Пашков, не понимая чем вызвал подозрения Калины, решил в открытую спросить его об этом. Они довольно часто уединялись в кабинете начальника производства и "подбивали" накладные. Но прежде чем задать вопрос в "лоб", Пашков начал издалека:
- А что, Иваныч, у Шебаршина действительно есть "мохнатая" рука?
- Ещё какая, нам с тобой таких не иметь. Отец... генерал, только не строевой, а от оборонки,- ответил Калина не отрываясь от дела.
- А сам Шебаршин, он как, мужик толковый?
Калине не уловил в вопросе "двойного дна" и бесхитростно, высказал то что думал:
- Да так... папин сынок, жизни почти не знает. Бегает, следит за всеми, за рабочими, за бабами, за мной, тобой. Лучше бы своим делом больше занимался, по организациям ездил да контракты заключал.- Калина оторвал взгляд от бумаг и посмотрев на Пашкова устало усмехнулся.- Эх, мне бы подольше в Москве пожить, а то ни знакомых, ни связей... Это дело знаешь как поставить можно? Производство, оборот в несколько раз увеличить. На золоте ведь сидим, тут такие доходы иметь можно, а он... Вон с подмосковным комбинатом никак договориться не может. В суд на них подавать собирается... Дурак... Они, видишь ли занижают процент содержания золота в нашей лигатуре... Воруют... Конечно воруют, а кто не ворует. Комбинат ведь это госпредприятие, разве можно с ним судиться... Идиот!- совсем разоткровенничался Калина.
- А Ножкин, он что за человек?- спросил Пашков и внутренне испугался - не слишком ли много он спрашивает про руководство фирмы, не заподозрит ли его самого Калина...?
Но Калина снова стал охотно отвечать, с тем же сарказмом.
- Тот ещё фрукт... Кстати, он тоже в армии служил, финансистом. До старлея дослужился и не захотел больше офицерскую лямку тянуть... за дискредитацию уволен. Теперь вот нами командует,- в словах Калины слышалась уже откровенная неприязнь.
- А как же он к Шебаршину сумел приклеиться?
- Через тестя. Он на москвичке женился. А её отец у шебаршинского папы какой-то шестёркой работал. Денег дали, помогли, чтобы вложил в уставной капитал фирмы. В общем, всё здесь через того папашу. Этот институт он тоже в советское время курировал. Мне бы такого папашу. За эти годы, что фирма существует я бы миллион долларов заработал, не меньше. А у них... еле на зарплату работягам наскребают. Себя-то они, конечно не обижают, у обоих иномарки, сотовые. Ты думаешь они мне много платят? Чуть больше чем работягам и тебе. Кручусь как проклятый, а они даже те два миллиона, что обещали, целиком не выплатили ни разу...
Своей откровенностью Калина совсем сбил Пашкова с "курса". Начальник производства показался таким несчастным, что задать неприятный вопрос Пашков так и не смог...
В середине декабря произошла и первая в бытность Пашкова кладовщиком отправка готовой продукции со склада на комбинат. Калина за день вручил ему список продукции, которую надо было подготовить к отправке. Целый день Пашков взвешивал упаковывал в картонные посылочные ящики лигатуру, транзисторы, микросхемы... составлял описи и накладные. К вечеру при-ехал Шебаршин с сопроводительными документами. Стали сверять эти документы с теми описями, что составил Пашков... Они не совпадали. Шебаршин было раскричался на Пашкова, но вскоре выяснилось, что ошибки были в официальных бумагах привезённых директором и составленных бухгалтершей. Шебаршин тут же по телефону оторал Князеву, и велел ей не уходить домой пока не переделает документы. Впрочем, в тот день все сотрудники фирмы, кроме работяг не ушли с работы раньше восьми вечера...
Через два дня после отправки готовой продукции Калина объявил рабочим и Пашкову, что сейчас они все поедут в Останкино на телецентр, где Шебаршин договорился о покупке некоей списанной ЭВМ. Задача рабочих заключалась в том, чтобы разобрать эту машину на месте, загрузить и перевезти. Пашков должен был помочь рабочим, посчитать и опечатать, чтобы уже расчленённую ЭВМ не "разграбили" до момента погрузки и отправки.
Пока ехали в метро Пашков опять разговорился с Калиной. Тот пожаловался, что задерживается сдача дома, где он приобрёл квартиру. И как бы невзначай Калина спросил:
- А ты как квартиру здесь получил?
- Очень просто. Уволился из армии, прописался к матери, встал на очередь, четыре года ждал и вот получил,- ответил Пашков.
- И что, ничего не заплатил?
- Почти... только за оформление документов, но сверху ни копейки.
- Везёт же вам москвичам. А вот нам, которые с периферии, деньги, да деньги... Ну ничего, мне бы только зацепиться, только бы угол свой здесь заиметь...
В Останкино они вошли в одно из зданий, где располагалась аппаратура телецентра и находилась та самая списанная ещё СЭВовская ЭВМ. Различные её части производили Болгария, Венгрия, Польша... ну а самую дорогостоящую часть, с золотосодержащими деталями конечно же СССР. Вот эти советские блоки и надо было отделить от остальных, упаковать и опечатать.
В процессе работы поговорили с инженерами и техниками телецентра, поинтересовались их зарплатой. Выяснилось что местный персонал, выполняет в общем-то довольно заурядные дежурные функции, а получает за эту нехитрую работу до полутора миллионов. Пашков искренне позавидовал их спокойной, размеренной работе, с мизерной ответственностью, их непоколебимой уверенности в завтрашнем дне. Он так ещё никогда не работал. В армии пришлось более двадцати лет прожить в фактическом отрыве от цивилизации, в строгом ограничении свободы действий и передвижения, на телевизионном заводе - простои и как следствие небольшая заработная плата, сейчас - постоянное нервное напряжение и подозрение. Он бы с удовольствием поменялся с этими спокойными, уверенными сотрудниками телецентра.
Теперь каждый день возвращаясь с работы, Пашков из автоматов звонил по номерам, что были в записной книжке, переданной ему Геной Сухощупом. Увы, там действительно были в основном телефоны пунктов приёма цветных металлов. Но вот, наконец, по одному из номеров ответили, что принимают золотосодержащие радиодетали. Но работали они только по будням и до шести часов. Это означало, что Пашков, работавший до половины пятого туда вряд ли успевал. Но он всё же сделал попытку. Ехать надо было на Ордынку. Он захватил с собой немного деталей, так ради пробы. Он очень волновался и едва успел... У него приняли почти всё что он принёс, на сто сорок тысяч. Правда пришлось предъявить паспорт...
Домой Пашков пришёл одновременно и в приподнятом, и в тревожном настроении - он боялся что по паспортным данным про его торговлю сможет как-то прознать Шебаршин, и тогда... Когда Пашков отдал Насте деньги, та тоже испугалась. Произошёл нервный разговор, закончившейся ссорой. Как всегда помирились в постели...