Алексей Бричкин быстро нашел дом Ирины Чарущевой. При разводе она оставила фамилию бывшего мужа. Солидный кирпичный дом, в котором располагалась квартира вдовы, находился в двух кварталах от дома Чарущева.

Смазливая шатенка с ярким макияжем, в обтягивающих бриджах и открытой блузке открыла дверь и, увидев удостоверение, раздраженно поинтересовалась:

– Что нужно от меня доблестной полиции?

– Я должен вам задать несколько вопросов по поводу Арсения Чарущева, – произнес Бричкин.

– Проходите, – неохотно бросила она.

Хозяйка привела его в просторную кухню-столовую, где было устроено подобие бара.

– Присаживайтесь, – кивнула она на высокий круглый табурет рядом со стойкой. – Сок, кофе?

Бричкин отказался от напитков и, забравшись на табурет, сразу взял быка за рога.

– Как вы узнали, что Чарущев Арсений Борисович находится в больнице?

– Очень просто, – пожала она плечами. – Увидела по телевизору, что в него стреляли и ранили, узнала по «Скорой», куда его отвезли, и сразу поехала туда. Меня, правда, в реанимацию не пустили, но я с врачами беседовала, контролировала его лечение.

– А как вы узнали, что он умер?

Вдова вызывающе подбоченилась.

– Надеюсь, вы меня в покушении не подозреваете, а то, знаете, вопросы у вас какие-то странные.

– Обычные вопросы, – нахмурился Бричкин.

– Значит, мне показалось, – томно протянула она. – О смерти Арсения мне его доктор сообщил, я же родственница, хоть и бывшая.

– Где вы были пятнадцатого августа с четырнадцати до пятнадцати часов?

Чарущева с негодованием уставилась на Бричкина.

– Вы с ума сошли?! Я не помню, что я вчера делала, а вы спрашиваете меня про пятнадцатое августа!

– Попытайтесь вспомнить, потому что при совершении любого преступления возникает, как правило, первый вопрос – кому это выгодно? – коварно ввернул Бричкин. – А вы главная наследница.

Женщина сначала разозлилась, потом надулась, но вдруг воскликнула:

– Вспомнила, я же в это время в салоне красоты была, там по телевизору Арсения и увидела.

Бричкин поскучнел.

– Адрес салона назовете?

– Конечно, – обрадовалась она. – Так что свидетелей у меня полно, я как в десять часов пришла, и только после пяти все процедуры закончились.

– Это хорошо, проверим. А почему вы разошлись с мужем?

Вдова оскорбленно дернулась.

– А какое это имеет отношение к делу?

– Если спрашиваю, значит, имеет, – процедил Бричкин.

– Бросил он меня, а что? Да и мне его гульба по молодым девкам надоела!

В глубине квартиры послышались шаги, и на кухню заглянул молодой усатый парень, в котором Бричкин узнал художника Марата Гареева из фотостудии.

– Здравствуйте, Марат. Вдову утешаете? – ухмыльнулся Бричкин. – И как давно вы знакомы?

– Вчера познакомились, – смущенно ответил Гареев. – Ирина пришла в фотостудию, сообщила, что шеф умер, мы организовали поминки, а потом я Иру проводил, уже поздно было, на улице сейчас небезопасно, вот я и остался.

– Ладно, мне все в принципе понятно, – поскучнел Бричкин. – Что ж, госпожа Чарущева, вы пока свободны, если что-то вспомните, вот моя визитка.

Бричкин вернулся в отдел, начальник сидел перед компьютером и, подняв глаза, спросил:

– Ну, как дела?

– Сейчас расскажу, есть что-то новое?

– А как же! – усмехнулся Суржиков. – Оказывается, Верочка во время допроса забыла рассказать кое-что очень важное, но сейчас, с появлением вдовы шефа, ее память удивительным образом улучшилась. Так вот, она утверждает, что минут за пятнадцать-двадцать до выстрела Чарущев разговаривал с кем-то через открытое окно. Верочка была уверена, что это была женщина, так, может, это была наша вдова?

– Не может, – вздохнул Бричкин. – У Чарущевой алиби, весь салон красоты может подтвердить, что она весь день не выходила оттуда.

– Жаль, – вздохнул Суржиков, – а такая версия была, – с сожалением покачал он головой. – Так что же это была за женщина?

– Да мало ли у него было женщин, – возмутился Бричкин. – Может, какая-нибудь мимо проходила или дворничиха…

– Дворник там мужчина, но женщин у Чарущева действительно была тьма, ты давай пообщайся с ними, – усмехнулся Суржиков. – А я пока киллером займусь.

Бричкин навострил уши.

– Каким еще киллером?

– Киллером, который пытался убить Маргариту и убил Жаркова. Самое интересное, он недавно засветился и в Англии, так что не исключено, что смерть Башлыкова тоже его рук дело.

Помощник ошеломленно захлопал глазами.

– Надо же! А как вы его нашли?

– Дело счастливого случая. Когда киллер пытался убить Маргариту, то он и его машина попали в объективы видеокамер, понатыканных на каждом сантиметре в Жуковке, его уже взяли, и я сейчас еду на допрос. А ты давай знакомься с барышнями господина Чарущева. Все телефоны в базе его мобильника.

У Бричкина свело скулы от обиды.

– Вот так всегда, – пробормотал он. – Шефу настоящие преступники, а мне мелочовка – в бабах копаться… – Но делать нечего, и он потащился к сейфу, где хранился мобильный телефон Чарущева.

Суржиков тем временем беседовал с молодым, невзрачным на вид парнем.

– Вы Быков Валерий Петрович?

– Он самый, – буркнул парень.

– Что вы делали тридцатого июля в районе часа ночи в подмосковной Жуковке?

– Ездил в гости к любимой девушке, – глядя исподлобья, проронил Быков.

– Как имя девушки?

– Лиза.

– Ее адрес?

– Не знаю, она мне на словах сказала, как доехать, я, дурак, и поперся ночью…

– И забрались через забор?

– Да, думал, она с каким-нибудь мужиком мне изменяет, и полез, а это чужой дом оказался. За проникновение на чужую территорию я отвечу, перед хозяевами извинюсь, а вот за то, что вы мне шьете, отвечать не собираюсь.

– А что мы шьем вам, Валерий Петрович?

Быков уставился в угол.

– За что-то же вы меня задержали.

– В вашем доме в тайнике нашли оружие, из которого стреляли в Маргариту Вишневскую и убили Геннадия Жаркова, как вы это объясните?

– Никакого оружия в моем доме быть не могло, людей этих не знаю, – окрысился подозреваемый. – Мне его подложили.

– На оружии были обнаружены ваши отпечатки пальцев…

– Этого не может быть, – сорвалось у Быкова. – Это, типа, я не при делах.

– Хотите сказать, что протерли оружие, – усмехнулся Суржиков. – Видимо, плохо протерли, потому что ваши биологические следы мы обнаружили. Зачем вы неделю назад ездили в Лондон?

– В туристическую поездку.

– И в это время там был застрелен некто Иван Башлыков, вам не кажется это совпадение странным?

– Никакого Башлыкова я не знаю, – злился Быков.

Суржиков грустно взглянул на парня:

– Вы зря отпираетесь, я бы на вашем месте сотрудничал со следствием и сдал тех, кто заказал вам убить всех этих людей, иначе попадете в «Черный дельфин», уверен, вы слышали о таком.

– Можно подумать, что если я весь этот бред возьму на себя, то я туда не попаду, – зловеще засмеялся Быков. – Если у меня не будет выбора, то я предпочту английскую тюрьму.

– Зря надеетесь, господин Башлыков является гражданином России, как, впрочем, и Жарков, и Вишневская, и вы, и Чарущев, – изрек Суржиков и заметил, что Быков вздрогнул. – Я вижу, имя господина Чарущева произвело на вас впечатление, оно вам знакомо? Это вы тяжело ранили его?

– Если бы я стрелял, я бы не промазал, – усмехнулся Быков.

Сколько Суржиков ни бился, как ни пытался припереть Быкова фактами, тот упирался изо всех сил и от всего отказывался.

Злой и расстроенный, Суржиков вернулся в следственный комитет.

Бричкин заканчивал разговор с последней дамой из списка Чарущева.

– Ну что?! – воскликнул он, увидев шефа.

– Пошли пообедаем, – предложил Суржиков. – Я голодный как черт. Как у тебя успехи?

– Никто ничего не знает, Чарущева видели давно, расстались, не общаются, и все в этом духе…

– Очень похоже на правду, – хмыкнул Суржиков. – Он после покушения свихнулся, стал не в себе, собственной тени боялся.

– Так он же сам на себя покушение устроил, – удивился Бричкин.

– Сам, – тряхнул головой Суржиков, складывая на поднос салат и пирожки, – но дело не в покушении, что-то еще ужасное, чего мы не знаем, стряслось у Чарущева, он стал кого-то очень бояться.

– И кого? – завороженно спросил Бричкин.

Заказав антрекот с картошкой и свекольник, Суржиков загадочно прищурился.

– А ты не догадался?

– Нет…

– Думаю, он ждал возмездия, ведь не один Башлыков был обманут, наверняка Чарущев впарил копии другим богатеям, не знающим, куда деть деньги. Когда Башлыков опозорился с копией на аукционе в Лондоне, Чарущев сразу понял, что заказчики могут догадаться, что и у них подделки, и ждал возмездия. Но, похоже, не только Чарущев промышлял этим делом и продавал копии вместо оригиналов, но и другие додумались до этого, вот конкурент и отнял квитанции заказчиков картин, потому что там было его имя.

– Но зачем ему было нужно убивать Чарущева?

– А он и не убивал.

– Тогда кто?

– Думаю, у Чарущева и без того было много врагов.

– Вы имеете в виду тех, кого он кинул с копиями?

– Нет, – чуть не поперхнулся свекольником Суржиков. – Они с него скорее всего сначала бы деньги потребовали, а потом хорошенько избили. Здесь что-то другое…

– А вот этот тип, который тоже промышлял продажей копий, почему не мог убрать Чарущева как конкурента?

– Зачем ему это? И вообще чем я больше думаю над этим, тем больше меня разбирают сомнения, а был ли мальчик? Покойник ведь великий затейник был, большой аферист, вряд ли бы он позволил Хрусту толкать копии налево. Любезная Верочка сообщила мне, что Хруст работал только по личному заданию Чарущева, а по обычным заказам работали остальные художники.

– Значит, получается, что Чарущев придумал конкурента, – заключил Бричкин.

– Думаю, да, это был отвлекающий маневр, чтобы сбить нас со следа, точно так же, как и первое покушение.