Сашка с интересом крутил письмо. Конверт был обыкновенный, марка тоже маленькая, синенькая с бравым пилотом в лётном шлеме. Стоя возле калитки, с врезанным в неё почтовым ящиком, Сашка ещё раз внимательно перечитал адрес. Нет, ошибки не было, письмо предназначалось именно ему. Сунув сложенные газеты под мышку, Сашка медленно пошёл к дому, примериваясь, как бы поаккуратнее вскрыть конверт.

Вообще-то писать ему было некому. Многочисленные приятели, оставшиеся в разных городах, не знали адреса, да и отношения с ними были не те, чтобы писать друг другу, бабушка же посылала матери обычные треугольнички, вставляя пару слов для него, так что полученное письмо здорово озадачило Сашку.

Бросив надрывать край, Сашка ещё раз посмотрел на конверт. Под чертой, выделявшей его фамилию и имя, было пусто. Обратного адреса не имелось. Покачав головой, Сашка решительно разорвал конверт и вытащил сложенный вдвое лист почтовой бумаги.

Да, такая бумага попадала ему в руки не часто. Тонкая, гладкая, с едва проступающим по листу тиснёным рисунком и с цветной виньеткой в левом углу. Чуть ниже виньетки, на середине листа, чётким округлым почерком было написано.

Саша!

Жду Вас сегодня вечером на берегу реки.

Приходите в 6 часов к двойной ветле у старой купальни.

Вместо подписи внизу стоял странный крючок, похожий на переплетённые буквы «П» и «В». Сашка неопределённо хмыкнул и перечитал текст. Число отсутствовало, к тому же круглой печати с датой на конверте не оказалось. Марка тоже была свежей, глянцевой, без штемпеля погашения. Нет, судя по всему, письмо было местное и его бросили не иначе, как сегодня утром, прямо в ящик, минуя почту.

Весь день Сашка был под впечатлением от полученного утром письма. Сначала он решил вообще никуда не ходить, но, поразмыслив некоторое время, передумал. Во-первых, это было просто интересно, во-вторых, он и впрямь мог кому-то понадобиться, а в-третьих, Сашка не мог придумать ничего путного.

Мысль о том, что его разыгрывают, Сашка сразу откинул. Разыгрывать его было некому. Однако совсем наивным он себя не считал, и вообще осторожность еще никогда никому не мешала. В конце концов Сашка явился к месту свидания задолго до назначенного часа.

Спустившись по косогору мимо старого здания бывшей гимназии, он по легкой кладке перебрался через подёрнутую зловонной ряской старицу, пересёк заболоченный луг и, взобравшись на защитную дамбу, отделявшую от реки часть поймы, огляделся по сторонам.

Река, протекавшая вдоль дамбы, чуть ниже по течению отступала в сторону, и на этом кусочке берега густо росли высокие ивы. Заложив руки за спину, неспешным прогулочным шагом Сашка медленно пошёл по дамбе и, дойдя до деревьев, внимательно осмотрелся.

До войны здесь была лодочная станция. В оккупацию сооруженьице растащили на дрова, и теперь из земли выглядывали столбы фундамента, да вдоль берега вкривь и вкось торчали подмытые рекой брусья развалившейся купальни. Зато ветлы и ивы, густо посаженные при постройке, разрослись в небольшую тенистую рощицу.

Свидание было назначено возле крайней раздвоенной ветлы, один из стволов которой навис над самой водой. Сашка сбежал с дамбы и подошёл ближе. Сидеть прямо под деревом он вовсе не собирался. Ему хотелось найти местечко, чтобы видеть все подходы к роще, а отсюда всё загораживала насыпь, и Сашка, выбравшись назад на дамбу, начал отходить в сторону.

Примерно метрах в ста от купальни стояла неизвестно как попавшая на дамбу скамейка из искусственного мрамора. Дойдя до неё, Сашка сел на прогревшееся за день сиденье и удовлетворённо хмыкнул. Если неизвестный «П-В» придёт со стороны еврейского кладбища, он обязательно пройдет рядом, а тропка, пересекавшая луг наискось со стороны Подзамче, просматривалась отсюда от начала и до конца.

До назначенного срока оставалось ещё много времени, и Сашка, угревшись на тёплой плите, пока только изредка поглядывал вдоль дамбы. Мимо него проходили люди, но ни один из них не сворачивал к деревьям. Шли в основном мужики, сокращавшие путь от Вульки, да время от времени, поднимая босыми пятками пыль, пробегали стайки мальчишек.

Сначала Сашка провожал внимательным взглядом каждого, а потом, порядком заскучав, взялся рассматривать луг, отливавший глубокой зеленью, да россыпь белёных хаток под дальним склоном, окружавших старинную церковь с маленьким серебристым куполом.

Время ползло медленно, и когда Сашке уже начало казаться, что никто не придет, на тропинке, идущей от Подзамче, показалось лёгкое светлое пятно. Сначала Сашка не обратил на него никакого внимания, но по мере приближения этого пешехода мальчишка разволновался. А когда девочка в светлом платье подошла к дамбе, Сашка прямо-таки заёрзал на месте.

Тем временем девочка легко взбежала на дамбу, спустилась вниз и, подойдя к самому комлю наклонной ветлы, остановилась. Потом нетерпеливо огляделась, прошла чуть дальше по берегу, вернулась назад и, ещё раз оглядевшись, поднялась обратно на дамбу.

Сашка вскочил и не чуя под собой ног заторопился наперерез. Он немного не рассчитал и не успел выйти навстречу. Девочка уже спустилась с дамбы и медленно шла по тропинке назад к Подзамче. Сашка побежал следом и, догнав, некоторое время шёл позади девочки, не решаясь окликнуть. Потом, набравшись смелости, решил её обогнать, и тут девочка, видимо, услыхав его шаги, неожиданно обернулась.

Сашка сразу остановился и обалдело уставился на неё. Перед ним стояла та самая девочка, за которой он шёл тогда по Ягеллонской и так неудачно пробовал познакомиться.

— З-з-здравствуйте… — еле выдавил из себя Сашка и неожиданно для себя густо покраснел.

— Здравствуйте, — передразнила его девочка и насмешливо добавила: — Вот уж никак не ожидала.

— Да я… — залепетал Сашка и покраснел ещё больше.

— Не смейте оправдываться! — топнула ногой девочка. — Вы трус, сударь! Я же видела, как вы тянули шею, не слезая с этой дурацкой скамейки!

Сашка не знал, что сказать. Он только растерянно хлопал глазами и судорожно пытался придумать что-нибудь умное. Девочка же окинула мальчишку уничтожающим взглядом и, задрав нос, пошла по тропинке. Сашка вытаращил глаза. Как же это так? Его пригласили, он столько ждал и вот — на тебе! Ну нет! Он в два счёта нагнал девочку и сердито буркнул:

— Послушайте, как вас зовут? — обида вывела Сашку из оцепенения, и теперь он чувствовал себя почти нормально.

— Нонна. — Девочка приостановилась, и её глаза под пушистыми ресницами озорно блеснули. — Наконец-то вы, сударь, обрели дар речи. Ура, ура, ура!

— Между прочим, — нашёлся Сашка, — вы говорили, вас у Заглушецкой Брамы ждать надо, вот и ждал!

— Интересно… У нас в городе никто не знает, где стоит Заглушецкая Брама, а вы сели на скамейку и говорите, здесь?

— А чего тут такого? — под нарочитой грубостью Сашка пытался скрыть смущение. — Если хочешь, и скамейка — Брама.

Такая ловкая фраза выскочила у Сашки случайно, но Нонна, скорей всего, это не поняла. Во всяком случае, она совсем остановилась и долгим, изучающим взглядом посмотрела на Сашку.

— Так, значит, можно самому решать?

— Само собой! — Сашка уже успел сориентироваться и его сразу понесло: — Я как понимаю? Вот тут говорят: Заглушедкая Брама, Заглушецкая Брама, а что это? Это то, чего нет. Ну, вроде сказать, воображение. А раз оно воображение, значит, где воображу, там и будет!

— Браво, Саша! — Нонна совершенно искренне удивилась и даже хлопнула в ладоши. — Я и не думала, что вы такой.

— Какой — такой, обыкновенный… — Сашка почувствовал что-то вроде раскаяния за своё бахвальство. — Идем, чего стоять-то?

Нонна кивнула и пошла по тропинке. Теперь она не торопилась и время от времени заинтересованно посматривала на Сашку. А он, важно шагая рядом, лихорадочно прикидывал, что бы ещё сказать такое многозначительное и, как назло, не мог придумать ничего подходящего.

Так молча они пересекли луг и, когда до домиков, жмущихся под замковый холм, осталось совсем немного, Нонна сказала:

— А знаете, Саша, мы с вами едва знакомы, а вы уже третий раз меня удивляете.

— Почему третий? — искренне удивился Сашка, сам он при всём желании никак не мог насчитать больше одного.

— Ну, первый раз цветы, тогда ещё, я даже не ожидала. Потом про Заглушецкую Браму так интересно сказали, а сейчас вдруг молчите и всё. У нас как-то говорили, что приезжие с востока, ну такие как вы, люди без шор, а по вас я не пойму.

— Шоры это что, у лошадей, чтоб смотреть в одну сторону? — Сашка солидно откашлялся. — Про восточников не скажу, не знаю, а молчу, так это вы меня звали, вот я и жду.

— Про вас тут говорят много, а когда мы познакомились, — Нонна лукаво посмотрела на Сашку, — вы оказались совсем не такой.

— Ну вот ещё, — смутился Сашка. — А что хоть говорят-то?

— Всякое. — Нонна немного замялась. — Это же у вас было ночью.

— А-а-а, это! — Сашка искренне рассмеялся. — Да всего-навсего какой-то вор лез, а его шофёр увидел, да как даст из автомата!

— А вот и неправда, там бой был и раненые, двое, и ещё гранаты кидали, а вы говорите — вор.

— Не знаю. — Сашка сглотнул сухой комок, вставший в горле. — Я вообще-то спал тогда.

— Не хотите говорить и не надо, — Нонна презрительно пожала плечиком. — Очень мне надо выспрашивать. Да я и так все о вас знаю! И что ночью было, и как под костёл лазили.

Внезапно Сашка ощутил неизвестно как возникшую напряжённость. Казалось, всё было по-прежнему, но, уже само собой, вспомнилось отцовское предупреждение, и вместо привычно-легкой раскованности он почувствовал, как где-то внутри нарастает глухое недоверие.

— Интересно, откуда вы всё про меня знаете?

— Оттуда… — Нонна загадочно улыбнулась. — А я захотела познакомиться с вами, вот и написала. Мне просто интересно. А если вы мне о себе расскажете, я вам тоже помогу.

— Мне? — изумился Сашка. — Чем?

— А вот вы меня заинтересовали, и я решила вам помочь. Не верите? — Нонна повернулась к Сашке лицом и неожиданно сказала: — Я знаю, как пройти в подземелье!

— Так там же всё затопило, — машинально возразил Сашка.

Он никак не ожидал, что сейчас пойдёт речь о подземных ходах и теперь во все глаза смотрел на удивительную девчонку. А она, подвинувшись к нему ещё ближе, заговорщически шепнула:

— Есть ещё один ход, из замка… — и многозначительно посмотрела на остолбеневшего Сашку.