Чтоб старость, чтоб смерть, чтоб беспомощным, слуха Лишенным – и в кресле сидеть у окна, Была чтоб меж рам обязательно муха, И тучка над вербой сухой чтоб плыла. Прожить чтобы долго, и званья, и лица Забыть – и рабов, и царей, и вельмож. Ни бури не помнить, ни снов, ни Фелицы, Ни медленных слов, ни тамбовских порош. Какой настоящий, всамделишный, тварный? — Пусть этот – печальный для старческих глаз — Забыть навсегда, чтобы образ алтарный Встал в вербе засохшей еще один раз. Себя покалечить, играя, как в детстве В горелки. И в Нарве, вдали от дорог Снять домик, на несколько дней запереться, И оду сложить, как часовенку – Бог. Безмолвных деревьев быть принятым в братство. И тьмы избежать, разевающей пасть. Чем больше возможностей к свету подняться, Тем больше опасностей в бездну упасть. Чтоб было опять не тревожно, не страшно, Но больно у страсти опасной в плену. Поверить, что сердце твое тебя старше, И жизни остаток доверить ему. Хоры и хоралы, как прятки и салки. Творения, есть разве чем дорожить? Отчаяться, мучиться, после отставки, Чтоб кости в запущенной Званке сложить.