Каир начала 71-го был светлым, солнечным. А под конец командировки год спустя все было шквалистым, пасмурным и даже дождливым. И что вовсе необычно для Египта, затопило дорогу, которая вела из Наср-сити в «Гюши». Машины застряли по всей окружной дороге, стало размывать постройки на старом кладбище, где селилась беднота.

Друг Саша уехал 20 января 72-го, а я оставался в Каире еще месяц. Под порывами ветра бродил в переулках Гелиополиса, подолгу торчал у букинистов, купил Стайнера «Достоевский или Толстой». Думал, что ждет меня в Москве.

Перед отъездом из Каира купил египетские замшевые коричневые ботинки за два с половиной фунта, синие дешевые джинсы «Клонарис» за четыре или пять фунтов, джинсовую куртку, тоже «Клонарис», и почувствовал себя упакованным. Для информации: «Клонарис» — ливанская подделка американских джинсов, дешевка. Настоящие замшевые английские ботинки стоили в Каире двадцать фунтов, почти как «Сейко». Про настоящие «Левисы» и говорить не приходилось. Купил полдюжины белых трусов: в Москве продавались лишь семейные.

Но главным приобретением стал духовой пистолет, из которого я расстрелял пластинки в музыкальной лавке Гелиополиса. Пробовал стрелять по голубям на крыше Наср-сити — с сомнительным успехом: эти твари постоянно увертывались.

В феврале 72-го чуть не взорвался, сжигая перед отъездом в ванной западную прессу. По недосмотру обложил кипами газет здоровенный баллон с газом, которым нагревалась вода. Испугался, когда пламя взметнулось до потолка, убежал на балкон и там ждал взрыва, но обошлось. Вернулся: по всей квартире летали обгорелые обрывки газет. Баллон нагрелся, но выстоял.

На вылете, в каирском тэкс-фри шопе купил пластинки Ху, Хендрикса и «Роллинг Стоунз», спрятал в брючине духовой пистолет и нож с выпрыгивающим лезвием. Тогда это прокатывало!