Идея заключить пари не произвела на Нелл большого впечатления.

— Можно и пари, — сказала она, приподняв бровь, — но мне как‑то не по душе злоупотреблять вашим неумением.

— Дорогая, вы можете злоупотреблять мной, когда захотите, — засмеялся Саймон.

— Ловлю вас на слове, Сент‑Мор, — многозначительно сказала она, опустив ресницы.

— Саймон, — поправил ее граф. — Зовите меня по имени, если уж хотите быть храброй до конца.

— Ну, смотрите, как бы не пожалеть. — Она лукаво улыбнулась. — Вы сами это предложили, Саймон. Ну, начнем?

— Вам не терпится выиграть? Или вы нервничаете оттого, что боитесь проиграть? — поддел ее Саймон. — Очень хорошо. Мы договорились играть до ста. Предлагаю добавить еще двадцать. Каковы будут условия пари?

Нелл со стуком опустила кий и, опершись на него, смерила Саймона оценивающим взглядом. В уголках рта мелькнула улыбка.

— О, возможности бесконечны, — протянула она. — Ну хорошо, если я выиграю, то получу право послать одно из моих платьев своей подруге. Идет?

Такое предложение оказалось ударом по намерениям графа. Его предполагаемые условия были куда менее благородными.

— Идет, — согласился он, — но добавьте что‑нибудь еще, чтобы подсластить пари.

— Мне кажется, оно и без того сладкое, но если вы так уверены в своем поражении… тогда вот вам еще одно условие. В случае выигрыша я отправлюсь в книжный магазин, и вы дадите мне двадцать фунтов, которые я потрачу по своему усмотрению.

Ну и ну!

— Какие до ужаса пристойные условия! — вырвалось у графа.

Нелл снова улыбнулась, на этот раз насмешливо.

— Предлагайте свои условия, Саймон. Вам все равно не выиграть, поэтому мне безразлично.

— Прекрасно, — быстро согласился граф. — Тогда в случае выигрыша я хочу получить пять минут вашей добродетели.

— И что это значит? — подозрительно сощурилась она.

— Ничего не значит, поскольку я, по всей видимости, обречен на поражение. А если вдруг выиграю, то все объясню в эти самые пять минут.

— Этих пяти минут вам не получить никогда!

— Ну и ладно, — усмехнулся он и, повернувшись к ней спиной, стал примериваться к удару.

Ответной реплики не последовало. Похоже, Нелл приняла его условия. После минутного удивления Саймон внезапно ощутил решимость выиграть во что бы то ни стало. Он еще ниже склонился над столом. Если он сумеет загнать красный шар в лузу…

— Печальное зрелище! — раздался позади него голос Нелл. — Надеюсь, вы не станете плакать, когда проиграете, а то в этом платье нет карманов для носовых платков.

— Какая самоуверенность! — пробормотал, даже не обернувшись, Саймон. — Разве миссис Хемпл не учила вас скромности? Это качество очень украшает дам.

— Я никогда не страдала от излишней скромности.

Саймон от возбуждения крепко сжал кий, потому что Нелл проговорила эти слова прямо ему в ухо. Он даже почувствовал тепло ее дыхания на своем затылке.

Он медленно повернул голову, Нелл не отстранилась ни на дюйм. На ее губах играла лукавая улыбка. По телу Саймона словно пробежал электрический ток.

— Я вас отвлекаю? — прошептала она.

— Нисколько, — ответил он хриплым голосом.

Нелл тихо рассмеялась и посмотрела на его кий.

— Вы того и гляди нарушите правила, — укоризненно произнесла она.

Мысленно чертыхнувшись, Саймон отодвинул кий.

— И каким же это образом, позвольте спросить, вы стали таким опытным игроком? — спросил он. — Вот уж не думал, что Бетнал‑Грин может похвастаться бильярдными залами.

— Ну, таких столов там, положим, нет, — беззаботно улыбнулась Нелл. — Но есть попроще, и довольно много.

— И вы на всех играли?

Саймон представить себе не мог, чтобы женщин пускали в бильярдные клубы, даже в Ист‑Энде.

— Не все же работать, можно иногда и в бильярд сыграть, — по‑своему поняла его вопрос Нелл. — Мы с подружками всегда знали, как хорошо провести время. В пабе О’Мейли есть неплохой бильярдный стол, да и в карты можно сыграть. Я, к примеру, всегда любила играть в покер. Ну, так будете играть или сразу сдадитесь?

Саймон усмехнулся, покачал головой и снова склонился над столом, прицеливаясь.

— Вы, похоже, собираетесь ударить на всю длину. Я бы не советовала так делать человеку, обожающему крученые удары.

Саймон только покачал головой, потом ударил по шару, который рикошетом отскочил от ее шара и закатился в лузу.

— Попал! — торжествующе воскликнул он, повернувшись так быстро, что Нелл не успела отскочить. Неожиданно они оказались вплотную друг к другу, их тела соприкоснулись, и по ее внезапно расширившимся зрачкам Саймон понял, что Нелл тоже почувствовала пробежавшую между ними искру.

Саймон провел тыльной стороной ладони по атласной коже ее щеки. У основания шеи бился пульс.

— Жду не дождусь моих пяти минут, — тихо сказал он.

Ее глубокие синие глаза блестели в свете люстры. Теперь она не была похожа на Китти. Совсем не похожа.

— Вы самонадеянны, как петух! — прошептала Нелл.

— Да, и вы скажете, оправданна ли моя самонадеянность, — тоже шепотом ответил ей Саймон.

— Не слишком умно рассчитывать на победу, когда вы еще не знаете, на что я способна.

Она сделала шаг назад, и Саймон схватил ее кий, заставив Нелл остановиться.

— Вы даже представить себе не можете, как мне хочется поскорее это узнать, — проговорил он. — Собственно, я даже не знаю, кто мог бы теперь стоять на вашем месте. Мне так нравится с вами играть…

Нелл вздрогнула.

— Так вы играете… со многими людьми?

— В последнее время нет, — спокойно ответил Саймон.

— Почему же?

— Похоже, я потерял к ним всякий интерес.

Нелл покраснела и слабо улыбнулась.

— С вами интересно болтать, — сказала она, — особенно когда не надо говорить о погоде.

Отпустив ее кий, он тоже шагнул назад, неожиданно почувствовав себя в приподнятом настроении.

— Спасибо. А еще я время от времени играю в покер. Должен признаться, в моей жизни вы первая женщина, которая играет в покер. Как вы этому научились?

Нелл отвернулась от него, ее взгляд потух.

— Майкл отлично играет в покер. Это мой сводный брат, — сообщила она, пожав плечами.

Теперь она казалась Саймону такой же напряженной, как только что за обедом в столовой.

— Вы никогда не говорили мне о сводном брате, — сказал Саймон.

— Ну, есть люди, по которым я скучаю… Ханна, девчонки с фабрики… А есть такие, о которых не стоит и вспоминать, — ответила Нелл, секунду помедлив.

— Но ведь вы жили с ним?

— А где еще мне было жить? — довольно резко ответила Нелл вопросом на вопрос.

У Саймона интуитивно возникло предположение.

— Так это он вас ударил?

С совершенно равнодушным видом Нелл повернулась, чтобы взять кусок мела.

— Ну да, — нехотя проговорила она. — Семью не выбирают.

Саймон молча смотрел, как она натирала мелом кончик кия. Потом сказал:

— Но теперь вы знаете, что это вовсе не ваша семья. Полагаю, этот выбор сделала ваша так называемая мать.

Прищурившись, Нелл окинула его взглядом. Она все еще болезненно реагировала на любые разговоры о Джейн Уитби. Решив, что Саймон все же не хотел ее обидеть этим замечанием, Нелл успокоилась.

— Она понятия не имела, что принесет ей это замужество.

Для Саймона это был очень значимый момент — она решилась довериться ему, хотя и по несущественному поводу. Как бы там ни было, он испытал огромное удовлетворение и… радость. Его губы расплылись в широкой улыбке, и он понял всю ее неуместность только когда Нелл недовольно на него посмотрела. Усилием воли заставив себя перестать улыбаться, он сказал:

— Расскажи мне, чем закончилось ее замужество.

Нелл снова пожала плечами:

— Джек Уитби был хорошим человеком, но умер спустя год после свадьбы. От него нам остался его скверный, ни на что не годный сын да квартира… то есть за нами осталось право арендовать эту квартиру после его смерти. В противном случае у мамы могли возникнуть проблемы с поиском новой, — она усмехнулась, — потому что никто не хочет сдавать жилье женщине. Говорят, они ненадежные плательщицы.

— Ну да, потому что женщинам платят гораздо меньше, чем мужчинам, — кивнул Саймон.

По ее взгляду он понял, что сказал банальность. Она взяла его бокал и без всякого разрешения отпила большой глоток виски.

— Когда настают тяжелые времена, первыми увольняют женщин. Или они беременеют и уходят сами. Что же удивительного в том, что их считают ненадежными арендаторами?

Нелл все это казалось привычным и понятным. Саймону же жизнь бедняков и зарабатывание денег честным трудом были едва знакомы.

— И когда же он начал поднимать на тебя руку? — спросил он, имея в виду Майкла.

На какое‑то мгновение Саймону показалось, что Нелл не станет отвечать на его вопрос. Но потом она вздохнула, допила остатки виски из его бокала и сказала:

— Ну, у него всегда был скверный характер, однако в большинстве случаев меня защищала мама. Майкл слушался ее, когда был поменьше. Он даже ее боялся, — она неожиданно засмеялась, — потому что она бывала страшна в гневе.

— Что же изменилось потом?

— Он попал в тюрьму.

С этими словами она отошла от стола, чтобы оглядеть расположение на нем шаров, потом снова подошла, наклонилась над столом и одним простым ударом сделала карамболь.

Саймон почувствовал некоторое волнение — удачный удар, что и говорить.

Повернувшись к нему, Нелл как ни в чем не бывало продолжила:

— Во время прошлогодних беспорядков в Гайд‑парке Майкл был арестован. После этого он стал совсем другим. Прежнего Майкла уже не существовало.

В ее голосе прозвучала нотка сочувствия, и это поразило Саймона. Она сопереживала человеку, который ударил ее по лицу, и, надо думать, не один раз.

— Хотелось бы надеяться, что ты не испытываешь к нему сестринских чувств, — сказал Саймон.

— Нет, — не сразу ответила она, — но он такой жалкий, несчастный…

В мозгу Саймона вспыхнуло воспоминание о покалеченной лошади, которую пришлось пристрелить. Несчастная…

— Не стоит о нем волноваться, — сказал он Нелл. — Он никогда больше и близко к тебе не подойдет.

Слова Саймона о Майкле заставили ее встревожиться. Упаси Боже, если они когда‑нибудь встретятся! Майклу в Саймоне не понравится абсолютно все — красивая одежда, беззаботный смех, широкие плечи, ухоженное мускулистое тело. Саймон был от рождения заносчив, а Майкла вскормила бешеная ярость. Если они встретятся, прольется чья‑то кровь.

По ее спине пробежала дрожь. Склоняясь над столом, Нелл постаралась отбросить все тревожные мысли в сторону. В следующее мгновение она сделала еще один карамболь и закатила шар в лузу, заставив хозяина дома застонать от огорчения.

Боже всемилостивый! Может, он действительно думал, что непременно выиграет? Эта мысль заставила ее улыбнуться. Она его предупреждала.

Разговор о семье напомнил ей о давнем, так и не высказанном желании.

— Я хочу увидеть свою сестру.

— Я заезжал к ней сегодня днем, — помедлив, ответил Саймон, задумчиво глядя на кончик своего кия, — но ее не оказалось дома. Я оставил ей письмо.

— Значит, теперь она знает о моем существовании.

— Полагаю, да.

Тяжелым вздохом заглушая внезапную дурноту, Нелл спросила:

— Как вы думаете, она захочет меня видеть?

Их взгляды встретились. Саймон смотрел на нее спокойно и открыто.

— Она еще тебя не видела, но как только увидит, ее мнение о моем сообщении изменится.

— А может, она не получила ваше письмо?

Нелл не могла поверить, что Кэтрин даже не любопытно взглянуть на ту, о которой Саймон говорил как о ее давно пропавшей сестре.

— Кому вы оставили письмо? Его мог кто‑нибудь взять? Ну, чтобы защитить ее… Если ее опекун считает меня мошенницей…

Губы Саймона искривила усмешка, говорившая о том, что такое вполне возможно.

— Если это так, то наверняка уже не в первый раз. Вы ведь пытались писать отцу?

Кий выскользнул из рук Нелл и ударился об пол, прежде чем она успела его подхватить.

— Так это Гримстон получал письма, адресованные Рашдену?

Саймон молча кивнул.

— Вот оно что. — Нелл облизнула пересохшие от волнения губы. — Гримстон. — Ей было крайне неприятно произносить это имя, оно было на вкус словно прокисшее молоко. — Теперь я знаю, кому должны были предназначаться мои пули. Это он злодей?

— Он очень любит деньги, — пожал плечами Саймон. — А у вашей сестры они есть и в очень большом количестве. Я думаю, он лелеет планы женитьбы на ней, и в этом случае вторая наследница ему не нужна, ты меня понимаешь? Вопрос в том, знает ли сама Кэтрин о его намерениях. Тут я ничего не могу сказать.

— Может, кто‑то должен рассказать ей обо мне?

— Китти не любит, когда ей дают советы.

— Я могла бы лично встретиться с ней.

— Разумеется, — криво усмехнулся Саймон, — только имей в виду, семья — это не всегда то, что ты понимаешь под этим словом. К тому же вы с ней росли и воспитывались в очень разных… условиях. Кэтрин Обен во всем удивительно похожа на своего отца.

Нелл стало не по себе.

— Неужели покойный Рашден был настолько ужасен?

— Наверное, Китти так не кажется.

— А вам?

— Со мной все было по‑другому. Но теперь это уже не важно. Слишком скучная тема для сегодняшнего прекрасного вечера.

— Ладно, не будем говорить об этом, если вы не хотите, — согласилась Нелл. — Признаться, мне все же любопытно было бы узнать о ваших отношениях с покойным Рашденом. — Она смущенно покашляла и добавила: — Понимаете, я выросла в полной уверенности в том, что мой отец — фермер из Лестершира. Впрочем, наверное, расспрашивать о графе Рашдене лучше не вас, а кого‑нибудь другого.

— Ну, мне будет очень непросто говорить о нем, придерживаясь приличий, — сказал Саймон. Положив кий на угол стола, он повернулся к застекленному буфету со спиртным. Добавив в бокалы виски, Саймон протянул один из них Нелл. Та с благодарностью взяла его.

Опершись о край стола, они отпивали виски маленькими глотками и смотрели на огонь в камине. Запах дыма от горящих в нем поленьев смешивался с ароматом напитка. Оба молчали, и это молчание вовсе не было тягостным. Нелл уже почти забыла о своем вопросе, когда Саймон вдруг сказал:

— Он был весьма эрудированным человеком, любил внешние атрибуты своего высокого социального положения. Для него много значили ритуалы, традиции. Ему были присущи мужественность, честь, отвага. Из него получился бы отличный генерал армии. Он бы не только отдавал приказы, но и лично ездил бы на передний край, не боясь быть раненым или убитым. Полагаю, свое бесстрашие вы унаследовали именно от него.

Этот комплимент испугал Нелл.

— Спасибо, — пробормотала она, глядя на малахитовую каминную полку.

— Разумеется, ваше бесстрашие отличается от его бесстрашия. Старый Рашден был, что называется, несгибаемым, непреклонным, — медленно проговорил Саймон, слегка нахмурив брови. — Он всегда настаивал на своем и терпеть не мог возражений.

Нелл внезапно увидела, что Саймон гораздо добрее, чем она представляла. Она поднесла бокал к губам, но пить не стала.

Ей нравился этот человек.

Эта мысль настолько поразила Нелл, что она тут же сделала большой глоток виски. До этого дня Сент‑Мор вызывал в ней разные чувства — интерес, благодарность, восхищение. Сегодняшнее открытие нарушило баланс и пробудило в ней горячее влечение.

— Он очень боялся, что его сочтут… слабым, — продолжал Саймон. — Не знаю почему, но в этом была его главная проблема. Именно поэтому он видел проявления слабости повсюду, в самых невероятных вещах, в самых невинных наклонностях. — Саймон бросил на Нелл многозначительный взгляд. — Чувство прекрасного, интерес к искусству, музыке — все это тоже было, по его мнению, слабостью.

— Порой я слышу, как вы играете на рояле, — кивнула Нелл.

Рядом с бальным залом находилась небольшая комната, где хранились многие музыкальные инструменты. Там стоял и черный блестящий рояль. Во время урока танцев она слышала иногда, как Сент‑Мор играл на нем в соседней комнате.

— Да, я умею играть на рояле, — ответил он. — Моей первой учительницей музыки была твоя мать. Она была талантливой пианисткой.

— Да? Вы играете действительно хорошо.

— Спасибо, — слабо улыбнулся Саймон.

— Я серьезно, вы играете… прекрасно! Несколько дней назад, вечером, я слышала, как вы играли такую печальную пьесу, что мне даже захотелось плакать.

В тот вечер, слушая музыку, она вспомнила мать, и ее сердце снова сжалось от боли.

— Она то поднимала меня ввысь, то погружала в пропасть, и все вместе было похоже на страдания разбитого сердца.

Как только эти слова были сказаны, Нелл тут же пожалела об этом. Снова эти трескучие слова — разбитое сердце.

Саймон ничего не сказал в ответ. Он так долго молчал, что Нелл решила, что разговор на эту тему закончен. Их взгляды встретились, и она по каким‑то необъяснимым причинам не могла отвести глаза в сторону.

— Вы все правильно поняли, — сказал он наконец. — Когда я писал эту музыку, мое сердце и впрямь было разбито.

Это неожиданное честное признание пронзило ее сердце. Она удивленно уставилась на Сент‑Мора. Неужели он сам написал ту музыку? Спустя секунду до нее дошел смысл сказанного.

— Это из‑за той женщины, которую вы любили?

— Да. Она была дочерью композитора, у которого я учился в Италии. Рашден перестал со мной общаться, когда я уехал за границу, и я полагал, что он умыл руки в отношении меня. Но когда мы с ней обручились, чтобы вскоре пожениться, я понял, что это далеко не так. Рашден — вернее, Гримстон в качестве его правой руки — предложил моей невесте кругленькую сумму за прекращение всяких отношений со мной. И она приняла его предложение. Я был тогда молод, мне был всего двадцать один год, возраст мелодрам. Этюд, который я тогда сочинил, не совершенен, но полон подлинных ярких чувств. Мне тогда хотелось… — Саймон коротко улыбнулся, словно решил не договаривать фразу. — Извините, если он заставил вас плакать.

Нелл покачала головой — ей не нужны были эти извинения.

— Это так ужасно! — вздохнула она. — Неудивительно, что вы так ненавидели этого человека.

— Вот именно. Впрочем, он наверняка полагал, что желает мне только добра. Он хотел передать мне свой титул и считал это несомненным благом для меня.

— Титул — это всего лишь слово, название, которое ничего не стоит по сравнению с любовью человека.

— Так вы идеалистка? — приподнял брови Саймон.

И это спрашивал человек, задумавший брак по расчету! И у кого? У той, которая согласилась на брак ради денег! Нелл хотелось расхохотаться, но ее остановил серьезный взгляд Саймона, словно он действительно ждал от нее ответа и считал его важным.

Она задумалась над его вопросом, потом негромко сказала:

— Думаю, это зависит от того, какой смысл вы вкладываете в это слово. Мне всегда хотелось невозможного — окон в фабричных цехах, уважительного отношения со стороны бригадиров и парней на улицах, иметь собственный дом, надежный заработок. Чтобы было место, где можно чувствовать себя в безопасности. Чтобы было кого любить. Чтобы кто‑то любил меня…

— Что же в этом невозможного? — возразил Саймон. — Если у нас все получится, для вас не будет ничего невозможного, Нелл.

Захваченная неожиданно открывшейся ей истиной, она молча смотрела на него широко раскрытыми глазами. Только теперь она поняла, как мало из того, что она хотела, можно купить за деньги, независимо от их количества.

По лицу Саймона пробежала тень.

— Я что‑то сказал не так?

Она покачала головой и отвернулась. Он мягко положил руку ей на плечо, и она закрыла глаза, раздираемая двумя противоположными желаниями: скинуть его руку или схватить и прижать к себе.

Ей казалось, что общение с Сент‑Мором для нее было совершенно безопасно, пока они оставались вне спальни. Но этот дружеский жест оказался таким же, если не более, опасным. Он думал, что бросает к ее ногам все, что ей нужно, и в то же время своими добрыми словами и улыбками манил тем, чего она хотела, но не могла получить от него. Сама жизнь развела их по разные стороны любви.

Как же непростительно глупо с ее стороны бешено ревновать его к женщине, имени которой она даже не знает!

Открыв глаза, она пробормотала:

— Как вы думаете…

Она остановилась. В голове вертелся один‑единственный вопрос: «Как вы думаете, смогли бы вы когда‑нибудь полюбить такую девушку, как я?»

Нет, надо быть последней идиоткой, чтобы задать такой вопрос, ответ на который явно не придется ей по душе.

Она тяжело вздохнула, улыбнулась и резко сменила тему разговора:

— Я могла бы победить вас даже с закрытыми глазами. Вам надо было попросить фору.

Взяв кий, Нелл снова наклонилась над столом и сделала последний удар, принесший ей полную победу. Обернувшись, она торжествующе посмотрела на Сент‑Мора. У того на лице было написано крайнее изумление и ни тени огорчения, которое вполне мог бы испытывать проигравший. Медленно опустив бокал с виски, он чуть хрипло произнес:

— Отличный удар. — И засмеялся. — О Боже! Нелл! Я никогда не видел ничего подобного!

Она тоже улыбнулась.

— Так‑то вот! — сказала она и опустила глаза от притворной скромности. — Меня еще ни разу не выносили на руках, но побед на моем счету немало.

— Держу пари… нет, с вами больше никаких пари, — скорчил Сент‑Мор огорченную гримасу.

— Вот это правильно. Вам повезло, что я выиграла у вас всего лишь платье и двадцать фунтов. А ведь могла поставить любые условия! Скажем, я могла потребовать весь этот дом!

— Он и без того ваш.

И посмотрел на нее так… что волна радостного возбуждения прокатилась по всему ее телу.

— Ну, на сегодня, думаю, хватит играть и спорить, — сказала она. — Вам и так от меня досталось. Полагаю, этот урок пошел вам на пользу.

— И все же я, будучи немного мошенником, хотел бы получить свой выигрыш, хоть на самом деле проиграл.

Намеренно подчеркнутым жестом он убрал лежавший между ними кий.

— Я хочу получить свои пять минут.

Эти слова были поняты сначала ее мгновенно откликнувшимся телом и только потом рассудком. Да! Она шагнула к нему. Нет! Нет! Нет! Она шагнула назад. Сейчас было бы в высшей степени безрассудно полностью довериться Сент‑Мору. Если бы женщины могли телом завоевать любовь к себе, в мире не было бы незаконнорожденных детей, не знающих отцов.

Саймон был так красив! Сделав шаг, сокращавший расстояние между ними, он улыбнулся, и эта улыбка могла бы соблазнить даже ангелов небесных.

— Мы же договорились, — неуверенно произнесла Нелл, — что вы не станете…

Он приложил палец к ее губам, и от этого простого лаконичного жеста все в ней — дыхание, сердцебиение, лихорадочная работа рассудка — замерло. В следующую секунду ее чувства вновь проснулись, сосредоточившись на том крошечном месте, где его палец соприкасался с ее губами. Нелл неподвижно стояла перед столом, чувствуя, как во всем ее теле пульсирует горячая кровь.

Он наклонился к ней и прижался щекой к ее щеке, потом прошептал на ухо:

— Чего я не должен делать?

У нее пересохло во рту от волнения. Она не могла честно ответить на этот вопрос. «Делай все, что хочешь!» — вертелось у нее в голове.

Другой рукой нежно обняв за шею, Саймон прижался мягкими горячими губами к ее шее за ухом. Ее бросило в жар от этого трепетного поцелуя.

— Так можно? — шепотом спросил он.

Нелл вздрогнула, но не от страха. Желание близости и нежные поцелуи плавили ее, словно пламя воск свечи.

— Можно, — с трудом выдохнула она, а в голове продолжало стучать: «Делай все, что хочешь!»

Откинув ее голову, он посмотрел ей в глаза, внимательно следя за реакцией. Он был готов в любой момент прекратить поцелуи, если она выкажет хоть малейшее недовольство. Его лицо было так близко, что можно было заметить тень от длинных ресниц на щеках. Она явственно ощущала его дыхание на своей щеке. Его губы прильнули к ее подбородку, потом скользнули выше, к нижней губе, потом еще выше, при этом кончик языка нежно прикоснулся к верхней губе. Нелл судорожно вдохнула и невольно застонала. Саймон обхватил ее лицо обеими ладонями и прильнул губами к ее губам в нежном и горячем поцелуе.

Для Нелл все стало ясно и просто. Она хотела его, и он хотел ее. Вот и все.

Она ухватилась за его плечи и притянула еще ближе к себе. Он поставил свою ногу между ее ног, и она мгновенно ощутила прохладу, оттого что он приподнял все ее юбки повыше. Потом еще выше и еще… Решительно, но бережно он посадил ее на стол и, не отрываясь от губ, почувствовал, как она крепко обхватила его бедра ногами, так что его эрегированный пенис уперся в ее самое сокровенное место.

Его поцелуи становились все жарче, и она выгибалась всем телом навстречу его мускулистой груди и узким сильным бедрам. Его ладонь легла на ее грудь, большой палец нашел тугой сосок и принялся медленно двигаться вокруг него. Один виток, другой, и ее пальцы вонзились ему в спину, требуя продолжения. Пальцы Саймона осмелели, лаская сосок все более дерзко и уверенно, в то время как другая рука, надежно обнимая ее спину, медленно опускала Нелл на бильярдный стол.

Раздался негромкий стук. Краем глаза она увидела, как кий упал на стол, потом медленно соскользнул вниз, на ковер.

Все происходило словно во сне. Сейчас для нее существовал только он, Саймон, его руки, его губы. Она запустила пальцы в его густую мягкую шевелюру, и он едва слышно застонал. Его бедра ритмично двигались вдоль ее тела, и она старалась попадать в этот ритм, чтобы их тела соприкасались в самых чувствительных местах. Она уже не могла себя контролировать, ее движения стали инстинктивными. Его горячая ладонь обхватила ее щиколотку, потом скользнула вверх по голени, колену, обжигая ее сквозь тонкий шелк чулка, потом нашла обнаженный промежуток между подвязкой и сорочкой и крепко сжала бедро.

«Еще! Сильнее!» — пронеслось в ее голове. Он раздвинул ее ноги еще шире, и ей это показалось совершенно естественным и правильным, хотя раньше такого она себе даже не представляла. Потом он слегка отстранился, и она попыталась было протестовать, но тут почувствовала между своим телом и телом Саймона его руку — горячую, дерзкую, умелую.

Он гладил ее между ног, и от этой дерзкой ласки тело перестало принадлежать ей, оно жило своей жизнью, и ему очень нравились ласки Саймона.

Слабо постанывая от возбуждения, он стал целовать ее шею и грудь. Ей казалось, что она чувствует его руки на своем теле повсюду. Неожиданно она услышала звук рвущейся ткани. Это его нетерпеливая рука, стремящаяся к нежному полушарию груди, порвала декольте и высвободила ее из корсета. Саймон горячим влажным ртом тут же впился в темно‑розовый сосок и стал покусывать и посасывать его. Волна острого наслаждения накрыла Нелл с головой. Этот темноволосый демон отлично знал, как доставить ей удовольствие.

Его рука опустилась ниже, скользнула по животу, потом еще ниже, остановившись там, где были сконцентрированы все ее ощущения. Нелл застонала. Его рука творила волшебство, и от этой сладостной пытки можно было потерять сознание.

Его губы снова вернулись к ее губам, пальцы другой руки запутались в ее волосах, сжимая и натягивая их почти до боли. Его поцелуй становился все жарче, рука между ее ног двигалась все быстрее, желание настоящей близости становилось все настойчивее. Радостное предчувствие чего‑то огромного, сокрушительного и всепоглощающего захватило Нелл целиком. Вот оно все ближе и ближе… Мощный оргазм потряс все ее существо. Перед глазами словно вспыхнул многоцветный фейерверк. Наслаждение было настолько острым, что она закричала. Саймон держал ее в объятиях, нежно целуя, пока волна оргазма не начала угасать. Когда стихли последние содрогания, он стал целовать ее лицо, закрытые глаза, пока она не обвила его шею руками и не прижалась к нему. Тогда он уткнулся лицом в ее волосы, и только тут она услышала его прерывистое тяжелое дыхание.

Она ласково провела рукой вдоль его спины, коснулась тугих мускулистых ягодиц, и ощущение его тела под рукой снова зажгло в ней желание.

Теперь оно уже не было таким жгучим, и все же Нелл, удивляясь сама себе, снова прижалась к Саймону всем телом в молчаливом призыве повторить все сначала.

Он тихо рассмеялся, и от этого смеха она настороженно замерла. В нем было потаенное знание, еще не доступное ей.

— Завтра, — сказал он, поднимая голову и глядя ей в глаза. На его лице появилась довольная и немного загадочная улыбка. — Я получил лицензию на брак. Мы поженимся, и тогда… — Его улыбка стала еще загадочнее, — ты решишь, что лучше — этот бильярдный стол или моя постель.