Машина мчалась по широкой городской улице, сверкающей сухим и гладким асфальтом. Справа бежала ее огромная тень. А слева, на тротуаре, в просыхающих лужицах играло южное апрельское солнце. По бульвару, по-весеннему одетые, без пальто и шапок, торопились студенты. Бежали наперегонки школьники с толстыми портфелями. Стремительно перепархивали с куста на куст ошалевшие от весеннего тепла воробьи.

Рената сидела в кабине между мамой и шофером. Хорошо! Хорошо, что весна. Хорошо, что они едут на новую квартиру. Хорошо, что все видно впереди. А если глянуть назад, то через маленькое окошечко виден кузов грузовика, доверху уставленный вещами, и веселое лицо папы. Он как будто почувствовал Ренкин взгляд, повернулся к ней и смешно подмигнул сперва одним, потом другим глазом…

Интересно, а какая она, их новая квартира? Вот и мама, наверное, о том же думает. Даже глаза прикрыла и улыбается.

— Ну когда же будет наша Красная-прекрасная улица? — спросила Рената.

Мама открыла глаза:

— Да вот…

И тут как раз грузовик свернул в переулок и остановился перед четвертым подъездом большущего дома.

Только Рената вылезла на подножку, как где-то рядом раздался рев, а потом из-за угла появилась девчонка. Она шла пошатываясь. Будто слепая. Рената глянула на ее лицо. А лица-то и нет! На голову, до самого рта, натянута голубая беретка. Девчонка вцепилась в нее руками. Но не тут-то было. Снять беретку спереди мешал нос, а сзади она зацепилась за приколки.

— О-о-ой, ма-моч-ка-а-а! Ой, бо-о-оль-но! Больно! — визжала девчонка, приближаясь к машине.

Из подъезда выскочила полная женщина с громадными серьгами в ушах и, всплеснув руками, закричала еще громче девчонки:

— Софа! Что с тобой?! Да что же это такое! Опять этот Пугач?! И куда только милиция смотрит!.. — И, переваливаясь, как утка, побежала за угол. Вскоре она вновь появилась. Запыхалась. Видно, догнать хулигана не удалось. Она решительно сорвала с дочки беретку, отчего та взвыла пуще прежнего. Тогда мать схватила ее за руку и потащила домой.

Рената успела рассмотреть только белые тощие косички девчонки, красное зареванное лицо да большой кричащий рот.

— А тут весело! — усмехнулся папа, соскакивая на землю. — Ну, ладно. Давайте разгружаться.

Когда сгрузили все вещи, папа распрощался с шофером и сказал:

— Ну, Ренка, вперед! На штурм высоты.

И Рената помчалась по лестнице. Остановилась на третьем этаже.

— Выше! — сказал папа.

Ренка остановилась на площадке четвертого этажа.

— Еще выше!

А когда она добежала до пятого, папа скомандовал:

— Стоп! Выше нас только чердак. — Он открыл ключом дверь и пригласил: — Входи. Вот он — наш дворец.

И Рената первой переступила порог.

Белый потолок. Светло-синяя панель. Блестящий коричневый пол. Черный маслянистый счетчик на стене тихонько загудел, приветствуя хозяев… Рената осмотрела все в прихожей, на кухне и в ванной, все потрогала руками и вместе с мамой вошла в комнату.

— Ой, какая большая! — обрадовалась она. — И высоченная! Папа! Ты достанешь до потолка, как на старой квартире?

— Ну что ты, Ренка! Тут я не достану.

Пол в комнате выложен деревянными брусочками — паркет называется. И в комнате три стены. А четвертой — будто и нет. Всю-стену занимают большущее окно и стеклянная дверь. Поэтому в комнате светло, как на улице. Рената открыла стеклянную дверь и выскочила на балкон. Ох, как высоко! Одноэтажные дома, что напротив стоят, совсем маленькими кажутся. И деревья все маленькие… И люди. Красота какая! Бежит по рельсам красный трамвай. А там, куда он бежит, видны трибуны стадиона. А вон большое поле с зеленой травой. А за полем блестит на солнце черная широкая лента шоссе. А за шоссе — роща. А там… Что такое? Море?! Синее-пресинее. И с небом перемешалось. Не поймешь, где море, а где небо.

— Папка! А это за рощей море, правда?

— Нет, дочка. Там луга, поля. Это потому, что очень далеко, потому и кажется синее, как море.

— Пап! Но ведь там же должно быть море! Ты мне сам говорил. Ну хоть далеко-предалеко, все равно ведь там море?! Может, я такая глазастая, что вижу его за самыми полями?

Папа переглянулся с мамой и сказал:

— А что — может быть! Ты ведь и правда очень глазастая. Да я и сам теперь немножко вижу. Вера, а ты видишь море?

— Вижу, ребята! Все вижу! — улыбнулась мама.

Ренате очень понравилось смотреть с балкона на шоссе, по которому туда и сюда мчатся автомобили. Смотреть на синее море у горизонта, на близкую рощу. Она никак не хотела уходить с балкона. И решила:

— Тут я с куклами жить буду. И играть всегда.

— Ну хорошо. Ты играй. А мы с мамой пойдем вещи переносить.

— А, что ли, я не пойду переносить? — Рената посмотрела еще разок на море и побежала вслед за мамой…

Кончили носить вещи, когда уже начало темнеть. Рената перенесла всех своих кукол и елочные игрушки. И платья свои. Еще маме помогла перенести чайную посуду и зеркало. Устали все так, что никто и есть не захотел. Едва добрались до постели и сразу заснули.