Снова и снова Нелл пыталась высвободить руки из туго стянутых веревок.

— Сьюзи, прошу тебя, принеси нож, — попросила она.

В другом конце комнаты у стены сидела, съежившись в комок и подтянув колени к груди, Сьюзи. У нее был огромный синяк под глазом и совершенно безумное выражение лица. Ее всю трясло, она молча смотрела на Нелл. Казалось, от побоев и страха она перестала понимать человеческий язык.

— Зачем ты вернулась? — хрипло спросила она. Этот вопрос она задавала уже раз десять. — Ты же знала, чем это кончится.

— Знала? — нервно засмеялась Нелл. — Что я знала? Что Майкл сумасшедший? Да, это я знала!

Она была крепко‑накрепко привязана к стулу. Стул был новый, прочный. Скорее всего его недавно купили на деньги, которые дала Ханна за серебряную ложку.

Сьюзи забилась еще дальше в угол и, опустив голову, прошептала:

— Дело не только в Майкле…

Нелл посмотрела на склоненную голову жены Майкла. Дело не только в нем? Сцепив зубы, она еще раз дернула веревки и тут же застонала от боли. От попыток высвободиться из пут ей становилось все хуже.

— А кто еще в этом замешан? — тяжело дыша, спросила Нелл, и тут ее осенило. Где же еще Майкл мог взять денег на кеб, в который он ее втолкнул, когда встретил на улице возле лавки Бреннана?

Не поднимая головы, Сьюзи тихо проговорила:

— Я не знаю его имени. Шикарный малый. Высокий, худой…

Громкие шаги в коридоре заставили ее замолчать.

За дверью раздался резкий, сердитый голос Майкла. Он не был пьян, а жаль. Тогда, на улице, трезвость, высокий рост и крепкое сложение сыграли в его пользу. Когда он силой усаживал Нелл в кеб, несколько человек осмелились защищать ее. Даже Бреннан впервые за много лет вышел из своей лавки. Но когда в руках Майкла блеснул пистолет, никто не захотел с ним связываться.

Из коридора снова донесся голос Майкла:

— …лучше, чем ваше предложение. Может, мне стоит поинтересоваться у Рашдена, сколько он готов заплатить за нее?

Ответ прозвучал слишком тихо, чтобы его можно было понять, но Нелл все же узнала голос Гримстона. Что ему нужно от нее? Разве он не понял, что если она оказалась в Бетнал‑Грин, то, значит, рассталась с Саймоном? Он должен только радоваться этому, поскольку получил то, что хотел, и при этом не потратил ни пенни.

Дверь распахнулась. Вошел, ругаясь на чем свет стоит, Майкл. За ним следом появился Гримстон, с головы до пят одетый в черное. Под мышкой он держал шляпу. Увидев Нелл, он криво улыбнулся, но тут же помрачнел, услышав всхлипывания Сьюзи.

— Что это? Кто эта женщина? — требовательно спросил он Майкла.

Гримстон сделал ошибку, взяв его в помощники в этом грязном деле. Агрессивный как бык на корриде, он рявкнул:

— Вас это не касается!

Смех Гримстона был похож на шорох сухих веток.

— Бог мой! Вы притащили сюда свидетельницу?

Нелл похолодела. Свидетельницу чего? Что задумал этот чертов Гримстон? Сьюзи смотрела на него снизу вверх. Ее лицо было залито слезами, рот приоткрыт, словно она благоговела перед этим хорошо одетым мужчиной.

Гримстон снова взглянул на нее. На этот раз его лицо выражало отвращение, словно он увидел что‑то непотребное. Потом с холодной усмешкой он отвернулся и сунул руку в карман.

— Ладно, пусть остается.

Нелл охватил ужас. Разум пытался отрицать страшную догадку, но все инстинкты кричали, что он пришел сюда не для запугивания. Он пришел сюда для того, чтобы всех убить.

— Майкл, — позвала она, — отпусти Сьюзи!

Гримстон нагло подмигнул ей, а Майкл лишь недовольно отмахнулся.

— Уведи ее отсюда! — крикнула она, изо всех сил пытаясь выпутаться из веревок.

Майкл — вот глупец! — усмехнулся и уже собрался сказать какую‑то гадость, как Гримстон быстро вытащил руку из кармана и выстрелил.

За долю секунды до этого Нелл успела резко отклониться в сторону.

Грохнул выстрел, многократным эхом отдаваясь от стен. Нелл увидела кровь на полу, но это была не ее кровь. А чья? Этого она не могла сказать. Упав вместе со стулом, она лежала теперь, прижавшись щекой к шершавому полу, тому самому, на котором умирала ее мать.

Раздался грохот падающих тел, и мимо нее прокатились, вцепившись друг в друга в друга, Майкл и Гримстон. Майкл истекал кровью, но держал руку Гримстона, направляя пистолет вверх. Кровавое пятно на боку Майкла быстро росло.

Чья‑то холодная рука коснулась ее плеча. Нелл вскрикнула от испуга, а потом от резкой боли. Неожиданно связывавшие ее веревки упали — это Сьюзи разрезала их кухонным ножом. Пока Нелл поднималась с пола, Сьюзи, все еще держа в руках нож, бросилась к катавшимся по полу мужчинам.

Нелл схватила ее за плечо:

— Нет, Сьюзи! Не надо! Беги! Беги в полицию!

Сьюзи посмотрела на нее ничего не понимающим взглядом. Нелл выхватила нож из ее руки и толкнула вперед, в сторону двери, вместе с ней выбегая из комнаты. Во всем доме хлопали двери, но никто не выходил, чтобы узнать, что происходит. Пистолетный выстрел перепугал всех, заставив спрятаться по своим квартирам.

Позади раздался еще один выстрел.

— Нет! Майкл! — вскрикнула Сьюзи.

Нелл толкнула ее к лестнице, они стали торопливо спускаться по скользким ступеням, и тут онемевшие от веревок ноги Нелл подкосились. Она схватилась за шаткие перила, но они выскользнули из ее рук, и она, упав на колени, покатилась вниз. От удара головой она потеряла сознание, а когда пришла в себя и открыла глаза, увидела стоявшую над ней Сьюзи, которая, руками зажав рот, в ужасе смотрела куда‑то вверх.

— Ни с места! — раздался жесткий приказ с верхней площадки.

Заскрипели ступени. Это спускался Гримстон.

Нелл облизнула пересохшие губы. В отличие от Сьюзи она отлично понимала, зачем идет к ним Гримстон. Сейчас он убьет их обеих.

Нет!

Нелл почувствовала в руке тот самый нож, который отняла у Сьюзи. Лезвие было липкое от крови. Очевидно, Сьюзи поранила ее, когда резала веревки. Глядя на жену брата, она ждала приближения Гримстона, считая его шаги. Она хотела, чтобы он подошел к ней как можно ближе. Конечно, он мог бы выстрелить, не приближаясь к ней вообще, но она очень надеялась, что он совершит ошибку и подойдет, чтобы посмотреть на ее мучения.

Вот шаги стихли. Гримстон остановился, чтобы прицелиться.

Ждать больше было нельзя.

Сделав глубокий вдох, она вскочила на ноги и, глядя на дуло уже поднятого для выстрела пистолета, ударила ножом прямо в живот Гримстону. Сила удара оказалась такой, что оба потеряли равновесие. Сложившись пополам, Гримстон покатился вниз по лестнице. Нелл, повинуясь инстинкту самосохранения, сумела быстро встать на ноги, держась за верхние ступени.

Гримстон неподвижно лежал у ног Сьюзи лицом вниз. Она внезапно дико закричала и пнула его в голову ногой, обутой в тяжелый башмак. Он застонал и прикрыл голову дрожащей рукой. Нелл не видела, куда делся пистолет, но времени на поиски не было. Схватив Сьюзи за руку, она потянула ее на улицу. Когда они миновали еще один лестничный пролет, она услышала, как Гримстон встал и двинулся вслед за ними. В глаза ударил свет — выход был уже близко. Сьюзи рыдала и все время повторяла имя Майкла. Нелл тащила ее вперед, шагая через две ступеньки. Неожиданно раздался выстрел, над ее головой просвистела пуля, и от стены впереди нее откололся большой кусок штукатурки. До спасительного выхода на улицу оставалось четыре шага, три…

Вдруг в дверном проеме появилась фигура высокого мужчины. Мрачный холодный взгляд неподвижных глаз. Он поднял пистолет, прицелился… грянул выстрел.

Нелл закрыла глаза от ужаса. Позади раздался грохот падающего тела.

Она отпустила Сьюзи, сделала из последних сил еще несколько шагов к выходу и упала на колени.

Мужчина тоже опустился на колени. Это был Саймон. Теперь он уже не выглядел мрачным, он был сражен произошедшим. Обняв ее голову дрожащими руками, он крепко прижал Нелл к себе.

Сидя у камина в гостиной Саймона, Нелл, укутанная в одеяло, смотрела, как врач делал последние стежки, зашивая рану на ее руке. Ей было совсем не больно.

Закончив работу, врач посмотрел на нее поверх очков. Позади него была видна приоткрытая дверь в спальню Саймона. Там, на широкой постели под пологом, она стала его женой. Нелл смотрела на эту постель, кусочек ее собственной истории, где она представляла свое счастливое будущее без насилия и крови, и понимала, что будет помнить об этом всю жизнь.

Зачем Полли настояла на том, чтобы ее отнесли наверх? Она вполне могла бы остаться внизу, в гостиной, где полиция допрашивала всех участников произошедшего. Майкл и Гримстон были убиты, полицейские хотели выяснить, как это случилось. Нелл могла бы помочь им. Она бы рассказала обо всем. Но сейчас, глядя на постель в спальне Саймона, она не могла ясно мыслить ни о чем. Факты, события путались в ее голове. Зачем ее принесли в покои Саймона? Она была уверена, что больше никогда не увидит этого дома.

— Ну, вот и все, — сказал врач, обрезая нитку и ободряюще похлопывая ее по руке. Нелл не расслышала его имени, но на какое‑то мгновение ее пронзила мысль — именно такой врач нужен был маме.

Он встал и, повернувшись в сторону, сказал:

— Если у нее поднимется температура, немедленно пришлите за мной.

— Конечно, доктор, — раздался голос, в котором она с удивлением узнала голос Кэтрин Обен.

Проскользнув мимо врача, Китти уселась на стул, где только что сидел доктор.

— Нелл! — сказала она, холодными руками сжимая ее ладони. — Мне так жаль… я так виновата перед тобой, — прошептала она.

Нелл хотелось сказать ей: «Кто тебя сюда звал? Полицейские там, внизу. Может, ты хочешь, чтобы меня снова арестовали?»

— Я не жду… не надеюсь на твое прощение, — снова заговорила Кэтрин.

— Это правильно, — сказала Нелл. Надо быть полной идиоткой, чтобы снова поверить этой предательнице.

— Но я прошу тебя сжалиться надо мной и… и позволить мне все объяснить…

Нелл слабо усмехнулась. Что она собирается ей объяснять?

— Мне это совершенно неинтересно, — пожала она плечами.

— Я не собираюсь искать себе оправданий, — хрипло сказала Кэтрин. — Я знаю, этого простить нельзя. Но если я расскажу тебе немного о себе… и о том, что говорил о тебе Гримстон, то, может быть, я смогу… в процессе разговора… лучше тебя узнать. Мне всегда очень хотелось… — она тяжело вздохнула, словно ей не хватало воздуха, — узнать свою сестру.

— Сестру? — удивилась Нелл.

— Да, — Кэтрин приложила руку к сердцу, — сестру. Я знаю, чувствую это сердцем, вот здесь.

— А где же было твое сердце, когда ты вытащила меня из дома и сдала полиции?

Кэтрин побледнела и опустила голову.

Нелл вовсе не хотелось жалеть и утешать ее. Ожидая ответной реплики Кэтрин, она думала, что, несмотря на все внешнее сходство, они очень разные.

Когда Кэтрин снова подняла голову, Нелл вдруг увидела, что она смотрит на нее так, как когда‑то сама Нелл смотрела на фотографию Кэтрин в витрине магазина: с удивлением, интересом и все возрастающим страхом.

— Наверное, я боялась увидеть в тебе свою сестру, — глухо сказала она. — Мне всегда казалось, что ты обязательно должна помнить меня. Ты даже не представляешь, как долго я молилась о твоем возвращении. — Она покачала головой. — Ведь я всегда знала, что ты жива. — Ее ресницы затрепетали, и, к удивлению Нелл, из глаз покатились слезы. — Я знала, что ты вернешься, но думала… я хотела, чтобы ты вернулась ко мне, а не к Саймону.

Нелл молчала, пораженная не столько словами Кэтрин, сколько собственными теплыми чувствами к ней. Как? После всего, что произошло?

— Это было так глупо, ужасно глупо… — сокрушенно покачала головой Кэтрин. — И то, что я сделала… непростительно. Могу только сказать, что я очень многого боялась… но все это ерунда по сравнению с тем, что пришлось пережить тебе.

— Не делай из меня героиню, — фыркнула Нелл. — И если кто‑нибудь скажет тебе иное… — ей внезапно пришло в голову, что Ханна, зная все, что натворила Кэтрин, может встретить ее внизу и поделиться с ней собственным мнением на этот счет, — то не верь им, — закончила она.

— Нет, я не думаю, чтобы он лгал, — возразила Кэтрин. — Послушай, ты всегда желанный гость в моем доме. Всегда. — Она закусила губу. — Я хочу сказать, что мой дом — это и твой дом тоже.

«Твой дом тоже». Эти простые слова остановили Нелл, уже готовую презрительно отказаться от ее приглашения.

Когда‑то Кэтрин и Нелл жили в одном доме. У них была одна детская на двоих и очень много разных игрушек.

— Ты помнишь куклу? — спросила Нелл и покраснела. — Может, мне это только кажется, но… у нее были рыжие волосы, голубые глаза, нос пуговкой, блестящее атласное платье, большой кружевной воротник или что‑то в этом роде…

Кэтрин удивленно ахнула:

— Элизабет! Мы звали ее Элизабет Регина!

Да, именно так! Элизабет Регина. У Нелл сдавило горло. Она вспомнила, что любила эту куклу и был кто‑то еще, кому она тоже нравилась.

— Она у тебя сохранилась? — спросила Нелл сдавленным голосом.

— Да, я могу найти ее, — прошептала Кэтрин. — Обещаю тебе, я найду ее.

— Мне бы очень хотелось, чтобы ты ее нашла. И может быть… я приеду к тебе.

Ей не хотелось возвращаться в старую квартиру в Бетнал‑Грин, где на полу еще не высохла кровь убитого Майкла. И тут она вспомнила:

— Не найдется ли у тебя в доме места для Сьюзи?

Кэтрин слегка нахмурилась.

— Это та женщина… внизу? Та, чей муж…

— Был моим сводным братом, да.

— Ах вот как…

Кэтрин явно растерялась. Сьюзи представляла собой ужасное зрелище — потрепанная окровавленная одежда, горестные рыдания, безумный взгляд…

— Да, найдется, — сказала Кэтрин наконец, но голос ее прозвучал неуверенно.

— Она для тебя слишком…низкого происхождения? — иронично поинтересовалась Нелл.

— Нет! — энергично запротестовала Кэтрин. — Я с радостью приму ее. Я приму всех твоих друзей. Это ведь и твой дом тоже.

Обе сестры улыбнулись друг другу.

Бросив взгляд через плечо Нелл, Кэтрин вдруг торопливо сказала:

— Мне нужно идти, я буду внизу, если что.

И внезапно быстро наклонилась и поцеловала ее в щеку.

Озадаченная столь неожиданным уходом сестры, Нелл посмотрела ей вслед и увидела в дверях Саймона. Он посторонился, чтобы пропустить Кэтрин, и что‑то ей тихо сказал. Нелл не расслышала, что именно.

Звук его голоса подействовал на нее как удар хлыста. Она вспомнила выражение его лица, когда он целился из пистолета. В тот миг в ее душе возникла целая буря чувств — радость, облегчение, надежда на спасение…

Нелл встала, борясь с желанием броситься Саймону на шею. Он подошел к ней и сообщил ровным голосом:

— Я сказал полицейским, что они могут поговорить с тобой завтра, если им это так необходимо.

Она смотрела себе под ноги, на один из очень старых восточных ковров. Потом слегка потерла его ногой, чтобы добавить ему ценности.

— Спасибо, — кивнула она.

— Ты не хочешь смотреть на меня?

Нет!

Она ушла из этого дома, ушла от Саймона, по очень веским причинам. Ситуация сложилась так, что это был единственно правильный выход. Но то, как она ушла, было, наверное, не совсем правильно. Она бежала в ночи, как вор с места преступления.

«У меня не было выбора», — думала она. Но Саймон мог этого не понять, поэтому она не хотела смотреть ему в лицо, чтобы не видеть его изменившегося отношения к ней.

— Тебе больше не нужно бояться, — продолжал Саймон. — Они оба мертвы и не могут причинить тебе зла…

Нелл подняла голову:

— Я вовсе не боюсь!

Ей понадобилось сделать невероятное усилие, чтобы уйти от него. И уж если ей хватило мужества сделать это, то наверняка хватит смелости и теперь, чтобы посмотреть ему в лицо.

— Я никогда их не боялась.

Они не имели никакого отношения к тому, что она ушла от Саймона. Неужели он решил, что это Гримстон ее увез?

Все ее страхи сосредоточились на одном человеке — на том, который стоял теперь перед ней и, склонив набок голову, смотрел на нее как на чужую.

— Рад это слышать, — сказал Саймон.

Его отстраненная манера подействовала на нее словно оплеуха. В следующую секунду она поняла, что уже переживала подобную сцену с Саймоном, только во сне. Тогда она боялась, что его увлечение пройдет и он увидит, какая она на самом деле.

«Да, — подумала она, — я сбежала от тебя, и теперь ты считаешь меня трусливой эгоисткой».

— Ладно, мне пора идти, — сказала она с едва заметным вздохом и посмотрела в его глаза.

— Идти? — медленно повторил он, словно это слово было сказано на иностранном языке.

— Да. Кэтрин предложила мне пожить у нее. Само собой, я отдам тебе половину полученного наследства, как мы и договаривались. Я выполню свое обещание.

Саймон устало провел рукой по волосам. Только теперь она заметила, насколько он измучен. Сегодня он убил человека. Ради нее он лишил человека жизни.

— С тобой все в порядке? — шагнула она к нему. — Ты не ранен?

— Что ты имеешь в виду?

— У тебя ничего не болит? Ты разговаривал с врачом? — разволновалась она.

— Со мной все в порядке, — нахмурился Саймон. — Нелл, я… я едва успел. Я приехал к самому концу. Еще одна секунда и…

— Но теперь все в порядке, с тобой все в порядке, — облегченно вздохнула она и снова села.

— Нет. — Он сел рядом с ней. — Нет, со мной не все в порядке. — Он приподнял ее подбородок, чтобы посмотреть ей в глаза, и сказал: — Нелл, взгляни на меня и выслушай, что я тебе скажу. Ты меня слушаешь?

Она вся дрожала, и его близкое присутствие лишь усиливало эту дрожь.

— Да, слушаю, — прошептала она.

Он коротко кивнул.

— Когда я проснулся и увидел, что тебя нет, я подумал, что ты все‑таки решила принять предложение Гримстона.

Нелл вцепилась пальцами в диванную подушку. Когда она уходила от Саймона, она знала, что уже никогда не сможет к нему вернуться. Она бросила его точно так же, как это сделала другая женщина много лет назад. Он никогда не простит ее.

— Я не принимала его предложение, — тихо сказала она.

— Потом я это понял. Но для меня не было бы никакой разницы, даже если бы ты взяла его деньги.

— Как?! — сдавленно воскликнула Нелл. — После того, что сделала с тобой та женщина… — Она внезапно рассердилась. — Ты был бы последним глупцом, если бы простил меня!

Или сентиментальным ослом.

— Очень может быть, — едва заметно улыбнулся Саймон. — Думаю, это любовь. Она не бывает без доверия. Нельзя убить одно, не уничтожив другое. Поэтому если любовь крепка, то и доверие неколебимо. Я люблю тебя… Я говорил это и раньше, но теперь говорю об этом с лучшим пониманием того, что такое любовь. Если бы ты сегодня погибла, меня бы тоже ждала ранняя кончина.

На глазах Нелл показались слезы. Она стерла их тыльной стороной ладони, чувствуя, как улетучивается гнев.

— Именно поэтому я… отпускаю тебя, — закончил Саймон.

— Что? — непонимающе мотая головой, переспросила Нелл.

— Тебе открыты все дороги мира. Теперь, когда Кэтрин признала тебя родной сестрой, ты сможешь делать все, что захочешь. Изменить что‑либо уже не в моей власти. Будь свободна.

Он встал, отошел на шаг назад и, заложив руки за спину, весьма официально произнес:

— Дотри разведет нас. Не на том основании, что ты самозванка, разумеется. Он заявит, что я силой принудил тебя выйти за меня замуж. Ему будет легко это сделать. Я готов дать ему все необходимые инструкции. Выбор за тобой.

Он решил переложить всю ответственность на нее? Это сильно облегчает ему жизнь.

— Значит, ты хочешь освободиться от меня?

— Освободиться от тебя? — округлил глаза Саймон. Потом его губы сжались в ниточку. Он отвернулся, потом повернулся к ней снова с таким свирепым видом, что она вздрогнула. — Скажи мне, — тихо и отчетливо произнес он, — почему на этот вопрос всегда должен отвечать я? Однажды ты уже бросила меня. Это я искал тебя. Это я сказал, что люблю тебя. Так почему же ты так уверена, что именно я хочу освободиться от тебя?

— Я… — пролепетала Нелл.

«Да потому что я всего лишь фабричная девчонка, а ты лорд!» — пронеслось у нее в голове, но вслух она этого не сказала.

Теперь эти слова показались ей жалкими, незначительными, полными страха.

— Ты не хочешь развода? Ты хочешь остаться моим мужем? — прошептала она.

Неужели он не сердится на нее за то, что она его бросила?

— Хватит говорить о том, чего хочу или не хочу я! — решительно оборвал ее Саймон. — Скажи, чего хочешь ты? Хочешь ли ты провести всю оставшуюся жизнь со мной?

Да!

Она уже хотела произнести это слово, но ее остановил ледяной страх. Ей вдруг открылась ужасная истина.

Она всегда знала, что Саймон не для нее, и не ждала счастливого завершения их романа. И, оказавшись в тюрьме, она не удивилась, потому что ждала несчастий и была к ним готова.

Она взглянула на свои руки. Это были руки работницы, не аристократки. Да, Кэтрин признает ее родной сестрой Корнелией Обен, но это не изменит ее прошлого. Она так и останется девушкой, выросшей в квартале нищенских трущоб, которая никогда не будет воспринимать как должное красивые платья, хорошую еду, которая ничего не смыслит в музыке, которая никогда не станет своей в кругу аристократов…

— Я люблю тебя, Саймон, — хрипло произнесла Нелл и замолчала в панике. Эти слова вырвались у нее сами собой.

— Это хорошо, но хочешь ли ты остаться моей женой?

Она заставила себя посмотреть на него. Его пристальный взгляд проник ей в душу. Казалось, он читал ее мысли и понимал ее лучше, чем она сама.

Да, она хотела остаться с ним. Но где? Здесь, в мире богатых? В тюрьме она поняла одну простую истину: она не сможет оставить прошлое за спиной, на другом конце моста между миром бедных и богатых. Оно будет преследовать ее всю жизнь.

— Ты же знаешь, мое место не здесь, — пролепетала Нелл.

— Но я‑то живу именно здесь! — Жесткость его голоса испугала ее. — Если ты думаешь, что на свете есть место, где тебе будет лучше, ступай искать его, я не буду тебе в этом препятствовать. Я не хочу быть тираном. Но если я тебе нужен, тебе придется принять меня таким, какой я есть, и жить в моем мире.

— Тебе легко говорить!

Ему никогда не придется переходить этот мост. Что бы он ни натворил, он останется в своем мире богатых и его не станут все время проверять на прочность, как это будут делать с ней, если она останется с ним.

— Да, легко, потому что это мой мир. И в нем есть только я и ты, если захочешь. Но если ты этого не желаешь, если ты сомневаешься в его существовании, тогда… ты недооцениваешь мою любовь или же я переоцениваю твою. В любом случае твое решение кажется вполне ясным: ты должна уйти и радоваться своей свободе.

— Радоваться? — Нелл не поверила своим ушам. Самодовольный идиот! — Ты что, сошел с ума?

— Нет. — Он резко встал и, взяв ее за руку, тоже заставил подняться. — Идем, я покажу тебе, как принимаются такие решения. Нужно просто выйти и никогда больше не возвращаться.

Она попыталась вырвать свою руку, но он очень быстро вывел ее в коридор. Отпустив ее руку, он пристально посмотрел ей в глаза и прорычал:

— Поняла? Просто выйти, и все! Один раз ты это уже сделала. Тебе было трудно тогда?

Не дожидаясь ее ответа, он повернулся, чтобы уйти, но она схватила его за локоть и заставила повернуться к ней лицом.

— Это мое решение, а не твое! — гневно воскликнула она. — Когда захочу, тогда и уйду.

То, что она увидела в его глазах — отчаяние, горе, обреченность, — заставило ее похолодеть.

— Господи, Нелл, ведь ты бы осталась со мной навсегда, если бы думала, что уйти означает признать свою слабость. — Он покачал головой. — Бог свидетель, я мог бы заставить тебя остаться, и мне очень хочется это сделать. Но я не стану этого делать, не стану…

Он равнодушно пожал плечами, и от этого безразличия ей стало страшно.

Саймон повернулся и пошел прочь.

Нелл прислонилась к стене, случайно толкнув вазу с цветами. Та закачалась, но устояла. Нелл смотрела вслед Саймону, сжимая кулаки. Проклятый трус! Он сдался! Он уходил первым, не дожидаясь, пока уйдет она.

В следующую секунду ее гнев обернулся против нее самой. Он сказал, что любит ее, и она это знала. Она тоже любит его. Так в чем же он виноват? Во всем виновата только она сама. Опираться на отчаяние ей казалось надежнее и безопаснее, чем на любовь. Ради любви к Саймону она отказалась от пяти тысяч фунтов, вернулась в Бетнал‑Грин и похоронила все свои надежды. И силы для этого ей дала именно любовь.

Почему же так трудно сделать любовь основанием для надежды? Почему она не может дать ей силы поверить в счастливое будущее?

— Я всего лишь фабричная девчонка, — прошептала она.

Он уже успел уйти довольно далеко, но каким‑то чудом услышал ее шепот. Повернувшись к ней, он посмотрел суровым спокойным взглядом.

— Да, фабричная девчонка. Моя жена. Графиня Рашден.

У нее перехватило дыхание.

— Я никогда не буду такой же светской дамой, как все… я… не люблю прогулки в экипаже в парке… — Каждое слово давалось ей с огромным трудом и болью, словно она срывала с себя кожу. — Бессмысленные светские разговоры мне неинтересны, — продолжала она. — Я никогда не смогу очаровывать людей, как это делаешь ты… никогда не буду разбираться в музыке… мне не нравится слишком часто ходить на концерты, потому что… мне это кажется пустой тратой времени… у меня есть более важные дела.

— Это какие же?

— Я хочу купить эту фабрику, но это только начало. — Нелл облизнула пересохшие губы. — Я хочу купить и другие фабрики, если у меня это получится. И я буду совершенствовать их.

Саймон кивнул и шагнул ближе.

— Еще я хочу организовать медицинское обслуживание для бедных женщин. — Она говорила, удивляясь тому, как много у нее накопилось мыслей о будущем. — Я хочу построить больницу, где будут лечить таких несчастных, как моя мама.

— Я понимаю тебя. — Саймон шагнул еще ближе.

— Да? Понимаешь?

Ей хотелось сделать это во имя любви к матери и сочувствия к таким же бедным и очень много работающим, как она.

— Думаю, да.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга.

Нелл поймала себя на мысли, что вовсе не чувствовала себя глупой, высказывая свои идеи. Может, это потому, что она высказывала их Саймону и он внимательно слушал ее?

— Как ты думаешь, я смогу это сделать? — спросила она, заранее уверенная в ответе.

— Конечно, сможешь!

Она осторожно кивнула. Внутри ее поднималась волна радости и благодарности и еще чего‑то очень хорошего, и она боялась сделать какое‑нибудь резкое движение, чтобы не расплескать переполнявшие ее чувства. До встречи с Саймоном она и не смела мечтать о таких вещах. Если бы он не показал ей, что можно мыслить шире, что богатство дает большие возможности, эти идеи так бы и погибли в зародыше. Ей было бы достаточно дарить Ханне по новому платью каждую весну.

— Но самое главное, — продолжила она, — я не буду держаться в стороне. Я буду в гуще событий, чтобы видеть, что мои деньги тратятся на дело, а не на ерунду.

— Вот и отлично, — кивнул Саймон. — Значит, ты уже живешь в моем мире.

Оба на некоторое время замолчали, потом он, помрачнев, сказал:

— Ну так что? Отвезти тебя к твоей сестре?

— Нет, — улыбнулась Нелл.

Он открыл рот, но ничего не сказал. Потом сунул руки в карманы и молча уставился на нее.

Да, любить его будет непросто. Но она была готова остаться с ним, в его мире, где не будет никого, кроме них двоих. Рядом с ним она сможет свернуть горы, для нее все будет возможно.

Неожиданно Нелл заметила, что Саймон, ожидая ее окончательного решения, переминается с ноги на ногу, сжимает в карманах кулаки и даже покусывает побелевшие губы.

Он явно нервничал.

Мысль о том, что Саймон Сент‑Мор, граф Рашден, пэр Англии, нервничает из‑за нее, изумила и рассмешила Нелл. Она тихо засмеялась, но тут же шлепнула себя по губам ладонью.

— Саймон, я не могу уйти от тебя. Я люблю тебя, — сказала она.

Он кивнул.

— А как насчет доверия? Ты веришь мне, Нелл?

Она была слишком переполнена чувствами, чтобы вспомнить, что такое недоверие.

— Пока мы живы, что бы ни случилось, ты мой и я тебя никогда не брошу, Саймон! — торжественно произнесла она.

Выдохнув с облегчением, он покачал головой и сказал, подходя к ней вплотную:

— Ты самая необычная, невероятная, упрямая женщина…

— Почаще говори мне об этом, — с улыбкой прервала его Нелл и, взявшись руками за манишку, притянула его к себе.

Их поцелуй не был нежным и утонченным. Напротив, они, будто изголодавшиеся, жадно ласкали друг друга, словно хотели съесть. Забыв обо всем на свете, они чувствовали сейчас только одно — жгучее желание слиться воедино в любовном акте.

— Прошу прощения, — раздался позади испуганно‑возмущенный голос. Нелл сразу узнала его — это была миссис Хемпл.

Саймон не обратил на нее никакого внимания. Он еще крепче обнял жену, их поцелуи стали еще жарче.

Миссис Хемпл недовольно фыркнула и удалилась, стуча каблучками.

Через несколько минут они наконец разомкнули объятия.

Улыбаясь и тяжело дыша, Нелл посмотрела мужу в глаза и сказала:

— Я буду ужасно вульгарной женой. Самой вульгарной женой на свете!

— Очень надеюсь, что это будет именно так, — засмеялся Саймон.

Ах так? Нелл схватила его за руку и потащила в спальню, шепча на ухо:

— Зачем надеяться, если можно все проверить на практике?