Диана упивалась своим счастьем. Ее роман с Арнольдом развивался стремительно, она была безумно влюблена. Прозоровский позвонил и сказал, что скучает и уже заказал для них столик в ресторане.
Но до вчера еще так далеко, а сейчас перед ней с унылой физиономией сидел следователь Суржиков. У него опять появились вопросы.
— Все-таки мне непонятно, почему Вебер составила завещание именно на вас.
— Я же уже говорила, что не знаю, — сердилась Диана. — Я от ее завещания, кроме неприятностей и хлопот, ничего не имею.
— А как давно вы узнали о «Реквиеме» Моцарта? — неожиданно спросил Суржиков.
— После смерти Виолетты Генриховны в консерватории рассказали.
Суржиков задумчиво уставился в окно.
— Вы не находите странным, что ваша администратор Бобрышева погибла точно так же, как и старушка Вебер? И эта история с нападением у моста очень подозрительная.
— Конечно, все странно и подозрительно! — разозлилась Диана. — Вы что, меня подозреваете? А вы нашли того мужчину, который угрожал Виолетте Генриховне? Ну, того, про которого рассказывал Кукушкин?
— Нет, — нехотя признался Суржиков. — И все же мне кажется подозрительным, что именно сейчас у вас появился молодой человек.
Диана вспыхнула.
— При чем здесь мой жених? Он вообще никакого отношения к этой истории не имеет!
— Позвольте мне судить, имеет или не имеет. Я должен все проверить! — взорвался Суржиков. — У вас двух человек убили, вы хотите стать третьей?
— Оказывается, вы боитесь, что я стану жертвой? — разозлилась Диана. — А я уж думала, что вы назначили меня главным злодеем!
Суржиков насупился.
— Вообще-то у меня такая профессия — всех подозревать. И мне кажется, что вы далеко не все говорите мне, что знаете.
Ответить ему Диана не успела — на столе резко задребезжал телефон. Она взяла трубку.
— Здравствуйте, Дианочка! Это Фарятьев. Звоню напомнить о вашем обещании.
— Каком обещании? — удивилась Диана.
— Отдать в консерваторию рояль Виолетты Генриховны.
— Ах да, — с последними событиями разговор с замдиректора консерватории вылетел у нее из головы, — когда вы его хотите забрать?
— Да хотя бы сегодня. У нас как раз машина свободная и грузчики.
— Хорошо, я вам перезвоню, — ответила она, положила трубку и отправилась в фойе еще раз взглянуть на рояль.
Суржиков пошел за ней.
Диана стянула с рояля драпировку, посмотрела на инструмент. Обошла его со всех сторон, открыла верхнюю крышку, заглянула внутрь рояля и вдруг увидела с самого края, у стенки, плоский планшет.
С любопытством наблюдающий за ней Суржиков подскочил и вытащил планшет из старой, ветхой кожи.
— Вот это находка! — воскликнул он.
— Да это же…
Суржиков приложил палец к губам.
— Тише, об этом никто не должен знать!
Закрыв крышку рояля, он увлек Диану в ее кабинет и запер дверь, а затем аккуратно вытащил из кожаного чехла завернутые в папиросную бумагу ноты и письмо на немецком языке.
— Похоже, что Вебер почувствовала опасность и успела спрятать свое сокровище.
— Значит, она увидела убийцу, — шепнула Диана.
— Возможно. А может быть, всегда прятала ноты туда, когда приходила на работу, — задумчиво произнес Суржиков. — У нее, скорее всего, была самая настоящая паранойя, она боялась, что ее богатство похитят.
Диана возразила:
— У Виолетты Генриховны был ясный ум до конца жизни, а за ее сокровищем действительно гонялись, так что никакая это не паранойя!
— Допустим, — пробормотал Суржиков. — Но ведь она боялась и соседей, как уверяют Кукушкины.
— Вот именно, — воскликнула Диана. — Кстати, я забыла вам сказать — Эмилия Бобрышева встречалась с сыном Кукушкиной!
— То, что они были знакомы с Вебер, вы мне тоже не рассказывали, — подхватил Суржиков.
Диана нахмурилась:
— Я об этом недавно узнала. Оказывается, Эмилия брала уроки вокала у Виолетты Генриховны.
— Вот как? — заинтересовался Суржиков. — Я же говорю, что вы знаете гораздо больше, чем мне говорите. Так что же у нас получается, — продолжил он. — Уточнить, как это произошло, нам уже, похоже, не удастся, но факт связи между этими двумя женщинами налицо.
— Не только, — заметила Диана. — Получается, и семья Кукушкиных тоже каким-то образом участвовала в этом деле.
Вдруг за дверью раздался шум, как будто что-то упало. Диана выскочила из кабинета. Со стены рухнул щит с детскими рисунками, а в конце коридора она успела заметить, как улепетывает со всех ног билетерша Кукушкина. Проводив ее сердитым взглядом, Диана вызвала художников, и они забрали щит в мастерскую.
— Вот даже щит не выдержал любопытства Кукушкиной, — раздраженно попыталась сострить Диана.
— Вы думаете, она нас слышала? — вздохнул Суржиков.
— Не знаю, — буркнула Диана, — вроде бы мы разговаривали довольно тихо, но подслушать она пыталась.
— Почему вы мне не сказали о Кукушкиных раньше? — накинулся на нее следователь.
Недоуменно пожав плечами, Диана ответила:
— Я не думала, что это так важно. Решила, что Кукушкиной просто не нравилось, что Эмилия встречалась с ее сыном. Хотя раньше она очень хорошо общалась с Эмилией. Непонятно, почему ни Кукушкина, ни ее сын ничего не сказали вам о ней.
— Это как раз понятно, девушка убита, да еще так же, как музыкантша, мало ли, вдруг на Кукушкина подумают, вот они и молчали.
— Может, и то, что Вебер и Бобрышеву убили тоже, нормально? — оскорбилась Диана.
— Вот это ненормально, поэтому я и веду расследование. И мне не дает покоя тот незнакомец на мосту, который якобы напал на Эмилию.
Диана кивнула и задумчиво проговорила:
— А у меня другой вопрос. Зачем Кукушкина работает?
Суржиков нахмурился:
— Не понял, а почему ей не работать?
— Зарплата в кинотеатре небольшая, а вы же видели, как хорошо они живут, — объяснила Диана. — Не думаю, что сын Кукушкиной зарабатывает большие деньги, а с Эмилией их видели в дорогом ресторане. Откуда у него на это деньги?
Следователь задумался.
— Вопрос хороший, надо над ним поработать.
— Заодно проработайте и вопрос с нападением.
— Если я вас правильно понял, то вы считаете, что преступник — Вячеслав Кукушкин? А при чем здесь, по вашему мнению, струна, которой он душил жертв? К тому же он ведь спортсмен, а не музыкант, вы думаете, он знал о «Реквиеме»?
— А вы вообще говорили, что всех убивает маньяк, а «Реквием» ни при чем! — обиделась Диана.
На столе опять ожил телефон. Снова звонил Фарятьев:
— Вы не забыли про меня, Дианочка?
Покосившись на следователя, Диана проворковала:
— Нет, Игорь Алексеевич, но сегодня я рояль вам отдать не могу. Давайте лучше завтра с утра созвонимся.