Таня и Наташа очень любили этот широкий и мягкий диван. Сядешь на него — и сразу пройдет усталость, забудешь о всех неприятностях. Такой это гостеприимный диван, уютный и теплый.

И сейчас обе девочки, забравшись с ногами, сидели на нем. Таня читала журнал, Наташа вышивала. В углу, в кресле, сидел Володя. Он, собственно, ничего не делал — ждал, пока Таня просмотрит журнал и передаст ему. На полу у дверей растянулась Маришка. Правда, голый пол — это не диван и не кресло, но по тому, как сладко спала собака, можно было судить, что иногда и твердые доски кажутся мягче перины. Таким же глубоким сном, только не на полу, а, по старой зимней привычке, на острых ребрах батареи центрального отопления, спал кот Семен. Лишь изредка во сне он ленивым движением, не открывая глаз, почесывал лапой свою белую мордочку с большим темным пятном возле самого носа.

— Предводитель восстания рабов в древнем Риме. Семь букв, кончается на «к», — сказала Таня. — Кто это?

— Разве есть кроссворд? — заглянул в журнал Володя.

— И ребус и кроссворд. Но ты не ответил на мой вопрос.

Наташа оборвала нитку. Взгляд ее упал на батарею, на спящего кота Семена, на его темное пятно возле носа, которое вдруг напомнило ей кляксу. И она со вздохом произнесла:

— Вот вы не можете представить, у меня сейчас нет настроения о чем-нибудь думать, куда-либо ходить, развлекаться. Сидела бы на этом диване всю жизнь — и все.

— А что такое особенное случилось? — поинтересовался Володя.

Наташа возмутилась до крайности: только Володя может задать такой вопрос! Все ребята знают, что случилось именно особенное, а он… И главное, этот спокойный и безразличный голос, эта ничего не выражающая поза!.. И ей самой уже стало невмоготу спокойно сидеть на одном месте. Она сделала резкое движение, спустила ноги на пол — катушка ниток упала с дивана и покатилась к двери.

Маришка, словно бы она и не спала вовсе, мгновенно вскочила, бросилась к катушке.

— Конечно, специально для тебя приготовлено, — проговорила Наташа, отнимая у собаки катушку. Потом снова уселась на диван и обратилась к Володе: — Тебе бы только кроссворды разгадывать!

Володя недоуменно посмотрел на девочку.

— Ну да! С ребусами возиться ты мастер!

Мальчик еще больше раскрыл глаза и начал моргать.

— Слушай, а может быть… — начала Наташа и, не договорив, сразу же бухнулась на диван. Где-то внутри него жалобно прозвенели пружины.

— Что — может быть? — совсем уже растерянно спросил Володя.

— Может быть, обратиться к Ивану Ивановичу и попросить его что-нибудь сделать для нас?..

— Что сделать? Черт возьми! Что? — воскликнул Володя.

— Володя, не кричи, — одернула его Таня, откладывая в сторону журнал.

Мальчик сейчас же схватил его и мгновенно замолчал.

— Помочь нашим футболистам, — наконец объяснила Наташа. — Ведь он все-таки наш преподаватель физкультуры.

— Вот именно — все-таки! — пренебрежительно повторила Таня. — Он не может даже в школе наладить работу.

— Я сейчас вам прочту стихи! Посвятил ему! — напыщенным тоном произнес Володя и встал с кресла, не выпуская из рук журнала.

Маришка радостно бросилась к хозяину, причем так сильно завиляла хвостом, что слышно было, как при одном взмахе он ударяется о край дивана, при другом — о стул. Небрежным жестом Володя отстранил от себя собаку, подошел к этажерке и принял торжественную позу. Выдержал паузу и начал декламировать:

Кончив чтение, Володя с победоносным видом человека, оказавшего огромную услугу своим ближним, вернулся к креслу и снова сел.

— Вот и заврался, — рассмеялась Наташа. — Длинный он, правда, но при чем сапоги? Он носит ботинки, и вовсе не рваные.

— Это — для рифмы: богов — сапогов, — пояснил мальчик, приоткрывая журнал на той странице, где был помещен кроссворд.

— Меня совсем не волнуют эти футбольные дела, — подчеркнуто бесстрастным тоном сказала Таня. — Есть другие виды спорта, куда интереснее… Вот ты говоришь, Наташка, что он не занимается спортом…

— Кто он?

— Кто? Сережа. Вот и ошиблась.

— Почему ошиблась?

— А голуби!

— Я не знаю, голуби — это спорт или просто так, развлечение… Хотя, конечно, голубеводы — тоже спортсмены…

— Ну вот видишь! Голубеводство — это благородный, красивый спорт. Спорт смелых и сильных!.. Не всякий решится полезть на крышу семиэтажного дома. Потом надо иметь большое сердце, чтобы любить птиц. Не то, что надел грязный ботинок на ногу и бей по мячу.

— Нет, Танечка, футбол тоже… И ботинки не всегда бывают грязные. Ты видела, какие у настоящих футболистов ботинки?

— Я, между прочим, не заметила, какие ботинки у твоего Толи.

Наташа вспыхнула:

— А при чем тут — мой? Пожалуйста, не выдумывай, что он…

Она не закончила фразы, на лбу у нее появились морщинки. И вдруг, вскочив на диван, она начала прыгать на нем. Пружины теперь уже не звенели нежно, а гудели предсмертным басом.

— Придумала! Придумала! — продолжая прыгать, кричала Наташа. Затем соскочила с дивана, подсела к Тане и умоляюще сказала: — Ты должна для меня сделать одно дело.

— Какое?

— Только обещай, что сделаешь.

— Сначала скажи, что.

— Нет, сначала поклянись.

— Не могу я так, Наташка. Скажи, что тебе надо?

Взглянув с опаской на Володю, Наташа наклонилась к подруге и что-то ей прошептала.

Носик Тани брезгливо сморщился:

— Ни за что!

— Но я тебя прошу… Умоляю… Хочешь, на колени встану…

— Ты еще что-нибудь выдумаешь, а я должна все выполнять? Да? Ни за что не пойду!

— Ну, не ради меня… Ради… Я уже не знаю, ради кого!

Таня молчала, отвернувшись в сторону.

— Хорошо. Я пойду одна. Но тебе этого никогда… понимаешь, никогда не прощу!

Наташа быстро сложила в корзиночку свое рукоделие, нитки, ножницы, наперсток и, не глядя на подругу, направилась к выходу.

Таня вскочила и побежала за подругой:

— Наташка, подожди!.. Я согласна! Только это в последний раз!

Наташа повернулась и, стоя в дверях, сказала:

— Тогда пошли!

— Сейчас прямо и пошли?

— А зачем откладывать?

— Вот хорошо, что вы уходите, — обрадовался Володя, еще глубже усаживаясь в кресло и раскрывая журнал на последней странице. — Значит, по горизонтали — это Спартак. А по вертикали что?

— По вертикали вот что, — ответила Наташа, подходя к мальчику и вытягивая его за руку из кресла. — По вертикали ты тоже пойдешь с нами. И сейчас же!

— Куда ты меня тащишь? — упирался Володя.

— К «тихарям», — торжественно провозгласила Наташа.

— К «тихарям»? Они уже давно закончили уроки и все сидят дома.

— Сегодня они в школе, — категорически заявила Наташа.

— Почему ты знаешь?

— Знаю, и все!

И тут же стала объяснять:

— Мне все рассказал Толя… Помнишь, Танечка, когда я шла с рынка и несла картошку… Он мне рассказал, что они регулярно тренируются. Даже дни назвал, когда у них тренировки… Сегодня как раз они там…

— Ну и что с того? — пожал плечами Володя.

— Володька, ты форменный дурак! Как ты думаешь, если у них такая организованная команда, могут они что-нибудь посоветовать нам? А? Как ты думаешь? Мы у них узнаем, что делает их школьное начальство для спорта, как помогает спортсменам директор. И расскажем все Ивану Ивановичу. Пусть он у них поучится.

Не торопясь Володя свернул в трубку журнал и засунул его в карман штанов.

— Что же, я готов. И все мое со мной, как говорили древние римляне.

Уже из коридора Наташа крикнула:

— Давай, римлянин, не отставай…

Если «в одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань», то уже совсем невозможно было заставить Наташу, Таню и Володю идти рядом по оживленным московским улицам. Поминутно «трепетным ланям» приходилось останавливаться и поджидать, когда «конь» вырвется из потока пешеходов и догонит их. Как только девочки подходили к перекрестку, светофор показывал им свой зеленый глаз, но едва они вступали на мостовую, как зажигался желтый. Наташа подхватывала Таню и мчалась вперед, а Володя робко поворачивал назад. И так, отделенные вереницей автомобилей, стояли они несколько минут на разных сторонах улицы. Наташа делала рукой нетерпеливые знаки мальчику, а он только беспомощно разводил руками…

Они прошли один квартал, другой. Наташа внезапно свернула в переулок. За ней Таня. Для Володи это было настолько неожиданно, что он сделал еще два шага по прямой. Потом, спохватившись, тоже повернул за девочками.

Еще один поворот, и все они оказались перед новым школьным зданием и зашли в его двор.

В глубине, на спортивной площадке, занимались девочки, одетые в красные майки и синие трусики. Они по очереди подбегали к баскетбольному щиту и бросали в кольцо мяч. Одна из девочек, худенькая и очень стройная, стояла возле щита и время от времени останавливала свистком своих подруг, что-то им поясняла, иногда сама брала в руки мяч и ловким движением кидала его в кольцо.

На другом конце площадки несколько мальчиков в спортивных костюмах и тапочках прыгали через обычные детские скакалки. Одни прыгали на обеих ногах, другие — на одной. Два мальчика, разложив веревки на земле в виде кругов, прыгали из одного круга в другой. Тут же сидел Толя и накачивал футбольный мяч…

Наташа не двигалась с места. Заряд храбрости у нее, видимо, сразу и окончательно иссяк. Она только смотрела на школьных спортсменов:

— До чего же стыдно… Вдруг явились ни с того ни с сего… И стоим, как дуры, посреди двора…

— Сама все придумала, а теперь стыдно, — также шепотом ответила Таня. — Раз пришли, значит для чего-то, не просто же так.

— Если он подойдет, я буду молчать, — еще больше понизила голос Наташа. — Наберу в рот воды и буду молчать. Ты сама с ним будешь обо всем говорить… Еще лучше, уйду совсем.

Наташа повернулась и направилась к воротам. Таня пошла за ней:

— На колени становилась — идем, идем… А теперь — бежать!

В это время Толя что-то скомандовал ребятам, и те прекратили упражнения. Сам же он бросился вслед уходящим. Догнал их и спросил:

— Куда это вы?

— Сам не знаю куда, — ответил, разводя руками, Володя.

— Мы здесь случайно, — бойко заговорила Наташа. — Шли мимо, и вот он, — девочка кивнула на Володю, — увидал, что вы здесь прыгаете, и затащил нас… А мы очень спешили…

Володя метнул на Наташу взгляд и сразу повернулся к Толе:

— Слушай, Толя, давай говорить как мужчина с мужчиной.

— Давай, — согласился Толя.

— Так вот, нашим ребятам, которым ваши ребята наклепали тогда, не дают играть в футбол. Вот Наташка решила идти сюда…

— Вовсе не я решила, — вся зарделась девочка.

— Это я придумала, — сказала Таня с видом человека, принесшего себя в жертву ради друга.

— Не знаю уж, кто решил, — продолжал Володя, — но у вас вон, видишь, как все хорошо. И наверное, кто-то заправляет всем этим?

— У нас преподаватель очень хороший… Секциями руководят общественные инструкторы, футболистами — я, а девочками — Рая Скворцова. Рая — у нас лучшая гимнастка к тому же…

Наташа посмотрела на худенькую девочку и, надув губы, сказала:

— Воображает…

— Нет, она очень простая, — заступился за юную спортсменку Толя. — А какой товарищ, если бы ты знала!

— Свистит в свой свисток все время, как будто она самая главная, — совсем уже сердито произнесла Наташа.

— Да что ты к ней привязалась! — возмутился Володя. — Не даешь поговорить… Так что, понимаешь, Толька, у вас полный порядок, а у нас в школе дела никудышные. Вот Наташка и придумала…

— Я вовсе ничего… — начала девочка.

— Хватит! — дернула ее за рукав Таня. — Мы хотим тебя, Толя, попросить вот о чем. Чтобы ваша школа помогла нашей школе…

Толя задумался.

— Знаете что? Надо поговорить с Александром Сергеевичем. Это наш учитель по физкультуре. Он обязательно посоветует что-нибудь хорошее.

Толя повернулся к футболистам, сложил руки рупором и крикнул:

— Кончайте занятия! На сегодня хватит!

Затем обратился к девочкам:

— Вы здесь постойте, а я сбегаю поищу его.

Подошли Федя, Алексей, Тимофей и еще несколько ребят.

— Вы что это, к нам в гости? — спросил Федя. — Или попрыгать с нами захотели?

— Вот еще! — фыркнула Наташа. — А зачем вы прыгаете через скакалку, как перваки?

— Это упражнения для выработки прыгучести, — пояснил Алексей. — А может, вы хотите в баскетбол поиграть? Девочки сейчас кончают тренироваться, мы скажем Рае…

— Ни за что! — воскликнула Наташа. — У нас есть занятия поинтереснее.

— Ребята, покажем гостю нашу площадку, — предложил Тимофей. — Пусть посмотрит, какая она… А вы, девочки, — он кивнул на скамейку, — поскольку не признаете спорта, посидите там.

Девочки направились к скамейке, а Володя, окруженный «тихарями», пошел в глубь двора.

— У вас ребята больше не пачкают книг? — вдруг вспомнил Тимофей. — Мы долго тут толковали насчет этого.

— Вообще неудачная была игра, — заметил Федя. — А тот, как его, Петька, кажется, обиделся на меня?.. Когда не засчитали его мяч?

— Какие могут быть обиды между спортсменами! — небрежно казал Володя.

— А ты почему не играл тогда? — спросил его Тимофей.

— Понимаешь, я… — начал растерянно Володя. — Понимаешь, у меня… растяжение получилось на левой ноге…

— Жаль, — посочувствовал Федя. — Может, спас бы тогда свою команду.

— Еще бы! — уже совсем войдя в роль бывалого футболиста, заявил Володя.

Мальчики подошли к спортивной площадке.

— Вот здесь, — широким жестом показывая вокруг себя, начал пояснения Федя, — еще недавно росли трава, бурьян, кустарник, было много мусора, щебня… Ведь здание нашей школы недавно выстроено.

— Это я знаю, — сказал Володя.

— Все, что здесь сейчас, ребята сами сделали.

— Хорошая площадка, — одобрил Володя. — Большая!

— Шестьдесят на тридцать, — проинформировал Тимофей.

Пошли дальше и остановились у футбольных ворот. Володя взялся рукой за штангу.

— Прочно стоит. И окрашена, как железнодорожный шлагбаум. Молодцы! И даже настоящая сетка есть! Ворота, как у людей! Эх, разочек ударить бы…

— Что же, это можно, — гостеприимно предложил Федя. — Тимофей, принеси мяч.

Тимофей уже повернулся, чтобы идти, но Володя тут же схватил его за плечо:

— Постой! Куда ты?.. Я же вам объяснял — растяжение… Еле хожу… — И пошел дальше, усиленно прихрамывая на правую ногу.

— У тебя и правая нога тоже болит? — удивленно спросил Тимофей. — Ты говорил про левую.

— С левой перекинулось на правую, — нашелся Володя.

«Тихари» сочувственно посмотрели на беднягу.

— Ого! — произнес Володя, когда его привели к центру поля. — И все линии обозначены белой краской! — Потом прищурил глаза и окинул строгим взглядом всю площадку. — Но, знаете, белый цвет не очень подходит к фону, к зеленой траве… Лучше было бы все помазать желтой или розовой краской.

— Да. Но ведь полагается белая, — недоуменно возразил Федя.

— В этом ты прав, — спохватился Володя. — Во мне иногда художник перевешивает спортсмена.

И, чтобы избежать излишних вопросов, он начал сыпать:

— У вас и флаги! И траву подстригли! И даже для зрителей скамейки поставили!

— Все сами! — с гордостью сказал Тимофей.

Федя схватил Володю за руку и указал направо:

— Ты еще не все видел. Вон, видишь, кран. Сюда мы подвели воду. Зимой устраиваем здесь каток, а летом перед каждой тренировкой поливаем площадку.

В это время с другого конца двора донесся спасительный голос Наташи:

— Володя! Иди сюда! Мы уже уходим!

Володя облегченно вздохнул, поднял руку и ответно помахал Наташе. Потом снова повернулся к «тихарям» и с притворной досадой сказал:

— Эх, не удалось поговорить. Очень тороплюсь!.. Ну, ничего, в следующий раз!

Он побежал по полю, но вдруг замедлил бег и оглянулся на «тихарей». Затем пошел медленно, поочередно хромая то на левую, то на правую ногу.

Наташа, Таня и Толя шли с худенькой смуглой девочкой.

— Ты чего вдруг захромал? — встретила Наташа Володю.

Усиленно сигнализируя ей глазами, Володя подчеркнуто строго сказал:

— Разве ты забыла, что у меня растяжение? Ты же хорошо знаешь — у меня растяжение… Ну как, договорились?

— Мы не нашли Александра Сергеевича, он уже ушел домой, — ответил Толя. — Завтра я и Рая с ним поговорим.

— Мы с Толей на него нажмем! — весело заявила Рая.

Наташа покосилась на девочку.

— Пойдем, Таня, — сказала она нарочито безразличным тоном и взялась рукой за калитку. — Большое спасибо вам… До свидания…

Затем рванула на себя калитку и выбежала на улицу. За ней вышли Таня и Володя.

Рая посмотрела на ворота, за которыми скрылись ребята, и сказала:

— Слушай, Толя, ты мне нужен… Поможешь составить расписание занятий секции…

Толя тоже посмотрел на ворота.

— Раечка, я сейчас… Я только провожу их до угла…

Он выскочил на улицу и догнал девочек и Володю:

— Я с вами… Провожу вас до угла…

— Вот чудесно, — обрадовался Володя. — А я хотел с тобой договориться. Мне, понимаешь, нужно, чтобы ты…

— Потом договоришься, — прервала Таня и потащила его вперед.

Некоторое время Наташа и Толя шли молча. Угол был уже близко. Наташа подсчитала — шагов пятнадцать. А мальчик все молчал. Потом нерешительно сказал:

— Наташа… Я к вам приду… Как-нибудь зайду во двор к вам… Узнать, как у ребят дела…

— Приходи… Дорогу ведь знаешь…

— Может быть, не надо приходить… — снова нерешительно сказал Толя.

— Почему?.. Мы тебе будем рады… Особенно Вася…

Они прошли еще несколько шагов.

— Слушай! — воскликнул Толя, как будто вспомнил что-то очень важное. — Ты в музыке что-нибудь понимаешь?

— Как тебе сказать… — неопределенно ответила Наташа.

— Неважно, — не слушая ее, продолжал Толя. — Нам нужно подобрать пластинки. Ну, для физкультурных выступлений. Аккомпанемент, понимаешь?

— Понимаю.

— Я должен завтра пойти в ГУМ…

Наташа вдруг остановилась… Боже мой, ведь в ГУМе продаются не одни только пластинки, там можно купить еще и…

— Слушай, Толя! А ты в пуговицах что-нибудь понимаешь?

— В пуговицах? Каких пуговицах?

— Для сарафанов. Завтра мне обязательно надо быть в ГУМе, подобрать пуговицы.

— Вот и хорошо… Мы собирались идти вместе — я и Рая… Но лучше ты пойди со мной… Вместо Раи… Ведь ты хорошо разбираешься в маршах и вальсах?

— В маршах и вальсах очень хорошо! — не совсем уверенно заявила Наташа. — Но только как Рая? Ведь ты с ней договорился.

— У нее совсем нет слуха…

Где бы, что бы и с кем ни случилось, во дворе, в школе, дома, Наташа все принимала близко к сердцу. Бедное ее сердце болело от того, что у внучки дворника Тихона Максимовича долго не прорезаются зубки, ее волновало, если у дворовых футболистов рвалась камера мяча, ее мучила двойка по арифметике у Агея. Казалось бы, когда такой человек вдруг узнает, что у кого-то нет совсем слуха — а это ведь страшный недостаток! — это его тоже должно глубоко огорчить! Но Наташа, услыхав о том, что Рая страдает этим недостатком, сразу повеселела и не могла скрыть своей радости:

— Что ты говоришь?! Нет слуха?! — И, тут же забыв о Рае, она начала быстро говорить: — А где встретимся? В секции, где продают пластинки? В пять часов ты можешь? Договорились?..

С этими словами, не сказав даже «до свидания», она бросилась догонять Таню и Володю.

— Таня! Ты думаешь о пуговицах?

— Каких пуговицах?

— Для сарафана! Ведь тетя Юля сказала, что они нужны немедленно… Если их не принесешь…

— Ничего, время терпит, — спокойно произнесла Таня.

— Ты не знаешь тетю Юлю, — продолжала горячиться девочка. — Я завтра же пойду в ГУМ и куплю их. Сделаю это для тебя.

Таня удивленно посмотрела на возбужденную и радостную подругу.

— Зачем в ГУМ? Ведь они есть в любом магазине!

— Ничего ты не понимаешь, — категорически заявила Наташа. — Такие, как тебе надо, только в ГУМе можно найти.