Желтая пресса все-таки добралась до Марьяны Проглядовой и Антона Шпильки, их более чем красноречивые фотографии с не менее красноречивыми комментариями в один из дней украсили ряд популярных журналов и газет. Публикации попали в цель, и Родион Проглядов подал на развод.

Марьяна наняла известного, очень дорогого адвоката и, к удивлению общественности, отсудила у благоверного львиную долю совместно нажитого имущества. Оставила его чуть ли не в одних трусах. Своим примером она вдохновила целый отряд брошенных олигархами бывших жен на борьбу за материальные блага и достойное место под солнцем. Очередь на ведение скандальных дел к адвокату значительно выросла, пропорционально резко скакнули вверх и его гонорары.

Возросла и популярность главного редактора телеканала Антона Шпильки, доселе известного разве что только дотошному телезрителю, внимательно читающему титры передач. И бедняга Антон не знал, радоваться этому или огорчаться. На него смотрели одни с восторгом, другие с нескрываемой завистью, некоторые пытались его уколоть, сказать или сделать какую-нибудь гадость. Но это, как говорится, печальные издержки славы, и Шпилька переносил их стоически.

Понятно, что Марьяну Проглядову, влиятельную богатую даму, боялись задеть, иначе сотрет в порошок, поэтому отыгрывались на безобидном редакторе, и особенно в этом преуспевали средства массовой информации. Конечно, это задевало Антона, но он старался не показывать виду, и только дома полностью расслаблялся и плакался своей домработнице Павлине в жилетку.

С Марьяной они почти не виделись, та целыми днями пропадала то в суде, то с адвокатом Адольфом Крейкером, и Шпилька этому был скорее рад. Последние события окончательно отвратили его от возлюбленной. Любовь, так неожиданно и страстно вспыхнувшая, вдруг так же неожиданно затухла.

Утешаясь в объятиях Павлины, он размышлял:

«И вовсе это была не любовь, а кратковременная страсть. Марьяна — роковая женщина. Хорошо, что все так закончилось, могло быть и хуже, — ежился он. — Этот зверь, ее бывший муженек, мог бы меня и убить!»

Счастливая домработница нежно гладила нервно вздрагивающего хозяина и сладко вздыхала, мечтая о замужестве.

Но Антон Шпилька напрасно думал, что все закончилось, у Марьяны на него были свои планы. И поэтому, когда она позвонила ему, Шпилька оказался в полной растерянности. Не успел он прийти в себя, а тут опять труба завет в поход.

— Привет, солнце мое, — пропела Марьяна. — Ты не забыл свою рыбку?

— Не забыл, — с фальшивой радостью проскрипел он.

— Я так соскучилась, — прощебетала Марьяна. — Может, встретимся сегодня?

Недовольно скривившись, Антон нарочито бодрым голосом подхватил ее предложение.

— Ты будто мои мысли читаешь, нет минуты, чтобы я не думал о тебе и не мечтал встретиться.

Скептически хмыкнув, она бросила:

— Вот и замечательно. Подъезжай сейчас ко мне, заодно мою новую квартиру посмотришь.

Продиктовав адрес, Марьяна добавила:

— Кстати, купи по дороге что-нибудь выпить и легкие закуски.

Шпилька, угрюмо нахмурившись, потащился в гардеробную одеваться. Увидев расстроенного хозяина, Павлина кокетливо пропела:

— Может, помочь одеться?

Цыкнув на домработницу, Антон нехотя выбрал костюм и вызвал такси.

— А что, на своей машине не хотите ехать? — не унималась домработница. Ревность душила ее. Только все с хозяином наладилось, и вот, пожалуйста, опять с кем-то на свидание собрался. Так парфюмом надушился, что в нос бьет.

Антон с великим наслаждением сорвал на ней дурное настроение, грубо наорав.

Не привыкшая к такому обращению, Павлина надула губы, хлопнула дверью и гордо удалилась на кухню.

Заехав в супермаркет, Антон накупил закусок, вина и помчался к возлюбленной.

Новая девятикомнатная квартира Марьяны располагалась в новом элитном доме в тихом старинном переулке в центре города. Даже странно, что в историческом месте, среди тесно прилегающих друг к другу древних особняков, втиснули современное здание.

«Наверняка Родион Проглядов постарался», — презрительно ухмыльнулся Шпилька.

В просторном озелененном вестибюле консьержка подозрительно разглядывала гостя, пока ждала соединения с квартирой Марьяны Проглядовой. Удостоверившись, что Антона Шпильку ждут, она милостиво кивнула.

— Проходите.

Войдя в зеркальный сверкающий лифт, Антон глянул на потолок и заметил глазок видеокамеры. Это была уже третья. Первая — над подъездом, вторая — в вестибюле и вот третья — в лифте.

«Надо же, весь дом ими нашпигован, представляю, что здесь за публика живет, — усмехнулся он. — И денег, и связей, похоже, куры не клюют».

Марьяна встретила его в широком небесно-голубом японском кимоно. Влажные волосы живописно рассыпались по ее плечам.

Пахнув чем-то необычайно свежим и изысканно ароматным, она проворковала:

— Неси пакеты на кухню.

Переходящая в столовую кухня поразила Антона своими размерами.

— Да у тебя апартаменты, словно Версаль, — изумленно присвистнул он.

Его наивное изумление избалованной Марьяне пришлось по душе.

— Тебе правда нравится? — улыбнулась она.

— Правда, — восторженно причмокнул он.

— Тогда привыкай, теперь здесь будет наше гнездышко, хватит прятаться по разным углам.

— Разве нам с тобой у меня было плохо? — заволновался он. Ему совсем не улыбалось поселиться у такой своенравной, властной особы, как Марьяна.

Презрительно тряхнув головой, женщина заявила:

— Все бы ничего, но твоя озабоченная прислуга мне поперек горла стоит.

В ответ у Антона вырвался неразборчивый клекот, и он молча стал засовывать продукты в огромный холодильный шкаф, вмурованный, словно сейф, в стену.

Тем временем Марьяна, вдохновленная восхищением любовника, стремясь потешить свое тщеславие, потащила его показывать квартиру. Закончив осмотр покоев, она привела Антона в причудливо оформленную ванную. Белоснежная, отделанная бледно-розовым и бледно-зеленым перламутром, огромная ванная была оснащена лучшими современными видами гидромассажа. Часть ванной занимал бассейн. Рядом примостилась небольшая сауна.

— Детка, да у тебя тут приемный зал, а не комната для гигиены! — хохотнул пораженный Шпилька. — Первый раз такую красоту вижу.

— Так, может, мы здесь и отметим новоселье? — возбужденно взвизгнула Марьяна.

— Я не против, — подхватил Антон. Идея ему понравилась.

— Тогда за дело, — оживилась хозяйка и отправилась на кухню готовить закуску.

Антон последовал за ней и принялся открывать вино, но тут выяснилось, что в новой квартире нет посуды, и в том числе бокалов.

— И что теперь делать? — беспомощно надула губки Марьяна. В глубине души она осталась той провинциальной девицей, какой была двадцать лет назад, и свалившееся на нее благодаря мужу огромное богатство не прибавило ей ни вкуса, ни фантазии. А любая неожиданно возникающая трудность ставила ее в тупик. Свое смущение и неуверенность она прятала за маской опытной светской львицы.

— Будем пить прямо из бутылки, — нашелся Антон.

— Замечательно! — восторженно захлопала она в ладоши.

Сумерки застали влюбленную парочку в огромной ванной. Марьяна зажгла большие ароматические свечи, стоявшие вокруг в большом количестве. Помещение сузилось, темные тени сгрудились над водой. Терпкое вино пьянило. Нега и истома охватили их, и, лежа рядом, они чувствовали необыкновенное блаженство.

— Как чудесно, — нарушила тишину Марьяна. — Так бы и лежала в теплой, ласковой воде рядом с тобой.

Антон открыл рот, намереваясь ответить любовнице, но тут в глубине квартиры что-то ухнуло, раздался сдавленный крик и вновь воцарилась тишина.