Я осторожно потянулась, и она немедленно подняла голову, стоило мне шевельнуться.

— Проснулась, детка?

— Ага. Как я сюда попала?

— Господин Хайдур отнёс.

— А где кастет?

— О чём ты?

— Ну, железка с дырками?

— Старший стражник забрал, сказал, что отдаст тебе лично.

Не было печали! Впрочем, это не самое смешное из произошедшего с нами за последние два дня и не самое страшное. А поскольку спали мы на одном ложе, я обняла добрую женщину за шею и прошептала в самое ухо просьбу.

И она поведала то, что я проспала. Противная старуха в синем платье и с родимым пятном на четверть образины оказалась, как я и думала, домоправительницей господина Наварга, вот только называется экономка здесь не домомучительницей, а госпожой Альбетой. И является императрицей всея экономики немаленького поместья господина Наварга, владетеля здешних мест. Что именно входит в понятие этих «мест» Муниса затруднилась определить в силу отсутствия необходимой информации. Так что я успела нажить себе неслабого врага или, как выразился господин старший стражник Дионд, большую беду на свою голову, ибо характер сия дама имеет поистине змеиный. На текущий момент она благополучно сжирает уже третьего старшего стражника за последние десять лет вообще, и самого господина Дионда в частности, и похоже, за десяток лет зубы не сточила.

Господин Наварг, что характерно, всегда принимает сторону этой Альбетки в силу причин, так никем и не выясненных. И, кстати, сам господин Наварг очень смеялся, услышав из её уст о наглости новоприбывшей девчонки и благосклонно прислал своего мажордома, дабы он проводил обеих женщин в отведённое им помещение. А помещение сие размещается в одноэтажном домишке на задворках имения. Нет, в полной темноте и при наличии слабого магического светильника форму и состав поместья она не увидела. Темно было, дорогая Экрима, одно могу сказать, шли долго. Кто шёл? Так мажордом, два стражника с нашими узлами и тот старик-маг, что тебя тащил. Нет, не стражник, мне сказали, что он маг.

— Так что, детка, напрасно ты оскорбила эту старуху.

— Ну, знаешь… напрасно-не напрасно, там посмотрим. Пора вставать, я думаю. Вдруг за нами пришлют ни свет, ни заря?

Муниса рассмеялась незнакомому высказыванию и проворно вскочила с постели. Умываться обеим пришлось в глубокой лохани, после чего мы посетили известное место, где даже коронованные особы снимают портки.

А в комнате, по возвращении, нас встретила приятная неожиданность — какая-то добрая душа принесла поднос с завтраком. Учитывая недавний рассказ, я поостереглась пробовать присланное неведомым доброжелателем. Очень сомневаюсь, что господин Наварг приказал позаботиться о странных женщинах, поэтому дерзаю думать, что из красиво сложенных салфеток торчат уши мадам Альбеты.

— Стоп, Муниса, есть не будем. Госпожу Альбету не забыла? У нас ещё хлеб есть?

— Да и приличный кус ветчины имеется. Ты думаешь…

— Вот именно, думаю. Так что не будем рисковать, сегодня поедим своё. А там будет видно. Тебе же не составит труда завести полезные знакомства с прислугой насчёт перекусить и поговорить?

Муниса расцвела предвкушающей улыбочкой.

— Ты можешь на меня положиться, дитя. Я не первый год на свете живу.

— Мне нужно знать об этой Альбете всё: с кем дружит, с кем враждует, какого цвета исподнее носит, с кем спит, наконец. И где живёт, и что любит к завтраку, кого из подчинённых ей слуг гнобит больше всех и кого возвышать изволит. Сможешь?

— Смогу, нет тут ничего сложного.

— А ещё желательно знать, на кого из мужчин она положила глаз.

— Что-что положила? Глаз?

— Ну да, кому оказывает благосклонность. Словом, нам надо знать, на кого госпожа Альбета заглядывается, понимаешь?

— Попробую выяснить.

— Попробуй ненавязчиво понаблюдать за ней и особенно постарайся избегать прямых вопросов прислуге. Справишься?

— Постараюсь. Но что-то мне говорит, что ты вовсе не простая девочка. Кто ты, дитя?

— Расскажу как-нибудь, сейчас не время. Сегодня явно решается наша судьба. А может, тебе и вовсе незачем знать кто я и откуда. Меньше знаешь, крепче спишь.

Муниса только головой покачала и так, за разговорами, мы ополовинили собственные припасы, снова нашли комнату для омовений и напились водички от пуза. По возвращении обнаружили полное отсутствие подноса с завтраком…

— Вот так, дорогая Муниса, уже и прибрать успели.

— Хорошо, что половину еды мы успели спрятать, — кивнула моя собеседница, — пусть думают, что принесённое съедено.

Мы только и успели что понимающе переглянуться, как на пороге вырос мальчишка.

— Господин Наварг велел Экриме явиться к нему немедленно.

— Муниса, заверни отложенную еду во что-нибудь. Возьму её с собой.

Добрая женщина только брови вскинула, но молча достала деревянный туесок, в который получасом ранее сгрузила хлеб и кашу, расстелила платок и завязала четыре угла. Так с этим узелком я и потопала вслед за посыльным- через всё имение.

Мальчишка не особо спешил, так что я успела рассмотреть и служебные постройки, и господский дом в два этажа, стоящий на отшибе. Неплохой такой домик то ли из камня, то ли облицованный этим камнем, напоминающим розовый туф. Высокие, но не слишком широкие окна по фасаду, остроконечная крыша, покрытая цветной плиткой неизвестного генезиса, много зелени. К парадному подъезду ведёт обсаженная деревьями аллея.

В здание меня проводили через «чёрный» ход для прислуги, ну да, в текущем статусе парадное крыльцо мне явно не по рылу. Господин Наварг принял меня не сразу, деловитый челядинец задержал в небольшой комнатушке посыльного и мою особу, а кроме того, сообщил настырной голодранке, что господин Наварг занят и «сейчас не до тебя», а затем озвучил непререкаемую истину — «тебе придётся ждать, милая девочка». Я наклонила голову и изобразила неглубокий поклон, согласна, мол. Челядинец демонстративно отвернулся, и я отошла к высокому окну, нешироко открытому по случаю хорошей погоды.

За окном первого этажа как раз спешивалась кавалькада скромно одетых всадников. Двое самых старых, судя по седым кудрям, держат на запястьях здоровенных не то орлов, не то беркутов. И на сёдлах сзади приторочены птичьи тушки. Приехали, и тут свои охотники с орлами, по-казахски беркутчи, имеются. Птицы протяжно вскрикивают и пытаются взлететь, их головы не накрыты колпачками… может, охотники магией обходятся, коли уж она тут есть? Наши казахские охотники с беркутами отпускают птиц на волю после семи лет службы, а как с этим тут обстоит? И охотятся ли они на волков?

Провожая взглядом птиц, едва не вывалилась из окна. До чего же роскошные беркуты! Ноги до самых бёдер в плотном серебристом оперении, у нас монголы называют таких орлов «ледяные ноги». Коричнево-сизое оперение, взъерошенная шея, жёлтые клювы, а когти! Мать моя, там просто абордажные крюки вместо когтей!

— Какие птицы, боже мой!

Один из беркутчи оглянулся на возглас, и я едва не села мимо подоконника. Багровое лицо в обрамлении седых волос, изрезанное шрамами, перекошенное, и похоже, изрубленное саблями. Ужас просто… ну и лицо! Шрам на шраме, коллоидные рубцы превратили лицо в жуткую маску, и сквозь всё это безобразие светятся настолько голубые глаза, что в них больно смотреть!

— Дитя, наш господин ждёт. Заходи, — челядинец прикоснулся к плечу.

Настала пора предстать пред «нашим господином», делаю глубокий вдох… высокая дверь аккуратно и тихо закрывается за моей спиной. Вопреки ожиданиям, наш господин предстал не в облике ленивой скотины с бокалом в руке у пылающего камина. Массивная фигура, почти заслонившая окно в ширину, высунулась за пределы стены едва не наполовину:

— Кто тебя учил сидеть в седле, сын убогой черепахи?! И где твой меч?!

Он обернулся, на бледном лице непримиримо сверкнули глаза:

— В чём дело, Иллари?!

— Вы приказали доставить девочку немедленно, господин Наварг — прошелестел за моей спиной голос.

— И где она?

— Здесь, мой господин!

Преклоняю колено, заодно и голову склоняю в подобающе почтительном поклоне.

— Ступай, Иллари. А ты поднимись и подойди ближе, — он раздражённо рявкнул ещё раз, — ближе, я сказал! И не вздумай падать на колено, надоело!

А уж как мне надоело.

— Что за представление ты вчера устроила в караулке? И смотри мне в глаза, когда я разговариваю!

Точно, не с той ноженьки оне вставши, а может, ему отказала в… известном желании некая особа женского пола и не обязательно первая красавица королевства. То-то его корёжит с самого утра. Глаза у него тёмно-серые, длинные, с тяжёлыми веками, и он вовсе не жирный, как мне с перепугу показалось. Немолодой, это да, но не толстый, просто массивный костяк, да и мускулатуры на нём прилично…

— Отвечай!

— Это представление я затеяла с единственной целью дать понять окружающим, что я своих людей не бросаю и в обиду не даю, мой господин. Кроме того, недопустимо, чтобы посторонние решали кому из ваших людей жить, а кому нет.

— Своих людей?! — он комично вытаращил глаза, — ты вообразила, что у тебя есть свои люди? Странная девка…

— Муниса доверилась мне и приняла ваше покровительство, мой господин. Плох тот хозяин, что позволяет топтать своих людей! И я уверена, вы не из таких.

— Ах, ты уверена? — он смерил меня взглядом с ног до головы, — для простолюдинки ты прекрасно выражаешь свои мысли. Кто ты?

— Я ведь уже имела честь вам докладывать, мой господин. Ничего не помню до того момента, как очнулась от звуков боя.

— А кто принимал решение о жизни или смерти моих людей?

— Разумеется, я могу и ошибаться, мой господин, но вот это было предложено к завтраку сегодня утром.

Разворачиваю туесок с кашей.

— К завтраку? Это было предложено вам?

— Да, мой господин. Я и моя спутница не стали это есть…

Господин маг выпрямился надо мной во весь рост и указательным пальцем повернул подбородок «странной девки» к свету.

— Ты отдаёшь себе отчёт в сказанных словах? Ведь если обвинение не подтвердится, я велю тебя наказать. Иногда провинившиеся пред лицом господина, но неосторожно выжившие… завидовали мёртвым. Ты этого для себя хочешь? Виновного могут повесить за шею или за ноги, могут запороть насмерть. Есть ещё прелестная штука — тебя бросят в яму с голодными и потому безжалостными крысами или затравят собаками. Я могу также приказать палачу казнить тебя в ближайшем городке в назидание тем, кто пожелает рассказывать похожие сказки своему сюзерену… а это совсем не смешно, детка.

Он прошелся от стены до стены.

— У тебя есть возможность отказаться от сказанного. Твоё решение?

У меня захватило дух… думаю, последние краски покинули моё и без того бесцветное лицо. Господин Наварг качественно научился пугать глупых девчонок, но мне отступать некуда, за мной Муниса, новая жизнь, и сколько я понимаю, в этой жизни места для двоих женщин маловато, я говорю о себе и о госпоже Альбете. Ведь не зря же Муниса после моего водворения в спальню провела полночи на кухне, помогая поварам и пекарям. Госпожа Альбета избавлялась от неугодных ей слуг весьма нестандартными методами — их до полусмерти пороли плетьми, ссылали в дальние деревни и на рудники, принадлежавшие господину Наваргу. Случалось, что самые упрямые умирали, не выдержав каторжного кухонного труда, сгорали в несколько дней от лихорадки, умирали от сердечных приступов, кровавого поноса и кашля. Словом, мадам Альбета не особо стеснялась в средствах. И всегда выходила сухой из воды. Все сказанное Муниса сбивчиво и коротко поведала пока переодевала меня для визита к господину Наваргу.

Я упрямо вздёрнула подбородок, тогда хозяин кабинета многообещающе хмыкнул и стремительно пересёк кабинет.

— Иллари! Хайдура ко мне немедленно!

В ожидании неведомого Хайдура хозяин поместья созерцал собственные ногти и мрачно сопел. Я тихонько стояла в углу, куда он отправил меня повелительным жестом и тряслась от страха и напряжения минуты. Скорее бы всё выяснилось, о Господи, Иисусе Христе, сыне божий! Наконец седовласый, поджарый старик в синем наряде возник на пороге кабинета, отвесил поклон и замер в ожидании.

— Осмотри это, — господин Наварг отправил туесок толчком на середину стола.

Старикан мазнул по мне невидящим взглядом, дважды провёл рукой над содержимым туеска, добыл из поясного кошеля склянку, капнул на кашу и едва успел отшатнуться от розовато-оранжевого свечения. И очередным пассом стёр странный эффект, словно впитал ладонью.

— Ну что же, — он тщательно притёр пробку на склянке и учтиво произнёс, — налицо вытяжка из корня морены, слегка усиленная не то магией, не то заговором обычной знахарки. Действует не сразу, принявший малую дозу скончается от остановки сердца после незначительного усилия. Скажем, при попытке поднять ведро с водой.

— Спасибо, Хайдур. Передай Иллари, что я желаю видеть Альбету. И сам возвращайся сюда.

Хозяин кабинета пригласил старика в кресло у камина, меня он небрежным жестом задвинул за тяжёлые шторы и в ожидании экономки оба мага пустились в рассуждения о природе неизвестных мне явлений, связанных то ли с энергетикой здешнего мира, то ли ещё с чем. По крайней мере слова «энергия» и «частица силы» точно прозвучали.

Наконец-то наступила разрядка после страшного напряжения, затряслись ноги-руки, зубы клацали так, что на меня оглянулся старик-маг. Не в состоянии стоять смирно и неподвижно, я улеглась на подоконник, подтянула ноги к груди и впала в состояние меж сном и явью, так надоевшее в пути, но сейчас растворившее измученное сознание во вселенском покое…

Госпожа Альбета явилась примерно через десять минут, её мерзкий голос не спутаешь ни с каким другим. Наверное, так гнусаво говорят только в Техасе. Или не в Техасе? Словом, услышав «доброго вам утра, мой господин», я мгновенно вылечилась от ступора, подобралась, как перед прыжком в неизвестность, а браслет ощутимо нагрелся. Чёрная змейка тихонько зашипела, переползая с запястья на плечо и плотно охватила горло.

— Рассказывай, — ленивый баритон «моего господина» словно высыпал стальные шарики на звонкий фарфор.

— Э, о чём прикажете доложить в первую очередь, мой господин?

Понятно, старушка вполне профессионально тянет время, пытаясь уразуметь, чего именно и в первую очередь желает знать хозяин… на её месте я сделала бы то же самое, но вот почтительности в её неприятном голосе маловато.

Баритон хмыкнул, а слева нетерпеливо шевельнулся старый маг.

— Ну, скажем, что сегодня будет подано к завтраку?

— Запеканка из перепелиных яиц, большой салат из мяса и ветчины, осенние овощи в натуральном виде и обязательно чёрный хлеб, как вы предпочитаете… Затем каша из той крупы, что доставили с западного побережья, мой господин. К сожалению, её осталось очень мало, поэтому…

— Насколько мало?

— Сегодня я выдала две средние мерки, как велела ваша супруга, мой господин и осталось примерно столько же.

— Если я правильно понял, слугам это кушанье не подают.

— Что вы, мой господин, как можно?! Кто станет кормить этих бездельников господской едой?

— Никогда не подают?

Старуха слегка задержалась с ответом, попыталась было что-то сказать, но поперхнулась. Она кашляла долго и непритворно, затем отдышалась и принесла извинения за неподобающее поведение.

— Итак? — ленивый голос заморозил окружающее пространство, и я перестала дышать.

— Нет, мой господин!

— Мне повторить вопрос в присутствии палача?

Старуха тут же уточнила:

— Я не отдавала приказа кормить слуг дорогими продуктами.

Снова обтекаемый ответ! Эта дама явно играет с огнём… Ведь господин Наварг не примет уклончивого ответа, ей ли не знать? Или безнаказанность развращает больше богатства? Власть первого и второго, а также отсутствие у окружающих адекватных реакций на подлые выходки ослабляет инстинкт самосохранения у многих. Как удачно!

Ответом на обтекаемую фразу стал громкий стук — что-то неловко упало, и я осторожно выглянула в щёлку меж шторами. Упс, кресло господина Наварга валяется вверх ногами, а старуха, взятая за горло неведомой силой, парит пяти сантиметрах от пола, хрипит и сучит ногами. Рядом стоит Хайдур, водит руками вверх-вниз и укоризненно качает головой.

— Подтверждаю сказанное ранее, — старый маг опустился в кресло, — от неё разит вытяжкой из морены, как от старого пьяницы скверным вином. Да и прочим разит, как из помойки.

Запах страха, знакомо, господин маг, его ни с чем не спутаешь, тут вы непоправимо правы.

— Иллари!

Челядинец ворвался в кабинет с оружием в руках.

— Мой господин!

— Начальника охраны и палача ко мне. Срочно!

Багровое пятно на лице мадам Альбеты налилось лиловым оттенком. А меня внезапно отпустило напряжение — наконец-то, и спазм горла тоже ослаб. Слава тебе, Господи!

Опускаюсь на корточки медленно, всё-таки тело у меня детское, явно недокормленное и со стрессами оно справляется не бог весть как! Но сердечко у малышки здоровое, это радует.

Кабинет наполнили грубые мужские голоса, вскоре умерившие громкость звука, старуху быстро спеленали и выволокли прочь. Что именно «наш господин» велел палачу, я так и не расслышала. Маг и мой теперешний сюзерен беседовали с прибывшими очень тихо и это хорошо, мне тайны здешнего мадридского двора вовсе не нужны. Меньше знаешь, спокойнее живёшь…

А уж теперь, надеюсь, и вовсе заживём тихо-мирно. Главное, чтобы Муниса намекнула первой балаболке из числа здешнего электората о моём участии в развенчании мадам Альбеты, белый пиар мне не повредит. Как и Мунисе. Для разнообразия походим в короне избавительницы от мрачной власти госпожи экономки, но желательно не слишком долго, и при полном отрицании своего участия в процессе избавления. Скромность украшает женщину — это общеизвестно и при удаче избавляет её от завистников.

Штора отдёргивается внезапно и надо мной воздвигаются оба мага.

— Вставай, дитя, нам надо побеседовать, — голос Хайдура нейтрален, лицо непроницаемо, — следуй за мной.

— Слушаюсь, господин маг!

Опираюсь повлажневшими ладонями о стену, пытаясь подняться быстро и едва не падаю на подломившихся ногах. Старик подхватывает меня под локоть.

— Идти сможешь?

— Смогу, господин маг.

Кланяюсь хозяину кабинета весьма неловко, но очень старательно, ибо силы мои на исходе и проворно преклонить колено не получится. А если и получится, то уж вставать придётся из той позиции, что именуется «на карачках». Оно мне надо?

— Моё почтение, господин Наварг. Прошу прощения, но моё нынешнее состояние не позволяет выказать вам подобающее уважение.

— О, Всетворец, какие слова знает кухонная замарашка, — хмыкнул господин Наварг, — ступай уже… пока ещё одна кухарка не распростилась с жизнью по твоей вине!

Старый маг предупредительно распахнул передо мной дверь, наверное, понял, что силы у «бедного ребёнка» практически на нуле. Мне ничего не оставалось, как брести в кильватере, стараясь не встретить спину господина Хайдура собственным носом, когда он останавливался отдать распоряжение встречным личностям.

Конец нашему походу настал далеко не сразу, вначале мы посетили жилище господина старшего стражника, и маг изъял у него мой кастет. Затем снова отмерили пешочком приличное расстояние, оказав честь своим визитом кухне, где господин Хайдур заказал завтрак на двоих и «тот великолепный напиток из западного Верианта, дорогая Деноза». Кухарка кивнула белоснежным головным убором и коротко распорядилась в сторону кухонной старухи. И мы наконец-то целеустремлённо потопали к небольшому домику с мансардой, стоящему несколько в стороне от господского дома.

— Ты не откажешься позавтракать со мной, дитя?

— Честно сказать, господин Хайдур, мы с Мунисой уже позавтракали своими продуктами, — промямлила я.

— Да? Ну это ничего. Ещё ни один ребёнок не умер от того, что позавтракал дважды. Входи.

Дверь заскрипела, открываясь во всю ширину, и я застыла на пороге, обозревая пространство прихожей, оказавшейся небольшим холлом. Освещение дают четыре окна, расположенные по обе стороны от входа, полупрозрачные стёкла смягчают резкий свет утра, напротив двери небольшой камин. Два деревянных кресла тёмного дерева, украшенных подушками, стоят по обе стороны от камина — картина, привычная взгляду по европейским кинолентам, вот вам и привет из родных мест. Не хватает только Шерлока Холмса, доктора Ватсона, пледов, коньяка и трубок. И небольшого столика.

Меня мягко подталкивает в спину господин Хайдур, и я перешагиваю порог, одновременно разворачиваясь к магу лицом.

— Нравится?

— Очень уютно, господин маг. И ничего лишнего.

— Мне приятно, что ты оценила убранство, дитя. Что означает твоё имя?

— Не знаю, господин Хайдур, так меня назвал хозяин таверны.

— В общих чертах твоя история мне известна. Сейчас позавтракаем и поговорим более обстоятельно. Не возражаешь?

Впервые за много дней кто-то интересуется моим мнением. Меня не трясут, не швыряют на землю, не волокут незнамо куда, заломив руки за спину. Но даже такой тормоз, как я, способен понять — расслабляться нельзя. Доверять в этом гадючнике нельзя никому, ибо здесь у меня друзей нет. Возможно, их тут и быть не может.

Мягко стелет господин маг… однако, не слишком красивое, но очень живое лицо его отражает искреннюю заинтересованность феноменом, этой странной девчонкой, так легко справившейся с домоправительницей. Маг спокоен, ненавязчиво предупредителен — совсем, как мужчины моего мира из тех, что воспитаны в хороших семьях. А вот его (а теперь и мой) принципал не особенно заморачивается вежливостью по отношению к бродяжке. И вряд ли бы я оказалась в имении господина Наварга, если бы не странные способности к преобразованию металла и, возможно, способности к хладнокровному, на первый взгляд, убийству себе подобных. Да и вы, господин маг, не снизошли бы до беседы с замарашкой и уж точно не расщедрились на завтрак.

Поднимаю глаза на собеседника. Маг доброжелательно улыбнулся, отсылая меня приглашающим жестом к правому креслу. Вежливо наклоняю голову и марширую в указанном направлении, но усаживаться не тороплюсь, сначала пусть займёт своё место господин маг — такова здешняя вежливость подчинённого по отношению к начальству.

— Ты учтива, дитя. И явно получила хорошее воспитание.

Что есть, то есть, воспитание моё можно назвать прекрасным, как и образование, но посторонним знать это вовсе не обязательно. Ответа на высказывание хозяина дома не требуется, поэтому я молчу, устремив взгляд на медальон моего визави. Интересный рисунок выбит на немаленьком кругляше — хищная птица, распростёршая крылья над поверженным фантазийным персонажем. А персонаж напоминает крылатого кота, не менее хищного, чем птица. Надо ли понимать так, что это здешний симаргл? Был такой мифологический персонаж на планете Земля — кошак с крыльями…

Старик устало вытягивает ноги к камину.

— Давай побеседуем, Экрима. Кто ты?

Еле сдерживаюсь, чтобы не скорчить гримасу. Опять за рыбу деньги! Сейчас ещё и этот добрячок будет выкручивать последние нервы, словно господина Наварга и его присных мне было мало. Я не обманываюсь на свой счёт, гримасу сдержать не удалось, а мимика у меня богатая, ведь не зря же бывшая кухарка господина Йарина норовила меня приласкать чем-нибудь тяжёлым и, как правило, поперёк спины и хорошо, если не по голове.

— Я тоже хотела бы знать, кто я… — голос до того усталый, что самой противно.

— Но ведь должна ты помнить хоть что-нибудь.

И как отвечать на такое утверждение? Пожимаю плечами — я всё сказала, желающие могут домысливать всё, что им заблагорассудится.

— Начни свой рассказ с момента осознания себя, если моя просьба тебя не затруднит.

— Зачем, господин маг? Ведь господин Наварг всё вам рассказал. Конечно, просьба необременительна, но я не вижу в ней смысла, извините за откровенность. Я рассказала всё, что помнила.

— Ты выражаешь мысли, как благородная госпожа, выглядишь, как простолюдинка, владеешь магической татуировкой и способна к магии металла. Ты легко и просто связала неприязнь Альбеты с попыткой отравить тебя и твою служанку, вынудила нашего владетеля разобраться в сложившемся положении и всего лишь позволила себе манипулировать двумя взрослыми мужчинами. Ты полагаешь, что это недостаточная причина для любопытства?

Дверь скрипнула и маг обернулся:

— Доброе утро, Янгус, а вот и завтрак!

Проворный слуга притащил невысокий столик, быстро сервировал завтрак и откланялся, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Завтрак закончился быстрее, чем мне хотелось бы. После десерта старый маг откинулся на спинку кресла и сделал повелительный жест «начинай». Мне только и оставалось, что опустить глаза под испытующим взглядом темно-серых глаз и начать рассказ, усталость и напряжение минуты лишили мой голос даже тени эмоций. Я перечислила и описала все события с момента появления в таверне и по настоящее время.

В отличие от господина Наварга вопросов старый маг не задавал, зато в продолжении повествования не сводил с меня внимательных глаз, активно шевелил пальцами и беззвучно, как мне в первое мгновение показалось, нашёптывал непонятный текст. Колдовал, надо полагать. Странный шёпот мешал сосредоточиться, иной раз голос отдавался гулким эхом в мозгу, словно колокол в пустом помещении, иногда слова шуршали на грани слышимости, как далёкий морской прибой, а чаще всего мерещились два голоса — мужской и женский. Однако слова не складывались в понятную речь, а звучали неузнаваемо, как малайский язык. И кстати, сам голос тоже не походил на человеческий.

Мой рассказ и шёпот прекратились одновременно.

— Да-а, — протянул маг, — наш господин не ошибся, ты очень интересная девочка. До особого распоряжения можешь располагать своим временем единолично. Янгус!

В дверь просунулась голова слуги.

— Проводи нашу юную гостью в отведённое ей помещение и проследи, чтобы девочку и служанку кормили в положенное время.

— Да, мой господин.

— И ещё, Янгус, ты поступаешь в распоряжение госпожи Экримы на всё то время, пока она находится в статусе гостьи. Ты понял?

— Да, мой господин.

— Ступайте оба.

Я неловко поклонилась старику и вышла вон.

— Госпожа, нам сюда, — почтительно сказал мой сопровождающий.

Приехали, я теперь не «эй ты, девка», называть моё превосходительство нужно «госпожой» и обращаться ко мне положено во множественном числе! И живу я теперь в странном домишке на окраине поместья близ редкой рощицы уже начавших желтеть деревьев.

Дом выстроен дугой вдоль длинного озера, за домом вытянулась странная полоса препятствий, как в том военном городке, куда однажды забросило моих родителей. На казарму не похоже, но беговая дорожка вдоль озерка присутствует, как и яма с грязевой ванной, и дурацкие пни, вкопанные в утрамбованный песок на разной высоте. Брусья в наличии, верёвочные петли и прочая атрибутика для полноценных тренировок господ из спецназа также присутствует в полном, надо полагать, объёме.

— Зачем всё это здесь, Янгус?

— Ученики господина Хайдура тут тренируются, госпожа.

— Но ведь господин Хайдур маг, а тут целый комплекс для воинов.

— Господин Хайдур не просто маг, а боевой маг, ведьмак по-нашему. И ученики его тоже ведьмаки.

Прелесть какая! Казарма для ведьмаков, боевые маги, они же господа ведьмаки, господа владетели здешних мест, магия металла, мои собственные пока непонятные способности — многовато для простой девочки вроде меня. То есть старуха внутри ребёнка со стрессом справляется худо-бедно, но вот девчачье тело — не особенно.

Янгус сдал меня на руки Мунисе и, поклонившись, исчез в сторону главного дома поместья.