Глава 1

Лин

Очнулся я на кровати Кардагола. К счастью, этого «котика» там не было. Ну, понятно, накачал из меня энергии и в бега ударился. А я вот лежу тут один, никому не нужный.

Будто в ответ на такие мои мысли, раздалось писклявое «мяу», и на кровать запрыгнул черный котенок. Ага, понятно. Не один я. Компания у меня есть. В виде отпрыска васькиного.

— Чего тебе? — буркнул я, — где мать твоя Василиса шляется? Брысь отсюда, морда усатая!

Но морда усатая уходить не собиралась. Улеглась у меня на груди, поджав лапки, и заглянула в глаза. Я в ответ нахмурился, но не выдержал и заулыбался. Эта черная морда, с голубыми глазами и белыми усами была такой серьезной и насупленной, что невозможно было не развеселиться.

— Кот, вали отсюда, я тебе не подушка, нечего на мне разлеживаться!

«Кошка».

— Чего? — я чуть с кровати не слетел, когда понял, что это чудище со мной разговаривает, — Эй, кис, мне не нужно магическое животное, я это… безответственный. Вот!

«А мне маг не нужен. Я это… ленивая. Вот!» — передразнило наглое животное.

— Значит, мы поняли друг друга. А теперь вали отсюда, — предложил я и сел.

Кошка скатилась мне на колени, возмущенно фыркнула и по-хозяйски запрыгнула на плечо.

— Это еще что за нахрен? — возмутился я.

«Говорю же — ленивая я. Отнеси меня к маме».

— А хрен тебе по всей морде!

— Лин, ты что кричишь? Приснилось что? — в спальню заглянула Саффа.

— Да вот, прицепилась ко мне животина, — пожаловался я, дергая плечом и пытаясь стряхнуть котенка.

— Наверное, она хочет, чтобы ты был ее магом? — предположила Саффа.

«А фиг вам! Не нужен мне никакой маг, я сама по себе!» — заявила кошечка.

Саффа вздрогнула и огляделась.

«Что по сторонам смотришь? Это я с тобой говорю».

— Лин, это кошка сказала или я сошла с ума?

— Ты ее тоже слышишь? — удивился я. — Странная киска. Некоторые маги своих собственных животных не слышат до совершения обряда инициации. А эта готова со всеми общаться.

«Не надо мне никаких обрядов. И я не „эта“. Можешь звать меня Кошкой».

— Ага, понятно, кошка по имени Кошка. Здорово, — пробормотал я, — и что нам с тобой делать?

«Отнеси меня к маме, а там посмотрим» — важно сообщила эта наглая морда.

— Она забавная, — решила Саффа.

— Хочешь, подарю? — оживился я.

«Я не твоя собственность!» — возмутилась Кошка.

— Ты котенок кота моих родителей, значит моя!

«Папа не является собственностью твоих родителей, следовательно, я не твоя, и дарить ты меня не имеешь права».

— У ребенка железная логика, — заметила Саффа, — где твоя мама, малышка? Куда тебя отнести?

«Вот это другой разговор! — обрадовалась Кошка и в один прыжок перелетела с моего плеча на руки к Саффе. — Так и быть, я пока здесь посижу, успеем еще к маме. А ты гладь меня, гладь, не стесняйся».

— Ничего не понимаю, — проворчал я и, наконец, додумался спросить, — долго я в отключке был? И куда смылся наш коварный Кардагол?

— Минут двадцать ты точно пролежал. Где Кардагол, не знаю. Я его просила за тобой присмотреть, а он сбежал, — Саффа нахмурилась, — ничего нельзя ему доверить! Вот обещал не предлагать тебе этот ритуал, а сам…

— Да, ладно, подумаешь, вырубило меня ненадолго, — отмахнулся я. — Надеюсь, нашему маньяку-завоевателю никто не сказал, что идет сражение, и он не ринулся туда?

— Сражение уже закончено… я так думаю. Ты же помнишь, как пришел Юсар и сказал, что на площади перед дворцом народ шумит?

— Еще бы! И ты сразу как подстреленная помчалась к Иоханне.

— Я должна ее охранять. Но она почему-то так не считает. Даже не позволила пугнуть эту толпу каким-нибудь простеньким атакующим.

— А ты знаешь простенькие? — совершенно натурально удивился я.

— Ты не поверишь, Эрраде, но да, знаю. И я почти убедила Ханну, что надо по этим бунтовщикам ударить, но в этот момент на крыльце появились Мерлин с Иксионом и вроде бы Дуся с ними, я не успела толком разглядеть, Ханна велела мне идти сюда, проверить как ты.

Добрая какая блонда моя! Велела ей проверить. А сама Саффа, конечно же, не догадалась, что необходимо окружить меня заботой.

— Плохо мне, умираю, — пожаловался я, сделав как можно более несчастное лицо.

— Да? А еще недавно орал на малышку совсем как живой, — заметила Саффа и присела на кровать, поглаживая притихшую Кошку.

— Плохо-плохо, даже не сомневайся, — заверил я.

— Ну, в таком случае ложись, отдыхай, а я пойду.

— Нет, так нечестно! Не хочешь поинтересоваться, что нужно сделать для того, чтобы мне стало лучше?

— И что же нужно сделать? Поцеловать тебя, наверно?

— Нет, не угадала.

— Судя по твоей ухмылке, Эрраде, я догадываюсь, что ты хочешь! — прошипела Саффа, вскочив с кровати.

— Что за грязные мысли тебе в голову пришли, птичка моя? Я вот ни о чем таком не думал.

— Так я тебе и поверила!

— А придется.

— Ладно. И о чем же ты думал? Что я должна сделать, чтобы ты, наконец, отстал от меня?

— Скажи, что выйдешь за меня замуж.

— Ты придурок несчастный! Нашел, о чем думать, когда…

— Да-да! Ключевое слово в этой фразе — несчастный! — перебил я. — Я именно такой! Меня не любит девушка моей мечты!

— Ты сам эту девушку до белого каления довел!

— А эта девушка, между прочим, тоже хороша!

— Да ладно, Лин, тебе же понравилось. Я помню.

— А вот не надо так ухмыляться при этом! — возмутился я, — мне, может быть, и понравилось, но все равно ты была неправа! Могла бы что-нибудь попроще использовать. Мне бы и «шепота нежности» хватило, чтобы голову потерять.

— Лин.

— Что?

— Я в те годы только одно приворотное знала — меня мама научила… и попробуй только заржать!

— Так вроде не с чего ржать-то. Получается, ты только вот это и знаешь?

— Хорошей бы я была придворной волшебницей! — фыркнула Саффа, — теперь мне все приворотные известны. Они же относятся к разряду опасных заклинаний, которые могут применить к особам королевской крови. Я должна их знать.

— О, так выходит, ты теперь стала еще опаснее, чем раньше?

— Точно. Так что прячься быстрее.

— Под одеяло?

— Лучше под кровать, одеяло не поможет, — серьезно посоветовала Саффа.

— А у тебя там не пыльно?

— Вот заодно и проверишь.

— Как-нибудь в другой раз, ладно? Ты не ответила на мой вопрос.

— На который?

— На тот самый. Насчет осени.

— Далась тебе эта осень!

— Не хочешь осенью, давай завтра.

— А может быть, лучше сегодня? Что тянуть-то?

— Я согласен!

— Сумасшедший! Лучше дождемся осени, как планировали. Все, я пошла.

Вот так. Я, наконец-то, помирился с волшебницей моей мечты, она снова согласна стать моей женой и… она сбежала! Что ж и мне нет повода задерживаться здесь. Тем более, раз мать с дедом вернулись, значит, сражение закончилось. Не хотелось бы пропустить последние новости.

Я встал, привел себя в порядок и покинул помещение обычным путем — то есть через дверь. Я ж понятия не имел, где сейчас Ханна, и разогнали ли мать с дедом возмущенную толпу (окна у Саффы выходят в сад, и посмотреть я не мог).

Вышел я из ее покоев в коридор и нос к носу столкнулся с Каро.

— А, ты-то мне и нужен! — обрадовался я.

— Что ты здесь делаешь? — не обрадовался Каро.

— Ты же начальник Тайного сыска, следовательно, должен знать, что во дворце происходит, и что я здесь делаю. Или тебе еще не доложили? Ну, хотя бы о том, что на площади народ бунтует, ты знаешь?

— Народ уже не бунтует, — Каро даже не огрызнулся, серьезный такой весь, — Его величество погиб. Все собрались в тронном зале.

— Какое такое величество? — растерялся я.

— Вальдор.

— Ёптыть!

Не самая лучшая реакция на известие о смерти человека, который мне почти как отец, но ничего более подобающего мне в тот момент на ум не пришло. Ругнувшись, я телепортировался в тронный зал.

Вальдор

Очень не хочется открывать глаза. То, что я чувствую — это не усталость. Это… Я не знаю таких слов. Мне просто хочется слиться с землей и раствориться в ней, чтобы эта сумасшедшая тяжесть ушла. И боль тоже. Потому что болит у меня все. Где-то тянет, где-то пульсирует, где-то она возникает резко, как от укола, где-то медленно нарастает. В какой-то момент не могу удержать стон, и глаза почему-то распахиваются сами собой. Очень хочется пить.

Вижу усталое, небритое лицо Мерлина.

— Ну что, король, жить будешь! — заявляет он, делая попытку улыбнуться. Ухмылка у него получается кривая и страшная.

— Спасибо, — шепчу я.

— У меня для тебя несколько разных новостей. Считать я их не буду. Выложу в произвольном порядке. Слушаешь меня?

— Да.

— Во-первых, мы отступили с поля боя. Во-вторых, они тоже отошли. В-третьих, судя по тому, как зятек мой дорогой резво поскакал к своим любимым солдатикам, Кардаголу лучше и он, возможно, скоро вернется. Эй, Валь, ты меня слышишь?

Перед глазами все плывет и шатается, но когда я их закрываю, ощущение качки только усиливается. Впрочем, пощечина возвращает меня на землю.

— Не вздумай, — рычит Мерлин, — не вздумай уплывать. Тебе сейчас нельзя. Воды дать?

— Да.

Мерлин осторожно приподнимает мою голову, чувствую, как в рот мне льется холодная жидкость. Как вкусно.

— Все-все! Больше тебе пока нельзя. Так вот, слушай дальше. Пока ты тут воевал, в Зулкибаре народ начал волноваться. Хотят тебя обратно. Ты меня слушаешь?

— Да, слушаю.

— Так что ты подумай, что с этим делать. Боюсь, детишки не справятся.

Вот я его, вроде бы слышу, но сказать, что понимаю, значит, солгать. С трудом удерживаю себя в сознании, но на осознание меня уже не хватает. Пытаюсь осмыслить не сказанное, а лишь то, как я здесь оказался. Почему-то именно это меня сейчас волнует.

— Кто меня спас? — спрашиваю шепотом, вынуждая волшебника наклониться ко мне еще ниже.

— Иксион! Кто еще? Он тебя вывез с поля боя и притащил сюда.

— Позови.

— Прямо сейчас?

— Да.

— Подожди, я еще не все тебе сказал! Я вот подумал, что если тебе сейчас умереть, а Валь? Тебе все равно в ближайшие дни двигаться нельзя. Я бы тебя усыпил, мы бы в склепике тебя аккуратно положили. А потом я всегда могу сказать, что мол, что вы хотите от старика? Пьяный был, ошибся. Как тебе такая идея, Вальдор? Ну, чтобы в Зулкибаре все стихло, а?

— Иксиона позови…

— Вальдор, ты мне не ответил!

Что он от меня хочет? Не понимаю.

— Вальдор, это сейчас нужно решить, пока ты снова не отключился! Слышишь меня? Хорошо?

— Да.

— Ты согласен?

— Да.

Отвечаю, лишь бы он от меня отстал.

И как-то сразу передо мной возникает кентавр. Он опускается на колени, так что его голова становится почти вровень с моей.

— Спасибо, — говорю.

— Ну что же Вы, — начинает причитать Иксион, — зачем же Вы так в бой? Я же волновался. Я же боялся, что не успею. А как Вы с ним…

— Спасибо, Иксион.

Слова приходится выдавливать, потому что сил нет, все опять плывет, и даже герцога я сейчас вижу с трудом. Лишь снова повторяю:

— Спасибо.

Закрываю глаза и слышу:

— Король Вальдор умер!

И даже успеваю удивиться напоследок. А еще, кажется, обрадоваться.

 

Глава 2

Дульсинея

Вот так вот — король умер, да здравствует король… то есть, королева Иоханна. Надеюсь, она не очень огорчится, когда узнает, что ее папа умер.

— Дед, а что мы Ханне скажем? — спросила я.

— Правду скажем, что же еще? — невозмутимо изрек Мерлин. — Она у нас девочка беременная, чувствительная, и лгать ей не следует. А сейчас, Дуська, начинай выть. Да, погромче! У тебя только что старый друг скончался от ран! Иксион… кхм… ну ты тоже что-нибудь изобрази.

Кентавр недоуменно приподнял бровь и гордо мотнул головой. Это типа что? Типа «мачо не плачут»? Ну-ну.

Пришлось мне отдуваться за всех. Если честно, умри Валь по-настоящему, я бы так не голосила. Нет, не потому, что мне плевать на него, а потому, что в серьезных ситуациях я так не верещу. А тут я постаралась на славу, пугая наших солдат, ну и шпионов заодно. Если, конечно, они были в лагере.

— Аааа, на кого же ты меня покинул? Ой, Вальдорушка, друг ты мой самый наилучшайший! Оооо, как же я без тебя жить буду? Ыыыыы, что я жене твоей скажу? Аааа! Ууууу! Оооооо….

Иксион на всякий случай отошел от меня подальше. Дед притащил откуда-то гроб и переложил туда Вальдора, который вообще не двигался и вел себя как самый настоящий мертвец. Уложил его дед ровненько — руки по швам, как принято в этом мире, но я, всхлипывая от смеха (для посторонних слушателей это сошло за слезы), сложила руки «покойного» на груди (всхлипы перешли в похрюкивание), вынула из подсвечника свечу и вставила ему между пальцев. Вот теперь на мой скромный взгляд это был самый, что ни на есть настоящий мертвец.

— Что это ты, внученька, делаешь? — растерялся Мерлин.

— Думаю, куда бы ему еще одну свечу воткнуть, — пробормотала я, не к месту вспомнив старый иномирский анекдот.

Свеча, которую я так тщательно втиснула между вальдоровых пальцев, начала заваливаться на бок.

— Ну вот, полный нестояк! — скорбно прокомментировала я.

— Дульсинея, прекратите издеваться над телом нашего друга Вальдора, — это сказал Терин, входя в палатку. Серьезно так сказал, но я видела, что у него в глазах черти пляшут.

— Это я типа в шоке, и сама не ведаю что творю, — пояснила я и принялась поправлять вальдоровы волосы. Так, проборчик посередине, потом прилизать, как следует, и получился у нас такой миленький пай-мальчик.

Но мои изуверские планы так и остались невыполненными. Терин бережно взял меня под локоток и отвел в сторону. Иксион бросил в мою сторону зверский взгляд, выбросил из гроба свечу, поправил Вальдору прическу и отступил. Мерлин что-то буркнул (надо полагать, выругался в мой адрес) и принялся размахивать ботинком. Ой, только бы не перестарался, и Валю по носу не заехал!

От стараний деда на «покойничке» появились погребальные одежды, а голову украсил красивенький такой венец. Я хотела потрогать, но Терин меня не отпускал, пока над гробом не вырос прозрачный купол.

Ну вот, теперь у нас имеется в наличии не какой-то там мертвый король, а самая настоящая спящая красавица. То есть красавец. Правда гроб не хрустальный, а самый обыкновенный — деревянный, окованный сверху золотом и серебром. И еще вот крышка эта волшебная на нем. Надо полагать прозрачной дед ее сделал для того, чтобы никто не сомневался, что в гробу именно Валь лежит, но при этом ни у кого не возникло желания потыкать в него пальцем, чтобы убедиться, что он действительно мертв.

— Ну вот, теперь самое время отправляться в Зулкибар, — заявил дед.

— Мы что прямо сегодня, на ночь глядя Ханну новостями «порадуем»? Может быть, дадим девочке выспаться? — предложила я.

— Как раз таки сегодня девочка не выспится, если мы не поторопимся, — возразил Мерлин, — у нее в государстве бунт образовался. Я туда с поля боя переместился, чтобы обстановку проверить. И правильно сделал! Народ на дворцовой площади собрался, шумит и требует Вальдора обратно на трон. Самое время предъявить людям тело, пока они не начали камни в окна кидать или что похуже.

— Это как это бунт? — обалдела я. — Нет, ну я понимаю, Валя в стране любили, но Ханна не сделала ничего плохого, с чего бы людям ее в штыки воспринимать?

— Наверно, подданные ОЧЕНЬ сильно любят Вальдора? — предположил Иксион.

— Икси! Это же надо, чтобы они все Валя любили до одури! Иначе у них не хватило бы смелости, наглости и воображения устроить такое безобразие. Ты как будто с луны упал, не знаешь, каким образом бунты подавляются. В нашем случае дело вовсе не в большой любви народа к королю. Это просто кто-то людей подбивает и очень умело. Вот, они даже не задумываются, что их там перебьют к чертовой бабушке, чтобы митинговать неповадно было!

— Перебьют, — ворчливо подтвердил дед, — если мы не поспешим предъявить тело. Они хотят Вальдора? Будет им Вальдор. Геройски погибший в бою, героический король.

— Дед, мне кажется этот бунт чья-то умелая провокация. Иоханна не вводила никаких новшеств в королевстве, и у людей нет причин восставать против нее. Как бы они ни любили Вальдора, смена власти простой народ интересует только тогда, когда эта власть начинает притеснять высокими налогами и прочими неприятностями… Ну, что вы так на меня уставились? В мире, где я выросла, перевороты всякие почти всегда по этой причине случались. Можно подумать здесь иначе!

— Везде так, — оскалился Иксион.

— Что, пробовал повысить налоги? — ехидно поинтересовался дед.

— Нет, «прочие неприятности» пробовал, — проворчал кентавр и пожаловался, — меня чуть не сместили с должности за введение моды на украшательство копыт стразами.

— Жаль, что тебя за это не убили, онанист-затейник! — припечатал дед. — Я, когда год назад, такое чудо со стразами в горах увидел, думал все! Пришла ко мне белая горячка!

— Вам бы пить поменьше, уважаемый, — заметил Терин и поторопил, — отправляйтесь, не стоит тянуть. Дульсинея, ты тоже с ними иди.

— А ты?

— Я достаточно хорошо себя чувствую, чтобы принять командование. Правда, колдовать, пока не рискну.

— Тогда я быстренько посмотрю, что там, в Зулкибаре, делается, и назад вернусь, — решила я.

— Если Юсар разрешит, прихвати с собой Кира.

— Ага, а тебе вставать и бегать по лагерю кто разрешал? — возмутилась я. — Кира значит оставить отдыхать, если Юсар не велит, а ты будешь тут, как безмолвный ослик, пахать за троих?

— Я похож на ослика? — с прямо-таки исследовательским интересом, спросил Терин.

— На упрямого осла похож. Иногда, — буркнула я.

А потом мы торжественно переместились в Зулкибар. Прямо на крыльцо парадного входа, перед которым простиралась дворцовая площадь, где собственно и собралась толпа митингующих. Наше появление привело ряды орущих граждан в смущенное молчание.

— Товарищи люди, — официальным тоном начала я и смахнула несуществующую слезинку, — час назад Его величество Вальдор героически пал в бою, сражаясь против арвалийских захватчиков. Расходитесь по домам, нечего здесь толпиться. Вот лучше помяните, как следует вашего короля. За счет казны.

Тут толпа ожила. Я думала сейчас большая часть разбежится по кабакам, поминать покойничка. Кто бы отказался, за чужой-то счет? Но нет. Зулкибарцы оказались к халяве более стойкими, чем я предполагала. Раздались нервные выкрики на тему: «мы не верим, что в этом ящике Вальдор».

Мерлин, который все это время держал гроб левитирующим в полуметре над мраморной поверхностью крыльца, возмущенно насупил брови и рявкнул:

— Это кто у нас такой неверующий? Ну-ка, подходите сюда, смотрите сами, кто в гробу лежит!

— А ты, маг, мож иллюзию наложил, откуда нам знать?

— А вот мы своего мага смотреть пошлем!

— Лучше двух!

— Нет трех!

— Пусть все десять идут!

В итоге из толпы буквально выпихнули двух толстеньких теток и восьмерых мужичков разного возраста и комплекции. Ага, маги. Как я понимаю, не самого высокого ранга, зарабатывающие на жизнь всяким мелким колдовством, типа сделать «ветерок» богатой даме, чтобы та волосы просушила, или нагреть воду в ванне (той же богатой даме, допустим).

И вот эта отважная десятка приблизилась к гробу. Они долго и тщательно разглядывали самого Вальдора, изучали гроб и его крышку и, наконец, пришли к выводу, что тело, действительно, королевское, а на прозрачную крышку волшебство наложено для того, чтобы то самое тело подольше сохранилось в потребном виде.

— Расходитесь, — в очередной раз повторила я, — вы и так бедную девочку напугали, а ей еще предстоит узнать о смерти отца.

Люди начали неохотно расходиться. Мы не стали дожидаться, пока площадь окончательно опустеет, и телепортировались в тронный зал.

Лин

Ханна плакала. Рядом с ней маячил Кир. Надо же, как быстро ожил! Саффа тоже была рядом с принцессой (то есть с королевой). Серьезная и сосредоточенная. Ну, понятно, охраняет. Ведь здесь не только придворные зулкибарские собраться успели (хорошо хоть не в полном составе), но и эльфы в количестве семи штук. И как наглости хватило сюда явиться, в то время как Альпердолион сражается на стороне Арвалии и еще неизвестно, не эльф ли прикончил нашего Вальдора?

Мать моя серьезная (даже чересчур), и Иксион рядом с ней весь из себя суровый такой. Ну, и дед, в этом своем плаще похожий на черную моль, по залу передвигался, периодически останавливаясь и вступая с кем-нибудь в разговор. А в гробу с прозрачной крышкой, установленном в центре зала, лежал Вальдор. Мертвый.

Кто-то опустил руку мне на плечо, я подскочил как ужаленный и развернулся. Смотрю, Иксион надо мной возвышается. И когда подкрасться успел? Да еще так тихо, при его-то копытах!

— Разговор есть. Конфиденциальный.

Надо же. Конфиденциальный разговор у него. Но что-то не хочется мне сейчас с ним общаться.

— На потом нельзя отложить? Не до того. Сам видишь, что творится.

— Речь пойдет как раз о происходящем, — объяснил кентавр.

Я не успел придумать, как бы полюбезнее послать это чудо копытное с его разговорами, потому что дверь как-то чересчур резко распахнулась, и в зал вошли Пардок с Брианной в сопровождении отряда из десяти гномов во главе с Горнорылом, и мне стало не до Иксиона. Я же не знаю, что теперь, когда Вальдор мертв, на уме у гномов и их любимчика Пардока. Поэтому я, на всякий случай, переместился поближе к Иоханне. Саффа в качестве охраны — это серьезно, но мало ли что — вдруг моя помощь понадобится? Брианна на эти мои действия сокрушенно покачала головой и поднесла к глазам кружевной платочек. Интересно, а Аннет, которая прячется в своих покоях с тех пор, как в связи с ранением Кардагола утратила молодость, кто-нибудь сказал, что Вальдор умер? Или про нее как всегда забыли?

Иоханна спокойно наблюдала за приближением делегации, состоящей из гномов, Брианны и Пардока. Они остановились в двух шагах от нее, и… нет, все-таки Пардок — умный мальчик! Он опустился на одно колено и поклялся в верности зулкибарской королеве Иоханне, заодно поставив общественность в известность о том, что от претензий на престол отказывается и просит исключить его из списка наследников.

Потом вперед выступил Горнорыл и заверил Иоханну, что все договоры, заключенные между общиной гномов Зулкибара и королем Вальдором остаются в силе, и ненавязчиво намекнул, что надо бы обсудить подробности поставки кое-какого вооружения, о котором была устная договоренность с так не вовремя почившим Вальдором. Соболезнования гном не выразил, это у них не принято. Отвесил Ханне поклон и отошел в сторонку.

Принцесса, то есть теперь уже королева, окинула зал ничего не выражающим взглядом и, наверно, собралась что-то торжественное сказать.

Но тут Кир вдруг побледнел и пошатнулся. В ту же секунду рядом с нами появился Юсар, подхватил генерала под локоть и исчез вместе с ним, выпалив скороговоркой:

— Кардаголу плохо. Он у Саффы.

— Кардагол! — Иоханна явно загорелась какой-то идеей, и, вцепившись одной рукой в меня, а второй в Саффу, прошипела, — быстро, к нему!

— Ханна! Ханна, подожди! — мать, как обычно, не соблюдая правил этикета, заорала на весь зал, но Иоханна ждать ее не собиралась.

— Быстрее!

Ну, быстрее, так быстрее. Телепортировал я нас всех к Саффе в покои, а там такая картина — Кардагол чуть живой на кровати валяется, рядом на подушке взволнованная Василиса сидит, в кресле Кир полулежит, тоже чуть тепленький.

Юсар Кардагола чем-то поил. Наверно, каким-нибудь из саффиных целебных отваров. Я заметил — чем противнее на вкус саффино зелье, тем оно полезнее. Кардагол глотал эту гадость, морщился, но продолжал отважно пить.

— Ты что натворил? — набросился я на него, — почему опять полудохлый сделался? Ханна, ну ты посмотри на него! Я с ним целый час за ручки держался, чтобы он в форму пришел, а он вон чего! Ты что, думаешь, я тебе позволю повторить?

— Не знаю о чем речь, — вмешалась Иоханна, — но ты позволишь, как миленький, потому что Кардагол мне нужен в полном здравии и быстро!

— Что это ты, блонда, такое задумала? — поинтересовался я, но, королева наша мой вопрос проигнорировала и обратилась к Повелителю времени:

— Когда ты будешь в состоянии полноценно колдовать?

— Не сегодня, — отвечал он и покосился на меня, — если только Лин не согласится…

— Не согласится! — перебила Саффа, — хватит с тебя! Он тебе помог, чтобы ты восстанавливался, а ты что сделал? Помчался куда-то, все силы истратил… Где тебя носило? Откуда ты явился такой истощенный? По девкам своим пробежался?

— Шептунья, а ты, оказывается, умеешь быть сварливой теткой, — поддел Кардагол, — зайчик, ты уверен, что хочешь на ней жениться?

— Нет, я передумал и женюсь на тебе, котик, — огрызнулся я.

— Так, господа, мне не до шуток! — прорычала Иоханна, — Лин, если понадобится, ты поможешь Кардаголу ускорить выздоровление. И не спорь со мной! Эрраде должны мне! Отец погиб в вашей войне!

— Ханна, ты чего?

Вот не ожидал, что эта королева новоявленная так заговорит. Должны мы ей. Ну да. Еще пусть посчитает, сколько средств ушло на оплату и содержание армии, и предъявит счет.

— Кардагол, ты оживишь Вальдора!

Она не просила, а требовала.

— Увы, Ваше величество, — с усмешкой отозвался Кардагол, — но я этого сделать не могу.

— Я подожду, пока ты восстановишь силы, — терпеливо процедила Ханна.

— К сожалению, это не поможет.

— Ты шутить изволишь? — блонда нахмурилась, — на твоем счету около двух сотен воскрешенных и ты поддерживаешь их жизнь, даже находясь в таком состоянии! И при этом ты отказываешься вернуть моего отца, который погиб в этой вашей идиотской войне!

— Принцесса… то есть королева, я бы с радостью вернул Вальдора, если бы мог. Но я не могу.

— Что?!

— Это как это?

— Отец?

— Кардагол!

Не знаю как остальные, а я от заявления Кардагола прифигел неслабо. То ли лжет он, то ли сейчас тайну страшную откроет о своей некомпетентности. Юсар же молча покачал головой, выражая, таким образом, свое неодобрение и исчез, так как больше его присутствие здесь не требовалось.

— Зачем ты лжешь? — прошипела Саффа.

— Объяснись, — потребовала Ханна.

И родственничек мой недоделанный объяснился. Оказывается, он в своей жизни всего двух человек оживил — Кира и отца моего. И вышло это у него по двум причинам. Во-первых, большое желание видеть их живыми. С Киром понятно — это его сын и, само собой, он желал его вернуть. В случае с моим отцом Кардагол хотел, чтобы он жил, потому что это был его единственный шанс выбраться из Нижнего мира. Ну и вторая причина — это кровное родство, будь оно неладно!

— Я не верю! — прорычала Ханна, — как же остальные? Твои соратники, которые сейчас в плену у Дафура? Скажешь, что они мне приснились?

— Наверно они нам всем приснились, — фыркнула Саффа.

— Ага, массовая галлюцинация, — добавил я.

— Не совсем, — серьезно возразил Кардагол. — Эти люди ненастоящие.

При этих словах Кир приподнялся в кресле, и глаза его удивленно расширились. То ли полковник не верит в то, что говорит его папаша, то ли поверил и теперь пытается сообразить, как это он за все время пребывания в Нижнем мире не заметил, что его окружают ненастоящие люди? А кстати, кто, если не люди? Не поднятые мертвецы, это точно. Будь так, я бы сразу это разглядел. Да, и не только я. Неужели големы какие-нибудь? Вот допустим, я мог проворонить качественно сделанного голема, но отец точно понял бы, в чем дело!

— И кто же это? — спросила Ханна тихим голосом. Наверно, не знай я ее как облупленную, испугался бы. До того жутко угрожающей стала вдруг блонда моя.

Кардагол оценил опасное настроение королевы и потому без лишних вопросов поведал нам о том, как решил поэкспериментировать с привидениями (наверно, всех в старом замке Эрраде извел). Было это за пару недель до окончания Последней магической войны, и опыт свой Кардагол завершить не успел. Продолжил уже в Нижнем мире, куда его Совет за все заслуги упек. В итоге у него получилось создать неклассических фантомов. Это были не призрачные духи, а совершенно новый вид. Они почти ничем не отличались от людей — к ним можно было прикоснуться, они ели, пили, занимались любовью, и прочими человеческими делами. Каждого фантома Кардагол одарил внешностью и характером одного из своих погибших соратников. То есть это были полные их копии, существующие почти автономно. Какую-то часть энергии они из Кардагола тянули, но также могли черпать силы и из подземных энергетических источников, которых в Нижнем мире достаточно много. Вернув к жизни Кира, Повелитель времени решил не говорить ему, что все остальные люди — не совсем люди. Заботливый такой — опасался за душевную организацию сына. Как же! Вдруг ребенок сойдет с ума, поняв, что его окружают фантомы, а из живых людей только папа присутствует.

— Тогда какого фига ты так рвался спасать из плена фантомов этих? И мать мою на авантюру подбил! — возмутился я.

— А что, было бы лучше, если бы кто-нибудь понял, что они ненастоящие люди? Это же секретный эксперимент, — проворчал Кардагол, — да и привык я к ним. Жаль, что я не наделил их возможностью проходить сквозь стены, как делают классические фантомы. Тогда проблем было бы меньше — сами бы из плена ушли. Впрочем, теперь это неактуально. Я их уничтожил.

— Так вот где ты был! — догадалась Саффа.

— Да, именно так. Я был в Арвалии. Уничтожал свои творения. Теперь, когда их нет, у меня в запасе появилось больше сил. Я скоро восстановлюсь. Но, прости, Ханна, отца твоего я оживить не смогу. Он мне не родственник, и у меня нет веских причин горячо желать его возвращения.

— Когда оживляли Терина, ты велел Дульсинее изо всех сил хотеть видеть его живым, и у тебя получилось, — вспомнила Ханна, — я могла бы…

— Желание Дуси мне очень помогло, но если бы я сам этого не хотел, и не будь мы родственниками, ничего бы не получилось. Мне очень жаль, девочка.

— Ханна! Ну, наконец-то, я тебя нашла!

С таким воплем в спальню ворвалась мать.

 

Глава 3

Дульсинея

Иоханна была очень расстроена. Поначалу даже всплакнула, но потом взяла себя в руки и, ну прямо как Вальдор, маску высокомерную на физиономию нацепила, стоит, соболезнования принимает. Только вот как подойти и потихоньку сказать ей, что все это спектакль для всяких посторонних личностей, а на самом деле Валь живее всех живых? Вокруг придворные толпятся, эльфы эти под ногами путаются. Потом Пардок с Бри в компании гномов нагрянули. И не отведешь девочку в сторонку, чтобы шепнуть ей пару слов. Я терпеливо ждала, когда все эти церемонии закончатся, но Ханна мне все планы порушила. Или Юсар? Кир побледнел и вроде бы в обморок собрался, тут-то Юсар и появился, подхватил его под белы ручки и исчез. Королева наша доморощенная вцепилась в Лина с Саффой и что-то прошипела. Ну, вот зуб даю — сейчас куда-нибудь телепортируются, потом ищи-свищи их!

— Ханна! Ханна, подожди! — заорала я, как всегда забыв, что я княгиня и мне надо вести себя подобающе.

Но Ханна, Лин и Саффа сделали вид, что не слышат, и куда-то переместились. О том, чтобы вычислить, куда именно они отправились, не могло быть и речи — я этого делать не умею и даже пытаться не буду. Что ж, придется поискать их. Не думаю, что они исчезли дальше дворца. Может быть, они у Саффы? Киру вот поплохело и они там его дружно откачивают?

Хотела я туда телепортироваться, проверить, верны ли мои предположения, но тут меня Налиэль под руку подхватил и промурлыкал:

— Княгиня, позвольте Вас на пару слов.

— Не позволю, — кокетливо заявила я, — ты мне не нравишься. Мне больше по душе блондинчики ушастые.

— Шеоннель, например? — проявил смекалку Налиэль.

Вообще-то я хотела поиздеваться над белобрысым Атариэлем, который вертелся тут же неподалеку, но не стала разочаровывать Налиэля и согласно закивала, растянув губы в блаженной улыбке:

— Ага, Шеоннель. Именно так… кстати, где его носит? У него тут папа умер, а он гуляет. Если бы Лина тоже не было, подумала бы, что они в бордель подались.

— Понятно, о каком милом эльфе эти девки лепетали, — пробормотал Налиэль и брезгливо поморщился.

— Какие такие девки? — заинтересовалась я.

— Не важно, княгиня. У меня к Вам разговор имеется. Деловой.

— А ну, если только деловой, — протянула я, состроив физиономию поглупее.

— Насколько мне известно, супруг Ваш сейчас не в форме.

— Ага-ага, он вообще предпочитает неофициальный вид одежды, — радостно откликнулась я.

Эльф растерянно посмотрел на меня. Я два раза хлопнула ресницами, ухмыльнулась и хлопнула в третий раз.

— Дорогая княгиня, я имел в виду, что ему нездоровится.

— А… ну, в общем-то, да. Нездоровится. Вот с тех пор как на мне женился, так все и считают, что он нездоров. На голову, — таинственным шепотом поведала я.

Налиэлю окончательно взгрустнулось. Но он взял себя в руки, натянул на лицо вдохновенную улыбку и попробовал подойти с другой стороны:

— Князь сейчас болен и не встает.

— А это ты зря! — возмутилась я, — все у него встает!

— Пожалуй, я подожду пока ему станет лучше, и переговорю непосредственно с ним, — пробормотал Наливай, окончательно убедившись в отсутствии у меня ума.

— Зачем же? Мы могли бы и без него пообщаться, — проворковала я, прижимаясь к эльфу всеми своими косточками и тиская его ухо. — Или ты предпочитаешь групповуху, шалунишка?

— Нет-нет, простите, я спешу.

Налиэль с трудом отодрал меня от себя и поспешно телепортировался в неизвестном направлении.

— Ну вот, всегда они так, — расстроено пробурчала я и лучезарно улыбнулась Атариэлю. Белобрысый эльф попятился и совершил тщетную попытку затеряться в негустой толпе придворных. Я оценила его старания и не стала преследовать. Тем более что у меня было важное дело — поговорить с Иоханной, которую сначала найти нужно.

Предположения мои подтвердились — она была у Саффы. Возвышалась мрачной статуей над кроватью, где возлежал бледненький Кардагол. Лин и Саффа стояли чуть поодаль, Кир в кресле сидел с обалдевшей физиономией.

— Ханна! Ну, наконец-то, я тебя нашла! — воскликнула я, — танцуй, дорогая, у меня для тебя есть две новости. Хорошая и плохая. С какой начать?

Иоханна смотрела на меня, разве что рот не разинув от удивления. Ну, еще бы! Понять не может девочка, чего это Дуська такая радостная, когда Вальдор мертвый в гробу отдыхает?

— Мам, ты в порядке? — осторожно спросил Лин.

— В порядке, в порядке, — заверила я. — Итак, Ханночка, с какой новости начать?

— Дульсинея, я не понимаю, что на тебя нашло, — холодно проговорила принцесса.

— Ладно, начну с плохой новости, — решила я, — ты, Ханна, ни фига не королева.

— Глупая шутка, — отрезала Иоханна. — Вальдор умер, а ты…

— А это вторая новость! — перебила я, — Вальдор жив.

— Что?

— Жив он. Его смерть инсценирована.

— Сразу не могла сказать?!

Вот не знала я, что Ханна умеет так орать. А потом эта королева несостоявшаяся такое учудила! Она выхватила у меня из рук тапок и резиновой подошвой мне по физиономии хряснула. Три раза. Когда замахнулась для четвертого удара, Лин опомнился и тапок у нее отобрал.

— Если ты как следует подумаешь своей блондинистой головушкой, то догадаешься, что раньше я к тебе подступиться не могла. Вокруг тебя постоянно ошивались то эльфы, то гномы, то придворные эти твои, — пробурчала я, забирая у Лина тапок, — а когда я тебя окликнула, ты притворилась глухой и сбежала. Вообще, спасибо бы сказала, что я тут распинаюсь перед тобой, вместо того, чтобы врезать в ответ.

— Спасибо, Дуся, — на автопилоте брякнула Иоханна и, наконец, повела себя как нормальная женщина, то есть побледнела и потеряла сознание. Прямо на Кардагола повалилась. А тот и рад, жопа озабоченная.

Лин взял принцессу на руки, Кир сообразил, что он ее сейчас телепортирует и схватил его за штанину, чтобы тоже переместиться.

— Юсара позвать не забудьте, мало ли что, — напутствовала я, и эта троица испарилась.

— Дуся, ты мастер преподносить новости, — заметила Саффа, — осторожнее не могла?

— Ну, уж как могла, — я пожала плечами и обратилась к Кардаголу, — а с тобой что опять приключилось? Почему чуть живой валяешься? Если себя не жалко, так пожалел бы тех, чьи жизни от тебя зависят. Вот если с Терином что-то случилось, я с тобой не знаю что сделаю!

— Ничего с твоим Терином не случилось, — проворчал Повелитель времени, — сама же видела, Кир в порядке, даже сознание не потерял. Значит и муж твой тоже в порядке. Не веришь, иди проверь.

— Так и сделаю, — решила я и телепортировалась в лагерь.

Терин был в палатке. Ну, и какого фига он такой весь бледный и с мутным взором сидит за столом, вместо того чтобы лечь?

— Теринчик, радость моя, тебя уложить или ты сам? — проворковала я.

— Не стоит утруждаться. Я как раз собирался, — успокоил он и двинулся к кровати.

Я деликатно «не заметила», что идет этот герой одиночка зигзагами, дождалась, пока он ляжет, и поведала:

— А ко мне с предложениями сегодня приставали.

— Кто?

— Ой, ну со мной-то мог бы и не проявлять свою сказочную сдержанность. Или не сдержанный ты у нас, а хладнокровный все ж таки?

— Тебе больше понравилось бы, если бы я заорал дурным голосом: какая падла посмела приставать к моей жене?

— О, да! Это было бы… необычно, — решила я и присела на край кровати.

— Хорошо, Дульсинея. Какая падла посмела? — сохраняя все тот же нейтральный тон спросил Терин.

Поняв, что большего проявления эмоций от него не дождешься, я честно отвечала:

— Налиэль.

— И что он хотел?

— Терин! Ну, включи воображение!

— Ладно, я его кастрирую. Завтра.

— Ой, прелесть, какая! Ты о чем подумал-то?

— А что, я не то подумал?

— Совсем не то, — заверила я и призналась, — сама не знаю, что этот ушастый от меня хотел. Все намекал на то, что нам надо пообщаться, пока ты не в форме. Кажется, он не знает, что ты уже пришел в себя. Я дуру включила, и он от меня сбежал.

— Зря. Надо было выслушать, что он хочет.

— Хм. Вот об этом я не подумала. Я спешила, мне надо было Ханне сообщить, что Валь жив. Девочке вредно переживать. Но, если тебе так интересно, я могу подойти к Наливаю завтра и спросить, что он хотел.

— Теперь он вряд ли станет с тобой разговаривать. Ты вела себя не очень умно.

— Это ты типа намекаешь, что я дура, да?

— Вовсе нет. Не намекаю.

— Констатируешь факт?

— Ты сама это сказала.

— Терин!!!

— Дульсинея.

— Ты прикалываешься надо мной?

— Ты очень догадливая.

— Ах, ты срака волшебная!

— Дуся, замахиваться тапком на больных магов неприлично.

— Я сейчас этому больному магу так врежу, что он у меня забудет, как болеть!

— Поцелуй произведет тот же эффект.

— Уверен?

— Абсолютно.

Иоханна

Идея с оживлением отца казалась мне превосходной. Чудесной. Замечательной. Я готова была ждать сколько угодно, пока Кардагол восстановит силы. И вот на тебе. Прости, дорогая, я не могу, потому что не хочу. И вообще он мне не родственник.

А я стою, смотрю на этого недолеченного мага и размышляю сейчас его добить или окончания войны подождать. А на душе… И плакать больше не могу. Наплакалась. И думать не хочу, что делать дальше. И так чувствую себя конем-тяжеловозом. Груз непосилен, а тащить надо. И да, да! Понимаю, что это эгоистично, но мне до безумия жаль себя! Я не знаю, что дальше делать! Я не справлюсь!!!! Смотрю на Кира, пытаюсь представить его в роли своего помощника. Плохо пока получается. Особенно сейчас, когда он слабый, больной, растерянный. Смотрит с любовью, а помочь не пытается. Или не может?

Появление Дуси вызывает во мне чувства, похожие на ярость. У нее довольное и даже улыбающееся лицо. С трудом беру себя в руки. Стискиваю зубы, чтобы только не ляпнуть что-нибудь, о чем потом буду сожалеть. Надеюсь, княгине хватит ума уйти самой. Молча.

Не хватает.

Радостно хихикнув, она заявляет мне о том, что я не королева.

Что за чушь!

— Это глупая шутка! — рычу я, — Вальдор умер…

— А это вторая новость, — глумливо ухмыляясь, говорит Дуся, — Вальдор жив.

— Сразу не могла сказать?!

Не помню, когда в последний раз я так орала. Это значит они вчетвером Дуся, Терин, старый хрен Мерлин и Иксион, чудовище непарнокопытное, сговорились… Устроили здесь не знаю, что. Заставили меня сходить с ума. Подняли на уши полкоролевства. И теперь она мне игриво так заявляет, что отец жив, а прошедшие полтора часа, когда я от горя с ума сходила ерунда, всего лишь тренировка!

Убью.

Выхватываю тапок из рук княгини, и со всех сил бью ее им же по лицу. Один раз. Второй. Третий. Била бы и дальше, если бы не Лин. Выхватывает это без пяти минут орудие убийства у меня из рук. На физиономии беспокойство написано. Но, что удивительно, молчит.

Да чтобы Лин и смолчал!

Хочу ехидное что-нибудь сказать, да только подходящие слова не находятся.

— Ханна! Я не могла тебе раньше сказать! Я не могла к тебе подобраться, — бормочет Дуська. На лице ее красные пятна. За точность не ручаюсь, но смысл примерно такой. Я ее к тому моменту уже плохо слышу и с трудом понимаю. Голова у меня начинает кружиться, и я в очередной раз осознаю, что начинаю терять сознание с завидной регулярностью. Пора, наверное, уже и график составлять. Чтобы окружающих к этому делу заранее подготовить.

Лин

Я уложил Иоханну на кровать и, оставив ее под присмотром Кира, собрался пойти искать Юсара, но целитель наш явился сам. Оказывается, ему Каро передал, что он нужен королеве. И тогда я отправился убивать Каро. А что? Ведь понятно же — раз он так быстро узнал, что Юсар нужен Ханне, следовательно, за покоями Саффы следит. И не просто под дверью шпионит, а каким-то образом прослушивает (если не просматривает) ее спальню! Это охренеть, что такое!

Каро, сволочь эту кривоногую, я нашел в его кабинете. Сидит, весь такой из себя деловой, как сто свиней, бумаги какие-то разложенные на столе изучает.

— Ну что, растудыть тебя в тудыть, по морде получать готов?

— Лин, у тебя с головой все в порядке? — спокойно спросил Каро, подняв нос от бумаг.

— А у тебя? Давно додумался шпионить за Саффой?

— Ты в своем уме? — Каро утратил свое спокойствие и вскочил, опрокинув стул, — с чего ты взял, что я шпионю за Саффой? Ты, параноик ревнивый!

— Чтобы я к тебе ревновал? Отдохни от этой мысли, чучело кривоногое!

— Тогда с чего ты взял, что я за Саффой шпионю? — стараясь придать своему голосу строгости, спросил Каро.

— Ой, какие мы невинные и ничего не понимающие! — ехидно прошипел я, — наверно, ты сможешь найти достойное объяснение тому, что так быстро узнал о происходящем в спальне Саффы десять минут назад!

— Смогу, — Каро окончательно успокоился и снова уселся, подгребая к себе рассыпавшиеся по столу листы. — Я заглянул к Саффе узнать, все ли в порядке. Она попросила меня срочно найти Юсара и направить его к королеве Иоханне, которую ты несколько минут назад телепортировал в ее спальню. Сама Саффа отлучиться не могла из-за Кардагола и опасалась, что ты или забудешь Юсара позвать или не сможешь быстро его найти.

— И как часто ты к ней на ночь глядя заглядываешь?

— Каждый вечер, с тех пор, как у нее раненый Кардагол находится, — холодно объяснил Каро, — а теперь иди, Лин, не мешай мне работать.

Ощущая себя полным придурком, я телепортировался к Саффе. Мать уже ушла, а Кардагол и Саффа опять за руки держались.

— Ты вроде бы говорил, что с не родственниками у тебя этот фокус не проходит, — напомнил я.

— Какой такой фокус? Девушка просто решила меня за руку подержать, — сделав невинные глаза, объяснил Кардагол.

— Ну и как, полегчало? — заинтересовался я.

— Ты отчего такой злой? — спросила Саффа, освобождая руку из кардаголовых пальцев.

— Да так, просто. Жизни радуюсь, — буркнул я. — Саффа, ты закончила с этим… родственником моим недобитым?

— Не любишь ты меня, зайчик.

— А за что тебя любить-то? Зайчиками всякими дразнишься, и вот невесту мою за руки хватаешь. Свою заведи и хватай за любые места.

— Рано мне жениться. Я еще так молод.

Кардагол потянулся, будто сытый кот и бросил многозначительный взгляд из-под ресниц. На меня. Хорошо, что не на Саффу, а то точно бы в глаз получил.

— Саф, вешаем на этого универсала-завоевателя защиту и идем спать, — распорядился я.

— Я у Ханны буду, — «обрадовала» волшебница. — Ее охранять надо.

Кардагол хихикнул.

— Ладно, у Ханны, так у Ханны, — проворчал я, изо всех сил делая вид, что меня это нисколько не расстроило. — Я тогда, пожалуй, здесь, с котиком этим останусь. Присмотрю, как бы он еще куда-нибудь не сбежал и силы не истратил.

— Надо же, какой заботливый, — умилился Кардагол, — ты с какого края кровати спать предпочитаешь?

— С любого, если ты меня обнимешь и колыбельную споешь, — помахав ресничками, поведал я.

Саффа зафыркала.

— Тьфу на тебя! — Кардагол почему-то обиделся. — Отправляйся-ка ты к себе. Слово даю, что никуда не уйду.

— Никуда не уйдешь и сюда никого не пригласишь, — уточнила Саффа, — не хватало еще, чтобы ты в моей постели с фрейлиной какой-нибудь валялся.

— Удивительно, как из такой милой девочки выросла такая сварливая тетка?

— Сам ты тетка, — огрызнулся я.

— Ладно, мальчики, вы тут общайтесь, а я пойду, — решила Саффа и исчезла.

— Ладно, котик, ты тут отдыхай, а я пойду, — передразнил я Саффу.

— Лин.

Такой серьезный тон у Повелителя времен сделался, что аж прямо жуть берет.

— Что?

— Еще раз Саффу до слез доведешь, получишь.

— Надо же защитник выискался! И когда это я ее до слез доводил?

— А кто с девицами из борделя по дворцу шлялся? Я что ли?

— Ну, так, это дело прошлое.

— И ты, конечно же, уже извинился перед своей невестой?

— А она… хм… короче, не лезь, куда тебя не просят, ладно?

— Все-таки ты свин избалованный, — констатировал Кардагол.

— Спасибо на добром слове, — буркнул я и переместился к себе.

Идиотский вечер получился. И я себя полным идиотом ощущаю. Сначала Валь типа как умер, потом с Каро ерунда какая-то получилась, и вот Саффа обломила по полной программе — к Ханне ночевать ушла. Это она, конечно, правильно сделала, блонду теперь охранять надо еще серьезнее, чем до «гибели» Вальдора. Но только мне от этого не легче. Буду скучать один как дурак последний.

Саффа появилась неожиданно, у двери. Я отпрыгнул к окну, выплетая «ядовитые сети».

— Хорошая реакция, — одобрила волшебница.

— А это ты, — я отменил атакующее, — у Ханны случилось что-то?

— Случилось, — вздохнув, отвечала Саффа, — Кир у нее случился. Выгнала меня, заявив, что ее жених охранять будет и этого достаточно. Но я на нее все равно защиту повесила и сигналку. На всякий случай. Жаль, что Кир не маг. Мне было бы спокойнее.

— Не маг, зато магию видит, — напомнил я, — а ты, значит, птичка моя, на эту ночь свободна?

— Относительно. До тех пор пока сигналка не сработает.

— Будем надеяться, что она не сработает.

 

Глава 4

Вальдор

Я, наконец-то, выспался. Как мне не хватало этого! Все же, признаться честно, обленился я в последние годы. Привык я много спать, сладко есть, забросил меч свой куда-то. Куда, кстати? А, неважно. Доспехи, поди, заржавели. Что-то у меня вдруг такое романтическое настроение? Кстати, доспехи едва ли могли заржаветь. А если даже и так, то кто-то у меня за это получит.

Стоп. К вопросу о доспехах. Мне кажется, или меня недавно убили? Вот стойкое такое ощущение того, что, по крайней мере, пытались. Мысленно прислушиваюсь к ощущениям. Последние выдают, что все в порядке. Странно.

Во что это я такое одет, кстати? Да неужели погребальное королевское одеяние? М-да… Дружи после этого с некромантами. Подняли, гады, из могилы. Хм, что-то я подозрительно целенький для зомби. Даже трупных пятен не видно. Хотя я же дружу с грамотными некромантами. Лучшими, можно сказать, повелителями всякой мертвечины в нашем мире.

Так пора вставать. Резко сажусь, бьюсь лбом о какую-то твердую поверхность и с тихим «..ять!» падаю обратно. Да, что это такое? Поднять подняли, выпустить забыли?! Я им зомби или кто? Приличные зомби должны, между прочим, бродить по замку и гнусно завывать при этом! Или это призраки? Кстати, а у меня во дворце есть призраки или нет?

— Вальдор! — слышу я восторженный вопль и вздрагиваю. Не знаю, почему. От неожиданности, наверное. Все же мне, как существу потустороннему, бояться, наверное, нечего. Кстати, у меня какое-то подозрительно ясное сознание. Всегда считал, что зомби туповаты. Может, я заблуждался? Поднимаю глаза и вижу лицо Иксиона.

— Сейчас, — бормочет он, — потерпи минутку, я открою.

Слышу тихий щелчок, и тут до меня доходит, что до сего момента мой гробик был накрыт прозрачной крышкой. О нее я и ударился. Крышка открывается.

— Как ты себя чувствуешь? — интересуется кентавр. В голосе беспокойство.

— Отлично! — бодро заявляю я, — а как должен?

— Так и должен, — несколько неуверенно проговаривает Иксион, — выходить будешь?

— Буду. Если поможешь.

Я, может, и зомби. Может, я и туповат. Но я все еще помню, чем закончилась прошлая попытка похороненной королевской особы покинуть гроб, не снимая погребальных одежд. Шею он себе сломал, вот что. А это для таких созданий может и не смертельно, но попробуй-ка походи со сломанными конечностями! Они ж болтаются. Это неудобно.

— Что я должен делать? — спрашивает Иксион.

— Помоги мне это снять!

Кентавр опускает глаза и, кажется, краснеет. Я не уверен. Здесь темновато. Факелы свет дают, конечно, но не настолько яркий, чтобы можно было увидеть изменение цвета кожных покровов. И все же он краснеет. Ох, боги!

— У меня под ним рубашка, — поясняю я.

Кентавр вздыхает. Что, его и такой расклад не устраивает?

— Тут сбоку и на спине должны быть застежки. Знаешь, Икси, этот наряд не предназначен для того, чтобы покойник его снимал самостоятельно. Поэтому будь так любезен, помоги.

— Ты назвал меня Икси, — шепчет герцог Иксион, а мне уже хочется прикусить свой язык. Нехорошо именовать монарших особ идиотами, но по отношению к себе так и хочется это сделать. Я же догадываюсь, как это чудовище ко мне относится, так зачем я его провоцирую? Кстати, стоп. Никакое он не чудовище. Он меня с поля боя вынес раненого. Так. Это я помню. Значит, умер я в лагере.

Кентавр трясущимися руками начинает меня ощупывать. Терплю.

— Я нашел застежки. Придется их ломать.

— Ломай-ломай! Меня уже раз похоронили. Не думаю, что мне эта штука снова пригодится.

А сильный этот человек-лошадь! Голыми пальцами все крепления только так.

— Все, — тихо произносит он и делает шаг назад.

— Какое все? Помоги снять теперь! Оно тяжелое!

Иногда я думаю, что эти погребальные одеяния — наш резерв на случай особо тяжелых обстоятельств. Вот начнется в Зулкибаре голод и разруха, и король велит раздеть всех своих предков-покойников. Пара центнеров драгметалла точно наберется. Да еще и камни!

Кентавр, отведя глаза в сторону, чуть ли не одной рукой подцепляет громоздкое одеяние и стаскивает его с меня.

— Уф! — выдыхаю я. Кстати, здесь как-то зябко в одной рубашке. Хорошо, что она ниже колен, а то бедного Икси удар бы хватил. От счастья.

— Я приготовил одежду, — сообщает Иксион и передает мне аккуратный сверток.

— Стоп, — говорю, — подожди, мне сначала нужно отсюда выбраться.

Пытаюсь переползти через бортик гроба, но, видимо, несколько переоцениваю свои силы. Интересно, а сколько я здесь пролежал? Может, я уже начал разлагаться, и это просто не видно?

Иксион подхватывает меня подмышки, приподнимает над гробом и аккуратно ставит на землю. Вот здесь уже краснею я. Уши горят, щеки, наверное, в темноте светятся так, что факела не нужно.

— Отвернись, пожалуйста, — бормочу я, опустив голову, и начинаю быстро-быстро натягивать на себя приготовленные кентавром брюки, менять рубашку. Так, сверху темный камзол, плащ — тоже не светлый, высокие, почти до колен сапоги. Что-то не припомню я в своем гардеробе такую одежду, а размер подходит. Наверное, заранее подготовились.

— А есть что перекусить? — внезапно вырывается у меня. Тут же задумываюсь — вроде, мертвецам чувство голода не свойственно. В смысле, желания поесть нормальной пищи. Вот пить кровь и рвать зубами чужую плоть мне сейчас совершенно неинтересно. Если, конечно, эта плоть не представляет собой кусочек среднепрожаренного мяса. Ни в коем случае не отрезанного от кого-то из разумных!

— Есть! — радостно восклицает кентавр, роется где-то там, с другой стороны моего гробика и извлекает (уж даже и думать не хочу, откуда) корзинку с провизией. А там и хлеб (немного уже черствый), и зелень (слегка увядшая) и птичка жареная, вроде уточка. И бутылочка вина.

— Икси! — кричу я, собираюсь было добавить какую-нибудь глупость вроде «я тебя почти люблю», но вовремя затыкаюсь.

— Герцог, — говорю, — благодарю Вас и приглашаю присоединиться к трапезе. Заодно я очень хотел бы услышать от Вас последние новости, а также объяснение того, почему меня подняли из могилы.

Кентавр прижимает ладонь к груди и кланяется.

— Давай быстрее, — бросаю я, — без церемоний. Кушать очень хочется.

— Хм, значит, я, все же, не зомби, — проговариваю спустя примерно полчаса, тщетно пытаясь достать волокна мяса, застрявшие между зубами.

— Да как ты мог такое подумать! — возмущается кентавр.

Пожимаю плечами. Сижу я, кстати, на постаменте собственного гроба. Благо, будто специально для желающих отдохнуть, площадь постамента гораздо шире места моего предполагаемого упокоения.

— Слушай! — вдруг спохватываюсь я, — а почему таблички с моим именем нет?

— Насколько я знаю, с надписью не смогли определиться.

— С какой надписью?

— Ну… Вальдор, он какой…

Гляжу на кентавра с подозрением.

— Надеюсь, двоеженец не входило в перечень наименований?

Кентавр фыркает.

— Нет, выбирали между добрым и великодушным.

— Странные вы… существа! Могли бы написать: Вальдор добрый и великодушный! В чем проблема?

— Слишком длинно, — поясняет кентавр, как мне кажется, с легкой ехидцей в голосе. Смотрю на него внимательно. Нет, показалось.

Итак, что мы имеем? Бравый парень Мерлин (поймаю — бороду повыдергиваю, если она у него уже выросла), добившись от практически бессознательного меня согласия на мое захоронение, довел до истерики мою беременную дочь и вынудил Кардагола признаться, что тот не в состоянии кого-либо оживить. Во дворце расположилась делегация эльфов во главе с незабвенным, чтоб его, Наливаем. Помимо этого, в моем Зулкибаре бунт. Другой информации у Иксиона нет, поскольку он, как пес, охранял мой покой в склепе и терпеливо дожидался моего пробуждения.

— Аннет как?

Кентавр пожимает плечами.

— Все еще сидит в своей комнате.

— Эльфы?

— Во дворце и уезжать не собираются.

— А время суток сейчас какое?

— Сейчас выясню.

Кентавр ненадолго удаляется и тут же появляется с сообщением, что на дворе, судя по всему, поздний вечер, плавно переходящий в ночь.

Задумчиво смотрю на подушку. На ней венец лежит. Отлично. В нашем хозяйстве все пригодится. А, поскольку деть мне его сейчас все равно некуда, возлагаю это чудо ювелирного искусства на не менее замечательную вещь — мою голову. Любопытно, зачем ее положили в гроб, ведь официально я уже не правитель Зулкибара. Хотя… В голове моей зреет план.

— Так, — говорю, — Иксион, друг мой, а позови-ка ты сюда Каро Зампинуса. Знаешь такого? Ноги кривые, морда нахальная. Мой начальник Тайного сыска. Приведи его сюда, только аккуратно. И чтобы никто не знал, что я очнулся. Это нам пока не нужно.

Иксион направляется к выходу, а мне в голову приходит еще одна мысль.

— Стоять! — командую, — Еще мне нужна Дульсинея. С ней ты точно знаком. Найди. Приведи. Опять-таки тихо.

Кентавр кивает и уходит. Есть время поразмышлять. А практически не удается, потому что Каро появляется в склепе уже минут через десять. Я только-только успел второй бокал осушить.

— Ваше величество? — осторожно так спрашивает он.

— Оно самое, иди сюда, не бойся. Я пока не кусаюсь. Вполне себе… хи-хи… свеженький трупик без всяких коварных намерений. Я слышал, тут у нас бунт в Зулкибаре затеялся? Докладывай.

Каро быстро и сухо объясняет, что творилось в королевстве.

— Угу, вроде как мое появление в гробу погасило возмущения, — задумчиво произношу я.

— Боюсь, что это временно, — тихо проговаривает Каро, — прогнозы неутешительны.

— Объясни.

— Полагаю, королеве сейчас несколько не до меня и моих докладов, — с обидой в голосе произносит мой начальник сыска, — я просил ее дать мне полномочия проводить допросы на месте. С применением спецстредств. Она не разрешила.

— И правильно сделала! Гибкость мышления нужно проявлять, а не на силу надеяться! Что там сейчас происходит?

— Нами были выявлены несколько очагов распространения вредных веяний. Но мне не хватает доказательственной базы. Я полагаю, что подстрекателями являются эльфы. Однако этого явно недостаточно для народных волнений. Некоторые из влиятельных горожан всерьез озабочены тем, что Вас сместили с трона. Вас любили, государь.

Потираю руки.

— Отлично. Адреса есть?

— Конечно.

Тут в склепе появляются Дуся и Иксион.

— Дульсинея, душа моя, да откуда ты знаешь координаты склепа? — удивляюсь я.

— Да кто тебя сюда помещал, король ты недобитый?! — возмущается Дуська и обнимает меня. Прошу заметить, добровольно.

Отстраняю от себя княгиню.

— Хватит телячьих нежностей. Дело есть. Нужна твоя помощь. Как насчет того, чтобы повеселиться, а заодно поправить репутацию королевы Иоханны?

Дуська глядит на меня с подозрением. Секунды две. После чего радостно заявляет:

— Валь! Да я ж за любой кипеж, кроме голодовки! Рассказывай!

— Дуська, помнишь легенду о призраке рыцаря Ганупада?

Она фыркает.

— Ну и имечко!

— Дуська, я серьезно! Степень твоей необразованности меня просто шокирует!

Смотрю на нее возмущенно. Ну, в самом деле, не год же она живет в нашем мире.

— Рыцарь Ганупад, — терпеливо поясняет Иксион, — якобы был убит собственным сыном. Парня хотели забить камнями, но рыцарь явился перед озверевшими горожанами в виде призрака и пояснил последним, что сын его не убивал, а Ганупад сам упал с лестницы в пьяном виде.

— И чем все закончилось? — интересуется Дуська.

— Чем-чем! Сын Ганупада все равно погиб, объясняя, как именно нужно было упасть с лестницы, чтобы сломать себе шею, — поясняю я. Эта часть легенды мне не очень нравится, — но дело не в этом. Ганупаду же практически поверили! А я чем хуже?

— Я что-то плохо тебя понимаю, — задумчиво проговаривает Дуся.

— Вот глупая женщина! — восклицаю, — устроим жителям столицы представление — призрак короля Вальдора, называется. Я буду ходить по нужным домам и рассказывать, кто виновен в моей безвременной кончине на самом деле.

— И кто? — недоуменно спрашивает Дуся.

— Эльфы, конечно!

Дульсинея прикладывает ладонь к моему лбу.

— Хм, температура нормальная. Иксион, его точно по голове не били?

— Дуся! — рычу я.

— Дульсинея, в самом деле, — недовольно проговаривает Иксион и переступает с копыта на копыто, — Вальдор предлагает выход из ситуации. Что Вам не нравится?

Дульсинея

Не хотела я от Терина уходить, но он, гад такой, отправил меня в Зулкибар, нагло заявив, что я его своим присутствием отвлекаю от важных дел. Ну, какие такие дела могут быть важнее меня? Оказывается, могут. Еще как! Войнушка у него типа, а я тут со своей любовью лезу. Решив, что еще отомщу, как следует, этой заднице некромантской, я телепортировалась в Зулкибар. В свои покои. Время позднее, вряд ли кто-то сейчас будет рад меня видеть. И что мне остается? Правильно, ложиться баиньки. И только я пришла к такому решению, как дверь самым бессовестным образом распахнулась, и передо мной явился, цокая копытами, Иксион собственной персоной. Даже не постучал, засранец такой. Ну и что ему здесь нужно? Он же уверял, что будет у гроба вальдорова торчать, пока тот не очнется. Или уже очнулся мыш наш недобитый? А может быть, случилось что-то?

— Икси, только не говори мне, что тебе стало скучно с Вальдором… точнее с его телом.

Иксион покраснел. Ой, я его смутила что ли? Ну, надо же!

— Так зачем приперся, конь ты мой ретивый?

— Ты Вальдору нужна. Срочно, — рыкнул кентавр, быстро поборов смущение, — давай, ноги в руки и в склеп!

— Однако, наглые нынче кентавры пошли, — проворчала я и телепортировала нас в склеп.

А там Вальдор с Каро беседует. Судя по довольной физиономии этого покойного величества, он уже успел покушать и вина пригубить. Увидел меня и давай удивляться — откуда это я знаю, как в склеп телепортироваться. Будто не я его сюда помещала! Хотела я обнять этого «покойничка» как следует, соскучилась все-таки, но он меня отпихнул. Не до телячьих нежностей ему видите ли. Ну не хочет, так и сказал бы. Вон пусть с Икси в таком случае обнимается.

А потом Валь бред этот про рыцаря Гавнопада… то есть Ганупада и его сына рассказал. И что дальше-то? Не понимаю я намеков. Не понимаю и все тут! Наконец, Валь сподобился открытым текстом сказать, что хочет. В призрака его величество поиграться решил.

Я на всякий случай лоб ему потрогала и проворчала:

— Хм, температура нормальная. Иксион, его точно по голове не били?

— Дуся! — зарычал Вальдор.

— Дульсинея, в самом деле, — пророкотал Иксион, — Вальдор предлагает выход из ситуации. Что Вам не нравится?

— С каких пор мы на «Вы», конская ты срака? — любезно поинтересовалась я и обратилась к Валю, — от меня-то что тебе надо? Спецэффекты что ли?

— Они самые, — подтвердил Вальдор.

— Ладно, уговорил, повеселимся. Кстати, жертвы кто? Кому призрака являть будем?

Вальдор царственно повернулся к своему кривоногому начальнику тайного сыска.

— Каро, изложи.

— Рекомендую провести работу с купцом Уюриком, по прозвищу Толстобрюх. С владелицей борделя госпожой Луизой…

— Каро, мальчик мой, а ты уверен, что бордель — это именно то место где должен явиться призрак короля? — перебила я.

— Дуська, это же элитный бордель! Там все сливки общества бывают! — прошипел Вальдор.

— А, понятно! Решил поймать господ оптом, да еще в таком месте, где они расслабляются. Типа эффект неожиданности.

Вальдор согласно кивнул, а Каро дополнил:

— Госпожа Луиза настроена категорически против правления Иоханны. Эта дама убеждена, что женщина не может управлять государством и ненавязчиво склоняет своих клиентов в пользу Пардока, несмотря на то, что он от претензий на престол отказался публично.

— Ненавязчиво склоняет, говоришь, — проворчала я. — Делать этим шлюндрам больше нечего. В политику лезут!

— А давай Лина на них натравим, пусть внесет смятение в ряды противника, — предложил Вальдор. — Что ты хмуришься, Дусь? Твой сынок — специалист по наведению бардака в борделях.

— Ты вина, что ли перебрал, мыш недобитый? — возмутилась я. — Я, между прочим, внуков хочу! А их фиг будет, если ребенок с Саффой не помирится!

— Саффа не последняя девушка в этом мире, — проворчал Каро.

— Вот именно, не последняя! — подтвердила я, — было бы глупостью с нашей стороны упускать возможность получить в семью такую сильную волшебницу.

— Дусь, не строй из себя меркантильную стерву. У тебя неубедительно получается, — заметил Вальдор.

— О, у нас тут мыши запищали! — восхитилась я.

— Дуська! — прорычал Иксион.

— И кони заговорили, — пробормотала я.

Каро стоически сделал вид, что я не сказала ничего такого в адрес двух высокопоставленных особ, и продолжал:

— Также рекомендую посетить мага, в чьем доме собирается коалиция, желающая видеть на престоле Шеоннеля. Это маг Гамос.

При этом имени мы с Валем переглянулись и дружно захихикали. Было дело, лет двадцать пять назад мы изрядно напугали этого бедолагу. Он тогда в Совете состоял, и мы его «нежно и ласково» склоняли голосовать за Терина на выборах Главы Совета. После того приключения Гамос из Совета ушел, и с тех пор мы о нем не слышали. Как оказалось, Гамос обосновался в Зулкибаре и вел частную практику. Прославился как высококлассный специалист по лечению зубов и облысения.

Начать мы решили с борделя. Тем более что это было единственное из перечисленных Каро мест, где я уже бывала и знала ориентиры для телепортации.

Итак, появились мы прямо в гостиной, где проводили время высокие гости, прежде чем выбрать себе девушку и удалиться в спальни на верхние этажи. Я под заклинанием невидимости, а Валь весь такой из себя в спецэффектах, с загадочной прозрачностью и окруженный таинственным сиянием.

Визг поднялся такой, что гаси свет, бросай гранату! Пришлось усилить громкость вальдорова голоса при помощи волшебства. Получилось не хуже, чем если бы он в микрофон говорил.

— Нет мне покоя в мире мертвых.

Я прикрыла рот ладошкой, стараясь заглушить хихиканье.

Вальдор сделал вид, что не услышал и продолжал:

— Смерть моя осталась неотомщенной.

Визги поутихли, кое-где валялись обморочные девицы, господа клиенты имели бледный вид и дрожали. В том, что это настоящий призрак, никто и не думал сомневаться. В этом мире не то, что в том, где я родилась, подобные явления не в диковинку. Но все равно вот, боятся.

Для пущей убедительности я заставила Вальдора взлететь под потолок и сделать круг почета по гостиной.

— Ваше величество, кто Вас убил?

Первой пришла в себя Луиза. Да уж, нервы у тетки крепкие.

— Эльфы, подлые заговорщики, — поведал Валь, приземляясь перед Луизой. А она молодец, даже не попятилась, еще и недоверие выразила:

— Эльфы? Но как же…

— Они хотят посадить на трон Шеоннеля, который этого совсем не желает. Поддержите Иоханну. Не дайте ушастым завладеть Зулкибаром!

На этом месте я устроила «призраку» торжественное исчезновение в голубом сиянии.

Через минуту мы уже стояли в нескольких метрах от борделя, в темном переулке, оба под заклинанием невидимости.

— Обязательно было ржать? — осведомился Вальдор.

— Я тихонечко хихикала, — уточнила я.

— Больше не хихикай. Ты мне весь настрой чуть не сбила.

— Разве я виновата, что ты самое смешное в мире привидение? — невинно вытаращив глаза, воскликнула я. Но Валь шутку не оценил. Насупился весь такой. Ой, ну надо же какие мы грозные! Наверно, я должна от ужаса помереть сию минуту!

— Ладно, не хмурься, король ты наш недобитый. Куда дальше двигаем?

— К купцу, — решил Вальдор, — его дом неподалеку от гномьего квартала находится. Сможешь переместиться к фонтану «Писающий гном»?

Я хихикнула. Знаю я этот фонтан. Вообще-то, раньше он назывался «Гном-водолей» и представлял собой скульптуру гнома с кувшином, из которого лилась вода. Рассказывают, лет сто назад гномы что-то не поделили с одним мстительным магом (имя его в истории не сохранилось, но я не удивлюсь, если это был дед), и он за одну ночь переделал фонтан в меру своего воображения. Так что теперь вода льется не из кувшина, а из… ну, в общем-то, понятно, почему фонтан с тех пор называют «Писающим гномом». Заклинание на нем такое мощное, что никто не берется его снимать или сносить статую и устанавливать новую.

От фонтана мы прошли совсем немного и остановились перед богатым трехэтажным домищей.

— Хорошо у вас купцы живут, — заметила я.

— Этот самый богатый и влиятельный. Занимает высокий пост, и к нему прислушиваются больше, чем к Главе гильдии, — поведал Вальдор, — пройдем сквозь стену?

— А что еще остается? Телепортироваться внутрь я не могу, я же не была в гостях у этого купчика. Давай руку.

Не люблю я сквозь стены ходить. Неприятные ощущения, но чего не сделаешь ради старого друга? Прошли мы и оказались на кухне. Нет, кухня для торжественного явления призрака не подходящее место. Тем более, что здесь и нет никого. Мы прокрались в коридор и начали представление.

Сияющий полупрозрачный Вальдор летел по коридору со стонами и прочими звуками, которые следует издавать привидению. Вообще-то сам Валь категорически отказался стонать и завывать, так что это я старалась, используя для этого безобидное заклинание с громким названием «жуткий вой». Честно говоря, не знаю, кто и зачем его придумал, и не помню, для чего я его освоила. Но вот, пригодилось.

Летит, значит, мой сокол… то есть Вальдор, по коридору под заунывный вой. Вокруг никого, и бежать смотреть представление никто не спешит. Я уже решила было, что все, не повезло нам в этом доме. Но нет, все-таки одна из дверей распахнулась, и оттуда высунулся толстенький дядечка с выпученными от ужаса глазами. Надо полагать, сам купец Толстопуз… или как там его? Позади него маячила испуганная тощая тетка, наверно, жена.

И опять Вальдор толкнул проникновенную речь о своей неотомщенной смерти и об эльфах, которые бяки такие, на Зулкибар облизываются.

Купеческая жена медленно сползла в обморок, а сам Толстопуз синюшними от ужаса, дрожащими губами пробормотал, что сделает все, что в его силах, дабы дух Его великодушного величества обрел вечный покой.

Следующим на очереди был наш любимчик Гамос. Жил он в другом конце города. Я знала ориентиры места в нескольких кварталах от его дома, так что нам пришлось изрядно протопать пешком. Валь заявил, что хочет кушать. Я бы, честно говоря, тоже не отказалась. Но сначала надо было порадовать Гамоса своим визитом. Тут нам пришлось действовать осторожнее. Гамос, хоть и ссыкло порядочное, но все-таки маг, его так просто глупым представлением не проведешь.

Я сняла с себя невидимость, поднялась на крыльцо и громко постучала. Стучать пришлось долго. Наконец, мне открыл заспанный слуга, мрачный такой и с явным намерением послать позднего посетителя на хрен. Но не тут-то было. Я грозно взмахнула у него перед носом тапком и велела проводить меня к хозяину. Глаза у слуги стали раза в два больше. Наверно, понял, кто перед ним, и испугался. Правильно! Я такая! Меня непременно бояться надо.

Слуга провел меня в гостиную, невидимый Валь следовал за мной. Дом был напичкан всякими волшебными ловушками, но на Вальдора они не реагировали, потому что я прикрывала его, и охранные заклинания невидимость не распознали, принимая короля за один из слоев моего магического поля.

Минут через пять передо мной явил свой заспанный лик недовольный Гамос. Слуга ему, само собой, доложил, кто именно его хочет видеть среди ночи, но я на всякий случай помахала магу тапком и спросила:

— Помнишь меня, Гамос?

— Вас трудно забыть, княгиня. Что Вам угодно? — довольно прохладно произнес маг. — У меня узконаправленная специализация и я вряд ли смогу быть Вам полезен. Ваши волосы и зубы в полном порядке.

— Ага, зато с головой у меня непорядок, — пожаловалась я, опускаясь в кресло и состроив жалобное лицо.

— Княгиня, чем я могу Вам помочь? — грустно спросил маг, по старой памяти ожидая от меня какого-нибудь подвоха.

— Ах, Гамос! — пискнула я и поднесла к глазам платок, — мне так тяжело. Я всего лишь слабая женщина, а он преследует меня. Не дает мне покоя!

— Кто?

— Да призрак же! Призрак Вальдора!

Гамос посмотрел на меня, как на сумасшедшую и осторожно поинтересовался:

— Что же Вы от меня хотите? Княгиня, Вы маг, некромант, к тому же. Да и супруг Ваш весьма сильный волшебник. Почему Вы пришли ко мне? Я призраками не занимаюсь.

— А к кому же мне еще идти? — я натурально всхлипнула, — я не могу ничего с этим призраком поделать! А Терин с дедом на войне заняты по самое горло! Не могу же я обратиться к первому попавшемуся некроманту. Неудобно это. А ты вот вроде как старый знакомый, и я подумала, может быть, ты мне поможешь, а?

Я преданно заглянула Гамосу в глаза. Он приосанился. Ох, нравится ему, что я прибежала помощи просить. Ну да, кому не понравится-то? Наверняка сейчас ощущает себя сильным мужиком, типа мачо такой, защитник слабых и убогих.

— Если призрак Его величества преследует Вас, то ему, наверное, что-то от Вас нужно? — предположил Гамос.

— Наверно, — согласно кивнула я, — только он мне ничего толком не говорит. Все кричит о какой-то мести за его смерть. А чего там мстить-то, если его по-честному в бою прихлопнули? Я не понимаю, что ему от меня надо?

Я немножко похлюпала носом и осенилась идеей:

— А давай вызовем его, и ты послушаешь, что он говорит! Может быть, ты поймешь, что ему нужно, а?

Гамос помялся, пришлось пустить слезу, повизжать и потопать ногами, а потом опять поплакать и, наконец, он согласился.

Вызвали мы призрака. Гамос, конечно, умничка, все как надо сделал, и будь Валь действительно мертв, то явился бы как миленький. Но поскольку король у нас был живой, я просто с него невидимость сняла, и он запорхал над столом весь такой сияющий и прозрачный. Гамос во все глаза вытаращился на Валя. Судя по всему, он не ожидал, что у него получится. Мое колдовство он даже не заметил, потому что комната за время проведения ритуала наполнилась приличным количеством магии, и обнаружить мое маленькое вмешательство можно было только, если специально искать.

Итак, «призрак» явился и выдал Гамосу свою торжественную речь. Гамос понял, что его только что опять втянули в какое-то безобразие, но под напором Вальдора сдался и поклялся сделать все от него зависящее для того, чтобы Его величество покоился с миром отомщенный, а Иоханна сидела на троне.

Когда «призрак», повинуясь слову Гамоса (а точнее взмаху моего тапка) исчез, маг торжественно повернулся ко мне и изрек:

— Более он Вас не побеспокоит, княгиня.

— О, Гамос, ты такой молодец! — я опять для порядка прослезилась, попрощалась и телепортировалась. Само собой, с Вальдором, который с момента «ухода» стоял невидимый позади меня, положив руку мне на плечо.

Наверно, я действительно очень хотела жрать. Иначе как еще объяснить тот факт, что переместила я нас прямо к крыльцу таверны с соблазнительным названием «Телятина по-королевски».

 

Глава 5

Вальдор

Все прошло, как по маслу. Несколько нервирует только мысль о том, что я еще должен как-то воскреснуть. Тогда явление моего призрака придется списывать либо на серию массовых галлюцинаций, либо на самостоятельные метания души короля в то время, как его тело мирно почивало под воздействием заклинания. Не могу же я честно признаться перед народом, что я его дурачил? Это несолидно.

А было забавно. Вспомнились сразу времена, когда именно меня называли Первым Пакостником королевства, а не представителей следующих поколений. Эх!!! Не хватает мне этого. Я вот думаю, может, когда все уляжется, еще пару раз с Дуськой по городу прогуляться? Я весь прозрачный, а она вся важная. А завывания лучше не включать, раздражают. Можно и Аннет с собой взять, хотя та, конечно, вряд ли сможет оценить прелесть подобного времяпровождения.

— Ну что, Валь, есть пойдем? — интересуется Дульсинея, заинтересованно рассматривая вывеску с говорящим названием «Телятина по-королевски», — ты как к телятине относишься?

Глупый какой вопрос.

— Я замечательно отношусь к телятине, — поясняю, сглатывая слюну, — а также к зайчатине, перепелятине и даже свинине. Ты с меня невидимость сняла?

— А что, сам не видишь?

Вижу. Не сняла. Хорошо. Но я, все же, немного колеблюсь.

— А если меня там узнают?

— Кому ты нужен! — пренебрежительно отзывается княгиня.

— То есть как? Я король, все-таки.

— А ты часто общаешься с народом, король? Чтобы этот народ узнавал твою королевскую физиономию с первого взгляда?

— Бывает. И профиль мой на монетах изображен!

— Ты себе льстишь. А то, что изображено на монетах, может подойти трети жителей твоего города. А вот меня могут узнать.

Дверь трактира распахивается, и оттуда вываливаются два гнома, в которых я с некоторым недоумением узнаю сыновей Горнорыла. Парни идут в обнимку, и траектория их движения позволяет предположить, что количество выпитого исчислялось декалитрами. Свалить гнома с ног, да даже заставить покачнуться — не так уж и легко. Уж я-то знаю. Ага, и пусть теперь дядька Горнорыл попробует что-нибудь сказать на тот счет, что только я его сыновей спаивал. Парни и сами прекрасно с этим справляются.

— Какое-то странное это заведение, — бормочу я под нос, спешно отступая в сторону, — обычно гномы предпочитают в компании людей не развлекаться. Чтобы культурный шок не получить.

— Валь! Ты сам есть хотел! Я в твоем Зулкибаре злачных мест не знаю! Меня и твой шеф-повар вполне устраивает. Идем или нет?

— Идем-идем. Накинь только на себя иллюзию. А то, действительно, таких рыжих и с тапком у нас мало.

— Сам ты рыжий! — огрызается Дуська, но уже через тридцать секунд я вижу рядом с собой не бешеную Дульсинею Эрраде, а прелестную темноволосую эльфийку, одетую в светло-желтое платье, прилегающее к телу именно в тех местах, где есть на что смотреть. Соблазнительная такая эльфиечка, надо сказать.

— С ума сошла! — рычу я, — немедленно смени облик!

— Ага, щас! — отзывается княгиня, — будешь выеживаться, я из тебя кентавра сделаю. Пошли уже. Я невидимость сняла.

Опускаю капюшон плаща пониже на глаза. Открываю перед Дусей дверь. Заходим.

М-да… Это, и в самом деле, странное заведение. Особенно учитывая мой нынешний статус. Когда я был принцем, и имел, соответственно, больше свободы, мне случалось забредать в подобные места, но это было давненько, и, признаться, я немного подзабыл, как вести себя в таких случаях. Стоим с Дуськой в дверях, народ рассматриваем. А посмотреть есть на что, потому что здесь, кажется, собрались представители всех обитающих в Зулкибаре рас, кроме людей, конечно. Хотя нет, я не прав. Вот хозяин заведения точно человек. Или смесь какая-то, но на человека смахивает. Он невысок, пузат, бородат. При этом на гнома не похож — черты лица мягче.

Глядит на меня с сомнением. Я на него — также.

— Благородный господин желает перекусить? — наконец, с некоторой неохотой произносит он.

— Желает, — отвечаю я.

А, может, я сойду за эльфа? Понимаю, что они обычно несколько стройнее, гибче, и не так широки в плечах. Но всякое ведь бывает.

Дуська прижимается к моему плечу и завлекательно хлопает ресничками трактирщику.

— Столик у Вас найдется? — мурлычет она, — мы с лапотусей устали и очень хотели у Вас отдохнуть. Здесь так мило, правда, пампусик?

Неуверенно киваю. Не сказал бы, что здесь мило. Но относительно чисто, это уже хорошо.

— Пройдемте, — буркает трактирщик и проводит нас к столику в дальнем углу зала.

— Валька! — орет он, обнаружив, что стол заставлен грязной посудой, — убери, шлындра такая!

— Надо же! — изумляется Дульсинея, заглядывая мне в глаза, — ее зовут, прямо как тебя.

Тихонько рычу, опуская голову.

— Благородный Вальсинель! — уточняет Дуська.

Трактирщик хмурится и еще раз меня оглядывает.

— Ой, простите, мы путешествуем инкогнито! — тут же заявляет княгиня, — что Вы можете предложить нам вкусненького?

— Валька! — орет хозяин заведения, а я вздрагиваю, — принеси господам эльфийское меню.

И медленно, вперевалочку, уходит.

Появляется Валька — маленькая пухленькая гномиха с едва пробивающейся бородкой, сует мне в руки меню, быстро собирает посуду и исчезает. Конечно же, текст на эльфийском.

— Дорогая моя Дульсинэль, — ласково проговариваю я, — может быть, Вы сами выберете то, что Вам нравится?

Дуська бросает взгляд на листок.

— Нет уж, благородный Вальсинель, давайте сами.

— Твое счастье, — бормочу я под нос, — что я и читать по-эльфийски умею, а то заказали бы каких-нибудь дождевых червей в клюквенном соусе.

Дуська пожимает плечами.

Ага, что тут у нас в меню? Свинина по-кирвалионски, курица в соусе ат-са-си, сосиски из индюшатины… И еще пять-семь блюд исключительно из мяса.

— Выбрали что-нибудь? — баском интересуется Валька.

— Ага, — отвечаю, — две порции телятины по-королевски, копченого фазана с зеленью и кувшин вина. Лучшего.

Валька разглядывает меня минуты две, выпучив глаза, после чего интересуется:

— Сударь, а Вы не обожретесь?

Дуська фыркает. Я стискиваю зубы.

— Девушка, выполняйте.

Через полчаса я понимаю, что гномиха была права, а я нет. Нет, фазан-то был стандартный, и неважно, что с двумя килограммами трав и овощей. Но вот телятина… Когда передо мной поставили тазик с полметра в диаметре, наполненный до краев тушеным мясом, я смог только выдохнуть.

— По-королевски! — возвещает Валька, ехидно ухмыляясь.

Дульсинея, что удивительно, молчит.

Следующие полчаса мы сосредоточенно поглощаем мясо. Время от времени мимо нашего столика курсирует Валька или сам хозяин, бросает взгляд на едва ли ополовиненные тазики и исчезает.

— Валь, я понимаю, это дело чести, — шепчет Дуська, — но я все это не съем при всем своем желании.

— А телепортировать сможешь? — также шепотом отвечаю я.

— Не хотелось бы светиться. Мало ли что.

— Тогда жуй. Мы не торопимся.

Телятина, кстати, очень даже ничего. Надо будет моему шеф-повару сюда за рецептиком наведаться. Да и фазан неплох. Вино вот подкачало. Хотя, с другой стороны, было бы странно, если бы лучшее вино королевства хранилось не в подвалах короля.

Откидываюсь на спинку лавки. Дышать тяжело.

— Все-таки, ты высокомерный жлоб, Валь, — сообщает Дуся, копируя мою позу, — но что тебе стоило послушать тезку и отказаться от второй порции?

— Вот сейчас я посижу, отдохну и доем, — упрямо заявляю я. Впрочем, в собственной правоте я не уверен.

Поскольку заняться мне пока нечем, оглядываю других посетителей. Прямо перед нами за длинным, персон на двадцать, столом, сидят гномы. Вроде бы, только мужского пола. Молча сидят. Время от времени они переглядываются, поднимают вверх кружки, громко чокаются, выпивают и дальше сидят. Из закуски у них только брусочки моркови. Никогда этого не понимал, но гномы считают, что хорошую выпивку не стоит смешивать с едой.

Неподалеку от них за маленьким трехногим столиком разместилась пара волкодлаков. Их ни с кем не спутаешь — на руках когти, лицо шерстью заросло аж до глаз, и они всегда сильно сутулятся. Кстати, интересно, что они здесь делают? Волкодлаки, насколько я помню, очень не любят города.

Чуть поодаль компания из пяти эльфов. Уже пьяных или накуренных, держатся они излишне развязно и слишком уж пристально косятся на мою обворожительную Дульсинель.

Лучше бы на дриад косились, потому что парочка этих странных созданий, расположившихся неподалеку от эльфов, кажется, уже из кожи вон вылезли, чтобы обратить на себя внимание остроухих красавцев. Впрочем, возможно, эльфов несколько беспокоит то, что дриады обоеполы. А было бы забавно посмотреть.

— Валь, хватит уже пялиться по сторонам, доедай и пошли.

— Угу.

И тут у меня в голове прорезывается одно неприятное воспоминание.

— Дусь, а деньги у тебя есть? — интересуюсь я.

Дульсинея вздрагивает.

— Откуда? А у тебя что, нет?

— А кто бы об этом позаботился?

Так, что делать? Ага, одна идейка у меня имеется. Лезу под стол, вроде как я там что-то уронил, быстро снимаю с головы венец.

— Нож дай!

Дуська протягивает мне нож, и я пытаюсь этим тупым гнущимся предметом вытащить из короны камушек. По моим расчетам, его стоимости должно хватить. Не только для оплаты мяса, но и для выкупа этого заведения. Хотя зачем оно мне?

Пока я занят этим неблагодарным делом, шум в трактире стихает, и у стойки появляется еще одно остроухое создание мужского пола. Оно тащит с собою табурет и мандолину.

— Надо же, еще и концертик! — заявляет Дуська.

— Угу, — бормочу я. Кто же этот венец делал? Уж не гномы ли? Не могу же я весь его за тарелку мяса отдать?

Менестрель присаживается на табуреточку, делает задумчивое лицо и начинает достаточно громко завывать. Может, для кого-то издаваемые им звуки и могли показаться мелодичным пением, но мне этот мерзкий дискант резал слух. Не люблю певцов с педерастическими голосами.

Сначала я даже не прислушиваюсь, но потом какие-то звуки заставляют меня прекратить занятие по извлечению драгоценностей из короны и поднять голову.

Э? Мне послышалось?

Певец некоторое время перебирает струны, а потом продолжает:

— С ума сойти! — выдыхаю я.

— Парень явно с рифмой не дружит! — подхватывает Дуся.

— Так, — говорю, — Дуська, держи венец.

— Валь, не вздумай!

Медленно поднимаюсь и иду к менестрелю. Тот тут же прекращает петь.

— Вам понравилось? — мурлычет он, улыбаясь.

Молча беру его за шиворот и приподнимаю над табуретом.

— Кто тебе велел это петь? — рычу я.

Певец бледнеет.

— Оставьте меня в покое, сударь.

Пользуясь тем, что эльф ниже меня ростом и легче, легонько его встряхиваю.

— Повторяю: чего ради ты решил здесь озвучивать этот шедевр словесности, эльф?

— Эй, отстань от менестреля! — слышу я, поворачиваю голову и вижу, что ко мне направляются трое из сидящих ранее за столом остроухих.

— А ты кто такой? — пищит певец, вероятно, почувствовав поддержку.

— Валь, не надо! — слышу я уже за спиной. Ага, княгиня пожаловала.

— Иоханна — хороший правитель, — поясняю я менестрелю, — как давно ты это поешь?

Снова трясу его, зубы эльфа лязгают, и он шепчет:

— Два дня.

— Да ты не понял! — восклицает один из подошедших остроухих. Вижу кулак, летящий ко мне в лицо, уклоняюсь, выпускаю из рук менестреля и немедленно даю сдачу нападающему.

— Валь! — визжит Дуська.

А мне уже все равно. Эти гады осмелились обидеть мою дочь. Радостно ухмыляюсь, и тут же бью в солнечное сплетение очередному эльфу.

Слышу, как за спиной отодвигают скамью. Кажется, в потасовку решили вмешаться гномы. Что же, так будет даже веселее. Ага, за то, что отвлекся, немедленно получаю удар в плечо. Целились в живот, но я почти успел уклониться.

Дульсинея

Вальдор просто гад и больше никто! Мало того, что я из-за него обожралась, как дурак на именинах, так впридачу оказалось, что у него денег нет. Я не успела прокомментировать это дело, как он отобрал у меня столовый нож, тупенький и хлипкий, и давай из венца своего погребального камушек выковыривать. Я прямо-таки умиляюсь! Сидит, мыш мой, сопит сосредоточенно и камушек достать пытается. А о том, что рядом с ним волшебница находится, которая влегкую может этот камушек вынуть или же, что еще проще, телепортировать деньжат из собственного сундучка, припрятанного под кроватью, до Валя не доходит. Ладно, пусть еще немножко поковыряется, а потом я его наведу на правильную мысль — очень хорошо попросить о помощи тетеньку волшебницу, то есть меня.

Тут один из эльфей петь взялся. Ага, отлично. Под музыку Вальдорушке будет веселее венец свой ковырять. Интересно не устал еще?

К тому, что пел эльф, я не прислушивалась. Поет себе и поет, главное, что не фальшивит. А Вальдор вот прислушался. Даже венец ковырять перестал. Я тоже прислушалась. Оказывается, пел этот ушастый менестрель что-то про то, что надо бы Шеоннеля на трон посадить. Дурацкая песня и рифма какая-то хромая. Я Валю так и сказала. А он вдруг вскочил и к эльфу двинулся. Это что это он задумал? Я поспешила за ним, да только уже поздно было. Драка началась.

Ну, и как это понимать? Эльфы пытаются бить Валя, гномы бьют эльфов. Дриады сначала завизжали, потом вдруг замолчали, а их милые мордашки как-то резко посуровели, приобретая жесткие не девичьи черты. В драку они влились очень гармонично, умело работая кулаками и отпуская такие ругательства, что мама не горюй! И где только так ловко научились по-зулкибарски материться? Кстати, эти дамы (или уже не дамы?) били эльфов. Наверно за то, что те не обращали на них внимания весь вечер, хотя они им усиленно глазки строили.

Смотрю, Вальдору по морде прилетело. Пропустил-таки удар зайчик мой. Правда, тут же сдачи дал. Мне вот интересно, когда у кого-нибудь зрение прорежется и в взбесившемся блондине опознают покойного короля? Нет, так дело не пойдет! Зря мы, что ли устраивали представление с явлением призрака?

— Бей ушастых! — заверещала я и ринулась в самую гущу драки, где Вальдор в компании гнома и дриады запинывал волкодлака, вздумавшего драться на стороне эльфов.

Мой призыв возымел действие. Молодые парни, которые только что вошли в заведение, услышав мой воинственный визг, присоединились к потасовке. Поняв, что расчистить себе путь к Вальдору с помощью локтей мне не удастся, я, наплевав на гордость, встала на четвереньки и поползла, стараясь не терять из вида вальдоровы сапоги. Это я правильно сделала, что ползти решила. Так меня разглядеть было сложнее. Будь иначе, меня свои же и отлупили бы. Я же под иллюзией эльфийки была, но в тот момент как-то позабыла об этом. Ха! Представляю, как оригинально звучал мой призыв бить ушастых. Стоит такая вся из себя эльфиечка и митингует за избиение своих собратьев.

Пока ползла, меня успели пнуть, наступить на пальцы и споткнуться об меня тоже успели. В конце концов, я доползла до Вальдора, который самозабвенно бил кулаком по ушастой физиономии эльфа, которого держал за ворот рубашки, чтобы тот не вздумал свалиться и испортить ему все веселье.

— Валь, брось каку и валим! — распорядилась я, схватив короля за рукав.

Как ни странно, он сразу послушался, уронил избитого эльфа на пол, и я без приключений телепортировала нас в склеп, где ожидал взволнованный Иксион.

Разглядев, в каком виде явился его ненаглядный Вальдорчик, кентавр пришел в ужас и захлопотал над ним, пытаясь приложить к подбитому королевскому глазу холодное лезвие своего кинжала. Вальдор отмахивался и пытался буянить на тему: ушастые падлы своими песенками подрывают авторитет Иоханны.

— Вальдор, я по тебе оглушающим врежу, если ты не успокоишься! — пригрозила я, вспомнила про иллюзию и поспешила ее снять, пока опять не забыла и не напугала кого-нибудь своим остроухим видом.

— Дуська, да ты что не слышала, что этот засранец пел?

— Делать мне больше нечего, прислушиваться к эльфям всяким, — буркнула я, — между прочим, меня из-за тебя отпинали и пальцы отдавили, вот!

— Сходи к Юсару, он тебя вылечит.

— Вальдор, тебе самому к Юсару нужно, — вмешался Иксион, — посмотри какой фонарь под глазом! Ужас! А ребра у тебя целы?

— Только не вздумай проверять! — рявкнул Вальдор и шарахнулся от кентавра. Икси обиженно отступил на шаг и спрятал руки за спину. Я не выдержала и захихикала.

— Дуся, — процедил Вальдор, — ты не хочешь пойти к себе, отдохнуть? Утро скоро.

— А смысл ложиться, если скоро утро? — бодренько спросила я, — но я, конечно же, пойду. Не буду вам мешать, мальчики.

До Вальдора дошло, что я оставляю его наедине с кентавром, которого он все-таки побаивается, не смотря ни на что. Я сделала вид, что не замечаю его многозначительного взгляда, предлагающего мне придумать повод забрать его с собой из этого склепа, и, промурлыкав «Пока-пока», телепортировалась к себе. Все-таки король прав — надо отдохнуть.

Иоханна

Прихожу в себя в собственной постели, в объятьях Кира. Спит, зараза. Пыхтит мне в ухо и улыбается. Голова моя на его руке. Даже интересно, сможет он ею шевелить потом или нет? Другая его верхняя конечность покоится у меня на груди. Кошусь на умиротворенное лицо полковника и улыбаюсь. Осторожно провожу пальцем, повторяя очертания его профиля — по носу, по губам. Кир приподнимает ресницы.

— Проснулась?

— Угу, — говорю и тут же ехидно добавляю, — если это можно назвать сном.

Кирдык тихонько хмыкает и прижимает меня к себе.

— Руку отлежал? — деловито интересуюсь я.

— Вот еще, — бурчит полковник и лезет целоваться.

— Тебе плохо не будет?

— Ты слишком много разговариваешь.

— Я о тебе беспокоюсь!

— Я и сам могу о себе прекрасно побеспокоиться.

Хм, ну ладно. Пусть не говорит потом, что я его не предупреждала. Запускаю пальцы в его волосы, Кир мурлычет, и тут, по всемирному закону подлости в спальне появляется Саффа.

— Иоханна? — произносит она с почему-то вопросительной интонацией.

— Нет, дракон Ллиувердан, — рычу я, заныривая под одеяло, — в чем дело?

Вот интересно, раньше, если нужно было сказать о чем-то совсем уж нереальном, поминали старого Мерлина или Озерную ведьму. Сейчас это уже неактуально. Я вон и вспомнить об этой легендарной волшебнице не успела, а она уже в моей спальне. Мешает. Остался один Ллиувердан. Впрочем, такими темпами, не исключено, что и с ним я познакомлюсь. К примеру, на завтраке. Вот совсем не удивлюсь!

— Здравствуй, Саффа, — вежливо произносит Кир.

Волшебница лишь хмыкает в ответ.

— Ханна, прости, конечно, но я должна позаботиться о твоей безопасности.

— Конечно-конечно, устраивайся со всеми удобствами. Мы тут с Киром репетируем одно неприличное представление. Собираемся вечерами его показывать на центральной площади. Ты посмотри, пожалуйста, оцени. Вдруг у нас не все получается! Давай, Кир, на чем мы там остановились?

Кир откидывается на подушку и смеется. Нет, чтобы поддержать!

Сажусь на кровати и гневно хмурюсь:

— Саффа, радость моя, ты намеков вообще не понимаешь?

Все еще смеющийся полковник опрокидывает меня на кровать.

— Не злись, подруга твоя защиту ставит и еще сигнальное заклинание. Так что, девочка, если что, сюда прибежит не только она, а целая толпа магов. Представление смотреть.

— Не все же мне одной, — бормочет Саффа и исчезает.

— А тебе точно плохо не будет? — спрашиваю, пока Кир стаскивает с меня ночную сорочку.

— Будет, — бормочет он, — если я тебя не…

И тут же поясняет тихонько, что именно «не». Воздержусь от произнесения этого вслух.

— Хотя, — тут же добавляет он, — может, тебе нельзя?

— Можно-можно! Я у Юсара уже поинтересовалась.

— Какая предусмотрительность! — восхищенно выдыхает Кир.

 

Глава 6

Дульсинея

Завтрак я, конечно же, проспала, но, собственно, никто и не завтракал. Ханна еще даже из спальни своей не выходила, как мне поведал Гарлан, настойчиво намекнув, что нежелательно, чтобы я королеву беспокоила.

— Да, пусть спит, ей полезно, — согласилась я и, наконец, додумалась спросить, — Аннет кто-нибудь поставил в известность, что Вальдор скончался?

— Ее величество Аннет плохо себя чувствует. Юсар прописал ей полный покой.

— Что с ней? — насторожилась я.

Кардагол хоть и пошел на поправку, но пока был не в том состоянии, чтобы омолаживать королеву и она все еще оставалась в преклонном возрасте а, следовательно, здоровье у нее соответствующее. Ой, как же это мы раньше не подумали, что старушку может кондрат хватить!

— Юсар сказал, что это сердце. Но ради богов, не говорите Ее величеству Иоханне, на нее и так столько всего свалилось. А королева Аннет поправится. Юсар заверил что…

Но дальше я слушать не стала, телепортировалась прямо в спальню Аннет.

Лежит, немочь бледная, шторы на окнах задернуты, будто помирать собралась.

— Хватит спать, все на свете проспишь! — весело изрекла я, открывая шторы.

— Дуся, я тебя умоляю, не надо света! — воскликнула Аннет.

— Надо, еще как надо! Ты чего здесь, умирать собралась?

— Ох, Дуся, — пискнула Аннет и… ну да, как обычно! Заплакала! И что мне с ней делать?

— Анюта, хорош рыдать! — прикрикнула я, — лучше послушай, что я тебе скажу. Кардагол почти поправился, так что скоро он тебя в форму приведет.

— Ах, зачем мне это теперь, когда Вальдор…

И опять в слезы.

— Аннет!

— Ну, что ты кричишь?

— Это хорошо, что ты лежишь, значит, не упадешь, — одобрила я, наклонилась к ней и прошептала, — Валь жив… только не пищи! Это тайна!

— Жив?

Аннет на минуту задумалась и решила:

— Понятно. Какой-то хитрый план. Ханна знает? — я согласно кивнула. — Хорошо. Так когда, говоришь, Кардагол выздоровеет?

Надо же, как быстро она новость переварила. Даже в обморок на радостях не брякнулась.

— А пойдем его прямо сейчас навестим и узнаем, — предложила я.

— Нет, я в таком виде никуда не пойду. Я же на пугало похожа! Иди-ка ты, Дуся, одна.

Я посмотрела на Аннет. Да, действительно старушка сегодня выглядит не ахти, наверно всю ночь проплакала. Сволочи мы все-таки! Совсем про нее забыли, бросили одну. Она тут страдала. Вот даже сердце у нее прихватило, а мы… Одним словом, гады мне все и больше никто!

— Ань, я быстро. Если эта задница озабоченная уже в состоянии тебя в порядок привести, я его сюда притащу. Так что оденься. А то сама знаешь, как он на тебя реагирует.

Я переместилась к Саффе. Кардагол был не один. Общался с Шеоннелем.

— О, Шеон! А ты здесь какими судьбами, радость моя ушастенькая?

Полуэльф повернулся ко мне и расцвел в улыбке.

— Здравствуй, Дульсинея. Я Саффе Аккилею принес. Переместил с одной поляны в Альпердолионе.

— Маму что ли навещал? — насторожилась я.

— Нет, — полуэльф печально улыбнулся, — она не звала. Наверно, обижена за то, что правитель снял опеку и не хочет меня видеть. Я Аккилею телепортировал, не перемещаясь в Альпердолион.

— А понятно, — пробормотала я, испытывая непреодолимое желание приласкать эльфенка, а потом пойти и врезать киль-де тапком по морде… а еще лучше «огненной лилией» по всем местам.

Деликатный стук в дверь прервал мои кровожадные мысли. Интересно даже, кто это так стучит вежливо?

— Войдите, — на правах постоянного обитателя саффиной спальни отозвался Кардагол.

Дверь приоткрылась и в нее просунулась симпатичная мордочка черноволосой эльфийки.

— Доброе утро, — поздоровалась она со всеми. — Шеоннель, я тебя ищу.

— Дана!

Шеон как-то странно на нее посмотрел. Мне показалось, что на минуту у него взгляд пустой стал. Но потом он заулыбался и приблизился к ней.

— Что случилось?

— Хочу предложить тебе погулять по саду, там красиво. Ой, а еще я сегодня новости из дома получила. Представляешь, у твоей мамы зацвел новый сорт гарпунуся! Ну, тот самый, над которым она последние три года работала.

Полуэльф вздрогнул, будто она ему не про гарпунусь сказала, а я не знаю про что… про чудище какое-нибудь.

— Да. Да, мы погуляем. Потом. Прости я… я должен…

Он не договорил и исчез. Эльфийка растерянно посмотрела на то место, где он только что стоял, потом перевела взгляд на меня.

— А я что? Я сама ничего не поняла, — оправдалась я.

А у Данаэли этой глаза вдруг сделались по семь копеек — то есть огроменные и испуганные, она тихо ойкнула и исчезла. Странно. Неужели я ее так напугала?

— Любопытно, — пробурчал Кардагол.

— Что тебе любопытно? Мальчик просто застеснялся и сбежал. Надо попросить Лина, чтобы провел с ним воспитательную беседу. Негоже так от девиц бегать.

— Мальчик среагировал на голос этой Даны. Не заметила? А я заметил. У него взгляд стеклянный сделался, а потом она про гарпунусь сказала и… что-то с ним не то.

— Само собой, не то, — я пожала плечами, — в кои-то веки его эльфийка гулять пригласила. Шеон мне рассказывал, что эти дуры ушастые шарахались от него, потому что он полукровка, а тут вдруг такая красотка и гулять зовет. Вот он и засмущался.

— Нет, Дуська, это что-то другое. Он… это же… прости Дуся, но Терину может стать плохо, я еще не совсем в форме.

— Эй, ты, что это задумал? — всполошилась я и схватила Кардагола за руку. Как будто это могло его остановить! Не остановило. Он телепортировался вместе со мной в покои Ханны.

А там такое! Шеоннель с ничего не выражающим взглядом атакующее выплетает, Ханна к стене прижалась и квадратными глазами на него смотрит, а Кир в отключке лежит. Если я правильно поняла, «оглушающим» его приложили… то есть приложил. Шеоннель. А на Ханне защита стоит, поэтому он ее пока не достал, но видно, что пытался. Защитные заклинания светились тревожным светом.

Через секунду после нашего с Кардаголом появления в спальню переместились Саффа с Лином. На Саффе линов халат, надетый впопыхах наизнанку, Лин одной рукой пытается простыню на бедрах удержать, второй заклинание выплетает. Шеоннель на появление свидетелей никак не среагировал и атаковал Ханну каким-то незнакомым мне заклинанием, с виду похожим на огненное лассо. И тут Саффа с Лином такое учудили! Слаженно так набросили на Иоханну замысловатую защиту, которая сплелась в результате жестов Лина и слов Саффы. Вот оно как. Значит, их волшебство можно совместить. Интересно, а если мы с Терином… О чем я думаю, когда здесь Шеон сошел с ума и собственную сестру убивает незнакомыми мне заклинаниями?

— Шеон, сволочь ты ушастая, что ж ты такое вытворяешь?

— Дуся?

Шеоннель будто только что проснулся.

— Да, парень, хорошо тебя обработали, — прокомментировал Кардагол и, не мудря особо, врезал полуэльфу по лицу. Удар получился что надо. Шеон отлетел на несколько шагов, и ему очень повезло, что на его пути оказалась кровать.

— Юсара позовите, пусть Кира посмотрит. А ты, Дусь, проверь, как там Терин, — распорядился Кардагол и исчез вместе с Шеоннелем.

— Что это было? — прошептала Ханна.

— Если я правильно поняла Кардагола, кто-то ребенка ушастого запрограммировал, чтобы он тебя убил, королева ты наша невезучая, — пояснила я и нахмурилась, — а если я совсем правильно Кардагола поняла, программа запустилась, когда эта длинноухая прелесть ему про гарпунусь сказала.

— Мам, ты о чем?

— О том! Оделся бы пошел! Рассекает тут при посторонних в чем попало! — прикрикнула я и не удержалась, поддела, — Саф, а как же невинность невесты, белое платье и все такое?

— Мы пришли к выводу, что белый цвет мне не идет, — отозвалась Саффа, потом что-то шепотом добавила, и на ней появилось платье. Платье, не балахон! И, что совсем уж необычно — не черное, а приятного такого серо-стального цвета. Интересно, что за ткань? Надо поинтересоваться и себе что-нибудь из нее заказать. Блузочку какую-нибудь, например.

Лин одел уже не нужный Саффе халат и с дурацкой ухмылкой поинтересовался:

— Так лучше?

— Что. Мать. Вашу. Здесь. Происходит.

Каждое слово как выстрел. Кажется, Иоханна сейчас продемонстрирует сцену — королева в гневе.

— Пойду, проверю, как там Теринчик, — пробормотала я и поспешила исчезнуть.

Если Ханна гневается хотя бы приблизительно так же, как Вальдор, то лучше при этом не присутствовать.

Иоханна

Просыпаюсь с ощущением того, что нечто подобное уже происходило. Я, одетая в ночную сорочку, лежу на руке у Кира. Он удовлетворенно улыбается. (Еще бы ему не улыбаться! Вопрос только в том, что я не помню, когда успела одеться). А в комнате кто-то посторонний. Аккуратно убираю с груди руку полковника. Сажусь, прижимая к себе одеяло.

Мой брат. Стоит посреди спальни. На лице отрешенное выражение. Пальцы рук порхают, выплетая заклятье.

— Шеоннель? Саффа уже поставила…

И в ту же секунду я падаю на кровать и только вижу, как в брата летит подушка, запущенная полковником.

— Ханна! Прячься! — рычит Кирдык.

Шеоннель получает подушкой в лицо, отшатывается.

— Кир, ты мне не нужен, уйди, — проговаривает брат.

Пытаюсь сползти на пол и при этом не терять из поля зрения мужчин. Почему-то получается либо одно, либо другое.

— Шеон, все в порядке, — тихо проговаривает Кир, — успокойся.

Взгляд полковника носится по комнате, пытаясь отыскать оружие. Ага, только в собственной спальне я его и храню. Я уже на полу и пытаюсь тихонечко отползти к двери. Кир медленно спускает ноги с кровати.

— Шеон, все хорошо, все хорошо, — монотонно приговаривает он.

Эльфенок смотрит на него, не мигая. А потом переводит взгляд на меня, его глаза расширяются, он поднимает руку, и я понимаю, что и мне, и ребенку (о, вовремя вспомнила) придет сейчас полный мандоса трындец, если Кирдык не поможет. Видимо, последнему в голову приходит та же идея, потому что он рывком вскакивает на ноги, и, не замедляя движений, бросается на Шеоннеля. И падает на пол, оглушенный.

— Я должен тебя убить, — спокойно сообщает брат и делает шаг ко мне. Понимаю, что уползти уже не успею, так лучше встретить смерть стоя, как и положено Зулкибарским королям. Медленно поднимаюсь.

Шеон делает такое движение, будто стряхивает что-то с кисти, а я ничего не чувствую. Брови брата ползут наверх.

Я уже стою, прижавшись к стене. На мне же сигналка стояла, я помню. Кир об этом говорил. Ну почему же никто не идет на помощь?

Ага!

В комнате, как по заказу, появляются Дуська и Кардагол. А сразу вслед за ними и Лин с Саффой. Мельком глянув на последних, понимаю, что эту ночь с пользой провели не только мы с Киром.

— Шеон, сволочь ты ушастая, что ж ты такое вытворяешь? — верещит Дульсинея, и даже ногой топает от возмущения.

Брат переводит на нее ошарашенный взгляд. Руки его опускаются.

— Дуся?

— Да, парень, хорошо тебя обработали, — задумчиво проговаривает Кардагол и применяет супер-заклинание. Называется кулаком по морде. Кирдык вот тоже хотел им воспользоваться. Жаль, не успел.

— Юсара позовите, пусть Кира посмотрит. А ты, Дусь, проверь как там Терин, — заявляет Повелитель времени и исчезает вместе с бессознательным эльфенком.

— Что это было? — интересуюсь я.

— Если я правильно поняла Кардагола, кто-то ребенка ушастого запрограммировал, чтобы он тебя убил, королева ты наша невезучая, а если я совсем правильно Кардагола поняла, программа запустилась, когда эта длинноухая прелесть ему про гарпунусь сказала, — хмурясь, поясняет Дуська.

— Мам, ты о чем? — тут же встревает Лин.

— О том! Оделся бы пошел! Рассекает тут при посторонних в чем попало! Саф, а как же невинность невесты, белое платье и все такое?

Я стою и совершенно ничего не понимаю. Мне вот это дусино объяснение, откровенно говоря, мало, что дало.

Кошусь на Кира. Тот стонет и открывает глаза. Облегченно вздыхаю: «Жив!!». К его отцу у меня теперь в области воскрешения никакого доверия.

— Мы пришли к выводу, что белый цвет мне не идет, — парирует Саффа и тут же оказывается в симпатичном, однажды уже виденном мною сером платьице. Тоже мне, птичка наша, голубь.

Лин напяливает на себя халат и, ерничая, спрашивает:

— Так лучше?

Понимаю, что нужных мне объяснений я, пожалуй, не дождусь. И еще, что магов на территории дворца развелось слишком много и пора бы, наверное, часть из них изолировать от общества. Потому что вот так игнорировать королеву, которую только что чуть не убил ее собственный брат, жених которой пострадал, защищая ее жизнь… Так игнорировать, обсуждая какую-то дурацкую одежду, вместо того, чтобы дать королеве четкий и внятный ответ на поставленный ею вопрос…

Кровь стучит в висках в прямом смысле этого слова. И дыхание становится тяжелым и прерывистым. Сейчас я буду кого-нибудь здесь убивать, но сначала поинтересуюсь:

— Что. Мать. Вашу. Здесь. Происходит.

Дуська хлопает ресничками и, пробурчав что-то, исчезает. Лин, кажется, собирается проделать тот же фокус, и потому я рычу:

— Стоять! Мерлин Эрраде, сейчас ты все мне объяснишь! Саффа, проверь, как там Кир. Вызови Юсара. Ну! Я слушаю!

— А ты одеться, случайно так, не желаешь, дорогая моя блондочка? — вкрадчиво интересуется Лин. — У меня, конечно, невеста есть, но ты меня смущаешь этой своей полупрозрачной рубашкой.

Хм, действительно. Сдергиваю с кровати одеяло, укутываюсь в него и усаживаюсь в кресло.

— Вот так тебя устраивает? — мрачным тоном интересуюсь я.

Лин кивает.

— Рассказывай.

— Ханна, я бы с радостью. Но вот честно тебе скажу, не понимаю я сейчас ничего! Мы с Саффой прибежали, потому что сигналка сработала.

— Долго же вы бежали, — холодно произношу я, — Саффа? Как там Кир?

— Все в порядке, — отзывается волшебница, — это оглушающее. Сейчас я отнесу его к Юсару.

— Продолжай, — велю я Лину.

Он пожимает плечами.

— Мама сказала, что Шеона кто-то настроил на убийство. Если тебе станет от этого легче, он не сам решил прикончить свою сестричку, а находился под воздействием заклятья. Сейчас им занимается Кардагол.

А мне, действительно, становится легче. Я, конечно, еще не осознала ужас того, что собственный брат решил организовать мне место в королевском склепе, но была близка к тому, чтобы начать паниковать по данному поводу.

— Это все?

Лин кивает.

— К сожалению, да.

— Мысли есть?

Княжич мнется.

— Ну… не знаю. Думаю, что заклинание на него было наложено, когда мы были в Альпердолионе. Сейчас его просто активировали. Но что это… Я не знаю. Лучше у Кардагола спросить.

— Так, — говорю, — Лин, выметайся из моей комнаты. Пешим ходом, потому что мне нужно, чтобы ты нашел моих горничных и позвал их сюда. Мне нужно срочно привести себя в порядок. Да, если встретишь Саффу или Кардагола, передай, что я скоро зайду.

— А ты не…

— Брысь!

Назло мне Лин не вышел, а переместился. Ну, ничего, надеюсь, что поручения он выполнит. Вот интересно, а не было ли колоссальной глупостью с моей стороны разогнать всех магов в разные стороны? Кто же меня сейчас будет охранять?

Горничные влетают ко мне в комнату с такой скоростью, как будто сзади их кто-то подпинывает под зад и оперативно, без нареканий и болтовни приводят меня в порядок.

Где мне искать Кардагола? Вероятнее всего, в спальне у Саффы. И вот я, перебежками, нервно оглядываясь по сторонам, иду к Саффе. Я бы побежала, потому что мне страшно, только бегущая королева — это не просто нонсенс, а угроза государственной безопасности. В голове один вопрос — держится на мне саффина защита, или Шеоннель снес ее, пытаясь до меня добраться.

Уф, на место назначения прибываю целенькой и здоровенькой. И Кардагол там, где я и предполагала. Сидит в саффиной гостиной. Меланохолично потягивает что-то из кубка. Размышляет. А вот Шеона нет.

— Где он? — спрашиваю с порога.

— Ушел, — задумчиво проговаривает маг.

— Зачем ты его отпустил?

— Мальчику нужно прийти в себя.

— Конечно, — вдруг взрываюсь я, — чтобы ты мог попьянствовать в свое удовольствие!

Кардагол медленно опускает кубок на стол.

— Увы, моя драгоценная, — устало проговаривает он, — это всего лишь травяной настой. У меня не было оснований удерживать мальчишку, тем более, что он почти ничего не знает. Или не хочет рассказывать. А я давить на него не хочу.

Хмурюсь.

— Что значит «почти»?

— Он не понимает, почему на тебя накинулся. Шеон пришел в себя в твоей спальне. Мальчик в шоке. Я порекомендовал бы тебе сходить с ним пообщаться, утешить его. Парень ни в чем не виноват, но он очень переживает.

М-да, наверное, маг прав. Напрасно я вспылила, обозвав его пьяницей.

— Хорошо, — отвечаю, — я схожу прямо сейчас. Только вот… Ты не мог бы меня проводить?

Я опускаю взгляд. Немного стыдно. Мне всегда неловко просить.

Кардагол рывком поднимается с кресла.

— Ханна, девочка, мы оставили тебя без охраны? Прости, милая, конечно, я тебя провожу.

Он грустно улыбается, берет меня за руку, и мы тут же оказываемся в гостиной Шеоннеля. Здесь беспорядок. Нет, не беспорядок! Здесь ужас, что творится! Вспоминаю рассказ отца, обнаружившего сходящего с ума от ревности Терина. Вот сейчас примерно то же самое, только не обугленное.

— Шеон! — зову я.

Кардагол отпускает мою ладонь.

— Что-то не так, — бормочет он, бросаясь в спальню. Я за ним. Влетаем в помещение почти одновременно и оба замираем, видя лежащего на кровати эльфенка. Он полностью одет, причесан и руки у него аккуратно сложены вдоль тела. Он выглядит, как покойник!

Бормоча под нос что-то неразборчивое, но явно нецензурное, Кардагол пытается растормошить эльфенка. Тот не реагирует.

— Жив? — спрашиваю я, не решаясь подойти ближе.

— Пока да! — отрывисто бросает Кардагол, наклоняется к лицу Шеона и начинает того обнюхивать. Наконец он выпрямляется, произносит с ужасом в голосе:

— Аккилея!

— Что? — переспрашиваю я.

— Аккилея в свежем виде ядовита! Я за Саффой, попробуй его разбудить!

Кардагол исчезает, а я медленно подхожу к брату. Кладу ладонь на его грудь — она едва поднимается от дыхания.

— Шеон, очнись, приди в себя, братишка, — прошу я.

Конечно же, безрезультатно. Тогда я хлопаю его по щеке, по другой. Не реагирует.

— Открой глаза, засранец! — ору и начинаю его трясти, — очнись! Что это за глупости?! Да меня же отец убьет, если ты умрешь. Он и тебя убьет, заставит Терина поднять и снова убьет! Шеон!

Я бью его по лицу, трясу. Вижу на столике рядом стакан какой-то жидкости и выплескиваю ее на его лицо. Ага, это было вино. Красные капли стекают по красивой мордашке эльфенка, но он не приходит в себя.

— Шеон!!!! — кричу, и вновь бедняга получает от меня по физиономии.

Он приоткрывает глаза, вернее, чуть-чуть приподнимает ресницы.

— Шеон, не вздумай засыпать! Ты мне еще дорог как память, глупый мальчишка. Сейчас Кардагол придет. Не спи.

Я сажусь рядом с ним на кровати. Пытаюсь усадить брата, но он все время норовит сползти вниз. В итоге добиваюсь лишь того, что его голова оказывается у меня на коленях.

— Шеон, — плачу я, — ну, пожалуйста. Ну не надо.

— Ханна, брысь отсюда, — слышу я и охотно повинуюсь.

Кардагол, Саффа и Лин. Все угрюмо-сосредоточенные. В руках у Лина коробка с какими-то склянками.

 

Глава 7

Лин

Да, умеет наша блондочка народ строить. Спасибо, что не стала меня особо пилить, отпустила. Я, перед тем как удалиться, защиту на ней обновил. А то мало ли что. И, хоть это не входит в мои обязанности, горничных ее я нашел и послал к ней. Пусть одевается и… может быть, у нее хватит ума построить Каро? Тоже мне начальник тайного сыска! Покушение проворонил! Буду очень рад, если он от ее блондинистого величества люлей выхватит.

Саффу я нашел, как и предполагал, у Юсара.

— С кем Ханна? — тут же спросила она.

— Сама с собой. Буянит по-королевски.

Саффа что-то прошипела и исчезла. Ну-ну, сейчас ее Ханна пошлет куда подальше. Саффа вернулась через минуту. Я даже не успел пару ласковых сказать уже очнувшемуся Киру, с которым Юсар возился.

— Ну что, птичка моя, послала тебя блонда?

— Она с Кардаголом общается. Мне Гарлан сказал.

— А Шеон где?

— Этого мне Гарлан не сказал.

— Саффа, не могла бы ты телепортировать меня к Ханне? — попросил Кир.

Странно. Не меня просит, а Саффу. Они что больше не враги? И когда это чудо случилось?

Я хотел у них об этом спросить, но не успел. Появился Кардагол и что-то такое рявкнув про Аккилею и Шеоннеля схватил нас с Саффой за руки и телепортировал прямо в этот ее кабинет мрачный без окон.

— Быстро, бери, что надо и к Шеону! — распорядился Кардагол.

Саффа схватила ящичек с какими-то склянками, сунула его мне в руки и телепортировалась первая. Я и Кардагол за ней.

Прибыли мы в спальню Шеоннеля, а там Иоханна на кровати вся такая несчастная сидит и эльфенка нашего тормошит, посадить его пытается, а он как неживой сползает и норовит упасть. В итоге она что-то причитая, уложила его голову к себе на колени.

— Ханна, брысь отсюда, — распорядилась Саффа. Принцесса сгрузила голову эльфа со своих колен и поспешно отошла. Надо же, какая послушная.

— Я сказала брысь, это значит — брысь! Все! — прорычала волшебница.

Ну, все так все. Я приблизительно представляю, что сейчас будет. А будет сейчас наш эльфенок активно избавляться от содержимого своего желудка. Потому что, если он Аккилеей отравился, универсальное противоядие, приготовленное на основе той же Аккилеи, ему не поможет. На эту тему меня Саффа еще в Альпердолионе просветила.

Я, Ханна и Кардагол вышли в гостиную и молча расселись кто куда — Ханна в кресло, мы с Кардаголом на диванчике устроились. Смотрю, фрукты в вазочке стоят, ну я сцапал яблоко. Все-таки время уже к полудню близится, а я еще не завтракал, и характерные звуки, раздающиеся из спальни мне совсем не помеха. А вот на Ханну, кажется, подействовало. Побледнела, рот ладошкой прикрыла. Кардагол среагировал мгновенно — вывалил из вазы фрукты и сунул ее принцессе под нос. Ну вот, позавтракал я, называется, яблочком! Из спальни Шеоннель «бекает», здесь вот в шаге от меня блонда тем же самым занимается.

Спустя приблизительно полчаса из спальни вышла довольная Саффа.

— Как он? — Ханна вскочила с кресла.

— Нормально. Хорошо хоть не додумался корень аира нюхать, а всего лишь Аккилеи наелся, — проворчала волшебница и смешно наморщила нос. — Надо бы прислуге сказать, чтобы убрали там, но Шеон срочно хочет видеть Ханну.

— Сначала он увидит меня, — решил Кардагол, вставая и потягиваясь, — заодно и приберу там.

Кардагола не было минут пять, потом он позвал нас. Всех.

Последствий в виде тазика с содержимым эльфийского желудка, а так же всяких нехороших запахов, в спальне не наблюдалось. Вот не знаю даже, куда Кардагол все это хозяйство подевал? С запахом-то понятно — просто рассеял и все. А вот куда он мусор телепортировал? Ну, я так и спросил.

— В арвалийскую тюрьму, — поведал этот затейник, — будет Дафуру вместо пленных фантомов — сюрприз.

— Юморист, ёптыть, — проворчал я и уселся на кровать, где лежал грустный, но вполне живой Шеоннель. — Ну, что скажешь в свое оправдание, самоубийца-одиночка?

— Я ничего не помню, — тихо проговорил Шеоннель, — я представляю угрозу для Ханны. Надо было дать мне умереть.

— Еще чего! — возмущенно воскликнула Ханна, отпихнула меня и сама заняла место на кровати. — Только попробуй еще раз на себя руки наложить! И что это за мысли насчет угрозы для меня? Ты не виноват, тебя заколдовали.

— Вот и я о том же говорю, — подхватил Кардагол и уточнил, — заклинание, которое тебя зомбировало на убийство, я отменил, так что можешь забыть эти глупости насчет того, что ты представляешь для Ханны угрозу.

Шеоннель тоскливо взглянул на Иоханну и прошептал:

— Прости.

— Все в порядке. Ты не виноват, — повторила блонда, взяла его за руку, и обратилась к Кардаголу, — что за заклинание на него наложили?

— Древнее эльфийское, — поведал Повелитель времени, поудобнее устраиваясь на подоконнике. — Называется «Палач Его Сиятельства». С его помощью эльфийские правители наказывают неугодных придворных. Это заклинание накладывается на кого-то из близких приговоренного, превращая его в убийцу замедленного действия. Когда заколдованный слышит какую-то определенную фразу, произнесенную конкретным лицом, которому он доверяет, включается программа на уничтожение. Эльфенка нашего запрограммировали на голос подруги детства. Она должна была сказать ему про гарпунусь.

— Наверняка, эльфы не предполагали, что девушка сделает это в присутствии такого сильного мага, как Кардагол, — мрачно сказала Саффа. — Ты нарушил все их планы.

— Саф, странно, что ушастые не приняли в расчет тебя, — заметил я, — ты же постоянно Иоханну охраняешь.

— Весьма непредусмотрительно с их стороны, — пожав плечами, констатировал Кардагол и плавным жестом набросил на Шеоннеля усыпляющее заклинание, пояснив, — мальчишка в шоке, пусть поспит.

Шеоннель мгновенно уснул, а мы все какое-то время молчали, переваривая информацию. Первой опомнилась Иоханна:

— Какая наглость! Использовать моего брата для такого!

— Ушастые совсем обнаглели! — прошипела Саффа.

— Шептунья, ты злишься, — оживился Кардагол.

— Они хотят войны? — продолжала волшебница и в ее глазах загорелись голубые всполохи. — Магической? Они ее получат!

— Золотые слова! — воскликнул Кардагол, — я знал, что рано или поздно ты вспомнишь, что являешься боевым магом!

— А я этого и не забывала.

Свои слова Саффа такой улыбочкой сопроводила, что Кардагол счел за благо промолчать.

Иоханна

Выхожу из комнаты Шеона в смятении. Что же это творится? Мимоходом отмечаю, что опять осталась без охраны. Ну и неважно. Что там у меня было следующее по плану? Проведать Кира? Вроде бы, его Юсар утаскивал.

Иду в госпиталь. Кира там нет.

На вопрос, и где может обретаться это мое оглушенное чудище, Юсар пожимает плечами, после чего добавляет, что, судя по всему, Кир куда-то собрался. Далеко. Больно уж у последнего был целеустремленный вид, когда он покидал госпиталь. Отлично. И куда же это полковник направился? Уж не в лагерь ли?

Нахожу Кира в его собственной комнате.

— Прости, Ханна, — сообщает он, — я должен выполнить свой долг.

Усаживаюсь на кресло. Молча наблюдаю за тем, как Кир навешивает на себя амуницию. Ремень, перевязь с мечом. Амулеты — на шею, в карманы. Пара даже за обшлаги сапогов. Туда же и ножи.

— Бросаешь меня, — тихо проговариваю я.

Кирдык подходит, смотрит на меня серьезно.

— Нет. Я просто должен сейчас быть там. То, что происходит… Следует это прекратить. Жестко.

— Ты слышал про Шеона?

— Да. Натравить его на тебя… Они перешли границы.

Он протягивает мне руку. Встаю, вцепившись в ладонь своего суженого.

— Ханна, все будет хорошо, — произносит Кир, мрачно глядя мне в глаза, — мы справимся.

— Знаю, — вздыхаю я, — только мне все равно страшно.

Прижимаюсь к его груди. Полковник гладит меня по спине, шепчет:

— Нужно все это прекратить. Обещаю тебе, что вернусь живым и здоровым. Не переживай. Да и отец оживит меня, если что.

Поднимаю на него взгляд.

— Я не хочу «если что». И он может и не оживить. А вдруг в следующий раз у него не получится? Кир, пожалуйста, будь осторожен. Ладно?

Кирдык улыбается.

— Ладно, Ханна. Мне нужно идти. Мы с отцом договорились, что он переместит меня в лагерь. Сама ведь знаешь, на лошади это будет долго.

— Я провожу?

— Не нужно.

Кир целует меня торопливо, проводит ладонью по моей щеке и убегает.

А я остаюсь. В сомнениях и в смятении. Мне страшно.

«Проводи меня к нему!»

Вздрагиваю и задаю глупый, но необходимый вопрос:

— Кто здесь?

И тут же слышу ехидное:

«Я здесь».

На диван напротив меня, цепляясь когтями и оставляя зацепки на голубой атласной ткани, карабкается черный котенок. Усаживается и начинает, щурясь, меня разглядывать.

«Да, это я с тобой разговариваю! Нечего ресницами хлопать».

— Кто я? Кошка?

«Да, я Кошка. А ты откуда знаешь?»

— Догадалась, — буркаю я.

«Отнеси меня к смешному белобрысому эльфенку!»

Смотрю на эту мелкую нахальную живность в задумчивости. Странные вещи творятся в последнее время. Вот и животные со мной заговорили…

«Отнеси меня, глупая женщина!» — требовательно повторяет котенок и шипит, показывая зубки.

— Зачем? — туповато спрашиваю я.

«Мне он нравится».

— Он плохо себя чувствует.

«Я знаю!»

Вздыхаю, встаю, хватаю животное за шкирку, после чего оно начинает размахивать лапами и шипеть:

«С ума сошла? На руки меня возьми!»

Беру эту гадость в ладони, аккуратно поддерживая ее под пузико.

«Пошли, — командует Кошка, — быстро».

— Страшно представить, что из тебя вырастет, — бормочу, послушно открывая двери.

Котенок только высокомерно поднимает морду.

Не успеваю выйти в коридор, как рядом со мной появляется Кардагол с обычной своей ласковой ухмылкой на лице.

— Позвольте сопроводить Вас, Ваше величество?

Смотрю на него с недоверием.

— По-моему, Вы должны были сопровождать Кира в лагерь.

— Так я сопроводил, — ухмыляется маг, — мне там делать пока нечего, а вот охрана Вашего величества — дело первостепенной важности. Так Вы позволите?

— Позволяю.

Кардагол берет меня под руку.

— Прогуляемся? Или Вас перенести?

— Прогуляемся, — вздыхаю я.

— Конечно, в Вашем состоянии полезно. А что это Вы такое, хотелось бы поинтересоваться, держите?

«Сам ты „что“!» — шипит Кошка.

— Да, это внучка Ваша, уважаемый Кардагол, дочка Василисы, — поясняю я.

— Оч-чень интересно, — бормочет маг, — а почему я ее слышу?

«Меня все слышат, дедуля!» — заявляет котенок, и на морде у него появляется такая же улыбочка, которая только что исчезла с физиономии его «дедушки».

— Ее зовут Кошка. И она хочет навестить Шеоннеля, — рассказываю я.

«Я не нуждаюсь в переводчиках!» — высокомерно роняет Кошка.

— А еще это на редкость хамовитое существо, — продолжаю я, — которое, наверное, давно не получало от своего папы Василия.

Кошка только фыркает.

— Дай-ка мне ее посмотреть! — заявляет Кардагол, и тут же хватает котенка за шкирку.

— Мяуууу! — орет Кошка.

— Хм, — бормочет Повелитель времени, — очень странно. Ничего из ряда вон выходящего я не вижу. Наверное, все же кровь такая.

«Я сказала „мяуууу“!» — верещит котенок и пытается когтями достать своего дедушку.

— Забирай эту мелкую пакость! — говорит Кардагол и сует мне в руки взъерошенное животное.

— Я все маме расскажу, — мстительно заявляет Кошка, взбираясь мне на плечо, где она усаживается с удобствами и приступает к вылизыванию помятой шерстки.

— Прошу Вас, сударыни, — произносит Кардагол и распахивает передо мною дверь покоев Шеона.

Проходим в спальню. Вижу — лежит братишка на кровати, бледный, но улыбается. А рядом с ним пристроился Вайрус-Свисток. Мальчишка хохочет и размахивает руками.

Шеоннель поднимает на меня взгляд.

— Ханна?

— Привет, дорогой.

Вайрус тут же испуганно сжимается.

— Я тебе тут внучку Кардагола принесла, — заявляю я, протягивая брату котенка.

— Жду не дождусь, когда у моей внучки кузенчики появятся, — бормочет за спиной Кардагол. Делаю вид, что его не слышу. Котенок спрыгивает на кровать и, переваливаясь, направляется к лицу Шеона. Обнюхивает его, щекоча усами. Эльфенок чихает.

«Он мне подходит! — заявляет Кошка, — я буду жить с ним».

— Ой! — восклицает Вайрус, — какая киска! Я тоже такую хочу!

«Ты еще маленький!» — фыркает котенок.

— Кто бы говорил! — возмущается Вайрус.

Смотрю на наблюдающего за этой сценой эльфенка. Его улыбка становится широкой и солнечной.

Кардагол обнимает меня за талию и шепчет на ухо:

— Пойдем, невестушка, мы им мешаем.

Киваю и оказываюсь в своем кабинете. Теперь я точно знаю, что брат будет жить.

 

Глава 8

Вальдор

Ребра и в самом деле болят, чтоб их. Стоило лечить одно ранение, чтобы тут же заполучить следующее. Ну, что на меня нашло? Старый дурак. Двадцать лет в трактирах не дрался. Нет, чтобы вернуться в склеп, вызвать Каро, дать ему указание проверить эту птичку певчую. Нет, мне непременно нужно было влезть самому!

— Вальдор, больно? — тихо спрашивает кентавр, пытаясь заглянуть мне в глаза.

— Отстань! — рычу я.

— Зачем ты так со мной… — вздыхает Иксион, отходя в сторону, — я хотел помочь.

Нашлись мне тут помощники!

— Я спать ложусь, — заявляю, укладываясь в своем гробике, — И тебе рекомендую. Завтра у нас трудный день.

— Почему? — тут же интересуется кентавр. Судя по звукам, он в это время пытается примоститься где-то на полу. Бедняга. У меня хоть обшивка гроба мягкая. И подушечка под головой.

Бросаю подушкой в Иксиона.

— На! Возьми! Может, хоть немного удобнее будет.

— Спасибо, — бормочет он.

— Завтра сложный день, потому что пора ставить ушастых на место. Обнаглели, — поясняю я.

— Понятно, — вздыхает Иксион.

— И не обижайся на меня, — добавляю после двух минут борьбы с собой, — пожалуйста. Я не хотел тебя обидеть.

— Я понимаю, — шепчет герцог, после чего я с чистой совестью засыпаю.

Проснувшись, обнаруживаю, что кентавра рядом нет. На полу стоит корзинка с едой. К яблоку булавкой приколота записка: «Не скучай. Скоро буду. Икси». Рву записку в клочья. Тихо зверею. Какой он мне Икси?! Не может же он всерьез считать, будто я могу быть с ним близок? В какой угодно форме! Я — человек, мужчина! А он — конь и тоже мужчина. За кого он меня принимает?!

Я такого даже представить себе не могу. Это отвратительно! Да, кстати, что тут у нас? Угу…

Через полчаса, после того, как я подкрепился, жизнь уже не кажется мне чем-то омерзительным и непристойным. Все ничего, и склепик уютный. Родственники, опять-таки, рядом. Только вот скучно. Я-то с ними поговорить могу, а они со мной — увольте.

И только я начинаю обдумывать, чем бы мне таким полезным заняться, в моем временном кабинете появляются Иксион и Шеоннель. Причем мальчик мой бледен настолько, что это заметно даже в полумраке. И еще он, кажется, осунулся. Да, что забавно, на плече у него сидит черный котенок с белыми усами.

— Папа! — восклицает Шеон и обнимает меня.

А у меня дыхание перехватывает, и потому я чуть отстраняю сына, смотрю на него и улыбаюсь.

«Ну, и что ты пялишься? — вдруг слышу я недовольный голос, — мальчик тебя папой назвал. Ты что, не рад?»

— Вальдор, не пугайся, — торопливо проговаривает Шеон, — это Кошка. Мое магическое животное. И… Я так понял, ее все слышат.

Хмыкаю. Хорошо, что не белочка.

— Что ты здесь делаешь, Шеон?

Эльфенок недоуменно оглядывается на Иксиона, стоящего чуть поодаль, хмурого и недовольного.

— Но Икси сказал мне, что тебе нужна иллюзия.

«Этот невоспитанный конь вытащил мальчика прямо из постели! — тут же поясняет Кошка, — а ему после того, что случилось, нужно отдыхать!»

— Что случилось?

Шеоннель опускает глаза.

— Много, что.

«Он пытался убить Иоханну, а потом хотел покончить с собой, но он не виноват!» — заявляет Кошка и тут же принимается вылизывать лапу. Вроде как мне послышалось, и она здесь ни при чем.

— А сколько сейчас времени? — интересуюсь я, потому что произнести еще что-либо цензурное у меня выдержки не хватает.

— Час пополудни, — отвечает Иксион.

Так, дыхание почти в норме, поэтому могу выдохнуть:

— Хорошо же я поспал… Так что, все-таки случилось?

Выслушиваю от Шеона, перебиваемого Кошкой, краткую версию событий. Слушаю внимательно, иногда лишь проговариваю что-то вроде: «Ага… Рахноэль… Аккилея… Ага».

— Вальдор, все в порядке? — вдруг обеспокоено спрашивает Иксион.

— Да-да, все хорошо. Все прекрасно. Сынок, ты не мог бы наложить на меня иллюзию, скажем, лакея. Очень хочется прогуляться, ноги размять.

— А то ты вчера не размял! — вдруг заявляет кентавр, но я кошусь на него предостерегающе, и это непарнокопытное замолкает.

— Вальдор, ты уверен? — обеспокоено спрашивает Шеон.

Улыбаюсь.

— Конечно, сынок. Я полностью в этом уверен.

Поворачиваюсь лицом к кентавру.

— Спасибо, Иксион, за то, что надоумил. Я постоянно забываю о возможностях магов.

Иксион кивает, но как-то неуверенно. Кажется, он уже сомневается в правильности сделанного. А поздно.

— Давай, Шеон. Я готов.

Шеоннель мурлычет что-то по-эльфийски, но так тихо, что слов я не разбираю.

— Что? — спрашиваю. — Все?

Кивает.

— И кто я теперь?

— Какой-то слуга. Прости, Вальдор, я в них не разбираюсь. Сделал то, что вспомнил.

— Чудненько, — говорю, — пойду, прогуляюсь.

— Только не через парадный! — кричит мне в спину Шеоннель.

— Сам знаю, — буркаю я, радуясь тому, что уже повернулся к нему спиной, и мою смущенную физиономию не видно. Я и забыл, что через парадный мне сейчас нельзя.

Бодренько выбираюсь на улицу. Стражники у входа обмениваются непонимающими взглядами, но остановить меня не пытаются, решив, по всей видимости, что раз уж этот слуга сюда забрался неизвестным науке образом, значит, так и нужно. Надо будет с Колей опять разъяснительную беседу провести. О магии и особенностях ее применения. Постоянно он о ней забывает! Ну не первый же год служит.

Понятия не имею, почему нелегкая понесла меня сразу в южную часть замка. Хотя нет, предполагаю. Видимо, ночное происшествие с менестрелем настолько меня взволновало, что мне очень хотелось продолжить разбирательства с ушастыми.

Иду, в общем, никого не трогаю. Прогулочным таким шагом, по сторонам смотрю. И старательно уговариваю себя не думать о том, что один из моих детей пытался убить другого, а потом чуть не покончил жизнь самоубийством. Так стараюсь, что у меня, кажется, дым из ушей уже идет. То ли от стараний, то ли от ярости.

— Эй, малый! — слышу я краем уха. Интересно, кого это.

— Я к тебе обращаюсь!

Хм, кто это там рявкает? Ой, да неужели это мой дорогой и любимый борэль Налиэль? Кому это он? Ах, мне.

Хм, что там нужно говорить в этих случаях?

— Слушаю, — брякаю я.

Брови Налиэля ползут наверх, отчего его удлиненное лицо становится каким-то неестественным.

— Поди сюда.

Следуя вежливому приглашению, вхожу в спальню эльфа. Оглядываюсь с неудовольствием. Ханна могла бы ему и что-нибудь победнее отвести. Надо будет определить какое-нибудь скромно обставленное помещение для таких целей. С щелями и мышами. Специально для дорогих гостей. Нечего баловать.

— Помоги мне переодеться, — небрежно брякает ушастый и начинает снимать с себя брюки. Да, что же это такое творится?! Во что превратился мой дворец?! Да, это какой-то вертеп разврата! К счастью, вовремя вспоминаю о том, что и меня обычно присутствие слуг в такие моменты не смущает. Теперь будет.

— Да, сударь, — бормочу я.

Налиэль кидает мне рубашку.

— Держи.

— Ааааль! — слышу я откуда-то с кровати и вздрагиваю. Или мне показалось, или что? — Аааль, ты вернешься?

— Твой сын не справился, Лиа. Нужно что-то делать, — с неудовольствием проговаривает эльф.

Мои пальцы сжимаются, сминая дорогую тонкую ткань.

Вижу, как одеяло на кровати шевелится, и из-под него, оттуда, где обычно располагаются ноги, высовывается очаровательная темноволосая головка. Коротко стриженная, темноглазая, брови вразлет. Губки маленькие и пухлые.

— Аль, ты же знаешь, что моей вины здесь нет! — произносит Лиафель и улыбается, — ну иди ко мне.

— Мне некогда, — бормочет эльф, — эй, парень, рубашку.

Я трясущимися руками помогаю гаду остроухому застегнуть манжеты.

— Да что ты делаешь?! — вдруг рычит он и отвешивает мне оплеуху, — Ты оторвал пуговицу!

И как я руку ему не оторвал?

— Я прикажу тебя наказать! — продолжает Налиэль.

Я улыбаюсь. Молчу и улыбаюсь, понимая, что скажи я хоть слово, или даже сделай движение, и плотину сорвет. И тогда слуга безродный попытается убить капитана Зеленой стрелковой стражи Альпердолиона. И не факт, что у слуги это получится, потому что капитан этот — маг, как и его любовница.

Наливай злобно меня разглядывает, видимо решая, сейчас ему воплотить в действие свою угрозу или чуть позже.

Наклоняю голову.

— Ваше право, — бормочу себе под нос. Все же молчать столько времени — тоже невежливо. А я, вроде бы, на неприятности нарываться не собирался. Хотя зачем я пошел в южное крыло?

— Или я сам это сделаю, — вдруг задумчиво проговаривает эльф, — заодно пар сброшу.

Хм…

— Борэль Налиэль, прошу прощения, что-то произошло?

Вздрагиваю и оборачиваюсь. В дверях спальни стоит Гарлан. На лице почтение.

— Этот слуга дурно воспитан, — высокомерно проговаривает эльф.

— Я займусь этим, — тут же отвечает управляющий. После чего он быстро подходит ко мне, хватает меня за шкирку (буквально!) и выволакивает в коридор. И уже там, когда дверь покоев Налиэля закрыта, Гарлан бережно меня отряхивает и шепчет:

— Ваше величество, я Вас умоляю, будьте осторожнее.

— К-как ты узнал, что я там? И что это я? — бормочу, удерживая рукой так и норовящую упасть челюсть.

Гарлан загадочно улыбается.

— Вас ждут в Вашем фамильном склепе. Ее величество Иоханна, Их светлости Терин Эрраде с супругой и Кардагол Шактигул Кайвус с сыном. Возможно, будет кто-нибудь еще.

— Гарлан, друг мой, скажи честно, ты волшебник? — спрашиваю, морщась и потирая отбитую ретивым длинноухим щеку.

— Нет, конечно, Ваше величество.

— А как ты, все-таки, меня узнал?

— Просто я давно служу Вам, государь.

Вот так все просто. Он давно мне служит.

Даю себе слово на будущее больше внимания уделять слугам. Направляюсь к склепу. Даже и не знаю, удалась моя разведка или нет.

А вот и место временного пристанища. Погода стоит чудесная. Пахнет травой и какими-то цветочками.

У входа в мою усыпальницу стоят два остолопа с секирами. Стражу из себя изображают.

Спокойно, насвистывая, двигаюсь к двери.

— Стоять! — вдруг говорит одна из этих статуй в форме.

— С чего вдруг? интересуюсь я.

— Вход закрыт!

— Ребята! Ну, вы ж меня видели. Я недавно выходил!

— Неважно!

— Как это неважно? — удивляюсь я, — если меня один раз впустили, значит, и второй можно.

— Велено не пускать.

Тихо смеюсь. Идиотизм, право слово.

— Хорошо, тогда позовите принца Шеоннеля.

— Не велено.

Хм, это уже не смешно.

— А кого велено?

— Никого не велено.

— А мне очень туда нужно.

— Не велено.

Стою, смотрю на этих чудиков и понять не могу — радоваться мне или огорчаться. Исполнительные — плюс. Туповатые, сами понимаете, не очень хорошо.

— Хорошо, — говорю, — давайте сделаем так. Те, кто сейчас внутри, меня звали, но забыли об этом вас предупредить. Это понятно?

Переглядываются и кивают.

— Дайте мне подойти к двери, открыть ее и прокричать, что мне нужен Шеоннель. Пойдет?

— Его высочество Шеоннель, — поправляет один из служивых.

— Конечно, — соглашаюсь, — Его высочество, кто бы спорил. Разрешаете?

Пока они переглядываются, открываю дверь и кричу:

— Шеоннель!!!!

Тут же передо мной с недовольным «Что надо?» появляется рыжая всклокоченная голова.

— Дусь, пусти.

— Ты кто?

— Кто нужно. Нашли, тоже мне, место для сборищ. Мы, кстати, вчера с тобой так и не расплатились.

На дуськином лице отражается раздумье.

— Заходи.

Спускаюсь вниз. Факелов в склепе стало больше, да и разумных тоже. Кроме обозначенных Гарланом здесь присутствуют также Лин, Саффа и Горнорыл.

— Все нормально, это Вальдор! — объясняет княгиня Эрраде, усаживаясь возле одного из гробов моих предков. Иоханны Первой, если точнее.

— Я сниму иллюзию, — торопливо проговаривает Шеоннель.

Бормочу в ответ:

— Да уж, пожалуйста.

Оглядываюсь. Все удобные места уже заняты. Со вздохом устраиваюсь в собственным гробу. Усаживаясь поудобнее, делаю заявление.

— Я видел Наливая. У него в комнате Лиафель. Они любовники.

Кошусь на сына. Тот изо всех сил делает вид, что его это не касается.

— Удивляюсь тебе, Валь, — тут же встревает Дуська, — как ты умудрился жениться на такой стерве?

— Да, кто бы говорил! — немедленно начинаю возмущаться я.

Князь притягивает к себе супругу, целует ее в макушку и, с улыбкой, проговаривает:

— Дуська не стерва.

— Вот-вот, — бормочет Дульсинея.

— Иногда язва, — продолжает Терин, — порой взбалмошная идиотка. Но не стерва, это факт.

— Я тебя за идиотку три часа любить не буду, задница некромантская, — бормочет княгиня Эрраде, но князь лишь крепче прижимает ее к себе и смеется.

— Какая занимательная беседа! — вмешивается Кардагол, — но не могли бы Вы отложить ее на другое время?

— Завидуешь, котик? — тут же начинает ехидничать Лин, ласково обнимающий мою придворную волшебницу.

— Чему, зайчик? — немедленно отзывается Повелитель времени, — у нас же с тобой все так хорошо!

Ханна с Киром стоят молча, держась за руки. Вот и славно. Надеюсь, моя дочурка уже помирилась со своим подземным орлом. Надоели мне выяснения отношений между представителями младшего поколения. То те, то эти — вечные разбирательства и попытки сорвать злость на окружающих.

— Как мама? — спрашиваю я у Ханны.

— Переживает, — отзывается та, — а так нормально.

— Угу. И на чем вы остановились? — интересуюсь, обводя присутствующих взглядом.

— На том, что нам следует найти тебя, — хихикает Дуся.

— Отлично. Тогда у меня к присутствующим следующее предложение: пора прекращать заигрывать с ушастыми. Нужно начинать их бить. Кто за?

— Ой, — тут же перебивает весь торжественный настрой Дульсинея, — монарх решил поиграть в демократию! Какая прелесть!

Перевожу непонимающий взгляд на ее супруга.

— Не обращай внимания, — шепчет тот.

Пожимаю плечами.

— Кир, твои предложения.

— Все волшебники в силе, — заявляет Кир и улыбается, — мы можем ударить по Арвалии объединенными силами магов. И я уже договорился с зоргами. Они ударят со стороны Муриции. Терин обещал поднять зомби.

— Что мы им должны? Зоргам?

— Продовольствие, конечно. Не век же им червями питаться.

— И соплеменниками, — тихо проговаривает Иоханна.

— Ну да, ими тоже, — соглашается Кирдык и кивает.

— Паап! А ты когда воскреснешь? — вдруг жалобным тоном спрашивает дочь.

— Устала? — интересуюсь я.

— Ага.

— Ханна, воскреснуть я могу скоро. Но вот принять власть, судя по всему, только после захвата Альпердолиона. И, возможно, гибели Рахноэля.

— Без этого нельзя обойтись? — шепчет Шеоннель и с надеждой заглядывает мне в глаза. Ну, что я могу сказать ему ободряющее — не переживай, сынок, собаке собачья смерть? Не думаю, что его это утешит. Все же, парень тридцать лет прожил в том государстве. Вряд ли он ненавидит ту страну и ее правителя, как бы его там ни обижали. Не та натура. Я бы, возможно, ненавидел.

Кардагол устроился на постаменте, где стоит мой гроб, вытянув длинные ноги и задумчиво разглядывая носки своих сапог. Кто бы ему сказал, что неприлично к монархам спиной сидеть!

— Вальдор, — наконец, проговаривает он с некоторой ленцой в голосе, — не хотелось бы тебя обижать. Мы, конечно, тебя ждали. Но, прости, независимо от твоего мнения, завтра мы начинаем решающее сражение с Арвалией.

И здесь у меня выбор начинать возмущаться, напоминая о своих правах государя Зулкибарского или тихо согласиться со сказанным, тем более, что оно и так отвечает моим устремлениям.

Кардагол смотрит на меня через плечо. Вздыхаю.

— Ладно, раз уж без меня меня женили. Хорошо. Но я рассчитываю на участие в битве.

— Вот это уже деловой разговор! — оживляется Повелитель времени.

Кошусь на Терина, тот ободряюще мне улыбается.

— Простите, — вдруг произносит Ханна, — я и так долго отсутствую. Мне пора. У меня тоже совещание.

Она изображает виноватую улыбку и быстро выходит.

— Я провожу, — вызывается Лин.

 

Глава 9

Лин

Проводил я Ханну на совещание с министрами, думал, сейчас скучать тут рядом с ней буду, но не пришлось. Совещание еще не началось, когда появились Саффа с Кардаголом.

— Ханна, с тобой Кардагол останется, у нас с Лином кое какие дела есть, — быстро проговорила Саффа, потом, ничего толком не объясняя, подхватила меня под локоть и телепортировала… Хм. Куда? Ну, я так и спросил:

— Где это мы?

— Каньон неподалеку от старого замка Совета.

— И зачем мы здесь?

— А мы здесь, Лин, будем отрабатывать одно атакующее массового поражения, — с недоброй ухмылкой поведала Саффа.

— Мы?

— Именно. «Всепоглощающая волна». Защитного заклинания от нее не существует. Это наше с Мерлином изобретение. Для ее создания нужны двое — я и жестовик.

Да, она именно так и сказала «я и жестовик», не словесник и жестовик, а именно она. Ну, что ж пусть так.

— Всепоглощающая волна, говоришь? Это не та прелесть, с помощью которой ты уничтожила полк Касида?

— Ты видел?

— Да, мы с Киром поблизости были, наблюдали. Жуткое зрелище. Но что-то я не заметил рядом с тобой никакого жестовика.

— Жестовику не обязательно быть рядом со мной. Мерлин всегда оставался в укрытии, оттуда поддерживая свою часть заклинания, которое управляет движением «волны».

— А ты?

— Я источник этого атакующего. Созданная «волна» является частью меня и работает за счет моей магической энергии. Ну, ты же сам видел — она окружает меня, будто аура. Моя задача равномерно распределять по «волне» свою магическую энергию и, при необходимости, корректировать диапазон поражения. Нам нужно будет заранее изучить место сражения и решить, где ты будешь находиться, когда…

— Я не собираюсь в кустах отсиживаться! — перебил я.

— Если ты встанешь рядом со мной, «волна» будет тянуть магию и из тебя тоже. Не так сильно как из источника, то есть из меня, но будет, — Саффа окинула меня задумчивым взглядом, — пожалуй, так она станет мощнее, но сможешь ли ты при этом держать свою часть заклинания и корректировать его направление? Нет, погоди, молчи, дай подумать! Если мы вдвоем будем поддерживать «волну», то у меня будет достаточно магической энергии для того, чтобы вместе с тобой управлять движением атакующего. Думаю, должно получиться. Давай попробуем.

Ну, и попробовали мы. Получилось. Оказывается, на это дело столько сил уходит, что мама не горюй! Ни о чем другом, кроме как держать эту «волну» и думать не хочется. Теперь я понимаю, почему в прошлом, когда я впервые увидел это атакующее, Саффа показалась мне такой пофигисткой. Да, у нее же просто не было сил что-либо вокруг замечать! Во всяком случае, у меня их точно не было. И это притом, что я выполнял второстепенную роль — все, что от меня требовалось — это немного подпитывать «волну» магией и вместе с Саффой задавать ей направление. Потом мы попробовали расширить диапазон поражения, и мне как-то поплохело. Было ощущение, что из меня разом все силы выдернули.

— Не так резко! — прикрикнула Саффа и что-то зашептала.

Надо бы как-нибудь книжку с заклинаниями словесников почитать, а то вот шепчет волшебница моя, а я даже не знаю, что это она такое делает? Хотя, в случае с Саффой книга со стандартными заклинаниями словесников вряд ли мне чем-то поможет.

— На сегодня хватит, — решила Саффа и показала, как свернуть «волну». Она шептала, а я жестами помогал. «Волна» уменьшилась до размера небольшой капли и упала на ее ладонь.

— У тебя хорошо получилось для первого раза, — похвалила волшебница, а что дальше было, я не помню. Выходит по всему, я вырубился, а она меня домой телепортировала. И в постель уложила. И даже раздела. Заботливая какая! А рядом лечь слабо было?

В общем, не очень приятное пробуждение у меня было. Мало того, что вчера, как обморочная фрейлина, сознание потерял, так еще и невеста одного ночевать бросила. Опять Иоханну охраняет? Можно подумать, сама она не устала вчера!

Я сел и откинул одеяло, раздумывая, куда податься? Рассвет только занялся, все еще спят. Саффа неизвестно где…

Тут-то Саффа и вошла. Волосы взлохмачены, из одежды только прозрачный пеньюар, который ничего не скрывает. Интересно, откуда она такая?

— О, проснулся, — она зевнула, — я думала до самого завтрака не встанешь.

— А ты откуда такая… красивая?

— Из туалета. А что?

Она даже зевать перестала от моего гениального вопроса. А до меня только сейчас дошло, что вторая подушка тоже примята, будто на ней кто-то недавно лежал. Понятно, что это не дракон Ллиувердан тут у меня под боком отдохнуть решил, а Озерная Ведьма… которая отошла на минутку по естественной надобности. Все-таки иногда я таким дураком бываю.

— А Иоханну кто охраняет? — брякнул я.

— Кардагол. Я до полуночи дежурила, — объяснила волшебница и снова зевнула, — ты уже вставать собираешься? Я бы еще поспала. Могу к себе пойти.

— Нет уж, птичка моя, никуда ты не пойдешь.

— И спать, судя по всему, я не буду, — догадалась Саффа.

— Именно так! — подтвердил я и поманил ее к себе.

Она исчезла и появилась на кровати. Уже без пеньюара. Все-таки с волшебницей в постели куда интереснее, чем с какой-нибудь фрейлиной. Особенно если это волшебница моей мечты…

— Лин. Лин! Эрраде, остановись!

Я приподнялся на локте и настороженно взглянул на Саффу, которая лежала подо мной, такая возбужденная и красивая. Ну и зачем она меня остановила? Неужели опять ей какая-нибудь блажь типа белого платья в голову пришла? Нет, я этого просто не переживу!

— Вчера определились с точным временем начала наступления на Арвалию. Это будет сегодня в полдень.

— Вот в полдень и напомнишь, — пробормотал я, накрывая ее рот поцелуем. А то сейчас еще что-нибудь придумает.

Одним словом, утро у нас с Саффой получилась отличное. Потом мы еще поспали и, наверно, спали бы намного дольше, если бы нас не разбудили самым наглым образом.

Кардагол телепортировался в спальню, полюбовался открывшимся ему видом — я и Саффа с переплетенными в замысловатой комбинации конечностями, и бодренько рявкнул:

— Подъем!

Я от неожиданности подпрыгнул, Саффу локтем нечаянно пихнул, она что-то прошипела и махнула рукой в сторону Кардагола. Он поставил блок и даже пригнулся на всякий случай. Но это превращающее было самонаводящимся, и блок проигнорировало, ударив точнехонько по Повелителю времени. Зеленоватый дымок, и вот уже поверх кардаголовой одежды сидит крупная крыса и гневно шевелит усиками. А Саффа продолжила спать, счастливо улыбаясь во сне.

— Саф, — я осторожно тронул ее за плечо, — птичка моя, открой глазки.

Она промычала что-то типа «ага», придвинулась ко мне поближе и сложила на меня ноги, продолжая умиротворенно сопеть. Она что, даже не поняла, что только что превратила одного из величайших магов этого мира в крысу? Тоже мне спящая красавица!

— Саффа, — тихо позвал я. Будить волшебницу резко и громко не хотелось. Мне не улыбается за компанию с Кардаголом крыской какой-нибудь по полу скакать, пока Саффа изволит выспаться и понять, что натворила.

Но, кажется, она начала просыпаться. Точнее просыпаться начали ее руки, которые зажили своей жизнью и поглаживали меня в таких местах, что я напрочь забыл о сидящем на полу Кардаголе. Что ж пришлось ему посмотреть представление. Хотя я все же надеюсь, что у него хватило совести отвернуться…

— Проснулась? — спросил я у удовлетворенно улыбающейся волшебницы. Она согласно кивнула и потянулась.

— Это хорошо, что ты лежишь, — осторожно начал я, — не вставай пока. У меня для тебя две новости. Обе плохие.

— Что случилось? — Саффа тут же села, пытаясь прикрыться уголком одеяла.

— Новость первая. Ты превратила Кардагола в крысу.

— Когда?!

— Час назад. Вторая новость — он все еще здесь, и видел, чем мы тут занимались.

— Ты знал и промолчал? Эрраде, как ты мог?

— Ты же хватала меня за разные места, вот я и потерял голову, — сделав невинные глаза, оправдался я.

— Я тебя хватала?!

— Ну, не хватала, гладила. Какая разница? Ты лучше расколдуй Кардагола, нехорошо это — в полдень у нас бой с Арвалией, а один из главнокомандующих крысой по полу шуршит.

Саффа завернулась в одеяло, перебралась на край кровати и посмотрела вниз, где на ковре сидела крупная крыса с ехидной мордой. Я натянул на себя простынь. Ну, его, котика этого! Лучше прикрыться на всякий случай.

Какое-то время волшебница молча изучала дело рук своих и, наконец, прошептала:

— Лин, прости.

— Ну… хм… прощаю. А за что?

— Я привязку на тебя сделала.

— И я должен эту крысиную морду целовать?

— Я же не специально!

— Да, это понятно, — проворчал я, понимая, что злиться на нее смысла нет. Ведь она и правда не нарочно так сделала. Что ж, придется мне подвиг совершить.

Схватил я крыса этого за шкирку и чмокнул. Вот не подумал, что делаю. А надо было думать. Потому что, получив расколдовывающий поцелуй в усатую морду, крыс мгновенно превратился в Кардагола. А поскольку я его держал, полулежа на кровати, то превратившийся Кардагол оказался на мне. Я попытался его спихнуть, он в свою очередь попытался с меня скатиться, Саффа решила нам помочь, в итоге мы запутались в одеяле и простыне этой злосчастной, в которую меня угораздило задрапироваться. Саффа выбралась из этой кучи первая и куда-то телепортировалась.

Кардагол тихо заматерился, сетуя на то, что коварная шептунья превратила его, воспользовавшись тем, что он ослабил щиты, сберегая силы для сражения. Я хотел было, нецензурно возразить по поводу того, что Саффа специально момент выбирала, но Кардагол так старался поскорее с меня слезть, тем самым еще больше запутывая ноги в простыне и в брошенном Саффой одеяле, что мне смешно стало. Я заржал. Кардагол замер и уставился на меня. Да уж, интимная такая картинка — лежит на мне мужик и в глаза заглядывает. Причем серьезно так, без намека на улыбку.

— Ну, что ты замер, растудыть тебя в тудыть? — помурлыкал я и оскалился, надеясь, что это сойдет за улыбку. — Шевелись, давай… котик.

— Погоди, зайчик, сейчас ноги из этой простыни выпутаю, и будет тебе счастье, — пропыхтел Кардагол и, кажется, еще что-то хотел добавить, судя по появившемуся на лице ехидному выражению, не очень для меня приятное, но его перебили.

— Лин! Кардагол!?

Интересно, как долго Вальдор стоял в дверях и эту милую сценку наблюдал? На лице его был написан такой ужас и смущение, что…в общем, я приблизительно представляю, о чем он подумал.

Вальдор

Расходимся к вечеру утомленные, но довольные друг другом. Расходимся все, даже я, потому что усыпальница моя, хоть и уютная, успела уже надоесть. Напоследок прошу Шеоннеля набросить на меня давешнюю иллюзию. Сам себе даю обещание с эльфами не общаться. Мало ли что. С ними опомниться не успеешь — с драной шкурой останешься. Нет уж, увольте. Хватит мне на сегодня потрясений.

Пойду-ка я себя порадую. Нервишки успокою. Расслаблюсь.

Иными словами, сунув руки в карманы и весело насвистывая, направляюсь к жене. По дороге пару раз уворачиваюсь от желающих дать мне подзатыльник за недостаточно почтительный для лакея вид, один раз огрызаюсь на какого-то мелкого дворянчика (видел как-то, имя не помню), и, можно сказать, без приключений добираюсь до спальни Аннет.

И что у нас тут такое? Шторы задернуты, запах какой-то затхлости. Сама королева лежит в постели под одеялом.

— Привет, дорогая! — заявляю я, прождав перед этим пару минут, пока она сама соизволит обратить на меня внимание.

А в ответ — тишина.

Приближаюсь к постели.

— Курочка моя, ау, покажи личико.

Слышу отчетливое:

— Пошел вон!

И, вроде, как рыдания.

— Аннет! Разве так следует разговаривать с супругом и повелителем?

Кончик одеяла приподнимается, чтобы показать мне один глаз.

— Ты кто? И что ты здесь делаешь? Я Гарлана позову! — бормочет обладательница этого прелестного голубого ока.

— Муж я твой! Вальдор! А Гарлана можешь позвать. Он подтвердит!

— Уйди! — шепчет моя драгоценная. Ну, уйди, это не пошел вон. Это уже обнадеживает.

— Девочка моя, — проговариваю я ласково, наклоняясь над постелью и делая попытку стянуть одеяло вниз. Попытка не удается, Аннет крепко удерживает одеяло на своих позициях. Но, кажется, кое-чего я добился: после слов «девочка моя» рыдания становятся громче и отчетливее.

Присаживаюсь на край кровати, и Аннет тут же отползает в сторону. Вместе с одеялом.

— Это действительно я. Шеоннель наложил на меня иллюзию. Аннет, что с тобой такое?

Молчит. Продолжим наступление.

— Аннет, ты мне веришь?

Глухое:

— Нет.

— Ну что я должен сделать, чтобы поверила?

Осторожно просовываю руку под одеяло, пытаясь нащупать там тело жены.

— Не трогай меня! — визжит она.

Я в недоумении.

— Почему? Курочка моя, давай я что-нибудь расскажу тебе такое, что никто не знает. И ты сразу поймешь, что я твой муж.

— Что ты такое можешь рассказать, о чем все окружающие не знают после Сферы Правды? — язвительно отзывается она.

Язвит — уже хорошо. Хотя ситуация, и в самом деле, затруднительная. Благодаря старому пройдохе Мерлину наша с Аннет биография не является, мягко говоря, тайной. Хотя…

— А у тебя родинка под левой грудью.

Молчит.

— А еще ты ревновала меня к Дуське. Кстати, совершенно напрасно. Она никогда мне не нравилась.

Тишина.

— А когда у тебя родилась Иоханна, я по большому секрету сказал тебе, что и хотел дочку. Несмотря ни на что. Ты помнишь?

О! Проняло. Но не так, как мне того хотелось.

— Уйди, Вальдор, уйди! — плачет Аннет. — Я не хочу, чтобы ты меня видел! Я страшная!

Я так понимаю, старый разбойник Кардагол так и не нашел минутку, чтобы вернуть королеве молодость. Надо бы с ним поговорить, но глупая она, все же.

— Аннет, за все время, что мы вместе, я только раз дал тебе повод во мне усомниться. И то виноват был этот… как его, какая-то запрещенная травка. Неужели ты думаешь, что это только потому, что у тебя красивое личико?

— Тебя заставили на мне жениться.

— Да, заставили. Но я, насколько ты помнишь, не особо и сопротивлялся.

— Ты меня не любишь.

А вот это меня уже злит.

— Аннет. Хватит прятаться. Я хочу тебя видеть.

— Нет.

— Да!

— Я не хочу.

— Да, я сказал!

После этого я, уже не сдерживая сил, сдергиваю одеяло и отшвыриваю его на пол.

На кровати лежит полная и немолодая, растрепанная, с покрасневшими испуганными глазами, да, может быть даже некрасивая, моя Аннет. Моя.

— Иди, — говорю, — ко мне, дура.

Обнимаю ее и нежно шепчу на ухо:

— Нашла, из-за чего страдать. Можно подумать, у меня проблемы с памятью, и я не помню, как ты еще недавно выглядела. Не нужно делать из меня чудовище, Аннет.

Она продолжает тихонько всхлипывать.

— Вальдор, я тебя люблю.

— Ну да, — отвечаю, — я тебя тоже. Разве не ясно?

Утром всем нашим импровизированным штабом мы должны были собраться в кабинете. Прихожу и понимаю, что слово «должны» имеет силу не для всех. Кроме меня в комнате находятся лишь хмурый Терин, взволнованная Дуська и задумчивый Кир. Но у меня такое хорошее настроение, что убить кого-нибудь сразу пока не хочется.

— Как-то нас маловато, — заявляю я с порога.

— Отец пошел за Лином и Саффой, — сообщает Кир, — давно.

— Ждите здесь! — бросаю я.

А что, почему бы мне и не размяться? Тем более, это недалеко.

Бодрым шагом направляюсь в сторону покоев Лина. В гостиной никого. Стучу в дверь спальни. Не открывают. Толкаю дверь и вижу… Нет, цензурными словами это не описать, хотя попробую.

В стандартной, в общем-то, позе, голые, на кровати лежат Лин и Кардагол. Последний сверху, вероятно, как более активный. У выглядывающего из-под тела Повелителя времени, Лина красное и напряженное лицо. Наверное, ему не очень удобно. Кардагол явно тяжелее на вид.

— Лин! Кардагол?!

А больше я и слова вымолвить не могу. Так и стою в дверях с открытым ртом.

— Вальдор? — спрашивает Лин.

— А Вы Иксиона ждали? — в ответ интересуюсь я, — а я-то все думал, и к чему они это — «зайчик», «котик»? Я все понимаю, но вы же родственники!

— Пятая вода на киселе, — уточняет Кардагол, делая какое-то непристойное движение ногой.

Морщусь.

— Простите, что помешал.

Передергиваю плечами и практически бегом возвращаюсь в штаб.

— Вальдор, что-то случилось? — обеспокоено спрашивает Терин.

Кошусь на него в ужасе. А вдруг он знал? А может, это я отстал от жизни, а для остальных это нормально? Ведь домогательства кентавра до моей драгоценной монаршей особы всех только веселили.

— Терин, ты знал, что твой сын…

Не могу слова нужного подобрать.

— Валь! Что с Лином? — визжит Дуська.

— Все хорошо. Он там развлекается. Не один.

Дуся с Терином недоумевающее переглядываются.

— И что? — осторожно спрашивает князь.

— Понимаешь, они там развлекаются вместе с Кардаголом. Последний сверху. Я, по-моему, зашел в самый разгар… Вы знали, что он такой?

У князей Эрраде одинаково потрясенные лица. Кир же опустил взгляд, его физиономия вся в красных пятнах.

Смотрю на полковника, ах нет, генерала Кирдыка и спрашиваю:

— Так в прошлый раз ему понравилось?

— Я его только пугал! Я ничего такого не собирался! — торопливо проговаривает Кир.

Дульсинея

Это как это Лин с Кардаголом? Нет, ну, в общем-то, это не конец света, если ребенку захотелось новизны, то на здоровье! Но меня беспокоят два момента — Кардагол все-таки его родственник, и как к этому отнесется Саффа?

А Вальдор, вывалив на нас эту новость, задал Киру вопрос, который заставил меня вспомнить, что я так и не вправила его величеству дезинформированные мозги!

— Вот хорошо, что ты эту тему поднял, Вальдорушка, — перебила я начавшего что-то объяснять Кирдыка, — ты мне сейчас с чувством, толком, расстановкой объяснишь, почему ты задурил Терину голову неверной информацией? Между прочим, мы из-за этого чуть не поссорились!

Вальдор ошарашено взглянул на меня. Бедный мыш, наверно не понимает, о чем я говорю, и удивляется, что я в обморок не брякаюсь от его новости.

— Ханна неточно преподнесла тебе информацию, — счел нужным объяснить Терин. — Ничего такого с Лином не случилось.

— Не случилось, — подтвердил Кир, — отец вмешался, вылечил Лина и объяснил мне, что они с Ханной из будущего.

— Вылечил? — насторожилась я.

— Дуся, мне бы не хотелось, — начал Кир.

— Ага-ага, ну понятно. Каждая сволочь так и норовит переломать жестовику руки! — догадливо проворчала я.

Судя по тому, с какой готовностью Кир не стал возражать и даже облегченно вздохнул, мои предположения были не совсем точны, и переломал он Лину в тот раз не только руки. Ох, засранец!

Вальдор какое-то время задумчиво на нас поглядывал, потом пожал плечами и проворчал, что раз нам плевать, что наш сын со старым развратником в постели кувыркается, то он тем более переживать не станет.

Тут, наконец-то, заявились Лин с Саффой в обнимку и довольно ухмыляющийся Кардагол. Получается, Саффа в курсе и не против? Ну, и отлично. Могу только поздравить сынулю с расширением кругозора… и, пожалуй, для профилактики дам Кардаголу в глаз за совращение малолетних родственников.

— Давай, ты обещал! — прошипел Лин, ткнув Кардагола локтем в бок.

— Вот не все ли равно, что о тебе Вальдор думает? — пробурчал Кардагол и неохотно объяснил, каким образом он оказался в одной постели с моим сыном и без одежды.

— Если бы Саффа не сбежала, все выглядело бы более пристойно, — в завершение сказал Лин.

— Да уж! Пристойно! — возмущенно фыркнул Вальдор.

— Я подумала, если у вас будет больше места, вы быстрее выпутаетесь из одеял, — старясь скрыть усмешку, объяснила свое бегство Саффа, — и не надо так переживать, ничего страшного с тобой не случилось.

— Да, да, пострадала только моя репутация, — проворчал Лин и покосился на Вальдора, — вот я по твоей физиономии вижу, что ты не особо веришь, что…

— Да, верю я! Верю! — взорвался король, — и вообще, мне наплевать, чем ты занимаешься в своей постели! Хоть дракона Ллиувердана туда пригласи, меня это не касается!

— Вальдорушка, не кипи ты так, — мурлыкнула я и решила его взбодрить, — не забывай, вы с Ханной мне должны за впихивание дезы!

— Что? — растерялся Валь.

— Я говорю, и ты, и дочь твоя получите у меня по самое не могу за то, что ввели Терина в заблуждение!

— Вы о чем? — заинтересовался Лин.

— Да, так, ни о чем, — отмахнулась я, не выдержала и все ж таки спросила, — что еще тебе этот Кирдык Кардаголович кроме рук сломал?

Лин понял, что я про путешествие в прошлое вопрос задаю, скривился недовольно и холодно так у Кира поинтересовался:

— Обязательно было моей матери об этом рассказывать?

— Я не рассказывал. Она сама откуда-то знает.

— Подслушала, — охотно объяснила я, — вот ваши с Саффой перешептывания подслушала.

— Когда это ты, птичка моя, с Киром шепталась? — взвился Лин.

— Ты не ответил на мой вопрос, — вмешалась я. Не хватало еще, чтобы он тут Саффу пилил и ссорился с ней перед сражением.

— Ребра он мне сломал. Кстати, Кир, почему сейчас такие сапоги не носишь? Удобно же — металлический носок. Один раз врежешь и мандоса трындец.

Мне что-то как-то нехорошо стало, когда я представила, как мой сын получает таким вот сапожком по ребрам.

— А, еще он мне нос сломал, — радостно припомнил Лин и зачем-то уточнил, — Шеон мне его тоже ломал. Представляешь, мать, на что был бы похож мой нос, если бы меня магией не лечили? Мам, ты чего побледнела? Тебе плохо?

— Да так, ничего, — пробормотала я, — хорошо мне. Лучше не бывает.

Да, мое воображение иногда со мной такие шутки шутит. То спокойно подобную информацию воспринимаю, то вдруг прямо-таки в обморок хочется упасть, как подумаю… и зачем Лин ляпнул про эти сапоги?

— Дуся, давай я Киру ребра сломаю, — тихо предложил Терин и тут же уточнил, — после того, как разгромим Арвалию.

— Я сама ему что-нибудь сломаю, — проворчала я и одарила всех присутствующих радостной улыбкой, — ну что, господа и дамы, приступим к обсуждению последних деталей или прямо так с места в карьер на сражение ринемся? Лин, перестань с таким подозрением смотреть на Саффу! Они с Киром шептались в то утро, когда ты с девками и Шеоном групповуху устроил.

Сработало. Взгляд у Лина стал виноватым. Саффа равнодушно пожала плечами, но потом сжалилась, тепло улыбнулась и пообещала ему, что как-нибудь расскажет, о чем она в то утро с Киром беседовала. Ну, и отлично. Все счастливы, никто не поссорился. А что Вальдор легкий шок испытал, так это не страшно. Ему полезно.

Тут в помещение ворвался Иксион, изящно затормозил позади Вальдора и нежно так приобняв его за плечи, поздоровался. Вот теперь у мыша нашего легкий шок плавно перетек в тяжелый. Особенно учитывая, как ехидно Лин хихикнул при виде этой сценки.

 

Глава 10

Вальдор

Я смущен и потерян, и это ощущение дико. Не знаю, не понимаю уже, чему верить — глазам или словам. Лгут и те и другие, и все убедительно.

С одной стороны — ну какая мне разница, что и с кем делает Лин, с другой — он же мне почти как сын, и мне не хотелось бы… Хотя опять-таки, а причем здесь я? Нет, я — не ханжа, я рос при дворе и понимаю, что даже любовные отношения между мужчинами пусть не нормальны, но допустимы. Они возможны. И уж в любом случае обходятся без последствий в виде незапланированных младенцев. В конце концов, боги тоже любят пошутить — что для них стоит поместить женскую душу в мужское тело и наоборот? И что тогда делать вместилищам душ — страдать всю жизнь? Только для того, чтобы их поведение сочли приличным? Я против этого. Но, в то же время, даже попытка допустить мысль о том, что Лин мог… Даже от этой попытки, а не от самой мысли меня уже начинает подташнивать. А спокойная реакция родителей княжича просто вводит в ступор. Но нельзя же так!

И тут слышу интимное такое:

— Вальдор, здравствуй!

После чего на мои плечи ложатся чьи-то руки. И сразу запах. Знакомый, резкий, не вполне человеческий.

Буквально подскакиваю на месте.

— Иксион! Не делай так больше!

— Вальдор у нас гомофоб! — тут же охотно поясняет Дуська. Понятия не имею, что это означает, и знать не хочу.

Кентавр пожимает плечами и отходит в сторону. И то хорошо. Нам с ним сегодня еще достаточно много времени придется провести рядом. Пусть уж он сразу привыкает к тому, что я не терплю подобные прикосновения от мужчин. От любых разумных самцов не переношу! А уж после того, что я видел сегодня, тем более.

И, тем не менее, от одного из этих… странных… мне нужна услуга.

Подхожу к Кардаголу и, не поднимая взгляд, тихо мямлю:

— Понимаю, тебе понадобятся сегодня все силы, и, тем не менее, не мог бы ты мне помочь?

— Слушаю, — отзывается тот.

— Очень тебя прошу, верни Аннет молодость. Она очень расстроена. Ей кажется, что она мне не нужна. Я пытался ее убедить, но она не верит. Пожалуйста, Кардагол.

Вот только пусть скажет мне кто-нибудь, что это просто мне свежего мясца захотелось! Пусть только попробует! Обвожу присутствующих мрачным взглядом. Молчат. И лишь Кардагол улыбается, причем даже без обычной своей ухмылочки, а мягко так, сочувственно, и произносит:

— Я не отменял заклинание. Молодость вернется. Сегодня-завтра. Вальдор, не переживай.

Он кладет мне руку на плечо. Вздрагиваю, но понимаю, что это — лишь жест сочувствия, а то, что я раньше напридумывал — бред, не более. Осознаю это как-то сразу, и на душе становится легче.

— Ну что, — произносит Терин, — начинаем?

— Поехали! — радостно визжит Дуська, и мы переносимся на поле боя.

Места разведаны заранее. Позиции определены. Моя, в частности, рядом с герцогом. Переместивший нас Шеоннель быстро и деловито накладывает на меня невидимость.

Мы обсудили это раньше. В самом деле, не стоит демонстрировать эльфам мое присутствие на поле боя. Слишком уж я подвержен воздействию всякого рода вредоносных заклинаний, типа того, что было в прошлый раз. Не помню, как называется, что-то вроде одержимости боем. Ощущения тогда, признаюсь, были восхитительными. Будто мне просто равных нет. Непередаваемое чувство. Но вот последствия… Еще раз ложиться в могилку как временно, так и на постоянное место жительства мне не хочется. И ничего странного здесь нет. Хотя и уютный был гробик.

Я не должен лезть в битву — об этом меня только ленивый не предупредил. Даже Саффа подошла, и какими-то странными иносказаниями и недомолвками попыталась донести до меня эту мысль. Придворная волшебница была уже четвертой, и потому именно ей я объяснил, для чего мне нужна голова, и куда некоторые могут поместить свои рекомендации. Возможно, она обиделась. Но я ведь тоже не гранитный!

Итак, место действия то же. Лица практически те же, за исключением некоторых бывших полутрупов в виде Кардагола, Кира и князя Эрраде. К ним присоединились Шеоннель (хотя я был против), а также Лин и Саффа.

Сегодня, учитывая существенное прибавление магов, мы решили не церемониться с врагом и ударить в основном именно магией. Если в прошлый раз волшебники осуществляли лишь поддержку, нанося по расположению противника точечные удары, то в этот раз они берут на себя атаку в целом. Руководимой мною (ну да, вместе с Иксионом!) кавалерии отводится всего лишь роль поддержки.

Начинают наступление, однако, зомби. Их не жалко. Двигаются они вперед молча. Мне жутковато. Эти груды шевелящейся мертвой плоти наступают на противника, и я, ощущая дрожь, понимаю, что еще пару минут, и они начнут рвать когтями и зубами живые тела арвалийских солдат. Думать об этом мне неприятно. Знаю, уверен, что правы были волшебники, запретившие магические войны. И, в то же время, отказаться от магии сейчас — значит оставить Эрраде на откуп врагу, значит — подставить Зулкибар под удар эльфов. А эти уже церемониться не будут. Проклятые ушастые! (Прости, Шеоннель, тебя я в виду не имел).

Мне с пригорка все хорошо видно, хотя, на сей раз, заклинания дальнозоркости на мне нет. Как нет рядом и телохранителей-магов. Впрочем, Кардагол позаботился навесить на нас с Икси кучу амулетов различного действия. Если бы я еще запомнил, который из них за что отвечает, было бы совсем хорошо. А так надежда лишь на то, что часть из них сработает автоматически. Ну и телепортационный я знаю. Он зелененький. Выучил.

Вот зомби идут строем, и вот они уже срываются и мнут, крушат ряды арвалийцев. Я отсюда слышу крики ужаса. Противно. С другой стороны, а на что рассчитывал Журес? Он не знал, что сражаться будет с некромантом? Или ему все равно, и его солдаты — всего лишь мясо? Ну, тогда доклады наших разведчиков — ложь, потому что, насколько я понял, войско Дафура не так уж велико. Конечно, Альпердолион дал ему в помощь несколько отрядов эльфов-стрелков, и снабдил властителя Арвалии магами. Но, то ли Рахноэль (брат мой, чтоб его) сэкономил, то ли Дафур переоценил свои силы, но, на мой взгляд, бойцов у арвалийцев явно недостаточно для того, чтобы противостоять нашим магам. И зомби. И зоргам. Где-то на заднем плане неожиданно мелькает мысль о том, что, строго говоря, магическую войну начал я, поскольку именно я первым велел зарядить стрелы лучников заклинаниями, и неизвестно еще, как Терин будет оправдываться за это перед Советом. Однако это пораженческое измышление я усилием воли отгоняю подальше. А после оно и вовсе исчезает, будто и не приходило.

Так, зомби пошли, выжидаю. Иксион нетерпеливо гарцует на месте. Я сижу на своей меланхоличной белой кобыле. Жду. Ворона, который самостоятельно добрался до лагеря после битвы, мне, конечно же, не доверили. Впрочем, я и сам не просил. Конечно, мне животина эта понравилась (Кир, кстати, так целовал его в морду при встрече, что мне опять стало неловко), но в бой я сегодня вступать не собираюсь. Да, я об этом уже говорил. А моя Снежинка, красавица, кстати, отличается настолько спокойным нравом, что даже если на меня вдруг рикошетом отлетит какое-то зовущее в битву заклинание, вряд ли я уговорю это четвероногое пуститься вскачь. Кобыла твердо убеждена в том, что создана для любования ею, а вовсе не для передвижения с повышенной скоростью. Это Терин мне такую подобрал, зараза чернобрысая, наслушавшись историй о том, как я бодро ринулся воевать с эльфами.

Ага, кажется, арвалийцы мобилизовались. Зомби их уже не теснят и вообще, кажется, количество живых мертвецов резко уменьшается в связи с переходом их в иное качество — мертвых мертвецов. Что же, мы это предвидели. Тут же с флангов появляются глубокие воронки, куда с воплями падают воины противной стороны. Это Мерлин и Андизар с Шеоннелем. Их задача — отвлечь, потому что сейчас мы начинаем основное представление. Называется: вы не звали нас, а мы приперлися. В дуськином варианте, конечно же.

Вперед выходят Саффа и Лин. Спокойненько, под ручку, они топают по полю боя, а люди вокруг них так и сыпятся в разные стороны, и не поднимаются больше. Как снежинки. Падают и тают. И все это тихо так, спокойно. Не маги, а сонные феи какие-то. Пришли сказать вражескому войску «баиньки». Навсегда.

— Выпускай, — коротко командую я Иксиону, и вот уже вслед нашим магам несутся кентавры и моя личная отборная кавалерия. Несутся добивать выживших. Не долетая до все еще орудующих на поле магов, конники (и коники) расходятся по сторонам, разделяясь на две группы. К сожалению, распространяемое Лином и Саффой заклинание своих и чужих не различает.

Но это лишь небольшая часть находящегося в нашем с Иксионом распоряжении подразделения. Основной удар еще предстоит. Войско Дафура, на удивление, еще держится. Впрочем, не исключено, что они не бегут оттого лишь, что замерли в ужасе. Я бы на их месте точно замер.

Эльфийские маги, судя по бесконтрольно появляющимся время от времени очагам возгораний, странным зарослям, тучкам, бьющим молниями, пытаются поразить кавалеристов и кентавров. Однако те передвигаются достаточно быстро, и волшебные атаки задевают лишь некоторых зазевавшихся. Естественный, так сказать, отбор.

Замечаю, что Лин, вроде бы, падает, а потом они с Саффой исчезают. Очень надеюсь на то, что молодежи удалось вовремя телепортироваться. В любом случае, думать я сейчас об этом не хочу.

Иоханна

Пора бы мне заняться одним делом. Ничего из ряда вон выходящего, собираюсь всего лишь поговорить с Данаэлью, подружкой брата. Пока всего лишь поговорить.

Думаю только, как бы выманить ее из Южного крыла, чтобы за эльфийкой еще кто не увязался.

— Ваше величество, Вас спрашивает Данаэль Ручейка.

Ой, ну надо же!

— Проси! — велю я, и в кабинет, осторожно оглядываясь, входит эльфийка. Будь она человеком, дала бы ей лет восемнадцать. А так даже и предположить не могу, сколько ей. Она, как и все эльфы, весьма мила. Невысокая, очень стройная. Одета в облегающий костюмчик, состоящий из узких брючек и курточки темно-зеленого цвета. Длинные, ниже пояса темные волосы Данаэль заплетены в косу, схваченную в нескольких местах специальными обручами.

Она изображает неуклюжий, как ни странно, реверанс и тихо проговаривает:

— Ваше величество!

— Слушаю Вас, — отзываюсь я, надменно поднимая брови, — что Вы хотели?

— Я…

Она нервно теребит собственные пальцы.

— Я… хотела спросить, что там с Шеоннелем.

— Ему лучше.

— А я могу узнать, что с ним случилось?

Хм, говорить или нет? С одной стороны, правда может ударить по репутации полуэльфа, с другой — эльфийка и так нервничает, а если я расскажу все, как было, возможно, смогу получить от нее больше информации, чем она рассчитывала дать. Что же, рискнем.

— Шеоннель пытался покончить с собой. К счастью, мы успели его спасти.

Эльфийка вздрагивает.

— Но как?! Отчего? Почему он это сделал?! — восклицает она в волнении.

— Он не смог вынести осознание того, что его вынудили напасть на меня против его воли, — поясняю я, — он посчитал, что может быть опасен для близких.

Данаэль смотрит мне прямо в глаза, и даже не моргает.

— Но как же так… — растерянно повторяет она, — Шеон не мог…

— Мы допросили его, используя заклинание восстановления памяти, и выяснили, что именно Вы активировали заклятье, заговорив с Шеоном о гарпунусе, — добиваю я.

Эльфийка пятится.

— Я не делала этого!

Встаю и приближаюсь к ней. Сейчас главное не терять зрительный контакт.

— Делали, — проговариваю я, — это сделали именно Вы.

— Но я не хотела!

О, у нас появляется новый нюанс. То не делала вообще, а то делала, но не хотела. Так гораздо интереснее. Дожмем.

— Я не верю Вам.

— Я… Я… Не знала, что это что-то значит. Меня просто попросили передать Шеону, что у его мамы зацвел новый сорт гарпунуся.

— Кто попросил?

— Папа! Он сказал, что Шеоннелю нравятся эти цветы, и он будет рад такое услышать.

Хм.

— И кто у нас папа?

Глаза Данаэль становятся совсем уж огромными.

— Налиэль, капитан….

Ага, зеленой стрелковой стражи. Незабвенный борэль Наливай. Что-то говорит мне о том, что загостился наш чернявый красавчик в Южном крыле. Пора его в подземелье переселять.

Дульсинея

Прозвучал сигнал к наступлению. На противника двинулись обряженные в доспехи зомби. Под шлемами не особо-то видно, что это не живые люди. Людей мы потом в бой пошлем, вместе с кентаврами. После того как маги проредят арвалийскую армию. Только арвалийцы об этом не догадывались, выпустили против зомбей живых солдат.

Наши маги пока в бой не вступали. Ждали своей очереди поодаль у рощицы. Мы с Терином там же были — зомбями управляли, чтобы они не начали рвать противника зубами раньше времени, нарушая нам всю конспирацию.

Мне вот интересно, а Дафур и его эльфийские приятели в курсе, что в этот самый момент со стороны Муриции на Арвалию наступают зорги под командованием Кира и при магической поддержке Кардагола? У меня такое ощущение, что все арвалийские войска здесь собрались. Вот забавно будет, если Кардагол с Киром возьмут Арвалию без боя, а Дафур, который вон с той горочки армией своей командует, и знать не будет, что его страну уже захватили, пока он здесь шашкой махал.

— Дуся, отпускай, — скомандовал Терин.

Ну, я и отпустила. В смысле зомбиков в свободное плавание отпустила. И пошли они грызть и рвать арвалийцев. Зомби они же, если их не контролировать, только одного хотят — жрать. И жрут все что угодно, лишь бы живое и тепленькое. До Дафура дошло, что его подло обманули, он дал солдатам сигнал к отступлению и выпустил эльфийских магов, которые с энтузиазмом набросились на зомби.

Терин почему-то не спешил посылать в наступление наших магов. Вроде бы чего-то ждал. Дождался. Поднял руку, провел по воздуху сплетенными пальцами черту и пять эльфийских волшебников, которые отважно наступали на наш взвод мертвецов, как-то вдруг смялись, пошли рябью и исчезли.

— Терин, что это было?

— Ловушки, которые Кардагол установил.

— Ты же их уничтожил!

— Заморозил, а теперь активировал, — уточнил Терин и распорядился, — Мерлин, правый фланг. Андизар, Шеоннель левый. Саффа и Лин, по центру.

А, вот не обязательно ребенка в самую гущу бойни посылать! Правда, вслух я этого говорить не стала. А потом и сама поняла, что все правильно Терин сделал. Именно там — в центре, этой парочке и место.

Интересную картинку они собой представляли. И немножко жутковатую. Саффа в черном… нет, не в балахоне. Черные штанишки на ней были и рубашка того же цвета. Лин тоже в черном и волосы в кои-то веки в хвост завязал. Идут они, значит, такие, за руки держатся, будто прогуливаются, а вокруг них вода плещется. То есть это нам — магам, это атакующее как вода видится. А люди не видели, и даже понять толком ничего не успевали, когда их настигала смерть.

— Жуть пистолетная! — пробормотала я, вцепившись в руку Терина. — Ну и невестка нам досталась.

— Не перестарались бы, — отозвался Терин и обратился к стоявшему неподалеку Варрену, которого в бой выпускать не собирались, потому что целитель он, и боевой маг из него никакой. — Они выкладываются полностью. Следи, в случае чего, телепортируешь их с поля боя.

— Будет исполнено, — отвечал маг и, кажется, задался целью не отводить взгляда от Лина и Саффы.

— Теринчик, а мы-то когда, — начала, было, я.

— Сейчас, — перебил Терин, взял меня под руку и телепортировал на правый фланг, где бушевал Мерлин.

— Деда, дай я тоже по ним вдарю! — в азарте заорала я и влупила по ушастым серией атакующих.

Терин хладнокровно поставил на меня защиту, о которой сама я благополучно позабыла, и выпустил «огненный смерч». Ну, вот и славненько. Отвлеченные моей атакой эльфы не успели вовремя поставить блок, и «смерч» изрядно проредил их ряды.

Дед взмахнул своим магическим ботинком, сметая пятерых эльфей «воздушной волной» и тут же скручивая их «превращающим» в шипящий клубок змей. Если не ошибаюсь, это безобидные ужи, и сейчас их в пылу боя к чертовой бабушке затопчут. А вот и мало им! Я последовала дедову примеру и тоже превращающее запустила. Свое любимое. И поле боя пополнилось тремя тараканами.

— Отходим! — скомандовал Терин и телепортировал меня назад к той рощице.

— Это что это ты меня оттуда утащил? Я еще хочу! — взвизгнула я.

— Подожди. Смотри.

Я посмотрела. Дед оттуда тоже переместился. Теперь он был на левом фланге, помогал Андизару и Шеоннелю. Те десять ушастых магов, которых мы оставили недобитыми на правом фланге, сейчас были очень заняты. Отбивались от своих же солдат. Мертвых и поднятых Терином. Ну, как я уже говорила, зомби любят жрать, так что от эльфей вряд ли что осталось в итоге.

Уцелевшие после схватки на левом фланге маги, в том числе и эта задница Журес, скучковались и переместились ближе к центру, чтобы атаковать Саффу с Лином, которые своей прогулкой положили изрядную часть арвалийской армии. А тех, кого их «всепоглощающая волна» не достала, добивали наши солдаты с кентаврами. Ими командовал Вальдор, который, как и в прошлый раз, расположился на пригорке, с Иксионом и трубачом. Правда, сегодня на «покойном» короле было заклинание невидимости, и создавалось ощущение, что командует Иксион. Да, собственно и пускай противник пребывает в заблуждении.

А вообще, если по-честному, то это был не бой, а бойня какая-то. Одни только Саффа с Лином нанесли противнику нехилый ущерб, пробивая своей «волной» любые защиты и игнорируя контратаки. Хватило их, кстати, надолго. Почти полных десять минут продержались, положив изрядное количество арвалийцев — как магов, так и простых солдат. Я как раз на них смотрела, когда Лин вдруг пошатнулся и буквально повис на руке у Саффы. «Всепоглощающая волна», окружавшая их, начала уменьшаться, как будто впитываясь в протянутую ладонь волшебницы. Вскоре «волна» исчезла полностью, а Лин упал на колени. От эльфов полетело это незнакомое мне «лассо», которое я уже видела однажды — его Шеон пытался против Иоханны применить. Кажется, на этом месте я закричала. Саффа вдруг оказалась между Лином и атакующим. Вспышка. И все. И я не знаю — они успели телепортироваться или… Где, растудыть его в тудыть, Варрен, который должен был переместить их в случае опасности? Я убью этого лекаришку!

— Бей ушастых! — с таким криком на эльфийских лучников понеслись смешанные ряды кавалерии и кентавров.

Кажется, эта фраза, которую я вчера с перепугу выкрикнула в таверне, стала боевым кличем с легкой руки Вальдора.

— Ага, — буркнула я, — бей ушастых. И пусть им приснится мандоса трындец.

Ну да, просил меня Терин не отходить от него далеко, да только вот не послушалась я его. Даже не подумала об этом. У меня на глазах только что чем-то неизвестным атаковали сына и его невесту. Я не знаю — они то ли спаслись, то ли это «лассо» их испепелило. Одним словом, разбудили эльфы во мне зверя. Мелкого, но дюже злющего. И я телепортировалась на поле боя. На то место, где еще недавно Лин с Саффой находились. Очень удобная позиция для того, чтобы наподдать, как следует, этой группе товарищей, состоящей из ушастых магов и скотины Журеса.

Я больше не валяла дурака, размениваясь на мелкие заклинания, которые не столько вредили, сколько отвлекали от более сильных атак других магов. Теперь я атаковала сама. Я знала, как это делается, просто раньше не приходилось пробовать на практике. Вот теперь и попрактикуюсь.

Сначала был «пламенный мотылек», только не маленький, а большой такой «мотылек» массового поражения. Он еще не успел долететь до эльфей, как я уже послала вслед «воздушную волну». Как известно, ветер раздувает пламя. Ну, оно и раздулось. Эльфы отбить не успели, только ослабили. Я начала выплетать «ядовитые сети».

— Дульсинея, — Терин опустил руку мне на плечо, — позвольте Вам помочь.

— И не хрен мне выкать! — огрызнулась я.

Терин благоразумно промолчал, вплетая в мои «ядовитые сети» что-то свое. То есть не что-то, а тоже «сети». Наша совместная конструкция выглядела устрашающе.

— Давай! — скомандовал Терин.

Ну, я и дала… то есть кинула «сети». И приснился эльфям мандоса трындец. А потом он же приснился и мне. И что самое обидное — не от врага досталось, а на атакующее собственного деда напоролась. И дернул же черт Мерлина переместиться к нам, чтобы помочь добить тех магов, которые успели от наших «сетей» уклониться. В общем, схлопотала я чем-то мощным и очень болезненным, и все. И конец сражения случился уже без меня.

 

Глава 11

Вальдор

— Пошли! — ору я, и вот основные наши ударные силы с криком «Бей ушастых!» несутся на врага. Эльфийские лучники тоже не теряют времени даром. Они, сволочи, славятся, своей меткостью, и потому часть моих конников падает, не достигнув цели. Но, слава богам, только часть! Потому что остальные все же добираются до остроухих и начинают методично прореживать ряды последних.

И тут меня будто толкает что-то, и я вижу на поле боя Дуську. Ну да, нет у меня дальнозоркости, но эту мельтешащую фигуру с длинной рыжей косой вряд ли с чем спутаешь. Дуська наносит один за другим несколько ударов, а затем вдруг падает. Впрочем, она была в связке с Терином, надеюсь, он ее подстрахует. Если князь потеряет в один день и жену и сына… Фантазии у меня не хватает предположить, что тогда случится. Учитывая то, что мы одерживаем перевес, на месте Арвалии не то, что городов не останется, думаю, там еще лет триста и трава расти не будет.

Даю сигнал к отступлению, и мои подопечные спешно возвращаются к прежнему месту дислокации. В бой вновь вступают маги. На сей раз те, которые до этого момента стояли в резерве и полны сил.

Их задача — добить вражеских волшебников и заставить бежать солдат противника, которые по какому-то недоразумению продолжали сражаться.

Все прошло идеально. Я думал, такого не бывает.

Направляю отряд кентавров в обход. Они должны попытаться взять Дафура, тогда нашу победу можно будет считать окончательной. К сожалению, на сей раз затея не удается. Коллега мой исчезает прямо-таки перед изумленными глазами копытных. Вероятно, к «брату моему» жаловаться побежал. Ничего, догоним после.

И тут, как-то внезапно, понимаю, что все. Битва закончена. На покрытое трупами поле уже выходят команды сборщиков оружия. Торговля изъятым у противника вооружением — неплохое пополнение бюджета. Да и сборщики заинтересованы — треть вырученных средств пойдет им. Вместе со сборщиками идут маги-целители. Впрочем, это мелочи.

Перевожу взгляд на кентавра. Стоит такой угрюмо-сосредоточенный.

— Мы победили, — тихо проговариваю я.

— Да, — мрачным голосом отвечает он.

— Иксион! Мы победили!

— Я понял, Ваше величество.

— Иксион!

Сам не понимаю, как вдруг так получается, что я обнимаю эту живность нетрадиционной ориентации и ору ему в ухо что-то насчет ушастых гадов, которые будут теперь знать, как с нами связываться. Кентавр вежливо отстраняется.

— Икси, — кричу, — ты не рад?!

— Рад, — отвечает Иксион с интонацией умирающего лебедя.

— Ну, так в чем дело?!

Кентавр некоторое время обиженно пыхтит, а затем начинает перечислять претензии, не забывая при этом загибать пальцы.

— Во-первых, я Вас не вижу, во-вторых, мы договаривались о совместном командовании, а Вы все решения принимали, не посоветовавшись со мной, в-третьих, меня удручает открывшаяся картина — все эти мертвые тела смотрятся неэстетично. В-четвертых — погибли мои товарищи, и мне еще нужно решить вопрос доставки их тел в Кентарион.

— Я понял.

— В-пятых…

— Я понял!!! В-шестых, седьмых, восьмых… Поехали в лагерь, командир.

И мы неспешно, шагом, поскольку, как кажется, на большее моя Снежинка не способна, направляемся к лагерю. О том, что делать с пленными, я пока стараюсь не думать.

В лагере я застаю чудесную картину. Возле палатки командующего на виду у изумленной публики, представленной военнослужащими разных званий, родов войск и видовой принадлежности два мага увлеченно орут друг на друга. Один из этих крикливых субъектов — Мерлин, второй — Терин Эрраде.

— Идиот косорукий! — рычит князь, — да я тебя к армии и близко не подпущу!

— Ах ты, скотина неблагодарная, да я лично сотни арвалийцев положил!

— Да мне насрать, кого ты положил лично! Какого хрена ты полез к нам с Дульсинеей?! Ты должен был оставаться на позиции!

— Мне там было нечего делать!

О, Терин использует выражения, имеющие ярко экспрессивную окраску? Я не ослышался?

— И именно поэтому ты решил убить свою внучку, старый баран?!

Подъезжаю ближе к магам. Спрашиваю:

— Что с Дуськой?

— Отстань, Вальдор! — орут они хором.

Терин бросает на меня раздраженный взгляд, нервно машет руками. Ага, невидимость снял.

Спешиваюсь, отдаю поводья Снежинки ординарцу Терина. Шепотом интересуюсь у последнего, что здесь происходит, и давно ли волшебники проводят в лагере бесплатный концерт.

— Минут пятнадцать, — проговаривает парень, боязливо оглядываясь на хозяина.

— Что с Дульсинеей?

— Ранена была. Лежит в палатке.

Тем временем скандал продолжается.

— Я тебя живьем закопаю, — уже сквозь зубы цедит князь.

— Кишка тонка! — пренебрежительно бросает Мерлин, — и вообще, не понимаю, что ты так разорался, я ее вылечил.

— Я разорался?!!!! Да ты ее чуть не угробил!

Стою. На Терина любуюсь. Сколько лет с ним общаюсь — таким не видел. Спору нет, пьяный Терин в печали — то еще было зрелище, впечатляющее. Особенно учитывая то, во что усилиями князя были превращены некоторые дворцовые помещения. Но Эрраде-старший, активно использующий обороты речи, присущие своей жене — это для меня внове. Глаза у князя сужены, волосы растрепаны, одежда в беспорядке, руки в кулаки сжаты. Ну, прямо другой человек! Даже приятно.

Интересно, сколько времени продлится это представление? Хотелось бы снять доспехи и умыться, но пропустить такое? Да, подобные явления реже солнечного затмения происходят.

— Что за шум, а драки нет?

Ага, предмет обсуждения, Дуська Эрраде выползла из палатки и любуется на своих близких, щуря глаза и морщась.

— Я сказал тебе — отдыхать! — брякает Мерлин.

— Дусенька, ты в порядке? — интересуется Терин.

Дуся пожимает плечами.

— В порядке. Если бы еще кое-кто тут не орал, я бы мож даже отдохнула.

Мерлин делает шаг навстречу внучке.

— Ты это, Дусь, прости меня, а?

Дульсинея криво ухмыляется:

— Деда, я б сама тебя убила, честное слово.

— Ну и ладно, — бормочет старый маг и исчезает.

Я так понимаю, представление окончено и собираюсь, было удалиться, как меня останавливает князь.

— Вальдор, знаю, запланировано было на завтра, но давай двинемся на Эрраде сейчас. Ты очень устал?

— Да нет. А к чему такая спешка?

Терин поясняет. Оказывается, разведчики доложили ему, что именно сейчас в Эрраде активизировалось народно-освободительное движение. Иными словами, подданным князя слегка поднадоел наместник Дафура, и они решили изменить расстановку сил в княжестве.

— Войска уже на подступах к столице.

Угу, а как же вода, еда и прочие радости жизни?! Совсем замотали бедного монарха. Меня, конечно.

— Ну, что же, Терин. Давай начнем сейчас. Если ты уверен в том, что все готово…

— Да, уверен.

— Отлично. Перемещай.

Мы рисковали, направляя часть войска в обход армии Дафура. Во-первых, в результате мы ослабили свои позиции, а ведь битва могла закончиться не так, как мы рассчитывали. Во-вторых, в том случае, если бы королю Арвалии вздумалось отказаться от сражения и повернуть к столице Эрраде, он без труда бы перебил наших солдат. Их, конечно же, сопровождали маги — но слабенькие, преимущественно целители, которых мы задействовали для ускорения переброски. Они не смогли бы дать достойный отпор эльфам.

Однако в случае успеха мы выигрывали время и получали возможность приступить к освобождению города сразу после завершения битвы. Мы хотели сделать это на следующий день. Но Терин убежден, что мешкать не стоит. Отлично.

— Давай, — говорю, — товарищ по несчастью, — переноси меня к войскам.

— Почему товарищ по несчастью? — интересуется князь.

— Так нас обоих свергли, — поясняю я.

Терин ухмыляется и, схватив меня за плечо, телепортирует нас к генералу Дорану.

Доран в наше отсутствие руководит наступлением.

Едва мы появляемся, он сообщает о том, что жители Эрраде приветствовали нашу освободительную армию криками восторга. Потерь среди солдат нет, если не считать пару десятков, страдающих приступами диареи. Объелись ранними ягодами, преподносимыми благодарными жителями бравым воинам.

— Оклемаются — наказать, — сухо бросает Терин.

Доран кивает, сохраняя на своей плоской физиономии выражение важности и гипертрофированного чувства собственного достоинства. Не люблю я его. Жаль, другого не имею. Хотя… Вот закончим нашу эпопею, отправлю старого хрыча на пенсию и передам должность командующего Киру. А что? Королевский зять не может быть непонятно чем — полковником армии дружеского государства. Да, даже и генералом. Пусть мне подчиняется.

Мне подводят лошадь. Вполне приличный на вид жеребец — черный, с белыми чулочками.

— Терин, друг мой, я очень надеюсь, он немного более резвый, чем Снежинка. Ведь так? — интересуюсь я.

Князь отводит взгляд.

— Не знаю, — отвечает, — это ее сын.

Зараза! Дуська виновата! Плохо влияет на супруга. Вот у него уже крикливость проснулась и ехидность. Вредный он и ранее был. Это не в счет.

Часа через два неспешного хода перед нами открывается вид на столицу Эрраде. К счастью, луна, почти полная, хорошо освещает окрестности.

Медленно приближаемся к городу. Нас уже встречают. Сначала из кустов выныривает какой-то мелкий субъект, одетый в плащ с капюшоном и бросается к князю.

— Спокойно! — кричит Терин, увидев, что неизвестная личность явно рискует быть порубленной на фарш, — свой.

Князь наклоняется к вестнику. Последний что-то быстро шепчет. Терин кивает.

— Ворота открыты, — наконец произносит он.

Направляемся к городу. Идем по предместьям. До странного тихо, если не считать традиционно облаивающих солдат собак. В домах погашены огни, и никто уже не стремится накормить доблестных воинов зеленой кальпиникой.

И в самом деле, ворота открыты. Не просто открыты, а оставлены без стражи. Странности какие.

Входим в столицу. Генерал Доран распоряжается закрыть ворота, ставит патрульных.

— Ничего не понимаю, — бормочет Терин, тревожно оглядываясь по сторонам.

Велю проверить окрестности.

Направляем вперед небольшой отряд. Если там засада, услышим. Вскоре возвращаются дозорные с сообщением о том, что жители столицы немного заняты. Они только что разгромили княжеский дворец, и сейчас в оперативном порядке строят виселицы для его бывших обитателей.

— Забавно, — протягиваю я.

Терин, бросив на меня раздраженный взгляд, пришпоривает лошадь.

Дульсинея

Очнулась я в палатке. Лежу, таращусь в потолок и думаю о том, какая я дура. Почему дура? Да потому что, вместо того, чтобы хоть на секундочку задуматься и вспомнить, что я маг и чувствую своего ребенка, я бросилась мстю страшную вершить и в итоге попала под атакующее деда. Лучше бы вместо того, чтобы героически тапком размахивать, сосредоточилась на минуточку и попробовала определить, жив ли Лин.

Впрочем, ничто не мешает мне сделать это сейчас. Я постаралась отрешиться от шума доносящегося снаружи, сосредоточилась на родственных связях и сразу же нащупала деда. Ну, что он жив, я и без всякой магии знаю. Я небольшой специалист по подобным обрядам, и обойти Мерлина, который обозначался в моем сознании ярким сгустком энергии, мне было сложновато. Но с третьей попытки мне это удалось, и я таки определила, что Лин жив, правда, находится очень далеко. По всему выходило, что он воспользовался Повелителем порталов и ушел в другой мир. Надеюсь, Саффа с ним ушла, а не сгинула под ударом этого «лассо». Надо, кстати, не забыть, у Шеона поинтересоваться, как это атакующее работает, и как оно правильно называется.

Определив, что с сыном все в порядке, я, наконец, прислушалась к происходящему за пределами палатки, где меня так уютненько уложили. Слышу — орут. Причем знакомым голосом и знакомыми словами. Но странное это было сочетание — слова мои, голос Терина. На кого он так орет? А, ну, понятно, на деда. Ой, ну надо же, как переволновался сладкий мой! Я решила, что надо бы высунуть нос наружу и продемонстрировать своему некроманту, что я жива здорова. Вышла наружу, а там солнышко светит… прямо в глаза. Стою, взлохмаченная, как чудовище какое-то, и жмурюсь от яркого света. Терин меня увидел и на полуслове замолчал.

— Что за шум, а драки нет? — проворковала я.

— Я сказал тебе — отдыхать! — заорал дед.

— Дусенька, ты в порядке?

Ой, мама! Это Терин? Это точно Терин при всех вот так вот ко мне обратился? При всех беспокойство выказывает? Так. Начинаю влюбляться по новой! Но Терину об этом пока знать незачем. Я равнодушно пожала плечами и проворчала:

— В порядке. Если бы еще кое-кто тут не орал, я бы мож даже отдохнула.

Мерлин осторожненько шагнул ко мне и сделал попытку извиниться. Я ему ласково объяснила, что хотела бы с ним сделать, и он куда-то переместился. Типа обиделся? Ну, и хрен с ним! Я уже собралась подойти к Терину, сказать что-нибудь приятное и в палатку его утащить, но тут он, гад такой, Вальдору заявляет:

— Знаю, запланировано было на завтра, но давай двинемся на Эрраде сейчас.

Оказывается, у нас в Эрраде сопротивление образовалось, и Теринчик решил ковать железо пока горячо. Ну, что ж логично. Только вот неприятно, что про меня благополучно забыли, убедившись, что я жива. И как после этого назвать супруга моего? Гад он и больше никто!

Я развернулась и скрылась в палатке. Постояла у входа, надеясь, что сейчас меня окликнут и с собой позовут. А хрен там! Ну, что ж, у меня есть верный тапок, и никуда мой некромант от меня не денется!

Я не спеша, перекусила, отдохнула, сгоняла в Зулкибар, переоделась и оттуда переместилась при помощи волшебства своего тапка, который переносит меня к Терину, где бы он ни был, даже если я не знаю ориентиров для телепортации.

Оказалась я на обочине дороги. Смотрю и узнаю места — это же наш родной Эрраде. Только что-то тишина подозрительная какая-то. На дороге всадники. Среди них и Терин с Вальдором. Тоже удивляются, что тихо так вокруг. Я уже хотела подойти, но тут появились дозорные и доложили Терину, что горожане наши почтенные заняты благородным делом — они только что разгромили княжеский дворец и теперь отправились строить виселицы для его бывших обитателей. Я аж дар речи потеряла. Это как это дворец разрушен? Они что охренели что ли?

— Забавно.

Это Вальдор. Нашел себе забаву мыш недобитый! Терин пришпорил коня и умчался вперед. Забыл что ли, что маг и может переместиться? Ну, ничего, бывает. Я телепортировалась во двор нашего дома. Так, снаружи вроде бы все как было, никаких следов разрушения. Ой, мама. Представляю, что там внутри творится!

Я взбежала по ступенькам и налетела на какого-то детинушку.

— Стоять!

— Я тебе сейчас и стоять и сидеть устрою! — взвизгнула я, — а ну лапы убрал, пока тапком по морде не огрёб!

— Княгиня! — восторженно взвыл мужичок и брякнулся мне под ноги, — княгинюшка, родненькая! Это же я Олаф!

— А, тюремщик наш… перебежчик, — сладенько пропела я.

— Дык я это… не перебежчик я! Я в тылу у врага работал. Вот! — гордо сообщил Олаф, поудобнее устраиваясь передо мной на коленях, — шпионил я за наместником, которого узурпатор Дафур поставил. И за пленными приглядывал, чтобы у них все удобства были, и чтобы их не сильно обижали. Вот разве ж я Вам, что плохого сделал? Я и бежать вам с Иксионом помог.

— Да, ладно тебе! Бежали мы сами, — отмахнулась я, — и ты это… гад такой, с колен встань и отвечай, с какого перепугу дворец громили? Ты вот раз приглядывал тут за всем, почему не проследил, чтобы разрушений не устраивали? Вот что за народ? Разрушили они! А о том, что нам сюда возвращаться и жить, вы подумали?

— Княгиня, дык это… не рушили ничего! Так, немножко только, для острастки несколько окон разбили, пару дверей вышибли. Мы все починим! За свой счет. Вот.

— Ага, хорошо. Вставай. Пойдем, посмотрим, что тут у нас, — буркнула я, обошла Олафа и толкнула дверь. Тюремщик ойкнул, а дверь с грохотом провалилась внутрь. Понятно. Вышибли, значит, а потом аккуратненько на место поставили. Типа так и было. Ну, засранцы!

Я матюгнулась и прошла внутрь, зажигая магические огни. Мне по темноте лазить не улыбается.

Так, в холле срач. Ковер куда-то делся. Интересно, кто имел наглость стырить? А мне, собственно, все равно, кто! Я тапком махнула, и ковер назад вернулся. В общем-то, можно было бы сразу все ценные вещички оптом сюда переместить, но сначала лучше разобраться, что пропало.

Снаружи раздался конский топот, голос Терина, шаги.

Я повернулась и радостно проорала:

— Привет, дорогой, наконец-то, ты дома!

— Дуся! — Терин, в полном апофигее, замер на пороге.

— А ты что думал, я буду тихо сидеть в палатке и ждать, пока вы с Вальдорчиком развлекаетесь? А хрен вам по всей морде! Где, кстати, этот мыш недотраханный? А вот ты где! Вальдор, ну-ка объясни мне, что забавного в том, что горожане дворец наш разрушили?

— Так все в порядке с дворцом вроде бы, — неуверенно отозвался Вальдор, озираясь по сторонам.

— Олаф! — рявкнула я.

Тюремщик важно выступил вперед и доложил:

— Разбито пять окон на первом этаже. Выбито три двери, в том числе и парадная. В спальне вашей небольшие разрушения. Там наместник обитал. Пытался забаррикадировать дверь и отсидеться. Пришлось вышибать и с боем его оттуда вытаскивать, — на лице Олафа расцвела счастливая улыбка, — сейчас на площади виселицы построят, и вешать будут.

— Вот! — обратилась я к Терину, — вот что бывает, когда затеваешь войнушку! Окна разбиты, двери выбиты. В спальне бардак! И что ты скажешь в свое оправдание?

— Дульсинея, я думаю в этом доме давно пора сделать капитальный ремонт.

— Хм… ты прав.

— Мы в это время могли бы погостить у Вальдора.

— О, и опять ты прав.

— А меня кто-нибудь спросил? — подал голос Вальдор.

Мы с Терином недоуменно взглянули на него.

— О, у нас мыши заговорили! — умилилась я, — Валь, ты, что не хочешь видеть нас в гостях?

— Вы у меня уже практически поселились. Вместе с сынком своим пакостным.

— Ну, вот только не надо на Лина бочку катить! Он, между прочим, с Саффой помирился и больше пакостить не будет, — утешила я, — да и вообще, Валь, тебе наша помощь и постоянное присутствие просто необходимы! Ты же собираешься ушастым люлей отвесить или нет? Они тебе вон как насрали. Это нельзя спускать.

— Дуська, ход твоих мыслей не поддается никакой логике, — проворчал Вальдор, — но в целом ты права. Выяснение отношений с эльфами еще не закончено.

— Вот и славненько. На том и порешили, — сделала я вывод, подхватила Терина и Вальдора под руки и предложила, — пошли смотреть, как наместника вешают.

 

Глава 12

Вальдор

Предложение, конечно, интригующее.

Пойдем, посмотрим, как вешают наместника. Безусловно, именно это зрелище я ждал всю жизнь. Его отсутствие мешало спать мне зимними ночами. Как я существовал до сегодняшнего дня, не видя выпавший язык дафуровского наместника и его залитые мочой дергающиеся ноги?

Но мое мнение, как часто бывает в этой компании, мало, кого интересует. Главная площадь в столице не перед дворцом, а чуть поодаль, между ратушей и рынком. Собственно, рынок постепенно переползает на площадь, но пока скромно заявляет о себе переносными палатками, в отличие от основных рядов — сложенных из кирпича.

На площади уже установлено три виселицы, на двух из которых кто-то уже болтается. Ах нет, на одной. Со второй при нас палач снимает труп.

Центральная, самая высокая, пока не занята. Надо полагать, предназначена для отдельных высокопоставленных персон вроде несчастного наместника.

С трудом проталкиваемся сквозь толпу, чтобы быть ближе к месту событий. Оказывается, мы прибыли вовремя. Какой-то неряшливо одетый молодчик деловито проверяет крепость веревки. Дергает ее, рассматривает, после чего с серьезным видом кивает кому-то за помостом. И тут же по лестнице наверх двое примерных подданных князя начинают заталкивать какого-то парня. Жертва молода, лохмата и, судя по обрывкам одежды, еще недавно она красовалась в бархате и шелках вызывающе малинового цвета.

«Наместник!» — шуршит народ.

Руки наместника связаны за спиной, на его лице и теле следы преодоления сопротивления. Побоев, иными словами.

Законный властитель, Терин, наблюдает за процессом подготовки к повешению, сложив руки на груди.

— Что-то он мальчик совсем, — задумчиво проговаривает Дуся.

— Он успел наворотить дел, — холодно отзывается ее супруг.

Почти уже поднявшегося наверх наместника толкают в спину, и он, обернувшись, произносит что-то. Видимо, огрызается. Во всяком случае, испуг на его лице незаметен. Отчего-то парень вызывает у меня симпатию.

— Терин, — говорю, — он мне тебя напоминает в молодости.

— Валь, ты что?! — возмущается Дуся, глядя на меня с укоризной.

— Я серьезно. Самоуверенный, наглый, отчаянный.

— Не думаю, что есть какое-то сходство, — произносит князь. Тон его голоса становится совсем уж ледяным.

— Со стороны виднее, — парирую я.

Парня все-таки заталкивают на помост.

— Ларрен Кори Литеи приговаривается…

— Его и зовут похоже. Совсем, как ты. Тоже полез, куда его не просили, — торопливо проговариваю я.

— Что ты от меня хочешь?! — взрывается Терин.

— Хочу, чтобы его не повесили.

Дуська изумленно округляет глаза.

— Валь, а тебе-то это зачем?

Так, пара минут, пока зачитывают видимость приговора, у меня еще есть.

— Нельзя народу позволять судить. Это — прерогатива власти. Нельзя позволять оценивать эффективность управления. Народ может войти во вкус и начать оценивать тебя. Нельзя судить человека только за то, кем он является. В конце концов, Терин! Тебе простили гораздо большие прегрешения. Что бы этот парень ни натворил, он не наводнил государство зоргами и зомби!!!

Я срываюсь на крик.

— Валь, не кипеши, — недовольно проговаривает Дуська.

На шею Ларрена накидывают веревку.

— Будешь должен, — бормочет Терин Эрраде, и протискивается к помосту.

— Слушайте! — кричит он, и его голос разносится, наверное, по всему княжеству. Ага, успел заклинание сплести, паразит. Видимо, князь сломался еще пару предложений назад.

Палач замирает. Жертва тоже. Толпа на площади дружно перестает жевать, бормотать, смеяться.

— Слушайте, — повторяет Терин, — я — князь Эрраде!

Терин легко взбегает по лестнице на помост.

«Князь! Это князь!» — шепчут люди, и от этого шепота у меня мороз по коже.

— Ну, Валь, — бормочет Дульсинея мне на ухо, — если что, ты во всем виноват.

— Еще спасибо скажете, — отзываюсь я.

— Я — Терин Эрраде Кайвус Третий — говорю вам спасибо за освобождение княжества от власти подлых захватчиков. Спасибо тебе, народ Эрраде!

Терин поднимает руки и разводит их в стороны, будто приветствуя и пытаясь обнять своих подданных.

«Князь! Князь! Да здравствует Терин! Мы тебя любим!» — отзывается толпа.

— Что-то мне народ не кричит, что меня любит, — озадаченно проговариваю я.

— А ты ему чаще показывайся, — буркает Дуська и тут же добавляет, — и вообще, не отвлекай.

— Народ Эрраде, — продолжает Терин, — я поздравляю Вас с великой победой. И по этому случаю дарю Вам восемь бочек вина. Наслаждайтесь!

Бочки одна за другой выстраиваются перед помостом, но люди, вожделенно облизываясь, пока не решаются к ним приблизиться.

— Я прошу лишь об одном, — говорит князь, — этот человек (указание рукой в сторону озадаченного происходящим наместника) занял мое место. Я должен сам судить его. Разве это не справедливо?!

«Да! Да!» — кричит народ, медленно подползая к бочкам, — «Справедливо!»

— Да, начнется праздник! — возвещает князь, и Дуська едва успевает телепортировать нас за помост. Через минуту там появляется князь, держащий за шиворот несчастного экс-наместника. Терин брезгливо отталкивает парня в мою сторону.

— Держи, Вальдор. Тебе он был нужен. Он — твой. Делай с ним, что хочется.

Хм, вот на это я как-то не рассчитывал. А что мне с ним делать?

Придерживаю бывшего наместника за плечо, оглядываю его с ног до головы.

— Что Вы от меня хотите? — хриплым голосом спрашивает он.

— Для начала — рассмотреть, — бормочу я, — хотя, вероятно, для этого Вас придется отмыть. Вам сколько лет?

Ларрен поднимает свою испачканную грязью и засохшей кровью физиономию и глухо отзывается:

— Что Вам за дело до моего возраста?

— Мне интересно, за какие такие заслуги Дафур сделал Вас наместником Эрраде.

— Валь, — вдруг вмешивается Дуська, — мне здесь не нравится. Давай хотя бы во дворец переместимся?

Даже ответить не успеваю, как оказываюсь в резиденции князей Эрраде. Не так уж она и разрушена, кстати.

Наместник все еще стоит передо мной.

— Так я не слышал ответа, — намекаю я.

— А я и не обязан Вам отвечать.

Вот наглец, а! И что мне с ним делать? Бить бесполезно. И так едва стоит на ногах. Заклинание просить наложить? Всегда успеется.

— Дусь, подстрахуй, — со вздохом произношу я, разворачиваю парня к себе спиной и аккуратно разрезаю веревку, связывающую его запястья.

— Есть у меня одна версия, — с усмешкой произносит князь, наблюдая за тем, как Ларрен растирает себе руки, — полагаю, что господин Кори Литеи считает себя сыном госпожи Асмеи Кори Литеи и моего покойного старшего брата — князя Ларрена Эрраде. Думаю даже, что это правда. Вероятно, именно это послужило для него основанием, чтобы занять мой престол. Пусть даже в качестве наместника. Я прав?

— Будь у меня меч, Вы бы ответили за свои слова! — немедленно отзывается Ларрен.

Терин продолжает ехидно улыбаться.

— Простите, господин Кори Литеи, я маг. Не имею обыкновения носить с собою оружие. Но, если Вы так желаете покончить жизнь самоубийством, можете попросить короля Вальдора одолжить Вам свой меч. Или, может быть, Вы — тоже волшебник и вызовите меня на магический поединок? Нет? Не вызовете? Пожалуй, это разумно. С Вашим уровнем силы и знаний вряд ли кого-то можно уничтожить. Ведь я вижу, что Вы, как истинный сын моего брата, владеете магией… исключительно на бытовом уровне.

— Это Вас не касается!

— Более того, — продолжает князь, — меня это и не интересует. Меня вообще не интересует мнение какой-то вещи.

— Я не вещь!

— Неужели? Я спас Вас от смерти на виселице и подарил своему другу. Фактически и юридически Вы — его собственность.

— Что за ерунда, Терин?! — возмущаюсь я.

— Это одно из старейших заклинаний. Так что, Вальдор, если он от тебя сбежит, его тебе вернут, как потерю. А если ты отпустишь господина Кори Литеи, сняв печать, он автоматически станет человеком вне закона, и его сможет убить любой желающий. Если, конечно, он не спрячется очень уж хорошо.

— Что-то ты странное такое говоришь, Теринчик. — недоуменно проговаривает Дуся.

— А Вы, Дульсинея, — сухо бросает Терин, — могли бы больше интересоваться историей магии. Все, не желаю я больше обсуждать эту тему. Пойду, проверю библиотеку. Не всю ли ее разворовали.

Князь, все тело которого излучает высокомерие и надменность, удаляется.

Дуська со словами: «Пойду-ка я с ним пообщаюсь» — тоже.

Гляжу на Ларрена. Он, угрюмо, на меня. Поскольку придумать, зачем мне нужен этот предполагаемый племянник Терина, я не могу, решаю, что проще всего переложить ответственность за его персону на кого-нибудь другого. Хотя бы на самого Ларрена.

— Ну, что ж, — говорю, — Вам решать. Хотите остаться, гнать не буду. Помогать, если вздумаете уйти, тоже.

Ларрен Кори Литеи кивает и направляется к выходу. Я облегченно вздыхаю.

Прежде чем вернуться в Зулкибар, надо бы решить пару вопросов, связанных с размещением в столице части войск ну, и, соответственно, переброской домой оставшихся. Решаю, что кое-что могу сделать и я в паре с генералом Дораном, а Терина с Дуськой пока лучше не беспокоить.

Примерно полчаса разыскиваю генерала. Обнаруживаю его в одной из гостиниц. Еще минут двадцать объясняю усталому Дорану, каким я вижу процесс перегруппировки отрядов. Потом мы с ним немного спорим. После выясняется, что решить вопрос с размещением на квартиры без участия Эрраде-старшего просто нереально. Собираюсь вернуться во дворец к озлобленному по непонятной причине князю, а перед этим перекусить на первом этаже гостиницы, где, как успел уже похвастать Доран, находится неплохой ресторанчик. Спускаюсь в зал, и тут передо мной, как тень перед травой, появляются два горожанина. Судя по разнице в возрасте и несомненному сходству бородатых физиономий — отец и сын.

— Ваше имущество? — басит старший, бросая мне под ноги вновь связанного и, кажется, еще более избитого Ларрена.

— Мое, — вздыхаю я, достаю из кошелька серебряную монету и вручаю ее этому добытчику бывших наместников. Помогаю жертве подняться на ноги, разрезаю опутывающую его тело веревку.

— Вы, — говорю, — как-то плохо бегаете. Может быть, Вам поискать какую-нибудь одежду? Я так полагаю, Вас опознают по Вашим живописным лохмотьям?

— На мне печать, — проговаривает бывший наместник, с трудом шевеля разбитыми губами.

— Странно, — отвечаю, — не вижу.

— Приглядитесь.

Смотрю на наместника и вздрагиваю. Теперь уже я могу разобрать надпись на его груди — Ларрен, собственность Вальдора Зулкибарского. Не могу ни цвет, ни шрифт описать, просто как-то вижу и понимаю.

— Вы не маг. Тем, у кого хоть капля дара, она видна отчетливее, — поясняет Ларрен, — я ее вижу очень хорошо.

— О! — радуюсь я, — волшебник! Тогда Вам сбежать вообще не проблема!

— Не смешно! — рычит наместник и тут же добавляет, — дайте одежду. Может, получится.

Прошу Дорана дать приказ раздобыть мне дополнительный комплект одежды. Буквально минут через десять мне приносят штаны, сапоги, сорочку, куртку и даже темный теплый плащ. Все явно ношеное, но чистое и добротное.

Терпеливо дожидаюсь, пока Ларрен переоденется, после чего искренне желаю ему удачи.

— Спасибо, — буркает он, направляясь к черному ходу.

К сожалению, не успеваю покинуть пределы гостеприимного Эрраде, прежде чем мне во второй раз возвращают утерянную мною вещь. На сей раз Ларрен не связан. Возможно потому, что он без сознания. Со вздохом сожаления расстаюсь с очередной монетой. Привожу наместника в чувство, вылив на его, практически потерявшую после регулярных избиений естественный цвет, физиономию кружку воды.

Ларрен садится на полу, отфыркивается, убирает со лба мокрые темные пряди.

— Еще что-нибудь? — интересуюсь я, — может быть, лошадь?

Ларрен с готовностью кивает и пытается встать. Протягиваю ему руку, но тут же выясняется, что даже с моей помощью наместник может только стоять, прислонившись к стеночке. Ходить — уже нет.

Смотрю на него с жалостью. Интересуюсь:

— Может быть, Вам лучше побыть моей вещью, пока Вы не излечитесь?

Упрямо мотает головой. А у меня уже азарт, мне уже интересно, сколько еще раз он попробует сбежать, и на какой попытке ему это удастся. А потому велю выделить ему коня. Усилиями двух наших бойцов наместника усаживают в седло.

— Спасибо, — шепчет он.

В задумчивости смотрю на его удаляющуюся спину, пошатывающуюся в седле.

Отбываем в Зулкибар на следующий день. Рано утром. Собираемся все на той же площади, где еще вчера стояли виселицы. Группа магов готовится к телепортации солдат в Зулкибар. Дуська с Терином тоже решили оказать содействие в этом.

Стою, держу за повод своего жеребца. Не хочу оставлять его в Эрраде. Мне понравился этот конь, хоть он и от Снежинки. Впрочем, Дуська шепнула мне по секрету, что его отец — Ворон.

— Ну, и где твое приобретение? — интересуется Терин.

— Ушло, — задумчиво проговариваю я.

— Ты его отпустил, или оно сбежало?

— Я его, вроде бы, отпустил, только мне его почему-то постоянно возвращают.

— Ох, Вальдор, — смеется князь, — я же не сказал тебе фразу, которую следует произнести, давая ему свободу.

— Понимаешь, Терин, мне его возвращают обратно не совсем целым. Я как-то не уверен в том, что живым и свободным он пробудет долго. За что его вешать-то собирались, не знаешь?

— Он занял мое место.

— Ай, Терин, не смеши меня. Этого недостаточно. Что он натворить успел?

Князь пожимает плечами.

— Поднял налоги, ввел торговые пошлины на предметы роскоши и оружие. Этим же традиционно торгуют гномы. А с гномами у нас была особая договоренность. Эти злобные карлики, ты же знаешь, все способны стерпеть, кроме покушения на их деньги. Особенно учитывая то, что ввоз товаров из Зулкибара в Эрраде осуществлял племянник Горнорыла.

Ну да, ну да. Мне и в голову бы не пришло залезть в карман нашему старейшине гномов. Боюсь, проделай я такое в Зулкибаре, меня бы не повесили, а закопали живьем. Несмотря на давнюю дружбу. Бедный глупый Ларрен.

В задумчивости оглядываю площадь, и тут вижу коня, несущегося к нам во весь опор. И конь-то какой-то знакомый.

— Ваше величество! — кричит всадник. Ага, величество я здесь один.

Он останавливает лошадь метрах так в десяти от меня. Спешивается, подбегает и, волнуясь, выпаливает:

— Мы с ребятами вашу пропажу нашли!

Надо же, на сей раз моего Ларрена изловил мальчик лет двенадцати-тринадцати.

— Где он? — грустно спрашиваю я.

Мальчишка подводит ко мне лошадь, через спину которой перекинут традиционно связанный и вновь находящийся без сознания наместник.

— Это уже не смешно, — бормочу я себе под нос, протягивая мальчишке монету.

— А за коня? — интересуется тот. Даю еще одну.

— Мало!

Добавляю еще два серебряных и подзатыльник в качестве поощрения.

— В который раз возвращают? — интересуется князь.

— Третий, — сухо отвечаю я.

— Валь, — просит до сего момента молчавшая Дуська, — давай отойдем.

Отходим в сторонку метров на двадцать. Терин косится в нашу сторону, но последовать за нами, видимо, считает неприличным.

— Валь, — неуверенно проговаривает Дуся. — Не понимаю, чего это мой Теринчик так взъелся на этого парня, хотя, конечно, то, что он занял наш престол, уже не есть хорошо, но…

— Дуся, давай конкретнее.

— Короче, возьми его в Зулкибар, а там определимся.

Дуся поднимает на меня взгляд, улыбается и начинает махать ресничками так, что, того и гляди, ветер поднимется.

— Я и так собирался, — устало проговариваю я, — не могу же я бросить здесь свою собственность.

Собственность мою тем времнем снимают с лошади, развязывают и ставят на ноги. Взгляд у Ларрена какой-то ошалелый, да и пошатывает его из стороны в сторону. Ну конечно, столько вынести за двое суток!

Дульсинея

Ну, собственность, так собственность. Пусть хоть как называет, лишь бы забрал мальчишку отсюда. Вот ничего с собой поделать не могу, жалко мне его. Наверно, потому, что он Терина напоминает. Не внешне, а… ну как-то внутренне что ли? И еще вот аура. Есть в ней что-то родное, как у Терина с Лином. Вот у Кардагола и Кира такого в ауре нет, хоть и родственники они Терину, а у этого мальчика есть. Странно, что Терин его так невзлюбил с первого взгляда. Признал родство, но при этом вон как оскалился на парнишку. Неужели только за то, что он наместником тут у нас побыл? Так ведь не он же Эрраде завоевал, а Дафур. Вот на Дафуре и следует злость срывать.

Я в библиотеке попробовала с Терином поговорить, но он даже слушать не стал. Заявил, что ему нужно срочно проверить, все ли важные книги на месте, а я его, видите ли, отвлекаю пустой болтовней. Я не стала настаивать, думала — ночью пообщаемся на эту тему. Но ночью Терин, чтобы я не приставала с разговорами, применил безотказный способ заставить меня замолчать. Только я об этом рассказывать не буду. Неприлично это.

А утром, когда беднягу Ларрена в очередной раз вернули, еще более избитого и чуть живого, я к Вальдору пристала, но оказалось, что он и так собирался парня в Зулкибар забрать, типа собственность негоже бросать. Тоже мне, рабовладелец доморощенный! И Терин хорош! По всей форме Ларрена подарил и печать магическую поставил. Работорговец хренов!

Пока мы с Валем в сторонке беседовали, Терин с Ларреном стояли и упорно друг друга игнорировали. Точнее, это Терин стоял, а Ларрен еле на ногах держался. Когда мы с Вальдором подошли, я колданула на Ларрена, не очень надеясь, что вылечить смогу. Но получилось. Он вздрогнул, растерянно посмотрел на Терина, потом на меня и неуверенно сказал:

— Спасибо.

— Не за что, — отмахнулась я.

Вот сейчас, когда на лице нет синяков, он еще больше на Терина похож. Только глаза серые.

— Терин, зайчик мой, почему ты не рад, что мы еще одного родственника нашли? — проворковала я.

— Бастарды — обычное дело, Дульсинея, — холодно отозвался Терин, — мой брат не признал его, следовательно…

— Терин! — прорычала я, — не все ли равно, признал его твой брат или нет? Ты посмотри на мальчика. Магически посмотри. На ауру его.

— Это не имеет значения.

Терин даже не взглянул на Ларрена, а тот гордо задрал подбородок и заявил:

— Не беспокойтесь, князь, я не претендую на родство… и на наследство тоже.

Терин неохотно покосился на него и ледяным тоном напомнил:

— Вы уже попытались претендовать. Очень своеобразным способом. Идея назначить Вас наместником, я так полагаю, принадлежит исключительно Вам. И как Журес просмотрел, когда Вы на короля Арвалии заклинание набрасывали?

— Он мой дядя. Троюродный.

— Журес? — взвизгнула я.

— Дафур, — уточнил Ларрен.

— Странные у него представления о том, как выбирать наместника для завоеванных территорий, — заметил Вальдор.

— Я попросил, он не смог отказать, — с кривой усмешкой объяснил Ларрен.

— Ну, и как? Понравилось на моем месте? — поинтересовался Терин.

— Нет. Люди злые, гномы наглые. Как Вы, князь, могли так их распустить?

— А при чем тут Терин? — возмутилась я, — у гномов наглость в крови! Так что нечего тут на Терина бочку катить!

— Выходит, в Арвалии, гномы иного вида проживают, княгиня, — отозвался Ларрен, — у нас они скромные и тихие, законопослушные граждане.

— С ума сойти! — вырвалось у Вальдора.

Зулкибарские гномы тихим нравом никогда не отличались, так же как и гномы Эрраде.

— И поэтому Вы решили, что будет разумно поднять налоги на товары, производимые и реализуемые гномами? Вы очень умны, сударь, — насмешливо изрек Терин, — более блистательного начала карьеры по управлению княжеством я еще не видел.

Ларрен побледнел. Злится. Но физиономия при этом каменная. Ой, ну просто прелесть! Лин вот очень сильно на Терина похож, но когда психует у него все на лице написано и слов всяких разных он не жалеет. А этот Ларрен сейчас прямо-таки полную копию Терина в гневе изобразил!

— Мой король отдал приказ изыскать средства для содержания армии. Я сделал то, что посчитал необходимым.

— Да уж, оригинальное решение, — не удержавшись съехидничал Вальдор, — завоевать государство и тут же сделать все, чтобы настроить против себя его жителей.

— Ну, этот парень, по крайней мере, не пользовался правом первой брачной ночи, — это Олаф сказал, который, кажется, решил, что надо вертеться у нас перед глазами, чтобы мы не вздумали забыть о том, что он не перебежчик, несмотря на то, что при Дафуре тюремщиком работал. Но что он такое говорит?

— Теринчик, а разве у нас в княжестве есть такой закон? О первой ночи?

— Никогда не было, — процедил Терин, еще больше леденея.

— Так король Дафур его ввел, еще до того, как этого управлять поставил, — поведал Олаф, ткнув пальцем в направлении бывшего наместника.

— Это тоже желаете мне в вину поставить, князь? — холодно спросил Ларрен.

— Какие еще законы успел ввести твой король?

— Терин, ты об этом самого Дафура можешь допросить… с пристрастием.

Это Кардагол сказал. И когда только появиться успел? Стоит, улыбается, морда довольная, весь так и цветет.

— Мы Дафура с Журесом в плен взяли. Арвалия наша. А это у нас кто?

Кардагол с интересом оглядел Ларрена и сделал вывод:

— Внебрачный сын. Поздравляю, Терин. Надеюсь ему лет больше чем вашему с Дуськой браку, иначе она тебя сожрет.

— Дурак ты, Кардаголище, всех по себе судишь, — огрызнулась я, — племянник это…. Внебрачный.

— Любопытно. И откуда он взялся?

— Из Арвалии.

— Ну, привет, племянник.

— Здравствуйте.

Ларрен с интересом взглянул на Кардагола, наверно пытаясь сообразить, с какой стороны тот ему родней приходится.

— Дедушка я твой… троюродный. Кардагол Шактигул Кайвус. Слыхал, может быть?

— Да. По большей части на уроках истории, — отозвался Ларрен и осторожно сделал шаг назад, подальше от Кардагола.

— Он меня боится! — с трагичной миной обратился Повелитель времени к Вальдору. — Вот и Дафур с Журесом так же среагировали, когда поняли кто перед ними. Вот что странно — убийцу наемного подослать не побоялись.

— Я к вам убийц не подсылал, — возразил Ларрен.

— Знаю, — отмахнулся Кардагол и, гадостно ухмыляясь, поинтересовался, — а как так получилось, что Терин тебя Вальдору подарил, мальчик? Вижу, печать он ставил. Хм… интересно. Давненько я такие не видел, думал, в этом времени ими не пользуются.

— Не пользуются, — подтвердил Ларрен, — но князь, видимо, считает иначе.

— Вальдор, вели своей собственности замолчать и встать ко мне ближе, мы отправляемся.

Поставив, таким образом, в беседе жирную точку, Терин начал плести телепортационное заклинание.

 

Глава 13

Лин

— Лин, хватит!

Это Саффа мне уже третий раз повторила, но я снова отрицательно головой помотал. Какое там хватит? Вот дойдем до группы ушастых магов, врежем им по самое не балуй, и тогда уже хватит. Но не дошли мы до них. Понял я, что выдохся. Да и Саффа тоже устала, но все же лучше, чем я держалась. А я вот споткнулся на ровном месте и, наверно, упал бы, если бы она меня под руку не подхватила.

— Эрраде, когда ты научишься слушать, что я тебе говорю? — прошипела волшебница, — сворачивай «волну»!

Я уже смутно помню, как мы атакующее свернули. А потом я краем глаза увидел, как в нас «лассо» это эльфийское летит. А Саффа, дура ненормальная, вдруг на колени бухнулась и меня собой прикрыла. Я понял, что телепортироваться у меня уже сил не хватит, а волшебница моя, судя по всему, и вовсе о такой возможности забыла, и машинально действовал, с перепугу. Я схватился одной рукой за эту сумасшедшую, а второй за Повелителя порталов, который, как обычно, на шее у меня висел. Что дальше было, не помню.

Очнулся в уже привычном положении — лежу, а голова у Саффы не коленях. Открыл глаза. Оказывается в лесочке каком-то мы. Саффа сидит в тени дерева, облокотившись на ствол, а я на травке лежу. Обморочный герой, ёптыть! У нее глаза закрыты, но не спит. Нежно так волосы мои перебирает и улыбается мечтательно. Я постарался не двигаться, любовался ею, пока она не заметила, что я уже очнулся. Все-таки красивая она — девушка моей мечты… и сумасшедшая!

Может быть, наорать на нее за то, что собиралась героически прикрыть меня собой? Или сделать вид, что не помню? Наверно, я лучше промолчу, а то обидится, и опять поругаемся.

Я поймал ее руку и прижался к ней губами. Она открыла глаза, и улыбаться перестала.

— Очнулся, герой одиночка. Говорила я тебе, что пора остановиться. Мы чуть не погибли!

— Так не погибли же, смысл ругаться? — возразил я, перевернулся на бок и обнял мою волшебницу за талию, зарывшись лицом в прохладную ткань рубашки на ее животе. Интересно, если я попробую зубами пуговки расстегнуть, она будет возражать?

— Ты здесь жить собираешься? — насмешливо спросила Саффа.

И, правда, что это я? Мы же в другом мире, и мало ли какие здесь опасности могут быть, а я новые способы расстегивания рубашки изобретаю.

— Сейчас отдохну, и домой пойдем. Там, наверно, волнуются, куда мы подевались, — пробормотал я и все-таки не удержался, ухватил зубами пуговицу и потянул.

Саффа сделала вид, что ничего не замечает, и поинтересовалась:

— А куда мы, кстати, подевались?

Пришлось оставить пуговицу в покое и ответить:

— Не знаю, Саффа. Я наугад портал открыл. Но ты не переживай, я знаю, как в наш мир вернуться.

— Я не переживаю. Здесь хорошо. Спокойно.

— Это потому, что нас в лес занесло, — предположил я и сел. Не очень-то хотелось от волшебницы моей отрываться, но нужно осмотреться. Хотя мог бы и не смотреть. Лес он и в другом мире лес. Ничего необычного. Травка зеленая, деревья, небо голубое с белыми облачками. Если бы не знал, что мы через портал ушли, то подумал бы, что мы в нашем мире находимся.

— В Эрраде за кладбищем лесок похожий есть, — счел нужным сообщить я. — Местные боятся туда ходить, все-таки мы некроманты, а рядом кладбище. Так вот там тоже тихо и спокойно. Птицы не пуганые, белочки всякие по деревьям скачут, некоторые даже на руку сесть осмеливаются, чтобы орешек взять.

— А что там растет? — заинтересовалась Саффа.

— Да, что хочешь, то и будет расти. Вот попросим деда, он одно полезное заклинание знает, после него все растет.

— Даже Каннабис?

— Нет. Каннабис — трава капризная, не хочет расти где-либо кроме Кентариона. Подозреваю, что когда-то кто-то очень сильный зачаровал ее на такое дело.

— Возможно, сами кентавры? — предположила Саффа.

— Может быть. Надо Вальдора попросить, чтобы у Икси поинтересовался. Ему он скажет, — с ухмылкой проговорил я.

— Лин, как тебе не стыдно! Издеваешься над бедным Иксионом! — возмутилась Саффа, — у него безответная любовь, а ты…

— Но ведь смешно же, Саф! Он что сам не понимает, что это нереально?

— Себя на его месте представь!

— Да, я ж не сумасшедший, чтобы вот так…

— Любовь зла, Эрраде. Представь, если бы ты был кентавром, что тогда?

— Ну, и фантазии у тебя, птичка моя! Согласен быть кентавром при условии, что ты тоже… эй, ты чего ухмыляешься? Только не говори, что ты способна нас превратить!

— Да ты что, Лин, конечно же, я на такое не способна. А вот Кардагол мог бы. Вспомни, как он Дульсинею изменил. Не иллюзия, а полное превращение.

— У людей масса тела не та, чтобы в кентавра трансформироваться, — рассудительно заметил я.

— Интересная у вас беседа, молодые люди.

Мы мгновенно оказались на ногах, выплетая атакующие.

— Не надо так нервничать. Я не причиню вам вреда.

— Ага, а мы такие взяли и поверили, — пробормотал я, озираясь по сторонам, — если ты такой безвредный, почему прячешься? Типа боишься?

— Нет, типа вас пугать не хочу.

— Ты кто? — спросила Саффа.

— Дракон Ллиувердан. А вы кто?

— Мерлин и Озерная Ведьма, — насмешливо представился я.

— Очень смешно!

— Ага, и нам очень смешно. Тоже мне, дракон нашелся!

— Ну, дракон. Ну, нашелся.

Саффа тихо вскрикнула, глядя мне за спину. Я развернулся, держа наготове «ядовитые сети», и от изумления чуть сам в эти свои «сети» не завернулся! Над нами возвышалась драконья морда на длинной шее. Остальное тело скрывалось где-то за деревьями. Учитывая его размерчик, он здесь находился еще до нашего появления, потому что приземление такой махины мы бы вряд ли не услышали.

— Значит Ллиувердан, — пробормотал я, сворачивая «сети». Дракону это все равно, что щекотка, так что нет смысла позориться.

— Значит Мерлин, — передразнил дракон.

— Да, Мерлин Эрраде. В честь деда назвали, — уточнил я, — можно просто Лин.

— Друзья называют меня Ллиу, — поведал дракон и наклонил голову еще ниже. Его золотистые глаза уставились на Саффу. — Гляди-ка, и впрямь Озерная Ведьма! Не шутили, значит.

— Так и ты не шутил, — парировала Саффа.

— Забавная, однако, картинка. Мерлин и Озерная Ведьма. А что вы делаете в моих владениях, детки?

— Случайно нас сюда занесло, и мы уже уходим, — заверил я.

В нашем мире дракон Ллиувердан прославился, как коварный типчик со скверной привычкой загадывать людям мудреные загадки. Это не особо располагало к дальнейшему общению. А что касается восторга от встречи с живой легендой и соответствующего любопытства, то у меня этого не было. Нечему удивляться, я сам на живой легенде практически женат.

— Так быстро уходите? — в голосе дракона прозвучало разочарование, — а как насчет поговорить? Ваши рассуждения о превращении человека в кентавра меня заинтересовали. Хотите, попробуем?

— Не стоит утруждаться, Ллиувердан, — любезно отозвалась Саффа и небрежно, будто случайно, взяла меня за руку, — это были чисто теоретические рассуждения. На самом деле нам нравится быть людьми.

— Но это же так скучно! — воскликнул дракон и взмахнул крыльями, ломая деревья, — а хотите, я сделаю вам крылья, и вы сможете летать?

— Нет, спасибо, — вежливо отказался я, активировал Повелителя порталов и мы удалились, не прощаясь.

Кажется, вслед нам полетел хохот Ллиувердана, но задерживаться и проверять, что его так развеселило, желания не возникло.

Портал вывел нас, куда я и хотел — в зулкибарский дворец, в мою спальню.

— Я думала, Ллиувердан это сказки, — прошептала Саффа, вздрагивая и прижимаясь ко мне.

— Саф, тебе ли не знать, что иногда сказки оказываются правдой? Взять хотя бы Кардагола. Или деда моего. Или вот даже тебя саму.

— Мы не сказка, мы исторические личности. Легенда, — возразила Саффа.

— Так Ллиувердан тоже легенда. Ты не знала? Это исторический факт — был такой дракон, занесло его к нам из другого мира, и он тут на славу повеселился. Исполнял людям желания, если они загадки его разгадывали. А если не разгадывали, превращал их во всяких неведомых зверюшек или еще что-нибудь этакое с ними делал. Бывало, что задания всякие невыполнимые давал, типа «пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что». Про него много сказок насочиняли, не имеющих никакого отношения к реальным событиям. В том числе и детских. Мне вот мать в детстве книжку с картинками читала, называется «Дракон Ллиувердан и храбрый рыцарь». Там рыцарь дракона побеждает, но это сказка, на самом деле такого не было.

Я Саффе зубы заговаривал, говорил все, что в голову приходило, но это от страха. Потому что я не меньше, чем она, перепугался. Ведь этот Ллиувердан мог с нами что угодно сделать. Вот хотя бы попытаться в кентавров превратить или еще что-нибудь в этом духе. А мы бы и сопротивляться не смогли. Даже саффина убойная магия перед драконом была бессильна.

— В общем, птичка моя, повезло нам, что уйти успели, — завершил я свою путаную речь о сказках и драконах.

— Ну, что я говорил, здесь они! — с такими словами Кардагол распахнул дверь в спальню.

— Ты когда стучать научишься? — прошипела Саффа.

— А ты меня опять в крысу, шептунья! — весело предложил Кардагол, — а потом представление устройте… мне понравилось.

— Ты, Кардагол, когда-нибудь нарвешься на… — начал было я, но тут в спальню ворвалась мать, бесцеремонно отпихнула Кардагола с пути и с визгом повисла у меня на шее. А потом, продолжая радостно повизгивать, полезла обниматься к Саффе. Из ее невнятных выкриков я понял, что она с перепугу забыла, что является магом и может точно узнать, жив я или нет, и когда мы исчезли, переживала, пребывая в неведении — погибли мы или успели переместиться.

— Мама, да ладно тебе! Живы мы.

— Так я это уже вычислила. Только не знала, успел ты Саффу прихватить с собой в другой мир, или нет. Надеюсь, вы там ничего не натворили?

Нет. Не натворили. Всего лишь пообщались с легендарным драконом Ллиуверданом. Но маме об этом знать незачем, а то с нее станется, отобрать у меня Повелителя порталов и отправиться болтать с драконом. Саффа была того же мнения и, как и я, отрицательно замотала головой, мол, нет, ничего такого мы в другом мире не натворили и вообще ничего особенного там не видели. Волосы Саффы при этом красивыми волнами рассыпались по плечам и упали на лицо. Надо убедить ее пореже завязывать их в хвост, с распущенными ей лучше.

— Лин, хватит на невесту свою таращиться, будто впервые видишь, — мать дернула меня за рукав, — вы в каком мире были?

— Я сам не понял. Мы в лесу оказались, отдохнули и сразу назад. Мам, ты лучше расскажи, чем сражение закончилось?

— Мы победили. Арвалия наша, — довольно скалясь, поведал Кардагол. — Пока вы громили основные силы противника, мы с зоргами вошли со стороны Муриции. Снесли пограничные заставы, оставили там небольшой отряд зоргов, телепортировались в столицу и захватили дворец.

— Дафур, дурак такой, сражением руководил, — подхватила мать, — когда понял, что мы выигрываем, Журес его во дворец телепортировал. А там их уже Кир с Кардагольчиком ждали. В общем, Арвалия наша. И ты представляешь, Лин, этот засранец Дафур в Эрраде своего наместника посадил, а тот налоги повысил и… ты не поверишь! Попробовал содрать торговую пошлину с гномов!

— Ну, это он перегнул, — с ухмылкой заметил я.

— Наши местные гномы и большинство людей сопротивление организовали, — мать зловредно ухмыльнулась. — Терин с Валем сразу после основной битвы, телепортировались, чтобы присоединиться к полку генерала Дорана, который шел Эрраде освобождать. Так вот, когда они вошли в столицу, там уже полным ходом разборки шли, и дафурова наместника на площадь тащили, вешать собирались. Одним словом, Лин, наш дом снова наш. Но он нуждается в капитальном ремонте. Так что мы еще здесь поживем. Тем более, что надо помочь Вальдору разобраться с ушастыми.

— Ну, так разберемся. Не проблема, — оживился я, — когда выступаем?

— Ты сначала сил наберись, герой нашелся! — прикрикнула Саффа, — Дуся, он же пока чуть без сил не свалился, не хотел сворачивать «волну». В кого он такой упертый осел?

— В папочку, — с невинной улыбкой заверила мать.

— И в мамочку, — добавил я и быстро чмокнул ее в макушку.

— В дедушку, — высказал свое предположение Кардагол.

— В которого? — поинтересовалась Саффа.

— В Мерлина, конечно, — невозмутимо уточнил Повелитель времени.

Дульсинея

Упертый осел сынуля мой, скорее всего, в Терина, но я об этом промолчу. Пусть Кардагол тешит себя мыслью, что в его роду таких не водится.

— Шли бы вы, нам отдохнуть хочется.

Судя по физиономии, хотелось Лину совсем не отдыхать, но я уже убедилась, что с ним и с Саффой все в порядке, так что можно и уходить.

— Пошли, Кардаголище, не будем детям мешать.

Тут в комнату Андизар ворвался. Даже не постучал, нахал!

— Кардагол, вот Вы где! Я Вас ищу! — прорычал он.

— Добить решил? — поддел Кардагол.

Андизар на секунду застыл, сделал глубокий вздох, явно борясь с желанием действительно его добить, и спросил:

— Что Вы намерены делать с Журесом?

— Лично я ничего. Он не в моем вкусе, — отвечал Повелитель времени, при этом почему-то покосившись на меня. Ну, хорошо хоть не на Лина.

— Отдай этого мага Андизару, он ему должен, — прояснил ситуацию Лин, которому не терпелось, чтобы все, наконец, покинули его спальню и оставили их с Саффой наедине.

Андизар бросил на Лина благодарный взгляд и согласно кивнул.

— Не могу, — с любезной улыбкой заявил Кардагол, — я уже пообещал его на растерзание Совету чародеев.

— А что Совет? Журес правила Совета не нарушил. Он по контракту у Дафура служил, — напомнила я.

— Еще как нарушил, Дусенька. Его будут судить за похищение малолетнего мага и шантаж, — объяснил Повелитель времени, — можно было бы еще за покушение на мою жизнь, но я не настаиваю на том, чтобы он эту свою вину искупил законным путем. А вот ты, Андизар, мой должник.

— Кардагол! — с упреком воскликнула я.

Нет, ну правда, чего он? Знает же все обстоятельства! Понятно ведь, что Андизар не виноват.

— Я готов отдавать свои долги, — с достоинством отвечал несостоявшийся убийца Кардагола, — Вы предпочтете магическую дуэль или…

— Или, — перебил Кардагол с такой хитрой рожей, что я Андизару посочувствовала. — Покажешь мне, как эльфийскую иллюзию ставишь. Мне для расширения кругозора нужно. Как Шеон жестами это делает, я уже знаю.

— Зачем тебе? — удивилась я. — Ты же не предметник.

— Дусь, я универсал, — напомнил он и ухмыльнулся, — если я не размахиваю всюду своим магическим предметом, как ты тапком, это не значит, что у меня его нет. Пойдем, Андизар, пообщаемся.

Кардагол обнял слегка прифигевшего от такого поворота событий мага за плечи и исчез вместе с ним.

— Сдуреть можно, — пробормотала я, — что ни день, то новости! Лин, ты знал, что он еще и предметник?

— Впервые слышу.

— Саффа?

— Никогда не интересовалась, — волшебница равнодушно пожала плечами и деликатно спросила, — ты еще что-то хотела, Дуся?

Одним словом, мне вежливо намекнули, что пора покинуть помещение.

— Отдыхайте, детки. Вечером небольшое торжество по случаю победы устроим, — предупредила я и телепортировалась в покои Аннет.

Вот честно слово, не думала я, что там такое происходит! Я всего лишь хотела проверить, вернулась ли к Аннет молодость, как обещал Кардагол. Проверила на свою голову! Молодость к королеве вернулась. А вместе с ней и Вальдор вернулся в ее постель. Какое счастье, что они были так увлечены друг другом, что не заметили моего появления. Подглядывать за этой парочкой мне было неинтересно, и я отправилась навестить Иоханну.

Иоханна

Не сама же я должна Налиэлем заниматься? Зову Каро. Приходит чучело это кривоногое, как мило именует его Лин. Лично я против начальника сыска ничего не имею, но порой он и меня раздражает. Вот как сейчас. Важный такой!

— Докладывай! — велю я, — как там народ? Бесчинствует?

— Э… я бы не сказал.

— А подробнее?

— Понимаете, Иоханна. Ой, простите, Ваше величество. Прошел странный слух. Не знаю, как к нему относиться, но проигнорировать не могу. Будто бы по городу бродил призрак короля Вальдора и рассказывал всем, что Вас необходимо поддерживать, а эльфов — бить.

Не удержавшись, фыркаю. Да, папенька у меня с юмором.

— И что?

— Волнения как-то утихли. По крайней мере, по поводу Вашего вступления на трон. Но у нас сейчас проблемы, связанные с межрасовой рознью. Люди… как бы это сказать, настороженно относятся к эльфам. Волкодлаки нападают на гномов. Гномы по неизвестной причине избили двух дриад, хотя последние, вроде бы, занимали нейтральную позицию.

Дриады? А они есть в Зулкибаре?

— Угу, — бормочу, — отлично. Наружное наблюдение за Налиэлем установлено?

— Обижаете! Конечно! Только он покинул пределы Зулкибара.

Я аж подскакиваю.

— Как покинул?!

Каро округляет глаза.

— Приказа не было его задерживать. Буквально час назад он выехал за пределы города и телепортировался.

— Куда?!

— В Альпердолион. Я велел своему магу отследить перемещение. Так вот, с семидесятипроцентной вероятностью борэль Налиэль отбыл на родину.

— Один?!

— Нет. С ним еще пятеро эльфов из делегации.

— А Данаэль?

— А Данаэль осталась в замке.

— Угу, Чудесно. Наблюдать за Данаэль. И еще, если вдруг наш любезный Наливай решит показаться в пределах Зулкибара, арестовать немедленно. Да, только осторожно, он маг.

— Обижаете, — вновь бормочет Каро, — сделаем, Ваше величество.

— Ступайте.

Каро выходит, но в дверях сталкивается с моим отцом.

— Ваше… — бормочет он и умолкает, не в силах подобрать синоним словосочетанию «Ваше величество».

— Зови меня «Вальдор», сынок, — великодушно предлагает папа и посылает начальнику сыска зубастую ухмылку, при виде которой последний вздрагивает.

— Ага, — выдыхает Каро, оглядывается на меня и выскальзывает за дверь.

— Ну что, дочка, как дела? Все нормально? — интересуется Вальдор, усаживаясь в кресло и вкусно потягиваясь.

— Кстати, — тут же добавляет он, — прикажи вина мне принести, — я что-то устал. Надо бы расслабиться.

— Все нормально? — интересуюсь я.

— Да-да, я после расскажу. У тебя что?

И как бы ему попроще ответить на этот вопрос?

— Все отлично, папа. Я тут, кстати, выяснила, из-за чего Шеон меня убить пытался.

— И что?

— Налиэль велел Данаэли, которая его дочь, кстати, сказать Шеону про куст гарпунуся, она сказала, а он сразу включился…

Отец поднимает ладони вверх.

— Так, — говорит, — тихо и по порядку. Я правильно понял, что покушение на твою жизнь организовал Налиэль? Откуда здесь его дочь?

Быстро киваю.

— Правильно. С собой привез. Она в составе делегации.

Вальдор пару минут разглядывает свои руки, будто на них что-то новое выросло и науке неизвестное, после чего тихо так произносит:

— И он еще жив?

— Понимаешь, — бормочу, — мы слишком поздно об этом узнали. Но я велела Каро установить наблюдение за дочерью Налиэля. Если эльф осмелится вернуться, он будет схвачен.

Отец недобро так усмехается:

— Очень я хотел бы с ним побеседовать о жизни. Просто очень.

Представляю себе характер беседы, на протяжении которой борэль летает от стенки к стенке. Периодически прикладываясь физиономией к твердым поверхностям, и мне становится зябко. Насколько я знаю папу, когда он кричит, размахивает руками и ругается, с ним еще можно найти общий язык. Но вот если он начинает разговаривать тихо, да еще сквозь зубы, да если еще и улыбается при этом, тогда, как говорит Дульсинея, туши свет, бросай гранату. Желающие могут расползаться по углам, но вряд ли это спасет их от справедливой (или как получится) кары.

— Еще есть что-то, что я должен знать? — интересуется Вальдор.

Думаю — говорить ему о межрасовых волнениях и явлении его призрака неблагонадежным горожанам или нет? Решаю, что не стоит. Сама справлюсь.

— Все остальное решалось в рабочем порядке.

— Отлично.

Он поднимается, идет к двери, напряженно о чем-то размышляя. Потом вдруг оборачивается и задает вопрос:

— Сейчас тебя кто охраняет?

— На мне защита. И сигнализация.

— И все?

— Ну и время от времени рядом находится кто-то из магов.

— Ага. Понятно. Хорошо.

Только когда дверь за Вальдором закрывается, понимаю, что о том, что случилось в Эрраде, я так и не спросила.

 

Глава 14

Вальдор

Иду и думаю — кого мне первого убить — Николая, Каро или Саффу? Кто из них в большей степени ответственен за то, что безопасность моей дочери не обеспечена, а один из главных виновников моих бед спокойно покинул пределы государства?

И Ханна так спокойно мне сообщает: кстати, папа, тут твой сын покушение на меня организовал… Убью точно! Кого, все еще не представляю. Только боги знают, скольких сил мне стоило сохранить на лице невозмутимость. Почему никто не доложил об этом ранее?! Да, я воюю, но неужели это является достаточным поводом скрывать от меня проблемы с детьми?!!

Так… нужно взять себя в руки. Почти все уже разрешилось без моего участия, и мне следует успокоиться. Дышать глубже…

В коридоре натыкаюсь на Ларрена. Я уже и забыл о нем.

— Ты так и будешь за мной таскаться? — восклицаю я раздраженно.

— Вы мне других указаний не давали! — бормочет наместник.

— Ну, так пойди, найди управляющего двором Гарлана! Пусть он тебе комнату какую-нибудь отведет! И жди меня там. Понял?

Ларрен опускает голову.

— Да, понял, — тихо отвечает он и удаляется. А я смотрю на его поникшую фигуру и понимаю, что все еще не имею представления о том, что с ним делать, и что я могу от него потребовать. А уж пора что-нибудь решить. Обращаться за информацией к Терину как-то не хочется. Боюсь, что кроме изысканных оскорблений в адрес меня и моей вещи (звучит-то как ужасно) я чего-либо не дождусь.

Полагаю, лучшим источником сведений является Кардагол. А где может быть Кардагол? Угадайте с одной попытки.

Иду к фрейлинам. Интересуюсь у традиционно дежурящего на этаже охранника, не знает ли он случайно, в какой комнате сейчас может находиться Кардагол. А вот знает.

Подхожу к двери, толкаю ее. Заперто! Начинаю стучать. Тишина.

— Кардагол! — кричу, — открывай. Нужно поговорить!

Для убедительности долблю в дверь ногой.

— Открывай, зараза, или я дверь выбью!

— Вальдор, уйди, будь мужчиной!

Ага, он точно там.

— Кардагол!!!!

Дверь приоткрывается, в щель выглядывает нос волшебника.

— Вальдор. — шепчет маг, — ну что за дурная манера! Понимаю, Дуська. Но ты! Ну, не мешай ты мне!

— Только два вопроса.

— Вальдор! Спустя час. Хоть тысяча, — умоляет Кардагол.

— Я тебя надолго не отвлеку.

— Нет-нет, только не сейчас.

Он делает попытку закрыть дверь, но я тяну ее ручку на себя.

— Кардагол, друг мой, тебе рассказывали о том, как я поменял всех фрейлин во дворце? Я ведь могу повторить.

— Ты меня не напугал.

— Да ну? Смотри, затейник, я же могу на этот раз самых страшных сюда определить.

— Некрасивых женщин не бывает.

— Сопьешься!

— Вальдор!!!

— Кардагол. Две минуты и клянусь, в ближайшие два часа тебя не побеспокоят. Поставлю охрану прямо здесь. Велю никого не впускать.

Раздается тяжелый вздох, после чего в коридор выползает укутанный в покрывало волшебник.

— Сволочь ты, Вальдор, — грустно произносит он, — что тебе нужно?

— В кабинет пройдем? — предлагаю я.

— Никуда я с тобой не пойду. Спрашивай быстрее.

— Ладно. Тогда первый вопрос. Что такое эта магическая печать и как она воздействует на Ларрена? Ты знаешь?

На лице Кардагола появляется выражение, демонстрирующее его отношение к моим умственным способностям, как к чрезвычайно невысоким.

— Конечно, я знаю. Именно я ее и изобрел в свое время. Тебе так срочно нужна была именно эта информация?

— Чем быстрее расскажешь, тем быстрее вернешься к своей лапочке.

— Хорошо. Магическая печать всегда была способом наказания. Она, в отличие от ошейника, не полностью блокирует волю человека. Он может размышлять, может пытаться оказать сопротивление. Он подчиняется не слепо и беспрекословно, а вправе выбирать способ исполнения приказа. Однако, по сути своей, он является рабом. Собственностью. Специально для тебя, Вальдор, поясняю — Ларрен обязан выполнять абсолютно все твои приказы, независимо от того, что он при этом чувствует. К счастью, печать можно наложить только как замену казни. Я специально вплел в заклинание это условие. Боялся, что, в противном случае, найдется слишком много желающих обзавестись такими вот говорящими собачками, как твоя. Я ответил на твой вопрос?

Ларрен — говорящая собачка?

— Да… А если я отпущу его?

— Ты вправе. Но тогда парень опять окажется вне закона. Казнь, по сути, никто не отменял. Вальдор, я могу идти?

— Да. Только еще один вопрос. Ты можешь гарантировать, что Шеон совершенно безопасен? Что в нем нет еще какой-то программы?

— Нет, Вальдор. Не могу. А сейчас извини, меня ждут.

Пользуясь моим замешательством, Кардагол ныряет обратно в комнату.

И что мне теперь делать с этой «собачкой», которая не может мне не подчиниться? Я не получаю удовольствия от унижения других, и, если порой и позволяю ранить чье-то чувство собственного достоинства — то лишь для достижения каких-то целей. А цель помучить мальчишку, который лично мне зла не причинил, передо мной не стоит. С другой стороны, с другой стороны… Почему бы мне и не использовать то, что с ним произошло? Он может быть полезен.

Иоханна

Отец довольно потирает руки.

— Ханна, знакомься, это Ларрен. Он будет тебя охранять.

— Как охранять?

— Круглосуточно!

Кошусь на Ларрена этого. Стоит по левую руку от Вальдора. Среднего роста, худощавый. На вид лет двадцать пять — двадцать семь. Лицо красивым не назовешь, но и неприятным тоже. Располагающая такая мордашка. Каштановые волосы до плеч. Ухоженные руки. Глаза серые, но темнее, чем у Кира, внимательные. Внешность в целом приятная, но непримечательная.

Смотрит на меня с каким-то непонятным напряжением во взгляде и молчит.

— Прошу прощения, — бормочу я, хватаю отца за рукав и отвожу его в сторону.

— Пап, ты уверен, что это хорошая идея — чтобы меня круглосуточно охранял незнакомый мне молодой мужчина? И почему я должна ему доверять?

Отец чешет пальцем нос и лукаво улыбается.

— Понимаешь, дочка… дело, в общем-то, в том… он не просто молодой мужчина. Он моя собственность.

— Раб?!

— Ну, Ханна, я не стал бы его так называть. Просто на Ларрена наложено заклятье, и он обязан во всем мне подчиняться. А сейчас еще и тебе, потому что я так велел. Кстати, если присмотришться, сама увидишь, на нем надпись.

Не хочу я ни к чему такому присматриваться!

— Это жестоко!

— Знаю. Но так нужно. И вообще, Ханна, не спорь со мной. Я все уже решил. Ларрен отвечает за твою безопасность. А свободу я ему обязательно верну, когда появится такая возможность. Да, кстати, он — племянник Терина. Ты не обижай парня очень уж сильно. Хорошо?

Я в замешательстве. Киваю.

— Да, кстати, — добавляет Вальдор, — у нас тут ужин намечается в узком кругу. Часов в семь. Я уже распорядился все подготовить. Надеюсь, Вы не против, Ваше величество?

— Нет, — растерянно произношу я.

Довольный отец удаляется, а я вновь оглядываю своего охранника.

— Меня зовут Иоханна, — говорю, протягивая Ларрену руку.

— Приятно познакомиться, — отвечает тот, пожимая мою ладонь, — Ларрен Кори Литеи.

Присаживаюсь за стол. Охранник так и стоит, опустив плечи. Понятия не имею, что с ним делать и как себя вести.

Показываю рукой на стул напротив себя.

— Присаживайтесь. Расскажите мне о себе.

Он кладет руки на стол, сцепляет их в замок, вздыхает.

— Мне двадцать восемь лет. Я сын леди Асмеи Кори Литеи и, предположительно, князя Ларрена Эрраде Кайвуса…

— Почему предположительно?

— Князь не признал меня официально. Он не отрицал того, что я — его ребенок, но и только. Стало быть, каких-либо прав на титул и фамилию отца я не имею. В недавнем прошлом я был наместником короля Дафура в княжестве Эрраде. В результате бунта я был арестован и приговорен к казни через повешение. Терин Эрраде заменил казнь наложением печати собственности и подарил меня своему другу Вальдору. Наиболее существенные моменты своей биографии я рассказал. Или Вы еще что-то хотите знать?

М-да… Папочка как-то забыл упомянуть о том, кого он определил мне в охранники. Упустил самую малость — то, что Ларрен — бывший наместник в Эрраде. Кстати, а почему его свергли? Не хочется проводить аналогий, но мое положение в Зулкибаре тоже едва ли можно назвать устойчивым. Надо бы уточнить, что делать не следует, если я не хочу оказаться раньше времени в могилке или в ошейнике.

— Причины возникновения бунта Вам известны?

— Мне это доходчиво объяснили перед тем, как притащить на эшафот. Дело в том, что…

Дверь распахивается и в комнату буквально врывается Кир.

— Ханна!

Он делает несколько шагов к столу. Останавливается. Улыбка постепенно сползает с его лица.

— Ты занята? Мне подойти позже?

— Кир!

Я подлетаю к жениху, обнимаю его. При этом он прижимает меня к себе и в то же время через мое плечо рассматривает Ларрена. Полагаю, лучше сразу расставить все по местам.

— Кир, знакомьтесь, это Ларрен Кори Литеи. Мой новый телохранитель. Он — бывший наместник короля Дафура в Эрраде. А это генерал Кирдык Шактигул Кайвус.

— Наместник князя Эрраде в Арвалии, — тихо договаривает Кир, — почему на Вас печать собственности, Ларрен?

— Потому что я принадлежу Вальдору. Он велел мне охранять свою дочь.

— Замечательно, — бормочет Кир, — полагаю, я прервал вашу беседу. Может быть, мне стоит уйти?

Смотрю на этих двоих и понимаю, что они чем-то похожи. Родственниками их можно назвать ну очень условно, и, в то же время, есть что-то такое в Ларрене, что позволяет отнести его к роду князей Эрраде. Даже странно. Между Киром и Терином ничего общего, а вот поставь между ними Ларрена…

Улыбаюсь Киру.

— Не уходи, пожалуйста. Ларрен рассказывал мне о том, почему народ в Эрраде взбунтовался. Думаю, тебе тоже полезно будет услышать. Вы же коллеги.

«Коллеги» минуты две напряженно друг друга разглядывают, после чего Кирдык резко отодвигает стул в сторону и садится с нами за стол.

— Продолжайте, — бросает он.

Ларрен смотрит на меня вопросительно.

В знак поощрения кладу ладонь на плечо охраннику, за что тут же получаю гневный взгляд Кира. В чем дело? Не понимаю. Он что, ревнует?

— Продолжайте, — говорю, — прошу Вас.

— Дафур, назначая меня наместником, поставил условие. Я должен был уплатить Арвалии контрибуцию. Он предоставил мне рассрочку на год. Казна княжества была практически пуста. Продать княжеские поместья Дафур мне не разрешил. Я обратился к гномам с просьбой предоставить мне заем. Они отказали в достаточно грубой форме. А конфисковать имущество я был не готов. Тогда я принял, как казалось, единственно верное решение. Я увеличил подушную подать, ввел торговые пошлины, ну и, конечно, отправил отряды для сбора средств. Сначала все пошло неплохо. А потом, как назло, в столице открылась Большая ежегодная ярмарка. Я надеялся, что за счет ее пополню казну. Лучше бы я ее запретил. На ярмарку прибыли гномы из Зулкибара. Во главе с Горнорылом.

— О, да! — восклицаю я, — он дядька серьезный!

Наместник наклоняет голову и тихо проговаривает.

— Я понял.

Кир сжимает мою ладонь в своей, как бы показывая Ларрену, кому я принадлежу на самом деле. Забавно.

— И именно он спровоцировал волнения? — интересуется Кирдык.

— Да. Он был одним из организаторов. Он же руководил моим задержанием. Если это так можно назвать.

Ларрен обхватывает себя руками за плечи, будто ему хочется спрятаться, но тут же делает над собой усилия и вновь опускает руки на стол.

— А почему Терин не дал Вам умереть? Простите, Ларрен, но, как мне кажется, это было бы закономерным исходом Вашей карьеры, — спрашиваю я. Да, конечно, подобный вопрос деликатным не назовешь, но, полагаю, мне стоит знать ответ.

Ларрен качает головой.

— Я не спрашивал.

— Предположения имеются?

Глядит на меня с грустной усмешкой.

— Имеются. Думаю, князь знал о том, что я предпочел бы быть повешенным.

— Я Вас понимаю, — вдруг тихо проговаривает Кир.

Он поднимается, подходит ко мне сзади, обнимает, целует в щеку.

— Ханна, я забежал лишь на пару минут. Поздороваться и спросить, как ты.

— Ты не будешь на ужине? — оборачиваясь к нему, разочарованно спрашиваю я.

— Нет. Но завтра я снова буду здесь. И мы с тобой пообщаемся.

Кир проводит тыльной стороной ладони по моей щеке, дарит Ларрену еще один пристальный взгляд и выходит.

— Мой жених, — поясняю, ощущая некоторую неловкость.

— Я понял, — отвечает Ларрен.

— Вы тоже приглашены на ужин.

Пауза. После несколько неуверенное:

— Вы считаете, это допустимо?

— Да, Ларрен. Допустимо. Я прикажу подыскать Вам какую-нибудь одежду поприличнее. И велю подобрать Вам оружие. Странно, что отец сам об этом не позаботился.

— Спасибо.

— А теперь оставьте меня.

— Нет.

— Что значит «нет»?

— Я должен Вас охранять.

— Вы должны мне подчиняться.

— Это вторично.

Я аж вскакиваю на месте и кричу:

— Что значит «вторично»?!

— Мой… хозяин… велел обеспечить Вашу безопасность. Для этого я должен находиться в непосредственной близости от Вас.

Ну, что за упрямое животное! Это невыносимо!

— Я и переодеваться должна при Вас?!

— Я отвернусь.

— Вы на ужин не хотели со мной идти!

— Там бы и без меня были защитники!

Стою, дышу тяжело. Смотрю на чудище это — охранника моего, и думаю, что бы мне папе хорошего сделать, чтобы он зарекся впредь такие подарочки делать — рабов в аренду передавать.

— Ладно, — ворчу, — оставайтесь здесь. Но при одном условии.

— Я в любом случае не могу уйти! — восклицает Ларрен с отчаянием в голосе, — как Вы не понимаете! Это не мое решение!

— Понимаю! — рычу я, — и условие мое следующее — примите ванну. Не знаю, где Вы валялись до этого момента, но от Вас дурно пахнет. А я плохо переношу запахи.

И тут он краснеет. Лицо Ларрена становится прямо-таки пламенным. Кажется, даже глаза его начинают подозрительно блестеть. И я понимаю, что вот именно сейчас я задела его больнее всего. Его — аристократа — избили, чуть не повесили, сделали вещью, оскорбляли. А в довершение пришла Иоханна и обвинила беднягу в нечистоплотности. Последняя капля.

— Я могу попробовать применить очищающее заклинание, — шепчет наместник, пряча взгляд.

— Ларрен! И какое от этого удовольствие? Я никуда не уйду. Дождусь, пока Вы вымоетесь. Обещаю.

— Я…

— Вы не нарушите приказ!

— Я… понимаю. А где я могу помыться?

 

Глава 15

Лин

Как ни странно, мать не преуменьшила. Торжество было, действительно, небольшое. Можно сказать, почти в узком семейном кругу. Помимо членов наших семей за столом в малом обеденном зале также присутствовали Горнорыл с Аметистой (это его супруга, потрясающе бородатая дама), Андизар с сыном и, конечно же, Иксион. Правда он пришел с опозданием и какой-то непривычно помятый. Как позднее выяснилось, он своим кентаврийским способом с Кентарионом связывался, а потом они с Мерлином организовывали доставку убитых и раненых кентавров на родину. К счастью, таких было немного, и они быстро управились. Правда, дед, как обычно, в процессе этого дела умудрился выпить лишнего и на нашем маленьком празднике не присутствовал.

Был здесь и еще один посторонний. Какой-то незнакомый мне тип. Я на него смотрел, и понять не мог две вещи. Во-первых, кого он мне напоминает? И, во-вторых, что это за странная магия на нем? Вроде бы, надпись какая-то прямо в его ауру вплетена, только он сидел от меня далековато, и его частично скрывал стол, поэтому невозможно было прочитать, что там написано.

— Лин, прекрати разглядывать этого человека, он уже на тебя, как на ненормального косится, — тихо прошипела Саффа. Нас никто не услышал, потому что играла музыка. Не очень громко, но достаточно для того, чтобы заглушить шепот. Музыку, кстати, мама организовала. Это было что-то иномирское.

— Не могу понять, что за ерунда на нем висит, — так же шепотом объяснил я свой интерес. — Это магия моего отца, но я никогда не видел ничего подобного.

— Ты, правда, не знаешь? — удивилась Саффа.

— Нет, это я так шучу, — заверил я.

— Это печать собственности. Странно, что князь не показывал тебе, как она накладывается.

— Может быть, и показывал, но я мог забыть за ненадобностью, — признался я, — не смотри на меня так, птичка моя, да, я плохой ученик. Что это за печать такая, объяснишь?

— Изобретение Кардагола. Человек с такой печатью становится еще более бесправным, чем раб. Можно сказать, он превращается в вещь и обязан выполнять все приказы хозяина. Заклинание не позволит ему не подчиниться.

— Почти как «ошейник покорности», — заметил я.

— Немного похоже, но печать не полностью парализует волю. Можно даже пытаться сопротивляться. Но Кардагол поставил одно условие — печать разрешается наложить только как замену казни. Если она снимается, человек опять становится вне закона и будет казнен. Так что желающих оказывать активное сопротивление я лично не встречала. Кстати, Кардагол предлагал Совету такой способ меня обезвредить — я, благодаря ему, избегаю казни, и он получает право поставить печать. Но Совет не стал рисковать, они вообще это изобретение не одобряли. Однако, сто сорок лет спустя, когда меня разбудили для участия в Последней магической войне, у Совета было несколько десятков боевых магов с такими печатями. Изобретение вошло в моду.

— Кардагол — морда наглая! — проворчал я. — А печать эта в моде недолго была, я вот о ней даже не слышал.

— Да. С момента последнего пробуждения я людей с печатью не встречала. До сих пор. Получается, этого человека должны были казнить, но Терин помог ему избежать казни и подарил его Вальдору, — Саффа недоуменно пожала плечами, — не понимаю, зачем ему это понадобилось?

— Кто знает. Может быть, Валь решил рабовладельцем заделаться, — отозвался я, стараясь не пялиться на незнакомого парня. Хотя очень хотелось не просто пялиться, а подойти поближе и внимательнее разглядеть эти замысловатые магические нити, вплетенные в ауру и, как я, наконец, сумел прочитать, складывающиеся в надпись: «Ларрен, собственность Вальдора Зулкибарского».

— Я не про Его величество, — отозвалась Саффа, — я про князя. Не понимаю, зачем он это сделал?

— Спас ему жизнь?

— Эрраде, ты меня слушаешь или нет?

— Слушаю, а что?

— Ты отвечаешь невпопад! — прошипела волшебница, — я не понимаю, зачем князь так поступил со своим родственником?

— С кем?

Я сказал это громче, чем следовало, и привлек к себе внимание отца. Он вопросительно приподнял бровь, выказывая то ли неодобрение, то ли заинтересованность — с какого перепугу его сын почти выкрикивает непонятные вопросы?

— Не обращайте внимания, — оскалилась в улыбке Саффа, — семейные проблемы.

— Еще пожениться не успели, а уже разбираетесь, — поддел Кардагол, — зайчик, ты подумай, так ли тебе хочется жениться на шептунье?

— Котик, у тебя отвратительная привычка давать идиотские прозвища.

— Вообще-то шептуньей твою невесту не я первый назвал, — оправдался Повелитель времени.

— Оно и видно, потому что звучит не так по-дурацки, как зайчик, — парировал я и обратился к королю, — Вальдор, не хочешь познакомить со своим… эээ… как его назвать-то? Рабом?

Лицо парня превратилось в окаменевшую маску. Шеоннель бросил на меня укоризненный взгляд. Наверно, почувствовал его эмоции. Я гадко ухмыльнулся и невинно посмотрел на Вальдора.

— Так познакомишь?

— Это Ларрен, мой гость, — представил его Вальдор и бросил недовольный взгляд на отца, — а что касается остального, то это не ко мне вопрос. Терин, не хочешь объяснить сыну, зачем поставил на своего племянника печать?

Я обалдел. Нет, ну ладно Саффа про родство сказала, она могла и ошибиться. Но Вальдор… он бы не стал говорить, если бы не знал наверняка. Впрочем, большинство присутствующих обалдели не меньше меня. Да уж. Умеет его зулкибарское величество новости преподносить.

— А это, Вальдор, Вас не касается, — холодно отозвался отец, — Вы просили спасти жизнь господина бывшего наместника, я это сделал. Остальное не Ваше дело.

Так это, выходит, тот самый наместник, о котором мать упоминала? Ну, и дела! Я думал, его повесили, а оказывается вон чего — живой, да еще и родственник нам… и собственность Вальдора. Интересный расклад.

— Терин, прекрати включать бяку! — проворчала мать.

— А Вы, Дульсинея, не вмешивайтесь.

— Это как это? — возмутилась мать, — я тебе кто? Жена или мимо пробегала?

И тут отец такое отмочил, что я чуть не сполз под стол в полном апофигее.

— Дульсинея, кем бы Вы ни были, внебрачные дети моего покойного брата не Вашего ума дело, — отрезал он.

Нет, ну бывало, что папа с мамой не очень нежно разговаривал, да только не было никогда такого, чтобы вот так, как сейчас — с такой злостью. Даже, когда она его хлыстом приласкала, он и то спокойнее был.

За столом воцарилась тишина. Лицо матери всего на мгновение стало серьезным, а потом озарилось дурацкой улыбкой.

— Хорошо, задница некромантская, не моего ума и ладно, — промурлыкала она, — Вальдорчик, передай мне вон тот салатик и расскажи, какие у тебя планы в отношении твоего гостя? Ларрен, а ты кушай, не стесняйся, не обращай внимания на своего дядюшку недобитого.

Отец молча встал и телепортировался. Мать равнодушно пожала плечами и сделала вид, что увлечена содержимым своей тарелки.

Просто здорово! Мои родители поссорились из-за какого-то… племянника? Ну да, был у меня дядюшка Ларрен Эрраде Кайвус, он умер, когда мне года два исполнилось, я его совсем не помню. Получается, этот типчик его сынок? Хороший подарочек дядя оставил в наследство.

— Типа кузен, да? — одарив Ларрена ослепительной улыбкой, процедил я, — развелось родственников как собак нерезаных.

— Я не напрашивался, — с леденящим холодом в голосе, процедил Ларрен.

И тогда я понял, кого он мне напоминает. Моего отца! Это почему-то еще больше меня разозлило.

— Так тебе и не положено по статусу напрашиваться. Ты у нас собственность Вальдора. Можно сказать, вещь. Вот и веди себя соответствующе.

— Лин! — возмущенно прошипела Иоханна.

— Ну что Лин? Что Лин? Я тут с вещью Его величества общаюсь. Валь, что у тебя за мерзкая привычка подбирать всякую гадость и в дом тащить?

Ларрен вскочил, опрокинув стул. Я радостно заухмылялся. Он что, драться со мной собрался? Маг-то он плохонький, силы в нем — кот наплакал, я вижу. Хочет по морде мне врезать? Ну тогда будет ему сюрприз. Я жестовик, который умеет драться и даже не побоится руки повредить об чужую физиономию. Благо сам себя я в несложных случаях лечить умею и делаю это быстро и качественно.

— Сидеть, — велел Вальдор.

Ларрен бросил на него гневный взгляд, но послушно сел.

— Отличная дрессура! — похвалил я и даже немного поаплодировал.

Горнорыл не выдержал и рассмеялся. Аметиста неодобрительно покачала головой и сделала вид, что занята наматыванием на палец прядки волос из бороды.

— Хватит! — Вальдор повысил голос, — не вижу ничего смешного, дядька Горнорыл.

— Это ты не видишь, а у нас — гномов, свои понятия о том, что смешно, а что нет. Этот сопляк за свои проделки заслужил и чего похуже! Придумал тоже — налоги на торговлю! С нас налоги! — проворчал старейшина.

— Жадность не порок, — сладко проворковала Иоханна и обратилась ко мне, — ты, Лин, не ухмыляйся, печать ведь и снять можно. Тогда тебя никто от Ларрена не защитит.

— О, да! Эта вещь такая грозная, что мне уже пора прятаться под стол и начинать бояться, — пропищал я, испуганно выпучив глаза. — Ведь я такой беззащитный, бедный маленький зайчик.

Теперь не сдержался Кардагол. Тихо захрюкал, склонившись над своей тарелкой.

— И ты туда же! — упрекнул Вальдор.

— У него, наверное, детство в одном месте заиграло, — поддержала отца Иоханна. — С мажонком нашим все понятно, у него детство — это диагноз. Но ты, Кардагол… как не стыдно смеяться над человеком?

— Блондочка, так он не человек, он вещь, — напомнил я.

— Лин, прекрати!

— Слушаюсь, Ваше Величество… или уже Высочество? Вальдор, ты как? Отобрал у дочурки корону или пусть еще поносит?

— Эрраде, какая муха тебя укусила? — не выдержала Саффа.

— Навозная, — вместо меня ответила Ханна.

— Тогда понятно, почему так воняет, — тихо, но достаточно внятно пробормотал Ларрен.

— Да-да, это закономерная реакция: как только у меня родственничек незваный объявляется, так сразу вонь стоит. Алхимия, ёптыть.

Сам не знаю, за что я на него окрысился? Вот просто не понравился он мне и все тут! С первого взгляда причем.

— Простите его, Ларрен, с ним бывает, — сказала Саффа, одарив этого засранца теплой улыбкой, — неконтролируемая дурость называется.

— Что?!

— И если он сейчас не прекратит, — Саффа сделала паузу, якобы раздумывая, и продолжала, — я его три дня любить не буду.

— Я уже в ужасе, — заверил я, — повезло тебе, собственность Вальдора, что у моей невесты сегодня острый приступ доброты.

Ларрен хотел что-то сказать в ответ, но Вальдор велел ему молчать, а мне пригрозил врезать ложкой по лбу, если я не успокоюсь. Что за оркские замашки у нашего величества? Ложкой по лбу. Надо же такое придумать! И Саффа тоже хороша. Три дня она меня любить не будет. Не иначе как от матушки моей угрозам подобного рода научилась.

Вальдор

Сто тысяч раз пожалел уже о том, что организовал этот ужин! Я думал мы посидим в узком кругу, отметим победу, пообщаемся. Я даже слуг отослал, чтобы не мешали нам наслаждаться обществом друг друга.

Но, вместо того, чтобы позволить мне расслабиться, наш ужин превратился для меня в изощренную пытку. Все из-за Ларрена. Терин вспылил и исчез. Горнорыл заявил, что рабство для наместника — недостаточно жестокое наказание. Кардагол смеется. Но хуже всех ведет себя Лин — он открыто и непрерывно оскорбляет бывшего наместника. Не понимаю, откуда в княжиче столько яда и злости? Неужели сама мысль о том, что кто-то некоторое время занимал место его отца, способна заставить Лина так унижать другого человека? Да еще и своего двоюродного брата.

Пару раз ловлю на себе взгляды Ханны и Шеоннеля — почти одинаковые. Из серии «Папа, сделай ну хоть что-нибудь». А что я могу сделать? Они все — мои гости! Не могу же я развести их по углам и запретить общаться друг с другом? Понимаю, что развлечение на тему «Кто быстрее достанет наместника» не самая лучшая игра, но, к сожалению, другие гостям предложены не были.

Но когда Лин в очередной раз называет Ларрена «собственностью Вальдора», не выдерживаю и рычу:

— Успокойся! Или я тебе точно ложкой в лоб дам, если ты нормальный язык не понимаешь!

Лин обиженно сопит и утыкается носом в тарелку. Остаток ужина проходит в безмолвии. Уже через полчаса вежливо, но торопливо выпроваживаю гостей. Целую в щеку жену, желаю Ханне спокойной ночи.

Останавливаю только сына.

— Шеон, нужно поговорить. Пройдем в кабинет.

Шеоннель кивает.

— Выпить хочешь? — предлагаю я, доставая из шкафа бутыль из своих неприкосновенных запасов.

Эльфенок улыбается.

— Думаю, мне хватит.

Наливаю себе, делаю глоток. Спрашиваю:

— И как тебе Ларрен?

— В каком смысле?

— Я знаю, что ты эмпат. Мои… друзья очень его сегодня достали? Понимаешь, Шеон, если я спрошу об этом его, он ответит. Только я боюсь… Как бы это сказать? В общем. Не хочу я с ним разговаривать на эту тему. Я, сынок, сам не понимаю, зачем я просил Терина его спасти, и я в растерянности.

Снова делаю несколько глотков вина в надежде, что оно поможет мне хоть немного снять напряжение.

— Пап, не переживай. Я думаю, это было верное решение, — тихо проговаривает Шеон, — они же незлые. Успокоятся со временем. А Ханне он нравится. Саффа к нему неплохо относится. Аннет пока не знает, как себя с ним вести. Иксион же, кажется, вообще не обратил на происходящее внимания.

— А Терин? А Лин? А Горнорыл с Кардаголом?!

— Терину отчего-то очень больно находиться рядом с Ларреном. Лин обижается и злится. У Горнорыла Ларрен вызывает приступы холодной ярости. А Кардагол на самом деле ему симпатизирует, хотя и смеется.

— Да? А сам наместник? Он что?

Шеоннель начинает прохаживаться по кабинету, как, бывает, делаю и я сам, когда размышляю.

— Наместник… Там такой клубок чувств. Самое основное, наверное… он считает себя безгранично униженным и беспомощным. Он очень подавлен, несчастен, растерян. Но в нем нет покорности и обреченности, он злится. И, кажется, Ларрен все еще надеется на то, что его прежняя жизнь вернется.

— Не уверен, — бормочу я себе под нос.

— Почему? — изумленно спрашивает Шеон, — ты же хотел его отпустить?

— Хотел. Я и сейчас могу его отпустить. Но сначала мы с тобой пари заключим — кто быстрее его убьет. Терин, Лин или дядька Горнорыл с семейством. Первые два прихлопнут его атакующим, а последний может просто закопать где-нибудь. Живьем. Как тебе такой расклад?

— Он не настолько беспомощен.

— Да, конечно. Не настолько. Мне его, полудохлого, трижды притаскивали! Согласен, в первый раз, когда он был наместником, его взяли количеством. Мне Горнорыл сегодня сообщил, что парень много людей положил. И нелюдей тоже. Потом он был сильно избит и почти не мог сопротивляться. Но Шеоннель! Он не справится ни с Терином, ни с Лином. И с толпой гномов ему тоже не совладать. Печать его защищает. И при этом, оставляя его рабом, я чувствую себя большой сволочью!

— Вальдор, ты не сволочь. Хочешь, я с ним поговорю?

— Не знаю.

Я опускаю голову. Ощущение будто у меня на спине лежит плита. Могильная. Шеон тихо смеется.

— Вальдор, ты же король, хватит раскисать.

— Я не король.

— Король! Возьми себя в руки.

Морщусь.

— Попробую. Ладно, Шеон. Прости, что заставил тебя слушать все это. Оставь меня одного, пожалуйста.

Дульсинея

Остаток ужина я просидела молча. Нет, ну я могла бы вмешаться, когда Лин начал, как скотина последняя, издеваться над Ларреном, но не стала. Во-первых, не то настроение, во-вторых, не хватало, чтобы я еще и с сыном поссорилась из-за этого племянничка внебрачного. Я, конечно, понимаю, что мальчик ни в чем не виноват, но все же… в общем, я решила, что не буду вмешиваться. В конце концов, Ларрену не три годика, сам за себя постоять может. А с Терином я еще разберусь.

Случай разобраться представился скоро. То есть сразу после ужина, когда я вернулась в наши покои. Супруг мой был там. Сидел в гостиной, книгу какую-то листал. Я, в демонстративном молчании, прошла в спальню, разделась и залезла под одеяло.

«Ты расстроила его».

Я чуть не подпрыгнула от неожиданности. Не привыкла еще, что теперь слышу нашего Василия.

— Пошел вон, кошачья морда! — прошипела я.

«Я тебе, Дуся, удивляюсь! Ты благодаря мне попала в этот мир, нашла свое счастье с лучшим из магов, и в итоге я у тебя кошачья морда!»

— Вообще-то, в этот мир я попала благодаря пинку Вальдора, — буркнула я, — а если еще точнее, то благодаря Повелителю порталов, который мне папа оставил.

«И где бы ты сейчас была вместе со своим Повелителем порталов, если бы я не отправился в иной мир и не нашел тебя для Терина?»

— Где была бы? Хм… ну допустим, сейчас я была бы на пенсии.

«О, наверно, пенсия в том мире — это что-то замечательное и увлекательное!» — поддел Василий, запрыгнул на кровать и растянулся на териновой подушке, насмешливо глядя на меня зелеными глазами, в которых красиво отражался лунный свет.

— Конечно, это что-то потрясающее. Я не пойму, чудовище меховое, к чему ты клонишь?

«Терин на тебя зол».

— Подумаешь, событие! — фыркнула я, — с ним это, знаешь ли, случается иногда.

«Ты его расстроила. Он думал, ты на его стороне будешь».

— На его стороне в издевательстве над ни в чем не повинным мальчишкой? — возмутилась я, — сейчас прям! Только шнурки поглажу!

«Он был уверен, что ты всегда, несмотря ни на что, на его стороне!»

— Прелесть какая. Нельзя быть таким уверенным, особенно когда дело меня касается, — пробормотала я, стараясь не показать, как смущена. Надо же! Я и не предполагала, что Терин настолько во мне уверен. Но все равно он не прав! Не заслужил этот мальчишка, чтобы с ним так обращались.

— Я, Дульсинея, уже понял, что уверенным быть нельзя. Особенно когда дело Вас касается.

Я села, придерживая одеяло, и хмуро уставилась на Терина, который стоял в дверях и сверлил меня взглядом, не менее хмурым, чем мой.

— И давно ты тут подслушиваешь, о гроза внебрачных племянников? — ехидно осведомилась я.

— Достаточно.

— Терин, ты не прав. Что плохого тебе этот мальчик сделал? Зачем ты с ним так? И вообще, я не понимаю, почему ты так остро реагируешь на появление внебрачного племянника? Неужели боишься, что он будет на трон претендовать?

— Дульсинея, предлагаю закрыть тему.

— Так сам первый начал, — огрызнулась я, снова улеглась и накрылась одеялом с головой. Ну, его. Пусть дальше ходит весь такой суровый и холодный… тоже мне, айсберг в океане!

Я уже почти уснула, когда Терин решил присоединиться ко мне. А вот не надо меня обнимать! И прижиматься ко мне не надо!

— Отодвинься от меня, Дуси со злыми дядьками любовью не занимаются, — пробурчала я, отодвигаясь, насколько позволяла широкая кровать.

— Спокойной ночи, Дульсинея, — равнодушно среагировал Терин.

Вот гад! Мог хотя бы для приличия притвориться, что расстроен таким исходом! Вот разозлюсь и попрошу завтра Ханну, чтобы другую спальню мне подыскала.

— Я в Эрраде, — сказал Терин и телепортировался.

Нормально! Он в Эрраде! Даже не встал с кровати и не оделся. Сволочь! А я дура. Смысл был вредничать? Будто я Терина не знаю и не понимаю, что такой номер с ним не пройдет. Только еще больше разозлила его. И обидела.

— Я идиотка, — пробурчала я, отбрасывая одеяло. Все равно ведь не усну теперь. Смысл лежать?

«Тебе нравится обижать его?»

— Василий, растудыть тебя в печенки, брысь отсюда, дрянь такая! — заорала я. Не со злости, а от неожиданности. Напугал он меня. Я же успела забыть, что эта кошачья морда здесь, и что я его теперь слышу.

Василий презрительно фыркнул, шагнул в темноту и исчез.

— Мать, ты чего орешь? — раздался из-за дверей голос Лина.

— Лин, а ты какого хрена в нашей гостиной делаешь?

— Там Налиэля поймали.

— Жди, я быстро. Только оденусь.

— А отец?

— На хрен твоего отца! Он в Эрраде свалил.

— Значит, все-таки поругались. Надо было мне вдарить этому Ларрену, как следует.

— Я тебе вдарю! Я тебе так вдарю, что… одним словом, не лезь к мальчишке, ему и так от папочки твоего досталось!

— Да что тебе до него?

— Считай, что у меня на старости лет материнский инстинкт обострился. Внуков хочу!

— Шутишь? — догадался Лин.

— А то! Вы с Саффой еще сами как дети, куда вам своих заводить, — проворчала я, телепортируя на себя домашнее платье, — я уж, так и быть, подожду лет десять, пока вы подрастете.

— Мам, ну вообще-то Саффе лет больше, чем тебе.

— Вообще-то, она сама говорила, что физически ей сорок, а уж по уму она вообще еще девочка сопливая по сравнению со мной.

Я вышла в гостиную. Лин развалился на кушетке, сложив ноги на столик.

— Что за свинство? — строго спросила я, — ну и где наш Наливай? В тюрьме?

— Нет, Вальдор велел его сразу к Сурику отправлять и допрашивать по полной программе, — Лин зверски ухмыльнулся, — допрыгался, хрен с ушами! Интриган фигов! Ты знаешь, где его поймали?

— Неужели в спальне Иоханны? — испугалась я.

— Нет, Шеоннеля.

— Да ну! И что он там делал?

— Вот сейчас Сурик у него и спросит, — пояснил Лин и поделился подробностями, — Наливая отслеживал маг из тайного сыска. Засек телепортацию и сразу послал к точке выхода людей, то есть агентов сыскаря нашего кривоногого. Те и рады стараться — с грохотом ворвались к Шеоннелю, а он с перепугу всех оптом в «ловчие сети» завернул. В общем, можно сказать, что Налиэля, а заодно и людей Каро, Шеон поймал.

— О, да, наш эльфёнок жжет! Ну, пошли что ли, посмотрим, как Наливая пытать будут. Кстати, никогда не наблюдала палача за работой. А ты… ой, прости…

— Мам, у Кира в лагере не было палачей, — уточнил Лин, — так что мне тоже интересно будет посмотреть, как работает профессионал. Любителя я уже видел.

— Я этому любителю что-нибудь сломаю, — пробормотала я.

— Да, ладно тебе, я сам виноват. Сделал все, чтобы он меня заподозрил.

— А он и рад был, подкованным ботинком по ребрам… козел, ёптыть! Еще и безобразие это учинил…а если бы Кардагол не появился вовремя?

— Ну, так появился же, — Лин пожал плечами, — давай закроем тему, не случилось ничего страшного. Ну, попинал меня слегка Кардаголович, так это не смертельно. Пошли к Сурику.

Лин взял меня за руку и телепортировал в пыточную.

Я здесь была однажды на экскурсии, еще при прежнем палаче. При том самом Вадике, который когда-то Терину руки ломал. Меня Валь сюда водил для расширения кругозора. Так вот при Вадике здесь не так чистенько было, а сейчас прямо не пыточная, а операционная какая-то. Инструменты аж блестят. И Сурик такой весь из себя свеженький, румяный и в белом костюме, совсем на палача не похож. Стоит и задумчиво изучает свой арсенал.

Наливай, уже готовый к употреблению, стоял прикованный к стене и обнаженный. Задом стоял, так что свой интерес насчет того, как там у эльфов все устроено, я не удовлетворила. Задница-то у него ничем от человеческой не отличается. Сурик сделал знак своему помощнику (он же сын и наследник), и тот, не спеша, двинулся к Налиэлю, зловеще пощелкивая большими ножницами. Ой, вот если бы эльф не стоял плотно прижатый передом к стене, я бы подумала, что ему сейчас кастрацию без наркоза произведут, до того зловещий вид был у сурикова сыночка. Налиэль на клацанье ножниц оглянулся, и я разглядела, что рта у него нет.

— Лин, твоя работа?

— Ага. Но идея твоя, — с ухмылкой оправдался Лин.

Ну да, это я так словесника Журеса когда-то обезвредила, до меня почему-то никто не додумался до такого способа заткнуть рот магу-словеснику.

Налиэль скосил на нас злой взгляд.

— Привет! — я улыбнулась и радостно помахала ему ручкой.

— Вадик, не тормози! — скомандовал Сурик.

Ага, значит, сыночка палача в честь дедушки назвали.

Вадик сгреб роскошную гриву Налиэля в кулак и щелкнул ножницами. Эльф тоненько пискнул, уши его понуро опустились. Черные шелковистые пряди упали на пол.

— Это чтобы не мешались, — пояснил нам Сурик и, наконец, изволил задать закономерный вопрос, — вы полюбопытствовать или проконтролировать?

— Полюбопытствовать, — отвечала я.

— Проконтролировать, — возразил Лин, — он маг все-таки, мало ли что.

Сурик понимающе усмехнулся и велел Вадику принести кресла для господ. Громадный Вадик принес два кресла за раз, и мы с Лином расположились со всеми удобствами.

 

Глава 16

Лин

Нет, я не садист и мама тоже не садистка. Но Налиэль заслужил то, что с ним сейчас произойдет (я пока не знаю, что именно, но надеюсь, ему будет очень больно и неприятно). Интриган хренов! Использовать Шеоннеля, привлечь для этого собственную дочь… какой же сволочью надо быть? Еще и имел наглость вернуться, хотя наверняка понял, что его раскрыли!

Я же при его задержании присутствовал. Случайно получилось. Саффа на меня злилась из-за Ларрена и ушла с ужина вместе с Иоханной. Типа королеву охранять надо. Ну и ладно. И пусть охраняет. Я послонялся по дворцу, повздорил с каким-то пажом, который уже из пажеского возраста вышел, но по какой-то причине продолжал им оставаться. Потом я решил пойти к Шеоннелю. Пообщаться ни о чем, а заодно попросить показать парочку атакующих, которые он во время сражения применил. Что-то эльфийское, не такое страшное как «лассо», но тоже впечатляющее. Я телепортировался к дверям в его покои. Мог бы и сразу внутрь, потому что знаю, что он там без дамы… если не считать за даму его Кошку. Но все равно я решил приличия соблюсти и постучать в дверь, как все нормальные люди. Да только стучать не пришлось. Там уже суета была, люди Каро в покои Шеона вламывались. Ну, я им помог — вышиб дверь «воздушной волной». Они первые ввалились, и Шеон их заодно с Налиэлем в «сети» упаковал. Я последний зашел, предварительно крикнув, что это я.

Зашел, а там картина Репина «Приплыли»: Налиэль в «сетях» барахтается, и матерится похлеще, чем мать моя. Трое агентов тайного сыска тоже в «сетях», но не матерятся, пыхтят обиженно. И Шеоннель с шипящей Кошкой на плече в одеяло заворачивается. Судя по помятой физиономии, он уже спал, когда все это произошло.

— Налиэль что-то сделать хотел, я не понял что. Лин, я боюсь, — пожаловался полуэльф.

— Ты только что одного мага и трех бойцов влегкую обезвредил и боишься, — поддел я.

— Я боюсь, что борэль успел на меня наложить что-нибудь наподобие «палача», и я опять пойду убивать.

— Трусливый щенок! — подал голос эльф, который вроде как притих и что-то бормотал, пытаясь избавиться от сетей, — ты у меня пойдешь, я тебя…

Вот тут я и решил на всякий случай Наливая заткнуть, пока он что-нибудь не ляпнул и не включил Шеону нашему какую-нибудь установку на убийство. Признаться честно, я хотел просто челюсти ему парализовать, чтобы рот раскрыть не мог, но вдруг вспомнил, как мама много лет назад словесника Журеса обезвреживала, сменил направление жеста и вот — получилось то, что получилось. У Налиэля не стало рта. Надеюсь, что назад возвращать не придется. Ведь обычно, когда словесник после пыток готов правду открыть, он делает это в письменной форме.

Потом Шеон агентов Каро освободил, и они вприпрыжку кинулись докладывать своему кривоногому начальству о поимке эльфа. Каро появился очень быстро. Вместе с Вальдором. Король окинул Налиэля ехидным взглядом, особенно его порадовало отсутствие рта на эльфийской физиономии.

— Прямо как в старые добрые времена, — с ухмылкой пробормотал Валь, — Шеон, ты как?

— Я… я… пусть меня кто-нибудь из архимагов посмотрит! Уйди, Вальдор, я боюсь!

Вальдор перестал ухмыляться. Да уж. Если мне на перепуганного Шеона грустно смотреть, представляю что Валь чувствует! Кажется, сегодня приснится Налиэлю мандоса трындец большой и страшный.

— Лин, приведи Кардагола или Мерлина… хотя нет, Мерлин, наверное, уже пьян, — король подошел к лежащему на полу эльфу, вежливо ткнул его носком сапога в бок и не менее вежливо сказал, — борэль, я даю Вам шанс избежать пыток. Вы готовы рассказать с какой целью проникли в спальню моего сына, а так же подробности Вашего участия в покушении на мою дочь?

Налиэль бросил на короля злой взгляд и отважно затряс головой — мол, нет, не готов, буду молчать как рыба об лед.

— К Сурику его, — с ласковым оскалом распорядился Вальдор, — я утром зайду взглянуть, как успехи… Лин, ты еще здесь?

Я поспешно телепортировался на этаж фрейлин и, не мудрствуя, заорал:

— Кардагол, выходи!

Ну да, откуда мне знать, у которой из прелестниц сегодня ночует этот универсал озабоченный?

— Кардагол, растудыть тебя в тудыть, покажись!

— В чем дело, зайчик, сцену ревности решил устроить? — раздался позади меня ехидный голос Повелителя времени.

— А то! Еще какую! — прорычал я, одарил зверским взглядом высунувшихся на мои вопли, любопытных фрейлин, схватил этого «котика» за руку и телепортировал к Шеону.

— Вот, проверяй быстрее, тут с ним Наливай колдовать пытался, — объяснил я.

Кстати, в спальне уже никого, кроме Шеоннеля, забившегося в кресло с Кошкой в обнимку, не было.

«Все в порядке с ним, — проурчала Кошка, — я ему говорю, но он не верит!»

— Это ты, Шеон, зря, — упрекнул Кардагол, — надо доверять своему магическому животному. Молодец, Кошка, ты его хорошо защищала. Она ведь мурлыкала, когда здесь Налиэль появился?

— Да, и очень громко, — подтвердил Шеоннель, — а потом я почувствовал, что в спальне кто-то есть.

«Ну да, этот лопоухий дядька стоял тут и что-то бормотал, только мой эльфенок его не услышал потому, что я ему свою песенку петь стала» — гордо поведала Кошка.

Шеоннель удивленно распахнул глаза. Похоже, не ожидал он, что эта маленькая вредина окажется действительно полезным приобретением.

«Что вытаращился? — осведомилась Кошка и сунула морду полуэльфу под ладонь, — погладь меня скорее. А вы, мальчики, брысь отсюда!»

— Да, идите, — поспешно поддержал Кошку Шеоннель, — спасибо вам. У меня теперь все хорошо будет.

— Не хочешь посмотреть, как Сурик работает? — без всякой надежды спросил я.

— Нет! Конечно, нет! — ужаснулся Шеоннель.

— Нашел, что эмпату предложить, — похихикивая, поддел Кардагол, — меня, кстати, можешь не приглашать, мне на пытки неинтересно смотреть. Насмотрелся в свое время. Пошли, что встал?

Он вывел меня из спальни полуэльфа, прикрыв за собой дверь. Я не удержался и поддел:

— Наверно, у тебя, в отличие от твоего сынка, в прошлом классные палачи были, вот и насмотрелся?

— У меня нет. У Совета были. Я, знаешь ли, зайчик, со стороны жертвы с работой палачей знакомился, — объяснил Кардагол и ухмыльнулся, — пойду я. Меня там дама ждет.

— Подожди.

— Что? Ах, да! Ты же обещал мне сцену ревности. Ну, давай, начинай.

— Очень смешно! Я спросить хотел — правда, что с Шеоном все в порядке? Ты можешь гарантировать, что больше на нем нет заклинаний замедленного действия?

Кардагол перестал ухмыляться и серьезно отвечал:

— Таких гарантий я дать не могу. Но я бы не рекомендовал пугать эльфенка правдой. Пусть думает, что все в порядке. Кошка присмотрит за ним и вовремя среагирует на попытку активировать заклинание.

Ну, если он считает, что присутствия магического животного достаточно для того, чтобы Шеоннель не представлял опасность для окружающих, то ладно. Ему виднее.

Кардагол поспешно попрощался и исчез. Интересно, он очень обрадуется, если я сейчас последую за ним и устрою сцену ревности? Репутация моя давно уже в этом плане никуда не годится, особенно в глазах Вальдора, так почему бы не развлечься, и его зазнобу не напугать до обморока? К счастью Кардагола, настроение у меня все ж таки не такое шутливое было, да и посмотреть, что там с Наливаем хотелось больше, чем валять дурака в покоях одной из фрейлин.

Я мог бы и один в пыточную сходить, но подумал, что родителям моим тоже интересно будет. Если не на пытки посмотреть, то хотя бы узнать, что Налиэль пойман. Может быть, это я зря придумал — среди ночи их беспокоить. Но, с другой стороны, если они там ссорятся из-за Ларрена, то мое появление с новостями будет кстати.

К сожалению, я опоздал. Они уже успели поссориться. Я это сразу понял, хоть мать и делала вид, что все в порядке и папе просто случайно приспичило среди ночи сбежать в Эрраде.

И вот теперь, значит, сидим мы с мамой в креслах и готовимся наблюдать за работой Сурика.

Палач всея Зулкибара, наконец, остановил свой выбор на странном приспособлении, которое я поначалу за щетку на палке принял, но только это, конечно же, никакая не щетка была. Когда Сурик ее взял со стола, на котором инструменты лежали, мне видно стало, что на том месте, где у нормальных щеток щетина располагается, на этой штуке поблескивали пять стальных когтей.

— Это что это за фиговина такая? — заинтересовалась мать.

— Это, княгиня, «драконья лапа», — охотно пояснил Сурик, — а пытку, производимую ей, часто называют «шактистанская щекотка». Но это неверно. Каждый уважающий себя палач знает, что «драконью лапу» придумали зулкибарские специалисты.

Сурик лихо взмахнул этой когтистой «щеткой», со свистом рассекая воздух. Налиэль, которому все это дело было отлично видно, тихо всхлипнул.

— Эльф, батя у меня не изверг какой-нибудь, — доверительно пробасил Вадик, который в это время аккуратно сметал волосы Налиэля на совочек, — ты только кивни, что согласен колоться, и останешься с неиспорченной шкуркой.

Эльф отважно тряхнул стриженной головой и зажмурился, явно давая понять, что говорить не желает и вообще он никого не видит и если очень сильно постарается, то у него получится поверить, будто его здесь и вовсе нет.

— Какой несговорчивый пациент, — огорченно проворчал Сурик и приступил к делу.

— Ой! — сказала мама.

— Ууууу, — замычал Налиэль.

И это Сурик всего лишь нежно провел «драконьей лапой» по эльфовой спине, оставляя неглубокие царапины. Что же будет, когда палач усилит нажим? Мать-то ладно, она, скорее всего, просто отвернется или курить убежит. А вот Наливай… так и будет мычать? Ему, наверно, очень хочется заорать, как следует, уже сейчас. Мне его жалко? А вот и нет! Не жалко ни капельки! От пыток у Сурика еще никто не умирал, я это точно знаю. А раны залечить не проблема. Правда полечат Налиэля только в том случае, если он изволит заговорить.

Сурик несколькими быстрыми движениями превратил спину эльфа в кровавые лохмотья. Что-то неинтересно даже. Зачем он сделал это так быстро? Эльф даже почувствовать не успел. Но тут подоспел Вадик с ведром какой-то жидкости и щедро плеснул на спину Налиэля. Эльф заорал (насколько это было возможно при отсутствии рта) и задергался.

— Рассол, — пояснил для нас Вадик, — из-под огурчиков. Мама сама солит, ядреные получаются, хрустящие. Но рассол слишком соленый, не попьешь. Так мы с папой ему применение нашли.

— Надо же, какие хозяйственные, — промямлила мать и развернулась вместе с креслом спиной ко всему происходящему.

— Ну что, борэль Налиэль, не хотите нам что-нибудь сказать?

Эльф, продолжая страдальчески мычать, отрицательно замотал головой.

— Ну, и ладно, ну, и продолжим, — добродушно пробубнил Сурик и погладил многострадальную налиэлеву спину «драконьей лапой». Бедняга задергался, пытаясь увернуться от этой ласки. Палач что-то неодобрительно буркнул и отошел.

Пока он любовно смывал с «лапы» кровь и обтирал ее сухой тряпочкой, Вадик покрутил какие-то рычаги, и положение Налиэля изменилось. Теперь он висел на скованных руках в полуметре от пола, почти в центре помещения. Хорошо, что я достаточно далеко сидел. Любоваться вблизи обнаженным эльфом мне как-то не улыбалось. Зато мать вместе с креслом обратно развернулась, с интересом это дело оглядела и пробурчала что-то вроде того, что она видела и получше. Ну как всегда в своем репертуаре! Тут пытка идет, а она эльфовы достоинства изучает! Приколистка.

Вадик принялся деловито смазывать пятки Налиэля маслом.

— А это зачем? — заинтересовался я.

— А вот сейчас огонь разведем, и запахнет жареным! — весело поведал Вадик.

— А меня Шеоннель одному занятному атакующему научил, — задумчиво проговорил я, — мне его еще применять на практике не приходилось.

— «Огненная лилия»? — догадалась мать.

— Она самая, — подтвердил я, с удовольствием наблюдая, как в глазах Наливая появляется ужас.

— Слушай, Наливай, а ты свою дочь такой штукой тоже наказываешь, как и Лиафелька Шеона? — заинтересовался я, — или это чисто ее идея? Что головой мотаешь, морда эльфийская?

— Лин, да он же сказать не может, что ты до него докопался, как пьяный до радио? — вмешалась мать, — я у деда спрашивала. Он сказал, что «огненная лилия» у эльфов считается неопасным слабым атакующим и его часто применяют, как способ наказания для слуг и непослушных детей.

— Ну, борэль, ты попал! Сейчас я только решу, кем ты у меня будешь, слугой или непослушным ребенком, и будет тебе счастье, — весело пообещал я, разминая пальцы.

Налиэль оскорбленно засопел и, само собой, ничего не ответил. Ну, я и влупил по нему «лилией» этой.

Сурик одобрительно закивал, Вадик восторженно всплеснул руками, Наливай задергался и замычал. На его теле расцветали ожоги, и правда, формой похожие на цветы лилии. Все-таки мерзкое заклинание. И мерзко вот такое применять как наказание для собственных детей. Сумасшедшие какие-то эти эльфы!

— Стоп! — скомандовал Сурик, — нам, княжич, не надо, чтобы пациент спекся раньше времени. Дадим ему передохнуть.

— Лин!

Я аж подпрыгнул в своем кресле, услышав голос Саффы, и задал гениальный вопрос:

— Ты что здесь делаешь?

— Мне Шеон сказал, что ты хотел на пытку посмотреть… но я не думала, что ты еще и участие в этом зверстве примешь! — прорычала волшебница, — ты совсем умом тронулся?

— Саффа, ну право слово, ушастый это заслужил, — вступилась за меня мать.

— Он не заслужил, чтобы маги за его счет развлекались!

— Это было не развлечение. Не все ли равно, я его «огненной лилией» или Сурик обычным огнем? — оправдался я и не выдержал, — ну не смотри на меня так! Мне не понравилось, не буду больше.

— Что вы вообще над ним издеваетесь? Он наверняка клятвой связан и не скажет ничего, даже если вы его на куски порежете, — прошипела Саффа.

— Не вижу я на нем никакой клятвы, — проворчала мать.

— И я не вижу, — подхватил я.

Саффа приблизилась к, обвисшему в оковах Налиэлю и стала обходить его по кругу, что-то нашептывая. Глаза ее красиво загорелись голубым светом. Я бы залюбовался, да только вот ходила она вокруг окровавленного эльфа, к мучениям которого и я сдуру руку приложил. Ну, да, неприятно. Одно дело атаковать противника, который может отпор дать, и другое — мучить вот такого беспомощного… пусть даже это гаденыш Наливай. И даже, если он свою красавицу дочь этой самой «лилией» наказывал, мне-то что за дело? Кто я такой, чтобы осуждать традиции чужого народа?

Пока я мрачно размышлял, Саффа обошла вокруг Налиэля несколько раз, и он вдруг заорал громче прежнего и забился так, будто я не знаю, что с ним такое происходило, хотя его в этот момент никто и пальцем не трогал, и Саффа ничего такого на него не колдовала.

— Что с ним?

— На нем нет клятвы, но было мощное анестезирующее заклинание. Я его сняла.

— А я-то думаю, что не так?! — всплеснув руками, воскликнул Сурик. — А он же притворялся, что ему больно! Эх… маги!

Палач в сердцах сплюнул и принялся с еще большим рвением полировать «драконью лапу», которая и без того уже сияла.

Так выходит, все это время хитрый стервец притворялся, что ему больно? Ну, растудыть его в качель! Мои руки сами взметнулись, выплетая «огненную лилию».

— Лин, ты обещал! — прошипела Саффа.

Я поспешно смял не доплетенную «лилию» и спрятал руки за спину. Смотрю, Саффа улыбается… почти смеется, змеюга такая! А мать и вовсе сдерживаться не стала, в открытую захихикала.

— Сынуля, ты как ребенок, которого застукали за похищением конфет!

— Ну так ведь боюсь, — объяснил я. — Она же мне пригрозила, что три дня любить не будет, если вдруг что.

Тем временем Сурик отложил, наконец, «драконью лапу», подошел к тихо постанывающему Налиэлю и поинтересовался:

— Продолжим?

Налиэль отрицательно замотал головой.

— Готов колоться?

Налиэль снова головой замотал. На этот раз, выражая согласие.

— Вот и славно! — одобрил палач, — Вадик, отвязывай пациента, он готов.

 

Глава 17

Вальдор

Сижу в кабинете и пью. Да, просто пью. Один. Грандиозное желание напиться до розовых соплей, только отчего-то состояние это дальше от меня, чем хотелось бы. Мои дети едва не погибли. Я им не помог. Я спас парня, но только лишь для того, оказывается, чтобы заставить его мучиться. Мои друзья не хотят меня понимать.

Где-то на заднем плане мелькает мысль о том, что, возможно, стоило бы поговорить об этом с кем-то близким. Возможно, с Аннет. Отгоняю ее, то есть мысль. Нет, мне стоит побыть одному. Пусть я уже не король, хотя бы это желание может быть осуществлено?

Поднимаю глаза. На пороге Сурик стоит.

— Что надо? — спрашиваю, надеясь на то, что ничего, и сейчас палач уйдет и оставит меня наедине с моими переживаниями.

— Ну, мы это… эльфа-то допросили, — несколько удивленно проговаривает он.

— Сознался?

— Да, два листа бумаги исписал. Но мы понять ничего не можем.

— Что, грамоте не разумеете? — ухмыляюсь я, опрокидывая бокал на стол. Вино растекается красной лужей и медленно подползает к бумагам, положенным Суриком передо мной.

Читаю. Ну да, эльфийский. Вот уж не поверю, что борэль не знаком с зулкибарским письмом. Ни за что. Хотя я-то эльфийский знаю. Итак, что у нас здесь?

Смотрю на листы, не в силах сразу понять — что это? Шутка?

— Он после пытки это написал?

— Да, Ваше величество. Я применил «драконью лапу», а потом господин маг…

— Избавь меня от подробностей!

Вновь вглядываюсь в текст, на котором расположено много-много строчек эльфийской вязи, выведенной дрожащей рукой.

«Не буду ничего говорить, пока моя дочь несвободна. Отпустите Данаэль домой. Не буду ничего говорить, пока Данаэль несвободна. Отпустите Данаэль домой. Не буду ничего говорить, пока моя дочь несвободна. Отпустите Данаэль домой….». И так два листа. Сначала мне кажется, что это в глазах у меня множится, но потом понимаю, что это послание адресовано мне — это раз, Налиэль готов сдать своего повелителя — это два.

— Где он? — спрашиваю у Сурика.

— Так в пыточной, — отвечает тот, — пишет.

— Вы его лечили?

— Нет еще, только собирался Юсара позвать. Но так ночь на дворе, спит еще господин маг, должно быть.

— Отлично! — говорю я и пытаюсь подняться. Странно, голова, вроде бы соображает, а ноги идти не хотят. Не понимаю, почему собственное тело мне не подчиняется.

— Проводи меня туда! — строгим голосом произношу я, — и помоги.

Сурик хватает меня под руку, я сгребаю послание эльфа со стола, и мы с палачом начинаем медленный и извилистый путь в подземелье.

А не так уж и далеко идти! Только трудно. У нас пыточная состоит из двух комнат. Собственно место для добывания информации и небольшой кабинетик, примыкающий к нему, где желающие могут письменно зафиксировать свои мысли и предложения. Так Налиэль сидит именно там. За столом. Причем, прошу заметить, абсолютно голый да еще и стриженый. Последнее отчего-то меня здорово веселит.

— Ой, — говорю, — борэль, а где Ваши шикарные волосы?

Налиэль оборачивается на мой голос, и я замечаю, что у него нет рта. Я и забыл о том, что Лин так постарался. Это еще смешнее.

Обвожу взглядом помещение. Ага, мои маги в сборе.

— Привет, — говорю, — Дуся, Лин и Саффа. Рад вас видеть.

— Валь, ты нажрался! — восклицает Дульсинея.

— Да, и что?! Я не могу выпить, когда мне этого хочется?! Тебе какое дело, разноглазая предметница?!

Взгляд Налиэля, больной и несчастный, останавливается на листах, которые я продолжаю сжимать в руке.

— Лин, я хочу, чтобы он мог говорить. Верни ему рот, — велю я.

— Вальдор, ты, кажется, не понимаешь, — начинает, было, Лин, но я его прерываю:

— Заткнись и делай, как я сказал!

Княжич пожимает плечами, переглядывается с матерью и невестой, после чего делает серию жестов. На лице эльфа появляется рот.

Налиэль со стоном выдыхает.

— Я прочитал! — возвещаю я.

— Я на это рассчитывал, — глухо произносит он.

Эльф склоняется над столом так, будто он только сейчас получил возможность расслабиться. Смотрю на его покрытую потеками крови спину и думаю, что да, Сурик — мастер своего дела, и какое счастье, что я на себе с его мастерством ознакомиться не успел. Почти не успел. Меня аж передергивает.

— Саффа, отрезвляющее, — командую я, и тут же чувствую, как трезвеет голова, и тело, вроде бы, выражает готовность подчиняться. Только вот сразу начинает ломить виски.

— Ты прав, Налиэль, твоя дочь у нас. С ней все в порядке, — на этом месте мне приходится ломать себя и проговаривать, — пока что. Если ты попробуешь сейчас колдовать, ты умрешь, но и сохранение ее жизни я не гарантирую.

Главное — мне самому верить в это.

— Я понимаю, — отзывается эльф.

— Было глупо везти ее сюда.

— Знаю. Мне пришлось.

— Налиэль, сейчас я буду задавать тебе вопросы, а ты — отвечать. Честно и в полном объеме. Понимаешь меня?

Борэль смотрит мне в глаза и криво ухмыляется:

— Конечно, мне ясно. Но где гарантия того, что с моей дочерью ничего не случится?

— Я готов поклясться.

— Неснимаемой?

— Да.

— Начинайте, Вальдор, я Вас слушаю.

— Мам, давай я его еще раз «лилией» приласкаю, — бормочет Лин.

— Не лезь! — отрезает Дуся, — Вальдор знает, что делает.

Бросаю на нее полный благодарности взгляд. Вот стоило дружить с этой заразой тридцать лет, чтобы такое, наконец-то, услышать. Не подумайте неправильно, мне нечасто приходилось выслушивать сомнения в качестве принимаемых мною решений. Но подданные — это одно, а друзья — другое. У них к тебе всегда повышенные требования.

С помощью Налиэля и Саффы произношу формулу клятвы, идентичной той, что я давал Рахноэлю. Суть ее в том, что я обязуюсь сохранить жизнь и здоровье Данаэль при условии, что борэль Налиэль правдиво и в полном объеме ответит на мои вопросы.

— Давай, говори, — тихо произношу я. Головная боль, кажется, распространяется на все тело. Ужасно.

— Спрашивайте, — произносит Налиэль и прикрывает глаза. Ну да, ему, наверное, больнее. У меня-то всего-навсего похмелье. Неужели я ему сочувствую? С чего бы это?

— Юсара сюда, — бросаю я, ни к кому конкретно не обращаясь. Все равно, те, кто должен, услышат, — что Вы делали в спальне моего сына?

— Пытался активировать заклинание.

— Какое?

— Его название вам ни о чем не скажет.

— Какое?!

— Весенний сад! — выкрикивает эльф.

Хм, и в самом деле, ни о чем не говорит.

— Зачем? — вдруг ужасается Саффа.

Морщусь. Ну что же они все кричат?

— А это что за хрень? — интересуется Дульсинея.

— Это заклинание, — торопливо поясняет моя придворная волшебница, — делает поцелуй ядовитым. Даже в щеку. Действует оно совсем недолго, но ведь действует!

Медленно закипая поворачиваюсь к Налиэлю. Тот глядит на меня изподлобья и бормочет:

— Учитывая Ваше внезапное воскрешение, мне было приказано сделать это как можно быстрее.

— Рахноэлем? — рычу я.

— Конечно, — выдыхает эльф.

Действительно, глупый вопрос. Кто же еще, кроме моего «брата» и «коллеги» мог осмелиться на такое — сделать ядовитым моего собственного ребенка. Ну кого он мог поцеловать? Меня вот, сестру, что вероятнее, или Дуську. Кошусь на разноглазую предметницу. Да, она была бы невинной жертвой. Снова морщусь, потому что в висках начинает что-то неприятно пульсировать. Пора прекращать пить.

— Расскажите, борэль, — спрашиваю я, — мое знакомство с Лиафель было организовано специально?

— Я не понимаю сути вопроса, — бормочет эльф.

— Поясняю. Лиафель вышла за меня замуж для того, чтобы впоследствии это было использовано Вашим правителем Рахноэлем. Это верно?

— Да.

Тру виски. Боль не проходит.

— Можно мне чем-нибудь укрыться? — просит Налиэль, — мне холодно и неудобно.

Перевожу взгляд на Дуську. Та молча телепортирует на эльфа простынь.

— Спасибо, — шепчет он.

— Ее беременность от меня также была запланирована? Рахноэль в дальнейшем планировал шантажировать меня данным фактом?

— Я не знаю.

— Что значит — не знаю?!

— Возможно. Предполагаю, что это так. Он не делился со мною планами.

— Вы, борэль, какое отношение имеете к матери Шеона?

Налиэль вздрагивает и молчит.

— Отвечайте! — велю я.

Эльф кутается в простынь. На его стриженом затылке волосы забавно торчат.

— Я — ее муж, — бормочет он.

— Повторите.

— Я — ее муж! А Данаэль — наша общая дочь! Отец Лиафель, тогда еще киль-эрель Залеска, дал согласие на то, что она вступит с Вами в фиктивный брак, Вальдор! Я возражал! Но мое мнение не учитывалось!!!

Дульсинея

Я просто обалдела! Вот это новости! Получается, добрый папа Лиафели сговорился с Рахноэлем и подсунул собственную дочь принцу соседнего государства?

— И много у вас детей? — зачем-то спросил Вальдор.

Наливай бросил на него недоуменный взгляд, но отвечал:

— Только Данаэль.

— У нее есть братья?

— Сводные. Мои сыновья от первого брака.

— А куда ты свою первую жену дел? — поинтересовался Лин.

— Отвечай, — поддержал его Вальдор.

Вот не знала, что Валь у нас такой любопытный.

— Она погибла сто двадцать лет назад.

— И ты решил подцепить себе дочь этого самого киль-эреля, да? Наверно, еще и сам помог своей первой жене погибнуть? — предположил Лин.

— Лиафель тогда на свете не было. Ей всего семьдесят, — Налиэль бросил на Лина зверский взгляд и уточнил у Вальдора, — я, действительно, обязан отвечать на его вопросы?

— Тебе известно, с какой целью Лиафель заключила со мной фиктивный брак? — спросил Вальдор.

— Нам сказали, что это делается для блага Альпердолиона, — отвечал Налиэль и так стиснул края простыни, что аж пальцы побелели.

Понятно, в какие места Наливаю хотелось иметь благо этого самого Альпердолиона, когда его жену высочайшим повелением отдали другому, да еще и ребенка завести от него вынудили.

Он говорит, что насчет Шеона не знает, но понятно ведь, что не по собственному желанию Лиафель его родила. Вот интриганы ушастые! И я теперь даже не знаю, что испытывать по отношению к Наливаю? Он тоже вроде как жертва. Вместе с Лиафель. Интересно, каково им было больше тридцати лет ломать комедию перед обществом и собственными детьми?

— Получается, Данаэль тоже принимала участие в вашем маленьком спектакле? — задумчиво проговорил Вальдор.

— Нет! С чего Вы взяли?

— Она несовершеннолетняя. У нее должна быть связь с матерью. Она же чувствует, с кем у нее связь, значит в курсе, кто ее мать, а, следовательно, и об остальном должна знать. Хотя бы частично. Ведь так?

— Данаэль думает, что ее мать погибла. Правитель приказал Лиафель разорвать связь с нашей дочерью, когда ей было четыре года.

Налиэль совсем сник. Мне его даже жалко стало. Сидит такой, как понурый ослик, волосенки стриженные в разные стороны торчат, уши опущены, так и хочется его по головке погладить.

Бедняга! Жил себе поживал, одну жену схоронил, дцать лет спустя другую встретил, снова женился, а потом в их жизнь вмешался этот Рахноэль со своими планами, и вот итог. Сидит Наливай в зулкибарской пыточной и рассказывает свою печальную историю посторонним людям.

— А как так получилось, что тебе — борэлю, разрешили жениться на дочери киль-эреля? Я же ничего не попутала, киль-эрель это более высокий титул?

— Вальдор, я должен отвечать?

Валь покосился на меня. Я округлила глаза, всем своим видом показывая, что умру от любопытства, если мне на вопрос не ответят.

— Ответь, — решил Вальдор.

— Лиафель не умеет петь.

— И что? — удивилась я.

— У эльфов идеальный слух. Его отсутствие — это изъян. Поэтому киль-эрель Залеска был не против, когда я попросил позволения ухаживать за его дочерью.

— Понятно. Ее просто больше никто не хотел, — сделала я вывод и не удержалась, съехидничала, — Лиафелька у вас вроде как ущербная получается. Валь, тебе подсунули второсортный товар!

— Сама ты ущербная! — сорвался Налиэль, — недалекая пустышка, без единой мысли в голове! Тебе ли говорить о…

— Хватит, — перебил Лин, — Лиафелька твоя — вот кто недалекая пустышка, если додумалась на Шеоне свою злость срывать. Вон пошла бы лучше правителю вашему или папочке своему «огненной лилией» врезала за все хорошее.

— Чтобы ты понимал, мальчишка! — с горечью проговорил Налиэль и отвернулся.

Лин

Ага, типа гордый весь такой из себя капитан зеленой гвардии… или как там его правильно? Сидит тут жертву из себя строит. Не понимаю, что им с Лиафелью мешало сказать твердое «нет!» правителю и папаше, киль-эрелю этому чокнутому? Додуматься же — подложить свою замужнюю дочь под Вальдора! И Наливай тоже хорош — как молчаливый ослик позволил втянуть жену в такое безобразие.

Стоп! А как же Шеон? Ему же Дана нравится и явно не как сестра. Надеюсь, он не очень сильно влюблен, и новость не будет для него большой трагедией.

Смотрю — Вальдор тоже как-то сник. Сидят такие с Наливаем, оба грустные. Мужья одной жены. Смешно даже… было бы, если бы не было так грустно.

— Лин, я просил Юсара позвать. Почему ты до сих пор здесь? — вдруг рявкнул Вальдор и в очередной раз потер виски.

— Он тебе гонец золотая пятка, что ли? — возмутилась мать.

— Да я позову, мне не трудно. Но ты, Валь, мог бы сразу уточнить, что это я за ним должен сбегать.

— Простите, Ваше величество, я за магом Вадика послал, но, наверно, он не может его разыскать, — покаялся Сурик, который так притих рядом со своими инструментами, что я и забыл о его присутствии.

— Лин, поищи сам. Пожалуйста, — тихо проговорил Вальдор.

— Уже утро, Юсар в это время в больнице. Я приведу его, — решила Саффа и исчезла.

— И все-таки, Наливай, ты либо размазня, либо что-то имеешь с того, что сдал свою жену в аренду другому, — заявила мать.

Да уж. Провоцировать она умеет.

— Я не мог не подчиниться своему правителю! А Лиафель не могла ослушаться отца! Ей было всего сорок!

— Вот тебе раз! Так ты женился на несовершеннолетней! — умилилась мать.

— Дусь, у эльфов это допустимо, — вступился за Налиэля Вальдор.

Мать хотела что-то еще этакое ляпнуть, я по ее лицу это видел, но появление Саффы с Юсаром ей помешало.

— Вылечи его, — распорядился Вальдор, указав на эльфа.

— А как же Вы, Ваше Величество? — заботливо спросила Саффа.

— А я, пожалуй, другим способом свою головную боль полечу, — король грустно усмехнулся, — мне, как никогда, хочется напиться.

— Хорошая идея! Зулкибарское вино пятнадцатилетней выдержки и гномья водка — это то, что нам надо! — оживилась мать.

Вальдор отдал распоряжения по поводу Налиэля, и они с мамой телепортировались. Скорее всего, в королевский кабинет. Валь там держит небольшой запас спиртного.

— Огненная лилия? — проворчал Юсар, водя руками над продолжающим безучастно кутаться в простыню Налиэлем, — кто это постарался? Саффа, ты что ли?

— Я тебе за такие предположения в глаз дам, — пообещал я.

— Ты можешь, — среагировал Юсар.

— А то! — я обнял Саффу за талию и поинтересовался, — как ты собираешься нашего Наливая обезвредить?

Волшебница улыбнулась, высвободилась из моих объятий и подошла к эльфу.

— Борэль, я хочу предложить Вам выбор. Либо я лишаю Вас голоса, либо Вы поклянетесь, что не будете колдовать.

— Всегда? — мрачно уточнил Налиэль. Не нравится мне его настроение. Такое впечатление, что ему стало плевать, что с ним будет.

— Нет. Как только будет можно, я освобожу Вас от клятвы, — пообещала Саффа.

— Хорошо, я согласен.

Клятву Наливай принес по всем правилам, даже не пытаясь хитрить. Я видел, что помимо обычного заклинания, которое применяется при клятве, Саффа на эльфа еще что-то повесила. Иномирское наверно. Если Наливай решит клятву нарушить его ждет очень неприятный сюрприз, не имеющий ничего общего с обговоренными последствиями нарушения клятвы.

Потом появился Сурик со стопкой одежды, вежливо взял эльфа под руку и, пояснив, что проводит его до камеры, увел.

— Ну что, пошли, птичка моя, — предложил я, — нам не мешало бы отдохнуть.

Саффа возражать не стала. Вот и правильно. Кажется, благодаря Наливаю она забыла, что злится на меня из-за Ларрена.

 

Глава 18

Вальдор

Велю долечить Налиэля, вернуть ему одежду и отвести этого товарища по несчастью в камеру. Можно даже в мою любимую. Предварительно объясняю Саффе, что она должна придумать, как бы его обезвредить, не лишая его рта.

— Пошли, что ли, Дуська, зальем мое горе, — предлагаю я, беря княгиню под руку.

Дульсинея кивает, и спустя пару секунд мы оказываемся в моем кабинете. За время моего отсутствия здесь успели убраться.

— Закусывать будем? — деловито интересуется Дуська.

Уверенно качаю головой.

— Нет, не стоит переводить хороший напиток зря.

— А мож еще кого-нибудь позовем?

Смотрю на нее, как на дуру.

— Дусь, я тебе напиться предлагал или вечеринку устроить? Сядь ровно и не мельтеши. Ты что будешь? Водку или вино?

Дуська задумывается на мгновенье, после чего решительно сообщает:

— Тогда водку.

— Ну, и я тоже.

Княгиня расширяет глаза.

— Ты-то с каких пор? Ты же ее на дух не переносил.

— Я и сейчас ее не люблю. Но для наших целей она подходит лучше всего. Проблема только в том, что здесь я ее не держу.

— Я знаю, где она есть, — ухмыляясь, произносит Дуся, и тут же передо мной появляется бутыль литров так на пять. Запотевшая.

— Я так понял, мелочиться мы не будем, — задумчиво проговариваю я, и достаю из ящика стола рюмки.

— Угу. Наливай.

Непроизвольно вздрагиваю. Дуська бросает на меня понимающий взгляд и поправляется:

— Лей, короче.

Гномья водка, надо сказать, гадость несусветная. До появления у нас Дульсинеи люди ее не употребляли. Аристократы уж точно. Считалось, что она ядовита.

Одним махом вливаю в себя пятьдесят грамм жидкости.

— Повторим! — велит Дуська.

— Не проблема.

Спустя полчаса мы сидим, обнявшись. Дуська рыдает, вытирая время от времени нос рукой.

— Платок возьми, — предлагаю я, — а то ты выглядишь не… не… ну как же это?

— Несексуально? — жалобно всхлипывая, интересуется Дуська.

— Нет. Нужна мне твоя сексуальность! Неэстетично, вот.

— Ваааль, — ревет княгиня, — от меня муж ушел!!!!

— Куда? — удивляюсь я.

— В Эрраде! Ночью лежал себе, засранец этакий, в кровати, а потом говорит «Я в Эрраде!» и ушел.

Я ее легонько хлопаю по спине.

— Это, — говорю, — ерунда. А мне вот Наливая жалко. Жил себе эльф, никого не трогал, детишек воспитывал. А его хлоп!

— Мне его тоооже жааалко! А ты его к Сурику отправиииил!

— Да, отправил. А если бы не отправлял, мы бы не узнали, что его можно пожалеть. Он же не пришел. Не рассказал. Вот почему он просто к нам не пришел?

— Даааа, а они его ножницами — чик! — плачет Дуся.

Я от подобного заявления даже трезвею, кажется, и стараюсь не дать своей фантазии показать в подробностях — что именно «чик». На всякий случай, уточняю:

— «Чик»?

— Да, — рыдает Дуська, — волосы чик!

Облегченно вздыхаю, а потом озадачиваюсь.

— Погоди, — говорю, — предметница. Я когда пришел, эльф весь в крови был. Причем здесь стрижка?

— Ну и что?! Юсар его вылечил. А такую гриву знаешь, сколько отращивать надо?!

Невольно провожу ладонью по своим коротко остриженным волосам. Никогда не задумывался над тем, сколько их нужно отращивать, чтобы они превратились в гриву. Меня и так все устраивало. Хотя в моем лично случае мои жесткие кудрявые волосы превращаются не в гриву, а в копну сена. Был у меня как-то такой печальный опыт. Нет уж, лучше быть лысым, чем кучерявым.

— Он такой был красивый! — продолжает Дуся, комкая платок.

— А я, значит, некрасивый? — грустно спрашиваю я.

Дуська пытается сфокусировать взгляд на моем лице, после чего изрекает:

— Ты тоже красивый. Только вредный.

— Я — не вредный.

— Вредный-вредный! Но ты не расстраивайся, Валь, тебе по должности положено.

— А… ну если только так. Знаешь, Дуська, жизнь у меня не удалась. Трон у меня отобрали. У детей проблемы. Эльфы, опять-таки, гадят. И при этом никто меня не понимает! Ну, никто! Давай еще выпьем?

— Давай, — бормочет Дуська, — я зато тебя понимаю. А Ларрена ты не обижай! Мне его тоже жалко! И он это… твоя сбствнсть, не, как-то не так, сбвтв… соб-ствен-ность! А за ней нужно следить. Вот.

Выпиваем еще по рюмке.

— Вот Вы где, Дульсинея. Я искал Вас.

Кошусь на появившегося Терина с неприязнью.

Вечно мне кто-нибудь мешает! А маги эти вообще достали! Нет, чтобы подойти, постучать в дверь, спросить «Ваше величество, разрешите войти?». Так нет! Мелькают тут, как секунды.

— Вот он от меня и ушел! — сообщает Дуська, тыкая князя пальцем в живот. Терин морщится.

— Дульсинея, прошу Вас…

— А еще он мне выкает! Причем постоянно! Валь, вот скажи мне, ты жене выкаешь?

Энергично мотаю головой.

— Вот! А он мне выкает! И уходит в Эрраде.

Дуська медленно переводит взгляд с пряжки на поясе Терина на его же лицо и задумчиво сообщает:

— А он тоже красивый. Терин, ты водку будешь?

— Буду, — неожиданно выдыхает Терин. — наливайте.

— Терин, — говорю, — тебе нельзя пить водку. Ты мне сожжешь кабинет. А мне здесь нравится. У меня вон тем деревянным панелям на стенах лет триста, не меньше. А посмотри, какие на них узоры!

— Вальдор, — тихо проговаривает князь, — налей и замолчи.

Терина на удивление быстро развозит. Впрочем, к тому моменту, как его взгляд становится пустым и глуповатым, Дуська уже спит, уронив голову на стол, а я понемножку начинаю приходить в себя. Но очень медленно. Возможно, потому я и задаю этот вопрос:

— Терин, друг мой, ты почему Ларрена обижаешь?

— Не скажу, — буркает князь, мотнув головой, отчего его длинные, хотя и не такие, как были у Наливая, но тоже черные волосы падают на лицо.

— И что ты себе космы отрастил? — интересуюсь я, вспомнив недавний разговор с Дуськой.

— Жене нравится, — бормочет Терин.

Я подливаю ему водки.

— Мне Шеон сегодня сказал, что тебе больно находиться рядом с наместником.

— Шеону твоему язык надо оторвать, чтобы не молол всякую чепуху.

Дуська поднимает на мужа осоловевший взгляд и заявляет:

— Не трогай эльфенка. Он хороший.

После чего вновь укладывается.

— Терин, — продолжаю я, — ты же знаешь, что Шеоннель врать не будет. Так в чем дело?

Терин греет рюмку в ладонях, после чего задумчиво произносит:

— Он очень похож на моего брата. И на отца.

— И что?

— Он такой же, как они.

— Не понимаю, тебя что, обижали в детстве?

— Ты, действительно, ничего не понимаешь, Вальдор. Ты не знаешь, что такое расти магом в семье, члены которой максимум, что могут — ветерок создать, чтобы волосы посушить, да замок от взлома зачаровать.

— Они тебя обижали? — удивляюсь я, пытаясь представить себе маленького Теринчика. Получается плохо.

— Нет, Вальдор. Они меня ненавидели. Все, кроме бабушки. Она и настояла на том, чтобы меня отправили в школу. Хотела сохранить мне жизнь.

Глубокомысленно киваю. Вот дружишь с человеком десятилетия напролет, дружишь и не знаешь, что он трагедию пережил.

— Так, а Ларрен здесь причем?

— Ты не понимаешь! Он вылитый отец!

— И что?!

Князь поднимается, берет свою сопящую супругу за плечо.

— Терин, ты не договорил! — возмущаюсь я.

— Тебя это не касается, — заявляет пошатывающийся некромант и исчезает вместе с Дуськой.

Угу, вот и пообщались.

Дульсинея

Терин сгрузил меня на кровать и принялся раздевать. Лежу, делаю вид, что в дупель пьяна, и думаю: может быть, есть смысл притвориться, что вот она я проснулась и… и что? Воспользоваться моментом, пока он пьяный, и расспросить подробнее, что там за история с папашей и братом? Или не стоит? Вон он как разнервничался, даже забыл, что типа сдержанный весь такой из себя и Вальдору чуть не раскололся.

Теперь мне хоть понятно стало, откуда такая неприязнь к Ларрену. Отца с братцем он Терину напоминает, а с ними у него, оказывается, не самые нежные отношения были. Причем с раннего детства. Наверно, они — слабые маги, завидовали ему и даже боялись. Представить несложно, как «весело» было ребенку расти в такой обстановке.

Терин мне никогда про свое прошлое и, тем более, про детство не рассказывал. А я и не спрашивала. Нет, мне, конечно, любопытно было, но не настолько, чтобы задавать вопросы. Все равно ведь рассказал бы только то, что счел нужным или вообще ушел от ответа. А это неинтересно. Лучше подождать, когда он сам без вопросов расскажет. Но этого так и не случилось, зато я дождалась другого — мой некромант напился и проговорился Вальдору.

Интересно, понравится ли ему, если сейчас любимая супруга, которую он так старательно пытается избавить от платья, что аж запутался в застежках, проснется и начнет ему мозг выносить всякими неприятными вопросами?

И я проснулась. Открыла один глаз. Тот, который желтый. Пьяненько улыбнулась и проворковала:

— Теринчик, мне это платьице не нравится, так что брось застежки и просто порви.

Он замер. Кажется, не ожидал, что я проснусь да еще такие здравые идеи начну выдавать. Я открыла тот глаз, который голубой, и послала ему придурковатый взгляд.

— Ну, так что, мой сладкий сахар, платье рвем или прямо так радостям секса предадимся?

Терин, наконец, отмер и телепортировал мое платье в неизвестном направлении. Ну, что ж, тоже вариант избавления от противной одежки, которая имеет наглость быть такой трудно снимаемой.

— Дуся, ты не спала.

— Не знаю, о чем ты, но сейчас я точно не сплю, — объявила я и ворчливо добавила, — ты так и собираешься в одежде тут валяться?

— А что, Дульсинея, Вы уже передумали насчет «злых дядюшек» или как Вы там выразились?

— Забудь, — отмахнулась я, — и не выкай мне тут!

— И все-таки, ты не спала.

— Ну, не спала, — призналась я, — только ничего я у тебя спрашивать не буду, даже не мечтай! Захочешь, сам расскажешь.

— Нечего рассказывать, Дусь.

— Ну, нечего так нечего. Суть я уже поняла. Может быть, стоит снять с мальчишки печать и отпустить на все четыре стороны, чтобы глаза тебе не мозолил?

— Его убьют. Горнорыл на него очень зол. Сейчас старейшину только моя печать останавливает. Потом сниму, когда он успокоится.

— Терин, вот скажи честно, если бы Валь тебя не попросил, ты бы позволил его повесить?

— Да.

Так, кажется, брюнет моей мечты впадает в заморозку. Не надо было ему этот вопрос задавать. Дура я все-таки!

— Так как насчет радостей секса? — весело взвизгнула я, схватила Терина за плечи и потянула на себя.

— Настроения нет, — огорошил меня этот гад ползучий, чмокнул в щечку и попытался встать.

— Это что это за фигня? — возмутилась я, — я тебе надоела, да?

— Дуся, ты же знаешь что это не так.

— Откуда мне знать? Я не Шеоннель, я понятия не имею что у тебя на уме!

— Шеоннелю уши бы надрать за длинный язык, — проворчал Терин.

— Я тебе самому уши надеру, задница некромантская! Быстро разделся и…

Меня перебил смех Терина. Нет, даже не смех, а громкий такой резвый ржач. И чего ржет-то? Я так и спросила:

— Ну, и чего мы ржем? Тоже мне, конь ретивый! У Иксиона что ли научился?

— Дуся, я тебя люблю, — сквозь смех выдавил Терин и на этот раз поцеловал меня как положено, а не по-дурацки — в щечку.

Не понимаю, что его так развеселило? Представил, что ли как я его за уши таскаю? В общем-то, мне без разницы, главное, что в итоге настроение у него поднялось, и утро мы провели с пользой. Правда поспать не получилось, потому что явился Гарлан и передал, что Его величество приглашает всех в свой кабинет на совещание. Надо полагать, заставил кого-то из магов отрезвить себя и развил бурную деятельность.

Вальдор

Просыпаюсь в кабинете. Понимаю, что не в том я возрасте, чтобы позволять себе такие развлечения — полночи пить, а утром еще и работать. А надо. Зову слуг. Велю им быстро меня переодеть, причесать, ну и вообще привести в нормальный вид. В максимально возможный нормальный вид. Мои лакеи, все же, не волшебники. Щелкаю пальцами и посылаю одного к Саффе за какой-нибудь травкой от головной боли. Саффа вместо травки присылает Юсара. Тот, изо всех сил стараясь не зевать, машет надо мной руками. Боль постепенно отступает. Юсар удаляется, забыв даже намекнуть на то, что мне следует беречься. Видимо устал, бедняга, ночью. Ему ж сколько сил пришлось оставить, чтобы следы пыток с тела Наливая убрать. Жестокая все же Саффа девка. Не дала выспаться человеку.

А вот в зеркало я даже смотреть не буду. Как бы там Юсар ни старался, вряд ли ему удалось сделать мою физиономию менее опухшей, а глаза не такими красными, как мне кажется.

— Завтрак сюда, — велю я. — И еще, мне нужен Гарлан.

Управляющий появляется, как обычно, незамедлительно.

— Вот что, — говорю, — Гарлан. Собери-ка мне Кардагола, Кира, Терина, Мерлина, Саффу… Кого еще? Ах да! Иксиона и Горнорыла, и еще Лина Эрраде в тронном зале примерно через час. Да, не забудь Ханне об этом сообщить. Не думаю, что она придет, но пусть знает, что мы собираемся. Королева все же. Хотя нет, тогда не в тронном. В большом обеденном. Дусю, то есть княгиню Эрраде тоже можешь позвать. А можешь и не звать. На твое усмотрение. В общем, я жду. И, кстати, завтрак тоже.

Гарлан молча кланяется.

Минут через пять мне приносят завтрак. Смотрю на еду и понимаю — не лезет. Выпиваю литр сока и думаю — чем бы себя пока занять. Ага, придумал. Я вчера не все выяснил у Наливая. Пойду, пообщаюсь. Перед этим забегаю к Саффе, рассудив, что поскольку она уже успела поймать Юсара и направить его ко мне, значит, не в постели.

Саффа уже в своей, как ее назвать-то? Скажем так, мастерской.

— Пойдем со мной, красавица! — велю я, улыбаясь.

— Совещание же позже, — удивляется она.

— Да, но ты мне нужна. Есть еще пара вопросов к Налиэлю.

Пока спускаемся в подземелье, Саффа поясняет, что она наложила на эльфа запрет на перемещение и вынудила его самого запечатать собственную магию. А потом еще и подкрепила это парой фокусов.

— Они не совсем законные, — бормочет Саффа, едва за мной поспевая.

— Ничего, прощаю! — великодушно заявляю я. Кошусь на волшебницу. Ну, надо же! Она в платье! Причем, прошу заметить — синем. Какой прогресс! Знала бы она, как мне надоели эти ее черные балахоны! Ну, нужно же меру знать. Я, конечно, король и ее работодатель, но я ведь еще и мужчина. Мне совершенно неинтересно наблюдать рядом чучело непонятное.

Налиэль и в самом деле в моей камере. И дверь на месте. Старая моя, почти любимая дверь, с цветочками. Это хорошо, что они ее починили. Дуськин тапок — вещь разрушительная. Я уж боялся, что вышибленная ею дверь восстановлению не подлежит. А она мне дорога, как память.

Ковры и светильники из камеры, конечно же, убрали. А вот кровать осталась. Она настолько велика, что худой, хотя и высокий, эльф на ней как-то теряется.

— Вставай! Уж солнце встало! — заявляю я.

Налиэль вздрагивает, поворачивает голову в мою сторону, садится. Смотрит на меня и молчит.

— Доброе утро! — говорю, — я пришел побеседовать.

— Я не на все вопросы ответил? — медленно произносит эльф.

— Я просто не все задал! — весело заявляю я.

— Выбора у меня нет, — констатирует Налиэль. Спокойно так. Даже без грусти.

— Нет. Кстати, с Вашей дочерью все в порядке. Я не ограничивал ее передвижений. Вы знаете, что у них с Шеоном очень хорошие отношения?

— Знаю, они дружат с детства. Я не препятствовал.

— Хорошо. Я ее видел мельком. Очень милая девочка.

— Спасибо.

— Расскажите мне о продовольственном кризисе в Альпердолионе.

Налиэль в задумчивости подносит руку ко рту, кусает пальцы. Терпеливо жду, пока он соберется с мыслями.

— Вы верите в богов, Вальдор? — наконец, спрашивает он.

— Не знаю, возможно. Во всяком случае, я часто их поминаю. А что?

— Насколько я знаю, а я знаю не все, в Альпердолионе была эпидемия. Среди скота. Мы не смогли ее остановить, как ни старались. А потом… Прошу учесть, это всего лишь слухи, я имею об этом лишь приблизительное представление, явился бог и долго о чем-то беседовал с Рахноэлем. Я не знаю, о чем. Вальдор, честно не знаю. Шактистанская щекотка не поможет мне вспомнить. Я не знаю. Просто говорили, что явился бог. Вскоре после этого Рахноэль и вызвал к себе киль-эреля Залеска. И сделал ему предложение.

— От которого он не смог отказаться?

— Не захотел. Вы не знаете нашего общего тестя, Вальдор. Он своего не упустит.

Угу, понятно, что ничего не понятно. Ладно, переведем тему на другое.

— Меня беспокоит то, что Шеона как-то странно воспитывали. Лиа настолько его ненавидела? — спрашиваю я.

— Вы тоже называли ее Лиа? — изумляется эльф.

— Да, а что?

— У нас не приняты сокращения имен, но мне так нравилось. Так нежнее.

— Вы любите ее?

— Не знаю уже. Скорее всего, да, а Вы?

Налиэль смотрит мне в глаза. Ждет ответа. Под его взором я немного тушуюсь и стараюсь подобрать эпитеты помягче. Люблю ли я ее? Убил бы гадину. Но знать это ему не следует.

— Нет, Налиэль. У меня есть Аннет.

— Это радует, — бормочет эльф, — она недолюбливала сына, это верно. Все же из-за Шеоннеля она серьезно потеряла в статусе. И, полагаю, наше расставание она тоже переносила тяжело. Но не ненавидела. Опять-таки, возможно, мне это кажется, я не спрашивал, но, думаю, что ее задачей было вырастить Шеоннеля вызывающим жалость. Она старалась. Лиа — очень ответственная.

Понимаю, что этого мне Наливай мог бы и не говорить, и испытываю к нему благодарность. Он — тоже отец. Кошусь на Саффу. Та стоит прямая и безучастная — верный признак того, что держит сплетенными заклинания.

— Кто активировал заклинание «палач его сиятельства», наложенное на Шеоннеля?

— Я. Я велел дочери сказать нужные слова. Смысл этого заклинания в том, что активировать его может только человек, которому жертва доверяет. А меня Шеоннель недолюбливает.

Ага, удивительно. С чего бы это?

— Кто его накладывал?

— Тоже я.

— Лжете ведь.

Налиэль бросает взгляд на хмурящуюся Саффу.

— Это сделала Лиа по приказу своего отца, — тихо проговаривает он, — еще когда Вы привозили его в Альпердолион. Они с ним виделись, пока Вы общались с Правителем.

— И последний вопрос, Налиэль, где сейчас Лиа?

Эльф мгновенно напрягается.

— Вальдор, Вам вновь придется меня пытать. Так я не скажу.

Ух ты, какая реакция! А я ведь исключительно ради любопытства поинтересовался.

Пожимаю плечами.

— Налиэль, мне не нравится над Вами издеваться. Просто я видел ее во дворце, вот и спросил. Мне, в общем-то, без разницы.

Эльф вздрагивает и глядит на меня испуганно.

— Когда? Где? — волнуясь, спрашивает он.

И вот тут у меня есть повод самодовольно улыбнуться. Поясняю:

— Шеоннель умеет накладывать замечательные иллюзии, Вы вызвали слугу. Помните? Еще угрожали ему? Это был я. Я видел ее в Вашей постели.

Налиэль совсем уже сжимается в комок. Но я сегодня добр и великодушен. Впрочем, я, кажется, об этом уже упоминал.

— Не переживайте, борэль. Ничего особенно плохого с Вашей супругой не случится. И спасибо за содействие.

— Пожалуйста, — шепчет он в ответ, и мы с Саффой удаляемся. Кажется, мы и так уже опаздываем.

 

Глава 19

Дульсинея

Вообще-то, мне на этом военном совещании делать было совершенно нечего. Я их заумные речи о тактике и стратегии все равно не понимаю, а саму суть мне Терин и так рассказал бы. Но я все же решила присутствовать. И вот сижу такая, с умным видом, слушаю, кто что говорит, и притворяюсь, будто мне все понятно. А у них вовсю идет обсуждение численности войск, продовольствия и целесообразности привлечения зоргов: что дешевле — заплатить людям-наемникам деньгами или зоргам продовольствием? Думаю, что зоргам дешевле, и как воины они лучше, потому что сильнее людей. Ага, я оказывается, правильно думаю. Кир вот тоже о том же сказал. Я даже загордилась — вот я какая умная, в одном направлении с генералом нашим мыслю.

Потом Терин с Мерлином поругались, когда Терин заявил, что, как Глава Совета, считает нужным привлечь к этой войне магов. Само собой, на добровольной основе, в качестве наемников. Ну, тут он прав. Если Совет официально одобрит магическую войну с эльфами, то магов, желающих в этом поучаствовать и заработать, значительно прибавится. Хотя, думаю, желающих и так будет много — ведь не слепые же, видели, что Эрраде с Арвалией последние два боя при помощи магии провели. Из-за этого, кстати, небольшой скандал случился, потому что не все поняли, что со стороны Арвалии участвовали эльфы, которые договор о неведении магических войн не подписывали. В итоге пришли к выводу, что мы — Эрраде, действовали в связи со сложившимися обстоятельствами — на нас магически напали, и мы ответили тем же. О том, что первым магию в виде заряженных стрел применил Вальдор, мы упомянуть забыли.

И вот сейчас дед мой и Терин спорили. Дед был против того, чтобы давать волю магам-наемникам, мол, хватит и тех, кого Совет на общем голосовании для этого дела выделит. Тут я не выдержала и нарявкала на деда, приведя ему в пример Андизара, который был диким магом, то есть ни в каких советах или гильдиях не состоял, работал так сказать «вольным стрелком», путешествуя и нанимаясь то здесь, то там, а какой боец хороший оказался! Не чета некоторым боевым магам из гильдий всяких и тем более не чета неумехам из Совета. Дед на меня обижено покосился и заявил, что если я буду так себя вести, он от меня откажется, удочерит Саффу, и больше я его не увижу. Саффа, которая тоже на совещании вместе с Лином присутствовала, отнеслась к идее деда без восторга и напомнила, что и так ему родственницей будет, если некоторые разноглазые жестовики в очередной раз не передумают на ней жениться. Лин заверил, что передумывать не собирается. Ну, разве что некоторые Озерные Ведьмы еще что-нибудь из ряда вон отчебучат. Вальдор на всех рявкнул, стукнул кулаком по столу, предложил не устраивать из совещания балаган и тоже поддержал решение Терина дать объявление от Совета чародеев о найме боевых магов для участия в войне с Альпердолионом. Кстати, официально войну Альпердолиону объявили кентавры, а Зулкибар и Эрраде типа союзники. Само собой, по такому поводу на совещании нашем и Иксион присутствовал. Он уже разобрался с переправкой раненых и убитых кентавров на родину, был хмур и серьезен, стразов на копытах не имел, к Вальдору не подходил и вообще вел себя как тот мрачный Иксион, которого я впервые увидела в тюремной камере несколько недель назад. Эту его мрачность немного сглаживала белая кошечка, устроившаяся на его плече и изучающая всех зелеными как у Василия глазищами.

Иксион задал вполне логичный вопрос — господа приняли решение выступать из Кентариона, а каким образом туда перебросить войска Зулкибара и Эрраде, никто еще ни слова не сказал. Все-таки, Кентарионский хребет — это не пригорок какой-нибудь, и на его переход понадобится много времени и сил. Я хихикнула, представив Кирдыка, который ведет армию через хребет, будто Суворов через Альпы. Оборжака!

— А мы их телепортируем, — подала я голос.

Все воззрились на меня, как на говорящего таракана. А что такого? Что я не так сказала-то?

— Дуська, ты себе представляешь, сколько для этого понадобится магов? — рявкнул дед, — бестолковая ты у меня!

— И что же? Бедным солдатикам карабкаться через горы? — возмутилась я. — И какие в итоге из них воины будут к тому времени, как они доползут до Запердюлинска этого? Теринчик, кстати, тоннель-то ваш торговый готов или как?

— Это, Дусь, ко мне вопрос, — подал голос Горнорыл.

Зулкибарские гномы тоже изъявили желание бить ушастых и прислали на совещание своего представителя — бессменного старейшину Горнорыла.

— Ага, ну к тебе, так к тебе. Так что с тоннелем, дядька Горнорыл?

— Не достроили мы его, потому что некоторые некроманты Дафуру княжество проворонили, — ехидно отвечал гном.

— Это из-за того, что кое-кто киднепингом баловался! — парировала я, но поскольку меня никто не понял, уточнила, — если бы эта жопа волшебная — Кардаголище, не похитил нас с Ханной, Терин не помчался бы в Нижний мир и хрен бы Дафуру удалось в Эрраде укрепиться.

— Да-да, валите все на меня, — проворчал Кардагол и одарил нас всех злорадной улыбочкой, как бы говоря: «я еще и не такое отмочить могу».

— Господа маги, — задумчиво проговорил Вальдор, — а можно ли протащить людей через хребет таким же образом, каким вы сквозь стены ходите?

Я хихикнула. Идея Вальдора показалась мне идиотской. В кабинете воцарилась тишина. Терин задумчиво изучал нашего короля-затейника, а Кардагол уже что-то подсчитывал, чиркая прямо на столе. И даже дед пробурчал нечто одобрительное, постукивая своим магическим ботинком по ладони. Я не поняла, это что, мне одной идея Валя нелепой показалась?

— Можно подумать над этим, — наконец сказал Терин.

И далее началось долгое и нудное обсуждение — какова вероятность того, что у нас получится применить к Кентарионскому хребту заклинание истончения материи, да так, чтобы там большая толпа людей прошла.

Мне стало скучно, и я перестала прислушиваться. Развлекала себя тем, что глазела на присутствующих. И углядела много интересного. Вот, например, Лин тайком Саффу по коленке гладил, она в итоге не выдержала и схватила его за руку, чтоб перестал, значит. Лин дернулся было, но она послала ему невинную улыбку и сплела свои пальцы с его. Типа — нефиг меня лапать, давай лучше за ручки держаться. Пожалуй, сынуля еще немножко подумает и усядется так, чтобы можно было до Саффы второй рукой дотянуться, не привлекая к себе особого внимания. Хорошо, что Вальдор этого не видит. Он у нас государь серьезный и подобного поведения на ответственных мероприятиях, типа военного совещания, не терпит — сразу начинает жутко обижаться. Впрочем, на этот раз, может быть, и промолчит, потому что Ханна с Киром себя не лучше ведут. Даже можно сказать хуже — Кир внаглую принцессу обнял и думает, что если его рука в складках платья не видна, то никто и не догадается, что он невесту свою по-всякому гладит. А Ханна сидит с довольной физиономией, ну прямо-таки сытая кошка обожравшаяся сметаны!

Я с тоской покосилась на Терина, который рядом со мной не сидел, а прохаживался по кабинету. Вот пусть только сядет, я его тоже за что-нибудь схвачу и поглажу.

Иоханна

Сижу, прижавшись к Киру, подавляю в себе желание мурлыкнуть. Мужчины обсуждают вопрос преодоления Кентарионского хребта, спорят, по столу стучат, а мне радостно. Причем не только оттого, что Кир рядом, но еще и потому, что моим мнением здесь никто не интересуется. Так приятно просто посидеть слушателем и не брать на себя ответственность за принятие решений! И за других людей тоже.

Ларрена я оставила за дверью. Во-первых, не так уж я ему доверяю, чтобы позволять слушать сверхсекретную информацию. Во-вторых, не хочу раздражать Кира. Кажется, мой бравый генерал нервничает, когда видит наместника в непосредственной близости от меня. Мне это даже нравится, но сейчас не стоит доводить жениха до состояния белого каления и отвлекать от обсуждения важных вопросов.

— Я проведу своих через Нижний мир, — вдруг произносит Кирдык, отстраняясь.

— Уверен? — со скепсисом в голосе произносит Вальдор.

— Риск есть, но они мне доверяют. В конце концов, Вальдор, в моем полку нет вольнонаемных.

— В твоих полках? — уточняет отец.

Кир качает головой.

— Нет, я могу поручиться только за одно формирование. То, которое было под моим командованием изначально.

Вальдор ухмыляется и ехидно поглядывает на Мерлина, присосавшегося к бокалу с вином, как клещ к жирному боку.

— Это, которое первым бунтовать начало? — уточняет экс-король.

Старый маг пыхтит что-то неразборчивое.

— Спасибо, Вальдор, что разобрался, — серьезно проговаривает Кир, — виновные, как ты и обещал, были наказаны.

— Я рад, — отвечает отец таким же серьезным голосом, после чего фыркает, — ты мог бы передо мной и не отчитываться.

Видя недоуменный взгляд нашего генерала, Вальдор тут же поправляется:

— Но все равно спасибо за сообщение. Кстати, я так и не понял, Вы жениться собираетесь?

Перевожу на отца непонимающий взгляд. Хочу было возмутиться, мол, не место и не время задавать такие вопросы, но, во-первых, мне и самой это интересно, во-вторых, все переговорщики резко замолкают и начинают интересом разглядывать нас с Киром.

— А что, я тоже на свадьбе хочу погулять, — озвучивает общую мысль Мерлин.

— Да, — тут же добавляет Кардагол, — у меня так вообще последнее подобное мероприятие было… Ну очень давно. А сына я и вовсе не женил. Должно быть, это любопытно. Да, Кир?

Кирдык, меж тем, сжимается в клубок и изо всех сил делает вид, что его здесь нет и не было, и вообще Кардаголу показалось, что у него сын был. Даже не знаю, как на это реагировать. Думаю, надо спасать.

— А мы что? Вон у вас Лин ходит весь из себя неженатый. А они с Саффой гораздо дольше знакомы, — заявляю я.

Кир поднимает на меня благодарный взгляд, мол, спасибо за спасение, и тут же получает от меня тычок по ребрам и вопрос, произнесенный шепотом:

— Ты будешь на мне жениться или нет?

Пока Кирдык раздумывает над ответом, Лин Эрраде расширяет разноцветные глаза и совершенно правдивым голосом сообщает, что свадьба осенью, как и планировалось. И все присутствующие приглашены. И если у некоторых проблемы с памятью, то он знает одного хорошего специалиста по травам, который поможет вспомнить даже то, о чем они и понятия не имели. После чего по ребрам получает уже Лин. От специалиста по травам.

— Ты и в самом деле этого хочешь? — шепчет мне на ухо Кир.

— Не стоит плодить безотцовщину, — отвечаю я.

— Это единственная причина? — интересуется генерал Шактигул Кайвус. Ужас вообще-то, ну и фамилия!

Какую бы гадость ему сказать?

— А еще, — говорю, — мне хочется стать женой генерала.

Кир озадачивается.

— Ты же королева.

— Временно, — шепчу я, — исполняющая обязанности. Хотя ладно, у меня еще одна причина имеется.

— Какая?

— Ты симпатичный.

— Ханна! — тихонечко рычит Кир.

— Ну, ладно-ладно! Люблю я тебя, зараза ты сероглазая!

Кирдык задумывается, после чего произносит:

— Минуточку внимания! Я хочу сделать сообщение.

Все послушно замирают.

Кир поворачивается ко мне и торжественным таким голосом произносит:

— Иоханна Зулкибарская!

— Ты забыл добавить Вальдоровна! — встревает Дуся.

Кир бросает на нее мрачный взгляд и продолжает:

— Я, Кирдык Шактигул Кайвус, предлагаю тебе стать моей женой. Ты согласна?

— А что мне за это будет? — быстро проговариваю я, и сама же пугаюсь. М-да, в такой момент шутить, наверное, не стоит. Но что я могу поделать? Я вся в папу — он тоже начинает отмачивать шуточки, когда ему особенно плохо. Или слишком хорошо.

— Согласна! — исправляюсь я, протягивая Киру руку.

— Только кольца у меня нет, — озадаченно проговаривает он.

— Кир! В кольцах ли дело! — радостно восклицает отец, — Хочешь, я тебе свое какое-нибудь дам?

— Кир, не бери, — вмешивается Лин, — он этими кольцами людей по мордам бьет. Для брака это нехорошо.

Кардагол поднимается с места и, с улыбкой, обнимает меня за плечи.

— Наконец-то вы одумались, — тихо проговаривает он. Я кладу ладонь на его руку и с благодарностью произношу:

— Спасибо.

Все же мой будущий свекор — весьма примечательная личность.

Терин тихо смеется и проговаривает:

— Это все, конечно, замечательно. Только вот, друзья, не кажется ли вам, что мы собрались здесь по несколько иному поводу?

Кир тут же изображает из себя гончую, напавшую на след. Весь — внимание. Дергаю его за рукав и шепчу на ухо:

— Но если ты, паразит, вздумаешь влипнуть в неприятности, и вдруг позволишь себя убить, а папаша твой тебя не воскресит…

— Знаю-знаю, — перебивает меня Кирдык, — ты найдешь толкового некроманта…

— Да. И у нашего ребенка будет папа-зомби.

Лин

Когда это совещание, наконец, закончилось, у меня было огромное желание утащить Саффу куда-нибудь в укромное местечко и… но желание так и осталось нереализованным, потому что Саффе стукнуло в голову, что надо непременно сейчас отправляться в горы и отработать защитное от этого эльфийского «лассо», которое ускоряет время. Ладно бы вдвоем мы отправились, так нет, она и Шеоннеля с собой задумала прихватить, чтобы, значит, он атаковал, а мы защиту ставили и совершенствовали ее. У меня еще была надежда, что полуэльф откажется, и я таки соблазню свою волшебницу заняться чем-нибудь еще помимо тренировок, но фигушки!

— Шеоннель, хочешь с нами в горы прогуляться?

— Хочу, — тут же отвечал этот поганец, — а зачем?

— Будем отрабатывать защиту от эльфийского атакующего, — уныло объяснил я, поняв, что мои надежды провалились, — ты его наверняка знаешь. На лассо похоже, ускоряет время.

— А, ты имеешь ввиду «увядшую розу»! — догадался эльф.

— Что? — растерялся я.

— Это атакующее называется «увядшая роза».

— Кхм. Эльфы, ёптыть! — буркнул я. — Надо же додуматься такому заклинанию дать подобное название!

— Нормальное название. Отражает смысл. А откуда ты его знаешь?

— Подглядел, когда нас Наливай с экскурсией в магическую школу водил. Оно совсем просто плетется. Странно, что наши маги до такого не додумались. Шеон, ты уверен, что хочешь с нами?

— А ты? — полуэльф едва заметно улыбнулся. Ну да, конечно, чует, гад такой, что мне этого не очень хочется.

— Лин, Шеоннель, вы готовы? — Саффа подошла к нам и подарила мне строгий взгляд. Наверняка догадалась, что я пытаюсь подвести Шеона к мысли отказаться нам помогать.

— Да, птичка моя, готовы, — заверил я, с самым невинным видом. Типа у меня и мысли не было кого-то отговаривать.

— Отправляемся, — решила волшебница, взяла нас за руки и телепортировала в тот самый каньон, где мы недавно «всепоглощающую волну» отрабатывали.

— Саф, а ты в курсе, что лассо это называется «увядшая роза»?

— Подходящее название, — одобрила она, — Шеон, у эльфов есть от него защита?

— Есть отзеркаливающее и оно держится в строжайшем секрете, — полуэльф растерянно посмотрел на меня, — ты же сказал, что вы знаете защиту и будете ее отрабатывать.

— Мы кое-что свое придумали, — объяснил я.

— Этим отзеркаливающим можно амулет зарядить? — заинтересовалась Саффа.

Дело в том, что мы попробовали зарядить амулет нашим защитным, но у нас ничего не вышло. И ума не хватило сразу с Шеоном поговорить по этому поводу.

— Я никогда не пробовал заряжать амулеты, — признался Шеоннель, — и я не слышал, чтобы отзеркаливающее «увядшей розы» использовали таким образом.

— Значит, попробуем, — решила Саффа, — все, Лин, хватит по сторонам глазеть, за работу! Шеон, покажи нам это отзеркаливающее.

Хорошо быть универсалом. Полуэльф и мне нужные жесты показал и Саффе сказал заклинание. Она его тут же опробовала, задумчиво нахмурилась, переставила пару слов, потом еще какое-то словечко на непонятном мне языке ввернула и, наконец, удовлетворенно кивнула. Потом нам еще какое-то время пришлось Шеоннеля убеждать, что ничего страшного с нами не случится, если он нас атакует. Все-таки иногда этот эльфенок ведет себя, как… эльфенок! Чувствительный слишком.

Мы два часа тренировались, а потом Шеоннель решил сделать мне подарок — сказал, что ему срочно надо возвращаться в Зулкибар, мол, он чувствует, что его Кошка зовет. Саффа разочарованно повздыхала, но задерживать Шеона не стала.

— Ну что, птичка моя, отработаем «всепоглощающую волну»? — бодренько предложил я.

— Успеем в другой раз. Я хотела проверить кое-что, — Саффа опустила руку мне на плечо, и телепортировала нас… нет, ну это надо же додуматься!

— Ты с ума сошла что ли? — заорал я, с ужасом оглядывая стены пещеры. — А если бы ее не было в этом времени? Где бы мы с тобой сейчас были? Впаялись бы в камень и трындец! Ненормальная!

— Лин, трындец наступит, если от твоих воплей обвал случится, — заметила Саффа, — я не настолько ненормальная, я знала, что пещера на месте. Только вход завалило… точнее, я его закрыла лет двадцать назад.

Я сделал глубокий вздох, стараясь успокоиться. Давно уже я так не пугался. Я ведь, и правда, поверил, что она телепортировалась, не зная, что здесь находится в этом времени. Сама же сказала — хочу проверить… то есть пещеру проверить. Или нет?

— А что ты проверять-то собралась? — ворчливо спросил я. — Настолько у меня нервы крепкие?

— В общем-то, да, — подтвердила она, оглядела меня и удовлетворенно улыбнулась, — тебе даже в голову не пришло защиту поставить.

— Что я дурак, что ли от собственной невесты защищаться? — проворчал я, — а ты вот у меня точно дурочка. Что за проверки такие странные?

— Я должна была убедиться, что мой собственный жених меня не боится, — в тон мне отвечала Саффа и даже взгляд такой же, как у меня, ухитрилась сделать — придурковатый и с помахиванием ресничками.

— Так надо было Шеона спросить, боюсь я тебя или нет. Но раз уж ты притащила меня сюда, давай, птичка моя, доведем эксперимент до конца, — предложил я и переместил сюда покрывало. Кажется, ошибся немножко, это не мое, а из спальни Ханны. Надеюсь, она не сильно ругаться будет. — Ну, что ты так на меня смотришь? Я соскучился, и мне без разницы, здесь тебя соблазнить или там, в каньоне.

Я расстелил покрывало на полу, и тут меня осенила сумасшедшая идея. Я даже заухмылялся. Представляю, как она обалдеет, когда я ей это предложу.

— Саф.

— Что?

— Приворожи меня.

— С ума сошел?

— Нет. Мне любопытно.

— Не понимаю, что тебе любопытно?

— Хочу еще раз это испытать и понять, за что Андизар тебе спасибо сказал. В прошлый раз я как дурак распсиховался и ничего толком не запомнил. Короче, давай повторим.

— Странный ты, Лин.

— Скажи еще, что тебе это не нравится.

— Использовать запрещенные заклинания? Что ты, еще как нравится!

— В таком случае, действуй.

— Уверен?

— Да.

— Ну, тогда…

И опять я не разобрал, что такое она шепнула. Да и все равно мне было.

Во дворец мы вернулись поздно вечером. Я продолжал улыбаться как дурак, хотя заклинание Саффа с меня перед возвращением сняла.

— Лин.

— Да.

— Ты сейчас похож на эльфа, покурившего Каннабис.

— Нееет.

— Что нет?

— Мне намного лучше, чем эльфу. Это круче, чем Каннабис. А какие еще занятные заклинания ты знаешь, птичка моя?

— Отрезвляющее подойдет? — с ухмылкой поинтересовалась она.

— Лин, ты пьяный что ли?

Мать как всегда, не мудрствуя лукаво, задала вопрос в лоб. И откуда она только взялась в этом тихом коридорчике? Точнее, он был тихий, пока она здесь не нарисовалась.

— Нет, я трезвый. Как стеклышко, — заверил я и постарался убрать с лица дурацкую улыбку.

— Да? — недоверчиво пробурчала мать, оглядела меня и заинтересованно ткнула пальцем в грудь, — что это на тебе такое красивенькое? Остатки какого-то заклинания, да? На осколки хрусталя похоже. Саффа, твоя работа? Я тоже так хочу.

— Мам, тебе это не надо.

— Не тебе решать, что мне надо, а что нет! Саффа, так и что это?

— Мать, это привораживающее. Отстань от Саффы! — рыкнул я.

— Что? — у мамы глаза квадратные сделались, — это что это такое происходит? Лин, сынок, ты что, без этого с Саффой не можешь?

Мне смешно стало. Что это матушка там себе навыдумывала? Ну, точно как Вальдор! Вот же два сапога — валенки!

— Дусь, я не хотела, он сам, — смущенно оправдалась Саффа.

— Ма, это был эксперимент. Все в порядке, не волнуйся.

— Странное у тебя, сын, представление о том, каким образом надо с девушкой наедине экспериментировать, — пробормотала мать и полюбопытствовала, — ну и как ощущения?

— По-моему, по его лицу все видно, — заметила Саффа.

— Да, мам. Ощущения, как ты выражаешься, космические.

— Жаль, — протянула мать, — жаль, Саффа, что ты словесница и не сможешь меня этому научить. Мы бы с Теринчиком тоже поэкспериментировали.

— Вряд ли отец такое одобрил бы.

— Откуда тебе-то знать? Это ты у нас обижаешься, когда тебя собственная невеста привораживает, а папа твой не такой дурак! — припечатала мать и куда-то телепортировалась.

— Хм. Да. Вот так. Я дурак.

— Не переживай, я тебя и такого люблю, — утешила моя волшебница, — где ночуем? У тебя или у меня?

— Саффа, вот ты где! Я тебя искал! — с таким возгласом из-за угла вывернул Каро и радостно заковылял к нам. Только его мне не хватало!

— Ну, так поищи еще немножко, — предложил я и, пока Саффа не надумала возражать, телепортировал нас в мою спальню.

— Значит, ночуем у тебя, — стараясь не рассмеяться, констатировала она.

 

Глава 20

Дульсинея

Меня разбудил шум мотора… то есть трех маленьких моторчиков в виде мурчащих котят. Один черный, очень на Василия похожий и два беленьких, оба — вылитая Василиса. Пора что-то с этим безобразием делать и пристраивать уже малявок. Сколько можно оккупировать нашу кровать? Точнее мою подушку? Ладно, я терпела выходки Василисы, когда она таскала сюда свой выводок, но теперь-то малыши самостоятельные стали и по собственному желанию лезут в нашу кровать… то есть на мою подушку! А я, думаете, на подушке? А вот фиг! Мою голову просто нагло спихнули в неведомые дали, и в момент пробуждения я даже не сразу поняла, как это я так лежу? Потом правда разобралась, что лежу я поперек кровати, а голова моя и вовсе вниз свисает. Терина, кстати, не было. Что за мерзкая привычка сбегать с утра пораньше, не сказав мне «привет» или еще что-нибудь приятное?

— Морды котёночные, — проворчала я и переменила положение, устроившись на половине Терина.

«Проснулась, наконец».

— Васька, гад такой! — взвизгнула я.

«Пора уже привыкнуть, что ты меня слышишь и радоваться!»

— Да-да, я рада, аж переночевать негде! — заверила я.

«Терин просил, когда ты проснешься, передать, что ты так сладко спала, что он не рискнул тебя будить. Тем более, он спешил. У него назначена встреча с одним нужным человеком».

— Кто может быть нужнее меня? — эгоистично возмутилась я.

— Ма, к тебе можно?

Я снова подпрыгнула от неожиданности и тут уж заорала от всей души:

— Лиииин, кто тебя научил подкрадываться?

— Ну, так я ж не в спальне появился, а в гостиной, — оправдался стоявший по ту сторону двери сын.

Я залезла под одеяло и буркнула:

— Заходи и, надеюсь, у тебя веские причины для визита.

— Веские, — с этими словами Лин, не утруждая себя открыванием двери, возник возле кровати. И получил подушкой в физиономию.

— Нет, ну ладно Ханна и Саффа в меня подушками швыряются, но ты… в общем, не ожидал я от тебя, матушка, — проворчал он, поднимая подушку с пола и присаживаясь на край кровати.

— А нехрен появляться неожиданно! — огрызнулась я.

Лин заверил, что больше так делать не будет, если я выполню одну его просьбу. При этом он состроил умильную физиономию и трогательно обнял подушку, которую все еще держал в руках.

— Что у тебя стряслось? Опять с Саффой поругался и хочешь, чтобы я вас мирила?

— Нет уж! Еще чего не хватало! С Саффой я сам мириться буду, если что. Дело в другом. Нужно поговорить с Шеоннелем.

— А что с ним? — насторожилась я.

— Понимаешь, он к Дане относится вовсе не как к сестре и очень расстроится, когда узнает.

— А… хм… ну… ага понятно! Ты хочешь, чтобы ему об этом я сказала. Нет уж фигушки! Пусть такие новости ему папаша преподносит.

— Мам, мне кажется, ему легче будет эту новость от тебя услышать. А Вальдор вообще забыть об этом может и просто в один прекрасный момент ляпнет между делом, и у Шеона шок будет.

— Надо же, какой ты заботливый. Вот не думала, что тебя беспокоит душевное состояние Шеоннеля.

— А почему нет? Он мне друг. Мы не так давно знакомы, но все же.

Я задумчиво посмотрела на сына. Что-то я не припомню, чтобы у него друзья были до Шеоннеля. Подруга вот была — Иоханна. А друзей как-то не наблюдалось. Что впрочем, неудивительно с его-то пакостным характером. А с полуэльфом он вон как быстро общий язык нашел.

— Знаешь, Лин, если вы друзья, то ты и сам мог бы ему рассказать. Поделикатнее. А я деликатно не умею.

— Ма, все ты умеешь. К тому же любит Шеон тебя, а не меня.

— Ты что это такое делаешь, сын? Ты меня эльфенку сватаешь?

— Да ты что! Я пока еще жить хочу! — воскликнул он, весело поблескивая глазами, — представь как папа «обрадуется», если подумает, что я тебе тут эльфийских парней подсовываю.

— Представляю.

— Ладно, если без шуток, я у Шеона как-то раз спросил, что он в тебе нашел и почему в тебя влюбляется, если у него есть Данаэль, которую он вроде как любит.

— И что он тебе сказал? — заинтересовалась я.

— Он сказал, что ты самая прекрасная из человеческих женщин.

— Ага, понятно. Дана эта, значит, прекраснейшая из эльфиек, а я из человеков? Ну-ну.

— Ма, поговори с Шеоном. Я уверен, что от тебя он эту новость легче воспримет.

— Лин, если тебе в голову что-то взбредет, тебя хрен переубедишь!

— Так это я в тебя такой.

— Скорее, в Терина, — возразила я, — ладно, где наше ушастое чудо сейчас? Так и быть, поговорю я с ним.

— Время ранее. Наверно, спит еще.

— И тут такая я к нему в спальню вваливаюсь, да?

— А ты не вваливайся. Постучись сначала, — посоветовал Лин и исчез.

Ну, я и постучала. То есть сначала, конечно, оделась и привела себя в порядок, а потом переместилась к дверям в его покои и постучала. Шеон отозвался мгновенно:

— Входи, Дульсинея.

Значит, почуял, что это я. И не подкрадешься незаметно к этому эмпату! Вошла я в гостиную, смотрю, он сидит и кофе пьет. Интересно, он один из двух кружек пить собирается или тут еще кто-то есть?

— Ты не один, что ли? Может быть, мне попозже зайти?

— Нет, все в порядке. Я с Данусей.

Меня чуть кондрат не хватил. Особенно, когда эта самая Дануся вышла из спальни в халате, явно не своего размера (то есть это, скорее всего, халат Шеона) взлохмаченная и с заспанной мордашкой.

— Ой, — сказала она, увидев меня и, кажется, собралась обратно в спальню нырнуть.

— Дануся, ну что ты, в самом деле? — ласково спросил Шеон. — Это же всего лишь Дульсинея.

— Доброе утро, Данаэль, — промямлила я и упала в кресло. И вот как теперь прикажете сказать парню, что он провел ночь с дочерью своей матери? Ой, жуть пистолетная!

Шеоннель бросил на меня удивленный взгляд, подошел к неуверенно топчущейся в дверях девушке, взял ее за руку, что-то мурлыкнул по эльфийски и исчез вместе с ней. Вернулся он очень быстро, сел на свое место и заботливо спросил:

— Дуся, что случилось?

— Ничего. Полный порядок. А куда ты дел свою… ээээ… подружку?

— В ее покои телепортировал. Я чувствую, что с тобой что-то не так, но при Дане ты не стала бы говорить.

— Шеон, она что, ночевала у тебя? — промямлила я, не зная, что еще сказать.

— Да. Она расстроилась очень. Сначала ее отец исчез, а потом до нее дошел слух, что его арестовали, и сейчас он в зулкибарской темнице находится. Ей плохо было и страшно. Она не хотела оставаться одна, и я предложил у меня переночевать, — Шеоннель улыбнулся, — наверное, зря. Спать на кушетке не очень удобно, до их пор бока болят. Дуся, если бы я не знал, что ты чувствуешь, я бы подумал, что ты ревнуешь. Но ты испугана и растеряна… Была. Сейчас ты облегчение испытываешь. В чем дело?

— Шеон, это нехорошо, подслушивать чужие эмоции, — проворчала я и, конечно же, позабыв о том, что должна быть деликатной, залепила прямо в лоб, — я перепугалась, думая, что вы переспали, потому что Данаэль твоя сводная сестра.

Я полагала, Шеоннель сейчас обалдеет, но вместо этого он заставил обалдеть меня, воскликнув:

— Значит, я не ошибся!

— Что?

— Я подозревал, что она моя родственница. Мы чувствуем такие вещи, — объяснил Шеон, — я всегда ощущал, что она мне близка по крови со стороны мамы. Предполагал, что, может быть, она ее племянница. Иногда возникала мысль, что Дануся ее дочь, но на ней нет материнской опеки, а такое бывает, только если матери нет в живых.

— Или если долбанутый на всю голову Рахноэль приказал снять опеку, — подсказала я.

— Вот как? Понятно, — полуэльф задумчиво помолчал, — значит, выходит, Дануся дочь моей мамы и Налиэля?

Вот смотрю я на спокойного и даже немножко довольного Шеона и думаю — то ли он так хорошо притворяется, то ли мне пойти и Лину по заднице надавать за то, что дезинформировал меня по поводу небратских чувств Шеоннеля к этой Данусе?

— Дуся, что опять не так? — насторожился Шеоннель.

— Лин сказал, что ты в Дану влюблен, — не стала я ходить вокруг да около.

— Он преувеличил, — возразил Шеон. — Да, у меня к Данусе теплые чувства, я же знаю, что она родственница и, к тому же, единственная из эльфов всегда хорошо ко мне относилась. Может быть, она даже не подозревает, что мы родня, но все равно… Дусь, я всего лишь хотел, чтобы она относилась ко мне не просто хорошо, а очень хорошо. Наверно, ты не поймешь, но для меня это важно.

— Наверно, пойму, — пробормотала я.

Ну, да, что тут не понять-то? Рос наш Шеон в атмосфере нелюбви со стороны мамаши, дед его, киль этот ненормальный, тоже не испытывал к ребенку нежных чувств, плюс постоянное присутствие Наливая, который ревновал свою женушку и, само собой, не любил ее внебрачного сына. Да и от посторонних эльфов Шеоннель тоже ничего хорошего не видел. А тут вдруг Дануся. Не намного его старше и с доброжелательным отношением. Они же практически выросли вместе, потому что, как я поняла со слов Налиэля, он всегда вертелся поблизости от своей женушки и ее сына. И вот, значит, Шеон видит, что Дана ему родня, видит ее привязанность к себе и, само собой, старается сделать так, чтобы она относилась к нему еще лучше. Бедный, недолюбленный пристукнутыми родственничками малыш!

— Так ты ее, все-таки, как сестру любишь, да?

— Как родственницу.

— Я Лину всыплю по самое не балуй! — прошипела я.

— Дуся, не надо! Он не виноват! — испугался Шеоннель.

Ну, что за нравы у эльфей? Мальчик всерьез принял мои слова! А мне даже смешно стало, когда я представила, как пробую всыпать своему взрослому сыну, а он заботливо предлагает мне обратиться к хорошему менталисту и мозги проветрить.

— Я пошутила, — объяснила я.

— Это я виноват, — покаялся Шеоннель и рассказал мне, как они разыграли перед Данаэлью битье морды «нехорошего» Лина, пристающего к молоденьким эльфийкам с непристойными предложениями.

— Ага, понятно, — проворчала я, — Лин, как всегда, всех по себе судит. Он решил, что раз ты хочешь девушке понравиться, значит, у тебя к ней чувства. Ну да, с чего бы ему другие выводы делать? У него-то никогда не было проблем с родственниками. Его все любят и балуют, ему бы и в голову не пришло сделать что-то, чтобы, допустим, я восхитилась его отвагой или еще что-нибудь такое.

— Лину повезло, что у него есть ты.

— Да, прекрати! Я не лучшая мать. Мало внимания ему уделяла. Особенно его воспитанию.

— Мама моему воспитанию много времени уделяла, только это не сделало меня счастливым, — заметил Шеон.

— Зато ты не вырос таким махровым эгоистом, как Лин.

— Лин не эгоист. Он добрый, отзывчивый и хороший друг. Я же знаю, что он чувствует. По отношению к тебе или, например, к Ханне. Или к Вальдору. И даже ко мне. А Саффу он очень любит и боится за нее. Особенно боится, что ей что-нибудь обидное скажут про ее прошлое. Почему, Дусь?

— Это долгая история, — отмахнулась я, — спроси Лина, пусть он тебе сам расскажет. Фуф, ну и напугал ты меня, Шеон! Точнее не ты, а Лин меня своими неправильными выводами напугал!

— Но ты на него не злишься.

— Ну, в самом-то деле, хватит слушать мои эмоции! Так нечестно! Вот я даже не знаю, как ты ко мне относишься, и не узнаю никогда, а у тебя чувства других как на ладони. Это несправедливо!

— А тебе интересно, как я к тебе отношусь?

— Ну, ты же у нас эмпат, Почувствуй, интересно мне или нет. Лин вот сказал, что ты назвал меня прекраснейшей из человеческих женщин. Что это означает?

— Что ты прекраснейшая из человеческих женщин, — безмятежно улыбаясь, объяснил полуэльф.

— Ты что меня дразнишь, морда ушастая? — прикрикнула я и испуганно затихла. Знаю же, как он на крик реагирует. Вот дура-то! И зачем было орать?

Шеон, и правда, едва заметно вздрогнул, когда я голос повысила, но в следующее мгновение опять заулыбался и сообщил:

— Ты и Вальдор такие импульсивные и так часто кричите, что я скоро к этому привыкну. Не надо переживать.

— Ну спасибо, утешил, — проворчала я и схватила кружку, которой так и не воспользовалась Данаэль. Налила себе кофе и предложила, — давай, колись, задница эльфийская, как ты ко мне относишься? Или я умру от любопытства, и Теринчик тебе этого не простит!

— Сначала ты на меня разозлилась. Помнишь, при первой встрече?

— Так ты мне в морду дать хотел, как было не злиться? — оправдалась я.

— Да, я теперь это понимаю, а тогда не сообразил и, почувствовав твою злость, подумал, что ты такая же как… как эльфийки.

— Точнее как твоя мамаша, — поправила я.

— Да. А потом… то черное платье тебе все-таки больше шло, — Шеоннель хулиганисто улыбнулся, — оно такое необычное. И сама ты необычная. У эльфиек не бывает разноцветных глаз и волос такого цвета. Они у тебя как огненный шелк. Ты в тот момент показалась мне такой красивой, а потом… помнишь, как ты мне волосы поправила и что-то про уши мои сказала? От тебя тогда такие флюиды исходили. Я подумал, что вот такие эмоции по отношению ко мне у мамы должны бы быть, но напомнил себе, что ты не моя мама и… в общем, я и сам сначала не понимал, что к тебе испытываю. А когда мама уехала, и мне стало плохо, ты у моей кровати сидела, я услышал твои эмоции и, наконец, понял, что меня в тебе привлекло. Твое отношение. Я бы хотел, чтобы мама ко мне так относилась, мне этого не хватает.

— Эй, ты же тогда без сознания был!

— Не совсем. Я чувствовал волнение и злость Вальдора. Он злился сам на себя за свою беспомощность. И нежное сочувствие Аннет я тоже слышал. А потом ты пришла и… жаль, что ты не моя мама.

— Ну, вот и славно, вот и разобрались, наконец, — пробурчала я, стараясь не разреветься, — а то я прямо-таки боялась лишний раз к тебе подойти, думала — вдруг ты не так поймешь, и у тебя надежды всякие появятся, а я Терина люблю и изменять ему не собираюсь. Даже с таким хорошеньким эльфенком, как ты.

— Терин тебя тоже любит. Очень. Он будто оживает, когда ты рядом. Никогда бы не подумал, что такой жесткий человек может так чувствовать.

— Эй, Шеон, ты сейчас все тайны Терина мне выложишь, — весело перебила я и предложила, — а не велеть ли нам принести сюда что-нибудь более существенное, чем кофе, а? Я жрать хочу, аж хохочу.

— Рискнем телепортировать из кухни зулкибарскую кровяную колбасу? — предложил полуэльф. — Она мне очень нравится. А тебе?

— Я сырокопченую люблю.

— И ее тоже телепортируем, — решил он.

Короче говоря, когда Вальдор явился проведать сына, то застал нас за пожиранием колбас, натыренных с королевской кухни при помощи телепортации. Я думала, ругаться будет, а он ухмыльнулся и спросил:

— Шеон, сынок, а как же твой любимый кулам…или как там этот овес называется?

— Пап, я все-таки твой сын. Я мясо люблю, — поведал Шеоннель.

— Валь, чего пристал к ребенку? Лучше присоединяйся, — любезно предложила я и впилась зубами в палку сырокопченой колбасы.

— Я уже позавтракал, — вежливо отказался король, — вы тоже заканчивайте. Через час за вами придет Андизар и переправит в Кентарион. Войска, кстати, если вам интересно, уже вышли. Я иду с ними сквозь хребет.

— Ага, понятно. Для поддержания боевого духа, — одобрительно прочавкала я и ради приличия поинтересовалась, — наша помощь при переправке армии не нужна?

— Нет. Вы сразу в Кентарион отправитесь. Только не задерживайтесь, чтобы через час готовы были. Дуся, тебе ясно?

— А что сразу Дуся? — обиделась я, — часа нам хватит. Да, Шеон?

— Ага, — промычал полуэльф, так и не выпустив из зубов свой завтрак.

Вальдор ушел, я пересела поближе к Шеону и сунула ему под нос сырокопченую колбасу.

— Попробуй, эта тоже вкусная.

Полуэльф промычал что-то нечленораздельное, укусил от моей колбасы, щедрым жестом протянув мне свою.

Именно за этим веселым занятием нас застал Гарлан. Он даже глазом не моргнул, увидев достаточно интимную картинку — княгиня и принц кормят друг друга с рук.

— Ваше высочество, Ваша светлость, — управляющий отвесил нам поклон, — прибыл гонец от Его величества Вальдора. Он просит Вас срочно явиться к месту переправки армии через Кентарионский хребет. Планы несколько изменились. Эльфы первые начали наступление. Движение армии к Кентариону ускорено, насколько это возможно. Необходима помощь всех имеющихся магов.

— Ну, вот, а я надеялась на столицу Кентариона полюбоваться и побывать у Икси в гостях. Наверняка у него там все розовенько, блестященько и миленько.

— Или наоборот, — заметил Шеон.

— Ну да, Иксиончик у нас личность многогранная. Не удивлюсь если его дом это строгое спартанское жилище.

— Что значит спартанское? — заинтересовался Шеоннель.

— Ну… хм… это значит строгое, — невнятно объяснила я, — я к себе, переодеваться. Через пол часа приходи, вместе телепортируемся.

Вальдор

Какая прелесть! Мой эльфенок вцепился в колбасу, будто ее у него отбирают. Того и гляди зарычит. И грызет ее, аж уши шевелятся. Ну, мой ребенок, точно! Радует, что в последнее время он перестал изображать из себя лютика полевого и постепенно превращается в мужчину.

Понимаю, что Лиафель мне следует посочувствовать. После того, что рассказал Наливай, это вполне допустимо. И, тем не менее, как подумаю о том, что она тридцать лет старалась превратить Шеона в «нечто, вызывающее жалость», аж дыхание перехватывает от злости.

Оставляю Дусю и Шеона наедине с колбасой. Почему наедине? Ну, у каждого же своя!

Пытаюсь найти Саффу или Лина. Или еще кого-нибудь из магов, участвующих в отправке войск. А вот и нет. Не получается. Даже вездесущий Гарлан едва заметно пожимает плечами и сообщает, что к его сожалению, во дворце господ магов нет. Замечательно. А мне что теперь делать? Садиться на коня и бодро скакать на нем двое суток, чтобы добраться до лагеря? Боюсь, что на подобные подвиги я уже не способен. Ну и что, что я выгляжу молодо? В душе-то я… чуть-чуть старше.

Немного запоздало понимаю, что Шеоннель назвал меня «папой» и, кажется, не в первый раз. И сердечный приступ не случился. Даже любопытно. Где-то в глубине души я благодарен Рахноэлю за его аферу. Без него у меня не было бы такого забавного сыночка эмпата с ушками, как у ищейки.

Так, где, все же, маги? Король я или… Или.

Впору заныть что-то типа «Меня все бросили!», но на мою королевскую персону вовремя натыкается молодой мажонок из последнего териновского пополнения.

— Ваше… Величество! Мне велено доставить Вас в лагерь! — рапортует он.

Кошусь на него с подозрением. Понимаю, конечно, что телепортация — простейшая магия, но, почему-то, качественно получается она не у всех. Впрочем, чудо это умудряется как-то перенести меня именно в мой старый и почти любимый лагерь. Мы еще до этого решили, что именно он будет основной отправной точкой.

Моего жеребца, сына Ворона, а также доспехи, отправили сюда чуть ранее. Кстати, надо бы коню имя дать. А, пусть будет Вороненком, не хочу я долго раздумывать над этим.

Первый, кого я вижу на площадке, Кардагол.

— Вальдор, наконец-то! — восклицает он.

— Какие наконец-то? — бурчу я, — вы меня транспортом забыли обеспечить. Что случилось?

— Эльфы двинули войска в сторону Кентариона.

— Где Иксион?

— Там.

— Кир?

— Повел уже своих через Нижний.

— Все нормально? Без эксцессов?

Кардагол досадливо морщится.

— Ну, откуда я знаю? Выведет — посмотрим. Валь, принимай командование.

Киваю. Ставлю в памяти зарубку назвать его как-нибудь «Кар» или «Гольчик». Право именовать меня Валем нужно еще заслужить.

Я традиционно руковожу кавалеристами. На этот раз мы работаем без кентавров, и, в какой-то степени, это облегчает мне задачу. Во-первых, нет проблем с коммуникацией. Во-вторых, скорость бойцов примерно равна. В-третьих, все кавалеристы — выходцы из Зулкибара, дворяне, необходимость подчиняться мне у них в крови.

Отсюда до организуемого магами прохода через хребет чуть больше двенадцати часов пути верхом. Пойдем своим ходом, налегке.

На меня надевают кольчугу. Остальные части защиты гружу на Вороненка, которого подводит ко мне Вайрус. Мальчишка напросился в помощники. Саффе с ним пока заниматься некогда. Отец его будет одним из магов, сооружающих проход. Мажонку просто нечем заняться, вот и изображает из себя оруженосца. Я пошел даже на то, что согласился взять его с собой.

Сажусь в седло. Мои подопечные ждут уже за пределами лагеря, выстроенные в походном порядке. Аж засматриваюсь. Восемьсот всадников под знаменами Зулкибара — грозная сила.

Я на Вороненке и следующий чуть поодаль Вайрус не невысоком гнедом жеребце подъезжаем к бойцам. Приветствую их взмахом руки.

Отправляемся.

 

Глава 21

Иоханна

Как-то во дворце пусто. И странно. Никто не врывается ко мне в спальню с вопросами и предложениями полюбоваться на работу Сурика. Нет ни скандалов, ни смеха. Дуськина рыжая коса не мелькает за поворотом. И не видно Кардагола, обнимающего очередную фрейлину. Право слово, такое ощущение, что за ночь из дворца вынесли половину обстановки.

Неужели я могу нормально поработать?

Иду в кабинет. Угрюмый Ларрен плетется следом. Он сегодня не в настроении, уж и не знаю, почему.

Перед уходом Саффа обвесила меня защитами с ног до головы, Кардагол вручил мне несколько амулетов. Но, если все это не принимать во внимание, слабенький маг, но, как говорят, хороший боец, Ларрен Кори Литеи — моя единственная защита (ну еще, конечно, дворцовая стража, но она пусть лучше других обитателей охраняет. При всем моем уважении к Николаю, его подопечные не слишком уж оперативны).

Только раскладываю перед собой бумаги, как на пороге появляется Каро. М-да, судя по всему, спокойного дня у меня не будет. Гляжу на озадаченного начальника сыска и интересуюсь:

— Что-то случилось?

— Да, думаю, я должен доложить. Сегодня в реке выловили два трупа длинноухих. Наших длинноухих. Алариэля Цветту и его младшего сына.

— А кто у нас Алариэль Цветта?

— Художник. Он уже восемнадцать лет живет в Зулкибаре.

— Репутация?

— Не замечен. Мы проверили его дом. Выглядит так, будто там что-то искали. Не особо заботясь о сохранности обстановки.

— Кто?

— Судя по характеру ран на телах, убили их, возможно, гномы. Рыться в доме мог кто угодно.

— С Горнорылом переговорили?

— Он отсутствует в городе.

— Аметиста?

— Нервничает. Я взял на себя смелость пригласить ее сюда. Можете сами с ней побеседовать?

У Каро такой просительный взгляд, что отказать ему в этом язык не поворачивается.

— Приглашай, — велю я.

Встаю из-за стола. Гномы любят жесты подчеркнутого уважения.

Супруга Горнорыла выглядит встревоженной. Настолько, что ее обычно ухоженная и завитая в колечки борода несколько растрепанна.

— Госпожа Аметиста! — произношу я, склоняя голову.

— Ваше величество, — выдыхает гномиха.

— Присаживайтесь. Чаю?

Торопливо мотает головой, мол, не стоит.

Опускается на кресло, руки на коленях складывает. Взгляд — в пол.

— Как дела? Как муж? Дети? Хозяйство Ваше продолжает ли приносить доход? — произношу я традиционные слова приветствия.

— Благодарю, Ваше величество, — с достоинством в голосе, но все еще не поднимая на меня взгляд, произносит супруга Горнорыла, — муж здоров. Дети послушны. С хозяйством… тоже все в порядке.

— И что же Вас привело ко мне?

Гномиха растерянно оглядывается на стоящего за ее спиной Каро, видимо, намекая на то, что поскольку оно ее сюда привело, оно и должно высказываться на эту тему.

— Госпожа Аметиста, — вступает в беседу Зампинус, обходя по кругу гномиху и становясь рядом со мной, — расскажите, Вы знаете что-нибудь о гибели художника Цветты этой ночью?

Аметиста резко бледнеет. Особенностью этой бедняжки является то, что она совершенно не умеет врать. Горнорылу следовало бы вспомнить об этом, прежде чем он исчез вроде как по делам. Лучше бы он кого-нибудь из сыновей за старшего оставил. Для него лучше.

— Я не… не понимаю… какое я имею отношение… — бормочет Аметиста.

— Я тоже не понимаю, какое Вы можете иметь к этому отношение, — улыбаясь, произношу я, — но у нас есть подозрения в том, что художника убили гномы. Я бы с удовольствием побеседовала об этом с Горнорылом, но, насколько я понимаю, он куда-то уехал.

— Да-да, он с отправился с инспекцией. Проверить ход работ по строительству тоннеля, — торопливо проговаривает гномиха.

— А Ваши сыновья с ним?

Пауза. Краем глаза замечаю, что Ларрен одним скользящим движением оказывается за моим плечом. Неужели он решил, что Аметиста может на меня напасть?

— Мои… сыновья…, - растерянно произносит та, — нет, они здесь. Но почему…

— Каро, расскажи, почему ты сделал вывод о том, что в нападении участвовали гномы?

Физиономия Каро расцветает. В кои-то веки ему позволили описать свои методы расследования.

— По характеру повреждений. Удары были нанесены холодным оружием. Явно снизу вверх. Расположение ран позволяет предположить, что нападавшие были значительно ниже ростом, чем жертвы. Кроме того, сами раны очень похожи на те, которые наносятся стандартным гномьим тесаком. Кроме того, в доме Цветты остался запах табака.

Ну да, ну да. Представить себе Дуську, убивающую неизвестного ей остроухого художника я не могу. А кроме нее, курят только гномы.

— Это не могла быть провокация? — слышу я тихий голос где-то сзади и слева и вздрагиваю. Ларрен! Не удержался, решил вспомнить свой недолгий опыт управления! Первая моя мысль — велеть ему заткнуться и далее выполнять свои прямые обязанности, но после понимаю, что вопрос интересен, и потому сдерживаю порыв ткнуть своего охранника мордой в грязь. Я, конечно, ценю его и уважаю мнение отца по его поводу, но, когда лезут в мои дела, не переношу.

— Отвечайте, — велю я.

Каро пожимает плечами.

— Едва ли. А зачем?

И тут же он дергается и быстро проговаривает:

— Ваше величество, срочный вызов. Можно я ненадолго отойду?

Очень интересно. Вызов какой-то… Утвердительно киваю. Зампинус срывается с места.

— Так госпожа Аметиста, — продолжаю я, — Ваши сыновья могли быть замешаны в убийстве эльфов?

Аметиста растерянно хлопает ресницами. Ее пальцы нервно теребят бороду.

— Они хорошие мальчики, — как-то неуверенно проговаривает она, — я не думаю. Они не должны были…

— А кто был должен? — встревает Ларрен.

— Я не знаю! Я слышала, конечно, что есть определенное недовольство эльфами. А после явления призрака Вальдора…

— Но Вы же знаете, Аметиста, — не выдерживаю я, — что Вальдор — не призрак. Он жив и здоров и ведет сейчас войска в Кентарион.

— Я-то знаю, но вот остальные…

Не выдерживаю и вскакиваю со словами:

— Аметиста! В Зулкибаре есть эльфы! Некоторые из них живут здесь столетиями! Они — мои подданные! Да как вам вообще в голову могла прийти мысль о том, что стоит на них нападать?! Ну, давайте еще перебьем волкодлаков, дриад, кто здесь у нас еще обитает?!

— Я ничего не знала, — оправдывается Аметиста.

— А должны были! Вы остались за Горнорыла! Вы выполняете обязанности старейшины. Неужели так трудно проконтролировать поведение своих гномов? Мне не нужны беспорядки в Зулкибаре. Сейчас идет война. Вы знаете об этом. Но война не с теми эльфами, которые живут рядом с Вами столько лет!

Я, кажется, уже кричу. И вообще, чувствую — переволновалась. Голова начинает кружиться. Мутит. Опираюсь руками о стол, опускаю голову. Ко мне тут же подлетает Ларрен, обнимает за талию, шепчет на ухо:

— Отвести Вас в Ваши покои?

Отрицательно мотаю головой. Присаживаюсь.

— Сейчас пройдет, — тихо проговариваю я и тут же добавляю, — госпожа Аметиста, очень прошу Вас. Мне не нужны беспорядки в городе. Пожалуйста, велите своим оставить эльфов в покое. Я Вас больше не задерживаю.

Аметиста прощается и, семенящими шагами, бежит на выход. В дверях она буквально сталкивается с Каро, кивает ему и убегает. Ларрен подсовывает мне под руку стакан с водой. Даже не знаю, откуда он его взял.

— Что случилось? — интересуюсь я у начальника сыска.

— В борделе Луизы эльфа избили. Подоспей мы чуть попозже, был бы очередной труп, — объясняет Каро.

— С чего вдруг его занесло в бордель?

— Тэкс… Не знаю. Забрел зачем-то.

— Что значит «зачем-то»? Ты начальник сыска или кто?

— Так он без сознания был, когда мы прибыли. Не успели еще допросить.

— Где он?

— У Юсара в лечебнице.

— Отлично. Подлечить. Допросить. Протокол допроса ко мне. Плюс допросить Луизу. Все ясно?

Каро кивает и испаряется. Оборачиваюсь к Ларрену. На его лице беспокойство.

— Отведи меня в спальню, пожалуйста, — прошу я. Мимоходом отмечаю, что фраза получилась двусмысленной. Ну и ладно.

Вальдор

Вороненок идет спокойной ровной рысью. На руках у меня спит оруженосец Вайрус. Еду, размышляю о том, что, видимо, одной дочери мне не хватало, и потому я решил еще трех магов усыновить. Шеоннеля, Ларрена, а теперь еще и Вайруса. Последний уткнулся носом мне в грудь и сопит. Хорошо хоть кольчуга у меня под одеждой, а то ребенку было бы неудобно.

Мы уже у подножия гор. Если постараться, можно увидеть огни, показывающие место прохода. Там нас должны встретить.

— Вальдор! — верещит Дуська, вцепляясь в повод моего коня.

Хорошо, что она здесь.

— Подожди, — говорю, — у меня тут на руках спит защита и оборона.

— Я не сплю, — бормочет Вайрус, открывая сонные глаза. Аккуратно спускаю мальчишку с коня.

Спешиваюсь.

— Дусь, Терин где?

— Не знаю, — ворчит Дульсинея, — самой интересно. Мы уже почти готовы. Сейчас пойдете?

Качаю головой.

— Нет, всем нужно отдохнуть. Хотя бы немного. Вы-то как?

— Нормально. Мерлин командует. Он трезвый.

— Удивительно, — бормочу я, размышляя, кому бы поручить лошадь. К счастью, желающий все же находится. Устал я страшно, и потому щебетание Дуси слушаю вполуха. Пусть бормочет, что ей вздумается, мне бы прилечь где-нибудь. Хотя бы на пару часов.

Нахожу себе местечко на свежем воздухе. Под валуном. Хорошее такое местечко, никем не занятое.

Просыпаюсь. Голова пустая, но тяжелая. Странное сочетание. Войско мое уже выстроилось, ждет команды. Выпиваю кружку травяного настоя, умываю лицо, требую подвести мне лошадь.

Маги уже выстроились кругами. Стоят, не двигаясь. Выглядят мрачно, торжественно и страшновато. При этом словесники еще и подвывают что-то хором, отчего и без того неприятная атмосфера становится совсем уже жуткой.

Нахожу глазами дуськину тощую фигурку. На душе теплеет.

Смотрю на скалу, через которую я должен провести войско. Она становится прозрачной какой-то и трепещущей. Признаться честно, боязно мне, но нацепляю на лицо бесстрашную ухмылку и, дождавшись сигнала от Мерлина, решительно направляю Вороненка вперед. И в очередной раз мысленно благодарю Терина за коня, потому что он и секунды не колеблется, прежде чем вступить в образованный усилиями магов провал.

Мне очень не хотелось бы повторять опыт прохождения сквозь прокол. Три часа в пустоте вязкой, густой. И при этом с четким ощущением того, что происходит нечто дикое и неестественное. И тихо. Бойцы, видимо, боятся переговариваться, хотя я не запрещал. Не знаю, сколько времени занял переход. Но было очень-очень неприятно.

Лин

Не нравится мне, как дед нас выстроил. Не знаю, в каких древних фолиантах он откопал этот способ группового заклинания истончения материи, но по мне так и вовсе не обязательно было помещать всех имеющихся в наличии словесников во внутренний круг, а остальных магов расставлять на внешнем круге, да еще и заставлять всех держаться за руки. Еще меньше мне понравилось, когда в кругу словесников произошла небольшая, но очевидная заминка по поводу того, кто будет за руки Саффу держать. Трусы несчастные! Я не успел выразить свое отношение к этому безобразию, вмешался дед и так отрастудытькал господ словесников, что желающих стоять рядом с «опасной» Озерной Ведьмой стало даже чересчур много.

Жестовиков и предметников дед поставил через одного. Кардагол, глядя на это дело, поухмылялся, похвалил деда за изобретательность и занял место во внешнем круге, справа от меня.

— Поскольку дед сказал встать нам через одного, ты, я так понимаю, сегодня в качестве предметника поработать решил? — полюбопытствовал я.

Мать, которая стояла по левую руку от меня, заинтересованно вытянула нос в сторону Кардагола.

— Ну-ка, ну-ка, покажи нам, каков твой магический предмет, и где ты его все это время прятал?

Повелитель времени так на маму глянул, что стало понятно, что бы он ответить хотел на ее вопрос. А, судя по тому, как нахмурился Шеоннель, который рядом с мамой стоял, Кардагол и, правда, подумал что-то не очень любезное.

— Ага, я поняла, это типа секрет, — пробурчала мать, тоже поняв правильно выражение кардаголовой физиономии.

Он ухмыльнулся и, пробормотав что-то типа того, что он сегодня добрый, торжественно извлек из-за пазухи какую-то штуковину на простом черном шнурке. В ней не было ни намека на магию, как и полагается магическому предмету. Я даже не успел, как следует, присмотреться и понять, что же это за штучка, как Шеоннель с благоговением воскликнул:

— Драконья чешуйка!

— Глазастый эльфенок! — весело похвалил Кардагол и объяснил, — во времена моей юности драконы уже не встречались, но следы их существования можно было обнаружить. Я нашел эту чешуйку в Эрраде, в лесу за нашей летней резиденцией. Ну, ты в курсе, Лин, это там, где сейчас дворец княжеский стоит.

— Получается, в Эрраде драконы водились? — прикинувшись восторженным дурачком, воскликнул я, разглядывая чешуйку. Золотистая, с красным отблеском. Уж не наш ли с Саффой недавний знакомый — Ллиувердан ее обронил? О своих соображениях я, само собой, не стал говорить.

Мать попыталась чешуйку потрогать, но Кардагол не дал, мать обиделась, обозвала его жадной сракой, но тут вмешался трезвый и от того хмурый дед, велел всем заткнуться и приступать.

Начали словесники, а потом мы присоединились и вплелись в общий узор заклинания истончения материи, который врезался в хребет, сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее. Дед дал отмашку, и первым в проход отважно двинулся Вальдор, подавая остальным пример. Ну да, я понимаю. Многие солдаты вообще никогда близко с магией не сталкивались, и шагнуть сквозь гору, которая, хоть и истончилась, но никуда не делась, и они ее отлично видели, было для них подвигом. Ну, может быть, и не подвигом, но все равно это требовало мужества. Пожалуй, приблизительно так же я себя чувствовал в мире, где мама родилась, когда впервые сел в вонючую повозку… в автомобиль то есть. Знал, что не опасно, но все равно страшновато было, потому что непонятна для меня эта штуковина.

В какой-то момент я почувствовал, что истончать больше нечего. То есть мы прошили хребет насквозь. Теперь оставалось только держать заклинание, пока не пройдут все.

Вайрус ушел вместе с армией сквозь хребет. Потом он телепортируется обратно к нам и прихватит с собой на ту сторону Мерлина, чтобы он запомнил ориентиры и вернулся за остальными. Сам Вайрус пока не умеет большое количество людей перемещать.

Да, телепортация хорошая штука, быстрая. У нее только один недостаток — не зная, как выглядит место, куда тебе надо попасть, фиг телепортируешься.

Дульсинея

Стою, держу вместе со всеми заклинание истончения материи и нервничаю. А как же не нервничать? Мне непонятно, куда Терин подевался? Как сбежал с утра, так от него ни слуху, ни духу! Я надеялась, что он здесь, вместе с другими магами при переправке помогает, но здесь его не было. Ну, и где супруг мой шляется, стесняюсь я спросить?

Армия наша тянулась через хребет часов с одиннадцати вечера и до поздней ночи. Можно даже сказать, почти до рассвета. И это притом, что шли они быстро. Кавалерия вообще на предельной скорости промчалась, а пехота строевым бегом двинулась. Но все равно пехота — пехота и есть. Очень быстро не получилось. Ну и, учитывая количество, а также то, что проход не бесконечно широк, бойцам пришлось вытянуться в строй по пять человек в ряд.

Наконец, последний солдат скрылся в недрах хребта. Мы подержали заклинание до появления Вайруса, который дал сигнал закрывать проход. Шустрый мальчонка, андизаров сынок. Дома с Ханной он сидеть отказался, хоть и пытались его убедить в необходимости принцессу охранять, пацан уперся, что хочет с отцом и с Шеоном воевать, непонятно, каким образом подластился к Вальдору, и, в итоге, наш добрый мыш назначил его своим оруженосцем.

Вайрус с гордым видом взял Мерлина за руку и телепортировался вместе с ним. Ну еще бы парнишке не гордится — он сам лично перемещает легендарного волшебника!

Тут же дед вернулся, велел нам скучковаться, зловеще помахал ботинком, и через секунду мы стояли по ту сторону хребта, где уже был разбит лагерь. Я логично рассудила, что уж тут-то Терин точно обнаружится, но нет. Терина не было. Зато был Кирдык со своими солдатами. Путь через Нижний мир занял меньше времени, чем сквозь хребет, и они оказались на месте немного раньше нас. Еще здесь обнаружился Андизар. Я решительно подошла к ним и потребовала срочно мне сказать, куда делся Терин.

— Он в кентарионском лагере остался. Сегодня утром был первый бой с эльфами. Нам пришлось отступить, — коротко поведал Андизар.

Только тут я заметила, что вид у него не очень бодрый. Это что же получается, Андизар и Терин вдвоем против эльфей магически стояли? Из кентавров-то боевые маги никакие. У них другая магия. Среди них есть сильные лекари, они могут защиту хорошую поставить, но с боевой магией кентавры по каким-то причинам не дружат. Наверно, природа у них такая в магическом плане — не боевая.

— Князь распорядился всех магов переправить в лагерь, здесь оставить необходимый минимум, — объяснил Андизар, теперь уже обращаясь не ко мне, а к подошедшему деду, — если Вы, господин Мерлин, не против, я бы телепортировал Вас, чтобы Вы взяли ориентиры. К сожалению, сам я слишком слаб после утренней стычки и не смогу захватить такое больше количество людей.

— Эх, молодежь! — прокомментировал дед, — ну давай, мальчик, перемещай меня, я согласен.

Андизар отвесил Мерлину поклон, положил руку ему на плечо, и они исчезли.

Я присела на бревнышко у ближайшего костра и закурила. Так вот где Терин был. Отправился вместе с Андизаром — единственным из наших магов, кто знал ориентиры для перемещения в Кентарион. Иксион тоже с ними был. Они переместились очень вовремя, чтобы узнать, что эльфы пошли в наступление. Думаю, не будь Терина с Андизаром, кентаврам пришлось бы плохо. А так вот отступили только. Но это не страшно. Вот мы все подтянемся и так ушастым по жопе надаем, что будут бежать до самого своего Запердюлинска и дальше, потому что мы намерены их завоевать и устроить зверский геноцид. Во всяком случае, я намерена. Особенно по отношению к правителю ихнему, Лиафельке, дуре этой недобитой, и ее папочке килю.

Мне на плечо опустилась тяжелая рука. Я даже не вздрогнула. Не дождутся, чтобы я посреди нашего лагеря вздрагивала! Откуда здесь врагам взяться? Я оглянулась, не спеша и… все-таки, вздрогнула. Потому что на меня смотрела ухмыляющаяся морда зорга со шрамом через все лицо.

— Привет, княгиня, помнишь меня?

— А как же. Мы с тобой в Нижнем мире гномью водку пили, — отозвалась я и подвинулась, освобождая для зорга место на бревнышке.

Он присел, протянул мне руку и представился:

— Меня Джавингар зовут.

— Меня можно Дусей называть, — разрешила я, пожимая протянутую зеленую лапищу, — а ты, значит, бросил по кабакам водку дармовую жрать и в наемники подался?

— Мы, Дуся, Киру доверяем, и воевать под его командованием для нас большая честь.

— И нехилая оплата в виде продовольствия, — вставила я.

— И это тоже, — зорг оскалился в ухмылке, — с вас не убудет, а нам польза.

— Ты бы с Валем поговорил. Зулкибар в плане продовольствия не бедствует, мож, наладили бы взаимовыгодную торговлю. Вы им что-то полезное из Нижнего мира, они вам продукты.

— Это не по моей части. Об этом с вождем нашим говорить надо. Странная ты, княгиня. Зулкибару нас сватаешь, а за свое княжество не радеешь.

— Чего это вдруг? Я-то радею, да только вот понятия не имею, что полезного вы нам предложить можете?

— Хитрая ты, Дуся, — сменил тон зорг, — хочешь сплавить решение этого вопроса на зулкибарского короля.

— А что? Ему думать полезно. Вот пусть подумает.

— О чем я думать должен, предметница ты моя разноглазая? — полюбопытствовал Валь. Интересно, когда подкрался, мыш недобитый?

Я не успела ему ничего ответить, потому что в этот момент Кир, который неподалеку о чем-то тихо беседовал с Кардаголом, повысил голос:

— Я считаю, что мы должны там быть!

Кардагол возразил в резкой форме, Вальдор поспешил вмешаться, но спор между отцом и сыном это не остановило. Из их перебранки я поняла, что Андизар прибыл сюда вместе с двумя проводниками кентаврами, которые должны провести войска через кентарионские леса короткой дорогой до лагеря. Но Киру втемяшилось в голову, что идти своим ходом, пусть даже и короткой дорогой, это слишком долгая песня и, следовательно, кроме магов, в лагерь надо срочно телепортировать еще и какую-то часть войск. Хотя бы его пехоту и зоргов наемников. Кардагол настаивал, что это лишнее, Кир стоял на том, что после того, как все маги узнают ориентиры лагеря, им ничего не стоит вернуться сюда и, если каждый прихватит хотя бы по полсотни бойцов за один раз, то перемещение его людей займет не больше часа.

Интересно, конечно, наш полковник… то есть генерал, мыслит, но вот лично я вряд ли смогу сразу пятьдесят человек телепортировать. Не приходилось мне этим заниматься. Я тихонечко отошла обратно к бревну, где продолжал сидеть мой зеленый приятель Джавингар и пристроилась рядом, переместив себе сигару со склада Горнорыла.

— Ловко, — одобрил зорг.

— Будешь? — любезно предложила я.

— Спасибо, не курю, — так же любезно отозвался он, расплылся к клыкастой улыбке и, не меняя тона, признался, — было время, когда я бы с радостью тебя на ленточки порезал, княгиня.

— И что же тебя остановило, зеленая морда? — ехидно спросила я. Нет, ну будь мы где-нибудь в подворотне наедине, я бы уписилась от страха, а так чего бояться-то?

— Никогда не видел, чтобы люди так водку хлестали и не падали. А ты еще и гномий табак куришь.

— Это я просто в другом мире выросла, — оправдалась я.

— Догадываюсь, в каком. У нас был туда выход. Завалило его лет триста назад. А может быть, маги тамошние запечатали.

— Нет в том мире магов, ошибся ты, Джо.

— Джавингар, — поправил зорг и ехидно ухмыльнулся, — уменьшительными именами у нас друг друга только любовники называют.

— А, ну если так, то зови меня Дульсинеей Абрамовной, — состроив обеспокоенную мину, воскликнула я, — а то, как бы не подумали что-нибудь не то про нас!

— Мам, что это у тебя тут такое? — к нам подошел Лин, — а привет, зеленое уёбище, и ты здесь!

— Вы знакомы?

— Да, он среди тех ребят был, которые меня поймать пытались, — объяснил Лин, — я его первого вырубил.

— И Кардагол меня уволил… Что мамаша, что сынок, чуть что сразу драться лезут, — проворчал зорг, добродушно ухмыляясь, и протянул Лину когтистую лапу, — меня Джавингар зовут.

— Лин не зови его просто Джо, а то Кардагол от ревности сдохнет, — ядовито посоветовала я.

— Шутки у тебя мать… Я, между прочим, книжку о Нижнем мире и его обитателях читал, и их обычаи знаю, — не менее ядовито отозвался Лин.

Тут вернулся дед. Судя по тому, как у него глаза блестели, он уже успел где-то выпить. Ну вот что с ним делать? Алкоголик старый! И где только находит?

Он опять распорядился, чтобы маги собрались в кучу. Помахал ботинком своим и переместил нас всех в лагерь. Правда, кое-кто появился в полуметре над землей. И я в том числе. Но я упасть не успела. Меня Терин поймал, подхватил на руки и, проворчав что-то о старых алкашах, понес было к палатке, но Кардагол это приятное дело остановил. Оказывается, Кир его все-таки убедил перетащить сюда пятьсот кавалеристов и семьсот пехотинцев, находящихся у него в подчинении. Зоргов было решено отправить пешком вместе с остальными.

Одним словом, еще где-то с час мы занимались переброской бойцов, а потом я уже была бы рада, если бы меня отнесли в палатку даже просто для того, чтобы поспать, а не для какого-то более приятного занятия.

 

Глава 22

Вальдор

Нахожу княгиню неподалеку. Она беседует с крупным зоргом и, судя по всему, обо мне. Во всяком случае, слова «зулкибарского короля…. пусть думает…» слышу вполне отчетливо.

— О чем я думать должен, предметница моя разноглазая? — интересуюсь я, через силу улыбаясь.

Дуська поворачивает ко мне голову, явно намереваясь сказать какую-нибудь привычную гадость, но тут мое внимание отвлекает на себя Кирдык, который прямо-таки кричит на всю округу:

— Я считаю, что мы должны там быть!

Очень любопытно. Орущий Кир — забавное зрелище. До сего момента я такое не видел.

Оставляю Дуську без внимания, приближаюсь к своему будущему зятю, беседующему с собственным отцом на повышенных тонах.

— Кир, это глупо! — настаивает Кардагол.

— Я знаю, что делаю, — рычит в ответ Кир, — они сами не справятся, а если мы сейчас отступим, лишимся преимущества.

— Твои не успели отдохнуть!

— Они устать не успели! Кроме того, сам знаешь, бой сейчас не идет. Они успеют отдохнуть!

— Не понимаю, что происходит, — проговариваю я, улыбаясь, — что за крик, а драки нет?

Кир опускает голову, изображая краткую версию поклона. Его отец раздраженно выкрикивает:

— Этот идиот собрался идти на помощь кентаврам!

Недоуменно оглядываю обоих.

— И что?

— Вальдор, ты бы не вмешивался, — раздраженно проговаривает Повелитель времени, но его сын, возможно, назло папе, поясняет:

— Сегодня утром состоялось сражение между кентаврами и эльфами. Пока, судя по всему, вничью. Армии отступили на свои позиции. В расположение кентавров отправляются маги. Я считаю, что этого недостаточно.

— Можно подумать, ты со своими что-то там решишь! раздраженно восклицает Кардагол.

— Они нас не ожидают. Если наших магов сомнут, мы останемся без их поддержки, — рычит в ответ Кир.

— Маги наши выдохнутся, перетаскивая твои войска к месту сражения!

— А мы их не будем задействовать по-полной в бою. Несколько легких ударов и отводим. Отец, я именно о них и забочусь. Я не прошу перетаскивать туда всех. Несколько ходок. По пятьдесят бойцов каждый. Мы сделаем ошибку, не отправив кентаврам подкрепление.

— Я не уверен, — бормочет явно начинающий сдаваться Кардагол.

— А я уверен, — уже спокойно проговаривает Кир.

По-моему, пора вмешаться.

— Кардагол, мне тоже кажется это разумным.

— Возможно, только…

— Кардагол, я не понимаю, почему ты так упираешься? — удивляюсь я.

— У меня плохое предчувствие, — грустно произносит он и отворачивается, — Кир, делай, как считаешь нужным.

Повелитель времени уходит, а мы с его сыном недоуменно переглядываемся.

— Что это с ним? — интересуюсь я.

Генерал пожимает плечами и тоже убегает. Как я понимаю, раздавать магам ценные указания.

Надо же! У Кардагола предчувствия, причем дурные. Не ожидал от него подобной чувствительности.

Лин

Вчера мы так умотались, что я даже не особо протестовал, когда меня поселили в одной палатке с Шеоннелем и Андизаром, а Саффу засунули к девушкам. У меня не хватило сил не то, что требовать, чтобы нас вместе поселили, я даже не спросил, в какой из палаток Саффа будет жить. И вот теперь, с утра пораньше я бродил по лагерю, не зная, чем себя занять и пытаясь понять, где именно находится Саффа. Мои страдания прекратил Шеоннель, который тронул меня за руку и шепнул, что волшебница сейчас вот в той палатке и мне надо поспешить, если я не хочу, чтобы случилось что-то нехорошее.

Я бегом припустил туда, куда указал Шеон, но возле входа остановился, услышав женские голоса. И с чего он взял, что там неприятности? Ну, разговаривают девицы. Переругиваются вроде бы даже. И что с того? Так бывает. Однако когда я прислушался к тому, о чем девушки говорят, то понял, что неприятности точно случатся, если кто-то не закроет свой рот.

— Ой, не лукавь, Саффа! Этот любитель красивых девочек — Лин Эрраде, неспроста на тебя внимание обратил. Да, еще и жениться решил. Не жадничай, поделись привораживающим.

— Не поверю, что ты, Далия, да и другие особо любопытствующие и подозрительные, не проверили Лина на наличие посторонних вредных заклинаний, — Саффа отвечала спокойно, но мне стало понятно, что еще немного, и она взорвется. Наверняка разговор начался не сейчас, и терпение моей волшебницы на исходе.

А кто у нас Далия? Я помнил только одну даму с таким именем — словесница, член Совета уже более 50 лет. Забавная такая дамочка, которая любит цеплять себе на одежду прозрачные крылышки и украшать волосы бабочками — дешевой бижутерией, которую изготавливают самые нерадивые ученики гномьих ювелиров в качестве наказания (эти подробности про бабочек мне Горнорыл как-то по случаю рассказал). В общем, надо полагать, что с Саффой беседует эта самая Далия. Я не очень хорошо себе представляю, чтобы так нагло разговаривать с Озерной Ведьмой осмелилась какая-нибудь молоденькая дура, а не член Совета, защищенный не только своей магией, но и тем самым членством в Совете.

— Конечно, я проверила, — отвечала Далия, — но ведь у тебя иномирская магия. Не мудрено, что я ничего не увидела.

— Моя магия мало отличается от местной. Ее легко увидеть. Вот эльфийская бывает не видна человеческим волшебникам, — Саффа попыталась перевести разговор на другую тему, которая, кстати, должна бы интересовать Далию больше в преддверии сражения с эльфами. Но эта дура в бабочках продолжала гнуть свое.

— Саффа, не понимаю, почему ты жадничаешь? Не убудет с тебя, если поделишься со мной. Я же могу и по-другому действовать. Я вынесу на Совет вопрос о том, что ты владеешь мощными заклинаниями, секрет которых неизвестен другим магам, и это представляет угрозу для общества. Тебя в приказном порядке вынудят раскрыть эти заклинания, и князь тебе не поможет, пусть даже он Глава Совета! Он будет вынужден подчиниться проголосовавшему большинству.

Слушать дальше у меня терпения не хватило. Я без предупреждения зашел в палатку. Если они там не одеты, то мне пофигу! Саффу я без одежды видел, а до Далии мне дела никакого нет.

Вошел. Смотрю — сидят мирно так на разных концах диванчика. Между ними ваза с конфетами стоит. Одним словом, попивают дамы чаек и беседуют о «приятном». Я подвинул вазу и сел поближе к Саффе, одарив Далию ослепительной улыбкой.

— Доброе утро, девочки. Простите, но я случайно услышал кое-что из вашего разговора. Так что там про папу моего? Чему он будет вынужден подчиниться?

— Я не представляю себе князя, который подчиняется по принуждению, — заметила Саффа, едва заметно усмехаясь.

— Да, боюсь, последствия будут ужасны, — серьезно отозвался я, — надо бы папу предупредить, чтобы не было для него неожиданностью. Тогда он спокойнее отреагирует.

— Думаю, ты прав, — одобрила Саффа, — сейчас я пойду князя позову.

— Ой, нет! Ну, что вы! — воскликнула Далия, — я же пошутила. Лин, как же Вы не понимаете, это шутка была…ха-ха!

— А, так вы тут веселитесь! — осенило меня, — и в чем суть? Поделитесь?

Я заинтересованно вытаращил глаза на Далию.

— Ой, я так спешу! Так спешу! Саффа сама Вам все расскажет! — прочирикала она и исчезла. Даже кружку с чаем не поставила, так вместе с ней и испарилась.

— Подслушивал, — констатировала Саффа.

— Я случайно. И вообще, это Шеон виноват, — оправдался я, — он сказал, что тут что-то такое нехорошее происходит.

— Наверно я дала волю эмоциям, — покаялась Саффа, — разозлилась. Вот он и почувствовал.

— Я бы на твоем месте этой курице общипанной в глаз дал. Что она к тебе привязалась? Далось ей это привораживающее!

— Она уже много лет пытается Гамоса на себе женить. Ты не знал?

— Откуда? Мне сплетни про Далию не интересны. И с чего она решила, что приворот поможет? Вот глупая!

— Она уверена, что я с тобой это проделала.

— Ну, так ведь глупая, вот и уверена, — мурлыкнул я, отобрал у Саффы пустую кружку, которую она все еще рассеянно вертела в руках и…

Кажется, все волшебники этого мира сговорились врываться не вовремя и нарушать наше уединение в самый интересный момент! На этот раз это был Варрен-целитель. Он вломился без спроса, проорал, что эльфы двинулись в наступление, и умчался прочь.

Ну вот, поцелуй отменяется. Пора идти устраивать ушастым сюрприз. Надеюсь, они не видели, что ночью к кентаврам прибыло пополнение.

Дульсинея

Мне показалось, что я только успела глаза закрыть, как раздался крик Варрена:

— Ушастые наступают!

Спасибо, что хоть в палатку нашу не ворвался, снаружи перед входом проорал. Но все равно весь сон мне разогнал. Я приоткрыла один глаз. Терина уже не было. Что ж, пора и мне вставать. Надаем эльфям по самое не балуй, чтоб знали, зачем в хлебе дырочки, а в сыре плесень!

Не знаю, было ли появление магов в рядах кентавров неожиданностью для ушастых или они засекли наши ночные телепортации, но вдарили мы по ним хорошо. Немагические войска мы оставили на потом, и первыми эльфов атаковали наши маги, из тех, кто послабее. Они нанесли удар и быстро телепортировались куда подальше, не дожидаясь сдачи. Эльфы поняли, что мы намерены сражаться магически, быстро перегруппировались и выпустили на поле боя своих волшебников. Тогда мы — более сильные маги, и вступили в бой.

Я опять работала в паре с Терином. Лин и Саффа сегодня «всепоглощающую волну» в ход пускать не спешили, лупили по эльфям чем-то мне неизвестным. Наверно, сами придумали или это саффина иномирская магия. Не знаю. Главное, что это работало и ушастым волшебникам изрядно досталось. Но они взяли нас количеством. Ну, и учитывая, что все мы вчера изрядно вымотались, пока держали проход через хребет, запал наш в итоге кончился. Нет, ну, допустим, я, могла бы еще часок повоевать, если только Терин продолжит меня поддерживать. Да, только он, измотанный вчерашней битвой, вряд ли на это способен.

Лин послал нам условный сигнал, и они с Саффой, взявшись за руки, включили свою «волну». Мы заранее договаривались, что «волну» они используют под занавес, когда большая часть наших магов и магов противника выдохнется. Но при этом они не будут тратить силы на защиту, обеспечить их щитами было задачей Шеоннеля с Андизаром, которые удачно сработались в паре и знали об эльфийских атакующих намного больше, чем остальные наши маги.

На этот раз Лин и Саффа не прогуливались по полю боя. Они телепортировались, появляясь в самых неожиданных местах, не давая эльфам опомниться, атаковать или попытаться защититься. Кстати, вот защититься ушастые пытались зря. От «всепоглощающей волны» нет защиты.

Андизар с Шеоном держали над Саффой и Лином щиты, остальные маги, кто еще не выдохся окончательно, наносили точечные удары по противнику, стараясь, чтобы это было для них неожиданностью.

Лин и Саффа своими действиями изрядно ушастых магов помяли, и те отступили, выпустив вперед пехоту. В общем-то, если бы сын и его невеста были в силе, они бы продолжили свое перемещение по полю боя, но отступление волшебников противника и нам послужило сигналом отходить. Лин и Саффа телепортировались прочь. Мы тоже прекратили атаки и уступили место немагическим бойцам, которыми командовали Иксион и Кир.

Численный перевес был на стороне эльфов. Ну, это понятно. Наши основные силы все еще шли через лес под руководством Вальдора и должны были быть на месте только к вечеру. Кентаврийские войска тоже еще не успели полностью подтянуться, потому что эльфы напали внезапно и там, где никто атаки не ожидал — в густо засаженных Каннабисом землях, которые ушастые по идее должны бы обходить десятой стороной, чтобы солдаты не поддались соблазну расслабиться.

Я не наблюдала за происходящим на поле боя. Сидела на бревне, курила и любовалась генералом нашим, Кирдыком Кардаголовичем. Он стоял вместе с Иксионом на пригорке и оттуда руководил. А Лин вот говорил мне, что в прошлом Кир сам в боях участвовал. Постарел что ли? Обленился? Надо будет поддеть его потом.

И тут Кир вдруг будто мысли мои прочитал и такое отмочил! Пришпорил свою конягу эту бешеную, Ворона то есть, и понесся к месту сражения.

— Стой! Куда! — заорал ему вслед Кардагол и поднял руки, собираясь телепортировать нерадивого сыночка назад, но фиг там.

Кир активировал один из своих многочисленных амулетов, защитив себя от телепортации, и врубился в гущу сражения.

Как мне потом объяснили, эльфийские солдаты стали теснить наших и, не знаю, что там у Кира в мозгах щелкнуло, но он сорвался в бой. Понятно, не привык наш генерал с пригорочка командовать, вот и понесло его.

Лин

Мы с Саффой свернули «волну» и телепортировались в лагерь. И тут волшебница моя меня удивила. Нет, ну не то, чтобы я не предполагал, что она может сознание потерять, просто она всегда мне такой стойкой казалась. Во всяком случае, магической силы у нее гораздо больше, чем у меня. Это скорее мне надо сейчас обморочную фрейлину тут из себя изобразить и эффектно свалиться. Но вместо этого я стоять остался, а Саффа начала падать. Я еле успел ее поймать. Вот же фигня! Растерялся. Стою посреди лагеря, держу невесту свою на руках и не знаю, что делать? Ко мне подскочил Варрен. Он в бою не участвовал, от него больше пользы как от целителя. Он, конечно, не так хорош, как Юсар, но Юсара Валь категорически брать отказался, оставив при Иоханне. Тут я с ним согласен, блонде хороший лекарь сейчас намного нужнее.

— Что с ней? — Варрен ухватил Саффу за руку, многозначительно помолчал и сказал очевидную вещь, — магическое истощение. Ей нужно отдохнуть.

— Может, ты ее подлечишь как-нибудь?

— Я ничего сделать не могу. Да и не больна она. Все, что ей нужно, это отдых. И никакой магии. Хотя бы сутки пусть обойдется без нее.

— Я себе это не очень хорошо представляю, — пробурчал я, — как же она так умудрилась? После «волны» я всегда первый ломаюсь.

— А она у тебя когда в последний раз нормально отдыхала? — Варрен нахмурился, — Юсар мне рассказывал, что она почти круглыми сутками от принцессы не отходила, охраняла. Да, еще и Кардагола лечила. Не жалеешь ты, Лин, свою невесту.

— Кто не жалеет? Я не жалею? Ну, вообще-то, да. Жалость — это унизительно. А вот за то, что она себе отдыха не давала, получит, когда очнется.

Выдав эту гениальную речь, я телепортировался в свою палатку. Шеоннель там был, но явно отдыхать не собирался. Грыз колбасу. И где только взял?

— Из Зулкибара телепортировал, — отвечал он на мой невысказанный вопрос. — Меня Дуся научила, как правильно делать, чтобы именно кровяную ухватить. Будешь?

Полуэльф щедро протянул мне наполовину обгрызенную палку колбасы.

— Что-то не хочется.

— Ну, тогда устраивай Саффу и пойдем на сражение посмотрим, — предложил Шеон.

— На что там смотреть? — проворчал я, укладывая волшебницу на кровать. — От нас сейчас помощи никакой, а просто глазеть мне не интересно.

— Как хочешь. А я пой… Дуся!

— Что Дуся? Где Дуся? — растерялся я.

— Быстрее! — прошипел Шеоннель, схватил меня за руку и телепортировал на пригорок, где наше командование стояло. Не в полном, надо сказать, составе. Мать моя что-то взволнованно разглядывала на поле боя. Кардагол ругался, но тоже глаз от сражения не отрывал. Иксион рычал на кентаврийском языке, отдавая команды пятерке стоящих перед ним навытяжку соплеменников. А где отец? И Кирдык наш Кардаголович куда подевался? И, кстати, почему этот наглый ушастый принц опять позволяет себе перемещать меня без разрешения?

— Ты что это делаешь? Я же могу терпение потерять и…

Шеоннель молча развернул меня лицом к полю боя, и ругаться мне расхотелось.

Перевес был явно не на нашей стороне. Пока я сориентировался, пока настроил дальнозоркость и понял, куда именно надо смотреть, Шеоннель уже отошел от меня, встал рядом с матерью, взял ее за руку и начал что-то успокаивающее нашептывать. Это получается, он ее волнение почуял? Надо же, какой большой диапазон у его эмпатии. Этот пригорочек достаточно далеко от лагеря находится.

Эти мысли у меня в одно мгновение промелькнули, а потом я сосредоточился на происходящем на поле. Там был Кир. Мне вспомнился тот его последний бой, когда он, как ненормальный, ринулся в самую гущу. И что же происходит сейчас? Ему опять жить надоело? Его дома Ханна ждет, у них ребенок скоро будет, а он… Я попытался его оттуда вытащить, удивляясь, что это до сих пор маме или Кардаголу в голову не пришло, но оказалось, что на Кире защита от перемещений стоит. Вот же гадство! Рискнуть, что ли, самому телепортироваться как можно ближе к этому герою одиночке, дать ему в глаз, снять защитный амулет и утащить оттуда? Тем более, что вокруг Кира, который рубил ушастых не слезая с коня, было достаточно места для перемещения и если я хорошо все рассчитаю, то мне удастся…

Но я не успел. Меня опередил эльфийский маг. Он появился прямо перед мордой Ворона, оплел Кира каким-то неизвестным мне заклинанием, после которого тот обмяк и начал сползать с седла. Маг подхватил его и исчез.

Я отключил дальнозоркость как раз вовремя, чтобы остановить Кардагола, который собрался телепортироваться. Явно не в лагерь. И не по бабам.

— Ты куда это, котик, разбежался? — ехидно спросил я и, не дожидаясь ответа, со всей дури дал ему в глаз.

Вот не знаю даже, вырубил бы этот удар Повелителя времени или нет, да только Шеон ему добавил (по другому глазу), а мать сверху еще и оглушающим приложила.

— Он не совсем понимал, что делает, — сказал Шеоннель, потирая отбитый кулак, — ты правильно сделал, что ударил его. И я… хотя, может быть, мой удар был лишним…

— Да, ладно тебе! — перебил я, — моего удара явно недостаточно было. Он так торопился переместиться неизвестно куда, сына спасать, что, наверно, и не заметил, что я ему врезал.

— Давайте-ка, мальчики, этого спасателя-одиночку в лагерь перенесем, — предложила мать. — Надеюсь, Терин там и сможет убедить его не делать глупостей. Я не знаю, чем тот ушастый маг Кира приложил, но это явно не смертельно. Вряд ли бы он стал с собой забирать мертвое тело. Одним словом, наш полковник… то есть генерал, в плену.

— Об этом было не трудно догадаться, — пробормотал я и, поняв, что никто не горит желанием хватать и тащить Кардагола, сам присел рядом с ним, одну руку положил ему на плечо, а второй сплел телепортационное заклинание.

— А с этим что? — налетел на нас Варрен, едва мы появились.

— А этот в морду получил. Магически его лечить нельзя, — объяснил я.

— Лин, давай его в кровать отнесем, — предложил Шеон, появляясь неподалеку от меня.

— И привязать не забудьте, — с ухмылкой добавила мама, по-хозяйстки державшая полуэльфа под руку, — он очнется очень и очень злой.

— Хм…ты думаешь, это хорошая идея — привязать его к кровати? — пробурчал я, — еще не так поймет.

— Это смотря в какой позе вы его привяжете, — заметил Варрен и заухмылялся. Чего это он так радуется и шутки подобного рода отпускает? Неужели Кардагол наш и с ним пошутил приблизительно также, как со мной имеет обыкновение шутить? Или у Варрена просто такое чувство юмора специфическое?

— Не вижу ничего смешного! — отрезала мать, — где Терин? Ты его видел?

— Он собрал всех магов, кто еще не совсем истощен и отправился за подмогой к…

В этот момент в нескольких шагах от нас появился отец собственной персоной. Бледный, усталый и злой.

— Теринчик, что с тобой? — заволновалась мать.

— Все в порядке, Дульсинея. Мы подмогу переправили. Тысячу зоргов.

— Получается, что это сражение мы выиграем! — обрадовалась мать.

— Может быть, — неопределенно отвечал отец и обратил внимание на Кардагола, — что с ним?

— Пойдем, отдохнешь, а я тебе пока все расскажу… Лин, Шеон, обязательно привяжите эту задницу универсальную, и рот заткнуть ему не забудьте. Пусть отдохнет, пока Терин с ним не поговорит.

 

Глава 23

Вальдор

Еще один переход. Чувствую себя не королем, а козлом, ведущим стадо баранов, причем не на пастбище, а к месту бойни. Оттого на душе паршиво, и мысли о предстоящей битве не вдохновляют.

Идея идти на Альпердолион первоначально казалась мне логичной. И не столько из-за соблюдения древнего принципа «око за око», сколько из-за необходимости предупреждения подобных выходок со стороны ушастых в будущем. Эти долгожители имеют преимущество — они могут разрабатывать и внедрять планы столетиями. Мы такой роскоши лишены. С другой стороны, есть у эльфов определенная инертность мышления, вызванная, возможно, именно их долгим сроком жизни. Они как-то медленно и неадекватно реагируют на вызов с нашей стороны. Они очень эффективно применяют методики, отработанные веками, но, стоит ушастым столкнуться с чем-то новым, неожиданным, не виденным ими ранее, как они теряются. Нет, не замирают. Просто вместо того, чтобы на новый вызов найти подходящий ответ, пытаются все еще решать проблемы старыми способами. Что ж, это к лучшему. Это нам на руку. В противном случае, ой, как долго бы мы раздумывали над тем, объявлять войну Альпердолиону или нет.

Меня забавляет повод, который был озвучен Кентарионом перед началом военных действий. Оказывается, бравые коне-люди, вспомнив о найденной Иксионом в горах делянке, бодро обследовали предгорья и обнаружили еще семнадцать незаконных насаждений Каннабиса. Понятно, что рассуждения эльфов о движении земной коры кентаврами не были восприняты адекватно.

Впрочем, судя по сводкам, эльфы были готовы к чему-то подобному. Иначе чем объяснить то, насколько оперативно они перебросили войска к границе с Кентарионом? Хотя о чем я? Конечно, готовились. Я же помню те кузницы и те школы.

Мы, то есть я со своими кавалеристами, идем шагом, подстраиваясь под пехоту. Привал у нас был один, краткий. Мне отчего-то кажется, что следует поторопиться. Нас ведут двое кентавров-проводников. Один из них, кстати, женщина. Ее появление, помнится, вызвало у моих подопечных нездоровые смешки и ряд озвученных предположений о том, каким же образом делаются маленькие кентаврята. Я пресек это, сделав замечание и озвучив ближайшую, весьма нерадостную перспективу для шутника. То, что самый активный из рассуждающих на эту тему нечаянно потерял коня, а сам с неожиданно высокой скоростью устремился в кусты, а при этом совершенно случайно рядом с ним в это время находилась проводница, я предпочел не заметить.

Я, кстати, не назвал бы эту даму красивой. То, что делает лица кентавров-мужчин выразительными — широкие брови, крупные носы, выпирающие подбородки — присутствует и на лицах представительниц женского пола, но, к сожалению, не красит их, а делает похожими на женоподобных самцов. Вот и наша проводница, несмотря на могущие украсить другую женщину длинные белокурые волосы, на украшения, макияж, кокетливый зеленый нагрудник (которому есть, что прикрыть), не кажется мне привлекательной. Я даже в чем-то понимаю Иксиона, обращающего внимание на человеческих мужчин, но едва ли признаюсь в этом кому-то.

По моим подсчетам до места расположения войск Иксиона остается около двух часов хода, когда на дороге появляется Терин Эрраде в сопровождении Андизара. Впрочем, последний тут же испаряется, не затруднив себя приветствием. Наша проводница, взметнув хвостом, резко останавливается.

— Свои, — устало проговаривает Терин, — здравствуй, Омелия.

— И тебе здравствуй, князь, — произносит кентаврица, убирая фалкаты в ножны.

— Вальдор, я за зоргами, — заявляет Эрраде.

— Что значит, ты за зоргами?

— Я забираю три батальона. Это приказ Кира. Мы не справляемся.

— Ты как это собираешься проделать, мне даже интересно?

— Валь, — выдыхает князь, — твое ехидство неуместно. Я не один. Первая группа уже отозвана. Они сейчас начнут прибывать сюда.

Первой группой мы условно именуем тех волшебников, кто не слишком хорош в качестве боевых магов. Условно мы разбили их на три группы, плюс архимаги — Мерлин, Кардагол и Саффа. Волшебница весьма эффективно использует свои иномирские навыки, несмотря на свой достаточно юный по сравнению с другими архимагами возраст. Лин, кстати, во второй группе, если работает один.

Начинают появляться волшебники — усталые, возбужденные, нервные маги, выдернутые с поля боя. Кто-то из них отряхивается, кто-то недоуменно озирается.

Связным с зоргами у меня выступает Дуськин знакомый, Джавингар. Через него и передаю команду второму, третьему и пятому батальонам зоргов выдвинуться вперед.

Терин стоит, прислоняясь к дереву — еще более худой, чем обычно, взъерошенный, чумазый. Его физиономия выглядит какой-то глуповатой, должно быть, от усталости.

— Устал? Пить хочешь? — спрашиваю я.

Мотает головой.

— Не хочу.

— Ты что такой измученный? Ты же позже должен был вступать?

— Я страховал. Это ж бывшие студенты, теоретики. И так эльфы шестерых сразу выкосили. Те даже сплетенные заклинания выпустить не успели. Валь, ты давай, оставляй зоргов, а сам двигай с бойцами дальше. Нам нужно время на переправку. А вы идите, хорошо?

Киваю. Принимаю решение разбить войско. Оставшихся зоргов оставляю на попечение кентавра-проводника. Забираю всадников, Омелию и вперед.

И все равно не успеваем.

Нас заворачивают на подходе. Свои же. Мы даже до места сражения не дошли. Были остановлены известием, что, благодаря прибытию зоргов теснящие до сего момента нас эльфы вынуждены были отступить на позиции. Как и мы.

— Валь, — рассеянно произносит Дульсинея, нервно размахивающая кончиком собственной косы, — есть одна новость. И она плохая.

— Очень плохая? — усмехаюсь я.

— Очень.

— А я доспехи снять и умыться могу, прежде чем ее выслушаю? Или нет?

На лице Дульсинеи появляется несвойственное ему выражение глубокой задумчивости. Ее голубой глаз начинает странно блестеть. Не знал бы Дуську, подумал, что…

— Или нет, Валь. Кира взяли в плен. Эльфы.

Она вздыхает и прячет взгляд. Я молчу. Дуська, решив, вероятно, что я в ступоре начинает торопливо бормотать, дергая меня зачем-то при этом за рукав.

— Он, ты понимаешь, стоял себе, стоял. А потом как ты тогда, как понесется! Только заклятия на нем не было. Я смотрела. Сам. А мы хотели его телепортировать, а он амулет…

— Дусь, помолчи, пожалуйста.

— Валь, его маг какой-то… Ну, Валь!

Она бормочет что-то и бормочет, так жалобно и непривычно. Как будто и не княгиня это, которую я знаю уже лет тридцать, а какая-то незнакомая мне женщина. Она отвлекает меня. И данных мало.

— Где Кардагол?

— Э… Он как бы не совсем в себе, — поясняет Дульсинея, разводя руками.

— Кардагол? — удивляюсь, — не в себе? Мы с тобой об одном и том же волшебнике говорим? Проводи меня к нему.

Дуська морщится.

— Лучше к Терину.

— Чем лучше?

— Ну… пусть он сам тебе все объяснит.

Недовольно морщась, следую за Дуськой. Морщусь и от новостей, и оттого, что зад мой, отвыкший в последние годы от длительных конных прогулок, зудит и ноет.

Заходим в палатку, а Терин спит. Спит на животе, подложив руку под голову. Видно, что как вернулся, так сразу и упал.

— Дусь? — интересуюсь я, — а другие кандидатуры у тебя имеются?

— Шеоннель! — радостно предлагает она.

— Дусь, если ты не заметила, я и сам еле стою. Давай ты сама изложишь, что произошло. Обещаю, сильно кричать не буду.

Усаживаюсь там же, в палатке, на хлипкий складной стульчик, смотрю на княгиню снизу вверх. Та достает зачем-то тапок. Что она, от меня собралась им отмахиваться?

Дульсинея косится на спящего мужа и быстро проговаривает:

— Кир ускакал. Его утащили. Кардагол видел, хотел туда. Мы его поймали, Лин его ударил, потом Шеоннель. А потом мы его связали, отобрали магический предмет… Ты, кстати, знаешь, что он еще и предметник? Неважно. Короче, мы ему еще рот завязали, а сейчас он лежит тут неподалеку. Наверное, в сознание уже пришел.

— Вы след того мага взять пытались?

— Валь! Это невозможно! Там знаешь, сколько перемещений на тот момент происходило!

Угу. Невозможно. Люблю я это слово!

— Отлично. Давай резюмируем. Моего без пяти минут зятя утащили в неизвестном направлении. Мой почти что сват находится в обездвиженном состоянии. Терин, как я вижу, переоценил свои силы и вынужден отсыпаться, чтобы пополнить резерв. Я ничего не упустил?

— Да! Саффа еще в обмороке. Она перестаралась.

— Чудненько. А Мерлин где?

— Старший?

— Да-да, старший.

— Не знаю, бегает где-то. Или тоже лежит. Он как бы…

— Дусь. Понимаю, то, что я сейчас скажу, адресовано, скорее всего, не тебе. Однако, если эльфы вот прямо сейчас нападут на нас свежими силами, что мы будем делать? У вас как, недостатка в белых флагах не наблюдается?

Дуся неопределенно пожимает плечами. Прошу отвести меня к Кардаголу. Мысль о том, что может происходить сейчас с Киром, гоню прочь. И старательно не думаю о том, что я скажу дочери, если отец ее ребенка не вернется в Зулкибар. Эту проблему мы будем решать позже. И расстраиваться я буду не сейчас, а когда найду свободное время. Сейчас мне нужно привести в чувство Кардагола. Он должен взять на себя командование. И тогда я смогу подумать о том, как организовать спасение его сына. То, что Кир еще жив, не сомневаюсь. Отрезанная голова военачальника — слишком хорошее средство устрашения, чтобы им не воспользоваться сразу. А пока я что-то подобное здесь не вижу.

— Вальдор!

Вздрагиваю. Ко мне, слегка прихрамывая на левую ногу, приближается Иксион. Он радостно улыбается.

— Мне Омелия сказала, что привела тебя. Ты знаешь, что здесь произошло?

Киваю.

— У вас как, — спрашиваю, — потери большие?

Кентавр вздыхает.

— Да, но без зоргов были бы больше. А про Кирдыка ты знаешь?

Теперь уже моя очередь вздыхать.

— Конечно.

— Икси, конечно, он знает! Ты ж не единственный его знакомый здесь! — возмущается вдруг Дуська. Мы с Иксионом одаряем ее одинаковыми взглядами из серии «молчи, дура», но озвучить мысли вслух не решаемся.

— Вальдор, я решил, что надо бы нам эльфа какого-нибудь изловить. Да расспросить, куда генерала нашего могли утащить, — сообщает кентавр.

Чувствую облегчение. Ну, хоть кто-то здесь еще способен думать. Да, еще и воплощать свои идеи. Это обнадеживает.

— Еще бы мага поймать, — задумчиво проговариваю я, — вряд ли простой пехотинец может располагать такими сведениями.

Иксион довольно улыбается.

— А у нас мысли сходятся! Я Омелию послал и пару ребят с ней.

— Какую Омелию? — интересуется Дуська, — я ее знаю?

— Жену мою, Омелию, — терпеливо поясняет Иксион.

Так он женат? А что же он тогда ко мне… Этой мысли тоже суждено умереть, не воплотившись в звуке. Задаю я совсем другой вопрос:

— Ребята волшебники?

— Почти! — смеется Иксион, — не бойся, Вальдор, одного мага они тебе как-нибудь найдут.

Протягиваю Иксиону ладонь для пожатия.

— Спасибо, пойдем мы, — говорю, хватаю Дуську за руку и оттаскиваю в сторону.

— Пошли давай! Ну, что ты постоянно вмешиваешься, Дульсинея! Для тебя что, две минуты помолчать проблема? — с негодованием восклицаю я.

— Нет, я должна стоять как дура, ждать, пока ты ему глазки построишь! — ворчит она, делая неудачную попытку вырваться.

— Что за идиотизм! Я не строил ему глазки! Где твой Кардагол?!

— Здесь!

Дуська резко останавливается и указывает рукой на одну из палаток.

— И он общий, — язвительно добавляет она.

И первым я вижу стоящего над Кардаголом Лина.

Уже не знаю, как к этому относиться. Ощущение того, что я отстал от жизни, кажется, поселилось во мне надолго. Ну, давно ли Дуська с Лином пытались убедить меня в том, что последний интересуется только девушками, и, даже более того, одной их представительницей Саффой?

И вот опять. Противно кривляясь, княжич произносит:

— Нет, нет, целоваться на прощание не будем! Я не в настроении!

И говорит он это не вышеупомянутой волшебнице, а Кардаголу. Особенно смущает меня почему-то, что последний находится в обездвиженном состоянии. Перед глазами тут же разворачиваются всякие непристойные картинки. Нет-нет, наверняка это опять была всего лишь шутка.

— Валь, да прикалывается он! — покосившись в мою сторону, заявляет Дуся, — я тебе уже говорила, он не такой.

Такой, не такой… Какая разница?! И вообще, я не за этим сюда шел! Ох, эта сцена дурацкая все мысли у меня из головы выбила.

Что я там задумывал в качестве вступления? А! Неважно.

Приближаюсь к Повелителю времени. Тот глядит на меня с любопытством. Спокойно так. И, надо признать, если не обращать внимания на кляп в его рту и своеобразно обмотанные вокруг его тела веревки, на буйного сумасшедшего Кардагол вовсе не смахивает.

— Помощь нужна, — хмуро бурчу я, — Терин переутомился. Спит. Мерлин отсутствует. Саффа без сознания. Кир исчез. А я понятия не имею, что здесь происходит. Если я освобожу тебя, ты мне поможешь?

Прикрывает глаза веками в знак согласия. Что ж, остается поверить.

— Дусь, — прошу, — сними с него это.

— А самому слабо?

— Дусь! — взрываюсь я. — Хочешь, чтобы я все эти километры веревки, которые вы на него намотали, вручную распутывал? Тебе трудно телепортировать их куда-нибудь?

Княгиня фыркает, взмахивает тапком, и вот уже перед нами лежит освобожденный Кардагол. От всего освобожденный — от кляпа, от веревок, от одежды.

— Дуся! — кричим мы с ним хором. Вернее, это я кричу, а Кардагол садится и хрипит, но тоже нечто подобное.

— С меня на сегодня достаточно! — рычу я, — верни ему одежду! И дай человеку воды!

— Не надо! — испуганно шипит Кардагол, и в ту же секунду оказывается одетым, но мокрым с ног до головы.

Смотрю, как по физиономии архимага стекает жидкость, как он недоуменно и даже как-то обиженно глядит на Дуську, и все мое возмущение исчезает. Не удержавшись, хмыкаю, за что получаю полный укоризны взгляд Кардагола. Из-за синяков глаза у него узенькие, и от этого мне смешно вдвойне.

— Я нечаянно, — бормочет Дуся, и тут я, не удержавшись, начинаю смеяться. Но это нормальная моя реакция! Что я могу поделать? Знаю, что смех не всегда уместен, но вот такой я…

— Не вижу ничего смешного, — надменно проговаривает Кардагол, делает пару жестов, и вот уже одежда его высушена, лицо цело, а в руке мага кружка с водой.

— Вот, Дусь, учись! — комментирую я произошедшие с Кардаголом изменения.

— Зато он освежился! — парирует Дульсинея.

Кардагол делает глоток из кружки, оглядывает нас с Дуськой и тихо произносит:

— У меня сын пропал.

И мы тут же замолкаем.

— Прости, — говорю я.

— Ага, — добавляет Дульсинея.

— О чем ты хотел со мной поговорить? — спрашивает Кардагол.

— Я хотел попросить. Не уходи. Мы найдем Кира. Но ты нужен здесь.

— Я согласен.

— Согласен и все? — недоумевает Дуська.

— Да.

— И ты не обижаешься на нас за то, что мы тебя ударили и связали? — уточняет она.

На лице Кардагола появляется задумчивость. Его брови хмурятся.

— Нет, — наконец проговаривает он, — не обижаюсь. Зайчикам я за это, конечно, отомщу. Обоим. Но обиды нет. В чем-то вы были даже правы.

Я облегченно вздыхаю, улыбаюсь.

— Кардагол, Иксион, конечно, отправил следопытов на поиски эльфа-мага. Думаю, информацию о том, где сейчас Кир, мы скоро будем иметь. А где Мерлин?

— Армию встречает. Из Муриции. Миларка отказалась вступать в коалицию, но войска предоставила. Как наемников, за плату. Уж и не знаю, чем наш старый пьяница будет с ней за это рассчитываться, — ехидно ухмыляясь, заявляет Кардагол.

Он легко поднимается с лежанки.

— Вальдор, — добавляет, — ты бы отдохнул. Вижу ведь, сам с ног падаешь. Не переживай, никуда я не сбегу. Дусенька, пойдем, душа моя. Дай нашему воителю поспать.

— А кольчугу снять? — жалобно спрашиваю я, вспоминая о том, что сам я от нее не избавлюсь. Кардагол, уходя, небрежно щелкает пальцами, и вот уже я стою посреди палатки без доспехов. Ну да, и без одежды тоже. Дуська истерично хихикает, но тут же исчезает, утаскиваемая магом на свежий воздух. «О, боги! Как же мне хорошо!» — думаю, падая на нагретое Кардаголом ложе, дергая на себя какую-то лохматую шкуру и засыпая.

Лин

Наверно, Кардагол очень «обрадовался», когда очнулся и увидел мою ухмыляющуюся физиономию.

— Как самочувствие, котик?

Судя по зверскому взгляду украшенных фингалами глаз Повелитель времени чувствовал себя отлично и был готов убивать. В первую очередь, меня.

— И не смотри на меня так. Я не развяжу тебя. И кляп не выну. Тебе полезно помолчать. Кстати, твой магический предмет у меня. Ты не против, если я его пока поношу? Кардагол, не надо рычать, тебе не идет. Ладно, прекращаю валять дурака, не психуй. Я не могу тебя освободить, пока ты не придешь в себя. Подумай сам, куда ты собирался телепортироваться? Ты отследил, куда ушастый утащил Кира?

Кардагол перестал рычать и отрицательно мотнул головой.

— Так я и думал, что не отследил, — продолжил я свою речь. — И ты наверняка понимаешь, чем могла закончиться для тебя телепортация в неведомые дали. И Кира не спас бы и сам пропал. Что ты глазами сверкаешь? Я о тебе беспокоюсь! Ну прости, что ударил. На тот момент не видел другого варианта обезвредить тебя. Мои атакующие сквозь твои щиты не пробились бы. Пришлось вот так грубо — кулаком по морде.

Кардагол оскорблено засопел и прикрыл глаза.

— Решил притвориться спящим? Или мертвым? — мне стало смешно. — Не стоит. Сейчас отец придет, поговорит с тобой. Он тебя и освободит. Если решит, что можно. А мне к Саффе надо.

Взгляд Кардагола стал вопросительным. Ну да, он же не знает, что с ней.

— Она себя неважно чувствует. Но Варрен говорит, что ничего страшного. Не скучай, котик.

Кардагол зашипел.

— Нет, нет, целоваться на прощание не будем! Я не в настроении! — кокетливо пискнул я и похлопал ресничками.

И, по закону подлости, именно, когда я вот таким образом шутил, в палатку вошел Вальдор. Позади него маячила ухмыляющаяся мать. Она-то все верно поняла, а у Валя опять глаза квадратные сделались. Даже боюсь представить, что он обо мне думает.

— Ну, мне пора, — пробормотал я и телепортировался в нашу палатку.

Шеоннель лежал на своей кровати и изучал потолок.

— Шеон, там папаша твой прибыл.

— Я знаю. Мне нужен отдых. Тем более, Вальдору сейчас не до меня. Мы с ним позже пообщаемся. Саффа пришла в себя, попила и уснула. Ты бы не будил ее.

— Давно уснула?

Я перешел на шепот и сменил направление, хотя сначала шел к своей кровати, где лежала Саффа, но раз все в порядке, очнулась, попила и спит, то не буду ее тревожить.

— Приблизительно с полчаса. Грозилась, что еще немного полежит и встанет, но заснула.

— Немного полежит и встанет? Пусть только попробует! Допрыгается, что к кровати привяжу и… будет отдыхать столько, сколько нужно, — проворчал я, присел на стул рядом с кроватью полуэльфа и полюбопытствовал. — Ты Вальдора «слушал»? Он сильно офигел?

Шеон усмехнулся.

— Офигел не то слово. А что случилось? Сначала, когда он только прибыл, была усталость, потом он рассердился, испугался, расстроился и вдруг наступило… как ты выражаешься, офигевание.

— Да, это я с Кардаголом заигрывал, — признался я, — не мог удержаться. Он там лежит такой, весь из себя мрачный. Как же! Злые дяди не дали ему глупость совершить.

— Ты ему нравишься.

— В смысле? — насторожился я.

— В хорошем смысле, — успокоил Шеоннель.

— А я чуть было не испугался, — проворчал я, — шуточки у него… сам знаешь какие.

— Его забавляет твоя реакция.

— Так я не реагирую вовсе. Ну, то есть чаще всего не реагирую.

— У тебя на лице все написано.

— Надо было мне учиться у отца в любых ситуациях сохранять каменную физиономию.

— То, что внутри твориться, все равно никуда не денется.

— Это от тебя, эмпат ты наш доморощенный, то, что внутри не скрыть, а остальные и не поймут.

— Саффа просыпается, — Шеон одним плавным движением поднялся с кровати, — пойду, прогуляюсь.

Полуэльф деликатно исчез, а я пересел на кровать к Саффе. Она открыла глаза, зевнула и улыбнулась мне.

— Ты как? Люлей выхватывать сейчас будешь или сначала поужинаем?

— За что люлей? — полюбопытствовала Саффа.

— За то, что не бережешь себя! Или хочешь, чтобы я стал вдовцом раньше, чем успею жениться?

— Ой, а что, когда мы поженимся, эта тема станет неактуальна?

Кажется, волшебнице моей смешно. А что смешного? Я, между прочим, переживал за нее!

— Ты себе представляешь, что я чувствовал, когда ты без сознания мне на руки свалилась?

— Не представляю, надо будет у Шеоннеля спросить, — решила Саффа.

— Саф, я серьезно. Прекращай работать на износ. Так нельзя.

— Хорошо, Лин, давай серьезно. Я не специально. Я никогда не выкладывалась полностью и просто не поняла сразу, что наступил предел, и нужно остановиться. В следующий раз буду осторожнее. Обещаю.

— Вот и договорились. Что бы ты хотела съесть?

— А я хочу есть?

— Мы не завтракали, а время уже за полдень. Конечно же, ты хочешь есть.

— Хорошо, уговорил. Я бы хотела… хм… а что у нас имеется?

— Не знаю. Сейчас схожу, посмотрю.

— Я с тобой. Там и поедим. Не смотри на меня так, я достаточно отдохнула.

Ну, глядя на нее, я бы не сказал, что она выглядит достаточно отдохнувшей.

— Лежала бы ты, — проворчал я, — я сам бы принес, что там вкусненького есть.

— Я хочу прогуляться.

— Ну если ты так ставишь вопрос, тогда пошли, прогуляемся.

Вести Саффу своим ходом до походной кухни, расположенной на другом конце лагеря, мне не очень-то хотелось, но пришлось, поскольку телепортироваться я не решился — слишком плохо ориентиры запомнил.

Оказалось, что не одни мы есть хотим. У котла даже небольшая очередь образовалась. Из зоргов. Ага, самые голодные. Собственно, учитывая, что у себя в Нижнем мире они едят всякую гадость или друг друга, их можно понять.

— Может быть, стоит телепортировать что-нибудь из дворцовой кухни? — осторожно предложил я.

— Повара, например? — сдерживая усмешку, поинтересовалась Саффа.

— Думаешь, он съедобный?

— Его величество тебя самого съест, если ты опять его повара испугаешь. Знаешь, каких трудов королю стоило заманить к себе этого человека?

— Знаю. Он охотно мне об этом рассказал. Несколько раз.

— То есть, всякий раз, как ты промахивался и тащил с кухни его, а не еду с выпивкой, — уточнила Саффа и встала в очередь.

Вот честно, я думал, что очереди — это особенность другого мира (еще помню, как мы с Николаем стояли за билетами на поезд Омск-Саратов), но оказалось, что и у нас бывают очереди. Вот, как здесь, например.

— О, это же наш спаситель принцесс!

Меня «нежно» огрели по спине.

— Здорова, рыжий!

Я оглянулся. Ага, ну здорово, конечно, только что-то я этого отдельно взятого зорга не припомню.

— Он нас охранял, — напомнила Саффа.

— А ты меня оглушила, ведьма, — в свою очередь вспомнил зорг.

— Скажи спасибо, что не убила, — посоветовал я.

— Спасибо, — искренне сказал зорг и оскалился в улыбке.

— Не за что, — отозвалась Саффа и взяла тарелку с чем-то съедобным, которую протягивал ей повар. Не королевский конечно. И еда, наверно, соответствующая.

— Что это? — полюбопытствовал я, сунув нос в ее тарелку.

— Суп, — неуверенно отвечала Саффа.

— Жаркое, — торжественно изрек повар и протянул мне мою порцию.

Я с сомнением уставился на этот шедевр кулинарного искусства и принял твердое решение найти Шеона и потребовать свой кусок колбасы, раз уж он так наловчился ее из дворовых кладовых тырить.

— Рыжий, не задерживай очередь!

— Слушай, ты, морда зеленая, я не рыжий! — возмутился я, — ты, что цвета не различаешь?

— Да вы, люди, мне все на одно лицо, только по цвету волос и различаю, — честно признался зорг и поспешно цапнул протянутую ему тарелку.

— Тогда запомни, я темно-каштановый, а не рыжий, понял? И вообще, меня Лин зовут.

— В курсе. А я Дангар. Пошли вон на то бревнышко, пока его никто не занял, а то девка твоя уже еле стоит.

Я покосился на Саффу, вздохнул и телепортировал нас поближе к бревну. Зеленого этого тоже телепортировал. В конце концов, он же первый свободное место заметил.

— Тьфубля! — рявкнул зорг, — не делай так больше!

— Испугался? — поддела Саффа, с облегчением присаживаясь на бревно.

Вообще-то по-хорошему надо было переместить ее в спальню и уложить, пусть бы лежа ела. Так нет же, гулять ей хочется, видите ли!

— У большинства зоргов на человеческую магию аллергия, — сообщил Дангар и чихнул, — ну вот! Что я говорил!

— Интересно, как вы собираетесь сражаться? Тоже мне наемники! — возмутился я. — У нас тут магов полно, вы к утру все чихать будете, как не знаю кто.

— Такое случается только от направленной магии… апчхи! Вот ты на меня колдовал, и результат налицо. Это быстро проходит, через пару минут буду в порядке. Но ощущения неприятные… пчхи-пчхи-пчхи!

Ну, прямо как наш Васька, когда понюхает мамину пудру — морда недовольная и быстро-быстро несколько раз подряд вот так же чихает.

— Что смешного? — заметив выражение моей физиономии, проворчал Дангар и хмуро заглянул в свою тарелку. От чиха половина «жаркого» выплеснулась. Зорг тоскливо посмотрел на увеличившуюся очередь у котла и присел на бревно.

— Что-то я не так голоден, как думал, — решил я и щедро вручил Дангару свою тарелку.

Ел зорг с ошеломительной скоростью. Саффа только и успела ложкой это «жаркое» ковырнуть, а зеленый уже и свою и мою порцию сметал.

— Ты тоже не хочешь? — с надеждой спросил он у Саффы.

Она кивнула. Вполне ее понимаю. Только очень голодный зорг может это есть. Надо будет у отца поинтересоваться, кто местного «короля кухни» нанял?

— Лин, давай рискнем, — тихо предложила Саффа.

Я расцвел в улыбке и успешно телепортировал из кладовых зулкибарского дворца пару копченых окороков и целую связку маленьких копченых колбасок.

Дангар, уже успевший прикончить и саффину порцию «жаркого», выразительно взглянул на окорок. Ну, а я что? Я не жадный. Отдал ему. Второй Саффе отдал, знаю, что любит. А себе вот колбаски эти оставил. Чесночные оказались. Поесть, что ли и пойти на Кардагола подышать? Он оценит.

Дангар умял окорок в рекордно короткие сроки. Вместе с костью. Встал, сыто потянулся и изрек:

— Ну, я пошел. Ты, рыжий, если что обращайся.

— Хорошо, морда зеленая, обращусь, — любезно отозвался я. А что? Он меня рыжим, я его мордой зеленой. Все по-честному.

— Саф, ты нагулялась?

Мог бы и не спрашивать. На сытый желудок ее разморило, и она явно была готова уснуть прямо здесь — на бревне. Это вполне достойный повод, чтобы взять девушку на руки и переместиться в палатку. Шеоннель был там, но при виде нас тут же вспомнил о каких-то срочных делах и удалился. Я понадеялся, что у Андизара (третьего жильца этой палатки) тоже куча срочных дел, и понес волшебницу своей мечты на кровать.

— Лин.

— Да.

— Кажется, я не очень сильно хочу спать.

— Отлично! Я знаю прекрасный способ убить время. Потом ты обязательно уснешь. Я заметил, ты после этого всегда засыпаешь.

— А сам?

— Ну, и я за компанию.

— Можно подумать, ты отдохнуть не хочешь.

— Не настолько, чтобы отменить самую интересную часть вечера. Саф, эта блузочка тебе очень идет, но не могла бы ты в другой раз надеть что-нибудь, где меньше пуговиц?

 

Глава 24

Дульсинея

Проснулась я рано. То есть, не сама проснулась, меня разбудили. И ладно бы Терин поцелуем, так нет же, как всегда «повезло» мне — чьи-то вопли были причиной моего пробуждения. С чего это вдруг в лагере такое оживление? Неужели ушастые опять напали? Если так, то стоит устроить им геноцид за одну только эту их мерзкую привычку устраивать войнушку с утра пораньше!

Я натянула одежду и, позевывая, выползла наружу. Нет, что-то не похоже это оживление на приготовления к бою. Да, собственно, и оживления как такового не наблюдается, а шумит группа товарищей у палатки Кардагола. Неужели у нашего озабоченного универсала очередной приступ героизма, и он опять рвется спасать Кира?

Я решительно подошла к месту, где кучковалась вся верхушка управления нашей армии, а так же наши отпрыски, и просунула голову под локоть Шеоннеля, чтобы получше разглядеть, что они там такое окружили и обсуждают.

— Доброе утро, Дуся, — сказал Шеон, обнял меня за плечи и поставил перед собой. Да, так намного лучше видно предмет оживления этой группы товарищей.

А посмотреть было на что. Мощная женушка Иксиона держала за шкирку связанного эльфа. Присмотрелась я, и сонливость моя мгновенно испарилась, а губы растянулись в ехидной ухмылке. В руках Омелии слабо трепыхался мой старый знакомый Атариэль — серебристый блондинчик-травокур. Вид у него был бледный, глаза испуганные и несчастные. Но вот он наткнулся взглядом на меня, и выражение глаз с несчастных сменилось на совсем другое.

— Дусь, за что он тебя не любит? — шепотом спросил полуэльф, наклонившись к самому моему уху.

— Хороший вопрос, — шепнула я и рявкнула, — а не хочет ли мне кто-нибудь объяснить, с какого перепугу вы тут шумите? Между прочим, разбудили меня!

— Да вот, решаем, как этого ушастого допрашивать, — отвечал за всех Лин, — я на «ошейнике покорности» настаиваю, а Андизар предлагает, чтобы с ним Саффа поколдовала. Но я против. Не заслужила эта морда эльфийская такое удовольствие.

Я недоуменно пожала плечами. О каком удовольствии дитя лепечет?

— А Каннабис предлагать не пробовали?

Вальдор посмотрел на меня, как на ненормальную. Ну да, ему-то откуда знать, что мысль моя не лишена смысла? А где кстати, Иксион? Он бы подтвердил, что я дело предлагаю.

— Где Икси? — по-хозяйски осведомилась я, обращаясь непосредственно к Омелии.

Кентавриха бросила на меня зверский взгляд и оскалила клыки. Они у нее были повнушительнее, чем у Икиона. И вообще, скажу я вам, кентаврихи не очень симпатичные девицы, а эта так и вовсе образец того, как не должна выглядеть женщина. Родись она мужчиной, ее грубые черты лица воспринимались бы мною несколько иначе, а так… короче, сочувствую я Иксиончику и теперь понимаю его нежную слабость по отношению к такому красивому Вальдору.

Так вот значит, Омелия бросила на меня зверский взгляд и прорычала что-то по-кентаврийски. Шеоннель за моей спиной напрягся и выдал в ответ длинную фразу на том же языке. Омелия нахмурилась, буркнула что-то, что можно при большом воображении принять за извинения и отвечала на мой вопрос:

— Мой супруг уединился для общения с вице-герцогом.

— То есть ты ему свой улов не показывала?

— Нельзя тревожить погруженного в транс! — возмущенно объяснила Омелия.

— Ой, надо же! А я и не знала! — призналась я, — вот был бы прикол, если бы в ту ночь я, вместо того, чтобы под пузом у Икси греться, взяла и потревожила его!

Омелия прорычала что-то непереводимое и зло встряхнула Атариэля.

— Дуся, ты с этим эльфом знакома? — наконец, догадался Вальдор.

— Я не сомневалась, что ты у нас умный король, — похвалила я, — это один из тех эльфей, которых мы с Икси на деляне незаконной застукали. Атариэль, привет, зайчик мой ушастенький! Помнишь меня?

Атариэль в ответ подарил мне полный ненависти взгляд.

— Ой, ты же тогда под кайфом был, тебе, наверно, память отшибло, — с наигранным сочувствием пробормотала я и изобразила на лице оживление, — но ты наверняка не забыл, как загораживал своим тельцем двери, когда Ханна делегацию вашу принимала.

Взгляд эльфа стал еще более «радостным». Думаю, если бы у него не был завязан рот, он бы мне много чего в ответ сказал.

— Он словесник? — поинтересовался Вальдор.

Омелия пожала плечами.

— Не знаю, на всякий случай мы его и связали и рот заткнули, и все предметы отобрали.

— Среди эльфов почти нет предметников, — уточнил Шеоннель, — Атариэль же вовсе не маг. Он воин. Стрелок. Не обязательно было затыкать ему рот.

— О, ты знаком с ним? — заинтересовалась я, резко повернула голову, чуть не наткнулась на губы склонившегося ко мне для ответа Шеоннеля и смущенно хихикнула.

— Приходилось сталкиваться, — с улыбкой отвечал Шеон, но в следующую секунду улыбка его испарилась, и он резко отодвинулся от меня. Что это с ним? Будто испугался чего-то.

— Дульсинея, а я Вас ищу.

— О, Теринчик! — обрадовалась я, — где тебя носило? Мало того, что продрых всю ночь без задних ног, так еще с утра сбежал! Даже не поцеловал любимую супругу.

— А Вам это необходимо? — Терин многозначительно покосился на Шеоннеля.

Он что, совсем умом тронулся? Приревновал меня к эльфенку? Хм… ну… в общем-то да, как-то слишком уж интимно мы с ушастеньким стоим.

— Теринчик, ты бы еще на Лина так отреагировал, когда он меня в макушку чмокает! — проворчала я.

Какое счастье, что супруг мой не дурак и намек понял. И даже одарил меня чем-то похожим на улыбку. Судя по облегченному вздоху Шеоннеля, ревнушечки у Терина закончились, едва успев начаться.

— В общем, так, господа и дамы, — взяла я инициативу в свои руки, — предлагаю такой вариант событий: Атариэль не брезгует нашим гостеприимством и за чашечкой кофе с каннабисной сигарой разговоры с нами разговаривает, ничего не скрывая. А если Атариэль не расположен быть гостем, — на этом месте я сделала театральную паузу, одарила эльфика плотоядным взглядом и продолжила, — отдайте этого ушастенького мне, я его так приласкаю, что он расскажет все, что знает и не знает!

Атариэль спал с лица и яростно замычал. Омелия, наконец, додумалась и вынула кляп изо рта бедолаги.

— Я согласен на первый вариант! — выдохнул он.

— Ну вот! — я победно оглядела присутствующих, — а вы тут сложности себе создавали. Ошейник покорности, Саффа. Кстати, Саф, почему Лин был против того, чтобы ты над ушастым магичила?

Саффа в ответ скромно улыбнулась, явно давая понять, что предпочла бы не отвечать. Ладно, отложим этот вопрос на потом.

Вальдор уже отдавал распоряжения, а Омелия тащила пленника в палатку Кардагола, который любезно предложил, чтобы Атариэль гостил именно на его жилплощади.

Кстати, об Омелии, во-первых, она не пришла в восторг, когда поняла, что взяли они простого стрелка, хотя грозились доставить мага. Во-вторых, мне непонятно, почему у нее такая антипатия ко мне образовалась? С какого перепугу она на меня рычала, пока Шеоннель ей что-то такое не сказал? Вот у него я и спросила в чем дело.

— К тебе у нее претензий нет. Просто она тебя сразу не узнала и за маркитантку приняла. Ты в таком виде, — Шеоннель многозначительно провел рукой по моим спутанным после сна волосам, — будто только что из постели.

— Ну, так оно и есть, — не стала отрицать я.

— Не просто из постели, — уточнил полуэльф.

— Ага, если бы! — фыркнула я. — Терин всю ночь без задних ног дрых! Ладно, пойду, приведу себя в порядок.

В палатку Кардагола я пришла вовремя. Наш ушастый друг как раз вошел в кондицию, то есть выкурил свою порцию Каннабиса и теперь потягивал вино (кофе он, оказывается, не любит). Иксион к этому времени уже закончил свое общение с вице-герцогом и присоединился к нашей компании. Кстати, на беседу с Атариэлем остались не все. Шеоннель отказался присутствовать, потому что запах каннабисного дыма ему не нравится. Андизар предпочел удалиться вместе с ним и провести время с пользой — отработать совместные атакующие заклинания. Омелия тоже не осталась. Как потом Иксион объяснил, расстроилась, что она и ее напарник, с которым они за «языком» ходили, так обознались и вместо мага стрелка схватили.

Накуренный и подобревший Атариэль охотно отвечал на задаваемые вопросы. Точнее на один единственный вопрос — что с Киром?

— Наш маг… хи-хи-хи… великий и ужасный Лириэль… ха-ха! Он Кирдыка узнал! Он его еще по Последней магической помнит. Долгожитель наш… хе-хе-хе!

— Лириэль до сих пор жив?

Саффа и Кардагол это чуть ли не в один голос выкрикнули.

— Совет обращался в Альпердолион за помощью, — пояснила Саффа, — эльфы прислали отряд магов. Лириэль у них главным был.

— Мерзкий типок, — вставил свое слово Кардагол.

— А ты и есть Кардагол? — расплывшись в нежной улыбке, пролепетал Атариэль.

— Он самый, — подтвердил Кардагол, отодвигаясь от эльфа подальше.

Ага, как с Лином шутки шутить, так он в первых рядах, а как эльфик ему глазки строит так сразу вон чего — в кусты!

— Лириэль рассказывал, что это он тебя в плен взял, — поведал эльф и в очередной раз глупо хихикнул. Ну да, в его накуренной головушке свое кино, ему, наверно, сейчас пальчик покажи, и он со смеху помрет.

— Ложь! — отрезал Повелитель времени и ткнул пальцем в направлении Саффы, — вот она и Мерлин меня скрутили. Эльфы в это время замок штурмовали. До самого основания разрушили, лопоухие!

Надо же! Я и не знала, что наша Саффочка принимала непосредственное участие в окончательной победе над ужасным и страшным злодеем Кардаголом. Лин, видимо, тоже не знал, потому что вытаращился на Саффу удивленными глазами.

— Я тебе потом расскажу, если хочешь, — пообещала она.

— Озерная Ведьма! — радостно воскликнул Атариэль, — ой, как же Лириэль тебя не любит! Ты ж, бяка такая, не поделилась с ним каким-то заклинанием. Он до сих пор так переживает!

— Он неправильно просил, — объяснила Саффа, — я не беру натурой за уроки.

Лин зафыркал. Я присоединилась к нему, представив, как офигел этот Лириэль, когда волшебница отказалась от такого потрясающего предложения — ночь любви за магический урок.

— Слушай, Атариэльчик, ты что, хорошо знаком с этим Лириэлем? — отсмеявшись, поинтересовалась я. Слишком уж эмоционально наш эльфик об этом маге вещает. Да и такие подробности знает. Вряд ли об этом в эльфийских учебниках по истории написано.

— Папочка это мой, — пожаловался Атариэль и искренне пожелал, — ежа ему в глотку! Хи-хи-хи, значит, не он Кардагола захватил? Вот поддену его при встрече. Строит из себя великого мага и героя!

Вальдор понимающе усмехнулся. Я, в общем-то, тоже поняла, в чем дело. Уже успела узнать, какова сила родительской «любви» у эльфей этих недобитых. Вот Шеон сказал, что Атариэль не маг, а папочка его, выходит, маг, да еще и не слабый. Представляю, каково ему иметь сына, обделенного магическим даром. Обидно, наверно. Ну и, как это у эльфей водится, обиду свою он на сыне вымещает. Бедный ушастик! Не удивительно, что он сейчас так охотно папу сдает. Хотя, не особо-то и сдает, только грязью поливает, хихикает всяко-разно и уходит от основной темы. Кардагол. наверно, тоже об этом подумал и перевел разговор в нужное русло:

— Так что твой папаша сделал с Киром?

— О, сначала он оповестил о своем улове правителя, нашего Рахноэля… ха-ха! Тоже мне, лазурный цветуёчек… гарпунусь вонючий!

— Да-да, Рахни бяка, и папа твой бяка, — поддержала я накуренного эльфика, — так что с Киром?

— Рахни велел его во дворец доставить. Мол, будет сам лично ценным пленником заниматься. Ха! Лириэль взбесился! Орал так, что трава вяла. Как же, его, такого великого и волшебного, в сторону отодвинули. Одним словом, во дворце ваш Кир, а что наш изобретательный правитель с ним сделает, я не знаю. Но, если хотите, могу придумать, — эльфик испуганно покосился на меня, — только этой меня не отдавайте.

Кажется, у ушастого прошла стадия веселья и сейчас он впадает в стадию испуга. Ну, еще счастье, что эльфа на вселенскую любовь не потянуло, а то мог бы, наоборот, возжелать, чтобы его мне отдали. А мне он ни к чему. Ну разве что за уши подергать? Хотя для этого у меня Шеоннель имеется. Усыновить его, что ли? То-то Валь «обрадуется», когда я изъявлю желание стать мамочкой его сына.

— Не надо ничего придумывать, — отрезал помрачневший Вальдор, — маги, кто-нибудь отрезвите его!

Саффа опередила всех остальных. Ее шепот окутал палатку, и Атариэль со счастливой физиономией уснул, свернувшись калачиком в кресле.

— Отрезвлять было бы слишком жестоко, — объяснила волшебница, — он проспит несколько часов. Проснется трезвый.

— Спасибо, Саффа, — поблагодарил Вальдор и оглядел нас, — ну что, какие будут предложения по спасению нашего полков… то есть генерала?

— А давайте мозговой штурм устроим, — предложила я.

Иоханна

«Драгоценная моя Иоханна!»

Я? Драгоценная? Для него? Нет уж, увольте.

«Пишу Вам в волнении, так как впервые мне представилась подобная возможность — напрямую общаться с правителем великого государства Зулкибар. Вы можете возразить мне, что до сего момента я имел честь встретиться с Вашим отцом Вальдором. Осмелюсь возразить. Во-первых, Вальдор посещал Альпердолион с неофициальным визитом. Во-вторых, буквально через пару дней сей славный муж был избавлен от бремени короны. И кем же избавлен? Вами!»

Не понимаю, что за игривый тон? Он явно надо мной издевается. Он получает от этого удовольствие. Но чтобы делать это настолько явно?!

«А сейчас, представьте, у меня гостит еще один Ваш знакомый. Хотел было сказать, родственник, но, пожалуй, это несколько преждевременно. Я имею ввиду Кирдыка Шактигула Кайвуса, генерала армии княжества Эрраде. Полагаю, Вы не будете отрицать Ваше с ним знакомство, тем более, что оно широко известно. Настолько широко, что о нем слагают песни и баллады. А я поклонник народного творчества. В том числе и людского».

Обо мне? Баллады? Нужно будет дать Каро поручение. Пусть проверит певцов всяких на предмет соответствия их произведений господствующей идеологии. Я-то как раз менестрелей этих недолюбливаю. Особенно после того, как Дуська рассказала мне о том, как произошло ее знакомство с Терином, а я имела возможность сравнить ее версию с поэтической. Хотя, о чем это я? Что значит, гостит?! Что-то я нервничать начинаю. Велю принести мне чаю. А пока сижу. Письмо отложила. Только вот кошусь на него издали. Уговариваю себя читать дальше. Вот придется ведь, но сердце чувствует, что не стоит. Что лучше пожалеть мне и себя, и ребенка. Сжечь эту гадкую бумагу и забыть о ней. А Кир что, погостит у Рахноэля и вернется.

Нет. Так нельзя.

Махом выпиваю полчашки. Успокаиваюсь… Что там у нас дальше?

«Готов признать, что Ваш избранник… Ведь я могу его так называть? Ваш избранник очень стойкий молодой человек».

Так, стоп. Еще пару глотков. И не думать, что он подразумевает под словом «стойкий».

«Надеюсь, Вы осознаете, что присутствие генерала вражеской армии у меня во дворце не могло обойтись без некоторых неудобств для упомянутого выше субъекта».

Мама! Папа! Мне страшно!

«И, поскольку некоторые мои подданные очень интересовались дальнейшими планами соединенной армии Кентариона, Зулкибара и Эрраде, указанные неудобства были несколько усугублены ярко выраженным нежеланием генерала об этих планах рассказывать».

Выдох… Зову Юсара. Вновь откладываю письмо.

Целитель приходит, смотрит на меня вопросительно.

— Побудь со мной, пожалуйста, — прошу я.

— Все в порядке? — спрашивает Ларрен.

Выдыхаю.

— Нет. Но я постараюсь.

Замечаю, что мой телохранитель переглядывается с целителем. Вижу понимание на их лицах. Даже странно. Эти-то с чего вдруг спелись? Беру в руки бумагу. Заставляю себя читать дальше. Читать по слогам.

«Рад сообщить Вам о том, что будущий Ваш супруг достойно перенес применение в отношении него некоторых любопытных приспособлений, наименование которых, я уверен, мало, что может Вам сказать».

Так, дыхание сбивается. Юсар берет меня за руку.

— Помочь? спрашивает он.

Отнимаю руку.

— Справлюсь.

«К сожалению, он избрал достаточно специфическую тактику. Генерал отказывается сообщить нам не только интересующую нас информацию, но также и свое имя, которое нам, безусловно, известно. Иначе я бы Вам и не писал. Это странно. Впрочем, подобная манера поведения мне известна. Она, быть может, помогает субъекту удержаться от произнесения вслух неудобных для него фраз, однако, является, в то же время, достаточно болезненной, поскольку мешает и выразить испытываемые им эмоции».

Ларрен допускает непозволительную вольность. Он подходит ко мне со спины, обнимает за плечи.

— Может, хватит? — шепчет он.

Позволяю себе буквально на секунду прислониться к его груди и тут же отстраняюсь.

— Нет, Ларрен. Я должна.

«Уважаемая Иоханна! Знаю о том, что в Вашем распоряжении имеются первоклассные целители. Я наслышан об этом. И, вместе с тем, Вы понимаете, что порою магия бессильна».

О, да! Я знаю, что бессильна.

«А потому я предлагаю Вам подумать о том, настолько ли необходим Вам этот человек. Вы все еще намерены связать с ним судьбу?»

Кир. Кир!!! Да, я намерена, намерена! А даже, если бы это было не так, неужели я могла бы бросить его, чтобы на нем и дальше испытывали «любопытные приспособления»?!

«В том случае, если он все еще Вас интересует, предлагаю Вам объявить о перемирии между Зулкибаром и Альпердолионом. Войска Зулкибара должны быть отозваны от границ Альпердолиона с Кентарионом. В том случае, если это будет сделано незамедлительно, я готов обсудить с Вами дальнейшие условия сотрудничества. В противном случае я оставляю за собою право решить судьбу Кирдыка Шактигула Кайвуса так, как сочту нужным. Впрочем, будьте так уверены, о своем решении в отношении данной персоны я Вас непременно оповещу.

Рахноэль Лазурный Цветок».

— Тихо, Ханна, тихо, успокойся, — слышу я и, кажется, вижу перед собою лицо Ларрена.

— Все нормально, — продолжает уговаривать он, — все хорошо.

Юсар осторожно отирает мое лицо мокрой тканью.

Сажусь на кровати, опираясь спиной о стену. Так легче. Так голова меньше кружится.

Ну вот, опять я упала. Сколько это может продолжаться?

— Ларрен, — тихо проговариваю, заглядывая в лицо телохранителю, — что мне делать? Скажи мне, как мне помочь Киру? Если я отзову войска, кентавров разобьют.

— Вы приказываете мне разработать план, который позволит Вам, объявив перемирие, оставить армию на месте ее дисклокации? — деловито уточняет Ларрен.

Киваю.

Наместник хмурится и начинает расхаживать по комнате. Наконец он замирает, серьезно смотрит мне в глаза и заявляет:

— Могу предложить только одно. Объявляйте перемирие. Часть войск отводите. Остальных следует уволить. У Вас же нет запрета в том, чтобы служить в армии другого государства?

— Нет, — лепечу я.

— Объявите о выходе Зулкибара из альянса. Предоставьте Эрраде займ на содержание армии. Пообещайте ветеранам, что они получат выходное пособие в полном объеме, независимо от того, в чьей армии они будут служить. Только Вы должны предупредить об этом князя.

— Конечно, я предупрежу. Юсар, ты знаешь, где он сейчас может находиться?

Целитель кивает.

— Да, Мерлин показывал. На всякий случай.

— Значит, случай наступил. Отнеси в лагерь письмо, и пригласи ко мне Терина. Пожалуйста.

— А Вы?

— А я тебя подожду. Со мною же Ларрен. Да?

Я хватаю ладонь наместника, сжимаю ее. А на кого еще я сейчас могу опереться?

 

Глава 25

Вальдор

Решаем подыскать более удобное местечко. Выбираем палатку Терина, как самую просторную. Маги организуют несколько дополнительных лавок. Рассаживаемся по кругу. Почти по кругу. Во всяком случае, стараемся сделать так, чтобы все мы видели друг друга.

— Дуусь, уточни, будь так добра, мозговой штурм — это что? — задаю я интересующий всех вопрос.

Княгиня задумывается на минутку. В задумчивости она даже начинает грызть собственный рыжий хвост. Забавно зрелище, надо сказать. И если бы тема нашего собрания не была настолько печальной, я бы даже хихикнул. Ну, хотя бы хмыкнул, а так приходится делать над собой усилие и сохранять серьезное выражение лица.

— Ну это… Это когда собирается куча народу, и каждый из них несет чушь на заданную тему. А потом вся эта ерунда фильтруется, и в итоге получается интересный результат.

Кошусь на нее с сомнением на лице.

— Дульсинея, радость моя, — произносит Кардагол, — ты твердо уверена в том, что из кучи ерунды может получиться удобоваримый вариант?

— Не знаю, — с досадой восклицает Дуська, — в моем мире это использовалось!

Оглядываю присутствующих и задаю на правах короля, хоть и бывшего, сакраментальный вопрос:

— Кто будет нести чушь первым?

Народ переглядывается в поисках жертвы в ближнем своем. Казалось бы, что страшного в произнесении ерунды вслух, когда все заранее знают о том, что это ерунда? А не хотят. Стесняются, что ли?

— Ладно, — вздыхает Кардагол, и делает такой интересный жест рукой, будто отмахивает от себя что-то, — честно говорю — во дворце Рахноэля я ни разу не был. Меня в замке Совета допрашивали. И вообще, тогда другой правитель эльфов был — Сарадиэль. Не знаю, кто он там нашему ушастому правителю.

— Я был во дворце, — заявляю я, — а также Лин, Саффа и Шеон. Но мы мало, что видели.

— Валь, по-твоему, где там может быть темница? — интересуется Терин.

Развожу руки в стороны.

— Понятия не имею.

— Внизу, — тихо проговаривает Шеон, — в этом плане дворец Рахноэля от Зулкибарского не отличается. Мы тоже предпочитаем творить темные дела в темноте.

О, а я и не заметил, как он подошел.

Дуся фыркает.

— А что, на эльфийском пытка военнопленных тоже называется темным делом?

Мы с Шеоном переглядываемся.

— Да, — говорит мой мальчик, — темное дело, темные боги. У нас это одинаково.

— К вопросу о богах! — восклицаю я, — Налиэль, помню, рассказывал мне какую-то странную историю о боге, явившемся Рахноэлю. Что это могло быть?

Мы все дружно поворачиваемся к Шеону. Он краснеет и опускает голову.

— Не знаю, — бормочет он, — и даже предположить не могу.

— Но в кого-то Вы верите? — интересуется Лин.

— Все в кого-то верят, — отвечает наш полуэльф, — но наши боги очень давно не общались с нами. Не думаю, что они снизошли до эльфов именно сейчас. Хотя… Кто его знает.

— Меня тоже кое-где считали богом, — задумчиво проговаривает Кардагол.

— Наверное, богом всяческих пакостей, — встревает Дуська.

— Ага, — несколько растерянно соглашается маг.

Хочу ему сказать, чтобы он поменьше переживал, что спасем мы его сына и слов не нахожу. Просто смотрю на эту загорелую физиономию с резкими чертами и сочувственно молчу. И все молчат.

— Итак, что мы имеем? — вдруг встряхивается Кардагол, — не считаю Рахноэля недалеким, а потому дворец его должен очень хорошо охраняться особенно сейчас. Как мы можем туда проникнуть? Вальдор, твои соображения.

Пожимаю плечами.

— Представить не могу. Сам дворец невысок, пару этажей, не больше. Но он очень велик по площади, насколько я смог заметить. Сложен из того же белого камня, что и большинство домов в городе.

— А еще он очень хорошо защищен магически, — тихо проговаривает Саффа. — Попытка даже просто войти без приглашения, скорее всего не удастся.

— А снять? — спрашивает Терин, крутя в руках яблоко. Вот странная у нашего некроманта привычка. Часы раздумья князь предпочитает проводить с фруктами. А я так с вином.

— Допустим, я смогу, хотя я не уверена в этом, пробить внешнюю защиту, но там вся площадь дворца переплетена заклинаниями. Самыми разными, — шепчет Саффа.

Обнимающий ее за талию Лин пока молчит.

— Даже если мы туда проникнем, что дальше? — интересуется Терин.

Пожимаю плечами. Вновь.

— Не знаю, насколько я понял, применение магии в Альпердолионе отслеживается. Особенно — боевой. Особенно — человеческой. Стоит кому-нибудь из волшебников произнести заклинание, нас тут же повяжут, — заявляю я.

— Или попытаются, — мрачно произносит Кардагол.

— А если я одежду заряжу? — вмешивается Лин, — эти ведь заклятия выявить невозможно, пока они не сработают?

Хмурясь, смотрю на княжича.

— И что? Ну, не выявят их сразу, а потом что? И вообще, как ты собрался туда проникнуть? Давайте лучше посмотрим на проблему с другой стороны. Зачем им Кир?

— Чтобы узнать наши планы, — заявляет Лин.

— Ну, да, — тут же подхватывает Дуська, — а еще, чтобы лишить нас одного из командующих!

— Или чтобы шантажировать нас, — тихо добавляет Иксион, — я знаю ушастого. Он ничего не делает спонтанно. Если велел утащить Кирдыка, значит, знал, для чего.

Высказанная вслух мысль о шантаже заставляет всех будто пригнуться. Кардагол вообще сидит, сгорбившись.

— Что они могут от нас потребовать? — спрашивает Лин.

Переглядываемся.

— Вопрос в том, — осторожно проговариваю я, — что мы можем им за это дать.

— Я хочу предупредить, — тихо произносит Кардагол, — если у кого-то из вас мелькает мысль о том, что я могу бросить сына, чтобы потом воскресить его — я на это не пойду.

Многие из нас стыдливо опускают глаза.

И в эту самую минуту, когда участники мозгового штурма сидят, погруженные в мрачное молчание, в палатке появляется Юсар.

Первым приходит в себя Лин.

— А ты что здесь делаешь? — спрашивает он, изумленно округляя глаза.

— Меня Ее величество сюда отправила. Вот.

Он протягивает мне сложенную вчетверо бумагу.

Читаю, и аж дыхание перехватывает.

— Что там? — интересуется Дуська, не дожидаясь ответа, подлетает ко мне и пытается заглянуть через плечо. Передаю лист Кардаголу.

— Читай, — говорю, — вот вам и шантаж.

Повелитель времени пробегает глазами текст и резко бледнеет. Потом отдает бумагу Терину, и, едва дождавшись пока тот ее прочитает, забирает послание себе.

— Как Ханна? — спрашиваю я целителя.

— Плохо, — отвечает тот, — очень плохо, но она справится. Она просит, чтобы князь Эрраде незамедлительно прибыл во дворец. Она хочет обсудить с ним дальнейшие действия.

— Почему это с ним? — восклицаю я. Да, я испытываю ревность. С чего бы это моя дочь решила посоветоваться в первую очередь не с отцом, а с его другом?

— Речь идет о взаимоотношениях Зулкибара и княжества Эрраде, — поясняет Юсар.

— Тоже мне встреча на высшем уровне, — бормочу я себе под нос. Ловлю на себе взгляд Шеоннеля. Улыбается, зараза такая, смешно ему. Когда Кардагол изучал текст, на Шеона тоже больно было смотреть. Ох уж этот его дар! Зато вот сейчас уловил мои эмоции и развеселился. Смешной эльфенок.

Терин вскакивает, сухо бросает:

— Ну, я пошел, — и испаряется. Вслед за ним уходит и Юсар.

Дульсинея

Вот тебе и мозговой штурм. А что в том письме, мне так и не показали. Но это всегда можно исправить. Я тихонечко махнула тапком и попыталась вытянуть бумажку из рук Кардагола. Но не тут-то было! Эта морда нагло ухмыльнулась мне в лицо и сожгла послание.

— Я всегда говорила, что ты засранец, — проворчала я и бодренько предложила, — ну что, продолжим веселье?

— Дусь, мне кажется, это не помогает, — с сомнением сказал Вальдор.

— Я мог бы вернуться в Альпердолион под видом Налиэля.

Хм. Хорошую ерунду брякнул наш Шеоннельчик.

— А что нам это даст? — заинтересовался Кардагол.

— Налиэль имеет доступ во дворец. Там я мог бы найти Кира. Я не очень хороший эмпат, но Кир мне знаком, и я его эмоции почувствую.

Ну, это Шеон прибедняется. Всем бы быть такими «не очень хорошими»!

— Если тебе повезет, и Рахноэль не разгадает обман, поверит, что ты Налиэль, то что дальше? — спросил Вальдор. Судя по выражению его лица, идея отправить сына на такой подвиг ему совсем не понравилась. — Ну, почувствуешь ты Кира и, возможно даже, тебе удастся подобраться к нему. А потом что? Магия во дворце блокируется. Уверен, в темнице, а особенно в камере Кира, стоят еще более мощные блоки!

— А давайте я одежду Шеона заряжу чем-нибудь разрушающим, — предложил Лин.

Хм. И сын туда же? Тоже бред собачий несет. Причем второй раз уже про эту заряженную одежду говорит. Далась она ему!

— Зачем? — насторожился Вальдор.

— Ну, вот смотрите, Шеон проникает во дворец, находит способ подобраться поближе к Киру, включает мое разрушающее, темницу разносит в хлам, они вырываются на свободу, своим ходом добираются до места, где не стоит блок на телепортацию и сваливают.

— Так не проще ли зарядить какую-нибудь вещь телепортационным? — уже более заинтересованно спросил Вальдор.

— Не получится. Магию заряженных мной предметов не вычислить пока она не сработает. Представь, что будет, если блоки и щиты отреагируют, когда начнется телепортация, и остановят это дело на полпути? Нам же тогда Шеона с Киром придется в общей могиле хоронить, потому что разобраться, где чьи куски будет невозможно.

Вальдор опять нахмурился. Что, не нравится наш некромантский юмор? А нечего было себе таких друзей заводить. И вообще, что за странный человек? Беременную дочь на трон в смутные времена — пожалуйста! А взрослого сына на подвиги — фигушки!

— Вальдор, сделай лицо попроще, — посоветовала я, — план неплохой и может сработать.

— А как же Лиафель? Она сразу поймет, что это не Налиэль. Нет, это ерунда какая-то, так мы действовать не будем! — решительно отрезал Вальдор.

— Вылазка Шеоннеля не затянется надолго, он с Лиафелью даже не встретится, — вмешался Кардагол. — Сам подумай, куда первым делом отправится Налиэль, выбравшись из зулкибарской тюрьмы? Конечно же, он побежит с докладом к правителю, а не к жене.

— Звучит логично, — одобрил Иксион, за что заслужил зверский взгляд от Вальдора и загрустил.

— Так и есть, — согласился Шеоннель, — в первую очередь Налиэль отправился бы к правителю. Что я и сделаю.

— Шеон, что ты ему доложишь? — скептически поинтересовался Валь. Кажется, он задался целью убедить всех, что план Шеоннеля провальный.

— Почти правду, — отвечал Шеон, делая вид, что не замечает настроения своего папаши. — Скажу, что был в тюрьме, вынес пытки, ничего не сказал и сбежал при первой возможности. После доклада я поброжу по дворцу. Никто не обратит внимание на гуляющего Налиэля. Я выясню, где находится Кир, проникну туда и заберу его. В темнице любая магия блокируется. Но с предметом, заряженным по методу Лина, все получится.

— Где гарантии? Ты уверен, что заряженный Лином предмет сработает?

— Все получится, Валь, не переживай, — успокоил Лин. — Мы с Саффой на досуге поэкспериментировали в этом направлении.

— Подробнее! — заинтересовался Кардагол.

— Заряженная Лином стрела прошла сквозь все мои защиты от магической атаки. Они не среагировали, пока заклинание, которым заряжена стрела, не сработало, — объяснила Саффа.

— У эльфов иная магия, и мы не знаем, какие защиты установлены во дворце, — нашел очередной довод Вальдор.

— Магия эльфов не очень от человеческой отличается, — возразил Лин, — просто у них свои заклинания, которые они хранят в секрете. Если бы не хранили, то и люди запросто использовали бы их приемчики. Взять хотя бы меня или вот Андизара.

— Он прав, — поддержала я, — научил же меня дед «огненной лилии». Ничего сложного. Валь, Шеоннель дело говорит. У него все получится.

— Иллюзия, даже такая мощная какую делает Шеон, может быть обнаружена. Рахноэль, наверняка, сильный маг.

— Поэтому никаких иллюзий, — заявил Кардагол, — я его в Наливая превращу. Вот, как Дуську превращал.

— Ну, значит, все решено! — весело изрекла я, — а ты, Валь, говорил, что мозговой штурм не сработает. Сработало же! Осталось только детали обсудить. Ну, мыш, давай улыбнись и порадуйся, какой у тебя умненький сынок. Это точно не в мамочку! В тебя!

Кажется, мой комплимент Вальдорчика не вдохновил. Сидит, весь такой из себя суровый и, судя по выражению лица, очень хочет мне что-нибудь гадостное сказать.

Вальдор

Они что, серьезно? Налиэль, видите ли, сбежал при первой же возможности. Это я мог сбежать при первой же возможности, потому что меня из тюрьмы вытаскивали волшебница и кентавр, а стражники из шкуры вон вылазили, лишь бы ненароком меня не задержать. И Рахноэль, конечно, совсем недалекий эльф. Тупничок-милашечка. И последние пятьсот лет он правит Альпердолионом так просто, потому что его подданным правителя поменять лень. Ах, да, еще он совершенно ненаблюдательный, и маг из него примерно такой же, как из родственников Терина — только ветерок сотворить он и может.

Шеоннель косится на меня немного испуганно. Уши бы ему надрать, поганцу! Взять бы вот так и… За инициативу. Эльфенок вздрагивает. А и пусть! Что он вечно лезет, куда не просят?! Ладно, в прошлый раз у него все вышло. Он прикинулся Наливаем и вернулся с мальчишкой Вайрусом. Но неужели он думает, что и вторая подобная попытка увенчается успехом?

— А опыт Андизара вас ничему не учит? — холодно интересуюсь я.

— Ты о чем? — осторожно так, кажется, даже втягивая голову в плечи, проговаривает Иксион.

— Да, тоже любил он в свое время по два раза один и тот же прием использовать. Правда, на второй ему довелось с Суриком познакомиться несколько ближе, чем хотелось, а потом еще и с Саффой. Вы этого желаете Шеоннелю?!

— Но Вальдорчик, эльфенок знает, что делает! — произносит Дуська, и эти ее слова заставляют меня вскочить на ноги и проорать:

— Вот именно, что эльфенок! Мы что, будем спасать одного, кидая в зубы Рахноэлю другого?! Вы не понимаете, насколько это опасно?! Не понимаете, что Рахноэль только обрадуется, заполучив в комплект к жениху Ханны еще и ее брата? И это если последний выживет! Он разнесет тюрьму! Ну, надо же! А это, вероятно, произойдет одномоментно! Он так вот прогулочным шагом спустится в подземелье, заберет там Кира, который, вполне вероятно, и ходить не может после пыток. А потом спокойненько так выйдет из дворца и телепортируется!!!! А встречные эльфы, наверное, будут ему салютовать. Вы в своем уме?

Шеоннель тоже встает.

— Отец, я знаю, что предлагаю.

— Да, ничего ты не знаешь!

— Вальдор, он не ребенок! — это уже Дуська.

— Ах, так! — кричу я, — ну так давай Лина твоего туда отправим. Почему Шеона?!

— А я готов, — тут же заявляет княжич.

— Я сам пойду, — тихо произносит Кардагол.

— А ты вообще молчи! — орем мы с Дуськой хором.

Шеон поворачивается к Кардаголу, наклоняет голову набок, отчего прядь волос, которую он обычно заправляет за ухо, свешивается ему на плечо, и спокойно так произносит:

— Кардагол. Пойду я. Я решил.

Потом он переводит взгляд на меня.

— Папа, я — единственный, кто достаточно близко знает Налиэля и знаком с королем. Я, в отличие от всех остальных, несколько раз был во дворце с матерью. Я владею именно эльфийской магией. Во всяком случае, несколькими заклинаниями, но неплохо. И, отец, если Рахноэль меня и поймает, он меня не убьет.

Так, выдыхаю. Успокаиваюсь.

— А почему? — любопытствует Дуська.

Шеоннель усмехается, обводит присутствующих взглядом.

— А он хочет посадить меня на Зулкибарский престол, разве вы это еще не поняли?

Иоханна

Сижу в кабинете вместе с Ларреном. Велела никого к себе не пускать, кроме князя. Нервничаю.

Эрраде-старший возникает ниоткуда прямо передо мной. Ларрен дергается было ему навстречу, но, узнав посетителя, замирает. Терин хмуро косится на наместника, после чего сухо произносит:

— Я прочитал.

— Я объявлю о перемирии.

— Логично.

— Но есть одна мысль. Ларрен подсказал.

Терин без приглашения бухается на стул, вытягивает ноги и язвительно так интересуется:

— И что же это собственность Вальдора нам могла подсказать?

— Хватит! — взрываюсь я, — что ты делаешь, Терин?! Хватит уже. Мне надоело. Никакая он не собственность!

— Да ну? А я вижу указание об обратном.

— Князь, Вы волнуете ее, — спокойно проговаривает Ларрен. О, в его голосе угрожающие нотки прорезались?

Терин пренебрежительно фыркает.

— Я слушаю, Иоханна. Что ты предлагаешь?

— Я предлагаю тебе займ на содержание войска. Конечно же, возвратный. Иначе мой казначей с ума сойдет.

Да он и от возвратного все волосы у себя на разных местах повыдергивает, но это уже Терину знать не обязательно.

— И что мне это даст? — интересуется князь.

— Ты наймешь солдат моей армии, которых я уволю. Часть я, конечно, отведу. Я должна буду создать видимость того, что выполняю требования Рахноэля. Остальные будут в твоем распоряжении.

Пауза, после которой следует:

— Это он тебе подсказал?

И небрежный кивок в сторону Ларрена.

— Да. Я просила его подумать.

— Ну, не подчиниться он не мог.

Вновь слышу пренебрежение в голосе князя и это, признаться честно, выводит меня из себя.

— Терин! Хватит, я же просила!

— А я что? — невозмутимо отзывается князь, — напротив, я полагаю, что это может быть неплохой идеей. Ведь эта… этот человек лишен возможности действовать тебе во вред, Иоханна. Что от меня сейчас требуется?

— Договор подпишешь?

— Конечно. Деньги когда будут?

— Как только потребуется выдать жалованье. Вы должны подготовить мне на утверждение списки увольняющихся. И нужно провести разъяснительную работу среди остающихся о том, что я сохраню им все льготы. Независимо от того, будут они служить в армии Зулкибара или Эрраде. И Терин, ты сам понимаешь, это нужно сделать быстро.

— Понимаю.

Князь поднимается, разглядывает Ларрена пару минут, после чего интересуется:

— Ну, как, он тебе не очень докучает?

— Он мне помогает, — произношу я, стараясь сохранять спокойствие. Вот что мне докучает, так это не к месту прорезавшееся ехидство князя. На Ларрена я вообще стараюсь не смотреть. И хорошо, что я не эмпат. Думаю, смело бы меня сейчас волнами испытываемых этими двумя родственниками эмоций.

В дверь стучат.

— Ну, что там? — с досадой восклицаю я, — просила же не беспокоить!

— Прошу прощения, Ваше величество, — произносит вездесущий Гарлан, гордо проигнорировавший мое возмущение, — Вам еще одно послание от короля Рахноэля Лазурного Цветка.

Нервно рву конверт. Читаю вслух, чтобы по десять раз не рассказывать.

«Драгоценная моя Иоханна! Понимаю, что приготовления к заключению перемирия могут несколько затянуться, а потому сообщаю Вам, что Кирдык Шактигул Кайвус все еще жив и практически здоров. В знак Ваших добрых намерений, в качестве подтверждения того, что Вы готовы приказать отвести войска от границ Альпердолиона предлагаю Вам освободить из-под стражи борэля Налиэля Ручейка, который был задержан по Вашему приказу. Борэль Налиэль не настолько дорог мне, чтобы я счел возможным предлагать Вам обменять его на Вашего жениха, но, вместе с тем, он представляет для меня некоторую ценность.

Рахноэль».

С надеждой на понимание,

— Что делать будешь? — интересуется князь.

— А зачем он мне нужен? — растерянно проговариваю я, — отпущу. Только вот он под клятвой. Переместиться сам не сможет. Терин, ты не мог бы Саффу ко мне пригласить. Посмотрим с ней, что делать с Налиэлем.

Князь сухо кивает и исчезает.

И тут же в кабинете появляется Каро. Под дверью ждал, что ли?

— Вот, заявляет он, протоколы допроса содержательницы борделя Луизы и эльфа Видаля Листика.

— Что за Листик?

— Вы же сами просили! Это тот эльф, которого избили!

— Да, ну ладно? Не хочу я сейчас это читать. Своими словами рассказать можешь?

— Вы знаете, что Луиза приторговывает каннабисом?

Ну, откровенно говоря, я как-то раньше этим не интересовалась. И, если совсем уж честно, это меня совершенно не волнует. Ну, торгует она каннабисом и что? Официально продажа этой травы на территории Зулкибара существенно ограничена. Только по специальному разрешению и только в аптеках. Но спрос ведь есть, так отчего бы и не родиться предложению? Тем более, в борделе, куда люди идут явно не вести философские беседы.

— Это имеет отношение к делу? — интересуюсь я.

— Конечно! — восклицает Каро Зампинус, — Листик — не наш эльф. Не местный. Он из делегации борэля Налиэля. В бордель отправился именно за каннабисом. Госпожа Луиза отрицает, конечно, что именно она спровоцировала клиентов наброситься на ушастого, но я полагаю, что верить ей не следует. Видаль Листик утверждает, что ничем ее не провоцировал и еще, что она кричала что-то о необходимости отомстить за смерть короля. И о его призраке.

Вздыхаю. Ох, папа. Сколько раз мне должно аукнуться это твое развлечение?

— Хорошо, спасибо, Каро. Можете идти.

— А что с эльфом-то делать? Я его поспрашивал, но ушастый о планах Рахноэля явно ничего не знает. Он так… подай, принеси, иди…

— Я поняла. Можешь его отпустить. Да, вышли его в Альпердолион. Нам здесь своих любителей каннабиса хватает.

Ну и что дала мне эта информация, кроме лишнего подтверждения того, что эльфы дуреют от этой травки не только, когда ее курят, но и когда пытаются заполучить? Хорошо, все-таки, что на этот раз не наш эльф пострадал. Наших — жалко.

 

Глава 26

Лин

— Он хочет посадить меня на Зулкибарский престол, разве вы это еще не поняли?

Хорошее заявление сделал мой ушастый друг. На престол его посадить хотят. А то мы не догадались, что не от нечего делать Лиафель его на свет произвела!

— Слушайте, так мож пусть Рахноэль сажает Шеона на престол и успокоится уже? — предложила мать, — а мы потом его типа свергнем, обратно Валя на трон посадим и все дела.

— Дуся, он посадит меня на зулкибарский трон после того, как все остальные претенденты будут мертвы, — нежненько так, как умственно отсталой, объяснил ей Шеоннель.

Ну, да он прав. Рахни не дурак. Прежде чем сажать на трон Шеоннеля, который явно симпатизирует своей зулкибарской родне, он устранит всех. Даже Пардока, несмотря на то, что тот официально отказался от права наследования. Мало ли, вдруг этот гномий любимчик передумает. Отказывался-то он в пользу Ханны. Ладно, это сейчас не важно. Кажется, Вальдора не утешил тот факт, что Шеону не грозит смерть в Альпердолионе. Так может быть, уже хватит трепать нервы этому заботливому папаше?

— Слушайте, ну если Валь так не хочет отпускать Шеона, давайте я пойду, — предложил я.

Саффа хотела что-то возразить, но ее опередил Кардагол:

— Зайчик, ты когда успел эльфийский язык выучить?

Саффа облегченно вздохнула. Понятно, что без знания языка из меня Налиэль, как из дракона Ллиувердана воробышек. То есть, этот подвиг мне не светит.

— Я не подумал об этом, — признался я и осенился новой идеей найти себе на задницу приключений, — я мог бы Шеона подстраховать, когда он будет вместе с Киром выбираться. Пусть Кардагол меня в эльфа превратит, покручусь рядом со дворцом, а как Шеон Кира выведет, помогу дотащить его до места, где не стоит блок на телепортацию.

— Ты плохо знаком с эльфийской магией, — вмешался Андизар.

Интересно, а кто нашего бывшего пленника пригласил на совещание руководства? Наверно, его Шеон с собой привел. Они же вместе тренировались, пока мы Атариэля допрашивали. Только не понятно, по каким таким соображениям Шеоннель решил, что Андизар должен присутствовать? В любом случае, слова этому товарищу никто не давал.

— Если ты такой умный, то сам и иди! — ехидно предложил я.

— С удовольствием подстрахую Шеоннеля, если господин Кардагол не откажется превратить меня в эльфа. Язык я знаю в совершенстве, и многие эльфийские заклинания у нас в семье давно передаются.

Вот он меня иногда поражает. Весь такой любезный и полный терпения. Я бы на его месте огрызнулся.

— Превращу, без проблем, — заверил Кардагол. — Кстати, давно спросить хотел, откуда в вашей семье эти заклинания?

— В числе моих предков эльфийка. Это было так давно, что на нашей внешности это родство уже не сказывается, а заклинания, секрет которых открыла своему мужу Лариндэль, до сих пор передаются из поколения в поколение, — поведал Андизар.

— Ну, так значит, мы все и решили! Кардаголище превращает Шеона и Андизара в эльфей и отправляем их на подвиги, — мать попробовала в очередной раз подвести итог и перейти от обсуждения к действиям.

Наверняка Вальдор бы ей возразил, но в этот момент вернулся отец.

Когда он рассказал о предложении Ханны и о втором послании Рахноэля, Вальдор как-то загрустил и печально посмотрел на Шеона. Ну, понятно, что теперь уже сложно будет отказаться от его плана.

— Вернем вместо Наливая Шеоннеля! — первой нарушила молчание мать, — видите, как все хорошо складывается!

Мы единодушно ее поддержали — все, действительно, очень удачно сложилось, и у Шеона есть все шансы провернуть свой план по спасению Кира. Пришлось Вальдору сдаться.

В результате в Зулкибар отбыли Кардагол, Саффа, Шеоннель и Андизар. Последнего решили отправлять из Зулкибара. Если попадется, соврет, что он из зулкибарских эльфов и вернулся на родину в поисках лучшей доли. Мало ли, вдруг у подозрительных ушастых хватит ума отследить, откуда нежданный гость телепортировался. Ну, и еще одна причина была, почему Андизара в Зулкибар с собой взяли — Шеон должен увидеть, какую личину Кардагол его помощнику наколдует. Саффа должна была якобы снять с Налиэля клятву не колдовать, чтобы он мог телепортироваться пред ясны очи своего правителя. Одним словом, мы постарались обставить освобождение «Налиэля» как можно более правдоподобно. Вдруг поблизости шпионы крутятся? Вообще-то, я хотел с ними напроситься, но меня не взяли. Видите ли, и так подозрительно, что Ханна вызвала одну Саффу, а вместе с ней еще три мага прибыли.

Иоханна

— Где Налиэль? — деловито интересуется Кардагол.

— Во-первых, здравствуйте! — вдруг взрываюсь я.

Волшебник смотрит на меня в недоумении.

— Здравствуй, Иоханна. Я полагал, у нас не так много времени.

— Но поздороваться-то можно! — возмущаюсь я.

И в самом деле, принесся, как к себе домой и отчего-то требует от меня указать ему местонахождение борэля, которого как раз сейчас приводят в порядок перед отправкой. И вообще, я ему кто? Служанка? Я обязана перед ним отчитываться?!

Кардагол хмурится и озадаченно всматривается в мое лицо.

— Иоханна, душа моя, с тобой все в порядке?

— Нет! — кричу, — не в порядке! И мне не понятно, почему в порядке у тебя!

— Тихо-тихо, девочка, — проговаривает мой несостоявшийся свекор, притягивает меня к себе и ласково обнимает.

— Все будет хорошо. Мы его освободим. И именно для этого нам нужен Налиэль. Где он?

— Кому это нам? — глухо спрашиваю я, потому что очень хочется всхлипнуть, а не стоит.

Кардагол заглядывает мне в лицо и ухмыляется.

— Нам всем. Но, в первую очередь, твоему брату, Саффе, Андизару и мне. Мы отправляем Шеоннеля в Альпердолион под видом Налиэля.

Отталкиваю с силой от себя мага. Рычу:

— Кто придумал эту чушь?

— Ну, дочь своего отца, — фыркает Кардагол, — страшно представить, во что превратятся мои внуки.

— Отвечай!

— Шеон и придумал. Причем ему удалось убедить даже Вальдора.

— Я не согласна!

— Ханна, все уже решено.

Кардагол протягивает ко мне руку, намереваясь, вероятно, утешительно погладить меня по плечу. В ответ ору:

— Не трогай меня!

И отпрыгиваю в сторону.

В это время в дверь просовывается голова Шеоннеля. Он улыбается, произносит:

— Здравствуй, Ханна, — и тут же добавляет, — мы нашли Налиэля. Он у себя в покоях.

— Еще бы вы его там не нашли. Я сама его туда отправила!

Кардагол поворачивается к Шеону и печально заявляет:

— Успокоил бы ты свою сестру, что ли? А то она устраивает тут представление Вальдор-2.

— Что? — кричу я, ставлю руки в бока, но, нагло воспользовавшийся этим Кардагол хватает меня за локоть и буквально выволакивает мое королевское величество вон из комнаты.

— Прогуляемся, Ханна, — проговаривает он, — нервничать тебе вредно. Пойдем, навестим Налиэля. Я, кстати, понятия не имею, где его покои. Покажешь?

Угрюмо киваю.

Приходим к Наливаю. Забираем с собой, терпеливо ожидающих у его дверей Саффу, Андизара и сбежавшего от меня чуть раньше Шеона.

Радостно возбужденный эльф скачет по собственной спальне. Он уже одет и причесан волосок к волоску. И в этом варианте укладки новая прическа ему даже идет.

— Я и в самом деле могу идти? — увидев меня, радостно восклицает он.

Только было собираюсь открыть рот, как криво ухмыляющийся Кардагол заявляет:

— Не совсем.

У Налиэля опускаются руки.

— Почему? — убитым голосом проговаривает он.

— А потому что король твой — редкостная сволочь! — безапелляционно заявляет Повелитель времени, подходит к несчастному борэлю и начинает пристально в него вглядываться.

— Значит, я не свободен, — тихо произносит Налиэль. Мне его жаль в этот момент. Понимаю ведь, что не слишком-то хороший это субъект, а все равно жаль. Так и хочется подойти, провести ладонью по стриженой макушке… Вместо этого поворачиваюсь к Кардаголу. Мне, как и его жертве, интересно знать, что он теперь скажет.

— К сожалению, нет, — самодовольно произносит Повелитель времени, после чего он обращается уже к Саффе, — дорогая, я скопировал. Теперь будь так любезна, проверь эльфика на наличие глубинных блоков.

— Я проверяла, — безучастно сообщает Саффа.

— Еще раз проверь! — рычит Кардагол, — я должен знать, что в нем нет чего-то такого, что король эльфов должен будет опознать.

— Не надо, — отступая назад, шепчет Налиэль.

— Вам не будет больно, — успокаивает Саффа, протягивая к эльфу руки, — постойте.

— Во мне нет блоков! — почти в панике кричит пленник.

— И в самом деле, нет, — успокаивающе проговаривает волшебница, — ведь Вы даже ничего не почувствовали. Откуда же такой страх?

Откуда-откуда… Вот к ней бы пристала со странными заклинаниями живая легенда. Посмотрела бы я на нее.

— Пароли проверьте, — говорю, пользуясь задумчивостью присутствующих и, соответственно, их молчанием.

— И паролей нет, — произносит Налиэль.

— Он лжет, — твердо заявляет молчащий до сего момента Шеон.

— Налиэль, выбирай, — доброжелательно улыбаясь, предлагает Кардагол, — пытки, ошейник покорности или магия Саффы. Результат мы в любом случае получим. Церемониться с тобой не будем.

Кардагол бросает на меня насмешливый взгляд. И добавляет:

— А беременные могут удалиться.

Начинаю злобно пыхтеть, придумывая для этого мага какую-нибудь казнь пострашнее.

— Где моя дочь? — как-то невпопад спрашивает Налиэль.

С досадой восклицаю:

— Я же обещала, что с ней все будет в порядке!

— Вы ее отпустите?

Налиэль вглядывается в мое лицо с надеждой. Он меня раздражает. Не понимаю, то ли он играет на публику, пытаясь вызвать у меня жалость, то ли и в самом деле беспокоится о Данаэли.

— Конечно, отпущу! Со временем!

— А меня?

— И Вас! Полагаете, я рада тому, что нарушаю собственное слово?! Нет! Налиэль, подумайте. Чем быстрее Вы скажете нам, что следует произнести, увидев Повелителя, тем быстрее все закончится, и мы отпустим Вас с дочерью домой.

— Вы должны будете сказать «камрэн», — вздыхает Налиэль.

— Камрэн? — переспрашивает Кардагол.

Шеон хватает Повелителя времени за плечо.

— Здесь что-то не так.

— Хорошо! — срывается вдруг Налиэль, — «камран»! Нужно сказать «камран», когда правитель вас поприветствует!

На эльфа неприятно смотреть. Он чуть не плачет.

— Мне жаль Вас, борэль, — вдруг проговаривает Шеон.

— Себя пожалей, — выдыхает Налиэль.

Что же, пора готовиться и отправлять героя нашего Шеона. Ох, боги темные, мне страшно.

Дульсинея

Вальдор был злой, как сто чертей. Это он так своеобразно за Шеона переживал — кидаясь на всех, кто под руку попадется. Лин с Саффой оказались умнее остальных и, при первой возможности, сбежали в неизвестном направлении. «В одно интересное местечко» — загадочно ухмыляясь, заявил Лин перед тем как испариться в обнимку со своей невестой. Что ж, рада, что у них все хорошо. Значит, осенью погуляем на свадьбе. Если эльфей победим. Пока с этим у нас как-то не очень хорошо складывается.

А ведь сначала казалось, так просто все будет — Кентарион объявляет ушастым войну, Зулкибар и Эрраде присоединяются, и наступает Запердюлинску эльфийскому мандоса трындец. Но все пошло не так. Эльфы напали первыми и с той стороны, с которой их совсем не ждали. Потом вот Кира угораздило в плен попасть. Какой черт его дернул на поле боя выскочить? Если бы я не знала точно, что на генерале нашем никаких посторонних заклинаний не было, когда он в бой ринулся, то подумала бы, что к нему применили какую-нибудь гадость типа «вдохновения битвы». Но не было на нем ничего такого! Вот никогда я этих вояк не понимала. Надо будет у Кира спросить — что подвигло его, дурака такого, на подобные действия?

Да, я об этом обязательно спрошу, как только Шеон притащит его в лагерь. А пока, почему бы мне не поинтересоваться у Атариэля, каким образом получается, что при таком обилии Каннабиса, их войска не валяются под кайфом, а функционируют? А то ведь никто не додумался поинтересоваться, вон как увлечены операцией по спасению Кирдыка Кардаголовича.

Атариэль содержался в охраняемой палатке, почти в центре лагеря. Хорошо, что он не волшебник, и не надо тратить магические силы на его охрану. Два солдата у входа в палатку одарили меня ослепительными улыбками и нестройным хором протянули:

— Добрый вечер, княгиня.

— Привет, ребята, — поздоровалась я.

Судя по их радости при виде меня, они были из тех солдат, которые успели, если не девочками, которых я доставила, воспользоваться, то хотя бы водки с вином выпить.

— Я с пленником пообщаться хочу, — поведала я, — только, чур, не подглядывать!

Солдаты заухмылялись.

— Но подслушивать можете, — милостиво разрешила я.

Они зафыркали. Уж не знаю, что они такое подумали, но, наверняка, ничего этакого, потому что с такой несерьезной физиономией нормальные княгини не ходят эльфей насиловать.

Я проскользнула в палатку. Атариэль сидел на стуле весь такой грустный и понурый. Непричесанные серебристые волосы сосульками висят, уши опущены. Ну, просто картина — эльф в печали.

— Привет, ушастенький! — радостно взвизгнула я.

Атариэль испуганно подпрыгнул, опрокинув стул, и вытаращился на меня с таким ужасом, что я и сама почти поверила, что пришла сюда для того, чтобы сделать ему что-нибудь такое нехорошее.

— Ой, да не бойся ты меня! Я всего лишь спросить хотела кое о чем.

— Я все, что знал, рассказал. Мне больше нечего добавить.

— А удовлетворить любопытство дамы? — мурлыкнула я, уселась на узкую кровать и недовольно поморщилась, — фу, жестко как. Не любят у нас, оказывается, пленных. Хочешь, я похлопочу, чтобы тебе перину принесли?

— Спасибо, не надо.

Ой, ну я вот прямо даже не знаю, чего он меня боится? Неужели и правда думает, что я посягну на его честь? Ну да, тогда в горах я вела себя непристойно, а потом имела глупость сама же, уже в Зулкибаре, рассказать Атариэлю, что в горах на нем висла не какая-то грудастая блондинка, а именно я, княгиня Эрраде собственной персоной. Кстати, вот тогда в горах он телепортировался. Может быть, врет, что не маг?

— У меня к тебе несколько вопросов, мой серебристый дружочек, — заявила я.

Эльф поднял стул, сел и обреченно пробормотал:

— Спрашивай.

— Ты вот говоришь, что не маг, а в горах телепортировался, я точно помню.

— Меня мой спутник телепортировал. Он мастер, смог переместить меня, не прихватив тебя.

— А когда мы на ты перешли? — заинтересовалась я.

— Ты мне тыкаешь, а я тебе, — пояснил Атариэль.

Ну, обнаглел!

— А вот я тебя тапком по морде! — пригрозила я.

— Да на здоровье! — фыркнул он.

— А! Я поняла! Ты готов довести меня до убийства, лишь бы я оставила мысли тебе отдаться! — воскликнула я и помахала в его сторону ресничками, — не выйдет, дорогой.

Эльф поморщился и вдруг такое отмочил, что я на какое-то время потеряла дар речи. Он встал и начал раздеваться. Пока он снимал камзол и швырял его на спинку стула, я еще надеялась, что ему просто жарко, но когда он стащил с себя рубашку и начал расстегивать штаны, я поняла, что пора подать голос.

— Стоп!

Атариэль прекратил возню с ширинкой и хмуро уставился на меня.

— А теперь начинай стриптиз наоборот! Надевай свое шмотье и больше так не делай. Не хватало мне еще голыми эльфями любоваться на ночь глядя!

— Что ты от меня хочешь? — взорвался Атариэль, — пришла, глазки мне тут строишь, намекаешь! Что тебе нужно?

— Ой, ну псих! Вот правильно говорят, что от Каннабиса разумные делаются нервными, — проворчала я, — я всего лишь спросить хотела, как вы себя в руках держите? Ведь ваш лагерь среди каннабисных полей стоит. Неужели такая сила воли, а?

Атариэль некоторое время недоверчиво смотрел на меня и, кажется, никак не мог поверить, что я не эльфийского тела захотела, а удовлетворения любопытства.

— Ну, так что же? — подбодрила я, — ответь, и я оставлю тебя в покое.

— Мы клятву дали, что пока Кентарион не будет взят, не сорвем ни одного листика Каннабиса на их территории.

— Спасибо, — искренне поблагодарила я и встала, — ты бы оделся, Атариэльчик. Ночи здесь прохладные, а согреть тебя некому. Хотя могу кого-нибудь из девочек маркитанток попросить. Хочешь?

— Нет!

— Ну, тогда одевайся, и спасибо, что не дал помереть от любопытства.

Я уже вышла из палатки и хотела сказать на прощание что-нибудь приятное солдатикам, но тут к нам подошел Терин.

— Дульсинея? Я думал, ты с Вальдором.

— Вальдор злой, как не знаю кто. Так что я не с ним. Я с пленником общалась.

— О чем?

— Ну, мы книжку читали. «Тысяча и одна поза шактистанских наложниц» называется, — честно вытаращив глаза, отвечала я.

— Теперь я должен придушить тебя, а потом Атариэля? — поинтересовался Терин и, кажется, даже улыбнулся.

— Да-да, именно так! Сначала убей ушастого, потом себя, а потом меня, — радостно посоветовала я.

Солдаты стояли навытяжку с такими физиономиями, что казалось, вот-вот лопнут от сдерживаемого смеха. Я решила, что хорошего помаленьку, хватит рядовых веселить, и по-честному призналась:

— Я Атариэлю вопросик один задала.

— Какой?

— Что за любопытство вдруг?

— Я и сам хотел у него кое-что спросить. Может быть, то же, что и ты?

— Ну, не знаю Теринчик. Мне вот интересно было, почему эльфы еще не укурились вусмерть.

— И что он сказал? — оживился Терин.

— Они клятву дали не рвать траву на территории Кентариона, пока война не закончится.

— Как все просто.

— Ну да, как все гениальное. Знаешь, чего я хочу?

Терин обнял меня за плечи и переместил в нашу палатку.

Вообще-то, я хотела предложить любимому супругу романтическую прогулку под луной, где-нибудь на окраине лагеря, но уединиться в палатке тоже неплохой вариант.

 

Глава 27

Вальдор

Эльфы замерли. Видимо, выжидают, пока Ханна отведет свои войска. Во всяком случае, наступать они не спешат, да и мы делами заняты. Солдат со службы увольняем. Шеоннеля ждем.

Общаясь друг с другом, соратники мои его имя даже не упоминают. Полагаю, так делается для того, чтобы не ранить мои отцовские чувства. Он ушел в Альпердолион почти сутки назад, и все это время я спать не могу. Душа не на месте. Сам не могу объяснить, отчего так волнуюсь. Видимо просто я настроил себя на отношение к Шеону, как к младенцу, и мне же теперь это и аукается.

Из рук все валится, начинаю какое-то дело и забываю, что хотел. Терин пытался рыкнуть на меня пару раз, но, заметив, что я даже не огрызаюсь, отстал.

И вот стою, вяленько так секретаря распекаю за то, что он имена двух воинов перепутал. Тупок — из пятого отряда, а Тупак — из второго. Первый отходит с армией Зулкибара, а не второй. Второй — увольняется и переходит в распоряжение Терина. Я его знаю, кстати, Тупака этого. Стреляет он просто замечательно. А Тупок — мечник, причем посредственный.

— Папа, — слышу я тихое, и резко оборачиваюсь. Вижу Шеона — бледного, усталого моего мальчика.

— Шеоннель, — выдыхаю я, — как я рад.

Мне хочется обнять мальчишку, но почему-то медлю, не решаясь.

Эльфенок наклоняет голову.

— Все хорошо, отец. Видишь, Кардагол снял с меня облик Налиэля? Признаться честно, мне было неуютно в чужой шкуре.

— Как все прошло? Где Кир?

— Я расскажу. Я попросил Кардагола собрать всех, чтобы не повторяться. Хороших новостей у меня нет.

Отлично. Ну, может, и не отлично, но сын мой жив, он со мной, а сейчас я услышу новости. Бежим в палатку Терина. Традиция у нас уже такая — собираться именно там. По ходу в голову мою (не иначе как на фоне резко повысившегося настроения) закрадываются мысли о том, что Дуська — бедная. Вот так захочешь от мужа любви и ласки, и на тебе, совещание. Впрочем, княгиня как-нибудь уж выкрутится. Не зря ее муж — Глава Совета. Окружат себя невидимостью и неслышимостью. Мы совещаемся, а они в сторонке… Нет уж. Хватит. Хватит мне и того, что я сына их постоянно застаю в непотребной позе неведомо с кем. Пусть уж лучше интимная жизнь моих друзей протекает без моего участия. И без моего наблюдения тоже.

Влетаю в палатку. Ага, Терин с Дуськой уже там. Сидят, обнявшись. Кыш, мысли левые, кыш! Сынок их ненормальный, кстати, тоже здесь же. Также тут присутствуют поглядывающий на меня искоса Иксион, Кардагол, сжимающий нервно трясущиеся руки, и Андизар — помятый и недовольный. Ну, а Шеоннель входит за мной.

— Рассказывай! — возбужденно восклицаю я, — что там было? Где Кир?

— Где Кирдык — я не знаю, — спокойно проговаривает Шеоннель, — прости, Кардагол, во дворце Рахноэля его точно нет.

— Он хотя бы жив? — глухо спрашивает Повелитель времени.

— Думаю, да. Во всяком случае, о противном я не слышал.

— Шеон, — перебивает подпрыгивающая на месте Дуська, — давай подробности. Подробности хочу!

Шеоннель глядит на меня искоса, отчего в мою голову тут же начинают закрадываться всякие нехорошие подозрения.

— Мы прибыли в Альпердолион, — начинает эльфенок, — Андизар остался в таверне недалеко от дворца. Я записался на прием. Назвал свое имя и пояснил, по какому вопросу.

— По какому? — резко спрашивает Терин.

— Я сказал, что прибыл из Зулкибара. Что меня направила сюда Иоханна. Меня впустили. Я ожидал приема всего сорок минут. Вскоре меня привели к Рахноэлю. Он был взволнован. Сказало, что рад тому, что Иоханна согласилась с ним сотрудничать. Спросил у меня, как Дана. Я сказал, что мне не дали с ней повидаться, и ее судьба мне пока неизвестна. А потом он вызвал стражников и отправил меня в тюрьму.

— Почему? — выкрикиваю я.

Шеоннель переводит на меня серьезный взгляд.

— Он сказал, что я не справился и не заслуживаю больше его доверия. И что он решит мою участь в ближайшие дни. Меня сопроводили в подземелье и оставили в камере. Там я смог спокойно настроиться на присутствующих. Кира там не было.

— Может, ты хоть что-нибудь слышал о том, куда его могли отправить? — с тоской в голосе спрашивает Кардагол.

Шеоннель с сомнением пожимает плечами.

— Я снова слышал разговор о боге. Вернее, о богине, которая велела отвести генерала к ней. Но я не знаю, что это значит.

— А как ты выбрался? — интересуюсь я.

Шеон переглядывается с Андизаром.

— Я активировал заклинание Лина, — поясняет эльфенок и озорно улыбается, — забавная смесь получилась. Пользуясь замешательством стражников, я смог выбраться из дворца. Андизар поджидал меня в условленном месте. Мы успели телепортироваться.

— Тебя не задели?

Шеон в смущении опускает глаза.

— Чуть-чуть, но я успел регенерировать. Все нормально, отец.

— Ну, хоть что-нибудь еще ты слышал об этой богине?! — в отчаянии восклицает Кардагол. Ну, да, его можно понять. Вся операция коту под хвост. Ни Кирдыка, ни информации о нем.

— Я слышал, что она очень красивая и очень страшная, — поясняет Шеон, — и что Рахноэль ее боится. Он не хотел отдавать ей Кира, но не мог отказать. Но это только слухи. Я мало, что мог узнать, находясь в камере. Что касается Рахноэля, то да, от него исходили очень странные эмоции. Мне казалось, он был не столько зол на меня, то есть, на Налиэля, сколько разочарован и подавлен. Он ощущал себя загнанным в угол. И это — нетипичные для него ощущения. Он как будто потерял надежду.

Шеон разводит руки в стороны.

— Не знаю, что еще сказать, — добавляет он.

Лин

У Шеона видок, как говорит моя мама — обнять и плакать. И что Валь с Кардаголом к нему привязались? Не видят что ли, устал человек… то есть полуэльф… ладно, не важно!

— Если вы закончили, то я бы Шеона забрал. Нам надо одно атакующее отработать, — с честными глазами заявил я.

Вальдор недоверчиво не меня покосился. Ну, оно и понятно, что не верит. Мы же обычно втроем заклинания отрабатывали, а Саффы сейчас нет. Она в Зулкибар отлучилась за травами какими-то.

— Саф это атакующее уже освоила, а мне оно никак не дается, — уточнил я и постарался физиономию еще честнее сделать.

— Шеон, ты не устал? — спросил Вальдор.

Шеоннель отрицательно мотнул головой и охотно удалился вместе со мной. Понятно, почуял, что вовсе не тренироваться я его пригласил.

— Я бы тебя в бордель телепортировал, но Саффа не оценит, даже если я там просто пить буду, — шепнул я, когда мы отошли достаточно далеко.

— А мы будем пить? — Шеон повел ухом в мою сторону, — думаешь, это будет уместно? Война же.

— Если что всегда отрезвиться успеем, — отмахнулся я, — но здесь мы пить не будем. Не дадут ведь спокойно расслабиться. Набрось на нас иллюзию какую-нибудь, чтобы не узнавали, и я тебя в один неплохой ресторан в Эрраде телепортирую. Тебе понравится.

— Что за заговор?

Я подпрыгнул от неожиданности и развернулся к Иксиону. Вот никогда не пойму, как он умудряется на своих копытах так бесшумно передвигаться?

— Иксион, а почему кентавры копыта не подковывают? Наверно, для того, чтобы подкрадываться исподтишка? — ехидно спросил я.

Он в ответ оскалился, встал на дыбы и сунул мне под нос переднее правое копыто. Хм. Подковывают. Еще и шипы в подковы вставляют.

— Недавно подковался, для боевых действий, — пояснил Иксион. — Если хотите расслабиться, приглашаю к себе во дворец.

— Ты решил пригласить к себе гостей? Всех, наверно? — предположил я. — Мы планировали вдвоем пообщаться.

Вот если этот конь ретивый что-нибудь такое подумает, я ему копыта раскую на фиг! Но нет, оказалось, что он более понятливый чем, допустим, некоторые бывшие короли, которые подозревают меня в странных наклонностях.

— Только мы трое, больше никого, — заверил Иксион. — Я же вижу, мальчишке плохо.

— Вальдор тебе за это спасибо не скажет, — намекнул я.

— Ничего, переживу, — кентавр грустно вздохнул и повернулся к нам боком. — Садитесь, пока никто не видит. За полчаса доскачем. Заодно и ориентиры возьмете. Мало ли. Пригодится.

Скорость кентавр развил бешеную. Куда там вонючим повозкам из маминого мира! Но вот правильно она говорила — галоп у Иксиона просто убийственный. Не знаю как Шеон, а я себе всю задницу отбил.

Дворец оказался огромным двухэтажным строением. На первом этаже жил сам Иксион с семьей, а на втором обитала двуногая прислуга. Ну, это правильно — на копытах не очень-то побегаешь по ступенькам.

— Раньше мы строили одноэтажные дома, потом двуногих среди нас стало больше, и в моду вошли двухэтажные, — пояснил Иксион. — Некоторые и по три этажа строят, но по мне так это излишество.

— Ну, при строительстве дворца могли бы себе излишества позволить, — заметил я, с удовольствием сползая с иксионовой спины.

— Дворец там, где живет правитель, — изрек Иксион и зашагал по направлению к дому.

Я сначала не понял, к чему это он такое сказал, но хорошо, что спрашивать не стал, вовремя вспомнил, что в Кентарионе должность правителя выборная и сейчас дворцом считается жилье Иксиона. Интересно, на какой срок его избрали? Очень он удобный правитель. Во всяком случае, с предыдущим отец так и не смог договориться о поставках Каннабиса, а с этим вот запросто. И даже тот факт, что по прибытии в Эрраде Иксион попал в плен и терпел неудобства, не испортил отношений.

Мы уже почти подошли к дому, когда из-за угла выскочила девушка и, не сбавляя скорости, помчалась к нам. Ее длинные волосы иссиня-черной волной развевались позади, подол платья неприлично задрался, обнажая стройный ноги. Я залюбовался, а Шеоннель навострил уши, как пес, учуявший дичь. Девушка с разбегу прыгнула в объятия Иксиона.

— Дядя, наконец-то ты дома. Я скучала!

Мы с Шеоном переглянулись. Дядя? Кентавр дядя двуногой девушки? Интересно.

— Я тоже скучал, Орея, — промурлыкал Иксион, покачивая девушку, которая в его руках казалась очень хрупкой. — Ну, как ты тут без меня? Присматривала за порядком?

— Все хорошо, как всегда. О, ты не один!

Наконец-то мы были замечены. И, наконец-то, у нас появилась возможность разглядеть, как следует, не только стройные ножки, но и лицо девушки. Как это ни удивительно, но сходство с Иксионом было очень явным. Такой же разрез глаз, форма бровей и в очертании губ тоже что-то иксионовское просматривается. Но разве это возможно? Человеческая девушка — родственница кентавра?

Иксион опустил ее на землю, она отвесила нам церемонный поклон и послала робкую улыбку Шеоннелю. Он на секунду растерялся (наверно, какие-то ее эмоции уловил), но потом улыбнулся в ответ.

— Это Орея, дочь моего брата, — представил ее Иксион и, наверно для меня, придурка, уточнил, — он женат на человеческой женщине. Идемте в дом. Ореюшка, солнышко, вели слугам накрыть стол в моем кабинете.

— Да, дядя, — Орея стрельнула глазами в сторону Шеоннеля и убежала.

Ну вот, теперь все понятно. Оказывается, от брака кентавров и людей могут рождаться не только кентаврята, но и двуногие, вроде этой Ореи.

Помню, мать недавно шутила, что в жилище Иксиона, наверняка, все такое розовенькое блестящее и пушистое. А вот не угадала она. Обстановка была самая обыкновенная. И кабинет Иксиона ничем не отличался, например, от кабинета того же Вальдора. Правда, стол был высокий, чтобы за ним удобно было писать стоящему кентавру. Но также здесь было несколько стульев для двуногих гостей, чуть подальше стояли кресла и столик, на котором красовалась ваза с цветами. Впрочем, быстро появившиеся слуги, убрали вазу и водрузили на стол поднос с большим запотевшим от холода кувшином и тремя бокалами.

— Кентаврийское вино. Вы такое, скорее всего, и не пробовали, — уверенно изрек Иксион и улегся у стола, по собачьи подогнув ноги. Мы с Шеоном сели в кресла.

Иксион жестом выпроводил прислугу, и пьянка началась. Кентаврийское вино оказалось кисловатым и приятным на вкус, а в голову ударяло почти так же, как гномья водка, так что скоро Шеоннель расслабился и глупо заулыбался. Ну да, много ли ему надо, чтобы опьянеть? А мне, собственно, то и нужно было, чтобы он расслабился. А то вернулся из Альпердолиона какой-то пришибленный. Вот еще бы девочек ему для полного счастья!

— Икси, а у вас тут девушки есть? Ну, ты понимаешь, о чем я.

— Лин, я думал ты с Саффой, — озадачился Иксион, — или у вас принято изменять любимым?

— Это у него принято… дурью маяться, — подал голос Шеоннель, — зачем тебе девочки? Тебя Саффа ждет.

— Так я не для себя. Тебя вот порадовать хотел.

— Нееет, не нааадо мне девочек, — протянул полуэльф и ухмыльнулся, — я сегодня напиваться буду, потому что я неудачник. Я самый неудавшийся эльф за всю историю Альпердолиона.

— Ты полуэльф, так что забей, — посоветовал я.

— Вот именно! — строго изрек Шеоннель, подняв вверх указательный палец. (Совсем как Вальдор, когда напьется!) — Полуэльф — это нонсенс! Таких не бывает!

— Еще как бывает. Ты же сам слышал, что сказал Андизар. Один из его предков был на эльфийке женат.

— Это была сумасшедшая эльфийка, раз рискнула предать свой народ, — пробормотал Шеоннель.

— Она просто любила, — с тоской произнес Иксион и вздохнул, мечтательно глядя куда-то в пространство.

Если он сейчас начнет жаловаться на свою безответную любовь к Вальдору, я залезу под стол! Но нет, пронесло. Он всего лишь изрек простую истину:

— Настоящая любовь не знает преград.

— Ну да, это точно. Женился же твой брат на человеческой девушке, — я постарался повернуть разговор в другое русло. Мало ли, вдруг после изречения о не знающей преград любви Иксион выдаст что-нибудь про Вальдора, а мне это совсем не хочется слушать.

— Да, он женился. Она красавица была — его жена. Крупная женщина, такую любить не страшно. Не то, что сикилявка мелкая, вроде мамаши твоей!

— Эй, ты мою мать не трогай! — возмутился я.

— Не оскорбляй Дусю! — поддержал Шеоннель.

— Так я про твою мамашу говорю, эльфенок, — уточнил кентавр, — это она, а не Дуська, бросалась на меня с определенными намерениями, Каннабиса обкурилась, и понесло ее. Кентавра захотела попробовать. Кстати, вы Каннабиса не желаете?

— Нет! — быстро среагировал Шеоннель.

— Не понимаю я, в чем смысл этой гадости, — поддержал я полуэльфа.

— Племянница у тебя красивая, — заявил Шеоннель и чему-то мечтательно улыбнулся. — Она эльфов никогда не видела?

— А откуда ей их видеть? — проворчал Иксион, — когда эти пакостники тут с делегацией были, мы всех наших двуногих девушек подальше отослали.

— Тогда понятно, почему я ей понравился, — задумчиво проговорил Шеоннель, — она с такими, как я, не знакома.

Иксион нахмурился. Переживает что ли за честь своей Ореи? Шеон на роль коварного соблазнителя не годится, но видимо заботливый дядюшка Икси считает иначе, поэтому я постарался сменить тему:

— Иксион, а как на вашем языке звучит Альпердолион? — поспешно спросил я. Помню, мать очень хохотала, когда он ей на ушко шепнул. Так что хороший вопрос. Уместный можно сказать.

Иксион перестал хмуриться, заухмылялся и поведал:

— Затраханск… к сожалению более подходящего слова в человеческом языке нет. Но поверьте, по-кентаврийски это звучит более смачно.

Я заржал. А Шеоннель наоборот загрустил.

— Вот так. Запердюлинск, Затраханск. Почему эльфов никто не любит?

— Потому что они ведут себя, как засранцы! — проворчал Иксион, — мы с ними уже много столетий конфликтуем из-за Каннабиса. А кто им мешает договориться с нами по-хорошему? Вот как Терин договорился? Мы не расисты, и продавали бы ушастым эту траву, если бы они сделали выгодное предложение. Но ведь нет! Они по-честному не хотят! Постоянно пытаются выкрасть рассаду, даже землю мешками таскают, думают, если на своей территории засыплют делянку, то Каннабис у них расти начнет. Не понимают глупцы, что не земля, а сама наша территория зачарована еще в те времена, когда среди кентавров были сильные маги. Вы, мальчики, наверняка, не знаете, что мы были первыми разумными, которые появились в этом мире. Мы сюда пришли из другого мира. Не спрашивайте, из какого, я не знаю.

— Может быть, из того, где мама родилась? — предположил я, — она говорила, у них есть легенды о кентаврах.

— У них и об эльфах легенды есть, — проворчал Иксион, — она помнится, брякнула, что в том мире ушастые называют себя перворожденными. Лживые засранцы!

— А может быть, в дусином мире они и были перворожденными? — предположил Шеоннель. — А возможно, они пришли из того же мира, что и вы?

— Чушь! Наши древние легенды не хранят ни одного упоминания об эльфах!

— Никто нас не любит, — сделал вывод Шеоннель и поднял на нас глаза, подозрительно заблестевшие от слез, — вы знаете, что с Рахноэлем твориться? Он боится! Я никогда не видел его в таком состоянии. Такое чувство обреченности и беспомощности. Представляете, он мне морду бьет, а сам даже не злится на меня, а боится, и еще на себя злится, потому что ничего изменить не может!

— Он тебя бил? — я удивленно вытаращил глаза, — он что, псих?

— Не меня он бил, а Налиэля, — возразил Шеон (будто это что-то меняет) — То есть он думал, что я Налиэль и ударил меня по лицу. Несколько раз. Орал, что Налиэль не справился, что от него толку никакого, он такой же осел, как и его жена… вы представляете? Он заставил маму снять опеку с Данаэли, когда ей было всего четыре года! И все для чего? Для того, чтобы подложить маму под Вальдора… а представьте, что Налиэль при этом чувствовал? Теперь мне хотя бы понятно, почему он меня так ненавидит.

— Слушай, Шеон, ты наплюй на это, ладно? — предложил Иксион, — эльфы, они всегда с приветом были. Все чистоту крови блюдут. И что в итоге? Закостенели в этом своем Затраханске, остальных разумных за низших держат. Не понимают, что эти «низшие» намного сильнее и мудрее их. Они стухли, Шеоннель! Ты самый прогрессивный эльф этого мира.

— Я полуэльф, — мрачно поправил Шеоннель и, после короткой паузы, добавил, — и я неудачник.

— Это с чего вдруг? — возмутился я, — мне тебе перечислить все, что ты сделал хорошего за последние несколько дней, или сам вспомнишь?

— Да, что я такого сделал? Так, глупости всякие, — отмахнулся Шеон.

— Ты мальчишку Андизара спас, — подсказал Иксион.

— Да, я подставил Налиэля, выставил его свиньей какой-то и Вайруса напугал.

— Но ты его в итоге вытащил и доставил к отцу, — возразил я, — считай, что это был подвиг.

— А покушение на Иоханну, это тоже подвиг? — проворчал Шеоннель.

— Ты не виноват. Тебя заколдовали. Так что забудь об этой истории. Кстати, где твоя Кошка?

— Я ее в Зулкибаре оставил. Дана боится, с Кошкой ей спокойнее.

— Дана — это твоя девушка? — заинтересовался Иксион.

— Сестра.

— Еще одна дочь Вальдора?!

— Нет, Лиафели, — уточнил я, — и Наливая… кстати, наливай, Иксион!

Мы чокнулись, кентавр в качестве тоста предложил выпить за успешную вылазку на территорию Рахноэля.

— Ты еще скажи, что это тоже подвиг, — расстроился Шеоннель.

— Подвиг, — серьезно подтвердил Иксион, — надо быть очень смелым, чтобы сунуться к этому ненормальному Рахни под видом Налиэля, который провалил задание.

— Он меня принимать не хотел, — пожаловался Шеон, — он любит подобное проделывать. Сам назначает аудиенцию, потом заставляет ждать в приемной несколько часов и все отменяет. Это, значит, чтобы подданный понервничал. Вот со мной, то есть с Налиэлем, он такое же проделать хотел. Я со стражей скандал устроил. Не знаю, из-за этого или по какой другой причине, но Рахноэль решил меня принять. Я всего-то пять часов прождал.

— Хм, а говорил, что сорок минут, — вспомнил я.

— Не хотел папу волновать. Он и так сильно нервничал. Соврал я ему, — признался полуэльф, — думаю, если бы я не начал со стражей задираться, то не принял бы меня Рахноэль так быстро. Судя по его настроению, с неделю бы промариновал.

— Но все-таки он тебя принял. И надавал тебе по лицу, — проворчал Иксион, — точно псих!

— Он чего-то боится. Я пока сидел, ждал, пообщался с некоторыми придворными. Они говорили, что правителю явился бог, то есть богиня. Прекрасная и страшная. Они долго беседовали за закрытыми дверями, а потом она забрала Кира. Рахноэль отдавать не хотел, но очень боялся и не посмел спорить. Я не поверил. Решил, что это бред. Господа придворные перебрали Каннабиса и рассказывают сказки. А потом я встретился с Рахноэлем и почувствовал его настроение, его страх и безвыходную злость. Я тогда подумал, что может быть, придворные правду говорят, и он, действительно, имел разговор с кем-то, кто гораздо сильнее его? Этот кто-то нарушил его планы, и отсюда такие эмоции. Вот знаете, когда ситуация выходит из-под контроля, и ничего сделать нельзя… вот такие у него эмоции были — злость от собственного бессилия. Но по лицу он мне надавал с большим удовольствием. А потом отправил в тюрьму и пообещал, что вечером придет посмотреть, как палач его на мне недавно изобретенные пытки продемонстрирует. Я испугался.

— Так и я бы на твоем месте испугался, — поспешно вставил я, заметив, что Шеон понуро замолк. — Ты что думаешь, боятся только трусы? Вот прибью любого, кто меня трусом назовет, но я боюсь, когда мне пытками угрожают. А когда пытают, еще больше боюсь.

— Ну, так это ты, — протянул Шеоннель, — у тебя вот даже бояться получается как-то… не унизительно что ли? Я помню, ты мне рассказывал, когда мы с девочками на кухне пили. Тебе страшно было даже, когда ты просто рассказывал, но все равно не возникало ощущения, что ты трусливая козявка. А я испугался именно как козявка трусливая. Я не люблю боль и боюсь.

— Да кто ж ее любит? — возмутился Иксион, — разве что извращенцы какие-нибудь.

— Я от страха не сразу сообразил, что уже в темнице нахожусь, в одиночной камере. Долго не мог успокоиться. Дрожал, как лист на ветру, даже зубы клацали. С трудом привел мысли в порядок, прослушал все подземелье, но Кира не обнаружил. Может быть, я от страха не смог его найти?

— А может быть, его забрал кто-то? Богиня эта ваша, — предположил я. Бредовая, конечно, версия, но для утешения пьяненького Шеоннеля сойдет. Однако нет, не сошло.

— Да зачем богине, Кир нужен? И вообще, сказки все это! — отмахнулся полуэльф. — Может быть, он до сих пор там — в темнице? А я со страху активировал заклинание, разнес там все и убежал. Еле выбрался. Ранен был. Только вы папе не говорите, я чуть не умер, пришлось час отлеживаться — регенерировать. Я не так быстро, как чистокровные эльфы это делаю.

— Шеоннель, ты смотри сам Вальдору не проболтайся, — попросил Иксион, наполняя бокалы, — незачем ему переживать. Ты живой вернулся и ладно.

— Но, возможно, Кир остался там! — в отчаянии воскликнул Шеон, — я его найти не смог, а он там!

— Слушай, ты хороший эмпат, так что даже не думай о том, что ты его не нашел. Его там просто не было! — уверенно сказал я.

— Какой же я хороший эмпат, если…

— А скажи-ка, Шеоннель, — перебил Иксион, незаметно подмигивая мне, — далеко ли моя племянница? Если на пруд убежала купаться, то не буду ее беспокоить, а если где-то рядом, и не занята, я бы за ней послал. Спросить кое-что у девочки надо по хозяйству.

— На пруду она, — без раздумий отвечал Шеоннель.

— И кто-то пытается нас тут уверить в том, что он плохой эмпат! — возмутился я, — да ты только что сходу определил, где находится девушка, которую ты раз в жизни видел и не знаешь совсем! А ты пьяный, заметь! Короче, Шеон, ты хоть ссы в потолок, но я не поверю, что в трезвом уме, пусть даже и испуганный, ты не смог вычислить Кира, которого неплохо знаешь.

Шеоннель залпом осушил бокал и, пробормотав, что Орея красивая, и эмоции у нее, как легкий весенний ветерок, уронил голову на стол.

— Хм. Икси, ты же не открутишь Шеоннелю голову, если он приударит за твоей племянницей? — поинтересовался я.

— Смотря с какой целью приударит. Орея мне как дочь. Ее родители погибли давно уже. Я ее как родную воспитывал. У нас с Омелией три сына, дочерей нет, а я так хотел доченьку, — лицо кентавра осветила нежная улыбка, которая тут же сменилась внушительным оскалом клыков, — если Шеоннель Орею обидит, я ему не только голову откручу, но и кое-что пониже головы!

— Да-да, полуэльфы недостойны любви прекрасных дев, — не поднимая головы от стола, промямлил Шеон.

— Достойны. Если готовы жениться, — ворчливо отозвался Иксион и с надеждой взглянул на меня, — ты не собираешься вырубаться?

Вырубаться я не собирался. Все-таки я в таких делах поопытнее эльфенка нашего, да и, признаться честно, пил я меньше, чем он, так что до полного беспамятства мне было далеко. Одним словом, мы с Иксионом переложили спящего Шеоннеля на диван и продолжили общение за бокалом кентаврийского вина.

Я так увлекся, что даже не помню, как это самое беспамятство наступило. Когда перед нами появились Саффа и Вальдор, мы с Иксионом в обнимку сидели на полу и орали похабные песни. Саффа, недолго думая, запустила в нас отрезвляющим и пригрозила, что в наказание антипохмельного заклинания лишит. Мы на это заявили, что у нас был достойный повод — мы праздновали подвиг Шеоннеля. Герой торжества, кстати, вон на том диванчике спит, и не надо лупить по нему отрезвляющим, он устал и заслужил отдых. Когда Вальдор увидел пьяного в хлам, храпящего Шеоннеля, я думал, короля удар хватит.

— Валим! — шепнул я Иксиону и телепортировал нас в лагерь. В ту его часть, где размещались раненные, а, следовательно, и Варрен-целитель, который, в отличие от злюки Саффы, в антипохмельном нам не отказал.

 

Глава 28

Вальдор

Лин уводит Шеона. Дуська с Терином тоже испаряются. Что же, Кира мы не нашли, плохо. К сожалению, война наша тоже как-то заканчиваться не собирается.

В палатке остается выжидающе смотрящий на меня Андизар и безучастный Повелитель времени.

— Спасибо, Андизар, — говорю, протягивая магу руку, — я в долгу.

— Ваше величество, я ничего не сделал.

— Шеон жив. Этого достаточно. Теперь я хочу попросить тебя еще об одном одолжении. Вернись в Зулкибар, посмотри за Ханной. Знаешь, после заявления Шеоннеля, что все претенденты на престол, кроме него, должны умереть, у меня сердце не на месте. Забери Вайруса и отправляйтесь туда. Ладно?

Андизар молча кланяется. По его лицу видно, что он доволен моим решением. Наверное, оттого, что сын будет в безопасности. В самом деле, не место ребенку здесь. Маг удаляется, а я могу теперь попытаться расшевелить Кардагола. Понимаю, что у него горе, но он мне нужен деятельным и злым. Мне нужен эффективный главнокомандующий, а не сопливое нечто, растекающееся по лавке.

— Пойдем, Кардагол, — предлагаю я сидящему в раздумьях магу, — проверим, все ли списки на увольнение утверждены. Да и свои дела у тебя, наверняка, имеются.

Молчит.

— Кардагол! — зову я, — Очнись. Ты нам нужен.

Маг поднимает на меня взгляд, и я понимаю, что волшебник не с нами. Такое лицо у вечно ухмыляющегося Кардагола я еще не видел. С бледной, постаревшей какой-то физиономии на меня смотрят несчастные глаза больной собаки.

— Я не знаю, что делать, — шепчет великий и ужасный.

— Что делать, что делать, — передразниваю я, — работать! Будешь сидеть здесь и страдать — делу не поможешь. А так разобьем Рахноэля и уже лично у него поинтересуемся, куда он дел Кира. Вставай, гроза эльфов, труба зовет, и кентавры копытами машут. А еще сегодня Горнорыл должен прибыть со своими бойцами. Ты об их расстановке думал? Кардагол, я с тобой разговариваю!

— Думал, — еле слышно отвечает он.

— Ну, а я — нет! Давай, вставай уже и пойдем. А то один я не хочу со старейшиной разговаривать. Он меня Пакостником обзывает, и время от времени грозится шкуру мне спустить. А она мне дорога как память. Вполне себе симпатичная шкура. Будешь меня защищать.

Кардагол слабо улыбается.

— Пакостником?

— Да! — с воодушевлением в голосе восклицаю я, — именно, что пакостником. Но теперь, как мне кажется, пальму первенства держишь ты, Кардагол.

— Почему?

— Да, потому что ты совратил весь мой штат фрейлин в полном составе. А они были девственницами, все до одной!

— Лично проверял? — усмехается Кардагол, и тут я понимаю, что жить он будет и работать тоже.

Вместе с немного пришедшим в себя волшебником выходим из палатки, а там дождь.

— Хм, — глубокомысленно замечаю я, стирая ползущую по носу каплю. Это ж надо было так увлечься общением с несчастным магом, чтобы не обратить внимания на стук капель по крыше.

— И где Горнорыл? — интересуется маг, создавая вокруг нас какую-то невидимую, но эффективную защиту от влаги.

— Хороший вопрос, — бормочу я, оглядываясь по сторонам, — полагаю, должен скоро прибыть. Пойдем к телепортационной площадке.

Площадкой это место, конечно, назвать трудно. Просто участок утоптанной земли, на которой ничего не установлено.

Вот именно там и стоят сейчас, переминаясь с ноги на ногу, десять рассерженных гномов во главе с дядькой Горнорылом.

— Знаешь что, Вальдор, — рычит он вместо приветствия, — на такой прием я не рассчитывал!

М-да, нехорошо получилось. Как-то мы забыли их встретить. А сейчас стоят вот гномы такие все насупленные, мокрые, бороды слиплись, смотрят грозно.

— Здравствуй, Горнорыл, с прибытием. Пойдем со мной.

— Вот не удивлюсь я, Вальдор, что ты специально это все подстроил!

— Что? Дождь? — удивляюсь я, приноравливаясь к неровному шагу старейшины. У него и ноги короче, и идти ему под тяжестью зачехленного огнемета тяжело. Так помимо огнемета за его спиной еще и неразлучная подружка секира висит.

— Все! — рычит Горнорыл. С ним трудно разговаривать и когда он в хорошем настроении, а когда в плохом — практически невозможно.

— Вы не правы, старейшина, — задумчиво проговаривает Кардагол, — дождь — это моих рук дело.

— В смысле? — удивляюсь я.

— Я был очень расстроен, — поясняет маг, — это случайно получилось.

Забавно. А если он будет очень рад, у нас засуха начнется? Или что? И вообще, я-то зачем с ними иду? Пусть расстроенный Кардагол сам с гномами разбирается.

Быстро сообщаю им о принятом решении и бегу в палатку к Саффе. Мне с ней нужно посоветоваться. Бегу потому, что, едва я удаляюсь от мага, его защита сползает с меня, и тут же становится холодно и мокро. Вот противный все же тип — этот Кардагол. Ему плохо, так пусть и остальным жизнь медом не кажется!

Очень надеюсь на то, что ведьмочка моя придворная уже вернулась из Зулкибара. Потому что бегущий под дождем король — зрелище страшное и комичное одновременно. Но вот король, бегающий под дождем из палатки в палатку — только комичное, а мне хотелось бы вызывать по отношению к собственной персоне несколько иные чувства.

И в самом деле, здесь. Сидит, травки какие-то по мешочкам раскладывает.

— Ваше величество? — с недоумением произносит она, когда я начинаю отряхиваться, разбрасывая брызги в стороны.

— Оно самое, мое величество. Саффа, у тебя есть какое-нибудь заклятие осушения?

— Конечно.

Что она сказала, я не понял, но чувствую себя гораздо комфортнее.

— Спасибо, — говорю, присаживаясь на хрупкий складной стульчик, — А, может, у тебя еще и вино имеется?

Саффа едва заметно улыбается. Умница-девочка. Намеки понимает. И вот я уже сижу с бокалом в руках, а Озерная Ведьма, расположившись напротив меня, смотрит выжидающе.

— Ты помнишь, — спрашиваю, — как Кардагол сказал о том, что его считали богом?

— Помню.

— Ты об этом что-то знаешь?

— Да. Ему поклонялись в нескольких областях. Даже в Зулкибаре кое-где были его храмы. Кардагол считался богом времени и сновидений. Люди верили, что он может закрадываться в сны неугодных ему и убивать их там. А если человек ему нравился, то он замедлял для него процесс старения, делал его здоровым и красивым. Да, а еще он Повелитель грозы. Я уж не знаю, как увязать это все вместе.

— И он все это может?

— Он всего лишь волшебник. Не бог. Но в ограниченных пределах — да. Правда, насчет снов я не знаю.

Задумываюсь. Кардагол, конечно, великий маг. Но я-то знаю его как человека — ехидного, пакостного, любителя и любимца женщин, отца, искренне переживающего за сына. С другой стороны, понятия не имею, что представляют из себя боги.

Где-то громыхнуло так, что дрогнули стены палатки. Видимо, Горнорыл умеет доводить до белого каления не только меня, и Кардагол уже не расстроен, а взбешен. Впрочем, небольшое потрясение ему сейчас даже полезно.

— А я могу узнать, зачем Вы это спрашиваете, Ваше величество? — осторожно интересуется Саффа.

— Не знаю. Беспокоят меня почему-то эти время от времени всплывающие сообщения о боге эльфов. Вернее, о богине. Но вот как их вопринимать… Ты знаешь, что Шеон вернулся?

— Слышала. К сожалению, один.

— Да. И он вновь принес какую-то байку о богине, которая якобы забрала Кира. С одной стороны, это могут быть лишь глупые россказни, и Рахноэль всего лишь переместил Кирдыка куда-нибудь еще. С другой, когда информация появляется дважды, ее уже следует проверить. Я думал, может ты, ну тогда, раньше, слышала что-то о помогающей эльфам богине.

Саффа задумывается и медленно проговаривает:

— Знаете, Ваше величество, что-то такое я припоминаю. Но, насколько я помню, богиня оставила эльфов еще до начала магических войн. А подробностей я, к сожалению, вспомнить не могу. Может быть, мне стоит пообщаться с Шеоннелем? Что он рассказал?

— Почти ничего, — мрачнею я, — мальчик был на редкость не словоохотлив. Мне кажется даже, что он изложил, скажем так, усеченную версию событий. Саффа, может быть, ты с ним поговоришь?

— Как скажете. А где он сейчас?

— Лин куда-то его уволок. Якобы тренироваться. Только не думаю, что они занимались этим под дождем.

Выглядываю из палатки. Ливень прекратился, лагерь оживляется. Направляющийся куда-то с деловым видом боец вытягивается в струнку, увидев мою физиономию.

— Лина Эрраде мне найди, — коротко бросаю я.

Минут через десять в палатке Саффы появляется вовсе не Лин Эрраде, а Омелия — супруга Иксиона. Она хмуро здоровается и сообщает, что Лин вместе с Шеоном в данный момент гостят у нее дома, и если мы с Саффой пожелаем, нас могут туда сопроводить. Э? Надеюсь, не верхом на кентавре? Мне как-то в прошлый раз не очень понравилось. Волшебница улыбается.

— Я знаю ориентиры, — говорит она, — и если Вы, Ваше величество, и Вы, ваша светлость, не против, я Вас перенесу.

Мы не против.

Вскоре мы оказываемся во дворе большого добротно сложенного дома. От нормального человеческого жилища его отличают только очень высокие двери, отсутствие крыльца да необычные узкие окна. А так дом как дом. Деревья вокруг цветут какими-то мелкими голубыми цветочками. Красиво.

Омелия, время от времени искоса на меня поглядывая, проводит нас внутрь.

— Они там, — говорит она, показывая на одну из странных, снабженных двумя ручками, дверей, — я с вами не пойду. Вернусь в лагерь.

Из-за двери раздаются какие-то загадочные звуки. Лицо Саффы мрачнеет. Ага, нижняя ручка, видимо, специально для людей. Поворачиваю…

Ну, кто бы сомневался! Лин, это чудовище малолетнее, кого угодно может довести до скотского состояния! На полу, подогнув под себя копыта, сидит (или лежит? Не могу правильный глагол подобрать!) пьяный вдрызг Иксион. К нему прислонился княжич. Стоит ли говорить о том, что и он не вполне трезв?

Размахивая правой рукой, в которой зажат внушительных размеров кубок, Эрраде-младший немузыкально завывает:

Далее следует пауза, после которой какофонию звуков дополняет бас Иксиона:

— Мерлин Эрраде, — тихо произношу я.

— Ась?! — отзывается Лин, скашивая на меня пьяненькие глазки. Я обвожу взглядом комнату и вижу лежащего на диванчике похрапывающего Шеоннеля. Ни малейшего труда не составляет догадаться, что он тоже очень и очень пьян. Рычу:

— Саффа!

Волшебница понимающе кивает и что-то шепчет.

Лицо Лина тут же становится обиженным.

— Ну, что сразу отрезвляющим-то? — бурчит он.

Иксион болезненно морщится.

— Что Вы здесь делаете? — спрашиваю я.

— Что делаем, что делаем… Поход Шеона празднуем, вот! — отзывается недовольный княжич и тут же добавляет, — Саф, а антипохмельным теперь слабо?

— Я тебе устрою антипохмельное, — шипит сквозь зубы Саффа, после чего оглядывается на меня и уже другим тоном произносит, — простите, Ваше величество.

Лин бросает на волшебницу очень выразительный взгляд, после чего хватает кентавра за руку и с тихим «Валим!» испаряется.

— Знаешь, Саффа, — задумчиво проговариваю я, — не знаю, почему, но Лин Эрраде временами наводит меня на мысли о необходимости применения к нему телесных наказаний.

— Меня тоже, — бормочет Саффа, разглядывая спящего эльфенка.

— Вот странно, но в отношении других знакомых такая идея меня не посещает. А он… Что там с Шеоном? Просто пьян?

— Да, ничего страшного. Отрезвить?

Вздыхаю.

— Не надо пока.

Подхожу к дивану, беру Шеоннеля на руки. Он, хоть и высокий, на удивление легкий. Впрочем, у всех эльфов кости тоньше, чем у людей.

— Давай в лагерь, — командую я, — Это чудо ушастое должно проспаться.

А потом я его домой отправлю, в Зулкибар, пусть Иоханну охраняет. Нечего ему под ногами болтаться.

Иоханна

Я так уже привыкла к присутствию рядом Ларрена. Как к собаке. Иногда забываю даже, что не одна. А он — предупредительный, спокойный, молчаливый, постоянно рядом. Чем-то он напоминает мне Кира — такого, каким был полковник до моего путешествия в иное время. Это сейчас я знаю, что Кирдык Кардаголович, как называет его Дуська, вовсе не белое и пушистое существо, каким я его себе представляла. Даже забавно, какой я была глупой! В свое время не обратила внимания на его отношение к Саффе (а конкретнее, на его предложение умертвить мою подругу), гордо проигнорировала тот факт, что заявившийся к нам с Дуськой Кир был ранен, а значит, он с кем-то сражался. И ведь позже я даже узнала, с кем — с Лином Эрраде! Я как-то сочла все это несущественным. Я продолжала считать Кира зайчиком. Мне стоило бы тогда сложить два плюс два и понять, что мужчина, в которого я влюбилась, отнюдь не безропотный слуга, и его нежное отношение ко мне не свидетельствует о его готовности подчиняться, а, напротив, показывает желание сильного поберечь более слабое существо. Какая же я была глупая! Как же ему сейчас, наверное, плохо. Я старательно забываю текст письма Рахноэля, и все равно эти строчки про приспособления постоянно тревожат меня.

Единственный способ не думать — работать.

Едва ли за всю историю Зулкибара на его престоле был настолько деятельный монарх. Я пересмотрела финансовые отчеты за последние пять лет. Довела казначея до истерики, но вынудила последнего провести расследование. На мой взгляд, у нас подворовывали. Понемногу, но регулярно. Я оказалась права.

Я заключила торговое соглашение с Шактистаном. Возможно, отец и будет не в восторге, но я сочла это необходимым. Более того, я подумываю и о военном сотрудничестве с этим государством. Мне это на удивление легко далось, кстати.

Я выделила финансы на обновление нашего торгового флота. Я многое, что успела еще сделать. Бедный папа устанет разгребать последствия. Но не могла же я, и в самом деле, сидеть и тосковать? Это болезненно и непродуктивно. Уж Киру это точно не поможет.

Время от времени я натыкалась на Юсара, который тут же начинал ныть, что я себя не берегу, и король Вальдор, когда вернется, что-нибудь открутит бедному целителю. Ну, может и открутит. Знать, судьба у него такая. У обоих. У одного откручивать, а у другого… Ай, неважно.

Начала я это еще до отправления Шеона и Андизара в Альпердолион. Продолжаю и сейчас. Кстати, по моим расчетам, пора бы ему уже и вернуться вместе с Киром. Вот было бы хорошо!

— Ваше величество, вас спрашивает некий Андизар, — рапортует Гарлан.

— Зови, — кричу я, — конечно же, зови!

Андизар входит, кланяется.

— Ну, что? — спрашиваю, — все прошло удачно? Где они?

— Весьма сожалею, Ваше величество, но мы не нашли Кирдыка во дворце. Его там нет. С Шеоннелем все в порядке. Он с Вашим отцом. Последний же велел мне охранять Вас.

— Но у меня уже есть охранник, — как-то растерянно, невпопад отвечаю я. В голове одна мысль — они не нашли Кира. Его нет во дворце. Может быть, его убили?

— Он мертв? — тихо проговариваю я.

— Полагаем, нет, — серьезно отвечает Андизар, — скорее всего, его просто перевели в другое место. Кто еще Вас охраняет?

— Я! — произносит Ларрен и делает шаг вперед. Наверное, какие-то магические возможности у него, все же, имеются. Который раз уже замечаю, что если Ларрен желает, чтобы его не замечали, так оно и будет.

Взгляд Андизара останавливается на груди экс-наместника.

— Я все еще принадлежу Вальдору, — тихо произносит Ларрен.

Маг переводит взгляд на его лицо и улыбается:

— А это не имеет значения. Не знаю, в курсе Вы или нет, но меня зовут Андизар, и моя репутация тоже изрядно подмочена.

Он протягивает Ларрену руку, которую тот как-то неуверенно пожимает. Вот интересно, сколько же лет Андизару, что он выглядит пожилым? Даже неловко как-то спрашивать.

— Нам следует обсудить с Вами, как мы будем охранять королеву, — продолжает маг, — вероятно, для этого нам стоит лучше узнать способности друг друга, чтобы знать, в чем каждый из нас может положиться на напарника. Вы согласны?

Ларрен смотрит на мага. Потом на меня, потом снова на мага. На лице наместника радость и облегчение. Ох, бедняга. Совсем его Терин затравил.

— Я думаю, стоит, — волнуясь, произносит он, — только вот…

Он оглядывается на меня, а я великодушно заявляю:

— У меня полно работы. Я пока никуда не собираюсь. Можете побеседовать.

Сажусь с бумагами за стол, а сама, конечно же, к разговору прислушиваюсь. Узнаю, что Ларрен наш слабенький светлый словесник, но неплохой фехтовальщик при этом. Судя по нотке гордости в голосе, более чем неплохой. Андизар в ответ сообщает, что он специализировался на создании иллюзий, поскольку на этом свободному магу неплохо можно заработать. А еще он знает несколько сокрушительных боевых заклинаний массового действия.

Очень любопытно. Забываю даже, чем я здесь занимаюсь.

— Ваше величество! Ваше величество!

Поднимаю голову и вижу начальника Тайного сыска, пребывающего в состоянии возбуждения. Кажется, у Каро всего лишь два состояния: холодное высокомерие и крайнее возбуждение. Процесс перехода из одного в другое нормальным человеком неуловим.

— У меня же доклад! — возмущенно кричит Каро Зампинус.

Оба моих охранника уже стоят возле меня.

— А он здесь что делает? — вопрошает Каро, неуважительно указывая пальцем на Андизара, — я его не согласовывал.

Хм, в самом деле, сейчас, наверное, время для ежедневного доклада Каро.

— Слушаю, — спокойно произношу я.

— Ваше величество, я не знаю этого человека! — кричит Каро, — вернее, знаю, но он не должен быть рядом с Вами.

— Это мое решение.

— Да, но за Вашу безопасность…

— Отвечает Николай, — перебиваю я, — а не ты. Давай, докладывай. Ларрен и Андизар будут присутствовать. Я слушаю.

Каро быстро сообщает, что ночью избили еще четверых эльфов. Один из них в крайне тяжелом состоянии. Били люди и две дриады. На окраине, в Северо-Западном районе, найден труп ростовщика. Человека. Судя по всему, гномы порезвились. Но зато пьяного гнома чуть не загрыз волкодлак. Несчастного бородача спасли товарищи. Помимо этого, была драка в трактире «Телятина по-королевски». Там почему-то передрались люди и гномы. Убитых нет, но имуществу хозяина трактира причинен значительный ущерб. Виновные задержаны. И это лишь наиболее значительные происшествия.

— В целом, — завершает свою речь Каро, — должен сделать вывод о том, что эскалация межрасового напряжения нарастает.

— Что нарастает? — переспрашиваю я.

— Эскалация.

Посылаю Каро выразительный взгляд, и мой понятливый сыскарь тут же исправляется:

— Представители различных рас продолжают бить друг друга. Только теперь активнее. Прошу разрешения на применение чрезвычайных мер.

— Это каких? — интересуюсь я.

— Введение комендантского часа. Запрет на ношение оружия. Разрешение задерживать подозрительных на срок до сорока восьми часов без объяснения причин.

— Нет, — проговариваю я.

— Почему? — тут же интересуется Каро Зампинус.

— Потому что! Потому что эти меры не прибавят мне популярности.

— Э…

— Идите уже отсюда. Мне нужно подумать. Хотя нет… Я созываю большой совет.

— Да Вы с ума сошли! — испуганно восклицает Каро.

Вот это выпад. Вот это наглость уже неописуемая. Гляжу на него в изумлении.

— Каро-о-о….

— Ваше величество! Вы рискуете! Так нельзя! — торопливо проговаривает начальник сыска, — Ларрен, Андизар, хоть вы скажите ей, что она рискует. Я не смогу обеспечить ей безопасность! И никто сейчас не сможет.

— Что такое «большой совет»? — интересуется Андизар.

— Да, это сбор представителей всех объединений! — кричит Каро, — гильдий, общин, союзов. Это не менее пятисот разумных, собранных в одном месте! Да там вообще каждый, кто хочет, может присутствовать!

— В каком месте? — спрашивает Ларрен.

— Не важно, в каком, — поясняю я, — вашего общего согласия я не спрашиваю. Я созываю совет. На завтра. А все несогласные со мной могут увольняться.

Бросаю взгляд на бывшего наместника и добавляю:

— Кроме Ларрена, его мой отец нанимал.

— Маня тоже нанимал Ваш отец, — тихо проговаривает Андизар.

Бедняга Каро, который, помнится, купил свою должность, остается в одиночестве и потому, надувшись, удаляется.

 

Глава 29

Лин

В свою палатку я вернулся поздним вечером. А там нет никого. Ну, ладно, понятно, Андизара Вальдор отправил в Зулкибар Ханну охранять, а Шеон куда подевался? Неужели остался у Иксиона во дворце… Орею охмурять?

— Лин, ты здесь? К тебе можно?

Саффа. Интересно, что ей надо от меня? Неужели вспомнила, добрая девушка, что без антипохмельного меня оставила?

— Смотря, что тебе нужно, птичка моя, — ехидно отозвался я, — если пожалеть решила, так антипохмельное мне уже не требуется, я к Варрену заглянул.

— Я тебя пожалею! — прошипела Саффа, врываясь в палатку, — я тебя, Эрраде, так пожалею, что мало не покажется! Что ты устроил? Тебя ни на минуту нельзя оставить. Как ребенок маленький. Прав Его Величество, пороть тебя надо было в детстве! Ты уже довел меня до того, что я готова…

— Выпороть меня?! — с преувеличенной радостью воскликнул я, — погоди, сейчас за хлыстом сбегаю!

И тут Саффа такое выдала. Не иначе как у мамы с дедом брала уроки интересных выражансов. Я даже заслушался, но потом опомнился. Чего это она меня матом кроет? Это конечно хорошо, что она так ругаться умеет — будут с мамой на одном языке разговаривать в случае конфликта. Вот только на меня — любимого, не надо змеюкой шипеть и сверкать глазами. Вот странно, кстати, глаза у нее темные, а загораются голубым огнем. Жутковато и красиво. В общем, не дал я ей договорить, заткнул рот старым испытанным способом, то есть поцелуем.

— Ну, и чего ты на меня злишься? — пробормотал я, укладывая ее на кровать, — от Вальдора, что ли, бешенством заразилась?

— Ты себя так ведешь, что невозможно не злиться, — пожаловалась Саффа и попыталась меня оттолкнуть. Ну и ладно. Я ее отпустил и демонстративно отступил от кровати.

— В чем дело? — озадачилась волшебница.

— Так ты толкаешься. Не хочешь и не надо, — равнодушно проворчал я, — тем более, что Шеон в любой момент может явиться.

— Вальдор отправил Шеоннеля в Зулкибар. Велел ему вместе с Андизаром Ханну охранять, — Саффа нахмурилась, — эта парочка наохраняет! Один эльф инфантильный, второй… я даже не знаю, кто! Разве можно доверять жизнь Иоханны человеку, который еще недавно чуть не убил Кардагола?

— Так он не по собственному желанию действовал. Обстоятельства у него такие были, а теперь он нам по гроб жизни будет благодарен за то, что мы его сына спасли. Зря ты переживаешь. Или, может быть, сама хотела блонду охранять, а меня тут одного бросить?

— Тебя, пожалуй, бросишь без присмотра, — проворчала Саффа, — я всего на пару часов отлучилась, а ты успел дел наделать. Напоил Иксиона с Шеоннелем!

— Саф, ты просто не видела, каким наш эльфенок вернулся. Надо было его как-то взбодрить.

— И ты не нашел более подходящего способа, чем пьянка!

— Ну, еще были мысли о борделе, — одарив ее честнейшим и наивнейшим взглядом, признался я.

— Эрраде, ты… ты…немедленно вернись в кровать!

— Нет. Она узкая, — закапризничал я.

— Ну, так передвинь вторую, все равно Андизар с Шеоном здесь больше ночевать не будут, — напомнила волшебница и соблазнительно потянулась.

Мне как-то сразу не до кровати стало, потому что сегодня на Саффе были до невозможности облегающие штанишки, а рубашку я расстегнуть успел, и теперь она завлекательно распахнулась.

— Ну, ее нафиг, кровать эту, — решил я.

— Лин!

— Никого нет дома! — рявкнул я, сделав вид, что не узнал голос матери.

— Ну, так бы и сказал, что не один там, — проворчала мать и… вот за что я ее люблю, так это за то, что она знает, когда нужно удалиться.

Иоханна

Совет созывается на утро. На площадь перед ратушей. Во дворце просто нет настолько большого зала, чтобы вместил всех желающих. Плотники уже сколачивают помост, с которого мне предстоит вещать. Горничные укладывают мои волосы в строгую прическу.

— Мы посовещались и решили, — проговаривает вдруг Андизар, — что нас троих Вам будет мало.

— Угу, — говорю. С возвращением Шеоннеля число моих телохранителей достигло трех разумных. На мой взгляд, и это многовато.

Я занята, мне сейчас лицо красят. Народ должен увидеть прекрасную и невозмутимую королеву, а не измученную постоянными тревогами женщину.

— Нам нужны еще, по меньшей мере, двое. Один маг и один боец.

— Ага.

— И мы их нашли. Пришлось посовещаться с Николаем и даже с Каро. Но сегодня рядом с Вами будут четверо охранников. Остальные, как обычно, по периметру. Его высочество Шеоннель, как Ваш брат, будет неподалеку, но едва ли он успеет быстро среагировать. Поэтому нужны еще люди. Вы не против?

— Хорошо.

— Утверждаете?

— Ага. Как скажете.

Мало того, что меня красят, так я еще и не выспалась ночью. Просыпалась раз восемь. То кошмары какие-то снились, то эротика. Одним словом, чувствовала я себя в полном соответствии с высказыванием «поднять-подняли, разбудить забыли» и готова была согласиться с любым высказыванием в мой адрес. Вот предложи мне охранники голой перед народом выступить для поднятия настроения последнего, не возражала бы, честное слово. А, что, было бы любопытно. Хихикаю, представив себе эту картину.

Я уже одета. Признаться честно, стоило труда выгнать Андизара с Ларреном из комнаты. Оба искренне уверяли меня в том, что они обязательно отвернуться, но их присутствие совершенно необходимо. Исключительно в целях безопасности. Пришлось серьезно объяснить им, что вряд ли горничная, которую я знаю лет восемь, решит заколоть меня булавкой. Вот, видимо, пока они скучали за дверью, и успели поймать Николая и сговориться с ним об увеличении числа телохранителей. Да пусть делают, что хотят, лишь бы не мешали! Хорошо хоть Шеон меня не беспокоит. Полагаю, что тоже наряжается. Он сегодня, как сказал Андизар, изображает из себя не телохранителя, а брата.

Часа через два я, в сопровождении своих четырех бойцов невидимого фронта, поднимаюсь на помост. Шеон где-то там, внизу. Вроде как между мной и толпой. Оглядываю площадь. Да, разумных здесь гораздо больше, чем созывалось. Ну что же, тем лучше. Глаз выхватывает и парочку остроухих, и кентавра, и несколько кучек угрюмых гномов. И, конечно же, горожан всех сословий. Глядят на меня с интересом, ждут.

— Дорогие мои верноподданные! — начинаю я и с неудовольствием замечаю, что голос хрипит. Несильно, но так… неприятно.

— Я созвала вас всех сегодня, чтобы поговорить. Поговорить о том, что происходит сейчас в Зулкибаре. Не секрет для вас, что идет война. Кентарион объявил войну Альпердолиону, и мы поддержали кентавров. Ваши сыновья, мужья, братья, отцы ушли на передовую. Легко ли им будет воевать, узнав о том, что в королевстве неспокойно? Как они будут сражаться, зная о том, что, возможно, их оставленные в безопасности близкие будут убиты или ранены?! Каждый день я слышу о том, что в столице кто-то погиб. Вы считаете, это хорошо?! Это нормально?!

Народ Зулкибара! Я не понимаю, что с вами происходит. Гном нападает на человека, а человек на гнома. Волкодлаки пытаются уничтожить дриад. Неужели столько лет мира, спокойствия и дружбы ничего не стоят?

Несколько дней назад был убит Алариэль Цветта. Но кто не знал из вас Алариэля? Алариэля, который рисовал цветы и лица ваших дочерей?! Да, он был эльфом. Но воюем ли мы с народом эльфов? С теми, кто живет рядом с нами долгие годы? С художниками, поэтами, музыкантами и садоводами? Нет! Мы ведем войну с Альпердолионом — с государством, а не с людьми. Поймите это!

Да, возможно, кто-то из Вас слышал о том, что эльфы виновны во всех наших неприятностях. В чем-то это высказывание, возможно, я говорю — возможно, верно. Но не эльфы — ремесленники, и даже не эльфы — дворяне. А те эльфы, которые начали войну. Правители Альпердолиона.

Но даже они заслуживают прощения.

Народ Зулкибара! Говорю вам — король Альпердолиона Рахноэль просит перемирия. И я дам его ему. Возможно, вскоре многие воины вернутся домой. Подумайте о том, что их встретит! Разграбленные дома? Изнасилованные жены? Избитые дети?

В нашей объединенной армии сражаются и люди, и гномы, и кентавры, и даже эльфы. Мой брат — полуэльф, посмотрите на него, — едва не погиб недавно. И ради чего? Чтобы вы могли потешить свое самолюбие, сорвать злость на соседях? А не будет ли вам стыдно после, разумные? Стыдно за то, что вы поддались провокаторам, что вы, в те времена, когда Зулкибар особенно нуждался в вашей поддержке, измывались над теми, кто долгое время жил рядом с вами вместо того, чтобы сплотиться и в едином порыве сказать врагу — «нет»?

Здесь я могу недолго помолчать, обвести горожан строгим взглядом. Так, продолжим.

— Вы слышите меня, народ Зулкибара? Ответьте мне.

Раздается тихое и какое-то робкое «да».

— Что? Я не слышу вас. А вы меня слышите?

«Да!»

— Еще раз!

«Да!!»

— Вы поняли меня?!

«Да!!!»

— Нам нужен мир!

«Да!!»

— И, в первую очередь, мир в нашем доме. Ведь так?

«Да!!!»

— Я очень рассчитываю на вас, разумные. И те, кто ушел на войну, тоже. Мы должны сплотиться. Сосредоточиться. Все, кто живет в Зулкибаре, независимо от расовой принадлежности. Мы все вместе. Мы как один кулак. Мы непобедимы!!!!

«Да! Да! Да!» — скандирует народ. А я устала. Все же, подобные выступления отнимают много сил. Спускаюсь. Усаживаюсь в карету. Ларрен, Андизар и задумчивый Шеоннель со мной. Остальные снаружи.

— Ну что, — спрашиваю Ларрена устало, — все нормально прошло?

— Да, — сухо отвечает тот.

— Выглядело впечатляюще, — улыбается Андизар.

Шеоннель как-то криво улыбается. Возможено, ему не понравилось, что я привлекла к нему внимание.

— Что же, — вздыхаю, — будем надеяться, поможет.

Возвращаемся во дворец, радуясь тому, что все живы. Отпускаю все еще пребывающего в глубоких раздумьях брата в его комнату. Что-то мне не нравится его состояние. Пусть отдохнет. Едва успеваю пройти в кабинет, на его пороге появляется Гарлан.

— К Вам посетитель.

— Это срочно?

— Он был записан заранее, Ваше величество.

— Кто это?

— Стонга Фрей, внук лорда Агана Фрея.

— Что ему нужно?

— Не знаю, Ваше величество. Могу только высказать предположения…

Не дослушиваю.

— Ладно, впускай, — велю я.

Лорд Фрей, кажется, все еще в подземелье. Руки у меня не дошли с ним разобраться. Старый мошенник. Вероятно, его внук пришел просить за деда. Сыновья, полагаю, поспешили отказаться от запятнавшего репутацию лорда. Только вот внук и решился заступиться. Что же, я не против отпустить Фрея. Под залог, конечно же.

На пороге появляется невысокий худенький паренек лет семнадцати на вид. Андизар делает шаг ему навстречу. Докладывает:

— Чисто.

— Я слушаю Вас, Фрей, — произношу я.

— Ваше величество, я пришел к Вам, чтобы выразить свое почтение, — дрожащим голосом начинает мальчик.

— Слушаю, — повторяю я.

— Мой дед, лорд Аган Фрей… Я…

Смотрю на парня с неудовольствием. Ну, и долго он еще собирается мямлить? Сказал бы сразу, что ему нужно. Я, между прочим, сегодня еще не ела.

— Я хотел бы… — продолжает Фрей-младший, делая шаг ко мне.

— Говорите четко! — взрываюсь я, не должна же я ему подсказывать, о чем следует меня просить?

Стонга Фрей кланяется, прикладывая ладонь к груди. Успеваю заметить, как рука его скользит вниз, как срывается с его пояса и летит в мою сторону нож. Но вонзается он отчего-то не в меня, а в Ларрена, метнувшегося к нему навстречу. Далее замечаю, что фреевский мальчишка падает на пол и что наместник медленно опускается туда же. И еще я вижу кровь. Много крови. Она стремительно выливается из раны на животе Ларрена.

А я стою, подняв руки, и молчу. И что сказать, не знаю.

Андизар опускается на колени перед наместником, нервно сжимает обеими руками трость.

— Юсар, — наконец, шепчу я, — Юсар!!!

— Юсар, Юсар, Юсар! — кричу, не в силах остановиться.

Целитель, появившийся одновременно с дворцовой стражей, бросается ко мне, я его отталкиваю, указываю на тяжело дышащего Ларрена, прижимающего ладонь к животу.

— Я остановил кровь, — бормочет Андизар, — но он очень плох.

— Отойди! — командует Юсар, — быстро!

Маг, присев на корточки перед раненым, делает несколько резких, дерганых жестов.

— Плохая рана, — бормочет он, потом раздраженно добавляет несколько нецензурных выражений и вдруг поднимает на меня глаза, будто устыдившись проявлению эмоций.

— Ханна, с Вами все в порядке? — спрашивает целитель.

Быстро киваю, не отрывая взгляд от тела Ларрена. Мне откровенно страшно.

Юсар поднимается на ноги и заявляет:

— Я перенесу его в госпиталь. Ранение тяжелое. Мне нужно будет с ним поработать.

Вновь киваю.

Целитель наклоняется к потерявшему сознание Ларрену, и они исчезают.

— Я останусь с Вами, — тихо проговаривает Андизар.

Перевожу взгляд на его руки, а они все в крови. Думаю — здравствуй, обморок? А вот и нет, не здравствуй. Просто состояние оцепенения и все.

Киваю в сторону Фрея.

— Он жив?

— Да, — тихо отвечает Андизар, — конечно. Я его просто оглушил.

— Допросить! — велю я стражникам. Мальчишку уносят. Остаемся только я и Андизар. Оба в крови. Она липнет к коже. Не понимаю, я-то когда успела вся в ней испачкаться?

Несколько растерянно произношу:

— Нужно умыться.

Тут же ко мне подлетают служанки. Как странно, я их не звала. Должно быть, Гарлан, как всегда, предчувствует мои желания. Позволяю себя умыть и переодеть. Сама вся в мыслях. Как случилось так, что мы спокойно пережили такое волнительное и опасное событие, как Большой совет и оплошали перед визитом вооруженного ножом мальчишки? Или все же не оплошали? Следует подумать, а оставлять ли лордам и их близким родственникам привилегию носить оружие в присутствии коронованных особ? Ведь именно эта древняя традиция едва не стоила мне жизни. И неизвестно еще, выживет ли Ларрен Кори Литеи — собственность Вальдора.

— Андизар, — шепчу, — я хочу к маме. Где моя мама? Проводи меня к ней.

Волшебник глядит на меня недоуменно.

— Королева Аннет отбыла сегодня к своему мужу, — сообщает он, — я думал, Вы об этом знаете.

Я не знаю. И на душе становится особенно тошно и противно. Все меня бросили. Все и даже мама.

Дульсинея

Терин что-то обсуждал с Горнорылом. Я пыталась вникнуть в их беседу, но скоро поняла, что ничего не понимаю, и тихонечко ушла. Неужели я не найду себе занятия в таком большом лагере? Вот, например, можно с Лином побеседовать. Валь сегодня им жутко недоволен был. Пожалуй, стоит в воспитательных целях толкнуть занудную речь о том, как вредно сердить его зулкибарское величество.

Подошла я к палатке, слышу, оттуда возня какая-то подозрительная доносится. Я на всякий случай окликнула сына и получила многозначительный ответ:

— Никого нет дома!

— Ну, так бы и сказал, что не один там, — проворчала я и удалилась.

Могла бы и сама догадаться, что поскольку Шеон и Андизар в Зулкибаре, Саффа переселится к Лину. Интересно, они предохраняются? Нет, я ничего не имею против того, чтобы стать бабушкой, хоть и рановато мне, но сейчас, во время военных действий, беременность Саффы была бы очень некстати. Впрочем, какие глупости я говорю! Наверняка, если не Саффа, то Лин уж точно подумал о том, чтобы предохраниться. Не мальчик же, в конце концов!

— Что грустишь, княгиня? — мои плечи облапила зеленая когтистая ручища, — пошли с нами водку пить.

— А разве можно пьянствовать перед боем? — проявила я чудеса благоразумия.

— Зоргам можно, а тебе нельзя.

И как только у Терина получается появляться в самый интересный момент и внезапно?

— Понял, Джавингар? Мне нельзя, — пискнула я, сняла его руку со своего плеча и шагнула поближе к Терину.

— Да я что? Смотрю, ты скучаешь, развеселить хотел, — оправдался мой зеленый приятель.

— Это у зоргов похмелья не бывает, а у магов так запросто, — пояснил Терин, — вы веселитесь, но не проспите, смотрите. С утра наступление.

— Ой, правда что ли? — удивилась я.

— Дульсинея, об этом было сказано при Вас, — напомнил Терин.

— Ой, ты только не злись, но я к вашему с Горнорылом бормотанию не прислушивалась. Мне все эти ваши атаки, фланги и прочая фигня как темный лес. Или я что-то важное пропустила?

— Я с нее фигею! — заржал Джавингар, но быстро стих под тяжелым взглядом Терина и удалился.

— Ничего ты, Дуся, не пропустила. Твоя основная задача в завтрашнем сражении — держаться возле меня.

— Ну вот, как всегда! — проворчала я недовольно.

— Я думал, тебе понравилось работать со мной.

— А вон ты о чем. А я думала, опять за меня переживаешь.

— И переживаю тоже.

Я хотела возмутиться, что не маленькая и переживать за меня не нужно, но меня самым наглым образом перебили. Какая-то деваха, в обтягивающих брючках и в блузочке, многозначительно демонстрирующей большую грудь, налетела на нас, как коршун какой-то, и воскликнула:

— Вот вы где! А где Вальдор?

Хотела я ей сказать, что борзеть не надо, даже если король и потрахивает ее тайком от жены, это еще не повод его так фамильярно по имени называть. Хорошо, что я не успела рот открыть. Терин меня опередил.

— Доброй ночи, Аннет. Отлично выглядишь.

— Аннет!? — взвизгнула я.

Узнать в этой девчонке нашу королеву было сложно. Во-первых, я никогда не видела, чтобы она брюки носила, а во-вторых, где ее роскошные блондинистые локоны, всегда уложенные в замысловатую прическу?

— Хм… ты постриглась?

— Да, немножко, — весело тряхнув кудряшками длиной чуть ниже лопаток, отозвалась королева, которая сейчас меньше всего была на королеву похожа. Не удивительно, что я приняла ее за одну из маркитанток.

— Тебе идет, — решила я и предупредила, — Валь злой, как собака.

— Да, я знаю, Шеон мне сказал. Опять ваш Лин дел натворил.

— Да-да, валите все на Лина, он привычный, — пробормотала я.

— Дуся, но ведь это он Шеоннеля напоил! — Аннет распахнула свои наивные голубые глаза.

— Ага, привязал к стулу и насильно вливал в рот. И Иксиона стреножил, отхреначил плеткой и пить заставил.

— Дуся! — Аннет хихикнула, — ну зачем ты так?

— Твой муженек вон в той зеленой палатке, иди, сделай ему сюрприз. Заодно и мозги вправь. А то моду взял — во всем Лина винить! — пробурчала я.

Аннет поспешно поблагодарила и упорхнула. Ну, понятно, ей неинтересно со мной препираться, ей интереснее с Вальдором пообщаться. Соскучилась и решила сюрприз супругу сделать. Надеюсь, Валь обрадуется.

Вальдор

Чем я прогневал богов, если допустить, что они, действительно существуют? Понимаю, что грешил, но что именно стало последней каплей для того, чтобы на меня свалились все эти неприятности?! Мой генерал — исполнительный идиот. Он должен руководить армией! Он, а не я! Неужели это моя обязанность — писать ему подробные инструкции о том, как лучше располагать подразделения на марше?!

Моя подруга — неуравновешенная истеричка. Видите ли, ей не нравится, как я обращаюсь с ее сыном! Да был бы он моим сыном… Нет, был бы он моим подданным, жил бы рядом с Суриком, тонкости мастерства последнего постигал. На своей шкуре!

Этот Лин! Ну надо же было додуматься упиться в разгар сражения. Ладно бы он это проделал в одиночестве, так нет, ему нужна была компания, этому малолетнего оглоеду! Ему нужно было непременно довести до невменяемого состояния главу государства-союзника и Шеоннеля! Ему, вероятно, было скучно! Убил бы!

А Кардагол? Орел этот подземный? Он лучше времени выбрать не мог для того, чтобы впасть в депрессию? Вот окончим войну, победим эльфов, и пусть страдает себе, сколько ему вздумается! Да даже если он решит самоубиться каким-нибудь экзотичным способом, я не буду возражать! Но не сейчас! У нас и так Кирдык исчез, так теперь и его папаша вместо того, чтобы делом заниматься, тучи над лагерем нагоняет. Да кошмар просто!

А Терин! Чего ради он так взъелся на своего племянника? Ну, оступился парень! Он его наказал, сделав рабом. Что ж теперь, издеваться над ним постоянно?!

И вообще, не понимаю, что творится, но жизнь явно не удалась. И напиться не получится, потому что эта пустовавшая до сего момента ниша благополучно занята теперь Лином Эрраде. Ах да, а еще меня с трона свергли.

И тут, когда я увлеченно предаюсь тоске и печали, мне на колени плюхается нечто теплое и мягкое и интимно так шепчет на ухо:

— Валюшка, я так скучала.

Поднимаю глаза. Аннет. Опускаю глаза шнуровка. Интересная такая шнуровочка на груди. Зеленая тесемка и, кажется, только потяни за нее, все интересное сразу и откроется. М-м-м… Как пахнет эта женщина!

Оч-чень любопытно, а она здесь откуда?

Стряхиваю Аннет с себя и строго спрашиваю:

— Что ты здесь делаешь?

— Соскучилась! — мурлычет супруга, делая попытку усесться обратно. Я ее поползновения решительно пресекаю.

— Ты должна была остаться с дочерью!

— Но она во мне не нуждается! — капризно заявляет Аннет и тут же, чарующе улыбаясь, интересуется, — а ты по мне скучал, котик?

От слова «котик» меня передергивает. «Котик» в последнее время стойко ассоциируется у меня (спасибо Кардаголу с Лином) с нетрадиционными отношениями, которые я в принципе не приемлю.

— Аннет! — рычу я, — немедленно вернись обратно!

В ответ супруга длинным эротичным движением оглаживает свои бедра и спрашивает:

— Разве я не хороша?

Хороша! Удивительно хороша! Такая свежая, сочная, что хочется укусить! А эти штанишки. Никогда не видел Аннет в брюках. Такая…

— И в таком виде ты разгуливаешь по лагерю?! — кричу я.

Королева замирает и глядит на меня с недоумением.

— Ну, да, — несколько неуверенно отзывается она, — а что такого?

— Ты себя видела?!

— Конечно!

— Ты королева или кто?!

— Вальчик, это только для тебя.

— Я не Вальчик!!!!

— Хм, мне сказали, что ты не в себе, — задумчиво проговаривает Аннет, — но я не думала, что настолько.

— Ты еще и волосы остригла! — заявляю я обвиняющим тоном. Аннет горделиво встряхивает шевелюрой и произносит:

— Да, остригла, и что? Ты убьешь меня за это?

— Нет, — бормочу, — не убью.

И что это я? В самом деле…

Аннет приближается, гладит меня по голове.

— Ну, Вальдор, я просто хотела тебя навестить. Мне показалось, что тебе одиноко. Любовь моя, разве это не так?

— Так, — вздыхаю я.

— Ведь ты рад меня видеть?

— Рад.

— Ведь ты хочешь, чтобы я осталась?

— Хочу, конечно.

Ее пальцы уже не поглаживают мой затылок, а требовательно тянут и отпускают волосы. Мне это нравится. И да, я понимаю, что этот раунд я проиграл. И Аннет может пока здесь остаться. Да, темные боги, она должна здесь остаться, потому что я этого хочу! А потом… потом… когда я ей велю… потом… Не хочу я дальше рассказывать, и все тут.

 

Глава 30

Лин

Утро началось просто отлично, потому что разбудил меня не какой-нибудь орущий дурниной Варрен, а нежный поцелуй. Ну, понятно, что это не может быть никто кроме Саффы. Я ее под себя подмял и, еще не успев толком глаза продрать, принялся целовать куда придется.

— Кхм… Лин, ты ничего не перепутал?

Я замер. Голос Саффы доносился явно не из-под меня, а откуда-то сбоку. И кого же я в таком случае нацеловываю? Открывать глаза было страшно, но пришлось. Открыл. Смотрю, подо мной Далия, дура эта с бабочками, лежит и довольно улыбается.

— Вы, уважаемая, всегда посторонних мужчин так будите? — холодно поинтересовался я, слезая с нее.

— Ах, ну что я такого сделала? — наивно похлопав ресничками, промурлыкала Далия и потянулась, демонстрируя мне свои выпуклости и вогнутости. — Князь отдал команду собирать всех магов, и я пришла тебя будить.

Вот нахалка! Хоть бы для приличия отвернулась, так нет же, лежит и пялится на обнаженного меня. Будто у меня там что-то такое интересное, не как у всех, имеется.

— Спасибо, Далия, что разбудила, — сладко пропела Саффа, — только разве это повод валяться на нашей кровати?

— Я как лучше хотела, — оскорблено изрекла эта мадам, вскочила, поправила одежду и, гордо задрав подбородок, удалилась.

Мы с Саффой переглянулись.

— Что это было? — осторожно спросил я.

— Дура с бабочками, — пожав плечами, отвечала волшебница, — ты готов к сражению?

— Всегда готов! — бодренько откликнулся и жалобно добавил, — вот еще бы чашечку кофе.

Саффа улыбнулась, шепнула что-то свое волшебное и на столе появились две чашки кофе и пирожки на блюде. Да, плотный завтрак это то, что надо перед боем! Не утруждая себя одеванием, я уселся за стол и схватил пирожок. С мясом. Отлично!

Я третий пирожок побеждал, когда в палатку без спроса ворвался Кардагол, с возгласом: «Зайчик, ты-то мне и нужен!» и впившись в меня алчным взглядом, двинулся в моем направлении. Я с трудом поборол желание прикрыться ладошками, как стеснительная девица. Саффа тихо зафыркала и бросила мне рубашку, которую я небрежно положил на колени, прикрывая самое дорогое.

Кардагол плюхнулся на стул, схватил пирожок, откусил сразу половину и, наконец, изложил цель своего визита:

— Отдай мой магический предмет, внучек. И причиндалы свои мог бы не прятать, я там все разглядел, когда наблюдал, как вы с Саффой любитесь.

— Хам, — незло проворчала волшебница.

— Ради такого зрелища я готов еще раз крысой побыть, — ядовито ухмыляясь, изрек Кардагол.

— Я тебе устрою зрелище, — проворчал я, снимая с шеи шнурок с драконьей чешуйкой, — забирай. Тоже мне, лучший друг красномордого Ллиувердана.

— Что? — встрепенулся Кардагол.

— Да, чешуйка эта, золотистая с красным оттенком, очень цветом дракона Ллиувердана напоминает. Не его ты случайно ощипал?

— Ты где дракона видел?! — рявкнул Кардагол и, будто откликнувшись на его голос, где-то вдалеке громыхнул гром. Только этого нам не хватало! Мне не улыбается сражаться под дождем.

— Ты чего орешь? — проворчал я и, раз уж проболтался, решил признаться до конца, — во время решающего сражения с Арвалией мы с Саф телепортироваться не успели, и я открыл портал в другой мир. Наугад открывал, сам не знаю, куда нас занесло. Там был Ллиувердан. Мы пообщались немножко.

— И ушли живыми? — Кардагол скривил губы в недоверчивой усмешке, — от Ллиу еще никто без последствий не уходил.

— Он хотел нас в кентавров превратить, потом крылья нам предлагал. Мы сбежали, — выдала более подробную версию событий Саффа.

— Как всегда, на уме одни глупости! — проворчал Кардагол, отобрал у меня свой магический предмет и исчез.

Очень интересно среагировал родственничек мой незваный. Как будто знаком с драконом. Хотя, может быть, и правда знаком. Кто его знает?

Вальдор

Выползаю из палатки и тут же получаю известие о том, что вернулся Мерлин с пополнением. Собираем всю группу командующих. Конечно, Кир отсутствует по уважительным причинам, но нас и без того много: Кардагол, Терин, Иксион, Мерлин и я с генералом Дораном в качестве довеска и формального исполнителя моей воли. Я, если честно, вообще числюсь в армии Эрраде в качестве консультанта. Мне даже жалование положено! Хотя и не платится.

Назначаем сражение на следующее утро. По данным разведки, эльфы готовятся к бою, но не слишком активно. Такое ощущение, будто они что-то ожидают. Очень надеюсь, что не новую группу магов. Впрочем, их стрелки мне тоже не нравятся, в основном потому, что частота попаданий у них выше, чем у наших. Эльфы! Что с них взять? У них гораздо больше времени уходит на тренировку. По слухам, кстати, у Шеона надо поинтересоваться, правда это или нет, они лет по двадцать только стрелять учатся. Потом экзамены сдают. А потом снова учатся. И так до бесконечности. А мы что? Как лук в руках держать объяснили — и вперед, на войну.

Некоторое оживление в нашу компанию вносит появление Брианны. Выглядит она своеобразно — и это первое, на что я обращаю внимание. Конечно, в отличие от некоторых королей, она свои тренировки не прекращала, но она ведь и курс омоложения не проходила! А как ты там не тренируйся, на девочку в свои, сколько их там, Бри уже не смахивает. Скорее — на бабушку, пусть и моложавую. Иными словами, облегающий кожаный комбинезон смотрится на ней слишком уж эксцентрично. Как и боевая раскраска на лице.

— Мы с девочками прибыли, — возвещает Бри, и остальные члены коллоквиума недоуменно переглядываются друг с другом. Мы, конечно, привыкли уже к тому, что время от времени в лагере появляется группа странно одетых вооруженных женщин, которые, прогулявшись с надменными лицами между солдатами, где-нибудь в сторонке начинают показывать этюды с холодным и стрелковым оружием. Я даже готов признать, что некоторые из этих выступлений доставляли мне большое удовольствие, особенно, если «девочки» были хороши собой. Когда они становятся в позу, чтобы натянуть тетиву, выглядят они очень эротично. Но воспринимать их в качестве реального подспорья едва ли кто был готов. Я-то уж точно плохо представляю свою почти-мачеху в бою. Несмотря на ее славное (но далекое) прошлое.

— Спасибо, конечно, — бормочу я, поскольку остальные изо всех сил притворяются предметами обстановки, — только боюсь, что мы не можем вами рисковать.

— Отчего это? — хмуро интересуется Брианна.

— Столь прекрасные дамы… — начинаю было я, но Бри резко меня прерывает:

— Хороши лишь в постели — хотел ты сказать?

Ну, не все из них, однако, в общем она верно озвучила мою мысль.

— А Дульсинея? А Саффа? — возмущенно кричит Бри.

— Они — маги, — терпеливо поясняю я.

— Бесполые существа? Да?

Кардагол, поняв, вероятно, что один я не справлюсь, навешивает на физиономию обаятельную улыбку и идет в атаку.

— Брианна, дорогая, такая красивая женщина, как Вы, не должна рисковать своей потрясающей внешностью.

При этом старый соблазнитель пытается приобнять вдовствующую королеву за плечи, после чего получает короткий, но точный удар в солнечное сплетение и на некоторое время выбывает из диалога.

— Вот что! — заявляет Брианна звенящим от гнева голосом, — или вы на нас рассчитываете, или мы будем действовать сами по себе.

Мы с Терином и Мерлином замираем, пытаясь представить себе этот ужас.

— Не понимаю, в чем проблема? — басит Иксион, — Сударыня, а Ваши девочки не занимались ли, случайно, верховой ездой?

— Конечно, — фыркает Бри, — да не нашлось еще жеребца, которого мы не смогли бы обуздать!

Я, не сдержав воображение, фыркаю и тут же отворачиваюсь, поскольку Бри явно несколько недовольна моей реакцией. Стоять же согнувшись, подобно несчастному Кардаголу, мне совершенно не хочется.

— Возможно, вы и стрелять умеете? — интересуется кентавр.

— Еще бы! Уж в любом случае, лучше, чем Ваши так называемые солдаты. Я зулкибарское воинство имею в виду.

Иксион подходит ближе к Бри, склоняется пред нею и протягивает даме руку.

— Буду рад предложить Вам свое содействие. Моя спина, сударыня, в Вашем распоряжении.

Надо признать, эта фраза заставляет Брианну некоторое время растерянно махать ресницами, но после она прямо-таки расцветает, и, действительно, молодеет лет на пятнадцать.

— А это идея! — говорит Бри, — а остальные девочки?

— А Вас сколько? — интересуется кентавр.

— Сорок пять.

— Никаких проблем. Для каждой из них найдется… партнер.

Я снова фыркаю и едва успеваю увернуться от локтя ухмыляющегося Терина. Вот не понимаю — если ему самому смешно, зачем мне гадости делать? Тоже мне, блюститель приличий.

— Конно-бабий батальон! — вдруг заявляет молчавший до сего момента Мерлин, — да вы одним своим видом бедных эльфей до дрожи во всех местах запугаете.

Его реплику Бри гордо игнорирует. Ну что же, я не эльф, но меня даже воображаемая картина уже пугает. До дрожи. Места уточнять не буду.

Мы решили частично повторить сценарий одной из прошлых битв. Первыми пустили гномов. Горнорыл обмолвился как-то, что к нему подходили договариваться о продаже чертежа огнемета, хорошие деньги предлагали. И украсть пытались наши чудо-машины. К счастью, безуспешно.

Полагаю, старый хитрый гном, таким образом, набивал себе цену, намекая тем самым на будущие преференции. Что ж, я не против. И сам понимаю, чем ему обязан. Восторга по этому поводу не испытываю, но и рыдать ночами, уткнувшись носом в подушку, тоже не собираюсь. Раз нужно — расплачусь.

На сей раз гномов у нас больше — тридцать шесть. И места для их появления мы оговорили заранее. Их задача — активировать амулет, телепортироваться в ряды эльфов. Выпустить заряд и исчезнуть. На сей раз, понимая, что эльфы могли бы и сделать выводы из произошедшего ранее, гномы телепортируются по трое. Один с гранатометом. Двое других — прикрывают.

Надо признать, эльфы готовы к чему-то подобному. Конечно, от пламени это их не спасло, но уничтожить три наши боевые группы они на сей раз сумели, и, боюсь, на сей раз завладели действующими моделями огнеметов. Сразу же по нам бьют их маги. Им удается создать масштабное атакующее, которое превращает в прах роту солдат Зулкибара. Саффа и Лин, стоящие на сей раз в сторонке, посылают в ответ странную ледяную воронку, выкосившую приличную брешь среди эльфов-пехотинцев. Терин изображает каменный град. Мерлин с Кардаголом, вероятно, держат защиту над другими боевыми магами, чтобы последние не распылялись. Мы так договаривались ранее. Что делает набранная Терином молодежь — понятия не имею. Ими руководит Кардагол. Он и распределяет обязанности.

Эльфийские маги отвечают банально — стеной огня, но, в отличие от нашего, огонь магический, а мы, все же, готовились к бою. Защитные амулеты сработали, как нужно. В результате погибло лишь несколько человек — то ли опрометчиво отказавшихся от магической защиты, то ли забывших ее надеть. Огонь погулял-погулял среди солдат и стих.

Наша пехота упорно идет вперед, подвергаемая атакам вражеских магов и стрелков. Зорги — в центре, как наименее уязвимые. У этих зверушек есть, как недавно выяснилось, одна замечательная черта. Если их перед боем напоить, то контроль над телом они не теряют, но сами становятся совершенно дикими. Эдакие спущенные с поводка монстрики. Эльфы их до сих пор боятся. Впрочем, помню, когда я в первый раз увидел оскаленную зеленую морду зорга, она тоже не внушила мне доверие.

Наши стрелки тоже в долгу не остаются, но на них надежды особой нет. Так, прикрытие.

— Вперед! — командую я, выпуская конницу. Человеческую.

Кентавры пока ожидают команды к бою. И их прекрасные наездницы тоже. Я видел их совместные учения. Это — нечто. Я пытался объяснить Бри то, что галоп у человеко-лошадей очень специфичный. Она лишь отмахнулась. Ну, я предупредил!

Ага, с каким-то невообразимым переливчатым воплем в бой пошли кентавры. Часть их них украшена (иначе не скажешь) нашими воинственными дамами. Надо отдать должное Иксиону — он уговорил бешеную бабушку Бри в бою не участвовать. И сейчас она гордо восседает на крупе герцога, недалеко от меня, и время от времени повизгивает от восторга.

У дам своя, особенная задача — прорваться в тыл к эльфам и повыбивать вражеских магов. Сколько смогут. По моим расчетам, эльфийские волшебники должны быть уже истощены. Они же, бедные, столько сил на нашу пехоту потратили. Кентаврам, несущим воительниц, дана команда без нужды дамами не рисковать. При первой же необходимости сматываться. Конечно, мы снабдили нашу конно-бабскую роту телепортационными амулетами, но что-то говорит мне о том, что едва ли наездницы ими воспользуются. Они же не хуже зоргов от боя дуреют. А кентавры просто испытывают к перемещениям плохо объяснимую антипатию. Иксион пытался мне как-то рассказать, чем это вызвано, но я так и не понял. Что-то по поводу кентавра, не рассчитавшего траекторию и на половину вписавшегося в дерево. Бедняга выжил, но вот честь его сильно пострадала. Я не стал спрашивать — как. Представлять тоже не стал.

Вдруг передо мною появляется взмыленный кентавр. На котором, задом наперед восседает одна из девочек Бри. Аж замираю от абсурдности и красоты этого зрелища. Девочка, сжимающая стройными ножками лоснящиеся лошадиные бока, а нежными ручками — лук. Злобно оскаленный полуобнаженный кентавр.

— Сука! — орет он, не стесняясь нашего с Иксионом присутствия, — ты зачем это сделала?!

— У меня стрелы закончились, мудак! — ласково парирует девчушка, соскальзывая на землю. Иксион спокойно подходит ближе и с размаху отвешивает подчиненному оплеуху.

— Извинись немедленно! — рычит герцог.

— Не буду! — упрямо взмахнув головой, отзывается кентавр и пускается в галоп по направлению к битве.

— Получит! — меланхолично заявляет Иксион.

— Брианна! Нам удалось ликвидировать четырех эльфийских магов. Еще двое ранены! — рапортует юная воительница, глядя снизу вверх на свою начальницу.

— Молодец, Анника, — покровительственно произносит та.

— Я могу вернуться?

— Нет, побудь со мной.

Девочка умоляюще округляет светлые глаза. На ее чумазой мордашке светло-ореховые прозрачные глазенки смотрятся как-то особенно ярко. Хорошенькая девчушка. И что я ее раньше не видел?

— Побудь здесь! — с нажимом повторяет Брианна и отворачивается, демонстрируя окончание прений.

Так. Я что-то отвлекся. А где Дуська? Дуську я не вижу. Ну, буду надеяться, что она с мужем, и у него хватит благоразумия не пускать эту ненормальную на поле боя. Пусть издали бьет, если получится. Я вот, кстати, до сих пор плохо представляю как пределы ее силы, так и уровень владения магией. Даже сказать не могу — сильный она маг или так, только фон создает.

Дульсинея

Эльфы нападения не ждали. Вот же сволочи ушастые, до того обнаглели, что уверились, будто нападать внезапно — это исключительно их право. Сначала по поспешно выстраивающейся армии противника шарахнули гномы с огнеметами. Они действовали по прежнему принципу — внезапное появление, выстрел и телепортация подальше с поля боя. Пока эльфы занимались ликвидацией вспыхивающих то тут, то там, пожаров, их маги решили пойти в наступление. Первая атака не была внезапной, а вот атакующее, которое они применили, было для нас неожиданностью. Во всяком случае, для меня.

— Саффа, мать его, лассо! — заорал Лин, сплетая пальцы в замысловатую фигуру. Саффа поспешно что-то в эти сплетенные пальцы прошептала, Лин встряхнул руками, и эльфийское атакующее, неуклюже вильнув и уменьшившись в размерах, накрыло роту зулкибарских солдат, за считанные секунды, превратив их в пыль. Вот это ни фига себе «лассо»! Однако, судя по облегченному выражению на лицах Саффы с Лином, да и Кардагола, это мы еще легко отделались.

— Амулеты защитными от «увядшей розы» невозможно зарядить, — с сожалением оправдалась Саффа, — мы пробовали.

Следующую магическую атаку ушастых мы отбили более успешно, а потом и сами атаковали.

Пока Терин изображал из себя лишенного воображения дуба, отвлекая эльфей каменным градом, я, как мы и договаривались, подняла всех мертвых, какие были похоронены под ногами вверенной нам на растерзание группы магов. Погибших в этом бою я не трогала. Мне нужны были именно старые мертвецы, находящие под землей. Эльфы, отвлекшиеся на летящие сверху камни, не сразу поняли, в чем дело, когда из-под земли полезли руки, лапы, хвосты и еще много чего, что уже невозможно идентифицировать. Эти конструкции хватали эльфов за ноги и старались утащить их под землю. С парой эльфей это у них получилось. Наверно, они были слабыми магами или слишком зазевались, ну, и земля в том месте мягче была, вот и удалось моим костлявым зомбикам их утащить.

Один из эльфийских магов, высокий такой красавчик с серебристой шевелюрой (подозреваю, что это был папенька сереброволосого Атариэля), вычислил, кто это над ними так издевается, и попробовал ударить по мне и Терину атакующим. Но защита, которую держали над нашими магами Мерлин и Кардагол, выдержала.

После этой атаки я перестала мелочиться и ударила в полную силу. А что означает в моем понимании в полную силу? А означает это, что я со всей дури луплю всеми атакующими, какие в голову приходят. Иногда, с перепугу, в дело идут привороты, телепортация вещей и прочая бытовуха, типа очищающего заклинания. Представляю, как обалдел от такого натиска противник.

Рядом со мной тихо ругался Терин. Да, есть у него такая привычка — ругаться всякими нецензурными словами, когда он думает, что его никто не слышит. Наверно, супруг мой решил, что я так занята сражением, что ничего вокруг не замечаю. В том числе и не вижу, как он усиливает некоторые мои атакующие. Надо полагать, те, которые считает стоящими таких усилий.

— Дуся, отдыхаем, — минут десять спустя скомандовал Терин. — Саффа, Лин, пошли!

Саффа и Лин взялись за руки и переместились на поле боя. Почти в самый центр к эльфям угодили. Мне аж поплохело! Ну, разве же так можно рисковать? Там же такая куча мала! А если бы врезались в кого-нибудь? А если бы не успели эту свою «всепоглощающую волну» создать, и их кто-нибудь банально мечом рубанул? Обоих одним ударом.

— Дуся, что с тобой? Ты ранена? — забеспокоился Терин.

— С чего ты взял?

— Ты побледнела.

— Я…я убью нашего сына! Он же… Они же…

— Дульсинея, Вы невнимательны, — остановил мои вопли Терин, — прежде чем они телепортировались в ту точку, я расчистил им место, а Кардагол поставил на них защиту, как от магической, так и от физической атаки.

— Защита мощная, хоть и держится недолго, — подхватил стоящий неподалеку Кардагол, — но им ее хватило как раз, чтобы эту свою «волну» создать. Какая жалость, что шептунья не захотела поделиться секретом этого атакующего со мной!

— Нашел о чем думать! — рявкнула я, — а меня не могли предупредить?

— Дуська, направь свою энергию на ушастых! — прикрикнул дед.

— Ага, ага, — проворчала я и взмахнула тапком, — стой, ушастый, ты будешь Терином! Вот тебе, падла такая, «пламенным мотыльком»! А ты… да нет, не ты, а вот ты, тот который брюнет, будешь Кардаголом! Получай, фашист, гранату!

От того, что дальше произошло, я и сама обалдела. Гранату «фашист», действительно, получил. Самую настоящую и, надо полагать, с заблаговременно выдернутой чекой. Я же ничего не перепутала, и пока эту фиговину не выдернешь, они не взрываются? Одним словом, технические подробности мне неведомы, но взрыв от этой штуки был похож на тот, который бывает от гранаты. Если я еще хорошо помню, как это изображалось в фильмах про войну. В общем-то, могла и забыть, учитывая, что я телевизора в глаза не видела с тех пор, как попала в этот мир.

— Дуся, что это было? — заинтересовался Терин.

— Граната! — бодренько отвечала я, решив не выказывать удивление по поводу того, что сотворила.

— Любопытно. А еще можешь?

— Да, сколько угодно! — самоуверенно изрекла я, махнула тапком и на всякий случай опять крикнула, — получай, фашист, гранату!

И ведь получилось же!

— Еще раз, — потребовал Терин, пристраиваясь рядом со мной.

Ну, еще раз, так еще раз. Мне не жалко. Терин сопроводил взмах моего тапка замысловатым жестом, и на этот раз рвануло так, что земля содрогнулась даже там, где стояли мы, и кое-кто не удержался на ногах.

— Вы двое! Прекращайте! — рявкнул Кардагол, — вы чуть нашу защиту к такой-то матери не снесли! Швыряйте свои гранаты подальше или вообще не рискуйте больше!

— Дусенька, подальше можешь? — мурлыкнул Терин наклоняясь к моему уху.

— Ага, могу, — заверила я.

Да я что угодно смогу, когда мой некромант вот так мне на ушко воркует. Это же такой стимул! Ну, типа, любовь спасет мир. Или поможет выиграть войну. Одним словом, я постаралась. Не знаю, откуда брались эти «гранаты», и что такое придумал Терин, чтобы усилить радиус взрыва, и вообще, как я умудрилась кидать их прицельно и достаточно далеко, чтобы взрывная волна больше не долетала до нас.

 

Глава 31

Лин

Когда мы с «всепоглощающей волной» пошли, мне даже как-то скучно стало. Возможно, я бы еще и разговор с Саффой затеял, если бы поддержание этого атакующего в активном состоянии не требовало предельной концентрации. Одним словом, не до разговоров. Идем себе молча, как два барашка через поле, ушастых косим. Точнее, не совсем косим. На этот раз они, наученные горьким опытом, всячески избегали приближаться к нам. Приходилось время от времени активировать телепортационные амулеты и перемещаться по полю в самые неожиданные места. Этими амулетами нас отец снабдил, чтобы мы не расходовали силы на телепортацию и смогли долго «волну» держать.

А мы, и правда, ее достаточно долго продержали. Дольше, чем в предыдущий раз. Я думаю, мы бы еще какое-то время могли вот так по полю гулять, но началась такая свистопляска, что мы с Саффой, не сговариваясь, пришли к выводу, что пора уносить ноги.

Я видел, что это магия моих родителей. Совместное что-то. Какие-то штуковины появлялись прямо из ниоткуда, будто их телепортировали, падали вниз и взрывались. Сначала не сильные взрывы были, а потом все сильнее стали. Понятно, что мать эти штуки откуда-то таскает. Интересно знать — откуда? А отец их усиливает и старается контролировать, если не точки их появления, то хотя бы траекторию полета и мощность взрыва, чтобы своих не зацепить.

Но одна взрывная волна нас с Саффой все же немного задела и чуть не сбила с ног. Вот собственно, поэтому мы и поняли, что пора сваливать, и переместились в лагерь. Там мы задерживаться не стали, только крикнули выскочившему из больничной палатки Варрену, что у нас все в порядке, и обратно телепортировались. Не на поле боя, а туда, где наши маги стояли. Мать с отцом все еще продолжали этими штуками по эльфам лупить.

При виде наших с Саффой заинтересованных взглядов дед авторитетно пояснил:

— Гранаты. Дуська их так называет. А еще мне Степка рассказывал, что такие во время войны в его мире используют.

— Теперь мне совершенно непонятно, что означает мамино выражение «гаси свет, бросай гранату», — задумчиво пробурчал я, — при чем тут свет?

— А чтобы было видно, как вспыхивает взрыв, — растолковал дед, — вы бы, детки, отдохнули.

Я хотел было возразить, что отдыхать нам не особо хочется, и если бы не маменька со своими гранатами, мы бы еще по полю погуляли, но тут неподалеку от нас у правого фланга возникла группа магов. Совершенно свеженькие, не вымотанные в бою ушастые маги. Откуда они взялись? Впрочем, странный вопрос — откуда? Из Альпердолиона, само собой!

Кажется, никто кроме меня этому сюрпризу особо не удивился. Наши маги быстро перегруппировались и атаковали вновь прибывших эльфийских волшебников.

И тут раздался этот звук.

— Что это? — насторожилась Саффа.

— Кажется, я догадываюсь, — пробурчал я.

Сначала я не был уверен, что это действительно то, о чем я думаю. Но когда из-за пригорка показалась желтая пятнистая масса, которая быстро приближалась к эльфам с тыла, я понял, что не ошибся. Где-то там, в лесочке, сидели и орали волшебные песни Васька со своим семейством. Думаю, и другие магические животные, принадлежащие участвующим в бою магам, тоже там были. И это ведь не только кошки. Поэтому я не сразу понял, что это такое. Ведь прежде мне не доводилось слышать, как в подобных случаях орут другие звери.

— Это, Саффочка, законный прием во время сражения — помощь магических животных, — объяснил я. — Они управляют вот этой кучей… хм… леопардов?

— Да там, растудыть ваших котов, не только леопарды! — восторженно заорал дед, — сколько живу, никогда такого не видел!

А посмотреть было на что. Это вначале мне показалось, что кучно бегущие звери все сплошь пятнистые, как леопарды. На самом деле там были все вперемешку, и хищники и травоядные, а, чуть отставая от них, летела стая птиц. Я не приглядывался, но, надо полагать, стая эта также состояла из птиц разных пород. Наверно, там были и безобидные желтопопки, которые под воздействием песни магических животных превратились в озверевших хищников.

— Это что-то типа зомбирования, — пояснил я для Саффы.

— Лин, мне в школе рассказывали о возможностях магических животных, — заметила Саффа.

— Прости. Я не знаком со школьной программой, — напомнил я.

Мать перестала швырять эти свои гранаты. Ей, видите ли, пушистиков стало жалко. А «пушистики» рвали и топтали всех на своем пути. То есть не совсем всех. У них была наводка — бить ушастых. Людей и прочих разумных они категорически игнорировали и нападали только на эльфов. Хорошо, что Шеоннель в Зулкибаре.

Вальдор

А потом они побежали. Они побежали, бросая знамена. Просто улепетывали со всех своих длинных эльфийских ног. Неслись во весь опор, подстегивая лошадей, малое количество которых у них еще оставалось.

На секунду ощущаю себя гончей, учуявшей запах крови. Хочется ударить Вороненку по бокам и тоже рвануть вслед за добычей. Рядом появляется Терин, держащий за руку возбужденную взлохмаченную Дуську. Переглядываемся с князем.

— Видишь хорошо? — интересуется он.

— Уже не все, — отзываюсь я. И в самом деле, проблем со зрением у меня нет, но что-то уж воинство наше прыткое оказалось. Как будто и не прошло несколько часов боя.

— Сейчас, — произносит Терин и делает круговое движение запястьем.

Ага, дальнозоркость.

Сражение наше происходит на равнине, и если очень уж хорошо приглядеться, то и с нормальным зрением можно было по ночам увидеть костры лагеря эльфов. Сейчас мне все видно достаточно хорошо.

Вот разъяренные кентавры крушат шатры и палатки, а девочки Брианны рассылают в стороны пылающие стрелы. Вот группа конных эльфов, внезапно остановившись, пытается сражаться. Ага, они, странные ушастые, не бросили знамя. Надо же было столько времени с ним проскакать, чтобы посреди своего лагеря устроить локальный бой. Может, надеялись, что их телепортируют? Ах нет, господа эльфы, все, кто мог переместиться, уже сделали это. Не отличаются ваши маги повышенным уровнем ощущения товарищеского локтя. А эльфы молодцы, хорошо бьются. Одного кентавра уже завалили, как он и его всадница мечами не махали.

— Пленных брать будем? — интересуется Терин.

— Будем, — выдыхаю я, — вон тех со знаменем я бы точно убивать не стал.

Эльфов меж тем становится все меньше, и вот последний из группы знаменосцев сползает с лошади.

— Жаль, — выдыхаю я.

Вижу, что там же, в лагере, группа эльфов пытается сдаться, но все они падают под ударами фалкат воинов Иксиона.

— Герцог, — кричу я, — они же сдались!

— Ушастым больше, ушастым меньше, — спокойно отвечает Иксион.

Не нравится мне такая позиция. А еще мне не нравится, что практически вся наша армия уже сорвалась в неконтролируемую волну и несется за эльфами и убивает их, уже побежденных.

— Терин, помоги мне! Их нужно остановить! — рычу я, бью Вороненка коленями по бокам и лечу вперед. Вслед за мной срывается успевший ссадить с себя Брианну Иксион. Плохо представляю себе, что я должен сделать. Нагоняю группу из примерно пятидесяти воинов, останавливаюсь перед ними, велю вернуться в лагерь. Вроде бы, подчиняются. Их лица отчего-то кажутся мне смазанными, и никак не могу вычислить командиров. Тут с ужасом понимаю, что я проскакал почти незрячий по полю, покрытому трупами людей и животных. Ох, Вороненок. Чудо — а не конь. А я — дурак. Вместе с осознанием того, что я мог сломать себе шею, приходит и опасение, что продолжи я здесь дикую скачку с препятствиями, эта шея будет сломана непременно. О, темные боги! Где мне найти какого-нибудь мага, который сможет снять заклинание, наложенное главой совета? Даже смешно. Своевременный вопрос я себе задал.

Останавливаюсь, заставляю коня подо мной крутиться из стороны в сторону. Поле осматриваю. Ну, должен же Терин понять, что мне сейчас нужна его помощь, и я практически беспомощен? Где его зорги носят?!

Мимо меня проносятся мои же собственные кавалеристы. Лишь некоторые из них останавливаются, чтобы прикрыть меня от возможных опасностей в виде активности излишне мстительных случайно выживших эльфов.

— Что с Вами, государь? — спрашивает один из моих всадников. Голос незнаком, а лицо я разглядеть не могу.

— Я почти ничего не вижу, — с досадой отвечаю я. Он берет Вороненка под уздцы и ведет его куда-то, где поменьше людей. Я все еще чувствую беспомощность и злость и продолжаю оглядываться в поисках своих магов.

И вот я вижу высокую худую фигуру. На секунду мне кажется отчего-то, что это — Терин, решивший помочь мне остановить хотя бы часть преследующих эльфов войск. Но тут же я понимаю, что это — эльф. И даже более того, я как-то сразу узнаю в нем Рахноэля — цветочка голубенького. Узнаю злобную ушастую заразу, благодаря которому пострадали Шеон и Кир, из-за которого моя жизнь чуть не пошла наперекосяк.

Он стоит — спокойный такой и улыбается, явно окруженный какой-то мощной защитой. Потому что бойцы мои огибают его, как волны камень, и бегут далее, не останавливаясь.

Выдергиваю из рук сопровождающего меня всадника повод Вороненка и с криком:

— Рахноэль, скотина! — лечу к этому ушастому. И ведь отсутствие нормального зрения меня уже не смущает. В конце концов, направление я коню указать смогу, а дальше он и сам справится.

Испытываю мгновенное головокружение и понимаю, что мы с Вороненком гораздо ближе уже к правителю Альпердолиона, чем я рассчитывал. Метрах так в пяти я от него. И со зрением, кстати, тоже все в порядке. Ну, неужели князья Эрраде вспомнили о моем существовании? Оглядываюсь. И точно. Терин, все еще (или снова) сжимающий Дуськину руку, вместе с ее обладательницей, конечно. И, для комплекта — Лин с Саффой и Кардагол.

— Ты решил сдаться, остроухий? — интересуюсь я, снимая с головы шлем.

— А ты меня уже не боишься, Вальдор? — насмешливо фыркает эльф. Вижу, что нога его стоит на животе одного из моих пехотинцев. Мертвых пехотинцев, и даже белые сапоги эльфа в крови не испачканы, и на меня накатывает приступ бешенства.

— Когда это я тебя боялся, эльф? — интересуюсь я, — или ты, поиграв чужими судьбами, возомнил и себя одним из богов? Да ты лишь жалкий ушастый, брошенный своими соплеменниками.

Рахноэль продолжает ухмыляться.

— Ты ошибся, Вальдор, я все еще правитель. А вот ты — нет. Обидно, правда?

— Это недолго исправить! — рычу я, вытягивая из ножен меч. Хотя, если честно, рубить я его не собираюсь. Напугать, быть может, если получится. Знает ведь Рахноэль, что у меня рука на него не поднимется. Не могу я особу королевской крови вот так, с плеча. Он заслуживает чего-то более изысканного. Да и воинам моим не стоит показывать, что королей тоже можно убивать. Вдруг они аналогии проводить начнут? Мало ли что!

— Я требую поединка! — заявляет эльф, глядя мне в лицо суженными, но лишенными страха глазами.

— Какого поединка, уважаемый? — вмешивается Терин.

— Если уж вы начали магическую войну…

— Мы начали?! — визжит Дуська, но все окружающие ее стойко игнорируют.

— …вы должны знать, что исход магических войн мог быть определен поединком магов, — спокойно продолжает Рахноэль.

— Это что за хрень? — интересуется Дульсинея.

— Было такое, — задумчиво произносит Кардагол и косится в сторону Саффы. Интересно, что он имеет в виду?

— Так в чем проблема? — насмешливо бросаю я, — Кардагол, Мерлин, Саффа, Терин — к твоим услугам. Любой из них готов с тобой сразиться.

— Кентарион начал войну, — мечтательно так проговаривает правитель эльфов, — стало быть, выбор соперника буду осуществлять я.

— Из кентавров? — интересуюсь я. Вот даже интересно, что он ответит. Конечно, при известной натяжке и кентавра можно назвать магом, а мою придворную ведьму — красавицей.

— Отчего же, — тянет эльф, — я вправе выбрать любого из боевых магов вашей армии.

Весело улыбаюсь.

— Боюсь, Рахноэль, что я вынужден отказаться от столь любезного предложения с твоей стороны. Сражаться с архимагами ты явно не желаешь, а отдавать тебе на откуп кого-нибудь менее опытного я не хочу. У меня, знаешь ли, боевики наперечет. Так что засунь себе свой поединок куда поглубже и отойди в сторонку. Я еще хочу посмотреть, что там в твоем дворце интересненького есть. Если, конечно, там еще не все разграблено.

— До моего дворца вам нужно еще добраться. А путь-то неблизок и нелегок. Да и дворец этот у меня — не единственный. Есть и дома, и замки, — отзывается ухмыляющийся Рахноэль, — в одном из них как раз сейчас гостит твой будущий зять, Вальдор. Ах да, Кардагол, тебе привет от сыночка! Я вполне могу переместить вас обоих к месту его казни. Для Кира приготовлено нечто особенное. Кардагол, ты должен оценить!

Кардагол изображает на лице обычную свою легкомысленную ухмылку и тихонечко интересуется:

— А у тебя ли мой сын, ты, сволочь лопоухая?

Дульсинея

То, что осталось от армии эльфей после внезапного нападения животных, спешно телепортировалось либо улепетывало своим ходом. Наша кавалерия и кентавры, несущие на спинах дам-стрелков из отряда Брианны, ворвались в эльфийский лагерь, почти не сбавляя скорости, обстреляли опустевшие палатки зажженными стрелами и понеслись дальше. Те кентавры, которые без наездниц были, задержались, чтобы добить группу эльфей, которые вдруг остановились и решили… то ли сдаться, то ли бой принять они решили, я так и не поняла их намерений. Как бы там ни было, кентавры их всех перебили и помчались вслед за остальными — преследовать бегущие остатки эльфийского воинства. Кажется, они так вдохновлены победой, что не собираются останавливаться. Не только кавалерия, но и пехота, а также с десяток молодых магов, неслись вперед, даже не обратив внимания, что уже миновали границу и оказались на территории Альпердолиона. Я-то эту границу отчетливо видела потому, что она была обозначена яркой магической линией. Солдаты этого, конечно, не заметили, а молодые и горячие волшебники игнорировали, и неслись вперед с криками: «Бей ушастых!» Хм, они таким образом до столицы добегут и на радостях не вспомнят, что устали.

— Терин, помоги мне! Их нужно остановить! — вдруг зарычал Вальдор, пришпорил коня и помчался, засранец такой, туда, где наши добивали не особо расторопных эльфей.

Вслед за Валем подорвался Иксион. Хорошо хоть Бри успел со спины ссадить, а то прокатил бы старушку своим волшебным скоростным галопом так, что она бы неделю отлеживалась.

Вальдор тем временем, позабыв, что на нем заклинание дальнозоркости и близко находящиеся предметы он видит плохо, нагнал кучку наших солдат и завернул их назад. Они неохотно подчинились, а Вальдорушка наш дальше помчался. Нет, ну вот смешно даже! Он что не понимает, что так недолго и врезаться во что-нибудь? Это ему еще повезло, что под ним такой умный конь, не завезет черти куда.

Потом до Вальдора дошло, что с дальнозоркостью далеко не уедешь, он придержал коня и дальше двинулся под присмотром кавалериста, который повел Вороненка на поводу. Иксион следовал за ним тенью, но Вальдор влюбленного кентавра игнорировал, и к нему за помощью не обратился. А может быть, просто не видел, что Икси рядом?

— Теринчик, хватит над мышем издеваться. Верни ему нормальное зрение, — попросила я.

Терин улыбнулся, взял меня за руку и телепортировал поближе к нашему развоевавшемуся величеству. Но тут величество это прошипело: «Рахноэль, скотина!» и помчалось прочь. Иксион, конечно же, последовал за ним.

— Кто Рахноэль? Где Рахноэль? — заворчала я, озираясь по сторонам.

Терин молча взял меня за плечи и развернул в нужную сторону. Так вот он какой, правитель Рахноэль, задница эта лопоухая! Стоит себе на пути бойцов, преследующих его эльфей. Спокойненько так стоит под мощной защитой, которая заставляет наших солдат обходить его стороной на приличном расстоянии.

Но все ж таки Валь с Иксионом зря мчатся туда. Рахноэль маг, а они кто? Допустим, Икси может что-нибудь смагичить, но против Рахноэля он вряд ли выстоит. Терин поспешил снять с Вальдора заклинание дальнозоркости. И вовремя! Потому что еще немного, и он бы либо наехал на эльфа либо врезался в его защиту.

Когда мы телепортировались поближе к ним, Валь уже вовсю огрызался с Рахноэлем и, вроде бы, даже не заметил нашего появления. И не только нашего. Не знаю, откуда за всем происходящим наблюдали Кардагол и Лин с Саффой, но к месту событий они переместились почти одновременно с нами. Вот и правильно. Чем больше нас — магов, тем безопаснее. Да и вообще, нечего Валю и Иксиону один на один с этой мордой ушастой беседовать. Мало ли что у него на уме?

А на уме у Рахноэля оказалось нечто странное. Этот хрен с ушами вдруг вспомнил о древнем обычае, когда исход войны между двумя государствами решался в магическом поединке один на один между представителями каждой из сторон, и заявил, что, поскольку Кентарион был вызывающей стороной, право выбора соперника за Альпердолионом.

Вальдор в ответ целую речь толкнул о том, что мы от столь ценного предложения отказываемся. На это Рахноэль не менее витиевато объяснил, что в случае отказа Кира завтра казнят и даже пригласил нас на казнь посмотреть. У меня возникло непреодолимое желание врезать тапком по острому уху правителя, а Кардагол даже глазом не моргнул на его угрозы и ласково так поинтересовался:

— А у тебя ли мой сын, ты, сволочь лопоухая?

— У богини нашей твой сын. Но я в любой момент могу попросить ее вернуть пленника, — не моргнув глазом, изрек Рахноэль. То ли блефует, то ли у Шеона неверные сведения о том, что богиня забрала Кира против воли Рахноэля. Возможно все иначе, и правитель в сговоре с этой богиней. Попадись она мне в руки!

— Вы этим шантажом ничего не добьетесь, — холодно сказал Вальдор. — Никакого поединка не будет.

— Ты думаешь, я не смог бы побить этого чудика? — прошипел Кардагол.

— Не факт, что он выберет для магической дуэли сильного волшебника, — остудил его Терин. — Выбор может пасть на любого. К примеру, на Варрена. Рахноэль, Вы готовы дать клятву, что выберете противника равного себе по силе?

— Я не могу дать такую клятву, — гордо мотнув головой, изрек эльф, — по древним обычаям эльфы выбирают противника, вытягивая жребий.

— Бред какой-то! — возмутилась я, — какой такой жребий? Что за детский сад, штаны на лямках? Не верю, что вы решаете судьбу государства путем случайного выбора! Вам ведь может и не повезти, и вы на Мерлина или Кардагола нарветесь.

— Если эти господа попадут в список выбираемых соперников, — уточнил Терин.

— Рахноэль, если Вы не даете гарантий, что выберете равного Вам по силе соперника, мы отказываемся от Вашего предложения и продолжаем войну обычным способом, — вынес окончательное решение Иксион.

Ну и кто ему возразит? Он же правитель Кентариона, который официально эльфам войну объявил, а мы так, просто — союзные войска и решающее слово не за нами.

Кардагол бросил на кентавра зверский взгляд. Иксион отвечал ему взглядом виноватым, и от огорчения даже не заметил одобрения на лице Вальдора, который полностью его решение поддерживал. Рахноэль одарил тихо бесящегося Кардагола ехидной улыбкой и, состроив скорбную мину, сообщил:

— Я сейчас же свяжусь с Пресветлой Верданнэль и попрошу вернуть пленника. Казнь состоится завтра на рассвете. Вы можете присутствовать, я гарантирую вашу безопасность в столице нашего прекрасного королевства на время проведения казни.

Пока ушастый говорил, я следила, как меняется лицо Кардагола. Оказывается у него очень выразительная мимика, когда он себя не контролирует. Сначала это был один только гнев, а потом, когда Рахноэль заговорил, на лице Повелителя времени отразились попеременно — удивление, задумчивость (будто что-то вспомнить пытался) и, наконец, понимание и снова гнев.

— Верданнэль?! — заорал он, перебив напыщенную речь эльфа. — Верданнэль, говоришь, пресветлая? Мать ее, что б я так жил! Верданнэль! Чемодан-переросток! Кошелек без ручки! Я из тебя перчаток нашью! Ллиувердан!

Последнее слово, то есть имя легендарного дракона, Кардагол усилил магией и выкрикнул настолько громко, что мы слегка оглохли, а Рахноэль даже пригнулся, будто от порыва сильного ветра.

— Ллиу, покажись, я знаю, что ты здесь!

— Ну зачем так орать? — пробормотала я и сунула палец в ухо, стараясь унять звон.

— Я так и думал, что ты знаешь этого ящера! — крикнул Лин, едва не подпрыгивая в предвкушении дальнейшего развития событий.

И события развились. Да еще как! Золотистый, с красным оттенком, будто полыхающий огнем, драконище возник из ниоткуда, в каких-то десяти метрах над нами. А, может быть, даже ниже, потому что я могла разглядеть каждую чешуйку на его светло-золотистом пузе, пока он делал над нами круг, а потом торжественно приземлялся на безопасном для нас расстоянии. Рахноэль бухнулся на колени, согнулся в поклоне, уткнувшись носом в землю, да так и замер.

— Ллиу, где мой сын? — продолжал орать Кардагол, кажется, позабыв, что магически усилил голос, а теперь пора бы это заклинание снять, иначе мы все, в том числе и легендарный дракон, оглохнем к чертовой бабушке.

Дракон повернул в сторону Повелителя времени голову, обнажив внушительные зубищи то ли в оскале, то ли в улыбке.

— Здравствуй, Кардо, вот мы и встретились, — промурлыкал дракон… дракон ли? Что-то слишком нежненько этот ящер смотрит на нашего Кардагольчика и даже пытается поморгать, ну типа помахать ресничками по-девичьи.

Кардагол, не тратя время, телепортировался к дракону, оказавшись в опасной близости от оскаленной клыками пасти.

— Ллиу… Пресветлая, мать твою, Верданнэль, куда ты дела моего ребенка?!

Ой, ну разошелся Кардагольчик. Еще немного, и он, позабыв о достоинстве, попытается подпрыгнуть, чтобы врезать драконихе по носу. Ну да, понятно уже, что Ллиувердан — это дама, то есть дракониха. И она же, получается, Пресветлая Верданнэль, прекрасная и страшная богиня эльфей? Ой, обхохочешься!

— Мальчик в безопасности, — пророкотала дракониха и нежно ткнула Кардагола носом в живот, — ты потолстел.

— Ну вот! А я что тебе говорила? — обрадовалась я, — отрастил себе брюхо на вальдоровых харчах. Если мне не верил, так хоть старой подружке поверь.

— Ты кто? — заинтересовалась Ллиувердан, и ее голова на длинной шее зависла надо мной.

Терин попытался набросить на меня защиту, но дракониха только тихонько вздохнула, и защита рассыпалась.

— Какой заботливый, — умилилась она и стрельнула глазом в сторону Терина.

— Я Дульсинея Эрраде, — поспешила вмешаться я, — жена этого заботливого, так что нечего ему глазки строить. У тебя вон Кардагол есть, чудище это подземное. Кардаголище, быстро отвечай, ты когда успел с драконом спутаться? И по какому, кстати, поводу? Дружили вы или еще что?

— Или еще что, — прогудела Ллиувердан и морда ее приняла отрешенно-мечтательное выражение.

Я с недоумением посмотрела на огромную дракониху, потом на Кардагола который рядом с ней казался до смешного мелким, и пожала плечами, даже не представляя себе как у них это самое «еще что» происходило?

— Она умеет превращаться в женщину! — рявкнул Кардагол, правильно истолковав мой взгляд и представив, что я могла подумать.

— В красивую женщину, — уточнила Ллиувердан и, не откладывая на потом, это продемонстрировала.

 

Глава 32

Иоханна

— Ваше величество, Кирдык вернулся! — услышала я. Услышала, конечно же, от всеобщего вестника Гарлана.

Дыхание перехватывает. Так, делаю над собой усилие, проговариваю:

— Где он?

— Его нашли на ступеньках дворца и отвели в его покои.

Несусь туда, не задумываясь даже о том, успевает ли за мной Андизар. Наверное, стоило бы попросить его меня туда телепортировать, но это уже неважно. Неважно!!!!

— Кир, Кир! — кричу, влетая в спальню Кирдыка. Он сидит на кровати. Бледный, напряженный. И одет во что-то странное, явно чужое. Брюки, высокие сапоги это нормально. Смущает меня отчего-то рубашка с высоким воротом и длинными манжетами, почти закрывающими пальцы.

— Здравствуй, Ханна, — проговаривает он, не поднимая на меня глаз.

Подбегаю, радостно улыбаясь, пытаюсь взять его за руку, но он ее резко одергивает.

— Что с тобой? растерянно проговариваю я.

Кир морщится.

— Все в порядке.

— А я так рада, что ты вернулся…

— Я тоже рад. Только… только мне нужно в лагерь.

Пока я стою, переваривая информацию, в помещение вбегает обеспокоенный Юсар. Вбегает и ахает:

— Ох, боги! Да что они с Вами сделали?!

Кирдык поднимает на целителя мрачный взгляд и сообщает:

— Я Вас не звал.

— Да мне все равно, — возмущается Юсар, — звали или нет! Раздевайтесь, я Вас осмотрю.

— Нет. Я и так знаю, что со мной.

Юсар возмущенно топает ногой.

— Не спорьте!

Удивительное дело, трусливый обычно Юсар в том, что касается здоровья его подопечных, просто преображается. Хочется им даже залюбоваться. Такой весь вдохновленный.

— На Вас места живого нет! — добавляет целитель. Вздрагиваю.

— Мне уже лучше, — цедит сквозь зубы Кир, — она сказала, что ускорила мою регенерацию. Через пару дней я буду в порядке. Я не нуждаюсь в Ваших услугах, целитель.

Юсар косится на меня, вздыхает, проговаривает:

— Ну, нет, так нет, — и собирается уходить.

— Стоять! — командую, — Кир, кто она?

Кирдык, наконец, решается посмотреть мне в глаза.

— Дракон, — тихо произносит он, — Ллиувердан. Она сказала, что забрала меня из пыточной ради памяти о моем отце. Не спрашивай меня, Ханна, я не знаю, что это означает. Она отправила меня сюда, несмотря на мои возражения. Сама сказала, что навестит Кардагола. Ханна, мне нужно в лагерь. Я не знаю, что там сейчас происходит, но мне нужно туда.

— Но ты же плохо себя чувствуешь, — жалобно проговариваю я, — а там бои.

— Едва ли, — заявляет Кир и едва заметно ухмыляется. — Мне нужно, Ханна.

— Отлично, — говорю, — замечательно. Пошли.

— Куда? Никуда Вы не пойдете! — встревает Андизар.

Ой, а я о нем и забыла.

— Вот именно, — тут же добавляет Кирдык.

Дарю им обоим лучезарную улыбку. Юсара тоже ею не обделяю на всякий случай. Вдруг и ему в голову придет высказать свое «фу» в мой адрес.

— Друзья мои, а Вы, случайно, не забыли, кто я и что здесь делаю? — интересуюсь я, — Кир хочет в лагерь? Замечательно. Я тоже хочу в лагерь. Кир, слышишь, я поседела, пока тебя ждала. Ты всерьез думаешь, что я отпущу тебя одного? А вот хрен тебе по всей морде!

— Что? — растерянно переспрашивает Кирдык.

— Что слышал! Андизар, помоги мне поднять этого раненого героя, и в путь.

— Я сам, — шепчет Кир, пытаясь встать.

— Конечно, сам, — бормочет Андизар, подставляя ему плечо, — я только так, рядышком постою.

Жених мой ухмыляется, опираясь правой рукою на плечо мага, протягивает мне ладонь левой. Вцепляюсь в нее пальцами, и тут волною накатывает ощущение того, что все будет хорошо, что все наши неприятности подходят к концу, и это посещение лагеря — прогулка. Легкий моцион и не более того. Кир легонько вздрагивает, и я понимаю, что слишком сильно стиснула его руку. Длинные кружевные манжеты уже не скрывают того, что его пальцы сильно опухли.

— Любимый мой, — вздыхаю я.

— Все в порядке, — шепчет Кир, и мы перемещаемся.

Лин

Я еле сдержался, чтобы не сказануть что-нибудь восторженное, когда Ллиувердан превратилась. Она не лукавила, действительно, очень красивая женщина получилась. Золотистые с огненным оттенком волосы, того же цвета, что и чешуйки в драконьей ипостаси, красивыми волнами окружали идеальное лицо, на которое хотелось любоваться бесконечно. Про фигуру я вообще молчу. Там тоже есть, на что посмотреть. Особенно учитывая, что из одежды на Ллиу только нечто тонкое и прозрачное, едва прикрывающее самые интимные места. Я чуть слюной не захлебнулся, на нее глядя. Спасибо Саффе — дернула меня за рукав и прошипела:

— Очнись!

Она не колдовала, просто сказала, но это отрезвило. Ну, женщина, ну, почти раздетая, ну, красивая, и что? Это же всего лишь женщина. К тому же женщина Кардагола, который, что-то бурча под нос, переместил откуда-то длинный плащ и набросил его на плечи Ллиувердан, ревниво скрывая от наших жадных глаз ее прелести.

Плащ она приняла без особого восторга. Скорее, позволила его на себя накинуть, потому что при этом Кардагол приласкал ее плечи и быстро поцеловал в ушко. Хотел бы я оказаться на его месте… стоп! Ну, дракоша! Она явно какую-то магию использует. Вот даже отец на нее облизываться начал, а Вальдор и Иксион совсем сомлели, не могут отвести от нее восторженных взглядов.

— Ллиу, прекрати. Пожалуйста! — попросил Кардагол.

— Ты совсем не понимаешь шуток, дорогой, — промурлыкала женщина, и наваждение пропало. Она оставалась все такой же красивой, но лично у меня больше не срывало крышу, когда я на нее смотрел.

— Рахноэль! — голос драконихи разнесся над поляной сердитым звоном золотых колокольчиков, — встань, собака такая! Ты не справился, Рахноэль!

Эльф медленно разогнулся, но с колен вставать не стал, преданно уставился на «богиню» снизу вверх.

— Когда у вас весь скот передох, из леса исчезли дикие животные и начались проблемы с продовольствием, ты обратился ко мне с молитвой. Ты помнишь?

Рахнолэль часто закивал.

— Я снизошла. Откликнулась и потрудилась объяснить тебе, что все ваши беды от вашей лени. И что я тебе велела сделать? Я тебе велела проявить чудеса изворотливости и коварства и в кратчайшие сроки присоединить Зулкибар к своему королевству! А что ты сделал вместо этого? Издевался над ребенком, разрушил семью Лиафели и все только потому, что в твоих закостенелых мозгах родилась мысль, что она порченый товар, который не жаль испортить еще больше! А известно ли тебе, о «мудрый» эльф, что твоя богиня тоже не умеет петь?

— Что дозволено богине, не дозволено другим, — промямлил Рахноэль, который сейчас выглядел не величественным эльфом, а жалким длинноухим осликом.

— Что, кроме издевательств над подданными ты предпринял для захвата Зулкибара? — раздраженно постукивая носком туфли по земле, спросила Ллиувердан.

— Мой план не сработал, — покаялся Рахноэль. — Но у нас есть все шансы подмять под себя Кентарион, а потом мы двинемся на Зулкибар.

— Минуточку! — рявкнула мать, — что значит, ты велела Рахноэлю захватить Зулкибар? Кардагол, твоя подруга не в курсе, что ее длинноухие фанаты помогали Арвалии? Фигушки бы мы Эрраде вернули, если бы не помощь Зулкибара. Это у нее такой способ говорить спасибо? Завоевательница недобитая! Я тебе так Зулкибар завоюю, что мало не покажется! Валь, скажи ей! Валь?!

Но Вальдор, к моему удивлению промолчал, мрачно о чем-то размышляя и сжимая поводья своего коня с такой силой, будто представлял на их месте шею злейшего врага.

— Как забавно звучит, — умилилась Ллиувердан, проигнорировав мамины угрозы, — Арвалия и Эрраде — это одно государство, и что я слышу? Они воюют между собой! Кардагол, когда я вернулась, а это случилось тридцать два года назад, я побывала не только в Альпердолионе, но и за горами. И что же я увидела? Твое королевство превратилось в несколько мелких государств, твои потомки деградировали до уровня жалких бытовых мажиков… один Терин радовал. Кстати, князь, с тебя причитается. Твой старший брат Ларрен не планировал умирать еще лет шестьдесят как минимум.

— А я-то думаю, с чего вдруг этот Ларрен заболел чем-то этаким, что даже лучшие маги вылечить не смогли! — воскликнула мать.

— Это была я, — гордо изрекла Ллиувердан, — я не могла позволить роду Кайвусов опуститься до уровня помойных крыс…. А ты, Кардагол! Как у тебя совести хватило позволить схватить себя и заточить в Нижнем мире? Да еще и застрять там на возмутительно долгий срок! Если бы не мое вмешательство, сидеть бы тебе с зоргами по сей день.

Тут мне стало не по себе. Ведь одним из условий освобождающего заклинания было: «когда кровь победителя и побежденного сольется в одно»… то есть при ритуале нужна была кровь общего потомка Мерлина Первого и Кардагола. Моя, одним словом. Неужели дракониха поколдовала над родителями, заставив их пожениться, а на самом деле они друг друга не любят? И что теперь будет?

Мать подумала о том же, о чем и я, и рявкнула, угрожающе взмахнув тапком:

— Вот только не надо пытаться меня убедить, будто ты принимала активное участие в охмурении мною Теринчика!

— Ты вообще была не предусмотрена. Не знаю, как тебе удалось просочиться в мои точные расчеты, — призналась Ллиувердан, — я планировала женить старика Мерлина на дочери Терина и Далии, а потом отправить их отпрыска в Нижний мир и…

— Кого? — взвизгнула мама, — ты хотела скрестить Терина с этой дурой в бабочках? Да я тебя…

— Дульсинея, не надо замахиваться своим магическим предметом на… — отец сделал паузу и вопросительно взглянул на дракониху, — на нашу будущую родственницу?

Ллиувердан такое предположение понравилось, она расцвела в улыбке и, в свою очередь, вопросительно посмотрела на Кардагола.

— Я все еще не вижу Кира, — проворчал он.

— Я отправила его в Зулкибар. Мальчик нуждается в отдыхе. Палачи в Альпердолионе — больные садисты, но при этом возмутительно криворукие! Ничего не смыслят в пытках… Рахноэль!

Эльф, наблюдавший за происходящим совершенно безумными глазами, среагировал на окрик «богини» и снова согнулся в поклоне, стукнувшись лбом о землю.

— Ты больше не правитель, Рахни. Я лишаю тебя трона.

В дракона Ллиу превратилась так же быстро, как до этого в женщину. Я даже не успел толком понять, что происходит. Стремительное движение клиновидной головы в направлении скорчившегося на земле Рахноэля, клацанье зубов и вопль Кардагола:

— Опять ты за свое, Ллиу!

— Я научилась глотать, не жуя, — робко поведала дракониха и нажаловалась, — мы расстались потому, что он брезговал со мной целоваться, когда увидел, как я кушаю.

— А ты бы не побрезговала, если бы я жрал драконов, да еще их кости смачно обгладывал? — взорвался Кардагол.

— Я теперь не глодаю кости, ты же видел, — Ллиувердан склонила голову, пытаясь заглянуть Кардаголу в глаза, и часто заморгала.

— Да, ладно тебе, котик, у девушек есть маленькие слабости, и надо относиться к ним снисходительно, — не удержавшись, брякнул я.

Вот лучше бы молчал, потому что внимание Ллиувердан переключилось на меня и стоявшую рядом со мной Саффу.

— О, это же Мерлин и Озерная Ведьма! Привет, ребята. Вы еще не передумали насчет экспериментального превращения в кентавров? Не бойтесь, у меня все получится. Вот у Кардо можете спросить. Сделала же я из него Повелителя времени.

— Как интересно! — оживилась мать.

— Я думала, эта способность у него врожденная, — заинтересовалась Саффа.

— Ллиу, ты вовсе не делала меня Повелителем времени, не вводи их в заблуждение, — прошипел Кардагол, — ты всего лишь усилила уже имеющуюся у меня способность повелевать временем!

— Ой, а разве это не одно и то же? — отмахнулась Ллиувердан и снова превратилась в женщину. Из одежды на ней опять были эти едва скрывающие прелести тряпочки. Плащ, подаренный Кардаголом, отсутствовал. Я поспешил отвести взгляд, разумно рассудив, что если буду продолжать вот так таращиться, то получу в глаз. Не знаю даже, от кого быстрее — от Саффы или от Кардагола.

Вальдор, до сих пор хранивший напряженное молчание, наконец, ожил и подал голос.

Вальдор

Я спешился, понимая, что мне еще долго предстоит выслушивать всякую ерунду. Стою, держу Вороненка под уздцы, уговариваю себя молчать. Уговариваю и уговариваю, а у самого аж руки трясутся. Наконец, после совершенно, казалось бы, невинной фразы этой странной особы о том, что она сделала из Кардагола Повелителя времени, терпение мое заканчивается.

— Я правильно понял, что большая часть моих неприятностей оттого, что какой-то дракон решил поиграть с эльфами в игру на выживание? — тихо проговариваю я.

— Что значит, какой-то дракон?! — возмущается Ллиувердан. Красивая все же, зараза! Так и убил бы.

— Молчать, женщина! — ору я, — да как ты вообще осмелилась вмешиваться в дела людей, которые тебя не касаются?!

— Что?! — кричит она.

Смотрим друг на друга. Судя по выражению ее лица, драконица в ярости. Ну, а я так уже в состоянии бешенства. Мне уже все равно, дракон она или бог. Вот совершенно это для меня неважно.

— Это та самая сука, из-за которой мучили Шеоннеля и Кира? Я правильно поняла? — слышу я и оборачиваюсь.

Плавной спокойной походкой, небрежно помахивая украшенным бриллиантами хлыстиком, к нам приближается Аннет. На лице ее полнейшая безмятежность.

Ллиувердан пренебрежительно фыркает.

— Пошла вон!

— Это я-то пошла вон? — ласково переспрашивает моя супруга, — я? Что это ты, подруга, на моего мужа пасть разинула? Ты решила, что ты тут самая крутая? Уж прости, детка, если ты с недотраху бросилась делать всем поблизости гадости, ты не стала от этого супер-дрюпер грозой полей и огородов. Ты, тварь такая, кто тебе право дал моим близким жизнь портить?!

И все замирают. Нечто подобное мы готовы были услышать от Дульсинеи, но не от нежной и кроткой (за редкими исключениями) королевы Аннет. О том, что она пыталась недавно избить Лиафель, все уже благополучно забыли. Первым, надо признать, в себя приходит Кардагол. Потому что именно он, рискуя жизнью, обхватывает руками Ллиувердан.

За ним, пусть с некоторым запозданием, реагирую я. Бросаюсь к Аннет, сжимаю ее в объятьях.

— Пусти! — рычит она и пытается ударить меня каблуком по ступне. Еле успеваю одернуть ногу.

— Тихо, — шепчу, — тихо. Мы разберемся.

— Я ее убью! — кричит Аннет, вырываясь. Ух ты, какая сильная!

— Только не превращайся! — слышу я вопль Повелителя времени и вслед за ним возмущенное шипение:

— Она меня тварью обозвала!

— А ты и есть тварь! — кричит королева Зулкибара, выглядывая из-за моего плеча, — самая настоящая!

— Курица! — орет в ответ драконица.

— В морду ей, Аннет, в морду! — радостно вопит Дуська.

Тоже мне, подстрекательница бешеных королев.

— Тихо, любимая! — с отчаянием в голосе повторяет Кардагол.

Э… Любимая? Я не ослышался? Это сказал, как его там, озабоченная задница Кардаголище? От удивления ослабляю руки, чем и пользуется моя драгоценная. Она делает рывок вперед, я ее выпускаю; однако, поняв, что сейчас начнется неконтролируемое мордобитие, в прыжке успеваю схватить королеву за талию. Схватить-то успеваю, но поскальзываюсь и падаю на землю, в грязь, увлекая Аннет за собой.

— Мама? Папа?

Поднимаю лицо, смотрю.

Ну, замечательно. Именно этот эпохальный момент — бывший король Зулкибара с женой в грязной луже — и избрала наша дочь, чтобы появиться.

— Здравствуй, Ханна, — говорю я, прижимая Аннет к земле.

О, и Кир рядом с ней? Я-то со слов Ллиувердан понял, что ему еще отлеживаться и отлеживаться.

— Отец? — произносит Кирдык с той же самой интонацией, что и моя дочка парой секунд ранее. С выражением полного недоумения в голосе, если вы еще не поняли.

— Сынок! — восклицает Кардагол, не разжимая рук, в которых гневно трепыхается Ллиувердан, — с тобой все в порядке?

— Относительно, — растерянно проговаривает Кир, — а что ты делаешь?

— Да вот, — пыхтит Повелитель времени, — познакомься, моя невеста. Ллиувердан.

— Спасибо, мы знакомы.

— Он на этой суке еще и женится? — интересуется Аннет, выбираясь из-под меня.

— Кто тут сука? — кричит драконица.

— Вальдор, — стонет Кардагол, — ну угомони ты супругу. Не могу свою больше удерживать. Весь резерв исчерпал.

— Девочка моя, — шепчу я, поднимаясь и ставя на ноги Аннет — хватит. Видишь ведь, все живы и здоровы. И Кир с Шеоннелем тоже.

Аннет глядит на меня с сомнением во взоре.

— А что, драки не будет? — разочарованно протягивает Дуська.

— Терин! — орем мы с Кардаголом хором. А что? Всем давно понятно — Дульсинею успокаивать бесполезно. Только князь, рискуя жизнью, может это сделать.

— Не имею чести быть Вам официально представленным, — вдруг произносит Лин Эрраде и делает шаг навстречу Ллиувердан, — я о Вас наслышан.

Он изображает поклон глубокий и изысканный. Ах, паразит, решил внимание на себя перевести! Молодец.

— Отпусти меня, Кардо! — уже спокойно произносит драконица, — обещаю, пока я не буду перевоплощаться.

Кардагол с явным облегчением разжимает руки. Ллиу подходит к Лину, улыбается. Улыбка у нее, надо сказать, неприятная. Даже странно. То ли зубов много, то ли глаза кровожадно блестят, но спокойным ее лицо выглядит гораздо миловиднее.

— Вот, Кардагол, это достойный наследник рода Кайвусов, — произносит она, поднимая лицо Лина вверх, держа его пальцами за подбородок, — ты видишь породу? Видишь? И маг со временем из него может получиться хороший.

Лин послушно стоит. Даже удивительно. Покорный Лин, как и молчаливая Дуська — эти явления по частоте сравнимы с солнечным затмением.

— А у тебя Кардо? Я отпустила твоего мальчика лишь из-за любви к тебе. Это же явная выбраковка! Так же, как и Ларрен младший. Лишь намек на магический дар! Хотя ты знаешь…

Ллиувердан умолкает.

— Ты знаешь, — продолжает она, невежливо указывая пальцем на Иоханну, — то, что у нее сейчас в животе… Интересная штука может получиться. Я это себе заберу. А этого, который сейчас вещь, лучше уничтожить.

— А с чего Вы взяли, что можете распоряжаться жизнью моего племянника? — холодно интересуется молчавший до сего момента Терин.

— И моего внука? — тихо добавляю я.

Иоханна ласково ухмыляется и добавляет:

— Убейте ее кто-нибудь, пожалуйста.

Ллиувердан обводит присутствующих изумленным взглядом синих глаз.

— Вы не согласны?

— Дорогая, это слишком, — тихо проговаривает Кардагол.

— Ну ладно! — восклицает драконица, — нет, так нет. Я думала, как лучше.

 

Глава 33

Лин

Интересно, кто-нибудь кроме меня заметил, сходство между Аннет и Ллиувердан? Ллиу выше ростом и более худощавая. Но они похожи. Аннет могла бы быть младшей сестрой Ллиу — более миленькая, более пухленькая и черты лица смягчены, не такие хищные и четкие линии как у дракоши. Теперь хотя бы понятно, почему Кардагол на Аннет облизывался. Она ему вот эту вот любимую женщину напоминает. Интересно, если ему нравится такой типаж — фигуристые блондинки, что его в Саффе привлекло? Надо как-нибудь при случае спросить. Но это потом. Сейчас нужно каким-то образом отвлечь друг от друга двух блондинок, иначе все закончится фатальным ударом драконьего хвоста, после которого Аннет уже никого напоминать не будет.

Однако удивила меня зулкибарская королева. Никогда ее такой не видел. Даже когда она валяла Лиафель по полу, оставалась все той же милой кроткой Аннет, а сейчас вон как разъярилась. И хлыст этот. Интересно, зачем она его в лагерь с собой притащила? Мои губы как-то сами собой растянулись в ехидную ухмылочку, когда я представил, как королева радуется встрече со своим супругом при помощи хлыста.

— Они сейчас подерутся, а тебе смешно! — прошептала Саффа.

— Мне не поэтому! — так же шепотом оправдался я.

И, правда, о чем я думаю? Переживать надо, а я ухмыляюсь стою, представляя, как Аннет стегает хлыстом Вальдора. Нет, ну если бы Ллиувердан тоже была обыкновенной женщиной, то я бы с удовольствием посмотрел, как они подерутся, но она же дракон! Вот сейчас Аннет доведет ее, и наступит мандоса трындец. Неужели королева этого не понимает? Вальдор уже и в грязь ее уронил, и прикрикнуть пытался, но Аннет пошла в разнос. Даже появление Ханны с Киром ее не смутило. Зато Ллиу вроде бы на них отвлеклась и почти успокоилась, но тут вмешалась моя гениальная мама с офигительно уместным вопросом:

— А что, драки не будет?

Из горла Ллиувердан вырвалось тихое урчание. Я что, один это слышу? И один я вижу, что у нее в глазах красные огоньки замерцали? Вот не знаю как, но надо что-то делать. Если дракошу не отвлечь, Кардагол, который не просто держит ее в объятиях, а еще и магически оплел с ног до головы, чтобы не превратилась, долго ее не удержит.

Я шагнул к Ллиувердан, загородив собой обзор на Аннет воинственно рвущуюся из рук Вальдора и начал излагать полнейшую ерунду о том, что не имел чести быть представлен прекрасной даме, о которой столько наслышан. Чушь, конечно, зачем меня представлять, если мы и так уже знакомы? Но я старательно нес фигню, включая все свое обаяние, какое только у меня осталось на фоне происходящих событий.

К счастью, Ллиувердан отвлеклась. Если честно, мне жутко стало, когда она приблизилась, хищно улыбаясь. Но потом испуг прошел, и захотелось, как следует стукнуть этой… как бы ее назвать, чтоб не обидеть? Она погладила меня кончиками пальцев по щеке, потом взяла за подбородок и развернула лицом к свету, изучая. Может быть, еще зубы мне проверит и за разные места потрогает, проверяя крепость мышц, как это делают при покупке рабов на шактистанском рынке?

Нет, трогать она не стала, зато толкнула речь про породу, поворачивая мое лицо то так, то эдак. Ну, ёптыть! Я ей что, конь что ли? Даже не знаю, как у меня выдержки хватило не сказать ей гадость какую-нибудь? Неприятно, знаете ли. Вроде бы и хвалит меня Ллиувердан, но делает это в такой форме, что хочется окунуть ее в ближайшую лужу, чтобы у нее мозги на место встали.

Наконец, она меня отпустила, переключила внимание на Кирдыка с Ханной, и про Ларрена, кузена этого моего новоиспеченного, упомянула. Я даже слушать не стал, отошел к Саффе, она за руку меня схватила, а сама дрожит. Испугалась птичка моя… глупая! Ну что могла мне сделать Ллиу при таком раскладе? Во мне же порода и так далее. Одним словом, понравился я драконихе. Спасибо, что не с гастрономической и не с эротической точки зрения. А с какой, интересно? Складывается впечатление, что я получил почетное звание самого удачного щенка из последнего помета.

Тут Ллиувердан совсем уж нечто из ряда вон брякнула о том, что заберет ребенка Иоханны, потому что это, видите ли, интересная штука. Она вообще за кого нас держит? Мы ей крысы лабораторные, что ли?

— Убейте ее кто-нибудь, пожалуйста, — тихо так и проникновенно попросила Иоханна.

Я был почти готов выполнить ее просьбу, но тут Ллиу сделала удивленные глаза, на лице искренняя обида отразилась.

— Вы не согласны?

— Дорогая, это слишком, — тихо прорычал Кардагол.

— Ну, ладно, нет, так нет. Я думала, как лучше.

— А получилось как всегда! — продолжила за нее мать, — ты что же это? Кардагола вот любишь, замуж за него собираешься, а к родственникам его как относишься? И что это за словечки такие — выбраковка! Тебе не стыдно? Вот я тебя сейчас тапком по морде твоей драконьей приласкаю, узнаешь, зачем в хлебе дырочки! Тоже мне, нашлась тут, вершительница судеб.

— Ты перегнула, дорогая, — перевел Кардагол мамину речь.

— Да, пожалуй, так и есть, — задумчиво проговорила дракониха, — века одиночества не пошли мне на пользу. Я стала черствая и…

— Бестактная, — подсказала Аннет, угрожающе похлопывая хлыстом по ноге.

— Века одиночества, — повторила Ллиувердан, горестно закатив глаза.

— И от моды ты отстала, — заметила королева, — что это на тебе надето такое? А прическа? Ужас! Ты же не собираешься в таком виде за Кардагола замуж выходить?

— Нет я… я что-нибудь придумаю! — растерялась Ллиу.

Вот надо было Аннет с самого начала не в драку лезть, а обругать наряд и прическу противницы. Победа была бы гарантирована.

— Кардо! — Ллиувердан жалобно оглянулась на своего женишка. Тот пожал плечами и заверил, что Ее Величеству виднее, как должна одеваться современная женщина, мол, сдавайся на милость Аннет, любимая, и не махай крыльями.

Вот так и закончилась война с эльфами. Мы отправились в Зулкибар, а Ллиувердан полетела в эльфийскую столицу, объявлять о том, что раскороновала Рахноэля, и выбирать лучшего из эльфов, который станет основателем новой правящей династии Альпердолиона. Кардагол отправился с ней. Представляю, как «обрадуются» ушастые явлению богини в драконьей ипостаси, верхом на которой восседает эта наглая морда.

Не знаю, куда телепортировались остальные, я сразу переместил нас с Саффой в купальню, отмывать походную грязь. Туда же попытались сунуться мать с отцом, но опоздали — мы там уже не только грязь смывали, но и позу номер пятьсот шестьдесят восемь из настольной книги шактистанских наложниц испытывали.

Дульсинея

— Пятьсот восемьдесят шестая, — уверенно сказала я, когда мы переместились из купальни в Эрраде. Ну да, в кои-то веки можно и дома переночевать. Тем более, что у нас купальня тоже очень даже ничего. И порядок во дворце уже наведен стараниями Олафа. Пожалуй, уговорю Терина перевести этого хозяйственного дяденьку из тюремщиков в управляющие.

— Пятьсот шестьдесят пятая, — возразил Терин.

— Спорим, что нет! — загорелась я.

— Нет, не будем спорить.

— Ага, испугался!

— Мне кажется, Дуся, что мы оба не правы.

— Завтра у Лина спросим, — решила я.

— Думаешь, он помнит номер? — засомневался Терин.

— Хм… номер вряд ли. А вот позу да. Вырос ребенок. И когда только успел? Вот, кажется, что только вчера я тебя в коридорах зулкибарского дворца зажимала и убеждала, что ты меня любишь, а уже вон чего. Так мы и внуков скоро дождемся.

— Наши внуки будут очень сильными магами.

— Терин! Ты что от Ллиувердан заразился этой дуростью насчет улучшения породы?

— Я всего лишь предположил, что у таких хороших волшебников, как Лин с Саффой, и дети соответствующие будут.

— А Кир? Он вообще не маг, несмотря на то, что папочка его ого-го какой маг!

— Наверное, его мать была не волшебница, — предположил Терин.

— Моя мама тоже не волшебница была, — напомнила я. — Слушай, ну мне же до смерти интересно, кто из нас прав?

Судя по озадаченному взгляду Терина, он не понял, о чем я говорю.

— Номер позы, — напомнила я.

Супруг мой терпеливо вздохнул, и в руке его появилась книга.

— Сейчас посмотрим, раз для тебя это важнее, чем смыть дорожную грязь.

— Да ты, Теринчик, не переживай, я очищающим заклинанием воспользовалась, — успокоила я, присаживаясь рядом с ним на диван. — Начни с трехсотой страницы, это где-то там.

— Дульсинея, Вы злоупотребляете бытовыми заклинаниями.

Ну что опять не так? Что он выкает? Ну подумаешь, употребила я это заклинание. Прошу заметить — употребила, а не злоупотребила!

— Теринчик, счастье мое, я понимаю, что тебе жутко не нравится магическая бытовуха. Могу даже предположить, что это из-за твоих родственничков. Но пойми, применение магии в быту не сделает меня криворукой бездарностью. И никого не сделает, если не лениться… А теперь быстро улыбнулся и открыл трехсотую страницу. Нет, стой! Вот это что такое? — я ткнула ногтем в картинку, где было такое странное сплетение тел, что без ста грамм не разберешься.

— Хочешь попробовать?

— Терин, я у тебя одна, а здесь две или даже три девушки, так что ничего не выйдет, — серьезно объяснила я.

— А как тебе вот это?

— Это? Хм… а мы разве так не пробовали?

— Пробовали. Давно.

— Ну, если давно, значит надо повторить, — решила я.

Лин

Я бы, наверно, еще долго спал, если бы Саффа меня не разбудила. То есть она этого делать не собиралась, она просто попыталась перелезть через меня и покинуть кровать. Я, не открывая глаз, поймал ее, уложил обратно и поинтересовался:

— Куда собралась?

— Мне нужно к Ханне.

— Ее охраняет Андизар. Ты больше не работаешь придворной волшебницей, — напомнил я.

— Лин, я хотела поговорить с тобой об этом.

Что-то слишком серьезный тон у моей волшебницы. Я открыл глаза, немного отодвинулся от нее и предложил:

— Говори.

— Я хочу возобновить контракт.

— А смысл? До осени мало времени осталось.

— Лин!

Лежит, смотрит на меня и будто не знает, с чего начать разговор. Ну, я ей помогу.

— Знаешь, Саф, если для тебя так важно торчать при зулкибарском дворе, то конечно, возобновляй контракт. Я думаю, Вальдор будет не против, если я поживу в его дворце ближайшие лет… хм, сколько ты собираешься здесь работать?

— Пока буду нужна.

— Хорошо, пока ты будешь нужна. Только нам придется определиться, где мы живем. Здесь или в твоей башне. Когда мои родители поженились, папа перестроил там все, чтобы удобно было жить семьей. Но если тебе нравится вид из окна этих покоев, можем обосноваться здесь. Ну не смотри ты на меня так! Я же не предлагаю начать переселяться прямо сейчас. До свадьбы будем соблюдать приличия. Да?

— Соблюдать приличия? По-честному? — сделав испуганные глаза, прошептала Саффа.

— Ага. Так что брысь из моей постели… эй, я же пошутил, куда собралась?

— Проверить, как там Ханна.

— Саффа, при ней Андизар! В конце концов, Кир тоже там! Не обязательно тебе каждый день вскакивать ни свет ни заря. У придворных магов тоже бывают выходные! Правда-правда, мне папа говорил, — заверил я, опрокидывая волшебницу обратно на кровать.

— Тук-тук!

Только у моей матушки хватает наглости сначала телепортироваться в спальню, а потом проорать «тук-тук» или еще какую-нибудь аналогичную глупость.

— Доброе утро, детки!

— Мам, мы вообще-то здесь немножко заняты, — намекнул я.

— Вы еще не начали, — возразила мать и утешила, — я ненадолго.

Саффа быстро чмокнула меня в висок и исчезла. Ну что за упрямая женщина? Решила воспользоваться моментом и все-таки помчалась проверять, как там Ханна.

— Мать, если Саффа не вернется в ближайшие полчаса, я тебе никогда в жизни не прощу испорченное утро, — пообещал я.

— Вернется, куда она денется с подводной лодки? — непонятно пошутила мама, — я вот что попросить хочу. Не мог бы ты Ллиувердан от Кардагола отвлечь хотя бы на часок?

— Разве они уже вернулись?

— Не знаю. Думаю, что нет, иначе бы уже весь дворец на ушах стоял. Особенно безутешные фрейлины, которых теперь наш Кардо навещать не будет. Ну так что, сынуля, сделаешь это для меня?

— Даже спрашивать не хочу, зачем тебе это нужно, — проворчал я. — Надеюсь, когда дракоша узнает, что я помогал в твоей затее, она просто превратит меня во что-нибудь, а не сожрет.

— Сынуля, я знала, что на тебя можно положиться! — обрадовалась мать и испарилась.

Ну вот, а мне что делать? Ждать невесту свою или уже можно вставать, задвинув куда подальше планы приятно провести это утро?

Появившаяся возле кровати Саффа, избавила меня от необходимости выбора.

— Лин, прости, я должна была убедиться, что с Ханной все в порядке.

— Ну и как, убедилась? Все в порядке?

— Да. Она беседует с Его величеством в своем кабинете. Андизар и Ларрен у двери охраняют. Ты в курсе, что на Ханну вчера было совершено нападение и Ларрен едва не погиб, защищая ее?

— Неуклюжий лопух! — фыркнул я.

— Лин, он ради ее защиты жизнью рисковал, а ты…

— С какого перепуга он под удар подставлялся? Андизар там на что?

— Лин, это было не магическое нападение, Ханну чуть не зарезали.

— А. Хм. Понятно. Беру свои слова назад, он не лопух, он просто неуклюжий. Саффочка, птичка моя, давай не будем ругаться из-за какого-то постороннего человека. Ну, рисковал он жизнью и ладно, работа у него такая — в точности исполнять распоряжения своего хозяина. Лучше иди сюда, напомни, на чем мы остановились, когда мать нас прервала.

Вальдор

Гляжу на Ханну, улыбаюсь. Беременность ей, кажется, к лицу. Или это возвращение Кира так на нее повлияло? Такая дочка нежная стала, женственная. Щебечет что-то, вроде как о проделанном отчитывается. А я не слушаю. Я так счастлив. Неужели все закончилось? Неужели все мои дома? Живы, здоровы, и все у них в порядке.

— …С султаном Шактистана довольно-таки трудно общаться. У них такой странный протокол…

— Э? — спрашиваю, — что?

Глядит на меня серьезно.

— Ты меня не слушаешь?

— Слушаю. Повтори последнюю фразу, пожалуйста.

— Самую последнюю? Или всю мысль тебе заново изложить?

Моя дочь — язва?

— Мысль целиком, пожалуйста.

— Мы с султаном Шактистана Гареем подписали торговое соглашение. С Шактистаном легко работать, поскольку решение многих вопросов, связанных с транспортировкой и сопровождением груза они берут на себя, но с ними тяжело общаться. У них очень запутанный протокол.

— С султаном Шактистана?

— Ага.

Любопытно. Вот мне прибить ее сейчас или порадоваться?

— Доченька, милая моя…

Ханна напрягается. Ну, да, к такому обращению она не привыкла. Чувствует подвох. Метаться поздно. Продолжаю.

— Иоханна, я все понимаю, но ты не могла бы предварительно со мной посоветоваться? — интересуюсь, выжидательно глядя на дочь. Та посылает мне простодушный взгляд.

— Ты был занят.

— Настолько?

— Очень занят, папа, — безапелляционно проговаривает Иоханна и встает.

Вот можно было бы ей сказать что-нибудь в ответ о том, что переговоры с Шактистаном, ну, никак не могли занять время, меньшее, чем несколько дней. И в этот период времени дочурка уж как-нибудь могла бы отыскать способ со мною связаться. Стало быть, не захотела. Вместо этого произношу:

— Ты планируешь возвращать мне корону?

Отворачивается, губы кусает. Ну, все понятно.

— Конечно, папа, — безжизненным голосом произносит Иоханна, — когда скажешь.

— Но я-то почему должен об этом говорить?

Тоже встаю, подхожу к Ханне, которая стоит, опустив голову.

— Ты не хочешь уходить? — тихо спрашиваю я. Вздыхает.

— Почувствовала себя на своем месте?

Иоханна поднимает на меня глаза, а в них слезы.

— Пап, я не знала, что это будет так… Так сложно и интересно. Может быть, еще хотя бы месяц?

— Корону в аренду? — спрашиваю и, не удержавшись, хихикаю, — можно, я еще поиграюсь, не все еще выяснила?

— Смеешься, да? — мрачно интересуется дочь. Ну и что мне с ней делать?

— Ты справляешься?

— Не всегда, но я ведь стараюсь.

— И потому ты решила не допускать к управлению своего старого больного отца?

Иоханна секунд пять недоуменно хлопает ресницами.

— Старого и больного? — наконец, восклицает она, — да ты в зеркало давно смотрелся?

— Что я, девушка, в зеркало смотреться?

— Нет, это я, наверное, упросила Мерлина меня омолодить?!

Отступаю на полшага, изображаю на лице недоумение.

— Доча, ты явно не в маму. Если не считать некоторых эксцессов, связанных с нападением на представительниц иных рас, она вполне приличная женщина. Вот только не говори мне, что твой противный характер в меня!

— А в кого?! В князя Эрраде?

Складываю руки на груди, внимательно ее оглядываю. Решение я уже принял, но пока не готов его озвучить.

— Не, ну я бы знал. И вообще, твоя мать не в его вкусе. Он извращенец. Ему нравятся рыжие костлявые чудовища, громко вопящие по поводу и без.

— Вальдорчик, лапа моя, не меня ли ты обозвал крикливым костлявым чудовищем?

Ну конечно, я — наивный дурень, решивший, что могу поговорить с дочерью без свидетелей.

— Дуся, здравствуй! — восклицает Иоханна, радостно улыбаясь.

— Погоди, дорогая, — заявляет Дуська, вплотную приближаясь ко мне и возмущенно глядя снизу вверх своими большими странными глазами. Вот сколько лет ее знаю, не перестаю удивляться. Надо же! Один голубой, а другой желтый, — я тут у папеньки твоего не все выяснила. Так чудовище — это я?

— Ага, — ухмыляюсь я, — зловредная ведьма с тапком.

— А по морде? — осведомляется княгиня.

— И чему ты учишь подрастающее поколение?

— Это Ханна твоя — подрастающее поколение? Не смеши меня, мыш, да она сама кого угодно чему угодно научит.

Княгиня поворачивается к Ханне и с преувеличенно серьезным видом заявляет:

— Я вот думаю, давай я Вальдора в рыбку превращу. Пустим его к Гудриду с Таурисаром. Они там, наверное, скучают. Он им, как это, досуг скрасит. Всеми возможными способами.

— Не хочу я в рыбку! И вообще я сторонник межполовых сексуальных отношений! — восклицаю я.

— А я тебя в рыбку-девочку превращу, — радостно обещает это чудище.

Ханна слегка краснеет.

— А что? — добавляет Дульсинея, — Ханна, тогда ты точно останешься королевой. Будешь его иногда подкармливать. Червяками. Он же у нас мясо любит.

— Не надо меня кормить червяками! И вообще, Ханна и так останется королевой.

— Что? — восклицают дамы в один голос.

— Не, ну я же не изверг какой!

— Вальдор, с головой у тебя все в порядке? Не бо-бо? — обеспокоено спрашивает Дуся.

— Отец! — восклицает Иоханна с похожей интонацией.

Что же, чтобы не выглядеть умственно отсталым, придется открыть карты. Хотя и немного раньше времени. Я хотел сделать это в более торжественной обстановке.

— Да. Это правда. Я не собираюсь возвращаться на престол.

— Папа! Я не…

— Ханна, это мое решение. Я полагал, что такое может случиться.

И в самом деле, полагал. Во-первых, зная мою дочь, ей не могла не понравится самостоятельность. Во-вторых, а вот это уже более личное — в последнее время я скучал. Конечно же, до событий, связанных с активностью эльфов. Все было налажено, все отработано от и до. Возможно, будь я пожилым человеком, было бы легче переносить постоянство. А так тяжело. Устал. Хочется что-нибудь новенькое попробовать, и даже идеи кое-какие имеются. Впрочем, я рассчитывал изобразить все так, будто приношу колоссальную жертву, но сейчас отчего-то не хочется.

Дамы молчат, переваривая сказанное.

— Дусь, — интересуюсь, — а ты зачем приходила?

— А? Да так… Там Лиафелька твоя прибыла. Аудиенции требует. Теперь я думаю, что с Ханной. Хотела предупредить, — несколько растерянно отзывается Дульсинея.

— Что ей нужно? — резко спрашиваю я. Вот все, вроде бы закончилось, а на имя «Лиафель» реакция у меня до сих пор болезненная.

Дуська пожимает плечами.

— Понятия не имею. Мож, хочет извиниться?

— Кто?! Лиафель?! Дуся, ты что?

— Спроси еще, в своем ли я уме?!

Фыркаю.

— Я откровенные глупости не спрашиваю. Ясно же, что нет. Не нужно ей с Ханной разговаривать. Я сам с ней пообщаюсь. Где она?

— В приемной.

— В какой приемной? — озадачиваюсь я.

— В приемной Ханны, — терпеливо объясняет Дуська.

Она хватает меня за руку, явно намереваясь переместить. Ну да, у княгини слово с делом редко когда расходятся. Если уж что втемяшилось ей в голову, оно подлежит немедленному исполнению.

— Отец! — вдруг проговаривает Ханна.

— Что?

— Один вопрос только. Хочу с тобой посоветоваться.

— Дусь, подожди, — командую, — тут королева Зулкибара моего совета просит.

Иоханна хмурится.

— Пап, не надо только ерничать. Вопрос такой. У нас в тюрьме под дворцом слишком много заключенных. Аган Фрей.

— Что?! А он здесь причем.

— Ай, мошенничал, с ним бы я и сама могла разобраться. Времени не хватило, — отмахивается Ханна.

Ну, надо же, старый Фрей и мошенничал? Забавно.

— Потом, — продолжает дочь, — его внук. Он пытался меня убить.

Вздрагиваю, смотрю на дочь. На лице последней написано лишь желание разобраться с ситуацией.

— С тобой все в порядке?

— Ну, видно же, что все нормально! — немного раздраженно восклицает она, — Ларрен прикрыл меня. Он ранен.

— Тяжело?

— Да, но Юсар был недалеко. Надеюсь, выживет. В подземелье еще и Налиэль с Дафуром. Что делать с этими двумя, я вообще не знаю.

— Что делать. Что делать. Судить, — отзываюсь я, — в чем проблема?

— Боюсь, что я здесь не очень гожусь на роль судьи, как и ты, папа. Мы с тобой слишком в этом замешаны.

— Ай! — отмахиваюсь я, — вопрос решаемый. Определимся. Давай, Дуся, пойдем, я хочу послушать, что мне фея моя лесная скажет.

 

Глава 34

Дульсинея

Вот оказывается, какого Вальдорчик обо мне мнения — крикливое и костлявое чудовище я. Ну ладно, с крикливостью и костлявостью я согласна, но почему чудовище-то? Обидно. Надо ему какую-нибудь пакость сделать после того, как он с Лиафелькой пообщается. В моем присутствии. Он хотел было без меня ускользнуть, но я сделала наивные глаза и заявила, что его охранять следует, а поскольку Саффа сейчас занята, придется мне взять на себя ее обязанности. Все-таки будущая невестка, и надо ей помогать. Вальдор моему заявлению не очень обрадовался, но поскольку оно было не лишено смысла, отказываться не стал. Вот и правильно. Киль-да ведь волшебница, вдруг что-нибудь с нашим королем сделает… то есть с бывшим королем. Это Валь, конечно, чучу отчебучил. Не ожидала я от него подобного. И чем же он теперь заниматься будет? Он же ничего больше не умеет, кроме как королем быть. Надо потом поинтересоваться, какие у него планы.

Я телепортировала Вальдора в приемную Ханны, Лиафель вскочила с кресла нам навстречу. Вся такая расстроенная, бледная, под глазами темные тени и, кажется, похудела — вон, как щеки ввалились.

— Здравствуй, Лиафель, — холодно приветствовал ее Вальдор.

— Здравствуй, Вальдор. Мы можем наедине поговорить?

— А вы и так типа наедине, — вмешалась я, — я здесь в качестве охраны, считай, что предмет обстановки. Не обращай на меня внимания, говори не стесняйся.

Лиафель умоляюще взглянула на Вальдора, но он ей сочувствовать и потакать не собирался, так что пришлось этой киль-де с ушами при мне говорить.

— Валь, отпусти Налиэля. Пожалуйста!

— С какой стати я должен это делать, уважаемая киль-да Залеска… или правильнее называть Вас госпожа борэль Ручейка?

Ой, прелесть какая! Вальдорчик под Терина, что ли, косит? Решил Лиафельку заморозить и отвыкать по самое не балуй? Лиафель еще бледнее стала, но быстро взяла себя в руки, губы в тонкую линию сжала и процедила:

— Значит, ты знаешь.

— Супруг Ваш был так любезен и рассказал мне правду.

— Что с ним? — взвизгнула Лиафель, — что ты с ним сделал? Он жив? Я чувствую, что жив… он здоров? Его покалечили?

Надо же, какое трогательное волнение. И вот даже чувствует она его.

— А Шеоннеля ты не чувствуешь? — не удержавшись, влезла я, — или тебе плевать, что с твоим сыном? Ладно, фиг с ним, ты его не любишь, могу тебя понять, после того, что нам Налиэль рассказал. А Дана? Ты о ней даже не спросила!

— Данаэль… эээ… Валь, ты и про нее знаешь?

Вальдор молча кивнул.

— Что с Даной?

Эльфийка опять перешла на визг. И это меня Валь обозвал крикливым чудовищем! А его «женушка» тогда кто?

— Я их всех убил, зажарил и съел! — рявкнул Вальдор, — ты за кого меня принимаешь? За Рахноэля вашего ненормального? Все в порядке с твоим мужем и дочерью! Они в своих покоях, в южном крыле… то есть, Налиэль точно там, под стражей, а Данаэль не знаю, где. Ее не арестовывали, и она может находиться, где ей угодно.

— Они с Шеоном по саду гуляют. Общаются, так сказать, на новом уровне, — поведала я, и объяснила, — он ей сегодня рассказал, что у них общая мамаша.

— Шеоннель в курсе? — прошипела Лиафель, — но зачем…

— По-твоему, он не имеет права знать? — перебил Вальдор, — Лиа, я все понимаю, тебя заставили, но… как ты могла так ненавидеть собственного ребенка?

— Из-за него вся моя жизнь пошла под откос! Мне пришлось отказаться от мужа! От дочери! От моей малышки. Ей было всего четыре года!

— А Шеоннель тут при чем? — перебила я, — будто это он тебя заставлял его рожать и отказываться от Даны! Претензии Рахноэлю предъявлять надо было, а не ни в чем не повинному ребенку! Вот твое счастье, что у меня настроение хорошее, а то я бы тебя «огненной лилией» приласкала, чтобы прониклась, каково это. И на жалость нам тут давить не надо! Подумаешь, опеку с девочки сняла. Зная, как ты Шеона опекала, могу за Дану только порадоваться.

— Ты ничего не понимаешь! — эльфийка опять сорвалась на визг, — наши дети слабы, опека дает им защиту, иммунитет и поддерживает жизненные силы! Дана могла погибнуть!

— Ой, ну не надо так орать, — пробормотала я, — я же не знала.

Кажется, мне лучше помолчать. Вот пусть Валь сам со своей «женой» разбирается.

— Данаэль не знала, что я ее мать. Теперь, узнав от Шеоннеля правду, она меня возненавидит!

Ну, нет! Не буду я молчать!

— Думаешь, Шеоннель рассказал девочке правду о том, какая ты «замечательная» мамаша? К счастью, он не такая сволочь, как ты! Уверена, Дана до сих пор знает о том, как ты умеешь «любить» собственных детей, не больше, чем ты сама ей за все эти годы продемонстрировала.

— Хватит надо мной издеваться!

Кажется, Лиафель собралась впасть в истерику.

— Да кто над тобой издевается? Очень надо! Я просто говорю то, что думаю, — проворчала я, — Валь, скажи?

Вальдор ничего не сказал, только покосился на меня с упреком. Мол, что ж ты, Дуська, опять мой авторитет королевский подрываешь?

— Вальдор, отпусти мою семью. Пожалуйста! — с надрывом воскликнула Лиафель. — Ты получил своего сына, верни моих мужа и дочь.

Ой, ну надо же, как пафосно она умеет говорить. Я прямо заслушалась!

— Лиа, борэль Налиэль арестован как шпион, переговоры о его освобождении я буду вести с правителем Альпердолиона. Обратись к нему со своей просьбой.

— Я не уверена, что правитель Кардагол захочет меня принять, — тихо проговорила Лиафель.

Я захрюкала, героически стараясь не заржать в голос. Ну, надо же! Правитель Кардагол! Какая полезная у него невеста, оказывается. Не успела объявиться, как сразу правителя огромного государства из него сделала. Неожиданно? Нет. Вполне ожидаемо, но я почему-то думала, что Кардагол откажется. Наивная я все-таки.

Слышу, рядом Валь захрюкал. Ага, ему тоже смешно. Представил, наверно, как «обрадовались» эльфы, радеющие за чистоту крови, когда богиня представила им нового правителя — человека. Пусть и сильного мага, но все ж таки человека. Какой удар по самолюбию ушастых!

— Кардагол, правитель Запердюлинска, это звучит гордо! — выдавил Вальдор, стараясь сдержать рвущийся наружу смех. Но его старания закончились тем, что хрюканье стало еще более неприличным и громким.

Я не выдержала и заржала в голос. Лиафель кисло улыбнулась и, беспомощно помахав ресничками, посмотрела на Вальдора. Он, наконец, справился со смехом и принял решение:

— Если желаете, киль-да, можете присоединиться к своему супругу и вместе с ним подождать окончания переговоров с правителем Кардаголом по поводу выдачи Налива… кхм… борэля Налиэля.

— А Дана? Что будет с ней? Ты ее отпустишь?

— Лиафель, повторяю, я ее не держу. Сводная сестра моего сына вольна оставаться здесь, сколько пожелает. И уйти может в любой момент.

— Валь… Вальдор, спасибо.

— И тебе спасибо… что не успела сломать Шеоннеля.

Вальдор опять окаменел и стал весь такой из себя сдержанный, прямо как Терин. Я даже залюбовалась. В кои-то веки мыш включил короля. Величие из него так и прёт.

Лиафель тоже вальдоровым величием прониклась и даже присела в глубоком реверансе, прежде чем последовать за стражником, которому Валь отдал распоряжение проводить киль-ду в южное крыло к Налиэлю.

— Вальдорчик, она ушла, можешь разморозиться, — заметила я и выдвинула предложение, — а не пойти ли нам в твой кабинет и не отметить ли твое отречение от престола и освобождение Наливайчика?

Вальдор посмотрел на меня, как на ненормальную. Кажется, не в том он настроении, чтобы что-то отмечать.

— Дусь, праздновать и расслабляться будем после. Когда со всеми делами разберемся, устроим большой бал и народные гуляния за счет казны. Но это потом. Сначала необходимо текущие дела завершить. Не забыла? Кроме арестованного Налиэля, у нас еще имеется бывший король Арвалии, который сейчас находится здесь, в темнице. Надо что-то с ним делать, пока Терин не вспомнил, что он посмел к тебе приставать с гнусными намерениями.

— Так я сама провоцировала, — по-честному оправдала я Дафура.

— Ты это своему сдержанному некроманту объясни, который, когда дело тебя касается, про сдержанность забывает.

— Ладно, не хочешь выпить, так и скажи, нечего тут выдумывать всякую ересь про Теринчика, — оскорблено проворчала я.

Дать мне ответ Вальдору помешал деликатный стук в дверь.

— Войдите, — пригласил он.

Я думала, это прислуга какая-нибудь или еще кто посторонний, но это оказался Шеоннель. Из-за его спины выглядывала порозовевшая от волнения Дана.

— Шеон, к чему такие сложности? Ты мог войти без стука, — заметила я.

— Дуся, это тебя непонятно как воспитывали, — огрызнулся Вальдор, — что ты хотел, сынок?

— Это я хотела, Ваше величество, — Данаэль выступила вперед, — я хотела попросить Вашего позволения еще на какое-то время остаться в Зулкибаре.

— Да пожалуйста! У нас не было и не будет запрета на пребывание в стране эльфов.

— Папа, если ты не против, Дана погостит во дворце. Понимаешь, в гостинице ей будет не очень удобно, да и волнения в городе еще не утихли…

— Шеоннель, о какой гостинице ты говоришь? — перебил Вальдор, — естественно, твоя сестра будет гостить в твоем доме. Данаэль, тебя устраивают покои, которые ты занимаешь сейчас?

— Да.

— Нет, — возразил Шеоннель, — она приехала с делегацией в качестве охраны. Дана — воин. Охрану расселили на втором этаже южного крыла, и там не очень удобно.

— Меня все устраивает! — заверила Данаэль.

Вальдор вздохнул, вызвал Гарлана и велел позаботиться о более комфортном расселении личной гостьи принца Шеоннеля. Гарлан понимающе кивнул и предложил:

— Прошу следовать за мной, госпожа. Я порекомендовал бы Вам остановить свой выбор на северо-западном крыле. Гостевые покои с золотистой гостиной и круглой спальней, выдержанной в спокойных бежевых тонах, с окнами, выходящими в сад, по моему скромному мнению, как нельзя лучше подойдут Вам…

Данаэль послушно последовала за величественным Гарланом, который невозмутимо продолжал вещать о прелестях обоев, мебели и гобеленов.

— Спасибо, — быстро сказал Шеоннель и поспешил за ними.

Вальдор

— Дусь, — говорю, — а не могла бы ты сказать мне случайно, где сейчас твой супруг?

— А зачем тебе? — настороженно спрашивает Дульсинея.

Легонько щелкаю ее пальцами по носу.

— Много будешь знать, тапок потеряешь, — изрекаю я, — дело у меня есть к нему.

— А какое? — интересуется Дуська.

— Сугубо личное.

Ну не могу же я ей честно признаться в том, что отверг предложение напиться в ее компании потому, что у меня возникла идея сделать это среди представителей своего пола? Нет, поговорить я с ними тоже собираюсь. В основном, на тему предстоящего суда. Я убежден в его необходимости. Но у меня есть и другие темы для беседы, не предназначенные для ушей всяких рыжих и лохматых. Кстати, Лина можно бы и позвать. Или не звать? Устроить просто встречу представителей старших поколений. Терин, Иксион, Мерлин-старший, Кардагол и я. И Горнорыл. Вот с Киром не знаю, что делать. С ним вообще непонятно — к какому поколению он относится, и стоит ли его звать. Нет, наверное, не нужно. Будем считать, что, поскольку он — жених моей дочери, то еще слишком молод для того, чтобы слушать разговоры старших и опытных товарищей. Правильно, а то еще придется Ларрена приглашать и Шеоннеля. А тогда совсем расслабиться не получится.

— Так где он? — повторяю я свой вопрос.

— Последний раз я видела его в спальне, — сообщает Дуся.

— Ты оставила его привязанным, — ухмыляясь, интересуюсь я, — чтобы не убежал?

— Извращенец! — фыркает Дуська.

— Я?! Да ну? В самом деле, где мне его искать?

— Не знаю, — отмахивается она и корчит недовольную рожицу, — у Гарлана спроси.

И в самом деле, кто может найти волшебника, способного телепортироваться куда угодно в любую минуту, кроме вездесущего Гарлана? Только другой волшебник. А Кардагола у меня под рукой почему-то нет. Да и сомневаюсь я, что Повелитель времени стал бы бегать по округе в поисках своего дальнего родственника. Хотя было бы забавно посмотреть.

Гарлан появляется сию минуту. По-моему, он научился уже и мысленные команды улавливать.

— Уважаемый, а не могли бы Вы оказать мне содействие в розыске Терина, Кардагола, Мерлина, Горнорыла и Иксиона? — интересуюсь я, — очень я хотел бы видеть их в своем кабинете минут так через тридцать. Да, и велите принести туда закуски и вино. Мое любимое. И еще водки на всякий случай.

Гарлан кивает и испаряется.

— А совесть у тебя есть? — мрачно интересуется Дуська, меланхолично похлопывая тапком по ладони, — меня ты, значит, кинул…

— Дуся! Там будут обсуждаться сугубо мужские вопросы! — восклицаю я.

— Это самое интересное, — бормочет княгиня. Лицо ее опущено, и челка падает на глаза, делая Дуську похожей на опечаленную лошадку. Невольно хмыкаю.

— Дульсинея, свет очей моих, неужели тебе не с кем выпить? Во дворце столько интересных личностей остается незадействованными. Нас всего-то будет пятеро.

Дуська издает звук, очень похожий на слезливое хлюпанье носом. Сначала пугаюсь, не обидел ли ее, а потом представляю себе рыдающую Дусю, и мне становится смешно. Это — нереально. Слишком долго я ее знаю, чтобы повестись на такой глупый фокус. И в самом деле, найдет она, с кем пообщаться. Вот не думаю я, что при ней Кардагол начнет рассказывать, что он нашел в своей драконице с людоедскими наклонностями. Конечно-конечно, это я планирую обсудить после разговора о суде.

— Злой ты, Вальдор, уйду я от тебя, — бормочет княгиня Эрраде и, взмахнув тапком, перемещается в неизвестном направлении.

Лин

Если бы не Саффа со своим обостренным чувством долга, я бы предпочел, чтобы наш выходной продолжался до завтрашнего дня. Но, увы, птичка моя — девушка ответственная, и пришлось нам выбираться из уютной такой кровати. Саффа предлагала мне остаться здесь, раз я такой ленивый сегодня, но валяться в постели одному мне как-то не улыбалось, так что к Иоханне мы отправились вместе. А что? Лишний боевой маг рядом королеве нашей не помешает.

Переместились мы в кабинет, а там… во-первых, спасибо Саффе — вовремя блокировала атакующее от Андизара. И спасибо мне за то, что успел оттолкнуть Саффу с траектории полета ножа, который метнул Ларрен. Хорошо так метнул, можно сказать, профессионально. Да, только не ту цель выбрал.

— Ну, Ларрен, трындец тебе пришел! — прошипел я, сплетая «ядовитые сети».

— Успокойся, Лин, — равнодушно бросила Иоханна, не отрывая носа от бумаг, разложенных на столе. — Моя охрана все правильно сделала. Времена сейчас опасные.

— Для кого опасные? Для твоих друзей? — проворчал я, но «сети» свернул, пообещав, — я тебе, Ларрен, без всякой магии в глаз дам.

— Никакого мордобоя в моем кабинете! — отрезала Ханна.

— Тогда отпусти его на часок. Или эта вещь только Вальдора слушается?

— Прекрати! — прошипела Саффа.

— Хорошо, молчу-молчу! Но морду ему все равно набью, — проворчал я.

Ларрен подарил мне холодный взгляд, но отвечать ничего не стал. Вот и правильно. Не хватало еще, чтобы со мной предметы обстановки огрызались.

— Что вам нужно? — спросила Ханна.

— Если ты не забыла, твоя безопасность — это моя работа, — съехидничала Саффа.

— Саф, а ты отдохнуть не хочешь? Забирай свое чудище, и сходите, погуляйте, что ли?

— А ты сама, блондочка, погулять не хочешь? — поинтересовался я, — тебе вообще-то свежий воздух нужен. Или ты думаешь, что твой ребенок особенный, и можно его выносить, заперевшись в душном кабинете?

— Когда ты успел обрести познания в акушерском деле? — ядовито осведомилась принцесса.

— Не надо быть специалистом, чтобы знать такие простые вещи. Бросай, Ханночка, свои бумаги пойдем по саду прогуляемся. Хватит уже королеву из себя строить, Вальдор вернулся. Когда он, кстати, собирается официально у тебя корону отбирать?

— Никогда.

— Что?

— Лин, мы решили оставить все как есть.

— Это как это? Вальдор что, умом тронулся? — испугался я.

Иоханна пожала плечами. Понятно. Она сама не понимает, что происходит, и почему ее отец принял такое решение. Нет, ну не иначе, как он с ума сошел!

— Что ж, если на троне остаешься ты, значит, мы прямо сейчас и заключим контракт, — решила Саффа.

— Какой контракт? — не поняла Иоханна.

— Я хотела бы официально вернуться на работу.

— Ой, да зачем тебе? Скоро осень.

— Блонда, танцуй! — вмешался я. — Саффа решила еще какое-то время после свадьбы поработать.

— А ты?

— А я что? Я тебе мешаю? — с видом оскорбленной добродетели воскликнул я.

— Ты собираешься остаться здесь, пока Саффа работает на меня?

— Было бы странно, если бы моя жена жила здесь, а я в Эрраде, — заметил я.

Иоханна с минуту задумчиво смотрела на меня и, наконец, на ее лице появилось нечто, что при большом воображении можно назвать улыбкой.

— Если ты, Лин, что-нибудь натворишь, я тебя в темницу посажу! Сурику отдам! Каро на тебя натравлю! Понял?

И все это Ее Новоиспеченное Величество изрекла с этим самым подобием улыбки на губах.

— Да, блондочка, я все понял, — заверил я.

— И перестань, пожалуйста, меня блондой называть… Хотя бы при посторонних этого не делай.

— Так точно Ваше величество! — рявкнул я, встав по стойке смирно. Но надолго меня не хватило, я плюхнулся в кресло, ухватил из вазы сливу и напомнил, — кто-то грозился сделать меня советником.

— Разве что советником по огромным глупостям и мелким пакостям. Если не хочешь болтаться по дворцу без дела, могу предложить тебе должность младшего придворного мага.

— Я подумаю, — серьезно пообещал я.

Кажется, Ханна такого ответа не ожидала. Ладно, не буду ее пугать. Я ехидно ухмыльнулся и добавил:

— Если жалование меня устроит.

Ханна открыла было рот, наверняка собираясь сказать что-нибудь не очень приятное, но ее перебило громкое мяуканье. Я хихикнул. Очень забавно получилось — Ханна открывает рот, и тут раздается этот мяв.

— Блондочка, ты что-то сказала? — заботливо спросил я.

Принцесса… то есть королева, грозно нахмурилась и обратилась к Ларрену:

— Взгляни, пожалуйста, что там.

Ларрен исполнил просьбу, выглянул за дверь и повел себя, на мой взгляд, довольно-таки странно. Внезапно бухнулся на колени, подхватил с пола требовательно орущего черного котенка, прижал к себе, встал и растерянно повернулся к нам.

— Что? — спросила Ханна.

— Котенок.

— Все и так видят, что это котенок, — вмешался я и шагнул к нему, — давай сюда, отнесу к Василисе. Наверно, он заблудился.

Когда я протянул руки, котенок зашипел, а Ларрен отступил на шаг, явно демонстрируя нежелание отдавать зверюшку.

— Типа любитель кошек? — состроив дурацкую мину, умилился я. — Так ты не по адресу, тебе на звериный рынок за питомцем нужно. Этот котенок — магическое животное. Он не про твою честь.

— И без тебя знаю, что я слабый маг! — огрызнулся Ларрен, прижимая котенка к груди, — но этот кот мой!

— Да может быть, это кошка! — из чистого упрямства возразил я, хоть и помнил, что непристроенными из отпрысков Василия остались черный и белый мальчики и одна белая девочка. Именно черный мальчик сейчас находился в руках Ларрена.

— Кот, — уверенно сказал Ларрен.

— Ты когда ему под хвост успел заглянуть, извращенец реактивный? — воскликнул я, разыгрывая крайнее удивление. И, вспомнив вредную Кошку Шеоннеля, насмешливо посоветовал, — ты еще соври, что он сам сказал тебе, что его зовут Кот.

— Сказал, — Ларрен бросил на меня задумчивый взгляд, — если это не твои волшебные шуточки, то он, действительно, это сказал, когда я взял его на руки.

Это как это? Разве так бывает? Магическое животное с отличной родословной и высокоразвитой интуицией не может ошибиться и выбрать себе такого посредственного мага, как Ларрен! Но по всему выходит, что вот, все-таки выбрал этот котенок именно Ларрена. Будь иначе, не сидел бы он с такой довольной мордой на руках у этого полумага.

Огрызаться я продолжил уже от удивления, а не по делу.

— Кажется, это ты тут расшутился! Отец не позволит, чтобы котенок его Василия достался непонятно кому! Ты сам собственность, а туда же — зверюшку завести решил!

— Лин, хватит! — не выдержала Саффа.

— Ваше величество, не позволите ли Вы мне отлучиться на какое-то время? — обратился Ларрен к Ханне.

— Зачем? — поинтересовалась она.

— Хочу дать по морде своему родственнику, но не хотелось бы делать это в Вашем кабинете.

— Что? Ты мне по морде? Ты что это себе возомнил? И в родственники ко мне не надо набиваться!

— Не имею надобности набиваться к Вам в родственники, Лин Эрраде. Это была всего лишь констатация факта, поскольку Ваш отец по собственной инициативе признал меня, хотя я его об этом не просил. Ваше величество, позвольте…

— Хватит! — рявкнула Иоханна, — никто никому морду бить не будет! Что вы, в самом деле, как дети? Ларрен, этот котенок, действительно, с тобой разговаривает?

— Да, Ваше Величество, — с плохо скрываемым восторгом отвечал этот ненапрашивающийся родственник, поглаживая довольно мурчащего котенка.

— Отлично. Поздравляю тебя с приобретением магического животного, — подвела итог Ханна. — Лин, у тебя наверняка найдутся другие дела в другом месте.

— Почему это?

— Потому, что ты мешаешь мне работать! Саффа, если не желаешь отдыхать, оставайся. Андизар, на остаток дня даю тебе выходной. Не протестуй! Ты когда в последний раз с сыном общался? Вот так-то. Иди. До завтра. Лин, ты еще здесь?

Так, кажется, королева наша разбушевалась. Вон так раскомандовалась.

— Ладно, пойду, Кардагола поищу, — решил я.

— Отец собирал совещание. В том числе и Кардагола звал, — подсказала Ханна. — Не знаю, успели ли они закончить.

— Если не успели, я им помогу, — весело пообещал я и покинул кабинет по-человечески, через дверь.

 

Глава 35

Иоханна

Известие о том, что отец не собирается возвращаться на престол, меня порадовало. Ну да, не смогла я изобразить на лице мировую скорбь, тем более, что он и сам догадался о том, что хочет его неблагодарная дочурка.

Не ожидала, что мне так понравится то, чем пришлось заниматься, но впервые за последнее время ощущаю себя на своем месте. И дело вовсе не в моем стремлении к власти, просто это то, чему я долго училась. То, что, кажется, у меня получается.

— Саф, — говорю, — ты бы шла куда-нибудь. Ты меня отвлекаешь.

— А я-то чем? — удивляется волшебница, — я же вообще молчу.

— Вот иди и молчи где-нибудь в другом месте.

Саффа, оскорбленно фыркнув, удаляется. Как хорошо! Сейчас я могу спокойно заняться кое-чем действительно важным. Лина, Ларрена и Андизара я прогнала под предлогом, что у меня много работы. И в тот момент я, действительно, намеревалась потрудиться на благо государства, только вот настроение рабочее куда-то делось. Настроение делось, а Саффа сидит. Сидела.

Облегченно выдыхаю. Да, я банальна и предсказуема, но я хочу к Киру. Он вернулся какой-то странный. Понимаю, пришлось ему нелегко, но это не повод меня избегать. А то ерунда какая-то получается. Я к нему — он от меня. Я ему — мол, хочу тебя. А он мне — какое небо голубое. Пора разобраться.

Кира в его комнатах нет.

— Он у Юсара, — поясняет какой-то отловленный мною слуга.

Бегу в госпиталь. Для особых клиентов у Юсара есть отдельный кабинет. Влетаю туда, и успеваю заметить озадаченного целителя и Кира, испуганно прикрывающего грудь рубашкой.

— Ханна, выйди отсюда! — нервно выкрикивает мой без пяти минут жених. Но я уже вижу подсыхающие раны на его плечах.

— Вам не стоит здесь находиться, — заявляет Юсар, отважно загораживая от меня Кира.

— Уйди, — тихо проговариваю я.

Огибаю Юсара, приближаюсь к медленно отступающему Кирдыку.

— Ханна, пожалуйста, — проговаривает он. Медленно его оглядываю. Я знала, конечно, что в плену у Рахноэля он не чаи распивал, но, как оказалось, увидеть результаты общения Кира с подопечными Рахноэля я была не готова. Даже то, что вижу — пугает и заставляет желать эльфам медленной казни с различными извращениями попутно.

Но в обморок не собираюсь. Кир отступает, касается спиной стены и вздрагивает.

Резко оборачиваюсь к целителю.

— Почему ты его не вылечил?

— Не могу, — отвечает тот, — запрет на нем стоит. Регенерация ускорена, а вылечить не могу.

— Жаль, — шепчет Кир, — я надеялся, что ты мне поможешь. Иоханна, отвернись. Я оденусь.

— Я хочу это видеть, — тихо произношу я.

— Не хочешь.

— Хочу!

— Иоханна…

— Я приказываю тебе! — кричу я.

Кир поднимает бровь и становится в этот момент очень похож на своего отца — ехидного и вредного Кардагола.

— Ваше величество изволит мне приказывать? — тихо спрашивает он.

Где-то в глубине души понимаю, что делаю что-то не то, и мимолетный взгляд, брошенный мною на целителя, подтверждает это. Очень уж у Юсара лицо недоуменное. Но не зря я — дочь своего отца.

— Да! — отвечаю, гордо задрав нос.

— И как часто Ваше величество намерена это делать? — холодно интересуется Кир. Он все еще прижимает к себе одежду, но его пальцы сжимаются, и сползающая от этого движения ткань показывает мне то, что не следовало бы видеть — то, насколько изувечено его тело. Немного запоздало приходит мысль о том, что он просто не хотел меня — дуру беременную волновать, и еще о том, что Кир — не совсем тот человек, которому следует приказывать. И что теперь делать? А он еще и ответ на вопрос ждет.

— Я намерена приказывать тебе постоянно! — заявляю я, — и сейчас я приказываю тебе одеться. А я отвернусь.

Поворачиваюсь к нему спиной и заявляю:

— А еще мое величество намерено приказать сопроводить его на ужин, потому что оно очень соскучилось и сильно нервничает оттого, что его жених прячется по углам.

— Я не прячусь, — бормочет Кир.

Он подходит ко мне сзади, ладонями сжимает мои плечи.

— Иоханна, прошу, будь осторожнее со словами.

— Ладно, — говорю, не оборачиваясь, — буду. Но ты тоже пойми, я волновалась.

— Понимаю, — шепчет он и проводит пальцами по моей шее. А вот этого он лучше бы не делал, а то ведь пойду сейчас и собственными руками удушу того мага, который наложил на него запрет на заживление.

— Ллиу сказала, что после того, что со мною сделали, это наилучший способ восстановиться. Что мне нужно отходить постепенно, чтобы произошедшее в плену не стало кошмаром всей моей жизни.

— Что?!

— И еще она сказала, что после ее вмешательства я более не бесплоден. Как выразилась Ллиувердан, она изменила во мне настройки, — тихо проговаривает Кир, и я резко к нему поворачиваюсь.

— Правда?

— Правда, — с улыбкой отвечает он, касаясь пальцами моей щеки.

— А что с тобой произошло в плену?

Глупый вопрос, но не могу его не задать. Кир мрачнеет.

— Скажем так, Лин теперь имеет полное право позлорадствовать.

Напрягаюсь. Помнится, с Лином пытались сделать нечто…

— И тебя тоже? — шепчу я, усилием воли отгоняя непрошеные картины, встающие перед глазами.

— Не в этом смысле, Ханна, — поясняет Кир с усмешкой, — Им было велено не трогать мою мордашку, ну и не насиловать меня. Уж и не знаю, с чего такая щедрость. Ты приглашала меня на ужин? Я готов.

Вальдор

Радостно потирая руки, бегу в свой кабинет. Не знаю, как и где Гарлан собирается разыскивать всех требуемыех мне персон. Но он ведь не сказал, что это невозможно? Значит, сделает.

Минут через двадцать ко мне горделивой такой походкой вплывает Горнорыл. Грудь колесом, нос задран к потолку, борода блестит и в колечки завивается. Медные бляшки на кожаной куртке так и сияют. А сапоги по последней гномьей моде заканчиваются где-то в районе паха.

— Что это Вы, дядька Горнорыл, такой торжественный? — изумленно вопрошаю я. Гном гладит себя по бороде и басит:

— Так это ж… Встреча глав государств вроде как.

Да? Как-то я не подумал о том, что наши дружеские посиделки могут быть истолкованы подобным образом. Мой вот внешний вид никак торжественным не назовешь — нацепил практически, что под руку попалось. Даже неловко.

Предлагаю старейшине присесть. Слуг я всех отослал. После инцидента с Наливаем я понял, что и сам не замечаю их присутствие рядом. А мало ли кто может к нам прокрасться под иллюзией? Не хочу.

Предлагаю Горнорылу вина. Он чуть заметно морщится.

— Не пристало мне, Вальдор, водичку эту крашеную употреблять, — произносит гном, откидываясь на спинку кресла.

— Ошибся. Прошу прощения, — быстро проговариваю я, наливая в предназначенный для вина бокал холодную водку.

— А ты что же? — интересуется Горнорыл.

— И я, конечно, буду.

Вот себя я винцом порадую. И даже внимание на пренебрежение на лице гнома обращать не буду. Не люблю я их отраву! Изредка использую. В стратегических целях.

Слышу цоканье копыт за дверями. Ага, Иксиончик.

— Звали? — интересуется он, радостно скалясь.

— Звал, — с готовностью подтверждаю я, — что будешь пить?

— Водку он будет пить, — тут же встревает гном, — потому что он мужчина.

Хм, это камень в мой огород? Ничего, я сегодня добрый и терпеливый. Вынесу и это.

— А Вы что пьете? — интересуется кентавр.

— Вино. Зулкибарское.

— А Кентаврийского нет?

— Откуда оно у меня? Вы же его на экспорт не поставляете.

Иксион кивает с серьезным видом и сообщает:

— Начнем. Ну, тогда водку. Ваше зулкибарское вкусное, конечно, только очень уж слабенькое.

Не успеваю наполнить бокал, как в кабинет влетают взъерошенные Терин и Мерлин.

Терин, несмотря на несвойственную ему порывистость движений, сохраняет на физиономии маску высокомерия, Мерлин же, напротив, судя по всему, готов метать громы и молнии. Лицо у него красное, глаза вытаращены, а ноздри раздуваются.

— Выясняли отношения? — интересуюсь я и лью им в бокалы водку. Магам явно необходимо расслабиться.

— Нет! — рычат хором и демонстративно рассаживаются по разные стороны стола.

Тут же в помещении возникает Кардагол. На его физиономии мечтательная улыбка. И двигается он к столу как-то по-кошачьи плавно.

— Что, время с пользой провел? — ядовито спрашивает Мерлин. Кардагол посылает тому ласковый и чуть недоуменный взгляд.

— Не понимаю, о чем ты, — произносит он и сам тянется за бутылью с вином. Ну, хоть кто-то меня поддержит.

— У меня мало времени, — хмуро сообщает Терин и косится в сторону тестя.

— А я надолго не задержу, — заявляю я и радостно улыбаюсь, — выпьем немного, поговорим, и бегите, кто куда хочет.

— О чем поговорим? — интересуется Иксион, элегантно взмахнув рукой с зажатой в ней бараньей ногой.

— Обо всем! — отвечаю я, — только сначала выпьем.

В тишине поднимаем бокалы. Молча салютуем и выпиваем. Тут же подливаю всем еще. Мне они трезвые сегодня без надобности. Сидим минут десять. Пьем. Закусываем понемногу.

— А я от трона отказался! — сообщаю я.

Обвожу присутствующих взглядом. Кардагол продолжает мечтательно улыбаться. Терин и Мерлин глядят на меня с одинаково ошарашенным выражением на лицах, Горнорыл хрюкает, опустив голову. И лишь на лице Иксиона понимание и поддержка.

— И как Ханна на это отреагировала? — медленно проговаривает Терин.

— Отлично! Она этого и хотела. Я теперь — безработный король! Давайте за это выпьем!

Поднимаю бокал. Поддерживает меня, опять-таки, только кентавр. Остальные продолжают сидеть и рассматривать меня, как какую-то редкостную и любопытную пакость, вроде гусеницы необычного окраса.

— А Аннет? — тихо спрашивает Кардагол, — она с твоим решением согласна?

О чем это он? Она-то здесь причем?

— Согласна, наверное. А почему я должен интересоваться ее мнением? Это мое решение. Я считаю, что так лучше.

— Повезло тебе, — бормочет князь Эрраде, — вот бы я Дусе сказал — собирайся, я тут от княжества отказался. А она мне в ответ: «да, дорогой, как скажешь».

Изо всех сил пытаюсь представить себе эту картину. Понимаю, что да, такое могло произойти, только подобный диалог между князем и княгиней был бы продолжен следующим образом: «подай мне, ептыть, вон ту коробочку. Я сложу в нее то, что от тебя сейчас останется». Не могу удержаться от смеха и на недоуменный взгляд Терина поясняю, что мне сейчас представилось.

— Нет, — вдруг произносит слегка окосевший Мерлин, — она сказала бы так: «Любимый мой, удел женщины — покорность. Любое твое решение для меня в радость. И если ты…».

Здесь начинает ржать Иксион. Громко так, с повизгиванием и похлопыванием себя по бокам.

Пользуясь паузой, вновь всем наливаю.

— Я в отношении Ллиувердан даже представить подобное не могу, — вдруг с тихой печалью в голосе проговаривает Кардагол.

— Я вот хотел спросить, — интересуюсь я, — а зачем она тебе вообще нужна? Тебе было плохо с фрейлинами?

— А это не твое дело, Вальдор, — заявляет Повелитель времени. Лицо его мрачнеет.

— А мне тоже интересно, — вмешивается Терин, — по сравнению с ней даже моя Дуська золото — а не женщина.

— А ты Терин — вообще получаешь удовольствие от страданий, как я погляжу, — басит гном.

Князь мгновенно напрягается, но тут же на его лице появляется озорная ухмылка.

— Ага, — говорит он, — в этом есть своя прелесть. Особенно когда хлыстом по морде. Горнорыл, ты попробуй. Вдруг понравится? Хочешь, я тебе это прямо сейчас организую?

Горнорыл поднимает вверх палец и машет им перед лицом князя.

— Но-но! Ты мне тут не хулигань. И вообще, не смог нормальную жену в свое время выбрать, как мы с Вальдором, так нечего теперь завидовать.

— Зато мне с ней не скучно! — парирует Терин.

— Нам с ней тоже не скучно, — произношу я, — но это не повод для того, чтобы на ней жениться.

— Знаешь, что! — фыркает Терин, — Ты в свое время был очень близок к этому!

— Да, — говорю, — но мне удалось избавиться от этого счастья. И вообще, друзья, вы что-то мало пьете. Кстати, Кардагол, твоя драконица в постели хоть хороша?

— Умопомрачительна, — вздыхает маг.

Замираем, пытаясь себе это представить.

— Моя тоже ничего, — вдруг грустно произносит Иксион, — особенно, если я на ее месте представляю Вальдора.

Давлюсь вином, откашливаюсь. С ужасом смотрю на кентавра. А у самого перед глазами картина, страшнее не придумаешь. Стою, согнувшись, над столом. А надо мною конь этот. Со стразами на копытах.

— Я бы на это посмотрел, — задумчиво проговаривает Терин.

— Это — извращение! — выкрикивает Мерлин и бьет ладонью по столу.

— Любопытное было бы зрелище, — с улыбкой, ласково поглаживая пальцами бокал, произносит Кардагол.

Горнорыл просто хрюкает, не в силах выговорить что-то связное.

— Все так серьезно? — жалобно спрашиваю я. Ну и как мне себя теперь с ним вести?

— Да, — продолжает Икисион, — при этом я ласково хлопаю тебя по попке.

Кажется, меня уже тошнит.

— Это физически невозможно, — вдруг произносит Терин, — как ты можешь хлопнуть Вальдора по попке, если ты в это время его… хм… любишь?

— Да… Неувязочка вышла, — говорит кентавр и начинает ржать. Право слово, как лошадь ржать.

— Вальдор! Ты бы видел свое лицо! — давясь словами, выкрикивает он, — ой, не могу! Ты всерьез такое обо мне подумал?! Вальдор!!!

Обвожу всех жалобным взглядом. Ну, ни капли сочувствия на этих смеющихся мордах!

— Не смешно, — обиженно бормочу я, после чего раздается новый взрыв смеха, — и вообще, я о деле хотел поговорить.

— Валь, — стонет Терин, — ты не переживай. Аннет поймет. Она же у тебя такая…

— Дрессированная! — добавляет Кардагол.

— Она не дрессированная! — тут же возражаю я, — она просто покладистая!

Иксион гарцует ко мне. Невольно напрягаюсь. Его рука опускается мне на плечо, после чего конь этот со стразами, ухмыляясь, произносит:

— Вальдор, прости. Просто ты так забавно от меня шарахаешься. Ты мне, конечно, нравишься. Но не до такой степени, чтобы начать воплощать только что озвученные фантазии.

После чего кентавр отбирает у меня бокал, выплескивает из него вино на пол и добродушно так басит:

— Выпей лучше водки. Ты ж мужик, Валь, а не это… Ну, ты меня понял!

Давясь, глотаю водку. Тоже мне юмористы нашлись.

— Так что там о деле? — интересуется Горнорыл.

— У нас несколько разумных дожидаются суда. Ханна сказала, что мы с ней в большей степени свидетели, чем судьи. Что делать будем?

— А кто там у тебя? — интересуется Терин.

— Дафур, Наливай, два Фрея.

— Ну, так прикончили бы их и все! — фыркает гном.

— У нас — правовое государство! — возражаю я.

Терин фыркает, но от комментариев воздерживается.

— Развел бюрократию! — отзывается Кардагол.

— Валь — прав! — хмуро заявляет Мерлин и тут же невпопад заявляет, — а жаб я больше целовать не хочу. И крыс.

— Кто такие Фреи? — интересуется князь.

— Дед мошенничал с займами, внучек пытался убить Ханну, — поясняю я, — в результате ранил Ларрена.

— Ну, вот тебе моя вещь и сгодилась! — как-то преувеличенно радостно восклицает Терин, а у меня вдруг появляется плохо контролируемое желание дать ему по физиономии. Вместо этого проговариваю:

— Я хочу его отпустить.

И тут Горнорыл начинает как-то гадостно ухмыляться.

— В чем дело? — строго спрашиваю я.

— Отпусти-отпусти, — говорит эта морда бородатая.

— Горнорыл, не трогай парня. Он искупил свою вину.

— Ну, перед тобой, может, и искупил. Хотя, сам знаешь, не мог он поступить иначе из-за печати. А вот мне-то он еще много, чего должен.

— Старейшина!

Лицо гнома становится насупленным и суровым.

— Ты, бывший король, ко мне со своими указаниями не лезь. Что парень заслужил, то и получит. Я же, сам понимаешь, его не трогаю лишь потому, что он твой. И я еще подожду, пока ты его отпустишь. Вот тогда Дафуров наместничек узнает, каково это гномам в торговле помехи ставить.

— Терин, ты, почему молчишь? — возмущаюсь я.

— Каждый сам выбирает свой путь, — философски отзывается князь, — кстати, на роль судьи я предлагаю Ллиувердан.

— Поддерживаю, — тут же отзывается Кардагол.

Ага, тему они перевели. Что ж, значит, я после подумаю над тем, как бы отпустить Ларрена без ущерба для жизни последнего. Хотя обидно. Угрожают ему они, а проклятым рабовладельцем выгляжу я. Несправедливо. И почему Ллиувердан?

— А давайте Миларку! — предлагает пьяненький Мерлин. Вот даже интересно — когда успел-то? Мы вот еще трезвые совершенно.

— Чего это дракон людей судить будет? И всяких эльфов? — интересуется Горнорыл.

— А именно поэтому, — отзывается Терин, — Она не одна из нас. Прости, Кардагол. И, если во время суда она будет в своем исконном обличии, это будет выглядеть очень впечатляюще. Особенно для эльфов. Ты как, Кардагол, долго ими править собрался?

— Пока не сдохну, — мрачно бурчит Повелитель времени и тут же добавляет, — а Арвалию предлагаю отдать Вальдору. Чтобы ему жизнь малиной не казалась.

Терин тут же ощетинивается:

— А что это ты вдруг решил Арвалией распорядиться?

— А потому что мы заранее договаривались, что она моей будет, внучек, — ехидно отзывается Кардагол, — а если у тебя с памятью проблема, так я тебе сейчас быстро сеанс воспоминаний организую. В прошлое сбегать не желаешь?

— Ну, вы еще подеритесь, горячие эррадские парни, — добродушно проговаривает Мерлин и икает.

Кстати, удивительно. Сегодня Терин Эрраде вовсе не похож на статую замороженную. Он больше смахивает на сторожевую собаку, спущенную с цепи — так и норовит кого-нибудь покусать, ну, или хотя бы схватить за штанину в превентивных целях. Кстати, идея с Арвалией мне чем-то нравится. Было бы, наверное, любопытно попытаться управлять государством, которое я совсем не знаю. Наверняка там на меня пара-тройка покушений будет организована. Беспорядки всякие будут…

— Я думал Лина туда посадить, — со вздохом признается князь.

— Бедная Арвалия, — вздыхает Кардагол.

— Угу, — тут же соглашается гном.

— Было бы весело, — бормочет кентавр.

— А я согласен, — заявляю я и пытаюсь подняться на ноги. Странно. Вот сижу, и вроде бы трезвый, и голова соображает нормально, а встал — и качается все как-то. Вот коварная вещь — эта гномья водка! Особенно, если ею вино запивать. Нет, лучше я посижу пока.

— С чем ты согласен? — удивляется Терин, поднимая левую бровь.

— Управлять! — брякаю я и тут же прошу, — налейте мне кто-нибудь. И, кстати, где Дуська? Странно как-то. Мы уже сидим здесь неизвестно сколько, а она еще ни разу не прибежала с воплями. Вот ни за что не поверю, что не подслушивала.

— Я поставил защиту, — сообщает Терин.

— А я ее усилил, — говорит Кардагол.

Мерлин икает и сбивчиво проговаривает:

— И я. И я. И я тоже. Вот.

Надо же, какое единодушие!

В итоге все соглашаются с тем, что судить должна Ллиувердан и непременно в драконьем обличии. Мерлин предлагает сшить ей шапочку с кисточками. Кардагол популярно объясняет, в какую часть тела Мерлина Ллиу поместит эту шапочку, и какие старый маг будет испытывать от этого неудобства. Терин, дурацки улыбаясь, пытается объяснить присутствующим, за что он любит Дуську, но мы отказываемся его понимать. Икси повествует о некоторых особенностях плотской любви между кентаврами, и мы заворожено его слушаем. После этого мне точно становится понятно, что ничего такого этот конь по отношению ко мне хотеть не может. Становится так тепло на душе — не передать! Мерлин спит на столе рядом с похрапывающим Горнорылом. Тоже мне, стойкий солдат! Это я гнома имею в виду. Водку, водку! А сам упился. Иными словами, всем нам хорошо и спокойно. Только вдруг Терин встряхивается, как собака и заявляет:

— Меня Дуська ждет.

— Давно? — интересуюсь я.

Кивает.

— Ну, тогда, — говорю, — ладно. Пошли. Дуськи — они ждать не любят.

Встаю, и тут меня так ведет в сторону! Упал бы, если бы кентаврик мой не подставил рядом свой круп.

— Удобненько! — говорю, ухмыляясь, и кладу на спину Иксиона руку.

— Давно бы так! — добродушно заявляет кентавр, и мы выходим из кабинета.

А там, и точно, Дуська сидит. Мрачная такая, нахохлившаяся, как мокрая ворона. Сидит и глазами своими разноцветными на нас смотрит.

 

Глава 36

Лин

Мне даже не пришлось идти в кабинет Вальдора, чтобы узнать, что совещание уже окончено, и где находится Кардагол. В коридоре, неподалеку от кабинета Ханны, я наткнулся на безутешно рыдающую фрейлину. Спросил, конечно, в чем дело. Вдруг обидел кто девушку? Оказалось, что да. Обидели ее. Она застала Кардагола с дамой невероятной красоты, а Кардагол был так бестактен, что не только представил ей эту даму, которая, оказывается, его невеста, но еще и попросил бедную фрейлину известить остальных своих подруг о том, что отныне он честный семьянин и дает им полную отставку и свободу. Жаль, конечно, девушку, но, в самом-то деле, на что она рассчитывала, связываясь с этим озабоченным? Понимала наверняка, как и остальные, что это не продлится вечно.

Я уточнил, где именно она застала своего бывшего любовника? Оказалось, что здесь неподалеку, на балконе, с которого открывается самый лучший вид на королевский сад. Посоветовав фрейлине забить на Кардагола и посмотреть по сторонам, мол, вокруг достаточно хороших парней и помимо Повелителя времени, я поспешил на балкон, надеясь, что этот котик и его дракониха все еще находятся там. Мне повезло. Они были там.

— Ллиу, у меня к тебе разговор есть, — без предисловий начал я и многозначительно взглянул на Повелителя времени, — конфиденциальный.

— Ты можешь говорить при мне, — заявил Кардагол.

— Котик, не будь свиньей! — мурлыкнул я, — ничего с твоей невестой не случится, если она проведет полчаса со мной наедине. Я же не боялся оставлять свою невесту с тобой. Вы даже ночевали в одной спальне.

— Что?! — зарычала Ллиувердан.

— Ой, только не говори, что думала, будто он тебе столько веков верность хранил! — сделав удивленные глаза, воскликнул я.

— Но твоя невеста это… это чересчур!

— Ллиу, я раненый лежал. Она за мной ухаживала, — раздраженно пояснил Кардагол, — слушай больше этого засранца, он тебе наговорит всякой ерунды!

— Ну, вот, уже не зайчик, а засранец, — состроив огорченную мину, пробурчал я, — гад ты непостоянный, Кардагольчик.

— Что?! Кардагол!!!

Кажется, я перестарался, и бедняжку Ллиу сейчас кондратий хватит от всякого рода диких предположений.

— Я пошутил, — объяснил я, — а что касается моей Саффы, то…

— Даю вам полчаса! — перебил Кардагол и исчез, одарив меня напоследок зверским взглядом. Правильно догадался, что если сейчас не уберется, я дракоше выложу про то, как он к Саффе сватался полторы тысячи лет назад.

— И о чем же хочет со мной поговорить такой замечательный мальчик? — проворковала Ллиувердан.

— Вопрос тебе задать хочу.

В коридоре промелькнула черная тень Василия. Значит, я не зря стараюсь. Сейчас Васька маме доложит, что операция по отвлечению дракоши началась.

— Я люблю отвечать на вопросы, — оживилась Ллиу, — люди всегда задают драконам много вопросов. Они почему-то считают, что мы все поголовно мудры и знаем обо всем на свете. Глупенькие! Они не понимают, что и мы тоже бываем молоды и неопытны. Но ты не волнуйся, я не такая. Я, действительно, мудрый дракон. Спрашивай.

— Вообще-то мой вопрос личного характера, — уточнил я, — мудрость тут не при чем. Вот ты упомянула вчера, что если бы не ты, то Кардагол до сих пор бы из Нижнего мира не выбрался. Что ты сделала для того, чтобы это случилось?

— Странный вопрос, — озадачилась Ллиувердан, — почему тебя это интересует?

— Когда ты сказала, что поспособствовала его возвращению, я подумал, что ты моих родителей приворожила друг к другу, чтобы родился я — тот в ком соединится кровь победителя и побежденного. Но, как я понимаю, ты этого не делала?

— Не делала. Как я уже сказала, я планировала устроить Терину и Далии внезапную вспышку страсти и незапланированную беременность. Из-за этого Терин женился бы на ней. Впоследствии их дочь вышла бы замуж за Мерлина, и их ребенок стал бы тем самым, в ком соединится кровь победителя и побежденного. Но я ничего не успела сделать. Появление в вашем мире Дульсинеи спутало мне все карты. Ни о какой страсти Терина к Далии уже не могло быть и речи, потому что даже драконья магия бессильна против тех чувств, которые есть у твоих родителей друг к другу. Но это чистое везение, что у них все так удачно сложилось. Было девяносто процентов вероятности, что Вальдора женили бы на Дульсинее, невзирая на то, что оба они активно против этого возражали, — Ллиувердан задумчиво закатила глаза и пробурчала, — у них родился бы сын, его назвали бы, как и тебя, в честь деда — Мерлином. Маг из него получился бы никакой, так, всякое мелкое колдовство на уровне бытовухи. Что ты так на меня смотришь, Лин? Это альтернативный вариант будущего, которое случилось бы, женись Вальдор на твоей маме. Шеоннеля бы при таком раскладе приняли в Зулкибаре очень плохо. В основном стараниями избалованного принца Мерлина… Хм. Как интересно. Я никогда не просчитывала до конца подобный вариант — брак Вальдора и Дульсинеи! Знаешь, Лин, если бы все сложилось так, то Рахноэль выполнил бы мое задание и посадил Шеоннеля на зулкибарский трон. Но при этом я бы не вернула Кардагола, потому что дочь Терина и Далии, которую я планировала свести с твоим дедом, в итоге покорила бы сердце короля Шеоннеля и стала королевой Зулкибара, а Мерлин так и пьянствовал бы в своем доме в горах, — дракоша рассмеялась, — Лин, подбери челюсть! Это всего лишь один из множества вариантов возможного развития событий. К счастью, этого не случилось и никогда не случится. Ах да! Я же не ответила на твой вопрос. Помнишь, лет пять назад, ты открыл портал в Нижний мир, когда искал дорогу домой из другого мира? Это я слегка поменяла настройки Повелителя порталов, чтобы так случилось. Я не сомневалась, что ты проболтаешься об этом, а Терин, умный мальчик, сделает выводы и попытается использовать возможность вытаскивать зоргов в этот мир без особых магических затрат. В Кардаголе я тоже не сомневалась. Он правильно воспользовался ситуацией.

— Твой план мог не сработать. Маме очень не нравились шастающие по дворцу зорги. Удивительно, что отец не послушал ее и не остановил это раньше, чем Кардагол получил возможность действовать.

— Терин очень упрямый парнишка, — с улыбкой заметила Ллиувердан, — и ты на него сильно похож. Только вот глаза все портят. Хочешь, сделаю их одинакового цвета? Зеленого, как у Терина?

— Нет!

Я даже попятился от этой затейницы. Тоже мне, нашлась благодетельница. Меня мои глаза устраивают, и других мне не надо!

— Испугался? Сомневаешься в моих способностях? — в голосе Ллиу скользнули рычащие нотки, а глаза полыхнули алым светом.

— Нет, не сомневаюсь, — поспешно заверил я. — Но я не хочу менять свои глаза. Они мне и такими нравятся. Это у нас семейная черта. Ты разве не обратила внимания? У мамы они такие же. И у деда.

— Еще бы мне не обратить внимание! Ведь это я прокляла противную Мусильду разноглазием! Кто ж знал, что такой пусик, как Мерлин, женится на этой ужасной женщине, и проклятие передастся его потомкам? Меня уже не было в этом мире, когда Мерлин взял ее себе в жены. Я узнала, что все так получилось, только недавно, когда вернулась. Вот хотела исправить, снять проклятие, а ты отказываешься.

Ллиувердан развернулась ко мне спиной, ее плечи печально поникли.

— Ллиу, — позвал я и осторожно погладил ее по руке, — не переживай. Мне нравятся мои глаза. В этом даже польза есть — мы всегда безошибочно узнаем своих родственников.

— Правда, нравятся? — жалобно спросила дракоша.

— Правда-правда. Не веришь, можешь у мамы с дедом спросить, — великодушно предложил я, — они тоже никогда не страдали от того, что у них глаза разного цвета.

— Ты очень добрый мальчик, Лин, — промурлыкала Ллиувердан и погладила меня по щеке, — с тобой приятно было поговорить, но мне пора. Я уже соскучилась по Кардо.

— Нет! Подожди. Полчаса еще не прошло.

— Но мы же все выяснили. Разве нет? У тебя еще остались вопросы?

Дракоша озадаченно распахнула глаза. Вот когда она так наивно смотрит, они с Аннет еще больше похожи. А что, хорошая тема для продолжения разговора!

— Вы с Аннет родственницы?

— Что? Какой странный вопрос. С чего ты взял?

— Вы похожи.

— Что? По-твоему, я похожа на эту бешеную королеву?

— Да, вы обе такие красивые.

— Правда?

— Конечно. Вот и Кардагол это заметил.

— Что? Что, мать вашу, Кардо здесь вытворял? — Ллиувердан начала закипать, — ладно фрейлины! Это я ему простила. Но, оказывается, еще и Саффа была! И Аннет! И насчет тебя, я уже не уверена, что это была шутка! С него станется и такое вытворить.

— Да ты что это обо мне подумала? — теперь и я начал злиться.

— А кто вас, людей, знает, что вам в голову взбрести может!

— Ллиу, я тебе сейчас не знаю, что сделаю! Превращайся, ёптыть, в дракона, а то мне неудобно даме морду бить!

— Ты? Мне морду бить? Да я тебя… я тебе… щенок!

— Чемодан-переросток!

Это я от Кардагола услышал, повторил вот, потому что от злости ничего обидного сам придумать не смог.

Тут эта ненормальная дракониха набросилась на меня. Вот прямо как была, в человеческой ипостаси, так и набросилась. Но забыла, что на ней теперь длинное платье, а не те лоскутки, в которых она нам вчера явилась, запнулась о подол и начала падать. Ну, а я что? Девушка падает, значит нужно поймать. Не в сторонку же я должен был отойти, чтобы не мешать ей носом пол пропахать. Поймал я ее, а она ко мне прижалась, как к родному.

И именно в этот момент на балконе появилась Саффа. Я даже понять не успел, что происходит, как эта сучка Ллиувердан с нечеловеческой силой вцепилась в меня и поцеловала. Если честно, приятно было. Целуется она так, что у меня пальцы на ногах в узелки завязались. Но ведь она это специально сделала! А Саффа как с цепи сорвалась. Нет, чтобы разобраться, что к чему, и кто виноват, прорычала нечто ругательное и исчезла.

Ллиувердан тут же меня отпустила, и невинно хлопая ресницами, сказала:

— Ой.

— Вот тебе и ой. Стерва ты, Ллиу.

— Ну, кто бы мог подумать, что она такая ревнивая!

— Никто. Даже я не подумал бы, — признался я.

— А нечего было меня обзывать! — отрезала Ллиувердан и исчезла.

Вот и поговорили. Не знаю, успела мать воплотить свой план или нет, мне сейчас не до нее.

Я переместился в башню Саффы, надеясь, что она ушла злиться к себе. Но ее там не было. Значит надо поискать Ханну и рядом обязательно обнаружится Саффа. Злая, наверно, как не знаю кто. Мне тоже, что ли, разозлиться? Что она себе позволяет? Приревновать меня к невесте Кардагола! Это где же были ее мозги, когда ей такое в голову пришло?

В кабинете Ханны не было. Я попробовал поискать в тронном зале и в зале для церемоний, но там тоже никого не оказалось. Тогда я пошел простым путем и телепортировался к дверям ее спальни. Мало ли, вдруг они там отдохнуть прилегли?

У дверей дежурил Ларрен. Нож в меня, к счастью, не полетел, зато Кот обшипел. Обидно, между прочим! Значит, как спать в постели моих родителей, так, пожалуйста — он маленький трогательный котенок, а как нашел себе мага (точнее полумага), так сразу и шипеть можно?

— Ее величество отдыхает. Велела не беспокоить, — гробовым голосом возвестил Ларрен.

Мне смешно стало. С таким видом дверь загородил, как будто я ее на таран брать собираюсь. С разбегу. Да, если мне понадобится, я этого охранничка простейшим атакующим смету с пути. Вместе с дверью. Только мне это не нужно. А то с Ханны станется — заставит потом дверь своими силами без магии восстанавливать. А что за эту покалеченную собственность своего папеньки, за Ларрена то есть, сделает, я даже предположить не могу. И что они все с ним носятся, как не знаю с кем?

— Саффа с ней? — спросил я.

— Королева отпустила Саффу на два часа. С ней ее жених.

Нет, вот мне интересно, он всегда разговаривает, как статуя замороженная, или это только я у него такую реакцию вызываю? Честно говоря, неприятно. Потому что, когда этот родственничек вот так себя ведет, он очень напоминает моего отца в гневе.

— А куда Саффа собиралась пойти, ты не в курсе? — сделав над собой усилие, вежливо спросил я.

И о чудо! Я получил нормальный ответ, сказанный вполне доброжелательным тоном.

— Она собиралась позвать тебя в Мурицию. Ей надо кое-какие травы собрать, чтобы заварить для королевы успокаивающий настой. Вероятно, вы разминулись.

Так вот значит, почему Саффа оказалась на балконе. Она меня искала, чтобы позвать с собой. Я убью Ллиувердан! А потом подниму и опять убью!

— Спасибо, — буркнул я и телепортировался в Мурицию.

Знаю я место, где моя волшебница обычно травки свои собирает. И я не ошибся, Саффа была на той самой поляне, где не так давно добрый дед мне память подчистил. Старый козлище! До сих пор, как вспомню, так и хочется его как следует стукнуть!

Саффа ползала на коленях и что-то искала в траве. Видимо, искала небезуспешно, потому что время от времени срывала что-то мелкое (оттуда, где я стоял, мне было не видно, что именно) и складывала в мешочек, подвешенный к поясу.

— Саф, — позвал я.

— Уйди, Лин.

— Саф, послушай…

— Я сейчас не хочу с тобой разговаривать.

— Саффа, ёптыть, что за глупости? — рявкнул я, в один прыжок преодолевая разделяющее нас расстояние и плюхаясь рядом с ней на колени. — Что за блажь тебе в голову стукнула? Как ты могла подумать, что я с невестой Кардагола…

— Конечно же, мне померещилось, — спокойно отозвалась Саффа.

— Нет!

— Нет? Вот странно. А я уже почти убедила себя, что мне все привиделось. Даже подумывать начала, а не извиниться ли мне перед бедненьким Лином, которого я опять обидела? — насмешливо проговорила волшебница, завязала свой мешочек и встала.

— Саффа, ты меня выслушать не желаешь? — спросил я.

— Ты сейчас на коленях стоишь, потому что так сильно хочешь, чтобы я тебя выслушала, или просто встать лень?

Она еще и ехидничает! Ну вот что на нее нашло? Никогда бы не подумал, что она так рассердится из-за такой глупости!

— Я не собирался ее целовать.

— Конечно, нет. Она сама на тебя напрыгнула. Ей же Кардагола мало.

— Да нет же! Немало ей! Но она, действительно, сама напрыгнула. Специально.

Глупое какое-то объяснение получилось. И выгляжу я глупо, стоя перед ней на коленях и бормоча какую-то невнятную чушь в свое оправдание.

— Эрраде, если бы это была какая-нибудь пустоголовая фрейлина, я, может быть, и поверила бы, но это же Ллиувердан! Дракон! Не пытайся убедить меня, что у нее ветер в голове гуляет, и она сама к тебе полезла! И это притом, что у нее Кардагол есть, которого она любит!

— По-твоему, я сам по своей инициативе целовал дракона? — ошарашено вытаращив глаза, спросил я.

Саффа пожала плечами и исчезла. Замечательно! Вот и поговорили. Ну и ладно. Ну и пусть идет на все четыре стороны!

Я телепортировался обратно во дворец и был сбит с ног. Хорошо, что не успел с перепугу атакующим ударить. Оказалось, что на меня налетела девушка. Судя по растрепанности и тяжелому дыханию, она бежала. Вот с разбегу и врезалась в меня, когда я внезапно появился на ее пути. Хорошо, что я к тому времени уже закончил телепортацию, а то даже не знаю, чем бы это все закончилось.

— Ты чего тут носишься? — спросил я и не удержал ухмылки, представив, как очаровательно мы со стороны смотримся. Я такой на спине лежу, девушка сверху на мне, а я ее еще и за талию обнимаю — машинально схватил, когда падали.

— Лин!

К моему удивлению она меня узнала. Странно. Я ее не помню. А такую трудно было бы забыть. Роскошные золотистые локоны, и судя по тому, чем именно она ко мне прижимается, у нее пышные формы. И лицо такое… не то чтобы красивое, но есть в нем что-то привлекательное. Нет, я бы даже сказал соблазнительное что-то. А губы у нее какие! Так и хочется поцеловать. А она, будто о том же, о чем и я, подумала и наклонилась ко мне пониже, продолжая улыбаться.

 

Глава 37

Дульсинея

Вальдор, мыш этот недобитый, еще получит за то, что из кабинета меня выставил и не дал в совещании поучаствовать. А потом они еще и защиту от прослушивания поставили. В общем, я так и не узнала, чем там мужчины за закрытыми дверями занимались. Хоть и просидела из вредности все это время в приемной, практически под дверью кабинета. Наивно надеялась, что им скучно станет и вообще они меня просто пожалеют потому, что прекрасно знают, что я тут сижу. Но вот фиг! Они там три часа заседали, даже не вспомнив обо мне, и вышли из кабинета пьяненькие и довольные. А Вальдор так вообще еле на ногах держался. Идет, шатается, давно бы свалился, если бы не опирался рукой о лошадиную спину Иксиона, которую тот охотно ему подставлял в качестве опоры. Ну дела! До чего они там насовещались?

— Терин, золотце ты мое недобитое, — начала я.

— Дусенька! — к моему удивлению воскликнул Терин.

Это что же такое происходит? Терин воскликнул? При всех меня Дусенькой назвал? И обниматься лезет? Мама!

— Вы чем там моего мужа напоили? — пискнула я, барахтаясь в объятиях Терина.

— Много ты понимаешь, глупая женщина! — заявил Иксион, скаля на меня клыки и не забывая при этом бережно придерживать за плечо довольно ухмыляющегося Вальдора.

— Я к Ллиу, — с одухотворенной физиономией возвестил Кардагол и испарился.

— Да что вы там такое делали? — взвизгнула я, с перепугу не оценив, что Терин меня за ухо игриво покусывает.

— О, тебе скажи, и ты захочешь, — изрек Вальдор, ловко вскочил на спину Иксиона (прошу заметить, без спроса вскочил), и я даже не знаю, куда довольный Икси его умчал.

— Что происходит? — пролепетала я, пораженно глядя им в след. — Еще недавно Валь от этого коня ретивого шарахался, как от чумы, а сейчас… я ничего не понимаю! Дед, ну хоть ты объясни, а то Терин, кажется, с ума сошел! Ой!

Это «ой» у меня вырвалось потому, что Терин внезапно подхватил меня на руки, бормоча что-то насчет того, что сейчас он меня телепортирует в одно интересное место, и мы там повторим позу номер девятьсот пять.

— Стой! — взвизгнула я, — не смей меня никуда утаскивать! Я хочу знать, что случилось?

— Дуська, что ты верещишь? — возмутился Мерлин, — ну посидели мы, поговорили по душам, дела кое-какие порешали. Настроение у нас хорошее. А ты визг подняла! Лови момент, пока муженек твой опять не заморозился. А я к Миларке.

— Ага, — тупо буркнула я.

Ну и правда, чего я всполошилась? Не знаю, о чем они там говорили, что стали все такие радостные, но дед прав, надо ловить момент. Потому что вот таким я Терина никогда не видела. То есть видела. Но не при всех. И тем более он не позволял себе такого поведения при Мерлине, с которым у него натянутые отношения.

Одним словом, я бы воспользовалась моментом на всю катушку, если бы не Василий. Он вальяжно вошел в приемную и известил:

«Лин отвлекает Ллиувердан. Кардагол в своих покоях. У тебя есть полчаса».

— О чем он? — заинтересовался Терин, который тоже услышал сообщение Василия.

— Отпускай меня! Быстро! Телепортация в интересное место и прочие радости откладываются. Дед, твоя Миларка подождет, — распорядилась я.

Они уставились на меня, как на ненормальную. То ли у меня рожа такая злорадная и страшная сделалась, то ли не поняли, с какого перепугу я ими командую.

— У нас появился шанс отомстить Кардаголу, — объяснила я.

На физиономиях супруга и деда отразилось недоумение.

— А кто обещал мне превратить этого извращенца в девицу? — напомнила я. — Дед, ты что, с перепоя забыл?

— Я помню, внученька, но как ты себе это представляешь сейчас, когда рядом с ним дракониха, которая любую магию, даже мою, на раз отразит?

— Лин ее отвлекает, — объяснила я.

— Понятно, — Терин злорадно усмехнулся, — Мерлин, нужно действовать, пока у нас есть шанс.

Все-таки польза от того, что мой некромант в таком игривом настроении, определенно есть. Вот даже не подумал отговаривать нас от такой детской выходки, как превращение Повелителя времени в девицу.

— Зятек, ты нейтрализуешь защиту Кардагола, а я превращающее наложу, — распорядился Мерлин и ядовито усмехнулся. — Что уставился? Кому же еще его защитой заниматься? Не Дуське же! Или ты не заметил, что после того как этот завоеватель недобитый тебя оживил, его щиты на твою магию, как на постороннее вмешательство не реагируют? Наверно, Вы каким-то образом из-за оживления сроднились на магическом уровне.

— А что он на Кардагола колдовал после этого, что ли? — вмешалась я, — откуда ему было заметить?

— Я должен был обратить внимание, — возразил Терин и, в кои-то веки, деда поблагодарил, — спасибо за информацию.

— То-то же! — довольно буркнул Мерлин, — дедушку ценить надо. А вы только и можете, что алкоголиком обзывать.

Дед заранее заготовил превращающее, и мы все втроем переместились в покои Кардагола. Он был один, как мы и рассчитывали.

— Кардагольчик, а что у нас для тебя есть, — сладко пропела я.

— Сюрприз! — радостно рявкнул дед и набросил на Повелителя времени превращающее, одновременно с ним Терин нейтрализовал кардаголову защиту.

Вот честно, я не была уверена, что у нас получится, но, видимо, посиделки в королевском кабинете сказались на реакции Кардагола, и через мгновение перед нами стояла фигуристая блондинка с золотистыми кудрями до талии и пыталась придержать сваливающиеся с нее штаны.

— Вы… вы что сделали? — воскликнул Кардагол мелодичным голоском и испуганно замолчал, вытаращив на нас серые глаза, окруженные пушистыми темными ресницами.

— Мы тебя превратили! — торжественно поведала я. — Это тебе страшная мстя за мои приключения в плену у Дафура. Дед, ты еще обещал, что «приманку» на него повесишь.

— Да вы что вытворяете? Как я Ллиу в таком виде покажусь? — заорал Кардагол.

— А вдруг ей понравится? — предположил Терин.

— И ты туда же! — пискнул Кардагол.

Дед изловчился и, пока новоиспеченная девица куксилась, набросил эту самую «приманку», а заодно и переодел ее из ставших большими кардаголовых вещей в платье, по откровенности не уступающее тому, в которое меня вырядил Кардагол, когда снаряжал к Дафуру.

— Придурки! Маньяки! — зло пропыхтел Кардагол, — ты, старый алкоголик, думаешь, я не сниму твое заклинание?

— Снимешь, но не сразу, — спокойно отозвался дед. — Ладно, вы тут веселитесь, а я пошел к Миларочке.

Мерлин исчез. Кардагол бросил на нас злой взгляд и выскочил в коридор. Мы с Терином переглянулись.

— Ну и куда он? — недовольно проворчала я. — Вот сейчас спрячется и все веселье нам испортит.

— Это было бы очень некрасиво с его стороны, — решил Терин, и мы бросились вдогонку за Кардаголом.

К счастью, телепортироваться он не стал, он просто целенаправленно мчался по коридору. Наверно, к своей Ллиу, которая с пол пинка превращающее снимет. Нет, так дело не пойдет!

Кардагол завернул за угол. Я побежала быстрее. Не хватало еще потерять его из вида!

Мы нагнали это чудо, когда оно мило беседовало с охранником, который стоял на страже у лестницы. Охранник явно попался на «приманку» (даром, что амулетами обвешан, все равно попался) и, не столько по долгу службы, сколько ради собственного удовольствия, задержал «красотку» Кардагола, чтобы игриво расспросить, кто она такая и куда путь держит. Мы с Терином не стали обнаруживать свое присутствие и наблюдали за этим действом, выглядывая из-за угла. Кардагол, само собой, не собирался признаваться, кто он есть на самом деле, и пытался мирным путем отделаться от приставучего мужичка, который кажется, уже был не прочь покинуть пост и где-нибудь с «девушкой» уединиться.

Наконец, Кардагол потерял терпение, отпихнул кавалера с дороги и вприпрыжку помчался вниз по лестнице.

Мы поспешили за ним. Охранник, наверное, получил культурный шок, увидев несущегося Терина, который перепрыгивал сразу через две ступеньки, чего прежде себе никогда не позволял.

Когда мы Кардагола догнали, нам стало не до смеха, потому что этот затейник лежал на Лине посреди коридора и, кажется, не собирался вставать, а сам Лин его сбрасывать не спешил. Наверняка попался на «приманку», не подозревая, что это Кардагол. Одна рука Лина нежно обнимала его за талию, а вторая осторожно подбиралась к соблазнительно оттопыренной заднице. Ну а что такого? Действительно ведь соблазнительно! Я вот, к примеру, еле удержалась от того, чтобы подойти и как следует пинка наподдать! Интересно, что они там такое делают? Неужели целуются? Я убью Кардагола за такие шуточки!

— Кардагол! — заверещала я так, что аж стекла в окнах зазвенели.

Лин сел, продолжая держать этого извращенца в объятиях, и вытаращился на нас с Терином.

— Где Кардагол? Ты чего орешь, мам?

— У тебя на руках Кардагол, — спокойно поведал Терин.

Лин удивленно посмотрел на ухмыляющуюся «девушку», которая нежно обвила руками его шею, выпячивая объемную грудь, едва прикрытую чем-то, что при большом воображении можно назвать очень маленькой маечкой.

— Мама, папа, с вами все в порядке? — осторожно спросил Лин.

— Дед эту задницу озабоченную превратил, — объяснила я.

В глазах Лина появилось понимание, он выругался и попытался отпихнуть от себя «красотку». Но Кардагол только еще крепче обхватил его шею и игриво заявил:

— Неужели мы остановимся на самом интересном месте, зайчик?

— Я тебя, котик недобитый, за такие шуточки убью! Никакая Ллиувердан не оживит потом! — прошипел Лин, старательно отворачиваясь от девичьей груди, которую Кардагол норовил сунуть ему в лицо.

— Это не смешно, — заметила я.

— И, правда, Кардагол, ты перегибаешь, — поддержал меня Терин.

— А с чего вы взяли, что смешно должно быть только вам? — ехидно спросил Кардагол. — Лин, ты, между прочим, мне желание должен. Не забыл еще?

У Лина на лице настоящий ужас появился. Не знаю, может быть, я плохая мать, но я не выдержала и заржала. Смотрю, Терин отвернулся и тихонечко похрюкивает. Ну, значит, не одна я такая, не сочувствующая собственному ребенку.

— Кардагол, ты вообще в своем уме? — пролепетал Лин, — ты что от меня хочешь-то?

— Исполнения желания, — томно проворковал Кардагол, прижимаясь к нему всем телом.

— Да, у меня на тебя не встанет, извращенец несчастный! — заорал Лин и, наконец, спихнул с себя это блондинистое чудо.

Чудо захихикало. Лин вскочил с пола и отпрыгнул подальше.

— Зайчик, так нечестно! — капризно надув губки, заявил Кардагол, — ты проспорил мне желание, будь добр исполнять!

— Ни за что!

До того офигевший и растерянный вид у Лина был, что я уже просто висела на Терине, чтобы не сползти на пол от смеха. Терин тихо мычал, из последних сил сдерживая хохот. Кардагол, сидевший на полу, красиво выпятив грудь, тоже веселился. Не радовался один только Лин.

А вот в следующий раз будет знать, как на желание спорить! Нет, я, конечно, не позволю Кардаголу требовать с него что-нибудь этакое, но Лину об этом пока знать не обязательно. Пусть уроком ему будет. Спорить надо на что-то более конкретное. А то моду взял — как спор, так на желание. А мало ли что выигравший пожелать может? Глупо это — вот так спорить.

— Не отвертишься, зайчик, — игриво мурлыкнул Кардагол, — придется желание мое исполнять. Но ты не переживай, я не злодей какой-нибудь. Один поцелуй, и ты свободен.

— Поцелуй? — удивленно и, как мне показалось, даже слегка возмущенно воскликнул Лин.

— А ты чего ожидал? — еще сильнее развеселился Кардагол, — я Ллиувердан по-настоящему изменять не собираюсь. Даже с тобой. Зайчик!

— Вы с Ллиувердан два сапога — валенки! У вас в голове одинаковые тараканы живут! — рявкнул Лин, шагнул к «красавице», наклонился, схватил ее за волосы и одарил долгим поцелуем.

Мы с Терином резко перестали веселиться. А что смешного-то может быть, когда у нас на глазах такой вот психоделический бред происходит? Наш сын целует мужика, превращенного в женщину!

— Кардагол!!!

Я аж присела от этого разъяренного рева, в котором с трудом признала голос Ллиувердан. Лин шарахнулся, отпихнув от себя «девушку».

— Я так и знала, что это не шутки! — прорычала Ллиу, строевым шагом приближаясь к ним. — А ты, маленькая рыжая сволочь, еще оскорбленного из себя строил!

Интересно, о чем это она?

— Я ему желание проспорил, — со зловредной ухмылкой объяснил Лин, — кто ж знал, что оно у него таким странным окажется? Видишь, как он старался? Даже в девушку по такому случаю превратился.

— Ты что такое говоришь? — возмутился Кардагол.

Ллиувердан выдала нечто заковыристое, на непонятном мне языке, но, судя по тону, это была явно не лирическая поэма, а цветистое ругательство.

— Ллиу, только не злись! — взмолился Кардагол, поднимаясь, наконец, с пола. — Успокойся и посмотри внимательно. Видишь, чья магия на мне? Я не сам себя превратил. Это они! Вот эта странная семейка таким образом со мной пошутила.

— Ты еще скажи, что я по своей инициативе схватил тебя, бедного, и поцеловал, — посоветовал Лин и, с совсем уж гадкой улыбкой, добавил, — вот прямо как Ллиу меня полчаса назад. На балконе.

— Что? — заорал Кардагол. — Ллиувердан, ты целовала Лина?

— Ой, это была всего лишь шутка! — отмахнулась Ллиу и невинно захлопала ресничками, — дорогой, я вижу, что на тебе магия Мерлина старшего. Давай-ка я сниму с тебя это безобразие, и мы побеседуем где-нибудь наедине. Ты согласен?

Ха! Однако, какая дракоша шалунья. Интересно, с какого перепуга она целовала моего сына? Ей что, Кардагола мало? А еще строила тут из себя ревнивицу. У самой-то рыльце в пушку! Вон как стелется теперь перед женишком своим. Ну, вот точно Лин сказал про них: два сапога — валенки!

Кардагол и его невеста исчезли, Лин перестал ухмыляться и принялся отплевываться, бормоча что-то ругательное. Я хотела спросить у него, как так вышло, что он с дракошей на балконе целовался, но Терин вспомнил, что угрожал мне телепортацией в одно интересное место и позой номер девятьсот пять и решил, что самое время воплотить свою угрозу в жизнь. Ладно, с Лином я всегда успею поговорить.

Лин

Мои родители меня порой умиляют! Нашли, над чем смеяться! У их ребенка, у меня, то есть, может быть, теперь травма психическая на всю жизнь останется, а они вон чего — веселятся! И Кардагол туда же! Извращенец несчастный. Поцелуя ему захотелось. Что он, что невеста его, два психа ненормальных. Ну, допросился, поцеловал я его. Все по-честному, как полагается. Хотя мог бы просто скромно в губы чмокнуть, а потом настаивать на том, что он не уточнял, какой поцелуй ему требуется. Но я не стал мелочиться и поцеловал это чудовище подземное со всей дури. Чувствую, затрепыхался Кардагольчик в моих объятиях. Не ожидал, гад, что я ему язык в рот засуну? То-то же! В следующий раз подумает, прежде чем такие шутки со мной шутить. Надо было еще предварительно чеснока наесться, чтобы ему жизнь медом не казалась. Я уже подумывал о том, чтобы для полноты картины за всякие интересные места его потрогать, но тут явилась Ллиувердан и все веселье мне испортила. Надо же, приревновала женишка своего! Неужели непонятно, что это все не по-настоящему? Хотя, она Кардагола лучше знает и, если скандал закатила, значит, уверена, что он такое мог всерьез учудить.

Когда мать с отцом исчезли, я только порадовался, потому что у мамы на лице было написано, что она сейчас устроит мне допрос с пристрастием на тему — какого фига я целовался с Ллиувердан? А мне на ее вопросы отвечать не улыбается.

Я подумал немного и, приняв решение проветриться, телепортировался в сад, в ту его часть, где стоят эти статуи ужасные, которые Аннет бережно собирает уже лет пятнадцать. Типа коллекция произведений искусства. Нет, среди этих статуй и стоящие попадаются, на которые посмотреть приятно, но есть такие, что без дрожи не взглянешь. Например, «шедевра» с голым мужиком, который змею душит. Она маме моей нравится. Я честно пытался понять, что хорошего она в ней нашла, но так и не смог.

И вот, значит, брожу я такой по саду, совершенно ни о чем не думаю, наслаждаюсь уединением и тишиной. Вдруг слышу, кто-то смеется и весело щебечет с едва заметным акцентом. Голосок знакомый и акцент своеобразный такой. Данаэль? Ну, если там эта прелесть ушастенькая, следовательно, и Шеон с ней. Пойду, пообщаюсь. Приняв такое решение, я пошел на голос.

Оказалось, что Дана вовсе не с Шеоннелем здесь хихикает. С Ларреном! Сидят два голубка на скамейке, Кот на коленях у Ларрена кверху пузом лежит и забавно лапками машет, а Дана умиляется и смеется. И у Ларрена рожа такая довольная, что так и хочется ему настроение испортить. Ну, я и испортил. Подошел к ним. Данаэль мне неуверенно улыбнулась, а Ларрен смерил холодным, равнодушным взглядом.

— Что это ты тут прохлаждаешься? — поинтересовался я.

— Саффа вернулась. У меня перерыв, — объяснил Ларрен. Довольно-таки миролюбиво объяснил, явно намекая, что не желает конфликта.

Ну, это он не желает, а я желаю. И вообще, у меня шок и стресс! Я только что своего родственника вынужден был целовать. И мне нужно пар выпустить.

— С каких пор у вещей перерыв бывает?! — состроив удивленную физиономию, воскликнул я.

Дана неодобрительно нахмурилась. Ларрен передал ей котенка и встал. Он что собирается делать, интересно?

— Ты, Лин, недавно грозился по морде мне дать, — напомнил он, делая шаг в мою сторону, — если не передумал, можешь попробовать сейчас.

Ну, я и попробовал. А что? Война закончилась, так что как маг я вдруг срочно никому не понадоблюсь. Значит, можно в свое удовольствие подраться. А если серьезные повреждения случатся, так у нас Юсар имеется, вмиг вылечит. Хотя, не думаю, что будут серьезные повреждения. Слабо этому Ларрену мне морду набить.

Ну, то есть это я так думал, пока мы драться не начали. А когда начали, понял, что это я зря затеял. Сразу как-то вспомнилось, что магов-жестовиков вообще-то бить не принято. Не приспособлены они для драк. Но деваться было некуда. Сам это дело затеял и вот теперь огребал. То есть не только я огребал, Ларрену от меня тоже досталось. Да только мне в этом деле до него далеко было. Говорил же мне Вальдор, что Ларрен хороший боец, но я, дурак такой, мимо ушей эти слова пропустил. А оказалось, что зря. Ну, и чем я думал? Мог бы догадаться, что кого попало Валь свою дочь охранять не поставит. Пусть даже этот «кто попало» и носит на себе хозяйскую печать и вынужден будет жизнь отдать, защищая принцессу…королеву то есть. Никак не привыкну.

Получив какое-то количество раз по физиономии, я все-таки изловчился и использовал захват, которому меня Коля научил. Ларрен о таком то ли не знал, то ли не ожидал от меня подобного. Попался. Стоит, согнувшись пополам, с заломленной за спину рукой и пнуть меня пытается. Вот дурак, додергается же, что руку сломает… ну или, по крайней мере, вывихнет. Вывихнул! Причем намеренно, чтобы извернуться и кулаком другой, неповрежденной руки, врезать мне. Да так, что я аж звездочки увидел и отлетел к ногам Данаэли, которая за этим безобразием наблюдала без особого волнения, спокойно поглаживая Кота. Ну да, она же не фрейлина пугливая, воин все-таки. Было бы странно, если бы она ахала и за сердце хваталась, а то и вовсе визг подняла.

— Доволен? — спросил Ларрен и протянул мне руку, чтобы помочь встать.

Лежу я такой у ног Даны, смотрю на этого бедного родственника, на морду его разбитую, которой он пытается выражение хладнокровного достоинства придать и понимаю, что ситуация смешная и идиотская. Не выдержал я, заржал, схватился за его протянутую руку и встал.

— Что смешного? — не выдержала Данаэль.

— Да ты на него посмотри внимательнее, — посоветовал я, — тебе тоже смешно станет. Пошли, Ларрен, к Юсару. А то, если Ханна своего охранника в таком виде застукает, ее кондрат хватит.

— На себя посмотри, — незло огрызнулся Ларрен и признался, — не думал, что ты так долго продержишься.

— Меня Николай, начальник дворцовой охраны, драться учил. Только хреновый из меня ученик, я как-то больше магией сражаться привык, — честно признался я.

— Оно и понятно. Ты же маг. Вы вообще для драк неприспособленны.

— Приспособлены, — возразил я, вытирая рукавом разбитый нос. — Только ленимся учиться, как следует. Вот ты, кстати, мог бы на правах родственника поучить меня. А то Коле некогда со мной всерьез заниматься, у него других дел по горло.

— Если лениться не будешь, научу, чему успею.

— Лениться буду, — честно признался я и полюбопытствовал, — а это как это — чему успеешь? Будто не успеть можешь.

— Я не планирую надолго оставаться в положении чьей-то вещи и задерживаться здесь, — заледеневшим тоном пояснил Ларрен.

— А, ну это понятно. Только чего замораживаться-то? Не переживай, не задержит тебя Валь надолго. Как только сможет, так и снимет печать, — заверил я.

Ларрен одарил меня недоверчивым взглядом и сменил тему:

— Где твой Юсар находится? Далеко идти?

— Идти не надо. Я же маг, — напомнил я и телепортировал нас в больницу.

Юсар при виде наших разукрашенных физиономий только руками всплеснул и сурово нахмурился. Тоже мне, строгий доктор.

— Давай, лечи нас, светоч медицины! — распорядился я, делая вид, что повис на руке Ларрена потому, что мне так удобно, а не потому, что перед глазами все расплывается, и голова кружится. Да, врезал он мне знатно. И не один раз. Но зато мозги на место поставил, и в них родился гениальный вопрос — а с чего я, собственно, на него взъелся? Мы ведь совсем друг друга не знаем. Может быть, он человек хороший, а я с ним сразу задираться начал. В глубине души я знал ответ — он слишком на отца моего похож, даже больше чем я. Это просто дурацкая детская ревность. Но я никогда никому в этом не признаюсь. Пусть думают, что я просто сволочь и в силу своей подлой сущности дразнил человека, которому «посчастливилось» получить печать собственности.

Через несколько минут в больнице появилась Данаэль с котенком. Юсар к тому времени уже залечил наши боевые ранения и предложил пойти переодеться и умыться.

— Где тебя поселили? — спросил я у Ларрена. — Приведем себя в порядок и отметим успешное набитие морд друг другу.

— Не получится. У меня скоро перерыв заканчивается.

Мне послышалось, или в его сдержанном ответе прозвучало сожаление?

— Ребята, вы помирились? — неуверенно уточнила Дана.

— Так мы и не ссорились, — заметил я, — скажи, Ларрен?

Он пожал плечами.

— Вот видишь, не знает. Следовательно, не ссорились мы, — сделал я безумно логичный вывод.

— Вы — люди, такие странные. Эльфы после подобного до конца жизни ненавидели бы друг друга, — заметила Дана.

— Мы не эльфы! — в один голос возразили мы с Ларреном и недоуменно уставились друг на друга.

— У дураков мысли сходятся, — поддел Юсар, — все, брысь отсюда! Нечего здоровым в моей больнице делать! Место только занимаете.

— Вот как только этот родственничек мой новоявленный скажет, куда его телепортировать, так сразу и будет тебе брысь, — заверил я. — Куда тебя, Ларрен?

— Мне к Иоханне пора. Мои два часа истекли, — объяснил он и применил очищающее заклинание. К нам обоим.

Я аж на месте подпрыгнул от неожиданности. Нет, ну я знал, что магический дар у него есть, но почему-то мне в голову не приходило, что он хоть что-то умеет. Комментировать я это не стал, придал лицу невозмутимое выражение и обратился к Дане:

— Тебя тоже могу телепортировать, куда скажешь.

— Я сама дойду, — Дана благодарно улыбнулась и вручила Ларрену Кота. — Мне тут недалеко.

Ну, недалеко и ладно. Я помахал Дане ручкой и, схватив Ларрена за плечо, телепортировал нас к Иоханне в кабинет. Точнее к дверям ее кабинета, во избежание реакции Саффы, которая, когда блонду нашу охраняет, может так атаковать, что мало не покажется.

— Ну, счастливо.

— Подожди, Лин.

— Что?

— Я не знаю, что делать с магическим животным… то есть не знаю, как правильно его воспитывать.

— Да никак его воспитывать не надо. Он тебе сам все объяснит и под твои магические возможности адаптируется, — успокоил я. — Хотя, могу пару общих советов дать, как таких зверей обычно используют. У меня нет магического животного, но отец рассказывал. Я в школе не учился, он меня сам учил. Дома. А тебя, кстати, мать почему в школу не отдала?

— У меня магической силы почти нет, что мне там делать? — пожав плечами, произнес Ларрен.

— Так туда всех берут, у кого есть волшебный дар, даже если он небольшой. Научили бы тому, что тебе под силу. Но тебя же кто-то учил, да?

— Нет. Сам кое-что освоил. По книгам.

— А. Вон как. Ты же словесник? Обратись к Саффе, думаю, она не откажется чему-нибудь полезному тебя научить. А то не дело это — дар есть, а умений нет.

Ларрен как-то странно на меня посмотрел. Удивленно, что ли? Не знаю даже, как это описать, но на моего сдержанного родителя он в этот момент совершенно перестал быть похож. Что, кстати, радует. Не знаю, может быть, он сказал бы что-нибудь такое интересное, но тут из кабинета высунулась блондинистая голова Иоханны.

— Ларрен, ты вернулся? Отлично! Лин, а тебе что? Скучно стало, пришел с моей охраной задираться? Иди, вот лучше, еще разок с Ллиувердан поцелуйся, может быть, Кардагол вас застанет и воздаст тебе по заслугам.

Понятно. Саффа нажаловалась подруженьке своей, растудыть ее в печенку!

Я не стал спорить, пожал плечами и телепортировался в Эрраде. Давно пора уже проверить, что дома делается.

 

Глава 38

Дульсинея

Хорошо мы с Терином прогулялись. А о том, что мы на этой прогулке делали, никакое волшебство, даже самое забубенное, не заставит меня рассказать. Неприлично это — прилюдно о таком говорить.

В Зулкибар мы вернулись довольные и в отличном настроении. Правда, мне его тут же испортил Лин, который успел побывать в Эрраде и ввалился в наши с Терином покои с докладом, что там Олаф в истерике бьется, потому что народ его за наместника нашего принимает и к нему с проблемами идет. А он-то у нас кто? Правильно, он бывший тюремщик и будущий управляющий, но никак не наместник. Я хотела было Лина попросить, чтобы еще разок сгонял домой и успокоил Олафа, сказал, что мы завтра, после суда над Дафуром и остальными, возвращаемся. Но Терин решил иначе и отправился в Эрраде сам. Видите ли, у него там дела образовались, заодно и Олафа успокоит. Ну, и ладно. И пусть идет.

— Ну, что, Лин, может быть партию в дурака, а?

— Нет, мать, не в том я настроении. Пойду, попробую Саффу задобрить.

— А она что на тебя злиться? — удивилась я.

Даже странно как-то. Я не знаю, что такое Лин должен сделать, чтобы по-настоящему эту девочку разозлить? У нее же терпения по отношению к сынуле моему чуть ли не столько же, сколько у Терина ко мне.

— Она видела, как я с Ллиу целовался, — неохотно признался Лин.

— А, кстати, чего это ты вообще с ней целоваться стал? Совсем, что ли, крыша поехала? Решил для коллекции дракошу попробовать? Начни, с чего попроще! С эльфей каких-нибудь, ну или вот, например, волкодлаки тоже интересный вариант.

— Волкодлаки пройденный этап, — отмахнулся Лин, — и вообще, о чем ты, мам? Ллиувердан сама на меня напрыгнула. Наверняка знала, что сейчас Саффа появится, вот и напрыгнула.

— А зачем? — озадачилась я, — у нее, что вдруг случился неконтролируемый приступ стервозности, и она ни с того ни с сего решила тебя с Саффой поссорить?

— Нет, Ллиу не настолько ненормальная, — возразил Лин, — это она из-за того, что мы с ней слегка повздорили. Я ее разозлил.

— Да уж, в этом ты мастер, — проворчала я.

— Но сначала она меня разозлила! — оправдался Лин и покаялся, — возможно, я перегнул и заслужил, чтобы она что-нибудь этакое сделала. Но зачем так? Я даже вырваться не мог. Силища у нее не человеческая.

— Бедный ребенок, — стараясь сохранять на лице серьезное выражение, посочувствовала я, — что ж тебе все время достается-то так? То собственная невеста приворожила и поимела, то дракоша зажала и насильно чмокнула… сдается мне, что это тебе кара за все твои прошлые похождения. Вот не будь я магом, даже подумала бы, что какая-нибудь из твоих бывших наняла кого-то и прокляла тебя.

— Знаешь, мне тоже такие мысли в голову приходили, — признался Лин, — особенно после сегодняшнего. И, что странно, Саффа будто с цепи сорвалась. Нашла к кому ревновать! К невесте Кардагола!

— Так поговори с ней. Объясни, как дело было.

— Пробовал. Не хочет слушать.

— Лин, бери пример со своего папы, — посоветовала я, — когда я не хочу его слушать, он меня соблазняет, и после этого я что угодно готова выслушать.

— Думаешь, с Саффой сработает? Боюсь, что я просто огребу по морде или того хуже, атакующим по мне влупит и скажет, что так и было. Ладно, пойду, попробую еще раз с ней поговорить.

Лин ушел, а я отправилась по саду прогуляться. Делать все равно нечего. А в саду, глядишь, что-нибудь интересненькое встретится. Там мне и, правда, кое-что встретилось. Точнее кое-кто. Саффа. Сидит на скамейке, мрачная такая и… вот это номер! Сигару курит!

— Саффочка, тебе никто не говорил, что в этом мире курят только гномы и я? — проворковала я, присаживаясь рядом со своей будущей невесткой.

— Значит, теперь и я буду, — отозвалась Саффа и, подумав, добавила, — снова. Я во время Последней Магической войны к гномьему табаку пристрастилась. Потом, когда проснулась, решила бросить. Двадцать пять лет не курила и вот.

— Двадцать пять лет — это большой срок. Ты просто герой! Я бы столько не выдержала, — призналась я и, сделав вид, что ничегошеньки не знаю, поинтересовалась, — а с какого перепугу ты снова закурила? Случилось что?

— Нет. Все в порядке.

— Ой, Саффочка, не ври мне, а то обижусь и ругаться начну. Нецензурно, — припугнула я.

— Ругайся, — равнодушно согласилась волшебница.

— Не хочешь говорить и не надо. Можешь дальше все в себе держать, если тебе так легче. Только это ты зря, потому что друзья существуют именно для того, чтобы с ними проблемами делиться. Или думаешь, я из праздного любопытства спросила?

— Дуся, все в порядке. Я сама со своими проблемами разберусь.

— Как скажешь. Надеюсь только, что это не касается моего сына, — пробурчала я и тоже закурила.

Саффа некоторое время задумчиво дымила сигарой и, наконец, сдалась:

— Я сомневаюсь, что нам с Лином следует быть вместе.

— А что так? — я удивленно вытаращила глаза, — неужели тебе кто-то другой нравится? Или Лин опять по девкам пошел? Тогда, конечно, лучше вам расстаться, пока дело до свадьбы не дошло.

— Нет. Все не так, — возразила Саффа, — нет у меня никого другого, а Лин… ну это Лин. Было бы странно ожидать от него лебединой верности.

— Саффа, это ты зря. Он в этом отношении на меня похож. Я, пока свободна была, тоже, знаешь ли, такое вытворяла, до сих пор приятно вспомнить, а как Терина повстречала, так сразу и ни агу! Никаких измен! Лин такой же, я уверена.

— Дело не в этом, Дусь! Ну, поцеловал он Ллиувердан, ну и что? Вполне могу его понять, не каждый день драконы в человеческом обличье по дворцу гуляют. Я, может быть, тоже соблазнилась бы, будь она мужчиной. Но зачем Лин врет, что Ллиу все подстроила специально, чтобы я увидела?

Я ошарашено вытаращилась на это чудо озерное. Так выходит она не ревнует? Она обижается, считая, что он ей врет? Ой, вот и попробуй, пойми этих девиц!

— Я его искала, хотела с собой в Мурицию за травами позвать. А он на балконе с Ллиувердан целовался. Я хотела исчезнуть, пока они меня не заметили, но они заметили. Некрасиво получилось. Будто я за ним шпионила. Я поспешила исчезнуть. Лин меня нашел в Муриции. Я не хотела с ним говорить, мне неудобно было. И я была зла. Не знаю на кого сильнее — на него или на себя саму? А потом Лин начал мне сказки рассказывать о том, что Ллиувердан его насильно поцеловала. Ну ведь это же бред, Дусь! Зачем драконихе к Лину с поцелуями лезть?

— Может быть, из вредности? — предположила я, — ты же сама видела, какая она стервочка. Мало ли что у них там с Лином до твоего появления происходило? Может быть, ругались они, а Ллиу своим драконьим чутьем пронюхала, что ты сейчас появишься, вот и устроила этот спектакль. Ладно, вы с Лином потом разберетесь, выбрось это из головы, лучше послушай, я тебе расскажу, как мы с дедом и Терином Кардагола в девицу превратили. Зрелище было то еще, жаль, что не все видели!

— Дуся, я пойду, пожалуй, потом расскажешь, — заторопилась Саффа и телепортировалась. Вместе с сигарой.

Надеюсь, это мои слова ее вдохновили, она задумалась, сделала правильные выводы и отправилась искать Лина. То-то он обрадуется, когда узнает, что его невеста курит!

Лин

Я искал Саффу почти везде, где она могла быть в это время дня. Только на территорию Каро не пошел. Не хочется мне с этим гением сыска лишний раз сталкиваться, а если Саффа там, то тем более не хочется. Лучше я в ее покоях подожду. Приняв такое решение, я туда телепортировался, присел на диван в гостиной и приготовился ждать. Думал, долго придется, но Саффа появилась минут через пять. Меня даже не заметила, быстро затушила в вазе из-под фруктов сигару и собралась куда-то перемещаться. Она курит? Вот так номер! Но спросил я ее о другом:

— Саф, до каких пор ты будешь меня игнорировать?

Она подпрыгнула от неожиданности и развернулась ко мне. На ее ладонях расцветало голубое пламя.

— Ну вот, ты уже готова меня убить! — сокрушенно воскликнул я.

— Заплачь, так будет более убедительно, — посоветовала Саффа, и голубое пламя исчезло.

Так, вроде бы настроение у нее получше стало. Может быть, сейчас она расположена пообщаться?

— Не хочешь поговорить? — осторожно спросил я, — или спешишь куда-то?

— Я тебя искать собиралась, — призналась она и смущенно улыбнулась, — вот сигару затушить забежала. Не в саду же ее бросать.

— Это мать тебя, что ли, курить научила?

— Нет, гномы, во время Последней Магической войны.

— Раньше я не видел, чтобы ты курила.

— Я не курила… и не буду больше. Наверно. Просто настроение такое было, захотелось закурить.

— Это из-за меня?

— Нет… да… не знаю!

— Иди ко мне, птичка моя, — я похлопал по дивану, — садись рядом и расскажи, что за сомненья тебя гложут?

Не особо надеялся, что послушается. Не в том она сегодня настроении. Но нет, послушалась. Села и рассказала. Когда я понял, что злятся на меня вовсе не за поцелуй с Ллиу, а за вранье, я слегка офигел. Нет, ну это как это? Она что, вообще не собирается меня ревновать? Я у нее так и спросил.

— Собираюсь. Если застану тебя в постели с какой-нибудь…кхм… дамой, вот тогда получите у меня оба, — пообещала Саффа.

— Только в постели? — наивно вытаращив глаза, уточнил я.

— Везде!

— Пожалуй, я воздержусь от измен, — решил я, — да и зачем мне изменять волшебнице своей мечты? И врать я тебе тоже не буду. А вот за сегодняшнее могу и обидеться. Ну, сама подумай, зачем бы я тебе врал насчет Ллиу? Если бы я ее целовал, так и сказал бы. Вот, допустим, я сегодня еще и Кардагола целовал. Не он меня, а я его. И зачем мне врать, что этого не было?

— Лин, а зачем ты его вообще целовал? — насторожилась Саффа.

— Так дед его в девушку превратил, а он гад возьми и вспомни, что я ему желание проспорил и потребовал поцелуй. Пришлось целовать на глазах у мамы с папой. Они офигели. А потом пришла Ллиу и устроила сцену ревности. В общем, весело было, жалко, что ты не видела.

— Я бы ему потребовала поцелуй! — прошипела Саффа, — нашелся, затейник!

— Саф, он сам испугался. Он же не ожидал, что я его прямо вот так как девушку, по-настоящему целовать буду.

Слышу волшебница моя весело зафыркала. Значит, не злится на меня больше?

— А что у вас с Ллиу было? Почему она тебя поцеловала?

— Ты мне веришь?

— Не знаю, — Саффа престала веселиться, — скорее да, чем нет. Твоя мама предположила, что вы с драконихой ссорились и она, зная, что сейчас появлюсь я, набросилась на тебя с поцелуями.

— Моя мама мудрая женщина, — стараясь не ухмыляться, ответил я, — так и было, Саф. Мы с Ллиу ссорились. Я ее чемоданом-переростком обозвал, а потом она вдруг как прыгнула, как схватила меня… не смейся, Саф! У нее силища не человеческая, я вырваться не мог!

— А что, очень хотелось?

— Чего?

— Вырваться.

— Нет, ну вот честно, целуется она изумительно, но мне неинтересно с чужими невестами этим заниматься, у меня своя есть. Но она не дает к себе прикоснуться уже… хм… сколько? Короче, с самого утра! — закончил я и даже постарался посмотреть жалобно.

— Бедняжка. Надо это исправить, — пробормотала Саффа, опустила руку мне на колено и переместила нас в спальню.

Вальдор

— Дочь! — прошу я, встретив случайно Ханну в одном из коридоров, — а не могла бы ты мне Ларрена одолжить на несколько минут?

Ну ладно, случайно встретил — это не совсем правда. Я знал, что она там пойдет, и хотел сделать так, будто мысль побеседовать с Ларреном пришла ко мне нечаянно.

— Ларрена? — удивляется Иоханна, — а зачем он тебе?

Смотрю на ее охранника — тот весь напрягся. На лице — болезненное какое-то ожидание. Приказ боится какой-нибудь получить, что ли? Что-то такое, что он сочтет для себя унизительным. А вот и нет. Ничего такого я не задумывал. И вообще, знал бы парень, как я к нему отношусь, не дергался бы так при моем появлении. А я ему симпатизирую. Особенно после того, как он прикрыл собою Ханну. Да, понимаю, что, возможно, он сделал это по принуждению — из-за печати. Но не верю в это. Не такой Ларрен Кори Литеи человек, который может спокойно отойти в сторону, когда кто-то нападает на женщину. К тому же беременную.

— Иоханна, мне нужно с ним поговорить, — терпеливо проговариваю я.

— Ну, хорошо, — сдается дочь, — поговорите, если он не возражает.

А вот это что-то новенькое! Кто ему право-то такое давал — возражать? Физиономия Ларрена становится растерянной.

— Я не против, — лепечет он.

Иоханна бросает на него надменный, я бы даже сказал, царственный, взгляд и сухо роняет:

— Ну, иди!

— За мной! — командую я и направляюсь к собственному кабинету. Ханна на него не претендует, а мне здесь нравится. Уютно, все под боком, и защита от прослушивания установлена такая, что даже Терин снять не мог. Мы с ним спорили как-то на эту тему. Я выиграл. Спорили, кстати, на желание. О! Так он мне до сих пор должен! Надо будет придумать что-то такое этакое, но это — потом.

— Присаживайся, Ларрен, — предлагаю я, указывая на одно из кресел, — выпить хочешь?

— Я не могу, спасибо, — отзывается он.

Знаю, что не может. Но и я не мог не предложить. Телохранитель моей дочери усаживается в кресло. А мне вот что-то не сидится.

— Ларрен, я хотел поговорить с тобой по поводу печати, — проговариваю я, облокачиваясь о край стола. Предстоящая тема немного нервирует. От взгляда на жалкое какое-то выражение лица бывшего наместника легче на душе не становится. Наоборот, начинаю испытывать жуткие угрызения совести. То, что собираюсь сказать, парню не понравится. Ну что же, не буду его мучить ожиданием.

— Ларрен, я не могу снять с тебя печать.

Наместник опускает ресницы, потом наклоняет голову и тихо проговаривает:

— Спасибо, что сказали мне об этом. Я могу идти?

Злюсь.

— Нет, не можешь. Я хочу тебе объяснить, почему я не могу это сейчас сделать!

— Не стоит, Ваше величество.

— Не нужно указывать, что мне делать, а что нет! — кричу я, — я не собираюсь перед тобой оправдываться! Я просто хочу, чтобы ты знал. Твою печать снять невозможно, я узнавал у Кардагола. Я могу тебя отпустить, но тогда она лишь видоизменится. Просто надпись «собственность Вальдора» поменяется на «человек вне закона». Я говорил с Горнорылом, старейшиной наших гномов, он все еще хочет тебя убить. Ну, что ты молчишь?!

— Надпись «человек» меня устраивает больше слова «собственность», — все так же негромко, с достоинством, отвечает Ларрен и поднимается с кресла. Стоит, хмурый, в глаза мне смотрит. Он ниже меня на полголовы, но выглядит сейчас довольно-таки внушительно. Даже впечатляет. Сразу видно, чья кровь. Только вот представления о жизни у него какие-то дремучие.

— Чем лучше-то? — фыркаю я, — тем, что тебя убьют, как только ты выйдешь из дворца? Так я и здесь тебе защиту не могу гарантировать.

— Лучше умереть человеком, чем жить вещью, — серьезно заявляет наместник.

Пожимаю плечами.

— Не понимаю, тебя здесь обижают? Если Терин с Лином, не обращай внимания. Да и не вечно они будут находиться в Зулкибаре. Если кто еще, ты только скажи — я разберусь.

Ларрен невесело усмехается.

— Хорошо Вам, Вальдор, Вы вправе не смотреть на печать. А она передо мной постоянно. Вы можете себе представить, что вынуждены и днем и ночью носить на себе табличку со словами «раб» или «вещь»? Вам не хотелось бы ее снять? Неважно, как меня называют, важно, чем я себя чувствую. А я сам уже начинаю считать себя чьей-то собственностью.

— А я буду чувствовать себя последней сволочью, если тебя отпущу! — заявляю я и понимаю, насколько эгоистично это звучит. Я не даю парню свободу, потому что меня будут мучить угрызения совести, если его нечаянно зарежут или еще каким способом лишат жизни. А ну и что!

— Я могу Вас как-нибудь образом убедить отпустить меня? — спрашивает Ларрен.

— Нет. Не сейчас. Не знаю. Я постараюсь что-нибудь придумать. Да, ты можешь идти. И спасибо тебе за Иоханну.

— Пожалуйста, — спокойно отвечает экс-наместник.

Уже уходя, Ларрен оборачивается и спрашивает:

— Скажите, Вы тоже считаете, что я защищал Иоханну только лишь потому, что Вы мне это велели? Что иначе я спокойно отошел бы в сторону?

Гляжу на него недоуменно.

— Нет, конечно! Да я и не мог о тебе такое подумать!

Ведь правда, не мог.

— Тогда…

Ларрен Кори Литеи протягивает мне руку, которую я с удовольствием пожимаю.

— Спасибо, — говорит он, грустно улыбаясь.

Вот загнал же я себя в угол. И так я — гад, и так я — сволочь. Чудесный выбор. Ладно, побуду пока сволочью.

Нужно срочно пойти и кому-нибудь на жизнь нажаловаться. Жене, что ли? Должна же она приносить какую-то пользу.

А еще мне хочется выпить. Почему бы и нет? Я — богатый и никому не нужный человек. Что там еще с Арвалией получится — неизвестно. А сейчас я могу заниматься, чем хочу. М-да, вот так вот люди и спиваются. А, все равно! Ну сопьюсь я, умру. Интересно, а что тогда с Ларреном будет? По наследству к Иоханне перейдет? Жаль парня. Нет, не из-за наследства жаль, а так просто. Понимаю я его.

Аннет, конечно, рада меня видеть, но отчего-то мысль напиться вдвоем с супругой меня несколько смущает. Не понимаю — отчего. Ситуацию спасает вовремя появившийся Иксион. Вот я, жена и кентавр — это совсем уже другое дело. Пить втроем — это уже не пьянка, а способ общения. Ну и, общаемся.

 

Глава 39

Дульсинея

С утра мы начали собираться в кабинете Вальдора. Подтягивались по одному, по двое, физиономии у всех были не особо радостные, потому что просыпаться в такую рань никто желанием не горел. А кое-кто из нас вчера активно праздновал победу над эльфями и теперь страдал с похмелья. Вот, например, Вальдор с Иксионом явно вчера перебрали. Морды у обоих были опухшие и сонные. Икси, бедняжка, даже не уложил свои волосы, хотя всегда тщательно расчесывает их, и они у него волосок к волоску лежат. Интересно, а хвост у него тоже взъерошенный? Я привстала, чтобы посмотреть.

— Ты чего? — мрачно буркнул кентавр, заметив мое пристальное внимание.

Аннет оказалась более догадливой и поведала:

— Хвост я ему расчесала, а волосы он не позволил.

Я тихо хрюкнула, представив Ее величество расчесывающей лошадиный хвост. Кстати, Аннет тоже была слегка помятая, но держалась молодцом. Надо полагать, вчера Вальдорушка наш отмечал победу в тесной компании, состоящей из Аннет и Иксиона. Судя по безмятежной мордашке королевы, он то ли забыл ей сказать, что отрекся от престола, то ли Анюте было на это глубоко наплевать.

— Ань, — позвала я, — а Валь сказал тебе, что он больше не король?

— Почему же не король? — с улыбкой откликнулась Аннет, — король. Только не Зулкибарский, а Арвалийский.

Я с минуту молчала, переваривая новость. Учитывая, что, кроме меня, мало, кто удивился, в курсе были почти все. Ну и каким способом следует убить Терина за то, что он мне не сказал? Я бросила на супруга многозначительный взгляд. Он едва заметно пожал плечами, сохраняя на лице невозмутимое выражение. Ладно, я ему вечером устрою. Узнает он у меня, зачем в сыре плесень!

— Вальдорчик, поздравляю, дорогой! — взвизгнула я.

Валь с Иксионом синхронно поморщились от моего визга. Что, сволочи, голова с похмелья болит? Ну и мало вам!

— Вальдор, коль ты теперь король Арвалии, у меня к тебе претензия имеется, — заявила я, игнорируя недоумение, промелькнувшее в глазах Терина, — ты Эрраде новую кровать должен.

Иксион возмущенно фыркнул и стукнул копытом об пол. Горнорыл грозно насупился, думая, что я не разгляжу ухмылки, которую он старательно прятал в своей спутанной бороде. Аннет откровенно хихикнула, а Лин не менее откровенно спросил:

— Мать, ты чего, не проснулась еще?

Все заинтересованно воззрились на меня, надо полагать, в ожидании умного и логичного ответа. Не дождутся!

— А что? — я окинула присутствующих придурковатым взглядом, — его предшественник, Дафур этот худосочный, на нашей с Теринчиком кровати валялся непонятно с кем, так что ее только на помойку теперь. Вдруг там зараза какая-нибудь завелась?

— Дуська, со второй специальностью твоего мужа тебе никакая зараза не страшна, — заметил Горнорыл и не выдержал, заржал.

— Дусенька, а при чем тут я? — подозрительно ласково спросил Вальдор. — Дафур на вашей кровати валялся, с него и спрашивай. Вот сегодня на суде можешь ему иск предъявить.

— Так с него теперь и взять-то нечего, — фыркнула я, — а с тебя вот есть чего. Так что, Валь, не упирайся. С тебя кровать! Я думала, после победы с Кардагольчика ее стребовать, он же собирался себе Арвалию забрать. Кстати, а где наш Кардаголушка?

— Наверно, Ллиу его из постели не выпускает, — ухмыляясь, предположил Лин и по секрету сообщил всем присутствующим, — она это может.

— Кто тут про нас говорит?

Сначала раздался голос Ллиувердан, а потом появилась она сама под руку с Кардаголом.

— Я тут о вас говорю, — признался Лин, — привет, Кардагол, дорогой, целоваться будем?

— Я вам поцелуюсь! — ревниво прошипела Ллиувердан.

— Увы, в другой раз, зайчик, — Кардагол развел руками, многозначительно покосившись на свою дракониху, и обратился к Саффе, — шептунья, тебе повезло. Мальчик хорошо целуется.

Смотрю, Вальдора аж перекосило. Интересно, о чем он подумал? Учитывая, что о нашей вчерашней выходке с превращением Кардагола в прекрасную деву он не знал, я себе представляю, какие мысли в его похмельной голове зашевелились.

— Даже не думай так! — на всякий случай посоветовала я.

Вальдор бросил на меня мрачный взгляд и, наконец, сдался:

— Саффа, будь добра, позови Юсара.

— Да! — тут же оживился Горнорыл, — помощь целителя тут многим нужна.

— А нефиг было вчера пить, — ехидненько заметила я.

— Не надо Юсара, я сама могу, — заявила Ллиувердан, взмахнула руками и что-то такое прорычала.

По помещению будто ветерок пронесся. Прохладный такой и приятный. Кажется, дракоша решила не размениваться по мелочам и вылечила всех, кто в помещении находился. Даже Гарлана, который навытяжку стоял у дверей, ожидая, когда его заметят. Страдающие с похмелья заметно повеселели, и Гарлан, вроде бы, тоже заулыбался. А с ним-то что было? От чего его дракониха вылечила?

— Что тебе, Гарлан? — Валь, наконец, заметил своего управляющего.

— В зале суда все готово, — доложил он.

— Там тесно, — возразила Ллиувердан, — или вы передумали насчет того, чтобы я судила в истинном обличье?

Вальдор задумчиво нахмурился. Вот мне любопытно, этот гордый мыш признается, что просто позабыл об истинных размерах драконихи или как-то иначе оправдываться будет?

Но, к моему разочарованию, Вальдор не успел заговорить, инициативу в свои руки взяла Ханна и обратилась к Ллиу:

— Ни одно из помещений дворца не подойдет для тебя по размерам. Крыша тоже отпадает — плоских площадок на ней всего четыре и все они недостаточно велики. Может быть, провести это мероприятие на свежем воздухе? В горах?

Ллиу задумалась ненадолго и поинтересовалась:

— А подходящие полянки в Зулкибаре имеются? Горы я не очень люблю.

— Имеются! И я даже знаю одну! — сообщила я.

— Дульсинея, ты уверена, что кошачье кладбище — это подходящее место? — поинтересовался Терин.

Ну да, он сразу понял, какую именно «подходящую полянку» я имею ввиду. Именно ту, где когда-то давно у него состоялась магическая дуэль с этим… как его? Не помню, как зовут, он до сих пор телохранителем у тех трех магов работает.

— О, суд на кладбище домашних животных! Как романтично! — умилилась Ллиувердан.

— Отличная идея, — в кои-то веки поддержал меня Вальдор, — поляна достаточно велика и находится далеко от населенных пунктов, что гарантирует минимум лишних свидетелей.

— Особенно ушлых менестрелей, которые потом все услышанное переврут, — пробормотала я.

— Гарлан, пригласи Николая, — распорядилась Иоханна и для нас пояснила, — нужно поставить охрану по периметру, чтобы наверняка никого постороннего не было.

— Правильно! Нафиг этих менестрелей! — поддержал Лин, — они наше с Ханной путешествие в другой мир так с ног на голову перевернули, что у меня до сих пор волосы дыбом встают! Вы себе представьте, оказывается, я ее в кошку превратил, потому что она за меня замуж не хотела, а потом утащил в другой мир и там всячески соблазнить пытался, а папа тем временем хотел отнять у Вальдора трон, и сам на Ханне жениться.

— Лин, не повторяй всякую чушь за неумными людьми, — поморщившись, попросила Ханна.

— Ты просто не хочешь, чтобы я рассказал продолжение этой истории, о том, как мы с тобой с тех пор любимся при каждом удобном случае. Боишься, что Кир приревнует.

— К тебе? — фыркнул Кирдык, — обойдешься!

— А что, ко мне ревновать не обязательно? — обиделся Лин и зачем-то заявил, — кстати, Саф, с Ханной я тоже целовался.

— Лин, ты лучше скажи, с кем ты не целовался, — посоветовала Саффа.

— С Вальдором! И с Аннет. И с Иксионом. С Шеоннелем, вроде бы, тоже нет, — Лин задумчиво нахмурился, — хотя в ту ночь с девочками могли по-пьяни и обознаться.

— Довольно! — перебил его Вальдор.

Ой, ну неужели он не понимает, что ребенок шутит?

— Все в сборе, — продолжал Валь, — предлагаю магам, которые знают местонахождение выбранной нами поляны, отправиться туда первыми и проверить, все ли в порядке. Прихватите с собой других магов, пусть возьмут ориентиры. Потом вернетесь за нами и подсудимыми.

— А как же зрители? — возмутилась Ллиу и уточнила. — Близкие родственники имеют право присутствовать.

Вальдор недовольно поморщился, но спорить с дракошей не рискнул.

— Это закрытый суд, — намекнул Терин.

— Это скучно! У суда должны быть свидетели! Перед кем я буду представление в драконьем обличии устраивать? Перед вами, что ли? Больно надо! — обиделась Ллиу.

— А давайте пригласим всех представителей знати, — предложил Кардагол и уточнил, — особо значимых, я имею в виду.

— Только при одном условии! — опомнилась я, — дед, немедленно поклянись, что не воспользуешься Сферой Правды.

— Я даже и не думал! — обиженно пробурчал Мерлин.

— Это ты сейчас не думаешь, а потом можешь подумать. Давай, дед, клянись!

— А что за Сфера Правды? — заинтересовалась Ллиувердан.

Пришлось коротко ей объяснить, что это за штука такая. Ллиу задумчиво затихла. Пока она размышляла, мы таки выбили из деда клятву Сферу не использовать. Мы — это те, кто уже не рез пострадал от воздействия этой вещички, то есть я, Вальдор, Лин и Ханна.

Лин

Через пару часов мы собрались на поляне. Интересно, чья это была идея поставить здесь удобные кресла для коронованных особ и членов их семей? Я, пожалуй, этого человека расцелую… хотя нет, с раздариванием поцелуев мне, пожалуй, пора завязывать. Волшебница моя в этом отношении просто золото — терпения у нее море, но вряд ли оно безгранично.

Для зрителей попроще, то есть для приглашенных дворян, были предоставлены широкие скамьи со спинками. Тоже, между прочим, удобно, так что не понимаю, почему кое-кто морды недовольные скорчил.

Я устроился в кресле, рядом усадил Саффу и приготовился наблюдать за первым актом представления. То есть, за торжественным явлением Ллиувердан в драконьем обличии. Пусть сюрприз будет приглашенным товарищам.

Сюрприз получился, что надо. Сначала в задних рядах зашептались, когда Валь занял место в одном из кресел, а не за судейским столом. Я даже расслышал пару замечаний о том, что король совсем умом тронулся, если позволил молоденькой дочери самой вершить суд. Но вскоре появилась Иоханна в сопровождении Кира и Кардагола и вместе с ними заняла места справа от Вальдора (слева сидела Аннет). Вот теперь господа приглашенные впали в прострацию. Все правители и члены их семейств сидят в креслах, за судейским столом никого нет, и никто не спешит начинать процесс. Думаю, вскоре кто-нибудь рискнул бы задать вопрос по этому поводу, но тут появился дед. Как всегда, не совсем трезвый. Он хмуро оглядел присутствующих, погрозил пальцем, строго икнул и сделал шаг к столу судьи. В задних рядах сдавленно всхлипнули. Наверно, кто-то из родственников Фрея. Вполне могу понять. Мне бы тоже не хотелось, чтобы над моими близкими вершил суд пьяный волшебник. Пусть даже он и является легендарной личностью.

Дед злорадно ухмыльнулся и потопал к креслам. Уселся справа от Саффы (слева я сидел) погладил ее по руке и добродушно предложил уже начать звать его дедушкой, мол, свадьба не за горами, так что они почти родня. Саффа ответить не успела, потому что тут-то и явилась Ллиувердан. Прилетела во всей своей красе. Приземлившись, долго и тщательно складывала крылья, явно выпендриваясь, а потом наклонила голову и широко улыбнулась, демонстрируя внушительные зубищи. Мертвая шоковая тишина нарушилась парой писков и звуком падения. Вот прав был Валь, когда настаивал, что посторонних дам приглашать не следует! Будут здесь теперь в обмороке валяться.

Дракониха аккуратно шагнула к судейскому столу, который был для нее до смешного мал, и постучала когтем по столешнице. Стол жалобно скрипнул, но выдержал, потому что отец и Кардагол на всякий случай укрепили его с помощью заклинаний. Ллиувердан, довольно зажмурившись, пророкотала:

— Объявляю заседание открытым… и это, типа, встать, суд идет!

Судя по шуму позади нас, товарищи гости подскочили, чем заслужили одобрительный взгляд госпожи судьи.

— Садитесь, господа.

Вальдор

Признаться честно, настроение у меня слегка понижено. Ну не понимаю я эти шуточки, связанные с отношениями мужчин друг с другом. Эротические отношения, конечно же, со всеми вытекающими. Тьфу, двусмысленность сморозил. Иными словами, все эти рассказы о том, что Лин делал (или намеревался сделать) со своим престарелым родственником в ступор меня не вгоняют, но заставляют покрываться противными мурашками. Для правителя у меня слишком уж богатая фантазия. Намеки на то, что мог сотворить со своим потомком Кардагол, тоже меня не вдохновляют. Ни на что, кроме желания дать по морде и потомку и Кардаголу. Вот уже часа два, как я хожу и злюсь на эту парочку шутников. Раздражает, честное слово. Раздражает. Но пока держусь.

Размышления о происходящем несколько отвлекают меня от наблюдениями за реальностью. Иными словами, я как-то не сразу понимаю, что место судьи уже занято большой желтой ящерицей с кровожадной мордой и длинным хвостом — невестой Повелителя времени. Понимаю, что за долгую жизнь он успел нагрешить, но чтоб настолько, чтобы наградой за все ему была женитьба на неуравновешенном бронированном чудище! Кошмар. Мне явно больше повезло.

— Садитесь, господа! — покровительственным таким тоном произносит драконица, и наши придворные с облегчением плюхаются на свои места. А людей достаточно много! Обвожу их взглядом, киваю в знак приветствия. Наталкиваюсь на горящий взор Лиафель. И она здесь! А где Шеон? Ага, вижу, присел возле Лина. Угу, Лиафель меня сейчас не интересует.

— Введите первого заключенного! — рокочет Ллиувердан. И тут же перед ней появляется высокий, худой, так прямо держащий спину, что сразу думается о болях в позвоночнике, старик. Он, кстати, не выглядит изможденным узником и одет сообразно своему сану. Впрочем, в зулкибарской тюрьме редко издеваются над заключенными.

Рядом с ним находятся меланхолично посматривающий по сторонам Андизар и двое слегка испуганных подопечных Николая.

— А зачитывать, в чем он обвиняется, я должна? — капризно спрашивает драконица., перелистывая когтем листы толстенного талмуда.

— Это — обязанность судьи, — с места отвечает Ханна.

— Не хочу, — заявляет Ллиувердан, — сам пусть рассказывает.

И тут вдруг лорд, которого я, признаюсь, знаю с детства, начинает биться в истерическом припадке.

— Я требую адвоката! — кричит он, брызгая слюной, — долой узурпаторов! Я невиновен! Это все поклеп!!!! Я отказываюсь говорить!

Драконица наблюдает это действие пару минут, после чего спокойно сообщает:

— А за неуважение к суду я тебе сейчас руку откушу.

Лорд Фрей тут же замолкает.

— Хотя на первый раз Вы получаете предупреждение, — продолжает Ллиувердан, — А вот на второй сразу…

После чего она выразительно щелкает зубами.

— Я не виноват, — несколько неуверенно произносит лорд, после чего переводит несчастный взгляд на группу придворных, сидящих позади нас. На других лордов. Я тоже кошусь в их сторону. Лорды, все как один, делают вид, что их происходящее не касается. И вообще они на пикничок собрались, а вот Фрея видят здесь в первый раз. Да и не лорд он вовсе, а так, какой-то странный старикашка.

— Так дело не пойдет, — вздыхает драконица.

Пугаюсь, пытаясь представить себе, какой выход из ситуации она может придумать.

— Позвольте, я зачитаю, — предлагает Шеоннель.

Ллиувердан изумленно расширяет глаза.

— О! Эльфенок! Иди сюда, дорогой. Ты чей?

Нервно вздрагиваю. Вот пусть это рыло зубастое только дернется в сторону моего сына. Я же из нее сапоги сделаю. Не знаю, как, но сделаю.

— Мой! — вдруг выкрикивает с места Лиафель.

Шеоннель вздрагивает и недоуменно глядит на мать. Я с силой сжимаю ладонями подлокотники кресла.

— Что это твой-то? — добродушно интересуется Ллиувердан, наклоняя голову набок, — подойди-ка ко мне, ребенок.

Шеоннель спокойно приближается к драконице.

— Ой, какой забавный мальчик! — восклицает та, — так ты сынок бывшего зулкибарского короля?

В рядах придворных раздается отчетливый шорох. Ну да, возможно, они предполагали, что я уже не бывший. Не успел я всех пока о своем решении оповестить.

Ллиувердан лукаво мне улыбается: «Какой ты баловник, Вальдор!» после чего обнюхивает эльфенка и заявляет:

— А на тебе все еще ловушки стоят рахноэлевские. Хочешь, сниму?

Шеон даже отреагировать не успевает, как драконица шумно выдыхает, растрепав его волосы, и удовлетворенно сообщает:

— Все. Читать хотел? Давай.

Шеоннель вкратце излагает суть событий.

— Я невиновен, — упрямо повторяет лорд Фрей.

— Мы должны заслушать свидетелей, — предлагает Шеон. Ллиувердан кивает.

Ну, заслушиваем. Ничего интересного не происходит. Сначала перед нами появляется глава гильдии суконщиков, который уныло бубнит о том, что его обокрали, не забывая коситься при этом на лордов. После него вызываем мага, заверявшего подпись, а также племянника Фрея.

Последнего драконица прерывает, небрежно взмахнув лапой.

— Короче, — говорит она, — я все поняла. Этот старый негодяй намухлевал с подписями. Ему нужны были деньги. Племянник соучастник. Маг — просто плохой специалист. Иоханна, что у вас тут за мошенничество полагается?

— Ссылка, — отвечает Ханна.

— А куда? — любопытствует Ллиувердан.

— В его же поместье у подножья Зулкибарских гор, в «Аганнадурепали».

— Понятно. Лорд Аган Фрей, Вы признаетесь виновным в мошенничестве. Приговариваю Вас к бессрочной ссылке, куда там королева только что сказала. Еще Вы обязаны возместить вон тому толстопузому пострадавшему ущерб. Да, еще штраф в казну — двести золотых.

— Сколько?! — восклицает Фрей, падая на колени и начиная демонстративно заламывать руки.

— Двести, — повторяет драконица с полным удовлетворением на зубастой морде. Несчастного лорда утаскивают в сторону озадаченные стражники.

— Что там дальше? — интересуется явно входящая во вкус Ллиувердан.

— Дело Стонги Фрея — внука лорда Фрея. Совершил покушение на королеву Иоханну Третью Зулкибарскую, находящуюся в беременном состоянии. В результате тяжело ранил Ларрена Кори Литеи, бывшего наместника княжества Эрраде, ныне — телохранителя королевы Иоханны и собственность Вальдора Зулкибарского, — проговаривает Шеоннель.

К нам перемещают низкорослого тощего мальчишку.

— Стонга Фрей? — интересуется драконица.

Парень только гордо вздергивает нос.

— Ой, какие мы все из себя независимые! — умиляется Ллиувердан, — рассказывать будем, что было?

— Я хотел уничтожить узурпаторшу! — патетично заявляет мальчик.

— Это что? Беременная баба — узурпаторша? — интересуется драконица.

— Она не имела права занимать трон! — возвещает малыш. Ну, а как его еще назвать? Лет семнадцать-восемнадцать на вид, а туда же — тиранов свергать. Совсем молодежь пошла невоспитанная. Ну, не могу я испытывать к нему ненависть! Отлупил бы и отправил к дедушке в деревню, как там, Аганадура… Дальше о тиранах размышлять.

— А ты кто такой, чтобы это решать? — спрашивает Ллиувердан, и в ее голосе отчетливо слышится рокот. Кажется, наша дамочка злится.

— Я — свободный человек! — надменно проговаривает неудачливый цареубийца.

— Так деньги твоего дедушки здесь не причем? — удивляется драконица, — и ты просто так решил избавиться от Иоханны, не поинтересовавшись даже мнением ее свергнутого отца? Мне кажется, или именно в тот период в Зулкибаре было явление призрака короля?

Хм, кто это ей доложил? Даже любопытно. А забавно мы тогда с Дуськой время провели.

— Я не верю в привидения! — с достоинством отвечает Стонга Фрей, и я отвергаю Ваши гнусные инси… инсин…

— Инсинуации! — подсказываю я.

— Вот именно.

— Сынок, — интересуюсь, — а ничего, что я против занятия трона Иоханной не возражал? И ни разу не пытался обратиться к народу с предложением свергнуть незаконную властительницу? Что это вдруг ты за меня этот вопрос решил?

— Каждый законопослушный… — начинает было мальчик, но драконица его прерывает:

— Каждый законопослушный соблюдает закон. Короче, мне надоело выслушивать высокопарную чушь. Стогну Фрея выпороть и к деду. В деревню. Вальдор, прости за мягкий приговор. Ребенок просто глупый, нахватался ерунды где-то, да и явно кто-то из родственников его настропалил. А люди при этом не пострадали.

— А Ларрен? — спрашиваю я.

— А Ларрен — вещь. Он не считается, — возражает драконица, — впрочем, хочешь, за его порчу я штраф взыщу?

— Спасибо, не надо, — бормочу я. Настроение портится окончательно.

Стражники уволакивают младшего Фрея, который, утеряв свой гордый вид, упирается и плачет.

 

Глава 40

Вальдор

— Следующий — борэль Налиэль Ручейка, — тихо проговаривает Шеоннель. Я смотрю на сына. Он — на мать. Лиафель, сжав руки в кулаки и подняв плечи, не отрываясь, вглядывается в драконью морду.

— Что это ты, ребенок, занервничал? — интересуется Ллиувердан.

— Он — муж моей матери, — поясняет Шеон.

— А когда ты читать вызывался, ты об этом не знал? — ехидничает ящерица и тут же добавляет, — ладно, дай, сама посмотрю.

Она задумчиво вглядывается в материалы дела.

— О, тут серьезно! — наконец, произносит Ллиувердан, — тут ссылкой явно не отделаешься.

По лицу Лиафели текут слезы, и мне даже жаль эту эльфийскую заразу.

Драконица поднимает взгляд от тома.

— Ну, где подсудимый-то?

И тут же перед ней материализуется искомый узник.

Лиафель бросает на него взгляд и в ужасе прижимает ладонь к губам. Хотя чему здесь ужасаться — не понимаю. По-моему, Наливай выглядит как обычно. Даже не похудел. Подумаешь, волосы подстрижены и взгляд понурый. Так он все же был не на курорте, да и Сурик наш — не массажист. И вообще, она его в таком виде уже видела! Что же пугает прекрасную Лиафель? Не перспектива ли предстать перед судом после показаний мужа?

— Я все признаю, — глухо проговаривает он.

Драконица выражает неудовольствие.

— Что значит — все? Я еще не сказала, в чем тебе обвиняют. Тоже мне нашелся — несчастный, со всем согласный. Я, может, еще передумаю и не стану тебя есть?

Издав вопль, Лиафель падает на соседей по скамейке.

Тут же где-то неподалеку раздается еще один крик, на этот раз — возмущенный. Кричат что-то типа «за свободу и гласность». Привстаю и вижу, как стражники волокут куда-то упирающегося субъекта человеческого рода. За спиной субъекта болтается лютня. Ага, менестрель. Поймали любезного. Надеюсь, сейчас ему объяснят, что такое свобода. И где следует проявлять гласность. Сажусь на место. Преставление под названием «суд» продолжается. Жаль, что я вина не взял, без него как-то неуютно. Дуську попросить переместить его сюда, что ли? Кошусь на княгиню, а та ну прямо заворожена происходящим. Вцепилась в руку мужа, а глаза круглые так и сияют. Ладно, не буду отвлекать.

Смотрю — а Шеон уже возле матери хлопочет. Заботливый наш. Пусть бы валялась себе. Вряд ли кто на нее наступит!

— В чем виноват-то? — интересуется драконица.

— Рассказать подробно? — спрашивает Наливай, поднимая на судью несчастные темные глаза.

— Можешь вкратце, — разрешает Ллиувердан и отклоняется немного назад, опираясь на хвост. Поза «я вся — внимание» в исполнении дракона. Выглядит впечатляюще.

Борэль начинает монотонно перечислять свои злодеяния:

— Я шпионил на территории Зулкибара в пользу королевства Альпердолион. Я провоцировал народные беспорядки в Зулкибаре. Я, использовав свою дочь, активировал в Шеоннеле, сыне Вальдора Зулкибарского, заклинание «Палач Его Сиятельства», чтобы убить королеву Иоханну. Дочь об этом не знала. Я заставил юного Фрея поверить в то, что гибель Иоханны — единственный способ освободить деда, и я объяснил ему, как лучше это сделать.

— Тишина! — произносит драконица и, вроде бы, к чему-то прислушивается. Где-то неподалеку кто-то истошно вопит. Могу только предположить, что это — тот самый «юный Фрей», в отношении которого приводят приговор в исполнение.

Ллиувердан мотает головой из стороны в сторону и несколько неуверенно проговаривает:

— Ничего, это ему только на пользу пойдет. Продолжайте, борэль Налиэль!

— Я еще… — растерянно произносит эльф, — простите, Ваша честь, что там еще мне инкриминируют?

— Хм, ну, вроде бы основные моменты Вы обозначили. Что можете заявить в свое оправдание?

Борэль переводит взгляд на супругу, которая уже пришла в себя и сидит, обмахиваясь платочком, после чего он проговаривает:

— Боюсь, что ничего. Я действовал сам. В одиночку. Никто мне добровольно не помогал.

Ну, надо же! Выходит, драгоценная моя лесная фея — всего лишь невинная жертва страшного Наливая! А сама она и знать не знала: зачем издевалась над моим ребенком, зачем позволила наложить на него заклятие, которое мальчика практически зомбировало; зачем бросила его умирать в Зулкибаре. Сама невинность и простота!

Хотя, вот смотрю на этого стриженого ушастого, защищающего свою стерву из последних сил, и начинаю его уважать. Гадостей ведь он мне сделал громадное количество. Даже если принимать во внимание, что он действовал по указке Рахноэля, все равно. Но вот сейчас вижу его и понимаю — настоящий мужчина. И пусть он сломался на пытках. А кто бы выдержал? Нашего Кира я не имею в виду — он вообще каменный.

Ведь сейчас и орку понятно, что отказываясь защищаться, эльф пытается сохранить свободу своей ненаглядной — гадюке этой Лиафели. Удавил бы ее! Но Наливая жаль.

— Что-то темнишь ты, эльф, — недоверчиво произносит драконица, — съем я тебя, пожалуй.

И тут моя драгоценная дочурка поднимается с места и звонко так выкрикивает:

— Я за него поручаюсь!

Иоханна

Сижу и киплю от возмущения. Налиэль всю вину берет на себя. Решил поиграть в благородного? И чего он добивается? Спасти от справедливого наказания Лиафель? А она-то рада, тварь ушастая, вон, платочком обмахивается от облегчения. Да еще и Шеон рядом с ней. Руку матери на плечо положил, и лицо у него такое сочувствующее. Себе бы посочувствовал, недоумок! Тридцать лет жизни в аду провести!

— Вот же гадина! — бормочу я, бросая в сторону мамаши Шеоннеля пламенный от негодования взгляд.

Кир легонько сжимает мои пальцы своими.

— Ханна, успокойся, — тихо проговаривает он, — Налиэль все делает правильно.

Правильно? И этот туда же! Мне это их мужское благородство… Да наплевать мне, что Лиафель — самка! Навредила, будь так добра — отвечай. А то, видишь ли, сейчас она чистенькой останется, а потом еще одного такого же идиота найдет. И что, все по-новой?

— Он защищает свою жену и ребенка, — поясняет Кирдык.

А что он на невысказанные вопросы ответы раздает?! Возмутительно! Выдергиваю свои пальцы из его ладони. Кир в ответ спокойно складывает свою руку мне на талию. В конце концов, почему виновным сделали одного Налиэля? Если уж на то пошло, он действовал по принуждению. Его вынудили! Его заставили расстаться с семьей. Он должен был по велению своего монарха использовать собственную дочь в неблаговидных целях. И вообще, я его отпустить собиралась. И, между прочим, обещала это. Не моя и не его вина в том, что вместо эльфа в Альпердолион отправился мой брат. Нет, так нельзя.

И вот я слышу обещание дракона сожрать несчастного борэля и не выдерживаю.

— Я за него поручаюсь! — кричу на всю поляну.

— Это как? — изумляется Ллиувердан.

— Я поручаюсь за этого эльфа. За то, что он будет с нынешнего дня вести тихую и мирную жизнь, не связанную с убийством и шпионажем. Что он не будет вредить ни Зулкибару, ни его союзникам и данникам без отдельного на то моего повеления. Я ручаюсь за борэля Налиэля.

— Чем? — спрашивает дракон.

Ох, а чем, действительно? Чем? Короной? Но я не вправе. Чем же?!

— Что тебе дорого, королева?! — раздраженно восклицает Ллиувердан.

— Кир? — неуверенно проговариваю я, — отец? Трон? Но я не…

— Дура! Ты отдашь мне в обучение своего ребенка. Сроком на пять лет, — рычит Ллиувердан и тут же добавляет. — Поручительство принято. Изменению не подлежит. Борэль Налиэль может вернуться домой. В случае нарушения им данного королевой Иоханной обещания он будет немедленно умерщвлен любым удобным для меня или иного исполнителя моей воли способом.

Я, потрясенная, сажусь на место.

— О, боги, — шепчу, повернувшись лицом к Киру, — что я сделала?

Он в ответ улыбается и гладит меня по щеке.

— Все в порядке. Будем приглядывать за Налиэлем. Все хорошо.

— Прости, — говорю, — я не знала, что так получится.

— Все хорошо, — повторяет Кирдык, все еще улыбаясь, и я в очередной раз понимаю, как мне с ним повезло. А еще то, что мне со своим мерзким характером нужно что-то делать.

Налиэль меж тем обнимается с супругой, а Шеон стоит в сторонке и грустно за ними наблюдает. Ну да, теперь он вновь им не нужен.

— Шеон! — кричу я и машу ему рукой, мол, иди к нам.

Грустный эльфенок тут же появляется рядом. Смотрит на меня вопросительно своими красивыми карими глазками.

— Братишка, — говорю, — я тебя люблю. И Вальдор тебя любит, и Аннет. И Дуся, сам ведь знаешь. Ну, зачем тебе эти двое?

— Ты не понимаешь, Ханна, — вздыхает эльфенок, — тебе повезло.

И, печальный, удаляется в сторону дракона. Лиафель со своим мужем исчезают, не прощаясь. Нужно будет сказать отцу, чтобы поговорил с Шеоннелем, объяснил тому, что расстраиваться не из-за чего, и если даже кто-то один его бросил, кто-то другой нашел и радуется этому.

И зачем я поручилась за ушастого, если он так с моим братом обращается? Не понимаю.

— Слушается дело бывшего короля Арвалии Дафура, — возвещает Шеон. Придворные оживляются и начинают поглядывать в мою сторону. Не то, чтобы с намеком, скорее — с намеком на намек. Все же, не каждое столетие у нас судят королей.

Появляется Дафур. Он не выглядит испуганным. Устал уже, наверное, бояться. Кланяется присутствующим и, отдельно, нашей чешуйчатой судье.

— Ваша честь! — с достоинством произносит он и даже руку к груди прикладывает, мол, польщен тем, какая его дело замечательная личность рассматривает. Дракон тут же склоняет длинную шипастую голову набок и начинает кокетливо хлопать ресничками. Кошмар. Куда смотрит Кардагол? А куда он смотрит — в сторону, делает вид, что его это вообще не касается.

— Я расскажу, как все было на самом деле! — бодро заявляет Дафур, и судья в ответ лишь поощряюще кивает.

— Княжество Эрраде напало на Арвалию без предупреждения.

— Это ложь, — произносит Терин, гневно сверкая глазами, — война была объявлена по всем правилам!

Дафур, гордо игнорируя князя, приглаживает ладонью волосы с левой стороны головы и продолжает:

— Потом вдруг князь Терин Эрраде исчез в неизвестном направлении, не озаботившись назначением преемника. Конечно же, я этим воспользовался. Надо признать, оборона княжества была организована из рук вон плохо.

— И это ложь, — заявляет Терин, — мною было отправлено предложение прекратить военные действия!

Что-то князь сегодня удивительно эмоционален. Где его хваленая сдержанность?

— После чего, — продолжает бывший король Арвалии, — я вдруг обнаружил в своей постели пышногрудую блондинку, которая назвалась Дульсинеей Эрраде.

— Пышногрудую? — повернув голову в сторону Дуси, задумчиво произносит дракон.

— Чем тебе моя грудь не нравится? — вскакивая, возмущается княгиня, — и вообще, все не с этого начиналось.

— Правильно! — заявляю я, — проблемы у нас начались с того, что мы с Лином отправились в прошлое для… для решения некоторых деликатных проблем!

— Проблемы от решения проблем, — бормочет под нос дракон, — оригинально.

— Да не было бы проблем, если бы Лиафель не пыталась играть своим сыном! — встревает отец, — все остальное было решаемо!

Дракон растерянно хлопает ресницами.

— И не в этом вовсе дело, — говорит Лин, досадливо морщась, — вот если бы Кир на меня не взъелся…

— Ну, все, господа и дамы, — вздыхает Ллиувердан, — вы меня утомили. Сейчас вы, четверо, расскажете мне все по порядку.

И все. А дальше я уже плохо понимала, что делаю.

Лин

А Лиафель все-таки дрянь. Красивая, но дрянь. Мне даже жалко Налиэля стало. Досталась же ему женушка! Ханне вот его тоже стало жаль. Даже больше чем мне — взяла и поручилась за него! А Ллиувердан, не будь дурой, потребовала с нее за это такое, что мне захотелось в ее драконий лоб каким-нибудь несмертельным, но неприятным для здоровья атакующим засветить.

— Ты отдашь мне в обучение своего ребенка. Сроком на пять лет, — заявила эта затейница.

Я на Кира покосился. Думал, он сейчас дракоше мандоса трындец устроит, а он ничего — сидит, Ханне улыбается и что-то ей на ушко нашептывает. Ну, раз ему — будущему папаше, пофиг, то и я особо волноваться не буду.

Налиэль со своей кильдой ушастой исчезли. Она даже не попрощалась с Шеоном. Да что там! Она в его сторону и не посмотрела! Надо было Шеоннелю бросить ее валяться в обмороке. Тоже мне, добрый мальчик, верный сын! Ханна попыталась его подбодрить парой ласковых, но он отмахнулся, типа не понимает она ничего, и пошел Ллиувердан помогать. Нашелся, ёптыть, главный помогайка всея Зулкибара, Альпердолиона и прочих прилегающих государств!

— Слушается дело бывшего короля Арвалии Дафура, — объявил Шеоннель, потом посмотрел на мою мать и улыбнулся.

Он ей глазки строит? В присутствии моего отца? С ума, что ли, сошел эльфенок наш?! А мама, будто забыла, что папа рядом сидит, улыбается Шеону тепло так. Вот будет весело, если мой приятель вдруг станет любовником моей матери… если, конечно, жив останется. Я перевел взгляд на отца. Он вообще никак не реагировал на эти мамины перемигивания с полуэльфом. Сидит себе, безмятежно поглаживая ее руку, лежащую у него на колене, и наблюдает за появлением Дафура. Ничего не понимаю! Получается, папа в курсе и не против? А, в общем-то, ладно, какое мне дело? Если им так нравится, то, пожалуйста. Я перестал обращать внимание на Шеона и моих родителей и сосредоточился на бывшем короле Арвалии.

Дафур так складно врал, что я почти поверил, что так все и было. Что это мы — Эрраде, гады такие, кашу заварили, а теперь еще посмели его — бедного Дафурчика, судить. Все-таки зря мать с деда клятву взяла не использовать Сферу Правды. Будь иначе, сейчас этот враль рассказал бы нам все, как есть! В том числе и про свои делишки с эльфами и про верного своего мага Журеса. Кстати, надо бы у папы поинтересоваться, к чему его Совет приговорил? И вообще был ли суд или еще не успели за всеми этими военными делами до Журеса добраться?

Тут Дафур возьми и ляпни что-то насчет того, что Дульсинею Эрраде в своей кровати обнаружил. Ну, думаю, все, трындец, сейчас папа по нему чем-нибудь смертельным врежет, и конец суду. Но нет, сдержался. А мать, конечно же, нет, запротестовала, что проблемы начались вовсе не с ее появления в постели Дафура.

— Правильно! — подтвердила Ханна, — проблемы у нас начались с того, что мы с Лином отправились в прошлое для… для решения некоторых деликатных проблем!

— Проблемы от решения проблем, — задумчиво пробормотала Ллиу, — оригинально.

— Да не было бы проблем, если бы Лиафель не пыталась играть своим сыном! — рявкнул Вальдор, — все остальное было решаемо!

Ллиувердан растерянно взмахнула ресницами и вопросительно взглянула на Кардагола. Ну, прямо-таки не дракон, а этакая глупенькая наивная девица! И зачем она из себя дурочку строит? Ведь ей лучше, чем остальным, известно, с чего все началось! А началось-то все с того, что пять лет назад она сделала так, чтобы Повелитель порталов открыл проход в Нижний мир. Не случись этого, не появилась бы возможность переносить зоргов в наш мир без затраты магических сил, и тогда отец, скорее всего, не рискнул бы объявить войну Арвалии — государству, которое в два раза больше и богаче Эрраде. А Вальдор, наивный зулкибарский мальчик, Лиафельку во всем виноватой сделать пытается! А ведь, если глубже копнуть, то не отдай Ллиувердан Рахноэлю приказ, то не заставил бы он Лиафель путаться с Вальдором, и не было бы проблем с эльфами. А с остальным, тут Валь прав, мы бы и сами разобрались. Вот сейчас я им всем глаза открою и объясню, что в проблемах наших виновата никто иная, как наша уважаемая судья.

— И не в этом вовсе дело, — начал я, но тут Ллиу на меня взглянула и я, будто заколдованный, сказал совсем не то, что собирался, — вот если бы Кир на меня не взъелся…

Сам не знаю, как заставил себя замолчать. При чем тут Кир? Ну, дракониха! Ну, ящерица недобитая! И как ей удалось сделать так, чтобы я сказал не то, что хотел? Я даже магии никакой на себе не почувствовал. Надо будет спросить у нее, как это делается. Пусть научит в качестве компенсации за насильное целование моей персоны.

— Ну, все, господа и дамы, — заявила Ллиувердан, — вы меня утомили. Сейчас вы, четверо, расскажете мне все по порядку.

И смотрела дракоша при этом ни на кого-нибудь, а на меня, Ханну, Вальдора и мою мать. Ну, как всегда! Опять из нас хотят козлов отпущения сделать!

— А хрен тебе по всей морде! Не буду я ничего рассказывать! — возмутилась мать.

— Будешь и с удовольствием, — заверила Ллиу.

— Любимая, не делай этого, — попросил Кардагол, но как-то вяленько, без особого энтузиазма. То ли знал, что бесполезно ее отговаривать, то ли и сам не прочь был послушать, что мы расскажем.

— Ллиувердан, не надо этого делать, — начал я, — это все слишком…

Я хотел сказать, что это все чересчур, что здесь посторонние люди, которым незачем о наших личных проблемах и переживаниях знать. И вообще, мы не обязаны выворачиваться наизнанку перед каждым любопытным драконом! Но вместо этого я сказал другое:

— Все началось с того, что ко мне подошел Кир и сказал, что Ханна плачет. Интересно, почему это Иоханна у него вдруг заплакала? Обидел? Получит же! Драться я с ним не буду, понятно, что он в этом сильнее меня, а вот превратить в какую-нибудь гадость — это всегда пожалуйста…

 

Глава 41

— Довольно! — перебила Ллиувердан, взмахнув крыльями. Лин Эрраде замолчал.

— Я, кажется, перестаралась, — смущенно помахивая ресницами, покаялась драконша, — парня чуть не замкнуло и он не начал рассказывать по второму кругу.

— Да как ты могла! — возмущенно взвизгнула Дульсинея, потрясая тапком, — ты бессовестная! Я из-за тебя тут такое выложила!

— Дульсинея, мне Вы говорили совсем иное о том, что было с Вами в плену у Дафура, — заметил Терин.

— А оно тебе надо было — подробности эти несущественные знать? — простодушно вытаращив разноцветные глаза и помахивая ресничками, спросила Дульсинея.

Все то время, пока четыре жертвы любопытной дракоши рассказывали, Терин Эрраде с выражением ледяного равнодушия на лице упокаивал периодически высовывающиеся из давно просевших могилок кошачьи скелетики, которых в волнении поднимали то неконтролируемые жесты Лина, то импульсивные взмахи тапка Дульсинеи. Теперь же, в кои-то веки, князь взорвался и, словно забыв о посторонних зрителях, схватил свою супругу за плечи и, как следует, встряхнув, прорычал:

— Тебя чуть не изнасиловали и это, по-твоему, несущественно?

— А тапком по морде? — ласково спросила Дуся.

Терин что-то тихо сказал и отпустил ее. Что он сказал, не услышал никто, но, судя по выражению его лица, это наверняка было нечто нецензурное.

— Не вздумай трогать подсудимого, — поспешно распорядилась Ллиувердан, — я не позволю тебе учинить самосуд.

— Он жив останется, — зловеще заверил Терин, несколькими жестами сплетая заклинание.

— Кастрация — это тоже самосуд! — рявкнула дракониха, а Дафур поняв, что задумал князь, побледнел.

— Теринчик, дорогой, — промурлыкала Дульсинея, — оставь ты этого худосочного в покое. Вот лучше на Журесе отыграешься. Это была его идея «ошейник покорности» на меня напялить. Смотри, как удачно получилось, что у Совета до сих пор не нашлось времени его судить. Зато теперь у нас времени сколько угодно, и мы придумаем для нашего старого друга Журесика что-нибудь особенное. Да?

Терин изобразил улыбку, не предвещающую ничего хорошего несчастному Журесу и вновь превратился в привычного всем сдержанного князя Эрраде.

Иоханна все это время наслаждалась молчанием. Под конец истории у нее от усталости срывался и дрожал голос, что ей совсем не нравилось. Не пристало это перед подданными, а их здесь приличное количество. Человек двадцать не меньше. Несправедливо было со стороны Ллиувердан вынудить их выкладывать такие подробности. Еще несправедливее было заставлять их говорить без перерыва в течение всего дня и половины ночи. Да, лишнего они сегодня столько сказали, что никаких менестрелей не нужно, чтобы поползли нелепые слухи! Вот, в свете магических огней и полной луны очень хорошо, видно каким предвкушением горят лица господ приглашенных дворян. Уже, наверняка, раздумывают, кому в первую очередь поведают об услышанном здесь. И ведь поведают! При этом переврав половину.

— Ллиувердан, ты поступила очень нехорошо, — наконец заговорила Иоханна, почувствовав, что достаточно отдохнула.

— Зато теперь мы знаем правду! — жизнерадостно изрекла Ллиу, — и я могу вынести справедливый приговор.

— Для того чтобы вынести приговор пленному королю, не надо было выворачивать нас наизнанку! — крикнул Вальдор.

— Твое счастье, что я не захотела слушать, чем вы с Аннет занимались в палатке, когда она к тебе в лагерь нагрянула, — многозначительно намекнула Ллиувердан, и бывший король Зулкибара тихо выругался сквозь зубы, не рискнув далее выказывать громкое возмущение.

— Ллиу! — рявкнул Лин, к которому, наконец, вернулся дар речи, — иди сюда, чучело чешуйчатое, я тебе не знаю, что сделаю!

— Не надо ничего моей невесте делать, — вмешался Кардагол и игриво улыбнулся, — радуйся, зайчик, теперь Вальдор точно знает, что между нами ничего не было.

— Ты, котик, довыпендриваешься, что я тебя сам в девицу превращу и отымею по-всякому! — взорвался Лин.

— Тебе придется долго учиться, чтобы сделать это, — серьезно предупредил Кардагол.

— Что? Отыметь тебя? Так я научен, — с ухмылкой отозвался Лин.

— В этом я не сомневаюсь, — заверил Повелитель времени, — а вот чтобы превратить меня, у тебя кишка тонка.

— А ты поддайся, котик, — мурлыкнул княжич и кокетливо помахал в сторону Кардагола ресницами.

— Хватит! — прорычал Вальдор. — Вы двое! От ваших шуток тошнит уже!

— Только тебя от них и тошнит, — огрызнулся Лин, — тоже мне, король с богатым воображением! Навыдумывал себе не понятно что. Еще и не верил, когда тебе открытым текстом говорили, что все не так.

— Прекратите! Это не суд, а какой-то фарс, — простонала Иоханна, побледнела и поднесла руку ко рту.

Саффа первая сообразила, в чем дело, схватила королеву за плечо и куда-то исчезла вместе с ней.

— Ну вот, мыш недобитый, довел ребенка! — упрекнула Дульсинея, — ее затошнило! А ты Кир… знаешь, пожалуй, если бы ты у эльфей не пострадал, я бы тебе сейчас что-нибудь плохое сделала.

— Я сам ему сейчас что-нибудь плохое сделаю, — вмешался Лин, — ты, авиатор наш недотраханный, с какого перепугу решил, что я позлорадствовать над тобой должен? Я тебе что, засранец какой-нибудь, что ли? А что касается душевных травм, от которых Ллиу тебя замедленным выздоровлением телесных ран лечит, так это все фигня! Лучше напейся с Шеоннелем. Сработает наверняка. Шеон, ты как, с шурином своим будущим, напиться и по бабам пойти готов? Давайте быстрее договаривайтесь, пока Ханна не вернулась.

— Господа, у нас тут суд или что? — строго спросила Ллиувердан.

— Был суд. Пока ты не превратила это в затянувшуюся исповедь, — заметил мрачный Иксион, которому очень не понравились некоторые из откровенных высказываний Вальдора в его адрес.

Бывший король Зулкибара тронул кентавра за руку и тихо сказал:

— Я так больше не думаю. Иксион, прости.

Кентавр бросил на него взгляд из-под ресниц и кокетливо мурлыкнул:

— За один поцелуй я тебе все, что хочешь, прощу.

— И после этого он будет говорить, что его тошнит от наших шуток! — воскликнул Кардагол.

Вальдор растерянно смотрел на Иксиона, соображая, как бы так отказать, чтобы еще больше не обидеть своего непарнокопытного приятеля?

— Да пошутил я, Валь. Ну что ты, в самом деле? — кентавр заржал и хлопнул Вальдора по плечу. Бывший король Зулкибара, в очередной раз тихонько выругавшись, схватился за лошадиную спину Иксиона, чтобы не упасть.

— Прости, не рассчитал, — покаялся кентавр, поворачиваясь так, чтобы Вальдору было удобнее держаться. — Хлипкие вы, люди, существа. А кое-кто тут выдумывает не понятно что… ты на столе и я сзади… кошмар какой! Лин прав, у тебя богатое воображение.

— А давайте я Вальдора в кентавра превращу! — оживилась Ллиувердан, и в глазах ее загорелся азартный огонек.

— Не пора ли суду на совещание? — поспешно вмешался Кардагол.

— Да! Несомненно! Суд удаляется на совещание! — приняла решение Ллиувердан, схватила Кардагола зубами за шиворот и закинула себе на спину.

— Стой! — окликнул Иксион.

Бывший король Зулкибара настороженно уставился на герцога. Неужели он сейчас попросит дракониху, чтобы она превратила его — Вальдора, в кентавра? Но, к счастью, Иксион был достаточно благоразумен и изъявил совсем другое желание:

— Я прошу суд отдать Дафура мне.

— Зачем он тебе? — заинтересовался Лин и ухмыльнулся, — неужели для того самого, что ты от Вальдора не получил?

Дафур в ужасе вытаращился на кентавра и без сознания рухнул на траву, решив более не принимать участия в обсуждении собственной судьбы.

— Дульсинея, твой сын еще больший идиот, чем ты! — прорычал Иксион и обратился к драконихе, — Дафур нанес мне оскорбление. Он посадил меня в тюрьму, как какого-нибудь бродягу, даже не потрудившись выяснить, кто я такой! Я хочу, чтобы Дафура отдали мне в рабство. Князь Эрраде, я надеюсь, согласится поставить на него соответствующую печать.

— Только в том случае, если суд вынесет ему смертный приговор, который будет заменен на рабство, — уточнил Терин, — иначе печать поставить невозможно.

— Я подумаю, — пообещала Ллиувердан и взлетела.

— Интересно, это правильно, когда судья удаляется на совещание в компании своего жениха? — задумчиво глядя им в след, пробормотала Дуся.

— Правильно-правильно. Сейчас они там насовещаются… до маленьких драконят! — язвительно изрек Мерлин и многозначительно булькнул полупустой бутылкой. — Кирдык! Ты, что ли, напиться должен, чтобы вылечиться? Так я это… готов!

— Дед, вот тебе как раз надо перестать пить, глядишь, и сам вылечился бы, — заметила Дульсинея.

— От чего это мне лечиться надо, внученька? — ласково помахивая ботинком, спросил Мерлин.

— От дурости Вам лечиться надо, — отвечал за супругу Терин.

Княгиня быстро встала между дедом и мужем, уперев руки в бока, и прикрикнула:

— Вот только не надо начинать ругаться, а не то я…

Князь в очередной раз удивил присутствующих, закрыв супруге рот поцелуем.

— Ну, что, полковник… то есть генерал, — шепнул Лин присев рядом с Киром в кресло, которое еще недавно занимала Иоханна, — готов с Шеоном напиться и по бабам?

— У тебя, Лин, только одно на уме, — заметил Кир.

— Даже спрашивать боюсь, что, по-твоему, у меня на уме, — пробормотал Лин, — я, между прочим, не шутил насчет пьянки с Шеоннелем. Он же, поганец такой, что-то со мной сделал тогда. Наверно, эмпатией этой своей воздействовал. Я же нажрался, как не знаю кто, и жаловался ему со всей дури, а утром куда только все мои переживания подевались? Ну, не мог я сам по себе за одну ночь взять и успокоиться! Нет, ну я, конечно, пофигист, но не до такой же степени. Знаешь ли, полководец ты недобитый, до тебя меня никто так не бил и не угрожал таким экзотическим способом.

— Банальный способ, — пожав плечами, заметил Кир, — может быть, ты и прав насчет способностей Шеоннеля, только мне это ни к чему. Я в порядке… Что ты на меня так смотришь?

— Я вот думаю, ты Ханне правду сказал или…

— Лин, — тихо окликнул неслышно подошедший Шеоннель, — отстань от Кира. Если тебя это так беспокоит, правду он сказал. Не раздражай его. Иоханна с Саффой возвращаются.

— А я что? Я ничего! — заверил Лин, всем своим видом демонстрируя, какой он весь из себя хороший и пушистый.

Когда Иоханна увидела, что в ее кресле рядом с Киром сидит Лин с подозрительно невинной физиономией, ей стало не по себе. Что успел натворить этот… как бы поприличнее его назвать?

— Прошу садиться, — Лин вскочил с кресла, — Ваше величество Иоханна… хм… опять забыл, какая ты по счету?

— Третья, — процедила Иоханна села и огляделась. Ее взгляд остановился на Дафуре, который все еще лежал без сознания. — Что с ним? Ллиувердан приговорила его к смерти, привела приговор в исполнение и улетела?

Лин собрался подробно поведать, что с Дафуром и куда именно улетела Ллиу, но вмешался стоящий неподалеку Иксион, ворчливо объяснив:

— Тут некоторые разноглазые жестовики шутить изволили и довели Дафура до обморока. А суд удалился на совещание.

— Да что тут совещаться? — профырчала Дульсинея, — отдать Дафура Иксиону и пусть делает с ним что хочет! А потом саму Ллиувердан судить за все ее проделки! Ах да! Еще надо не забыть подчистить память господам приглашенным.

Господа с такой постановкой вопроса оказались категорически не согласны и возмущенно зароптали.

— Так! Всем молчать! — рыкнул Вальдор и встал перед своими недавними придворными. Последние привычно притихли.

После чего бывший король Зулкибара повернулся к королеве нынешней и, изобразив на лице сконфуженность, виноватым голосом проговорил:

— Прости, Ханна, я по привычке.

Если бы у короля в глазах в это время не прыгали насмешливые искорки, можно было бы подумать, что извиняется он всерьез.

Иоханна нахмурилась, но, вместо того, чтобы высказать отцу, что, судя по выражению ее лица, думает о его попытках руководить, она хриплым голосом произнесла:

— Спасибо, папа.

— Таааак, — взмахнув старым вонючим башмаком, проговорил Мерлин, — народ, стройся и ко мне по одному. Не боись, я аккуратно. Вот и внучек мой об этом знает. Правда, Лин?

Лин Эрраде в ответ только пробурчал что-то неразборчивое. На его подвижной рожице промелькнула целая гамма чувств. Часть из них выдавали некоторую кровожадность этой юной натуры.

Зрители обреченно потянулись к старому магу.

— Дай, я помогу, — вздохнул Терин, разминая длинные ухоженные пальцы.

— И я! И я! И я! — воскликнула княгиня, весело подпрыгнув на месте.

Толпа резко вздрогнула и подалась назад.

— Я пошутила! — обиженно пробурчала Дульсинея.

— Мы можем идти? — поинтересовался княжич, обнимая за талию свою худенькую серьезную невесту.

— А приговора ждать не будете? — спросила Дуська.

Лин и Саффа переглянулись.

— Нам не очень интересно, — низким приятным голосом произнесла придворная волшебница.

— Лин, останься, — не поворачивая головы в сторону сына, произнес князь.

— Зачем? — полюбопытствовал княжич.

— Останься и все!

— Ну и ладно, — пробурчал Лин, повернулся к невесте и стал ее целовать, не обращая внимания на большое количество посторонних рядом.

— Везде, где он появляется, бордель, — проворчал Вальдор. Его супруга — очаровательная Аннет — только вздохнула и положила свою ладошку на украшенные перстнями пальцы мужа.

— Лин, давайте вместе с Андизаром и Саффой начинайте готовых на площадь перед королевским дворцом в Зулкибаре перемещать. Нечего им теперь здесь делать, — скомандовал Терин.

Лин сделал вид, что он слишком увлечен Саффой для того, чтобы выполнять какие-то распоряжения, но получил короткий тычок по ребрам от последней и, с горестным вздохом, поплелся телепортировать несчастных жертв амнезийных заклинаний. Надо сказать, те из придворных, что обрабатывались Терином Эрраде, выходили из под его рук серьезными и задумчивыми, а те, над кем работал старый Мерлин, становились шумными и разговорчивыми. Даже любопытно — отчего такой эффект, ведь заклинания маги накладывали по сути одинаковые. Впору писать диссертацию.

— Менестрель! — закричал вдруг Вальдор, вскакивая и роняя кресло.

Стражники, до сего момента терпеливо ожидающие своей очереди на коррекцию памяти, побросали секиры и рванули за быстро улепетывающим вредителем.

— Лови его! — кричал бывший король Зулкибара. Глаза его азартно горели.

К сожалению, шустрый менестрель неожиданно исчез.

— Амулетами телепортации обзавелись, — констатировал Эрраде-старший.

— Опять все переврут, — грустно произнес Лин.

Вальдор ехидно улыбнулся.

— Кстати, друг мой Терин, ты же мне желание проспорил, помнишь?

— Не понимаю, о чем Вы, — холодно отозвался князь.

— Да все ты помнишь! Я требую свое желание.

Терин поднял на друга немного, казалось бы, даже испуганный взгляд.

— Какое желание? — осторожно спросил он.

— Пиши поэму! — радостно заявил бывший король Зулкибара, — поэму обо всем, что было. В стихах.

— К сожалению, вынужден Вас разочаровать, — медленно произнес князь, не забывая делать над головой очередной жертвы плавные красивые движения руками, — но я едва ли смогу срифмовать даже пару слов. Это скорее по Вашей части, Вальдор.

— Так и быть, пиши в прозе! Но чтобы во всех библиотеках нашего мира это повествование было. Слышишь, князь?

— Вот! — взвизгнула Дульсинея. — Вот теперь мне понятно, откуда у Лина эта скверная привычка на желание спорить!

Терин сделал вид, что последняя фраза его не касается. Уже минут через сорок все посторонние, за исключением недоумевающих на тему, а что здесь, все же, было, стражников были отправлены куда подальше. Судья все еще не вернулась.

— Надо бы нам перекусить! — заявил Вальдор, пристально глядя на Саффу с Лином.

— Ты мной, что ли, перекусывать собрался? — хмуро поинтересовался уставший княжич. Он только что вернулся из Зулкибара, куда транспортировал последнего из насильственно потерявших память придворных.

— Сейчас я все сделаю, — сказала понятливая Саффа и исчезла. Через пять минут на полянке стоял накрытый стол, а вокруг него суетился вездесущий Гарлан. Управляющий расстроено приговаривал:

— Ах, если бы я знал заранее. Какой кошмар! Всего пятнадцать блюд!

Вальдор, стоя чуть поодаль, тихо злорадствовал. Он в первый раз жизни видел, что слуга всея Зулкибара к чему-то оказался не готов.

— Прошу к столу! — произнесла Иоханна.

Все расселись и приступили к долгожданной трапезе. И даже пришедшего в сознание Дафура Вальдор усадил рядом с собой. Предварительно, правда, он велел примотать узника веревками к креслу, оставив свободной одну лишь руку. В эту руку бывший король Зулкибара и сунул несчастному подсудимому бокал с вином.

— Мое любимое, — радостно сообщил Вальдор. Дафур кивнул.

Пиршество только началось, как раздалось хлопанье крыльев. Над поляной снижался большой золотистый дракон, несущий на своей спине, там, где она соединяется с длинной шеей, одетого в черное всадника.

— Не поняла, а приговор кто выслушивать будет? — осведомилась Ллиувердан, едва лишь Кардагол оказался на земле.

— Мы слушаем, — пробормотал Вальдор.

Терин вежливо поднялся с места и вопросительно оглядел присутствующих. Те со вздохом последовали его примеру.

— Суд постановляет, что этот человек виновен, — объявила драконица. — А поскольку я проголодалась…

В этот момент она игриво улыбнулась Кардаголу и продолжила:

— Он приговаривается к немедленному съедению.

Дафур побледнел, отчего на его физиономии вдруг как-то резко проявились веснушки, и выронил из руки бокал с вином.

— Я против! — твердо заявила Ханна.

— Согласен, — поддержал ее Кир, — съедение человека — это негуманно.

— Тебе ли говорить о гуманности, мальчик! — возмутилась драконица.

— Его мне обещали, — пробасил Иксион. Он выглядел рассерженным.

Драконица задумалась.

— Ну, я не знаю. — наконец, произнесла она.

— Дорогая, — пробормотал Повелитель времени, — не нужно его кушать. Это неэстетично.

— Абсолютно неэстетично! — заявила королева Аннет.

— Ладно, — вздохнула Ллиувердан, — Терин, делай, что ты там должен.

Князь произвел несколько осторожных, плавных движений запястьями.

— Дафур, — заявил он, — я передаю тебя Иксиону. Теперь ты — его собственность.

Дафур радостно закивал и протянул Гарлану пустой бокал, явно намекая на то, что емкость должна быть незамедлительно наполнена. Похоже, перспектива стать рабом меньше волновала бывшего короля Арвалии, чем возможность быть съеденным драконом.

Кардагол попросил любимую наклонить к нему голову и что-то пробормотал ей на ушко. Она кивнула, и перед собравшимися спустя минуту уже стояла обворожительная женщина, чей возраст невозможно определить. У нее было сформированное тело взрослой женщины, юное лицо и взгляд, наводящий на мысль о прошедших тысячелетиях.

— Аннет, а как тебе этот наряд? — робко спросила драконица, чуть приподнимая руками юбку бирюзового длинного платья.

— Неплохо, — заявила бывшая королева Зулкибара, — я, конечно, избавилась бы от контрастной тесьмы на лифе, но в целом очень даже ничего.

Ллиувердан просияла, села за стол и буквально за секунду проглотила свиной окорок. Люди замерли, потрясенные.

— Любимая, — произнес Кардагол с укоризной.

Лицо Ллиувердан мило порозовело.

— Простите, — пробормотала она.

— Ну, это был не Дафур — и на том спасибо! — оптимистично заявил Вальдор и подозвал к себе Гарлана, — положите даме еще мяса, пожалуйста. А еще лучше — просто передайте ей блюдо. Нам хватит дичи.

— И яду ей в мясо добавить не забудьте, — ласково предложила Дульсинея, чем заслужила недоумевающие взгляды присутствующих. — Ну, и что вы на меня так уставились? Драконы от яду не дохнут. Но пусть хотя бы помучается. И нечего на меня ресничками махать. Тоже мне, великая и ужасная Ллиувердан! Натворила дел и сидит довольная!

— Что я такого сделала? За что ты так? — обиженно спросила дракониха, в глазах ее заблестели слезы.

— Тебе весь список огласить? — стукнув тапком по столу, рявкнула княгиня. — Во-первых, ты отдала Рахноэлю приказ, результатом которого было ужасное детство такого замечательного мальчика, как Шеоннель! Во-вторых, ты подсунула Терину идею таскать из Нижнего мира зоргов, в итоге Лин был ранен, а Терин погиб!

— Но все остались живы, — оправдал свою невесту Кардагол.

— Я встретилась с Киром, — вставила свое слово Иоханна.

— Дусь, если бы не Ллиу, Шеоннеля на свете не было бы, — добавил Вальдор.

— А давайте все дружно и громко скажем ей спасибо! — ехидно предложила Дульсинея. — Она тут игралась по всякому, планы какие-то идиотские о случке Терина с Далией строила, а мы ей спасибо. Аж два раза!

— Мам, тебя так бесит, что Ллиу хотела отца с Далией свести? Так ты не переживай, не получилось бы. Она давно и безнадежно в Гамоса влюблена, — поведал Лин.

— Это я уже поняла, — проворчала Дуся, — но все равно, ведь это из-за Ллиувердан Шеоннель рос с такой мамашей. Шеон, ну что ты молчишь? Хоть ты скажи свое фи!

— Отец прав, если бы не Ллиувердан, меня бы на свете не было.

— Какие все добрые и благодарные, — проворчала Дульсинея, — Лин, ну хоть ты скажи!

— А я что? — Лин наивно округлил глаза, — игры Ллиу меня вообще не коснулись.

— Тебя ранили в Нижнем мире, — напомнила Дульсинея.

— Да, и в итоге я, наконец, разглядел, что волшебница моей мечты всегда находилась рядом.

— Тебе пришлось отправиться с Ханной в прошлое, и не говори, что тебе там все понравилось! — не сдавалась Дуся.

— Дульсинея, — вмешался Терин, — если тебе так хочется сделать Ллиувердан гадость за то, что она планировала нашу с Далией, как ты выразилась, случку, так и скажи.

— Так и говорю, — легко сдалась княгиня, — Ллиу, я хочу сделать тебе гадость за то, что ты играешь чужими судьбами и даже не задумываешься о последствиях! Ты себе только представь, как несчастен был бы Теринчик с этой дурой в бабочках!

— Не был бы он несчастен. Ушел бы с головой в изучение магии и сейчас был бы уже архимагом. Правда, пост Главы Совета так и не получил бы, — Ллиувердан задумалась и решила, — сейчас я рассчитаю вариант будущего без тебя, Дуся. Итак, Терин, женится на Далии, растит дочь и работает придворным магом при Делароне, а потом при сменившем его на троне Вальдоре. Вальдор женится на одной из шактистанских принцесс, но детей у них нет. Наследник — Пардок, потому что Деларон на Брианне при таком раскладе все равно женился бы. Но Пардок так и не займет трон. Он достанется Шеоннелю, потому что план Рахноэля сработал. Дочь Терина и Далии не обольстит Мерлина старшего, как я рассчитывала. На нее обратит внимание Шеоннель и в итоге она станет королевой Зулкибара… Кардагол и Кир так и останутся в Нижнем мире… Да, ты права, Дуся, я виновата.

— Но ничего из того, о чем ты сказала, не случилось, — заметила Иоханна, — следовательно, ты ни в чем не виновата.

— Ах, ты не понимаешь! Я повела себя не как мудрый дракон, а как глупая торопливая девчонка! Только случайное появление Дульсинеи в этом мире не позволило мне привести мой неудачный план в действие. Я готова понести любое наказание, которое вы назначите! — воскликнула драконица и поспешила уточнить, — разумное наказание.

— Опять суд? — нахмурившись, проворчал Кардагол, — может быть, хватит?

— Ты прав, — легко согласилась Дульсинея, — не надо никаких судов. Решим все тихо мирно по-семейному. Я уже даже наказание придумала. Ллиу, превратись в дракона.

Ллиувердан растерянно взглянула на Кардагола.

— Превратись, любовь моя, в случае чего разрешаю тебе сожрать эту вредную девицу, — спокойно проговорил тот.

— Подавится! — огрызнулась Дуся, прежде чем Терин успел выразить свой протест.

Ллиувердан вышла из-за стола, отошла на безопасное расстояние, превратилась и вопросительно взглянула на княгиню:

— Что дальше?

Дуся со зловещей ухмылкой взмахнула тапком и переместилась на спину драконихи.

— А теперь покатай меня, большая черепаха!

Ллиувердан удивленно рыкнула, взмахнула крыльями и взлетела под аккомпанемент восторженного визга княгини Эрраде.

— Надеюсь, хоть этого менестрели не видели, — пробормотал Вальдор.

— Эти засранцы вездесущи, — заметил Лин, — тем более, один сбежал, и наверное, уже во всю строчит. Изложит нашу историю так, что мало не покажется. Я уже так и вижу, как исполняют задушевные песни о нежной любви короля Вальдора и герцога Иксиона.

— А что, хорошая идея, — изобразил оживление Терин. — Вальдор, ты все еще настаиваешь на своем желании? Я готов написать. Но только в прозе.

— О чем? — насторожился Вальдор.

— О неразделенной любви короля Вальдора и Иксиона.

— И ты туда же!

Терин развел руками и свалил все на музу, которая его посетила именно в связи с этим сюжетом.

— Мы упустили одного менестреля, — заговорила Иоханна, — было бы разумнее, если бы мы пригласили самого толкового из этой братии и позволили записать с наших слов правдивую историю. Под нашим строгим контролем и цензурой, естественно.

— Терин, мое желание остается в силе! — решил Вальдор, — только с небольшой поправкой — ты должен найти хорошего менестреля и проконтролировать его.

— Ты сам это сказал, — тихо проговорил Терин, делая плавный жест левой рукой. — Желание выполнено, Ваше величество. Мы в расчете.

— Что? Но… что ты сделал?

— Нашел двух менестрелей. Они уже приступили к работе.

— В стихах? — уточнил Вальдор.

— В прозе. Я же сразу предупредил, что в поэзии не силен.

Послышался шум крыльев. На поляну опустилась дракониха. Довольно повизгивающая Дульсинея съехала на землю по подставленному крылу и торжественно объявила:

— Наказание приведено в исполнение. С Ллиувердан проведена воспитательная беседа. Всем спасибо, все свободны… Валь, а чего это у тебя физиономия такая офигевшая?

— Твой супруг только что привлек каких-то менестрелей для описания нашей истории.

— Надеюсь, они не переврут мой светлый образ, — беззаботно отозвалась Дульсинея.

Терин загадочно улыбнулся в ответ. О том, что труд этих иномирских менестрелей вряд ли когда-нибудь достигнет их мира, он скажет своим друзьями в другой раз.