Вальдор

Лин уводит Шеона. Дуська с Терином тоже испаряются. Что же, Кира мы не нашли, плохо. К сожалению, война наша тоже как-то заканчиваться не собирается.

В палатке остается выжидающе смотрящий на меня Андизар и безучастный Повелитель времени.

— Спасибо, Андизар, — говорю, протягивая магу руку, — я в долгу.

— Ваше величество, я ничего не сделал.

— Шеон жив. Этого достаточно. Теперь я хочу попросить тебя еще об одном одолжении. Вернись в Зулкибар, посмотри за Ханной. Знаешь, после заявления Шеоннеля, что все претенденты на престол, кроме него, должны умереть, у меня сердце не на месте. Забери Вайруса и отправляйтесь туда. Ладно?

Андизар молча кланяется. По его лицу видно, что он доволен моим решением. Наверное, оттого, что сын будет в безопасности. В самом деле, не место ребенку здесь. Маг удаляется, а я могу теперь попытаться расшевелить Кардагола. Понимаю, что у него горе, но он мне нужен деятельным и злым. Мне нужен эффективный главнокомандующий, а не сопливое нечто, растекающееся по лавке.

— Пойдем, Кардагол, — предлагаю я сидящему в раздумьях магу, — проверим, все ли списки на увольнение утверждены. Да и свои дела у тебя, наверняка, имеются.

Молчит.

— Кардагол! — зову я, — Очнись. Ты нам нужен.

Маг поднимает на меня взгляд, и я понимаю, что волшебник не с нами. Такое лицо у вечно ухмыляющегося Кардагола я еще не видел. С бледной, постаревшей какой-то физиономии на меня смотрят несчастные глаза больной собаки.

— Я не знаю, что делать, — шепчет великий и ужасный.

— Что делать, что делать, — передразниваю я, — работать! Будешь сидеть здесь и страдать — делу не поможешь. А так разобьем Рахноэля и уже лично у него поинтересуемся, куда он дел Кира. Вставай, гроза эльфов, труба зовет, и кентавры копытами машут. А еще сегодня Горнорыл должен прибыть со своими бойцами. Ты об их расстановке думал? Кардагол, я с тобой разговариваю!

— Думал, — еле слышно отвечает он.

— Ну, а я — нет! Давай, вставай уже и пойдем. А то один я не хочу со старейшиной разговаривать. Он меня Пакостником обзывает, и время от времени грозится шкуру мне спустить. А она мне дорога как память. Вполне себе симпатичная шкура. Будешь меня защищать.

Кардагол слабо улыбается.

— Пакостником?

— Да! — с воодушевлением в голосе восклицаю я, — именно, что пакостником. Но теперь, как мне кажется, пальму первенства держишь ты, Кардагол.

— Почему?

— Да, потому что ты совратил весь мой штат фрейлин в полном составе. А они были девственницами, все до одной!

— Лично проверял? — усмехается Кардагол, и тут я понимаю, что жить он будет и работать тоже.

Вместе с немного пришедшим в себя волшебником выходим из палатки, а там дождь.

— Хм, — глубокомысленно замечаю я, стирая ползущую по носу каплю. Это ж надо было так увлечься общением с несчастным магом, чтобы не обратить внимания на стук капель по крыше.

— И где Горнорыл? — интересуется маг, создавая вокруг нас какую-то невидимую, но эффективную защиту от влаги.

— Хороший вопрос, — бормочу я, оглядываясь по сторонам, — полагаю, должен скоро прибыть. Пойдем к телепортационной площадке.

Площадкой это место, конечно, назвать трудно. Просто участок утоптанной земли, на которой ничего не установлено.

Вот именно там и стоят сейчас, переминаясь с ноги на ногу, десять рассерженных гномов во главе с дядькой Горнорылом.

— Знаешь что, Вальдор, — рычит он вместо приветствия, — на такой прием я не рассчитывал!

М-да, нехорошо получилось. Как-то мы забыли их встретить. А сейчас стоят вот гномы такие все насупленные, мокрые, бороды слиплись, смотрят грозно.

— Здравствуй, Горнорыл, с прибытием. Пойдем со мной.

— Вот не удивлюсь я, Вальдор, что ты специально это все подстроил!

— Что? Дождь? — удивляюсь я, приноравливаясь к неровному шагу старейшины. У него и ноги короче, и идти ему под тяжестью зачехленного огнемета тяжело. Так помимо огнемета за его спиной еще и неразлучная подружка секира висит.

— Все! — рычит Горнорыл. С ним трудно разговаривать и когда он в хорошем настроении, а когда в плохом — практически невозможно.

— Вы не правы, старейшина, — задумчиво проговаривает Кардагол, — дождь — это моих рук дело.

— В смысле? — удивляюсь я.

— Я был очень расстроен, — поясняет маг, — это случайно получилось.

Забавно. А если он будет очень рад, у нас засуха начнется? Или что? И вообще, я-то зачем с ними иду? Пусть расстроенный Кардагол сам с гномами разбирается.

Быстро сообщаю им о принятом решении и бегу в палатку к Саффе. Мне с ней нужно посоветоваться. Бегу потому, что, едва я удаляюсь от мага, его защита сползает с меня, и тут же становится холодно и мокро. Вот противный все же тип — этот Кардагол. Ему плохо, так пусть и остальным жизнь медом не кажется!

Очень надеюсь на то, что ведьмочка моя придворная уже вернулась из Зулкибара. Потому что бегущий под дождем король — зрелище страшное и комичное одновременно. Но вот король, бегающий под дождем из палатки в палатку — только комичное, а мне хотелось бы вызывать по отношению к собственной персоне несколько иные чувства.

И в самом деле, здесь. Сидит, травки какие-то по мешочкам раскладывает.

— Ваше величество? — с недоумением произносит она, когда я начинаю отряхиваться, разбрасывая брызги в стороны.

— Оно самое, мое величество. Саффа, у тебя есть какое-нибудь заклятие осушения?

— Конечно.

Что она сказала, я не понял, но чувствую себя гораздо комфортнее.

— Спасибо, — говорю, присаживаясь на хрупкий складной стульчик, — А, может, у тебя еще и вино имеется?

Саффа едва заметно улыбается. Умница-девочка. Намеки понимает. И вот я уже сижу с бокалом в руках, а Озерная Ведьма, расположившись напротив меня, смотрит выжидающе.

— Ты помнишь, — спрашиваю, — как Кардагол сказал о том, что его считали богом?

— Помню.

— Ты об этом что-то знаешь?

— Да. Ему поклонялись в нескольких областях. Даже в Зулкибаре кое-где были его храмы. Кардагол считался богом времени и сновидений. Люди верили, что он может закрадываться в сны неугодных ему и убивать их там. А если человек ему нравился, то он замедлял для него процесс старения, делал его здоровым и красивым. Да, а еще он Повелитель грозы. Я уж не знаю, как увязать это все вместе.

— И он все это может?

— Он всего лишь волшебник. Не бог. Но в ограниченных пределах — да. Правда, насчет снов я не знаю.

Задумываюсь. Кардагол, конечно, великий маг. Но я-то знаю его как человека — ехидного, пакостного, любителя и любимца женщин, отца, искренне переживающего за сына. С другой стороны, понятия не имею, что представляют из себя боги.

Где-то громыхнуло так, что дрогнули стены палатки. Видимо, Горнорыл умеет доводить до белого каления не только меня, и Кардагол уже не расстроен, а взбешен. Впрочем, небольшое потрясение ему сейчас даже полезно.

— А я могу узнать, зачем Вы это спрашиваете, Ваше величество? — осторожно интересуется Саффа.

— Не знаю. Беспокоят меня почему-то эти время от времени всплывающие сообщения о боге эльфов. Вернее, о богине. Но вот как их вопринимать… Ты знаешь, что Шеон вернулся?

— Слышала. К сожалению, один.

— Да. И он вновь принес какую-то байку о богине, которая якобы забрала Кира. С одной стороны, это могут быть лишь глупые россказни, и Рахноэль всего лишь переместил Кирдыка куда-нибудь еще. С другой, когда информация появляется дважды, ее уже следует проверить. Я думал, может ты, ну тогда, раньше, слышала что-то о помогающей эльфам богине.

Саффа задумывается и медленно проговаривает:

— Знаете, Ваше величество, что-то такое я припоминаю. Но, насколько я помню, богиня оставила эльфов еще до начала магических войн. А подробностей я, к сожалению, вспомнить не могу. Может быть, мне стоит пообщаться с Шеоннелем? Что он рассказал?

— Почти ничего, — мрачнею я, — мальчик был на редкость не словоохотлив. Мне кажется даже, что он изложил, скажем так, усеченную версию событий. Саффа, может быть, ты с ним поговоришь?

— Как скажете. А где он сейчас?

— Лин куда-то его уволок. Якобы тренироваться. Только не думаю, что они занимались этим под дождем.

Выглядываю из палатки. Ливень прекратился, лагерь оживляется. Направляющийся куда-то с деловым видом боец вытягивается в струнку, увидев мою физиономию.

— Лина Эрраде мне найди, — коротко бросаю я.

Минут через десять в палатке Саффы появляется вовсе не Лин Эрраде, а Омелия — супруга Иксиона. Она хмуро здоровается и сообщает, что Лин вместе с Шеоном в данный момент гостят у нее дома, и если мы с Саффой пожелаем, нас могут туда сопроводить. Э? Надеюсь, не верхом на кентавре? Мне как-то в прошлый раз не очень понравилось. Волшебница улыбается.

— Я знаю ориентиры, — говорит она, — и если Вы, Ваше величество, и Вы, ваша светлость, не против, я Вас перенесу.

Мы не против.

Вскоре мы оказываемся во дворе большого добротно сложенного дома. От нормального человеческого жилища его отличают только очень высокие двери, отсутствие крыльца да необычные узкие окна. А так дом как дом. Деревья вокруг цветут какими-то мелкими голубыми цветочками. Красиво.

Омелия, время от времени искоса на меня поглядывая, проводит нас внутрь.

— Они там, — говорит она, показывая на одну из странных, снабженных двумя ручками, дверей, — я с вами не пойду. Вернусь в лагерь.

Из-за двери раздаются какие-то загадочные звуки. Лицо Саффы мрачнеет. Ага, нижняя ручка, видимо, специально для людей. Поворачиваю…

Ну, кто бы сомневался! Лин, это чудовище малолетнее, кого угодно может довести до скотского состояния! На полу, подогнув под себя копыта, сидит (или лежит? Не могу правильный глагол подобрать!) пьяный вдрызг Иксион. К нему прислонился княжич. Стоит ли говорить о том, что и он не вполне трезв?

Размахивая правой рукой, в которой зажат внушительных размеров кубок, Эрраде-младший немузыкально завывает:

Далее следует пауза, после которой какофонию звуков дополняет бас Иксиона:

— Мерлин Эрраде, — тихо произношу я.

— Ась?! — отзывается Лин, скашивая на меня пьяненькие глазки. Я обвожу взглядом комнату и вижу лежащего на диванчике похрапывающего Шеоннеля. Ни малейшего труда не составляет догадаться, что он тоже очень и очень пьян. Рычу:

— Саффа!

Волшебница понимающе кивает и что-то шепчет.

Лицо Лина тут же становится обиженным.

— Ну, что сразу отрезвляющим-то? — бурчит он.

Иксион болезненно морщится.

— Что Вы здесь делаете? — спрашиваю я.

— Что делаем, что делаем… Поход Шеона празднуем, вот! — отзывается недовольный княжич и тут же добавляет, — Саф, а антипохмельным теперь слабо?

— Я тебе устрою антипохмельное, — шипит сквозь зубы Саффа, после чего оглядывается на меня и уже другим тоном произносит, — простите, Ваше величество.

Лин бросает на волшебницу очень выразительный взгляд, после чего хватает кентавра за руку и с тихим «Валим!» испаряется.

— Знаешь, Саффа, — задумчиво проговариваю я, — не знаю, почему, но Лин Эрраде временами наводит меня на мысли о необходимости применения к нему телесных наказаний.

— Меня тоже, — бормочет Саффа, разглядывая спящего эльфенка.

— Вот странно, но в отношении других знакомых такая идея меня не посещает. А он… Что там с Шеоном? Просто пьян?

— Да, ничего страшного. Отрезвить?

Вздыхаю.

— Не надо пока.

Подхожу к дивану, беру Шеоннеля на руки. Он, хоть и высокий, на удивление легкий. Впрочем, у всех эльфов кости тоньше, чем у людей.

— Давай в лагерь, — командую я, — Это чудо ушастое должно проспаться.

А потом я его домой отправлю, в Зулкибар, пусть Иоханну охраняет. Нечего ему под ногами болтаться.

Иоханна

Я так уже привыкла к присутствию рядом Ларрена. Как к собаке. Иногда забываю даже, что не одна. А он — предупредительный, спокойный, молчаливый, постоянно рядом. Чем-то он напоминает мне Кира — такого, каким был полковник до моего путешествия в иное время. Это сейчас я знаю, что Кирдык Кардаголович, как называет его Дуська, вовсе не белое и пушистое существо, каким я его себе представляла. Даже забавно, какой я была глупой! В свое время не обратила внимания на его отношение к Саффе (а конкретнее, на его предложение умертвить мою подругу), гордо проигнорировала тот факт, что заявившийся к нам с Дуськой Кир был ранен, а значит, он с кем-то сражался. И ведь позже я даже узнала, с кем — с Лином Эрраде! Я как-то сочла все это несущественным. Я продолжала считать Кира зайчиком. Мне стоило бы тогда сложить два плюс два и понять, что мужчина, в которого я влюбилась, отнюдь не безропотный слуга, и его нежное отношение ко мне не свидетельствует о его готовности подчиняться, а, напротив, показывает желание сильного поберечь более слабое существо. Какая же я была глупая! Как же ему сейчас, наверное, плохо. Я старательно забываю текст письма Рахноэля, и все равно эти строчки про приспособления постоянно тревожат меня.

Единственный способ не думать — работать.

Едва ли за всю историю Зулкибара на его престоле был настолько деятельный монарх. Я пересмотрела финансовые отчеты за последние пять лет. Довела казначея до истерики, но вынудила последнего провести расследование. На мой взгляд, у нас подворовывали. Понемногу, но регулярно. Я оказалась права.

Я заключила торговое соглашение с Шактистаном. Возможно, отец и будет не в восторге, но я сочла это необходимым. Более того, я подумываю и о военном сотрудничестве с этим государством. Мне это на удивление легко далось, кстати.

Я выделила финансы на обновление нашего торгового флота. Я многое, что успела еще сделать. Бедный папа устанет разгребать последствия. Но не могла же я, и в самом деле, сидеть и тосковать? Это болезненно и непродуктивно. Уж Киру это точно не поможет.

Время от времени я натыкалась на Юсара, который тут же начинал ныть, что я себя не берегу, и король Вальдор, когда вернется, что-нибудь открутит бедному целителю. Ну, может и открутит. Знать, судьба у него такая. У обоих. У одного откручивать, а у другого… Ай, неважно.

Начала я это еще до отправления Шеона и Андизара в Альпердолион. Продолжаю и сейчас. Кстати, по моим расчетам, пора бы ему уже и вернуться вместе с Киром. Вот было бы хорошо!

— Ваше величество, вас спрашивает некий Андизар, — рапортует Гарлан.

— Зови, — кричу я, — конечно же, зови!

Андизар входит, кланяется.

— Ну, что? — спрашиваю, — все прошло удачно? Где они?

— Весьма сожалею, Ваше величество, но мы не нашли Кирдыка во дворце. Его там нет. С Шеоннелем все в порядке. Он с Вашим отцом. Последний же велел мне охранять Вас.

— Но у меня уже есть охранник, — как-то растерянно, невпопад отвечаю я. В голове одна мысль — они не нашли Кира. Его нет во дворце. Может быть, его убили?

— Он мертв? — тихо проговариваю я.

— Полагаем, нет, — серьезно отвечает Андизар, — скорее всего, его просто перевели в другое место. Кто еще Вас охраняет?

— Я! — произносит Ларрен и делает шаг вперед. Наверное, какие-то магические возможности у него, все же, имеются. Который раз уже замечаю, что если Ларрен желает, чтобы его не замечали, так оно и будет.

Взгляд Андизара останавливается на груди экс-наместника.

— Я все еще принадлежу Вальдору, — тихо произносит Ларрен.

Маг переводит взгляд на его лицо и улыбается:

— А это не имеет значения. Не знаю, в курсе Вы или нет, но меня зовут Андизар, и моя репутация тоже изрядно подмочена.

Он протягивает Ларрену руку, которую тот как-то неуверенно пожимает. Вот интересно, сколько же лет Андизару, что он выглядит пожилым? Даже неловко как-то спрашивать.

— Нам следует обсудить с Вами, как мы будем охранять королеву, — продолжает маг, — вероятно, для этого нам стоит лучше узнать способности друг друга, чтобы знать, в чем каждый из нас может положиться на напарника. Вы согласны?

Ларрен смотрит на мага. Потом на меня, потом снова на мага. На лице наместника радость и облегчение. Ох, бедняга. Совсем его Терин затравил.

— Я думаю, стоит, — волнуясь, произносит он, — только вот…

Он оглядывается на меня, а я великодушно заявляю:

— У меня полно работы. Я пока никуда не собираюсь. Можете побеседовать.

Сажусь с бумагами за стол, а сама, конечно же, к разговору прислушиваюсь. Узнаю, что Ларрен наш слабенький светлый словесник, но неплохой фехтовальщик при этом. Судя по нотке гордости в голосе, более чем неплохой. Андизар в ответ сообщает, что он специализировался на создании иллюзий, поскольку на этом свободному магу неплохо можно заработать. А еще он знает несколько сокрушительных боевых заклинаний массового действия.

Очень любопытно. Забываю даже, чем я здесь занимаюсь.

— Ваше величество! Ваше величество!

Поднимаю голову и вижу начальника Тайного сыска, пребывающего в состоянии возбуждения. Кажется, у Каро всего лишь два состояния: холодное высокомерие и крайнее возбуждение. Процесс перехода из одного в другое нормальным человеком неуловим.

— У меня же доклад! — возмущенно кричит Каро Зампинус.

Оба моих охранника уже стоят возле меня.

— А он здесь что делает? — вопрошает Каро, неуважительно указывая пальцем на Андизара, — я его не согласовывал.

Хм, в самом деле, сейчас, наверное, время для ежедневного доклада Каро.

— Слушаю, — спокойно произношу я.

— Ваше величество, я не знаю этого человека! — кричит Каро, — вернее, знаю, но он не должен быть рядом с Вами.

— Это мое решение.

— Да, но за Вашу безопасность…

— Отвечает Николай, — перебиваю я, — а не ты. Давай, докладывай. Ларрен и Андизар будут присутствовать. Я слушаю.

Каро быстро сообщает, что ночью избили еще четверых эльфов. Один из них в крайне тяжелом состоянии. Били люди и две дриады. На окраине, в Северо-Западном районе, найден труп ростовщика. Человека. Судя по всему, гномы порезвились. Но зато пьяного гнома чуть не загрыз волкодлак. Несчастного бородача спасли товарищи. Помимо этого, была драка в трактире «Телятина по-королевски». Там почему-то передрались люди и гномы. Убитых нет, но имуществу хозяина трактира причинен значительный ущерб. Виновные задержаны. И это лишь наиболее значительные происшествия.

— В целом, — завершает свою речь Каро, — должен сделать вывод о том, что эскалация межрасового напряжения нарастает.

— Что нарастает? — переспрашиваю я.

— Эскалация.

Посылаю Каро выразительный взгляд, и мой понятливый сыскарь тут же исправляется:

— Представители различных рас продолжают бить друг друга. Только теперь активнее. Прошу разрешения на применение чрезвычайных мер.

— Это каких? — интересуюсь я.

— Введение комендантского часа. Запрет на ношение оружия. Разрешение задерживать подозрительных на срок до сорока восьми часов без объяснения причин.

— Нет, — проговариваю я.

— Почему? — тут же интересуется Каро Зампинус.

— Потому что! Потому что эти меры не прибавят мне популярности.

— Э…

— Идите уже отсюда. Мне нужно подумать. Хотя нет… Я созываю большой совет.

— Да Вы с ума сошли! — испуганно восклицает Каро.

Вот это выпад. Вот это наглость уже неописуемая. Гляжу на него в изумлении.

— Каро-о-о….

— Ваше величество! Вы рискуете! Так нельзя! — торопливо проговаривает начальник сыска, — Ларрен, Андизар, хоть вы скажите ей, что она рискует. Я не смогу обеспечить ей безопасность! И никто сейчас не сможет.

— Что такое «большой совет»? — интересуется Андизар.

— Да, это сбор представителей всех объединений! — кричит Каро, — гильдий, общин, союзов. Это не менее пятисот разумных, собранных в одном месте! Да там вообще каждый, кто хочет, может присутствовать!

— В каком месте? — спрашивает Ларрен.

— Не важно, в каком, — поясняю я, — вашего общего согласия я не спрашиваю. Я созываю совет. На завтра. А все несогласные со мной могут увольняться.

Бросаю взгляд на бывшего наместника и добавляю:

— Кроме Ларрена, его мой отец нанимал.

— Маня тоже нанимал Ваш отец, — тихо проговаривает Андизар.

Бедняга Каро, который, помнится, купил свою должность, остается в одиночестве и потому, надувшись, удаляется.