Суржиков полночи провел в подъезде Чарущева, дожидаясь экспертов. Соседи давно разошлись по своим квартирам, лишь Арсений Чарущев не отходил от следователя ни на шаг.

– Убийца знает, где я живу, дайте мне охрану, – ныл он.

– Наймите себе телохранителя, – злился Суржиков.

– Я разорен, неужели вам непонятно, – стенал владелец фотостудии. – Мне нечем платить охране, но я не хочу повторить судьбу девицы и своих художников! Вы должны сделать что-нибудь!

– Возьмите себя в руки! Будьте мужчиной наконец, нельзя же быть таким трусом… – разозлился Суржиков.

– Мне плевать, – брызжа слюной, завопил Чарущев. – Трус я или нет, мне главное, чтобы меня не прибили, мне черная розочка не нужна!

С большим трудом Суржиков отправил его домой.

Эксперты сделали свою работу, и следователь наконец освободился. Он приехал домой почти в пять утра и уставший как черт сразу рухнул на кровать.

Проснулся он поздно от ослепительного полуденного солнца.

Открыв глаза, Суржиков тут же зажмурился. Постепенно до него доходило, что сегодня четверг, что он проспал и уже давно должен находиться на работе.

Быстро почистил зубы, умылся, переоделся и пулей помчался в отдел.

Дежурный на входе шепнул Суржикову:

– Егор Иванович, тут вас мужик с косой дожидается, орет на все отделение…

– С косой? Смерть, что ли? – горько пошутил Суржиков.

– Да нет, – обиделся дежурный, молодой веснушчатый парень. – Волосы у мужика длинные, а фамилия его как-то на «ч»…

– Чарущев?

– Вот, вот, – обрадовался дежурный. – Чарущев… Кричит, жалуется на вас…

– Спасибо, друг, – обреченно вздохнул Суржиков.

Первое, что он увидел, входя в свой кабинет, – это Чарущева, по-хозяйски развалившегося в кресле Бричкина за его столом. Сам Бричкин стоял перед столом в позе встревоженной птицы, у которой похитили птенцов, и что-то быстро говорил. Увидев шефа, Алексей кинулся к нему за спасением.

– Егор Иванович, тут к вам господин Чарущев.

Суржиков мгновенно просек ситуацию.

– Господин Чарущев, прошу вас к моему столу, – кивнул он на стул.

Чарущев тут же перекатился с чужого кресла на стул возле следователя.

– Понимаете, моя жизнь в опасности, – возобновил он стенания.

– Напишите заявление по этому поводу, – потребовал Суржиков.

– На чье имя? – насупился Чарущев.

– На имя начальника следственного комитета Карсавина Николая Александровича, – продиктовал Суржиков.

Старательно выводя буквы, Чарущев даже язык высунул. Написав заявление, владелец фотостудии перечитал его несколько раз и только после этого подписал и отдал Суржикову.

– Но пока не дадите мне охрану, я отсюда не уйду, – заявил Чарущев.

Вздохнув, Суржиков отправился к полковнику.

– Николай Александрович, это вам, – положил он перед ним заявление Чарущева.

Карсавин прочел и возмущенно сморщил нос.

– Егор, разве ты не в курсе, что у нас прошло жуткое сокращение, где я найду ему хоть одного лишнего полицейского для охраны?!

– Хорошо, скажите ему об этом сами, – предложил Суржиков. – Я не знаю, куда мне от него деться. Он достал меня, требует охрану, не дадим, опять начнет жаловаться генеральской дочке. Карсавин нахмурился.

– Тогда отправь к нему Бричкина.

– Бричкина? – изумился Суржиков. – А как же я без него? Столько дел.

– Выкрутитесь как-нибудь…

Суржиков вернулся в отдел злой.

– Хорошо, Арсений Борисович, я вам дам охрану. Алексей, – обратился он к своему помощнику, – с сегодняшнего дня ты лично отвечаешь за безопасность господина Чарущева…

Бричкин от удивления открыл рот:

– Вы что, Егор Иванович! Какой из меня охранник?!

– Так распорядился полковник Карсавин.

– И что я должен делать? – уныло протянул Бричкин.

– Неотлучно находиться при господине Чарущеве, – не глядя на помощника, произнес Суржиков, чтобы не видеть его укоризненного взгляда.

Чувствуя себя преданным, Бричкин обреченно поплелся за довольным Чарущевым к выходу.

Суржиков судорожно вздохнул и нервно забарабанил пальцами по столу.

«Можно подумать, у меня был другой выход, – сердито подумал он. – Дел полно, а Бричкина отправили охранять этого трусливого пингвина. Кто теперь проследит за командой Жаркова? Не могу же я одновременно быть в двух местах…»

Скрипнула дверь, и на пороге появился его коллега, Павел Горохов.

– Привет, Егор, я по поводу Вишневской. Ты в курсе, что ее ищут люди Башлыкова? Мы следим за ними, выяснили. Она же по твоему делу проходит?

– Да, я знаю, что они ходят по домам с ее фотографиями и расспрашивают жильцов…

– А чего вы не переговорите с хозяевами, которые сдают жилье квартирантам? – спросил Горохов.

– Будь другом, займись этим ты, а я попозже подъеду по адресу.

– А чего Бричкина не отправишь? Заболел, что ли?

– Нет, – вздохнул Суржиков. – Его послали охранять господина Чарущева, владельца фотостудии, личное указание товарища Карсавина…

– Ничего себе! – присвистнул Горохов. – У нас дел невпроворот, а тут личную охрану приставили.

– Ладно, пусть пользуется нашей добротой, – великодушно улыбнулся Суржиков. – Паш, пообзванивай хозяев квартир, что сдаются в том районе, спроси про нашу девушку, а то я совсем зашиваюсь.

Горохов пообещал выяснить, а Суржиков отправился к экспертам.

– Привет, чем можешь порадовать?

Олег сидел за столом и, сосредоточенно нахмурив лоб, писал заключение. Оторвавшись на мгновение от бумаги, он кивнул Суржикову.

– Порадую, все жертвы были убиты этим стилетом, отпечатков пальцев нет, убийца пользовался перчатками. Обнаружены микроскопические следы красной глины, кстати, такие же мы нашли, когда убили фотографа. На стилете кровь Чарущева.

– Значит, на Чарущева напал наш серийный убийца, – вздохнул Суржиков. – Хорошо бы еще знать, кто он?

– Вот этого я тебе сказать не могу, но он очень осторожный, никаких зацепок не оставляет. Невидимка, одним словом.

– Может, на розочках какие-нибудь следы?

– Кроме черной краски, я ничего не обнаружил, – угрюмо бросил эксперт.

– Спасибо, пойду, не буду тебе мешать.

В кабинете Суржиков столкнулся в дверях с Гороховым.

– А я тебя ищу! – воскликнул тот. – Ты представляешь, нашел я хозяина, у которого Вишневская квартиру снимала. Но съехала девушка оттуда и даже не предупредила его.

– Плохо, – нахмурился Суржиков. – Девица мечется по всей Москве, а за ней гоняется убийца, ей грозит опасность, неужели она не понимает? Мы должны эту глупую Вишневскую каким-то образом разыскать раньше, а вот как, я пока не представляю. Возможно, у нее есть сообщник. Надо подъехать туда и снять материал с видеокамер, может, узнаем, кто он…

– Давай я съезжу, – предложил Горохов.

– Вместе съездим, – буркнул Суржиков и побежал за своей папкой.

Хозяином квартиры оказался некий Рыбушкин, неприятный, бесцеремонный тип, в цветастой несвежей рубашке и застиранных джинсах.

– Вот здесь, – обвел он рукой комнату, – она жила с собакой, маленькой такой.

– Какая хоть у собаки порода? – поинтересовался Суржиков.

– А что я в них понимаю, что ли? – пробубнил Рыбушкин. – Белая с пятнами.

– Можно осмотреть квартиру? – спросил Суржиков.

– Да, пожалуйста, – ухмыльнулся Рыбушкин.

В холодильнике Суржиков обнаружил остатки торта и недопитую бутылку вина.

– Неужели одна пировала? – усмехнулся он.

– Вряд ли она пировала с мужиком, и напиток, и закуска женские, – засмеялся Горохов.

Значит, у нее имеется здесь подруга, сделал вывод Суржиков.