Письмо из Парижа
{Вероятно, предназначалось для публикации в русской прессе. Напечатано в издании 1912 г.}
Воскресенье, 23 февр. 1902 г. 1 ч. ночи.
Толстой умирает! Сегодня в "Petit Journal" напечатана телеграмма: "D'apres les dernieres nouvelles de l'etat du comte Leon Tolstoi', on peut constater un fort abaissement de la temperature el un affaiblissement du pouls.
La situation du malade est critique" {Согласно последним сведениям о состоянии графа Льва Толстого, у него наблюдается резкое падение температуры и ослабление пульса. Положение больного критическое (франц.).}.
Быть может -- в эту минуту, когда я пишу эти строки, -- уже угасло наше светило, наша гордость, наша слава... Сердце разрывается от боли и отчаяния, чувствуешь, что переживаются страшные минуты -- когда уходит самое лучшее, что только есть в нашей жизни, когда великое сердце великого гения вот-вот перестанет биться...
Франция готовится с блеском праздновать столетие со дня рождения Гюго...
Мы же, русские, -- что будем переживать в эти дни?
С 26-го начнутся торжества -- в Пантеоне, потом в Сорбонне, потом ещё целый ряд празднеств.
А Россия, Россия! О, моя милая, далёкая, бесконечно любимая родина! Какое несчастье для неё, для нас, её детей!
Такие люди, как Толстой -- если б они жили веками, -- всё казалось бы, что мало жили, что их потеря -- величайшая жестокость судьбы, -- так они бесконечно дороги всем, таким ярким светочем сияет их жизнь, такая сила обаяния исходит из их сердца.
Гюго умер так недавно... Его многие знают и рассказывают, как несимпатичен он был в последние годы, -- скуп и узкоэгоистичен. Его никто не вспоминает как человека, и чествуют только великого гения.
Тогда как Толстой... да у кого найдётся слово осуждения последних 20 лет его жизни, -- кто осмелится сказать что-нибудь дурное о нём?
Недавно хоронили Клеманс Ройе. Ни одной слезы не было пролито над могилой этой гениальной женщины... Все говорили хвалебные речи, и только.
Когда человечество теряет великий ум -- тяжелая потеря. Какова же она должна быть, -- когда мы теряем не только великий ум, но и великое, святое сердце?.. Он искал истину.
Быть может, никому из нас не дано найти её, -- но в этом искании, в этом бесконечном стремлении души к идеалу -- и есть святость...
Он светил всему человечеству, не только нам. Не много найдётся гениев в истории человечества, и вряд ли есть равный Толстому гениальный человек -- великое сердце, великая душа...
Как мы малы сравнительно с ним, и в то же время -- как он близок всем нам, дорог как близкий человек, как чуткая любящая душа. Он не подавляет своим величием, не отчуждает от своей личности, а как магнитом притягивает, и блеск его согревает душу, наполняет её радостным сознанием -- что человечество может бесконечно возвышаться, достигать высшего нравственного совершенствования. Какое счастье, что родятся такие люди! Какое бесконечное горе -- при мысли об их потере!
Но великое сердце не может умереть... Великая всемирная любовь -- всегда жива. И если есть там -- за пределом нашей жизни -- в вечной славе и вечном сиянии успокоится этот человек ...
Но как же мы глубоко несчастны теперь!
Все эти дни -- газету взять страшно. Страшно слышать: "mais vous savez -- Tolstoi' est tres malade" {А вы знаете -- Толстой очень болен (франц.).}...
-- О, не говорите, не говорите об этом! -- говорю я с ужасом и чувствую, что точно стоишь над бездной...
Ужас, ужас ... нет, не может быть! Кажется, что он не должен умереть... должен жить... Пусть другие умирают вместо него! Десятки, сотни, тысячи -- только бы он жил! Нет, -- это жестоко, это несправедливо... Судьба, посылая нам таких людей, -- точно издевается, отнимая их у нас...