Ехали мы по улочкам аула почти в мертвой тишине. По извилистым, узким, пыльным, местами размесенными до глухо чавкающей под копытами лошадей черной жижи, захламленным вязанками хвороста, поломанной повозкой, остатками выломанного и брошенного тут же, на месте, плетня. На одном из поворотов валялись чьи-то стоптанные чувяки, и висела на заборе рванная и прожжённая шинель с темными бордовыми пятнами на спине. Вслед нам не брехали собаки, не провожали протяжным мычанием коровы, не звенели дужки ведер или колодезная цепь, не было слышно людских голосов. Аул словно вымер, будто был заброшен и покинут людьми, но это только так казалось. Мелькали в глубине дворов смутные тени, еле слышно скрипела приоткрываемая дверь хижины, дергалась на окне занавеска. И еще ощущение взглядов в спину. Недружелюбных, изучающих, холодных, злых, испуганных. Разных. Взрослых, детских, мужских, женских. Но ни одного дружелюбного или хотя бы равнодушного. Это хорошо ощущалось замерзшей кожей затылка, напряженно сведенными лопатками. Как будто толстой, ржавой иглой кололи в спину. Сильно хотелось ткнуть в ответ, не сдерживаясь, и вовсе не иглой.

  Впереди, на выделенной ему заводной лошади, двигался сутулый связник, по-прежнему скрывающий свое лицо под башлыком, скупыми жестами показывая направление. Следом за ним, настороже, бойцы ОСНАЗа. Карабины поперек седел, поводья отпущены, кобуры расстёгнуты, шашки передвинуты поближе, под ладонь. Фигуры напряженные, взгляды внимательные, пальцы на спусковых крючках. Стилет и остальные бойцы замыкали колонну. Я, Ли и барон в середине. Двигаемся тоже молча, не переговариваясь, только барон курит и держит на лице маску полнейшего равнодушия пополам с легкой скукой. Неуместная бравада 'белой кости, голубой крови' и плохой выбор демонстрируемых эмоций. На его месте я бы демонстрировал брезгливое презрение, а не скуку. Так как мы, судя по всему, сейчас скорее конвоируемые, чем члены отряда. Пленные с оружием и не связанными руками, но под присмотром и прицелом. Двое бойцов сзади нас контролируют только наши спины и совершенно не смотрят по сторонам. У одного из них ручной пулемет 'льюис', 'сэвидж армсовский', еще не модифицированный, со стальным кожухом на стволе. Диск на пулемете большой, на девяносто шесть патронов. Бандура весьма тяжелая и неухватистая, даже при наличии ручки для переноски перед диском. Боец постоянно поправляет заваливающийся стволом вперед пулемет и глаза его становятся все злее и злее. Плевать, он обыкновенный пес, без команды не укусит и не зарычит. Ну, а то, что пес скалит зубы..... Так работа у него такая и обращать на него внимание и нервничать глупо. Меня вот гораздо более интригует загадочная причина, по которой наши артиллеристы остались на гряде, в аул спускаться не стали. Остались одни, без пехотного прикрытия, чеченцы из Первого Революционного сейчас уже в километрах полста от нас. Тактически неверно и безграмотно. Перебить их там дело нескольких минут, пехотное отделение справится с ними не утруждаясь, а если с пулеметом, то и пять человек отстреляют приникших к прицелам наводчиков и взмыленных заряжающих без особого напряжения. Но, тем не менее, когда въезжали в селение, я оборачивался назад и видел блеск линз бинокля с гряды. Остались прикрывать? От кого? Если же прикрывать, то от такого прикрытия будет больше проблем, чем пользы - рассеивания и неправильно взятые поправки еще никто не отменял. И как корректировать стрельбу, если тебя самого прижмут к земле огнем? Флажками, ракетницами? Не видел я у нас в снаряжении ни флажков, ни ракетниц. Про рацию молчу, нынешние рации требуют для себя телегу с парой битюгов, а не широкую спину одного бойца. Размышляя об очередных странностях нашего похода, я едва не просмотрел, что наша колонна начала замедляться, а впереди беззвучно открываются ворота в чей-то двор, масла в петлях налито щедро, даже отсюда потеки по полотну ворот видны. Судя по всему, мы прибыли к назначенному месту.

  Гольба послал коня в галоп с места, обошел с боку нашу троицу, обдал порывом воздуха, внесся в раскрытые ворота, в последний момент пригнувшись к гриве скакуна перед надвратной балкой. Мощной, с прибитым посередине медным полумесяцем. М-да, небедный человек тут живет, совсем не бедный. Забор высокий, деревянный, ворота из толстых, плотно пригнанных друг к другу плах, а не из тонких досочек, петель ровно по три на каждую воротину. Такое фортикационное сооружение броневиком устанешь выносить, проще будет сжечь. И это в горах, где вязанка хвороста за богатство великое идет. Сам дом двухэтажный, на мощном фундаменте, крыша покрыта выкрашенной зеленой краской черепицей, окна широкие, застекленные. Сбоку массивные приземистые постройки, наверное, амбары и конюшня, для овечьей отары будет слишком роскошно. Не вяжется как-то такой достаток с общей нищетой аула, бельмом на глазу смотрится. Местный наркобарон какой ни будь? Нет, рано, еще не их время, кокаин нынче в аптеках продают, вместе с морфием. Интересно, очень интересно. Источник дохода контрабанда или что-то подобное, уголовно наказуемое? Работорговля? Возможно, возможно. Вон то строение идеально подходит и для содержания рабов и хранения товаров. Длинное, стены толстые, окон нет. Колодец во дворе дома, с водой проблем нет. Ночью выпустить собак во двор, пару аскеров в патруль....

  От разглядывания двора и размышлений меня отвлек громкий голос обращающегося к нам Гольба:

  -Елена Александровна! Товарищи Стац и Ли! Заезжайте во двор!

  О, а наш товарищ оперативный уполномоченный улыбается и расслаблен. Недолго он общался с хозяевами богатого дома, не более пяти минут. Значит, тут нас ждали и именно те, кого он ожидал увидеть. Я тронул пятками бока своей лошади. Тучка мотнула головой и, быстрым шагом уверенно устремилась в глубину двора. Воду почувствовала. Я бросил поводья, постанывая про себя от предвкушения, сполз с седла на землю, пробежал несколько метров, держась за подпругу, утвердился на раскоряченных ногах. Наконец-то земля под ногами! Хорошо! Счастье, чистое, незамутненное! Еще бы помыться, особенно волосы вымыть, сменить белье, съесть, что ни будь не пригорелое и не пересоленное. Интересно, а как они тут моются? Бани не вижу. Как японцы, с раскаленными камнями в бочке? То же пойдет, меня и обыкновенная лохань с горячей водой устроит. Ага, вон и Гольба ко мне идет, полотенце, наверное, несет, радовать термами мраморными будет. Ну, по крайне мере, какая-то тряпка у него в руках и выражение весьма загадочное на морде лица. Без сомнений, какой-то гадостный сюрприз приготовил, вместо того, что бы предоставить усталой девушке горячую ванну и оставить ее там наедине с лепестками роз и этими, как их? А, эфирными маслами! Жасминовое, например, очень подойдет, но это лишь мечты. Я вздохнул, состроил заинтересованную мину на лице и повернулся к приближающемуся товарищу уполномоченному.

  -Как вам сей аппарат, Елена Александровна? Нравится? Вы же любите редкое оружие, хотя это черта характера не совсем подходящая для девушки.

  Жестом фокусника Гольба скинул с предмета в своих руках темную ткань, тускло блеснул вороненный метал, залоснилось свежей пленкой лака ложе из светлых пород дерева. Я взглянул на то, что он держал в руках, удивленно вскинул бровь, щелкнул ногтем по затворной коробке:

  -Пока еще редкий, дорогой в производстве, тяжелый, капризный к загрязнениям, мощный, скорострельный. Патронов сорок пятого калибра то к нему у вас много, а то он их пожирает, как степной пожар? И магазины какие - коробчатые или дисковые? Я бы предпочла дисковые. Пусть тяжел и неповоротлив становится данный агрегат, но точность выдает на порядок выше, чем с коробчатыми.

  -Ничем вас не удивить, Елена Александровна! - Гольба сокрушенно помотал головой, даже новенький американский 'томпсон' модели 1921 года в его руках словно несколько потерял свой лоск - Вот откуда вы знаете об этой скорострельной винтовке? Их заокеанские капиталисты производить-то начали лишь года полтора назад!

  -Производить данное оружие капиталисты соединенных штатов Америки начали еще в 1920 году, то есть четыре года назад. У вас же в руках модель более поздняя, 1921 года. И это не скорострельная винтовка, а как говорят немцы и англичане, машиненгевер или субмашине гун или пистолет-пулемет, по-русски. Откуда же я знаю? Так голоса подсказали, Саша, голоса....

  Гольба устало поглядел на меня, скользнул взглядом по фигуре, чуть задержался на кончиках пальцев правой руки с обломанными и грязными ногтями, произнес, пристально вглядываясь мне в глаза:

  -Лжете ведь, Елена Александровна, лжете. Цинично, в глаза, лжете и наслаждаетесь этим. Ладно, хорошо, оставим это, пусть будут голоса, хотя смысла в вашей лжи не вижу ни какого, но и мы нынче не в допросной.

  Гольба закинул 'томпсон' на плечо, чуть наклонил голову вбок, усмехнулся - Елена Александровна, а ваши многознающие голоса, они вам случайно не подсказали, что нас ожидает далее и зачем мы здесь? А то представьте себе, у меня вдруг абсолютно пропало желание сообщать что-либо вам о наших дальнейших действиях.

  -Нет, Саша, не подсказали. Да и зачем им? Вы ведь все равно мне все и так сейчас расскажете. И без помощи голосов и без желания. Ведь 'Каждый солдат должен знать свой маневр'. Надеюсь, с генералиссимусом Суворовым вы спорить не будете? - я ободряюще улыбнулся - итак, Александр Олегович?

  Гольба вздохнул, развел руками, признавая поражение, 'томпсон' качнулся, стукнув стволом по эфесу шашки:

  -Идемте в дом, Елена Александровна. Выпьем чаю. Там и поговорим. А то на вашу весьма интересную позу, уже все внимание обратили.

  Бля! Я ведь также и продолжаю стоять в раскорячку, далеко оттопырив свой зад. А на мне ушитые до состояния шагреневой кожи галифе. Господи, стыд-то какой! Тьфу, бред-то какой, какой на хрен стыд?! Черт, а вот у этих, транссексуалов, раздвоение личности бывает? У меня так, похоже, уже есть и прогрессирует. М-да, с мальчиком мне было легче. Я сплюнул и поплелся за Гольбой в дом.

  М-да, ну что сказать? Только одно - возможности партийной 'крыши' Сашеньки-стилета, его высоко сидящих боссов, просто поражают! Мощно, серьезно, все по-взрослому. Я смотрел на себя в мутное зеркало, одергивал топорщившийся складками мятый френч светло-оливкого цвета и видел вместо себя миссис Britich Empire, эмансипированную холодную лондонскую сучку, сдвинувшуюся на почве помощи доблестной армии островной империи. Этакую леди Пейджет или Флору Сандес, майора и орденоносца. А что? Я тоже прекрасно стреляю и владею языками. Правда, двумя, а не четырьмя. И ордена Карагеоргия у меня нет, но думаю, если очень захотеть, то добуду где-нибудь.

  Так, здесь ушить, подобрать, юбку из плотного зеленного сукна можно и не трогать, высокие ботинки на шнуровке точно по размеру. Работы часа на полтора, когда окончательно рассветет, и на меня можно будет смотреть без недоумения и без усмешки, все будет сидеть по фигуре. Вы, мисс Мэри Синклер Стобар, девушка двадцати двух лет, дочь почтенного эсквайра Стобар, сублейтенанта на минном тральщике типа 'Hunt', еще всем понравитесь.

  В голове мелькнула мысль, скользнула холодным шкурой по нервам, царапнула грубой чешуей. Так, так.... У Мэри есть овечки, овечки дают шерсть, а еще овечек режут на мясо. Документы у нас качественные, форма войск британских экспедиционных сил аутентичная, вплоть аптечки первой помощи IS2, рюкзаков 'Берген' и спальных мешков 'Томпсон Блэк' и более тяжелых 'Вудхаус' и 'Тэйлор', прорезиненных. Вон они лежат в углу, туго перетянутые широкими ремнями. 'Томпсоны' у нас новенькие, в заводской смазке, тушенка американская, галеты тоже. Чай и туалетная бумага, синеватая такая, английская. Джентльменам еще положены газеты, иначе джентльмену будет нечего прочитать за углом скалы, в месте уединения. Газеты у нас в наличии, недельной давности ' Sun' и ' London Daily'. Газетки так себе, но и мы не члены 'Хантер-клуба', что бы перебирать, зажав в зубах сигару и вольготно развалившись в кресле, обтянутом шкурой носорога. Стоп, не туда думаю! Вернемся к нашим овечкам. Итак, что это, все вместе взятое нам говорит? Многое. И даже не говорит, а орет в уши трубным гласом и тычется в глаза. М-да, что-то я совсем перестал мышей ловить. Итак, вывод - кроме партийной большевистской 'крыши', у нас имеются еще внимательные и заботливые дяди из-за кордона. Скорее всего, из иностранного отдела Бюро секретной службы, совместного органа Адмиралтейства и Военного министерства, в 1914 году ставшего той самой, прославленной на весь мир ее сотрудником с двумя нулями, 'шестеркой'.

  Вопрос, что имеют с этого сотрудничества и оказания помощи островные джентльмены? Просто залезли в операцию, потому что они наглы и поэтому лезут везде и всюду? Нет, они жмоты, практики и циники. И в уме им не откажешь. Значит, с ними либо поделились правдивой информацией, либо настолько лживой, что она стала для них правдивой. В общем, их заинтересовали и заинтересовали серьезно. Все это - снаряжение, документы, легенды для каждого члена нашей группы, встречающие и контрольные точки на дальнейшем маршруте Чечня-Грузия-Турция-Египет, а они будут, это без сомнений, стоит дорого. В любом эквиваленте - денежном, людском, информативном.

  Тогда, в конце маршрута нас ждет по паре десятков граммов в затылок в любом случае. Если им слили правду, то делиться они не захотят, наглы ведь, если солгали, то им тем более надо будет кого-то примерно наказать, ну а мы на роль наказуемых подходим просто идеально. Гм, и кто же у нас играет роль 'болвана'? Мы, хозяин Сашеньки-Стилета или 'Ми-6'?

  Я присел на подоконник, подпер подбородок коленом. Во дворе мелькала пара местных, упорно перетаскивающих какие-то длинные тяжелые тюки с телеги куда-то по направлению к дому, изредка появлялись проснувшиеся бойцы ОСНАЗа, успевшие уже переодеться в форму экспедиционного корпуса. Один раз появился и тут же исчез в тени навеса хмурый Гольба, в одной рубахе, небритый, но с 'томпсоном' наперевес, взрослый мальчик с новой игрушкой. Кстати, автоматы получили только он, я и трое бойцов из его отряда. Остальные довольствовались 'короткими' винтовками 'SMLE Mk.III', в девичестве 'ли-энфильд'. Следовательно, эти трое самые доверенные и именно их надо контролировать более тщательно, так как они сами могут оказаться 'контролерами'. Не удивлюсь, если в игре участвует еще одна сторона, пока себя ни как не проявившая. Что же такого нарыли товарищи в документах и выжали на допросах из масонов? В тайнике, кроме 'Розы', находится чаша Грааля и пара сотен тонн негранёных алмазов из копий царя Соломона? А еще дюжина кувшинов с законсервированными джинами. Злыми и могущественными.

  А что? Все рядом. Египет, пирамиды, фараоны, соломоны. Все они там из одной породы, мутной, на смешении народов и племен взошедшей.

  Перед моим мысленным взором мелькнули и растворились в туманной дымке далекие пампасы. Нет, не выйдет. Мне крайне необходимо добраться до этого тайного хранилища. Добраться свободным в своих действиях и поступках, не под прицелом, боле-менее целым и с командой. Ну хотя бы с Ли и еще бароном. Работать там, на месте, придется много и напряженно. Кладоискателей и бандиствующих граждан в бурнусах отстреливать, представителей местной власти на ноль множить, клад уничтожать. Набегут ведь, паразиты, им там кроме выпасов верблюдов и межплеменной резни и заняться-то больше нечем, а тут бледнолицые шумной толпой явились, по внешнему виду очень богатые и что-то ищут. Обязательно придут поглядеть и поинтересоваться, чем же тут белые эфенди занимаются?

   А у нас народу мало, сотню этих 'демонов пустыни' мы своим количеством не впечатлим. Не будет же нас там ждать батальон гурхов под командованием субедар-майора? Или субедар-майор командовал сипаями? Не помню, не знаю и очень не важно.

  Что ж, опять плыть по течению? Нет, меня это никак не устраивает. Значит, будем исчезать где-то на маршруте. В Турции, например. Чечня и Грузия не подходят, страны с диким народом и бессильными властными структурами. А вот в Турции сильна власть государства и наличествуют в Константинополе остатки Южной армии Врангеля. Сам Врангель уже уехал в Бельгию, но он лично мне и не нужен. Думаю, у барона найдется там пара-тройка надежных друзей, благодаря которым я смогу на время исчезнуть, отлежаться и навербовать отряд поддержки. Господ белых офицеров, что умеют хорошо стрелять и не желают до конца своих дней чистить обувь и мыть посуду в вонючих подвальных забегаловках в Турции предостаточно. Откуда я возьму деньги? Возьму, откуда-нибудь. Банк, допустим, ограблю, благо в моей голове схем ограблений подобных заведений множество. Так что план с путями отходов, поминутным расчетом действий, отключением допотопной сигнализации и вскрытием хранилища с помощью карбидной горелки, как-нибудь сваяю. Значит, принимаем этот вариант и претворяем его в жизнь при первом удобном случае. И обязательно нужно будет поставить в курс своих планов Ли и барона. Но чуть позже, после тщательного обдумывания и выкорчевывания подводных камней на пути претворения замыслов в реальные поступки. Сейчас же я на время превращусь в умелого портняжку и приведу это убожество из сукна в состояние приличного костюма в стиле миллитари.

  -Хорошо выглядите, Елена Александровна! Только будет ли вам удобно в юбке в седле?

  -Не беспокойтесь, Саша, я успею переодеться к отъезду. И спасибо за возможность помыться и поспать в нормальной постели. Кстати, вы не поможете мне разгадать загадку, что за тюки носили утром с телеги в дом местные жители?

  Гольба внимательно посмотрел на меня, поинтересовался, понизив голос:

  -Их внешний вид вам что-то напомнил? Знакомое, виденное ранее?

  -Да. Если бы я не боялась ошибиться, то сказала бы, что это замотанные в тряпки трупы. Очертания больно схожи, прогибаются в середине, длинные, тяжелые.

  Гольба хмыкнул, потер подбородок, затягивая с ответом, достал папиросу, прикурил, выдохнул дым, одарил меня загадочным взглядом. Я мысленно вздохнул - силы небесные, ну вот откуда в нем столько тяги к драматическим эффектам? Крови на руках по плечи, голова светлая, характер стойкий, чуть ли не нордический, но вот обожает все эти мелодраматические штучки до невозможности! В последнее время, особенно. Подхватил эту дрянь от меня? Возможно. С кем поведешься, от того и триппер получишь.

  -На телеги носили убитых нас, Елена Александровна.

  -Простите?

  -Нас, убитых. Совсем убитых, до смерти, коварными бандитами шейха Ансалтинского или Мэджи Эстимирова, на выбор.

  Я помолчал, не глядя, требовательно протянул руку по направлению к Гольба, мотнул туда-сюда двумя пальцами, изображая процесс курения, получил требуемое. Щелкнула зажигалка. Крепкий же у него табак, зараза! Не докурив, я бросил папиросу под ноги.

  -Как я понимаю, трупы оденут в нашу форму, разложат по дому, дом подожгут, а артиллерия разнесет пожарище в пыль парой залпов. Все умерли, и искать никто нас не станет. Ну, а мы тем временем пересечем границу под теплым крылышком английских джентльменов. Умно, очень умно. Только одно меня смущает - ваш хозяин, Саша, не опасается, что товарищи по партии раскроют его двойную игру?

  -Почти все верно, Елена Александровна, только в первом акте трагедии о гибели спецгруппы из Москвы мы немного постреляем, поотбиваемся от несуществующих бандитов. А насчет двойной игры моего 'хозяина' - Гольба мгновенно посуровел, стал холоден - я скажу вам следующее - ЦК партии в курсе и среди нас нет слуг и хозяев, все мы товарищи. И цель у нас одна - Всемирная революция и гибель бесчеловечного мира капитала. Наша же операция внесет существенный вклад в эту борьбу. Ну, а если вы опасаетесь англичан, то могу вас успокоить - мы соскочим с их маршрута в Турции, благодаря содействию людей из белогвардейского РОВСа. Там есть бывшие офицеры, что очень тоскуют по родине. В обмен на помощь, им гарантированно прощение за преступления против трудового народа, жизнь и возвращение в Россию.

  Что ж, я растоптан, я унижен, я осознал свою позорную неспособность постичь глобальность и продуманность планов товарищей. Мерзкое ощущение, когда понимаешь, что был излишне самоуверен и держал всех за инфантильных идиотов, сам таковым являясь. Не в первый раз в подобной ситуации, кстати, но на грабли все также упорно наступаю. Теперь понятно, почему не сработала моя задумка с лейкемией, и вообще я был просто крысой в лабиринте, идущей от одного кусочка сыра к другому. Что ж, сделали меня красиво, лишили действенных вариантов ухода, но это не повод опускать руки. Не получилось с белогвардейцами, попробуем с членами национального турецкого общества по возрождению халифата. Что им предложить пока не знаю, но сдаваться я не собираюсь и следовать за Гольба, безропотно, как баран на заклание, тоже. Вообще-то мне никто не мешает действовать и по первоначальному плану, расстаться, не прощаясь, с товарищами в Турции. Да, уходить придется 'голыми', без снаряжения, с тем, что будет у нас и на нас, скорее всего со стрельбой и цепким 'хвостом' из бойцов ОСНАЗа и 'покрасневших' офицеров из остатков армии Врангеля, но уходить непременно. Слишком много действующих фигур в игре, слишком много. А куча пешек легко 'съест' и ферзя, тем более, участники этой операции отнюдь не пешки, а я совсем не ферзь, так, уровень 'коня', не более.

  Я задумчиво поглядел на горы. А если нам уйти еще раньше, не в Турции? В Грузии есть интересная долина с несколькими трудно проходимыми перевалами, а по утрам, в это время года, там всегда туман, на расстояние руки ничего не видно. Исчезнуть там, дело не трудное. Тропы и местность помню хорошо, бывал там с инспекцией, когда одну из баз 'чистых' нашли и выжгли всю, до четвертого, минус пятьдесят метров, уровня. Много там было занимательного, в плане довольно жутковатых экспериментов с человеческим генокодом и вирусом, и тогда туман тоже вспухал плотными клубами, совсем как сейчас на гряде. Но не так упорядоченно и не друг за другом.....

  Я цепко ухватил начавшего уходить Стилета за плечо, развернул его, недоуменно оглядывающегося на меня и слабо пытающегося вырваться, к еле видимой отсюда горной гряде, жестко спросил, рубя фразу на короткие предложения:

  -Сигнал артиллеристам? Какой?! Для открытия огня?!

  -Белая ткань... Белая ткань на крыше дома.

  Крыша - чисто, тряпки нет, другую сторону крыши с гряды не видно. Пролетевшие над нашими головами снаряды с огромным перелетом взорвались где-то на окраине. Как-то несерьезно, без моря огня и черного султана поднятой земли. Так, взлетели в воздух мусор, щепки, пыль.

  -А это тогда что?! Что это?! Праздничный салют?! Кто дал команду открыть огонь?!

  -Не знаю.... Это не правильно, без команды.... Мы же еще здесь! Этого не может быть!

  -Бля, товарищ Стилет! - я встряхнул Гольба за плечо - Да очнись, ты! В ромашку 'может-не может', потом играть будешь! Действуй, черт возьми! Командуй людям уходить! Ну же!

  -Товарищ Овечкина! Уберите от меня руки! Всем внимание! Ладис, Корнев, готовимся к отходу! Остальные к бою! Товарищи, нас предали! Коварный враг в наших рядах! К оружию, товарищи, к оружию!

  Ну, молодец, очнулся. И даже верно угадал - нас предали, нас 'слили'. Или, точнее, решили устранить, раз и навсегда. Кому-то, из облеченных властью и осведомленных о 'Розе' товарищей, наш поход за 'сокровищами' совершенно не нужен. Или не нужно им присутствие в игре англичан. А это значит, значит.... Да плевать, что это значит! В укрытие мне сейчас надо, а не о причинах происходящего размышлять. Я со всей силы толкнул в спину громко командующего и замершего столбом Гольба на землю, метнулся, пригибаясь, в сторону дальнего строения - там еще одна дверь в дом, я видел. Мои вещи и оружие в комнате, пока пристреливаются и строят 'вилку', успею забрать и уйти в 'мертвую' зону. Ли! Где мой Ли? Только бы не накрыло его, только бы не сунулся на улицу искать меня! Пушечки хоть и маленькие, снаряды хоть и несерьезные, но вот осколки у них стальные, острые, человека прошьют и не заметят. Звуки повторных выстрелов и через некоторые мгновения разрывы снарядов, донеслись в тот момент, когда я, пригибаясь, скрылся за углом. А вот сейчас недолет, корректировщика у них точно нет, это хорошо, это очень хорошо, это плюс.

  Я метался по комнате, собирая вещи, прислушиваясь к визгу снарядов, ложащихся все ближе. На пару десятков секунд рухнул на пол когда один из снарядов, разорвавшись уже во дворе, зло хлестнул по стенам дома раскаленными осколками. Оконное стекло осыпалось крошевом, и в комнату ворвался нарастающий в начале аула далекий яростный рев, постепенно трансформирующийся в разборчивые вопли 'Алл-ла', 'Алла Ахбар!'. Что ж, вот и минус. Весьма предусмотрительно - что не уничтожит артиллерия, уничтожат грозные воины Аллаха. Все, придется оставаться в доме, на открытой местности меня срубят как сорную траву. Тягаться с кавалерией, мечась зайцем через заборы? Нет, уж, увольте.

  Я свалил к стене наспех собранные сумки и небрежно скрученную узлом куртку, щелкнул предохранителем 'томпсона'. В тишине между разрывами снарядов щелчок показался мне громким и каким-то хищным, словно фантастический механоид титановыми челюстями клацнул. Ну, посмотрим, так ли хороша эта 'машинка', как о ней говорят. Патронов, вот только мало, всего три диска.....

  'С именем Аллаха Милостивого, Милосердного! Господь наш! Даруй нам от Себя милосердие и укрепи нас им и защити от зла и устрой для нас в нашем деле прямоту - облегчи нам путь, который приведёт нас к совершению таких дел, которые Ты любишь, и мы станем идущими прямым путём. Да возвысится величие Твое! Нет божества иного кроме Тебя!'.

  Закончив короткую молитву, Ильяс осторожно выглянул из-за угла дома Мирзы, двоюродного дяди по отцу и тут же дернулся обратно, втягивая голову в плечи. Щеку больно резанула каменная крошка, выбитая пулей. 'У, дети Иблиса! Метко стреляют!'. Ильяс покосился в сторону Хаджи Ага. Храбрый воин и верный друг, лежал с краю дома, вытянувшись во весь рост, бледный, прерывисто дышащий, зажимая одной ладонью дырку в бедре, а другой простреленное плечо. Грязные тряпки, что он прижал к ранам, давно пропитались кровью. Ильяс скрипнул зубами - проклятые гяуры не давали вынести раненого, метко стреляя по смельчакам. Вон там лежит Руслан, там Шамиль, воткнулся головой в плетень, он умер в позе недостойной воина Аллаха Всевышнего, но умер достойно. И кто их убил? Кто? Порождение грязи, испорченное семя Иблиса - женщина! Ильяс видел эту русскую шлюху лишь мгновение, но ему хватило разума, чтобы тут же упасть в пыль и, не поднимая головы отползти за дом. О, Аллах! Сколько было ненависти в ее взгляде! Холодной и расчётливой, подконтрольной, не застилающей багровой пеленой взгляд, не мешающей ей целиться. Уберег тогда святой Исраил, отвел пули, только вжикнуло над головой, и громко застонал за спиной Ильяса раненный Ваха. Не уберегся он. Шейха Джамал тоже не уберег пророк Исраил, лег шейх, на землю, безвольно раскинул сильные руки, выронил саблю предков в пыль. И брата его, Усман, пророк не уберег - очередь в живот получил брат шейха, не осторожно выскочив прямо на русскую шлюху. Шайтан-пулемет у дочери Иблиса оказался в руках, с заколдованными пулями, что не пронзали плоть насквозь, а били в грудь, ломая ребра, кости, разрывая в кровавые клочья тела воинов.

  Ильяс вновь выглянул за угол и опять еле успел спрятать голову - винтовочный выстрел прозвучал как щелчок кнута для глупой овцы, что отбилась от стада. У, шайтан! Ильяс погрозил неверным кулаком, благоразумно не показываясь стрелку, огляделся, примеряясь, как ему лучше отойти вглубь аула - перелезть через высокий плетень или перебежать до овчарни? Ага, Шамиль вон тоже решил перебежать и сейчас лежит совсем мертвым в серой пыли и мухи ползают по его спине. Ильяс прислушался - где-то на окраине аула еще изредка стреляли, сухо били револьверы, басовито бухали винтовки и раздавались редкие очереди ручного пулемета, словно кашляла больная собака, но Ильяс чуял, что это так, стрельба на отходе и добивание раненных, гяуры взяли верх.

  Ильяс скрипнул зубами, сплюнул густой слюной пополам с кровью. Где он успел выбить зуб, так и не вспоминалось. Когда мчался на своем чалом жеребце и вдруг неожиданно почувствовал, как летит на землю, а его верный конь валится на бок, хрипя и дергая оторванной ногой? Или, когда почти уже ворвался в дом, на ходу полоснув кинжалом по шее светловолосого коммуниста, и вылетел обратно, спиной вперед, узрев медленно поднимающийся ему на встречу ствол пулемета? Или это произошло во время взрыва гранаты? А, какая разница, где он потерял зуб! Сейчас бы жизнь не потерять, это сейчас не смелые слова говорить за две ночи перед налетом на красных, когда к ним по вечеру приехали двое, прячущие свои лица, пули слова храбрецов не слышат! Да, тогда Ильяс посмеялся бы над глупым человеком, сказавшим ему, что через две ночи он будет молить Всемилостивого о спасении, бросит умирать брата и друга и будет до дрожи бояться женщины. Посмеялся и даже не стал бы резать - зачем убивать сумасшедшего, извергающего своим поганым ртом дикую ложь? Не зачем, его и так Аллах наказал, лишив разума.

  Эх, Иблис и проклятые Всеблагим Аллахом дети его, нечистые шайтаны, как же все хорошо началось и как погано закончилось! Шейх Джафар умный командир, великий воин, сразу же послал троих воинов убить 'красных' на гряде, что стреляли из пушек по своим же. Глупые гяуры что-то не поделили между собой, но смелым воинам ждать не хотелось, пока они поубивают друг друга, да и много ли чести в том, чтобы добить врага?

  Но Дауд и его нукеры не справились и снаряды проклятых начали ложиться посреди храбрецов, унеся жизни воинов. Шейх, разъяренный неудачей Дауда, отправил еще воинов, но ярость плохой советчик и когда последним взрывом разорвало братьев дяди Джамала Вадуда и Амирбека и племянника его Инала, он скомандовал атаковать дом. Тогда-то он и отдал плохой приказ не убивать эту русскую суку, а брать ее живьем. Ошибся шейх, проклятый вложил в его уста эти слова, вот и умер он от ее руки. И многие умерли. Шайтан это, а не женщина. Не может человек так быстро двигаться, так метко стрелять. Не может внезапно то замирать на месте, то резко подаваться назад, уходя от пущенных в ее сторону пуль. Не может, не глядя посылать пули в смельчаков за ее спиной и тут же скрываться за стенами, нет у нее глаз на затылке! Ильяс сам стрелял в нее несколько раз и ни разу не попал, зато она попала во многих. А ее глаза! Это не глаза, а глубокие колодцы наполненные ненавистью, смертью, презрением. Не воинами, мерзкими насекомыми, что водятся в одежде, считала их эта тварь. У, дочь шайтана! Ильяс раздраженно махнул рукой, еще раз сплюнул, прочел еще одну короткую молитву, перезарядил винтовку и револьвер, поправил одежду. Прощай, брат Хаджи Ага! Ты смело бился и Аллах будет милостив к тебе. Ну, а Ильясу нужна его жизнь для дальнейшей борьбы с неверными.

  Высунув руку с револьвером за угол дома, он произвел несколько неприцельных выстрелов в сторону 'красных' и рванул с места, не разгибаясь, к плетню. Но не добежал, что-то сильно ударило его по ногам, небо и земля несколько раз поменялись местами, каждый раз, больно ударяя по телу, а потом он увидел перед собой ствол винтовки и рассветший огненный цветок на дульном срезе.

  -Ну и зачем ты его убил, Ли? Может быть, мы от него что-то бы узнали, а то пока те двое очнутся.... Если вообще очнутся. Эх, командира их я зря пристрелила, хотела же ниже взять! Черт!

  -Этот бандит был вооружен, госпожа. Он мог нанести вам рану.

  Вот и весь ответ, ни раскаянья, ни сожаления. Мой Ли все больше начинает напоминать самурая без страха и упрека. Стал молчалив, строг, на лице равнодушное выражение человека, готового умереть в любую минуту. За меня. Улыбаться совсем перестал, в глазах пустота. Подвалы товарищей так на него подействовали или он сам себя так настроил, вбив себе в голову, что он должен любыми путями исполнить великую задачу по осуществлению моей безопасности? Поэтому и абрека убил, перестраховщик. Или не по этому, а по тому, что тот мог что-то рассказать? Я с подозрением посмотрел на Ли, затем мотнул головой - ну к дьяволу эти дурные мысли, так, недолго, и себя начать подозревать!

  Уловив мой взгляд, Ли сапогом повернул ко мне лицо убитого, сказал:

  -Госпожа, этот человек убил Федора Келлера. Того 'красного' солдата, что к вам в тюрьму приходил и подбирал нам седла, помните? Который вам понравился.

  Хм, ну не то, чтобы так уж и понравился, хотя да, было что-то такое, один короткий момент. Ну и еще бы мне его не помнить, мою голубоглазую 'смерть', готовую, если я вдруг попробую совершить что-то, что пойдет в разрез с планами товарищей, застрелить меня без малейших угрызений совести. Ну, убил и убил, что ему, за это, спасибо сейчас говорить? Хотя, все же зря он Феденьку убил, очень пообщаться бы мне хотелось с юным кавалеристом, таинственно исчезнувшим с бронепоезда и вдруг неожиданно объявившимся в доме в момент нападения чеченцев. Пришел ночью? Возможно, только несколько фантастически выглядит его появление - храбрый мальчик пробирался по горам один, в полной форме младшего командира 'красных', без охраны и группы поддержки. С развернутыми знаменами и барабанным боем. А добирался он до нас действительно в форме, это было видно сразу, не прятал он ее в мешок, а потом переоделся перед аулом. Странно и весьма подозрительно. Зачем исчезал, зачем появился? Где был и что делал? И не он ли и привел этих абреков по наши души? М-да, сейчас не спросишь, не умеют люди с распоротым горлом разговаривать, умирают они от этого. Я пару раз раздраженно пнул труп с простреленной головой, сердясь одновременно на чеченца и глупого Феденьку, сунувшегося под кинжал. Ни кого не пораспрашивать вдумчиво, все мертвые, если только Гольбу, так он, сволочь, лежит без сознания, да и вряд ли что-то знает, для него нападение бандитов и предательство артиллеристов, было полной неожиданностью, такое состояние шока и растерянности не сыграть.

  А хотелось бы. Странности и нелепости громоздятся тут друг на друга, создавая полностью бредовую ситуацию. Слишком все удачно начиналось для абреков, и атака их совпала с началом стрельбы артиллеристов, и застали нас врасплох, да только закончилось все для них неожиданно плохо. Оказалось, что не работали они в паре с молчаливыми 'богами войны'. После короткого момента тишины с гряды вновь заговорили пушки, только они били уже не по дому, а по атакующим. Выходит, не смогли чеченцы сразу вырезать артиллеристов, положили их на гряде артиллеристы и они, обозленные, тут же перенесли огонь на воинов Аллаха. В отличие от первых залпов, эти легли точно, сразу накрыв больше половины нападавших. Заметались смелые воины гор, прилегли за укрытиями, группа из пяти человек тут же отделилась от основной массы, исчезла в узких улочках. Добивать понеслись и, похоже, добили, орудия больше не стреляли, только было уже поздно - пять последних снарядов легли на удивление точно, существенно уменьшив количество врагов. Потом была глупейшая атака, в лоб, на пулеметы, неожиданно чуть не закончившаяся для нас фатально. Товарищ Стилет тоже поднял своих бойцов в атаку и вышел дурацкий встречный бой во дворе, в котором мы потеряли только убитыми пятерых ОСНАЗовцев, всех местных, а чеченцы почти ворвались в дом. Все-таки в схватке на холодном оружии, горцы превосходили нас на голову. Сам Гольба был ранен куда-то в правый бок, толком я не рассмотрел, но ниже груди. Если в печень, то это хреново, мертвый Стилет пользы не принесет, хотя и не навредит. Что из этого для меня лучше, пока не очень ясно. Еще в той атаке барон фон Стац получил пулю в мякоть руки и Феденьке распороли горло, мы же с Ли совершенно не пострадали. Мне даже показалось, что в меня вообще старались не стрелять, ну по крайне мере, в начале боя, пока командир бандитов, шейх, был жив. Как они его называли? Вроде бы, шейх Джамал? Не знаю его, ни разу не видел, хотя лицо редкое, умное, волевое, запоминающееся, профиль чеканный. Красивый мужчина и имя ему подходит. Кстати, надо будет обязательно обыскать труп Келлера и шейха - вдруг, что-то и найдется интересное на телах? Список явок и паролей, адреса и имена главарей, например? Я грустно усмехнулся, найдется, как же!

  -Ли, возвращаемся в дом!

  Мы аккуратно выглянули из-за угла, осмотрели подходы к дому, махнули рукой барону, что наблюдал из окна, лениво поводя стволом 'льюиса' из стороны в сторону. Барон ответно кивнул, подобрался. Зря он, кончено, в окне торчит, из глубины комнаты лучше бы улицу осматривал, хотя, да, так 'мертвых зон' много получается.

  Гм, а ведь нас спасло чудо. По всем раскладам мы должны были умереть, а вышло все наоборот, умерли другие. И сейчас троица бойцов ОСНАЗа добивает остатки банды, а не бандиты режут нам горло. Чей-то ангел-хранитель обратил на нас свое внимание? Возможно, только он точно не мой!

  На трупах Келлера и шейха я ничего существенного не нашел. Так, неважные мелочи - удостоверение Келлера, командировочное предписание его же, небольшие суммы денег у обоих, залитый кровью томик Корана у шейха, но вот в самом Коране нашлось кое-что крайне интересное.

  С небольших, плотной бумаги, фотографий, на меня смотрел я еще до встречи с товарищем Стилетом, после встречи и, наверное, еще до революции. На первой фотографии я был снят в пол-оборота, без косынки на волосах и с сигаретой в зубах. На второй я смотрел прямо в объектив, это, наверное, меня снимали на удостоверение. На третьей фотографии у меня на голове было накручено что-то сложное из волос, были голые плечи, и я улыбался. Скорее всего, какое-то торжество, еще той Леночки, до моего вселения в ее тело, не в стиле ню же я снимался? На всех фото глаза сильно различались. Лица одинаковые, а вот глаза.... Разных людей глаза. Наивной дурочки, хищной, агрессивной стервы и побитого, пойманного в капкан, но так и не сдавшегося хищника. Темные очки, что ли завести? Совсем не могу контролировать выражение своих глаз.

  Я вздохнул, глубоко затянулся, выпустил вверх дым, наблюдая, как корчатся в огне зажигалки мои лица. Что ж, подобное мной ожидалось, недаром я допускал наличие еще одной, заинтересованной в моей персоне, стороны. Что за сторона, ни думать, ни гадать не хотелось. Да и смысла нет. Нужен я многим, мне же не нужен никто, поэтому, придется прятаться и убегать от всех. Где там мои туманные пампасы?

  -Ли!

  -Да, госпожа?

  -Собирай вещи, мы уходим. Кто будет нам мешать - убивай! - я резко повернулся на пятке и всадил бебут в живот бойца у дверей, дернувшегося от моих слов и начинавшего было поднимать винтовку. Провернул, вытащил, прижимая ладонь к распахнувшемуся в крике рту умирающего человека, обернулся к барону в окне:

  -Барон, вы с нами?

  -Вне всякого сомнения, сударыня. Знаете, наши товарищи - барон выделил интонацией последнее слово - очень уже не по-товарищески.....

  -Барон, замолчите! - я резко оборвал принявшегося пространно разглагольствовать Стаца. Я все понимаю, нервы, стресс, адреналин в крови, но скоро вернутся 'контролеры' - Хватит болтать! Ваша задача встретить и проводить на 'ту сторону' тех троих, что добивают бандитов. Не подведите нас, там еще те волки. Стрелянные, битые.

  -Слушаюсь! А вы, сударыня....... Э, вы будете собираться?

  Взгляд барона на мгновение вильнул в сторону. Чистоплюй хренов.

  -Да, барон. Мы будем собираться, но вначале приберемся в доме.

  Слово 'приберемся' я тоже выделил интонацией. Ну, надо же это кому-то делать, так почему не мне? Одним больше, одним меньше, значения не имеет. У меня и так размеры личного кладбища бьют все рекорды, так что..... Ну, а то, что работа грязная, так руки мы отмоем, а с души все равно багровую корку не содрать, только если с ней вместе.

  Щелкнув предохранителем 'томпсона' я шагнул в темноту коридора. Рукой, правой, дернувшейся вначале сложенной щепотью ко лбу, а затем вниз, к груди, я с размаху ударил по косяку - не поможет, не стоит, ни к чему.