Заглянул я в спальню и… лучше бы не заглядывал! Приятного мало увидеть, как Саффа и Кардагол за руки держатся и душевно так о чем-то шепчутся.

— Утро доброе, я вам не помешал? — жизнерадостно осведомился я.

— Что ты, зайчик, очень рад тебя видеть, — Повелитель времени расплылся в улыбке, — что ж ты так редко заглядываешь? Я скучаю.

— Так у тебя вот Саффа есть, котик, — откликнулся я и обратился к волшебнице, — Шеон не возвращался?

— Вернулся давно уже. Сейчас у себя отдыхает, а мальчик с отцом.

— Понятно. Пойду, навещу нашего героя. А ты, Саффочка, не забывай, что Юсар раненому покой рекомендовал. Не приставай к нему особо.

— Я помню, — со сладкой улыбкой отвечала она, — ты у Шеона не сильно задерживайся, Вальдор ждет к полудню партию стрел и противоядие. Оно будет окончательно готово через час.

— Я помню, — в тон ей отвечал я и поспешил переместиться к полуэльфу.

И зачем только меня к Саффе понесло? Все настроение козе под хвост!

Шеоннель дремал, устроившись в кресле, но расталкивать его не пришлось. Когда я сделал шаг в его направлении, он сам подскочил и растерянно уставился на меня, смешно прядая ушами.

— Лин, ты, отчего такой злой? Борэль Налиэль тебя довел?

— Нет, борэль меня как раз насмешил. Удивительно дурными делаются твои собратья от Каннабиса.

— Так и люди от него неизвестно что вытворяют, — с улыбкой заметил Шеон, — просто эльфы более восприимчивы и на них сильнее действует.

— И привыкание эта трава у них быстрее вызывает, да?

— Да, так и есть. Кто умнее, даже не пробует эту гадость. Мама вот не удержалась, попробовала. Боюсь, как бы с годами не пристрастилась окончательно.

— Да ладно, будто тебе дело есть до этой кильки… хм… прости, Шеон. Я не должен был так говорить, это твоя мама и…

— Она заслужила такое отношения к себе, — перебил полуэльф, — но я был бы благодарен, если бы при мне ты воздержался от комментариев в ее адрес.

— Если бы про мою мать кто-нибудь гадости говорил, я бы врезал, — признался я. Очень неудобно мне вдруг стало за свой дурной язык. Какой бы ни была эта килька, она все-таки его мать.

— За Дульсинею я бы тоже врезал, — поддержал Шеоннель, — ты пришел узнать, как все прошло?

— Насколько я знаю, удачно. Саффа сказала, что мальчик с отцом.

— Так ты от Саффы такой злой явился, — догадался полуэльф, — опять поругались?

— Нет. С чего нам ругаться? — я небрежно пожал плечами, — она сидит себе с Кардаголом за ручки держится, вся такая добрая и тихая…. Аж противно!

— Но любит-то она тебя, — успокоил Шеоннель и, сделав вид, что не заметил, какое офигение отразилось у меня на лице, рассказал о том, как спасал пацана.

Из разговора с нашим пленником (кстати, его зовут Андизар) Шеон выяснил, что Журес всегда держит его сына при себе, потому что мальчик — маг, и от обычной охраны легко уйдет. Последнее, что было известно Андизару это, что Журес планировал отбыть в расположение арвалийской армии, встречать эльфов. Поскольку эльфы начали прибывать пару дней назад, Шеоннель логично рассудил, что советник уже находится в арвалийском лагере, и отправился туда под иллюзией борэля Налиэля. Журес встретил его лично, и Шеон разыграл перед ним последнюю сволочь.

— Я достаточно хорошо знаю борэля, это было несложно, — тут полуэльф улыбнулся как-то особенно гадостно, — боюсь, что мнение Журеса о Налиэле стало еще более нелестным, чем было.

— Что ты натворил? — заинтересовался я.

— При Журесе постоянно находился молодой маг, совсем еще ребенок. Журес представил его, как своего ученика.

— Но это был искомый тобой пацан, да?

— Точно. Кстати, мальчика зовут Вайрус. «Борэль Налиэль» проявил к нему интерес и, — тут Шеоннель порозовел и дернул правым ухом, — одним словом, борэль намекнул Журесу, что хотел бы, чтобы мальчик провел ночь с ним.

Я тихо сполз по стенке, представив себе, в какой восторг придет настоящий Налиэль, когда узнает о «своих» похождениях в арвалийском лагере!

— А что Журес? — спросил я, проржавшись.

— Журес охотно согласился, надел на Вайруса ошейник и объяснил, как он работает.

— Ошейник покорности! — оживился я, — это же наш… то есть папин артефакт.

— Ну так вот, держи, — Шеон достал из кармана утерянный мамой ошейник и вручил мне.

— Шеон, ну ты даешь! Тебя послали за мальчишкой, а ты еще и ошейник вернул и Наливаю подосрал.

— С Налиэлем случайно получилось, — Шеон попробовал изобразить смущение, но ехидная ухмылка никак не желала сползать с его губ.

— А чего у тебя физиономия расцарапанная? — наконец соизволил заметить я.

— Я когда с Вайруса ошейник снял, он на меня напал. Ну, понятно, испугался ребенок. Прямо так сюда и телепортировались — он мне глаза выцарапать пытается, а я его держу за шиворот. Еле убедил, что все в порядке, и никто ему вреда не причинит. Хороший мальчик. Маг-словесник. Пока он завтракал, мы пообщались немного. Они с Андизаром уже несколько лет путешествуют. Вайрус говорит, что им так нравится, а я полагаю, им просто податься некуда. Как думаешь, Лин, отцу не нужен еще один придворный маг? А Вайруса можно было бы в ученики к Саффе.

— Это надо у Валя и Саффы спрашивать. Ну что, отдыхать будешь или возьмем вина и… пойдем в арсенал стрелы заряжать?

— Ты будешь заряжать, а я подай-принеси и поговорить? — усмехнулся Шеоннель. — Ну, пойдем. Скоро полдень. Отец стрелы ждет.

* * *

Пора надевать доспехи. Они в моей палатке, которую сейчас занимают князь и Дуська.

— Вальдор, что случилось? — спрашивает Терин. Он все еще в постели. Вставать ему рано, но вот живо интересоваться происходящим — нет.

— Войска Дафура тронулись с места. Разведчики докладывают, что с ними не менее двадцати эльфийских магов. И три роты лучников. Тоже эльфийских.

— Плохо, — задумчиво комментирует князь.

— В курсе, — отзываюсь я.

— Выводи людей из лагеря. Против магов мы здесь как в ловушке.

— Уже вывожу.

— Все по плану. Не забудь.

Он меня раздражает.

— Да, помню я!

— Вальдор, — вдруг после двухминутного раздумья, во время которого я пытаюсь сообразить, кого бы позвать на помощь, потому что эту груду металла я сам на себя не нацеплю, Терин вдруг заявляет. — Я должен быть там.

— Хрен, — лаконично отзываюсь я.

— Вальдор, ты один не справишься.

Поворачиваюсь к болезному этому и рычу:

— Терин, хватит считать себя пупом вселенной! Мне не нужен там калека, о котором я должен заботиться! Лежи здесь молча, или я вообще велю отправить тебя в Зулкибар.

— Отлично! Тогда я телепортируюсь сам.

— Валяй! Телепортируйся! Угробь себя, Кардагола, Кира и еще порядка двухсот человек! Давай, Терин! Ради возможности увидеть ровно две секунды боя ты просто обязан переместиться! А после этого Кардагол сдохнет и ты вместе с ним! Да, что это такое?! Кто-нибудь мне поможет или нет?!

Идиотизм, конечно, но ординарцем я так и не обзавелся.

— Что ты орешь? — интересуется входящая в палатку Дульсинея.

— Доспехи не могу надеть, — продолжаю рычать я.

Дуся поднимает брови и неуверенно проговаривает.

— Я помогу, если ты скажешь, как.

Далее с помощью Дуськи и какой-то матери мне удается все же и подкольчужник зашнуровать, и кольчугу застегнуть и даже латы нагрудные привесить. Стою и чувствую себя дубом. Все же, эта амуниция достаточно тяжела. Слишком уж я расслабился в последние годы. Я, конечно, тренировался, но не так часто, как следовало.

— Так, — говорю, — теперь наголенники.

Дуся с ворчанием опускается на пол и там, комментируя происходящее нецензурными словами, застегивает пряжки на ремнях.

— Ты на коня-то в этом влезть сможешь, вояка хренов? — интересуется она, когда мне остается надеть только шлем.

И вот тут я понимаю, что хренов вояка — это обо мне. Потому что коня-то у меня и нет.

Терин видит мои округлившиеся глаза и ехидным таким тоном сообщает:

— Конь генерала Кирдыка сейчас без хозяина. Думаю, Кир не обидится, если Вы, Ваше величество, воспользуетесь его имуществом.

— Терин… — начинаю было я.

— Вальдор. Я серьезно. Это боевой жеребец. Но он достаточно спокоен и послушен. И привык носить на себе большой вес. Кир тоже сражается в доспехах. Вели подготовить Ворона. И, Валь, только не лезь в битву!

— Спасибо, — бормочу я, иду к выходу от палатки, но успеваю услышать тихое териново:

— Дуся, душа моя, я и для тебя подготовил кольчугу. Надень, пожалуйста.

Нет уж, дуськины вопли на эту тему я выслушивать не собираюсь. Пойду-ка я лучше конюшего найду.

* * *

Ну, мне, конечно, приятно, что Терин для меня кольчугу приготовил, да только я ее не надену, если она мне не к лицу будет. Но кольчуга оказалась довольно симпатичная. Мелкие металлические звенья, в которые аккуратно вплетены заклинания от всего от чего только можно — начиная с обыкновенной не магической стрелы и заканчивая «ядовитыми сетями». Понятно, что Терин ее не сегодня сделал и даже не вчера. У него на такое просто сил не хватило бы в его нынешнем состоянии. Значит, предполагал, что может вот так сложиться? Или просто догадывался, что в один прекрасный день я закапризничаю и захочу принять участие в бою?

— Какой ты у меня, Теринчик, — я не договорила, сочла более разумным не на слова тратиться, а наградить своего супруга долгим поцелуем. Заслужил.

Но вот когда он предложил мне также и шлем надеть, я взбунтовалась. Не надену я этот котелок на голову! Мне вообще круглые шапки не к лицу (не вижу разницы между шлемом и шапкой).

— Теринчик, а ты не сдурел ли, радость моя? — рявкнула я, рассерженно потрясая этим самым шлемом перед носом своего некроманта, — или это с твоей стороны такой тактический ход — напугать до усрачки моим видом солдат противника? Так мож мне проще в браказяку какую-нибудь превратиться, а? Чего уж на дурацкие шлемики размениваться?

— Дульсинея, этот, как Вы выразились, дурацкий шлемик, еще Мерлин Первый зачаровывал от ментальных атак.

— Да? А вот я спрошу у Саффы, насколько этот типчик был силен в подобных заклинаниях! Тоже мне, защита от ментальных атак! Будто я сама атаки эти не отобью.

— Хорошо, можете не надевать, — к моему удивлению легко согласился Терин, — мне будет очень жаль, если с Вами что-нибудь случится.

— А то, что я буду народ пугать в этой вот кастрюле, тебе не жаль? — проворчала я.

Ну, вот как отказать ему? Волнуется же лежит. И я представляю, как ему сейчас не по себе оттого, что он сам в этой битве участвовать не может и меня, в случае чего, не защитит и… и вообще, ну что, с меня убудет, если я эту штуку надену? Буду страшная ходить, и пусть меня все боятся!

— Надо в следующий раз перьями эту кастрюлю украсить, что ли, — пробормотала я и нахлобучила шлем на голову.

— Спасибо, Дуся.

— А ты смотри у меня! Чтобы лежал тут и не агу! Ясно?

— Как скажешь, — серьезно отвечал Терин. Ну да, конечно, будто я не заметила, что у него уголки губ приподнялись. А что я такого смешного сказала?

— Не скучай тут без меня. Вот тебе, кстати, на всякий случай, амулет перемещения. Если вдруг что, не геройствуй, немедленно активируй. Окажешься в Зулкибаре, в покоях Лина.

— Это твоя идея?

— Ну, моя, — я одарила его грозным взглядом, — а ты что думал, я тебя тут совсем беспомощного оставлю? Мало ли как сложится, вдруг сюда арвалийцы прорвутся, а ты тут лежишь чуть тепленький, убивай — не хочу!

— Дульсинея, я о телепортации в покои нашего сына спрашивал. Мне не хотелось бы переместиться туда в тот момент, когда он с очередной дамой будет.

— Теринчик, не говори глупости! Идея с точкой возврата Лину принадлежит, он, между прочим, тоже за тебя волнуется!

— Ну, если Лин в курсе.

— В курсе, в курсе, — заверила я. — Пойду я. У меня еще дел по горло. Вот найти себе лошадь, например.

— Лучше бы попросила Иксиона…

— У него ужасный… нет, отвратительный галоп! Ты хочешь, чтобы я себе всю задницу отбила?

— Ну что ты, такую прекрасную задницу беречь надо, — устало проговорил Терин, — Твоя Зайка здесь.

Зайка это моя лошадь. Удивительно умная и послушная животинка. Одним словом, Зайка — белая и пушистая. Но каким образом она в лагере очутилась?

— Терин, это как это? Зайка же в Эрраде осталась! А, понятно! Вы с Кардаголом прихватили ее во время одной из своих вылазок? Молодцы какие, а я-то думала у вас ума хватило только реактивы алхимические из твоей лаборатории потырить. Вот за что я тебя, Теринчик, люблю так это за то, что ты умеешь делать приятные сюрпризы.

Я чмокнула своего супруга в щечку и поспешила покинуть палатку.