Первым по-настоящему верующим человеком, с которым я познакомился, оказался баптист. Мы работали с ним в одной бригаде составителей поездов. Звали его Сергеем, но все называли Серегой. Был он человеком крупным, сильным и очень добрым. Над ним можно было подтрунивать и даже откровенно смеяться, он все сносил и лишь отшучивался в ответ. Не терпел он, лишь когда кто-нибудь переходил в своих шутках разумные границы и начинал смеяться над его верой. «Вы что, баптисты, баб тискаете?» – ржали наши остряки. Серега никогда не пускал в ход свои внушительные кулаки и только отходил подальше.

Серега происходил из Ивановской губернии. Его мать многие годы была прихожанкой православного храма в одном из тамошних районных центров. «Двадцать лет простояла у иконы Георгия Победоносца, – говорил Сергей, – и все время думала, что это и есть Христос. А потом приехал к ним баптист-миссионер и создал свою общину, перетянув в нее большую часть прихожан. Он стал с ними Библию читать, Слово Христово принес. Люди за ним и пошли, ведь Евангелие не только целовать нужно, но и исследовать его, и жить по нему!»

Мама его была человеком темным, неграмотным. Она так наставляла сына: «Твой отец был рабочим, твой дед был рабочим, и тебе, сынок, суждено стать работягой. Так что ты головку-то слишком в школе не напрягай. Научился читать да писать, и хватит с тебя!» В детстве он, сколько себя помнил, все пытался раздобыть денег. Бутылки вдоль путей собирал, макулатуру сдавал, на дачах у стариков подрабатывал. Рос он крупным парнем, поэтому всегда есть хотелось, а мама не могла заработать на еду досыта, поэтому и трудился. Многое умел и никогда не чурался никакой работы, даже самой грязной. Спокоен был как удав. Помню, он рассказывал, как к нему в квартиру ломились двое пьяных мужиков, все какую-то Аллу требовали. Серега из-за двери твердил, что такая здесь не проживает, но разве им что-нибудь докажешь? Вот они дверь вместе с коробкой и вынесли.

– Ну а ты-то что, Сережа?

– Я отошел подальше и ждал.

– Почему же ты милицию не вызвал? Ну, хоть пугнул бы их.

– А зачем? – отвечает он вопросом на вопрос. – Я давно уже собирался дверь металлическую поставить. Вот, думаю, и пускай они мне старую вышибут бесплатно. Все польза будет!

– Ну, вышибли, а потом что?

– А потом они меня увидели. Протрезвели и сбежали. А наутро мне уже новую дверь привезли, так что все удачно получилось…

Серега был человеком внутренне очень чистым и молитвенным. Все свободное время он читал Евангелие и размышлял над ним. Кстати, именно он и научил меня относиться к Слову Божьему как к святыне, которую нужно знать и которой нужно жить. Приглашал он меня к ним на служения. Люди эти мне понравились, но через какое-то время почувствовал, что мне скучно с ними, нет движения вперед. Словно подвели меня к открытым вратам храма и говорят: «Смотри, как там хорошо», а внутрь не вводят. А потом я еще и в лавру попал. Так что мы с Сережей оставались друзьями, но я выбрал православие.

Вспоминаю, как Серега женился. Вместе с группой молодых единоверцев они поехали в Иваново, в тамошнюю общину. Поехали вроде бы просто помолиться, а на самом деле – присмотреть себе невест. Вот там мой друг и влюбился. Девица была высокой, с простым лицом и добрыми глазами. По природной своей застенчивости он не посмел сказать ей ни слова, а только молча поедал ее глазами, на что девушка обратила внимание. Потом, уже вернувшись, он написал письмо одной знакомой из той общины и поручил ей спросить у избранницы, не будет ли девушка возражать, если он напишет и ей.

Сложность состояла в том, что Серега не сообразил узнать имя понравившейся ему девицы и действовал наобум. Девушка разрешила ей написать, и мы с Серегой вдвоем занялись эпистолярным жанром. Мой друг был тогда, мягко говоря, не силен в орфографии, хотя, думаю, и сегодня не слишком прибавил в знаниях.

В конце концов он попросил разрешения приехать к ним в гости. Родители дали добро, Сережа сложил свой чемоданчик и поехал. Потом он мне рассказывал, как боялся приехать не к той, но все сложилось благополучно. Его тепло приняли в доме невесты, а потом и она, в свою очередь, вместе с мамой приезжала в дом будущего супруга.

Когда девушка уехала, Серега вдогонку сделал ей письменное предложение. С каким волнением наш товарищ ожидал ответа! Он весь осунулся, погрустнел и беспокойно расхаживал взад и вперед по горке, где мы работали. Как-то выходит он из автобуса, а к нему подходит незнакомая старушка и говорит: «Не волнуйся, сынок! Завтра жди письма!» И действительно, на следующий день мой друг получил согласие.

Свадьбу справляли в молельном доме. Перед этим молодые расписались в ЗАГСе. На прозвучавшее предложение поцеловать невесту Серега ответил просто: «Подождите, она мне еще не жена! Когда пресвитер нас благословит, тогда и поцелую». Вот такой с нами работал замечательный парень…

Люба, так звали Сережину жену, была чрезвычайно консервативна и на дух не переносила телевизор. Когда муж под предлогом просмотра благочестивых видеокассет приобрел «злое око», а сам пристрастился к боевикам, Любаша проходила в комнату, только повернувшись к экрану спиной. В конце концов Сережа отдал телевизор в воскресную школу.

Вы, наверное, знаете, что баптисты не употребляют спиртные напитки, но из этого отнюдь не следует, что они не могут выпить. Могут, и еще как! Когда Сереге надоели приставания наших работяг выпить с ними водочки, он молча взял у них бутылку и, налив себе полный стакан, молча его выпил. Потом оглядел умолкшую публику, наполнил до краев второй стакан, отправил его вслед за первым и, не закусывая и даже не покачнувшись, ушел домой. Больше я не слышал, чтобы кто-то предлагал ему выпить.

Как-то приехали к Сереге в гости четверо Любашиных братьев, – понятное дело, тоже баптистов. А Люба в то время с двумя детишками и свекровью отправилась навестить своих родителей. Братья приходили к нам на работу посмотреть, чем занимается их сродник. Все они были как на подбор, под два метра ростом и в плечах широки, так что Серега на их фоне даже слегка терялся. Пятеро мужиков в одном доме… Тут уж, сколько ни молись, а в магазин они заглянут обязательно. Взяли по бутылочке на брата и посидели вечерком. На следующий день ребята собрались уезжать обратно. А Серега, наводя порядок, обратил внимание на пустые бутылки и не досчитался одной. «Братья, где еще один сосуд? Если Люба его найдет, то всем нам мало не покажется!» Братья подумали, живо представив себе неизбежные последствия, и стали методично обшаривать каждый уголок в квартире. Представляю, как пятеро здоровенных мужиков ползали на коленках по полу в поисках компрометирующей их бутылки! Вот как сестричка держала братцев в руках!

Одновременно с восстановлением нашего храма и Сережина община принялась строить в городе дом молитвы. Сережа приспособился торговать по электричкам книжками, изданными Библейским обществом, продавал их и на работе. Все заработанное, до последней копейки, отдавал на стройку, а ведь к тому времени у него было уже трое ребятишек! Кстати, он рассказывал мне об их американском благодетеле. Тот время от времени наведывался к ним, показывал фотографии своих домов, подробно рассказывал об их стоимости, хвалился, что купил внучке машину за триста тысяч долларов, а на стройку выделял по две-три тысячи в год, а потом мучил справками и отчетами. Вот мой друг и зарабатывал на молельный дом.

– Серега, – спросил я его, – а ты не боишься, что дом, который ты строишь, лет через пятнадцать превратят в какой-нибудь клуб собаководов?

Он ответил так, что я запомнил его слова на всю жизнь и до сих пор руководствуюсь ими:

– Меня Бог не спросит за то, во что этот дом превратят люди, но он меня обязательно спросит за то, что строил я.

Через несколько лет, давно уже уволившись со станции, я на улице встретил одного из наших ребят. Мы искренне обрадовались друг другу, разговорились, и я принялся расспрашивать о бывших сослуживцах.

– Живем хорошо, – отвечал он мне, – кредиты сейчас дают всем старослужащим. Я вот машину себе новую взял, другие расширились – кто в «двушку», кто в «трешку» переехал, а один из наших сейчас даже коттедж себе строит!

– А как Серега? – спрашиваю. – Он-то, наконец, в нормальную квартиру перебрался?

Товарищ тяжело вздохнул:

– А Серега наш сошел с ума…

У меня сердце екнуло: «А как же Любаша, как дети?»

– Серж на днях уже шестого из роддома привез. Представляешь? Люба, понятное дело, с детьми нянчится, а Серега один работает. Какой ему кредит? Мы тут и так, и так прикидывали, ничего не получается. Так и живут вдевятером в «двушке». А ведь он и седьмого сделает, это я тебе точно говорю! Совсем тронулся мужик!

Я слушал своего товарища и с радостью думал: «Господи, как же хорошо, что у нас еще остались такие «сумасшедшие» как наш друг Серега!»