Неподалеку от Хот-Спрингса, штат Южная Дакота

Среда, 28 ноября 1951 года

Сверкающий голубоватым металлом «сталкер», будто краб, полз по каменистому холму. Успешно преодолев гребень, машина устремилась вниз по крутому склону к оврагу, поочередно передвигая паучьими конечностями.

Хейл слышал в наушниках треск атмосферного электричества, обрывки фраз и звуки боя, однако определить, кто одерживал верх в сражении, идущем в нескольких милях восточнее, не представлялось возможным. Следом за его «сталкером» двигались еще две такие же машины, отбитые у химер несколько месяцев назад.

Мысль воспользоваться химерианскими машинами, чтобы проникнуть на вражескую базу у Хот-Спрингса, пришла в голову Хейлу, однако сейчас, с трудом продвигаясь со своей группой по пересеченной местности, он начинал сомневаться, мудрое ли это решение.

Замысел был — застигнуть химер врасплох, появившись на их же собственных машинах, и избежать тем самым огня зенитных батарей, установленных на крыше здания. Но после нескольких часов мучительно медленного продвижения по бездорожью, съедавшего драгоценное время, Хейл беспокоился, что группа не успеет попасть в узкое окошко, проделанное пятым десантным батальоном под командованием подполковника Джека Хокинса.

Задачей Хокинса было наступать по главной магистрали со стороны Чадрона, штат Небраска. Затем, когда вонючки, находящиеся в окрестностях Хот-Спрингса, чтобы дать отпор, устремятся на юг, в игру вступят заранее выдвинутые американские войска, стиснув неприятеля с обеих сторон. Вот почему операция имела название «Железный кулак».

А пока шло сражение, Хейл со своей группой должен был обойти место боя с запада. В случае удачи группа войдет в Хот-Спрингс, не встретив сопротивления, ворвется в хранилище и захватит плутониевые стержни — до того как химеры успеют вывести из боя и оттянуть назад значительные силы.

Все зависело от хорошей коммуникации и четкой слаженности. Вот только радиосвязь с командованием батальона была в лучшем случае обрывочной, а часы на руке Хейла показывали, что его группа отстает от графика уже на пятнадцать минут. Хейл взглянул вправо.

Несмотря на дерганые рывки «сталкера» вверх, вниз и в стороны, доктор Барри оставалась совершенно невозмутимой.

— Я тут изучила карту, — сказала она, — и у меня появилась одна мысль.

Направив «сталкер» вбок, чтобы обойти россыпь больших камней, Хейл изо всех сил постарался сохранить свой тон небрежным. Он до сих пор не мог определить, кем ему приходилась Барри — начальником или подчиненным.

— Да? И какая же?

— Вершина следующего холма — одна из самых высоких точек на всем пути до цели. Давайте поднимемся по склону, оставим «сталкеров» у самого гребня так, чтобы они не высовывались, и посмотрим, что к чему. Если все в порядке, двинемся дальше.

Предложение было разумным. Судя по собственным расчетам Хейла и по карте, лежащей у него на правом колене, они приближались к точке разделения. Там «сталкерам» предстояло окончательно покинуть войска, ведущие бой на востоке.

Совершенно бессмысленная прогулка, если общий замысел не удастся.

— Хорошо, — согласился Хейл. — Так и поступим, но только если не соединимся с командованием батальона — мы уже опаздываем на пятнадцать минут.

Хейл дважды попытался связаться со штабом Хокинса, однако слышал в ответ лишь неразборчивое бормотание; в конце концов он был вынужден прийти к выводу, что химерам удалось надежно заглушить радиоканал. Не имея варианта лучше, Хейл нашел ровную площадку и остановил «сталкер».

К счастью, ближняя радиосвязь с двумя остальными машинами действовала безотказно.

— «Эхо-шесть» вызывает «Эхо-пять» и «Эхо-четыре»… Даю вам возможность немного передохнуть. Мы с доктором Барри прогуляемся к вершине и посмотрим что к чему. В одной из машин должен дежурить экипаж в полной боевой готовности. Так что расслабляйтесь по очереди. Как поняли? Прием.

— Говорит «Эхо-пять»… Вас понял, — доложил сержант Марвин Кавецки. — Прием.

— Говорит «Эхо-четыре»… Понял вас прекрасно, — вторил ему капрал Тим Йорба. — Прием.

Через пять минут все три «сталкера» выстроились на площадке. Открыв люк, Хейл пропустил Барри первой. Женщина была в брюках, и, глядя ей вслед, Хейл обратил внимание, как же хорошо они сидят.

Переступив на массивную ногу боевой машины и спрыгнув на землю, Хейл с удовлетворением отметил, что Барри прихватила с собой автоматическую винтовку «буллзай». Если не считать револьвера «магнум» сорок четвертого калибра у Хейла, вся группа была оснащена химерианским оружием, потому что там, куда они отправились, американских боеприпасов раздобыть будет негде. А патронов, скорее всего, потребуется гораздо больше, чем можно было взять с собой. Хейл сжимал в руке автоматическую винтовку «марксмэн». Хотя и изготовленное людьми, это оружие было создано на основе химерианских технологий и питалось вражескими боеприпасами. Магазин был рассчитан на двадцать один патрон, стрельба велась короткими очередями по три выстрела и с убийственной точностью.

Как только Хейл и Барри покинули кабину «сталкера», тут же стали слышны приглушенные звуки отдаленного боя, разносившиеся над прерией. Взобравшись на вершину, оба распластались на животе и достали бинокли.

Гребень тянулся с юго-запада на северо-восток, и с него открывался панорамный вид на заснеженную равнину, лежащую между холмом и шоссе, проходившим с севера на юг. В воздухе висела пелена серого дыма, но в редкие просветы виднелось поле боя. Оно простиралось по крайней мере на милю по обе стороны от изрытого воронками дорожного полотна и было покрыто сплошным ковром сожженных танков М-12 «Сейбэтус», дымящихся «сталкеров» и разбитых остовов бронеавтомобилей «Линкс».

И были трупы. Тысячи трупов. И людей, и химер, рассыпанных щедрыми горстями на окровавленном снегу. Хейл прочитал по ним ход боя так, как читает по ладони гадалка. Самая северная линия трупов, которая извивалась с запада на восток, состояла из тел десантников. Судя по тому, как они лежали, подобные мусору, который выбрасывают на берег сменяющие одна другую волны прибоя, десантники первыми столкнулись с химерами, хлынувшими неудержимым цунами на юг.

Вонючки попросту смели передовую линию десантников, буквально растоптав их боевые машины механическими лапами, и устремились вперед, уже готовые праздновать победу.

Но, проведя биноклем по затянутому дымом полю, Хейл увидел места, где уродцам нанесли удары с флангов. Там высились груды химер, попавших под перекрестный огонь и погибавших сотнями.

По обоим краям поля смерти те, кто остался в живых, готовились продолжать кровавую бойню. Хокинс выдвинул вперед резервы, и вот-вот должна была начаться новая мясорубка. Американские снаряды пролетали над полем боя и взрывались на позициях химер, поднимая столбы грязного снега. Идущая издалека артиллерийская канонада превращалась в ровный глухой гул.

Отделение огромных двуногих титанов шагало на юг, стреляя огненными шарами. Казалось, громадные чудовища были неуязвимы перед огнем из стрелкового оружия, встречавшего их продвижение. Титанов поддерживали «сталкеры», но от нескольких десятков боевых машин осталось совсем немного.

Чуть позади растянувшихся редкой цепочкой титанов двигалось подразделение разрушителей размером с роту, призванное защищать исполинов от атак пехоты. Разрушители держали поднятыми практически неуязвимые энергетические щиты, защищая себя и толпу гибридов, идущих следом. Непрерывно рвущиеся артиллерийские снаряды проделывали в рядах вонючек бреши, которые тотчас заполнялись новыми химерами.

Внезапно появились железноголовые, которые выдвинулись вперед, держа наготове «огеры», а прямо следом за ними шло не меньше тысячи обычных гибридов. Тем временем на обоих флангах показались десятки ревунов, которые со свирепым рыком метались из стороны в сторону.

Зрелище было жуткое, и Хейл, глядя с безопасного расстояния на десантников, принявших удар врага, ощутил одновременно облегчение и вину. Танки сосредоточили огонь на титанах, быстро превратив половину из них в окровавленные бифштексы, в то время как мобильные ударные группы, оснащенные реактивными гранатометами ЛБРГ, устремились вперед на бронеавтомобилях «Линкс», сея смерть среди уязвимых с тыла разрушителей. И там же сражались «часовые», боевые товарищи Хейла, которых легко было узнать по форме среди массы пехоты, устремившейся навстречу кровожадным гибридам.

Бой шел и в небе. Звено из трех «Сейбров» с ревом пронеслось на бреющем полете и обстреляло орду химер реактивными снарядами, а затем принялось поливать огнем из автоматических пушек. Сначала их появление резко склонило чашу весов в пользу людей, но положение быстро выровнялось, когда подоспели два вражеских истребителя, сразу же сбивших один из американских самолетов. «Сейбр» устремился к земле, оставляя за собой шлейф черного дыма. Приглушенный взрыв прозвучал над прерией раскатом грома.

— Проклятье, — пробормотал Хейл, опуская бинокль. — Вы видели? Бедняга даже не успел катапультироваться.

— Да, — угнетенно ответила Барри, — и вот почему нам так необходимо ядерное оружие. Идем. Сейчас лучший шанс проскользнуть мимо.

С этими словами она поднялась с земли и направилась назад к «сталкеру».

Ее мрачная решимость впечатлила Хейла. Встав, он последовал за Барри. Они спустились по крутому склону к ровной площадке, где ждали машины. Приблизившись, Хейл увидел, что Йорба и Пардо спустились на землю, пользуясь возможностью размять ноги, а Кавецки и Гейнс ждали в своем «сталкере», готовые в случае чего вступить в бой.

— Говорит «Эхо-шесть», — сказал Хейл в микрофон, закрепленный возле рта. — Седлаем коней. Пора трогаться в путь.

Обернувшись, Йорба ухмыльнулся и поднял вверх большие пальцы, после чего полез в машину следом за напарником. Кавецки показал, что все понял, дважды включив и отключив микрофон.

Через десять минут, перевалив за гребень, Хейл начал спускать «сталкер», внимательно следя, как бы какой-нибудь бдительный пилот «Сейбр» не заметил машину и не открыл на них охоту. Меньше всего Хейлу хотелось попасть под огонь американского самолета. Но если кто-то из крылатой братии еще не погиб, то ему было не до того, и «сталкеры» беспрепятственно спустились с холма.

Когда все три машины оказались в овраге, надо было только пройти по его дну до того места, где он переходил в неглубокое пересохшее русло, шедшее на восток. Здесь Хейл вывел «сталкеры» на заснеженную равнину, и машины на полной скорости зашагали в сторону Хот-Спрингса.

«На полной скорости» не означало «скоро». Хотя «сталкеры» обладали необычайным проворством, особенно на пересеченной местности, их быстрота оставляла желать лучшего. На относительно ровной поверхности любой бронетранспортер и даже танк без труда обгонял химерианские машины. Но с этим ничего нельзя было поделать, и Хейлу с товарищами оставалось только стиснуть зубы и двигаться вперед, надеясь на лучшее.

Через полчаса машины вышли на магистраль и направились по ней на север. Судя по оживленному встречному движению, сражение на юге все еще продолжалось, что радовало.

Однако тут возникла новая опасность: никто четко не понимал, как функционирует командная система химер, и Хейл беспокоился, что какой-нибудь химерианский «офицер» обратит внимание на трех «сталкеров», идущих на север, а не на юг, в сторону сражения, и попробует их развернуть. Тогда придется вступить в бой, привлечь к себе тем самым сотни смертельно опасных врагов и поставить под угрозу успех операции, ради которого отдали жизнь так много людей.

Но химеры, похоже, не загружали голову подобными вопросами, и «сталкеры» беспрепятственно прошли через мощно защищенный контрольно-пропускной пункт приблизительно в миле к югу от Хот-Спрингса. Точнее, от того, что осталось от города, поскольку по большей части он представлял собой обугленные руины. Почти каждое здание было выжжено изнутри, повсюду валялись изрешеченные пулями машины, и единственным свидетельством того, что здесь когда-то жили люди, был исклеванный вороньем труп, болтающийся на фонарном столбе.

Это зрелище наполнило Хейла яростью и решимостью.

— Отлично, — сказала Барри, сверяясь с данными аэрофотосъемки, — здесь направо, а потом прямо по улице до главных ворот.

«Сталкеры», перебирая по-паучьи ногами, дошли до конца улицы, и Хейл увидел, что полоса земли вокруг химерианской базы, разровненная тяжелой дорожной техникой, превратилась в прекрасно простреливаемую зону; ее пришлось бы преодолеть атакующим, прежде чем взять приступом окружающие комплекс металлические стены высотой в девять футов. И все это порождало весьма любопытный вопрос.

Кого боялись химеры? Американских войск вроде того десанта, что вел сейчас бой к югу от города? Или повстанцев из организации «Только свобода»? Второе казалось более вероятным — до сегодняшнего дня американская армия в основном оборонялась.

— Нас ждет незабываемый опыт, — мрачно заметила Барри, когда «сталкер» направился к массивным двустворчатым воротам.

— Тонко подмечено, — согласился Хейл, с тревогой глядя на вышки по обе стороны от ворот. — «Эхо-шесть» вызывает «пять» и «четыре»… Следите за вышками. Если откроют огонь, они ваши. А я займусь воротами. Прием.

Вместо ответа в наушниках послышалась пара сдвоенных щелчков. Через мгновение Хейл с глубоким облегчением увидел, что огромные створки разъединились и со скрежетом поползли в разные стороны.

— Мы прошли! — торжествующе воскликнула Барри, когда «сталкер» шагнул в открывшиеся ворота.

— Да, — кивнул Хейл, — но сможем ли мы выйти?

Вопрос остался без ответа. «Сталкеры» прошли по узкому проходу, повернули налево и оказались на открытом месте. Тут и там суетились гибриды, но их было не больше пятидесяти, прочих отвлекало сражение, по-прежнему бушевавшее южнее Хот-Спрингса. Над всем комплексом высоко поднималась сторожевая башня, а вокруг нее были разбросаны строения пониже, в их числе хранилище — цель, куда и собирались проникнуть диверсанты.

Однако перед этим предстояло сделать кое-что еще.

— Говорит «Эхо-шесть», — напряженно промолвил Хейл. — Как только проникнем в хранилище, вонючки поймут, что мы враги, и обрушатся на нас всеми силами, какие только смогут собрать. Так что прежде чем отправляться за ядерным горючим, давайте-ка займемся небольшой уборкой. Каждая убитая химера сейчас — это одной проблемой меньше потом. Я беру на себя вышки, а вы наводите порядок на земле. Конец связи.

И снова пара сдвоенных щелчков, после чего «сталкеры» разделились и приступили к делу. Первым открыл огонь Кавецки, скосив длинной пулеметной очередью колонну гибридов, проходивших мимо. С громким треском трассирующие пули устремились в пришельцев, разрывая их на части.

Тем временем Хейл развернул свой «сталкер» к ближайшей вышке. Верхняя ее часть представляла собой зеркальный металлический шар, где было установлено на турелях два крупнокалиберных пулемета, способных поражать цели как на земле, так и в воздухе. Разглядеть стрелков сквозь хромированную поверхность было невозможно, но Хейл отчетливо представил себе гибридов, осматривающих все вокруг. Для них «сталкеры» являлись чем-то обыденным, что не заслуживало никакого интереса.

На дисплее прозрачного забрала Хейла горела красная сетка, и, как только ее центр совместился с верхней частью вышки, он выпустил реактивный снаряд из ствола, закрепленного на левом боку бочкообразного туловища «сталкера». Выплюнув ракету, машина содрогнулась. Снаряд, зависнув на долю секунды, устремился к цели, набирая скорость.

Сверкнула яркая вспышка, после чего прогремел глухой взрыв. Одна из пулеметных установок была уничтожена прямым попаданием, вторая повернулась в почерневшей от копоти башне. Пулеметчик навел оружие на «сталкер», но не выстрелил, лихорадочно соображая, в чем дело. Случайный выстрел? Или же вражеское нападение? Гибрид никак не мог прийти к какому-то решению.

Ответ пришел в виде второй ракеты, от которой сдетонировали боеприпасы, находившееся в металлическом шаре. Второй взрыв начисто снес с вышки верхушку, оставив обугленный обрубок.

Не успел Хейл порадоваться успеху, как стрелок в соседней вышке открыл по «сталкеру» огонь. Ярко-зеленые трассирующие пули нащупали машину и застучали по корпусу. Хейл пустил содрогающийся «сталкер» боком, стараясь уйти из-под обстрела. Он понимал, что, если повернется к врагу спиной, крупнокалиберные пули в считаные секунды уничтожат силовую установку и разнесут «сталкер» на части.

— Я займусь, — сказала Барри, щелкая переключателями.

Взвыв гидравлическими приводами, башенка со спаренными автоматическими пушками поднялась над корпусом.

Провожая взглядом Барри, которая полезла в башенку, Хейл испытал противоречивые чувства. Вроде бы командиром был он, однако управлять машиной и в то же время вести огонь из всего вооружения крайне трудно, так что готовность юной особы взять на себя обязанности стрелка пришлась кстати.

К тому же Хейл был рад узнать, что Барри боец, а не бесполезный балласт.

Хейл укрылся за насосной станцией, и Барри обрушила ливень снарядов на вторую башню. Тем временем два других «сталкера» носились по химерианской базе, убивая все, что движется. Уложив несколько десятков гибридов, Кавецки и Йорба занялись пулеметными вышками на дальней стороне базы. Против объединенного огня двух «сталкеров» не смогла бы устоять ни одна вышка, и через считаные минуты все неприятельские пулеметы были обезврежены.

Когда Кавецки и Йорба вернулись к хранилищу, Хейл и Барри тоже одержали победу в единоборстве: верхняя половина второй вышки рухнула прямо на соседнее одноэтажное здание, смяв его под собой. В воздух поднялось облако пыли, вслед за которым повалил дым от вспыхнувшего пожара.

— Отлично сработано, «Эхо-шесть», — с восхищением произнес Кавецки. — Прекрасная стрельба! Прием.

— Спасибо, — ответила Барри. — Кстати, лейтенант Хейл тоже заслужил пару теплых слов.

У Кавецки и Йорбы хватило ума отключить микрофоны, но Хейл все равно знал, что они хохочут до слез. Он остановил «сталкер» перед хранилищем.

— Говорит «Шестой», — сказал он. — Пора выбираться из консервных банок. И не забудьте захватить свое барахло. Подорвать все три машины. Как слышите? Прием.

— Вас понял, — доложил Йорба. — Мне надо десять минут. Прием.

— Время пошло, — сказал Хейл, отстегивая ремни. — Выходим.

Йорба уже перебегал от одного «сталкера» к другому, закладывая взрывчатку.

Одной из причин, почему Хейл предпочел проникнуть на химерианскую базу по земле, а не высаживаться с воздуха, были зенитные пушки на плоской крыше хранилища. Но «сталкерам» недоставало роста, чтобы их расстрелять, а химерианские зенитки не годились для стрельбы по наземным целям, из-за чего наступило вынужденное затишье.

Однако гибриды, которые находились на крыше, могли стрелять по нападавшим из «буллзаев» и «огеров», что они и поспешили сделать.

Как только ботинки Хейла коснулись бетона, он был вынужден укрыться за одной из крабьих ног «сталкера» и открыть ответный огонь из винтовки «марксмэн». Задача была не просто уложить побольше гибридов, а не дать вонючкам поднять голову, чтобы Йорба мог довести дело до конца, не отвлекаясь на вражеский огонь. Остальные бойцы группы скрылись от глаз химер у входа в хранилище.

Что, впрочем, не помешало гибридам стрелять по ним из «огеров» сквозь крышу и стены.

Хейл начал щелкать гибридов одного за другим, словно мишени в тире. В основном он целился в головы, и каждое попадание отмечалось кровавым облачком. Вскоре химеры не выдержали и отступили, не желая нести дальнейшие потери. Это позволило Хейлу схватить снаряжение, перебежать через открытое пространство и присоединиться к остальным, которые как раз заканчивали приготовления.

Кавецки был при «огере», Гейнс, Пардо и Барри вооружились «буллзаями». Также ученая захватила два небольших карабина «рипер», которые висели у нее на манер пистолетов в специальных кобурах.

Это, как и многое другое в Барри, поставило Хейла в тупик. Почему карабины? Для пущего эффекта, чтобы придать себе более воинственный вид? Или же то был сознательный выбор человека, который знает, что не слишком хорошо обращается с пистолетом?

Ответа не было.

— Взрывчатка заложена, сэр, — доложил Йорба, присоединяясь к маленькой группе. У него также был «огер». — Заряды сработают, как только мимо пробежит что-либо крупнее спаниеля. Так что ни в коем случае не возвращайтесь к машинам, а то здорово пожалеете!

У Йорбы были черные волосы и круглое смуглое лицо, и он никогда не унывал, что было одним из многих качеств, которые нравились в нем Хейлу.

— Отличная работа, капрал. И спасибо за предупреждение. А теперь давайте зайдем внутрь, отыщем плутониевые стержни и поскорее уберемся отсюда ко всем чертям. Помните, забирать нас должны с крыши, и там полно вонючек. Капрал Йорба, будьте так любезны, откройте эту дверь.

Довольно ухмыльнувшись, Йорба достал из подсумка на ремне то, что он называл «отмычкой», и прилепил к створке дверей полоску пластида.

— Лучше отойти, — весело предложил он и быстро последовал собственному совету.

Отбежав на достаточное расстояние, капрал обернулся.

— Сезам, откройся!

Сказав это, он подорвал заряд. С резким хлопком «отмычка» взорвалась, правая половина двери осела, и из образовавшейся дыры повалил дым.

Восприняв это как приглашение, Гейнс бросил внутрь гранату и стал ждать взрыва. Ждать пришлось недолго, после чего он хорошенько лягнул по нижней части двери. Та вывалилась наружу, едва не раздавив его, и с громким стуком упала на бетон.

Гейнс ворвался внутрь первым, Хейл следовал за ним по пятам. Оказавшись за дверью, они отскочили в разные стороны, уворачиваясь от огня защитников, однако таковых не обнаружилось. Внутри было темно — настолько темно, что потолок терялся над головой; два единственных источника света виднелись высоко вверху.

Подоспели остальные. Прямо впереди были две двери, разделенные двадцатифутовым простенком. С этого момента, согласно плану, утвержденному в Небраске, общее командование брала на себя Барри. И приступила она немедленно.

— Ищем лифт, лестницу или пандус, — уверенно заявила она. — Скорее всего, ядерные стержни хранятся на самом нижнем уровне. Входим в левую дверь и смотрим в оба.

Хейл кивнул.

— Первым идет Гейнс, за ним я, потом доктор Барри, Йорба, Пардо и Кавецки. Сержант, ты прикрываешь нам тыл… Не люблю сюрпризы.

— Так точно, сэр.

Рост Гейнса достигал шести футов шести дюймов. У него была большая голова с тонкими, совершенно незаметными губами и воинственным подбородком. Как и все «часовые», Гейнс отлично стрелял, но еще у него была прямо-таки сверхъестественная способность находить ловушки, поставленные химерами. Одни говорили, что все дело в необычайно остром зрении, другие — что он лучше прочих чувствует исходящий от вонючек смрад.

Как бы там ни было, у Гейнса это получалось мастерски — полезное качество, когда ведешь группу по коридору, вдоль которого тянутся прозрачные капсулы высотой семь футов и в каждой из них по гибриду. Разглядеть тварей было трудно — их окутывал переливающийся перламутровым блеском газ, но, судя по полной неподвижности, они спали. Или пребывали в коме. Точный диагноз сейчас не имел значения — лишь бы не нападали.

— Думаю, они ранены и проходят курс восстановления, — предположила Барри. — Хотя возможно, их так хранят… И это что-то вроде склада.

Хейл еще никогда не видел ничего подобного, и ему сразу стало не по себе. Призрачную тишину нарушало лишь тихое ворчание насосов. Некоторые капсулы пустовали, но, по прикидкам Хейла, минимум в пятидесяти из них находились гибриды, а если предположить, что в соседнем коридоре вонючек было столько же, выходила сотня.

Его размышления прервал голос Гейнса, прозвучавший в наушниках.

— Вижу впереди что-то вроде лифта. Прием.

Теперь его увидел и Хейл. Больше того, сверху спускалась открытая платформа! Когда она оказалась ниже уровня потолка, стали видны четыре пары ног — гибриды, уцелевшие бойцы зенитных расчетов, отправились разобраться с незваными гостями.

Взяв на мушку одного из чудищ, Гейнс выпустил очередь. С громким криком гибрид полетел с платформы.

Но вонючки открыли ответный огонь, и Гейнсу попали в плечо. Пуля развернула его и швырнула на пол. Хейл и Йорба тоже начали стрелять, и поскольку гибриды стояли одной кучей, с ними было покончено в считаные секунды.

— Возьмите лифт под контроль! — крикнул Хейл. — Он понадобится — и нам больше не нужны визитеры сверху.

Пардо бросился вперед, чтобы захватить залитую кровью платформу, а Хейл наклонился над Гейнсом. Рана в плечо, которая обычного солдата вывела бы из строя, уже начинала затягиваться.

— Повезло, — заметил Хейл, помогая «часовому» встать. — В следующий раз пригибайся.

— Слушаюсь, сэр! — ухмыльнулся Гейнс.

— Отлично. — Хейл махнул рукой, подзывая остальных. — Спускаемся вниз. Всем быть начеку. Никто не знает, что нас там ждет.

Доктор Линда Барри, поднявшись за Кавецки на платформу, испытала позывы к рвоте. Одно дело стрелять из автоматической пушки по хромированному шару, и совсем другое — перешагивать через окровавленные трупы. Отчасти дурнота объяснялась удушливым смрадом, похожим на запах протухшего мяса; более отвратительного зловония Барри встречать не приходилось. В какой-то степени это было следствием того, что один из гибридов оказался практически выпотрошен пулями, но основной причиной был обычный запах химерианских тел, что наполняло презрительное слово «вонючка» новым смыслом.

Какой-то гибрид судорожно дернулся и хотел было приподняться, но Хейл прицельным выстрелом вышиб ему мозги. Для Барри это было уже слишком, и ее тотчас вырвало.

Поскольку еды в желудке оказалось немного, приступ закончился быстро. Подняв голову, Барри поймала взгляд золотистых глаз Хейла.

— Сожалею, — сочувственно произнес он. — Все мы прошли через это. Но химеры не люди. Больше не люди. Постарайтесь не забывать об этом.

Барри тыльной стороной кисти стерла с губ остатки рвоты. Неужели Энтони испытывал то же самое в день, когда был убит? Тошноту, страх потерпеть неудачу, но при всем том неудержимую решимость идти до конца?

«Да, — подумала Барри, — теперь я знаю. Хейл сказал правду. Энтони был храбрым».

Но тут послышалось жужжание, и платформа начала опускаться.

Все застыли, сжимая оружие наготове. Спустившись на нижний уровень, платформа плавно остановилась. И снова здесь оказался полумрак, но, приглядевшись, Хейл различил многие ряды прочных стеллажей.

— Так, ничего не говорите, — бросил он через плечо. — Дайте-ка угадаю. Вы собираетесь пройтись по супермаркету.

Барри уже полностью пришла в себя.

— Да, — твердо ответила она, — собираюсь. Стержни могут быть где угодно.

— Вас понял, — стоически ответил Хейл. — Кавецки и Пардо охраняют лифт, остальные идут вперед. Я в голове, доктор — вторая, Йорба — замыкающий. Пошли.

Винтовка Хейла не была оснащена подсветкой заводского изготовления, но этот недостаток был исправлен с помощью фонарика и длинного куска изоленты. Хейл передвинул рычажок в положение «включено», и впереди ожило пятнышко света.

Барри закинула «буллзай» за спину, чтобы обеими руками держать кинокамеру. У кинокамеры была своя подсветка, и два источника света позволили изучить то, что лежало на стеллажах. Хейл не увидел ничего знакомого, но тут Барри, остановившись, протянула руку к какому-то механизму.

Прежде чем Хейл смог ее остановить, похожий на большое насекомое патрульный зонд внезапно ожил. Хейл успел только схватить Барри и отдернуть ее назад, как в нескольких дюймах от них машина открыла смертоносный огонь. Пули прошли мимо, а когда зонд начал сползать с полки, Гейнс всадил в него очередь из автоматической винтовки. Машина взорвалась, обсыпав всех вокруг крошечными осколками, которые больно впились в кожу.

И тут разверзлась настоящая преисподняя.

«Разбуженные» смертью собрата, десятки зондов взметнулись под потолок. Наполнив воздух зловещим жужжанием, доносившимся со всех сторон, они открыли огонь по людям. Хейл, Гейнс и Йорба тоже стреляли, но в темноте зонды были практически невидимы.

— Всем в укрытие! — крикнул Хейл, выпуская из «марксмэна» маленький полуавтоматический зонд. — Иначе не выйдет.

Единственным укрытием были большие контейнеры, составленные вдоль ближайшей стены. И когда выпущенный из винтовки зонд начал стрелять по более крупным противникам, тем самым отвлекая внимание на себя, Хейл увел группу через проход. Между контейнерами оставалось свободное место, к тому же два из них пустовали, что было как нельзя кстати.

— Говорит «Эхо-пять», — послышался в наушниках голос Кавецки. — Нам стоять на месте? Или бежать к вам? Прием.

— Следите за лифтом, — ответил Хейл под звон пуль, колотящих по стенкам контейнеров, — но найдите укрытие. Зонды могут пожаловать и к вам. Прием.

Двумя щелчками Кавецки подтвердил получение приказа. Пользуясь теплонаводящим прицелом, Йорба стрелял по зондам сквозь стенку контейнера, в котором прятался. Поймав ритм, он начал сбивать зонды с механической точностью. Одни машины взрывались, на мгновение озаряя просторное помещение яркой вспышкой, другие просто падали на стеллажи, на контейнеры, на пол.

Хейлу удалось прицельными выстрелами сбить еще пару зондов. Вскоре бой закончился, и в хранилище наступила неестественная тишина.

Барри первой выползла из укрытия.

— Пошли, — сказала она. — Не думаю, что стержни на этом уровне, но проверить надо, а время идет.

Хейл махнул рукой, и маленькая группа последовала за Барри к стеллажам, где осмотр продолжился. Потребовалось около десяти минут, чтобы подтвердить предположение ученой.

— Значит, ядерные стержни где-то в другом месте, — заключила Барри. — Вероятно, уровнем ниже. Нужно возвращаться к лифту.

Там ждали Кавецки и Пардо. Группа вновь собралась вместе, и Гейнс подошел к пульту управления.

— Проверьте оружие, — мрачно напомнил Хейл, когда платформа начала опускаться. — Если внизу вонючки, они уже готовы нас встретить.

Однако на этом уровне засады не обнаружилось. Единственными источниками света были равномерно расположенные тусклые лампочки. Разведчики сразу поняли, что помещение отличается от предыдущего.

Пол был накрыт решетками. Под ними виднелся лабиринт просторных сообщающихся камер, заполненных, судя по всему, водой. Все камеры были заставлены вертикальными ящиками, одни были пустыми, а в других находились цилиндрические предметы.

Над камерами проходила система рельсов, по которым перемещались лебедки с крючьями на цепях, способные доставлять ящики в любое место в пределах уровня.

— Вот они! — восторженно произнесла Барри, когда платформа остановилась. — Чтобы ядерные стержни оставались холодными, их хранят в камерах с водой.

Как понял Хейл, стержни делились по размеру на несколько видов.

Барри поспешила вперед, и ему пришлось догонять ее бегом. Кавецки и Йорба остались охранять лифт. Гейнс и Пардо последовали за командиром.

— Вот! — объявила Барри, останавливаясь. — Видите стержни поменьше? Это то, что нам нужно.

Посмотрев в указанную сторону, Хейл увидел ряд камер, приблизительно половина которых была заполнена серебристыми емкостями величиной с обычный кислородный баллон. Это означало, что емкости крупнее, чем хотелось бы Хейлу, и, несомненно, более тяжелые, что объясняло нужду в лебедках.

— Думаю, сами стержни диаметром как молочная бутылка, — сказала Барри, — и вдвое длиннее. В каждом баллоне их, вероятно, три или четыре, защищенных стальным цилиндром и экранирующим слоем толщиной по крайней мере три дюйма. Между стержнями — какое-то вещество, поглощающее нейтроны. Нужно сделать вот что: вытащить один баллон, загрузить его в транспортировочный контейнер из тех, что составлены у дальней стены, и поднять на крышу.

Хейл посмотрел ей в лицо.

— И всего-то? А я-то думал, придется попотеть.

Барри прищурилась.

— Время идет, Хейл… Может, начнем шевелиться?

— Ну хорошо, — уступил Хейл, оборачиваясь к Гейнсу. — Тащи сюда лебедку. Пардо, забирайся наверх, будешь управляться с крюками.

— Так точно, господин лейтенант, — отозвался Пардо, прислоняя оружие к решетке. — Будьте спокойны, мы быстренько вытащим эту штуковину, — уверенно добавил он.

Фурия жила в вечном настоящем.

Она не думала, в том смысле, в каком думают люди, да ей это и не было нужно. Задача ее была проста — выполнить тщательно расписанную последовательность действий, которые в сочетании с действиями других химер позволят вирусу, породившему их всех, завоевать планету.

Любую планету.

В данных обстоятельствах ей было предназначено жить в определенном объеме воды и защищать ее от всего, что не являлось химерами. Так что когда на решетке вверху появились нехимеры и послышалась их речь, звучавшая для монстра бессмысленной какофонией, фурия последовала туда, где, как она знала, находился единственный доступ к воде.

Скрытная от природы, фурия бесшумно скользила в темных глубинах, ловко орудуя гибким хвостом.

Гейнс с громким лязгом подтащил лебедку к тому месту, куда слез Пардо, и опустил вниз два крюка.

Поймав крюки, Пардо нагнулся, чтобы зацепить баллон. Гейнс наблюдал, держа в руке пульт управления лебедкой. Как только он нажал кнопку со стрелкой вверх, послышалось громкое завывание, цепи снова загрохотали, и баллон начал подниматься.

Пардо сидел на корточках, дожидаясь, когда баллон покажется над мелкой рябью, но тут из воды вырвались клещи и схватили его за горло. С искаженным от боли лицом Пардо издал жуткое бульканье, вскинув обе руки к жилистой лапе.

Увидев, что произошло, Хейл мгновенно открыл огонь. Поднимая в воздух фонтанчики воды, пули искали цель, но мерзкая тварь оказалась на редкость упорной. Барри не успевала достать ружье из-за спины, а стреляя из «рипера», можно было зацепить Пардо, и ученая, похоже, решила сама броситься в воду, но Хейл ее опередил.

Тварь уже утащила Пардо под воду. В отчаянной попытке спасти «часового» Хейл спрыгнул на бетонную переборку между камерами, выхватывая «магнум» сорок четвертого калибра. Обе руки привычно стиснули рукоятку, но даже они с трудом справлялись с мощной отдачей. Хейл всадил все шесть разрывных пуль в бурое тюленье тело химеры.

Вода окрасилась кровью, вернее сказать, вода превратилась в кровь, и то, что осталось от Пардо, поднялось на поверхность. «Часовой» всплыл животом вверх, и Хейл, увидев, что у того полностью отсутствует лицо, инициировал срабатывание вторичного заряда. Все шесть пуль, застрявших в теле чудовища, сдетонировали, разорвав его на мелкие куски. Послышалась серия наложившихся друг на друга хлопков, вода забурлила, и на поверхности показались ошметки кровавой плоти.

Победа не принесла Хейлу удовлетворения. Выбросив стреляные гильзы в воду, он вставил новые патроны из устройства быстрой перезарядки, одного из двух, висевших у него на ремне, и загнал барабан на место. Револьвер отправился обратно в кобуру.

Баллон уже был поднят наверх, и Гейнс повез его к лифту.

— Извини, — тихо промолвила Барри, — но нам пора уходить.

— Да, — ответил Хейл. — Знаю.

И ему снова пришлось сделать то, что он уже делал столько раз, — бросить погибшего товарища. Плавающего в резервуаре с охлаждающей жидкостью, с обезображенным лицом, потерявшего человеческий облик.

Когда Хейл и Барри вернулись к лифту, Кавецки, Йорба и Гейнс уже переложили баллон в транспортировочный контейнер, оснащенный специальными подставками и защелками, чтобы удерживать его на месте. После того как крышка была надежно закрыта, осталось только поднять контейнер на крышу. И именно там, по расчетам Хейла, группу ждали самые серьезные неприятности.

С момента нападения на базу прошло уже больше часа, а это означало, что подкрепление придет к химерам с минуты на минуту, если уже не пришло.

Когда платформа лифта двинулась вверх, послышались лязг и щелчок — Хейл вставил полный магазин в «буллзай», оставшийся от Пардо. Хотя «марксмэн» идеально подходил для некоторых ситуаций, безумие рукопашного боя не входило в их число.

Не успела эта мысль мелькнуть в голове у Хейла, как он услышал нестройный хор из утробного рева, яростного визга и бессвязного бормотания, и целая орда гибридов набросилась на людей. Кто-то выпустил их из хранилища с капсулами, и воздух наполнился смрадом десятков разъяренных монстров.

К счастью, гибриды были безоружны, но все же их натиск оказался мощным: сразу шесть отвратительных созданий залезли на платформу, и одна химера тотчас кинулась на Гейнса. Пуля «часового» прошла сквозь гибрида, застряв в другом, что стоял позади, но все же мерзкая тварь успела вонзить клыки. Ярко-алая кровь брызнула на платформу, и Гейнс повалился вниз, с разорванным горлом и стекленеющими глазами.

Платформа продолжала подниматься, и Хейл, Кавецки, Йорба и Барри расстреливали озверевшую толпу в упор из автоматического оружия. Безумный треск выстрелов и вопли умирающих гибридов слились в единую какофонию.

Разрядив «буллзай», Барри выхватила оба «рипера» и продолжала стрелять в напиравшую ораву. Химеры падали, словно подкошенные колосья пшеницы перед комбайном, своими трупами образуя баррикаду, которая надежно отгородила поднимающийся лифт от остальных гибридов.

В самый последний момент Хейл бросил две гранаты, услышал сдвоенный приглушенный взрыв и испытал удовлетворение от того, что еще с полдюжины химер расстались с жизнью.

Но тут перегруженная трупами платформа доставила разведгруппу и добытый такой дорогой ценой трофей на плоскую крышу здания. Зенитные батареи по-прежнему действовали, и хотя гибридов здесь было уже меньше, по лифту тут же открыли ураганный огонь.

Ближайшие химеры находились всего в каких-нибудь десяти шагах, и они сумели зацепить Кавецки и Йорбу, правда, ценой собственной жизни. Это дало группе контроль над одной из зениток и северо-западной частью крыши. Раны Кавецки и Йорбы были не смертельные. Оба укрылись за лафетом и щитом орудия, а пулевые отверстия в их телах уже начинали заживать.

Хейл присел на корточки рядом с Барри; обоих защищал от пуль, барабанящих беспрерывным градом, металлический транспортировочный контейнер. Отложив «буллзай», Хейл приготовился пустить в дело «марксмэн», но тут ожила рация.

— «Голливуд» вызывает «Эхо-шесть». Мы подлетаем со стороны юга. Как слышите? Прием.

Голос был знакомый.

— Первис? Это ты? Прием.

— А кого еще могли послать на выручку к твоей жалкой заднице? Я по-прежнему в черном списке за ту прогулку к северу от Валентайна. Прием.

— Я очень сожалею об этом, честное слово. Давай-ка угощу тебя и весь экипаж выпивкой? По стакану… нет, по два стакана каждому? Лишь заберите нас с этой чертовой крыши. Прием.

— Считай, ты уже на борту, — обнадежил Первис. — Вот только двумя стаканами тут не обойдется. Прием.

— Пока не спеши вести сюда «Очаровашку», — предупредил Хейл. — Сначала нам нужно разобраться кое с какими вонючками — не говоря про зенитные батареи. Прием.

— Понял, — сказал Первис. — Как там у вас дела? Прием.

— Не так чтобы очень. Ты не мог бы парочку раз пройтись на бреющем и проредить уродцев из пушек? Прием.

— Твое желание для меня приказ. Тут рядом кружат два «Сейбра». Больше всего на свете они будут рады окатить вонючек свинцом. Прием.

— Только пусть не трогают само здание, — попросил Хейл. — Конец связи.

В юго-западном углу крыши оставался один-единственный гибрид. Он не мог ввести в игру зенитную пушку, поскольку механические ограничители держали ствол нацеленным в небо. Однако гибрид отстреливался, укрываясь за щитом. Хейл разрешил эту проблему, запустив в сторону вонючки зонд. Зонд пролетел над зенитной батареей и уложил гибрида с одного выстрела.

Теперь в руки людей перешла вся западная половина крыши. Как раз в этот момент с юга прилетел первый реактивный «Сейбр». Сорвавшиеся с пилонов неуправляемые реактивные снаряды разметали на земле отряд железноголовых, спешащих к зданию. Куски тел все еще кружились в воздухе, когда пилот открыл огонь из пулеметов пятидесятого калибра. У истребителя их было шесть, и свинцовый ливень проложил полосу смерти и разрушений через всю базу. Самолет пролетел так низко, что люди на крыше успели разглядеть в кабине голову пилота.

У химер все еще оставалось два зенитных орудия, и один из гибридов, проводив взглядом пролетающий «Сейбр», развернул пушку, намереваясь выстрелить вдогонку. Но тем самым он подставил спину Хейлу, и тот, дождавшись, когда перекрестие прицела «марксмэна» вспыхнет красным, выстрелил. Окатив щит орудия фонтаном крови, гибрид повалился вперед, а в это время Йорба пригвоздил другую химеру из «огера».

— За Пардо! — крикнул он.

В это мгновение Барри вскочила и побежала к последней зенитной батарее, стреляя на ходу.

— Нет! — заорал Хейл, бросаясь следом, но было уже слишком поздно.

Град химерианских пуль скосил молодую женщину. Кавецки и Йорба принялись стрелять в двух уцелевших вонючек, и те нырнули в укрытие.

Присев рядом с упавшей Барри, Хейл выхватил гранату и бросил ее под щит орудия. Сверкнула яркая вспышка, и обоих гибридов разорвало в клочья.

Вскоре на крышу легла тень «Очаровашки». Хейл подхватил Барри на руки. Она оказалась на удивление легкой. Вся рубашка была в крови, глаза глядели на Хейла.

— Я умру?

— Нет.

И хотя он знал, что Барри не может услышать его голос за ревом винтов СВВП, Хейл почувствовал, что она его поняла.

— Ты лжец, Хейл, — прошептала Барри. Хейл вынужден был склониться к ее губам. — Все мы умрем. Вопрос только в том — когда.

Она потеряла сознание, но ее уже подхватили медики. Все оставшиеся в живых члены группы поднялись на борт самолета. Кавецки и Йорба проследили, чтобы контейнер с ядерными стержнями был надежно закреплен на полу. Через считаные секунды СВВП поднялся в воздух. Хвостовой стрелок палил как одержимый в двух титанов, появившихся со стороны севера.

«Очаровашка» развернулась и полетела на юг. Умом Хейл сознавал, что операция прошла успешно; так почему же его не покидало чувство, что все окончилось неудачей? Этот вопрос, как и многие другие, остался без ответа.