Утром Егора Суржикова вызвал к себе начальник Громов Иван Савельич и стал расспрашивать, как движется дело с поиском маньяка-скрипача, как они прозвали убийцу с набережной.
— Как вышло, что, после того как он на глазах наших сотрудников напал на девушку, вы не смогли его задержать? — строго спросил Громов.
— Он ушел дворами, — пробормотал Суржиков, — местность хорошо знает. А ребята в первую очередь девушку спасали.
— Вот что, Егор, поторопились мы тебе дать самостоятельное дело, придется назначить тебе руководителя, — хмуро проговорил Громов. — А то никаких результатов!
— Дайте мне, пожалуйста, еще недельку, — взмолился Суржиков, — а первые результаты представлю завтра, у меня уже есть подозреваемый!
Подумав, Громов дал срок еще неделю.
— Но если за это время произойдет очередное убийство — пеняй на себя.
Понурившись, Суржиков покинул кабинет начальника и направился к себе.
У дверей кабинета его ждал мужчина лет тридцати, в рабочей спецовке. Увидев следователя, он вскочил.
— Вы Егор Иванович Суржиков?
— Да.
— Значит, я к вам.
Суржиков пригласил его войти.
— Нам в ЖЭКе сказали, что, если кто знает что-нибудь про старушку из тридцать седьмой квартиры в доме семнадцать, нужно вам рассказать…
Суржиков с трудом сдержал довольный возглас и принял серьезный вид.
— И что вам известно? Вы кто?
— Я электрик Дмитрий Сушков. Так вот, я в тот день на заявке был этажом выше, в сорок первой квартире. Спускаюсь, слышу — мужик ругается со старухой из тридцать седьмой. Требовал он что-то, а она ему говорит: «Не ожидала, Игорек, что вы такой непорядочный». Я, когда мимо проходил, взял и поздоровался, мужик вздрогнул, повернулся, а она юркнула в квартиру и закрылась.
— И что дальше было?
— А дальше мужик этот побежал во двор, а когда я спустился, он уже уехал.
— Он на машине был?
— Ну да, на синих «Жигулях», но номер я не запомнил.
— Мужика описать сможешь?
— Могу: видный такой, на вид лет сорок пять, представительный.
— Узнаешь, если увидишь?
— Конечно, у меня память отличная! — широко улыбнулся электрик, сверкнув золотым зубом.
Следователь набрал номер телефона Дианы Арсеньевой. Она сразу взяла трубку.
— Суржиков беспокоит. К вам в кинотеатр Фарятьев за роялем сегодня приехать должен?
— Да, обещал скоро быть.
— Отлично, мы сейчас подъедем, — сообщил он и положил трубку.
Диана с недоумением смотрела на телефон. Что опять нужно этому следователю?
В дверь постучали.
— Войдите, — ответила Диана.
В кабинете появился сначала огромный букет чайных роз, а следом вошел Прозоровский.
Диана радостно вскочила ему навстречу.
— Арнольд! Какое чудо! Ты меня балуешь!
Она приняла букет. Арнольд обнял Диану и приник к ее губам.
— Почему я не могу побаловать мою любимую? Я так соскучился, заскочил просто повидать тебя. Уже убегаю, встретимся вечером. — Перед уходом он вновь заключил ее в объятия. Диана обнимала его и думала, как она невероятно счастлива.
Когда приехал Суржиков, она все еще с радостной улыбкой смотрела на букет роз. Вместе со следователем в кабинет зашел молодой мужчина в спецовке.
— Все хорошеете, Диана Глебовна, — криво улыбнулся Суржиков. — Смотрю, у вас от поклонников отбоя нет, опять букет. Небось какой-нибудь знаменитый артист?
— Почти отгадали, — счастливо засмеялась Диана. — Известный певец Арнольд Прозоровский.
— Прозоровский? — удивился Суржиков. — Да, действительно известный, мне его песни нравятся, он же еще поэт. Возьмете у него автограф для меня?
— С удовольствием, — гордо пообещала Диана.
— А где Фарятьев?
— Жду, обещал скоро быть.
— Тогда, чтобы мы вам не мешали, посадите нас в зал, мы пока кино посмотрим, — предложил Суржиков.
Через полчаса появился Фарятьев с двумя рабочими. Диана шепнула билетерше, чтобы она позвала следователя.
Замдиректора консерватории вальяжно вошел в кабинет Дианы и, увидев розы, замер.
— Ах, Дианочка, так я и знал, что у вас есть поклонник, который осыпает вас цветами!
Дверь кабинета вновь открылась, Фарятьев обернулся. Следователь Суржиков поздоровался с ним и подался вперед, а следом за ним вошел парень в спецовке и, увидев Игоря Алексеевича, улыбнулся. Фарятьев дернулся, словно ужаленный.
— Вам знаком этот человек? — поинтересовался Суржиков.
Парень вновь широко улыбнулся.
— Да, это его я видел на площадке со старушкой, которую потом убили.
Фарятьев мгновенно вспотел и бессильно опустился на ближайший стул.
— Что с вами? — участливо спросил Суржиков. — Может быть, валерьяночки? Диана, у вас нет валерьянки?
— Конечно, в кинотеатре есть аптечка, там должна быть.
Но Фарятьев уже взял себя в руки и с недоумением произнес:
— Не нужна мне валерьянка, с чего это вы вдруг взяли?
— Диана Глебовна, вы не уступите нам с Игорем Алексеевичем ваш кабинет ненадолго? — вкрадчиво спросил Суржиков.
— Занимайте, у меня все равно по кинотеатру дел много. — И она выскользнула из кабинета.
— Я тоже могу идти? — спросил электрик.
Суржиков отпустил свидетеля, сел на место Дианы и принялся за допрос Фарятьева:
— Расскажите, какие отношения вас связывали с Вебер Виолеттой Генриховной?
Обреченно вздохнув, Фарятьев отвел глаза.
— Я был знаком с ней по работе в консерватории и, когда она ушла на пенсию, время от времени общался с ней. Администрация консерватории оказывала ей помощь, я с ней поддерживал отношения.
— А почему Вебер вычеркнула ваше имя из своей записной книжки?
Он пожал плечами.
— Откуда я знаю? Мало ли что могло прийти в голову пожилому человеку, может, обиделась на что-то.
— А на что она могла обидеться? — уточнил Суржиков.
Фарятьев опустил голову.
— Да я уже и не помню.
— Почему вы угрожали ей?
Фарятьев возмутился:
— С какой стати я буду угрожать старому человеку? Женщине?
Суржиков ядовито усмехнулся:
— У нас есть два свидетеля, которые видели вас на лестничной площадке, у двери Вебер, и оба слышали, как вы угрожали ей и требовали у нее какие-то ценности.
Фарятьев ослабил галстук и бросил на следователя отчаянный, затравленный взгляд.
— Хорошо, я вам все расскажу, — решился он. — Я знал, что у Вебер есть редкие ноты, и уговаривал продать их. Она сначала обещала, а потом пошла на попятную. Вот я и не выдержал и говорил с ней грубо, но я не угрожал!
— Устроим очную ставку со свидетелем?
— Я не отрицаю, что был не воздержан на язык, мог в сердцах что-то сказать, но я не убивал Виолетту Генриховну! Клянусь! — горячо проговорил Фарятьев.
— Допустим, я вам поверю, — сказал Суржиков, внимательно рассматривая замдиректора консерватории. — А почему вас так интересует рояль, оставшийся после Вебер?
— Лишний инструмент нашей консерватории не помешает. Тем более Диане он все равно не нужен.
Вздохнув, Суржиков дал Фарятьеву протокол расписаться, а затем отпустил его.