Завещание Виолетты Генриховны тревожило Диану. Загадочный «Реквием» Моцарта не давал ей покоя. Если ноты у старушки и впрямь имелись, куда они могли исчезнуть? Почему она не указала в завещании, кому их нужно передать? Не значит ли это, что Вебер еще при жизни сама отдала «Реквием» кому-то? Или ноты находятся в ее вещах и Диана сама должна решать, что делать с ними? Копия завещания осталась у Суржикова, а она еще не успела как следует изучить документы.

Диана вздохнула. К чему ей эти лишние проблемы? Столько на нее свалилось, а тут от работы голова пухнет, она поежилась и взглянула на часы. Было уже без пятнадцати двенадцать, а Эмилия на работу еще не пришла.

«Безобразие, — злилась Диана, — действительно, права Эмилия, распустила я коллектив, а в первую очередь ее».

В фойе послышались шум, голоса, смех. Кто-то поднял крышку рояля и пробежался по клавишам. Диана поняла, что на новый сеанс начали запускать зрителей.

Она вышла в фойе. Смешливый подросток одним пальцем наигрывал чижика-пыжика. Его окружили несколько других ребят его возраста и весело хохотали.

— Кто вам разрешил трогать инструмент? — возмутилась Диана.

От неожиданности паренек отпустил крышку, и она больно ударила его по пальцам, неудачливый музыкант вскрикнул.

— Вот что бывает, когда лезешь куда нельзя! — строго заметила Диана. — Покажи руку, не сломал ничего?

— Нет, — буркнул парень и попятился от инструмента.

Диана отправила ребят в зал, а сама принесла большой кусок ткани и накрыла рояль.

Эмилия все не появлялась. Диане самой пришлось заниматься административной работой. Лишь когда начался сеанс и фойе опустело, она смогла вернуться в свой кабинет. На столе надрывался телефон. Диана взяла трубку и услышала недовольный голос следователя Суржикова:

— Диана Глебовна, наконец-то! Уже час пытаюсь до вас дозвониться! Мне нужно, чтобы вы подъехали в морг на улице Холзунова, это недалеко от вашего кинотеатра.

— Зачем? — неприятно удивилась Диана.

— Нужно опознание произвести.

— Какое опознание? Что вы имеете в виду? — испугалась она.

— Приезжайте, это не телефонный разговор, — отрезал следователь.

Прихватив сумочку, Диана закрыла дверь кабинета и поспешила к выходу.

— Я скоро буду, — нервно бросила она билетершам и побежала к остановке троллейбуса.

Суржиков встретил ее в вестибюле.

— Что случилось, Егор Иванович? — с тревогой спросила Диана.

— Ничего хорошего, — буркнул следователь, отводя глаза. — Вам нужно опознать Эмилию Бобрышеву.

У Дианы к горлу подкатила дурнота, ноги будто подкосились, она оперлась спиной о стену.

— Вы хотите сказать, что Эмилия мертва?..

Суржиков нахмурился:

— Да, сегодня утром ее задушили.

— Не может быть! — ахнула Диана и с ужасом уточнила: — Струной?

Следователь молча кивнул.

В вестибюль вышел патологоанатом в голубой медицинской форме и молча махнул Суржикову.

Следователь указал Диане идти за ним. Отвратительный сладкий запах формалина пахнул им в лицо.

Патологоанатом подвел посетителей к столу и поднял простыню. Диана невольно отшатнулась, ее трясло.

— Да, это Эмилия.

Подписав протокол опознания, Диана на ватных ногах вышла из здания морга, на воздухе ей стало чуть лучше. Суржиков вышел следом.

— Кто это сделал? — всхлипнула Диана и полезла в сумочку за носовым платком.

— Судя по всему, тот же маньяк.

— И что же вы его никак не поймаете?! — с отчаянием и страхом выкрикнула Диана.

Мрачно нахмурившись, следователь проронил:

— Работаем.

— А где это произошло?

— Бобрышеву нашли на набережной, у моста.

— Неужели там, где мы видели того типа прошлый раз? — удивилась Диана.

— Может быть, покажете мне место, где это произошло? — предложил следователь.

Диана кивнула и вдруг осознала, что Эмилия, ее подруга, мертва, и расплакалась.

— Понимаю ваше состояние, — вздохнул Суржиков. — Может быть, валерьянки? Я попрошу в морге, у них должна быть.

Но Диана хотела поскорее уйти от этого страшного здания и решительно замотала головой.

— Спасибо, мне уже лучше.

Они спустились на набережную. Диана провела Суржикова до моста и показала, где их напугал мужчина, и в том самом месте теперь оказался очерченный мелом силуэт на асфальте. Диана с ужасом уставилась на него и спросила:

— Это здесь произошло?

Следователь молча кивнул.

— Что же это получается, значит, Виолетту Генриховну тот же маньяк убил?

— Возможно, — хмуро произнес Суржиков.

— Я одного не пойму, зачем Эмилия через мост пошла, ведь знала, что этот ненормальный здесь ошивается.

— Действительно, — покачал головой Суржиков. — Тем более что здесь на нее уже нападали. Я должен вновь пообщаться с вашими сотрудниками, теперь по поводу Бобрышевой.

Узнав о смерти Эмилии, все были шокированы. Но никто ничего полезного для следствия сказать не мог.

— Шустрая, веселая девушка, суетливая только излишне, — развел руками художник Василий Савинов. Его раздражала администратор, ее резкий голос, бесцеремонность, но сейчас за нелюбовь к ней он чувствовал вину. — Даже не знаю, кому Эмилия могла помешать.

У Дианы тем временем засела назойливая мысль о музыкальной струне: «Почему именно струна? Может быть, убийца музыкант? Если он маньяк, эта струна что-то означает для него. А может, он ненавидит музыкантов и когда душит жертву, думает, что душит музыканта? Да, это вопросы к психиатру», — тихонько вздохнула она.

— Вы что-то вспомнили? — по-своему понял ее сосредоточенное молчание Суржиков.

— Я? Нет, — очнулась Диана. — Кстати, когда вы мне вернете копию завещания и приложения?

— Зачем? — удивился Суржиков. — Вы же вступаете в права через полгода, тогда и оригинал получите.

— Хочу изучить, решить заранее, что со всем этим делать, чтобы не висело на мне грузом.

Суржиков смутился и нырнул в свой портфельчик. Вытащил завещание с приложением и протянул Диане.

— Вот, сделайте копию, вам же заверенная не нужна? А этот экземпляр мне вернете, я его к делу должен прикрепить.

— Хорошо, — кивнула Диана.

— Нужно родным Бобрышевой о ее смерти сообщить, — уныло изрек Суржиков. — У вас есть контакты?

— Нет, она о родных не рассказывала. Эмилия откуда-то с периферии, то ли из Воронежской области, то ли из Тульской. Была замужем, но развелась, детей нет.

— Друзья? Соседи? Любовник?

— Не знаю, она не упоминала ни о ком. Вы же все равно будете вскрывать квартиру Эмилии, найдите телефоны, адреса, — нервно сказала Диана. — А мне работать надо.

— А похороны? — не унимался Суржиков.

— Если у Эмилии не найдется родственников, кинотеатр, конечно, возьмет это на себя. Но вы же все равно тело не скоро отдадите? — раздраженно ответила она.

— Что вы так нервничаете? — возмутился следователь.

— А то причин нет! — воскликнула Диана. — Второе убийство! Скоро будет по кинотеатру страшно передвигаться, а доблестная милиция бездействует!

Суржиков даже попятился от разъяренной девушки.

— Успокойтесь, Диана Глебовна, мы не бездействуем, у нас уже есть версия.

— Маньяк? — насмешливо уточнила она.

— Да, маньяк, мы сейчас проверяем всех молодых мужчин в районе, кто хоть какое-то отношение имеет к музыке.

— А если он не имеет отношения к музыке, а у него дома валяется гитара или скрипка каких-нибудь родственников и он вырывает из нее струны? Может, он просто ненавидит женщин и душит их, как булгаковский Шариков кошек?

— А может быть, вы все-таки вспомните какие-то приметы того мужчины? — уныло уточнил следователь.

Диана поежилась, припоминая.

— Да я в таком ужасе была, что не рассмотрела его. Кажется, он был среднего роста или выше… Нет, не могу сказать, не помню.