Через неделю руководитель службы безопасности доложил первую запись постельного разговора Эмиля с Мейерзоном. Брат Секретарь велел Оливеру выйти и стал изучать текст. Скользя глазами по напечатанным на ремингтоне строчкам, он с чувством жгучей боли представлял спальню Мейерзона, прекрасное тело Эмиля в объятиях молодого, сильного любовника, их страстное дыхание, и пальцы его тряслись. Сначала он не мог вчитаться в текст и только выискивал слова своего возлюбленного о себе. Глухой стон выполз из его недр, когда он увидел, что Эмиль называет его «вонючим бульдогом».

Брат Секретарь приказал себе успокоиться. Он залпом выпил полстакана виски, закурил сигару и постарался сосредоточиться на тексте. Наконец, это ему удалось.

Судя по всему, Мейерзон сначала соблазнил Эмиля, а потом завербовал его в качестве секретного информатора. При этом юноша согласился помогать нью-йоркской ложе сведениями из личной папки Брата Секретаря для «преодоления консерватизма и тупости европейских масонов». Было видно, что он не понимает всего ужаса своих поступков. Ему казалось, что передача сведений от масонов масонам не может быть преступной.

Зато Мейерзон прекрасно осознавал всю опасность затеянной им игры. Он горячо уговаривал Эмиля быть серьезным и хранить в тайне их связь, чего бы это ни стоило. В записи проскакивало и упоминание о переводе денег на личный счет Эмиля в «Ллойдс банке».

Самым же интересным местом в документе было то, что Мейерзон утверждал, будто бы Троцкий и Красин являются агентами нью-йоркской ложи и выполняют задания Янкеля Шипа.

Это вызвало у Брата Секретаря категорическое сомнение. Не того полета Лев Троцкий, чтобы пасть так низко. Что-то здесь не сходится. Однако его тайная связь с масонами налицо.

Брат Секретарь звонком вызвал Оливера в кабинет.

– Каково Ваше мнение по данному документу, дорогой начальник службы безопасности?

– Мы попытались выяснить, какие бумаги Ваш помощник копировал для Мейерзона. Все они касаются русского предприятия. К сожалению, следует исходить из того, что он передал и список сохранившихся после революции членов петербургской и московской лож, а также информацию о каналах их финансирования и опорных точках ложи в сопредельных с Россией странах.

– Едва ли Лев Давыдович поделится такими сведениями со своими товарищами по партии. Скорее всего, он оставит их для личного пользования. Но что он сможет сделать?

– Думаю, первый вариант может быть таким: Как Вы знаете, болезнь Ленина прогрессирует. По заключению наших докторов, ему осталось не более двух лет жизни. Значит, в Москве предстоит схватка за власть, а Троцкий будет одним из главных конкурентов. Для членов большевистского руководства членство в масонах является убийственной компрометацией. Скорее всего, Лев Давыдович с помощью этих сведений заставит их работать на себя. Помимо этого, в его руках окажется и ряд красных командиров из числа бывшего царского генералитета. Это тоже очень важно.

Но хотел бы подчеркнуть, что это довольно искусственная конструкция. Троцкий стал бы поступать таким образом, если бы действительно хотел занять место Ленина. По нашим наблюдениям, он делать этого не будет. Тому есть две причины.

Первая заключается в его происхождении. Он умный человек и понимает, что православный народ не воспримет еврейского вождя. Вторая состоит в том, что в вопросе мировой революции Лев Давыдович является еще большим фантазером, чем Ленин. Он безоглядно уверен, что через несколько лет мировой пожар охватит всю планету. Вот встать во главе этого пожара – его тайная мечта. Поэтому он будет стремиться возглавить не столько Совнарком, сколько Коминтерн. На практике нас ожидает, скорее всего, следующее:

– Шип передал нашу агентурную сеть Троцкому, чтобы избавиться от европейских конкурентов. У него хороший аппетит на Россию.

Но Троцкий этого делать не будет. Он начнет перевербовку русских масонов в своих интересах. Великолепный агентурный аппарат будет обращен к услугам Третьего Интернационала. Для нас это – головная боль. Ведь у них связи в Европе, о которых мы зачастую не знаем. Вот результат предательства Эмиля и Шипа.

– Да, Оливер, кажется, Вы правы. Шип делает сейчас все возможное, чтобы заручиться поддержкой Совнаркома и начать откачку сокровищ из России. Этот наглец недавно упрекал нас в стремлении прибрать к рукам гигантское царское наследство. А вчера я получил депешу из Осло, что американцы готовят там какие-то странные склады и плавильные установки для золота. Теперь понятно, что затеял дорогой Янкель. Сокровища царской казны тайно поплывут в Америку в переплавленном виде, а советы получат за них необходимые железки для своей индустрии. При этом дядя Сэм будет девственно хранить дипломатическую изоляцию Москвы.

В результате, Оливер, мы стоим перед лицом неслыханного позора. Конфликты между ложами случались и раньше. Все мы живые люди с собственными интересами. Но в данном случае мы стоим перед фактом прямого предательства американской ложей нашей агентурной сети во враждебном государстве. Это немыслимо и недопустимо. Следует схватить исполнителей, провести самое суровое дознание, а затем сделать Янкелю Шипу немилосердное представление. Мы не можем разрывать связь между ложами, но очистить отношения от этой чудовищной грязи необходимо.

– Экселенц, я только что читал персональную подборку на Шипа, которую мы ведем уже более двадцати лет. Этот человек родился без совести. Он будет покатываться со смеху над вашим представлением, а затем сделает еще какую-нибудь гадость. Вспомните его выступление в мае. Он вел себя так, будто попал в приют для умственно отсталых. Янкель поймет, что с нами надо считаться только в одном случае – если мы ответим на его произвол серьезным выпадом. Вот если, например, Эмиль бесследно исчезнет навсегда, Мейерзон утопится в Темзе от тоски по нему, а Красин падет от рук белых эмигрантов – Шип поймет, что напрасно так пошутил с нами.

– Оливер. Мы демократическая страна, гарантирующая безопасность иностранных эмиссаров. Не забывайте, что Красин представляет большевистское руководство перед нашим правительством.

– Думаю, что Шип обо всем догадается, если даже мы отложим преждевременную кончину Красина на некоторое время, а потом он отойдет в мир иной от какой-нибудь исключительной болезни. Могу ли считать, что Вы уже сделали необходимое распоряжение?

– Да, Оливер. Приступайте. Относительно Эмиля можете прибегнуть к обычной схеме – изолируйте его в подвале загородного замка, а по окончании допросов замуруйте в стену с возможностью дышать. На месте захоронения оставьте тайный знак, чтобы те, кто придут на наше место через сто лет, знали, какова судьба предающих ложу.

С Мейерзоном поступайте по своему усмотрению. Главное, чтобы для Скотланд-Ярда это выглядело как рядовой несчастный случай с легкомысленным американским джентльменом.

Деятельность Красина поставьте под постоянный контроль. Пока не закончится игра с Янкелем, не трогайте его. Сейчас он понадобится нам, чтобы устроить славный британский хук в челюсть этим американским свиньям. Мы подпишем с Красиным торговое соглашение в ближайшие недели. Представляю, как будет визжать Президент Вильсон! Осенью у него выборы, и эта оплеуха придется как нельзя кстати.

Но и наркома тоже не забудем. Попозже. Только, пожалуйста, без этих вульгарных штучек со злобствующими белоэмигрантами. Надо, действительно, подумать о каком-нибудь недуге. Помнится, мы отправили в лучший мир зарвавшегося испанского консула с помощью «неизлечимой анемии». Надеюсь, запасы нужных снадобий для этой дивной болезни у Вас еще не закончились? Деньги на операцию получите из моего личного секретного фонда. Совет ложи о нашем решении в известность ставить не следует. Исполнителей привлеките из конспиративного резерва Скотланд-Ярда. Это все.

Да, кстати. Янкель Шип утверждал, что у нас сплошные провалы в тайных операциях. Вы уж сделайте все аккуратно, в наших лучших традициях. Не надо разочаровывать бедного старика.

Лицо Оливера скривила гадливая улыбка. Он поклонился и тенью выскользнул из кабинета.