Покуда март гудит в лесу по голым Снастям ветвей, – бесцветна и плоска, Я сплю в дупле. Я сплю в листве тяжёлым, Холодным сном – и жду: весна близка. Уж в облаках, как синие оконца, Сквозит лазурь… Подсохло у корней, И мотылёк в горячем свете солнца Припал к листве… Я шевелюсь под ней, Я развиваю кольца, опьяняюсь Теплом лучей… Я медленно ползу — И вновь цвету, горю, меняюсь, Ряжусь то в медь, то в сталь, то в бирюзу. Где суше лес, где много пёстрых листьев И жёлтых мух, там пёстрый жгут – змея. Чем жарче день, чем мухи золотистей — Тем ядовитей я.

Костёл-маяк, примета мореходу На рёбрах гор, скалистых и нагих, Звонит зимой, в туман и непогоду, А нынче – штиль; закат и чист, и тих. Одни стрижи, – как только над горою Начнёт гранит вершины розоветь, — Скользят в пролётах башни и порою Чуть слышно будят медь.

Мечтай, мечтай. Всё у же и тусклей Ты смотришь золотистыми глазами На вьюжный двор, на снег, прилипший к раме, На мётлы гулких, дымных тополей. Вздыхая, ты свернулась потеплей У ног моих – и думаешь Мы сами Томим себя – тоской иных полей, Иных пустынь за пермскими горами. Ты вспоминаешь то, что чуждо мне: Седое небо, тундры, льды и чумы В твоей студёной дикой стороне. Но я всегда делю с тобою думы: Я человек: как бог, я обречен Познать тоску всех стран и всех времён.

Леса, пески, сухой и тёплый воздух, Напев сверчков, таинственно простой. Над головою – небо в бледных звёздах, Под хвоей – сумрак, мягкий и густой. Вот и она, забытая, глухая, Часовенка в бору: издалека Мерцает в ней, всю ночь не потухая, Зелёная лампадка светляка. Когда-то озаряла нам дорогу Другая в этой сумрачной глуши… Но чья святей? Равно угоден Богу Свет и во тьме немеркнущей души.

На лиловом небе Жёлтая луна. Путается в хлебе Мрачная струна: Шорох жесткокрылый — И дремотный жук Потянул унылый, Но спокойный звук. Я на миг забылся, Оглянулся – свет Лунный воцарился, Вечера уж нет: Лишь луна да небо Да бледнее льна Зреющего хлеба Мёртвая страна.

Чёрный бархатный шмель, золотое оплечье, Заунывно гудящий певучей струной, Ты зачем залетаешь в жильё человечье И как будто тоскуешь со мной? За окном свет и зной, подоконники ярки, Безмятежны и жарки последние дни, Полетай, погуди – и в засохшей татарке, На подушечке красной, усни. Не дано тебе знать человеческой думы, Что давно опустели поля, Что уж скоро в бурьян сдует ветер угрюмый Золотого сухого шмеля!