Шебаршин, конечно, не поверил, что рабочие работают на износ и неожиданно пришёл на завод утром к началу смены и, естественно, стал свидетелем массового опоздания. Меньше всех, на шесть минут опоздал Пашков. Директор орал минут пятнадцать без перерыва, грозил всех уволить. На следующий день он не поленился вновь прийти с утра. Пашков на этот раз пришёл вовремя, но рабочие опять опоздали от пяти минут до получаса...

  Шебаршина хватило на три дня, после чего всё покатилось по прежнему. Пашков ежедневно докладывал и, никем не контролируемый, уносил также регулярно сто-двести граммов лигатуры и ещё примерно столько же прочей "готовой продукции". Его "добыча" заметно возросла. Он целый день метался с завода в офис, со склада в цех. Осознал Пашков и то, как тяжело приходится Калине при столь частых контактах с директором. Портя настроения окружающим, "доставая" их, Шебаршин, казалось, испытывал садистское наслаждение. Например, зная как болезненно реагирует Кондратьева на его угрозы, директор обещал ей "пять лет по первой ходке" чуть ли не при каждой встрече. Бухгалтершу Князеву... В отличие от большинства частных фирм бухгалтер в "Промтехнологии" не являлась ключевой фигурой, а лишь выполняла "технические" функции. Так вот Князеву, у которой часто болел ребёнок, он постоянно попрекал за её постоянные отпрашивания с работы, намекал, что может подыскать ей замену. Компаньону Ножкину он любил пощекотать нервы разговорами о трудной совместной жизни с родителями, особенно не со своими, а жены. Обо всём этом Пашков теперь был в курсе, ибо частенько гостил в офисе.

  Дома Настя, видя как ещё больше осунулся муж... У неё были каникулы и она пыталась помочь пережить это нелёгкое для него время: всячески разнообразила стол, мягко реагировала на его срывы... Но на Пашкова куда более благоприятное воздействие оказывала не предупредительность жены, а то что она, отдыхая от работы, всё более преображалась внешне...

  - Эх, надо бы и мне в отпуск уйти, да съездить куда-нибудь всей семьёй. Но сейчас никак нельзя. Этот месяц такой, который год кормит,- говорил Пашков, сидя за столом и глядя на хлопочущую вокруг него жену. В новом, туго обтягивающем её халате, она ему всё более напоминала, если пока ещё не кустодиевскую, то вполне тициановскую женщину...

  Настя тоже понимала важность этого месяца, тем более, что с последнего "похода" на Рождественку муж ей принёс более пятисот долларов, а всего за июнь получилось полторы...

  У Матвеева тоже начались каникулы и он чуть не каждый день, с нетерпением ожидал Пашкова.

  - Что-то вы неважно выглядите Сергей?- профессор тоже отреагировал на внешнюю усталость Пашкова.

  - Да работы навалилось, начальник в отпуске, я за него, за двоих вкалывать приходится.

  - А вам ваша работа хоть какое-то удовлетворение приносит?,- неожиданно спросил профессор.

  - Да как вам... Конечно эстетического, такого как от ваших лекций, я не получаю. Зато материальное...

  - Может это будет с моей стороны нескромно, но если это не секрет, сколько всего вы там имеете? Это не праздное любопытство, просто хочу понять. Ведь СМИ только и твердят, что уровень жизни повышается, а вот я по своей зарплате этого как-то не ощущаю. Когда со студентами общаюсь иной раз такое слышу... Где-то недели полторы назад оказался в нашем университетском книгохранилище. Там наши учебники, авторизованные курсы, по которым студенты занимаются, в основном хранятся. Один из этих курсов я совсем недавно закончил писать и решил посмотреть, нет ли опечаток. Книгохранилище у нас в подвале. Там сидит библиотекарша, а она женщина уже пенсионного возраста, тоже бывшая преподавательница ВУЗа. Наш ректор многих пенсионеров привлёк. Мы же бесправные, сколько нам не заплати, всему рады. Ну, так вот, взял я свой учебник, смотрю, а она мне давай жаловаться, что за семьсот рублей здесь сидит, пылью дышит. От книг ведь страшная пыль, это весьма вредная для лёгких работа. Ну вот, жалуется она, а тут в очередь за учебниками студенты встают, две девушки и парень. Парень грузин, а девушки те с ним пришли, обе русские. Парнишка сам паршивенький такой и что, думаю, довольно симпатичные девчонки в нём нашли. Тут же прямо и выяснилось что.

  - Деньги?- высказал догадку Пашков.

  - Естественно. Но самое интересное, каким образом это выяснилось. Жалуется, значит, мне эта библиотекарша, лет ей эдак под шестьдесят, я стараюсь ей сочувствовать, а этот щенок, лет двадцати, вдруг в наш диалог влезает... Представляете, говорит, что он за семьсот рублей палец о палец не ударит. Ну а эта клуня, вместо того чтобы одёрнуть наглеца, она с ним эдак доверительно, с улыбочкой, ой да конечно вы правы, за семьсот работать можно только долларов. А он на неё эдак как на вошь поглядел и говорит, и семьсот долларов не деньги. А девчонки, эти, с таким восхищением на него смотрят. Ни у одной, ни у другой даже в голове не щёлкнуло, что этот юный геноцвале не только над пожилой женщиной издевается, он и над их родителями смеётся, только вслух не говорит, что все русские жить не умеют. Из чьего колодца пьют, они понимают, только уверены что тупые русские никогда не догадаются об этом. И пока что действительно не можем, по большому счёту, догадаться... Ааа, - Матвеев раздражённо махнул рукой.- Я уж и сам сомневаться стал, есть ли среди нас деловые люди. Ну кто мешал кому-нибудь тот же частный гуманитарный университет открыть... Никто из наших не догадался, а до армянина дошло. "Лукойлом" азербайджанец рулит, там Березовский, в другом месте Гусинский, Смоленский, Ходорковский, кто угодно только не русские, прямо за нацию обидно. Неужто у нас только бандиты, уголовники способны в рыночной экономике "плавать", деньги делать?

  - Ну почему же Виктор Михайлович, есть и русские богатые,- попытался не согласиться с профессором Пашков.

  - Что... кто... Потанин, Черномырдин...? Эти не в счёт, они крупнейшими начальниками были в тех отраслях, которые потом приватизировали. А вот так как Гусинский и Березовский с нуля, с театральных режиссёров средней руки, с завлабов провернулись и миллиардерами стали. Или хотя бы среди таких как мы с вами, средних людей, есть кто-нибудь, что неплохо зарабатывает, я вот лично не знаю... Потому и задаю вам вопрос о вашем заработке.

  - Ну, как вам сказать Виктор Михайлович, насчёт меня,- Пашков замялся, колеблясь, говорить или нет сколько он "имеет".- Я возможно не так уж много... во всяком случае семьсот долларов для меня хорошие деньги... но тем нем менее, я уже несколько месяцев больше имею.

  - Серьёзно?- недоверчиво переспросил профессор.

  - Ну да, тысячу, даже больше,- Пашков чуть не сказал полторы, но побоялся обидеть старика никогда не видевшего таких денег.

  Но Матвеев смотрел на него с истым уважением, он был явно обрадован.

  - Ну, спасибо, ну утешил.

  - Помилуйте, за что?- не понял реакции профессора Пашков.

  - Как за что? Я уж грешным делом стал думать, что у нас народ весь выродился, ни на что не годен, только пить, да нищету плодить... А вы...- Матвеев засмеялся,- вы вдохнули в меня нечто вроде уверенности. Может, не пропадём, а? Я ведь в этом направлении благодаря вам стал мыслить, ей Богу. Помните вы меня спросили насчёт Византии, что не повторяем ли мы её исторический путь, не идём ли к гибели. Так что не только я вас чему-то учу, но и вы меня. Представляете, ночью один и тот же кошмар снится, штурм Константинополя турками вижу, а потом картина меняется, люди в чалмах с криками аллах акбар на кремлёвские стены лезут. Просыпаюсь в холодном поту и сердце чуть не выскакивает. - Профессор замолчал и погладил грудь, о чём-то размышляя.- Ладно Сергей, извините, хватит об этом, а то боюсь опять сердце схватит. Давайте о более приятных вещах поговорим. На чём мы с вами остановились... Ах да классицизм. Мы о русском классицизме говорили. Это 19-й век. Для того чтобы перейти к европейскому классицизму надо вернуться лет на двести назад. В Европе ранний классицизм начинался ещё в 17-м веке. Зрелый классицизм это уже большой период с 17-го до начала 19-го и поздний до середины 19-го века. Вы следите за моими рассуждениями, чувствуете как Россия, стартовав значительно позже, настигает Европу? Помните, что мы говорили в прошлый раз о периодизации русского классицизма и что получилось, поздний классицизм у нас и у них уже почти совпал по времени.

  - Да-да, вижу,- Пашков с горящими глазами, будто сам участвует в этой "гонке", слушал профессора.

  - Подробнее надо остановиться на зрелом европейском классицизме 18-го века. В архитектуре это стиль Людовика 16-го, помпезный, античные ордерные системы по типу церкви святой Женевьевы в Париже. В живописи о раннем классицизме можно судить по творчеству Пуссена, Леренна, Дюго, о зрелом - Тьеполо, Давида, Рейнольдса... Ну, а поздний, это Энгр, Пиранези...