Они упорно ползли по-пластунски. Старались, чтобы не хрустнули ни ветка, ни стебель пересохшей травы. Пот струился по лицам. Рубахи прилипли к спине. Наконец, когда, казалось, сил не оставалось совсем, Ивас подал знак остановиться.

Отставшие подползали, занимали свое место в цепи у колючих кустов, за которыми начиналась полоска желто-серой земли. Сунься вперед - и сразу окажешься как на ладони. Но никто не совался. Хватали ртами воздух, никак не могли надышаться.

- Приготовить оружие! - прошелестела по цепи новая команда Иваса.

Бойцы чуть слышно зашевелились. Вынимали и вновь вкладывали в ножны кинжалы, очищали автоматы, пистолеты от приставших стеблей и земли, проверяли боеприпасы. И снова затихли, вглядываясь сквозь ветви туда, где в зарослях высоких кустов и деревьев затаилось серое приземистое строение.

- Алекс, возьми трех ребят и сними часовых, - приказал начальнику разведки Ивас.

Разведчики отползли в сторону и, броском преодолев открытое место, скрылись за деревьями.

Мучительно долго тянулось время. Но вот где-то слева зашелестели ветви. Из-за кустов появились разведчики, которые тянули упирающихся пленных. На шее Алекса болтались два трофейных автомата.

- И не пикнули, - похвастался он, опускаясь рядом с командиром. - Мы от каземата зашли. Смотрим: сидят к нам спиной. Автоматы на сучок повесили, а сами конфеты лопают. Ну, мы их…

- А ты это… шурупишь маленько, - похвалил командир. Пленные за спиной завозились.

- Что они там бормочут? - недовольно спросил Ивас.

- Будто не слышишь, - проворчал Алекс.

- Мало ли что. Сказано тебе: переведи. На то ты и переводчик. Я по-ихнему не понимаю, - ухмыльнулся командир.

- Просят развязать руки. Говорят, без оружия никуда не убегут, - «перевел» Алекс. - Может, развяжем?

- Перебьются, - хмуро бросил Ивас. - Жалкий какой! Врагу верить нельзя. А чтоб не скулили, оттащите их подальше в тыл.

Теперь, когда часовые сняты, нужно было сделать главное: освободить узников, заточенных в Каменном мешке.

Ивас с Алексом и шестью бойцами осторожно приблизились к каземату. Изнутри не доносилось ни звука. Крадучись обошли вокруг. Серые цементные стены, покрытые у земли зеленым мохом, казались неприступными. На массивной дубовой двери, окованной железными полосами, - огромный висячий замок.

- Взломаем? - спросил Алекс.

- Ясное дело, - ответил командир.

Ивас просунул под пробой замка толстый железный прут. Налегли вдвоем - не поддается. Тогда схватились за конец вшестером. Рванули изо всех сил, и прут изогнулся дугой.

- Вот черти, - выругался командир. - Крепко заколотили. Придется пилить. Давайте ножовку.

Стараясь не шуметь, они по очереди шоркали полотном слесарной ножовки. Но стальная дужка замка не поддавалась.

- Ничего не выйдет, - опускаясь на землю, сказал Алекс. - Видишь, все руки ободрал, а ему хоть бы что.

- Не хнычь! - оборвал Ивас. - Должно получиться! Вы что, забыли?! К утру всех узников казнят! - Он внимательно осмотрел замок. Ковырнул пальцем в отверстии для ключа и вдруг заявил: - Тогда мы его взорвем! Алекс, тащи порох!

- Ты же сам говорил, чтоб тихо, - удивился Алекс. - А то охранники набегут, и узникам крышка!

- Ничего! Рванем - и мигом освободим. А там нас в джунглях сам черт не поймает. Тащи.

- Так ведь последняя, неначатая пачка осталась. За нее мне… - испуганно пробормотал начальник разведки.

- Выполняй! - злым шепотом приказал командир.

Ничего больше не сказав, Алекс вскочил и исчез в кустах. Потом появился запыхавшийся, с большой пачкой пороха в руках.

- Держи замок горизонтально, - командовал Ивас.

Из надорванного уголка пачки порох тонкой струйкой тек и тек в ненасытную утробу амбарного замка. Наконец наполнился. Ивас сунул в отверстие для ключа конец смоченного керосином шпагата, плотно обмотал замок изоляционной лентой и скомандовал:

- Все в укрытие!

Бойцы кинулись назад и залегли за деревьями. Они видели, как вспыхнул конец фитиля. Подбежал командир и лег рядом.

Дымок полз по фитилю. Все ближе, ближе. И вдруг у самого отверстия замка исчез. Неужели потух?!

Они зашевелились. Кое-кто хотел уже подняться. Но тут у двери каземата полыхнуло багровое пламя. И тотчас ахнуло так, что заложило уши. Все ткнулись носом в землю. Над головами с визгом пролетели осколки. Посыпались срубленные ветки, листья.

Минуту никто не мог поднять головы. Потом увидели черный проем распахнутой взрывом двери каземата.

- Время еще было. Они успели бы незаметно скрыться. Но подвели пленные…

***

Через час все участники операции под конвоем старшеклассников были доставлены в кабинет директора школы.

- Все собрались? - спросил директор, когда, жалобно пискнув, дверь закрылась за вошедшей после всех учительницей второго «Б» Зинаидой Ивановной. - Так вот я вас спрашиваю: кто атаман этого налета?

Мальчишки опустили глаза и молчали.

- А что скажешь ты, Кислицын?

- Ивас обманул нас с Колькой… Говорил, что часовые мы только так… А потом вместе наступать будем. А сам в плен нас взял… Еще и руки выкручивают! - И, глянув на ободранные ремнем руки, Женька заплакал.

- Царапины тебе медсестра йодом смазала?… Так. Значит, заживет. Успокойся и будь мужчиной, - сказал директор и стал молча рассматривать мальчишек, сбившихся кучкой в противоположном углу кабинета.

Чуть впереди стоял смуглый скуластый мальчишка. Штаны серо-бурого цвета вздулись пузырями на коленях. Зато старенькая застиранная рубашка была лихо перехвачена в талии широким офицерским ремнем. Мальчишка то и дело шмыгал коротким облупившимся носом и проводил рукой по черным непослушным волосам. Взгляд темно-карих глаз перескакивал с предмета на предмет, упорно не желая встречаться с директорским.

За его плечом виднелась аккуратно подстриженная светловолосая голова другого мальчишки с нежным, похожим на девчоночье лицом. Он непроизвольно втягивал голову в плечи, чтобы стать меньше, незаметнее. Длинные светлые ресницы на мгновенье вскидывались, и в серо-голубых глазах мелькали то откровенный страх, то робкая надежда.

- Ивасечко, это ты командир Ивас? - спросил директор.

- Ну я. - Скуластый взъерошенный мальчишка поправил свой офицерский ремень и метнул злой взгляд на хнычущего Женьку Кислицына: - Еще и нюни распустил… предатель.

- Я не предатель! Я пленный! - возмущенно выкрикнул Женька. - А пленный на допросе только фашистам не должен признаваться. Сам ты… обманщик!

- Так, - невольно улыбнулся директор. - А кто начальник разведки Алекс? Наверно, ты Жуков?

Белоголовый мальчишка шатнулся за спиной Тольки Ивасечко и, не поднимая глаз, молча покивал головой. Он боялся раскрыть рот и хотел только одного: не дознались бы, кто принес порох.

Но директор будто прочел его тайную мысль и спросил:

- И порох, Алексей, конечно, принес ты.

Глаза Алешки испуганно метнулись, голова склонилась еще ниже.

- Так. С этим тоже ясно. А теперь скажите мне, зачем понадобилось взрывать двери кладовой?

- Кладовой? - удивленно повторил Толька. - А-а… Так это ж каземат был. Каменный мешок называется.

- Понятно, - помедлив, сказал директор. - А чем эта кладовая… извините, этот Каменный мешок вам помешал?

- Там… там были узники, - дрожащим голосом проговорил Алекс.

- Какие еще узники?

- Те… в тигровых клетках. С железными прутьями. А утром их должны были казнить. - И Алешка всхлипнул. То ли ему стало жалко узников, которых они так и не успели освободить, то ли - себя. Ведь дома за порох влетит обязательно.

От его громкого всхлипа сразу пошла цепная реакция: все одиннадцать участников штурма Каменного мешка отвернулись в разные стороны и стали тереть кулаками глаза.

- Вот тебе на! Что это вы в кабинете сырость разводите? Гляди, и я насморк схвачу, - усмехнулся директор. И уже другим тоном сказал: - Поздно хныкать. Теперь уже радоваться надо, что вам руки-ноги не поотрывало. А чтоб этого не случилось, я твой партизанский отряд, Ивасечко, распускаю. Точка!

Едва мальчишки вышли из кабинета, пожилая учительница, молчавшая до сих пор, всплеснула руками:

- Какой позор! Опять ЧП! И это после всех моих бесед о дисциплине!… Обещаю вам, Михаил Иванович, что я приму самые строгие меры. Все родители…

- Зинаида Ивановна! - остановил ее директор. - Обождите со своими мерами. Злого умысла-то у них не было. Нам самим нужно хорошенько разобраться и…

- Помилуйте, чего тут ждать?! - воскликнула учительница. - Нахулиганили - пусть расплачиваются.

- И все-таки подождите, - настойчиво повторил директор.

***

Проводив учительницу, Михаил Иванович решил сам пойти посмотреть место, где все произошло. Он шел по огромному школьному двору между деревьями и разросшимися кустами, ронявшими на землю прихваченные ночными заморозками разноцветные листья.

Каким- то особым чутьем, приобретенным во время службы на границе, он почувствовал, что на него смотрят. И обернулся. Из-за куста выглядывали головы Ивасечко и Жукова.

- Ну, что вы там прячетесь? Идите сюда, - сказал он.

Мальчишки нерешительно приблизились.

- Здравствуйте, Михаил Иванович, - растерянно произнес Алекс.

- Да мы сегодня уже как будто виделись, - ответил директор. - Ну, покажите, что вы там штурмовали. Пути подхода. Пункт сосредоточения. Рубеж атаки.

Ребята оживились и, видя его интерес и серьезность, все больше входя в свою роль, толково рассказали обо всей операции, начиная с данных разведки о патриотах, приговоренных к расстрелу и брошенных в тигровые клетки каземата, и кончая планом освобождения узников.

Остановились в кустах, на рубеже атаки, где два часа назад, ожидая сигнала, лежал отряд Иваса.

Директор глянул вперед и усмехнулся:

- Что-то я не вижу вашего каземата.

- Конечно. Вы же взрослый, - с сожалением сказал Алекс.

- Так разве ж так смотреть нужно! - сердито выпалил Ивас. - Михаил Иванович, вы лягте!

- Ты что?! - Алекс испуганно дернул своего зарвавшегося командира и тут же открыл рот от удивления: миг - и директор уже лежал на усыпанной листьями земле…

Как давно он не лежал на земле, не видел ее так близко! Теперь действительно все переменилось, выглядело совсем иначе, незнакомо и таинственно. Еще немного воображения, и можно поверить, что замшелая серая стена за дальними кустами и в самом деле стена каземата. Михаил Иванович поймал себя на том, что прислушивается, не донесутся ли оттуда крики людей…

И тотчас вспомнилась служба на границе. Сколько раз, сжимая автомат, вот так лежал он на земле, вглядываясь в темноту, вслушиваясь в шум леса. Не мелькнет ли легкая, едва различимая тень, не зашелестит ли трава под осторожными, крадущимися шагами.

Еще в первые месяцы службы от одной мысли, что он может оплошать и где-то рядом проскользнет через границу шпион, диверсант, становилось жарко даже в промозглую осеннюю стынь, а сердце сильно и часто толкалось в ребра.

Нет, он не оплошал. Ни сидя в секрете, ни в схватке с нарушителем, пробравшимся через кордон…

Мальчишки поднялись с земли и удивленно смотрели на директора: почему он лежит так долго? Что он еще там увидел?

Михаил Иванович ловко, неуловимо быстрым движением вскочил на ноги и, отряхнув приставшие листья, сказал:

- Пошли, ребята. Все ясно. Узников, конечно, освобождать надо. Это вы решили правильно. А вот взрывов при этом быть не должно. Запрещаю! - и, увидев вновь погрустневшие лица мальчишек, добавил: - Потерпите. С четвертого класса станете участниками «Зарницы». Там уж все будет: и штурмы, и взрывы, и выстрелы, как в настоящем бою.

Ивас с Алексом вслед за директором шагнули в вестибюль и… попятились. Рядом с Зинаидой Ивановной стояла мама Алекса, хмурый отец Женьки Кислицына и другие встревоженные родители.

- Извините, Михаил Иванович, - сказала учительница, - но я послала за родителями еще до нашего разговора. И вот…

Мальчишки пулей вылетели на улицу.