Послесловие к третьей части. Приметы на лабораторном столе
В первых двух частях, как ты помнишь, мы говорили о суеверных приметах, о том, как они рождаются и почему многие из них, появившись очень давно, живут до сих пор. В третьей говорили о приметах верных и ложных, связанных с погодой, растениями и животными. Немало этих примет тоже родилось в далеком прошлом. Некоторые уже отжили свой век: убедившись в ошибочности этих примет, люди забыли о них. Другие ложные приметы, несмотря ни на что, продолжают пока существовать. Но и они рано или поздно тоже отомрут. Однако имеются приметы, которые не только существуют сейчас, но у которых есть будущее: ими очень интересуются ученые.
Правда, ученых вообще интересуют приметы. Почему интересуют суеверные - понятно: знание истоков этих примет, понимание их происхождения помогает избавиться от предрассудков, мешающих людям жить. А вот для чего изучают приметы, связанные с погодой, когда существует уже могучая метеорологическая служба?
На нашей планете - во всех ее частях - работают тысячи наблюдательных пунктов, метеостанций, институтов, оснащенных совершенными аппаратами и приборами, синоптики постоянно получают сообщения из самых отдаленных уголков Земли. Ежедневно запускаются тысячи шаров-зондов, исследующих разные слои атмосферы, в распоряжении метеослужбы имеются специальные ракеты, на нее работают метеоспутники, получаемые сведения обрабатываются новейшими электронно-вычислительными машинами. И сейчас уже нет надобности прибегать к помощи примет: не только авиаторы и моряки, земледельцы и медики имеют возможность пользоваться сводками официальных метеослужб, но и все мы ежедневно по радио и телевидению узнаем о погоде на ближайшие сутки, читаем в газетах сводки погоды на предстоящую неделю. Правда, случается, что синоптики ошибаются в своих расчетах. Но уж коль скоро люди, имеющие такие колоссальные технические возможности, ошибаются, то можно ли верить растениям или животным? Впрочем, если даже некоторые животные и растения действительно способны предсказывать погоду, то стоит ли обращать на них внимание, когда существует радио, когда барометры сейчас имеются чуть ли не в каждом доме? И действуют они круглый год, в то время как растения и животные (особенно насекомые или пресмыкающиеся и земноводные) могут "работать" только в определенное время года.
Конечно, нелишне знать верные приметы и пользоваться ими во время походов, загородных прогулок или рыбалки. Но стоит ли заниматься приметами всерьез, стоит ли ученым тратить силы, время и средства, наблюдать эти приметы в природе, изучать их в лабораториях?
Прежде чем ответить на этот вопрос, вернемся немного назад и вспомним, как "работают" некоторые живые "барометры", в которых мы уверены.
С растениями более или менее ясно - они чутко реагируют на увеличение влажности и ведут себя соответственно: одни "плачут" - выделяют лишнюю влагу, другие закрывают цветки, чтобы уберечь от влажного воздуха пыльцу, третьи под влиянием влажности воздуха и атмосферного давления меняют положение листьев. Конечно, все это растения проделывают не сознательно, тут и объяснять нечего. Так вести себя они научились на протяжении многих тысячелетий, когда выбирались и отбирались, отрабатывались и совершенствовались наиболее подходящие растениям, наиболее выгодные для них способы защиты, помогающие выживанию. С некоторыми насекомыми тоже все понятно. Во влажном воздухе их крылышки набухают - и эти насекомые не могут летать.
И с ласточками и рыбами ясно. Тут дело не в самих птицах и рыбах, а опять-таки в насекомых. Ласточки и рыбы - так называемые косвенные приметы. (Мы судим о предстоящей погоде по поведению этих животных, поскольку мы их видим, а прямые приметы - насекомые - издали не заметны.) К косвенным приметам относятся и кучки земли, выброшенные кротом.
Да, кротовины - косвенные приметы. А прямые - насекомые. Однако здесь насекомые "работают" не так, как в случаях с ласточками и рыбами.
В земле находятся, как правило, бескрылые насекомые. Поэтому, естественно, у них не могут набухать крылья. Да и тянуть вниз находящихся в земле насекомых набухшие крылья не могли бы. Нет, тут другое. А что? И вот сейчас мы подошли к очень важному вопросу: что помогает насекомым узнавать о надвигающемся ненастье и заставляет их уходить глубже в землю? Или наоборот, что заставляет животных вылезать из земли, как например, это делают те же кроты перед очень сильными дождями или половодьем или земляные черви? Как они узнают о приближающемся ненастье, причем нередко знают даже о силе дождя - ведь перед небольшим дождем кроты не вылезают наружу?
На этот вопрос мы можем ответить пока только в очень общей форме: у животных есть какие-то приспособления, помогающие им замечать самые незначительные изменения атмосферного давления (у живущих в земле эти приспособления должны быть особенно тонкими и чувствительными).
Впрочем, высокочувствительными приспособлениями обладают и наземные насекомые. Вспомним, например, бабочек, прячущихся задолго до наступления ненастья. Какой-то "аппарат" сообщает им об изменении влажности воздуха. Причем о самом минимальном: ведь за несколько часов до дождя влажность воздуха изменяется очень и очень незначительно. Но бабочкам этого достаточно. Конечно, действуют они не сознательно - поведение бабочек отрабатывалось и совершенствовалось многие тысячелетия. И "аппарат" тоже.
Очень и очень давно бабочки, очевидно, не имели таких "аппаратов". И многие погибали во время дождя. Но поскольку каждое животное чем-то отличается от другого, в том числе и остротой чувств (одни, например, лучше, чем другие, слышат или видят), то возможно, что у одних бабочек и чувствительность к влажности воздуха была несколько выше, чем у других. Возможно, поэтому перед ненастьем они инстинктивно искали убежища. Во время дождя эти бабочки не погибали. Постепенно на протяжении тысячелетий природа как бы отбирала наиболее приспособленные для жизни организмы. (Это, разумеется, относится не только к реакции на влажность воздуха, но сейчас мы говорим именно о ней.) И вот миллионы и миллионы бабочек гибли, а какая-то часть выживала: почувствовав приближение дождя, эти бабочки прятались. Способность реагировать на повышение влажности часто передавалась по наследству. Однако у одних бабочек это не закреплялось, у других - закреплялось. Но и закреплялось не одинаково. У одних слабее, у других сильнее. Передававшиеся по наследству и закрепившиеся признаки постоянно совершенствовались. В результате естественного отбора оставались, выживали лишь те бабочки, которые острее чувствовали приближение дождя. Они успевали лучше спрятаться. В конечном итоге бабочки настолько усовершенствовали свой "аппарат", что стали чувствовать приближение ненастья не за час, допустим, а за три часа и узнавать не только когда пойдет дождь, но и какой он будет - сильный или слабый.
Мы сейчас рассуждаем об этом так, будто точно знаем и о существовании таких "аппаратов" у бабочек, и где они расположены. Но на самом деле мы можем лишь предполагать о существовании каких-то приспособлений, основываясь на самом факте - на поведении этих насекомых перед дождем. А о том, как они появились, мы говорим потому, что уверены: в процессе эволюции в животном, как и в растительном мире выживали наиболее приспособленные. И в течение многих и многих тысячелетий совершенствовались те качества, которые помогали им выживать. Способность же предчувствовать погоду - одно из важнейших условий выживания бабочек.
Кстати, вспомним навозного жука. Ему, очевидно, менее, чем бабочкам, страшна непогода. Но если сам жук, возможно, не очень страшится дождя, то для его потомства дождь губителен: он размоет, растворит комочки навоза, в которые жук откладывает яички и которым будут питаться появившиеся из яичек личинки. Поэтому у жука в процессе эволюции выработалась способность узнавать о предстоящем ненастье и "делать соответствующие выводы".
Есть еще одно важное обстоятельство, которое позволяет нам говорить о существовании того, что мы пока не нашли, не увидели, не распознали.
Сравнительно недавно насекомые для человека были лишь назойливыми, докучливыми или опасными соседями по планете. Люди думали лишь о том, как избавиться от них, как уменьшить вред, наносимый ими сельскому хозяйству. Но чем ближе знакомились со своими шестиногими соседями по планете, тем больше убеждались в том, какие это удивительные существа. И, по меткому выражению академика Д. Ландау, люди многое поняли из того, что не в состоянии были себе даже вообразить.
Например, разве можно было вообразить, что обыкновенный кузнечик, сидя на травинке в Подмосковье, может услышать отзвуки землетрясения, произошедшего в Японии? Действительно, уму непостижимо. Однако сейчас совершенно точно известно, что это так. И слышит он отзвуки ушами, которые расположены у него на ногах. Причем уши по своему устройству, с нашей точки зрения, довольно примитивные. Это лишь один пример феноменального слуха. А ведь слух - не единственный феномен насекомых.
Жан Анри Фабр отлично - может быть, лучше, чем кто-либо из его современников, - знал насекомых. Мало того, он сам наблюдал удивительное явление - прилет самцов бабочек к появившейся из куколки самке. Да, он видел это собственными глазами и все-таки не мог поверить, что самцы чувствуют запах новорожденной на расстоянии нескольких десятков метров. Сейчас известно, что некоторые бабочки способны почувствовать этот запах на расстоянии десяти-одиннадцати километров и прилетать на него. Кажется невероятным. Да, но это факт.
Сравнительно недавно стало известно о том, что стрекозы совершают перелеты в сотни, а то и в тысячи километров. Тоже непонятное явление. Но еще более непонятное и удивительное явление - межконтинентальные перелеты бабочек.
Когда впервые об этом заговорили, большинство ученых лишь пожимало плечами. Сейчас уже в этом никто не сомневается. Теперь известно, что бабочки не только совершают многотысячекилометровые перелеты - например, отправляются из Подмосковья в Африку, - но и летят в очень трудных условиях: над горами, над пустырями, над морями. Уже сам факт этот удивителен. А сколько возникает вопросов в связи с ним? Например, самый элементарный: как бабочки узнают дорогу, как определяют направление? Любой, даже самый маленький ветерок может снести их в сторону от основного курса. И сносит. Но бабочки как-то корректируют свой полет и всегда прилетают в нужное им место. Какой же удивительный "компас", какой уникальный "аппарат" помогает не сбиваться с курса? И еще сотни вопросов возникают у людей в связи с этим открытием. Однако и перелеты бабочек - не единственные "чудеса": людям известно множество фактов из жизни насекомых, знают они и о необыкновенных поступках шестиногих, об их совершенно необычном поведении, поражающем воображение людей. И ведь всеми этими поступками, всем поведением что-то управляет - какие-то "аппараты", "приборы", "механизмы". Но какие - еще не ясно.
А вот еще одна загадка, которую (пока безуспешно) пытаются разгадать ученые. Речь идет о физиологических часах (в быту о них часто говорят - "биологические часы"). Эти часы есть и у человека, и у растений, и у животных. Они управляют суточной активностью растений, а животных заставляют спать или бодрствовать, отыскивать корм, строить гнезда, путешествовать и делать еще очень многое. Причем ритмично и регулярно все повторяется изо дня в день, и дни эти могут совпадать из года в год.
Люди уже очень подробно изучили физиологические часы, узнали, что их надо "заводить", что они могут "отставать", "спешить", что их можно "испортить". Не узнали лишь, что из себя представляют эти часы. Есть предположение, что у каждой клетки в организме существуют свои физиологические часы, а управляет этими миллионами крошечных хронометров мозг. Однако это лишь предположение, и если оно верно, допустим, для животных, то что же за часы имеются у растений?
Но часы есть и у растений, и у животных. Так почему же не быть и каким-то "барометрам"? И они тоже есть - это уже подтверждено. Но какие и где находятся, так же непонятно, как непонятны еще и физиологические часы.
Мы уже говорили о том, что рыбы предчувствуют погоду. Это очень точные "барометры". Например, голец ошибается лишь в 3-4 случаях из 100, в то время как официальная служба погоды - в 15-20.
Другие рыбки, которых тоже держат в Японии в аквариумах, предсказывают землетрясение: если они начинают волноваться, надо ждать беды. Японцы даже говорят, что эти рыбки "трясут землю".
До недавнего времени считали, что плавательный пузырь рыбы помогает им плавать. Сейчас известно, что, хоть он и называется плавательным, нужен он рыбам для другого: он служит "прибором", благодаря которому рыба знает глубину своего погружения, точнее - давления воды. Когда рыба опускается глубже, чем ей требуется для оптимального самочувствия, внешнее давление растет, плавательный пузырь сжимается, и это воспринимают многочисленные нервные окончания, расположенные на его стенках. Специальные желёзки, получив соответствующий сигнал, начинают извлекать газ прямо из крови рыбы и заполняют им пузырь. Количество газа регулируется с большой точностью, и рыба всплывает как раз настолько, чтобы оказаться на привычной для нее глубине.
Правда, существует немало рыб, у которых нет плавательного пузыря - и рыбы обходятся без него, есть рыбы, у которых плавательный пузырь настолько чувствителен, что реагирует не только на изменение давления воды, но и на изменение атмосферного давления. К таким рыбам, видимо, и относятся рыбки-"барометры". (В наших водах это вьюны, сомы и некоторые другие.)
Но хотя механизм рыбьих "барометров" известен, есть еще много непонятного в его действиях.
Еще сложнее с птичьими "барометрами". Одни ученые считают, что узнавать о предстоящем изменении погоды помогают перья, точнее, пустотелые части контурных перьев - очины, находящиеся в коже птицы. При изменении атмосферного давления меняется давление и в очинах. Это передается через нервные окончания в мозг птицы.
Есть другая гипотеза: птицам помогают узнавать изменение погоды трубчатые кости, наполненные воздухом, и воздушные мешки, расположенные под кожей. Однако это лишь гипотезы. И какая из них верна, сейчас сказать невозможно. К тому же некоторые ученые считают, что ни перья, ни кости не являются основными "барометрами", а служат только дополнительными. Основные же пока неизвестны. Что ж, и это может быть: птицы еще продолжают во многом оставаться таинственными животными.
Ведь даже перелеты птиц, которыми люди уже давно и очень тщательно занимаются, для изучения которых используют самые новейшие приборы и аппараты, последние достижения науки и техники, вплоть до локаторов и искусственных спутников, еще полностью не разгаданы. Существует немало гипотез и теорий относительно причин отлета одних птиц и "постоянной прописки" других, по поводу "пускового механизма", то есть сигналов, оповещающих о времени отлета в теплые края и возвращения на родину. А как птицы находят дорогу на зимовки, возвращаются обратно, причем в те самые места, откуда улетели, как ориентируются в пространстве и во времени? Очевидно, у них есть и "компасы" и "часы". Так почему же птицам не иметь и "барометров"? Ведь многие из них действительно хорошо предчувствуют изменение погоды? Но как?
Безусловно, какие-то неизвестные еще людям "механизмы" или "приборы" есть и у млекопитающих, в том числе и у главной героини нашей книги - кошки. Правда, вряд ли когда-нибудь наука подтвердит, что кошка, царапая пол или умывая уши, сообщает этим о приближении дождя. Но то, что в поведении кошки есть еще много неразгаданного и непонятного, несомненно (и это до сих пор для некоторых людей служит аргументом связей кошки с различными темными силами).
Например, издавна удивляла кошка людей своей способностью, падая с любой высоты - большой ли, малой ли, - опускаться на лапы. И ей это даже ставили в вину, особенно когда в средние века сбрасывали кошек с башен ("нечистая сила" помогает!).
Сейчас с помощью специальных киносъемок установлено, что при падении кошка очень ловко пользуется хвостом, регулируя, направляя, а затем останавливая вращение своего тела. Но как она узнает, когда надо прекратить вращение, когда застопорить его и когда вытянуть лапы, - еще не ясно. Считают, что помогает ей удивительный, ни с чем не сравнимый по своим возможностям вестибулярный аппарат. Он же, считают ученые, помогает кошке двигаться в абсолютной темноте, обходить препятствия без помощи зрения, находить нужное место. Да, видимо, кошка в каких-то обстоятельствах может обходиться без зрения. Тем не менее зрение у нее необыкновенное: глаза кошки как бы приспособлены к ночному видению.
Каждый знает, что в темноте глаза у кошки светятся. В глазу кошки есть слой серебристых кристалликов, который увеличивает силу попадающего в него света. Правда, светиться в темноте могут глаза не только кошки, но и некоторых других животных. Но у кошки, пожалуй, светятся ярче всех: на 70-80 метров видны в темноте ее горящие "прожекторы".
А недавно было высказано предположение, что кошки глазами еще и слышат! Во всяком случае, у них в зрачках найдены такие нервные клетки, которые обычно находят у других животных в органах слуха.
Можно рассказать о множестве до конца не разгаданных или не разгаданных вообще секретов кошки. Что же касается приметы, говорящей о похолодании, которое наступает, если кошка жмется к печи или в холодной комнате свертывается в клубок, и о потеплении, если кошка разворачивается, - так ведь это не примета. Это естественное поведение любого живого существа: во время холода прижиматься к печке или сжиматься, а во время жары вытягиваться.
И тем не менее мы не можем отказать всем млекопитающим в способности прогнозировать погоду. Во всяком случае, мы можем приглядеться, проверить некоторые приметы, говорящие о том, что лошади, например, предчувствуют ненастье.
Известно, что у лошади очень хорошее обоняние. В ее жизни оно играло (когда лошадь еще не была приручена) и играет до сих пор большую роль. Именно благодаря обонянию, считают многие ученые, лошадь находит дорогу к дому, обоняние позволяет ей найти верный путь в пустыне и на заснеженной равнине.
В жизни диких лошадей вода много значила, и путь к водопою они отыскивали по запаху. Водопой же иногда находился за много километров. Но может быть, мы говорим "запах воды", а надо сказать как-то иначе? Например, "влажность воздуха"? И если это так, то почему лошадь не может почувствовать влажность воздуха перед дождем?
Не только лошади знают, где вода. Африканская коровья антилопа гну чувствует дождь за многие десятки километров. И отправляется в район, где после дождя появляется свежая зелень. Советский ученый Н. Лобанов считает, что в погоне за дождем гну проходит до 1600 километров. Но если гну чувствует дождь, идущий так далеко, то, может быть, она ощущает и приближение дождя? Может быть, она реагирует на изменение влажности воздуха? Значит, имеет какой-то "барометр"?
А слоны? Они не могут жить без воды. И когда пересыхают источники и водоемы, слоны добывают воду сами - роют ямы. Но ведь надо знать, где рыть. И слоны знают, ошибаются очень редко. Следовательно, и они как-то реагируют на влажность воздуха, которая в районах подземных водоемов или водоносных слоев земли чуть-чуть выше обычной. Так почему не предположить, что существует и слоновий "барометр"?
Можно привести еще множество примеров, которые дадут и пищу для размышления, и материал для наблюдения. (Конечно, наблюдения не за слонами, а за животными, окружающими нас.) Но пожалуй, пора вернуться к вопросу, с которого мы начали эту главку, - для чего нам надо знать приметы, связанные с погодой?
Начнем с примера, ставшего уже хрестоматийным, - с медузы.
Давно было замечено, что медузы каким-то образом узнают о приближающемся шторме. И уходят от берега в глубину. Почему так ведут себя медузы - понятно: сильные волны могут выбросить их на берег, а это - смерть. Вот и уплывают они в безопасное место. Но как медузы узнают, что надо уплывать? Никто этого не знал, пока академик В. В. Шулейкин не установил, что существуют особые звуки - штормовые предупреждения, которые он назвал "голос моря". Звуки возникают от трения воздуха о гребни штормовых волн. Они выходят за пределы штормовой области и быстро распространяются по воздуху и по воде. Человеческое ухо не способно уловить эти звуки - они ниже слухового порога человека. Но животные их слышат или воспринимают как-то иначе и стараются оказаться в безопасном месте. Что за "аппарат" у птиц или млекопитающих, воспринимающий "голос моря", мы пока не знаем. А вот медуза открыла людям свою тайну.
Исследовав медузу, ученые установили: слышать "голос моря" помогает ей особый орган равновесия. Мы не будем здесь подробно описывать этот орган, который ученые называют "ухо медузы", скажем лишь, что благодаря этому органу медуза узнает о надвигающемся шторме за много часов. И поскольку плавает она неважно, то заранее отправляется в путь, подальше от опасного для нее во время шторма берега.
"Ухо медузы" устроено относительно просто. И, разобравшись в его строении, ученые сконструировали аппарат, с которым не может конкурировать ни один барометр. В самом деле: обычный барометр предсказывает шторм за два-три часа. И корабли, находящиеся в открытом море, если и получают штормовое предупреждение, не всегда успевают войти в безопасные бухты или порты. А "ухо медузы" предупреждает о шторме за 15 часов. К тому же указывает и путь шторма, и его силу.
А вот еще пример вырванной у животных тайны предсказаний погоды. Есть такие существа - мокрицы. Их часто принимают за насекомых (действительно, можно спутать), но у мокриц не шесть ног, а в два раза больше - это наглядный отличительный признак.
Мокрицы довольно многочисленны (известно около 1000 видов этих животных) и достаточно широко распространены, хотя обитают только во влажных местах (отсюда и название). Влажность - необходимое условие жизни мокриц. Поэтому им очень важно знать предстоящую погоду: ведь если, допустим, наступит длительная жара, высохнут места обитания мокриц, значит, надо искать новые, где влажность сохранится. Стало быть, необходимо иметь и "барометр", который заранее сообщит о предстоящей погоде, и даже гигрометр, который определит степень влажности нового места, степень его надежности. И мокрицы имеют такие "аппараты". Ученые обнаружили у мокриц крошечные бугорки, покрытые тонкой кожицей, их больше ста, и находятся они главным образом у основания ножек. К кожице подсоединены пучки нервных окончаний. Кожица - чувствительная мембрана, реагирующая на малейшее изменение атмосферного давления и тут же сообщающая об этом нервным окончаниям. Устройство этого "барометра" очень простое, показания необычайно точны. Возможно, ученые и конструкторы заинтересуются этим "барометром" и попытаются создать аппарат "по патенту" мокрицы.
Ученые считают, что животные помогут создать не только сверхчувствительные барометры, но и приборы, предсказывающие такие стихийные бедствия, как землетрясение.
Предотвратить землетрясения люди пока не могут. Но когда стало известно, что накопление разрушительной энергии происходит постепенно в глубине земной коры, появилась, кажется, возможность узнавать о надвигающемся стихийном бедствии заранее. Во всяком случае, этими вопросами уже занимаются во многих странах физики и инженеры. А недавно к ним присоединились и биологи.
Правда, тут вопрос особый. С одной стороны, имеются многочисленные свидетельства того, что животные предчувствуют приближение катастрофы и либо заранее покидают опасное место, либо начинают сильно волноваться (профессор П. И. Мариковский считает: таких животных уже известно не менее 70 видов). Это факты неопровержимые. С другой стороны, нет объяснения такому поведению. Мало того, еще до сравнительно недавнего времени вера в предсказание животными землетрясений считалась предрассудком. Но сейчас положение все-таки изменилось. Особенно после того, как в 1967 году советские ученые открыли у рыб сейсмический слух - способность реагировать на самые минимальные колебания.
А сравнительно недавно на лабораторном столе оказался кузнечик. И вот уже склонились над ним биологи и конструкторы, инженеры и математики. И уже думают ученые о создании сверхчувствительного аппарата по типу уха кузнечика. И если это удастся, сколько человеческих жизней будет спасено!
Люди хотят создать сейсмограф "по патенту" кузнечика, мечтают сделать компасы, подобные тем "аппаратам", которые есть у бабочек, совершающих межконтинентальные перелеты, навигационные приборы, как у птиц. И хотят узнать тайны животных, предсказывающих погоду: благодаря этому будут созданы новые, сверхчувствительные барометры, которые очень нужны и для сельского хозяйства, и для авиации, для моряков и рыбаков, для медиков и для многих и многих других.
Конечно, рано или поздно такие барометры создадут. И возможно, благодаря наблюдениям за животными, благодаря изучению их поведения, раскрытию механизма тех или других поступков. А исходными моментами могут стать некоторые верные приметы.
Вот почему изучение примет - это не только путешествие в прошлое, но и путешествие в будущее!
