В XX веке были сделаны прогнозы развития глобализации, как становления глобального аналога национального государства («мирового государства»). Предполагалось, что в процессе ее развития будет происходить формирование соответствующей этнокультурно усредненной социальной общности, становление единой глобальной экономической среды и снятие барьеров неэкономического характера. Однако процессы глобализации создают не столько глобальную социальную общность, сколько глобальную конкурентную среду, которая через усиление взаимодействия и конкуренции между социальными субъектами ведет к их дифференциации.

Как убедительно показывает практика, несмотря на кризис национального государства и неотделимый от него кризис гражданских наций, формирование глобальной среды не означает исчезновения крупных и обладающих устойчивой субъектностью общностей, включая как этнические и конфессиональные общности, так и гражданские нации, в том числе полиэтнические.

Поэтому закономерно, что важнейшей особенностью глобализации стала актуализация этнических общностей и характерного для них этнического и религиозного сознания, предпосылкой чего является кризис национального государства и, соответственно, нации, как его социальной основы. Кризис национального государства также объективно ведет к усилению фрагментации локальных социумов и росту межгрупповой конфликтности.

Более того, по мере углубления экономической и информационной глобализации резко и повсеместно усиливается именно культурно-цивилизационная, этническая и конфессиональная фрагментация и дифференциация локальных сообществ, «этнизация» и клерикализация массового сознания, превращение этнической идентичности индивида в ведущую.

Это означает, что в число значимых субъектов (акторов) мирового развития, определяющих путь социально-исторического развития человечества, помимо национальных государств и транснациональных корпораций, входит все большее число социальных субъектов неэкономической и негосударственной (неполитической) природы, в числе которых этнические общности (этносы).

Для глобализации характерен рост тенденций дивергентного порядка, рост многосубъектности мировых процессов, в числе которых актуализация и рост влияния этнических и религиозных общностей, обострение старых и возникновение новых этноконфессиональных конфликтов и противоречий. Это коренным образом противоречит сложившимся в XX веке теоретическим представлениям об эволюции социальных общностей в основном в сторону конвергенции, унификации, универсализации, во многом основанным на идее непрерывного восходящего прогресса, на стадиальном подходе и экономическом детерминизме.

В этих условиях господствующий в конце XX века взгляд на глобализацию, как объективно предопределенное, необратимое и желательное продолжение прогресса, требующее снятия любых ограничений на движение не только капитала и товара, но и миграционных потоков, все чаще ставится под сомнение.

Закономерно, что кризис мироустройства, связанный с наступлением новой исторической эпохи, породил концептуальный кризис социальной теории, неспособной описать и прогнозировать качественно новую социальную реальность и определяющие векторы ее развития.

Однако выбор нового вектора развития человечества, учитывающий реальные особенности глобализации, как принципиально новой исторической эпохи, для которой характерны качественно новые закономерности социального развития, требует новой социально-философской парадигмы, отражающей ее ключевые особенности.

В частности, актуальной научной задачей является создание философско-методологического подхода к социогенезу, позволяющего объяснить и прогнозировать особенности развития социальных общностей в условиях глобализации, в частности, кризис наций, актуализацию этносов и этничности, а также нарастание этноконфессиональной фрагментации и дифференциации современного общества.

Безусловно, онтологическая основа глобализации, как ведущего социального феномена современности, – становление, развитие и качественное нарастание связности глобальной экономической, политической, информационной и социальной среды.

Однако теоретическое осмысление глобализации, основанное на теоретических моделях и подходах индустриальной эпохи, не позволяет в должной мере объяснить и предсказать ведущие социальные процессы и тенденции новой эпохи.

Большинство известных теоретических подходов к глобализации создано в рамках стадиальной парадигмы с характерным для нее экономическим детерминизмом. В рамках характерной для эпохи индустриализма стадиальной парадигмы процессы социогенеза, как формирования социальных общностей, рассматриваются как проявления однонаправленного прогрессивного развития. При таком развитии социальные общности, характерные для каждой формации, последовательно формируются путем слияния, конвергенции более ранних социальных общностей в более крупные. Это соответствует новому, более высокому уровню политической организации, уровню производительных сил и размерам экономических пространств, определяющих не только политические, но и культурно-языковые границы.

Таким образом, в рамках стадиальной парадигмы глобализация рассматривалась (а на политическом уровне и планировалась) как очередной этап конвергенции, который приведет к образованию глобального аналога национального государства западноевропейского типа. Эта структура должна была рационально управляться наднациональной исполнительной властью в целях устойчивого развития, исключающего или смягчающего противоречия, конфликты и кризисы предшествующих эпох. Теоретическое обоснование этого процесса во многом воплотилось в провозглашения «конца истории» (Ф. Фукуяма) или глобальной империи (Антонио Негри), как финальной и поэтому вневременной стадии социально-исторического развития, бессрочному равновесию, не оставляющему места ни случайности, ни произволу.

По сути, большинство подходов к глобализации продолжает европейскую научную традицию Нового времени, в которой процесс исторического развития мыслится как поэтапное слияние низших, эволюционно более ранних общностей с образованием новых, более широких, и «отмиранием», деактуализацией предшествующих. В частности, гражданская нация рассматривалась как трансформированный в ходе социального прогресса этнос, а существующие этносы – как реликты или пережитки догосударственных и раннегосударственных стадий развития.

Модели поэтапного перехода к высшей стадии общественного развития через слияние частей в качественно новое однородное целое экстраполировались на глобальный мир. Данные экстраполяции приводили к выводу, что на следующей, глобальной, стадии развития с неизбежностью произойдет следующий этап унификации – слияние и, как следствие, «отмирание» национальных государств, как базовых институтов индустриальной эпохи, и возникновение новой социальной общности, соответствующей глобальному рынку.

Очевидным недостатком модели развития через слияние более ранних общностей было как минимум игнорирование устойчивой этнокультурной мозаичности мира, включая Европу: этнокультурная унификация в рамках крупных политических и экономических пространств всегда была существенной, но никогда не была абсолютной тенденцией исторического развития.

Характерный для европейской социальной теории экономический детерминизм трактует глобализацию как непреодолимый, необратимый и безальтернативный процесс глобальной конвергенции. Считается, что тенденция к растворению границ, размыванию и атомизации национальных элит, монетизации неэкономических аспектов жизни уже в ближайшем будущем не оставляет места для сколько-нибудь сложных и стабильных локальных общностей.

Таким образом, провозглашается не только «конец истории», но и, по сути, конец социальных структур, конец традиции и, как следствие, конец всей «цветущей сложности», как атрибута развития социума.

В итоге перспектива поэтапной конвергенции и социокультурной унификации локальных общностей вплоть до образования глобального сверхобщества с единой «общечеловеческой» идентичностью считается неизбежной не только творцами и теоретиками западной модели глобализации, но и многими ее критиками.

Между тем реальная глобализация с характерным для нее кризисом национального государства и национально-гражданской идентичности не только не ускорила «отмирание» этноса, но и привела к неожиданному глобальному всплеску этничности и религиозности, устойчивой тенденции к росту многополярности и многосубъектности мирового развития.

Таким образом, конвергентная модель глобализации предсказывала кризис национального государства, но не формы этого кризиса.

Неожиданный ренессанс этничности на рубеже XXI века показал недостаточность, противоречивость и фрагментарность как конвергентной модели глобализации, так и социальной теории в целом, не сумевшей не только заранее предсказать глобальный кризис этноконфессиональной сферы, но и осознать его постфактум. Вопреки ожиданиям конца XX века, глобальная экономическая и социальная связность не породила ни глобального аналога национального государства, ни соответствующей социальной общности.

Это значит, что процессы конвергенции, преобладавшие на более ранних этапах становления глобальной среды, во многом исчерпали себя.

Практика последних десятилетий показывает, что возникновение глобальной экономической среды в условиях нарастания глобального ресурсно-демографического кризиса ведет к тому, что глобальное развитие с необходимостью принимает форму многомерной системы взаимодействующих и взаимоусиливающих кризисов и конфликтов.

В этих условиях глобальное единство современного мира с необходимостью принимает форму глобального противоборства, а его сущностью и содержанием становится эскалация все более многостороннего и многопланового конфликта, в ходе которого глобальное противоборство объединяет стороны конфликта в единую систему значительно теснее и быстрее, чем глобальный мир.

При этом глобализация, как качественно новая форма взаимодействия социальных субъектов в глобальной среде, ведет не к снятию противоречий, как это ожидалось в рамках конвергентной парадигмы, а к переходу нарастающих противоречий в новые социальные формы, качественно отличные от форм, характерных для индустриальной эпохи.

Доминантой современного этапа глобализации, для которого характерно исчерпание потенциала конвергентных социальных процессов, становится активизация социогенетических процессов и смена вектора социогенеза в сторону дивергентных социальных процессов, связанных с фрагментацией, трансформацией и противоборством старых и генезисом новых социальных субъектов и общностей. То есть данная историческая эпоха характеризуется усилением процессов социогенеза, включая кризис, деградацию и гибель широкого круга социальных субъектов, структур и общностей.

Для современного этапа глобализации, когда глобальное экономическое и информационное пространство уже сформировано, наиболее значимой формой социогенеза становится актуализация этнических общностей, внешне проявленная как нарастающая этническая и конфессиональная фрагментация локальных сообществ и человечества в целом.

Одновременно нарастает кризис: примитивизация и деградация системообразующих социальных общностей и институтов индустриальной эпохи, прежде всего гражданских наций.

Такая, внешне парадоксальная инверсия процессов социогенеза, связанная с кризисом наций и национальных государств и «ренессансом» этничности во всех ее формах, с необходимостью ставит вопрос о соотношении этноса и нации, как системообразующих социальных групп, а также об их сущностных основаниях, позволяющих объяснить реалии современного социогенеза.

Особая значимость процессов социогенеза крупных системообразующих общностей – наций и этносов – в условиях глобализации предопределила тематику данного исследования. С одной стороны, предметом исследования стали особенности и атрибуты глобализации, как качественно новой многомерной среды, в которой протекают процессы социогенеза.

С другой стороны, предметом исследования стали сами этнические и национальные общности, взятые в их историческом развитии, а также их теоретическое отражение в научном дискурсе, взятое в исторической динамике.

Известная неопределенность нации и этноса, как теоретических категорий, до сих пор не имеющих общепринятого толкования, вплоть до смешения этих понятий, предопределила еще одну задачу исследования – более четкое и логически обоснованное разграничение и определение этноса и нации, как ключевых категорий общенаучного дискурса.

Как было указано выше, превращение этнической (этноконфессиональной) фрагментации в одну из значимых социальных проблем глобального масштаба ставит перед социальной философией задачу объяснить базовые социальные механизмы активизации этничности и нарастания этноконфессиональной фрагментации в условиях возникновения экономически и информационно связной мировой среды.

Характерно, что, несмотря на разнообразие теоретических подходов к проблеме генезиса и воспроизводства этнических и национальных общностей, ни одна из сложившихся к концу XX века концепций социогенеза не смогла не только заранее спрогнозировать, но и достаточно убедительно объяснить феномен повсеместной актуализации этничности и этноконфессиональной фрагментации общества в условиях глобализации.

По сути, все известные подходы к генезу и эволюции крупных социальных общностей исходят из предпосылки о стадиальной трансформации этноса, как исторически более ранней формы социальной общности, в нацию, как более позднюю и крупную социальную общность. Нация преемственно сохраняет элементы этнического сознания базового этноса в качестве культурного пережитка с новыми социальными функциями, например, в качестве основы для выработки национальной идентичности и национальной идеологии. Нация и этнос рассматриваются как преемственные, сменяющие друг друга формы единого социального феномена. Это ведет к категориальной неопределенности научного дискурса, связанной с постоянным смешением понятий национального и этнического.

Между тем модель стадиальной трансформации социальных общностей, в частности, этноса в нацию, как минимум, не является единственно возможной.

Так, не существует логического запрета на модель длительного параллельного (одновременного) сосуществования в социуме двух и более типов общностей, в которых индивиды могут участвовать одновременно. Для каждой общности характерен свой механизм социогенеза, динамика и особенности развития.

Более того, для современной социологии принцип одновременного участия индивида в ряде социальных групп является общепринятой моделью, описывающей социально-ролевое поведение. В пользу длительного сосуществования этнических и социальных общностей свидетельствует целая система прямых и косвенных доказательств. Так, прямым свидетельством устойчивого сосуществования этноса и нации являются феномены полиэтничности гражданской нации и полинациональности этноса, представители которого могут входить более чем в одну политическую нацию, что наблюдается, в частности, при разделе этнической территории между двумя и более государствами.

В пользу модели длительного сосуществования этноса и нации свидетельствует устойчивый теоретический дуализм – наличие двух групп теоретических подходов к генезису и эволюции социальных общностей – примордиализма и конструктивизма. Примордиализм исходит из того, что этнос и нация – результат преемственной социальной эволюции, в то время как конструктивизм рассматривает социальные общности как продукт целенаправленного социального конструирования со стороны политических и культурных элит.

Характерно, что обе группы теоретических подходов к социогенезу имеют свою преимущественную область применимости, то есть отражают только определенную сферу общественного бытия, специфичную для группы теорий. Так, конструктивистские и инструменталистские теоретические модели социогенеза наиболее адекватно описывают генезис и развитие наций, как общностей, которые в значительной степени формируются и целенаправленно конструируются как элитами, так и членами групп. Напротив, примордиалистские и, шире, социально-эволюционистские подходы наиболее адекватно описывают генезис, развитие и становление этнических общностей, включая современные этносы, инкорпорированные в глобальную социальную среду.

Более того, сравнительный анализ применения примордиализма и конструктивизма показывает, что они изначально основаны на исследовании различных социальных объектов. Так, примордиализм возник в рамках исторических и этнографических исследований традиционных общностей, сложившихся до Нового времени, то есть описывают этнические общности. Напротив, конструктивизм и инструментализм сформировались на фактическом материале Нового и Новейшего времени, описывая генезис и функционирование гражданских наций и связанных с ними социальных институтов.

Таким образом, дуализм теоретических подходов к социогенезу, а также дуализм фактического материала, на котором они построены, указывает на разнородность нации и этноса, которые являются сущностно различными социальными общностями, имеющими различный генезис, динамику социогенеза и онтологические основания, лежащие в различных сферах социального бытия.

При этом противоречия в теоретических подходах снимаются, если предположить, что этнос и нация – качественно различные социальные общности, в которых индивид участвует одновременно. Так, одновременное участие индивида в этносе и нации как различных, но в значительной степени пересекающихся социальных общностях часто создает ложное впечатление о тождестве либо неразделимости этноса и нации, этнического и национального.

Наблюдаемое сегодня «обращение вспять» стадиальной трансформации этноса в нацию объясняется тем, что характерное для Нового времени и эпохи индустриализма доминирование национальной (гражданской) идентичности обратимо вытесняет на второй план этническую, в то время как ослабление гражданских институтов национального государства создает условия для «реванша» этничности. Существуя и эволюционируя в латентных формах, современные этносы устойчиво сохраняются вопреки глобализации, охватывая большинство населения и устойчиво сохраняя культурную и историческую преемственность даже при смене общественных формаций. В частности, государствообразующие этнические общности продолжают латентное развитие, временно уходя «в тень» наций, с которыми часто отождествляются, и проявляются в ходе системного кризиса национального государства – глобальном или локальном.

Качественные различия феноменов нации и этноса, позволяющие их дифференцировать, заключаются не во внешних атрибутах (в частности, т. н. признаках принадлежности), а в механизмах функционирования и воспроизводства нации и этноса, как социальных общностей, а также в различии сфер социального бытия, в которых они формируются и существуют.

Нация порождается политической сферой жизни общества с характерной для нее подвижностью и изменчивостью и возникает задолго до Нового времени. В своих ранних формах (протонации) нации зарождаются в эпоху возникновения социальной дифференциации и первичного становления политической сферы общества (племенные союзы, ранние государства). Они являются в виде политических общностей рабовладельческой и феодальной формаций, от полисов до империй, приобретают системообразующую роль в форме наций, связанных с индустриальными государствами, и будут проявляться в виде территориальных политических общностей в обозримой исторической перспективе.

Напротив, генезис этносов, развивающихся существенно более инерционно и эволюционно, онтологически связан со сферой повседневности (сферой повседневного бытия), как длительным, повседневным, непосредственным социальным взаимодействием в рамках семьи и общины, тесным эмоциональным контактом в ходе становления и первичной социализации личности, формирующим менталитет и базовые стереотипы социального поведения.

В условиях глобализации нетождественность наций и этносов, как существенно различных социальных феноменов, проявляется в явном виде, в частности, в форме роста этнической фрагментации гражданских наций, когда одновременное участие в этносе и нации приобретает форму двойной идентичности, что фиксируется социологическими исследованиями. Более того, в условиях внутренних этнических конфликтов наблюдается массовая инверсия национально-государственной идентичности на этническую, связанная с актуализацией участия индивида с этнической группой.

Механизм актуализации этнических общностей имеет следующую природу: ведущая идентичность определяется значимостью для индивида специфичных для общности социальных институтов и отношений. Так, господство в национальном государстве политической сферы и товарно-денежных отношений актуализирует национально-гражданскую принадлежность, делая ее ведущей, и деактуализирует этническую и религиозную идентичность, которые переводятся во вторичные и латентные формы. Так, деактуализация этничности в индустриальную эпоху создала иллюзию исчезновения этносов или трансформации этносов в нации.

На одновременное участие индивида в этносе и в нации указывает тот факт, что типичная гражданская нация может включать более одного этноса (полиэтническая нация), а этнос может одновременно входить в несколько наций (полинациональный этнос). Достаточно полное совпадение нации и этноса (моноэтническое или «мононациональное» государство), связанное с исторически сложившимся близким совпадением этнической территории государствообразующего этноса и территориальных границ национального государства, – возможный, но не единственный и не самый типичный вариант соотношения нации и этноса.

В условиях глобализации происходит качественный рост полиэтничности гражданских наций и полинациональности этносов, что создает объективные предпосылки для этнокультурной фрагментации локальных социумов, в результате чего феномен одновременного участия в нации и в этносе приобретает все более явные формы, в частности, форму институализации этносов в форме диаспор, культурных общин и землячеств.

В условиях ослабления национального государства, включая как кризис отдельных полиэтнических государств и империй, так и объективное сужение роли государства и его институтов в результате экономической глобализации, этнические общности актуализируются, существенно увеличивая влияние, в том числе в качестве социальной основы политических субъектов (акторов), сопоставимых по влиянию с национальными государствами.

Это означает, что по мере дальнейшего развития глобализации, формирования все более связной глобальной социальной среды и актуализации этнических и религиозных общностей на фоне снижения значимости наций, связанных с территориальными государствами, значение непространственных, межгрупповых границ между социальными субъектами будет расти, что выразится в углублении этнической и религиозной фрагментации социума как на локальном, так и на глобальном уровнях.

Характерно, что именно в условиях глобализации, стирающей пространственные границы национального государства, этническоя и религиозная фрагментация локальных сообществ становится одной из ключевых глобальных проблем.

В данной работе предложена социально-философская концепция социогенеза, в основе которых лежит тезис о нетождественности этноса и нации, как длительно сосуществующих и взаимодействующих социальных общностей, в которых индивид участвует одновременно. Данная концепция создает методологическую основу для анализа динамики и форм становления и развития этнокультурной и политической компонент в ходе социально-исторического процесса, объясняет природу, особенности, формы и социальные механизмы актуализации этнокультурных процессов и кризиса наций, как общностей политического генезиса, в условиях глобализации. Вытекающее из данной концепции социогенеза разграничение нации и этноса, как социальных общностей и как научных категорий, позволяет снять ряд методологических проблем социальной философии, этнологии, политологии и истории, связанных с неопределенностью данных понятий.

Развитый в настоящей работе новый подход к социогенезу объясняет природу, особенности и социальные механизмы актуализации этничности и этнокультурных процессов в эпоху глобализации. Также он показывает механизмы кризиса и этнокультурной фрагментации современных наций, создает концептуальную и методологическую основу для анализа и прогнозирования этнополитических процессов и выработки научно обоснованной государственной и региональной политики в области культуры, межнациональных отношений, демографии и миграции.

В частности, представление о нации и этносе, как длительно сосуществующих, но нетождественных социальных общностях, может быть использовано в качестве продуктивной методологической основы для мониторинга состояния межнациональных отношений.

Результаты исследования могут быть использованы при разработке доктринальных и нормативных основ государственной и региональной политики, в учебных и методических материалах по философии и другим дисциплинам гуманитарного цикла.

Предлагаемый подход к нации и этносу, как нетождественным социальным феноменам, становление и развитие которых параллельно протекает в различных сферах социального бытия, носит универсальный характер как во времени, так и в культурно-цивилизационном измерении.

Прежде всего, этот подход объясняет динамику генезиса этнических и политических общностей в условиях глобализации, объясняя актуализацию этноса, кризис политической нации и взаимосвязь этих феноменов, во многом определяющих ход социального кризиса современности.

Разделение этнической и политической (национальной) компонент социально-исторического развития снимает проблему генезиса наций, начало становления которых обычно ограничивается Новым временем и рамками Западной Европы.

Предлагаемое расширение стадиальных и цивилизационных рамок нации, как социального феномена, создает основу для преодоления «европоцентризма», как одной из фундаментальных методологических проблем, характерных для формационных теорий. Эти теории абсолютизируют пути и формы исторического развития Западной Европы вплоть до ряда современных попыток ограничить область применения категории нации исключительно рамками Западной Европы, тем самым оставляя открытым вопрос о путях развития «незападноевропейских» цивилизаций, включая Россию.

Так, одной из неудачных попыток преодоления цивилизационной ограниченности стадиального подхода была известная дискуссия о «восточном способе производства», не сумевшая решить вопрос о цивилизационной специфике стадиального развития социумов.

В предложенной концепции нация возникает в ходе взаимодействия социума с государством и его институтами. Рамки возникновения и становления нации расширены до начала возникновения первых государств древности. В результате этого показано, что одновременное сосуществование и взаимодействие феноменов политической и этнической природы в значительной мере снимают противоречие между формационным и цивилизационным подходами к социально-историческому развитию. В рамках предлагаемого подхода национально-государственные и этнические общности развиваются во многом самостоятельно, взаимодействуя через одновременное существование человека в различных сферах его бытия, которое порождает нередуцируемую сложность и многообразие социально-исторического развития.

Предлагаемая трактовка политических общностей как конкретноисторических форм нации, начиная с этапа разложения родо-племенных общностей, а также этносов, как общностей, имеющих онтологическую основу в сфере повседневного бытия, создает философско-методологическую основу для единого подхода к историческому развитию, охватывающему все формации и все цивилизационные и этнокультурные общности.

Социальные угрозы и вызовы современности требуют эффективного, осознанного и научно обоснованного регулирования этноконфессиональной сферы, которая все чаще становится причиной масштабных социальных катастроф.

При этом «коридор возможностей» современного национального государства достаточно широк для проведения эффективной социальной политики, в том числе не только в области миграции, регулирования этнических и конфессиональных отношений. Он имеет весьма высокий потенциал в области преодоления кризиса и развития современной нации, как единственной системообразующей социальной общности, адекватной современному уровню мировой экономики.

Превращение современного национального государства в открытую систему, существенно зависящую от глобальной среды, – не «окончательный приговор» национальному государству, а предпосылка для более активной и дифференцированной стратегии взаимодействия государства как с глобальной экономической и социальной средой, так и с отдельными социальными субъектами, в числе которых этнические общности и диаспоры.

При этом важнейшей частью стратегии противодействия дезинтеграционным и регрессивным процессам должны быть не только «сдерживание» негативных аспектов глобализации, в том числе в этнокультурной сфере, но и переход к активному строительству обновленной гражданской нации, интегрирующей общество на новом этапе исторического развития.

В этом отношении концепция дифференцированного подхода к генезису этнических и национальных общностей может стать важной частью новой парадигмы социального развития, а также методологической основой для разработки стратегии сдерживания фрагментации современного социума, которая является одним из важнейших, но не вполне осознаваемых базовых оснований кризиса мировой экономики.