Радиостанций было две: "I - Radio" и "Волна - В". Причём, последняя возникла только благодаря тому, что КГБ СССР перестал глушить "вражьи голоса": мощный передатчик-"глушилка" остался "бесхозным", и его быстренько приватизировали через родственников. Полагаю, большинство частных музыкальных радиостанций в России возникло именно так...

 Интернета тогда не было. Трудно поверить, но в начале 90-х Интернета НЕ БЫЛО. Не было форумов, чатов, социальных сетей. "Одноклассников" не было, "ВКонтакте" не было... Живого Журнала тоже не было. А вот радио - было. И радио работало Интернетом: приёмники, настроенные на волну той или другой музыкальной радиостанции, были включены круглые сутки - а в студии круглые сутки сидели звукорежиссёр и ведущий (слова "ди-джей" тогда тоже не было). И у них в студии стоял телефон. Если хочешь сделать музыкальную заявку и передать привет - то звони, и передавай свой привет в прямом эфире. Те, у кого не было домашних телефонов, бегали звонить в прямой эфир из автоматов за углом - так как сотовых тогда тоже не было.

 Некоторые радиослушатели так "подсаживались" на волну музыкальных радиостанций, что сидели у приёмников сутками. В основном, сидели осенью-зимой-весной. Это были разные хиппи-панки и прочие неформалы-маргиналы. А ещё в числе постоянных радиослушателей были ночные сторожа, дежурные милиционеры, дежурные врачи, таксисты - и все прочие, кому по долгу службы, или в силу каких-то других причин, не спится в ночь глухую.

 Ночью многие звонили, уже будучи "под градусом". Помните анекдот о том, как пьяница приставал к радиоприёмнику: "-Давай, братишка, ещё вот эту споём"? Помните? Так вот, здесь было то же самое: радиослушатель сидел на кухне с приёмником, бутылкой водки и телефоном, пил водку, звонил, общался в прямом эфире с ведущим, заказывал песню... Потом звонил опять, опять общался, снова заказывал... Иногда он уходил до киоска - за второй бутылкой, но перед этим он звонил в студию, предупреждал, что он, такой-то (имя рек) пошёл до ларька - и если он не вернётся, то пусть считают его радиослушателем - и пусть знают, как он любит ведущего, радиостанцию и человечество. Иногда слушатель больше не возвращался...

 Ведущий ночного радиоэфира и звукорежиссёр тем временем очень часто тоже пили водку - прямо за пультом. Пока звучала песня, они успевали закончить вторую бутылку водки, и начать третью - а потом ведущий ещё умудрялся совершенно трезвым голосом пообщаться в прямом эфире с очередным слушателем, и объявить очередную композицию - а звукорежиссёр умудрялся правильно вывести звук. Иногда звукорежиссёр возвращался к "поляне" у пульта, забыв отключить студийный микрофон - и тогда слушатели на фоне исполняемой песни слышали, что происходит в студии...

 Некоторыми "хитами" слушатели так "доставали" ведущих и звукорежиссёров, что те уже начинали их ненавидеть - и слушателей, и хиты. Ненавидели по-тихому, или громко. Ненавидеть по-тихому - это значит, говорить разные гадости про любимые народом музыкальные композиции, и про тех, кто их слушает. Когда звукорежиссёр забывал выключить студийный микрофон, то из динамиков своих коротковолновиков слушатели слышали, например, такие "шедевры":

 - А сейчас по просьбе бригады авиадиспетчеров Иркутского аэропорта мы передаём их любимую песню "Стюардесса по имени Жанна" в исполнении Владимира Преснякова-младшего! Удачного вам дежурства, дорогие авиадиспетчеры - и пусть на ваших радарах не будет ни одного НЛО!

 А затем - после секундной паузы:

 - Олег, раздолбай! Ну, включай уже эту "летучую проститутку" этим грёбаным диспетчерам! Зззадолбали они уже звонить!... Сорок минут назад от них уже заявка была, чтоб у них все самолёты рухнули!... Ну, вывел звук? Вздрогнем!

 И - уже на два голоса, под звон стаканов:

 А ещё через секунду - страшным шёпотом:

 - Олег, урод! Мать твою!.... - это означало, что ведущий только сейчас заметил, что над пультом продолжает светиться красным тревожным светом табличка "МИКРОФОН ВКЛЮЧЁН!" Как правило, после этого в студии сразу же отключался не только микрофон, но и телефон - дабы избежать звонка авиадиспетчеров, оскорблённых в самых лучших чувствах - а в эфир после этого на часок-другой запускались какие-нибудь малоизвестные композиции в стиле хард-депрессионистского рока.

 У некоторых слушателей телефонов не было, и они писали письма своим любимым ведущим. Так, Андрея заваливал письмами некий Жэка-Винт, сидевший в местном СИЗО. Жэка-Винт писал о тяжкой доле российского зэка, писал Андрею, что тот - лучший ведущий и "самый клёвый пацан на всём радио", и просил передать для него композицию "рок-группы" "На-На".  Андрей пересказывал эти письма в эфире примерно так:

 - И вот мы вновь получили письмо от нашего постоянного слушателя Евгения Винта, который волею судьбы, находится сейчас в иркутском следственном изоляторе. Безусловно, тяжела арестантская доля - но и худа без добра не бывает: за то время, пока Евгений находится за стенами СИЗО, мы с ним уже успели крепко подружиться, и стать настоящими друзьями - а это многого стОит. И я хочу передать для моего друга композицию в исполнении его любимой группы!

 Однажды Жэка-Винт прислал письмо, в котором сообщал, что через своих братков передал на волю подарок для Андрея, и что братки в скором времени должны ему этот подарок передать. Нельзя сказать, что это сообщение уж так сильно обрадовало Андрея, но всё же, было любопытно, что это за подарок такой... И Андрей, естественно, озвучил всё это в эфире: " - Ставший моим другом Евгений Винт пишет нам, что он отправил для нашей редакции подарок. Евгений, мы все с нетерпением ждём твоего подарка - а пока прими и ты наш подарок: для тебя звучит..." Звучала, естественно, композиция той самой "рок-группы"...

 На следующий день с вахты раздался звонок в студию. Вахтёр просил, чтобы Андрей спустился на проходную - здесь ему привезли, мол, какую-то посылку. А Андрея в этот день, как назло, не было на работе... Вахтёр же настаивал, чтобы кто-нибудь спустился за посылкой - так как доставители отказываются оставлять её на вахте, и согласны передать только из рук в руки... В студии повисла тяжёлая тишина - а потом директор радиостанции принял героическое решение идти за посылкой сам. Когда он вернулся минут через пять, то имел очень бледный вид, а в руках его был тяжёлый свёрток сантиметров 40 на 60, толщиною ещё сантиметров в пять-семь. Он молча положил свёрток на сейф, и рассказал нам о том, как происходила передача подарка.

 На вахте его встретили два, средних размеров, кинг-конга, одетые в спортивные костюмы и кроссовки, поверх которых были надеты длиннополые пальто с белыми офицерскими шарфами, и большие, плоские, как блин, кепки.

 - Ты, что-ли, Андрюха, друг Жэки-Винта? - подозрительно спросил один из них.

 - Нет, ответил директор, - я - директор этой радиостанции, а у Андрея сегодня выходной. Давайте вашу посылку, я передам ему завтра...

 - Не, а ты точно передашь? - с плохо скрываемой угрозой продолжал допрос посланец нашего дарителя, - сам не вскроешь?

 - Да зачем я её буду вскрывать?! Передам в целости и сохранности! А пока - в сейф положу...

 - Смотри... Если вскроешь - хана тебе, лошок! Жэка всё равно узнает, а мы тебя найдём, и в асфальт закатаем! Врубаешься?

 - Да понял я всё! - уже нервничал директор, - ничего с вашей посылкой не произойдёт! А если не верите - сами завтра приезжайте, и передавайте её получателю лично в руки!

 - Не, лох, ты не понял! - осклабился бандит, - ты УЖЕ подписался, что передашь сам! САМ подписался, понял?! Так что, если чо - сыщем тебя быстро!...

 ...До обеда следующего дня к опасной посылке никто не подходил. Да и к сейфу, на котором она лежала - тоже. А потом пришёл Андрей, ничего не подозревающий о свалившемся на него счастье.

 - Вон там, на сейфе, подарочек тебя ждёт, - угрюмо промолвил директор радиостанции, - от дружка твоего тюремного. Открывай...

 Андрей стал распаковывать свёрток. За тремя или четырьмя слоями запаянного целлофана оказался ещё ворох газет. Когда Андрей снял их, то у него в руках очутился обрезок деревянной доски размером 40Х60Х5 сантиметров. На одной стороне этой доски, залитый толстым слоем мебельного лака, был изображён групповой портрет "рок-группы" "На-На" - контур был выжжен с помощью выжигательного прибора, а остальное раскрашено масляными красками и залакировано. Снизу красовалась трогательная дарственная надпись...

 - Всем - шампанского! - замогильным голосом произнёс директор, - сейчас выходи в эфир, и благодари своего фаната за подарочек. Скажи, что всё получил в целости и сохранности. А потом - быстро - за алкоголем! Нервы нужно поправить всей редакции. И не вздумай оставить этот "шедевр" в студии! Не хватало нам ещё такой дряни!...

 - А мне-то эта пакость - зачем? - растерялся Андрей.

 - Спроси об этом у своего Жэки-Винта! - огрызнулся директор.

 Андрей унёс подарок радиослушателя домой - и ещё долгое время использовал его в качестве разделочной доски для мяса.

 В другой раз редакцию навестил ещё один радиослушатель - отличник боевой и политической подготовки, который регулярно присылал нам письма с заявками исполнить что-нибудь из классики отечественного рока. Его письма дышали армейской брутальностью, были исполнены чувства собственного достоинства - было видно, что они написаны рукой опытного вояки, коротающего последние сто дней до приказа о дембеле за прослушиванием наших радиоэфиров. Но когда ЭТО вошло в студию, никто не поверил своим глазам: перед нами стоял лопоухий мальчишка в зелёной форме новобранца, которая была ему явно, велика. В руке у него была авоська, а в авоське - две бутылки "Жигулёвского"...

 - Здравствуйте, - робко сказал он - я вам письма писал. Я из Зелёного...

 - А-а! - заорал Антон Тихонов, ведущий вечернего и ночного эфира, - отличник боевой и политичяской подготовки! Заходи! Есть спирт - будешь?

 Увидев накрытый возле пульта стол, солдат опешил: мало того, что рядом с находящимся на импровизированном студийном столе алкогольным изобилием две его бутылки "Жигулёвского" выглядели просто смешно - по нему было видно, что он и в самом страшном сне представить себе не мог, что вечерне-ночное вещание его любимой радиостанции происходит ВОТ ТАК. Но уже минут через тридцать парнишка свыкся с тем, что после каждой песни звукорежиссёр Олег совершенно пьяным голосом орал: "ЦЫЦ!!!"  - а Антон выходил в эфир, и совершенно трезвым голосом вещал очередное пожелание, и объявлял наш номер телефона - и следующую песню.

 По-моему, в тот вечер во время эфира отмечался чей-то день рождения - постоянно кто-то приходил, кто-то уходил, и в студии всё время было полным-полно народу. Чувствуя, что алкогольный запас иссякает, Антон решил немного оторваться от пульта, и прогуляться до ближайшего ларька. Я составил ему кампанию.

 Дорога до круглосуточно торговавшего алкоголем киоска, как и сам процесс покупки алкоголя, прошли без приключений. Но на обратной дороге Антон вдруг заявил, что ему срочно нужно... по важному делу... на пять минут... Мы в этот момент шли через сквер, и Антон нырнул в густую заросль кустарника. Я вышел на тротуар, и стал ждать.

 Тем временем, мимо проезжал "бобик" с дежурным милицейским экипажем. Зачем-то они остановились метрах в пяти от меня, и милиционеры вышли из кабины - моя личность явно, не привлекла бы их внимания - видно было, что они намерены заняться каким-то своим делом - если бы не Антон. Он ещё не показался из кустов, но вечернюю тишину уже нарушил его радостный вопль из кустов:

 - Старина! Я только что стихотворение сочинил! Вот слушай:

 Тут же все трое членов дежурного экипажа развернулись в нашу сторону. Антон выходил из кустов, застёгивая ремень... В следующий момент нас уже положили на капот милицейского "УАЗа", и двое милиционеров проверяли содержимое наших карманов - а третий стоял, наставив на нас автомат. Внезапно у Антона из кармана выпало что-то большое и круглое, и покатилось под ноги автоматчику. Это была бензиновая настольная зажигалка, сделанная из кожуха гранаты-"лимонки". Зачем Антон постоянно таскал её с собой - Бог весть... Ни слова не говоря, нас затолкали в машину, и "УАЗ" рванул с места.

 И тут мы услышали из радиоприёмника, установленного в машине, голос нашего гостя-солдата, который передавал приветы военному городку "Зелёный", и в частности - старшине такому-то...

 - Идиоты! - заорал Антон, - они что, солдата этого за пульт пустили?! Да Олег сдурел!

 - Да нормально парнишка ведёт! - вдруг откликнулся водитель экипажа, - армейские байки травит... Прикольно! Он у них - новенький какой-то, основных-то их ведущих я знаю, - продолжает милицейский водила, и называет наши фамилии. - Тоже, нормальные парни, весёлые!...

 - Вообще-то, это мы и есть! - вставляю я свои пять копеек, - и вообще-то, у нас сейчас эфир - а вы нас задержали, везёте куда-то...

 - Да чё ты врёшь?! - тут же возмутился тот самый автоматчик, которому под ноги прикатилась антонова зажигалка, - ща ка-ак врежу!...

 - Документы покажите! - бесцветно-официальным голосом приказал старший экипажа.  Мы достали свои удостоверения и пропуски с фотографиями.

 - Точно! - подтвердил старший, - они! То-то они орали, что это только журналисты срут в кустах!... Ну ладно, где тут ваше радио?

 - Да уже квартал проехали! - отвечаю, - поворачивать надо обратно...

 ...Когда мы - вместе с доставившим нас экипажем - ввалились в студию, наш солдат продолжал передавать в прямом эфире приветы сослуживцам. Он вошёл во вкус. Пришлось, едва ли, не за уши, оттаскивать его от микрофона... Помогло только то, что кто-то спросил его, до скольки часов он в увольнительной - а когда оказалось, что он уже опаздывает к отбою, милицейский экипаж вызвался добросить его в часть. Тогда им ещё заливали в бак не два литра бензина на всё дежурство.

 В благодарность мы передали для них какую-то песню. Праздник под названием "Вечерний прямой кривой эфир" продолжался...