Прочитав послание Красина, написанное с соблюдением условностей, Троцкий снял пенсне и вопросительно посмотрел на Карахана.

– Что скажешь, Лев Михайлович?

– Горячий он, посланец-то наш. Болтовню Янкеля за чистую монету принимает. А с Шипом, сам знаешь, надо все делить пополам.

– Что, ты думаешь, важней всего?

– Ты о работе в ЦК? Янкель здесь никаких открытий не делает. Вопрос об укреплении наших позиций – архиважный. Но за ночь его не решить.

– А как насчет попов?

– Шип решил, что нам ничего не стоит свернуть голову русской поповщине. Сразу видно, что он уехал от нас, когда в гузики какал. Не знает, сколько бунтов было, когда первые акции против попов проводили. В Сибири чуть не каждый арест священника кончался сельским мятежом. Я так считаю: нанесли первый удар по церкви, постреляли часть духовенства, посажали в лагеря, и надо посмотреть, каковы последствия. На мой взгляд, последствия таковы, что надо немного поумерить напор. И без того продразверстка крестьян озлобила. А тут еще репрессии против попов. В сумме и может оказаться многовато.

– Думаю, ты прав. Хотя руки чешутся стереть с лица земли эту нечисть в один момент, но следует быть умнее. Православию в России почти тысяча лет. Подступиться к нему всерьез можно только выпустив вперед русских. Причем – они должны действовать не по приказу, а добровольно. Сегодня таких добровольцев немного. Не хватит. А направлять на разгром храмов армию или ЧК – дело рискованное. Глубинная Россия может встать на дыбы. Пусть лучше подрастут безбожниками те, кто пока под стол пешком ходят. Вот эти через десять-двенадцать лет сами разрушат храмы и докончат попов.

– И я об этом говорю. Фактическую ликвидацию православной церкви можно планировать не раньше, чем на начало тридцатых годов. Сейчас население не готово к окончательной атаке на религию.

– Хорошо. Этот вопрос закрыли. Так и ответим Шипу, хотя тесть мне по своим каналам передал, что старик плох. Бодрится, конечно, но стал слабеть. Старый уже, да и больной.

– И кто его заменит, если он отправится к Моисею?

– По моему, они сами там пока не знают. Вопрос деликатный, все-таки Янкель еще живой. Но думаю, центр тяжести переместится к Варбургам. Они сейчас в большой силе.

– А твой тесть?

– По большому счету Абрам не великий политик. Вот провернуть хороший гешефт он умеет. А мыслить в планетарных масштабах – нет. Животовский устроен как местечковый меняла, хотя в групповой игре его можно использовать.

Теперь о нашем положении в руководстве. Кажется, мы расслабились, и это опасно. Крепкого большинства в ЦК нет. То есть, большинство есть, а толку от этого нет. Все между собой передрались. Мы не готовимся к уходу Ленина, будто не это главная задача. Даже вопрос о политическом наследнике не согласован, у нас нет групп влияния и прикрытия, как будто мы цыганский табор!

– Лев Давыдович, а разве от наших может быть выдвинут кто-нибудь, кроме тебя?

– Все не так просто, Лева. Тебе ли не знать, что еврейский вождь в этой стране был только один раз и плохо кончил. Это Лжедмитрий. Русский мужик еще лет двести будет барахтаться в дерьме шовинизма. Поэтому за первенство в этой стране я открыто драться не могу. Мне просто нельзя напрямую заявлять претензии на ленинский трон. Я взойду на него только при одном условии: если меня об этом попросит съезд или, хотя бы, пленум ЦК. Думаю, моих заслуг для этого хватает. Ведь, чего греха таить, Ульянов отсиживался в финском подполье, когда я готовил вооруженное восстание в Питере. Это трудно забыть. Но так как мы с тобой не знаем, что натворит наше троцкистское большинство в решительный момент, а натворить оно может что угодно, надо думать о подставном кандидате. На всякий случай. О таком человеке, которого мы легко сможем поставить на место Ленина. Кстати, я был у него сегодня. Застал с сильнейшей головной болью. Держится, правда, хорошо, но видно, что начинает сдавать. Похоже, недолго ждать, когда он сляжет всерьез. Раны дают себя знать.

– Да, покушение оказалось плохой шуткой. Яшка всегда был верхоглядом и ничего не умел организовать как надо. Хорошо, что ярославцы отправили его в лучший мир. Так спокойнее. Но сейчас уход Ленина крайне нежелателен. Во-первых, лучше его никто не может скреплять ситуацию. Его даже крестьяне любят, – Карахан мелко рассмеялся. – А во-вторых, ты прав, в случае его смерти мы можем проиграть. Мы категорически не готовы. Так кто же, по-твоему, пойдет к нам на роль Пиноккио?

Троцкий поиграл пенсе, подумал, затем сказал:

– Выбор у нас совсем небольшой. Из этих фигур кого ни возьми, все вожди, все трибуны, все мыслители. С такими договариваться – одна морока. А без договоренности двигать нельзя – потом таких дел наворочают, что сто раз пожалеешь. Единственный из заметных ленинцев, кто приходит на ум, – это Коба. Серый, туповатый. В теории слаб, предпочитает не высовываться, держится овцой. Но исполнительный, старательный. Бюрократ отличный. Его можно привлечь, мозги немножко поправить, и будет служить, как медный котелок.

– Идея неплохая. Сталин и у Ильича вроде бы в фаворитах ходит. Как-никак, кадровый большевик. Не как мы с тобой, в других партиях замечен не был.

– Ладно об этом. Тот, кто прошел круг испытаний по другим партиям тоже дорогого стоит. А насчет фаворита – как знать. Я хорошо помню, как Ильич громил Кобу по национальному вопросу. Ты ведь знаешь, он умеет в политику не вносить личное. На себе сколько раз испытал. А вот к Иосифу, мне показалось, Ленин имеет затаенную враждебность. Знаешь, почему? Он не любит людей безнадежно ограниченных. Если человек учится – Ульянов ему помогает, стремится поднять его на ступень выше. А Сталину он не помогал. Опозорил и все. Видно, считает, что этот не способен подняться выше. Коба, ведь и вправду, теоретически очень туп. У него в голове примитивные колодки. А так как Ленин знает его давно, то и надежды на улучшение у него нет. Не зря ведь он его от всех главных дел отстранил. Намерен и с поста наркома по делам национальностей убрать. Это я знаю достоверно. Но сейчас речь не об их отношениях.

Главное в том, что он мою доктрину полностью воспринимает. Сталин по сути твердый троцкист. Ради целей революции готов применять силу там, где это необходимо.

– Но ведь между вами были сшибки?

– Да, во время гражданской мы сильно сталкивались. Коба тогда на фронтах проявлял бонапартизм, хотел всю власть под себя подмять, а я его хлестал по рукам. Но в идейном смысле я сшибок не припомню. Он всегда за спину Ульянова прятался. Поэтому дело с ним надо делать так: обрабатывать без ссылок на мое имя. Мол, ты, Йося, самый великий из великих, и мы хотим двинуть тебя на красного царя. Думаю, он клюнет. Так и будем им руководить.

Коба – одиночка. Друзей близких нет. Этим надо воспользоваться. Есть у нас два молодца из ларца, которые с ним немного приятельствуют и наши песни ему в уши напоют. Подскажи им, чтобы побольше сблизились, внимательно его изучили. А там видно будет. Спешить пока не надо. Главное, что мы осознали императив момента и начали действовать, верно?

– Верно, Лев Давыдович. Не беспокойся, Каменев с Зиновьевым эту работу знают как отче наш. Будет Иосиф Виссарионович их пылко любить и вывернет перед ними свою кавказскую душу.

– Ну, насчет души загибать не следует. Что там у этого горца – один Бог ведает. Может быть, большие сюрпризы. А вот по объективным данным он подходит. Поэтому пока надо составить о нем представление как о возможном кандидате. И не более того.

Теперь о масонах. Янкель выдал нам братьев, связанных с Великой Ложей Великобритании. Зачем он это сделал? Чтобы завоевать наше расположение? Для чего? У нас и без того налаживаются деловые отношения. Надо думать. Кто там в списке?

– В основном вторые и третьи лица в наркоматах и командовании РККА. Все из бывших, все с образованием. Стали масонами еще при царском режиме.

– Вот, вроде бы намечается ответ. Смотри, война заканчивается. Нам надо восстанавливать разрушенное хозяйство. Предстоят большие закупки за границей. Предположим, что формирование заказа на приобретение паровозов попадет в руки агенту Великой Ложи англичан. Что следует ожидать?

– Конечно, он сделает заказ на Великобританию, в интересах своих братьев.

– Нужно ли это Шипу? Никак нет. Ему нужно, чтобы такое не происходило. Вот ключик к его политике. Он надеется нашими руками устранить конкурентов, да ни где-нибудь, а в самом сердце советского правительства. Я горжусь этим старым евреем. Только непонятно, почему об этом нельзя сказать напрямую? Шип так привык дурить всем головы, что скоро задурит себе самому. Мы и так не можем делать ставку ни на кого, кроме американцев. Если мы свяжемся с Лондоном, то он обязательно превратит нас в фарш для собственных котлет. Благодарим покорно. Поэтому ставка на Америку является нашей коренной, и не надо мутить воду недоговоренностями.

Кроме того, по письму видно, что Шип лезет и в наши внутренние дела. Это он по-американски незатейливо задумал. Похоже, Янкель планирует в срочном порядке создать из нас банановую республику и обескровить ее за десять лет. Понятно, что Шип планирует приспособить комдвижение под свои нужды, но для нас это значит повозка впереди лошади. Наш план – не обескровить Совдепию, а превратить ее в могучий плацдарм мировой революции. Поэтому, пусть Вечный Жид внесет вклад в наше укрепление, сам того не подозревая. Это будет не банановая республика, а вооруженная до зубов и неукротимая революционная армия-страна. Поэтому налицо некоторые противоречия между желаниями товарища Троцкого и мистера Шипа. Никто не знает, что за ребенок родится от нашего союза. Вопрос беспрецедентно важный, спешить здесь нельзя, правильно? Так что претворять в жизнь сломя голову его ценные рекомендации не станем. Поэтому, за список передай ему нашу благодарность, мол, очень польщены, будут ли еще? Роман с ним построим на чисто коммерческой основе: он нам – шестеренки, мы ему – побрякушки. А масоны наши пускай спокойно работают на благо трудового народа. Настанет час – попросим их об услугах.

Теперь, вот еще что я с тобой хотел обсудить. Расстановка в ЦК конечно важна. Будем ею заниматься. Хотя пока Ульянов в силе, особенно развернуться не позволит, но на вторые места надо людей двигать.

Это только одна сторона. Другая – наша слабость в армии и чрезвычайке. Случись что – они нам не опора. Особенно важна ВЧК. По настоящему мы сильны только в Питере. В Москве же, на Лубянке, есть кто угодно, только не наши единомышленники. Возглавляет поляк, к которому ни на какой козе не подъедешь. В президиуме русские, латыши, хохлы! В оперативных отделах пролетарии. Был один Блюмкин, и того резидентом к черту на кулички заслали. По губернским комиссиям вообще черт те что творится. А твои говнюки, видите ли, расползлись по наркомпросам и гохранам ковать свое маленькое еврейское счастье. Не рано ли обеспокоились своими карманами? Надо в ближайшее время сделать так, чтобы это орудие подчинялось нашей наводке! Это твоя задача.

Армией займусь я сам. Хорошо, что хоть здесь имеется группа блестящих специалистов, которых надо только правильно расставить по местам. Ты меня понял?

– Чего же здесь не понять, Лев Давыдовыч, дорогой. Только где столько людей взять? Мы маленький народ.

– О каком народе ты говоришь? Чем дальше, тем больше я начинаю замечать, что в ЦК появляются группировки по национальному признаку. Более того, евреи уже проталкивают евреев в наркоматы только потому, что они евреи, будь это даже кретины. Если это исходит от тебя, то ты потерял способность здраво оценивать обстановку. Заруби себе на носу, Лев: никаких национальных фракций, никакого еврейского засилья в аппарате. Это погибель! Только политическая работа со всеми единомышленниками, только интернационализм могут проложить себе дорогу в сегодняшней ситуации. Поэтому, относительно ЧК надо дать указание по нашей линии, чтобы подыскивали честных, надежных, интеллигентных людей из числа русских. Настоящих, убежденных интернационалистов, которые в трудную минуту смогут встать на нашу сторону. Таких товарищей надо поднимать, поощрять, холить и лелеять. Для нас русский троцкист в сто раз дороже, чем еврейский. Такие люди, я убежден, в чрезвычайке есть, и немало. Только сразу тебя хочу предостеречь: на Украине эту работу проводить не следует. Сам знаешь почему. Сконцентрируйтесь по районам, где живут преимущественно русские и малые народы: от Поволжья в Сибирь и в направлении ДВР.

– Я понимаю, Лев Давыдович. Но как ни крути, наши задачи будут для них новы и непонятны. Ведь речь идет об уходе от позиции большинства. А сегодня этот уход готовится известной тебе группой революционеров. Как бы не прогореть на таком привлечении новых членов. До скандала недалеко.

– Что-то, Лева, я тебя не пойму. Я тебе о Фоме, а ты мне о ком? Нет никакой группы. Нет! Есть люди из разных отрядов партии, объединяющиеся вокруг идеи перманентной революции. Если хочешь – инженеры революционного процесса, а не заговорщики, как Ленин. Он революцию не делал, он только схватил эту жар-птицу за хвост. А мы будем ее делать во всем мире, с учетом уже имеющегося опыта.

Если ты хочешь стать серьезным политиком, забудь эти бредни, которые распространяют черносотенцы. Ни марксисты, ни евреи и ни рабочий класс не являются авторами русской революции. Все они – ее попутчики. Не надо принижать мозги русского народа. Он свою революцию сам сделал. Если бы ты прилежно читал русскую литературу, ты бы понял, что в прошлом веке российская интеллигенция, в которой марксистов и евреев было по пальцам пересчитать, уже подготовила империю к перевороту. Она разъяснила народу, что виновником всех его бед является царизм. И что выход можно найти только в ликвидации самодержавия. Нам надо за это в ножки поклониться писателям-демократам. Ведь только благодаря им русские люди поверили в исключительность своего страдания. И если бы не они, то и российские бунты никогда не поднялись бы до революции. Хотя, если быть точным, шла и в литературе идейная борьба за русского человека. Тогда столкнулось два течения творческой мысли.

С одной стороны – Гоголь и Достоевский – сильные таланты, звавшие народ к смирению перед Богом. К религиозному самоограничению. На наше счастье, Россия по этому пути не пошла, потому что их заглушили певцы чувственной практики вроде Гончарова, Тургенева, Чернышевского. Хотя надо честно признать, что философской мощи в них совсем нет. Видимо, оттого, что стали атеистами не в итоге глубоких размышлений, а в подражание Европе. В результате запутались в собственных подштанниках. Читать «Отцы и дети» просто смешно. Постыдно инфантилен и Чернышевский.

А вот Лев Толстой – это действительно мощь. Гений! Сначала завоевал всенародное признание своими романами. Стал непоколебимым авторитетом. Книги, и вправду, потрясающие. А потом, завладев умами читающей публики, повел дело к отрицанию Христа. Умно, красиво. Попы его за это предали анафеме! Ну и дураки. Он от этого только популярнее стал, потому что церковь уже свои позиции в умах людей потеряла.

Вот эти силы и привели народ к разрушению. Что ты на меня так смотришь, славянофила во мне узрел? Нет, Лева, я, конечно, не славянофил. Но надо смотреть правде в глаза. Причина русской революции заключается, во-первых, в разорительной войне, а во-вторых, в том, что русскому человеку вложили в голову идею свержения царизма его учителя. Они же лишили его религиозных тормозов. Вот он и встал на дыбы по сумме этих слагаемых. И только на третье место мы поставим нашу с тобой героическую подпольную деятельность. Что, разве не так? Разве большевики не оседлали кобылу революции только на ее завершающем этапе? Впрочем, и мы с тобой тоже в последний момент перепрыгнули в их обоз. Почему я об этом так распространяюсь? Потому что, если мы решили устроить мировой пожар, то без услуг писательской братии нам не обойтись. Она первая предаст любой режим и загадит мозги его апологетам.

А теперь о главном. Лева, дорогой, пойми! Ленинский контроль над Россией очень зыбок. Хозяйственные дела у нас не получаются. Грядет большой голод. Придется применять жестокие репрессии. В том числе и внутри партии. Если к этому времени образуется какая-нибудь группа или фракция Троцкого – то это начало конца. Все грехи на нас спишут, в том числе и за засуху и за потоп. Именно поэтому мы должны вести широкую политическую работу, быть интернационалистами. Никакой групповщины, ты хорошо меня понимаешь?