На девять дней Митя зашел за Седовыми, чтобы вместе идти на кладбище.

Там он застал Ксению с Лизой, которые переехали к старикам.

Антон и Алексей были погребены отдельно от братской могилы красноармейцев и чекистов. Над их дощатыми обелисками поблескивали свежей краской две жестяные красные звездочки.

Мать Антона, едва дошедшая до кладбища, осела на свежий холмик и припала к обелиску. Из груди ее вырвался тихий, непрерывный стон. Константин Владимирович положил в подножие могил два букетика осенних астр, сел на свежеструганую скамейку и закрыл лицо руками. Ксения опустилась рядом, неотрывно смотрела на обелиск и что-то шептала.

Митя чувствовал, что невидимая нечисть витает где-то над могилами и довольно гудит сытой утробой. Люди накрыли ей богатое пиршество.

Он достал из сумки молоток, гвозди, два небольших православных креста и прибил их к обелискам. Затем распрямился, воздел руки к небу и начал молитву:

– Да воскреснет Бог, и расточатся врази Его, и да бежат от лица Его ненавидящие Его…

В небо над Окояновом врывались слепые километры грядущего.