Посланец таинственного графа Франца Вальзегг фон Штуппаха, заказавшего «Реквием», не заставил себя долго ждать и вскоре после смерти Моцарта появился в доме вдовы.

Теперь Констанция убедилась, что странный незнакомец вовсе не был плодом воображения ее покойного супруга.

Господин потребовал у наследницы заказанную графом мессу.

— Композитору был выдан аванс пятьдесят дукатов. Я бы хотел получить «Реквием».

Констанция принялась жаловаться:

— Мой муж умер, и после его смерти осталось очень много долгов. Я нахожусь в отчаянном положении, у меня нет денег.

— Дело не в деньгах. Мне нужен «Реквием», — мрачно произнес долговязый господин. — Если вы его отдадите заказчику, он хорошо заплатит. Я зайду к вам через неделю.

Констанция бросилась в кабинет покойного супруга, в котором сейчас обосновался Зюсмайер.

— Мне нужен «Реквием» Вольфганга! Где он? Его хотят выкупить!

Зюсмайер задумался, затем принялся перебирать бумаги и, вытащив разрозненные листки, протянул ей:

— Вот, но «Реквием» не закончен…

— Как же нам быть, вдруг тот граф не захочет приобретать недописанную партитуру? — растерялась Констанция. — Я была уверена, Вольфганг закончил его.

— Это все, что есть, — развел руками Зюсмайер, кивнув на листки с нотами.

— Но нужно срочно что-то придумать, — заявила вдова, — иначе я потеряю деньги!

— Не переживай, я все сделаю и с заказчиком сам переговорю, а то он тебя обманет и не заплатит настоящей суммы, — пообещал Зюсмайер.

Поколебавшись, Констанция согласилась.

Ровно через неделю посланник графа явился за «Реквиемом».

Зюсмайер предусмотрительно с утра отправил Констанцию к родственникам и приготовился к встрече.

— Госпожа Моцарт доверила мне передать вам «Реквием», — заявил он посетителю.

Посланник кивнул, молча протянул Зюсмайеру 500 дукатов и забрал ноты.

Когда вернулась Констанция, Зюсмайер скорбно вздохнул и произнес:

— Граф был недоволен, что Моцарт не дописал «Реквием». Он заплатил лишь пятьдесят дукатов…

Констанция разочарованно ахнула:

— Всего-то!

И, подозрительно взглянув на любовника, спросила:

— А ты меня не обманываешь?!

— Как ты можешь так говорить, — оскорбился Зюсмайер. — Я выбиваюсь из сил, чтобы тебя поддержать.

— Но Вольфганг говорил, что за «Реквием» заплатят огромные деньги… — растерянно проговорила женщина.

— Хорошо хоть что-то дали, — огрызнулся он.

Констанция на следующий день отправилась к Сальери посоветоваться. Любезно встретив вдову, Сальери внимательно выслушал ее жалобы на тяжелое материальное положение, предложил помощь, согласился принять в обучение старшего сына.

— Я думаю устроить благотворительный концерт и средства передать вам, — пообещал капельмейстер.

Констанция пожаловалась на Зюсмайера, что подозревает, как копиист, пользуясь тем, что вдова не разбирается в бумагах Моцарта, грабит ее, присваивая ноты, оставшиеся после композитора.

Сальери попросил ее прислать к нему бывшего ученика.

— Ты ведешь себя подозрительно, — упрекнул он Зюсмайера. — Имя Моцарта еще на слуху, как бы не вышло скандала.

Зюсмайер пренебрежительно ответил:

— Не мне нужно бояться скандала. Ведь повсюду говорят, что Моцарт был отравлен. И отравил его Антонио Сальери.

Сальери вскочил на ноги и гневно посмотрел на бывшего ученика:

— Не смей повторять эти гнусные сплетни! А то ведь я тоже могу поверить всему, что про тебя говорят.

Зюсмайер смутился.

— И с Констанцией будь поласковее, — смягчился Сальери. — Кстати, очень интересную новость я недавно узнал. Любимая ученица Моцарта фрау Хофдемель скоро должна родить, а она ходит в трауре по маэстро, к большому неудовольствию ее мужа.

Вечером в разговоре с Констанцией Зюсмайер, словно невзначай, обмолвился:

— Вся Вена говорит, что Магдалена Хофдемель, несмотря на беременность, носит траур по Моцарту. А ведь у нее с Вольфгангом были такие теплые отношения, он даже концерт ей посвятил.

Констанция вспыхнула и процедила сквозь зубы:

— Не удивлюсь, что она носит его ребенка. Припоминаю, ты мне рассказывал, что Вольфганг влюблен в Магдалену Хофдемель. Я этого так не оставлю!

«Какие же все-таки эти женщины коварные, — подумал Зюсмайер. — Сама жила со мной, почти не таясь мужа, а из-за его любовницы злится».