«Я, что ли, идиотка?!»

[16]

В 2008 году Лорен Конрад, звезда MTV, появилась в программе «Вечернее шоу с Дэвидом Леттерманом». Завязался привычный для ток-шоу разговор с 22-летней медийной персоной о драматических событиях ее жизни. Однако менее чем через минуту Конрад спросила Леттермана, не принимает ли он ее за дуру.

Интервью началось с обсуждения отношений участников реалити-шоу, в котором участвовала Конрад. Главной темой стала продолжительная вражда с бывшей соседкой по комнате Хайди Монтаг и приятелем Хайди — Спенсером Праттом. Вот что успела сообщить Лорен. Хайди и Спенсер распространяли слухи о том, что она снялась в эротическом видео. Поэтому Лорен подралась с Хайди, и их дружба закончилась.

Однако Лорен продолжала дружить со Стефани (сестрой Спенсера) и Холли (сестрой Хайди). Это, конечно, все усложняло.

Лорен безуспешно пыталась наладить отношения ее соседок Одрины и Ло. Дружба Лорен с Одриной оказалась под угрозой, когда Одрина восстановила отношения с Хайди.

Еще один участник эпопеи — Броуди Дженнер встречался с Лорен и пытался выяснить подробности ее свидания с моделью Teen Vogue. Правда, он встречался с кем-то еще и спорил со Спенсером о его дружбе с Лорен. И его, кстати, тоже обвиняли в распространении слухов о видео с Лорен. Ну и так далее.

Меньше чем через минуту Дэвид Леттерман прервал гостью репликой: «Так, может, проблема в тебе?» — и стало ясно, что непринужденной болтовни с селебрити не получится.

Леттерман задал разговору гораздо более серьезное направление. Пытаясь смягчить удар, он рассказал, что у него тоже был такой период.

— Позволь, я приведу пример из собственной жизни. Долгое время я думал: «Боже, люди — идиоты». Потом мне пришла в голову мысль: «Возможно ли, что все они — идиоты? Может быть, это я идиот?» Оказалось, так оно и было.

— Значит, я, что ли, идиотка?! — возмутилась Конрад.

Обсуждение этой ситуации сразу стало топовой темой интернет-ресурсов, посвященных поп-культуре и реалити-шоу. Судя по заголовкам, авторы этих материалов поняли вопрос Леттермана так же, как и Лорен Конрад: «Леттерман назвал Конрад идиоткой», «В шоу Дэвида Леттермана оскорбили Конрад», «Дэвид Леттерман высмеивал Лорен Конрад».

Проницательное замечание Леттермана неверно поняли и собеседница, и комментаторы. Причина в том, что он поделился своим личным отношением к проблеме с человеком, который был к этому явно не готов.

Как и большинство людей, Лорен Конрад описала эти драматические события как нечто случившееся с ней. Она полагала, что не может их контролировать (за них «отвечал» фактор случайности). Леттерман же предположил, что некоторые происшествия были результатом ее действий. Это предположение могло бы помочь Конрад в будущем, если бы она верно его оценила. Неудивительно, впрочем, что у нее был другой настрой.

Леттерман неожиданно выдвинул полезную альтернативную гипотезу в одном из развлекательных ток-шоу. Такой комментарий был бы уместен, например, в программе Опры Уинфри. Или в других реалити-шоу, гости которых согласны обсуждать серьезные темы.

Так или иначе, Леттерман нарушил законы жанра. Он предложил молоденькой селебрити задуматься о природе ее конфликтов. Очевидно, такой анализ был ей не по силам.

Эта история напомнила мне мою собственную коммуникативную неудачу — разговор с участником покерного турнира о проигрыше с одномастными коннекторами. Он рассказал мне о невезении. Я решила, что ему нужен мой совет, и задала массу дополнительных вопросов. Он же надеялся, что я просто сочувственно выслушаю историю его провала. Пытаясь углубиться в детали, я тоже нарушила «законы жанра». Я поступила с ним как Леттерман с Конрад.

Итак, каждый, кто хочет освоить мышление по принципу ставок, лишь выиграет, если в его жизни будет больше Дэвидов Леттерманов. Однако не все ситуации подходят для поиска истины и не все люди в нем заинтересованы.

 

Красная или синяя таблетка?

Когда в фантастическом блокбастере «Матрица» Нео хочет узнать, что такое Матрица, Морфеус предлагает ему две таблетки.

— Ты берешь синюю пилюлю — история заканчивается, ты просыпаешься и веришь во что хочешь, — объясняет Морфеус. — Ты берешь красную — остаешься в стране чудес, и я покажу тебе, как глубока кроличья нора.

Нео принимает красную таблетку. Его комфортный мир оказывается иллюзией, которую создали машины, чтобы поработить людей и получать энергию. Его работа и образ жизни, его одежда, внешность, вся его жизнь — это информация, загруженная в его мозг, и электронные аналоги чувств. И, кстати, некоторые герои фильма сознательно выбирают жизнь в матрице — в очень удобной версии мира.

Новые возможности нашего мозга, развившиеся в процессе эволюции, мы использовали, чтобы сделать жизнь более комфортной. Это касается не только бытового, но и психологического комфорта. Мы уверены, что наши установки верны, благоприятные исходы — результат наших умений. Мы быстро находим правдоподобные объяснения, почему неблагоприятные исходы от нас не зависят. Сравнения с другими людьми, как правило, в нашу пользу. Мы отрицаем или, по крайней мере, смягчаем информацию о болезненных для нас событиях.

Жизнь в матрице удобна. Удобен и привычный образ обработки данных, направленный на сиюминутную защиту нашей самооценки. Если мы стремимся к объективному восприятию мира, мы выходим из матрицы. В этом случае мы надеемся, что, пережив период острого дискомфорта, со временем станем счастливее и успешнее.

Но такой компромисс — не для всех: он должен быть результатом свободного выбора, чтобы быть продуктивным и устойчивым. Морфеус не вырывал людей из матрицы против их воли.

Если вы дочитали книгу до этого места, я могу предположить, что вы выбираете красную, а не синюю таблетку.

Мои первые «серьезные» игры в покер стали началом пути к истине. Как и Нео, делая этот выбор, я не знала толком, во что ввязываюсь.

Я жаловалась брату на собственное невезение и изумлялась, как «плохо» играют другие. Все свои проигрыши я объясняла неудачной рукой. Брат же разбирал со мной конкретные руки, объяснял причины моей неуверенности, указывал на моменты, которым я не придала значения, обсуждал мои стратегические ошибки.

Тонкости такого подхода он освоил с друзьями — игроками-аналитиками. Многие из них, например Эрик Сайдел, стали легендами покера. Брат учил меня такому анализу и просил профессионалов обсуждать со мной покер как с равным партнером.

Мне посчастливилось в самом начале карьеры общаться с игроками мирового класса, они стали моими учителями. И если уж я начинала разговор о покере, мне приходилось обсуждать мои стратегические решения. В этом случае нытье о невезении было неуместно, и я фокусировалась на том, где могла допустить ошибки. Правила участия в этой группе требовали концентрации на вещах, которые я могла контролировать (то есть на своих собственных решениях). Все, что было вне моего контроля (везение), не представляло интереса. И, конечно, нужно было отличать одно от другого.

Благодаря этому опыту я узнала, что думать ставками легче, если рядом люди, готовые прийти на помощь (даже Нео нуждался в помощи, чтобы победить машины).

В школьных походах и летних лагерях наставники требовали, чтобы мы ходили парами. Мы должны были удерживать друг друга от необдуманных поступков: не забираться далеко в чащу леса, не заходить в воду в непроверенном месте и пр.

Хорошая группа по принятию решений — это взрослая версия таких пар. Разумеется, никто из нас не сможет полностью преодолеть естественную предвзятость. (Я уж точно не смогу.) Тем не менее очень важно объединить хотя бы несколько человек, желающих приблизиться к истине и помочь друг другу справиться с известными трудностями этого пути. В этом случае дело сдвинется с мертвой точки, положительные результаты будут накапливаться, и со временем количество перейдет в качество. Мы будем более успешно сражаться с предвзятостью, более объективно смотреть на мир и, следовательно, принимать более правильные решения. Делать это в одиночку намного сложнее.

Вы можете объединиться с друзьями, членами семьи, коллегами. Участники группы анализа жизненных ставок должны договориться о ключевых правилах поведения. Главное — непредвзято общаться с людьми, мнение которых отличается от нашего, признавать чужие заслуги и брать на себя ответственность за негативные исходы, как бы неприятно это ни было.

Нужно отдавать себе отчет, что в данном случае мы предлагаем людям очень серьезные и дискомфортные перемены. Чье-то самомнение будет сильно задето, механизмы защитного поведения заработают на полную мощность, и, как Лорен Конрад, аудитория не захочет знать правду. Пока мы ищем людей для совместного развития мышления по принципу ставок, с окружающими нужно вести себя как обычно. Нет смысла всем подряд настойчиво предлагать пари. Конечно, мы попытаемся расширить группу. Но прямолинейность Леттермана скорее все испортит.

Группы формируются всегда и везде, потому что люди понимают: так проще получать помощь. Но даже не это важнейшее преимущество таких союзов. Главное — что со стороны наши ошибки заметнее. Мы поможем участникам нашей группы преодолеть их предвзятость, избавиться от «слепого пятна», и они сделают для нас то же.

Даже если сложно сразу собрать эффективную и многочисленную группу, важно найти хотя бы несколько человек, заинтересованных в развитии исследовательского мышления, и разбить их по парам.

Для стабильной и продуктивной работы группе достаточно трех человек (двое с разными точками зрения, третий — рефери).

Также полезно признать, что у людей в жизни разные цели. Если лично мы придаем большое значение поиску истины, это не значит, что все обязаны следовать нашему примеру. Истина не может быть культом. И мы продолжим отлично общаться с теми, кто не разделяет наши устремления. Никто из наших друзей и знакомых не обязан принимать красную таблетку, чтобы сохранить дружбу с нами. Мы участвуем в разных группах, и все они так или иначе обеспечивают столь необходимый в жизни баланс.

Ясно, что цель нашей стратегической группы по покеру — рациональный, «без эмоций» анализ результатов. Однако мы понимаем, что это не всегда возможно. Если, например, один из нас только что вылетел из турнира, какое-то время он вполне может поплакаться о том, как ему все-таки не повезло. Все мы понимаем, что это временный перерыв, и когда наш партнер «переболеет», мы вернемся к совместной тяжелой работе. Мы знаем, что качество решений будет выше, если мы найдем соратников по поиску истины. И мы знаем, что нам нужно прийти к соглашению. Каким оно должно быть и как настроить процесс, я расскажу дальше. А описывает правила для групп поиска истины и продуктивные привычки ума, которые хорошо развивать именно в группе.

 

Не все группы созданы равными

[17]

Хорошо организованная группа может быть особенно полезна для работы с привычками, от которых трудно отказаться. Это не новая идея. Мы все знаем, насколько эффективным может быть групповой подход, если нужно скорректировать привычки, связанные с едой, алкоголем и физической активностью. Наиболее известный пример продуктивности группового подхода — Общество анонимных алкоголиков (АА).

Одному из основателей АА, Биллу, воздержание от алкоголя давалось совсем нелегко: прошли годы безрезультатных попыток, безнадежности, госпитализации, приема лекарств и религиозного опыта. Однако для поддержания трезвости ему требовалось общаться с другим алкоголиком. Билл принял на работу доктора Боба, второго основателя АА. По мнению семьи и врачей, Боб тоже был безнадежным алкоголиком. Тем не менее он помогал Биллу воздерживаться от выпивки. В конце концов сам Боб бросил пить под влиянием Билла. Впоследствии Общество анонимных алкоголиков помогло миллионам людей вернуться к трезвому образу жизни. Аналогичный подход применяется в отношении других зависимостей: наркомании, курения, переедания, агрессии и пр. Все это выросло из идеи о том, что мы можем стать лучше с помощью других людей.

Работа в группе поддерживает тех, кто точно знает, что именно он хочет изменить. Но не только. Союз единомышленников может открыть и новые пути.

Филип Тетлок и Дженнифер Лернер писали о двух типах группового мышления: «Идеи могут быть поддерживающими и исследовательскими. В первом случае группа предлагает резонное обоснование определенной точки зрения. Во втором — объективно анализирует альтернативы».

Из этого следует, что поддерживающее мышление может усилить предвзятость, поощряя мотивированную аргументацию, ведь основная его цель — оправдание. В условиях такой группы проще предаваться самолюбованию, превозносить собственные убеждения. Искажается представление о том, как группа должна обрабатывать информацию и генерировать решения.

Исследовательское мышление, наоборот, поощряет открытое и объективное рассмотрение альтернатив и терпимость к инакомыслию. Таким образом оно эффективно борется с предвзятостью и помогает членам группы составить более точное представление о мире.

Если у нас нет такой группы, мы фокусируемся на собственных догмах, ищем их подтверждения и в конце концов оказываемся в «поддерживающем» коллективе, который отлично выполняет роль эхокамеры.

Лернер и Тетлок предлагают вариант группового соглашения, которое позволит избежать подтверждающего мышления и будет способствовать исследовательскому подходу: «Непредвзятость предполагает, что люди не принимают решения и не формируют окончательное мнение до тех пор, пока не отчитаются перед слушателями: а) взгляды которых неизвестны; б) которые ценят точность информации; в) которые хорошо информированы и г) которые вправе требовать обоснования обсуждаемых решений (выборов)».

Таким образом, группа может улучшить решение индивидуума, если он отчитывается перед слушателями, которые ценят точность.

Кроме того, в уставе группы должна быть обозначена ценность различных точек зрения. Джонатан Хайдт, профессор бизнес-школы Леонарда Стерна в Университете Нью-Йорка, исследует групповое мышление в политике. Его книга The Righteous Mind: Why Good People Are Divided by Politics and Religion основана на исследованиях Тетлока.

В ней, в частности, Хайдт указывает на ценность разнообразия: «Участникам группы с логическими способностями нужно предоставить возможность опровергать аргументы других. При этом важно, чтобы все члены сообщества ощущали некую связь и уважительно взаимодействовали друг с другом. Таким образом, выработка ценных решений станет свойством социальной системы. Вот почему важно иметь интеллектуальное и идеологическое разнообразие в группе, целью которой является поиск истины».

Учитывая вышесказанное, можно перечислить условия, которые необходимо соблюдать при групповом поиске истины.

1. Стремление к точности (не к подтверждению!), которое включает поощрение объективности и открытости.

2. Ответственность, о которой членов группы информируют заранее.

3. Поддержка разнообразия идей и мнений.

Перечисленные требования не удивят тех, кто признает преимущества принципа ставок. Влюбленности в собственные идеи недостаточно, чтобы выиграть пари. Для этого нужно неустанно калибровать собственные убеждения и прогнозы, чтобы составить более точную картину мира. Объективный спорщик победит предвзятого, потому что ставка предполагает ответственное отношение к точности. Калибровка требует открытого рассмотрения различных точек зрения, и это следует зафиксировать в правилах деятельности группы.

Устав группы должен быть четким, как ответ, что дал мне когда-то Эрик Сайдел. Я знала его со времен колледжа, но только начав играть сама, смогла общаться с ним по делу. Как-то я пожаловалась на невезение на хорошей руке в розыгрыше большого банка. И он коротко сформулировал положения устава эффективной группы.

— Я не желаю это слышать, — сказал Эрик Сайдел. — Если вам что-то не ясно в сыгранной руке, вы можете в любое время спросить меня о стратегии. Вы считаете, что, проигрывая, не контролировали ситуацию, то есть все зависело от везения. Если бы суть покера была именно в этом, я считал бы игру бессмысленной.

Так Эрик Сайдел сформулировал правила, которым я должна следовать, если хочу быть с ним в одной команде.

Мне посчастливилось быть членом группы, нацеленной на поиски истины, поэтому мои решения в покере становились более эффективными. Я советовалась, например, стоит ли продвигаться вверх по ставкам, как управлять финансами, как выбирать игру. И рекомендации позволяли мне делать меньше ошибок. Я получила доступ к стратегиям лучших игроков и могла использовать их опыт. Нередко они указывали мне на нюансы игры, которые я упускала из виду. Не будь у меня поддержки такого сообщества, мне пришлось бы приобретать опыт ценой собственных многочисленных и дорогостоящих ошибок.

Взаимодействие с единомышленниками позволяет преодолевать предвзятость и в группе, и вне ее. Со временем наши самостоятельные решения тоже становятся лучше.

 

Группа поощряет точность

Мы хотим, чтобы люди были о нас хорошего мнения, особенно те, кого мы уважаем. Стремление к одобрению — это сильный мотивирующий фактор. В экспериментах Лернера и Тетлока испытуемые показали готовность объяснять свои действия незнакомцам, с которыми они никогда не встретились бы снова. Ученые отметили примечательный факт: даже при минимальных контактах с аудиторией испытуемые реагируют так, будто для них значимо ее одобрение. Замечательно получать поддержку от людей, которых мы уважаем. Но мы жаждем положительных отзывов и от незнакомцев. Продуктивная группа может использовать это желание: точность и честность в таком объединении вознаграждаются социальным одобрением.

Мотивированная аргументация и атрибутивные искажения — две привычки ума, укоренившиеся в механизме работы мозга. Подтверждающее мышление трудно обнаружить самостоятельно, еще труднее изменить. Если же мы решимся на такую трансформацию, самоподкрепления может оказаться недостаточно. Освоение принципа ставок пойдет намного эффективнее, если эмоциональное вознаграждение мы получим от других людей.

На примере Общества анонимных алкоголиков мы видим, как группа, просто демонстрируя одобрение, поддерживает членов в трудной работе по искоренению привычного действия. Всем, кто какое-то время придерживается трезвого образа жизни, группы АА выдают жетоны или другие знаки отличия. Это — осязаемые символы признания заслуг. Многие постоянно держат эти знаки при себе. Некоторые даже обращаются к ювелирам и оформляют их как украшение. Важно отметить, что в таких группах отмечается значимость любого, даже самого скромного шага. Есть знаки, которыми удостаивают за 65 лет трезвости. Но и отказ от алкоголя на сутки тоже отмечается особым образом.

Я на собственном опыте испытала силу одобрения группы, стараясь первой отмечать чужие заслуги, с легкостью признавать свои ошибки и лучше всех находить промахи в благоприятных исходах. Наградой стали энтузиазм и глубокие знания, которыми со мной делилась группа, разъясняя нюансы покерных стратегий. Было приятно, что умные, успешные игроки серьезно относятся к моим вопросам и все чаще интересуются моим мнением. И я сразу ощущала их неодобрение, если нарушала устав, жаловалась на невезение или ожидала признания моих заслуг просто за то, что выиграла.

Я так и не научилась строго фокусироваться на точности, но группа помогла мне активнее отмечать собственные заслуги, чем я бы это делала в одиночку, выявлять ошибки, которые я могла бы пропустить, объективнее воспринимать варианты стратегии, которые мне не нравились. Все это в итоге способствовало моему успеху.

Когда я начинала играть в покер, «обсуждение рук» состояло в основном из моих жалоб на неудачи в случае проигрыша. Брат быстро устал от моих жалоб и изложил правила: я могу задавать вопросы только о выигранных раздачах. Если я хочу говорить с ним о покере, то должна определить момент, который мог содержать ошибку.

Обсуждение побед (даже если мы выявляем ошибки) менее болезненно, чем разговоры о проигрыше, и это позволяет легче осваивать новые привычки. Выявление ошибок в руках, которые я выиграла, подчеркнуло различие между результатами и качеством решений. Эти обсуждения заставляли меня спокойно, без эмоций, анализировать свои решения благодаря одобрению Говарда и замечательных мастеров, на которых мне хотелось быть похожей. Их поддержка доказывала, что я разобралась в ситуации и могу стать неплохим игроком. Они хвалили меня за поиски альтернативных решений, ведущих к выигрышу, и за понимание роли удачи. Это было потрясающе. Со временем я уже могла получать новые знания в любых раздачах, а не только в выигрышных.

Образ действия, положительно подкрепленный группой, срабатывает автоматически. Получив достаточное одобрение за трудную задачу — мыслить ставками, мы переживаем то же приятное чувство от самостоятельного приближения к истине. В итоге, даже находясь вне этого сообщества, мы выбираем деятельность, которую оно одобряет.

 

«Сто бургеров White Castle… и большой коктейль»: как ответственность улучшает решения

Дэвид Грей — профессиональный игрок в покер с высокими ставками и хороший друг. Однажды проголодавшаяся компания, в которой был Дэвид, зашла в кафе White Castle. Разговорились о том, сколько гамбургеров может съесть Айра по прозвищу Кит, самый прожорливый из собравшихся.

Айра Кит заявил, что осилит 100 бургеров (они в White Castle маленькие). Неудивительно, что ему сразу предложили пари. Большинство не верили, что это возможно. Дэвид думал иначе.

— Я был молод, только начинал, — вспоминает он. — Пятьдесят долларов были для меня большим выигрышем или проигрышем. Против Айры поставили около 2000 долларов. Я полагал, что он справится, и поставил на него 200 долларов.

Айра Кит, заказав первые двадцать White Castle, дополнил их коктейлем и картошкой. В этот момент Дэвид понял, что выиграет.

Прикончив 100 бургеров и получив свою часть выигрыша, Айра взял еще двадцать штук («с собой, для миссис Кит»).

Ставка — это форма ответственности, обязательство отчитываться перед другими за наши действия или убеждения. Зацикливаясь на собственных установках, мы теряем ставки. Участникам пари в White Castle пришлось отвечать за их неверие в способности Айры Кита. Ответственность заставила Джона Хеннигана переехать (пусть ненадолго) в Де-Мойн. Находясь среди игроков, люди становятся более бдительными, четче определяют степень своей уверенности в том или ином факте.

Никого не заставляют делать или принимать ставки, но всем приходится помнить, что за неточность суждений, вполне вероятно, придется заплатить.

Каждого члена такой группы всюду «подстерегает» пари, и это снижает мотивированную аргументацию. В этой среде меняется восприятие возражений. Игроки, как правило, спокойно относятся к фактам, которые противоречат их убеждениям. Такое восприятие помогает увеличить шансы на лучшую ставку. И выигрыш повышает самооценку.

Даже находясь вне группы, мы помним, что нам придется отчитываться перед ней за свои решения, поэтому, где бы мы ни были, стараемся сохранять объективность и точность в работе с информацией.

В начале моей карьеры в покере я получила от группы совет, как противостоять атрибутивным искажениям. Для этого следовало ориентироваться на установленный «лимит потерь»: если я проигрывала 600 долларов, то должна была уйти. Умные, опытные игроки знали, что в момент поражения я нерационально оцениваю его причины. Заданный лимит может предотвратить иррациональные убытки, однако следовать этому правилу непросто. Если у игрока есть деньги, очень сильно желание ими воспользоваться. Если денег уже нет, можно взять их в банкомате (здесь же, в казино). Кроме того, игроки охотно одалживают друг другу.

Я знала, что придется отвечать перед группой, и старалась придерживаться лимита. Конечно, внутренний голос говорил: «Какая прекрасная игра! Нужно поставить еще и продолжать». Но он также напоминал, что мне придется объяснять уважаемым наставникам, почему я не следую их рекомендации. Я пыталась доказать самой себе, что мне просто чуть-чуть не повезло, — и сама же разоблачала собственную предвзятость. Это помогало победить желание докупить фишек. По пути домой я частично компенсировала дискомфорт, представляя разговор с группой, которая одобрит решение покинуть игру.

Если мы строим предположение о том, как пройдет обсуждение, мы можем самостоятельно обнаружить свои ошибки и исправить их.

 

Группа — идеальная среда для контактов с разными точками зрения

[18]

Джон Стюарт Милль — автор статьи «О свободе» и один из героев мышления по принципу ставок. И сегодня, спустя сто пятьдесят лет, его идеи поразительно актуальны. Так, например, по мнению Милля, разнообразие мнений и несогласие помогают выявлять ошибочные взгляды и истину: «Единственное средство сколько-нибудь приблизиться к полному знанию предмета состоит в том, чтобы выслушивать внимательно все, что может быть сказано о нем людьми всех возможных мнений, изучать его со всех возможных точек зрения. <…> Не иным каким путем, а именно этим умные люди и достигали мудрости. Другого пути нет, и он невозможен по самому свойству человеческого ума».

Идея Милля при всей ее простоте прекрасна. У каждого из нас есть лишь одна точка зрения. Но мы можем преодолеть это ограничение, если объединим людей. В такой группе мы узнаем различные мнения, проверим альтернативные гипотезы и приблизимся к истине. Вот почему грамотно сформированная группа принятия решений располагает возможностями, недоступными для отдельного человека. Чтобы более объективно видеть мир, нам нужна среда, в которой высказываются альтернативные гипотезы и точки зрения. И речь не только об окружающем мире. Чтобы воспринимать самого себя более реалистично, тоже нужно знать мнения других людей.

Группа с разными взглядами поддержит нас в борьбе с мотивированной аргументацией и предвзятым восприятием результатов. Если мы думаем ставками, то, проверяя точность наших убеждений, задаемся вопросами. Некоторые из них приводятся ниже.

• Почему мои убеждения могут быть неправильными?

• Какие факты связаны с моими представлениями?

• В каких областях знания могут быть сведения, позволяющие оценить точность моих суждений?

• Какие источники информации я мог упустить или недостаточно использовать, формируя данные представления?

• На чем основываются взгляды, противоположные моим?

• Каковы аргументы оппонентов и чем они весомее моих?

Если мы формулируем такие вопросы и задумываемся над ними, мы уже делаем серьезный шаг. Однако непросто ответить на них самостоятельно. Нам доступны лишь некоторые виды данных, определенные переживания, мы понимаем лишь часть полученной информации. Трудно определить, по каким причинам у других людей могли сформироваться иные представления. Мы — не они. У нас нет их опыта. Им доступна информация, которая отличается от нашей.

Образно говоря, наша предвзятость держит нас на привязи, и веревка — это неопределенность. Знакомство с разными мнениями снижает неопределенность. Полученная в группе информация заполняет пробелы в знаниях. Вот почему хорошо организованное сообщество помогает нам упорядочить мышление и жизнь в целом.

Другим людям нет необходимости поддерживать привлекательность нашей личной истории, поэтому у них нет и наших установок. Можно попытаться представить себя другим человеком и сформулировать за него точку зрения, отличную от нашей. Но гораздо проще дать ему высказаться. В этом случае участники группы сделают за нас значительную часть работы по искоренению предвзятости.

Игра в покер — это естественная «среда обитания» разнообразных взглядов, потому что обычно мы не можем выбирать себе соперников с «подходящим» мировоззрением. Еще лучше, если за покерным столом обостряются разногласия. Они наверняка закончатся ставками, а это идеальные условия для повышения точности суждений.

Многие организации признали необходимость развития разнообразия и поощрения инакомыслия. Во время войны во Вьетнаме Государственный департамент США создал официальный «Канал несогласия», который позволяет сотрудникам высказаться, не опасаясь последствий. Американская ассоциация заграничной службы ежегодно присуждает четыре награды в качестве «признания и поощрения конструктивного инакомыслия и риска в заграничной службе».

«Канал несогласия» транслирует мнения, которые влияют на политику. Во многом благодаря ему удалось положить конец жестокой войне в Боснии. В июне 2016 года пятьдесят сотрудников Госдепартамента призвали Обаму усилить американские военные действия в Сирии. В конце января 2017 года около тысячи сотрудников не согласились с распоряжением Трампа о приостановлении иммиграции из семи стран с мусульманским большинством. «Канал несогласия» — это возможность эффективной критики любой администрации, как демократической, так и республиканской. Поощрение инакомыслия ценно при любой власти.

После 11 сентября ЦРУ создало «красные команды». Профессор права Университета Джорджтауна Нил Катьял писал об этих группах в «Нью-Йорк таймс»: «Они оспаривают общепризнанное интеллектуальное превосходство разведчиков и выявляют недостатки в их логике и анализе».

После рейда, в результате которого был убит Усама бен Ладен, официальные лица администрации Обамы упоминали «красную команду». В частности, ее анализ позволил выяснить, насколько вероятно, что бен Ладен находится в здании. При этом какие-либо визуальные или аудиоданные не использовались.

«Каналы несогласия» и «красные команды» — прекрасная реализация принципа Милля: мы не можем узнать правду, не выслушав противоположную сторону. И это необходимо использовать в наших собственных группах по принятию решений. Например, если группа работает над вопросами развития компании после слияния, нужно учесть мнение человека, который первоначально выступал против объединения. Возможно, он объяснит, почему деятельность двух отделов продаж плохо координируется. Каковы бы ни были его аргументы, в большинстве случаев они помогут продвинуться в решении проблемы.

Разнообразие — это основа продуктивного группового принятия решений, но поддерживать его очень трудно. Мы все тянемся к людям, которые похожи на нас. Приятно, когда с нами соглашаются. Обойти эту ловушку довольно сложно. В нее попадают не только обычные люди, но и те, кто, казалось бы, абсолютно предан делу поиска истины: судьи и ученые.

 

Федеральные судьи: заносы случаются

[19]

Касс Санстейн — профессор права Гарвардского университета. Ранее он преподавал на юридическом факультете Чикагского университета. В то время Санстейн и его коллеги провели масштабное исследование идеологического разнообразия в федеральных судебных коллегиях. Санстейн признавал, что апелляционные суды США представляют собой «экстраординарный и продолжительный естественный эксперимент» по разнообразию. Коллегии апелляционных судов состоят из трех судей, случайно выбранных из пула судебного округа. Пул каждого округа включает судей с бессрочным контрактом, выбранных действующим президентом. В итоге в группе могут оказаться три демократа, или три республиканца, или соотношение сторонников определенной партии будет два к одному.

Ученые проанализировали более шести тысяч апелляций в федеральных судах и почти 20 тысяч результатов голосований конкретных судей. Неудивительно, что принимая решение, судья так или иначе учитывает «политику партии». Тем не менее выяснилось, что политическое разнообразие в коллегиях улучшает работу. Казалось бы, двое судей с общими политическими взглядами воспользуются преимуществом и их мнение будет определяющим. На самом же деле даже единственный оппонент значительно дисциплинирует.

Например, ученые обнаружили «убедительные доказательства идеологического сдерживания» в экологических вопросах. Назначенные демократами судьи в целом голосовали за истцов в 43 % случаев. Если же они работали в тройке с двумя республиканцами, то голосовали за истцов лишь в 10 % случаев. Теперь о республиканцах. Они голосовали за истцов в 20 % случаев. Если же они сотрудничали с двумя демократами, то поддерживали иск в 42 % случаев. Этот вывод сделан на основе анализа 25 категорий дел. Объем выборки достаточен, чтобы обосновать данное заключение.

«Необходимо разумное разнообразие или разнообразие разумных взглядов, — резюмировали авторы исследования. — Важно, чтобы судьи учитывали различные мнения, а не только аргументы адвокатов».

Группа Санстейна обнаружила, что судьи федеральных апелляционных судов нуждаются в точке зрения, противоположной их собственной. Судьи подчиняются коллективному мышлению, что неудивительно, ведь это общечеловеческий инстинкт. Исследователи представили убедительные доказательства того, что судьи-единомышленники не всегда придерживаются взвешенной позиции: «Судьи голосуют более предсказуемо, если работают со своими политическими соратниками. Мы утверждаем, что в федеральных апелляционных судах очевидны проявления конформности и групповой поляризации».

В Верховном суде тоже усиливается поляризация. У каждого судьи есть четыре помощника. Это выпускники высших юридических школ, редакторы обзоров судебной практики, секретари апелляционных судов. Они берут на себя часть нагрузки в аналитической работе, обсуждают детали дел, предлагают версии. До назначения в 2005 году председателем Верховного суда США Джона Гловера Робертса считалось хорошим тоном приглашать в помощники «оппозиционеров».

Как пишут Боб Вудворд и Скотт Армстронг в книге «Братство», судья Пауэлл гордился тем, что нанимал либеральных помощников: «Он говорил, что консервативная оценка ситуации ему и так известна. Помощники должны представить другую сторону — бросить ему вызов. Он предпочитает столкнуться с убедительными контраргументами в тиши своего кабинета, а не в суде или на конференции».

Председатель Верховного суда Бергер также поддерживал паритет представителей республиканцев и демократов.

Ренквист служил вместе с Бергером и сменил его. Заняв место главного судьи, Ренквист сначала с недоверием относился к мнению либералов, однако довольно быстро убедился, что «юридические и этические разногласия, которые провоцировали сотрудники либеральных взглядов, были полезны для судей и для суда».

Судья Скалиа, убежденный консерватор, был известен тем, что специально подбирал в помощники либералов.

Однако с усилением поляризации такой подход использовался все реже.

В 2010 году «Нью-Йорк таймс» писала, что лишь один судья регулярно нанимает помощников, которые ранее работали в округах с судьями, назначенными президентами конкурирующих партий. С 2005 года Скалиа не пригласил ни одного помощника, работавшего с демократами. Так судьи начали создавать собственные эхокамеры.

Судья Томас однажды сказал: «Я не буду нанимать сотрудников, у которых есть глубокие разногласия со мной. Это все равно что дрессировать свинью. Вы тратите время без пользы и злите свинью». Такой подход имеет смысл только в случае, если у группы одна задача: соглашаться с вами. Если же цель — совершенствовать процесс принятия решений, это весьма странное высказывание.

Неудивительно, что, согласно данным, опубликованным в Journal of Law, Economics, and Organization, Томас считается судьей, наиболее далеким от идеологической середины.

В результате такой поляризации могут формироваться группы, в которых решения будут принимать «идеологические клоны» с одинаковыми мнениями, установками, источниками информации. Чем более однородна группа, тем активнее ее подтверждающая функция.

К сожалению, люди все больше разобщаются. Политические партии движутся в диаметрально противоположных направлениях и жалуются на «закрытость», «ограниченность» оппонентов.

Кажется, что интернет и медиа открывают неограниченный доступ к разным мнениям. На самом же деле есть опасность, что мы окажемся в «пузыре» информации, специально отфильтрованной с учетом наших поисковых запросов. Мы, возможно, даже не заметим, что находимся в эхокамере. Если мы влюблены в собственные идеи, то все, что с ними согласуется, кажется разумным и правильным.

Особенно это касается политиков. Даже те из них, кто знает о проблемах коллективного мышления, могут заявить: «Я нахожусь в рациональной группе, мы обмениваемся идеями и подробно их обсуждаем. А наши политические соперники находятся в эхокамере».

Если цель группы — выработка точных решений, мы должны держаться подальше от полюсов. В этом смысле нам нужно быть бдительными и в компании друзей, и в рабочем коллективе: везде инакомыслие нуждается в поддержке. И нужно признать, это действительно сложная задача. Стремление к однородности настолько естественно, что мы его даже не замечаем.

 

Социальные психологи: поддерживающие группы и «Академия инакомыслия»

В 2011 году Джон Хайдт, выступая перед аудиторией из 1000 социальных психологов, отметил однообразие их политических взглядов. Среди социальных психологов он нашел лишь одного консерватора. Опросы показали, что 85–96 % социологов считают себя левыми, голосовали за Обаму в 2012 году или придерживаются левоцентристских взглядов. Из оставшихся 4–15 % большая часть назвала себя скорее центристами или умеренными, чем консерваторами. Левые взгляды в этой профессиональной области усиливаются довольно продолжительное время, и этот процесс ускоряется. В 1990-е годы среди социальных психологов соотношение либералов и консерваторов было 4 к 1 (в пользу либералов). Более поздние исследования показали, что на одного консервативного социолога приходится уже 10 либеральных коллег. Отмечая столь обескураживающее идеологическое превосходство, важно учесть также практику найма на работу людей с похожими взглядами. Очевидно, что ситуация не контролируется и положение дел не улучшится. Аналогичные опросы в вузовской среде показали, что около 10 % преподавателей считают себя консерваторами. Их убеждения разделяют 2 % студентов и аспирантов.

Ученые даже создали «Академию инакомыслия». Эта организация призвана бороться с преобладанием определенных политических идей в науке. Учредители этой организации — Джон Хайдт, Филип Тетлок, социальные психологи Хосе Дуарте, Джаррет Кроуфорд и Ли Юссим, а также социолог Шарлотта Стерн. В 2015 году они опубликовали результаты своих исследований в журнале Behavioral and Brain Sciences («Поведенческие и когнитивные науки»). Авторы показывают, как мировоззренческий дисбаланс в социальной психологии снижает качество науки, и предлагают шаги, которые можно предпринять для улучшения ситуации.

Социальная психология особенно уязвима к давлению господствующей идеологии. Социологи часто изучают актуальные проблемы именно с учетом общественно-политических настроений. Это имеет значение при исследовании, например, таких вопросов, как расизм, сексизм, стереотипы и реакции на власть и полномочия. Таким образом, если почти все ученые придерживаются либеральных взглядов, качество исследований может пострадать.

Авторы выявили случаи, когда политические установки сказывались на формулировках вопросов, что вело к низкому качеству полученных данных и невозможности проверки гипотезы. Такие некорректные опросники, например, увязывали идеологию с неэтичным поведением. Они использовались при изучении отношения общества к экологическим проблемам.

Организаторы «Академии инакомыслия» отметили еще одну опасность однополярности: ученые склонны фокусироваться на фактах, которые соответствуют их установкам, и избегают всего, что эти взгляды опровергает. Так, например, они не рассматривают обоснованность стереотипов, распространение и силу предрассудков.

Наконец, выяснилось, что в ряде исследований консерваторы характеризуются как нетерпимые догматики. Очевидно, что такая работа в принципе не может считаться научной. Но результат неудивителен, ведь он получен в среде, где либералы доминируют 10 к 1.

Во-первых, «инакомыслящие академики» показали масштаб проблемы. Нас всех тянет к людям, которые разделяют наше мнение. Даже ученые, прошедшие многолетнюю подготовку и нацеленные на поиск истины, не обладают достаточно сильным иммунитетом. Авторы статьи объясняют силу предвзятости в научных сообществах тем, что «IQ положительно коррелирует с количеством причин, которые люди приводят, чтобы обосновать свою позицию в споре».

Вот насколько сильны эти предубеждения. Даже судьи и ученые не могут их преодолеть. В такой ситуации главное — признать проблему и обратиться за помощью.

Во-вторых, «Академия инакомыслия» еще раз напомнила, что группы с различными точками зрения — лучшая защита от подтверждающего взаимодействия. Даже рецензия оппонента (а это золотой стандарт научной проверки гипотезы!) «предлагает гораздо меньшую защиту от ошибок, если сообщество политически однородно». Иными словами, мнения членов группы не особенно помогают, если это группа клонов. Исследования, проведенные «Академией инакомыслия», показали, что зацикленные на своей правоте рецензенты «усердно ищут ошибки ученых, чьи умозаключения им не нравятся, и не судят строго, если одобряют выводы». Авторы статьи заявили, что «пока не найден способ искоренить склонность к подтверждению у отдельных лиц, следует диверсифицировать мнения до такой степени, чтобы индивидуальные предвзятости нивелировали друг друга».

В работах «Академии инакомыслия» приводятся рекомендации по поощрению разнообразия мнений. Предлагается, например, поддерживать политику, препятствующую дискриминации альтернативного мнения, регулярно приглашать к обсуждению людей с противоположными взглядами, объективно оценить фактическую однородность мнений в группе (личной или «производственной»).

Мы интересуемся теми, кто с нами согласен. Не верите? Перечитайте твиты людей, на которых вы подписаны. Я, почти не рискуя, держу пари: большинство из них — ваши единомышленники. Если это действительно так, подпишитесь на ваших ярых оппонентов.

 

Научный тотализатор

[20]

Если принцип ставок помогает преодолеть предвзятость, возможно, он поможет решить проблему «Академии инакомыслия». Очевидно, выводы ученых стали бы точнее, будь они предметом пари. Можно посмотреть предвзято на рецензию научного оппонента, но не на результат ставки. Ученым придется фокусироваться на объективных данных, если по итогам исследования кто-то предложит, например, такое пари: «Результаты этого опыта не будут систематически воспроизводиться». Как и при любой ставке, здесь важны только факты. Идеология и другие мысленные установки экспериментатора не имеют значения. Ему придется от них отказаться — или он проиграет пари.

Исследователи рациональнее подходят к формулировкам, если выполняют задание производителей. В этом случае им приходится дополнительно отчитываться перед заказчиком. Кроме того, воспроизводимость полученных результатов будет «тестировать» рынок.

Исследования, которыми руководила Анна Дребер, поведенческий экономист Стокгольмской школы экономики, показали, насколько повышается точность экспертного мнения, если оно выражается в форме ставки.

В последние годы в психологии зафиксировано значительное количество экспериментов, результаты которых не удается повторить. Цель проекта «Воспроизводимость научных результатов в психологии» — пересмотреть с этой точки зрения отчеты об исследованиях, опубликованные в ведущих научных журналах. Чтобы разобраться в проблеме, Анна Дребер и коллеги буквально «организовали тотализатор». Они сообщили профессиональным психологам о 44 исследованиях, участвующих в проекте. Одни эксперты написали традиционные рецензии на эти работы и сделали выводы о возможности воспроизведения их результатов. Другие получили деньги, чтобы представить свое решение в виде ставки.

Ученые, оценивающие потенциал опытов в форме рецензии, оказались правы в 58 % случаев. Мнение экспертов, сделавших ставки, было верно в 71 % случаев.

Многие с удивлением узнали, что пари по объективности значительно превосходит оппонирование — основу экспертизы научной работы. Но, конечно, читателям этой книги такой результат представляется вполне предсказуемым. Мы знаем, что ученые стремятся к истине и серьезно относятся к экспертным оценкам. Можно утверждать, что в научные изыскания заложен элемент пари: научные споры (в частности, оппонирование) — это своеобразные ставки на профессиональный авторитет. Но мы также знаем, что ученые, как и судьи, как и любой из нас, обычные люди и они поддаются влиянию подтверждающих групп. И только явный риск стимулирует нас быть более объективными.

Все чаще компании «организуют тотализатор», чтобы ознакомиться с многообразием мнений. Так действуют, например, Google, Microsoft, General Electric, Eli Lilly, Pfizer и Siemens. Люди охотно и честно высказываются, если цель — выиграть ставку, а не «понравиться» членам подтверждающей группы.

В уставе группы следует прописать требования к точности, подотчетности и разнообразию мнений. Это повысит качество принимаемых решений, особенно если сообщество практикует мышление по принципу ставок.

Теперь нам предстоит выяснить, как в рамках такого союза максимально эффективно общаться друг с другом. Социолог-новатор разработал нормы поиска истины для группы ученых. Я не знаю, был ли он игроком, но он учитывал факторы, связанные с предвзятостью, объективностью, и указывал на пропасть между восприятием и реальностью. И он был волшебником.