фескер, хотя большинство тут называют меня просто Док, — он печально покивал большой головой. — Надо полагать, это было неизбежно, хотя человек моего образования и выдающегося интеллекта, без сомнения, заслуживает чуть больше уважения.

— Конечно, доктор, — совершенно искренне согласился Ренн, недоумевая, что могло привести Фескера на Трясину, и от всей души надеясь, что это не профессиональная небрежность. — Им… Нет, простите. Нам, следовало бы мне сказать. Так вот, нам крупно повезло, что мы можем пользоваться вашими услугами. Кстати, это возвращает меня к вопросу о том, где я и как тут оказался?

Доктор экспансивно взмахнул своей вонючей «сигарой»:

— В данный момент вы находитесь в процветающей метрополии под названием Расплата, поименованной так в честь того, что она расположена рядом с ЗП, а ЗП — это место, где приземляются шаттлы и происходит расплата с Ассоциацией охотников.

— Как поэтично.

— Ну, в каком-то смысле. Что же касается того, как вы оказались в моем скромном жилище, то за это вам нужно благодарить свою лохматую подругу.

— Марлу? Она была здесь?

— Ясное дело, — ответил доктор Фескер. — Пришла к моему порогу и рассказала о том, в какой переплет вы попали. Я тут же послал двух людей на розыски. По-видимому, вы отползли на несколько сот ярдов в сторону, так что им не сразу удалось вас найти. Однако в конце концов они справились, поэтому вы оказались здесь. — Фескер закашлялся и бросил критический взгляд на свою «сигару». — Должен сказать, вам чертовски повезло. Повезло в том, что вас не убили, но еще больше — в том, что у вас есть друг. Необычный, конечно, но, несомненно, друг. На Трясине с трудом обзаводятся друзьями.

Ренн вспыхнул, вспомнив, что он думал о Марле и как мысленно обзывал ее. Снова он у нее в долгу. Нужно будет непременно принести ей свои извинения.

— Где она? Ушла куда-то?

Фескер пожал плечами, утонув в новом облаке дыма:

— Я слышал, будто она собиралась поработать на охотницу, которую у нас называют Заразой, но с уверенностью ничего утверждать не могу. Здесь, на Трясине, люди не любят, когда суют нос в их дела.

Ренн почувствовал себя разочарованным и даже покинутым, хотя понимал, что не имеет права так думать. Он продолжал расспрашивать доктора о Марле, но тот либо не знал ответов на его вопросы, либо сознательно уклонялся от них, что, в конечном счете, приводило к одному и тому же результату. В конце концов Ренн сдался и решил сменить тему:

— Когда я смогу встать и выйти наружу?

Доктор потер небритый подбородок и улыбнулся:

— Ну, еще несколько дней вы будете нетвердо держаться на ногах, но по большому счету с вами уже сейчас все в порядке. На Трясине обитает множество отвратительных насекомых, и когда пуля оцарапала вас, половина из них тут же накинулись на кровоточащую рану. Спасибо тем, кто готовил эту планету к освоению. Они снабдили нас лекарствами, способными справиться с инфекцией, и ваш организм среагировал на них должным образом.

— Спасибо вам, доктор… Я в самом деле очень признателен вам за все, что вы для меня сделали, — Ренн бросил взгляд в окно, но увидел за ним лишь ночную тьму. — Если позволите, я.. останусь тут до утра. Надо полагать, у меня не слишком много шансов вернуть свое снаряжение?

Фескер улыбнулся:

— Их нет вообще. Циклоп и его приятели рассматривают ЗП как свое плодоносящее поле, на котором они собирают урожай. Если только у вас нет скрытого таланта к особо изощренной форме физического насилия, шансы вернуть себе снаряжение практически сводятся к нулю.

— А законы тут какие-нибудь действуют?

— Только те, которые мы устанавливаем для себя сами.

Ренн кивнул:

— Я так и предполагал. Как мне расплатиться с вами? Доктор небрежно махнул рукой с зажатой в ней «сигарой»:

— Рассматривайте это как мой дар. Возможно, в один прекрасный день вам подвернется случай в свою очередь оказать мне любезность. Не хотите закурить?

Он протянул Ренну коробочку с точно такими же зелеными «сигарами», как та, которую держал в руке.

Ренн с отвращением сморщил нос:

— Пожалуйста, не обижайтесь, доктор, но эти штуки только с виду похожи на сигары. Что за растение так ужасно воняет?

Нахмурившись, Фескер повертел между большим и указательным пальцами скатанные в трубочку листья, внимательно разглядывая их.

— Немного бестактный вопрос с вашей стороны, сэр. Боюсь, однако, что вы правы. Это зелье… не слишком удачное, скажем так. — Разочарованно покачивая головой, он загасил свою обруганную «сигару» о крышку коробки из-под лекарств, служившую ему пепельницей. — Я, видите ли, веду неустанные поиски заменителя табака. К несчастью, это благородное растение не приживается на Трясине, вот я и решил найти ему хоть какую-то приемлемую замену. Мало того, что я сам сильно страдаю без табака, в случае удачи это принесет мне немалую прибыль. За хорошее курево наши с вами сограждане не пожалеют ничего.

— Но согласитесь, это вредно для здоровья, — возразил Ренн. — Не станете же вы, будучи доктором, поощрять привычку, которая может привести к раку?

Фескер удивленно посмотрел на него:

— Вы, конечно, шутите? Разумеется, я именно так и поступлю. У меня в этом деле двойная выгода. Только представьте себе: они покупают у меня заменитель табака, получают удовольствие, заболевают раком, и я их лечу! Все довольны, а я — богач.

Ренн постарался не показать своего удивления и отхлебнул еще супа, раздумывая над тем, серьезно говорит доктор или просто подшучивает над ним. Они продолжали беседовать. Фескеру разговор доставлял очевидное удовольствие, а Ренн старался как можно больше узнать о своем новом доме.

К примеру, он выяснил, что на Трясине было около сотни тысяч заключенных, плюс-минус несколько тысяч, потому что точного числа не знал никто. Каждый день кто-нибудь умирал, и постоянно прибывали новенькие. Кроме Расплаты, имелись еще три крупных города, которые назывались Канава, Черная Голова и Клевер. Происхождение последнего названия было связано с именем человека, а не с растением.

Экономика планеты концентрировалась вокруг одного — охоты на монстров, отличающихся огромным разнообразием форм и размеров. Одни имели большую коммерческую ценность, другие — меньшую, некоторых было очень трудно убить. В основном, монстры делились на две категории: одних условно называли «вонючками», а других «шкурами». «Вонючки» ценились из-за маленькой гормональной железы, расположенной около третьего из семи малых мозгов. Соответствующим образом обработанная, эта железа являлась основным ингредиентом некоторых чрезвычайно экзотических и дорогих духов. Все попытки синтезировать ее искусственным путем потерпели неудачу, и Трясина оставалась единственным источником этого чрезвычайно ценного сырья.

Когда речь зашла о «вонючках», Ренн навострил уши. Не только из-за ценности самой информации, но еще и из-за близости этой темы к тому, чем он занимался в прошлой жизни. Он сам ввозил парфюмерию и прекрасно знал, как старательно большие компании оберегают секреты используемых ингредиентов, а также источников их получения. Интересно, подумал Ренн, какая из известных марок духов базируется на гормонах болотных монстров Трясины?

Фескер между тем продолжал свои объяснения. Что касается «шкур», тут все было ясно. Само название объясняло, с какой целью на них охотились. Хотя они и не ценились так высоко, как «вонючки», но все же приносили немалую прибыль. И главное, найти их было гораздо легче. После специальной обработки шкуры этих монстров превращались в отличную, хотя и несколько грубоватую кожу, не только водонепроницаемую, но и пуленепробиваемую. И существенно, что она обладала способностью подстраиваться под цвет и структуру всего, что ее окружало. Причем эта способность сохранялась даже после смерти монстров, с которых шкуры были сняты. Вот почему они так высоко ценились. Из них изготавливали одежду и легкую броню, пользующуюся большой популярностью как у военных, так и у преступников.

Почему шкуры этих монстров сохраняли свои свойства даже после смерти их хозяев, до сих пор оставалось загадкой. По словам Фескера, именно это было одной из главных задач, которую пытались решить «умники» на орбитальной станции, кружившей над планетой.

Ренн припомнил, что на Циклопе и его людях была кожаная одежда. Судя по всему, именно она позволила им подобраться к нему так незаметно. И тут он сообразил наконец, почему они не заинтересовались его костюмом. Зачем? В их распоряжении имелось кое-что получше.

Разговор продолжался, так же неспешно и ко взаимному удовольствию. Ренн узнал, что, хотя в основе здешней экономики лежит охота на монстров, занималась этим делом лишь небольшая часть населения. Большинство зарабатывало себе на жизнь другими способами: либо продавая охотникам различные товары и услуги, либо грабя их и других своих сограждан. Некоторые жили только воровством, наподобие того, как это делали Циклоп и его товарищи. Другие промышляли азартными играми, проституцией и торговлей.

— Вот и получается, — сказал доктор, подбросив полено в огонь, — что если вы не обладаете какими-либо особыми талантами вроде моего, — Ренн покачал головой, — У вас почти не остается выбора. Торговля отпадает, потому что для этого требуется капитал, которого у вас нет. С точки зрения секса вы тоже ничего интересного собой не представляете. Так уж получилось, что на Трясине гораздо больше мужчин, чем женщин. Значит, что остается? Охота, воровство или игра. Я бы порекомендовал вам последнее. Приятное, чистое занятие, в котором очень редко приходится прибегать к насилию. А финансовые перспективы не так уж и плохи. Поднакопите деньжат, сможете открыть магазин или еще чем-нибудь заняться… в этом роде… Прошу прощения. По-моему, ко мне пришли.

Оставшись один, Ренн попытался представить себя в роли игрока, но картина почему-то никак не складывалась.

Идя к двери, Фескер, как обычно, предупредил своих посетителей, чтобы они ни в коем случае не вздумали закапать кровью его новый ковер. Однако беспокоился он зря. Пациент, будучи в сильном подпитии, сам себя поранил выстрелом из бластера, а бластерные раны, как известно, не кровоточат. Так что на этот раз ковру ничто не угрожало.

Ренн вернулся в постель. Прислушиваясь к звуку воды, падающей в почти пустой таз, он думал о Марле. Где она? С ней все хорошо? Почему она сначала спасла его, а потом исчезла, даже не попрощавшись? Могла хотя бы дождаться, пока он придет в себя.

В конце концов он уснул. Ему приснилась прекрасная, стройная брюнетка. Она бежала по усыпанному цветами полю, а он, Ренн, пытался догнать ее, но почему-то ему это никак не удавалось. Наконец она споткнулась, и он подхватил ее, сгорая от желания. Однако, оказавшись в его объятиях, она начала вырываться и внезапно превратилась в собаку. Собака улыбнулась, а потом и засмеялась резким, лающим смехом, который снова и снова раздавался в ушах Ренна.

 

Глава четвертая

Он покидал дом доктора Фескера со смешанным чувством. С одной стороны, его мучил страх, но с другой — настроение было на удивление приподнятое. Ну, страх, — это понятно. Впервые в жизни у Ренна не было ничего, кроме одежды на теле. Объяснить приподнятое настроение оказалось труднее, но, хорошенько поразмыслив, он пришел к выводу, что оно проистекает из того же источника, что и страх. Ситуация, в которой он оказался, пугала, но и взбадривала. С чувством удивления Ренн вынужден был признать, что испытывает даже нечто вроде предвкушения приятного.

Вот почему он с легким сердцем шагнул на деревянный тротуар, и только где-то глубоко внутри застыл холодный ком страха. Еле ощутимый, впрочем; так, не ком — маленький комочек. Оглянувшись, Ренн увидел единственную улицу городка, в данный момент затопленную водой не меньше, чем на фут. Дождь по-прежнему лил как из ведра, так что, скорее всего, вода поднимется еще выше. Так вот почему все дома стояли на сваях. В основном это были одно— или двухэтажные строения, сделанные из грубо обработанного дерева. Приподнятый над поверхностью земли деревянный тротуар служил для того, чтобы пешеходы могли ходить, не утопая в воде. А было их немало; мимо Ренна во все стороны сновали люди.

В массе своей вид они имели грубоватый, но энергичный, одеты были в кожу и носили оружие. Некоторые, однако, выглядели понаряднее; эти, скорее всего, и зарабатывали себе на жизнь торговлей, проституцией или азартными играми. Практически все, сталкиваясь с Ренном, смотрели как бы сквозь него. Кроме проституток. Те, напротив, так и норовили поймать его взгляд и подбадривающе улыбались. Поведение здешних жителей ничуть не удивило Ренна. Он не раз бывал на других мирах и знал, что их обитатели всегда настороже и стараются держаться подальше от незнакомцев. Ему тоже придется освоить это искусство — если он хочет тут выжить.

Внезапно его ушей коснулся странный, кашляющий звук. Что это? Звук становился все громче, и тут до Ренна дошло — это же тарахтит двигатель внутреннего сгорания! Спустя несколько секунд показалась плоскодонка и заскользила по залитой водой улице. Один человек сидел у рулевого колеса, а двое других — под грубо сколоченным навесом, по-видимому заменяющим каюту. Когда лодка проплывала мимо, рулевой сказал что-то остальным, и все трое рассмеялись. У Ренна возникло не слишком приятное чувство, будто речь шла о нем.

Тем не менее он не сводил с лодки зачарованного взгляда. По-видимому, шум, который она производила, исходил из металлической коробки, закрепленной на корме. Судя по звуку, это был самый примитивный, но достаточно мощный двухцилиндровый двигатель. Ренну не раз приходилось видеть такие на других планетах. Они чрезвычайно губительно действовали на окружающую среду и на Земле были запрещены еще несколько столетий назад. Но многие миры были не в состоянии позволить себе что-нибудь получше. Их обитателей вполне устраивали бензиновые двигатели, если, конечно, эти миры располагали достаточно большими запасами топлива. А на шум и вредные выбросы никто не обращал внимания.

Плоскодонка добралась до дальнего конца городка и исчезла из виду. Ренн тоже зашагал дальше, продолжая размышлять о том, что только что увидел. Бензиновые двигатели. На деревьях они, как известно, не растут. Значит, на Трясине есть топливо и по крайней мере один очистительный завод. Плюс литейное и машиностроительное производства в той или иной форме. Все эти факты следовало иметь в виду, хотя пока Ренну было неясно, что с ними делать.

Ну, сказал он себе, хватит заниматься осмотром достопримечательностей. Пора всерьез задуматься о выборе профессии. Эта мысль заставила его улыбнуться. О каком выборе идет речь? Из чего тут выбирать? Вопреки совету доктора Фескера, становиться игроком он не собирался. Его никогда не привлекали азартные игры. И потом, зачем ждать, пока деньги сами придут к тебе, когда можно пойти и взять их? Да, решено, он займется охотой. Здесь, на Трясине, всем заправляли охотники. Кроме того, они сумели понять эту планету, научились говорить с ней на ее собственном языке, и это тоже импонировало Ренну. Итак, решено. Он станет охотником.

А потом… За заботами о насущном маячила еще одна, гораздо более значительная и важная цель. Со временем он найдет способ выбраться с Трясины, разделается с Шинто и восстановит свое доброе имя. Хорошо, когда есть большая, пусть отдаленная цель, даже если пока она кажется почти недостижимой.

Ренн зашагал дальше упругой, энергичной походкой.

Вывеска гласила: «САЛУН».

У Ренна не было ни денег, ни того, что могло бы заменить их, но он нуждался только в информации, а ее, возможно, удастся получить бесплатно. Он вошел внутрь и оказался в большом зале, заставленном разнокалиберной мебелью. Посетителей было мало. Только человек, стоящий на коленях перед стойкой, две скучающие проститутки за угловым столиком и игрок, который сидел, привалившись спиной к стене и тасуя карты. Клиенты появятся позже. Даже на Трясине сейчас было еще рановато для серьезной попойки.

Стойка тянулась вдоль одной из стен. Она представляла собой цельный ствол дерева, которому придали прямоугольную форму и гладко отшлифовали. Древесина была желтовато-зеленого цвета и имела прекрасную ровную структуру, без каких-либо следов волокон или прожилок. Примерно треть ее длины была украшена резьбой. Прекрасно выполненная, она, казалось, отражала историю планеты и строительства города, начиная с того, как первый научно-исследовательский корабль опустился на ее поверхность, и заканчивая сценами стычек с отвратительными на вид монстрами.

Только пройдя всю длину стойки, Ренн понял, что стоящий на коленях человек был художником и в данный момент трудился, добавляя последние штрихи к своему новому шедевру. Нагнувшись, он с помощью маленького резца заканчивал детали узорной листвы за спиной одного из монстров. Работал быстро, действуя исключительно левой рукой, в то время как правая безостановочно ощупывала поверхность работы. В такт своим движениям встряхивая длинными сальными волосами, художник все время бормотал что-то себе под нос.

Ренн остановился у него за спиной, пораженно глядя на резьбу. Это была потрясающая работа. В бугристых мышцах монстра ощущалась такая грация и в то же время такая мощь, что, казалось, она вот-вот выплеснется наружу и затопит зал. Вспомнив о своем решении стать охотником, Ренн от всей души понадеялся, что монстр был не столько списан с натуры, сколько являлся плодом воображения его создателя.

— Замечательная работа, — сказал он.

— Рад слышать, — не оборачиваясь, ответил художник. — Как вам кажется, лиственный орнамент не портит впечатления?

Ренн перевел взгляд на то место, о котором говорил художник. Орнамент поражал точностью и не только не мешал восприятию монстра на переднем плане, но, напротив, придавал изображению еще большую объемность и глубину.

— Он прекрасен.

— Ну и хорошо, — ответил художник и встал. — Значит, настало время выпить. Эй, гарсон!

— Я тебе не «гарсон», пьяница, — отозвался сморщенный маленький человечек, появляясь из задней комнаты. — Чего тебе?

— Твоего мерзкого пойла, чего же еще?

— Ты закончил секцию?

— Ну да, — сердито ответил художник. — Вот и мой друг может подтвердить.

С этими словами он повернулся к Ренну. Тот остолбенел. Лицо художника выглядело как ужасное сплетение грубых складчатых шрамов. Никаких признаков глаз. Единственная черная дыра представляла собой уцелевшую ноздрю, да еще, когда он говорил, приоткрывалась безгубая щель.

— Ну, что же вы молчите? Работа закончена или нет?

— Закончена, — пролепетал Ренн.

— Ладно, — с явной неохотой буркнул бармен, поворачиваясь, чтобы уйти.

— И принеси того же самого для моего друга, — сказал художник.

Бармен остановился и оглядел Ренна сверху донизу:

— Это ты пытался застрелить Циклопа из его же пистолета?

Ренн кивнул. В маленьких городках новости распространяются быстро.

Бармен засмеялся:

— Жаль, что меня там не было. Ладно, садись. Но запомни, это твоя первая и последняя бесплатная выпивка в салуне Расплаты.

Пока бармен наполнял два стакана, художник протянул Ренну покрытую шрамами руку:

— Для меня большая честь познакомиться с вами, человеком, у которого не только глаз художника, но и сердце льва. Я — Максвелл.

— Джонатан Ренн… Что, просто Максвелл? Никакого прозвища?

Художник засмеялся. Это был сухой, скрежещущий звук.

— Никакого. Я отношусь к числу тех немногих, кто самой судьбой избавлен от этого унижения. Ну, как меня называть? Урод? Или, может быть, Шрам? Ни у кого язык не повернется произносить такое прозвище, а что еще тут можно придумать? Будьте любезны, возьмите у бармена наши стаканы.

Ренн так и сделал, после чего проследовал за Максвеллом к угловому столику. По тому, как уверенно тот двигался, можно было догадаться, что этот путь хорошо ему знаком.

. — Ну, — сказал художник, усаживаясь, — а теперь попробуйте то, чем оплачиваются мои труды. — Он взял стакан и сделал осторожный глоток. — Ух! Омерзительно, как всегда.

Ренн пригубил напиток, оказавшийся очень крепким, со слабым привкусом мяты. По первому ощущению, не меньше восьмидесяти градусов. Горло обожгло, а когда жидкость достигла пустого желудка, в нем словно взорвалась граната.

— Bay! Зачем же пить, если не нравится? — спросил Ренн.

Рот Максвелла искривился в подобии улыбки.

— Затем, что я алкоголик, и хотя это пойло вызывает У меня отвращение, бьет оно хорошо. Как только мы закончим разговор, я вернусь к работе. Через полчаса или, может быть, через час гарсон нехотя нальет мне следующую порцию. Я проглочу ее, и цикл начнется сначала. Если все пойдет хорошо, эффект будет постепенно накапливаться, и часов в десять-одиннадцать я отрублюсь. А больше мне от жизни ничего и не надо.

— Ну, вы, безусловно, один из самых организованных алкоголиков, которых мне когда-либо приходилось встречать, — сказал Ренн.

— Благодарю вас.

— То, что здесь изображено… Это плод вашего воображения или монстры в самом деле так выглядят?

Максвелл сделал еще один глоток, очень осторожно, стараясь не пролить ни капли.

— Они и в самом деле так выглядят, друг Джонатан. Я видел их собственными глазами.

— Вы были охотником?

После паузы Максвелл медленно кивнул:

— Да, охотником. Одним из лучших. Но это было еще до сражения, до того, как случилось вот это, — он поднял руку и коснулся уродливой маски, в которую превратилось его лицо.

— Сражения?

— Ну да. Идиотизм, конечно. Это произошло несколько лет назад. Мы сговорились напасть на шаттл. Надеялись захватить его и добраться до транспортного корабля, — Максвелл пожал плечами. — Коротко говоря, затея провалилась. Те, кому повезло, погибли. Я выжил.

— Мне очень жаль.

Ренн вспомнил о своих собственных надеждах вырваться с Трясины. Ладно. Идея с шаттлом отпадает… Но он придумает что-нибудь еще.

Максвелл осушил свой стакан и осторожно поставил его на стол.

— Спасибо, друг Джонатан. Я не чувствую в ваших словах унизительной жалости… и за это спасибо вдвойне. Но хватит о моих проблемах. Осмелюсь предположить, что у вас и самого их хватает.

— Ну, не так уж много, — ответил Ренн. — Я гол как сокол, а в остальном все прекрасно. Не подскажете, где тут можно получить работу?

— Какие-нибудь особые умения имеются?

— Нет, но мне хотелось бы стать охотником.

Максвелл кивнул с глубокомысленным видом.

— Вы собираетесь допивать, друг Джонатан? Если нет, я был бы рад сделать это за вас.

Ренн подвинул к нему стакан:

— Прошу вас, пейте.

Максвелл так и сделал. Осушив стакан до последней капли, он облизнул губы.

— Спасибо. Для того, кто хочет стать охотником, но не располагает никакими средствами, существует единственная возможность добиться своего. Вы заметили большой дом на северном конце города?

— Да.

— Ну, так вот. Это пакгауз, в котором размещается Ассоциация охотников. Там покупают и хранят шкуры. И там же вербуют тех, кто готов поработать помощником охотника.

— Вербуют? Но ведь это наверняка почти рабство?

Максвелл рассмеялся своим дребезжащим смехом:

— Ну, в каком-то смысле. Но это совсем не так плохо, как кажется. Заключив, прямо скажем, кабальное соглашение на год или два, в обмен вы получите снаряжение, пищу и жилье. И обучение по высшему разряду. Для желающего стать охотником это лучшая школа, какую только можно себе представить. Я бы посоветовал вам поступить именно так, даже если бы вы располагали какими-то средствами.

— Вы меня убедили, — сказал Ренн и встал. — Я так и сделаю. Спасибо.

Максвелл тоже поднялся и протянул ему руку.

— Был рад помочь, друг Джонатан, — сказал он, когда они обменялись рукопожатием. — Вам серьезно понравились мои работы?

— Они прекрасны, Максвелл, — ответил Ренн совершенно искренне, — лучшие из тех, которые я когда-либо видел.

Максвелл кивнул:

— Хорошо. Убейте побольше монстров, а потом не забудьте купить мне выпивки.

Гордо подняв голову и распрямив спину, художник вернулся к месту своей работы.

Дождь все лил и лил. Хотя у большинства домов были широкие, нависающие над тротуаром карнизы, они не примыкали друг к другу, сквозь просветы текла вода. Благодаря костюму тело Ренна оставалось сухим, но к тому времени, когда он добрался до другого конца города, с головы у него капало.

Пакгауз соединял с тротуаром деревянный мостик. Оказавшись внутри, Ренн прежде всего обратил внимание на запах. Не то чтобы неприятный, но — необычный. Едкий запах плесени и… химии. Ну да. Скорее всего, именно тут обрабатывают шкуры монстров.

Он оглянулся, но никого не увидел. Несмотря на тусклое освещение, можно было различить угловатые силуэты двух больших краулеров, припаркованных в дальней части здания, а перед ними — ряды многоярусных полок. Некоторые из них были пусты, на других лежали кипы шкур. Вдруг вдали послышались голоса. Ренн пошел на звук, пробираясь между полками, и в конце концов оказался на открытом пространстве. Вокруг шаткого деревянного стола сидели трое мужчин и женщина. Они играли в карты. Позади них тянулись ряды скамеек без спинок, в данный момент пустых; можно было предположить, что их использовали для проведения собраний. Единственная лампа, висящая над головами игроков, отбрасывала на их лица конус желтого света.

На звук шагов Ренна они, как один, повернули головы в его сторону. Все были одеты в кожу, и у всех пистолеты у пояса. Первой нарушила молчание женщина. У нее были пронзительно-голубые глаза, высокие скулы и остриженные «ежиком» волосы.

— Еще чуть-чуть, и я вас обштопаю, так что готовьте денежки.

— Это как сказать, милая, — ответил один из мужчин и подмигнул ей. — Мы не хуже тебя умеем плутовать.

Невысокий, с мощной бочкообразной грудью, он, на взгляд Ренна, обладал немалой физической силой. Но лицо у него было открытое, а улыбка дружелюбная.

— Я ищу работу. Хотел бы стать помощником охотника.

Женщина оглядела его с головы до ног:

— Что-то ты толстоват для охоты на монстров.

Ренн покраснел от смущения.

— Кто тебя прислал?

Этот вопрос задал второй мужчина, однорукий, с воинственно выпяченным подбородком.

— Человек по имени Максвелл.

Первый мужчина кивнул:

— Ну, тогда ладно. Что-нибудь придумаем. Как всегда, многие охотники нуждаются в помощниках… Давай-ка рассчитайся со мной, и я займусь парнем.

— Конечно, Кулак, — женщина подвинула к нему груду металлических звезд. — Но не радуйся особо. Очень скоро ты вернешь мне все, что выиграл.

— Я тебе вот что скажу, лапушка, — игриво ответил Кулак. — Если ты согласишься провести со мной ночь, то получишь столько, сколько сейчас лежит на столе.

— Чтобы затащить меня в постель, тебе понадобится что-то посерьезнее, — фыркнула женщина. — Целая бригада морской пехоты, так я полагаю.

— Хватит болтать, займись-ка лучше делом, — сказал однорукий, сердито глядя на Кулака из-под лохматых бровей.

Третий мужчина, почти неразличимый за дымом огромной трубки, кивнул в знак согласия.

Кулак с видом притворного огорчения покивал головой, собрал свой выигрыш и ссыпал его в карман кожаной куртки. По цвету она была в точности как темное дерево у него за спиной. Повернувшись, он протянул Ренну руку:

— Меня зовут Кулак.

— Джонатан Ренн. Рад познакомиться.

— Ну, Джон, топай за мной в офис, там все и уладим. Они двинулись в обратный путь к приютившемуся в углу офису. Он выгодно отличался от остального помещения заваленным всяким хламом столом и печью из листового металла. В комнате было удивительно тепло. Кулак отпер грубо сколоченную дверь и подбросил дров в огонь, а Ренн, радуясь теплу, протянул к печи руки.

Кулак уселся в кресло и, освобождая перед собой место, начал отодвигать к углам инструменты, оружие, карты, тряпки и прочие вещи, которыми был завален стол. В конце концов он удовлетворенно улыбнулся и достал откуда-то клавиатуру:

— Без этого не обойтись, если хочешь дело сделать.

Он убрал со стола еще какие-то мелочи, и взгляду Ренна предстал видавший виды компьютер.

— На каком источнике питания вы работаете? — удивленно спросил он.

— У тебя за спиной стоит генератор, — пальцы Кулака уже стучали по клавиатуре. — Может, мы всего лишь прыщ на заднице Империи, но и у нас есть свои правила. Правила, как продавать, покупать и создавать новые правила. Их уже накопилось немало. Приходится записывать, иначе всего не упомнишь. Вот для чего нам нужен компьютер, — Кулак вздохнул. — С каждым днем он пашет все хуже. Ну, давай начнем с твоего полного имени.

Вопросов оказалось множество. К тому времени, когда Кулак объявил, что они закончили, его потрепанный компьютер сожрал уйму всякой информации — сведения о родителях Ренна, его образовании, профессии на Земле, о том, когда и чем он болел, и много чего еще. Фактически, это было все, что Ренн мог рассказать о себе, за одним-единственным, но весьма примечательным исключением. Вопрос о преступлении, за которое он сюда попал, вообще не поднимался. Интересно, почему?

Он все еще ломал над этим голову, когда спустя полчаса вошел в единственный городской ресторан и заказал обед. В кармане у него позвякивали металлические монеты, полученные от Кулака в качестве аванса. Вскоре ему подали сэндвич, чашку горячего растительного супа и вторую, поменьше, с суррогатным кофе. Очень вкусным, как оказалось.

Обедая, Ренн обдумывал все, что ему пока удалось выяснить. Сказалась профессиональная привычка, и, совершенно не отдавая себе в этом отчета, он произвел своего рода деловой анализ, которым всегда сопровождается освоение нового рынка. Не вызывало сомнений, что на Трясине развивается комплексная экономическая система. Стадии полной разрозненности и последующего объединения уже закончились. Та, которая сейчас была в самом разгаре, отличалась уже некоторой специализацией. Хотя охотой занималась лишь незначительная часть населения, практически все остальные, прямо или косвенно, помогали ей. Сюда можно было отнести такие виды деятельности, как добыча и очистка нефти, строительство, торговля и проституция. Технология в форме бензиновых двигателей использовалась, чтобы по возможности нейтрализовать хроническую нехватку рабочей силы.

Как результат действия всех этих факторов появились состоятельные члены общества, которые могли позволить себе маленькие излишества — вроде доктора Фескера с его драгоценным ковром. Для того чтобы экономика и дальше развивалась столь же успешно, были разработаны зачаточный вариант гражданского кодекса и система учета, призванная отслеживать его выполнение. Могла ли такая своеобразная система правосудия оказаться жизнеспособной? Учитывая, что все без исключения местные жители имели преступное прошлое, поначалу идея наведения хоть какого-то порядка наверняка не вызывала у них восторга. Однако со временем их отношение к ней, скорее всего, начало меняться. В конце концов они устали от людей вроде Циклопа и поняли, что закон и порядок жизненно необходимы.

Все это, понял Ренн, и объясняло, почему Кулак не задал ни одного вопроса о том, что привело его сюда. Кто сознательно, а кто и нет, но все граждане Трясины включились в строительство нового общества. С этой точки зрения, их прошлые преступления серьезного значения не имели. Пройдет пятьдесят или, может быть, сто лет, и общество на Трясине будет напоминать те, которые уже сейчас существуют на других, обычных планетах Империи. Большинство сосланных сюда людей превратятся в законопослушных граждан, в поте лица добывающих хлеб свой, а с немногими преступниками, уцелевшими в их среде, станут поступать точно так, как и везде, — построят тюрьмы, где и будут содержать их. Эта мысль заставила Ренна улыбнуться. Планета-тюрьма, которая борется с преступностью! Интересно, мог ли император предвидеть такой поворот событий? Увы, теперь на этот вопрос не мог ответить никто.

Оставшуюся часть дня Ренн убил, бродя от магазина к магазину, разглядывая выставленные в них товары и наблюдая за будничной жизнью граждан Трясины. По-видимому, наступление сезона дождей знаменовало собой конец одного охотничьего цикла и начало другого. Наверное, поэтому в городе было много охотников, которые пришли, чтобы продать свои «шкуры» и «вонючки», а взамен купить припасы. Бродя среди них, Ренн все время поглядывал по сторонам — не появится ли Марла? Но не увидел ни ее, ни каких-либо других собак. Проклятье… Куда же она подевалась? Он даже спросил о ней Кулака, в надежде, что ответ можно будет получить через компьютер. Но тот лишь улыбнулся и сказал, что все сведения носят сугубо конфиденциальный характер. Ну, никуда Марла не денется, подумал Ренн. Рано или поздно он найдет ее.

Не забывал он и о Циклопе и его людях. Считая, что с ним покончено, а потом неожиданно увидев его, они могли разозлиться и попытаться все же разделаться с ним. И хотя Ренн и сам с удовольствием расквитался бы с ними, он понимал, что пока не созрел для этого. Сначала нужно заполучить в свои руки оружие и научиться обращаться с ним. Ничего, месть может подождать. К счастью, он так и не встретил никого из них, и середина дня прошла без всяких приключений.

Около шести часов вечера к пакгаузу стали стекаться охотники. Ренн внимательно приглядывался к их оружию, одежде и манере поведения. В конце концов он собирался стать одним из них.

Охотники входили внутрь пакгауза и рассаживались по скамейкам. Ренн присоединился к ним. В воздухе витали ругательства, грубые шутки и громкая речь. Потом Кулак взгромоздился на пустой ящик, свистнул и тяжело притопнул ногой, призывая всех к порядку:

— Успокойтесь, тихо! Собрание Ассоциации охотников объявляю открытым. Сначала некоторые замечания насчет прошлых дел. Кое-кто из вас, шутов гороховых, додумался смягчать шкуры третьего класса с помощью химикалий и подсовывать их как шкуры второго класса. Чтобы больше такого не было. Имперские заявили, что будут теперь производить выборочную проверку каждого груза — на химическую обработку, механическое растягивание и прочее в том же духе. Пока все сходило с рук, я молчал. Но отныне — конец. Не заставляйте меня на месяц лишать вас охотничьих лицензий. Сейчас переходим к новым делам…

Этих дел оказалось великое множество, начиная от территориальных споров между некоторыми охотниками и заканчивая вопросом, какое угощение подавать на Охотничьем балу, который должен был состояться через четыре месяца. Постепенно Ренн утратил интерес к происходящему и начал подремывать. Ему привиделась широкая постель и сидящая рядом прелестная брюнетка, но как раз в самый интересный момент кто-то громко окликнул его по имени.

— Эй, гражданин Ренн, очнись! О тебе говорим, — сказал Кулак под общий хохот. — Ну, надеюсь, теперь ты с нами?

Ренн побагровел от смущения и кивнул.

— Отлично. Будь так добр, встань, чтобы все могли полюбоваться на тебя.

Ренн поднялся, стараясь не обращать внимания на замечания, остроты и тому подобное.

— Он что, обожрался за обедом?

— Неужели это тот самый, кто едва не прикончил Циклопа? Что-то плохо верится.

— Вот еще, возиться с ним…

— Ну да. Учишь их, учишь, а потом какой-нибудь монстр раз и откусит ему голову, и все труды пойдут прахом.

— Я беру его. Контракт на один стандартный год… плюс один процент со всего, что будет добыто сверх десяти тысяч штук.

Этот громкий, звучный голос прокатился по помещению, перекрывая все шумы. Повернувшись, Ренн увидел толстого седовласого мужчину.

— Поступило предложение от Капитана, — нараспев произнес Кулак. — Что скажешь, гражданин Ренн? Согласен?

Ренн не совсем понимал, что именно происходит. Может, его выставили на аукцион? Если так, то, похоже, за ним оставалось право решать. Однако не успел он рта раскрыть, как общий шум перекрыл новый голос:

— В отличие от этого старого толстобрюхого скупердяя, я предлагаю контракт на один стандартный год плюс два процента со всего, что будет добыто сверх десяти тысяч штук.

По аудитории прокатились одобрительные смешки, перемежаемые кошачьим мяуканьем и свистом.

Повернувшись влево, Ренн понял, что на этот раз предложение исходило от женщины, хотя по голосу он ни за что об этом не догадался бы. Однако ее впечатляющие формы не оставляли никаких сомнений, и Ренн приосанился. Провести с ней в болотах полгода… Что же, это может оказаться забавно.

Кулак кивнул, явно довольный возникшей конкуренцией. Все остальные, похоже, разделяли его чувства. У Ренна создалось впечатление, что процесс «битвы» за него расшевелил собравшихся, заскучавших во время делового обсуждения.

— Поступило новое предложение. Гражданин Ренн, твое мнение?

И снова Ренн не успел ничего ответить.

— Будь у моей конкурентки мозги и вполовину так хороши, как ее грудь, она бы поняла, что этот жалкий экземпляр не то что двух, а и одного процента не достоин. Тем не менее я предлагаю пять, просто по доброте сердечной. Ради того, чтобы избавить этого бедолагу от некомпетентности моей конкурентки и, следовательно, спасти ему жизнь.

Закончив свою речь, Капитан сложил руки на толстом животе и победоносно оглянулся.

— Ну, Пышка, — спросил Кулак, — может, еще надбавишь?

Та взмахнула рукой, отметая это предложение:

— Ну уж нет. Мой конкурент, конечно, туповат, но я с ним согласна в одном — этот толстячок немногого стоит. Если Капитан желает платить пять процентов, пусть платит. Я от своего не отступлю — два процента, и все.

Собравшиеся отреагировали на это заявление бурными аплодисментами и громким топотом.

Ренн между тем просто кипел от злости на обоих своих потенциальных нанимателей. Он, конечно, понимал, что во всем происходящем был элемент выработанного годами ритуала, но поделать с собой ничего не мог. Больше всего его задели слова о том, что он якобы слишком толст. Скажите, пожалуйста, «этот толстячок немногого стоит»! Так что реакция Ренна объяснялась скорее обидой, чем логикой:

— Я принимаю пять процентов, предложенных Капитаном.

Пышка опустилась на свое место, а Капитан под шквал оваций принялся раскланиваться во все стороны. Спустя несколько минут собрание закончилось. Ренн поставил отпечаток большого пальца на годовом контракте, в который был внесен специальный пункт относительно пяти процентов, и превратился, таким образом, во временную собственность Капитана, в прошлом одного из мелких заправил преступного мира, а ныне охотника на монстров. Когда по завершении сделки Кулак и Капитан обменивались рукопожатием, Ренн заметил высокую женщину с седой прядью в темных волосах, которая как раз в этот момент выходила из пакгауза. Рядом с ней шла огромная собака!

— Марла!

Перепрыгивая через ряды скамеек, Ренн бросился к двери, расталкивая охотников, осыпавших его проклятьями. В конце концов он выскочил наружу, перебежал по мостику на тротуар и остановился, оглядываясь по сторонам. На улице было полно народу, но высокая женщина с собакой как сквозь землю провалились.

 

Глава пятая

Капитан растолкал Ренна ясным и очень ранним утром следующего дня. Подумать только. И это ждет его не день, не два и даже не недели, а месяцы!

— Эй, Джонни, вставай, оторви от койки свою задницу, пора за дело приниматься!

Дел и вправду оказалось невпроворот. Они ночевали на борту лодки Капитана. Этой собственности он и был обязан своим прозвищем. Прозвище было не лишено оттенка насмешки, но иронию, как позже убедился Ренн, Капитан вообще не воспринимал. Судно, составлявшее предмет гордости и радости хозяина, называлось «Фред». Капитан был твердо убежден, что от женщин одни неприятности, и будь он проклят, если назовет женским именем такую важную для него и вообще замечательную вещь, как лодка. Каждое утро «Фреда» нужно было вылизывать от носа до кормы — задача, по мнению Капитана, в самый раз подходящая для Ренна.

— Если разобраться, — заявил он, дергая себя за козлиную бороденку и сверля Ренна взглядом крошечных, налитых кровью глаз, — ты ни на что другое и не годишься.

С этими словами, колыхая толстым животом, Капитан занялся приготовлением завтрака — святое дело, которое он не доверил бы никому.

Отдраивая и отмывая лодку, Ренн внимательно изучал ее. Это оказалась деревянная плоскодонка с мелкой осадкой, около тридцати футов в длину. Позже он узнал, что лодки для плавания по болотам никогда не бывают длиннее, иначе они не смогли бы маневрировать в узких и извилистых протоках.

Первые десять футов длины «Фреда» занимал открытый кокпит десяти футов в ширину, обшитый тонкими, приваренными друг к другу стальными полосами. Дно кокпита имело заметный наклон от носа к корме. Поливая его, Ренн убедился, что вода сначала скапливается в нижней части, а потом вытекает через дренажные трубы, установленные по бортам. В целом все сооружение очень походило на большую металлическую раковину. Сначала Ренн недоуменно разглядывал его, не понимая, к чему все это, но потом до него внезапно дошло. Ну конечно! Это и в самом деле раковина. Раковина, предназначенная для того, чтобы отмывать болотных монстров и прямо тут же сдирать с них шкуры.

Рубка располагалась сразу за кокпитом. Здесь Капитан постарался обеспечить себе максимальный комфорт. Сооружение имело шесть футов в высоту и было оснащено двумя койками — днем они использовались под сиденья; здесь же находились очень удобный маленький камбуз и даже крошечный сливной гальюн.

Стремясь к установлению дружеских отношений, Ренн восхитился и койками, и в особенности гальюном.

— Я слишком стар, чтобы обходиться без этого, — проворчал Капитан, гоняя скворчащий кусок мяса по сковородке. — В моем возрасте не очень-то пристало свешивать задницу с борта.

К тому же при виде этого зрелища все монстры со страху разбегутся, добавил про себя Ренн.

На корме располагался еще один открытый кокпит. В нем вдоль стен были установлены водонепроницаемые металлические емкости, в которых хранилось невероятное количество всевозможного снаряжения, тщательно уложенного и в отличном состоянии. Тут были канаты, такелаж, буи, оружие, боеприпасы, взрывчатка, инструменты, запчасти и многое другое. Охота на монстров, судя по всему, требовала не только больших капиталовложений, но и немалого умения. Неудивительно, что Максвелл посоветовал Ренну для начала завербоваться в помощники. Не существовало другого способа освоить эту науку, и хотя Капитан был, конечно, не подарок, он, похоже, знал, что и как делать. Ренн вспомнил Пышку, которая тоже набивалась ему в учителя, и улыбнулся. Да, иметь с ней дело было бы, наверное, приятнее, но куда теперь-то деваться? Не нужно было поддаваться эмоциям.

Капитан пришвартовал «Фреда» около пакгауза Ассоциации охотников, и хотя в основном его длинные скаты защищали от дождя, кое-где все-таки протекало. Было очень приятно забраться в уютную каюту и закрыть за собой дверь. Потрясающий запах самого натурального земного кофе защекотал ноздри Ренна, в желудке заурчало. Завтрак, который Капитан расставил на раскладном столике, выглядел чертовски аппетитно. Он состоял из жареного мяса — Ренн не стал спрашивать, чьего — и свежих булочек из привозной муки. Может, общество Капитана и оставляло желать лучшего, но готовить он уж точно умел.

Как только Ренн уселся, Капитан вперил в него сердитый взгляд:

— Не вздумай болтать, пока я буду молиться перед едой.

Не дожидаясь реакции Ренна, Капитан опустил голову и забормотал слова древней молитвы, которой мать научила его семьдесят лет назад. Закончив, он поднял голову и снова свирепо уставился на Ренна:

— Ну, что вытаращился? Никогда не видел, как молятся? Ну конечно, где тебе, язычник невежественный.

Продолжая ворчать, Капитан приступил к еде, щедрой рукой оделив ею и Ренна.

Долгое время оба молчали: капитан потому, что был слишком поглощен процессом еды, а Ренн потому, что не находил безопасной темы для разговора. Складывалось впечатление, что каждое его слово безумно раздражает Капитана. Но ведь им все-таки предстояло провести бок о бок немало времени, и, наверное, имело смысл предпринять еще одну попытку. Дождавшись, пока Капитан налил себе последнюю чашку кофе, Ренн сказал:

— Отличный завтрак, Капитан. Ты чертовски хороший повар.

На одно короткое мгновение толстое лицо Капитана смягчилось, но тут же опять приобрело обычную жесткость. Во время долгой паузы слышно было лишь, как он шумно прихлебывает кофе. Потом послышалось неразборчивое:

— Уф-ф-ф. Рад, что тебе понравилось, парень. — Последовала новая пауза, а когда Капитан наконец заговорил, чувствовалось, что каждое слово дается ему с неимоверным трудом и даже, возможно, причиняет страдание. — Я все утро следил, как ты работал. Знаешь, могло быть гораздо хуже. — Испытывая явное облегчение от того, что с комплиментами покончено, он тяжело поднялся на ноги и сердито посмотрел на Ренна сверху вниз: — Ну, хватит рассиживаться. Давай, оторви свою проклятую задницу, нам еще нужно припасов купить. Через пару дней дождь кончится, вся вода уйдет в болота, и «Фред» может застрять здесь на мели. Нам это, сам понимаешь, ни к чему.

Изо всех сил стараясь скрыть улыбку, Ренн с серьезным видом кивнул. Да, этот человек неисправим, но все же он — человек. По крайней мере, так Ренну казалось в тот момент. Правда, к вечеру, когда они сели обедать, он уже был не слишком уверен в этом.

Процесс закупки припасов походил на ночной или, точнее говоря, дневной кошмар. Хождение по магазинам вместе с Капитаном оказалось невероятным испытанием. Оно началось с того, что Капитан двинулся по самой середине деревянного тротуара, выставив перед собой толстое пузо, точно нос могучего корабля, и заставляя остальных прохожих увертываться от него вправо и влево. При этом он жестко фиксировал взгляд на своей цели, и горе тем объектам, как движущимся, так и неподвижным, которые попадались ему на пути. А когда цель оказывалась достигнута, дело оборачивалось еще хуже.

Капитан не входил в магазины — он врывался в них, заставляя клерков и покупателей предусмотрительно разбегаться в разные стороны. Потом, вперив стальной взгляд в незадачливого продавца, не успевшего вовремя убраться подальше, он требовал позвать хозяина. Как только тот оказывался перед ним, Капитан оглядывал его с головы до ног с таким видом, точно был сержантом, а хозяин магазина рядовым, имевшим несчастье во время увольнения попасться ему на глаза. При этом Капитан с осуждающим видом покачивал головой:

— Так вот кто, значит, по таким бешеным ценам продает весь этот хлам.

Как выяснилось, именно с этой фразы Капитан всегда начинал торговаться. И что удивительно, его незамысловатая уловка, как правило, срабатывала. Казалось, властный тон и грубые манеры заставляли трепетать даже тех торговцев, которым уже не раз приходилось иметь с ним дело. Так оно и шло от магазина к магазину. После посещения каждого из них тяжело нагруженный Ренн относил покупки к «Фреду» и тут же возвращался обратно. Чего только не пришлось ему таскать! Тут было и снаряжение разного рода, и всевозможная еда, и боеприпасы, и, как он с удивлением отметил, немалое количество выпивки.

То, что завершило этот изнурительный марафон, имело непосредственное отношение к самому Ренну. Ввалившись в магазин, на вывеске которого было написано «Одежда», Капитан загнал в угол удрученного его появлением хозяина, ткнул подрагивающим пальцем в Ренна и заявил:

— Экипировка для этого человека.

В соответствии с одним из пунктов заключенного Ренном контракта, Капитан обязан был снабдить его «полной экипировкой», но имел право вкладывать в эти слова то содержание, которое считал нужным. Учитывая скупость Капитана, о которой упоминалось во время собрания, Ренн опасался, что много ему не перепадет. Однако тревожился он зря. Капитану, казалось, даже доставляло удовольствие сделать так, чтобы его помощник был экипирован по самому высшему разряду.

Оставив Ренна в магазине, он ушел и появился лишь часа два спустя. К этому времени Ренн оказался владельцем трех комплектов кожаной одежды для охоты, одного превосходного комплекта на каждый день, двух пар сапог и кучи всяких необходимых мелочей. Он переоделся. Все сидело отлично. Торопливо шагая вслед за Капитаном, Ренн сказал:

— Спасибо тебе, Капитан.

Не оглядываясь, тот бросил через плечо:

— Уф-ф-ф. Может, ты и выглядишь как охотник, но толку-то? Ты пока ни черта не умеешь.

Ренн обиженно покачал головой и больше не произнес ни слова.

Оказывается, они направлялись к оружейному магазину. Владелец уже держал в руке табличку с надписью «ЗАКРЫТО» и явно вознамерился дать им от ворот поворот, но передумал, увидев выражение физиономии Капитана.

— Да, сэр? Чем могу помочь?

— Нужно подобрать моему помощнику личное оружие.

То, что за этим последовало, можно было назвать весьма любопытной смесью торговли и упражнений в баллистике. Хозяин предлагал что-либо, Капитан в ответ либо отрицательно тряс головой, либо, обхватив руками живот, яростно торговался из-за цены.

Потом начался второй раунд, на этот раз споры велись по поводу боеприпасов и различных мелких принадлежностей. Когда и с этим было покончено, Капитан ткнул пальцем в груду оружия и сказал, обращаясь к Ренну:

— Вот твои единственные друзья на этой планете, парень. Заботься о них получше, и они отплатят тебе тем же. Начиная с этого момента ты никогда не должен ходить безоружным.

Ренн перевел взгляд на свой новый арсенал. Чего тут только не было! Тяжелый полуавтоматический пистолет семьдесят пятого калибра, стреляющий разрывными пулями, способными пробить любую броню. Лазерное ружье.

Легкий ручной бластер, предназначенный главным образом для самозащиты. Маленькая, но грозная даже на вид двухстволка. Вибронож для сдирания шкур, два ножа для метания и еще одно лезвие, замаскированное под пряжку.

— Не знаю, Капитан… Я, конечно, ценю твою щедрость, но, может, это немного чересчур? Сам-то ты, как я вижу, не носишь оружия.

Что-то взметнулось, неожиданно и молниеносно, и в лицо Ренну уставилось дуло маленького пистолета.

— Ошибаешься, парень. Пораскинь-ка мозгами. Вскоре после того, как ты приземлился, этот чертов Циклоп со своими людьми едва не прихлопнул тебя. Потом ты только чудом не стал добычей здешних хищников и не утонул в болоте. Вот тебе первый урок. На этой планете опасность подстерегает повсюду. Здесь выживают только сильные. Забудь об этом хотя бы на мгновенье — и ты покойник. — Последовало еще одно молниеносное движение, и пистолет исчез.

Ренн сглотнул и кивнул в знак понимания. Прислушиваясь к советам Капитана, он с помощью хозяина лавки нацепил на себя оружие. Ручной бластер оказался в кобуре, свисающей с плеча и спрятанной под одеждой. Пистолет висел низко на правом бедре, маленькую двухстволку засунули в правый сапог, и везде, где только можно, рассовали ножи. Ренн испытывал неловкость и даже некоторый страх, несмотря на то что все это оружие было пока не заряжено.

Капитан оглядел его оценивающим взглядом, как если бы выбирал мясо на обед, например.

— Ты и вправду похож на охотника. Жаль, что голова у тебя пока работает совсем не так, как нужно. Ну, не все же сразу.

Уже почти стемнело, когда Ренн и Капитан вышли из оружейного магазина и зашагали к пакгаузу. Над городом сгустились сумерки, и находилась Марла на другой стороне улицы, но благодаря своему необыкновенному зрению она сразу же узнала Ренна. И рванулась за ним, но тяжелая цепь удержала ее. Женщина, которую все здесь называли Заразой, с помощью мощного замка прикрепила цепь к ограде. Марле страстно хотелось окликнуть Ренна, но это тоже было невозможно — Зараза обмотала ей морду тремя футами стальной проволоки. «Собакам не положено говорить», — заявила она. И при все своей силе Марла не смогла избавиться от проволоки. Все же она вытянула морду и заскулила, издавая звук глоткой. Если бы только Ренн взглянул в ее сторону! Он, конечно, тут же освободил бы ее, и она перегрызла бы Заразе горло.

Но мужчины спокойно шли своим путем, и Марле оставалось лишь ругаться про себя, провожая их взглядом. Когда они скрылись, она вздохнула, улеглась на землю и замерла в ожидании. Пройдет три или четыре часа, Зараза выйдет из салуна, отомкнет замок и на цепи потащит Марлу в свою грязную лачугу на другом конце города.

Да, это будет долгий и тяжелый год.

Ясным и очень ранним утром следующего дня Капитан наполнил баки «Фреда» топливом и, горько сокрушаясь по поводу цены, с явной неохотой расплатился со скучающим продавцом. Однако когда двигатель «Фреда» ожил, лицо Капитана расплылось в улыбке.

— Хороший мальчик, — сказал он, похлопывая двигатель по обшивке и одобрительно кивая.

Когда Ренн отдал швартовы и оттолкнул «Фреда» от причальной сваи, дождь уже прекратился. Капитан говорил, что так будет все время — то ясно, то снова ливень, — хотя в течение года было и шесть более продолжительных сезонов дождей.

Лодка скользила по улице Расплаты. Нависая над рулевым веслом, Капитан время от времени помахивал рукой ранним прохожим. Большинство отвечали тем же и выкрикивали жизнерадостные приветствия, однако Ренн пришел к выводу, что всеобщим любимцем Капитан не был; по крайней мере, один человек сделал в его сторону оскорбительный жест. «Сюрприз, сюрприз», — с усмешкой подумал Ренн.

— Хватит ухмыляться, точно идиот, давай прочисть уши и слушай, — сказал Капитан, когда они добрались до дальнего конца города. — Начиная отсюда тебе придется напрячь весь свой крохотный умишко, чтобы хорошенько запомнить дорогу. Урок номер два. Болото постоянно изменяется. Старые протоки исчезают, новые появляются. Поэтому, даже имея самые последние карты, сделанные со спутников, очень легко заблудиться. Если я погибну, взяв в помощники такого неумеху, как ты, тебе не удастся пожировать за мой счет, потому что ты просто не найдешь дорогу обратно. А-а, я тебя расколол! Ладно. Может, хоть это заставит тебя быть повнимательней. Ну все, хватит. Главное, запомни — только таким способом ты можешь спасти свою никчемную жизнь.

Покинув город, Капитан свернул в огромную протоку шириной в несколько миль. В промежутках между сезонами дождей это была просто небольшая речушка, но сейчас мутная дождевая вода затопила берега. Течение несло на себе множество обломков. Капитан осторожно обходил те, что побольше, и не обращал внимания на мелкие. Время от времени из воды высовывались плавник или щупальце, заставляя строить пугающие догадки о существах, обитающих внизу.

Пока «Фред» потихоньку скользил вперед, Ренн поглядывал по сторонам, сверяя увиденное с картой, которую Капитан развернул перед ним. Одновременно он осваивал свой пистолет. Капитан заявил, что Ренн должен научиться разбирать, чистить и заряжать все свое оружие с закрытыми глазами. Неумело вертя в руках пистолет, Ренн подумал, что насчет «закрытых глаз» время пока явно не пришло..

Дождь то прекращался, то лил снова; они перекусили, и как-то незаметно работа с пистолетом начала требовать от Ренна все меньших усилий. Он почувствовал себя… почти совсем хорошо. Отличная еда, тепло и экзотическая природа вокруг — все вместе навевало спокойствие и даже сонливость. Вскоре, прислонившись спиной к стене рубки, он и в самом деле уснул и не заметил, как на его лицо упала тень, а с неба на палубу опустился огромный лифтер.

Взбаламутив мощными крыльями влажный воздух, птица изогнула длинную шею и потянулась к лицу Ренна. Однако проснулся он лишь тогда, когда, собираясь издать победный клич, лифтер открыл клюв и оттуда пахнуло мерзкой вонью. Не раздумывая, Ренн выхватил пистолет и нажал на спусковой крючок. Пуля вошла в узкую грудь птицы и взорвалась где-то внутри. Тварь содрогнулась, но была еще жива. Ренн снова выстрелил. На этот раз пуля сделала свое дело, повредив два главных сосуда, из которых сразу хлынула зеленоватая кровь. Огромная птица вскрикнула в последний раз и упала замертво.

Ругаясь на чем свет стоит и извиваясь, точно червяк, Ренн выбрался из-под трупа. Проклятье! Куда подевался Капитан? Поднявшись на ноги, он оглянулся и, к своему немалому удивлению, увидел, что Капитан все так же сидит на корме, склонившись над веслом, и с ухмылкой смотрит на него.

Разглядев выражение лица Ренна, старик покачал головой с таким видом, будто все происходящее его забавляло, и громко сказал, стараясь перекричать шум двигателя:

— Урок номер три, парень. Никогда не спи на открытом месте, не позволяй себе уснуть глубоко и уж тем более не спи в рабочее время.

— Черт возьми, Капитан. Ты допустил, чтобы лифтер напал на меня!

Капитан пожал плечами:

— Во всем имеется своя хорошая сторона, Джонни. У этих птиц есть участки кожи под крыльями, которые очень высоко ценятся. Что плохого, парень, если мы заработали несколько кредитов, а заодно ты получил хороший урок?

— Что плохого, говоришь? Что плохого? Черт, ты использовал меня как приманку!

— Да, приманка из тебя получилась отменная, парень, — с самодовольным видом согласился Капитан. — И еще запомни. Всегда делай два выстрела, не один. Большинство здешних тварей с одного раза не убьешь, поэтому один выстрел хорошо, а два лучше.

Приказав Ренну сесть к веслу, Капитан прошел на нос. Кряхтя от усилий, он оттащил птицу к переднему кокпиту и принялся за работу. Много времени ему не потребовалось. Зажужжал вибронож, хлынула кровь, и за борт полетели огромные куски мяса. Ренн заметил, что они тут же исчезали под водой, причем это выглядело так, как будто их утаскивал кто-то невидимый. Он сделал в уме пометку, что купаться в здешних водоемах не стоит.

Вскоре от птицы остались одни крылья. Капитан осторожно отделил от них мягкую кожу подкрылий и бросил остальное в воду. Некоторое время крылья плавали на поверхности, а потом, стоило Ренну на мгновенье отвернуться, бесследно исчезли.

Весь остаток дня Ренн не разговаривал с Капитаном, но внимательно отслеживал их маршрут и неустанно осваивал разные виды оружия, зорко поглядывая по сторонам, нет ли опасности. В следующий раз он так глупо не попадется.

Когда наступил вечер, Капитан направил «Фреда» к большому дереву на берегу. Ренн спрыгнул на сушу, обмотал швартовый линь вокруг гладкого ствола и хорошенько закрепил его. Как только Капитан выключил двигатель, течение отнесло «Фреда» на всю длину линя.

Молчание разделило их, словно непроницаемая завеса. Поначалу робкие, ночные звуки с каждым мгновением становились все громче, сливаясь в общий хор. Хрюканье, скрипы и вой позволяли лишь догадываться о том, какие драмы разыгрываются в темной глубине болот. Рождение, поиски пищи и смерть — вот, наверное, и все. Причем насильственная смерть была здесь скорее правилом, чем исключением. В болотах никто не ждал и не давал другому пощады. Пальцы Ренна то и дело непроизвольно ощупывали пистолет. Капитан заметил это и улыбнулся. Хорошо. Мальчик быстро усваивает науку.

С утра Ренн несколько оттаял и снова стал разговаривать с Капитаном, хотя обида и злость не прошли. Эти чувства подталкивали его к тому, чтобы досаждать старику. Так, по мелочам, конечно: вроде того, чтобы съесть последний кусок бисквита, на который тот нацелился, или выхватить у него из-под носа самый аппетитный кусок мяса. Однако Капитан на такие приманки не клюнул и на столкновение не пошел. Вместо этого он громко рыгнул, взял свою чашку с кофе и ретировался на корму.

Ренн мыл посуду, выглядывая из кабины в надежде, что Капитан сам отдаст швартовы, но каждый раз убеждался, что тот по-прежнему сидит, потягивая свой кофе.

— Долго еще? — сердито спросил в конце концов старик. — Клянусь, ты самый медлительный из всех, кто У меня был.

— Ну надо же, как не повезло! И много их у тебя было?

Капитан задумчиво погладил брюхо:

— Точно я уж и не упомню… Вроде бы десять или пятнадцать.

Внезапно Ренном овладела подозрительность.

— Ты ведь не просто так взял меня, да? Что случилось с твоим последним помощником?

Еще не успев договорить, он уже догадался, что именно сейчас услышит.

Физиономия Капитана расплылась в широкой ухмылке.

— Ну, его сожрала «вонючка». Этот глупый сукин сын промахнулся, — Капитан грустно покивал головой. — Такая жалость. Мне он, в общем-то, нравился, вот разве что… храпел очень.

— И что дальше? — саркастически спросил Ренн.

— А ничего. Разве что то же самое может случиться и с тобой, говнюк, — в высшей степени дружелюбно ответил Капитан.

— Я убил эту крылатую тварь или не я?

Капитан поднял бровь:

— Кто спорит, парень? Да, ты. Но — с трех футов. Хотелось бы взглянуть, как ты отсюда попадешь вон в ту корягу, — он указал куда-то вправо. — Давай, попробуй. Если попадешь с первого раза, сегодня весь день я за тебя буду работать.

Ренн поглядел на мертвое дерево. Примерно три фута в ширину и ярдов пятьдесят в высоту. Вытащив пистолет, он тщательно прицелился, ощущая под ногами мягкое покачивание «Фреда» вверх-вниз. Не беда, он компенсирует качку. Левой щеки коснулся легкий ветерок, раздувая волосы. Это хорошо, они не упадут на глаза. Ренн глубоко вздохнул, дважды нажал на спусковой крючок, и в тот же миг пластиковая чашка Капитана ударила его в лицо. Звуки выстрелов разнеслись по всей окрестности.

Резко повернувшись, Ренн хотел было крикнуть: «Ты нарочно мешаешь мне!»

Однако слова застряли у него в горле. Нет, Капитан не хотел помешать ему — он просто таким оригинальным способом отреагировал на промах. Повернувшись к коряге, Ренн вытянул руку с пистолетом и четырнадцать раз подряд нажал на спусковой крючок. Первые два выстрела угодили в воду у корней коряги, а остальные один за другим легли по всей ее высоте, отщепляя куски гнилого дерева. Когда последняя пуля вылетела из дула, Ренн передернул затвор. Пустой магазин упал к его ногам, Ренн тут же резким движением вставил новый и повернулся к Капитану. К его удивлению, старик улыбался.

— Неплохо, Джонни, неплохо. Начиная с сегодняшнего дня будешь практиковаться каждое утро после завтрака.

По мере того как разгорался день, Ренн заметил, что поведение Капитана стало меняться. Во-первых, он то и дело оглядывался через плечо, а во-вторых, время от времени заводил судно в одну из маленьких боковых проток, выключал двигатель и замирал в ожидании. Вопросы так и вертелись у Ренна на языке, но он молчал, не желая вместе с ответами выслушивать ехидные реплики старика. Эта борьба с самим' собой продолжалась почти целый день, но в конце концов любопытство победило. Когда Капитан в очередной раз завел судно в маленькую бухточку, Ренн спросил:

— Какого черта, Капитан? Ты весь день оглядывался и без конца делал остановки. Что все это значит? Мне казалось, ты спешишь.

Капитан с сердитым видом покачал головой:

— Так и есть, будь я проклят. Но тут имеется одна закавыка. Слушай сюда, сейчас будет урок номер четыре. Мы совсем рядом с моей охотничьей сторожкой. Это такое место, где охотник живет между походами в глубь болот, где он хранит свои припасы, «шкуры» и «вонючки». Циклоп и другие умники вроде него знают это и стараются незаметно выследить, где находится охотничья сторожка. Как только это им удается, они так же незаметно исчезают. Охотник почти целый год вкалывает, не жалея своей задницы, накапливает «шкуры» и «вонючки», а сам спит и видит, как наконец возвращается в Расплату и получает за все сполна. И как раз в тот момент, когда дело близится к концу, эти ублюдки убивают его и очищают сторожку.

После долгой и многозначительной паузы Ренн сказал:

— Значит, ты высматривал, не преследуют ли нас. Ну и как обстоит дело?

Капитан пожал плечами:

— По-моему, нет. Но полностью в этом никогда нельзя быть уверенным. Можешь сколько угодно осторожничать, но у них тоже хватает терпения. Если кто-то против тебя что-то замышляет, он своего добьется: к примеру, устроит несчастный случай. Рано или поздно, конец будет один.

Внезапно Ренн обнаружил в Капитане нечто совершенно для себя новое — слабость и уязвимость старика. И вдруг его точно осенило. Он понял, что глубоко внутри грубоватый старый охотник живет в постоянном страхе. Он боится того, что в один прекрасный день эти подонки доберутся до него и отнимут то немногое, что он имеет. На Трясине возраст ни от чего не защищает и не дает никаких привилегий. Здесь нет ни домов престарелых, ни правительства, которое выплачивает пенсию, ни даже готовых помочь родственников. Здесь есть только болото, в котором мало кто доживает до преклонного возраста, а насильственная смерть скорее правило, чем исключение.

Момент озарения пришел — и тут же ушел. Капитан поднялся на ноги и проворчал:

— Ладно, хватит болтать. Если поторопимся, уже к ночи доберемся до моей сторожки.

Так и произошло. Спустя несколько часов Капитан дал Ренну длинный багор и объяснил, как им действовать. Потом он сел к рулевому веслу, резко развернул «Фреда» вправо и заставил его на малых оборотах двигателя почти неслышно заскользить по узкой протоке.

С точки зрения Ренна, она выглядела в точности как один из тех бессчетных тупиковых рукавов реки, мимо которых они проплывали на своем долгом пути, но спустя несколько мгновений протока еще раз свернула вправо и влилась в маленькую бухточку. Он увидел прочную на вид пристань, а за ней деревянную сторожку, почти слившуюся с окружающей растительностью. Глядя со стороны основного русла, догадаться о существовании и бухточки, и сторожки было совершенно невозможно, если не знать, где они находятся, и это давало основание надеяться, что незваным гостям будет не так-то просто найти тайное убежище Капитана. Неплохая идея, подумал Ренн, отталкивая багром полузатонувшее бревно. Капитану пришлось изрядно поломать голову и потрудиться, чтобы защитить от грабителей не только свое имущество, но и саму жизнь.

«Фред» причалил к пристани. Закрепив лодку, они направились к сторожке. Капитан прихватил с собой короткоствольное, очень мощное энергетическое ружье и все время так и шарил взглядом по сторонам. Наконец он удовлетворенно хмыкнул. Пройдет немного времени, и Ренн тоже научится тому, какие меры нужно принимать, чтобы заметить даже самые незначительные признаки постороннего присутствия: плоский камень в самом центре тропы с положенными на него двумя мелкими булыжниками, почти неразличимая нить, натянутая поперек дороги, кусочки дерева, которые должны лежать так, а не иначе, и многое другое.

Обнаружив, что все пребывает на тех местах, где и было оставлено, Капитан отпер дверь сторожки и ввел Ренна внутрь. Вспыхнули фонари, залив помещение мягким желтоватым светом. Ничего роскошного тут не было, и все же сторожка создавала теплое ощущение обжитого дома. Чувствовалось, что Капитан гордится своим жилищем.

Сторожка состояла из одной большой комнаты, служившей одновременно кухней, столовой и гостиной, и крошечной спальни Капитана. Постель для Ренна находилась в отгороженном занавеской углу общей комнаты. Задняя дверь открывалась в маленький дворик, где была сложена большая груда бревен. За двориком Ренн разглядел крошечную пристань с причаленным к ней скифом.

В ответ на его вопросительный взгляд Капитан сказал:

— Урок номер пять, парень. Всегда обеспечивай себе путь отхода, и если противники превосходят тебя числом, найди способ сделать так, чтобы они ничего не выиграли от этого преимущества. Лучше потерять охотничью сторожку, чем собственную задницу. Сюда ведет не только та протока, по которой мы приплыли. Под сиденьями скифа достаточно и топлива, и припасов, чтобы в случае нужды можно было добраться до Расплаты.

Капитан вернулся в сторожку, а Ренн задержался на мгновенье. Было уже совсем темно, но ночные звуки больше не пугали его. Он начал привыкать к ним. «Это — хороший знак», — подумал он, возвращаясь в сторожку. Сейчас и, наверно, надолго ей предстояло стать его домом.

Пока Ренн разгружал «Фреда», Капитан приготовил отличный обед. Они поели в молчании, которое на этот раз было вполне дружеским. Потом, когда Ренн перемыл и убрал посуду, они уселись перед огнем и принялись рассказывать друг другу истории из своей жизни. Выяснилось, что в прошлом Капитан был мелким заправилой преступного мира на одной из имперских планет. На какой именно, он не пожелал сказать, но некоторые из его приключений выглядели настолько авантюрно-веселыми, что, укладываясь спать, Ренн впервые за долгое время почувствовал себя почти счастливым.

Вскоре он уже спал. Ему снилось, что он оказался на какой-то мрачной планете. Цветы здесь расцветают только ночью, трепеща в бледном свете трех лун, и прячутся под листьями на протяжении короткого дня. В сумерках вокруг Ренна танцевали на задних лапах собаки, болтая и смеясь. Одна из них в особенности привлекла его внимание, и как-то так вдруг получилось, что, сам того не желая, он побежал следом за ней и оказался на невысоком холме. Лунный свет окутал собаку, точно белый плащ, она замерцала под его покровом и внезапно начала изменяться. Миг — и это была уже не собака, а высокая, стройная женщина, с ниспадающими по плечам каштановыми волосами и прелестным лицом в форме сердечка. В ее смехе звенела чистая радость жизни. Ренн рванулся к ней, но, едва оказавшись в кольце его рук, женщина исчезла. Он стоял в лунном свете и плакал, а собаки продолжали кружиться в танце, все так же болтая и смеясь.

 

Глава шестая

Следующие полгода прошли для Ренна как в аду. Зеленом аду, где он должен был убивать или быть убитым. Его жизнь целиком и полностью была подчинена этой беспощадной реальности.

Все дни начинались совершенно одинаково — завтрак и стрельба по мишеням. Капитан всегда был тут как тут, прихлебывал свой кофе и либо одобрительно ворчал, либо с видом отвращения качал головой. Начал Ренн со стационарных мишеней, используя в качестве них бутылки, опустошенные Капитаном накануне вечером. Потом перешел к движущимся мишеням, каждый день отодвигая их чуть дальше. Время шло, умение Ренна возрастало. Он работал по очереди со всеми видами оружия, пока они не становились частью его самого, абсолютно послушными его воле.

Потом Капитан, оттачивая мастерство Ренна, начал разыгрывать целые спектакли, для чего потребовал позади сторожки установить целый ряд особых мишеней. Оружие, которое должен был использовать Ренн, тоже выбирал сам Капитан.

— Давай, парень. Сначала бухта. Пистолет, с обеих рук.

Правая ладонь Ренна скользнула к пистолету. Два быстрых, отточенных движения — и вот уже оружие крепко зажато в руке. В маленькой бухте неподалеку от скифа плавали восемь обломков дерева. Ренн сделал два выстрела, перебросил пистолет в левую руку, снова дважды выстрелил, и так несколько раз. Во все стороны полетели щепки, мишени одна за другой исчезали из вида. Покончив с ними, он тут же перезарядил пистолет и убрал его на место.

— Браво, Джонни! Теперь «монстры». Лазерное ружье.

«Монстрами» Капитан называл большие куски пластика, прикрепленные к деревьям на дальнем берегу бухты. Легкий ветерок покачивал их из стороны в сторону. Лазерное ружье висело в чехле у Ренна за спиной. Он молниеносно выхватил его и прижал к левому плечу. Быстрый взгляд через прицел, два нажатия на кнопку, и пронзительно-голубые лучи один за другим метнулись над водой, прожигая дыры в первой мишени. Ружье тут же переместилось к правому плечу, и все повторилось сначала.

— Лазерное ружье вышло из строя! Опасность сзади!

Отбросив ружье, Ренн мгновенно развернулся и увидел летящую над головой кофейную чашку Капитана. Он мог снова использовать пистолет, но надо было осваивать и ручной бластер. Ренн выстрелил не целясь, ощущая почти магическую связь между собой и оружием. Связь, в основе которой лежали память, опыт и интуиция. Чашка исчезла в яркой вспышке голубого огня.

— Слева… Пень… Нож!

Ренн согнул левую руку, расстегнул ножны и правой рукой выхватил обоюдоострый нож, специально предназначенный для метания. Одним плавным движением рука с ножом отклонилась назад и тут же метнулась вперед. Великолепно сбалансированный клинок взмыл вверх, перевернулся двенадцать раз и вонзился в пень, завибрировав, словно камертон.

Даже Капитан не смог скрыть удовлетворения, приправленного некоторой толикой зависти.

— Уф-ф-ф! Ты, парень, просто смерть пням, вот кто ты. Но монстры — не пни. Монстры отвечают ударом на удар. Посмотрим, каков ты будешь против них.

Однако прошло немало времени, прежде чем Ренн столкнулся с настоящими монстрами. Сначала ему нужно было очень многому научиться — и не только тому, как обращаться с оружием.

Уроки Капитана начались с изучения болот. И тут выяснилось, что старик не только назубок выучил все доклады еще первой научно-исследовательской экспедиции, но и нарастил, так сказать, мясо на теле своих немалых познаний с помощью собственных наблюдений и раздумий и требовал точно такого же подхода от своего помощника.

Сначала Ренн занялся «вонючками». Используя ручной голопроектор Капитана, он внимательно рассмотрел их изображения и пришел к выводу, что больше всего они похожи на большие резиновые мячи. Взрослые экземпляры достигали двадцати-тридцати футов в диаметре. Капитан объяснил, что своим внешним видом «вонючки» обязаны большому воздушному пузырю, обволакивающему их внутренние органы. Этот пузырь позволял им преодолевать большие водные пространства, используя реки примерно так, как автомобилисты используют дороги. Они могли двигаться и по болотистой местности, поскольку там имелась вода, однако были не в силах преодолеть густой подлесок. Выбрасывая воздух через специальные отверстия на поверхности своих тел, «вонючки» могли регулировать направление и скорость движения. По наблюдением Капитана, они умели использовать и ветер, чтобы он переносил их через большие озера.

— Все так, — легкомысленно сказал Ренн, — однако достаточно одного выстрела, и они лопнут, как обыкновенный воздушный шар.

— Это было бы неплохо, конечно, — сухо заметил Капитан. — К сожалению, мать-природа не столь добра. Воздушные пузыри «вонючек» состоят не из одной камеры, а из миллиона крохотных, заполненных воздухом ячеек. Можно обстреливать их целый день напролет, а они все еще будут живехоньки. Нет. Нужно попасть в какой-нибудь жизненно важный центр, только тогда с «вонючкой» будет покончено. Желательно, в пятый малый мозг, который заведует движением.

— Ничего себе! — воскликнул Ренн. — Как это можно ухитриться поразить один, совершенно определенный орган такого крупного тела?

— Очень просто, — с усмешкой ответил Капитан. — Нужно тщательнее целиться. Ну а теперь давай посмотрим, что они едят.

Несмотря на свои внушительные размеры, «вонючки» были вегетарианцами, питаясь растениями трех основных видов. Капитан показал Ренну образцы всех этих растений, описал их жизненный цикл и даже заставил попробовать на вкус те два, которые не были ядовиты. Все они произрастали на болотах, где «вонючки» могли запросто подкатиться к ним, выставив четыре своих пожирающих органа. Эти органы имели цилиндрическую форму и позволяли всасывать огромное количество пищи. Не обладая достаточными знаниями, чтобы доказать это, Капитан тем не менее был уверен, что «вонючки» играли определенную роль в репродуктивном цикле по крайней мере одного из «своих» растений — что-то вроде того, как это происходит между пчелами и некоторыми земными растениями.

— Выходит, они чертовски живучи, много едят и занимаются перекрестным опылением растений, — подвел итог Ренн. — Ну и что в них такого страшного?

Капитан включил голопроектор:

— Взгляни-ка сюда, парень.

Ренн увидел большую «вонючку», катившуюся по узкому каналу в направлении камеры. На ее пути находилась маленькая надувная лодка. Сидящая в ней женщина гребла короткими отчаянными рывками, пытаясь убежать от «вонючки», но расстояние между ними неуклонно сокращалось. Женщина то оглядывалась через плечо, то устремляла взгляд в сторону камеры, и тогда можно было видеть выражение ужаса на ее лице.

— Причаливай к берегу! — непроизвольно воскликнул Ренн. — Тварь не пойдет за тобой в подлесок!

Женщина, конечно, не слышала его. Оказавшись рядом с ней, «вонючка» выбросила тысячи крошечных острых колючек, облаком повисших над ее жертвой. Ренн вздрогнул, когда женщина вскинула руки и колючки, наливаясь красным, прошли сквозь ее грудь. Потом женщина исчезла, захваченная монстром, но спустя несколько мгновений появилась снова, когда он забросил ее вверх, себе на «спину». Тысячи колючек вонзились в человеческую плоть, глаза были выпучены, рот искажен в безмолвном крике. Изображение почернело — это «вонючка» добралась до камеры и уничтожила ее.

— Бог мой, какой кошмар! — вырвалось у Ренна. — Почему оператор не пришел ей на помощь?

Капитан с философским видом пожал плечами:

— Не было никакого оператора. Эта женщина — ксенобиолог, прикомандированная к первой исследовательской экспедиции, а съемки вела автоматическая камера… Ладно. Теперь давай займемся «шкурами».

В противовес «вонючкам», «шкуры» отличались большим разнообразием внешнего облика и размеров. Капитан уверял, что все они представляют собой родственные формы, но верилось в это с трудом.

Некоторые напоминали змей с длинным извивающимся телом и устрашающей головой, похожей на луковицу. В отличие от земных змей, однако, эти создания были снабжены множеством присосок, помогающих им карабкаться по деревьям и одновременно служивших крошечными ртами.

Другие «шкуры» были похожи на земных кенгуру, примерно такого же размера, с длинными хвостами и крепкими задними ногами. Отличие состояло в том, что эти монстры имели рот, полный игольно-острых зубов, бегали быстрее, чем прыгали, а то, что выглядело как хвост, на самом деле оказалось еще одним животным того же типа, представляющим грозную опасность само по себе. Между ним и его кенгуру-носителем существовала симбиотическая связь.

Были и другие варианты «шкур». Некоторые из них обладали способностью летать, вроде того лифтера, который в самом начале напал на Ренна.

Вскоре Ренн начал понимать, что, несмотря на все различия во внешнем облике «шкур», между ними и впрямь существует определенное сходство. Все они обладали способностью сливаться с окружающей средой наподобие хамелеонов, все были плотоядными, яйцекладущими и обитали на земле. Как и в случае с «вонючками», Капитан настоял, чтобы Ренн как следует разобрался в том, чем они питаются.

У Капитана был микроскоп, довольно примитивный, не очень мощный, работающий с помощью отраженного света. Но для тех задач, которые Капитан ставил перед Ренном, он вполне годился. Поместив на предметное стекло каплю болотной воды, Капитан прильнул к окуляру, подрегулировал изображение и удовлетворенно ухмыльнулся:

— Смотри, вот они… эти маленькие штучки, без которых не было бы «шкур».

В свою очередь взглянув в окуляр, Ренн увидел, что вода кишела крохотными, почти прозрачными созданиями трех-четырех различных видов. Они сновали туда и обратно, сталкиваясь друг с другом и деятельно фильтруя воду в поисках питательных веществ.

Их пожирали лишь немногим более крупные и тоже живущие в воде создания, а те, в свою очередь, становились добычей других, еще чуть-чуть покрупнее, которыми питались уже обитатели суши и воздуха. Эти последние и составляли основной рацион «шкур».

— Видишь? — подытожил Капитан. — Эти крошки — лучшие друзья охотника. Причинишь вред им, пострадаешь сам.

Уроки продолжались уже на болотах. Благодаря старику Ренн сумел прочувствовать и своеобразную красоту, и отталкивающее безобразие этих мест. Да, болото способно убивать, но оно же может кормить и защищать, и Ренн учился всему, что помогло бы ему тут выжить.

Несмотря на свои внушительные размеры, Капитан умел скользить по болоту, точно призрак. Он объяснил Ренну, как надо ходить, чтобы толстый ковер мертвых растений под ногами заглушал шаги, как останавливаться через каждые несколько ярдов и прислушиваться, как замирать совершенно неподвижно, сливаясь с окружающим миром.

Ренн научился отличать твердую землю от податливой, способной провалиться под его тяжестью, съедобные растения — от ядовитых и безвредные создания — от тех, которые могут убить. Научился доверять только самому себе, убивать без сожаления, считать собственное выживание самой главной своей задачей. Он и не заметил, когда это произошло, но болота стали даже притягивать его, а пребывание среди них доставлять удовольствие.

Видя все это, Капитан решил, что его ученик созрел для последнего, решающего испытания, и на следующее же утро после завтрака сообщил ему эту новость. Как обычно, он сидел, потягивая кофе, пока Ренн мыл посуду.

— Ну, Джонни, мы потратили уйму времени и боеприпасов на твое обучение. Пора и поработать.

Ренн хотел было съехидничать, что и так делает большую часть всей работы, но промолчал, убедившись на опыте, что до Капитана ирония не доходит.

— Отлично, — ответил он. — Пора, я согласен. Когда отправимся на охоту?

— Скоро, — пообещал Капитан. — Но сначала у меня есть для тебя одно поручение. В двадцати милях отсюда я сделал тайник на всякий непредвиденный случай. Я не проверял его уже год или даже больше. Кто знает? Может, за это время его разграбили или затопило водой. Я тебе покажу по карте, где он. Бери скиф, немного припасов и отправляйся. Проверь, все ли там на месте.

Ренн вытер влажные руки тряпкой и взял карту. В маленьких, блестящих глазах Капитана появилось выражение, которое ему не нравилось, но что это было? Он не знал, поэтому просто кивнул и сунул карту во внутренний карман. Неважно, что там задумал старик; сама идея на несколько дней сменить обстановку очень привлекала Ренна.

— Отлично, Капитан. Я готов.

Когда через несколько часов он багром отталкивал крохотное суденышко от пристани, Капитан стоял на берегу и улыбался. Он даже приветливо помахал Ренну рукой в знак прощания! Подозрения нахлынули с новой силой. Капитан улыбается? Старик всегда использовал свою улыбку исключительно как оружие, чтобы добиться желаемого. Но чего он хотел сейчас? Этот вопрос продолжал занимать Ренна, когда он вошел в русло реки, сверился с компасом и взял курс на север.

Странное дело. Его охватило чувство удивительного спокойствия, пока скиф бесшумно скользил среди болот. День выдался сырой, но теплый. Пробиваясь сквозь листву, пятна солнечного света освещали скиф. Жужжа крыльями, разноцветные насекомые размером с маленькую пташку перелетали с дерева на дерево. Победно прокричала какая-то птица. Легкий ветерок покачивал ветки деревьев над головой. Воздух вокруг Ренна, как обычно, был наполнен самыми разнообразными звуками, но теперь он знал, что они означают, и воспринимал их совершенно иначе, чем прежде. Они больше не страшили его. Ну, по крайней мере, не очень. Кроме всего прочего, он был вооружен — лазерное ружье в заплечном чехле, пистолет на бедре, ручной бластер в свисающей с плеча кобуре, — а с некоторых пор оружие стало частью него самого. С таким оружием Ренн мог спокойно встретить любой вызов болот, включая нападение «шкур» и «вонючек».

Отплыв на значительное расстояние, он направил скиф к берегу, раздвинул низко свисающие ветки и нырнул в маленькую, узкую протоку. Когда ветки сошлись у него за спиной, разглядеть суденышко со стороны реки стало совершенно невозможно. Ренн освободил от припасов место, убедился, что оружие под рукой, и растянулся на палубе. Подложил руки под голову и улыбнулся, глядя на далекое небо сквозь просветы в густых ветвях. Закрыл глаза, хотя вовсе не собирался спать.

Посмотрим, кто кого перехитрит, подумал он.

И вот, когда им уже начала овладевать легкая, приятная полудрема, вдали послышалось тарахтение мотора.

Ренн сел, вглядываясь в просветы между ветвями. Звук становился все громче, и вскоре в поле зрения появились знакомые очертания «Фреда». Значит, старый пройдоха и в самом деле что-то задумал! Ренн усмехнулся. Ну, какая бы игра тут ни затевалась, играть в нее с таким же успехом могут двое, а не один.

Дождавшись, пока Капитан проплыл мимо и скрылся из виду, Ренн снова вывел скиф в русло реки и последовал за своим шефом. Вообще-то скиф не мог развивать такую скорость, как «Фред», но Капитан тащился еле-еле, по-видимому боясь обогнать Ренна, и тот не отставал.

Так оно и шло до конца дня. Капитан скользил по реке на своей тарахтелке, не замечая, что скиф висит у него на хвосте. Дважды старик останавливался; наверное, чтобы перекусить, подумал Ренн. И оба раза он чуть не врезался в лодку. Однако удача его не оставила: он сумел вовремя затормозить и остаться незамеченным. После второго такого случая Ренн взял за правило сначала выглядывать из-за поворота, чтобы оценить обстановку. Когда стемнело, Капитан свернул в боковую протоку, устроил себе изысканный обед и рано улегся спать.

Ренн следил за ним, выбравшись на берег и спрятавшись под завесой густых ветвей. Он стоял там в темноте, испытывая целую гамму разнообразных чувств: гордился тем, что сумел проследить за Капитаном, оставшись незамеченным, и стыдился того, что делал это, а еще испытывал страх — из-за того, что это оказалось настолько легко. Старик выглядел таким уязвимым, когда готовил себе обед, тяжело ворочаясь внутри каюты и мурлыча под нос какую-то земную мелодию. И снова, уже в который раз, Ренн с болью в сердце отдал себе отчет в том, что Капитан, в сущности, очень стар. Внезапно Ренн почувствовал себя точно ребенок, который привык думать, что его родители всемогущи, и вдруг столкнулся с проявлением бросающейся в глаза слабости с их стороны.

Стараясь не производить ни малейшего шума, Ренн отступил и растаял в ночи. Когда это произошло, Капитан слегка приподнял голову и улыбнулся.

Проснувшись рано поутру, Ренн приготовил простой завтрак на маленькой плите, работающей на химическом топливе. Этот день прошел так же, как вчерашний: Капитан неторопливо скользил по реке, Ренн незаметно следовал за ним, хорошая погода, неспешное плавание и неожиданные остановки, которые устраивал Капитан, чтобы перекусить. Во время этих остановок Ренн сверялся с картой, которую дал ему старик, и убедился, что они придерживаются заданного маршрута и должны прибыть на место в середине дня. Но к чему вся эта головоломка? Что задумал старикашка? Может, он просто отправился вдогонку, чтобы защитить Ренна в случае возможных осложнений? Или все же была какая-то другая причина?

Мотор «Фреда» снова затарахтел. Ренн пожал плечами. Существовал единственный способ получить ответы на все интересующие его вопросы. Засунув карту во внутренний карман, он взял шест и оттолкнулся от берега.

Спустя три часа они достигли места, отмеченного Капитаном на карте. Выглядывая из густых зарослей, Ренн увидел большое озеро и остров в центре него. Именно этот остров и был целью их путешествия. Что за черт? Ренн не сводил взгляда с «Фреда», причаливающего к острову. И как раз в тот момент, когда Ренн был уверен, что лодка вот-вот коснется земли, она внезапно и совершенно необъяснимо исчезла.

Энергично работая шестом, он поплыл к тому месту, где только что видел «Фреда». Чем ближе Ренн подплывал к острову, тем более странное, даже пугающее и совершенно необъяснимое ощущение у него возникало. Он чувствовал, что здесь что-то не так, и это ему очень, очень не нравилось.

Он, конечно, понимал, что никуда «Фред» на самом деле не делся, а просто скрылся в какой-нибудь еле заметной протоке. Однако берег так густо зарос, что если бы не только что обломанные ветки, Ренн не скоро бы ее нашел. Ветки? Они буквально вопили, указывая ему путь. Что это, случайность? Или… Или Капитан знал, что он плывет следом за ним? Но как такое возможно? Охваченный тревогой, Ренн углубился в узкую протоку.

Он плыл, отталкиваясь шестом, и с каждым мгновеньем владевшее им тревожное чувство становилось все сильнее. Нечто вроде пугающего ощущения чужого присутствия, к которому примешивалось что-то еще, непонятное, но, несомненно, таящее опасность. Не отдавая себе в этом отчета, Ренн на мгновенье прикоснулся к прикладу лазерного ружья, продолжая шарить взглядом по сторонам и прислушиваться к каждому звуку. Вокруг стояла тишина. Неправдоподобная, неестественная тишина. Ни жужжанья насекомых, ни отдаленных призывов болотных птиц, ни шуршания мелкого зверья. «Фред» их всех распугал, что ли?

И потом он увидел это. Спрыгнул на берег, выхватил мачете и принялся прорубать себе дорогу сквозь густые заросли, склонившиеся над водой. Невозможно! Немыслимо! То, что он принял за протоку, текло в ложе из материала, который природа, при всем ее умении, никак, ну просто никаким способом не могла создать. Снова и снова, проводя ладонью по гладкой поверхности, Ренн все больше убеждался в том, что она искусственного происхождения. Что-то вроде дюракрита, но не совсем, более совершенной структуры. Проклятье! Никакая это была не протока! Может быть, что-то вроде скоростной автомагистрали, которую со временем затопила вода?

Но, конечно, ее сконструировали не имперские инженеры. До того, как стать планетой-тюрьмой, Трясина была одним из неосвоенных, но вполне обычных миров. Это все знали, как и то, что здесь никогда не было туземцев. Тут просто некому было строить дороги с таким покрытием. Внезапно до Ренна дошло, что означала его находка. Трясина была искусственной планетой!

Он знал о существовании и других подобных планет, большинство из которых были обнаружены еще в первые годы освоения космоса. В основном на них не находили ничего, кроме руин, от которых мало что осталось под влиянием разрушительного воздействия природы и безжалостного времени. Археологические исследования показали, что все эти развалины, где бы они ни были обнаружены, относятся к одной и той же галактической культуре. Но кем они были, эти Строители, как их называли? Куда ушли? На искусственных планетах ни разу не обнаружили присутствия высокоразвитых разумных существ, если не считать местных обитателей, прошедших долгий путь эволюции и достигших стадии разумных существ спустя много лет после того, как Строители исчезли. Как бы то ни было, становилось совершенно очевидным, что неведомые Строители когда-то жили здесь, на Трясине, и Капитан, без сомнения, уже какое-то время знал об этом.

Ренн вернулся к скифу и поплыл дальше, а ощущение опасности между тем не покидало его. Вскоре он заметил знакомые очертания «Фреда» и прямиком устремился к нему.

— Капитан? Эй, Капитан? Какого черта? Что тут происходит?

Нет ответа. Ренн перепрыгнул в лодку и бросился в каюту. Пусто. Старика на судне не было.

Ренн сошел на берег и увидел узкий туннель без крыши, уходящий в джунгли. Вся земля между его стенами была истоптана. Чувствовалось, что тут ходят постоянно, и поскольку вряд ли это были Строители, оставалось предположить, что следы оставлены диким зверьем.

Вытащив ружье из чехла, Ренн двинулся вперед. Вокруг стояла все та же неправдоподобная тишина. Отчетливо ощущалось сырое зловоние джунглей. Не зная, чего можно ожидать, Ренн был готов встретиться с чем угодно: засадой, капканом, поставленным на пути, монстрами, прыгающими с деревьев, — атаки можно было ожидать в любой момент и с любой стороны.

И все же нападение застало его врасплох.

Что-то мгновенно выскочило из глубины туннеля и с силой толкнуло Ренна. Падая, он успел разглядеть нападающего: безглазая голова, извивающиеся белые щупальца и тело как у огромного слизня. Без сомнения, тварь воспринимала этот туннель как свой личный буфет, из которого время от времени доставала неизвестно откуда появляющиеся там лакомые куски. Вот только этот лакомый кусок почему-то не желал, чтобы его «доставали».

Ренн упал на спину, но толстый слой перегнивших растений смягчил его падение. Это дало ему возможность прицелиться и выстрелить. Голубые молнии энергетических разрядов прошили мягкую кожу создания и ударили в стену позади него, разлетевшись огненными брызгами. Громкий, тонкий визг наполнил туннель, и тварь лопнула, точно гнилой фрукт. В узкое пространство вывалилось не меньше полутонны черно-голубых внутренностей.

Стремясь оказаться как можно дальше от этой вонючей лавины, Ренн попытался вскарабкаться на стену. Однако ему никак не удавалось зацепиться за гладкую, без единой щербинки поверхность, возведенную Строителями тысячи лет назад. Высоко над головой виднелись зеленые ветки и в разрывах между ними голубые пятна неба. Он подпрыгнул, но это не помогло.

Справа послышался далекий, невнятный вопль, потом другой, и еще, и еще. Вскоре эти звуки слились в единый адский хор. Все ясно. Привлеченные запахом мертвого монстра, на обед пожаловали гости. Бросив взгляд влево, Ренн убедился, что тело огромного слизня полностью блокировало туннель. Этот путь был для него закрыт так же, как и путь наверх. Оставалось одно. Он повернулся вправо и приготовился встретиться лицом к лицу с тем, что надвигалось оттуда. Что бы это ни было.

Давайте, мрачно подумал Ренн. Идите и получите то, что вам причитается. Вонючая слизь монстра забрызгала лицо, он вытер глаза и прицелился. Лазерное ружье отбрасывало тусклый красный кружок света в мрачную глубину туннеля. Это было немного, конечно, но все же хоть что-то. И вот они появились — темные, неясные фигуры, передвигающиеся вперед короткими рывками. Насколько Ренн мог судить, у них были удлиненные тела, три или четыре пары коротких, неуклюжих ног и множество зубов. Каждый раз, когда красный кружок падал на одного из монстров, Ренн нажимал кнопку, и стрела голубого огня испепеляла его. Предсмертные крики слились в какофонию ужаса, но на месте каждого убитого тут же возникали двое новых.

Теперь Ренн действовал точно машина, несущая смерть, — прицеливался, стрелял, прицеливался, стрелял. Потом в какой-то момент он нажал кнопку и… ничего не произошло. Пусто. Перебросив ружье в левую руку, он выхватил пистолет. В замкнутом пространстве между стенами звук выстрела прозвучал неожиданно громко, ревом прокатился по туннелю и эхом отдался вдалеке. Ренн продолжал стрелять. Внезапно монстры развернулись и бросились бежать. В первый момент он не понял почему, но потом до него дошло. Звук. Их напугал звук выстрелов. Негромкий вой лазерного ружья не останавливал тварей; это сумел сделать грохот пистолета. Они обитали в туннеле, в вечном полумраке, и наверняка обладали слабым зрением, что компенсировалось отлично развитым обонянием и острым слухом. «Ушли», — счастливо подумал Ренн. Ему дважды повезло, но чувствовал он себя точно выжатый лимон.

Когда последние раскаты эха выстрелов затихли вдали и Ренн перезарядил пистолет, на расстоянии примерно пятидесяти футов впереди по ходу туннеля возник луч света, и вслед за ним опустилась деревянная лестница. На ней возникли сначала сапоги Капитана, а потом и вся его объемистая фигура. За спиной у старика висело лазерное ружье, в руке он держал фонарик.

— Привет, Джонни! Смотри-ка, вот и я. По-моему, ты нуждаешься в помощи.

Ренн буквально онемел от ярости. Он все еще силился подобрать подходящие к случаю слова, когда Капитан носком сапога прикоснулся к одному из трупов и покачал головой:

— За последнюю пару лет я не раз говорил себе, что надо очистить эти туннели от всяких тварей, но все как-то не получалось. Нет, это не совсем так, парень. Истина в том, что я против воли старался держаться от таких мест подальше. Ну? Ты что, не рад мне?

— Рад? Рад? Ах ты, лживый, дрянной, старый подонок! Ведь я тут чуть не погиб! Ты, выходит, знал, в какую заваруху я попал? Знал, что я плыл следом за тобой, и позволил, чтобы эти твари едва со мной не разделались? Да мне следует прикончить тебя прямо сейчас, на этом самом месте!

Капитан кивнул, точно соглашаясь:

— Все правильно, парень. Конечно, следует. И даже, может быть, ты в состоянии сделать это. Но суть-то — не в том.

Чувствуя, что его снова обманывают, но не зная, как не допустить этого, Ренн растерянно спросил:

— Какая еще суть?

Капитан усмехнулся: — Погляди на себя. От тебя несет, будто ты обгадился, и выглядишь ты словно черт, который только что вылез из пекла. Но ведь на тебе нет ни царапины.

Ренн бегло осмотрел и даже ощупал себя. Старик оказался прав — на нем и в самом деле не было ни царапины.

— Ну и что?

— А то, что прими мои поздравления, — ответил Капитан. — Твое обучение закончено.

Ренн долго-долго смотрел на него, а потом сказал:

— Ты — самый настоящий ублюдок, Капитан.

Старик улыбнулся:

— Так оно и есть, парень, так оно и есть. Пошли… Тебе надо выпить. Сегодня я угощаю.

Капитан показал ему руины, объяснив, что обнаружил их совершенно случайно несколько лет назад и с тех пор использовал как свою временную базу. У него и в самом деле хранились тут припасы. Кроме того, он нашел себе отличное убежище и даже обставил его грубоватой самодельной мебелью.

Вот как получилось, что, когда солнце опустилось за горизонт, они сидели в огромном зале, построенном давным-давно сгинувшей расой, и пили за здоровье друг друга. И по мере того, как час за часом уходили прочь, а двое мужчин обменивались байками о своей прошлой жизни, что-то начало незаметно, но необратимо меняться в их отношениях. Они как бы заключили между собой безмолвное соглашение. Здесь не было больше учителя и ученика. Может, это еще и нельзя было назвать дружбой, но по крайней мере теперь они разговаривали на равных.

Такие отношения сохранились между ними и в дальнейшем. Капитан настаивал, чтобы Ренн никогда и никому не рассказывал о развалинах. Тут нет ничего такого, что можно было бы продать и на этом заработать, говорил он, а кое-что мы можем даже потерять. Ведь старые здания очень привлекают монстров. Ренн не был уверен в том, что тут и в самом деле нет ничего ценного, но соглашался насчет монстров. На острове их обнаружилось великое множество, а это означало, что друзей ждет удачная охота.

Но рано или поздно всему, как известно, приходит конец. Через несколько недель охоты чудесный источник начал иссякать, и пришло время трогаться в обратный путь.

Опираясь на прошлый опыт Капитана, они путешествовали по его излюбленным местам и по пути продолжали охотиться. Капитан говорил, что это был лучший сезон охоты на «шкур» за все время его пребывания на Трясине и что именно Ренн принес ему удачу.

Но вот с «вонючками» дело обстояло гораздо хуже. Куда, к черту, они подевались? Капитан клялся, что за прошедшее время они непременно должны были встретить хотя бы пятерых-шестерых, и постоянно ворчал, что развелось слишком много охотников и что прежде чуть ли не за каждым деревом пряталась «вонючка». Именно этим он и занимался в одно прекрасное утро — ворчал и бранился, когда, вынырнув из-за крутого поворота, лодка чуть ли не налетела на взрослую «вонючку».

Бедное животное как раз завтракало, втягивая своими пожирающими органами болотную жижу, когда «Фред» буквально протаранил его, от удара отскочил назад на добрых два фута и тут же снова ринулся вперед.

Это был первый и последний раз, когда на глазах у Ренна Капитан потерял над собой контроль. Вместо того чтобы дать задний ход, он попросту выключил двигатель, и судно медленно задрейфовало вниз по течению. Лицо Капитана налилось кровью от злости и разочарования.

Тем временем «вонючка» втянула пожирающие органы, выбросила тысячи острейших колючек и приготовилась расправиться со странным созданием, только что прервавшим ее завтрак.

— Стреляй, парень, стреляй! Убей эту суку, или нам крышка!

Ренн ничего не слышал, полностью сосредоточившись на «вонючке», огромной, заполнившей собой весь прицел лазерного ружья. Невозможно промахнуться. Но внезапно в ушах зазвенели слова Капитана, сказанные в самом начале ученичества Ренна: «Можно обстреливать их целый день напролет, а они все еще будут живехоньки. Нет. Нужно попасть в какой-нибудь жизненно важный центр, только тогда с „вонючкой“ будет покончено. Желательно, в пятый малый мозг, который заведует движением».

«Легче сказать, чем сделать», — в ужасе подумал Ренн. Монстр уже набирал скорость. Ему понадобится всего несколько секунд, чтобы преодолеть разделяющее их расстояние. Все существо Ренна вопило: «Беги! Спасайся!», но он заставил себя застыть точно изваяние и вызвал в памяти грубый набросок, когда-то сделанный для него Капитаном и изображающий анатомическое строение твари. Значит, так. Внутри гигантского шара находятся пять малых мозгов. Пятый чуть больше остальных и расположен немного левее центра. Наложив этот образ на огромное тело, несущееся прямо на него, Ренн нажал на спусковой крючок.

Голубая молния пронзила монстра. В поисках пятого малого мозга Ренн начал водить лучом вверх и вниз, снова и снова. Чудовище продолжало надвигаться, словно не замечая луча, который прорезал его сверху донизу, выгравировав на поверхности тела неровную черную линию, немного похожую на змею. Она дымилась, выжигая и испаряя живую плоть. Линия то появлялась, то исчезала, но луч вгрызался все глубже, пока не настиг свою цель. Это произошло в тот момент, когда монстр уже почти коснулся носа лодки, но внезапно он потерял способность управлять своим движением, остановился, задрожал и…

Все было кончено.

Двое на борту лодки замерли в молчании, думая о том, что стояли на самом краю гибели и что им чертовски повезло. Первым заговорил Капитан:

— Ладно, парень. Надеюсь, в следующий раз ты прицелишься получше. Давай теперь думать, как разделать этакую тушу.

Шло время. Груда «шкур» продолжала расти, но «вонючки» им больше не попадались. В конце концов стало ясно, что пора остановиться. Загрузив первую партию «шкур» на «Фреда», они поплыли к сторожке и добрались до нее безо всяких приключений.

Разгрузились, отдохнули пару дней, и Ренн вызвался сплавать за второй партией в одиночку. Капитан согласился и пообещал за время отсутствия Ренна подготовить первую партию к продаже.

Когда Ренн отчаливал, они чуть-чуть шутливо раскланялись, осыпая друг друга прозвищами, которые звучали бы оскорбительно, если бы не были дружескими. Капитан принялся разыгрывать случившуюся недавно сценку, когда крупное, но безвредное насекомое залетело Ренну под рубашку, заставив его исполнить импровизированный танец. И это было последнее, что увидел Ренн перед тем, как свернул за поворот и старик исчез из поля его зрения. Поездка заняла шесть дней. Ренн был еще в нескольких милях от сторожки, когда увидел дым и почувствовал, как все внутри у него напряглось. Капитан никогда не разжигал огонь в дневное время.

— Дым похож на большой серый палец, — говаривал он, — указывающий точно на то место, где ты находишься. Поэтому, парень, не разжигай огня днем, если не хочешь, чтобы пожаловали незваные гости.

Ренн включил двигатель на полную мощность, понимая, что уже поздно прибегать к уловкам или прятаться, и, словно разъяренный зверь, понесся вперед, бормоча ругательства. Одной рукой он направлял судно, другой ощупывал оружие, молясь, чтобы успеть, чтобы не опоздать, но в глубине души понимал, что самое страшное уже произошло, и оплакивал друга.

Ворвавшись в бухту, он был готов убивать направо и налево, забыв о самозащите, думая только о мести. «Фред» ткнулся носом в пристань. Ренн оглянулся, но никого не увидел. Как потом выяснилось, со времени нападения прошло уже несколько дней.

— Капитан! Капитан, это я, Джонни!

Ветер унес его крик, затерявшийся в болотах, которым не было ни конца, ни края.

Ренн спрыгнул на берег и забросил причальный линь «Фреда» на сваю. Взял ружье в руки и двинулся в путь. Нервы были натянуты точно струна. Все оставленные Капитаном мелкие приметы свидетельствовали о том, что тут побывали посторонние. От сторожки осталась лишь груда дымящегося пепла. Судя по всему, Капитан без боя не сдался. Повсюду виднелись следы от пуль и черные пятна, выжженные лазерными лучами, а на самой тропе — большая красная лужа; кровь, без сомнения. И то хорошо. Ренн надеялся, что по крайней мере один ублюдок истек кровью. Но где же Капитан?

Обойдя сторожку, Ренн нашел ответ на этот вопрос. В землю были вкопаны две жерди в форме креста, а к ним пришпилен обнаженный Капитан. Он был мертв, и уже давно. Сквозь руки и ноги проходили длинные гвозди, все тело покрывали бесчисленные ожоги. Остатки костра, на котором подонки раскаляли железо, находились почти у самых его ног, превратившихся в обугленные пни.

— Почему? — воскликнул Ренн, обращаясь неизвестно к кому. — Почему ты не сбежал на скифе?

Но в самой глубине души он знал ответ. Капитан воспринимал сторожку как свой единственный дом. Здесь хранилось все, что у него было. Он отдавал себе отчет в том, что слишком стар и не сможет начать все сначала.

Судя по множеству валявшихся вокруг бутылок и остатков пищи, «вечеринка» продолжалась долго, и ровно столько же умирал старик.

Зеленая птица уселась на затылок Капитана и принялась долбить клювом его голову, может быть, надеясь добраться до мозга. Выхватив пистолет, Ренн развеял птицу на тысячу чешуйчатых кусочков. Ему стало чуть полегче, но гнев и жажда мести все еще не угасли. Однако он понимал, что с этим придется подождать. Сначала нужно похоронить старика. Положив ружье, Ренн подошел к кресту.

И тут заметил кое-что странное. Хотя обе руки Капитана были прибиты к жердям, правая оказалась сжата в кулак, а указательный палец устремлен в небо. Нет, не в небо, понял Ренн, наклонившись поближе, а на что-то вроде рисунка на дереве прямо рядом с тем местом, до которого смог дотянуться кончик пальца. Грубый овал и внутри него маленький кружок. Глаз! Капитан своей собственной кровью нарисовал глаз!

Циклоп. Это сделали Циклоп и его люди.

Ренн угрюмо кивнул и пробормотал:

— Я понял тебя, старый дружище. Я понял тебя.

Он похоронил Капитана на невысоком холме за развалинами его сторожки. Пока Ренн копал могилу, упали первые капли теплого дождя. Вот-вот должен был начаться пятый влажный сезон. Когда он закончится, пройдет как раз год с тех пор, как Ренна и Марлу вышвырнули из шаттла на поверхность ЗП. Где она? Что поделывает? Он очень надеялся, что все у нее хорошо. Хотя… Ладно, какого черта? Ничего с ней не случится, ни к чему и голову ломать.

Ему пришлось нелегко, но спустя два часа работа была закончена. Ренн установил на могиле небольшой деревянный крест наподобие того, который старик носил на шее. Он хотел произнести прощальное слово, но горло сжало и по щекам заструились слезы, смешиваясь с теплым дождем. Пересилив себя, Ренн сказал:

— Прощай, Капитан. Мне очень жаль, что ты так окончил свою жизнь. Ты заслуживал лучшей доли. Но ублюдки допустили ошибку, Капитан. Они оставили в живых меня, не ведая, что я стал охотником. Благодаря тебе. Им от меня не уйти, Капитан. И когда мы встретимся, я убью их.

 

Глава седьмая

Обшаривая развалины сторожки, Ренн чувствовал, как пламя гнева в груди разгорается все ярче — холодное пламя, не дающее тепла. Он обнаружил кое-что из снаряжения, но очень мало полезной информации. Судя по следам и отбросам, оставленным подонками, в убийстве Капитана принимали участие пять человек. Не требовалось быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, как их звали — Циклоп, Бластер, Нож, Капкан и Стакан.

Пройдя вдоль берега, Ренн понял, что у бандитов было две лодки, обе меньше «Фреда». Их просто вытащили из воды и оставили лежать в грязи. Острый киль одной оставил четкую четырехдюймовую вмятину на берегу, а другую, похожую на треугольный след, затаскивали вперед носом.

Обнаружилось множество доказательств того, что один из пятерки был тяжело ранен: во-первых, — кровавая лужа, которую Ренн видел в самом начале, а во-вторых, окровавленные бинты среди отбросов. Судя по размерам и форме бинтов, человек был ранен в ногу или плечо. По-видимому, оказалась задета одна из артерий и он потерял много крови.

Бросив последний взгляд на дымящиеся развалины и свежевыкопанную могилу позади них, Ренн прошептал:

— Спи спокойно, старый дружище. Они не уйдут далеко.

Плывя по реке, он внимательно изучал карту. Бандиты везли с собой украденную добычу и раненого человека, нуждающегося в помощи. Отсюда следует, что, скорее всего, они поплывут прямиком в город. У Ренна было серьезное основание полагать, что только одна из лодок оборудована двигателем. А это значит, что вторую они наверняка нагрузили украденными шкурами и тянут за собой на буксире. Все это должно было замедлить их движение. Усмехнувшись, он включил двигатель «Фреда» на полную мощность.

Время тянулось бесконечно. Голова гудела от жужжания мотора, ноги устали от долгого стояния, глаза, которыми Ренн обшаривал однообразную зелень джунглей, жгло от напряжения. Нервы были натянуты до предела. За каждым кустом ему чудилась угроза. Что, если Циклоп устроит засаду? Этот вопрос он задавал себе снова и снова, без конца, и каждый раз ответ был один и тот же.

«Если впереди поджидает засада, очень может быть, что мне крышка. Но если я из осторожности замедлю движение, то никогда не поймаю их. Кроме того, очень малы шансы, что они вообще знают обо мне, но если даже и так, то наверняка не принимают меня в расчет. У них груз шкур под завязку и раненый. Выходит, вероятность того, что они станут устраивать засаду, чертовски мала».

Все не так уж плохо, думал Ренн, и на время успокаивался. Но очень быстро ощущение благополучия таяло, сомнения возвращались, и опять те же вопросы и ответы.

В сумерках он снизил скорость до минимума, ловя каждый звук и высматривая признаки костра на горизонте. На Трясине никто по ночам старался не путешествовать, боясь заблудиться в лабиринте протоков и бухточек. Поэтому Циклоп со своими людьми наверняка разобьют на ночь лагерь. Конечно, думал Ренн, маловероятно, что он сумеет добраться до них в первую же ночь. Кроме того, ему тоже требовалось найти безопасное место для ночевки, а это невозможно сделать в полной темноте.

И все же он едва не проморгал темный мазок дыма на фоне бледно-лилового закатного неба. Дым! Ренн выключил двигатель и причалил к берегу. Быстро обмотал причальный линь вокруг дерева, проверил, на месте ли оружие, и углубился в джунгли.

Никакого заранее продуманного плана у него не было. Шесть быстрых шагов от одного укрытия к другому, остановка, во время которой он прислушивался, приглядывался и даже принюхивался, — и все повторялось сначала. Примерно в том же направлении, где Ренн видел дым, тянулась тропа, протоптанная дикими животными. Держись подальше от нее, сказал он себе. Там, где ходят звери, можно угодить в капкан или ловушку, а то и напороться на засаду. Почаще оглядывайся, не забывай смотреть вверх и обращай внимание на все, чего здесь никак не должно быть. А-а, вот оно… Бутылка! Одна из тех, которые прихватил с собой Капитан. Так, теперь помедленнее… Что-то там виднеется впереди… Черт, поляна. Обойди слева. Еще одна бутылка. Ну вот, теперь все видно отлично.

Пусто. Это было то место, где они останавливались прошлой ночью.

Выйдя к берегу реки, Ренн быстро нашел след от киля, оставленный первой лодкой, и то место, куда врезался нос второй. Они благополучно убрались отсюда, но ничего, им от него не уйти. Вернувшись на поляну, Ренн включил маленький фонарик и тщательно осмотрел разбросанный повсюду мусор. Бутылка, несколько упаковок из-под мяса, и да, снова окровавленные бинты. Значит, раненый еще жив и они по-прежнему вынуждены с ним возиться. Неплохо. Ренн тщательно затушил остатки костра, чтобы его вид или запах не привлекли незваных гостей, еще раз оглянулся и растворился в джунглях.

Вернувшись на лодку, он приготовил скромный ужин. Перед сном разбросал по всей палубе тонкий слой мелкого гравия. Если кто-то под покровом ночи попытается проникнуть на лодку, хруст шагов разбудит Ренна. Еще одна из маленьких хитростей Капитана. Потом Ренн проверил, на месте ли бластер, и растянулся на койке. Какое блаженство. Спустя несколько секунд он уже крепко спал.

Ночь прошла спокойно. Как обычно, Ренн поднялся ранним, ясным утром. Съел холодный завтрак, собрал гравий и ссыпал его в специально предназначенное для этого ведро. Включил двигатель и продолжил путь.

Второй день мало чем отличался от первого — изматывающее физическое напряжение, тягостное однообразие окружающей обстановки и то накатывающий, то отступающий страх. Дважды Ренн замечал места, где они делали остановку, чтобы перекусить, и оба раза тщательно обследовал их. Эти подонки всегда оставляли за собой груды мусора. Поначалу такая беспечность удивляла его, поскольку, ясное дело, лишь облегчала ему преследование. Но потом он понял, в чем дело. Циклоп и его дружки настолько привыкли сами охотиться на людей, что им даже в голову не приходило, что и они могут превратиться в дичь. Ну что же, тем лучше.

Обследуя вторую стоянку, Ренн выяснил для себя еще кое-что полезное. Как обычно, среди мусора валялись бинты, и, тоже как обычно, они были в крови. Но на этот раз он обнаружил на них пятна чего-то еще — бесцветного, дурно пахнущего, очень похожего на гной. А гной мог означать одно — инфекцию Раненому явно стало хуже.

Ренн вернулся на борт «Фреда», ощущая нарастающее беспокойство. Что, если Одноглазый просто бросит раненого? Ренн исключал возможность того, что ранен сам Циклоп. Ходили слухи, что его пуля не берет, или, что более походило на правду, он был просто достаточно хитер и осторожен, чтобы всегда выходить сухим из воды. Что, если Циклоп избавится от раненого и налегке первым доберется до Расплаты? Тогда все планы Ренна летели к черту. Пять или даже, с учетом раненого, четыре к одному — скверное соотношение и здесь, на болотах, а в условиях города, где у банды наверняка есть друзья и сообщники, это было бы чистой воды самоубийством. Он может надеяться на успех лишь в том случае, если догонит их за пределами города, пусть даже совсем недалеко от него. Нужно поторопиться, сказал себе Ренн, и включил двигатель.

Час проходил за часом. Как и в прошлый раз, он заметил столб дыма уже в надвигающихся сумерках. Судя по темному оттенку дыма, костер все еще горел. Чувствуя, как внутри у него все напряглось, Ренн выключил двигатель, спрыгнул с лодки, привязал ее и нырнул в густой подлесок. Очень осторожно, используя все свои вновь обретенные навыки, он подобрался почти к самому костру. Под воздействием мощного выброса адреналина нервы натянуты точно струна, каждая клеточка тела вибрирует, сердце бешено колотится, вспотевшие руки стискивают ружье, в горле пересохло. Чувство, владевшее им в тот момент, можно было назвать смесью торжества и страха.

Внезапно совсем рядом воздух прошила автоматная очередь. Ренн рухнул на землю, но спустя некоторое время приподнялся на локтях, озираясь вокруг. И не увидел никого. Между тем хриплый голос произнес:

— Я проучу вас, ублюдки! Знаю, знаю, вы здесь, от меня не скроешься. Видел, как вы подкрадывались со всех сторон. Хотите добраться до Бластера? Ну, так идите и возьмите его.

Ренн завертел головой, но так и не увидел говорящего. Что за черт? К кому обращается Бластер? Где он сам? Что собирается делать? И где его дружки? Ренн сорвал с куста большой лист и помахал им в воздухе. Никакого эффекта. Приободрившись, он пополз вперед, делая короткие остановки, во время которых осторожно озирался, высматривая Бластера.

Вскоре его взгляду открылась небольшая поляна, в центре которой горел костер. Перед ним, привалившись спиной к украденному у Капитана мешку со снаряжением, сидел Бластер. Как раз в этот момент он вставлял в автомат новый магазин. Правая нога была вытянута и на уровне бедра стянута грязной повязкой. Еще со времени стычки на ЗП Ренну хорошо запомнились рыжие волосы Бластера и татуировка на лице. Неподалеку свернулся калачиком еще один мужчина. Он, по-видимому, спал. Итак, ранен, похоже, именно Бластер. Но кто, в таком случае, этот второй и почему он лежит здесь? Интересно, как можно спать под такой грохот? Как раз в этот момент Бластер снова выкрикнул что-то невразумительное и дал еще одну очередь из автомата.

Нырнув за дерево, Ренн обдумал ситуацию. Бластер явно вел себя как человек, которому мерещится черт знает что (может быть, под воздействием воспаления и лихорадки). Как Ренн и опасался, Циклопу надоело ползти еле-еле и он бросил раненого. Придется расстаться с мечтой разделаться со всеми ними на болотах. Ну что же, один или, может быть, двое все же лучше, чем ничего.

Ренн высунулся из-за дерева и увидел, что внимание Бластера приковано к чему-то на другой стороне поляны. Момент был подходящий. Установив ружье в развилке дерева, Ренн тщательно прицелился и нажал на спусковой крючок. Голубой луч хлестнул по рукам Бластера и отсек левую около локтя, а правую — на уровне запястья. Мгновенье его пальцы еще стискивали автомат, а потом он с глухим стуком упал ему на колени. Бластер, наверное, несколько секунд таращился на свои отрубленные руки и только потом завопил.

Взяв ружье на изготовку, Ренн вышел на поляну. Прижимая обрубки к груди, Бластер завывал, раскачиваясь из стороны в сторону.

Как ни странно, даже сейчас второй мужчина не шелохнулся, продолжая лежать в той же позе. Опасаясь ловушки, Ренн подошел к нему сзади, ткнул стволом ружья в ухо и сказал:

— Доброе утро, душечка… Пора вставать.

Никакой реакции. Зайдя с другой стороны, Ренн уперся сапогом в грудь лежащего и толкнул его. Тот перекатился на спину, и стало видно, что к груди он прижимает пустую бутылку, вся одежда у него в грязи, сальные волосы занавесили лицо, а из угла рта стекает слюна. И как же от него несло! Стакан. Вдребезги пьяный. Ренн заметил у него в кобуре пистолет, но решил оставить ему оружие.

Искоса поглядывая на Стакана, Ренн присел рядом с Бластером. Рыжий все так же таращился на свои отрубленные руки и стонал.

— Эй, Бластер! Тебе что, больно? Очень надеюсь, что да.

Бластер среагировал не сразу. Лишь спустя некоторое время голова его медленно, почти незаметно для взгляда поднялась, и на Ренна уставились ничего не понимающие голубые глаза. Стоны смолкли. Когда Бластер заговорил, его голос звучал как у растерянного ребенка, который никак не может взять в толк, за что его наказывают.

— Ты… Ты отстрелил мне руки.

— Да, — кивнул Ренн.

— Но почему? Я даже тебя не знаю. Мы никогда не встречались прежде.

Бластер не узнал его. Ничего удивительного, учитывая, как сильно Ренн изменился с того знаменательного дня, когда они столкнулись на ЗП. Он улыбнулся:

— Боюсь, тут ошибочка вышла, Бластер. В тот день, когда я высадился, ты и твои приятели отняли мое снаряжение и бросили меня подыхать. Но я гнался за тобой не по этой причине.

— Нет? — жалобно переспросил Бластер, переводя взгляд с одного обрубка на другой. — Тогда почему?

— Потому что вы убили моего друга.

— Толстяка? Капитана? Ты отстрелил мне руки из-за этого старого козла?

— Да, — кивнул Ренн.

— Ты убьешь меня?

Ренн внимательно оглядел его:

— Думаешь, стоит трудиться?

Бластер перевел взгляд с обрубков на свое смердящее бедро. Когда он снова поднял взгляд на Ренна, в его глазах мелькнуло даже что-то, отдаленно похожее на веселье, а уголок рта изогнула полуулыбка.

— Дерьмо. Может, ты и прав. Даже Док Фескер не сможет меня починить. По крайней мере, не на этой вонючей планете. Только прошу, сделай мне одну милость.

— Какую еще?

— Стреляй сзади. Не хочу смотреть в лицо костлявой.

Ренн кивнул и встал. Обойдя Бластера, он слегка наклонил ствол ружья и нажал на спусковой крючок. Энергетический заряд прошил Бластера и ударил в землю позади него, выбив из нее легкое облачко испарений, заскользившее вверх. Тело медленно опрокинулось на бок.

Стакан проснулся через два часа. Было уже совсем темно, если не считать мерцания костра у него за спиной. Повернувшись, он обнаружил, что сжимает в руках пустую бутылку, выругался и отшвырнул ее. Сощурился, глядя на огонь, и позвал:

— Бластер! Эй, Бластер! Куда, к черту, ты подевался, ублюдок?

По ту сторону костра на освещенное пространство вышел человек. В его облике Стакану почудилось что-то знакомое, но где он его видел? Когда? Никаких воспоминаний.

— Бластер мертв.

— Мертв? — переспросил Стакан, недоуменно озираясь. — Что с ним стряслось? И кто ты такой, черт побери?

Ренн улыбнулся:

— Отвечаю по порядку. Бластера убил я. И я — друг Капитана.

Стакану понадобилось некоторое время, чтобы смысл сказанного дошел до него. Потом грязная рука скользнула к пистолету. Несмотря на одурманенные алкоголем мозги, Стакан действовал быстро. Может быть, быстрее, чем когда бы то ни было в жизни. Так быстро, что почти успел вытащить пистолет до того, как выстрелил Ренн. Пуля пробила Стакану грудь, едва не разорвав его пополам. Второй выстрел был практически уже не нужен.

Перезаряжая пистолет, Ренн покопался в своих ощущениях, пытаясь обнаружить хотя бы намек на раскаяние, но его не было. Не было и радости. Все, что он испытывал, это облегчение. Двоих уже нет. Осталось еще трое.

Насекомое село на щеку Капкана, он прихлопнул его, щелчком отбросил в сторону и засмеялся.

В нескольких футах от Капкана Док Фескер уже в который раз внутренне застонал, осыпая безмолвными проклятиями налоговую инспекцию, ставшую причиной того, что он оказался здесь, на Трясине. Почему жизнь так жестоко обошлась с ним? Множество людей занижают доходы, но не оканчивают свои дни на планете-тюрьме. Это нечестно. А ситуация, в которой он сейчас оказался, еще больше усугубляла обиду на вопиющую несправедливость судьбы.

Вот сидит он здесь, в компании полуидиота, который тащит его в глубину болот, где ему придется иметь дело с маньяком-убийцей. Что за чушь? Его время слишком ценно, чтобы разбазаривать его таким бездарным образом. На один краткий миг у Дока мелькнула даже мысль о том, чтобы взбунтоваться, попытаться заставить Капкана развернуть лодку и вернуться в Расплату. Но ушла эта мысль еще быстрее, чем появилась. Господи, о чем это он? От него потребовали услуг под дулом бластера, приставленного к голове. Никаких других доводов эти ублюдки не понимают. Док вздохнул. Никуда не денешься, придется просто стиснуть зубы и пройти через все это. Хорошо хоть, что на Трясине нет налоговой инспекции. Эта мысль слегка взбодрила его. Он вытащил из кармана «сигару» — еще одна не слишком удачная попытка найти заменитель табака — и закурил.

В отличие от своего пассажира Капкан чувствовал себя вполне счастливым. Солнце пригревало, но не жгло, живот был плотно набит, и даже сексуальный голод малость поугас. С первым ему просто повезло, второе было следствием хорошего обеда, а третьим он обязан усилиям двух некрасивых, но на диво умелых проституток, трудившихся над ним прошлой ночью. Так что жизнь была прекрасна. Конечно, тащить Дока в болота — гвоздь в задницу, но куда денешься? Бластер был партнером и другом. Позаботься о нем — и в следующий раз он сделает то же самое для тебя. Ну ничего, теперь уже недолго. Полянка, где оставили Бластера, сразу за ближайшим поворотом.

Щурясь от бьющего в глаза солнца, Капкан отключил двигатель и свернул к берегу, скользя взглядом по сторонам в поисках опасности. Все, казалось, было спокойно. Длинный, острый нос Капкана чувствовал слабый запах дыма — что и следовало ожидать, чуткие уши улавливали лишь обычные звуки болот, а острый взгляд не заметил никаких признаков незваных гостей. Стакану, правда, следовало бы стоять на страже, но он наверняка в отключке, а Бластер, скорее всего, спит. Та еще парочка, усмехнулся Капкан, обнажив два ряда стальных зубов. Может, припугнуть их? Просто так, ради забавы?

Привязав лодку к дереву, Капкан снял с мотора рабочее колесо, положил его в карман и приказал Фескеру сидеть тут и не рыпаться. Тот небрежно махнул рукой, постаравшись придать себе незаинтересованный вид, но снова мысленно застонал. Проклятье! Без рабочего колеса двигатель не заведешь. Док не сводил разочарованного взгляда с Капкана, пока тот не растаял в джунглях.

Удивительное дело, но здесь Капкан чувствовал себя как дома. Ему, в отличие от большинства других заключенных, Трясина нравилась. Нравились и дождь, и густая растительность, и бескрайние болота — одним словом, ему нравилось здесь все. Может, играло роль то, что он вырос на сухой и жаркой планете, а может, все дело было в ничем не ограниченной свободе, которой он здесь обладал. Как бы то ни было, Капкан всегда с нетерпением и даже чувством какого-то мистического предвкушения ожидал того момента, когда снова погрузится в теплое, влажное брюхо болот. Ему нравился запах гниющих растений, вода, стекающая по листьям, и даже ощущение опасности, таящейся за каждым поворотом. Возбуждающее и в то же время на диво успокаивающее чувство.

В прошлом он был профессиональным охотником на людей. Наверное, поэтому Капкан и здесь жил охотой, но в отличие от других пользовался при этом капканами. Охотники редко прибегали к ним, потому что за капканами нужно постоянно следить, а это требовало частых походов в джунгли, каждый из которых мог окончиться фатально. Но только не для Капкана. Каким-то совершенно непостижимым образом болота, казалось, узнавали его, чувствовали его любовь — и защищали от опасностей. Ну, он, конечно, не раз оказывался на волосок от гибели, но всегда выходил сухим из воды и был убежден, что так будет вечно.

Вот почему, неслышно скользя сквозь джунгли, Капкан больше напоминал некую стихийную силу, чем человека. Он почти растворялся в окружающей среде, чутко воспринимая бесконечное мельтешение жизни вокруг — и малейшие отклонения от ее обычного ритма. Именно такое ощущение возникло у него и сейчас. Капкан улыбнулся. Ничего удивительного. В отличие от него Бластер и Стакан по самой своей природе были чужды болоту, и одно их присутствие нарушало спокойное течение привычного потока жизни. Однако было что-то еще, что-то, чему Капкан пока не мог дать названия, но что ему совершенно определенно не нравилось. Дойдя до полянки, он проверил заряженный иглами пистолет и внимательно огляделся.

Посреди поляны, усыпанной раскиданными повсюду отбросами, горел костер, в стороне скрючились под одеялами двое спящих. Рядом с одним валялась пустая бутылка, вытянутая нога другого лежала на полупустом мешке со снаряжением. Очень мило! Забыв о возникшем у него дурном предчувствии, Капкан захихикал, предвкушая развлечение. На цыпочках обойдя поляну, он первым делом подошел к Стакану — ублюдок заслужил это, наклюкавшись до чертиков, вместо того чтобы стоять на посту, — и достал флягу. Неплохо начинать день с маленького душа, верно? Он успел лишь капнуть несколько капель, как внезапно одеяло откинулось и в лицо Капкану уставилось дуло пистолета.

— Сюрприз!

К удивлению Ренна, Капкан среагировал молниеносно, швырнув флягу ему в лицо и почти успев выхватить пистолет. И все же пуля Ренна оказалась проворнее и буквально разнесла голову бандита. С мягким шлепком тело рухнуло на землю.

Вытирая с лица воду, Ренн вспомнил, как Капитан бросил в него кофейную чашку, и улыбнулся. Попытался подняться, но едва не упал. От почти шестичасового неподвижного лежания все тело задубело. Ренн сел и принялся массировать ноги. В конце концов, когда кровообращение восстановилось, он встал.

— Выходит, ты пренебрег моим советом и стал-таки охотником.

Ренн молниеносно обернулся, одновременно выхватив пистолет и едва не нажав на спусковой крючок, но, по счастью, вовремя узнал Фескера. Тот стоял, прислонившись к дереву и скрестив на груди руки.

— И, похоже, ты в этом деле преуспел, — закончил Док. — Ну что же, даже я иногда ошибаюсь.

Через несколько часов они плыли на борту «Фреда», возвращаясь в Расплату, а лодку Капкана на буксире тащили за собой. Ренн только что закончил рассказывать Фескеру о гибели Капитана и о последовавших за ней событиях.

— Теперь мне осталось разделаться с Циклопом и Ножом.

После продолжительной паузы Фескер ответил:

— Три — один хороший счет. Может, имеет смысл на этом остановиться?

Ренн пожал плечами:

— Не могу — после того, что они сделали с Капитаном. И потом, если я не доберусь до Циклопа, то рано или поздно он доберется до меня.

— Тоже верно, — с явной неохотой согласился Фескер. — Но убить его будет нелегко.

— Знаю, — мрачно ответил Ренн.

Миля за милей оставались позади. Сумерки сменились ночью, и повсюду зашевелились мелкие животные, любители падали. Словно почтительные и скорбящие родственники, собрались они у тела Капкана и принялись за работу. Незаметно, мало-помалу болото вернуло себе то, что ему принадлежало.

На следующий день «Фред» пришвартовался на задворках дома Фескера. Мужчины обменялись рукопожатием.

— Надеюсь, ты победишь, — только и сказал доктор. Ренн усмехнулся:

— Так и будет.

Фескер повернулся, взбежал по лестнице и исчез в доме.

Ренн закрепил линь «Фреда» и вошел в каюту. Расстелил на столе одеяло, выложил на него пистолет, бластер и ружье. Пожалуй, в тесноте салуна ружье лучше не использовать. Со слов Фескера Ренну было известно, что Циклоп с Ножом приходят туда каждую ночь примерно в одно и то же время, пьют часа три-четыре и отваливают. Значит, Ренну имеет смысл появиться в салуне чуть раньше. А если к этому времени они уже будут там и надерутся, так даже лучше. Все хорошо, что ему на руку.

Он тщательно, не спеша почистил и перезарядил все оружие. Однако когда с этим было покончено, время еще не пришло. Ренн убрал оружие в кобуры, погасил свет и почти силком заставил себя ждать. Ладони вспотели, в животе скапливался холод, а время, казалось, и вовсе остановилось.

В салуне было тесно и шумно. Клиенты громко спорили и ругались, официанты, выкрикивая заказы в сторону бара, носились как угорелые, усталые шлюхи, стоя на крошечной сцене, пели охрипшими, пропитыми голосами. Никто, похоже, не слушал друг друга.

Марла лежала на полу, и с этой позиции помещение виделось ей как лес деревянных и человеческих ног. Возвышаясь над ней, рядом сидела Зараза. Как обычно, она готовилась задурить головы паре охотников-новичков, только что прибывших с болот.

Представление всегда разворачивалось по одному и тому же сценарию. Охотники замечали Марлу, неуклюже похлопывали ее и спрашивали у Заразы, где она взяла собаку. Та рассказывала им одну из трех-четырех заранее заготовленных баек и как бы невзначай упоминала о поразительной способности Марлы делать разные трюки. Естественно, охотники тут же загорались желанием увидеть их, и Зараза соглашалась — разумеется, за о-о-очень скромную плату. Еще немного поддав, изголодавшиеся по развлечениям охотники выкладывали денежки, и наступала очередь Марлы.

Все это осточертело ей донельзя, но она соглашалась, главным образом, потому, что это позволяло ей обрести хоть малую толику свободы. В основном трюки были самые незамысловатые — по приказу сидеть, перекатываться через спину или приносить Заразе пива из бара. Однако при исполнении некоторых трюков приходилось лаять — скажем, столько раз, сколько Зараза подняла пальцев, и так далее. А лаять с намотанной на пасть стальной проволокой невозможно, и по обоюдному согласию проволока снималась — до тех пор, пока Марла воздерживалась от каких бы то ни было высказываний.

Зрелище говорящей Марлы буквально сводило Заразу с ума, поскольку какой-то частью своих выжженных алкоголем мозгов она все еще верила, что Марла — просто животное, а животные не должны говорить. Кроме того, увидев, что Марла говорит, люди могли бы догадаться, что это не просто собака, и перестали бы платить за ее трюки. Конечно, некоторым постоянным посетителям салуна уже давно все стало ясно, но новичкам никто ничего не рассказывал. В результате Зараза жила теперь припеваючи, так, как никогда прежде.

Марла все терпела, потому что у нее не было другого выхода. Ее годичный контракт вскоре заканчивался, и Зараза потратила часть заработанных денег на специальный воротник, снабженный взрывным устройством. Стоило ей открыть маленькую черную коробку на запястье и нажать кнопку, и Марле разнесло бы голову.

Нет нужды говорить, что Марла собиралась прикончить Заразу при первой же возможности. Та знала об этом и была предельно бдительна. Ирония состояла в том, что необходимость все время быть настороже лишала Заразу удовольствия хорошенько приложиться к бутылке. Получалось, что деньги на выпивку у нее теперь всегда были, а возможность надраться отсутствовала.

Внезапно в дверях возникла суматоха. По хриплому смеху и грубым шуткам Марле стало ясно, что прибыли Циклоп и один из его приятелей. Процветающему на своем бандитском поприще Одноглазому нравились эффектные появления. Почти всегда он одевался как-нибудь так, чтобы выделяться среди остальных, а один раз даже вообще явился в чем мать родила. Все, конечно, заржали, Циклоп шутливо раскланялся, а потом плюхнулся за столик и надрался до бесчувствия.

Конечно, бывали и другие вечера — вечера, когда Циклоп появлялся в отвратительном настроении, и тогда взгляд его зрячего глаза, словно лазерный луч, скользил по лицам собравшихся, выискивая, к кому бы прицепиться. Однако сейчас, судя по сопровождающим его появление репликам, он пребывал в хорошем настроении, а значит, и все остальные тоже могли расслабиться.

Циклоп с Ножом направились к столику Заразы. Все предусмотрительно уступали им дорогу. Два новичка-охотника, болтавшие с Заразой, тут же убрались, и она вздохнула, видя, как последний на сегодняшний вечер заработок уплывает у нее из рук. Марла даже не пошевелилась. Циклоп и Зараза были друзьями, иногда любовниками и, что гораздо важнее, родственными душами. Он частенько сиживал за ее столом.

Наклонившись, Циклоп, как обычно, мерзко улыбнулся и шлепнул Марлу по голове:

— Хорошая собачка.

Плюхнувшись рядом с Заразой, он с хозяйским видом положил руку ей на бедро. Усаживаясь на свое место, Нож, как обычно, постарался наступить Марле на хвост, но промахнулся.

«Интересно, куда подевались остальные выродки из банды Циклопа?» — лениво подумала Марла. Усмехнувшись, она несколько раз вяло взмахнула хвостом, демонстрируя, что обожает одноглазых уродов семи футов ростом. Циклоп все еще пребывал в неведении относительно того, кто она на самом деле, но запомнил Марлу со времени их встречи на ЗП. Ничего удивительного, ведь других собак на планете не было. Увидев вскоре, что Зараза посадила Марлу на цепь, он решил, что она подобрала бедную собачку и устроила ей райскую жизнь.

Марла вздохнула. Еще один пустой, никчемный вечер. Ну, ладно. Может, Зараза отвлечется на Циклопа, и Марле не придется делать никаких дурацких трюков. Положив голову на лапы, она закрыла глаза, продолжая внимательно прислушиваться. На всякий случай.

Ренн остановился у входа в салун, сделал глубокий вдох, загнал страх поглубже и распахнул дверь. В большом зале мало что изменилось со времени его последнего посещения, разве что сейчас здесь было битком набито и шум стоял просто оглушительный. Проталкиваясь к бару, он обратил внимание, что стойку украсила новая резьба Максвелла. «Интересно, как поживает художник», — мельком подумал он. Заказал выпивку, заплатил и повернулся, скользя взглядом по лицам, но почти сразу же услышал, как чей-то голос сказал:

— Вот дерьмо! Смотри-ка, ведь это тот парень, которого нанял Капитан.

Люди поворачивались, чтобы взглянуть на него, и замечания сыпались со всех сторон:

— Черт, а я-то думал, что Циклоп прикончил и его…

— Bay! Давай сваливать. Сейчас здесь будет горячо.

— Бог мой… Ты только глянь на него!

— Десять к одному, что Циклоп разделается с ним, даже не моргнув… Чего?

— Не знаю, не знаю… С виду он парень крутой.

— Дерьмо. Будь ты хоть сто раз крутой, а до Циклопа с Ножом добраться все равно руки коротки…

Марла услышала все эти реплики задолго до того, как они коснулись ушей Циклопа и Заразы. И тут же очнулась от своей полудремы, чувствуя, что тело стало жестким, как сталь. Ренн! Они говорят о Ренне! Он здесь. Старательно скрывая свой интерес, она протяжно зевнула, подняла голову и увидела, как какой-то человек наклонился к Ножу и стал шептать ему на ухо. Тот перегнулся через Заразу и в свою очередь прошептал что-то Циклопу.

Со своей позиции на полу Марла плохо видела лицо Циклопа, но ошибиться она не могла — на нем внезапно возникло выражение беспокойства. Одноглазый был жесток и безжалостен, но отнюдь не туп, и ему не улыбалось устраивать сражение в публичном месте, да еще при соотношении сил всего два к одному. Выдавив улыбку — работа на зрителей, — он сказал что-то Заразе и встал. Нож сделал то же самое. Как только они отошли от столика, Зараза вытащила из кобуры бластер и положила его на колени. Ну, теперь соотношение стало три к одному в пользу Циклопа, подумала Марла. Стараясь не привлекать к себе внимания, она бросила взгляд на черную коробочку на правом запястье Заразы и взвесила свои шансы. Чем больше она раздумывала об этом, тем, казалось, плотнее сжимался вокруг шеи проклятый воротник, и ей даже стало трудно дышать.

К тому моменту, когда Циклоп и Нож встали, Ренн уже заметил их. Люди сновали туда-сюда у него перед глазами, а он внимательно вглядывался в их лица, пытаясь определить, есть тут у Циклопа сообщники или нет. А черт с ним, все равно придется рискнуть.

Они остановились примерно в сорока футах от Ренна: Нож — слева, Циклоп — справа. Нож выглядел безоружным, но все знали — он носил при себе ножи шести разных видов и мог молниеносно метнуть любой из них, чтобы тот полетел со скоростью пули. Это был невысокий смуглый мужчина с курчавой бородой и сросшимися черными бровями. Взгляд утонувших под ними блестящих маленьких глаз был полон враждебности.

Циклоп возвышался над Ножом как гора, его зрячий глаз цепко оценивал расстояние до противника, а металлический поблескивал, отражая свет. Кончики пальцев поглаживали рукоятки пистолетов, свисающих с бедер. Тряхнув головой, так что длинные сальные волосы рассыпались по плечам, Циклоп улыбнулся. Или, точнее говоря, оскалился; как ни назови, это зрелище вызывало дрожь.

Ренн все еще держал стакан в правой руке, а левая свисала вниз. На виду у него было только одно оружие — пистолет, но чтобы достать его, требовалось поставить стакан, а этот жест сразу насторожил бы Циклопа. По крайней мере, Ренн рассчитывал, что тот станет рассуждать именно так. Спиртное немного подрагивало в стакане, но Ренн от всей души надеялся, что Циклоп этого не замечает.

Одноглазый оглядел его с головы до ног и только потом нарушил тишину, внезапно затопившую зал:

— Разве ты не сдох?

Левая рука Ренна молниеносно взметнулась вверх. В памяти четко всплыли слова Капитана:

— Никакой болтовни, парень. Сначала стреляй, потом будешь разговаривать.

Он дважды выстрелил из припрятанного бластера. Вообще-то он рассчитывал первым убить Циклопа, но решил, что с левой руки безопаснее поразить сначала левую цель. В груди Ножа появились две черные дыры, Ренн выронил стакан и потянулся к свисающему с бедра пистолету.

Как только Зараза попыталась схватить бластер, Марла перекусила ей руку чуть повыше запястья. Кровь хлынула из обрубка, и все же Зараза потянулась другой рукой к черной коробочке, все еще державшейся на откушенной кисти, чтобы нажать кнопку взрывного устройства. Это было ошибкой, ставшей для нее роковой. Как только Зараза наклонилась, Марла подскочила и вцепилась ей в горло.

Циклоп выстрелил, опередив Ренна ровно на две секунды. Тяжелая пуля пятидесятого калибра вонзилась в плечо Ренна, заставив его развернуться и выронить пистолет. Когда он упал, Циклоп выстрелил снова, но промахнулся и тут же сделал третий выстрел, ранив Ренна в правое бедро.

Прежде чем Циклоп успел нажать на спусковой крючок в четвертый раз, в лицо ему ударила вспышка ослепительного пламени, и это было последнее, что он видел в своей жизни. Сверкающий энергетический луч вошел ему в мозг, прошил его и, выйдя, прожег дыру на потолке. Одноглазый рухнул, словно огромное дерево. Стол, на который он упал, развалился на части.

Мгновенье в зале стояла полная тишина, а потом ссохшийся маленький бармен высунулся из-за стойки, оглядел поле боя и прохрипел:

— Черт! Сбегайте кто-нибудь за Доком Фескером. Ставлю всем выпивку!

 

Глава восьмая

Ренн покинул дом Дока Фескера спустя ровно месяц после сражения в салуне. Раны его зажили, но он страшно исхудал и с трудом передвигал дрожащие, ослабевшие ноги. Но снова оказаться на свежем воздухе было удивительно приятно. Марла трусила рядом, солнце грело спину, в воздухе был разлит свежий аромат цветущих растений.

Все вокруг выглядело совсем не так, как прежде. Вода на улице городка высохла, а сам он наполовину опустел. На протяжении года на Трясине случалось шесть так называемых сухих сезонов, но этот был самым долгим. Сухой сезон — лучшее время для охоты, и большинство охотников не теряли времени даром. Вид опустевшего городка напомнил Ренну об их собственных проблемах. Взглянув на Марлу, он сказал:

— Черт, нам бы тоже следовало заняться делом, а то как бы не упустить весь сезон.

— Не стоит спешить, — ответила она. — Чтобы восстановить силы, тебе требуется время. Ну а если что… «Фред» полностью загружен и хоть сейчас готов в дорогу.

Это была чистая правда. Пока Ренн выздоравливал, его делами занималась Марла. Она продала лодку, доставшуюся ему от Капкана, и хорошенько исследовала жилище Циклопа. Двое каких-то придурков попытались помешать ей в этом, в результате чего им потребовались услуги Дока Фескера. Они так истекали кровью, что залили его новый ковер, по поводу чего Док ворчал до сих пор.

Украденные шкуры были уже проданы, но под полом Марла нашла кучу денег и драгоценностей. Драгоценности она сдала в Ассоциацию охотников, в надежде, что там сумеют вернуть их владельцам, а деньги оставила себе. Их оказалось достаточно, чтобы с лихвой перекрыть потерю заработка от упущенного охотничьего сезона. Да что там сезон! Фактически они могли не работать целый год, но Ренн и слышать об этом не желал.

И вот сейчас он сидел на постели, а Марла свернулась клубком в кресле рядом.

— Мы должны вырваться из этого вонючего мира, Марла. Я хочу восстановить свое доброе имя, ты хочешь получить новое тело. Да, да, я знаю. Ничего у нас не выйдет, все это чепуха. Но деньги, знаешь ли, многое могут… Поэтому мы начнем охотиться как можно быстрее. Если способ выбраться отсюда вообще существует, мы найдем его, и деньги нам в этом помогут.

Марла, как обычно, возражала, мягко, но настойчиво. Ей казалось, что Ренн должен смотреть на вещи более реалистично и попытаться построить заново жизнь здесь, на Трясине.

Ренн угрюмо выслушал ее, покачал головой и ответил:

— Нет, меня это не устраивает.. Но сейчас я хотел бы обсудить другой вопрос. Мы с тобой, как я понимаю, партнеры?

Марла почувствовала в животе холодный ком страха. Может, он рассчитывает, что она скажет «нет»? Или, может, ей следует ответить «нет» ради себя самой? В конце концов, куда зайдут их взаимоотношения? Куда они могут зайти? В глубине души она понимала, что ей хочется чего-то большего, чем дружба, но это было невозможно. Так стоило ли терзать себя?

Как будто прочтя мысли Марлы, Ренн потянулся и погладил ее. Вообще-то она терпеть не могла чужих прикосновений, но Ренн делал это как-то совсем не так, как другие, и его поглаживания ей всегда были приятны.

— Прости, Марла. Я неправильно выразился. Позволь поставить вопрос иначе. Мне хотелось бы, чтобы ты была моим партнером. А тебе?

Она почувствовала, что по какой-то непонятной причине не в силах вымолвить ни слова, и просто кивнула.

— Хорошо, — продолжал Ренн. — И раз мы договорились о характере наших взаимоотношений, я хотел бы обсудить еще одно. Это касается оплаты моего лечения. Того, которое мне понадобилось еще в самом начале.

— Черт! — Марла присела, глаза ее горели. — Док обещал молчать…

Ренн поднял руку:

— Он и не сказал ни слова. В конце концов до меня самого дошло, как обстоит дело И не будь я так невероятно туп, это стало бы мне ясно гораздо раньше. Док ничего даром не делает. Ты заключила контракт с Заразой, чтобы оплатить мое лечение. И пока ты мучилась с этой сукой, я жил себе припеваючи, да еще и жалел сам себя — дескать, вот какая Марла нехорошая, бросила меня и даже не вспоминает.

— Джонатан…

— Постой, это еще не все. Я был идиотом и прошу простить меня. Теперь я закончил.

Марла выслушала его извинения и благодарность, но сомнения по-прежнему были мучительны: как Ренн на самом деле относится к ней? Действительно хочет, чтобы они были вместе? Или ведет себя так из чувства долга? Точного ответа на эти вопросы она не знала. Но все-таки был шанс, что Ренн говорит искренне, а даже крошечный шанс лучше, чем ничего. А если так, то и с остальным все ясно. Марла решила не возражать больше против его «пунктика» — планов бегства — и даже делать все, чтобы помочь воплотить эту несбыточную мечту в жизнь Ведь взамен она получит так много — его теплое отношение и дружбу. Возможно, это было не самое мудрое решение, но что еще ей оставалось, черт побери?

Итак, они стали партнерами. И народными героями в придачу! Убийство Циклопа нашло свое место в новой работе Максвелла; и теперь все расступались уже перед ними. Ренн сильно исхудал, но пистолет по-прежнему свисал с его правого бедра, а воспоминание о том, как Марла прикончила Заразу, навсегда осталось в памяти тех, кто был свидетелем этого потрясающего зрелища.

Осторожно ступая на дрожащих ногах, Ренн вслед за Марлой спустился по лестнице на улицу. Было так странно стоять там, где обычно стремительно текла и кружилась в водоворотах вода. Сейчас вместо лодки, на которой прежде разъезжал Ренн, посреди улицы стоял проржавевший краулер с дизельным двигателем. Он выглядел таким старым, что вполне мог застрять тут еще со времен первой исследовательской экспедиции. Желая избавить Ренна от изнурительного пешего перехода, Марла наняла краулер, чтобы он доставил их к тому месту реки, куда в сухой сезон смог войти «Фред».

Провожаемый заботливым взглядом Марлы, Ренн с трудом вскарабкался в кабину и уселся. Марла одним махом вспрыгнула следом и устроилась на соседнем сиденье. Водитель включил двигатель, машина затряслась, взревела и тронулась с места. Изрыгая из проржавевшей трубы клубы черного дыма, под протестующий скрежет изношенной механики она медленно поползла по улице и выехала из города.

Подскакивая на ухабах, Ренн оглядывался вокруг, поражаясь тому, как удивительно изменилось болото. Повсюду тянулась к свету новая поросль — взамен старой, сгнившей во время сезона дождей. Там и тут распустились экзотические цветы, и обычно унылый, однообразный облик джунглей поражал теперь буйством красок. Как и земные, цветы этой планеты играли определенную роль в репродуктивном цикле местной флоры, хотя их роль была несколько иной Здесь цветы отпугивали птиц и насекомых от наиболее важных в репродуктивном смысле частей растений, таким образом помогая многим из них выжить. Картина, представшая перед Ренном, была замечательной, и настроение у него поднялось.

Подпрыгнув в очередной раз, краулер остановился.

— Ну, добрались наконец-то, — сказала Марла. — Как ты себя чувствуешь?

Ренн улыбнулся:

— Намного лучше, чем выгляжу. Пошли.

Он спустился на землю, а Марла поблагодарила водителя и попросила обождать несколько минут. Машина была оплачена чеком на их счет в Ассоциации охотников. Проще было, конечно, расплатиться наличными, но лапы не слишком приспособлены для того, чтобы отсчитывать купюры, а Марле не хотелось заострять внимание Ренна на своих очевидных недостатках. Кроме того, говорила она себе, иметь счет — это так солидно. Хотелось бы ей и в самом деле в это верить.

Она спрыгнула вниз и побежала догонять Ренна. Прокладывая путь через болото, он не снимал руку с пистолета, вслушиваясь в звуки, от которых отвык, и зорко вглядываясь в заросли. Циклоп, конечно, мертв, но болото очень даже живо и по-прежнему чертовски опасно.

Догнав Ренна, Марла потрусила рядом. Чем ближе они подходили к реке, тем сильнее ощущался знакомый запах воды. И вскоре перед ними во всей своей красе предстал «Фред», вылизанный от носа до кормы. Да, Марла потрудилась на славу.

Внезапно между ними и лодкой материализовались две женские фигуры. Охранницы, нанятые Марлой Увидев ее, они приветственно замахали руками. Подойдя ближе, Ренн с удивлением обнаружил, что эти женщины средних лет похожи, как две капли воды.

— Джонатан, позволь представить тебе Пэт и Пэг, — сказала Марла. — Только не спрашивай меня, кто из них кто.

— Это не имеет значения, — жизнерадостно откликнулась одна из женщин. — Мы-то знаем, кто из нас кто. Рада видеть тебя, Джонатан.

— И я тоже, — сказала вторая близняшка. — Здорово ты разделался с Циклопом. У нас хватает проблем и без таких, как он.

— Я тоже рад видеть вас, милые дамы. Что касается Циклопа.. Прямо скажем, мне чертовски повезло. Ну и, конечно, у меня был прекрасный помощник, — Ренн кивнул на Марлу.

Киборги не краснеют, но в подобных ситуациях чувствуют, как внутри разливается тепло. Это и произошло с Марлой. Стремясь сменить тему разговора, она сказала, обращаясь к охранницам:

— Спасибо за то, что позаботились о «Фреде». Оплата ждет вас в Ассоциации охотников.

— Это было совсем нетрудно и даже приятно, — отозвалась первая близняшка. — Лодка в полном порядке.

Тем временем ее сестра поднялась на борт «Фреда» и вернулась с двумя заплечными мешками Близняшки сказали в унисон:

— Будьте осторожны.

— Непременно, — заверил их Ренн и помахал рукой, когда они зашагали к дороге, где ждал краулер.

Как только они исчезли из вида, Ренн и Марла поднялись на борт и стали готовиться к отплытию. Это был момент, которого Марла и опасалась, и с нетерпением ждала вот уже много недель. Идея отправиться в путь с Ренном, все время жить с ним бок о бок чрезвычайно привлекала ее. И все же она понимала: жизнь среди болот будет ежедневно напоминать ему о том, насколько ограниченны ее возможности. Она не могла пользоваться оружием, чистить лодку, завязывать узлы, готовить еду. Хуже того — она не нуждалась ни в чем этом. Даже совместные трапезы, сближающие людей, были для нее недоступны. Кому охота сидеть рядом и беседовать, когда ты открываешь люк в спине, нацеливаешь рецепторы на солнце и впитываешь энергию? К счастью, ей не так уж часто приходилось делать это.

Ренн начал с осмотра лодки. Обшарив ее от носа до кормы и заглянув во все отсеки и помещения, он с улыбкой сказал:

— Прекрасная работа, Марла. Даже Капитан был бы доволен.

Да, подумала она, я способна на многое, если имею возможность сделать так, чтобы на меня работали люди. Посмотрим, что ты потом будешь говорить.

Однако, несмотря на все ее опасения, первые несколько недель прошли прекрасно. Ренн играючи справлялся с рутинной работой, и, к удивлению Марлы, обнаружилось, что и она способна кое на что. Перекинув заднюю лапу через румпель, она могла рулить. И хотя по-прежнему была не в состоянии вязать узлы, зато научилась замечательно развязывать их зубами. Так что это было очень приятное время, чему в большой степени способствовало то, что Ренн мог уделять охоте всего несколько часов в день. Потом раны начинали ныть, вынуждая его сделать перерыв. Вот так и получилось, что долгие дневные часы они проводили в ленивых прогулках или просто валялись на палубе, спасаясь в каюте каждый раз, когда начинался один из неожиданных ливней, участившихся с наступлением сезона дождей.

Постепенно, слово за слово, они поведали друг другу свои истории. Болтали и смеялись целыми часами, надолго погружаясь в прошлое, пока какая-нибудь мысль или замечание не разрушали чары, напоминая о том, в каком ужасном положении оказалась Марла. Вообще-то они старались избегать разговоров на эту тему, но время от времени такое все же случалось, и Ренн знал, что в глубине души Марла горько оплакивает свою судьбу.

Постепенно он окреп и в конце концов снова смог охотиться целый день. И хотя Марла не во всем могла помогать ему, она оказалась замечательным партнером. Они жили душа в душу и работали как единая, хорошо слаженная команда. Обычно Марла шла впереди, выслеживая добычу и подавая Ренну знак, когда замечала ее. Поначалу он опасался, что она может стать жертвой какого-нибудь монстра, но вскоре понял, что беспокоиться нечего. Редкому монстру удавалось ускользнуть от инфракрасного зрения Марлы, ее тонкого слуха и острейшего обоняния, а те немногие, у которых это получалось, пали жертвой ее бритвенно-острых зубов.

Они действовали так слаженно и эффективно, что за несколько недель заготовили больше шкур, чем Ренн с Капитаном за месяцы. Надо было решить, где хранить добытое. Можно было построить охотничий домик наподобие того, в котором жил Капитан, но эта идея Ренна не привлекала. После того, что случилось с Капитаном, он предпочитал плавучий и, следовательно, мобильный дом.

Поэтому было решено построить где-нибудь надежное хранилище, а жить по-прежнему на «Фреде». После раздумий выбор пал на один из крошечных островков в центре большого озера, затерянный среди множества других. На нем они выкопали, обустроили и хорошенько замаскировали хранилище, постаравшись не оставить никаких признаков своего пребывания на острове. До половины забив склад шкурами, они заперли его и продолжили охоту.

Однако сезон дождей был уже в самом разгаре и охота отнимала не слишком много времени. Большую часть дня они проводили в уютной каюте «Фреда». Свинцово-серое небо часами источало влагу, поливая землю и барабаня по крыше, а потом, когда возникало ощущение, что дождь не кончится никогда, он внезапно прекращался, как будто кто-то наверху поворачивал гигантский кран. И тут же снизу медленно поднимался густой туман, ограничивая видимость пределами нескольких футов.

Именно в один из таких дней до них донеслись приглушенные туманом и джунглями звуки отдаленной стрельбы. Треск автоматных очередей ни с чем спутать было невозможно. Поначалу Ренн подумал, что это какой-то новичок, совсем неопытный охотник, у которого больше оружия, чем мозгов. Но, прислушавшись повнимательнее, он изменил свое мнение. Вне всякого сомнения, палили из нескольких автоматов одновременно.

— Что скажешь, Марла? — спросил он, рассчитывая на ее более тонкий слух. — Или я сошел с ума, или… где-то неподалеку идет самое настоящее сражение.

Склонив голову набок и активизировав все свои рецепторы, Марла некоторое время вглядывалась в туман.

— Нет, ты не сошел с ума. Я бы сказала, стреляют из шести или, может быть, семи автоматов… и еще какого-то тяжелого оружия.

Мысли Ренна метались как бешеные, когда он направил «Фреда» к берегу. Что, к чертям, происходит? Может, пара охотников не поделили между собой территорию? Тогда не стоило в это дело встревать. А если нашелся еще один ублюдок вроде Циклопа с его бандой? В этом случае Ренн был бы не прочь вмешаться и как следует проучить его. К несчастью, существовал единственный способ выяснить, как обстоит дело.

Ренн привязал «Фреда» к дереву, взял лазерное ружье, дополнительный зарядный блок к нему и несколько магазинов к пистолету. Марла первой нырнула в джунгли. Вода хлюпала и журчала под сапогами Ренна, ветки хлестали его по лицу, а звуки выстрелов становились все громче и громче. Впереди мелькала Марла, то выныривая, то снова пропадая в тумане, словно таинственный волк-призрак, спасающийся от дневного света.

Внезапно джунгли расступились. В первый момент Ренну показалось, что перед ним поляна. Но нет, то было нечто, напоминающее широкую просеку, кем-то проложенную в джунглях. На ней уцелели лишь большие деревья, а вся остальная растительность была смята, растоптана и утрамбована до состояния вязкой кашицы. Если бы Ренн не знал, что это невозможно, он подумал бы, что просека оставлена проехавшей сквозь джунгли огромной машиной. Однако, приглядевшись, он понял, что дело обстояло иначе. Все в пределах взгляда было вытоптано тысячами или, может быть, даже миллионами трехпалых ног. Следы выглядели так, будто их оставили кенгуру, но ведь местные кенгуру никогда не бегали стаями. Тем не менее следы лгать не могли, а они свидетельствовали о том, что здесь промчалось огромное множество кенгуру, которые и повредили джунгли. И, судя по звукам сражения, кому-то страшно не повезло оказаться у них на пути.

Ренн быстро пошел вдоль края следа, оставленного кенгуру, чтобы в случае чего можно было спрятаться в джунглях. Из-за стелющегося по земле тумана видимость была скверная, и он едва не споткнулся о тела. Кенгуру, так и есть. Шесть или восемь, все изрешечены из автомата. Обойдя их, Ренн увидел новые трупы, группами по четыре-пять и рядами по пятнадцать штук и больше. Постепенно картина начала проясняться. Сначала под натиском монстров охотники в ужасе бросились бежать, потом остановились, пытаясь отстреливаться, но вынуждены были снова спасаться бегством.

Теперь Ренн тоже бежал, хотя это было и нелегко из-за липнущей к сапогам грязи. И увидел впереди что-то… снова груду тел… Нет, это были не кенгуру. Проклятье! Человеческие тела! Точнее говоря, то, что осталось от них, — разгрызенные кости, клочки одежды и куски легкой брони. Легкой брони? Охотники носят не броню, а одежду из шкур. Ренн поднял кусок покрупнее, с удивлением разглядывая камуфляжный рисунок, вызывающий в памяти совершенно определенные ассоциации. Но этого не могло быть! Форменная одежда морских пехотинцев. Имперская морская пехота на Трясине? Ну и чудеса! Сначала в панике бегущие куда-то кенгуру, потом имперская морская пехота. Что еще? Судя по всему, на этом месте люди еще раз попытались остановить преследователей, но их тут же погнали дальше.

Ренн снова двинулся в путь, расчехлив по дороге лазерное ружье. Теперь выстрелы гремели, казалось, прямо над головой. Но даже сквозь оглушительный грохот прорывался ужасный, душераздирающий вой; в унисон вопили тысячи кенгуру. От этого звука кровь у Ренна застыла в жилах.

Внезапно рядом с ним материализовалась Марла.

— Быстро! Вон туда!

Они пробежали несколько шагов и спрятались за грудой поваленных деревьев, глядя на разворачивающуюся перед ними картину, которую, наверное, можно было представить себе происходящей разве что в аду. Бурлящая масса удивительно похожих на земных кенгуру монстров затопила поляну. Их змееподобные хвосты — на самом деле это были никакие не хвосты, а самостоятельные животные того же самого типа — сейчас отделились от своих носителей и скользили между ними, горя желанием принять участие в убийстве.

Этой кипящей, вспененной массе враждебной плоти противостояли пять мужчин и две женщины. Они стояли на небольшом пригорке спина к спине. Их оружие изрыгало смерть, кося волны подступающих со всех сторон монстров.

Среди них выделялся высокий чернокожий мужчина, на чьей изодранной в клочья одежде все еще были видны знаки различия командира взвода. Он стрелял из тяжелого трехствольного орудия, как из обычного автомата, хотя, как правило, такие орудия используются в качестве стационарной установки. При каждом выстреле тело человека сотрясала сильная отдача, зато монстры валились как подкошенные; беда была только в том, что на смену им тут же появлялись новые. Ренн видел, как раскрывался рот морского пехотинца, как двигались его губы, выкрикивая проклятия в адрес подступающих орд, но эти звуки тонули в грохоте выстрелов и душераздирающих воплях кенгуру.

Внезапно хвост одного из кенгуру обвился вокруг правой ноги командира и заскользил вверх, пытаясь добраться до его горла. Увидев это, женщина со светлыми волосами тщательно прицелилась и отстрелила чудовищу голову. Командир даже ничего не заметил.

Никаких сомнений — со стороны морских пехотинцев это была последняя попытка остановить монстров. Нужно было срочно что-то придумать, чтобы переломить ситуацию, но в голову ничего не приходило, и Ренн сделал то единственное, что было в его силах.

Установив лазерное ружье в прочную развилку дерева, он повернулся к Марле и крикнул:

— Прикрой меня сзади!

Она кивнула, и Ренн открыл огонь. Он начал с самого дальнего ряда монстров, убивая их одного за другим единичными, но предельно точными выстрелами. Возникло искушение просто поливать их огнем, но в этом случае он наверняка больше бы ранил, чем убил, и быстрее привлек бы к себе внимание. А его задачей было уничтожить как можно больше жутких тварей до того, как они поймут, что именно происходит. Поэтому он целился и стрелял, целился и стрелял… Боже, сколько же их!

Сраженные кенгуру содрогались, падали и оставались лежать в грязи. Если их симбиотические хвосты при этом уцелевали, они немедленно отправлялись на поиски нового хозяина. Нередко между ними разыгрывались настоящие сражения, когда два, а то и три этих змееподобных существа пытались прикрепиться к одному и тому же кенгуру. Все это придавало дополнительный оттенок происходящему — какой-то жуткой феерии. В бешеном ритме изрыгали огонь автоматы, кенгуру падали, их шкуры приобретали цвет грязи, а молочно-белый туман медленно колыхался, то скрывая, то обнажая безумные сцены оргии смерти.

Казалось, этому не будет конца. Как Ренн и рассчитывал, кенгуру не сразу поняли, что происходит, но когда это случилось, они повели себя так, словно ими управлял какой-то единый разум. Внезапно они разделились на две части, одна из которых продолжала атаковать морских пехотинцев, — сейчас, как показалось Ренну, их осталось шестеро, а другая развернулась и устремилась к нему.

Заметив это, пехотинцы приободрились. Однако Ренн этого уже не видел, потому что через считанные мгновения завывающая орда монстров нахлынула на него. Необходимость целиться отпала сама собой. Он просто водил дулом ружья из стороны в сторону, поливая огнем надвигающуюся на него стену разъяренной плоти, разрезая тела надвое и отрубая конечности. А они все шли, и шли, и шли. Монстры были всего в нескольких ярдах от него, когда блок питания лазерного ружья опустел.

Отбросив ружье, Ренн взял в левую руку пистолет, а в правую бластер. Монстры окружали его со всех сторон, а он отстреливался то с правой руки, то с левой, каждым выстрелом убивая или калеча кого-нибудь из них.

Марла изо всех сил пыталась помешать им зайти Ренну за спину, полностью замкнуть круг. Она разрывала тварей на части, в то время как их зубы и лапы не могли причинить существенного вреда металлу и пластику, из которых состояло ее тело. И все же она понимала, что победа будет за ними. Их было так много, что в любой момент они могли просто задавить ее числом. И тогда… Тогда они доберутся до Ренна. «Нет! — упрямо подумала она. — Этому не бывать!» И с новой яростью, вертясь во все стороны, продолжала рвать и отшвыривать, хлестать и кусать — настоящая машина для убийства, для которой в данный момент не существовало больше ничего.

А потом сражение внезапно кончилось. Как будто снова подчиняясь чьему-то безмолвному приказу, кенгуру развернулись и побежали, растворившись в джунглях и бросив на произвол судьбы свои змееподобные хвосты. По-видимому, с этими последними у них проблем не было.

Взглянув на Ренна, Марла увидела несколько небольших кровоточащих ран. Но гораздо сильнее ее обеспокоило странное, самоуглубленное выражение его глаз. Он как раз в этот момент перезаряжал пистолет, но действовал точно автомат. Впечатление было такое, как будто его душа покинула тело. Со всех сторон в несколько слоев лежали груды монстров. Тех, которые еще шевелились, он добивал одного за другим выстрелом в голову.

— Джонатан?

Ренн повернулся и посмотрел на Марлу с таким видом, точно не понимал, кто она такая и что здесь делает. А потом улыбнулся, и в этот момент, казалось, его лицо снова ожило.

— Марла, это ты… С тобой все в порядке?

Она с трудом подавила вздох облегчения.

— Надеюсь, что да. Пластик и металл… Что им сделается? — Она подняла взгляд на Ренна. — А вот ты ранен.

— Несомненно, — пророкотал звучный бас, и высокий командир оказался рядом с ними. Приложив сложенные ладони ко рту, он закричал. — Эй, Док! Тащи сюда свою задницу! Этот парень закапал кровью мои сапоги. — Снова повернувшись к Ренну, он протянул ему крепкую большую ладонь: — Командир взвода Марвин Джумо, имперская морская пехота. В следующий раз, когда мне вздумается играть роль няни для группы биологов, я приведу с собой не меньше чем дивизию.

Ренн засмеялся. Пока они обменивались рукопожатием, он бросил быстрый, но внимательный взгляд на могучего пехотинца. У того были умные карие глаза, высокие скулы, плоский нос со следами бесчисленных пьяных драк и широкая усмешка, обнажившая такие белые зубы, что они даже слегка посверкивали.

— Джонатан Ренн, к вашим услугам. И позвольте представить вам моего партнера, Марлу Мари Мендез.

— Рад видеть вас обоих, — ответил Джумо, без малейших признаков колебания пожав протянутую Марлой лапу. — В самом деле рад. Если бы не вы, я бы уже здоровался со своими предками, а, судя по словам отца, все они были те еще сукины дети.

Разговор был прерван появлением женщины-пехотинца, которая рядом со своим крупным командиром казалась еще более миниатюрной — эльф с короткими каштановыми волосами, но, увы, увешанный оружием. С одного плеча у нее свисал автомат, с другого ружье, а в правой руке она держала медицинский ранец. Джумо указал на Ренна:

— Вот твой пациент, Док… Займись им.

Она кивнула, положила на землю автомат, ружье и обежала взглядом ярких небольших глаз раны Ренна, оценивая степень их серьезности. Открыла медицинский ранец и сделала Ренну знак сесть на ствол упавшего дерева.

— Док у нас не слишком разговорчива, — с улыбкой заметил Джумо, — но дело свое знает… так же как и я.

— Золотые слова, — произнес новый мужской голос.

Слегка повернувшись, Ренн увидел приятного молодого человека, как раз в этот момент вышедшего на поляну. В чертах его лица проглядывало что-то азиатское, густые черные волосы были посредине разделены пробором и зачесаны назад. В темных глазах светились добродушие и ум. Правая рука висела на окровавленной перевязи.

Джумо состроил гримасу:

— Смотря в чьих устах они звучат… Это доктор Джордж Чин. Чин, позволь представить тебе наших спасителей. Это Джонатан Ренн, а вот эта лохматая красотка — Марла Мендез. Поосторожнее с ней… Она кусается.

Вопреки собственному желанию Марла засмеялась. А между тем попробовал бы кто-нибудь другой назвать ее лохматой красоткой — сразу бы познакомился с ее острыми зубами. Но Джумо как-то так это сказал… Как говорят только о своих. Она даже слегка смутилась, когда Чин наклонился, чтобы пожать ей лапу.

— Очень приятно, доктор Чин. Приветствую вас на Трясине.

Выпрямившись, Чин сделал жест в сторону груды трупов и сказал:

— Они устроили нам тут настоящий ад. Что с этими животными стряслось? Они всегда так себя ведут?

Ренн поднял бровь:

— Хороший вопрос, доктор. Один из тех, которые я собирался задать вам. Мне никогда не приходилось видеть, чтобы эти монстры вели себя подобным образом. Может, это ваша работа? Результат, так сказать, изучения вами местной фауны?

Чин в растерянности оглянулся на Джумо, который лишь улыбнулся и покачал головой. Выручили Чина звуки приближающихся голосов.

У Ренна возникло отчетливое ощущение, будто ученый чего-то недоговаривает и, что бы это ни было, командир с ним заодно. Мелькнула мысль задать Джумо вопрос напрямую, но Ренн тут же отказался от этого намерения, чувствуя, что таким образом ничего от него не добьется. Тогда он попытался зайти с другой стороны:

— Не обижайтесь, пожалуйста, но меня вот что интересует. Почему вы путешествуете так налегке? Здесь хватает опасностей и помимо кенгуру.

— Преступников, например, — добавила Марла.

Джумо понимающе закивал, сделав вид, что не слышал замечания Марлы.

— Кенгуру? Так вы называете этих тварей? Ну, в общем-то, они и в самом деле похожи на кенгуру, только одержимых жаждой убийства. Отвечаю на ваш вопрос. Мы не собирались приземляться. Как вы, наверное, догадываетесь, мы с космической станции. В наши планы входило лишь сделать низкий облет, произвести съемку и вернуться к себе. Увы, — он развел руками. — То, что осталось от шаттла, находится вон там, в нескольких милях отсюда, — Джумо указал на восток.

Ренн кивнул, недоумевая, почему производить съемку местности нужно в сопровождении команды морских пехотинцев, но догадывался, что спрашивать бесполезно.

— Оба наши пилота погибли во время крушения, — продолжал командир. — Мы как раз вытаскивали из обломков уцелевшее снаряжение, когда кенгуру напали на нас. Чего-чего, а этого мы никак не ожидали и просто бросились бежать. — Он пожал плечами. — Не слишком умно с нашей стороны, я полагаю.

Конечно, не слишком, подумал Ренн. Нужно было остаться около обломков и использовать их в качестве прикрытия. И, судя по выражению лица Джумо, приказ бежать отдал кто угодно, только не он.

— Пока мы бежали, они расправлялись с нами поодиночке. Так погибли Санчес и Гольдман. В полумиле отсюда мы сделали остановку и попытались задержать монстров. Это нам удалось… отчасти, но стоило жизни капралу Бирнсу и лейтенанту Костелло.

Док бросила, продолжая перевязывать ногу Ренна:

— Глупая сука.

— Попридержи язык, — сердито отозвался Джумо. Док пожала плечами, точно говоря: «Как скажешь», и вернулась к работе.

Однако этой короткой перепалки оказалось достаточно, чтобы Ренн понял, кто именно отдал приказ бежать. Лейтенант Костелло, на чьи останки они наткнулись посреди вытоптанной кенгуру просеки. Что ж, она дорого заплатила за свою ошибку. Жаль только, что, как это обычно бывает, вместе с ней пострадали ни в чем не повинные Санчес, Гольдман и Бирнс.

Беседа была прервана появлением еще двух пехотинцев. Они с обеих сторон поддерживали тяжело ступающую женщину, на правом бедре которой виднелась свежая повязка. Чин кинулся на помощь.

Сердце у Марлы заныло. Даже вымазанная в грязи и заляпанная пятнами засохшей крови, эта женщина поражала своей красотой. У нее были светлые волосы, яркие голубые глаза, высокие скулы, полные алые губы. И прекрасная фигура, чего не мог скрыть никакой мешковатый камуфляж. Единственный взгляд, брошенный на Ренна, подтвердил худшие опасения Марлы. Он смотрел на женщину с восторгом и еще так… как голодный смотрит на еду. Ясное дело, он не понимал, что светлые волосы красотки просто вытравлены кислотой. Марле стало совсем нехорошо. Но, сказала она себе, что есть, то есть, и ничего с этим не поделаешь.

Пехотинцы бережно усадили женщину на ствол дерева рядом с Ренном.

— Спасибо, ребята, — улыбнулась она. Голос у нее звучал тепло и дружелюбно. — Доставили меня лучше всякого такси. — Повернувшись к Ренну, она протянула ему руку. У нее были коротко остриженные ногти, как у человека, которому приходится много работать руками, что, в общем-то, несколько противоречило представлению о том, чей рабочий день протекает у микроскопа или за компьютером.

— Привет. Я — Ванесса Купер-Смит.

— Доктор Ванесса Купер-Смит, — с улыбкой поправил ее Чин. — И, несмотря на воздушный облик, весьма преуспевающий в своем деле.

— Больше, чем некоторые, — вставила Док, поднимаясь на ноги.

— Док… — предостерегающе начал было Джумо, но замолчал, когда Чин небрежно махнул рукой.

— Джонатан Ренн. Рад нашему знакомству.

Ренну страстно захотелось добавить что-нибудь еще, но, внезапно вспомнив, как давно не общался с женщинами, он побоялся ляпнуть какую-нибудь глупость. Впрочем, нельзя сказать, что он был совсем лишен женского общества. Существовала Марла, но, если оставить в стороне его ночные фантазии, это, конечно, было не в счет. Только тут до него дошло, что он еще не представил ее.

— Доктор Купер-Смит, позвольте представить вам Марлу Мари Мендез. Марла, доктор Купер-Смит.

Подняв бровь, Ванесса кивнула Марле с таким видом, словно говоря: «Это еще что такое?» Ренн, конечно, ничего не заметил, но Марла восприняла этот крошечный эпизод словно удар ножом.

— Очень приятно, Марла. Надеюсь, ты будешь звать меня Ванессой. Спасибо за помощь.

Марла натянуто кивнула, не решаясь произнести ни слова. И конечно, ни о каком «рукопожатии» в данном случае не могло быть и речи.

— Жаль прерывать ваш обмен любезностями, — сказал Джумо, — но, по-моему, нам пора убираться отсюда — слишком много мяса вокруг. Гости могут пожаловать в любой момент.

Чин и Ванесса посмотрели на Ренна, который кивнул в знак согласия.

— Ваш командир прав. — Он с сожалением покачал головой. — Жаль, что у нас нет времени снять с монстров шкуры. Вокруг лежат несметные сокровища..

Услышав это, Ванесса сморщила носик:

— Надеюсь, вы согласитесь стать нашим проводником. Уверена, что в этом случае мы сможем компенсировать все ваши потери.

— Ну надо же! — не удержалась от язвительного замечания Марла. — Она собирается компенсировать нам все потери. Какое великодушие!

Ренн нахмурился, и Марле стало ясно, что ее слова обернулись против нее же самой.

— Уймись, Марла… Полагаю, пока Ванесса и сама не понимает, насколько великодушно ее предложение. Но ничего, она поймет, когда мы объясним ей, какова истинная стоимость этих шкур.

Все засмеялись, но Марла не сомневалась, что проиграла это маленькое сражение. И не в ее силах было изменить ситуацию к лучшему.

Ренн встал и перезарядил лазерное ружье.

— У нас с Марлой неподалеку причалена лодка. Предлагаю отправиться туда и в спокойной обстановке обдумать, что делать дальше.

И конечно, подумала Марла, на этих имперских попрошаек уйдет половина наших припасов. Потом они улетят себе, а мы останемся тут голодать. Боже! «Фред», их с Ренном дом, — единственное место, где она чувствовала себя в безопасности! И вот теперь ей придется примириться с тем, что там будут хозяйничать эти чужие люди. На каком-то уровне сознания Марла понимала, что слишком поддается жалости к себе, но это чувство захлестнуло ее с головой, и не было сил противостоять ему.

Она, конечно, ничем не выдала своих переживаний, и предложение Ренна встретило всеобщее одобрение. Собрав уцелевшее снаряжение, они вслед за Ренном углубились в джунгли. Ванесса заявила, что ее ноге гораздо лучше, и шагала рядом с Ренном, болтая и смеясь. За ними шли Док и Чин, потом — рядовые Исаак и Форд. Джумо и Марла замыкали шествие. Марлу очень занимал вопрос, был ли такой порядок делом случая или результатом тщательно продуманной стратегии? В конце концов, они с Ренном преступники. Джумо знал об этом и вполне мог предположить, что где-то в кустах их друзья устроили засаду или Бог знает что еще. В общем-то, Марла не осуждала Джумо, если он на всякий случай решил обезопасить себя и своих людей. И если так, он сделал это хорошо. Ренна поставил впереди, за ним — трех тяжело вооруженных пехотинцев, а сам приглядывал за ней; таким образом, потенциально враждебные силы оказались разделены и, следовательно, наполовину ослаблены.

Однако если у командира пехотинцев и были подобные намерения, он успешно скрывал их, одновременно и обеспечивая отряду надежный тыл, и безумолчно болтая.

Тем временем Марла прислушивалась к смеху, который доносился со стороны Ванессы и Ренна, механически отвечала на вопросы Джумо и думала свою мрачную думу. Все изменилось, внезапно и непредсказуемо. Этого нельзя было не почувствовать. А любые изменения — они, как правило, к худшему. Неожиданно налетел легкий бриз, и ветки закачались, точно кивая в знак согласия с ее мыслями. Поначалу еле заметный, а потом становясь все сильнее, полил дождь.

 

Глава девятая

Погибших пехотинцев похоронили уже под проливным дождем. Когда дело было сделано, Джумо произнес прощальное слово.

— Не знаю, верили эти люди в Бога или нет. Мы не говорили о таких вещах. Но мне известно, что Веллеру и Хо нравилось летать… и они чертовски хорошо умели делать это. Им просто не повезло. А Санчес… Ей нравились мужчины. Высокие и коротышки, толстые и тощие — ей было все равно, лишь бы они умели петь на испанском или хотели этому научиться… Гольдман… Ну, он был совсем другой. Очень любил смотреть микрофильмы. Не знаю, что он в них находил, но смеялся так заразительно, что и мы вслед за ним тоже начинали хохотать… Капрал Бирнс. Никто не умел утихомиривать страсти лучше него. Никто не мог по-настоящему даже помочь ему, когда возникала такая необходимость… Лейтенанта Костелло я знал не слишком хорошо, но мне известно, что она обожала зеленые холмы Новой Британии… Как бы то ни было, если Бог существует, да упокоит он их с миром. Они были морскими пехотинцами.

На похороны ушло всего несколько часов, но понадобилось три дня усердной работы, чтобы подготовить ЗП для шаттла. Выяснилось, что Чин отличный электронщик. Он ухитрился собрать передатчик из обломков, которые остались от разбившегося шаттла. Это немного насторожило Ренна — откуда у биолога такие знания в области электроники? Но он оставил свои подозрения при себе.

Спустя пять часов после того, как Чин связался со станцией, над головой послышался рев шаттла. Прибыла помощь. Стоя особняком, Ренн и Марла наблюдали за тем, как остальные прыгали от радости.

Потом рев шаттла стал стихать. Чин бросился к передатчику:

— Чин — шаттлу, Чин — шаттлу. Вы прошли над местом нашего расположения, повторяю, вы только что прошли над местом нашего расположения.

Шаттл не отвечал, и Чин повторял свое сообщение снова и снова, надеясь, что в конце концов экипаж засечет сигнал.

Все взгляды были устремлены в небо. Плотный слой облаков затруднял видимость, но пехотинцев не оставляла надежда, что шаттл вернется. И он вернулся, с оглушительным ревом пробив облака и гоня перед собой волну возмущенного воздуха. Когда шаттл завис на маневровых двигателях, растительность внизу пригнулась к земле, а вода побежала по бесчисленным протокам во все стороны, обнажая дно. В блестящем металлическом днище шаттла возник темный прямоугольник, откуда вниз полетело что-то, поначалу выглядевшее как яркая оранжевая точка.

Потом точка превратилась в оранжевую каплю, затем — в оранжевый прямоугольник, над которым внезапно открылся парашют, и снижение замедлилось. Парашют медленно опустился на землю, а в это время пилот помахал крыльями, врубил двигатели на полную мощность и скрылся в облаках.

Поняв, что парашют упадет примерно в двух милях к северу, Ренн, Джумо и двое пехотинцев побежали в том направлении.

Марла была довольна. С парашютом наверняка сбросили припасы, а незваные гости вскоре уберутся отсюда; ясное дело, это лишь вопрос времени. Ренн, как обычно, вел себя с ней по-дружески, но мысли его все время витали далеко, и Марла догадывалась, по какой причине. Доктор Ванесса Купер-Смит не отходила от Ренна ни на шаг, охая и ахая по поводу его великолепного знания джунглей и пользуясь любым предлогом, чтобы лишний раз продемонстрировать свои несомненные достоинства.

Конечно, Ренн был привлекательный мужчина, но в поведении доктора Купер-Смит Марле чудилось что-то неестественное. С чего бы такой женщине, как Ванесса, интересоваться каким-то жалким преступником — преступником, обреченным провести всю свою жизнь на планете-тюрьме? Это не имело смысла. Или Ванесса настолько влюбилась, что совсем потеряла голову? Ну, так или иначе, вскоре она оставит их в покое.

Спустя два часа поисковый отряд вернулся, неся оранжевый пластиковый ящик около шести футов в длину и трех в ширину. Внутри оказалось целое сокровище — снаряжение, продукты, медикаменты и, главное, маленький радиопередатчик.

Они тут же связались с космической станцией через крошечный спутник, который специально для этих целей шаттл вывел на стационарную орбиту, проходившую точно над местом их расположения.

Погибшие были оплаканы, уцелевшие приободрились, но на этом все и застопорилось. Марла, грешным делом, надеялась, что шаттл вот-вот приземлится, заберет своих и отбудет, но вскоре выяснилось, что все не так-то просто.

Потеряв один из двух имеющихся в их распоряжении шаттлов, а вместе с ним и лучших своих пилотов, те, кто командовал там, наверху, не хотели больше рисковать. Зная, что второй шаттл им доставят не скоро, а экипаж остался всего один, они, само собой, были предельно осторожны. Чтобы безопасно посадить шаттл, требовалось прежде всего построить приличную ЗП.

Для этих целей выбрали маленький остров примерно в двух милях от «Фреда». С помощью энергетического оружия его полностью очистили от растительности. Конечно, с шаттла это можно было сделать всего за несколько минут, но это означало бы дополнительный полет — идея, тут же отвергнутая руководством станции. Пришлось пехотинцам самим выжигать каждое дерево, каждый кустик, каждый росток, что оказалось совсем непросто. Поначалу пропитанная влагой растительность вообще не желала гореть, и только использовав высушенную растопку и керосин, заготовленный для «Фреда», удалось добиться, чтобы огонь взялся как следует.

В процессе этой работы Ванесса невольно добилась со стороны Марлы смешанного с недоброжелательством уважения. Прелестная блондинка грудилась наравне с остальными, чаще всего плечом к плечу с Ренном, и ни разу не пожаловалась. Марле только и оставалось, что сидеть неподалеку и не спускать с них глаз — не имея рук, она мало чем могла помочь. Вот она и сидела, глядя, как Ренн с Ванессой целуются; темные силуэты четко выделялись на фоне бушующего пламени. Каждый поцелуй рвал ее душу на части, но что она могла поделать? Оставалось лишь молча страдать.

Марла с тоской перевела взгляд на черный дым, клубами поднимающийся к небу. По счастью, низкая облачность прижимала его к земле, и издалека заметить дым вряд ли было возможно. Хотя Джумо и не распространялся на эту тему, Марла знала, что он все время опасается других обитателей Трясины, и она прекрасно понимала его. Люди тут жили самые разные — наподобие Циклопа с его бандой, например. Для некоторых из них ученые со своим снаряжением могли бы оказаться очень привлекательной добычей. Поэтому Джумо ввел обязательные дежурства и установил на подходе к лагерю электронные датчики.

Это были самые что ни на есть примитивные датчики широкого спектра действия, лишенные даже крошечного электронного разума. Уловив шум или ощутив тепло тела, они посылали сигнал на панель, установленную в каюте «Фреда». Красное пятнышко указывало местоположение датчика, но этого было недостаточно, чтобы понять природу потенциальной угрозы.

В результате Марла большую часть времени проводила снаружи, под дождем, разыскивая датчики, среагировавшие то на шум упавшего дерева, то на пробегавшего мимо кенгуру. И все же это занятие было предметом ее маленькой гордости, потому что лучше, чем она, с ним не справлялся никто. То, что Ванесса боялась выходить в джунгли в одиночку, только улучшало настроение Марлы.

Наконец настало утро четвертого дня, и снова появился шаттл. Отлично. К ночи чужаки уберутся отсюда, и все пойдет как прежде. Шаттл завис, водя энергетическим лучом из стороны в сторону по все еще дымящейся поверхности маленького острова и поднимая клубы пара. Изо всех щелей потекла расплавленная грязь, быстро высыхая и затвердевая. Как только остров целиком покрылся красно-коричневой коркой, шаттл выключил энергетический луч, покачал тупо срезанными крыльями и улетел.

Когда шаттл вернулся, остров был совершенно пуст. Марла уже устала ждать. Ренн подошел к ней и предложил прогуляться. Она ужасно обрадовалась — возникло чувство, будто и впрямь все становится как прежде.

Они пошли туда, где лежали обломки рухнувшего шаттла. Не то чтобы это была такая уж особенно приятная прогулка; а просто идти по хорошо утоптанной тропе не составляло труда. Когда люди перестанут тут ходить, джунгли поглотят тропу в течение нескольких дней.

— По-твоему, они заберут обломки шаттла с собой? — спросила Марла.

Ренн нахмурился:

— Как-то не задумывался. Почему тебя это интересует?

— Потому что тут просто золотые залежи, — терпеливо объяснила ему Марла очевидные, казалось бы, вещи. — Подумай, сколько нам дадут в Расплате за один только металл, не говоря уж о креслах и прочих мелочах.

Ренн вспомнил туалет Дока Фескера, бак для которого он нашел среди точно таких же обломков, и засмеялся:

— Не забудь про туалет.

Марла недоумевающе посмотрела на него:

— Туалет? Мне он не нужен.

— Неважно. Это я так, к слову, — ответил Ренн. — Да, отличная идея — извлечь всю возможную выгоду из обломков шаттла. И как я сам не догадался? Но это потом. А сейчас нам предоставляется одна совершенно уникальная возможность, и, по-моему, грех ею не воспользоваться.

— Что еще за уникальная возможность? — немедленно насторожившись, спросила Марла.

Ренн некоторое время помолчал. В этот момент они как раз вышли на поляну. Падая, шаттл прорезал просеку в мягкой плоти джунглей, но болото уже начало процесс исцеления самого себя. Повсюду из грязи тянулась к свету новая поросль, стремясь захватить как можно больше образовавшегося в результате катастрофы свободного пространства.

Ренн сделал в уме пометку непременно запеленговать это место. Пройдет несколько месяцев, обломки исчезнут под буйной растительностью, и их почти невозможно будет отыскать. Почувствовав напряженный взгляд Марлы, он посмотрел на нее:

— Как ты отнесешься к тому, чтобы устроить себе маленький отпуск?

В первый момент Марла даже не поняла, о чем речь, но потом до нее дошло.

— Туда? — она подняла морду к небу. — Какого черта? Потом, после возвращения, нам здесь станет совсем тошно.

Ренн пожал плечами:

— Может быть… Но меня точит любопытство, и я не могу отказаться от возможности удовлетворить его. Думаю, ты испытываешь точно такие же чувства, хотя, может, и ни за что не признаешься в этом. А кроме всего прочего, они обещали протестировать все твои системы и произвести текущий ремонт. В пределах своих возможностей, конечно.

Такая перспектива была для Марлы даже более привлекательна, чем мог предположить Ренн. За последние несколько месяцев ее тело не раз работало с перегрузкой, и мысль о необходимости текущего ремонта не давала ей покоя. Тем не менее это предложение выглядело так, как будто Ванесса искала — и нашла — способ продолжить свои отношения с Ренном. Марле мало улыбалось болтаться рядом с ними и наблюдать за развитием этих отношений.

— Спасибо, спасибо, но нет. Думаю, их интересуешь только ты. Я подожду здесь.

— Ты ошибаешься, Марла, — солгал Ренн. — Они приглашают нас обоих.

На самом деле Ванесса пригласила только его, но он настоял, чтобы Марлу взяли тоже. Ванесса согласилась, хотя и не слишком охотно. Теперь Ренн решил, что настало время привести решающий аргумент. Или, по крайней мере, он надеялся, что этот аргумент окажется решающим.

— Подумай вот над чем. Твои механизмы проверят и отрегулируют, мы пополним свои запасы, и все это совершенно бесплатно.

Марла насторожила уши:

— Ты это серьезно? С чего бы такая щедрость?

— В уплату за все те шкуры кенгуру, которые мы упустили в день сражения.

Искушение было очень велико. Не говоря уж о ремонте, гости изрядно опустошили их запасы; может, теперь наконец удастся возместить причиненный ущерб? За это придется заплатить дорогую цену — целыми днями любоваться, как милуются Ванесса и Ренн, но оно наверняка того стоило. Кроме того, Марла чувствовала: Ренн и в самом деле хочет, чтобы она отправилась вместе с ним.

— Ладно, уговорил. Вообще-то это будет даже забавно — убраться отсюда, хотя бы на время. Одного не понимаю. Откуда вдруг такое благородство? Почему бы им просто не сказать нам на прощанье «спасибо» и не улететь к себе?

Ренн с видом притворного раздражения покачал головой:

— Марла, Марла, нельзя быть такой циничной. Признаю, все это выглядит слишком хорошо, чтобы быть правдой, но давай слетаем и посмотрим собственными глазами, что за всем этим стоит.

Они вернулись к «Фреду», привели его в порядок и спрятали в узкой боковой протоке. Надежно привязали лодку с помощью нескольких линей и закамуфлировали ветками. Оглядев результат своих усилий, Ренн остался доволен; теперь обнаружить «Фреда» было практически невозможно. Его охватило нетерпение. Так или иначе, полет на космическую станцию обещал перерыв в жизни на Трясине, пусть и небольшой. И кто знает? Может, там им еще что-нибудь обломится, о чем сейчас они даже не подозревают. Да и разлука с Ванессой на время откладывается. Уже хорошо.

Час спустя пилот шаттла опустился на спекшуюся поверхность только что созданной ЗП, сильно нервничая и осыпая проклятиями своих пассажиров, которые, по его мнению, не слишком торопились, поднимаясь на борт. Лейтенант Фитц был довольно привлекательным мужчиной — темноволосый, с четко вылепленными, правильными чертами лица — и никто не мог понять, с чего это он так разбушевался. С широко распахнутыми глазами, бледный до синевы, он все время нервно кривил и покусывал губы. Положив одну руку на кнопку аварийного взлета, другой он намертво вцепился в рукоятку управления.

Дело в том, что Фитц обладал очень небольшим опытом в управлении шаттлом и ужасно боялся совершить какую-нибудь оплошность. Веллер и Хо умели летать когда угодно и куда угодно, и если планета все же убила их, значит, это очень скверное место. Как и остальные сотрудники станции, Фитц имел несколько дублирующих специальностей, и пилот шаттла была одной из них. Ну и невезуха! Что бы ему обучиться на повара. Или, скажем, на библиотекаря. Это был его третий полет к поверхности Трясины и, как он от всей души надеялся, последний.

— Ну, все уже на борту. Какого черта мы торчим тут, лейтенант?

Голос, раздавшийся из интеркома, принадлежал Чину. Ему не терпелось как можно скорее убраться отсюда, а к Фитцу он всегда относился не слишком уважительно.

Фитц выругался. Погрузившись в свои мысли, он упустил момент, которого так ждал. «Ладно, кретин, — подумал он. — Если ты так сильно торопишься, посмотрим, как тебе придется по вкусу… вот это». Он с размаху вдавил кнопку аварийного взлета, и шаттл рванул с места, точно ядро, пущенное из пращи. Все пассажиры, кроме Марлы, тут же отрубились. Перегрузка лишила и ее возможности двигаться, но сознания она не потеряла, хотя и очень жалела об этом. Внутри все болезненно скрутилось; хорошо хоть, что ее не вырвало, — спасибо искусственному телу.

Благодаря специальному скафандру сам Фитц не страдал от перегрузки, и все же до самого выхода на орбиту напряжение на отпускало его. Однако, вопреки ожиданиям, на этом его неприятности не кончились. Вскоре интерком ожил снова — Чин обрушил на лейтенанта поток отборных ругательств. Фитц забормотал:

— Да, сэр… Простите, сэр…

В конце концов разъяренный ученый понял, что ничего больше не добьется, и отключился.

Впереди замаячило светлое пятно. Станция. Ну наконец-то. Пальцы Фитца запорхали над клавишами и рычагами управления. Потом, удовлетворенно хмыкнув, он откинулся в кресле и смог, передав управление бортовому компьютеру, в полной мере насладиться полетом. Может, начальство будет и недовольно тем, что Фитц не стал пристыковываться вручную. Ну что же, эта проблема решается очень просто. Пусть затребуют, чтобы им прислали профессионального пилота.

Пока компьютер неторопливо подводил шаттл к космической станции, Ренн во все глаза внимательно рассматривал ее. Сейчас она заполняла уже весь носовой экран и выглядела довольно маленькой по обычным имперским меркам. Конечно, это была всего лишь исследовательская станция, а не орбитальный комплекс, куда, как правило, входит множество жилых и всяких других помещений.

Во время своих прошлых деловых поездок Ренну довелось повидать уйму космических станций, начиная от тех, на которых размещались имперские оружейные платформы весьма зловещего вида, и кончая легкими, грациозными сооружениями, больше похожими на скульптуры, чем на места обитания. Та, которая сейчас медленно выплывала им навстречу, находилась где-то посередине между этими крайностями.

Внешне она выглядела как два полых цилиндрических обруча, установленных перпендикулярно друг другу. Каждый из них имел в длину тысячи футов, а в диаметре около пятнадцати. Внутри образованного обручами каркаса медленно вращалась большая сфера, поверхность которой щетинилась множеством солнечных батарей, антенн, охлаждающих ребер и другого снаряжения. Ренн подумал, что обручи, скорее всего, используются для причаливания и в качестве складских помещений, а собственно станция размещается внутри сферы. Вращение обеспечивало создание на станции искусственной гравитации.

Вскоре все предположения Ренна подтвердились. Он почувствовал мягкий удар — это шаттл причалил к одной из платформ, установленных по окружности обруча. Всего их было четыре — по одной для каждого шаттла и две аварийные или для приема посетителей. Закрепление шаттла на платформе сопровождалось клацающими звуками, тупыми ударами и легким ощущением вибрации.

Из своих металлических гнезд выскользнули специальные гибкие шланги, поползли к предназначенным для этого отверстиям, герметически закрепились в них и запульсировали, когда в шаттл с шипением стал поступать воздух. Как только давление выровнялось, люк шаттла открылся. Возникла небольшая свалка, сопровождаемая добродушными шутками, когда пассажиры шаттла все сразу бросились к выходу, налетая друг на друга. Однако им, как работникам станции, отсутствие гравитации было не в новинку, и порядок быстро восстановился. Все выстроились в очередь и стали один за другим переходить на станцию.

Невесомость не была для Ренна совсем уж непривычной, и все же он держался позади, пропуская остальных. По двум причинам. Во-первых, Марла не сможет выбраться отсюда без его помощи, а во-вторых, его все время точила мысль, что, может быть, имеет смысл попытаться угнать шаттл.

И пехотинцы, и ученые сейчас думали об одном — о душе и других маленьких удовольствиях, ожидающих их на станции. Ванесса, например, первой оказалась у люка. Все и думать забыли о Ренне с Марлой, предоставив их самим себе. Что это, высокий уровень доверия или обыкновенная тупость? Ренну хотелось думать, что дело именно в доверии, хотя… Кто знает?

Со скучающим видом он скользил взглядом по спартанской обстановке шаттла, пытаясь обнаружить скрытые камеры или другие признаки того, что снаружи ведется наблюдение. Ничего. А собственно говоря, зачем им это? Не доверять своим работникам у них нет оснований, а заключенных вряд ли часто приглашают сюда на обед. Что касается Ренна, то они понятия не имеют, что он опытный пилот, что под мышкой левой руки у него висит бластер, а в сапоге спрятан пистолет. Да это будет совсем нетрудно — захлопнуть за ними люк, блокировать неопытного пилота в одном из помещений и взлететь.

Но куда он направится — вот вопрос? Этот шаттл, как и все суда такого класса, предназначенные для внутрисистемного использования, не имел гипердвигателя; это был скорее самолет, чем космический корабль. Следовательно, понадобится уйма времени, чтобы добраться до ближайшей цивилизованной планеты, а ведь запасы топлива и продовольствия наверняка не рассчитаны на такой дальний перелет.

— Ну, идешь, Джон? — выглянув из люка и сверкнув ослепительно белыми зубами, с усмешкой спросил Джумо.

Ренн помахал ему рукой. Неужели этот тип догадывается о его мыслях? Если даже так, обеспокоенным он не выглядел. Пехотинец помахал в ответ, лихо перекувырнулся через голову и исчез.

Повернувшись к Марле, Ренн увидел, что она с усмешкой подняла на него взгляд. Как обычно, попытка улыбнуться создавала впечатление, будто она смотрит искоса, с хитрецой.

— Обдумываешь, не стоит ли угнать это корыто? — спросила Марла. — Ай, как дурно! Жизнь преступника испортила тебя.

Ренн засмеялся, снял свой пояс и захлестнул его петлей вокруг ее туловища.

— Кто бы говорил.

Ухватившись за поручень, он отстегнул сначала свои, а потом и ее привязные ремни. Марла тут же всплыла в воздух, но он удержал ее с помощью пояса. Да, в невесомости без рук трудновато.

В животе, даром что его, как такового, не существовало, возникло отвратительное ощущение, но Марла постаралась не обращать на него внимания. Она чувствовала себя одновременно и униженной, и, как ни странно, почти счастливой. Проклиная собственную беспомощность, она наслаждалась вниманием, которое ей оказывал Ренн. Надо же! Он даже заранее предусмотрел, как нелегко ей придется. А то, что он всерьез подумывал о бегстве, придавало этим приятным ощущениям особый привкус; может быть, он не так уж сильно привязался к Ванессе, как казалось Марле.

Одной рукой удерживая ее, а другой отталкиваясь от специальных поручней, Ренн добрался до люка, пролез сквозь него и оказался в туннеле. В отсутствие гравитации тут не было «верха» и «низа» в обычном понимании этих слов. Тем не менее на внутренней поверхности обруча выделялось нечто вроде дорожки, свободной от трубопроводов, покрывающих остальные стены. Справа и слева от этой дорожки тянулись поручни. Было вполне естественно воспринять именно ее как «низ».

Направление движения указывали зеленые стрелки на стене, над каждой из которых было написано. «ВХОД НА СТАНЦИЮ».

Свет, казалось, исходил отовсюду и имел очень теплый желтоватый оттенок; очевидно, это было сделано с целью сгладить ощущение стерильности, характерное для многих научно-исследовательских сооружений. Получилось совсем неплохо.

Примерно через каждые тридцать футов попадались герметически закрывающиеся двойные двери. Сейчас они были открыты, но в случае утечки воздуха автоматически захлопывались.

Позади послышалось предостерегающее «би-ип!». Мимо Ренна промчался и исчез за поворотом ремонтный бот сферической формы.

Марла отдавала себе отчет в том, что Ренн тянет ее за собой, как багаж, но ей было слишком плохо, чтобы обращать на это внимание.

Вскоре они добрались до перекрестка, где зеленая стрелка с надписью «ВХОД НА СТАНЦИЮ» указывала направо. Ренн свернул, на всякий случай подтянув Марлу поближе, чтобы она не ударилась обо что-нибудь. Футов через пятнадцать они оказались перед большой дверью, которая, в отличие от предыдущих, была закрыта, но отъехала в сторону, как только Ренн приложил к ней ладонь. Никакой фантазии у здешней службы безопасности! Судя по всему, дверь открывалась просто от прикосновения любого теплокровного существа.

Протащив себя внутрь, Ренн дождался, пока с шипеньем закрылась внешняя дверь и открылась внутренняя. Над ней вспыхнула надпись: «ИСКУССТВЕННАЯ ГРАВИТАЦИЯ».

Как он и предполагал, на самой станции невесомость отсутствовала.

Это было странное ощущение. Только что он не весил ничего и тут же, пройдя сквозь дверь, стал весить, казалось, целую тонну. Однако это чувство быстро прошло. Искусственная гравитация здесь была даже чуть меньше нормальной, что давало определенные преимущества: например, возможность двигаться с большей скоростью.

Как только гравитация восстановилась, к Марле вернулись уверенность в себе и подвижность. Вместе с ними, однако, вспыхнула и раздражительность — вполне объяснимая, впрочем, учитывая все ее предыдущие мытарства. Она готова была вцепиться зубами в кого угодно, но тут же начисто позабыла обо всем при виде крупного, пестрого создания, как раз в этот момент появившегося из бокового коридора. Высотой оно было футов шесть с половиной и с ног до головы покрыто разноцветными перьями. Глядя на Ренна и Марлу огромными, точно блюдца, глазами, оно вертело в руках свисающую с шеи черную коробочку.

— Проверка… Проверка… Раз, два, три… Чертово изобретение… Вы слышите меня?

— Очень хорошо, Летающий-Далеко, — ответил Ренн. Он понял, что перед ними финтианин, и использовал традиционное для представителей этой расы обращение, употребляемое в тех случаях, когда ваш собеседник выше рангом и в то же время оба вы находитесь вдали от родины.

— А-а, ты знаешь, кто я такой, — ответил явно довольный финтианин.

— Не могу утверждать, что мне известно все о вашей почтенной расе, — с некоторой долей торжественности произнес Ренн, — но мне случалось бывать в прекрасных висячих городах твоего родного мира. И каждый раз, когда это происходило, у меня непременно занимали практически все деньги, которые я имел при себе.

Финтианин заухал, изображая смех.

— Поистине, ты знаешь нас хорошо. Тут меня называют Тот-Кто-Гоняется-За-Знанием, но большинство обращаются ко мне попросту — Хончо, — он одарил их финтианской версией усмешки. — Это что-то вроде «босса», верно?

Ренн и Марла недоуменно поглядели друг на друга и снова уставились на инопланетянина. Что за странный вопрос? А-а, наверное, финтианин тут за старшего.

— Что бы это имя ни означало, звучит оно хорошо, — дипломатично ответил Ренн.

— Отлично. Мне было бы неприятно думать, что они называют меня, к примеру, Разумной Птицей и воображают, будто я ничего не понимаю, — в восторге от собственной шутки финтианин снова разразился ухающим смехом. Отдышавшись, он протянул им для рукопожатия свои когтистые лапы-руки. — Прошу прощения. Ты — Джонатан Ренн, а ты — Марла Мендез. Так? Приветствую вас, друзья мои, и благодарю за помощь. Без нее число погибших было бы гораздо больше. Но хватит об этом. Вы, надо полагать, устали. Следуйте за мной, я отведу вас в ваши апартаменты.

С этими словами он повернулся и вразвалку направился по коридору.

Взглянув на покачивающийся, покрытый перьями хвост финтианина, Марла перевела взгляд на Ренна. Они улыбнулись друг другу, но сумели удержаться от смеха, хотя это было очень, очень нелегко.

Путь оказался неблизким и изобиловал поворотами, но в конце концов они добрались до самого центра станции. Он представлял собой вертикальный ствол, сверху донизу прорезающий все ее уровни. Сквозь стены из прозрачного пластика виднелись расположенные внутри ствола шахты нескольких лифтов и самая обыкновенная лестница. Она предназначалась для аварийных случаев, но позже Ренну стало известно, что пехотинцы получили приказ пользоваться только ею, а не лифтами. У Джумо в ходу имелось множество излюбленных поговорок, в том числе и такая: «Изнеженный пехотинец — мертвый пехотинец».

— Нам нужно опуститься на один уровень, — сказал Хончо, дожидаясь, пока прибудет очередная платформа.

Как только она появилась, он шагнул на нее. Поскольку каждая платформа вмещала только одного пассажира, следующей была очередь Марлы, а потом и Ренн ступил на медленно опускающийся диск. Через несколько секунд он сошел с него и оказался в небольшом круглом зале, в центре которого сидели несколько человек. Из числа знакомых среди них были Док, лейтенант Фитц и рядовой Форд. Все заулыбались и приветственно замахали руками. Некоторые уставились на Марлу с любопытством людей, оказавшихся в зоопарке. Она негромко зарычала, и они тут же отвернулись.

Ренн хотел было вмешаться, объяснить, кто такая Марла, но потом решил, что так даже лучше — они получили то, что заслуживали.

Сочтя за лучшее сделать вид, будто не заметил этот маленький эпизод, Хончо сказал, экспансивно размахивая руками:

— Этот зал служит нам одновременно местом отдыха, церковью и ночным клубом — все сразу. Каюты экипажа расположены вот за той переборкой, но в них тесновато, поэтому зал бывает занят практически все время.

Оглянувшись, Ренн увидел, что по всей ограничивающей зал переборке шли очень близко расположенные друг к другу двери. Да, наверняка каюты за ними и впрямь были не слишком велики.

Хончо подвел их к одной из дверей и прикоснулся к панели, вделанной в переборку рядом с ней. Когда дверь с шипением открылась, он перевел взгляд на Марлу:

— Тебе мы предоставляем каюту, предназначенную для императора. Только учти, если он неожиданно объявится, придется ее уступить.

— Конечно, — ответила Марла с притворной серьезностью. — У меня даже и в мыслях нет причинить неудобство императору.

— А гражданина Ренна мы разместим в каюте для гостей, которая, неизвестно почему, на целый дюйм шире всех остальных.

— Весьма польщен, — тоже с серьезным видом ответил Ренн и слегка поклонился.

От прикосновения финтианина открылась соседняя дверь. Ренн увидел помещение не только крайне тесное, но и странным образом сужающееся от входа к дальней переборке. Около нее виднелась самая обычная койка, а под и над ней полки для хранения вещей. В двух других переборках он разглядел закрытые в данный момент двери, за которыми, возможно, находились туалет и прочие удобства.

— Кают-компания, где мы, в частности, обедаем, на один уровень ниже, — сообщил Хончо. — Нам бы хотелось, чтобы вы пришли на общее собрание, которое состоится там в шестнадцать ноль-ноль по станционному времени, то есть примерно через четыре часа. Если вы, конечно, будете в состоянии. Постарайтесь хорошенько отдохнуть, увидимся позже.

С этими словами финтианин заковылял к лифту.

Все это время сидящие в центре зала разглядывали вновь прибывших с нескрываемым интересом. Испытывая в связи с этим определенную неловкость, Ренн и Mapла кивнули друг другу и вошли каждый в свою каюту. Двери за ними тут же закрылись.

В помещении Ренна ощутимо пахло дезинфекцией, как будто здесь совсем недавно производили уборку. Так, скорее всего, и было. Растянувшись на койке, он задумался о том, кто жил тут до него. Один из невезучих пилотов шаттла? Лейтенант Костелло? Может быть. У Ренна возникло отчетливое, хотя и труднообъяснимое ощущение, что совсем недавно в каюте было множество дорогих сердцу ее обитателя безделушек и что этот человек был совсем не похож на него. Некоторым повезло еще меньше, чем мне, подумал Ренн, выключая свет. И почти сразу же уснул под мягкое жужжание кондиционера.

Через короткий промежуток времени дверь скользнула в сторону, Ренн мгновенно проснулся, скатился с кровати и выхватил бластер. Но тут же опустил его, узнав силуэт Ванессы, отчетливо выделяющийся на фоне освещенного дверного проема. Остановившись на пороге, она долго вглядывалась в темноту, а потом вошла. Ренн включил свет и увидел, как дверь закрылась у нее за спиной.

— Джумо знает, что ты прихватил с собой это? — спросила она, кивнув на бластер.

Ренн пожал плечами:

— Понятия не имею. Похоже, его это мало волнует. Во всяком случае, он меня не обыскивал. Прости, что напугал тебя. Привычки, выработанные жизнью на Трясине, все еще сильны.

Она улыбнулась:

— Я сама виновата. Следовало позвонить в дверь, но в холле почему-то было пусто, и мне захотелось поскорее проскочить незамеченной.

Она нажала на кнопку и села в легкое кресло, которое тут же выдвинулось из стены. Ренн опустился на койку.

— Тебя так сильно волнует их мнение?

Ванесса тряхнула волосами, откидывая их за спину:

— Нет, если бы речь шла о сексе, но я здесь не ради него.

— Жаль.

Она засмеялась:

— У нас будет уйма времени для этого, если ты согласишься с моим предложением.

Ренн изо всех сил постарался придать своему лицу незаинтересованный вид:

— Предложением?

— Да, — кивнула она, выразительно округлив глаза. — Слушай внимательно. Все, что можно сделать с орбиты, мы уже сделали. Сейчас нам нужна дополнительная информация. Информация, которую можно получить только на поверхности. Однако жизнь на Трясине настолько трудна, что вся наша энергия уйдет лишь на то, чтобы уцелеть. Морские пехотинцы — это, конечно, неплохо, но они незнакомы с местными условиями, а среди ученых многие могут погибнуть, прежде чем разберутся в том, что нас интересует. Вот почему нам позарез нужна твоя помощь.

— И Марлы.

Она нетерпеливо пожала плечами:

— Ну да, и Марлы. Что скажешь?

Вместо ответа Ренн сам задал вопрос:

— Ты никогда не спрашивала, за что меня сослали на Трясину. Может, я бывший убийца или кто-нибудь в этом роде?

— А ты убийца? — улыбнулась Ванесса.

Ренн засмеялся:

— Нет.

— Ну и прекрасно. Так ты поможешь нам?

Ренн постарался скрыть охватившее его волнение:

— Ну, это звучит интересно, но, может, я что-то пропустил мимо ушей? Не обижайся, но что мы-то будем со всего этого иметь?

Теперь рассмеялась Ванесса:

— Ты прав! Самое главное я забыла. Вы будете со всего этого иметь полное помилование и сможете покинуть Трясину, как только наши исследования будут закончены.

— Остальные тоже так считают?

Ванесса покачала головой:

— Пока нет, но я собираюсь поставить этот вопрос на общем собрании. Думаю, и Чин, и Джумо поддержат меня. Им хорошо известно, что творится внизу. Проблема лишь в том, чтобы убедить Хончо.

Чувствуя, что сердце вот-вот выскочит из груди, Ренн попытался придать себе задумчивый вид. Вот он, шанс вырваться с этой проклятой планеты! Неужели они упустят его? Черт возьми, нет, конечно нет!

— Ну, не стану отрицать, это очень заманчивое предложение, — наконец заговорил он, — но я должен обсудить его с Марлой. Если она выскажется «за», остальное будет зависеть от тебя.

Ванесса в восторге захлопала в ладоши, точно маленькая девочка, получившая то, что хотела.

— Предоставь все мне. Только непременно приходи на собрание.

Она вскочила, легко поцеловала Ренна в губы и выскользнула за дверь. Настороженно оглянулась, не увидела никого, пересекла холл и скрылась в своей каюте.

Дверь каюты Марлы была приоткрыта совсем чуть-чуть, но вполне достаточно, чтобы увидеть, как уходит Ванесса. Обостренный слух позволил Марле еще раньше зафиксировать ее приход и услышать даже бормотание, доносившееся из каюты Ренна. Слов она не разобрала, и воображение мгновенно нарисовало ей собственную версию того, что там происходит. Марле стало плохо, очень плохо.

Душевная боль не уменьшилась даже тогда, когда через полчаса к ней зашел Ренн и рассказал о предложении Ванессы. Вдобавок усилились подозрения, которые Марла и прежде испытывала в отношении этой женщины. Может, она и впрямь любит Ренна, но несомненно в то же время использует его. И делает это очень расчетливо, очень обдуманно. Конечно, Ренн тоже не остается внакладе. Отлично, все по-честному: Ванесса использует Ренна, а он — ее. Все довольны и счастливы. Ха! Все, за исключением Марлы. Они с Ренном получат помилование, вот как? И дальше что? Ренн, кроме того, получит Ванессу. А Марла? Что ее-то ждет? Доживать свою жизнь в собачьем теле — вот что.

Грусть по-прежнему терзала ее, когда спустя час началось общее собрание. Как и все остальные помещения на станции, кают-компания имела круглую форму, но была разделена переборкой на две части. В одной стояли столы и стулья, на которых все сейчас и сидели. В другой, закрытой, части размещались агрегаты вторичной переработки, обеспечивающие работу замкнутой экологической системы станции, гидропонные установки и прочее в том же духе; там же готовили еду.

Оглядевшись, Марла заметила Джумо, Чина, Дока, Исаака, Форда и, конечно, Ванессу, которая выглядела так, словно явилась на демонстрацию модной одежды. Всего в кают-компании собралось человек пятьдесят: пехотинцы, ученые и техники — все, кроме стоящих на вахте. Среди ученых двое оказались финтианами, как и Хончо. Интересно, почему именно финтиане? Марла сделала в уме пометку непременно выяснить это.

Хончо встал, поправил свой транслятор и оглядел собравшихся:

— Ну, похоже, можно начинать. Как вам известно, сегодня у нас на борту гости, которым мы очень и очень обязаны. Как видите, некоторые кресла в этом зале опустели, и если бы не граждане Ренн и Мендез, их было бы гораздо больше. Мы пригласили их сюда для отдыха и поправки здоровья. Они, без сомнения, этого заслуживают. Надеюсь, вы приложите все усилия, чтобы они провели это время с пользой и удовольствием. У меня на родине почетных гостей приветствуют ритуальным танцем в небе, но, поскольку из собравшихся летать умеют лишь трое, а пространство здесь весьма и весьма ограниченно, поприветствуем наших гостей так, как принято у людей, — аплодисментами.

Все засмеялись и энергично зааплодировали. Хончо поднял когтистую лапу, призывая к молчанию:

— Теперь гости, если пожелают, могут покинуть наше собрание, а мы перейдем к обсуждению таких скучных проблем, как текущий ремонт установок вторичной переработки сырья и прочего.

Однако, неожиданно для Хончо, со своего места поднялась Ванесса. По залу прокатились смешки и многозначительные покашливания.

— Хончо, у меня есть предложение, и поскольку оно касается наших гостей, я попросила бы их остаться.

Ренну уже приходилось иметь дело с финтианами, и он сразу же обратил внимание на то, что плечи Хончо напряглись, а перья на шее взъерошились. И то и другое служило признаком раздражения. Интересно, почему?

Может, Ванесса уже не в первый раз нарушала планы Хончо, в какой-то степени вторгаясь в его прерогативы? Как бы то ни было, он явно был недоволен ее вмешательством. Однако произнес абсолютно спокойно:

— Конечно. А что за предложение? Мы слушаем вас.

Ренну почудилась еле заметная саркастическая нотка в тоне Хончо. На Ванессу, однако, это не произвело никакого впечатления.

— Спасибо, Хончо, — начала она, повернувшись к аудитории. — Как вам известно, наша первая попытка произвести полевые исследования окончилась полным провалом. Правда, шаттл разбился просто по несчастливой случайности, но на поверхности мы столкнулись с очень серьезными проблемами. Когда все время приходится тратить на то, чтобы просто выжить, трудно еще и вести исследовательскую работу. Боюсь, даже помощь наших доблестных пехотинцев, — она кивнула на Джумо, — не в состоянии изменить ситуацию. Как справедливо заметил Хончо, если бы не Джонатан Ренн, мы бы тут сейчас с вами не сидели.

Марла почти радовалась тому, что о ней не было сказано ни слова; это лишь подкрепляло ее невысокое мнение о Ванессе. К тому же она заметила, что Ренн нахмурился. Отлично. Может, эта женщина сама погубит себя.

— Наш проект вошел в критическую фазу, — продолжала тем временем Ванесса. — Для подтверждения или опровержения нашей теории полевые исследования абсолютно необходимы. Работать внизу, как я уже сказала, чертовски трудно. И вот в чем суть моего предложения. Мы нанимаем граждан Ренна и Мендез в качестве проводников для своей полевой команды. Их опыт поможет нам избежать множества неприятностей и довести дело до конца. Спасибо за внимание.

— Благодарю вас, Ванесса, — сказал Хончо. — Вопросы есть?

— Да, у меня есть вопрос, — произнес плотный мужчина с курчавой бородой и совершенно лысой головой.

Судя по одежде — легкому голубому комбинезону, — он принадлежал к бригаде ученых.

— Прошу, Барт.

— Не имея ни малейшего желания обидеть наших гостей, хотел бы выяснить, а как быть с их статусом? Не секрет, что они преступники. Насколько мы можем доверять им?

— Хороший вопрос, — заявил Хончо. — Ванесса?

Она тут же поднялась снова. С невольным восхищением Марла отметила, что эта женщина пустила в ход все свое очарование.

— Может, они и преступники, Барт, но я думаю, что им можно доверять. И вот почему. Во-первых, они рискнули своей жизнью, чтобы спасти нас от кенгуру, и потом еще много раз имели возможность расправиться с нами, но не сделали этого. Во-вторых, мы имеем возможность сделать так, чтобы они были кровно заинтересованы в исходе нашей экспедиции. Я считаю, что за участие в полевых исследованиях следует предложить им полное помилование в качестве вознаграждения, которое одновременно обеспечит нам их преданность.

Поднялся Чин:

— Целиком согласен с Ванессой. Мы нуждаемся в их помощи, это бесспорно, и лично я полностью доверяю им.

Сверкнув белыми зубами, в разговор вмешался Джумо:

— И я тоже. Если бы я не доверял моему другу Ренну, он не ходил бы тут среди нас с бластером под мышкой и пистолетом в сапоге.

Он сел, вызвав волну смеха в зале. Вспомнив о своих планах угнать шаттл, Ренн почувствовал себя круглым дураком. Выходит, Джумо все время опережал его на два шага, словно предвидя и искушение, которое у Ренна возникнет, и решение, которое он примет в итоге.

Два последних выступления были настолько убедительны и своевременны, что Марла не удивилась бы, узнав, что Ванесса предварительно хорошенько обработала обоих своих сторонников. По-видимому, та же самая мысль пришла в голову Хончо, потому что он сказал с оттенком иронии:

— Редкостное единодушие. Кто-нибудь еще желает высказаться?

— Ну, я не хочу выглядеть вечно сомневающимся, и все же, — в голосе Барта послышались извиняющиеся нотки. — Разве мы обладаем властью даровать помилование?

Последовала пауза, во время которой Хончо смотрел на Барта с видом некоторого замешательства.

— Хороший вопрос. Ответ таков: в принципе нет, так как это не наша прерогатива. Однако как лицо, которому Ванесса иногда позволяет выступать в роли руководителя нашей команды, я располагаю достаточно широкими полномочиями. В том числе и такими, которые позволяют решить эту проблему. И хотя я совершенно определенно чувствую, что здесь не обошлось без некоторых манипуляций, по существу идея мне нравится, и я готов принять ее. — Он повернулся к Ренну и Марле: — А ваше мнение? Вы одобряете предложение Ванессы?

С невероятным трудом сдерживая волнение, Ренн лишь молча кивнул. Марла, раздираемая одновременно и печалью, и радостью, сделала то же самое.

— В таком случае, — торжественно объявил Хончо, — я рад приветствовать вас как членов нашей команды.

 

Глава десятая

— Вы обманули нас, — почти прорычала Марла.

Они с Ренном сидели за маленьким столом напротив Хончо и Ванессы. Свет в кают-компании был выключен, чтобы не мешать просмотру голозаписей.

— Не совсем так, — спокойно ответил Хончо. — Просто мы кое о чем умолчали, но все остальное полностью соответствует действительности.

— В самом деле? — с притворной кротостью спросил Ренн. — Предполагалось, что вы занимаетесь биологическими исследованиями местных форм жизни.

— Так оно и есть, — заверила его Ванесса. — Помнишь Барта?

Ренн, конечно, запомнил полного лысого ученого с кудрявой бородой.

— Конечно. Это тот тип, который сомневался, стоит ли нам доверять.

Хончо жизнерадостно заухал, Ванесса улыбнулась:

— Так вот, Барт и есть один из наших биологов-исследователей. Чертовски хороший, между прочим. Он действительно изучает местные формы жизни и чуть с ума не сошел от радости, когда увидел образчики кенгуру, которые мы прихватили с собой. Однако правда и то, что некоторые из нас занимаются исследованиями совсем в другой области.

Идя сюда, Ренн рассчитывал услышать лекцию о биологических исследованиях, в которых им предстояло участвовать. Однако вместо этого Хончо повел речь об искусственных планетах и высказал предположение, что Трясина может оказаться одной из них. Тут-то и выяснилось, что биологические изыскания — отнюдь не главная задача работников станции. В памяти всплыли обнаруженные Капитаном руины, но Ренн промолчал, решив прежде выяснить, какую выгоду можно извлечь из этого знания.

Он с интересом выслушал рассказ Хончо о том, что большинство искусственных планет были открыты в ранние годы освоения космоса, что на них не обнаружено никаких признаков разумной жизни и что несомненное сходство между ними, независимо от того, в каких мирах они найдены, наводит на мысль об их общем происхождении. Хончо признал, что до сих пор в отношении искусственных планет у науки больше вопросов, чем ответов. Куда ушли Строители? Что с ними случилось? Может быть, война? Или бедствие космического масштаба? К несчастью, время, погодные воздействия и тектонические сдвиги лишили людей возможности получить ответы на большинство из этих вопросов.

И все же нет-нет кто-нибудь да натыкался на развалины, не слишком сильно пострадавшие под губительным воздействием времени. Открытия такого рода мгновенно становились сенсацией. Люди, сделавшие их, начинали без конца мелькать во всех выпусках имперских голоновостей, рассказывая о своей находке и не забывая упомянуть о трудностях, с которыми им пришлось столкнуться, частенько преувеличивая их. Как правило, их находки имели очень небольшую материальную ценность. В основном это были обрывки загадочных надписей на неизвестном языке, или обломки машин непонятного назначения, или что-то, напоминающее не то произведение искусства, не то бред сумасшедшего. Установить разницу между тем и другим не представлялось возможным. Ученые, конечно, встречали все эти находки с неописуемым восторгом, но простые обыватели проявляли к ним очень мало интереса и помнили о них в лучшем случае до следующей сенсации.

И все же не исключено, что кто-нибудь когда-нибудь да наткнется на нечто по-настоящему ценное. На новую технологию, драгоценные камни или просто предметы, за которые можно получить хорошие деньги. Люди помнили об этом. Вот почему каждый год множество ученых отправлялись в экспедиции, чаще всего на собственные деньги, обыскивая уже открытые и пытаясь найти новые развалины. Некоторые ученые считали, что такие частные раскопки могут нанести непоправимый вред ценным археологическим находкам, в то время как их менее принципиальные коллеги буквально соревновались между собой за право возглавить такого рода экспедицию.

Наконец Хончо закончил свою лекцию.

— И что же заставляет вас думать, что Трясина тоже искусственная планета? — спросил Ренн.

В огромных, похожих на блюдца глазах Хончо вспыхнуло выражение торжества.

— Голосъемки, сделанные с космической станции. И еще чувство, которое у меня вот здесь, — и Хончо ткнул себя когтистым пальцем в грудь.

— Он имеет в виду, — вмешалась в разговор Ванесса, — что существуют два типа доказательств, подтверждающих нашу гипотезу. Первые можно рассматривать как эмпирические. — Она поколдовала над пультом, и изображение Трясины стало расти. Вскоре на переднем плане возник большой участок экваториальной зоны. Пальцы Ванессы снова запорхали над клавишами, и большая часть изображения погасла, оставив на виду лишь три алых пятна. — Эти красные зоны представляют собой участки, потенциально многообещающие в археологическом отношении. Понадобились месяцы головоломных раздумий и тщательных наблюдений с привлечением спектрального анализа и фотографирования в инфракрасных лучах, чтобы остановить свой выбор именно на трех этих участках. Видишь? — она, как водится, обращалась исключительно к Ренну, словно Марлы тут и вовсе не было. — Все они правильной формы, примерно одинакового размера и плотности. И все же нам очень повезет, если хотя бы один из этих участков окажется той самой золотоносной жилой, которую мы ищем.

— А как насчет не эмпирических доказательств? — против воли не удержалась от вопроса Марла.

Ванесса нахмурилась, как это делают взрослые, когда в их разговор вмешивается ребенок, но не успела ничего сказать. Ее опередил Хончо.

— Я и есть то самое не эмпирическое доказательство или что-то вроде этого, — он снова похлопал себя по груди. — По какой-то причине, неясной даже нам самим, между финтианами и Строителями существует странная, необъяснимая связь. Ее воздействие распространяется и на сооружения, оставленные Строителями. Несколько лет назад один археолог-человек обратил внимание на то, что финтиане открыли больше искусственных планет, чем какая-либо другая раса. Поначалу он засомневался в справедливости собственной теории, думая, что, может быть, она является порождением профессиональной зависти или даже проявлением ксенофобии. И все же эта мысль не давала ему покоя. Он систематизировал все сделанные открытия, разнеся их по расам. Выяснилось, что две из каждых трех находок принадлежат финтианам и только третья — людям или представителям каких-либо других рас. Причем это соотношение не зависит ни от образования, ни от опыта ученых.

— Как уже сказал Хончо, — поспешила перехватить инициативу Ванесса, — никто не знает, как и почему финтиане делают это. Самая популярная теория гласит, что причина кроется в расовой памяти. В той области космоса, где господствуют финтиане, необычно много искусственных планет, и, возможно, две эти расы так или иначе связаны между собой. Однако связь эта уходит корнями в такую глубокую древность, что на сознательном уровне воспоминания о ней отсутствуют. Ну, как бы то ни было, представляется разумным не сбрасывать со счетов повышенную чувствительность финтиан. Вот почему на станции они — не только единственные представители других рас, но и возглавляют нашу команду.

— Факт, который Ванесса частенько игнорирует, — сухо заметил Хончо и посмотрел на Ренна с Марлой. — В любом случае теперь вам, наверное, ясно, почему следует держать язык за зубами. Стоит кому-нибудь прослышать о наших предположениях, и сюда отовсюду хлынут люди, не говоря уж о проблемах, которые наверняка создадут нам ваши друзья, обитающие на поверхности. В результате тут просто все разграбят, и бесценные научные знания могут оказаться утраченными.

— Или бесценная новая технология, — не без иронии заметил Ренн. — Сомневаюсь, что наше правительство финансирует этот проект исключительно по доброте сердечной.

Хончо кивнул:

— Ну конечно. Но это не снижает ценности или важности наших научных исследований.

— Учитывая потенциальную уникальность Трясины, с какой стати именно ее решили использовать как планету-тюрьму? — спросила Марла.

— Чертовски хороший вопрос, — тут же откликнулся Хончо. — К сожалению, на него нет исчерпывающего ответа. Отчеты еще первой научной экспедиции содержат достаточно фактов, которые могли бы навести на мысль, что Трясина нуждается в дальнейшем изучении. Однако этого не последовало. Охваченные желанием популяризировать идею планет-тюрем, власти закрыли глаза на все, что вызывало сомнения, не стали проводить никаких дополнительных исследований и поторопились одобрить Трясину в качестве планеты-тюрьмы. Они явно рассчитывали на то, что пройдут годы, прежде чем кто-нибудь внимательно прочтет отчеты, наткнется на сомнительные данные, вызывающие вопросы, осознает их важность и предпримет меры, чтобы в научной среде стало о них известно. А к тому времени, по расчетам правительства, заключенные уже будут вовсю осваивать планету. Переселить их станет практически невозможно. Так оно и вышло, — Хончо невесело усмехнулся. — Вот почему мы приняли решение продолжать свои исследования, несмотря на присутствие на Трясине заключенных.

— Что и привело нас к вам, — снова вмешалась Ванесса. — Благодаря вашему знанию Трясины мы получаем прекрасный шанс добраться до красных зон и исследовать их.

— Ну, у меня для вас уже сейчас есть хорошие новости, — с усмешкой сказал Ренн. — На Трясине и в самом деле есть огромные руины. Не знаю, то ли это, что вы ищете, но думаю, на них стоит взглянуть.

Некоторое время Хончо и Ванесса оторопело молчали, переваривая новую информацию, а потом повели себя так, словно слегка тронулись рассудком. Финтианин восторженно и бессвязно залопотал что-то, тараща круглые глаза, а Ванесса разразилась радостными возгласами, перегнулась через стол и обвила руками шею Ренна. Когда их губы встретились, Марла с отвращением тряхнула головой и затрусила к своей каюте. Разве она обязана присутствовать при их любовных играх? Уж лучше использовать это время, чтобы вздремнуть.

Через три дня они высадились на Трясине. Все почувствовали себя заметно лучше, когда нервный лейтенант Фитц захлопнул люк и взлетел. Дело в том, что не только сам шаттл становился уязвим, оказавшись на земле. Его прилеты и отлеты сообщали всем желающим об их появлении, как бы говоря: «Вот она, легкая добыча! Идите и возьмите ее!»

Хорошо хоть, что на этот раз шаттл приземлился и взлетел безо всяких приключений.

«Фред» ждал их там, где его оставили. Понадобилось три поездки, чтобы доставить от ЗП к руинам Капитана снаряжение и припасы. Всего в экспедиции участвовало четырнадцать человек, включая Ренна, Марлу, Ванессу, Хончо, Чина, Джумо и еще восьмерых морских пехотинцев. Пять из них были новичками, впервые покинувшими станцию, а трое — Док, Исаак и Форд — участвовали в полете первого шаттла, окончившемся столь печально. Ренн считал, что лучше бы людей было поменьше, но Хончо и Ванесса настояли на своем. Им и этого казалось мало. Они привыкли к экспедициям с участием сотен высококвалифицированных специалистов и целой армии роботов.

Но по крайней мере Джумо Ренна понимал. И очень внимательно прислушивался к его советам, ни на минуту не забывая об осторожности.

И вот «Фред», нагруженный взволнованными учеными и их помощниками, причалил к берегу в одной из мелких проток. Очень скоро выяснилось, что эти руины не только попадали в самый центр одной из красных зон, но оказались классическим примером зодчества Строителей. По крайней мере, такое складывалось впечатление на первый взгляд, хотя, конечно, его еще предстояло или подтвердить, или опровергнуть. А пока все кинулись упоенно соскребать налет веков с древних строений и голографировать все, что оказывалось в поле зрения.

Хончо, казалось, присутствовал сразу везде, сию минуту поражаясь бесподобной симметрии канала, а уже в следующую восхищаясь изумительной структурой древнего сооружения, из-за чего они едва не потеряли его. Вопреки советам Ренна и откровенному беспокойству Джумо финтианин настоял на том, что осмотрит развалины с воздуха. Все забросили свои дела, чтобы понаблюдать за интересным зрелищем. За исключением Ренна никто до сих пор не видел финтианина в полете.

Не обращая внимания на всеобщее любопытство, Хончо расправил большие, сложенные за плечами крылья и вразвалку вышел на середину тропы. Глядя на его плотную фигуру, трудно было представить, что он взлетит, и пехотинцы начали недоверчиво перешептываться. Однако спустя несколько секунд Хончо уже взмыл в воздух, причем двигался на удивление грациозно. Но вот беда — большой лифтер, который кружил чуть повыше, вскоре заметил ученого и бросился на него. По счастью, Джумо сбил монстра первым же выстрелом. Тем не менее Хончо рухнул в болото и весь перепачкался. Несколько часов он яростно чистился и отмывался, но еще долго на его перьях была заметна грязь. И все же отважный финтианин неустрашимо продолжал свои полеты.

Остальные ученые горели желанием поскорее начать более тщательные изыскания, но прежде нужно было обезопасить местность, чем и занялись Ренн, Марла и пехотинцы. Марла произвела беглый осмотр руин, который подтвердил, что они густо населены монстрами. Нужно было избавиться от них — убить или, по крайней мере, отогнать подальше. Поскольку большинство пехотинцев не имели никакого опыта в столкновениях с ними, Джумо распорядился, чтобы в охоте на монстров приняли участие Исаак, Форд и Док. Остальным пяти пехотинцам было поручено охранять ученых и лодку.

Углубившись в джунгли, Марла сделала стойку. Все ее чувства были обострены до предела, а рецепторы теперь работали просто превосходно — спасибо техникам, которые еще на станции произвели ремонт ее систем. Конечно, это не был полномасштабный ремонт, для которого потребовались бы квалифицированные кибертехники и специальная лаборатория. И все же Чин вместе с несколькими техниками сделали все, что смогли. В частности, устранили незначительные повреждения, полученные Марлой в ранний период ее пребывания на Трясине. Поэтому сейчас она чувствовала себя лучше, чем когда бы то ни было за последнее время. А приятнее всего было сознавать, что она делает нужное для всех дело, в то время как Ванесса целыми днями торчит на лодке. Бедняжка по-прежнему боялась джунглей и не скрывала этого. Марла ничего не могла поделать со своими чувствами и тайно злорадствовала.

В джунглях было жарко и влажно. Под воздействием солнечного тепла от почвы поднимался густой белый туман. Влага оседала на листьях, и ветки с хлюпаньем хлестали Марлу по бокам, когда она пробиралась сквозь густые заросли. В воздухе висел густой запах гнили, смешиваясь с насыщенным ароматом экзотических цветов и едкой вонью мочи кенгуру.

Продолжая углубляться все дальше в джунгли, Марла избегала звериных троп. Конечно, по ним было легче бежать, но они таили в себе грозную опасность, поджидающую за каждым углом. Лучше уж двигаться напрямик через джунгли — немного медленнее, зато безопаснее.

Пока все было тихо. Ничего пугающего. Множество следов кенгуру, которые успели заметно расплодиться с тех пор, как Ренн с Капитаном охотились здесь, но ничего необычного. Марла смущенно прочистила глотку и сказала:

— Можете выступать. Здесь много следов кенгуру, а в остальном все чисто.

Чин повесил ей на шею включающийся с голоса микрофон вместе с крохотным передатчиком. Приемник ей не требовался — у нее имелся свой собственный, встроенный. Поначалу она отказывалась таскать на себе передатчик — уж слишком он напоминал воротник, который Марлу заставляла носить Зараза, хотя Ренн и уговаривал ее согласиться. Но потом… Потом он сказал, что хорошая связь может спасти не одну человеческую жизнь. Ладно, это ее убедило. Ведь среди спасенных мог оказаться и сам Ренн.

Джумо услышал ее сообщение через крошечный наушник и ответил:

— Слышим тебя хорошо, Марла. Выступаем.

Поскольку у остальных тоже были наушники, они восприняли эти слова как сигнал к началу похода.

Все растянулись в длинную линию. Каждый сам пробивал себе дорогу сквозь густые заросли, но при этом не упускал из вида остальных. Ренн рассчитывал отогнать монстров к дальнему концу острова и убить их как можно больше. Жестоко, конечно, но не более, чем охота. И главное, без этого не обойтись. Барт и остальные биологи все еще ломали головы над тем, с какой стати звери, обычно бегающие в одиночку, вдруг сбились в огромную стаю и помчались неизвестно куда, охваченные безумием. Возникло множество теорий — что-то там связанное со спариванием, перенаселенностью и тому подобным. Но ни одна из них не была подтверждена убедительными доказательствами. Значит, поведение кенгуру по-прежнему оставалось для людей непредсказуемым. Отсюда следовал единственный разумный вывод — не опасен только мертвый кенгуру.

— Вижу их, — Док, как всегда, была лаконична.

Ренн заметил голубую вспышку справа от себя, но не бросился на помощь, помня инструкцию Джумо воздерживаться от этого.

— Хорошо, Док. Если ты нуждаешься в помощи, я пришлю кого-нибудь, — сказал командир, сверкнув зубами. — Но лучше постарайся справиться сама. Будь осторожна, не задень никого из наших, иначе в наказание я засажу тебя за отчеты.

Док постаралась и справилась сама, яростно выжигая подлесок, откуда к небу повалили клубы пара и дыма. По настоянию Ренна все взяли с собой энергетическое оружие. Автоматы издавали слишком много шума; предполагалось использовать их лишь в случае крайней необходимости.

— Двое кенгуру мертвы, один убежал.

Сообщение Дока заставило Ренна улыбнуться. Коротко и ясно.

Охота продолжалась еще три часа, и к тому моменту, когда Ренн скомандовал отступать, было уничтожено сорок восемь монстров различных видов. Хончо и менее опытные пехотинцы разглядывали причудливые трупы как зачарованные, а потом забросали Ренна и Марлу вопросами.

Пришлось Ренну прочесть им небольшую импровизированную лекцию. Теперь нужно было как можно скорее уничтожить тела, которые в любой момент могли привлечь незваных гостей. Ренну было ужасно жаль, что все эти шкуры пропадут зря, но он утешал себя тем, что если дела пойдут хорошо, ему больше не придется заниматься охотой. Трупы погрузили на борт «Фреда» и утопили в озере, где от них очень быстро не осталось ничего.

Ко времени возвращения «Фреда» уже почти стемнело. Поскольку вся команда на судне не помещалась, Ренн повел их в огромный зал, где еще уцелела грубая мебель, когда-то сколоченная Капитаном. Ванесса и Хончо с фонариками обшарили темные углы и только после этого успокоились.

Пришлось сделать несколько ходок к «Фреду» и обратно, чтобы привести в лагерь всех. Там уже зажгли лампы, расставили мебель; в целом, получилось совсем неплохо. Люди сновали туда-сюда, отбрасывая по стенам гигантские тени. Чин и пехотинец по имени Ред притащили полевую кухню и занялись приготовлением обеда. Он состоял из стандартного рациона, сдобренного специально прихваченными приправами. К удивлению Ренна, все оказалось не так уж плохо.

Расправившись со своей порцией, он дождался, пока остальные покончили с трапезой, и пересел поближе к Ванессе. Она уже забралась в спальный мешок и улыбнулась при виде него:

— Привет, Джонатан. Знаешь, это просто потрясающе! Мне приходится то и дело щипать себя, чтобы убедиться, что я не сплю.

Ренн засмеялся:

— Спорю, до сих пор никто так не отзывался о Трясине.

Она наморщила носик:

— Ну, для кого как, ты же понимаешь. Это — самые отлично сохранившиеся руины, которые мне когда-либо приходилось видеть. Остальное не имеет значения. Хончо говорит, что мы прославимся.

Глаза у Ванессы сияли как звезды.

— Рад, что ты довольна, — отозвался Ренн. — Не хочешь прогуляться?

Ванесса перевела взгляд в темноту, и выражение ее лица мгновенно изменилось.

— Туда? Ты шутишь?

— Со мной тебе нечего опасаться, — улыбнулся Ренн. — Кроме того, мы не будем отходить далеко. Ну, что скажешь?

Ванесса неуверенно посмотрела на него:

— Может, ты и прав, но я ужасно устала, а завтра нам предстоит трудный день. Как думаешь, будет дождь?

Ренн пожал плечами:

— Наверняка. Ну, ладно, спокойной ночи.

Он вернулся на свое место. Из темного угла за этой сценой с усмешкой наблюдала Марла. Может, кое-что все-таки идет так, как ей хочется.

Утром поднялась всеобщая суматоха., Вернулись усталые охранники и завалились спать. Остальные съели свой завтрак и начали обсуждать, как с наибольшей пользой провести сегодняшний день.

Основываясь на воспоминаниях Ренна и на том, что Хончо сумел разглядеть с воздуха, Чин с помощью портативного компьютера набросал примерный план руин. Распечатав копии, он раздал их всем членам команды. Хончо и Ванесса разбили план Чина на квадраты и разделили их между собой. Каждому предстояло бегло обследовать свою часть развалин и запечатлеть на голокамеру все, что они увидят. Потом все остальные ознакомятся с результатами их трудов, чтобы выделить наиболее многообещающие участки. Их предполагалось более тщательно обследовать в первую очередь.

Было сформировано три команды: две для обследования руин во главе с Хончо и Ванессой и одна для охраны под руководством Джумо. Каждой исследовательской команде был придан проводник. Ренну предстояло работать с Хончо, Марле и еще двум пехотинцам — с Ванессой. Остальные пехотинцы переходили в распоряжение Джумо. Один из них все еще спал, поскольку только что отстоял на страже свои четыре часа, второй охранял «Фреда» и еще двое — лагерь. Все, конечно, были хорошо вооружены и имели при себе рации.

Марла ломала голову, как это ее угораздило оказаться в команде с Ванессой. Было ли такое решение чисто случайным или на нем настояла сама Ванесса? Марла понимала, что вряд ли ей когда-нибудь удастся узнать правду, но не сомневалась в одном: если Ванесса чего-нибудь хочет, она, как правило, этого добивается.

Ренна тоже удивило назначение к Хончо, но в отличие от Марлы оно его еще и огорчило. Похоже, руины вытеснили его из сердца Ванессы. Он, конечно, втайне надеялся на что-то большее, чем кратковременный роман, но никогда по-настоящему не верил в это. Ну, что легко пришло, то легко и уходит.

Однако постепенно изыскания вытеснили эти грустные мысли — Ренну стало интересно. Хончо, конечно, все время бубнил себе под нос что-то невразумительное и бросался то вправо, то влево, но в целом действовал целеустремленно и продуманно. Работа у них шла на диво слаженно. Вначале Ренн осматривал какой-нибудь участок, убеждался, что там нет монстров, и расставлял пехотинцев для охраны. Потом за дело принимался Хончо с голокамерой в руке. Он снимал каждый квадратный дюйм, заботясь лишь о том, чтобы не пропустить ничего и вести съемки под самыми разными углами. Потом все эти изображения введут в компьютер, который, группируя их так и эдак, воссоздаст полную картину. Конечное изображение будет оцифровано, и дальше Чин сможет работать с ним как ему заблагорассудится. Компьютер даже представит ему варианты того, как все это выглядело прежде.

Ренн и сам сейчас внимательно приглядывался к развалинам, чего не делал раньше, когда они охотились тут с Капитаном. В основном руины представляли собой остатки сооружений прямоугольной формы, узких и длинных. Тот самый большой зал, где сейчас располагался лагерь, находился на одном конце такого прямоугольника, чуть ниже его плоской «крыши». На ней возвышались шесть круглых сооружений, все покрытые густой растительностью и все заметно отличающиеся друг от друга.

В сферу исследований команды Хончо попали три таких сооружения. Конструктивные особенности, делающие их столь разными, были выполнены из того же гладкого, однородного материала, что и все остальное. Однако имелось там и некое металлическое устройство, при виде которого Хончо едва не задохнулся от восхищения.

— Смотри, Джонатан, металл! Ну, не удивительно ли? И ни пятнышка ржавчины, ни следа растительности на нем. Почему, как думаешь, Джонатан? И еще, обрати внимание на форму. Странная, не правда ли? Ох, ох, Ванесса будет в восторге.

Все эти причитания финтианина могли вызвать лишь улыбку. Слушая их, Ренн обошел вокруг сооружения. Оно было примерно десяти футов в высоту, и густая поросль, окружающая его со всех сторон, мешала разглядеть подробности. Ничего интересного… Ничего… Постой-ка, что это? В одном месте в глубине зарослей внимание Ренна привлекла какая-то особенная, насыщенная тьма. Орудуя мачете, он раздвинул ветки и наклонился, чтобы получше видеть. Тьма, так и есть. Темный провал и за ним лестница, уходящая вниз!

— Хончо! — позвал Ренн в микрофон. — Иди сюда! Здесь кое-что интересное.

— Я занят, Джонатан.

— Ну, как скажешь, — ответил Ренн. — Тогда я возьму Форда и сам посмотрю, куда ведет лестница.

Послышалось возмущенное кудахтанье, и спустя несколько мгновений финтианин уже стоял рядом с ним.

— Лестница? Не вижу никакой лестницы. Если это одна из ваших человеческих шуток, то, по-моему, не слишком удачная.

С помощью мачете Ренн снова раздвинул ветки. Тут подошел и Форд. Они увидели узкий дверной проем, а за ним ступени. Закудахтав теперь уже от счастья, Хончо запрыгал на месте, размахивая голокамерой:

— Удивительно! Замечательно! Это же путь внутрь! А я-то опасался, что нам придется туда вламываться, что неминуемо привело бы к большим повреждениям. Ванесса, Ванесса! Ты слышишь меня?

— Слышу, — ответила Ванесса с другого конца развалин. — У вас там какая-то лестница?

В голосе ее, несомненно, звучало восхищение, но и что-то еще… Зависть, может быть?

— Ну да! — Хончо принялся восторженно описывать все, что они видели.

Ренн так и порывался войти внутрь, но Хончо настоял на том, что сначала нужно хорошенько осмотреть и зафиксировать с помощью камеры все вокруг.

— Не стоит торопиться. Будем действовать планомерно, как договорились, — неумолимо заявил он.

Место пометили и продолжили исследования.

Когда наступил вечер, все чувствовали себя до предела измотанными. Лазать вверх-вниз по развалинам оказалось делом нелегким. Тем не менее возбуждение не улеглось даже после ужина. Всех волновали одни и те же вопросы: куда ведет лестница и что они обнаружат внутри развалин?

Пока все взволнованно обсуждали новости, Ванесса хранила странное молчание. Ее участок был, без сомнения, очень и очень интересен, но ничего похожего на лестницу Хончо она там не обнаружила. Возможно, именно это делало ее несчастной. А если Ванесса чувствовала себя несчастной, она прикладывала все усилия, чтобы и окружающие начали испытывать то же самое. В особенности это относилось к Марле. Сегодняшний день окончательно испортил их отношения. Теперь они даже не разговаривали.

Хончо ел, одновременно клацая когтями по клавиатуре своего финтианского компьютера и вперив взгляд огромных глаз в крошечный экран. Он только что скачал сегодняшние голозаписи в компьютер и теперь анализировал изображения, сравнивая их с другими, сделанными несколько лет назад. В конце концов он удовлетворенно защелкал клювом и поднялся:

— Обед был превосходный, что бы это ни было. Может, требуется помощь? Ну, убрать там, посуду вымыть… А?

— Ох, хитрюга! Ты ведь видишь, что все уже сделано, — ответил Чин, кивнув на гору вымытой посуды. — Но раз ты так жаждешь помочь, запомни, завтрак за тобой.

— Очень признателен, — серьезно ответил Хончо. — Ну что, хотите посмотреть сегодняшние записи?

Его предложение было встречено со всеобщим энтузиазмом. Все, кроме стоящих на страже, полукругом уселись вокруг Хончо. Многие допивали кофе или жевали окаменевшие сухофрукты, которые были предложены на десерт.

Хончо и Чин установили голопроектор и подсоединили его к финтианскому компьютеру. Хончо прочистил горло и дождался, пока гул голосов смолк.

— Ну, начинаем. Благодарю всех, кто помогал нам сегодня. Проделана большая работа. Первичный осмотр развалин завершен, теперь можно перейти к детальным исследованиям тех участков, которые кажутся наиболее интересными.

Послышались одобрительные возгласы и аплодисменты. Хончо поднял руку, призывая всех к молчанию:

— Не скрою, сегодня на мою долю выпала редкостная удача, но немалый вклад в наши исследования внесла и доктор Купер-Смит. Команды преданных рабов, трудившихся во имя общего дела, тоже оказались на высоте.

Послышались возгласы притворного возмущения и свист. Ванесса натянуто улыбнулась, но больше никак не выразила своего отношения к сказанному. Дождавшись, пока шум стих, финтианский ученый перешел на серьезный тон:

— Как вам известно, Джонатан обнаружил дверь и лестницу, которая, вероятно, ведет внутрь развалин. Предлагаю с нее и начать. Однако Джонатан, Марла и командир Джумо напоминают нам, что это может оказаться весьма и весьма опасным. Из личного опыта Джонатану известно, что кое-где в джунглях проложены туннели, в которых обитают очень агрессивные существа. Значит, входить будем с величайшей осторожностью. Что касается самих развалин, надеюсь, они не обманут наших ожиданий. И хотя я, как правило, избегаю высказывать какие бы то ни было гипотезы на ранней стадии исследований, мы находимся в несколько необычной ситуации, и главное, наше время ограничено. Поэтому я собираюсь изменить этому своему правилу. Вообще-то такое поведение характерно для представителей обеих наших рас, но моя, похоже, имеет к нему большую склонность.

Шутка Хончо была встречена смехом, и тут наконец Ренн обратил внимание на искаженное лицо Ванессы. Она не смеялась, отнюдь нет. В ее глазах, устремленных на Хончо, полыхал гнев. Что с ней такое? Может, она не разделяла того мнения, которое собирался высказать финтианин?

— Как бы то ни было, — продолжал он, сделав широкий жест в сторону руин, — у меня возникла собственная теория относительно наших развалин. Поначалу я думал, что это несколько отдельных зданий, расположенных близко друг к другу. Но, приглядевшись повнимательней и проведя с помощью компьютера кое-какие сравнения, я изменил свою точку зрения. Нет. Теперь мне кажется, что все это части одного и того же сооружения — очень большого, возможно в несколько сот футов высотой.

Хончо замолчал, давая слушателям время переварить сказанное. Первым нарушил молчание Чин:

— Но если это и впрямь здание в несколько сот футов высотой, то почему между его отдельными частями есть промежутки, не заполненные обломками?

Физиономию Хончо расколола широкая усмешка, в которой Ренну почудилось даже что-то хищное.

— Потому что мы стоим на крыше этого здания.

Последовала новая долгая пауза. Хончо подошел к компьютеру и защелкал клавишами. Возникло голографическое изображение. Оно представляло собой высокое вытянутое здание с шестью круглыми сооружениями наверху.

— Конечно, это всего лишь мое предположение, но вот какой мне представляется вся картина. Тысячи лет назад на планете произошел чудовищный катаклизм. Может быть, по неизвестной пока причине растаял лед полярных шапок, уровень воды поднялся и возникли болота. Может быть, случилось что-то другое. Конечно, чтобы окончательно подтвердить или опровергнуть это предположение, здесь должны поработать геологи. Пока будем исходить из того, что тот или иной катаклизм имел место. Опираясь на все предыдущие исследования, можно предположить также, что это произошло много лет спустя после исчезновения Строителей. Однако здание оказалось настолько прочным, что выдержало и сам катаклизм, и последовавшие за ним тысячелетние эрозии под воздействием воздуха и воды. Да, оно уцелело, но его нижние несколько сот футов попросту утонули в грязи.

Теперь Ванесса сидела поджав губы. Гнев в ее глазах сменился неприкрытой ненавистью. Что это? Неужели она до такой степени потрясена гипотезой финтианина? Нет. Наверно, все гораздо проще. Мечты о научной славе прямо на глазах развеивались, как дым. Если так пойдет и дальше, ее имя окажется упомянуто разве что в сноске к сообщению о сенсационном открытии Хончо.

Финтианин между тем снова защелкал клавишами, и нижняя часть здания утонула во мраке. Хончо взял в руки черную палочку, из конца которой вырвалась яркая красная стрела около шести футов длиной. Используя ее как указку, он ткнул в точку на поверхности оставшейся на виду части здания.

— Полагаю, мы находимся вот здесь, на крыше или на чем-то вроде этого. Помните вход в зал, где мы разбили лагерь? По-моему, это не что иное, как огромное окно. То, что это не приходило нам в голову, объясняется отсутствием оконного переплета и других деталей, которые в нашем сознании ассоциируются с окном. Стекла, к примеру. Может быть, Строители использовали вместо него прозрачные силовые поля, — он говорил, а край указки скользил с одного места на другое. — Теперь что касается этих шести круглых сооружений наверху. В них, как мне кажется, находятся устройства жизнеобеспечения здания. Ну там, кондиционеры, коммуникационные узлы, мусоропроводы и прочее в том же духе. Металлическое устройство, которое я обнаружил на одном из этих круглых сооружений, может быть, скажем, антенной, а относительно лестницы Джонатана разумно предположить, что она использовалась для аварийного проникновения внутрь или на случай ремонта. Повторяю, пока все это исключительно на уровне догадок. Теперь, если только Ванесса не хочет что-нибудь добавить, предлагаю закруглиться и отправиться спать. Завтра мы тщательно обследуем лестницу Ренна. Возможно, она расскажет нам о многом. Ванесса?

— Мне нечего добавить, — с горечью ответила она. — Думаю, ты не упустил ничего.

Если Хончо по ее тону и догадался о чем-то, он не показал этого. Кивнул с серьезным видом и снова повторил, чтобы все ложились спать.

Когда собрание закончилось, Марла встретилась взглядом с Ренном. Он лишь пожал плечами и усмехнулся. Ну что же, пока все идет как надо.

Ярким утром следующего дня все проснулись, горя желанием поскорее разделаться с завтраком и приступить к исследованию лестницы. Всеобщее возбуждение передалось даже пехотинцам, которые чуть не передрались за право сопровождать ученых. Те из них, кого Джумо отправил охранять лагерь, ворчали и злились.

Когда ученые потянулись к месту работы, Марла подошла к Ренну:

— Ты, конечно, собираешься полезть туда первым. Это прозвучало как утверждение, не вопрос.

Ренн перевел на нее взгляд и улыбнулся:

— И тебя с добрым утром, милая. Да, я собираюсь полезть туда первым. Я единственный, кто знаком со здешними туннелями.

— Я пойду с тобой.

— Какого черта?

— Не будь таким тупицей, Джонатан. Моя обостренная восприимчивость поможет нам. Кроме того, я меньше и могу пролезть в любую дыру. Ну а на крайний случай у меня есть последний, решающий довод.

— Какой же?

— Будешь возражать — укушу за задницу.

Ренн засмеялся и хлопнул ее по спине:

— Боже избави! Сдаюсь! Признайся, ты просто хочешь, чтобы мы были вместе, как всегда?

Да, хочу, подумала Марла. Хочу, и все тут.

Спустя полчаса все наблюдали за тем, как пехотинцы срубают густые заросли, перекрывающие подход к двери.

— Будьте осторожны, — предостерег их Хончо. — Старайтесь не прикасаться ни к чему, кроме растений. Это и к вам относится, — жестко добавил он, обращаясь к Ренну и Марле. — Что бы удивительное вы ни увидели, не дотрагивайтесь ни до чего. Первоначальное расположение предметов и условия, в которых они находятся, могут иметь очень большое значение. Обязательно нужно сначала зафиксировать все это, а уж потом передвигать предмет.

Поскольку за последние пятнадцать минут он уже дважды инструктировал их на эту тему, Ренн и Марла лишь покорно кивнули и подмигнули друг другу. Теперь настала очередь Джумо напутствовать их.

— Помните, что радиосвязь должна работать все время. Если она нарушится, немедленно возвращайтесь. Не пытайтесь сами разобраться, в чем дело. Я понятно объясняю?

— Вполне, — ответил Ренн.

— Да, папочка, — с усмешкой добавила Марла.

Джумо засмеялся:

— Ну, тогда за дело.

К стволу ружья Ренн прикрепил мощный фонарик. Его заставили взять короткоствольное ружье довольно мерзкого вида, которое к тому же и стреляло не слишком точно. Зато оно могло пробить даже свинец. Кроме того, учтя свой прошлый опыт сражения в туннеле, Ренн отказался от лазерного ружья и прихватил с собой автомат. Его оглушительный треск мог сработать им на руку.

Марла остановилась в дверном проеме и сказала:

— Кто идет последним, тот пусть сам защищает от кенгуру свою задницу.

И исчезла. Все засмеялись. Ренн шагнул через порог. Фонарик отбросил большой круг света сначала на стену, а потом на ступени, когда Ренн опустил ружье.

— Марла?

— Я уже этажом ниже. Пока все спокойно. Внимательно смотри под ноги.

Ренн понял смысл ее предостережения, когда начал спускаться по ступеням. Их подъемы оказались необычно высоки; наверное, он прав, и Строители в самом деле были расой великанов. Внизу мерцали красным глаза Марлы.

— Похоже, у нас вот-вот появится компания.

— Ну-ка, поподробнее! — рявкнул в интерком Джумо.

— Помет, чудесный аромат и воющие звуки вдалеке, — ответила Марла.

— Будьте осторожны, — предостерег ее Джумо. — Если что — сразу останавливайтесь.

— Ладно-ладно, — успокоил его Ренн. — Хорошо, Марла. Давай спустимся еще на один этаж.

Стальные когти зацокали о ступени. Ренн осторожно последовал за Марлой. Между тем дневной свет сюда уже не доходил. Желтоватый круг, отбрасываемый фонариком, казалось, плыл по ступеням — точно призрак в поисках своей могилы. Стало заметно холоднее. Снизу поднимался удушливый, пропитанный вонью воздух; казалось, развалины живы и медленно, тяжело дышат. Воображение нарисовало Ренну затаившегося внизу монстра; если сейчас он и спит, то в любой момент может проснуться, почувствовать их присутствие и наброситься.

Внезапно кровь застыла у Ренна в жилах — впереди послышалось знакомое завывание. Голос Марлы тоже заметно дрожал:

— Вот у нас и впрямь появилась компания, Джонатан. Беги!

— А ты?

— Черт возьми, беги!

— Проклятье, что у вас там творится? — закричал Джумо.

Ренн услышал доносившееся снизу рычание и увидел, как Марла бросилась в ту сторону. Забыв о собственной безопасности, он запрыгал вниз по ступеням, навстречу завывающей орде.

 

Глава одиннадцатая

Он бежал, перескакивая через две ступени. Свет фонарика метался по стенам. Потом он увидел Марлу, а еще дальше бурлящую массу тел, которую удерживали на месте ее клацающие зубы. У монстров были лоснящиеся головы наподобие собачьих, удлиненные тела и по три ноги с каждой стороны. А больше времени для наблюдений не было. Ренн нажал на спусковой крючок.

Услышав оглушительный грохот выстрела, передние заколебались, попытались развернуться, но не смогли этого сделать из-за напирающих сзади. Оказавшись в ловушке, они хлынули вперед, едва не погребя под собой Марлу. Она сражалась отчаянно и яростно. Внезапно рядом с Ренном возник Джумо. Позади него маячили и другие, но что толку? Лестница была слишком узка. Они оказались так тесно прижаты друг к другу, что выбросом горячих газов оружия Джумо обожгло Ренну руку. Тем не менее именно появление пехотинцев решило исход дела. Твари снова начали разворачиваться, хотя, конечно, это удалось далеко не всем. Многие падали, сраженные выстрелами, косившими их, как траву. И все же вскоре они исчезли. Теперь слышны были лишь звуки выстрелов и жалобный скулеж раненых.

Джумо начал спускаться вслед за ними:

— Проклятье! Богом клянусь, это самая мерзкая планета во всей галактике. — Он повернулся к Ренну: — Разве я не приказал тебе убираться отсюда к черту?

Ренн кивнул:

— Приказал, конечно. Но я немножко заплутал в темноте и побежал не в ту сторону.

Джумо недоверчиво поджал губы.

— Дерьмо. Вот как, значит. Ты заплутал и… Дерьмо. — Он с усмешкой повернулся к остальным пехотинцам: — А вы что зубы скалите? Отправляйтесь вниз и прикончите раненых. Что, я сам все должен делать? Послышался нестройный хор:

— Да, сэр… Конечно, сэр.

Однако, пробегая мимо Ренна, пехотинцы все еще улыбались.

— Ну что там? — послышался голос Хончо.

Вслед за пехотинцами приковылял перемазанный в грязи, взволнованный финтианин.

— Замечательно! — воскликнул Джумо, в гневе скривив губы. — Будут меня здесь слушаться или нет? Разве я разрешил вам спускаться вниз?

На физиономии Хончо возникла хитрющая финтианская усмешка.

— Я немножко заплутал и перепутал направление. Некоторое время Джумо не мог произнести ни слова, а потом бросил:

— Дерьмо!

Повернулся и скрылся во тьме. Снизу доносились одиночные выстрелы — это пехотинцы приканчивали раненых.

— Марла, как ты?

Ренн опустился рядом с ней на колени. Кое-где густой мех был вырван, с морды капала зеленоватая кровь.

— Все прекрасно, спасибо. Только, видишь ли… Я согласна с Джумо.

— Предательница!

Ренн рукавом стер кровь с ее морды.

— Очень интересно, — послышался голос Хончо, разглядывающего мертвого монстра. Луч его маленького фонарика, мечущийся из стороны в сторону, остановился на груди животного. — Джонатан, тебе приходилось здесь сталкиваться с этим видом?

— Нет. Никогда не видел ничего подобного. И вот еще что. В отличие от всех остальных монстров эти не изменяют свой цвет в зависимости от окружающей среды.

— Взгляни-ка сюда, — поманил его к себе Хончо.

Ренн опустился на колени рядом с монстром, по груди которого скользил луч фонарика. Что это? Не может быть! Соски! Два ряда сосков. Перед ним лежала самка, способная выкармливать детенышей молоком. Откуда такое создание могло взяться на планете, где все животные яйцекладущие?

— Барту это будет очень интересно, — сказал Хончо. — Попрошу-ка я Джумо законсервировать для него парочку. — И финтианин отправился на поиски Джумо.

Ренн знал о существовании специальных мешков для хранения образчиков местной фауны, снабженных канистрами с консервирующим газом. Положи животное внутрь, запечатай мешок, открой клапан канистры — и порядок! Законсервируется что угодно. Сквозь мутный полупрозрачный пластик тушки выглядели довольно неаппетитно, но все же лучше, чем после препарирования.

— Эй, командир! — голос принадлежал Форду. — Глянь-ка сюда! Тут, кажется, бассейн.

Ренн и Марла, пробираясь сквозь завалы тел, побежали туда, где мелькали огни. Вскоре перед ними открылось большое пустое пространство. Странно. Если Хончо не ошибся в своих предположениях, сегодня утром они начали спуск с крыши очень высокого здания. С какой стати кому-то могло прийти в голову устраивать бассейн в одном из верхних этажей?

Кто-то из пехотинцев включил портативный прожектор, и Ренн едва не ослеп от внезапно вспыхнувшего яркого света. Пехотинцы стояли у стены четырех-пяти футов в высоту. Слишком высокой для человека, но вполне подходящей для Строителей, если они и впрямь были такими, как их себе представлял Ренн. Подойдя поближе, он увидел, что стена образует большой открытый квадрат — примерно сто футов в поперечнике. Больше всего это походило на балкон, а огражденное стеной открытое пространство напоминало атриум. Да, именно так, если опять же исходить из того, что над головой крыша. Взглянув вниз, Ренн увидел в двадцати футах от края черную воду. По следам на противоположной стене можно было судить о том, что когда-то вода стояла гораздо выше. Может быть, во время сезона дождей? Мягкий ветерок, которым тянуло сверху, рябил темную поверхность. Ренн непроизвольно вздрогнул — в загадочном безмолвии черной воды было что-то пугающее.

Внезапно он почувствовал острую боль в правой лодыжке, посмотрел вниз и увидел Марлу. Это она укусила его за ногу.

— А обо мне ты и думать забыл, дубина? Тебе не приходит в голову, что я тоже не прочь взглянуть?

Ренн засмеялся:

— Ну, прости.

Обхватив Марлу за туловище, он поднял ее, дав возможность поставить передние лапы на верхнюю часть стены. И вдруг до Марлы дошло — а ведь это она впервые обратилась к нему за помощью, не испытывая ни малейшего сомнения насчет того, как он среагирует. Безусловно, это — новый уровень в их отношениях. Выше или ниже, чем раньше? Трудно сказать. Но, без сомнения, новый. Она посмотрела вниз на черную воду.

— Ладно, опусти меня, пока не заработал грыжу или еще что-нибудь похуже.

— Слава Богу, — ответил Ренн и поставил ее на пол. — Ну ты и тяжеленная… — начал было он, но замолчал, снова почувствовав острую боль в лодыжке. — Перестань!

— Интересно, интересно, — бормотал Хончо, идя к ним вдоль стены.

— Что вы думаете об этом? — спросила его Марла. — Форд считает, что это бассейн.

— Ну, насколько мне известно, Форд давно жаждет окунуться, — задумчиво ответил Хончо. — Но я сильно сомневаюсь, что таков был первоначальный замысел Строителей. По-моему, мы стоим на балконе над большим открытым помещением, в котором, как предполагалось, не должно быть никакой воды.

Значит, Хончо тоже так считает, подумал Ренн. Эта мысль была ему приятна.

— Может, здесь проходили собрания?

— Не исключено. Это хорошо объясняло бы размеры помещения. Но уверенно пока ничего утверждать нельзя. Кто знает? Может, им нравились большие спальни?

— И что будем делать дальше? — поинтересовалась Марла.

— Думаю, самое время проконсультироваться с нашим другом доктором Чином, — ответил Хончо. — С какой стати он бездельничает, пока мы тут вкалываем, а?

Спустя пару часов и после несчетного числа ходок наверх и обратно картина резко изменилась. Теперь все помещение заливал яркий свет. Чин сидел за наспех сооруженным столом, заставленным всевозможной электроникой. Экран крошечного компьютера заливал его лицо зеленоватым светом, пальцы проворно порхали над клавишами. Разноцветные провода змеились по полу, тянулись вверх по ограждающей «бассейн» стене и исчезали по ту ее сторону. С них свешивались в воду приборы, делая Чина немного похожим на рыбака, забросившего сразу несколько удочек.

Марла и пехотинцы тем временем продолжали обследовать этот уровень и нашли три лестницы. Две уходили вниз, но оказались залитыми водой и заваленными обломками рухнувших стен. Третья тоже вела вниз, но вскоре заканчивалась туннелем. Кровь и помет указывали на то, что именно этим путем сбежали напавшие на них шестиногие монстры. У входа в туннель на всякий случай поставили двух пехотинцев, а чтобы им было лучше видно, в глубине туннеля повесили яркие лампы.

Марла и пехотинцы обнаружили также несколько затопленных шахтных стволов. Марла высказала предположение, что это что-то вроде лифтов, но Хончо лишь пожал плечами и заявил, что пока рано делать выводы. Может, это мусоропроводы, сказал он. Или вентиляционные шахты, или даже, чем черт не шутит, пути, которые Строители проложили специально для того, чтобы во время религиозных церемоний к ним могли являться их боги. Марла выслушала его с явным недоверием. С какой стати те, кто располагал самыми высокими технологиями, стали бы строить огромное здание, а потом бегать вверх и вниз по лестницам? Может, Хончо был из числа тех, у кого чужое мнение вызывает единственное желание — так или иначе оспорить его?

— Ну, друзья, мне уже в общих чертах ясно, что находится под водой, — со скромной гордостью объявил Чин, когда все собрались вокруг него, глядя на распечатку, выползающую из принтера. Протиснувшись между Хончо и Джумо, Ренн увидел, что залитый голубой краской лист покрывала сетка, на фоне которой кое-где были разбросаны небольшие пятна белого. — Поясняю для непосвященных, — продолжал Чин. — Белые пятна — это объекты, имеющие достаточно высокую плотность, чтобы отразить сигнал.

Ренн отметил про себя тот факт, что белые пятна — они же твердые предметы — были сгруппированы ближе к центру помещения. Если бы атриум не был затоплен, оттуда, где Ренн сейчас стоял, их можно было бы увидеть невооруженным глазом. Это лишний раз подтверждало мнение относительно предназначения балкона — он был построен специально для того, чтобы смотреть с него на происходящее внизу. Очевидно, у Хончо мелькнула та же мысль, потому что он сказал:

— Возникает ощущение, что эти предметы, находящиеся в центре следующего уровня, имели для Строителей очень большое значение. Может, им нравилось стоять на балконе и смотреть на них. Ну, кто-нибудь хочет окунуться? Я бы с радостью, но, увы, мое тело для этого совершенно не приспособлено.

Возникла оживленная дискуссия. Джумо настаивал, чтобы нырял кто-нибудь из пехотинцев. Ренн возражал, ссылаясь на то, что все пехотинцы заняты: одни охраняют «Фреда», другие — лагерь, третьи — вход в развалины, четвертые — туннель, по которому сбежали монстры. Марла и Хончо в силу строения своих тел не годятся для выполнения этой задачи, Чин слишком ценный работник, а Джумо осуществляет общее руководство пехотинцами. Сам собой напрашивался простой вывод. Чтобы окончательно склонить мнение остальных в свою пользу, Ренн сообщил, что на Земле немного занимался подводным плаванием. Многие ли из присутствующих, спросил он в заключение, могут похвастаться тем, что имеют за плечами такой опыт?

В конце концов Джумо сдался. Из лагеря принесли имеющееся в единственном экземпляре снаряжение для подводного плавания, и вскоре Ренн был готов нырять. Да, был готов, но вовсе не жаждал этого. Бр-р-р! Темная вода выглядела так зловеще. Постаравшись выкинуть эту мысль из головы, он в последний раз проверил снаряжение.

Дыхательная маска вроде бы прилегала к лицу достаточно плотно, хотя окончательно это станет ясно только в воде. За спиной у него были воздушные баллоны, пояс для крепления линей сидел на талии как влитой. Ласты, правда, оказались чуть-чуть маловаты, но все же это было лучше, чем ничего. В качестве единственного оружия Ренну пришлось удовольствоваться виброножом, свисающим с правого бедра. Стреляющее дротиками ружье принести из лагеря забыли. Ну, оставалось надеяться, что оно не понадобится. Датчики Чина не обнаружили в темной воде никаких признаков жизни. К поясу прикрепили два линя: один спасательный, а другой для того, чтобы вытаскивать артефакты, которые, собственно, и были главной целью подводного путешествия Ренна.

Когда он залез на стену и приготовился нырнуть, Марла беспокойно заметалась. Не нравилось ей все это. Она считала, что нырять следовало кому-нибудь из морских пехотинцев, но вслух высказать свое мнение не решилась, опасаясь вызвать недовольство Ренна. Все, что ей оставалось, это ругаться про себя и надеяться, что испытание окажется недолгим.

— В случае чего… три раза дерни за любой линь, и мы тут же вытащим тебя, — сказал напоследок Джумо.

Ренн кивнул, крепко сжал зубами мундштук и прыгнул ногами вперед. Долгое падение закончилось ударом о воду и громким всплеском. Опускаясь, Ренн удивился, какой чистой оказалась вода. Он-то ожидал, что она будет мутноватой, как на болотах. Отлично. Это ускорит дело.

Вытянув перед собой руки, Ренн пошел ко дну. Вода была чертовски холодна, лини мешали свободно двигаться, но в остальном было даже почти приятно. Ему всегда нравилось подводное плавание — нравилось ощущать, как вода обтекает тело, нравился даже холодок опасности, неизбежно сопровождающий этот процесс. Однако здесь, конечно, потенциальная опасность была слишком велика, и это в значительной мере уменьшало удовольствие. Ренн попытался оглядеться, но темная каменная коробка, в которую была заключена вода, существенно ухудшала видимость. Внезапно у самого его лица оказался пол, покрытый мягким ковром белесоватого придонного осадка, который тут же вихрем закружился вокруг, когда Ренн задел его концом ласты.

Заинтересовавшие их предметы должны были находиться где-то справа. Повернувшись, он поплыл к центру помещения, освещая дно лучом лампы. Постой-ка… Что это? Ренн резко развернулся и поплыл обратно, но уже медленнее, чтобы не пропустить то, что привлекло его внимание. А-а, вот оно… Когда он дотронулся до небольшого бугорка, вверх поднялось легкое облачко осадка. Какое-то время оно кружилось, поблескивая в свете лампы, а потом уплыло прочь. Перед Ренном лежал треугольный череп. Кое-где к белым костям все еще липли тонкие куски плоти и кожи.

Живот моментально свело, и Ренн резко развернулся, чуть не запутавшись в своих линях. Судя по размерам черепа, он принадлежал существу крупному. Отсюда сам собой напрашивался вывод, что его убийца был еще крупнее. Может, он решит полакомиться на десерт Ренном? Он пошарил взглядом по сторонам, но взбаламученная вода не позволяла ничего толком разглядеть. Стискивая зубами мундштук, Ренн снова поплыл к центру помещения. Под маску проникла крошечная струйка воды. Внезапно желание поскорее закончить это подводное путешествие стало почти невыносимым.

Через несколько секунд впереди замаячили неясные очертания какого-то предмета. Вот он, артефакт — мечта ученых. Предмет доходил Ренну до середины туловища, имел неопределенную форму и был покрыт толстым слоем белесого налета. Когда Ренн дотронулся до него, всплыл лишь верхний слой налета, остальное осталось на месте, образуя твердую корку в несколько дюймов толщиной. Внезапно уголком глаза Ренн заметил немного в стороне неясную тень и круто развернулся, вытаскивая нож. Фу, глупость какая. Просто еще один артефакт. А вон и третий, чуть правее. Обогнув их, он увидел четвертый. Похоже, все предметы были расположены в ряд, строго друг за другом. Ренн не понимал, что они собой представляют, видел лишь, что все они разные. Например, тот, что стоял прямо перед ним, был вытянут больше по горизонтали, чем по вертикали и стоял на трех невысоких подставках.

Ренн подплыл поближе, подсунул под него ладони, согнул колени и попытался поднять артефакт. Не тут-то было. Он вытащил вибронож, включил его и с помощью вибрирующего лезвия принялся разрезать спекшуюся корку, «приклеившую» артефакт к полу. Чем глубже входило лезвие, тем сильнее оно вибрировало. Все вокруг тут же заволокло мутное облако. Спустя некоторое время, основываясь исключительно на собственных ощущениях, Ренн выключил вибронож. Пока он засовывал его в ножны, белесоватое облако начало оседать. Он снова подсунул ладони под артефакт, согнул колени и предпринял еще одну попытку. Поначалу результат был тот же, что и прежде, но потом артефакт оторвался от пола, подскочил вверх и грохнулся обратно. Прекрасно. Тяжеловато, конечно, но поднять можно.

Подтянув к себе грузовой линь, Ренн обвязал его вокруг своей добычи, проверил узлы и три раза дернул спасательный линь. Реакция последовала незамедлительно — Ренн устремился вверх, точно ракета.

Незадолго до этого в сотнях футах от места погружения Ренна длинное, змееподобное существо проникло сквозь подводный туннель в холодные воды бассейна. Вкус воды был ему хорошо знаком. Не обладая зрением, оно, однако, имело в своем распоряжении другие органы чувств. В частности, могло многое определять по вкусу воды и ощущало даже самые слабые ее вибрации. Что-то двигалось там, где все должно быть спокойно. Не слишком разумное, создание чисто рефлекторно насторожилось, опасаясь гораздо более грозных своих соперников, обитающих в глубинах Трясины. Но источник этих колебаний был слишком мал, чтобы оказаться одним из них, и следовательно, подпадал под другую категорию.

Пища.

Извиваясь из стороны в сторону, создание заскользило сквозь воду, открыв рот, полный острых, похожих на кривые кинжалы зубов. Тварь была голодна — сегодняшняя охота оказалась неудачной.

Не поняв, по какому поводу Ренн дергал линь, все вцепились в него и потянули на себя. Пока его выбирали ярд за ярдом, Марла бегала вдоль стены балкона, горько сожалея, что не в ее силах помочь. Даже Чин оставил свои приборы и вместе со всеми тянул линь. Если бы не это, он бы наверняка увидел, как по крошечному экрану компьютера стрелой пронеслось что-то светлое, продолговатое. Но Чин трудился вместе с остальными и так же, как они, разразился радостными криками, когда над поверхностью воды показалась голова Ренна. Спустя несколько секунд его вытащили наверх. Как только он стянул с лица дыхательную маску и вынул изо рта мундштук, со всех сторон посыпались вопросы. С ним все хорошо? Что там, внизу? Нужно ли вытаскивать второй линь?

Все были так заняты, что не заметили, как немного в стороне длинное змеевидное тело выскочило на поверхность и тут же снова ушло в глубину. Тварь была в недоумении. Каким-то совершенно непонятным образом пища от нее ускользнула. Однако такое случалось и прежде. Выход был один — проявить терпение. Иногда, если пища внезапно исчезала наверху, нужно было просто выждать достаточно долго, и она возвращалась. Уйдя на глубину, тварь легла на грунт. Миллионы крошечных частиц придонной мути поднялись со дна и тут же начали оседать, покрывая ее мягким белесым одеялом.

Всеобщее волнение достигло апогея, когда Джумо и Чин принялись сооружать примитивное устройство для подъема артефакта — нечто вроде металлического каркаса, имеющего форму буквы «А». Хончо в возбуждении бегал вокруг, давая советы и комментируя каждое их действие. Когда каркас был готов, Джумо взял лазерное ружье, отрегулировал его так, чтобы получился узкий луч, и просверлил несколько дыр в полу. Потом дыры в подставке каркаса совместили с дырами в полу, сквозь те и другие продели болты и хорошенько затянули их. Теперь устройство было готово. Металл пронзительно заскрежетал о металл, когда каркас начали поворачивать, наклоняя его над водой.

— Молодцы, рабы! — воскликнул Хончо, жизнерадостно потирая свои лапки. — Теперь давайте глянем, какую рыбку выудил Джонатан!

Пока Ренн вытирался полотенцем, Джумо и Чин пропускали линь через шкив, установленный в верхней части каркаса. Хончо от волнения, как всегда, не мог остаться на одном месте.

— Ну, навалились! — скомандовал Джумо, и все потянули линь.

На этот раз даже Марла включилась в работу, ухватив зубами свободный конец линя. Шкив визжал от напряжения, и все же — сначала дюйм за дюймом, а потом фут за футом — линь выходил из воды. На полу начали громоздиться друг на друга большие веревочные петли.

Далеко внизу артефакт оторвался от пола, зашатался, вздымая клубы придонного осадка, и рывками пошел вверх. Поначалу обеспокоенная этим движением, тварь вскоре почувствовала, что к пище оно не имеет никакого отношения, и снова впала в состояние терпеливого ожидания.

Наконец артефакт показался над поверхностью воды. Перья Хончо встали дыбом, он запрыгал от возбуждения и завопил:

— Еще один рывок, рабы! Приналягте!

Миг — и артефакт, целиком выскочив из воды, зашатался над ней, свисая с верхушки каркаса.

— Порядок, Хончо, — расплылся в улыбке Джумо. — Крепи линь.

Хончо надавил на рычаг сбоку каркаса, сцепленный с тормозом шкива. Было заметно, как натянулся линь, когда тормоз встал на свое место.

Джумо вытер руки о штаны, глядя на покачивающийся артефакт и поддерживающий его каркас.

— Ну, осталось совсем немного. Взялись! — сказал он и ухватился за линь. Все остальные последовали его примеру. — На счет «три». Раз, два… три?

Линь был прочно закреплен, и совместными усилиями они стали подтягивать к себе верхушку треугольного каркаса. С пронзительным металлическим скрежетом он медленно повернулся и начал опускаться, теперь уже над полом. Вместе с ним совершал то же движение и артефакт. Когда каркас опустился достаточно низко, сработали стопоры у его основания. Артефакт дернулся и повис, покачиваясь из стороны в сторону. Рычаг шкива освободили, и спустя несколько мгновений артефакт мягко опустился на пол.

Наступил вечер, пора было возвращаться в лагерь. Форда отправили наверх за парой длинных жердей. Положив их на пол параллельно друг другу и связав короткими кусками веревки, Ренн соорудил нечто вроде носилок. Артефакт осторожно переложили на них. Потом у каждой жерди встали по двое мужчин и вынесли его наверх. Пришлось спуститься еще раз, чтобы забрать электронику Чина. К тому времени, когда со всеми этими хлопотами было покончено, стало совсем темно. Каркас и кое-какое другое снаряжение оставили внизу для дальнейшего использования.

Добравшись наконец до лагеря, Ренн первым делом увидел Ванессу, которая сидела на раскладном стуле, погрузившись в просмотр микрофильмов. Она даже не повернула головы, когда вошли пехотинцы с артефактом. Не требовалось быть гением, чтобы догадаться — удача Хончо заставляла ее буквально трястись от злости.

После обеда Хончо занялся артефактом. Это оказалось долгим и мучительно медленным делом. Действуя с предельной осторожностью и используя целый набор кисточек и мелких инструментов, Хончо очищал артефакт от налипшей на него за долгие годы корки спекшегося придонного осадка, неустанно бормоча что-то себе под нос и лязгая своими инструментами.

Ренн некоторое время наблюдал за финтианином, но его неудержимо клонило в сон. Он решил немного вздремнуть, а когда открыл глаза, уже наступило утро и Джумо легонько тряс его за плечо, пытаясь разбудить.

Позевывая, Ренн сел и… потянулся к пистолету. В десяти футах от него сидел монстр из туннеля! Громкий смех заставил руку Ренна повиснуть в воздухе. Он вгляделся повнимательней и понял, что перед ним часть скульптуры. Все линии поражали своим совершенством, каким-то непостижимым образом передавая не просто внешний облик животного, но и, казалось, саму его сущность. Возникало впечатление, что оно живет, дышит, в любой момент может выйти из транса и наброситься на Ренна. И все же кое-какие отличия от живого монстра были налицо. Во-первых, создание, запечатленное в скульптуре, как бы слегка улыбалось — нечто похожее Ренну приходилось видеть на физиономии Марлы. А во-вторых, взгляд у него был поразительно умный. Но как такое возможно? Твари из туннеля производили впечатление едва ли не самых тупых и злобных на Трясине!

— Этого мы не знаем, — ответил Хончо на безмолвный вопрос Ренна.

Взъерошенный финтианин выглядел предельно усталым — и потрясенным. Он работал всю ночь, не умея совладать с собой и остановиться. Стоило приоткрыть один участок скульптуры, как тут же возникало страстное желание заняться следующим. И так до тех пор, пока он не отчистил весь налет.

— Что, даже никаких предположений?

Хончо усмехнулся:

— Ты, без сомнения, догадываешься, что я не в силах удержаться от предположений. Пищи для размышлений у меня было не так уж много, но один факт не вызывает сомнений, хотя и порождает новые вопросы. Все животные на этой планете яйцекладущие, так? Все — кроме этих. Вопрос первый: может, они попали сюда откуда-то извне? И если встать на эту точку зрения, следующий вопрос напрашивается сам собой. Может, их привезли с собой Строители? Может, по какой-то неизвестной нам причине эти животные были очень важны для Строителей? Во всяком случае, эта скульптура, бесспорно, наводит на такие мысли. Взгляни-ка на их ноги.

Ренн так и сделал. Оказывается, две передние пары ног были приспособлены для хватания! А ведь у тех тварей, с которыми они сражались вчера, на передних лапах были когти.

— Видишь? — продолжал Хончо. — Они пользовались инструментами. Значит, были созданиями разумными. По крайней мере, когда-то. А потом, по-видимому, их развитие пошло вспять и закончилось тем состоянием, в котором они находятся теперь. Возникает вопрос: почему?

— Потому что их предоставили самим себе?

Хончо поднял взгляд к небу и нахмурился:

— Что ты сказал?

Ренн пожал плечами:

— Убравшись отсюда, Строители предоставили их самим себе. Может, они каким-то образом зависели от Строителей, и когда те неожиданно исчезли, оказались не в состоянии вести самостоятельную жизнь. Разумную, я имею в виду.

Хончо улыбнулся:

— Интересная теория. Непременно упомяну ее в своем отчете. Думаю, она сделает мне честь.

— Пойду узнаю, что новенького, — сказала Ванесса и бросилась к выходу, едва не сбив с ног Марлу.

Ренн почти не заметил ухода Ванессы, пытаясь разгадать головоломку, заданную скульптурой. Разумная раса, погрязшая в невежестве… Если уже первый артефакт позволяет сделать такие предположения, то сколько открытий сулят остальные? Ренну это было ужасно интересно, и Хончо, судя по выражению его огромных глаз, тоже.

Вот почему два часа спустя они снова уже были внизу. Чин устанавливал свою электронику, а Ренн натягивал снаряжение, готовясь к новому погружению. Марла бегала вокруг, волнуясь даже больше вчерашнего. По ее мнению, с Ренна было вполне достаточно, и настало время кому-нибудь сменить его. Но он заупрямился, как обычно. Логически рассуждая, заявил он, у них нет выбора. Он уже знает, где находятся остальные артефакты и чего можно ожидать внизу. Кроме того, на этот раз он будет лучше экипирован — Джумо предложил ему взять с собой горелку от миниатюрного сварочного аппарата, чтобы с ее помощью отдирать артефакты от пола. Он же снабдил Ренна прочным ремнем, посоветовав использовать его для крепления очередного артефакта.

Чин опустил приборы в холодную воду и произвел предварительную проверку. Заканчивая свои приготовления, Ренн поглядывал на экран компьютера. Ага, вот они, семь светлых пятнышек — и больше, похоже, ничего нового. Найдя взглядом Марлу, Ренн поднял вверх большой палец, прицепил к поясу оба линя и забрался на стену. Вода, как и прежде, выглядела спокойной и темной. Внезапно по спине пробежал холодок, не имеющий никакого отношения к температуре окружающего воздуха. А-а, пустяки. Он уже был внизу и выбрался оттуда без единой царапины. Ренн прыгнул ногами вперед и ушел под воду.

Далеко внизу тварь почувствовала вибрацию воды и еле заметно зашевелилась. Чувство времени у нее отсутствовало. Секунды проходят или дни — ей было все равно. Пища исчезла и снова появилась, вот что имело значение. Тварь была голодна, теперь уже очень сильно голодна. Ее желудок, протянувшийся по всей длине тела, был пуст и требовал пищи.

Как и в прошлый раз, взору Ренна открылся пол, затянутый мерцающим белесоватым налетом. Круто развернувшись, он устремился к центру помещения. А-а, вот они. Стоят себе, никуда не делись. Он быстро обвязал ремнем один из артефактов и с помощью горелки отрезал его от пола. Внезапно шеи коснулась струя холодной воды. Ренн резко обернулся, вглядываясь во мрак. Ничего.

Просто нервы. Он снова повернулся к артефакту и прицепил к ремню грузовой линь. И вдруг что-то с невероятной силой врезалось в другой, спасательный линь. Ренна вздернуло вверх, но перекушенный кинжально острыми зубами линь тут же выпустил его. Ренн поднял голову и увидел, что на него надвигается огромная пасть, полная кривых зубов. Он нырнул за артефакт, однако чудовище не отставало. Вода вокруг как будто вскипела. Он старался не упускать из вида кошмарную голову, но она мгновенно оказалась позади, а извивающееся змееподобное тело обвилось вокруг туловища Ренна и начало сжиматься, все плотнее обхватывая его. Жуткая голова маячила уже совсем рядом. Не давая вырваться. Надо было что-то предпринять, и немедленно. Рука метнулась к виброножу. Проклятье! До него было не дотянуться — мешало толстое кольцо твердой плоти, обхватившее тело Ренна.

В отчаянии он зашарил пальцами в поисках сварочного резака. Вот, наконец-то! Ренн нажал на кнопку. Ничего не произошло, а мерзкая голова между тем продолжала надвигаться. Черт, черт, черт! Он же забыл о предохранителе. Отжав его неуклюжими движениями трясущихся пальцев, Ренн снова надавил на кнопку, включающую резак. На этот раз из горелки вырвалось длинное копье голубого огня, вода вокруг и в самом деле вскипела. Тварь отдернула голову. Отлично! Сколько-то времени он выиграл. И тут у Ренна чуть глаза не вылезли из орбит, с такой силой мощное тело стиснуло его туловище.

Тварь была в недоумении и немного напугана. Что это за пища, которая сражается таким необычным способом — полыхая жаром? Почему не умирает, как положено всякой пище?

Стало трудно дышать, перед глазами все поплыло, но Ренн все же сумел ткнуть резаком в тело чудовища. Кожа, мышцы, кости — все тут же начало таять. Темная кровь струей хлынула в воду. Тварь забилась в агонии, но не ослабила хватку. Сжав зубы, Ренн начал водить резаком по всей ширине извивающегося тела, туда и обратно, снова и снова, полный решимости разрезать его пополам. И вдруг тварь отпустила его.

Скрутившись в плотное кольцо, она двинулась прямо на Ренна. Хватая ртом воздух, он нащупал ногами пол и выставил перед собой резак. Тварь продолжала приближаться. И вдруг, когда уже казалось, что еще миг — и она просто откусит ему руку вместе с резаком, свернула в сторону.

Действуя чисто импульсивно, Ренн согнул колени, оттолкнулся от пола, обхватил змееподобное тело руками и ногами и повис на нем. Это было нелегко. Монстр пытался сбросить его, изворачиваясь из стороны в сторону. Дважды он едва не укусил Ренна, но не сумел изогнуться в достаточной степени. Ренн между тем, потерпев неудачу в попытке разрезать тварь надвое, пополз по телу вверх, поставив себе новую цель — добраться до мозга. Ну а если мозг твари находился не в голове, тогда можно попытаться обезвредить ужасную пасть, ткнув в нее резаком. Дюйм за дюймом, фут за футом, Ренн полз вверх, медленно, но упорно.

Вдруг сильная боль пронзила правую ногу. Проклятая тварь попыталась содрать его с себя, прижимая к артефакту! От сотрясения мундштук выскочил изо рта, воздух больше не поступал в легкие. Для того чтобы схватить мундштук, нужно было выпустить тварь, а это означало верную смерть. Скрипя зубами от боли, Ренн с удвоенной энергией пополз вверх.

И вот она, плоская голова чудовища, совсем рядом. Легкие жгло, как огнем, в глазах все расплывалось, мысли путались. Собрав последние силы, он нацелил резак в то место головы, которое казалось ему наиболее подходящим для мозга, и нажал кнопку. Копье голубого огня пронзило череп и утонуло в нем. Мозг чудовища вскипел, все его мощное тело начали сотрясать чудовищные конвульсии. Но с каждым мгновением оно билось все слабее и слабее. Ренн соскользнул с него и поймал мундштук. Жадно вдыхая холодный, свежий воздух, он следил взглядом за тем, как тварь опустилась на пол, подняв огромное облако придонного осадка.

Вскоре ее плоть сгниет и будет сожрана мелкотой, питающейся падалью. А потом все, что останется от их пиршества, затянет белый саван.

 

Глава двенадцатая

На протяжении двух последующих дней Ренн нырял еще шесть раз. Теперь Чин все время был настороже и не отрывал взгляда от экрана компьютера, но больше никаких признаков жизни ни разу не заметил. Почему, кто знает? Может, для других монстров вода была слишком холодна или они не сумели найти проход, которым воспользовалась тварь, напавшая на Ренна. Как бы то ни было, никто больше не мешал ему работать. Они вытащили все артефакты и отнесли их в лагерь.

Хончо как одержимый работал днем и ночью. Под его бережными пальцами скульптуры освобождались от своих коконов, обретая новую жизнь. Только первую из них можно было соотнести с одной из известных форм жизни. Хотя Хончо уже отчистил еще пять и каждая из них оказалась по-своему интересна, ни одна даже отдаленно не напоминала те расы, с которыми уже пришлось столкнуться человечеству. Некоторые, скорее всего, изображали разумные существа, поскольку их конечности тоже были приспособлены для хватания. Другие выглядели настолько чужеродными, что сделать какие-либо выводы на основании имеющихся фрагментов не представлялось возможным.

В целом скульптуры порождали больше вопросов, чем ответов. Например: какое все они имеют отношение друг к другу? Или: как они связаны со Строителями? Наиболее популярная гипотеза сводилась к тому, что скульптуры изображают представителей различных рас, входивших в Империю Строителей. Хончо, однако, допуская в принципе такую возможность, подчеркивал антропоцентричность подобной модели и по этой причине относился к ней с большой долей скептицизма.

Все наперебой придумывали новые и новые теории. Как-то вечером за обедом Джумо предложил одну из наиболее оригинальных. Стоя перед статуей и дожевывая последний кусок, он спросил:

— Почему все вы не сомневаетесь, что Строители были такие уж славные парни? Может, эти восемь скульптур — всего лишь их излюбленное меню?

Хончо улыбнулся:

— Неплохо, неплохо, хотя лично у меня эти создания не пробуждают аппетита. Слишком уж они необычно выглядят.

Шел четвертый день после того, как артефакты доставили наверх, и работа в какой-то степени приобрела рутинный характер. Ванесса дулась, как обычно в последнее время, Марла с Джумо патрулировали окрестности, а Ренн просто слонялся без дела — привилегия, которую он заслужил, по общему согласию. Нога все еще немного побаливала, но в остальном самочувствие было отличное. Он допивал уже третью чашку утреннего кофе, когда внезапно прекратилось постукивание. Не заметить этого было просто невозможно, потому что за последние дни клацание инструментов Хончо стало естественной частью привычного звукового фона. Как финтианский ученый умудряется столько времени обходиться без сна? Никто не знал ответа на этот вопрос, но, так или иначе, каким-то образом это ему удавалось. А что случилось сейчас? Может, Хончо в конце концов решил устроить перерыв?

Ренн услышал щебетание, явно свидетельствующее о сильном потрясении. Он вскочил, уронив чашку, и бросился туда, где работал Хончо. Странно. Финтианин был без своего транслятора. Это объясняло неразборчивость издаваемых им звуков, но не то, почему он пришел в такой раж. Хончо буквально распирало от эмоций. Глаза у него выпучились, перья на шее встопорщились, превратившись в подобие жесткого воротника, а дрожащая рука протянулась в сторону объекта его последних усилий. Повернувшись, Ренн почувствовал, что сердце у него подскочило и бьется где-то в области горла. Наполовину очищенная скульптура была точной копией мужского представителя финтианской расы!

Нет нужды говорить, что изображение финтианина вызвало целый шквал догадок и предположений. Даже Ванесса снизошла до того, чтобы бросить на скульптуру взгляд презрительно сощуренных глаз, а затем, посмотрев на Хончо, снова — на скульптуру, кивнула и изрекла:

— Ну, это, конечно, подтверждает тезис о связи между Строителями и финтианской расой.

Да, так оно, без сомнения, и было. Любопытно, что, похоже, эта мысль не столько обрадовала, сколько огорчила Хончо. Он бросил работу, ушел в удаленную часть холла и просидел там два дня, отказываясь не только от разговоров, но даже от еды — лишь пил воду.

Во время этого его добровольного затворничества Ванесса сразу же выдвинулась на передний план. Она продолжила работу с того места, на котором остановился Хончо, довела очистку скульптуры финтианина до конца и занялась следующей. При этом Ванесса подробно записывала все, что делала, с помощью специального устройства, свисающего с пояса, и время от времени осуществляла голозапись рабочего процесса. Она уже наполовину очистила последнюю статую — изображение довольно странного насекомоподобного создания, когда на сцене вновь появился Хончо.

Оглядев все, что она сделала, он одобрительно кивнул:

— Хорошая работа, Ванесса. Просто отличная. — Он нашел взглядом Джумо: — Созови всех, пожалуйста. Устроим небольшое собрание.

Джумо поспешно вышел, а финтианский ученый порылся в своих личных запасах, выбрал одну из упаковок с едой и включил нагревательный элемент. Через несколько секунд он снял крышку и набросился на еду. Ренн отвел взгляд — было неприятно смотреть, как Хончо жадно запихивает в рот личинки, спрессованные в очень неаппетитную на вид массу. К тому времени, когда все собрались, он уже приканчивал вторую упаковку.

— Кто-нибудь хочет личинок? — спросил Хончо, обращаясь к своим соплеменникам. — Нет? Ну и правильно.

Они чертовски пересушены. Нет ничего хуже, чем пересушенные личинки.

Люди попытались выразить ему сочувствие, но не могли сдержать дрожи, когда Хончо засунул в рот последнюю личинку и защелкал клювом, проталкивая ее внутрь.

— Кажется, я обязан принести вам свои извинения. Мне известно, что, по человеческим меркам, последние дни я вел себя немного странно. Дело в том, что среди представителей моей расы стремление к уединению — естественная реакция на стресс. Почему вы, люди, в такие моменты кидаетесь друг к другу, всегда ускользало от моего понимания. Как бы то ни было, борясь со стрессом, я пришел к окончательному выводу, что между моей расой и Строителями в самом деле существует древняя связь. — Хончо потупился, как будто ему стало стыдно. — Боюсь, мое дальнейшее поведение никак не назовешь достойным ученого. К сожалению, делать необоснованные предположения всегда было одной из моих величайших слабостей. Вот я и предположил, что в этом альянсе моей расе была отведена подчиненная роль… Ну и позволил эмоциям возобладать над собой. — Теперь он снова смотрел на собравшихся, пробегая по их лицам взглядом огромных глаз. — Вы, люди, не одиноки в своем стремлении к превосходству. — Хончо чисто человеческим жестом пожал плечами. — Мне понадобилось отойти в сторонку, чтобы справиться со своими чувствами. — Он улыбнулся. — Забавно, но я вполне допускаю, что когда нашу находку изучат с более объективных позиций, может выясниться, что мое предположение справедливо и для остальных, представленных этими скульптурами рас. В том смысле, что все они так или иначе играли по отношению к Строителям подчиненную роль.

— Но до этого еще очень далеко, — снова заговорил Хончо после небольшой паузы. — Я пригласил вас сюда, так как считаю, что мы сделали все, что могли. То, что началось как небольшое научное исследование, оборачивается необходимостью проведения полномасштабных раскопок, для чего у нас нет ни инструментов, ни специалистов. Боюсь, мы уже почти исчерпали свои ресурсы и везенье.

Ренн заметил, как Джумо кивнул в знак согласия, и знал, даже не глядя, что Марла придерживается того же мнения.

— По-моему, не стоит дожидаться, пока удача окончательно отвернется от нас, — продолжал Хончо. — Я предлагаю доставить артефакты к ЗП и погрузить их на борт шаттла. Потом мы быстренько осмотрим две другие красные зоны, упакуем свои находки и взлетим. Что будет дальше? Честно говоря, не знаю. Артефакты наверняка вызовут большой интерес. Возможно даже, что наши начальники зашевелятся и слезут наконец со своих насестов. Чем черт не шутит? Может, они выделят столько пехотинцев, сколько нужно, чтобы довести начатое нами дело до конца.

— Или наймут местных для этих целей, — предположил Ренн. — Люди здесь упрямые и несговорчивые, в массе своей они просто не могут быть другими. И все же надежда на помилование заставит многих из них откликнуться на это предложение.

Хончо согласно наклонил голову:

— Если их обеспечат надежной защитой и достаточным количеством припасов, очень скоро мы будем знать о своей находке гораздо больше. Мы ведь только едва-едва прошлись по поверхности.

— Я согласна с вами, — сказала Ванесса.

За этими простыми словами стояло нечто большее, чем их буквальный смысл. То был шаг к примирению. Хончо, однако, в ответ лишь кивнул, словно не ощутив в сказанном никакого подтекста. Интересно, подумал Ренн, он вообще-то заметил, что совсем недавно Ванесса дулась и держалась особняком? Судя по тому, что финтианин сказал раньше, такое поведение воспринималось им как совершенно нормальное и объяснимое. Ренн улыбнулся собственным мыслям. Подумать только! Ванесса разыграла тут целую драму — и все впустую.

Последующие пять дней они много и тяжко трудились. Понадобилось десять поездок, чтобы доставить к ЗП людей, припасы и скульптуры. Потом пришлось разбивать поблизости от ЗП новый лагерь, на чем настоял Ренн, руководствуясь соображениями безопасности. Джумо полностью поддержал его. Оба прекрасно понимали, что чем дольше вы живете в лагере, тем больше следов оставляете вокруг него. Можно было считать большой удачей, что до сих пор никто из не слишком доброжелательно настроенных обитателей Трясины не обнаружил их присутствия.

Ко времени прибытия шаттла все изрядно вымотались. Наконец лейтенант Фитц с глухим стуком посадил корабль. Началась погрузка артефактов и выгрузка новых припасов. Как только с этим было покончено, шаттл устремился к небу. Как обычно, лейтенант Фитц облегченно вздохнул, когда корабль вышел в открытый космос.

Его прилет и отлет на этот раз не остался не замечен. Далеко внизу чьи-то хитрющие глаза внимательно следили за шаттлом, а изобретательный мозг переваривал полученную информацию. Это был маленький, хлипкий старикашка, и непривычно волнующие мысли заставили его задрожать мелкой дрожью. Грязная рука поскребла заросший седыми волосами подбородок, из беззубого рта вырвалось хриплое хихиканье.

— Ну надо же! Ну надо же! Что тут творится, а? Нечистое дело, вот что. А где такие дела затеваются, всегда можно что-нибудь урвать. Ну конечно! А где можно что-нибудь урвать, там и старый сумасшедший Дан. Сумасшедший, но хитрый, как лис. Да, да, я такой. Ну, где вы, мои дорогие? Папочке пора обедать.

Оттолкнувшись от берега, старик почувствовал, что течение подхватило его плоскодонку. Как только она вошла в протоку, послышалось хлопанье мощных крыльев и с ближайших деревьев взлетели два лифтера. Их огромные тени на мгновенье накрыли Дана, но когда он посмотрел вверх, в его глазах светилась гордость. Там, где остальные видели лишь длинные, безобразно изогнутые шеи и хищные когти, Дан видел красоту. Лифтеры были его наперсниками, его детьми. Он старательно помогал им выращивать птенцов, защищал от хищников, удовлетворял их ненасытные аппетиты — с условием, что они будут слушаться его. Теперь лифтеры стали его глазами, зорко глядевшими с небес. Его союзниками. Его единственными друзьями. Они, как всегда, добудут что-нибудь на обед, а когда еда будет готова, разделят ее с ним.

Начался новый сезон дождей. Тяжелые капли неустанно барабанили в иллюминаторы «Фреда» и, точно крошечные бомбы, разлетались в разные стороны. В каюту все сразу не помещались, поэтому половина людей сидели внутри, в тепле и сухости, а остальные, сбившись жалкой кучкой, ожидали своей очереди в открытом кокпите. Ренна, по правде говоря, их заботы не касались. Как единственный понимающий в этом деле рулевой, он торчал снаружи на протяжении всего дня.

Пятнадцать дней они блуждали по бесконечному лабиринту проток, озер и джунглей. То, что теперь официально называлось «Руинами Капитана», на орбитальных картах было обозначено как «Красная зона 2». «Красная зона 1» и «Красная зона 3» оставались пока неисследованными. До «Красной зоны 1» они добрались спустя пять дней после отлета шаттла, но это оказалось всего лишь обширное горное образование. Тектонические сдвиги — может быть, те же самые, в результате которых возникли болота, — вытолкнули наверх огромную горную гряду, продырявленную бесчисленными подземными переходами. Она имела примерно ту же плотность, отражающую способность и внешние очертания, что и «Руины Капитана». Интересная сама по себе, эта горная гряда к Строителям не имела никакого отношения. Оставалась «Зона 3». Десять дней спустя она показалась впереди, чему Ренн был несказанно рад, поскольку и припасы, и терпение людей таяли прямо на глазах.

Марла стояла на носу, дождь ручьями стекал по ее синтетическому меху, чуткие обонятельные рецепторы втягивали запахи джунглей. Пахло не лучше и не хуже, чем в любом другом месте на болотах, но что-то в этом запахе Марле не нравилось, хотя она и не смогла бы объяснить, что именно. Интуиция не была присуща ей как киборгу, а досталась в наследство от той человеческой личности, которой Марла была когда-то. И как только Ренн направил «Фреда» к берегу, ее интуиция завопила: «Убирайся отсюда к черту!»

Но, как это частенько бывает, Марла не прислушалась к своему внутреннему голосу.

Когда «Фреда» надежно закрепили, Ренн и Марла высадились на берег, чтобы поискать место для лагеря. И вскоре нашли кое-что на первый взгляд подходящее — маленькую поляну, с одной стороны примыкающую к беспорядочной груде скал, а со всех остальных окруженную высокими деревьями. Пехотинцы тут же начали устанавливать палатки, а ученые занялись разборкой своего снаряжения. К ночи с делами было покончено. Все страшно вымотались и быстро уснули, за исключением часовых, конечно.

Утром Ренн почувствовал себя на удивление бодро, несмотря на то что ночью два часа простоял на страже. Быстро покончив с завтраком, он предложил начать с беглого осмотра местности.

— Мы с Марлой просто обойдем все вокруг. Проверим, нет ли тут кенгуру и других монстров.

— Отлично, — согласился Джумо. — Только возьми с собой рацию и все время поддерживай с нами связь. И будьте осторожны.

— Конечно, — с притворной кротостью ответил Ренн. — Мы всегда осторожны, правда, Марла?

— Всегда, — с волчьей усмешкой подтвердила Марла.

— Дерьмо, — Джумо отвернулся, с отвращением качая головой.

Они углубились в джунгли на расстоянии пятидесяти ярдов друг от друга. Достаточно близко, чтобы каждый мог видеть своего спутника, и достаточно далеко, чтобы не угодить в одну и ту же засаду. Марла то и дело появлялась в поле зрения Ренна, когда выбегала на очередную поляну или поднималась на холмик, оглядываясь по сторонам. Все происходило почти как в те времена, когда ни о какой экспедиции они понятия не имели и просто охотились вдвоем.

Внутренний голос по-прежнему не оставлял Марлу в покое. Сенсоры упрямо твердили, что вокруг все в порядке, а интуиция не менее упрямо настаивала на своем: нет, это не так, опасность грозит чуть ли не со всех сторон сразу. Марла вздохнула. На всей этой проклятой планете нет ни одного по-настоящему безопасного места. Хорошо хоть, что дождь на время прекратился.

Внезапно из зарослей впереди выскочил одиночка-кенгуру и побежал куда-то вправо. Ренн не стал его преследовать. Тот, похоже, не обратил на них ни малейшего внимания. Непуганый. Может, в этой местности давно никто не охотился? Или даже охотники вообще никогда не забредали в эти края? Тут Ренн заметил, что сам характер джунглей впереди немного изменился.

— Марла, что-то по ходу, — сказал он очень тихо, зная, что встроенный приемник позволит ей услышать каждое слово.

— Что у вас там? — тут же взволнованно спросил Джумо.

— Пока ничего особенного. Просто впереди что-то… Наверное, поляна. Сейчас посмотрим.

— Ладно. Но будьте осторожны.

Ренн поднялся по небольшому уклону, перепрыгнул через ручеек и, миновав последние деревья, вышел на открытое пространство. Марла сделала то же самое примерно в пятидесяти футах левее. Поляна имела около трехсот футов в поперечнике и выглядела на удивление ровной. И вот еще странность — здесь росли лишь совсем маленькие растения, да и те имели нездоровый, полуувядший вид. Очень, очень необычно. Все живое на Трясине вело постоянную и яростную борьбу за жизненное пространство, а тут огромный участок земли практически пропадал.

— Иди по краю влево, а я — вправо, — сказал Ренн.

Марла кивнула. Вскоре они сделали новое открытие: поляна, похоже, имела форму идеально правильного круга.

— Ну, нашли что-нибудь? — Это снова был Джумо.

— Просто поляна, — ответил Ренн. — Но какая-то… странная.

— В каком смысле? — На этот раз голос принадлежал Хончо.

— Ну, во-первых, необычная форма — почти идеальный круг…

— А во-вторых, тут очень мало что растет, — вмешалась в разговор Марла.

— Я буду у вас через несколько минут, — заявил Хончо.

— Ну уж нет, — упрямо возразил Джумо. — Нет, пока Ренн и Марла не убедятся, что там все в порядке.

Спустя несколько минут Ренн и Марла встретились на противоположной стороне поляны. Оба заметили признаки того, что сюда частенько забегают монстры самых разных видов, но ничего необычного в этом не было. Вдруг Ренн почувствовал, как по его лицу скользнула тень. Рука тут же метнулась к пистолету. Высоко в небе кружили два огромных лифтера. Ренн дважды выстрелил и увидел, как одна из птиц содрогнулась. Попал! Монстр завопил от боли, но удержался в воздухе и полетел на восток. Второй лифтер последовал за ним, все время держась рядом, как будто защищал и утешал своего собрата. Ренну никогда не приходилось видеть ничего подобного. Как и кенгуру, лифтеры обычно летали в одиночку и никогда не заботились друг о друге.

— Доложите, что у вас там! — потребовал Джумо.

— Ничего особенного, — ответил Ренн. — Просто пара лифтеров. Я ранил одного, и они улетели. Если Хончо все еще хочет взглянуть на поляну, то, по-моему, тут все чисто.

Вскоре появился Хончо вместе с Ванессой. Они обошли поляну по кругу, вызвали двух пехотинцев и приказали им вырыть в одном месте канаву. Ворча и чертыхаясь, пехотинцы под руководством Джумо принялись за дело. Оказавшееся вовсе не таким уж трудным, кстати сказать. Насыщенная влагой земля была податливой и мягкой. Каждый раз, когда лопата входила в грунт или выходила из него, раздавалось сочное чавканье. Вода быстро наполняла канаву, и вскоре пехотинцы стояли в ней уже по щиколотку. Спустя несколько минут лопата Форда издала клацающий звук, как будто наткнулась на что-то твердое.

— Что за черт?

Вскоре то же самое произошло с Исааком. Теперь пехотинцы работали как дьяволы и быстро очистили канаву от грязи, хотя дно по-прежнему заливала вода.

Хончо с громким всплеском спрыгнул вниз и принялся ощупывать дно. Наконец воду вычерпали, и взгляду открылась твердая серая поверхность. Когда Хончо выбрался из канавы, он был весь облеплен грязью, но довольно ухмылялся.

— Надо будет произвести анализ, конечно, чтобы уже не осталось никаких сомнений. Но готов поклясться, это тот же материал типа дюракрита, который так широко использовали Строители. Одно могу утверждать со всей определенностью — это не скала. Ну, за дело, рабы! Выройте-ка еще одну канаву вон там! — Театральным жестом Хончо указал на другую сторону поляны.

Пехотинцы взвыли, подхватили свои лопаты и затопали, куда было приказано. Вскоре выяснилось, что их испытания только начинаются — им предстояло вырыть еще далеко не одну канаву.

Поздно вечером, когда ученые уже пообедали и угомонились, Дан все еще бодрствовал. Отсветы костра плясали на его лице, отражаясь от глаз лифтера, мерцающих во тьме, словно раскаленные угли.

— Бедный, бедный малыш, — нараспев заговорил Дан, нежно поглаживая грязными пальцами шею раненой птицы. — Но не волнуйся, цыпленочек. Папочка любит тебя. Папочка накажет плохих людей. — Дан оттянул кожистое крыло вверх, и лифтер протестующе вскрикнул. — Прости, прости, папочка не хотел сделать тебе больно.

По счастью, пуля прошла навылет. Кровотечение было небольшое — крылья лифтеров почти лишены кровеносных сосудов, и Дану удалось легко остановить его. Он продезинфицировал рану и наложил швы, внутренне удивляясь, откуда у него такие навыки. Может, прежде он был доктором? Черт его знает. Воспоминания перемешались в голове, которую начинало ломить каждый раз, когда он напрягался, пытаясь что-нибудь вспомнить. Черт с ним, оно того не стоило. Главное, его дружочек может летать. Дан отпустил крыло, и лифтер осторожно сложил его.

Если не считать этого случайного выстрела, дела шли как нельзя лучше. Используя лифтеров в качестве разведчиков, Дан удивительно легко выследил ученых. Он плыл за ними, приглядываясь и выжидая, когда подвернется подходящее место для расправы. И наконец это время настало. Несмотря на расставленную вокруг лагеря охрану, оказалось совсем нетрудно туда проникнуть. Дан убедился в этом, беспрепятственно войдя и выйдя из него даже при свете дня: проскользнул между охранниками, как будто их тут и не было, и мимолетно удивился, разглядев, во что они одеты. Интересно, откуда на Трясине морские пехотинцы? Впрочем, ему-то какая разница? Это все пустяки, не стоящие внимания.

Прежде всего Дан с удовольствием убедился, что в лагере полно оружия и припасов. Имелась там и отличная лодка, на которой можно будет все это добро увезти. Потом он долго слушал, как говорящая птица рассказывает женщине о вещах совершенно ему непонятных. При виде женщины между ног у него возникло шевеление. Он сделал в уме пометку оставить красотку напоследок — сначала хорошенько позабавиться с ней, а потом скормить своим крылатым любимцам. С трудом оторвавшись от созерцания женских прелестей, Дан сосредоточился, сосчитал людей в лагере и незаметно выскользнул из него.

Довольно хихикая, от открыл водонепроницаемый ящик и достал оттуда длинноствольное ружье — устаревшее, но по-прежнему смертельно опасное оружие, — которому было лет триста, не меньше. Дан немало над ним потрудился, заменяя изношенные части новыми и внося небольшие усовершенствования собственного изобретения. Когда-то гладкое, а теперь покрытое причудливой резьбой ружейное ложе превратилась в подлинное произведение искусства.

С удовлетворенным клацаньем мощный оптический прицел встал на свое место. Полюбовавшись ружьем, Дан с чувством почти отеческой гордости и радости отложил его, открыл коробку с пулями и отобрал двенадцать штук, предназначенных для стрельбы с дальнего расстояния. Каждая пуля в своей задней части была снабжена химическим взрывателем. Дан снова захихикал, представив себе, как он разделается с учеными. Нет, что ни говори, просто идеальное место для убийства — открытое, но со всех сторон защищенное деревьями. Мечта снайпера.

Каждая гладкая, блестящая пуля была покрыта силиконом. И каждой в момент ее появления на свет было присвоено собственное имя. Дан воспринимал их как своих крошечных воинов, ожидающих его приказа. Одну за другой он принялся вставлять их в пустой магазин.

— Ну, первый, конечно, Геркулес… А теперь ты, Роммель… А вот и до Наполеона дело дошло… Ну, давай, Джеронимо…

Негромкий бубнящий голос и клацающие звуки, с которыми пули вставали на свои места, постепенно убаюкали лифтеров, и они уснули.

Вторая, третья, четвертая канавы, вырытые пехотинцами на третий день, ничем не отличались от первой. Все происходило по уже известному сценарию. Они копали и натыкались на что-то твердое. Хончо прыгал вниз, ощупывал все вокруг и тут же приказывал рыть следующую канаву. Наконец в какой-то момент он решил, что хватит. Стало ясно, что похожий на дюракрит материал пролегает под всей поляной.

— Ну, спасибо вам, рабы. Теперь принимайтесь за главный ров, побольше и пошире.

Форд и Исаак неразборчиво забормотали проклятия, поминая недобрым словом предков Хончо и суля ему тысячи бед в будущем.

Только-только Хончо, Ренн, Марла и Ванесса собрались вернуться в лагерь, как из джунглей выскочил взъерошенный и красный от волнения Чин, размахивая над головой черной коробкой. Едва не налетев на них, он закричал:

— Сигнал! Я поймал сигнал!

Ванесса удивленно подняла бровь:

— Ну и что?

Чин затряс головой:

— Ты не понимаешь! Это не обычный сигнал. Низкочастотный, исходящий прямо вот отсюда, — он топнул ногой.

— Отсюда? — изумленно спросил Хончо. — Ты, случайно, не пьян?

— Да! То есть нет, конечно! Сигнал исходит от чего-то, находящегося под нами. Это просто сверхъестественно. Ну, послушайте сами, — Чин повертел туда-сюда рукоятку настройки. Послышался ровный и довольно громкий звук. — А теперь идите за мной.

Он зашагал в сторону лагеря. По мере удаления от поляны звук становился все тише. На расстоянии двенадцати футов от нее он был уже едва различим, а в лагере и вовсе пропал. Чин пошел обратно. Звук начал нарастать и в районе поляны снова достиг пика своей громкости.

— Я обнаружил этот эффект совершенно случайно, когда работал со своим оборудованием, — объяснил им Чин. — Как видите, на расстоянии больше четверти мили от поляны звук уже не ловится.

Попытки найти передатчик или хотя бы установить место его расположения ни к чему не привели. Сигнал, казалось, исходил ниоткуда — и отовсюду. Не вызывало сомнений лишь то, что он каким-то образом связан с поляной и заметно слабеет за ее пределами. Примерно такую же ультранизкую частоту обычно использовали имперские военные, и только они одни.

Обмениваясь догадками и предположениями, все собрались вокруг Хончо, желая послушать, что он скажет.

— Ну? — спросил Ренн. — Что это? Пожалуйста, только не морочьте нам головы, говоря, что еще не время высказывать гипотезы. Смелее! Вспомните о своей страсти делать необоснованные предположения.

— Я всегда знал, что не следует доверять представителям вашей расы свои сокровенные мысли, — Хончо добродушно усмехнулся. — Стоит проговориться о чем-нибудь, и потом это обернется против тебя же. К тому же в самом деле пока еще не время высказывать гипотезы. — Он сделал вид, что внимательно разглядывает свой грязный коготь. — И тем не менее…

— Ну что? — не выдержала Ванесса.

— Моя необоснованная гипотеза такова. Это — зона приземления, — Хончо сделал широкий жест, обводя рукой поляну, — под которой установлен низкочастотный передатчик. Сигнал включался автоматически и только на последнем этапе приземления, о чем свидетельствует ограниченный радиус его действия.

— Неплохо, — Джумо оглянулся по сторонам. — Сейчас даже кажется, что такое объяснение просто напрашивается само собой.

— Спасибо. Я высоко ценю ваше одобрение.

Это были последние слова, которые Хончо произнес в своей жизни. Пуля по имени «Геркулес» вошла в его голову через правый глаз и вышла из затылка, унеся с собой большую часть мозга.

Как только тело Хончо рухнуло, одновременно произошло множество самых разных событий. Форд погиб, когда «Роммель» пробил его броню и разорвал надвое спинной мозг. Марла, ничего толком не видя перед собой, зигзагами помчалась в сторону деревьев. Джумо круто развернулся и побежал в противоположном направлении — туда, где, как подсказывал ему инстинкт, врага не было. Ренн с силой толкнул Ванессу в ближайшую канаву. Исаак успел лишь поднять автомат и тут же упал, извергая фонтан крови — это «Наполеон» угодил ему в сонную артерию. Ренн упал на Ванессу как раз в тот момент, когда «Джеронимо» скользнул по его ребрам, не причинив, однако, особого вреда.

— Проклятье!

Дан поднял взгляд от телескопического прицела. И как это он промазал? Да и черному пехотинцу удалось скрыться. И собака еще какая-то тут вертится… А-а, ерунда. Собака — это пустяки.

«Хорошая собачка. Погладь собачку, Дан, она хорошая», — всплыл в памяти женский голос.

Сознание затопили сбивчивые, смутные воспоминания, в которых смешались любовь и боль. Дан тряхнул головой, отгоняя их. Нет, нужно сосредоточиться. Черный пехотинец наверняка побежал за помощью.

— Сейчас, сейчас, мои дорогие.

Над головой и сзади захлопали мощные крылья — лифтеры взмыли в небо.

Рация произнесла голосом Джумо:

— Докладываю обстановку, Ред. Снайпер. Один, два, трое наших погибли, двое под вопросом. Что у вас?

— Все тихо, командир. Направляемся к вам, — ответил Ред.

— Ни в коем случае! — запротестовал Джумо. — Оставайтесь там, где вы сейчас. Повторяю. Оставайтесь на месте и залягте. — Сам Джумо, едва выбежав из лагеря, рухнул под деревья и теперь внимательно скользил взглядом по противоположной стороне поляны, пытаясь обнаружить снайпера. Ничего. — Слушайте меня внимательно. На нас напал один или, возможно, два снайпера. Сидите на месте и не рыпайтесь. Они будут стараться пришпилить любого, кто попытается выйти на поляну или покинуть ее. Их интересует лагерь и все, что в нем находится. Залягте и не двигайтесь. Ни в коем случае не подставляйтесь.

— Понятно. Будет сделано, — ответил Ред.

— Отлично. Док, слышишь меня?

— Как, интересно, я могу тебя не слышать? Болтаешь точно заведенный.

— Хватит трепаться. Слушай меня внимательно. Соберись и будь готова двинуться по моему сигналу. Не исключено, что кто-то из наших только ранен. Поняла?

— Я готова, командир. Жду твоей команды.

Марла едва слышала эту радиоперекличку. Все ее внимание было сконцентрировано на маячившем среди зелени инфракрасном пятне. Сначала оно имело размеры следа от булавочного укола, потом превратилось в точку и только потом в пятно. Чем ближе к нему подбегала Марла, тем меньше у нее оставалось сомнений, что перед ней убийца.

— Какого черта? — взвизгнула Ванесса. — Ничего себе шуточки…

— Заткнись.

Ренн осторожно выглянул из канавы. Ванесса лежала под ним, утопая в воде и грязи. Его колени упирались ей в спину, не давая пошевелиться. Она не понимала, что происходит, а у него не было времени пускаться в объяснения. Он вытащил пистолет. Снайпер — Ренну почему-то казалось, что он один, — стрелял из крупнокалиберного ружья с оптическим прицелом. В его распоряжении были все джунгли — хватит места, чтобы спрятаться. Ренн не мог ничего предпринять — стоило встать, и ему пришел бы конец. Оставалось надеяться разве что на Марлу, после первого же выстрела рванувшую в сторону джунглей. Она найдет ублюдка, и, когда это случится, тому останется надеяться только на Бога. Ренн улыбнулся, и в этот момент Ванесса вскрикнула, тыча пальцем куда-то ему за спину. Повернув голову, он увидел, как огромная тень затмила солнце.

Ну, настало время двигаться. Дан не то чтобы понял, а просто почувствовал это и сполз со своего древесного насеста. Пока его детки нападают, он перебежит на сотню ярдов вправо. Туда, откуда сможет прикончить любого, кто попытается проникнуть в лагерь или покинуть его. В конце концов им придется сделать либо то, либо другое. Постой-ка, что это? Тень. И она движется. Но тени не могут двигаться. По крайней мере, не так быстро. А-а, собачка! Хорошая собачка…

«Стреляй всегда дважды», — зазвенел в ушах голос Капитана, когда Ренн нажимал на спусковой крючок. Пистолет пролаял шесть раз, сделав трижды по два выстрела, пробил огромные дыры в теле лифтера, и оно с глухим стуком рухнуло на Ванессу и Ренна.

Сидя в безопасном укрытии бункера, Чин не сводил взгляда со стола, заваленного электроникой. В бункер его столкнул Ред, приказав сидеть тут и ни в коем случае не высовываться. Однако Чина терзало беспокойство. Что, если этот придурок попадет в радиопередатчик? Как они тогда свяжутся со станцией? Он хотел окликнуть кого-нибудь, но пехотинцы заняли позиции по периметру лагеря, а переносной рации у него не было. Чин заставил себя встать, выбрался из бункера, бросил быстрый взгляд по сторонам и побежал. В тот момент, когда он был уже у самого стола, Док закричала:

— Прямо над тобой!

Чин поглядел вверх и увидел пикирующего на него ужасного крылатого монстра.

Марла снова превратилась в живое оружие. Ее мишенью было красное пятно: человек, преступник, враг. Он — убийца, а она — судья и палач в одном лице. Последние двадцать ярдов перед глазами у нее все расплывалось — она видела только снайпера, только его одного. И не поняла, почему он вдруг протянул к ней руку, не услышала его призыва:

— Собачка! Иди к Дану, собачка!

Схватив со стола первую попавшуюся вещь, Чин швырнул ею в летящего на него монстра. И хотя промахнулся, конечно, но все же заставил лифтера слегка притормозить, распластав в воздухе огромные крылья. Это дало Доку выигрыш в те самые полсекунды, которых ей не хватало. Она нажала на спусковой крючок и не отпускала его до тех пор, пока не кончились патроны. Док терпеть не могла автоматов, уж очень сильно они трясутся в руках. Другое дело — энергетическое оружие. И все же следовало признать, что автоматная очередь чертовски хорошо сделала свое дело. Сначала в стороны полетели куски плоти, потом монстр содрогнулся и рухнул, точно обломок скалы. Док расстреляла все патроны до последнего. И улыбнулась. Совсем неплохо для дурацкой трещотки.

Джумо и Ренн помогли Ванессе выбраться из канавы. При виде мертвых тел ее тут же вывернуло наизнанку. Деликатно отвернувшись, мужчины увидели, как из-под деревьев выскочила Марла и побежала в их сторону. Кровь на ее морде и груди сказала им больше всяких слов.

Чин смотрел на мертвого лифтера с таким выражением, точно у него началась болотная лихорадка. Док мягко похлопала его по плечу. С ее точки зрения, этот молоденький ученый был самый настоящий сопляк, но она чувствовала себя чуточку виноватой перед ним.

— Успокойся, с ними покончено.

Чин перевел на нее взгляд и кивнул.

— Я чуть-чуть не сделал ужасную глупость, — пролепетал он. — Что, если бы я бросил в лифтера вот это? — он положил руку на радиопередатчик.

Очень долго они стояли, просто улыбаясь друг другу. В конце концов Док первой нарушила молчание:

— Знаешь, что? Конечно, я всего лишь солдат морской пехоты. Но будь я на твоем месте, я бы воспользовалась этой штукой, пока она еще работает.

Чин улыбнулся:

— А знаешь, я, пожалуй, так и сделаю.

 

Глава тринадцатая

Шинто нажал кнопку и дождался, пока открылась стальная дверь. Выйдя на веранду, он глубоко вдохнул свежий ночной воздух, имеющий легкий соленый привкус, — Тихий океан находился всего в пятидесяти милях к западу. За спиной жалобно захныкала одна из двойняшек. Скорее всего, сломаны кости. А-а, пустяки. По его вызову медицинская помощь прибудет через несколько минут. Но к чему торопиться? Шинто хотелось посмаковать свои ощущения, в полной мере насладиться ими. Как всегда, удовлетворив сексуальный голод, он чувствовал себя расслабленным, а такие моменты в его жизни случались не слишком часто.

Несмотря на свое имя, Шинто не был человеком азиатского происхождения. Судя по некоторым косвенным признакам, он вел свой род от европейцев, именем же был обязан гробнице Шинто неподалеку от Осаки, куда мать подкинула его, когда ему только-только исполнилось три месяца. Точно этого не знал никто, но само собой напрашивалось предположение, что, избавившись от ребенка, она отправилась на поиски лучшей жизни, улетела с колонистами, мечтающими обосноваться на одной из далеких планет. Если и вправду дело обстояло именно так, то это произошло в самом конце массового трехсотлетнего исхода жителей Земли, в результате которого планета наконец избавилась от своего избыточного населения.

Лишенный семьи, Шинто, естественно, оказался в среде головорезов и убийц и там сумел пробить себе дорогу. Научился воровать, ненавидеть и убивать. Раз освоив эти навыки, в дальнейшем он использовал их очень эффективно, умело сочетая с единственным наследием, полученным от матери, — врожденной способностью предчувствовать надвигающуюся опасность. До конца не понимая ни природы, ни сути этого дара, он все-таки осознавал его реальность и действенность. Удивительный дар не раз спасал ему жизнь.

Совсем недавно, к примеру, зайдя в ночной клуб, Шинто наткнулся там на наемного убийцу. Почувствовав что-то неладное, он молниеносно вытолкнул вперед Донну и ощутил, как задергалось ее тело, когда в него угодили пули. Телохранители Шинто прикончили убийцу на месте, а спустя несколько дней и того, кто его нанял.

Это произошло два месяца назад. Понадобится немало времени, чтобы как следует натаскать новую «миссис». Двойняшки, конечно, доставляли Шинто немало приятных минут, но, в общем, оказались весьма жалкой заменой Донне.

Итак, благодаря своей способности предчувствовать опасность и холодной, расчетливой жестокости Шинто стал богатым человеком. А став им, обзавелся роскошным и, главное, абсолютно безопасным жилищем. В предгорьях Северной Америки он построил для себя современный вариант замка шестнадцатого столетия. Сказывалось детство, проведенное в нищете и заброшенности. Повзрослев, Шинто начал испытывать острую потребность в большом личном пространстве. И оно у него появилось. Замок окружали сотни квадратных миль прекрасных девственных лесов, что обеспечивало и уединенность, и естественный барьер между Шинто и его многочисленными врагами. Конечно, леса принадлежали не ему лично, они были собственностью имперского правительства, но он заключил долговременный договор аренды, и практически это ничуть не хуже. Он вспомнил об охраняющих замок огромных свирепых псах, выведенных с применением методов генной инженерии специально для этих целей, и улыбнулся. Нет, его покой и уединение не нарушит никто.

Глядя на россыпь звезд у себя над головой, Шинто уже в который раз задался вопросом, жива ли еще его мать. И если да, то гордилась бы она им? Радовалась бы успехам и процветанию того, кто был связан с ней узами плоти и крови? Он от всей души надеялся, что да. Внезапно ему показалось, что звезды потускнели на мгновенье, а потом снова обрели прежнюю яркость. Шинто вздрогнул. Кто-нибудь другой, может быть, объяснил бы этот феномен кратковременным изменением состояния атмосферы. Но только не Шинто. Он знал, что дело совсем в другом. Надвигалось что-то скверное, очень, очень скверное, грозящее ему гибелью. Охваченный внезапной тревогой, Шинто вернулся в спальню и закрыл за собой дверь.

Ренн не сводил взгляда с видеоэкрана, на котором Земля с каждым мгновением становилась все больше. Голубая, осыпанная глазурью белых облаков и несказанно прекрасная.

Свобода.

Все случившееся до сих пор просто не укладывалось в голове. После нападения снайпера они тут же связались с шаттлом и в последний раз свернули лагерь. Пока пехотинцы укладывали вещи, Ренн завел «Фреда» в одну из проток, бросил якорь и топором прорубил большую дыру в его корпусе. Когда вода хлынула внутрь, Ренн перепрыгнул в лодку снайпера и отплыл подальше. Удивительно быстро «Фред» погрузился в грязную воду и исчез. Смотреть на это было больно, но что оставалось делать? Никто не должен найти этого места, не должен узнать, что они тут обнаружили, пока ученые не смогут вернуться. Вслед за «Фредом» ушла на дно и маленькая лодка снайпера со всем ее содержимым. Что касается самого убийцы, то он обрел последнее пристанище в одной из канав Хончо, а его крылатые любимцы стали добычей ненасытных пожирателей падали.

Спустя совсем немного времени нервный лейтенант Фитц посадил шаттл на древнюю ЗП — в первый раз за тысячи лет, но, скорее всего, не в последний.

На борту космической станции было много слез, тостов и речей. К сожалению, все это не оживило Хончо, Исаака и Форда. Тело Хончо было запечатано для доставки на родину и погребения под священным семейным деревом. Форда и Исаака похоронили в космосе — их тела отправились в вечное странствие вокруг Трясины. Всем очень не хватало погибших товарищей.

Ванесса тут же приняла командование на себя. Волнуясь, она пыталась представить себе, что ее ожидает. Их открытие произведет сенсацию, и поскольку Хончо погиб, именно она окажется в центре внимания. Не удивительно, что всю дорогу от Трясины до Луны-один она держалась особняком.

Их корабль встречала целая армия репортеров, жаждущих получить интервью — интервью, которые Ванесса не менее страстно жаждала им дать. Отдавая должное Хончо и Чину, она каким-то образом сумела представить себя движущей силой всей экспедиции, и пресса с удовольствием подхватила ее версию. Что могло быть лучше? Привлекательная молодая женщина-ученый высаживается на таинственной планете-тюрьме, пробирается по кишащим монстрами болотам и совершает археологическое открытие года! Эта история не сходила с голоэкранов и страниц газет на протяжении целых двух недель, после чего о ней постепенно стали забывать.

Натужно скрипя и медленно набирая ход, начали проворачиваться официальные колеса. Вскоре уже вовсю шла подготовка к новой экспедиции и, по рекомендации Ванессы, разрабатывались планы привлечения к работе осужденных Трясины. Ренна это радовало. Может быть, кто-то из тех, кто заслуживает получить свой шанс, обретет такую возможность.

Во время всей этой шумихи Ренну и Марле удалось остаться в тени. Их имена упомянули лишь мимоходом, да пару раз взяли у них интервью, этим все и ограничилось. И хорошо, думал Ренн. Меньше всего ему хотелось, чтобы Шинто насторожился. Он от всей души надеялся, что у того есть занятия получше или, учитывая специфику деятельности Шинто, похуже, чем смотреть новости.

Наконец дошла очередь и до рассмотрения в суде дела о помиловании Ренна и Марлы. Верная своему слову, Ванесса поддерживала их на протяжении всего процесса. Как Ренн и опасался, подобных прецедентов до сих пор не было, и поначалу у представителей закона возник целый ряд сомнений и вопросов. Обладал ли Хончо достаточной властью, чтобы помиловать имперских заключенных? Не следует ли передать дело в суд высшей инстанции? И тут Ренн едва не запаниковал, что было вполне объяснимо, учитывая его печальный опыт обращения в этот самый суд высшей инстанции. К счастью, в пользу Ренна и Марлы очень убедительно свидетельствовали показания Ванессы и письменные заявления Джумо и Чина. Но не только они решили исход дела.

Слава и известность — не такие уж плохие вещи. Именно они стали одной из причин того, что сэр Люций Грисволд, губернатор Луны и кузен самого Императора, встал на сторону Ренна и Марлы. Он просто взял и помиловал обоих своим декретом, да еще вдобавок наградил каждого не такой уж маленькой суммой в тысячу империалов. А потом… пригласил Ванессу на обед. Ренн сильно подозревал, что именно это и было главной целью губернатора.

Той ночью Ренн и Марла праздновали свою вновь обретенную свободу. Все происходило очень скромно — скорее дружеская беседа, чем праздничное застолье. Оба чувствовали острую потребность внести ясность в свои взаимоотношения. Хотя Трясина свела их вместе по необходимости, в дальнейшем между ними возникла дружба, позже переросшая даже во что-то большее. Во что-то столь неуловимое и хрупкое, что ни тот, ни другая не решались говорить об этом. Они обсудили свое настоящее и будущее и договорились, что их партнерство будет продолжаться. Было решено сначала утрясти проблемы Ренна, а потом уж заняться делами Марлы. В общем-то, в этом вопросе у них не было выбора, поскольку новое тело для Марлы стоило не меньше четверти миллиона империалов; не хватало всего-навсего каких-нибудь двухсот сорока восьми тысяч.

Между тем восстановить доброе имя Ренна было не так-то просто. Шинто, конечно, виновен, в этом Ренн не сомневался, но на его стороне были богатство, власть и небольшая армия высокооплачиваемых и потому преданных слуг.

С другой стороны, Ренн тоже обладал кое-какими преимуществами, пусть на первый взгляд и не столь весомыми. И прежде всего это изменения, происшедшие в нем самом. Теперь он смотрел на своего врага глазами охотника. Кто такой Шинто? Монстр, мало чем отличающийся от любого другого монстра. Монстр, обладающий «шкурой», которая помогает ему раствориться в окружающем обществе, как в джунглях, приспосабливаться к законам и обычаям и наносить удары из засады. Но Ренн изучил эти «джунгли» вдоль и поперек, очень хорошо представлял себе, каким оружием можно убить Шинто, и имел достаточно мужества, чтобы воспользоваться этим оружием. Как охотник, он располагал преимуществом неожиданности, инициативы — и отчаяния. Да, шансы были примерно пятьдесят на пятьдесят. Но сначала Ренну требовалась информация. Самая разная и как можно больше.

Шаттл слегка содрогнулся, вспоров новый слой воздуха. Ренн вместе с сиденьем откинулся назад и послал Шинто мысленное предупреждение: «Наслаждайся жизнью, пока можешь, Шинто… потому что тебе недолго осталось».

Первая неделя на Земле ушла на то, чтобы решить всякие организационные вопросы и подыскать место для жилья. Несколько дней Ренн провел в заведении вроде ночлежки, жадно впитывая экономические и политические новости и изучая горы статей, касающихся Шинто и его сделок. Компания куплена там, компания продана здесь — его заклятый враг, казалось, был вездесущ. Официально высшее общество не признавало Шинто — из-за его незнатного происхождения, — и все же он сумел добиться того, что его имя окружал ореол некоторой респектабельности. Пресса широко освещала его щедрые денежные пожертвования и участие в благотворительных фондах, большинство которых так или иначе имело отношение к детям. Действуя умело, монстр ухитрялся выглядеть в глазах окружающих преуспевающим человеком, полным сочувствия к тем, от кого отвернулась удача, — вот, пожалуй, и все, что Ренн вынес из своего упорного чтения.

Поразмыслив, он решил поступить на работу в «Шинто Энтерпрайзес». Это было рискованно, конечно, но каждому охотнику известно, что смелость, как правило, окупается. К тому же шансы на то, что его вычислят, были очень невелики. В конце концов, его историю все уже давным-давно забыли. «Шинто Энтерпрайзес» была самой крупной, хорошо известной и, как предполагал Ренн, легитимной компанией Шинто. Ренн легко устроился туда, правда не на какую-то высокую должность, а всего лишь помощником управляющего товарным складом. И тем не менее этот шаг позволил ему приблизиться к Шинто и его делам. А тот факт, что Шинто еще и платил ему жалованье, делал ситуацию даже забавной.

Ренн, конечно, не рассчитывал, что, работая на складе, обнаружит какие-то доказательства преступной деятельности Шинто. Это было бы слишком наивно с его стороны. Однако даже доступная ему документация компании могла помочь выяснить, что стало с его собственным делом. Уже одно это было бы совсем неплохо. В суд, конечно, с такими «доказательствами» не пойдешь, но Ренн и не собирался действовать подобным образом. Да, тот, прежний Ренн, мягкий, заплывший жиром, допустивший, чтобы его бросили в тюрьму, наверное, именно так и пытался добиться справедливости. Однако новый Ренн, прошедший суровую школу и уцелевший в невероятно трудных условиях, превратился в совершенно другого человека. Он стал убийцей монстров. Ему не нужны были никакие суды, честные или продажные, не важно. Ему требовалось одно — информация. И как только она окажется у него в руках, он сам станет судьей и, если понадобится, палачом.

В первый же день, когда Ренн отбыл на работу в «Шинто Энтерпрайзес», Марла отправилась в так называемый Силиконовый клуб, расположенный неподалеку от Западного космопорта. За ней по пятам тащился старый пьяница, утверждающий, что его зовут Кэп. Ренн нанял этого типа исключительно для прикрытия, чтобы Марле не приходилось целыми днями отвечать на идиотские вопросы вроде: «Это не шутка? Ты действительно была когда-то человеком?»

Понимая, что и впрямь нуждается в такого рода «защитнике», Марла жалела лишь о том, что Ренн не подыскал кого-нибудь поприличнее. У Кэпа были бегающие глазки и большой красный нос. А как от него воняло! Кэп клялся и божился, что когда-то командовал космическим грузовым судном. И хотя у него сохранились рваные обноски, вроде бы напоминающие форменную одежду, и он без конца пересказывал старые космические байки, Марла была убеждена, что Кэп не отличит гипердрайв от кофеварки. Но стоил этот пьяница недорого, всего лишь бутылку виски в день, а она нуждалась в сопровождающем.

Так они и двигались — Марла впереди, все время подгоняя Кэпа, чтобы он не отставал, а Кэп сзади, ворча и ругаясь.

До космопорта они добирались на общественном транспорте и собственных ногах — и все ради того, что Ренн называл «экономией бюджета». Не слишком-то приятно, конечно, но Марла понимала, что Ренн прав. Их единственная скудно обставленная комната стоила сотню империалов в день. Может, жизнь на Земле ценилась и невысоко, но жить на ней стоило очень даже недешево.

Пространство вокруг космопорта представляло собой скопище уродливых зданий, которое военные именовали «боевой зоной». В целом, однако, такие районы теперь были не типичны для Земли. К этому времени безобразные индустриальные комплексы и окружающее их убожество уже давным-давно перекочевали на другие планеты. Очищенные от мусора, ухоженные имперские земли украшали скульптуры и обширные зеленые парки; в общем, ничто не оскорбляло взгляд. Ничто — за исключением небольших кварталов, окружающих космопорты.

Примером тому мог служить западный космопорт. Так же как и древние морские порты, любой космопорт быстро становился центром коммерции, местом, где шла бойкая купля-продажа и где меньше всего заботились о красоте и порядке. Космопорты были необходимым злом, воротами, через которые в Империю поступало богатство, а все ненужное выбрасывалось прочь. Здесь между рейсами останавливались космолетчики, чтобы, как когда-то до них моряки, попытаться ухватить глоточек-другой доступного счастья. В «боевой зоне» можно было найти удовольствия и развлечения на любой вкус, законные и не поощряемые законом, самые что ни на есть невинные и грозящие обернуться большими неприятностями. Здесь имелось множество баров, рассчитанных главным образом на космолетчиков, навигаторов и морских пехотинцев, игровые залы, бордели, заведения, где торговали наркотиками и оружием, рестораны, магазины и вообще почти все, о чем только может мечтать человек, жаждущий приключений.

Среди этих поставщиков «радостей» жизни был и Силиконовый клуб — убежище для киборгов.

Когда они добрались до запутанного лабиринта «боевой зоны», у Марлы возникло ощущение, будто она вернулась домой. В прежние, не самые лучшие свои времена ее частенько так и тянуло сюда. Здесь она могла быть самой собой, здесь люди не обращались с ней как с выродком, потому что сами были не лучше, пусть и на иной лад. В других заведениях на Земле болтающаяся без дела киберсобака вызывала только косые взгляды, а здесь Марле всюду были рады, лишь бы денежки платила.

Мало что изменилось с тех пор, как она была тут в последний раз. Ну, несколько старых баров закрылись, и на их месте появились новые. Ну, часть одного из кварталов переместилась на уровень вниз из-за недавнего крушения шаттла. Однако в целом это была все та же зона. По-прежнему всюду горели яркие огни, по-прежнему «фараоны» так и зыркали взглядами по сторонам, роботы-торговцы по-прежнему с надоедливым энтузиазмом пытались всучить свой товар, и воняло тут по-прежнему как из бочки с отбросами. Но какая-то часть Марлы — может быть, не лишенная некоторой доли порочности — по-прежнему любила все это. По не совсем понятной ей самой причине ее привлекало и натужное веселье, и ощущение скрытой опасности, таящейся за каждым углом, и даже здешнее убожество. Если жизнь за пределами зоны казалась чертовски правильной и поэтому немного скучноватой, то здесь она яростно кипела и бурлила, предлагая сотни увлекательных возможностей.

Кэп тоже не был в зоне новичком.

— К чему так торопиться? — проворчал он. — Пора промочить горло.

— Сейчас, сейчас, — пообещала Марла, оглядываясь. — Но только одну порцию, а иначе лишишься своей ежедневной бутылки.

— Подумать только, что я вынужден терпеть, — печально пробормотал Кэп. — Я, когда-то командовавший собственным кораблем!

— Заткнись. Мы пришли.

Они оказались перед безликой стальной дверью, лишенной каких-либо надписей или других указателей, которые могли бы подсказывать, что за ней находится. Вы либо знаете, что там, либо нет. И если нет, то вам нечего делать внутри. Марла приложила лапу к черной идентификационной пластине рядом с дверью и замерла в ожидании. Она знала, что сейчас сложное оборудование проверяет ее статус киборга.

Установленная над дверью большая камера наблюдения с жужжанием повернулась, уставившись на нее. Единственный немигающий глаз камеры слегка приоткрылся. Одна из задач камеры состояла в том, чтобы производить на клиентов пугающее впечатление, и это ей удавалось очень даже неплохо.

— Приветствую вас, — голос, казалось, исходил сразу отовсюду. Камера, жужжа, обратилась в сторону Кэпа. — А это что за биотело?

— Мой спутник.

Последовала пауза. Камера наклонилась, оглядывая Кэпа с головы до пят.

— Не сочтите за оскорбление, но это… в качестве спутника…

— Вы собираетесь впустить меня или нет? — раздраженно спросила Марла.

— Все в порядке. Не перегружайте зря свои контуры. Послышалось громкое клацанье, дверь с шипением открылась. Марла повернулась к Кэпу:

— Иди ты первым.

— Почему это? — его глазки подозрительно забегали.

— Потому что я так велю.

— Не пойду. Я, между прочим, знаю, что тут такое. Магазин, где покупают тела.

Кэп имел в виду подпольные заведения, где у нуждающихся скупали органы, а потом перепродавали их биобанкам.

— Да успокойся ты, — ответила Марла. — Кому, к чертям, может понадобиться твое старье? Не говоря уж о том, что обещанная выпивка ждет тебя внутри.

Кэп больше не колебался ни секунды. Марла тут же последовала за ним.

Как и в большинстве баров, здесь было темно, но, в отличие от них, тихо, как в могиле, — ни смеха, ни непристойных шуток, ни громкой музыки. Те, кто приходил сюда, не нуждались в компании.

Хотя редкий человек на Земле не имел протезов того или иного типа, никто по собственной воле не становился киборгом в полном смысле этого слова — если был в здравом уме, конечно. Как и Марла, большинство были вынуждены согласиться на такую трансформацию потому, что у них просто не было выбора. Некоторые родились со столь ужасными уродствами, что любое тело казалось более предпочтительным, чем их собственное, другие сбежали в шкуру киборга из умирающего тела, и лишь немногие, совсем крошечное меньшинство, добровольно отказывались от своих тел, не имея столь серьезных причин.

Тот, кого разыскивала Марла, принадлежал как раз к числу этих последних.

Ввиду раннего времени в помещении было почти пусто. Клиенты занимали мрачные кабины, тянувшиеся в ряд вдоль трех стен. В каждой кабине была установлена сложная панель, подключившись к которой можно отдохнуть и расслабиться на свой вкус. Одни с головой погружались в замысловатые игры, требующие напряженных умственных усилий, но не дающие иного удовлетворения, кроме морального. Другие играли всерьез, ставя на кон огромные суммы в расчете на свою способность быстро соображать. Были и такие, кто получал наслаждение от электронного оргазма. Их тела судорожно подергивались, когда по контурам прокатывались волны экстаза. А те, кому предлагаемые развлечения не приносили успокоения, попросту отключались, покупая себе час или два электронного забвения.

Марла прекрасно понимала даже этих последних. Работая в «Интерсистемс Инкорпорейтед», она сама нередко приходила сюда. В особенности когда ее начали одолевать мысли о детях, о том, что это счастье для нее полностью исключено. Даже самый совершенный киборг в мире не способен произвести на свет человеческое существо. Да, если бы врачи сохранили несколько ее яйцеклеток, можно было бы найти суррогатную мать. Но, к несчастью, они этого не сделали.

Ей стало ужасно грустно, но, стиснув зубы, она заставила себя выбросить из головы эти воспоминания.

Направляясь к столу приема клиентов, который в этом баре заменял стойку, Марла поглядывала по сторонам, уже в который раз поражаясь причудливым формам и размерам окружающих ее киборгов. Тут были коробки на колесах, плавающие цилиндры, кибер-животные самого разного вида и другие вовсе уж ни с чем не сообразные создания.

Как и сама Марла, большинство киборгов создавались с определенной целью, и их форма соответствовала предназначению. Многие — фактически большинство — были пилотами и представляли собой один мозг, помещенный в металлический контейнер того или иного типа. В этом баре они проводили те несколько дней или часов, во время которых их корабли готовились к новому выходу в космос. Киборги-пилоты были известны тем, что охотно платили за свои развлечения большие деньги. Для них корабль был просто большим телом, гораздо более мощным, чем может быть у обычного человека, — и они испытывали чувства, недоступные нормальным людям.

Но были здесь и другие киборги: к примеру, те, кто работал на субмаринах, собирающих урожай в огромных океанах Земли, или охранники наподобие самой Марлы и много кто еще.

Дойдя до стола приема клиентов, Марла с удивлением обнаружила, что на нем нет ничего, кроме обшарпанного компьютера.

— Меня все еще мучают сомнения насчет вашего спутника. Вид у него, прямо скажем… Тем не менее приветствую вас. Что прикажете?

Марла недоуменно оглянулась. Это был тот же самый голос, который она слышала, стоя перед дверью, но откуда он исходил?

— Я прямо перед вами, — скучающим тоном пояснил компьютер. Из него высунулись оптический сканер и единственная суставчатая рука. — Я — робот, так что не тратьте свое время на ненужные эмоции. Вам это может повредить. С моей программой социальных контактов что-то не в порядке, техники оказались не в состоянии разобраться, в чем там дело, и мой владелец не хочет рисковать. Приходится сидеть тут. Итак, что угодно?

— Я ищу Магистра.

— Магистр не встречается с кем попало. Как мне представить вас?

— Марла. Марла Мари Мендез.

Последовала пауза, во время которой компьютер связался с другим помещением. Потом он заявил:

— Все в порядке. Надеюсь, вы и в самом деле Марла. Пожалуйста, сюда, — позади него с шипением открылась дверь. — Но сопровождающее вас биотело останется здесь. Магистр не общается с биотелами.

— Да, биотело останется здесь и получит порцию спиртного, но только одну.

— Понимаю, — ответил компьютер. — Надеюсь, оно любит виски. Ничего другого у нас нет. Здесь мало кто интересуется алкоголем.

— Виски — то, что надо, — нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, откликнулся Кэп.

— Только одну порцию, — неумолимо повторила Марла. — И обязательно дождись меня. Если тебя не окажется здесь, когда я вернусь, лишишься своей бутылки.

— Ладно, ладно, — забормотал он. — Кэп никогда не бросал товарищей, не сделает этого и теперь.

Оставив его наслаждаться виски, Марла отправилась куда ей было указано. За дверью уходила вверх довольно крутая лестница. Хотя Марла несколько лет назад уже встречалась с Магистром, сегодня он впервые пригласил ее в свои апартаменты. Клацая когтями, она поднялась на два лестничных марша и оказалась на чердаке.

— Я здесь, — произнес монотонный механический голос с дальнего конца просторного помещения.

Потоки света, проходя сквозь отдельные секции застекленной крыши, отбрасывали на пол чуть искаженные квадратные пятна. Подойдя, Марла увидела кресло с высокой спинкой, из тех что часто встречаются в административных учреждениях, и торчащий над спинкой затылок абсолютно лысой головы, а позади кресла — огромный деревянный письменный стол-бюро с крышкой на роликах. Он мог быть и имитацией, но Марла почему-то была уверена, что это не так. Столу, наверное, тысяча лет, если не больше. Зато установленный на нем компьютер выглядел новехоньким. Одна из самых современных и сложных моделей, которые Марле приходилось видеть.

Умение Магистра работать с компьютерами стало легендой. Все знали, что у него есть собственная система, настолько сложно организованная, что она постепенно превратилась в почти разумное существо. Многие придерживались того мнения, что Магистр сам разработал ее, хотя точно этого не знал никто. Ходили также слухи, что возможности Магистра не ограничиваются его собственной системой. Поговаривали, будто он сумел найти доступ даже к огромному компьютеру, известному под названием «Главная управляющая система Земли» или коротко — «Земной-главный». Если это соответствовало действительности, то Магистр и впрямь был компьютерным гением, потому что «Земной-главный» принадлежал имперскому правительству и несанкционированное проникновение в него каралось смертной казнью.

Сам Магистр скромно называл себя «информационным интерфейсом» и зарабатывал на жизнь тем, что разыскивал факты — примерно так, как сыщик разыскивает сбежавших должников. Клиент является к сыщику в поисках определенной информации, тот соглашается, и охота начинается. В отличие от сыщиков, однако, Магистр редко покидал здание. Свою охоту он вел в электронных сетях. Конечно, он работал далеко не на всякого. На этот счет он был тверд как алмаз. Никакое биотело, к примеру, не могло рассчитывать даже на то, чтобы увидеться с ним, не говоря уж о получении его услуг. Очень часто Магистр отказывался от работы, если она казалась ему скучной или не соответствовала его нравственным представлениям.

Безо всякого предупреждения кресло резко повернулось. Зная, что ее ожидает, Марла восприняла увиденное без внутреннего содрогания. Тело Магистра было пародией на человеческое — что-то вроде анатомического манекена в натуральную величину, но начисто лишенного характерных черт. Овальная голова не имела ни глаз, ни ушей, ни рта. Марла знала, что он был нашпигован сенсорами, множеством сенсоров, но не разглядела ни одного. Гладкое, не имеющее признаков пола тело не прикрывала никакая одежда. Да, Магистр выглядел точно манекен, который вот-вот оживет, и по причинам, известным только ему одному, он сам выбрал такой облик, и уж конечно, не потому, что ему не хватало денег.

Все знали, что когда-то он был баснословно богат. Этакий плейбой, рожденный на свет исключительно ради того, чтобы наслаждаться жизнью. Он принадлежал к тому тонкому слою общества, члены которого имеют все, что пожелают. И добровольно отказался от всего — от имени, богатства и даже от тела. Вот уже на протяжении многих лет он вел существование киборга, сведя свои физические потребности к минимуму.

Как обычно, Марле было нелегко вступить в общение с существом, лишенным глаз.

— Привет, Магистр.

— Привет, Марла. Ты вернулась с Трясины. Я рад.

— Спасибо. Не стоит верить всему, что сообщают в голоновостях, Магистр, там одна сплошная реклама.

— Даже из рекламы можно извлечь много полезного, — бесстрастно ответил Магистр. — Информацию. Как тебе известно, я торгую именно информацией.

Марла мысленно обругала себя за попытку завязать с Магистром пустой разговор. Он либо не мог, либо не хотел тратить время на такую ерунду.

— Именно поэтому я здесь. Хочу купить кое-что из того, чем ты торгуешь.

— Прекрасно, Марла. Что тебя интересует?

— Все, что касается биотела по имени Шинто: где живет, сколько зарабатывает, какой цвет предпочитает — одним словом, все.

Последовала долгая пауза. Марла молча ждала, понимая, что Магистр обдумывает заказ. Отказавшись от богатства и физического тела, он теперь плевать хотел на хорошие манеры. Ему было безразлично, сколько времени потеряет клиент, дожидаясь его решения.

— Шинто — опасный человек, Марла. Я знаю это безо всякого компьютера. Ему не понравится, если посторонние станут совать нос в его дела. Как тебе известно, компьютерный запрос можно отследить. Ты можешь гарантировать мне безопасность?

Марла задумалась. Отказавшись почти от всего, Магистр явно не утратил чувство самосохранения. И он прав — компьютерные запросы действительно можно отследить, хотя, по слухам, у него-то превосходная система защиты. Марла решила не хитрить.

— Нет, я не могу гарантировать тебе безопасность, Магистр. Мы сделаем все, что сможем, но… Некоторый риск все же останется.

Последовала новая долгая пауза. Марла внимательно изучала лицо Магистра, надеясь заметить хоть какие-то признаки напряженных умственных усилий, но не обнаружила ничего. В конце концов он заговорил:

— Это правда, Марла. Ты не можешь гарантировать мне безопасность. Но жизнь никому не предлагает стопроцентных гарантий, да я на них и не рассчитываю. Я рад, однако, что время и неудачи не лишили тебя прямоты. Это хорошо. Мою систему защиты даже Шинто не взломает. Ты получишь то, что хочешь. Теперь давай поговорим о цене.

Марла кивнула и уселась на задние лапы. Пока все идет хорошо. Теперь посмотрим, захочет ли Магистр зайти так далеко, чтобы дать ей денег в долг.

Работа Ренна оказалась не слишком обременительной. От него не требовалось ничего особенного. Явиться вовремя и проверить по компьютерному терминалу, какие товары поступают, а какие нужно отправлять. Попить кофейку с двумя клерками, травя сальные анекдоты и смеясь, когда они рассказывают свои. Не обращать внимания на то, что оба терпеть его не могут, воспринимая как выскочку, явившегося неизвестно откуда. Распределить между ними заказы на доставку и отправку товаров. Последнее по большей части оказывалось простой формальностью, поскольку оба имели свои пристрастия. Люко, толстому коротышке с торчащими из-за ушей волосами, нравилось отгружать товары, а Эстебан, перезрелой женщине с несвежим дыханием, получать. И не только сами товары, но и то, что нередко перепадало ей вместе с ними.

Клерки имели в своем распоряжении небольшую армию роботов, которые на самом деле выполняли за них всю работу и были даже смышленее своих начальников.

После ежедневной утренней встречи с Ренном клерки уходили к себе, в погрузочный док, и всю оставшуюся часть дня не высовывали оттуда носа. Ренн использовал это время для того, чтобы как можно лучше ознакомиться с деятельностью «Шинто Энтерпрайзес».

При каждом удобном случае он задавал вопросы, изучал документацию, доступную его уровню менеджмента, и читал коммерческую прессу. Вскоре картина начала проясняться. Как и многие успешно развивающиеся компании, «Шинто Энтерпрайзес» постепенно становилась неуправляемой. День за днем ее прибирали к рукам бюрократы, не обладающие ни проницательностью, ни деловой хваткой, без которых невозможно созидание. Большинство простых служащих никогда даже в глаза не видели своего хозяина и простодушно верили в тот публичный образ, который был создан стараниями его помощников, отвечающих за связь с общественностью. Сирота сам пробивает себе дорогу в жизни с помощью выдающихся способностей и яростной решимости и, оказавшись на самом верху, великодушно снисходит до помощи тем, кому повезло меньше. Читая между строк, Ренн догадывался, что заправилы «Шинто Энтерпрайзес» лучше представляют себе истинное положение вещей. Но они, скорее всего, были замараны не меньше самого Шинто и ради самих себя держали язык за зубами.

Выяснились и кое-какие интересные факты. Хотя «Шинто Энтерпрайзес» начала терять управляемость, экономически она все еще была достаточно прибыльной — настолько, что это выглядело почти сверхъестественно. Немалый опыт работы в сфере экономики позволил Ренну предположить, что, скорее всего, через компанию прокачивались средства других фондов, в целях их отмывания. Конечно, абсолютно точно он этого утверждать не мог, не ознакомившись со всей документацией компании, а нет нужды говорить, что помощник управляющего товарным складом к такой документации доступа не имел. Ему, однако, удалось выяснить, что существовало два варианта отчетности, один из которых находился в штаб-квартире корпорации, а другой — в горной резиденции Шинто. Вместе эти варианты создавали полную картину текущего состояния дел, включая как законные, так и незаконные сделки Шинто. Ведь даже тот, кто отмывает грязные деньги, вынужден фиксировать, как и когда это происходит.

Дальше — больше. Появлялись все новые и новые факты, самый интересный из которых касался бывшего бизнеса Ренна. Шинто и в самом деле прибрал его к рукам и теперь использовал для совершения того самого преступления, за которое Ренн угодил в тюрьму. Шинто переименовал его компанию в «Межзвездный импорт-экспорт» и подчинил «Шинто Энтерпрайзес» в качестве одного из филиалов.

Все это Ренн обнаружил в последнем годовом отчете. Шинто приобрел его компанию на аукционе конфискованного имущества, заплатил имперскому правительству лишь часть ее подлинной цены и тут же продал те отделы, которые его не интересовали. Потом уволил почти всех сотрудников, укомплектовал штат своими людьми, и… колеса завертелись. Образовался еще один чрезвычайно доходный филиал. Слишком доходный — почти как сама «Шинто Энтерпрайзес». Согласно последнему отчету, за один только год капитал практически удвоился. Это выглядело просто фантастически, даже если допустить, что менеджер блестяще справлялся со своими обязанностями, а ситуация на рынке складывалась на редкость удачно. Шинто прикарманил бизнес Ренна для того, чтобы через него проворачивать операции с контрабандными наркотиками. Теперь, когда Ренн не сомневался, что дело обстоит именно так, он испытывал мрачное удовлетворение.

Ну да, теперь он точно знал, что Шинто виновен. И что с того? Предъявить суду Ренну было нечего. Вся компрометирующая информация хранилась под замком в штаб-квартире корпорации или у Шинто дома. Ренн припомнил свою первоначальную браваду. Ему не нужен суд, он сам будет и судьей, и палачом. Как же! Идиот, вот он кто, и это в лучшем случае. Деньгам, власти и армии прислужников Шинто он мог противопоставить лишь одно — эффект неожиданности. И что это ему дает? Откинувшись в кресле, Ренн ломал голову над тем, что делать дальше.

А Шинто в это время сидел в нескольких милях от него на верхнем этаже административного здания «Шинто Энтерпрайзес». Его обычно спокойное лицо выглядело хмурым и недовольным. Он гордился своим лицом, не имеющим ничего общего с тем, которым его наградила природа. То, конечно, было попроще, пообыкновеннее. С этим же он производил впечатление человека культурного, изящного, даже аристократичного. Ясные голубые глаза, изящный прямой нос, полные чувственные губы и подбородок хорошей формы. Работа лучшего биоскульптора, которого только можно было купить за деньги. И этот биоскульптор, между прочим, предупреждал его, что слишком яркое солнце и дурное настроение могут привести к нежелательным последствиям. И все же сейчас Шинто позволил себе эту маленькую слабость — сдвинутые брови, хмурый взгляд. Главным образом, напоказ, конечно. Такое выражение лица хозяина заставляло его подчиненных трепетать от страха, и Шинто умело пользовался этим. Сигно Амад, его шеф безопасности, к примеру, был напуган до чертиков и даже весь взмок, стоя перед своим господином.

— Давай посмотрим, правильно ли я все понял, Амад. Мы упрятали человека в тюрьму, чтобы завладеть его бизнесом. Спустя полтора года он получает помилование и возвращается на Землю. Не имея никаких источников дохода, устраивается помощником управляющего на склад «Шинто Энтерпрайзес». И мы, по причинам, совершенно недоступным моему пониманию, как ни в чем не бывало принимаем его на работу. Я правильно излагаю факты? — вопрос был задан совершенно спокойно, но голосом холоднее арктического льда.

Амад кивнул. Его темная кожа стала как будто еще темнее, пот капал с кончика острого носа, похожего на лезвие ножа.

— Д-д-да, сэр. Все правильно.

Горький опыт научил Амада, что оправдываться бесполезно и даже опасно. Его единственная надежда — полная, абсолютная честность. Ну и, конечно, прекрасный послужной список. В тысячный раз Амад задавался вопросом, как хозяину это удается. День назад Шинто, явно не в духе, свалился на Амада как снег на голову и вроде бы ни с того ни с сего потребовал, чтобы служба безопасности произвела полномасштабную проверку всех сотрудников компании.

— Есть что-то такое, что мне не нравится, Амад. Что-то, о чем нам пока неизвестно. Ты должен найти это.

Как он узнал, чертов сукин сын? Может, он колдун или что-то в этом роде? Амад со своими людьми работали всю ночь — и точно, откопали-таки. При сопоставлении компьютерных записей недавних голоновостей со списком личных врагов Шинто всплыло имя Джонатана Ренна, в прошлом конкурента хозяина, а теперь бывшего преступника, получившего помилование. Этот тип устроился на работу в корпорацию Шинто под вымышленным именем, даже не потрудившись изменить отпечатки пальцев и рисунок сетчатки. У службы безопасности работы всегда хватало, вот они и проморгали его. Однако оправдываться было бесполезно. Оставалось лишь ждать, пока выяснится, какую цену придется заплатить за свою оплошность.

Шинто вытащил из ящика стола пистолет, стреляющий дротиками, — маломощное оружие, которое он использовал, практикуясь у себя в офисе в стрельбе по мишени. Мишень была установлена на дальней стене прямо за спиной Амада. Тот замер, прикладывая невероятные усилия, чтобы не моргнуть.

— Итак, несмотря на все принятые меры предосторожности, мы наняли человека, имеющего очень веские основания для того, чтобы попытаться уничтожить нас. — Шинто перевел дуло пистолета чуть влево и нажал на спусковой крючок. Пфут! Дротик отскочил от щеки Амада. На скульптурном лице Шинто проступило тщательно отработанное выражение удивления. — Ох! Прости, Амад. Я, наверное, сегодня не в форме.

Это было страшно тяжело, но Амад даже не шелохнулся. Если очень постараться, может быть, и удастся выбраться из этой передряги живым.

— Д-д-да, сэр. Мы допустили ошибку. Надо было осуществлять перекрестную компьютерную сверку еженедельно, а не ежемесячно. Вся ответственность лежит на мне, целиком и полностью.

Шинто снова нажал на спусковой крючок. Пфут! На этот раз дротик угодил Амаду в шею, из раны ручейком заструилась кровь.

— Проклятье! Снова промах, — в голосе Шинто послышались извиняющиеся нотки. — Прости. Наверное, вся эта история слишком сильно огорчила меня, — он сфокусировал взгляд на точке чуть повыше головы Амада. — Теперь послушай, Амад, что я собираюсь предпринять. Ничего особенного — просто на некоторое время отправлюсь домой. Там спокойнее и безопаснее, — имелась в виду, конечно, горная крепость Шинто. — А ты тем временем найдешь Джонатана Ренна и убьешь его. Потом ты убьешь его друзей, этих двух идиотов, работающих вместе с ним, и вообще всех, с кем он уже успел вступить в контакт. Я понятно объясняю?

Пфут!

Амад не смог сдержать дрожь, когда дротик вонзился в его верхнюю губу.

— Д-д-да, сэр. Понятно. Все будет как вы сказали. — Пока он говорил, еще один дротик пролетел прямо над его головой.

— Хорошо.

Пфу-у-у-ут! Теперь Шинто расстрелял сразу весь магазин. Амад ощутил легкое движение воздуха, когда сорок семь дротиков просвистели прямо у него над ухом и вонзились в мишень. Его не покидало тоскливое чувство, что этот день будет длиться вечно.

Рабочее время закончилось, люди расходились по домам. Как обычно, Люко прокладывал путь сквозь толпу, словно таран. Расталкивая локтями пассажиров, стоящих у самого края платформы, он удовлетворенно улыбнулся, заметив, что поезд начал замедлять движение, приближаясь к станции. Люко считал для себя делом чести каждый вечер первым врываться в вагон и, как правило, добивался своего. От места, где окажется дверь первого вагона, его отделяла всего пара футов. Люко снова победил, как всегда!

Внезапно стоящая позади пожилая женщина с силой толкнула его в спину, и Люко почувствовал, что летит. Спустя полсекунды его тело, отброшенное тепловозом, с силой врезалось в дюракритовую стену. Из-за этой смерти восемнадцать тысяч четыреста пять человек опоздали к обеду.

В планы Эстебан отнюдь не входило всю жизнь гнуть спину в качестве складского клерка. И поскольку руководство «Шинго Энтерпрайзес» отказывалось удовлетворить ее прошение о продвижении по службе, ничего не оставалось, как самой позаботиться о себе. Эстебан мечтала в один прекрасный день открыть собственное маленькое дело, что-нибудь вроде салона интимных услуг или, может быть, секс-магазина. Но для этого требовались деньги. Вот она и подрабатывала по ночам в Цицероновом «Доме Страданий», в самом центре «боевой зоны». Здесь ее называли не иначе, как Мадам Хлыст.

Эстебан как раз торопилась туда, когда какой-то идиот бросился под поезд и задержал отправление. В результате первый клиент уже дожидался ее, когда она вошла в комнату, где проводила свои «лечебные» процедуры, и с надменным видом защелкала хлыстом. К большому ее удивлению, клиент не съежился от страха и не рухнул на колени. Вместо этого он вырвал у Эстебан хлыст и повесил ее на нем, закинув на один из торчащих в потолке крюков. Она пыталась сопротивляться, боролась изо всех сил, однако крики боли в заведении Цицерона были обычным делом и никто не обратил на них внимания.

Спустя несколько часов после смерти Эстебан Амад нетерпеливо дожидался конца операции около отеля, где жил Ренн. Было темно и жарко. Пот снова капал с кончика его носа. Амад выругался и вытер его рукавом. Десять минут назад четверо боевиков из его элитной команды вошли в отель. К настоящему моменту они уже должны были разделаться с Ренном и вернуться. Где, к чертям, их носит? Амад решил дать им еще пять минут. Дерьмо. Он напился воды из фонтанчика и прицепил к пистолету глушитель. Всегда лучше перестраховаться.

Все, больше ждать не имело смысла. Он пересек улицу и вошел в отель через главный вход. Один из гостей и клерк за конторкой лежали там, где их настигли пули. Хорошо. Пока все как положено. Амад поднялся на третий этаж, прислушался и проскользнул в холл. Старика, на свою беду как раз в этот момент вышедшего из номера, Амад свалил выстрелом, угодившим тому точно между глаз, и двинулся по коридору, отсчитывая номера. Три-двенадцать, три-десять, три-восемь и… Да, вот он, три-шесть. Дверь была открыта.

Амад пригнулся и ворвался внутрь, обеими руками держа перед собой пистолет. Пустые предосторожности. Его люди были тут как тут, но, увы, безнадежно мертвы. Трое выглядели так, словно их на части разорвало какое-то животное, скорее всего, собака, а четвертому пуля пробила висок. Дыра была большая, пятидесятого или, может быть, семьдесят пятого калибра. Быстрая проверка ванной комнаты подтвердила догадку Амада. Ренна там не оказалось, ни живого, ни мертвого. Шеф безопасности огорченно покачал головой. Плохо, просто из рук вон плохо. Оказывается, этот Ренн вовсе не такой уж простачок и, вдобавок, имеет очень необычного и опасного помощника, который, скорее всего, никакая не собака. Что же касается потерь… Ну, такова судьба. Всегда что-то теряешь, а что-то находишь.

Спустя несколько минут Амад был уже далеко. Он нашел платную кабину компьютерной связи, снабженную защитным экраном, и связался с женой. Одна щека у нее была чем-то испачкана. Ну конечно, снова копалась в саду. Он нетерпеливо оборвал ее щебетание:

— Слушай внимательно, милая. Вариант Альфа, Бета, Альфа. Поняла? Хватай детей и ценности. Ты знаешь, что делать.

Улыбка на лице жены увяла. Она кивнула и отключилась. Да, она знала, что делать. Несколько лет назад эта женщина была одним из самых лучших оперативников Амада. Спустя десять минут она покинет дом, спустя двадцать он запылает, а спустя еще недолгое время Амад обнимет ее. Пройдет несколько дней, и они покинут Землю, чтобы начать новую жизнь где-нибудь в другом месте. Они еще молоды, а ценности облегчат им путь. Шинто, конечно, будет рвать и метать, когда узнает, — мысль, заставившая Амада улыбнуться. Сидя в такси, он даже легонько насвистывал.

 

Глава четырнадцатая

Дождь все лил и лил. Тот факт, что эти леса испокон веков отличались повышенной влажностью, особого утешения не приносил. Ренн и Марла устроили себе короткий привал под густыми ветвями огромного кедра. Ренн сжевал горстку протеиновых полосок, вздрагивая, когда холодные капли затекали ему за воротник.

— Проклятье! А мы-то думали, что хуже Трясины на свете ничего нет.

Марла, удобно устроившаяся рядом с Ренном, подняла голову и оскалила зубы в волчьей усмешке:

— Подумать только! Всего-то две недели на Земле, а уже стал таким неженкой.

Ренн состроил гримасу и положил в рот еще одну протеиновую полоску. Как ни странно, вкус у нее оказался очень даже неплохой. Ореховый или что-то похожее.

К его большому удивлению, ситуация для них тоже складывалась очень даже неплохо, хотя, казалось бы, силы были явно неравны. Они с Марлой оставили аэрокар на поляне в двух милях отсюда и сейчас находились уже во владениях Шинто, примерно в пятнадцати милях от его горного убежища. В ближайшее время никаких особых трудностей не предвиделось, что, в общем-то, было вполне объяснимо. Организация системы защиты уже на расстоянии пятнадцати миль от замка — дело, без сомнения, дорогое, но никаких особых преимуществ не дающее. Трудное начнется, когда они подойдут поближе к замку.

Да, последние пять миль им придется нелегко. Мало того, что гористая местность представляла преграду сама по себе — их ждут отборные, вооруженные до зубов охранники и несущие смерть псы, специально выведенные с помощью генной инженерии. О псах им стало известно от компьютерного эксперта Марлы. Магистр — имя, конечно, странное, но, черт, это его дело. Важно, что он сумел раздобыть для них план крепости Шинто.

Два года назад Шинто нанял подрядчика, чтобы модернизировать свои защитные сооружения. Подрядчик, не будь дурак, скопировал план в свой компьютер. Это, конечно, было запрещено законом и являлось прямым нарушением профессиональной этики, но подрядчик очень надеялся, что в один прекрасный день план может кому-нибудь понадобиться. В конце концов, такие люди, как Шинто, всегда имеют врагов, иначе этот план просто не появился бы на свет. И ему наверняка щедро заплатят за то, чтобы узнать, как проникнуть в крепость Шинто. Ренн усмехнулся. Магистр не заплатил подрядчику ни единого империала! Он просто выкрал план прямо у него из-под носа, когда этот простофиля работал за своим компьютером. И Ренн Магистра прекрасно понимал — во всяком случае, пока его гонорар за участие в их с Марлой розысках носил скорее виртуальный характер.

Среди прочего на плане было помечено, что дом охраняют эти ужасные псы. Конечно, много о них не сообщалось, но не составляло труда сообразить, что именно они окажутся самыми грозными противниками — это не считая охранников, электронных датчиков и хитроумных ловушек.

И все же теперь у Ренна и Марлы появился шанс проникнуть в крепость Шинто, хотя они понимали, что это будет нелегко. Благодаря своим собственным изысканиям и тому, что удалось раскопать Марле, Ренн теперь знал о своем противнике столько, что мог бы написать о нем книгу. Он знал, что Шинто любит восточную музыку, терпеть не может грибы, обожает детей и страдает легкой клаустрофобией. Нужно знать того, на кого охотишься, любил повторять Капитан, и это был хороший совет. Знание такого рода дает определенные преимущества. В данном случае, однако, эти преимущества казались довольно сомнительными, поскольку намеченной жертве стало известно о приближении охотника.

Ренна до сих пор удивляло, как случилось, что служба безопасности Шинто сначала приняла его на работу, а буквально через несколько дней докопалась, кто он такой. Однако Магистру удалось выяснить, что в жизни Шинто вообще нередко происходили странные и необъяснимые события; и было их так много, что невольно закрадывалась мысль о даре предвидения, которым он, по-видимому, обладал. Как бы то ни было, одно теперь не вызывало сомнений — Шинто знает, что Ренн вернулся. Кто еще мог подослать убийц? К счастью, Ренн остался жив, а они погибли, но могло ведь закончиться и совсем иначе.

Ренн вспомнил, как происходило нападение. Ни о чем не подозревая, он тихо, спокойно сидел в своей комнате, а убийцы в это время сгрудились у двери, готовясь взломать ее. По счастью, Марла вернулась как раз вовремя.

Отпустив Кэпа, она вошла в отель, поднялась на лифте и увидела людей, столпившихся у двери их с Ренном номера. Они, естественно, приняли Марлу за обыкновенную собаку и не обратили на нее ни малейшего внимания. Очень серьезная, можно даже сказать, роковая ошибка с их стороны. Она убила самого ближнего, пока трое других взламывали дверь. Счастье, что дверь оказалась достаточно прочной и Ренн успел понять, что происходит, и выхватить пистолет. Спустя несколько мгновений дверь рухнула. Марла в это время как раз расправлялась со вторым убийцей, женщиной. Послышался хлопок, и третий убийца с дырой в виске рухнул на четвертого, который тут же стал жертвой острых зубов Марлы. После этого оставалось лишь затащить тела в номер, собрать вещи и через служебный выход выскользнуть из отеля.

Все случившееся предопределило их дальнейшие действия. Эффект неожиданности отпал, и Ренн напомнил себе, что нападение — лучшая форма защиты. Не исключено, что именно дерзость поможет им перехватить инициативу в свои руки. С какой стороны Шинто меньше всего ожидает нападения? И в каком месте можно нанести удар с наибольшим эффектом? Ответ на оба эти вопроса напрашивался сам собой — крепость, окруженная девственными лесами Северной Америки. Если, конечно, Шинто там. Но даже если его самого и нет, замок же не пустует, надо полагать. Все, что им нужно, это узнать код доступа к компьютеру Шинто, а об остальном позаботится Магистр.

Этот удивительный киборг не только раздобыл для них план резиденции Шинто — он дал им взаймы денег, точнее говоря, не им, конечно, а Марле. Это позволило нанять аэрокар и улететь на север. Сделав единственную остановку для покупки снаряжения, день назад они прибыли на место.

Ренн засунул протеиновые пластинки в упаковку и встал. Упаковка весила четыре фунта. Кроме еды в ней находились снаряжение и патроны. Некоторые патроны выглядели весьма необычно — по большей части, они были подарены Джумо, и все же Ренн мог хранить и использовать их на совершенно законных основаниях. Скупясь на расходы, связанные с содержанием межзвездной полиции, но в то же время опасаясь, что преступность может выйти из-под контроля, имперское правительство предпочло позволить своим гражданам иметь личное оружие. Сейчас Ренн был вооружен точно так же, как на Трясине, и хотя Марла сама была оружием, он придумал, как защитить ее еще более надежно.

Во-первых, он повесил ей на спину две скрепленные вместе седельные сумки. Сделанные из грубого пуленепробиваемого материала, они не только обеспечивали дополнительную защиту, но позволили прихватить с собой запас патронов и еще кое-что нужное. Во-вторых, Ренн соорудил нечто вроде металлического воротника, чтобы обезопасить горло. В результате вид у Марлы получился весьма экзотический. Он засмеялся, когда она встала.

— Что тебя так забавляет?

Ренн изо всех сил пытался справиться со смехом.

— Ничего. Просто ты в этой сбруе выглядишь немного… странно.

— Ах, странно? Сейчас ты узнаешь, что такое странно, — когда помчишься по тропе, спасая от моих зубов свою задницу.

Она зарычала и подбежала к нему сзади. Снова засмеявшись, Ренн и впрямь бросился бежать. Делая вид, что на самом деле собирается укусить его, Марла внезапно осознала, насколько естественными стали их отношения. Теперь она не старалась замалчивать вопрос о своем положении. Напротив, могла шутить по этому поводу, а иногда даже гордилась тем, что она киборг. Истина состояла в том, что она любила Ренна и в глубине души чувствовала, что он тоже любит ее, хотя, конечно, соотнести свои чувства с ее обликом ему было нелегко. Но облик можно изменить… Внезапно Марла похолодела от страха. А вдруг Ренн погибнет? Она замерла на мгновение, но тут же бросилась догонять его.

Шинто нажал кнопку, и вся стена его огромной спальни превратилась в видеоэкран. Когда водоворот красок на нем успокоился, появилось изображение Западного космопорта. Оно слегка подрагивало — это снимающий оператор переминался с ноги на ногу. Вдали был виден шаттл, разогревающий двигатели на одной из небольших взлетных площадок, расположенных по периметру основного комплекса.

— Хорошо, Гарвин. Я вижу Западный космопорт. Как дела?

Гарвин заметно нервничал. Он был всего-навсего помощником Амада и не привык иметь дело непосредственно с Шинто. Вдруг что-то пойдет не так? Любая ошибка может оказаться роковой, в чем, скорее всего, очень скоро убедится Амад. Камера повернулась в сторону Гарвина.

— Амад с семьей взошли на борт двадцать минут назад, сэр, — слегка охрипший голос выдавал его волнение. — Пилот уже затребовал разрешение на взлет.

Почти весь экран заполнила похожая на дыню голова. У Гарвина были тонкие светлые волосы и зеленые глаза; правое веко подергивалось от сильного тика. Шинто улыбнулся:

— Прекрасно. Все готово?

— Да, сэр. Согласно вашим указаниям.

— И ты уверен, что он ни о чем не догадывается?

Гарвин покачал головой:

— Ни о чем, сэр.

— Замечательно. Похоже, ты заслуживаешь премии. Точнее говоря, очень большой премии. Твое двухгодичное дежурство подходит к концу.

— Да, сэр.

Шинто, без сомнения, намекал на то, что, работая с Амадом, Гарвин не спускал с него глаз, посылая регулярные отчеты в штаб-квартиру компании. Вот почему, когда Амад выскользнул из отеля Ренна и связался со своей женой, Гарвин следовал за ним по пятам.

— Итак, Гарвин?

— Сэр?

— Смотри внимательно. Такова расплата за предательство.

— Да, сэр.

Камера снова переместилась, в поле зрения возникла взлетная площадка. Из-за волны горячего воздуха казалось, что шаттл мелко подрагивает. И вот наконец он устремился к небу. Шинто не отпускала тревога. Вдруг что-то не сработает и Амаду удастся сбежать? Он стиснул зубы. Секунда проходила за секундой, и вдруг, когда шаттл поднялся уже на высоту пять тысяч футов, на экране возникла мощная вспышка. Корабль исчез. Вместе с ним исчезли Амад, его семья и экипаж шаттла. Горящие обломки все еще падали с неба, когда Шинто нажал на кнопку и стена приняла свой обычный вид.

Стальная дверь открылась от его прикосновения, Шинто вышел на веранду. Ему следовало бы радоваться, избавившись от изменника в своем окружении, но радости не было. Во-первых, он терпеть не мог убивать детей, а во-вторых, ему нравился Амад. Этот маленький ублюдок бесспорно обладал мужеством. Но — дело есть дело. Нельзя допускать, чтобы твой наемный служащий совершил предательство и это благополучно сошло ему с рук. Такое поведение все расценили бы как слабость, а это никуда не годится. Нет, то была печальная необходимость. В животе возникло очень неприятное, тянущее ощущение пустоты, как всегда, когда приближалось что-то скверное. Опять предчувствие? Нет, скорее всего, нет. Просто он становится сентиментальным, вот и все. Гарвин найдет Ренна и поставит точку в этом затянувшемся деле. Шинто поднял взгляд к небу, но дневной свет уже пошел на убыль и солнце затянули плотные облака.

Заметить внешний край защитного периметра Шинто оказалось проще простого. Сначала Марла поймала рутинные радиопереговоры, потом справа от тропы они увидели большой дюропластовый знак. На нем были изображены устрашающего вида череп и скрещенные кости, а пониже шла надпись:

ЧАСТНОЕ ВЛАДЕНИЕ. ВХОД ЗАПРЕЩЕН.

НАРУШИТЕЛИ БУДУТ РАССТРЕЛЯНЫ НА МЕСТЕ

Ренн взглянул на Марлу и засмеялся:

— Вот что мне нравится в Шинто. Этот человек говорит то, что думает.

Начиная отсюда и вплоть до самой крепости число поджидающих их «сюрпризов» будет с каждым шагом возрастать. Если, конечно, они вообще доберутся до крепости. Темнота не мешала Марле без труда обнаруживать скрытые датчики, мало чем отличающиеся от тех, которые Джумо использовал на Трясине. Их излучающие тепло силовые элементы отчетливо выделялись на более прохладном фоне леса. Грубые, тупые устройства, датчики были разбросаны повсюду в качестве первой линии обороны.

Ренн удивлялся, почему датчиков оказалось не так уж много. Что стоило, скажем, создать из них такую густую сеть, чтобы проникнуть сквозь нее было просто невозможно, не повредив хотя бы некоторые? Вместо этого их просто разбросали там и сям, безо всякой системы. Складывалось впечатление, что установка датчиков была простой формальностью. Те, кто руководил здешней службой безопасности, были либо слишком глупы, либо слишком уверены в более действенных мерах защиты, которые ждали нарушителей ближе к крепости. Ренн от всей души надеялся на первое, но опасался второго.

Тем временем идти становилось все труднее. До убежища Шинто оставалось всего четыре мили. Немного, казалось бы, но не в том случае, когда приходится взбираться все выше и выше. Легче всего было бы идти по тропе, но именно на ней наверняка расставлены ловушки. Следовало держаться подальше от нее до тех пор, пока это удавалось. Однако пробиваться сквозь густые заросли с каждым шагом становилось все труднее. Спустя некоторое время пришлось все же перейти на тропу, хотя двигаться по ней можно было только очень медленно, обследуя каждый дюйм в поисках ловушек или засады. Но как бы то ни было, они продолжали путь. Мысль о том, чтобы раскинуть на ночь лагерь, даже не возникала. Нет. Пусть и смертельно усталые, но они проникнут в крепость Шин-то этой ночью, и тьма скроет их появление.

Несмотря на все свои прекрасные рецепторы, Марла угодила в ловушку столь древнюю, что все уже давным-давно забыли, кто и когда их придумал. Как и следовало ожидать, это произошло совершенно неожиданно. Вот только что Марла шла по тропе, внимательно сканируя окружающие заросли, и в следующий миг исчезла из вида. Будь она человеком или даже обычной собакой, металлическое копье наверняка убило бы ее. А так оно лишь вошло ей в бок, разрушило ячейки солнечных батарей, пробило радиоприемник и вышло из другого бока.

Отчаянно ругаясь, Ренн спустился по осыпающемуся склону ямы, стараясь не напороться на целый лес острых копий, воткнутых на дне. Очень бережно он вытащил пронзившее Марлу копье.

— Марла? Марла? Ты слышишь меня?

— Конечно, слышу! — рявкнула она. — Проклятое копье вывело из строя солнечные батареи, а не слуховое устройство.

Едва произнеся эти слова, Марла тут же пожалела о них, но… Она была так напугана и сбита с толку.

Ренн, похоже, обиделся. Тем не менее он взял ее на руки и положил на край ямы.

— Я думал, ты ранена.

Марла уже была на ногах и дожидалась, пока он сам выберется из ямы.

— Джонатан?

— Да?

— Я сказала глупость. Мне… Мне стало очень стыдно. Могучий киборг проваливается в замаскированную яму. Ну разве это не идиотизм? Ты простишь меня?

Ренн улыбнулся:

— Уже простил.

Они пошли дальше. Миновал час. Марла не могла больше отслеживать местные радиопереговоры, и сервомеханизмы ее правой задней ноги работали чуть медленнее, но в остальном она чувствовала себя нормально. И бежала впереди, разведывая местность.

Ренн тащился следом, борясь с навалившейся усталостью, от которой отяжелели и едва не закрывались веки. Приходилось прикладывать неимоверные усилия, чтобы заставить себя сосредоточиться. Взгляд вправо, взгляд влево, поднять правую ногу, опустить ее, поднять левую, опустить ее. Взгляд вперед, взгляд назад, поднять правую ногу, опустить ее… Так, казалось, будет продолжаться вечно.

Потом как будто из ниоткуда возникла Марла, сделала ему знак сойти с тропы и помалкивать. Усталость тут же как рукой сняло, ее смыл мощный выброс адреналина. Чувства Ренна необыкновенно обострились, нервы напряглись, словно натянутые струны. Спрятавшись в зарослях, он замер в молчании, пытаясь поймать взгляд Марлы и хоть в какой-то степени понять, что произошло. Бесполезно. Все ее внимание было сосредоточено на тропе. Он вытащил лазерное ружье и приготовился.

Сначала послышались сопение, тяжелое дыхание и шуршание ветвей. Потом ушей Ренна коснулось характерное потрескивание статических разрядов коротковолновой рации. Но все эти звуки ни в какой мере не подготовили его к тому, что он вскоре увидел. Это оказался один из тех самых ужасных псов! Он был размером с маленького пони и выглядел отнюдь не дружелюбно. То и дело он принимался рычать и оскаливаться, отчего морщилась кожа длинного, похожего на волчий носа, а жуткие клыки то появлялись, то исчезали. Красноватые глаза безостановочно шарили по сторонам. К удивлению Ренна, на спине пса сидел человек, одетый в зеленоватый камуфляж и вооруженный короткоствольным автоматом с большим магазином. Разумный выбор, если учесть густой подлесок вокруг. Дальнобойное оружие бесполезно там, где больше чем на пятнадцать футов местность не просматривается.

Внезапно пес остановился и уставился прямо на Ренна. К счастью, шкура, из которой была сшита одежда Ренна, сделала его почти невидимым. Пес казался сбитым с толку: он ощущал запах человека, но не видел его. Догадаться, что именно происходит, ему и не было суждено — в следующее мгновенье Ренн выстрелил. Наездник замертво рухнул на землю, а пес прыгнул на них и был еще в полете, когда луч, посланный Ренном, разрезал его почти пополам. С глухим стуком пес шмякнулся на груду собственных внутренностей, но даже смертельно раненный продолжал рычать и лаять. Ренн выстрелил еще раз, уже в голову, и пес наконец затих.

Ренн и Марла уставились друг на друга.

— Что, черт возьми, нам теперь делать? — спросил он.

— Да, скверно получилось, — задумчиво ответила Марла. — У меня такое ощущение, что это — далеко не последний пес, с которым нам предстоит встретиться.

Вдруг слева от них послышалось характерное похрустывание статических разрядов и женский голос произнес:

— Шестой, шестой… База — шестому. Здесь Гильда. Шестой! Отвечай, черт возьми, сукин ты сын!

Ренн подбежал к рации, схватил ее и нашел взглядом красную кнопку, обеспечивающую переключение на передачу. Это было рискованно, очень рискованно. Но, может быть, сильные статические разряды сделают неузнаваемым его голос? Он нажал на кнопку.

— Шестой — базе. Полегче, ради Бога. Я просто остановился, чтобы облегчиться.

— Фу, напугал меня! Ты дерьмо, шестой. Ладно, подотри задницу и отправляйся дальше.

— Слушаюсь, мамочка. Конец связи.

Марла покачала головой:

— Ты очень рисковал.

— Рисковал, да… Но зато я обеспечил нам спокойные полчаса. Чем плохо?

— И что будем делать?

— Отсчитывать каждую минуту, — улыбнулся Ренн.

Марла по-волчьи оскалилась:

— Тогда пошли.

И они пошли. Полная решимости в любой момент броситься на защиту Ренна, Марла бежала впереди, а он шел следом, высматривая опасность по сторонам и сзади. Для того чтобы осложнить жизнь возможным преследователям, Ренн разбрасывал за спиной мини-мины — прощальный подарок Джумо; похоже, сейчас настало самое подходящее время воспользоваться ими. Каждая такая мина представляла собой крошечный шестигранник, детонирующий от малейшего давления, но предназначалась скорее для того, чтобы ранить, а не убить. Тоже неплохо. Раненому требуется помощь, и, значит, можно сбросить со счета не только его самого, но и того или тех, кто эту помощь будет ему оказывать. Так обстояло дело теоретически. Но даже если мины просто позволят Ренну понять, что их догоняют, и на том спасибо.

Марла учуяла часового задолго до того, как увидела его. На нем был камуфляж, и спрятался он очень хорошо, но выдал запах. Точно неоновый знак, висящий над местом его расположения, запах, казалось, вопил: «Убей меня!»

Однако для того, чтобы добраться до часового, Марле нужно было незамеченной пересечь небольшую поляну. Она легла на брюхо и поползла. К несчастью, часовой не дремал и увидел ее.

— Эй, песик! Иди сюда, парнишка!

Марла встала и подошла к нему, виляя хвостом. Он протянул к ней руку:

— Что ты тут делаешь, песик?

Марла сделала вид, что обнюхивает его руку.

— Рву людей на части, — с усмешкой ответила она, обнажив ряды сверкающих зубов.

Глаза у часового чуть не выскочили из орбит, крупное адамово яблоко заходило вверх и вниз. Он попятился. На поляну вышел Ренн с ружьем на изготовку.

— Какие-то проблемы, Марла?

— Ничего особенного, — ответила она. — Просто парень, который не любит собак.

Гильда была крупной женщиной, очень крупной. Настолько, что, положив обутые в сапоги ноги на консоль, загородила ими большую часть экрана. Именно это, а также то, что ее маленькие, заплывшие жиром глазки слипались, на какое-то время обеспечило Ренну и Марле безопасность. Будь Гильда повнимательней, она бы заметила, как на экране одна за другой возникают световые вспышки, когда нарушители пересекали первые ряды датчиков. Конечно, световые вспышки должны были сопровождаться сигналом тревоги, но Гильда его отключила. Сигнализация частенько срабатывала по ошибке, и ее завывание мешало слушать музыку, лившуюся из стереонаушников.

Тем не менее все хорошее когда-нибудь кончается. Стараясь устроиться поудобнее, Гильда бросила взгляд на экран и увидела на нем уже около сотни вспышек. В то же мгновение она с грохотом опустила массивные ноги на пол, а мясистым пальцем нажала кнопку общей тревоги. Взревели сирены, изо всех дверей повалили наружу люди.

Ренн и Марла были уже достаточно близко и тоже услышали рев сирен. Но предпринять что-нибудь они не успели — за их спинами послышалось несколько громких хлопков; кто-то напоролся-таки на мини-мину. Ренн повернулся как раз в тот момент, когда из-за поворота выскочили три огромных пса, на этот раз без всадников. Один из них поджимал лапу. Мина, без сомнения. Рана, однако, не помешала псу двигаться с обычной скоростью. Зато его остановил лазерный луч, пронзив грудь животного и ударив в землю позади него. Слегка переведя ствол ружья влево, Ренн поразил второго пса в голову.

Марла рванулась вперед, собираясь расправиться с третьим псом, но очень быстро пожалела об этом. Огромный зверь и не думал убегать. Он с такой силой ударил ее в правый бок, что Марла взлетела в воздух. Мелькнула даже мысль, что, может быть, это все, конец, но, по счастью, пес вонзил зубы не в нее, а в седельные сумки. Пару раз он хорошенько тряхнул Марлу, швырнул ее на землю и… погиб, пронзенный сверкающим голубым лучом, поразившим его в самое сердце.

Он еще падал, а Марла уже вскочила и бросилась бежать. Ренн не отставал. Оба прекрасно понимали, что сейчас быстрота для них — все. Сирены по-прежнему надрывались, охранники бегали как обезумевшие, на деревьях один за другим вспыхивали прожекторы. Именно сейчас можно попытаться проскочить. Пройдут считанные минуты, суматоха уляжется, и вместе с ней шанс проникнуть внутрь сведется почти к нулю.

Впереди неясным силуэтом вырисовывалась крепость. Из распахнутой двери лился свет, оттуда выскакивали все новые и новые охранники. Ренн побежал прямо на них, размахивая руками и вопя во всю мощь своих легких:

— Туда! Туда! Пошевеливайтесь! Их здесь сотни! Задержите их, пока я вызову подкрепление!

— Есть, сэр! — ответил сержант и повел свое отделение в лес.

— Подкрепление? — удивленно переспросил пробегавший мимо офицер. — Какое еще, к черту, подкрепление? Эй, парни, задержите этого человека! Идиоты! Чему вас только учат?

Ренн направил голубой луч в сторону офицера и, войдя в раж, принялся поливать огнем всех, кто появлялся в поле зрения. Офицер тоже ответил огнем, и вскоре ночь расцветили перекрестные вспышки энергетических лучей и трассирующих очередей.

В какой-то момент Ренн понял, что теряет время, повернулся и побежал к крепости. На фоне распахнутой настежь двери возник силуэт огромной фигуры.

— Быстро! Мне нужна помощь! — закричал Ренн и ворвался внутрь.

Гильду, однако, что-то насторожило.

— Черт, кто ты такой?

Она двинулась на него, сжав огромные кулаки, и завизжала как резаная, когда Ренн всем телом с размаху налетел на нее.

Они рухнули на пол плотным клубком сплетенных рук и ног, но Гильда каким-то образом умудрилась оказаться наверху. Внезапно загудел зуммер, внося свою лепту в оглушительную какофонию, и массивная дверь начала медленно закрываться.

Огромный кулак Гильды обрушился на челюсть Ренна, вызвав взрыв боли и едва не лишив его сознания. Однако он превозмог себя и ударил коленом Гильду между ног.

— На меня такие штучки не действуют, ублюдок, — засмеялась она. — Для этого ты мелковат.

Мощный кулак взлетел вверх, собираясь размозжить Ренну голову, но вовремя появившаяся Марла вцепилась в Гильду и опрокинула ее на спину. Бросив Ренна, Гильда закрыла руками лицо, защищаясь от оскаленных клыков. Лежа на полу, Ренн принялся осыпать Гильду ударами ног. Сильный удар пришелся в голову. Гильда откатилась к двери и потеряла сознание. И в этот самый момент тяжелые створки сомкнулись, надвое перерезав ее тело.

С трудом поднявшись на ноги, Ренн оглянулся по сторонам, мысленно представил план крепости и понял, что они находятся совсем рядом с центром управления службы безопасности. Все правильно. Вот лифтовая шахта, обвитая спиралью винтовой лестницы, а вот коридор, ведущий в механическую секцию, за которой и находится вход в центр управления. Вытащив из седельной сумки две газовые гранаты, Ренн подошел к открытой двери.

Однако бросить гранаты он не успел. На пороге центра управления возник плешивый техник с кофейной чашкой в руке и недоуменно спросил:

— Кто ты такой, черт побери?

— Боюсь, у меня нет времени на объяснения, — ответил Ренн. — Подвиньтесь, пожалуйста, чуть-чуть в сторону.

Сбитый с толку вежливостью Ренна, техник подчинился, но нахмурился, заметив гранаты.

— Спасибо.

Ренн швырнул гранаты в помещение центра управления. Техник стоял как истукан, не понимая, что происходит. Не дав ему опомниться, Ренн втолкнул его внутрь и захлопнул дверь. Гранаты с негромким стуком упали на пол, прокатились несколько футов и взорвались со слабым хлопком. Техник уронил чашку и рванулся к двери. Слишком поздно. Он потерял сознание и грохнулся на пол. То же самое произошло со всеми остальными. Техники попадали там, где их застал взрыв, и уже некому было следить за экранами, прислушиваясь к негромкому бормотанию радиопереговоров.

Внезапно тишину взорвал голос Шинто:

— Пункт управления. Что происходит, черт побери? — Никакого ответа. — Я спрашиваю, что у вас там творится? Вы что, заснули? — Молчание. Последовала пауза, а когда Шинто заговорил снова, в его голосе отчетливо прозвучали нотки страха: — Пункт управления… Отвечайте, черт вас возьми!

Тишина.

Используя лазерное ружье, Ренн фактически заварил дверь пункта управления, чтобы ее нельзя было открыть, не взломав. На плане крепости было помечено, что все ее наиболее важные двери управляются именно из этого центра. Наружная дверь закрыта, и, пока техники не очухаются, никто не сможет ни войти в крепость, ни выйти из нее.

— Ну вот и все… Это должно задержать их на некоторое время. Теперь давай займемся поисками нашего главного врага.

Ренн вытащил пистолет и вслед за Марлой начал подниматься по винтовой лестнице. По молчаливому согласию лифтом пользоваться не стали — лучшую ловушку и представить себе невозможно. Поднявшись на жилой уровень, они разделились — Марла пошла влево, Ренн вправо.

Внутреннее пространство крепости поражало своими размерами. Огромные комнаты выглядели так, словно были рассчитаны на великанов. Может, дело тут в клаустрофобии Шинто? Все помещения были прекрасно обставлены, украшены изящными произведениями искусства и оснащены по последнему слову техники. Куда бы Ренн ни входил, его встречала музыка. Скрытые устройства ощущали жар его возбуждения и обдавали потоками холодного воздуха, двери открывались при его приближении, по стенам пробегала выдержанная в теплых тонах цветовая рябь, а по коридорам, жужжа моторами, неутомимо сновали роботы. В общем, картина уютного дома, чье спокойствие никоим образом не было нарушено. Все выглядело настолько мирно, что Ренн, настороженно крадущийся с пистолетом в руке, на какое-то мгновенье даже почувствовал себя немного глупо.

Марла вынырнула из-за угла и покачала головой:

— Ничего.

Ренн открыл было рот, но не промолвил ни слова, заметив, что в нескольких футах от них остановился крупный домашний робот. Как и большинство из них, обликом он отдаленно напоминал человека, но при этом был одет. Совсем недавно возникла такая мода — хотя Ренн, по правде говоря, не понимал, в чем тут соль — наряжать роботов как людей тех или иных профессий. Этот выглядел точно бизнесмен средней руки или, может быть, секретарь делового человека. И было в этом роботе что-то еще, кроме контрастирующей с его обликом одежды, что Ренну очень сильно не понравилось. Что-то такое… Да, пожалуй, зловещее.

Вежливый голос прервал его размышления:

— Добрый вечер. Меня зовут Бруно. Мой хозяин приветствует вас и желает знать, не хотите ли вы присоединиться к нему у него в кабинете.

Ренн и Марла обменялись взглядами и снова уставились на робота.

— Тебя послал Шинто? — спросил Ренн.

— Совершенно верно, — с бесконечным терпением ответил робот, видимо, уже хорошо усвоивший, что людям часто приходится повторять одно и то же по нескольку раз. — И он просит вас присоединиться к нему у него в кабинете.

— Может, это ловушка? — настороженно спросила Марла.

Ренн кивнул:

— Наверняка. Однако в этом замке можно бродить неделю, но так и не найти Шинто. Давай взглянем, что он задумал. Может, готов капитулировать?

— Ладно, — с сомнением в голосе ответила Марла. — Но только ни на мгновенье не забывай об осторожности.

Ренн перевел взгляд на робота и кивнул:

— Веди нас к своему хозяину.

— Пожалуйста, следуйте за мной.

Когда робот повернулся к ним спиной, Ренн сунул руку в одну из седельных сумок, вытащил оттуда два небольших предмета и опустил их в карман. Восприимчивый к малейшему движению, робот тут же повернул к нему похожую на маленькую башню голову.

— Мы идем, идем, Бруно, — успокоил его Ренн.

Робот между тем подвел их к совершенно голой стене.

Когда он подошел, скрытое в стене устройство идентифицировало его и сверилось с хозяйским списком. Щелкнул замок. Там, где только что была просто стена, появилась дверь. Ренн почувствовал себя полным идиотом; без сомнения, до сих пор они видели только то, что им хотел показать Шинто. Кстати, на плане крепости в этой стене не было никакой двери. Это лишний раз свидетельствовало о том, что сам Шинто уж точно идиотом не был. Крепость наверняка нашпигована всякими хитроумными приспособлениями, и Ренн с Марлой действительно могли без толку бродить тут часами, пытаясь обнаружить, где прячется Шинто.

Но вот интересный вопрос: учитывая все это, с какой стати он пожелал с ними встретиться? Испугался? Устал быть в положении дичи, на которую идет охота в его же собственной крепости? Или просто хочет заманить их в ловушку, чего и опасалась Марла? Они и в самом деле должны быть очень, очень осторожны. Ренн сжал в руке пистолет и последовал за роботом.

Дверь за их спинами с шипением закрылась. Они свернули направо и остановились около лифта. Бруно прикоснулся к панели, вызывая с нижнего этажа платформу. Марла уселась на задние лапы.

— Я, пожалуй, с вами не поеду. Отправь платформу за мной, когда прибудешь на место.

Ренн кивнул в знак согласия. Если ловушка ожидает их в лифте, в нее угодит только один. Вслед за роботом он шагнул на платформу и услышал легкое жужжание, когда она понесла их наверх. Сойдя с платформы, Ренн сделал вид, что споткнулся, и на мгновенье повис на роботе, вцепившись в него руками. Тот покорно замер, дожидаясь, пока он восстановит равновесие.

— Извини, — сказал Ренн. — Я стал такой неловкий. Это, наверно, возрастное.

— Подождем вашего спутника, — только и ответил робот.

Ренн кивнул в знак согласия. Если Бруно и был недоволен задержкой, то никак этого не проявил.

Как только появилась Марла, они пошли дальше. Застеленный роскошным ворсистым ковром коридор привел их в большое помещение, нечто среднее между спальней и кабинетом. Одну стену занимал огромный камин, в котором можно было зажарить целого быка, другая представляла собой видеоэкран, а две были прозрачны. Одна из них выходила на веранду, и перед ней, глядя в ночь, стоял Шинто. Когда они вошли, он медленно повернулся, но с места не сдвинулся.

Перед Ренном стоял красивый мужчина с яркими голубыми глазами и насмешливой улыбкой на губах.

— Ну вот мы наконец и встретились. Как тебе понравилось на Трясине?

В первый момент, сраженный наглостью этого человека, Ренн буквально онемел, а потом расхохотался, хотя, в общем-то, ему сейчас было не до смеха. Оглядываясь по сторонам, он ответил:

— Здесь, конечно, лучше.

Шинто кивнул:

— Что возвращает нас к проблеме твоего присутствия в моем доме. Ответь-ка мне на один вопрос, гражданин Ренн. Ты ведь был когда-то бизнесменом, и очень неплохим. Достаточно хорошим, чтобы создать бизнес, заслуживающий того, чтобы быть украденным. Кто ты теперь, вот что меня интересует? Бизнесмен или… преступник, одержимый идиотской жаждой мести?

Ренн сел в кресло, направив дуло пистолета в потолок.

— Ни то, ни другое. Я просто хочу, чтобы восторжествовала справедливость.

— Неужели? — усмехнулся Шинто. — И где, скажи, будь любезен, ты рассчитываешь ее найти? В имперском суде, упрятавшем тебя в тюрьму? Или, может быть, в суде присяжных, где будут заседать такие же отщепенцы, как ты?

— Нет, — спокойно ответил Ренн, слегка опустив дуло пистолета и нацелив его в живот Шинто. — Я рассчитываю найти ее здесь, в стволе моего пистолета.

Шинто засмеялся:

— Знаешь, мы с тобой во многом похожи, гражданин Ренн. Гораздо больше, чем ты готов признать. Я тоже вершу справедливость на свой собственный лад, а когда это мне не удается, просто покупаю ее. Скажи-ка, гражданин Ренн, какова твоя цена? Сколько стоит твоя справедливость?

Ренн улыбнулся:

— Не так уж много. Все, что мне нужно, это код доступа к твоему компьютеру.

Шинто нахмурился:

— А потом?

— А потом я сообщу этот код одному своему другу. Он использует его, чтобы перевести на мой счет десять миллионов имперских кредитов, после чего перекачает твой банк данных в память «Земного-главного».

Кровь отхлынула от загорелых щек Шинто.

— Десять миллионов кредитов — это, конечно, много, очень много. Однако ты наверняка знаешь, что мое состояние неизмеримо больше. Мне не нравится такой поворот событий, но я выдержу. Твое второе требование, однако, совершенно неприемлемо.

Оба прекрасно понимали, что как только данные попадут в «Земной-главный», тут же будет выдан ордер на арест Шинто. «Земному-главному» понадобится всего несколько секунд, чтобы ознакомиться с данными, проанализировать их и сделать вывод, что корпорация Шинто нарушала закон неоднократно и всеми возможными способами. А несколько минут спустя в игру вступит планетарная полиция, и Шинто окажется в тюрьме.

— Ну да, — весело ответил Ренн. — Совершенно неприемлемо. Но именно это я называю справедливостью.

Шинто помолчал, глядя в пол. Когда он снова поднял голову и заговорил, его голос был холоден как сталь:

— Прощу прощения, гражданин Ренн. Я думал, ты разумный человек, способный отринуть ребячество и взглянуть на вещи здраво. Ты вызвал мое уважение своим мужеством. Я даже всерьез обдумывал, не позволить ли тебе уйти отсюда с десятью миллионами в кармане. Увы, я ошибался. Ты дурак. Бруно, убей его.

Во время этой короткой речи сверху опустился бронированный экран, защищая Шинто от пистолета Ренна.

Бруно, до сих пор стоявший как изваяние, внезапно ожил и вскинул вверх правую руку, которая прямо на глазах начала трансформироваться в лазерную пушку. Ренна это ничуть не удивило. Он уже давно понял, с кем имеет дело. Автостраж остается автостражем, какую бы одежду на него не напялили. И автостраж — это целый арсенал оружия. Он стоит бешеные деньги и способен справиться даже со взводом имперских морских пехотинцев.

Марла зарычала и рванулась вперед как раз в тот момент, когда Ренн сжал в левой руке крошечную черную коробку. Послышался громкий треск, и адский заряд буквально разрезал автостража пополам. Очень медленно и плавно верхняя половина робота с мягким стуком упала на пол. Черная гидравлическая жидкость потекла из сервомеханизмов, пачкая безукоризненно чистый ковер Шинто. Нижняя часть Бруно повернулась и слегка дернулась — это какие-то все еще функционирующие механизмы пытались выполнить последний полученный приказ.

Марла притормозила. Ренн повернулся к Шинто и сказал:

— Ой! Я, кажется, запятнал твою ветошь. Прошу прощения, но я еще раньше заметил в поведении Бруно склонность к антиобщественным поступкам и взял на себя смелость сунуть в карман его пиджака маленький сюрприз.

Шинто молчал, не отрывая взгляда от останков Бруно. С каждым мгновеньем его красивое лицо искажалось все больше. Он явно осознавал, что оказался в западне.

Внезапно улыбка Ренна растаяла, рот принял жесткие очертания.

— Думаю, хватит с тобой возиться. Давай сюда код. Или ты хочешь, чтобы я позволил Марле разнести вдребезги твой защитный экран и разорвать тебя на части?

Был прекрасный день — Ренн стал миллионером. Только что он отлично позавтракал в одном из бесчисленных ресторанов древнего швейцарского города, а теперь прогуливался вдоль изумительно красивого озера. Но больше всего его радовала короткая заметка в газете, зажатой под мышкой:

«ВИДНЫЙ БИЗНЕСМЕН ПРИЗНАН ВИНОВНЫМ Гражданин Шинто, широко известный филантроп, бизнесмен, владелец „Шинто Энтерпрайзес“, признан виновным в мошенничестве, воровстве и уклонении от налогов и приговорен к пожизненному заключению на планете-тюрьме. Подробности в обзоре имперских новостей на третьей странице».

Кто знает? Может, этот жалкий ублюдок окончит свои дни именно на Трясине. Улыбаясь, Ренн свернул за угол и увидел кибернетическую клинику. Несмотря на свое назначение, здание скорее походило на отель, чем на лечебное учреждение. Сквозь огромные бронзовые ворота нескончаемым потоком металла и плоти туда и обратно сновали киборги и люди.

Ренн был уже на полпути к ведущей в клинику широкой лестнице, когда дверь резко распахнулась и оттуда, радостно смеясь, выбежала молодая черноволосая женщина. Заметив Ренна, она помахала ему рукой и несколько раз повернулась из стороны в сторону, словно модель на подиуме, демонстрирующая одежду. Элегантная юбка в мелкую складку взметнулась вокруг ее длинных стройных ног. И вот уже красавица, сбежав по ступеням, оказалась в объятиях Ренна и прижалась к его груди. Потом она подняла лицо, и их губы наконец встретились.

А далеко-далеко отсюда, на затерянной в необъятном космосе планете, человек с ужасными шрамами на лице, стоя перед только что законченной картиной, предложил еще один тост:

— Друзья, давайте выпьем за Джонатана Ренна и Марлу Мари Мендез, где бы они сейчас ни были. Бог да благословит и сохранит их.