Август 1993-го, унылая пора, воскресенье. Сотрудники станции оттягиваются по баварским биргартенам. Иван сидит на ньюздеске, проверяет какую-то новость по Приднестровью. Скучно. Звонок. Его вызывает Дженнингс. Ему тоже скучно. Наливает кофе, осведомляется, как в редакции. Сидят в кабинете с окнами на Английский парк. Разговор переходит на знаменитых персонажей станции. Неожиданно Дженнингс спрашивает: «Ты что-нибудь слышал об Олеге Туманове?» Иван отвечает не сразу.

Да, он видел его по телевизору еще в Москве, в апреле или мае 86-го года. Пухлый картавый человек с бородкой рассказывал в пресс-центре АПН об извращенцах на радио «Свобода».

— А больше ты ничего о нем не знаешь? Ах, этот Олежка…

Ты мне его напоминаешь, в каком-то хорошем смысле… — Дженнингс прокашливается. — Я так и не понял, почему он вернулся в Россию.

На станции Иван часто слышит о Туманове. Это имя обросло легендами и домыслами. Иван пытается собрать крупицы информации. Ему интересен этот человек: вероятно, он и есть герой нашего времени. Супершпион или одна из жертв «холодной войны»? Иногда ему кажется, что Туманов — его двойник.

На станции Туманова любили все — евреи-диссиденты, власовцы-монархисты, американское начальство. Он всем пришелся по душе. Все подмечают хорошие манеры Туманова: «Он такой обходительный, такой милый! Его картавый голос ему так шел». Все отмечают его душевность: «Он такой добрый, такой забавный…»

Судьба Туманова полна загадок. Туманов — история, полная чудовищной лжи и удивительной правды. История простого советского парня. История запутанных ходов и неувязок, несбывшихся мечтаний, история «третьей эмигрантской волны». Вот то, что Ивану удалось узнать, добавив собственную версию событий…

Московская школа, туалет, начало 60-х. К подростку Олегу Туманову подходит пацан из параллельного класса: «Ну-ка, затянись!» Олег затягивается папиросой, надрывно кашляет. Врывается завуч, отставной чекист Николаев: «Накурились, понимаешь! Туманов, срочно в мой кабинет!»

В кабинете — человек неприметной наружности. Он говорит: «Я из штаба народной дружины. Мне хвалили тебя, есть разговор». Они выходят на улицу. Общаются.

Вскоре Туманов узнает, что посетитель — из КГБ. Его появление не случайно. Он курирует школу, ищет молодой резерв. Ему нравится Туманов. В парне есть ласковая обходительность, которая отличает настоящих агентов. Настоящие разведчики — люди учтивые, они чувствуют друг друга по специфическим сигналам, почти как пчелы.

Месяц спустя. В квартире у Тумановых. Старая Москва, стол, самовар. В гостях — куратор, он же дядя Сережа. Он предлагает Туманову заняться спортом, учить английский и поступить в народную дружину, что дежурит у «Метрополя». Туманов ленив и апатичен, но что-то в словах куратора пробуждает его интерес. Он соглашается.

Дядя Сережа не уйдет из его жизни. Подобно ангелу-хранителю, он будет появляться в самые важные моменты. Он сидит на трибуне, когда Саша играет в баскетбол за районную команду. И много лет спустя он встретит Туманова в Вене, чтобы передать ему таблетки от алкоголизма.

Пишущие о разведке не понимают самого главного. Что движущая сила этого бизнеса — любовь.

Любовь к родителям, к партнеру, к куратору. Без этой интимной связи разведка невозможна. Это ласковое, вкрадчивое, глубоко личное сопереживание. А деньги и награды — второстепенны. Маркус Вольф понимал это лучше других.

Два года спустя дядя Сережа говорит: «Я знаю, ты оканчиваешь школу, готовишься в институт. Но у нас на тебя другие виды. Ты не хотел бы как настоящий парень пойти на флот?» Туманов удивлен, но понимает, что так надо. Он соглашается.

Ночь с 18 на 19 ноября 65-го года. Советский военный корабль стоит на рейде в бухте эс-Саллум. В километре — египетское побережье, у самой границы с Ливией. Матрос Туманов вешает ботинки на шею, на цыпочках крадется на палубу, соскальзывает по канату вниз. Мерцают береговые огни. Он незаметно отталкивается от корабля и плывет к берегу.

Он выбирается на песок, лежит, тяжело дышит. Выползает на бархан. Одинокий бедуин на верблюде машет ему рукой. Туманов выливает воду из ботинок, берегом моря идет на запад. На границе даже нет проволоки: он в Ливии. Бедуин плетется сзади, что-то бормочет. Туманов не понимает по-арабски. Но полицию находит. Просит убежища. Ливийцы передают его британцам, а те — американцам.

Допрос во Франкфурте. Сидят пять офицеров американской разведки. И представитель БНД. Его проверяют на детекторе лжи. Что самое удивительное — он почти сдает тест. Кроме пары моментов. Они не понимают, врет он или нет. Но его берут. Наверное, выручили искренность и талант человечности. Туманов смотрит на них наивно и доверчиво, его пухлые губы шепчут беззвучное «ребята, помогите!» Они видят эти ласковые зеленые глаза, пухлые губы и сами чувствуют неизъяснимое доверие. В результате с небольшим перевесом голосов комиссия решает — допустить к оперативной разработке.

После обычных «клиринга» и «дебрифинга» его переводят в Мюнхен, на радио «Свобода». И сразу назначают в отдел новостей. Туманов не окончил ничего, кроме советской средней школы. Но он — грамотей на фоне эмигрантов-власовцев, которые не знают толком русского, а у него за сочинение «образ Базарова» в советской школе всегда стояла твердая четверка.

Туманов — ньюсрайтер в отделе новостей. Сидит, стучит одним пальцем на пишущей машинке. На дворе — 1966 год. Он переводит тексты из английских и русских источников, обрабатывает их для вещания и читает новости в специальной звукоизолированной студии. Все то же, что делает нынче Иван… Работа не пыльная, нагрузка минимальная. В те годы вещание ведется неспешно, новости многократно повторяют в записи. Это значит — накропал и иди на перекур. В кантине Туманов трепется с коллегами, возвращается в отдел новостей, где копи-бой или копи-герл распечатает ему листочки, заварит кофеек. Это бедные русскоязычные эмигранты, в основном из перемещенных лиц. Они очень послушны и участливы. Они рассказывают ему о своей жизни, а он слушает и утешает.

Так проходит год. Он осваивается, его любят. Даже суровый начальник секретного отдела вызывает его на доверительные беседы: они пьют виски и говорят о русских женщинах.

Особенно ему нравится кантина. Здесь подают пиво, вино и шнапс. Иногда дерутся представители народов СССР, или, как их уже тогда называли, бабайских народов. Пиндосы-американцы с любопытством наблюдают за этими шалостями. Официантка Хельга разносит по столам домашние обеды: шницели, котлеты и даже солянку. Она научилась русской стряпне еще в ГДР.

Начальник русского отдела новостей — Александр Перуанский. Он родился в Иране, в семье белогвардейцев. После войны издавал какую-то эмигрантскую газетенку в Тегеране. Кто завербовал его и привез в Европу — британцы или ЦРУ, — Туманов толком не знает. Да это и не важно.

В этом же отделе работает красавица-парижанка Ариадна. Она — любовница Перуанского, тоже из семьи белогвардейцев. Окончила Сорбонну. Работала на французскую Сюртэ под кличкой «Блонди», собирала информацию на торговых ярмарках в Москве. Потом ей надоели французы, она переместилась в Мюнхен. У нее с Перуанским странный, мучительный роман.

Туманов втирается к парочке в доверие. Приносит шампанское, бегает за сигаретами. «Он милый, да?» — говорит Ариадна Перуанскому. — «Да-да», — поддакивает тот, а у самого уже созрел план. Он хочет сосватать ее Туманову.

Месяц спустя, поздний вечер. Перуанский вызывает его. Он курит одну сигарету за другой. Перед ним бутылка водки: «Старик, помоги! Жена подала на развод, мне необходимо расстаться с Ариадной!»

Перуанский обращается с просьбой, в которой трудно отказать: «Олежка, помоги! Я не останусь в долгу».

Туманов просчитывает ситуацию и соглашается.

Еще неделю спустя: Туманов в постели с Ариадной. Он гладит ее смуглое тело. У нее на пальчиках ног — маникюр. Тело ухожено. Она знает толк в любовных играх. Недаром работала секретаршей у Брижит Бардо. Туманов сам считается неутомимым трахальщиком, его за это ценили все бабы, пока он не спился. Итак, они в постели. Слушают томительные французские шансоны, пьют немецкое шампанское «Хенкель». На радио «Свобода» кто не пьет водку, пьет «Хенкель трокен». Такова традиция.

И вот — подписано распоряжение начальства. Он назначен главным редактором русской службы.

Зарплата подскакивает вдвое. Он поселяется на отдельной вилле. У него в доме — иконы, ценные книги, картины.

С этого момента начинается сплошная гулянка, в которой принимает участие и американское начальство. Туманов развлекает всех, он — душка. Но что-то терзает его. Когда все уходят, он становится на колени перед иконой и молится. И рвет на себе рубашку.

Переломный момент наступает в начале 70-х: через проезжего туриста он получает письмо из Москвы. Отец умоляет Олега не губить карьеру — его и брата. Просит возобновить сотрудничество с КГБ.

Туманов долго думает. Вся его жизнь построена на спонтанных рефлексах: они не подводят. Ему не нравятся свинские рожи вокруг. Он любит западный комфорт, но не любит западных людей. А эмигрантов вообще не считает за людей. Поэтому его ответом будет «да».

В 72-м году он вылетает в Западный Берлин. Садится на эс-бан и, как указано в записке, едет до остановки «Фридрихштрассе». Проходит потайную дверь. Его встречают, везут на виллу в Карлхорст. Его встречает дядя Сережа. И там же — генерал ГБ Потапов. Знакомится с ним лично.

Так начинается его работа на советскую разведку. Туманов ленив, не любит писать отчеты, и, приезжая в Карлхорст, он беспрерывно пьет на вилле, а в перерывах диктует машинистке. Протрезвев, возвращается в Мюнхен, к Ариадне.

1973 год. Туманов с Ариадной на Канарах. Весь день купаются, пьют, занимаются любовью. После любовных утех он курит сигару, она — накладывает педикюр.

Темнеет, они сидят на балконе, пьют вино — стакан за стаканом. Волны накатываются на пляж. На небе выступают звезды. Туманов — в сентиментальном настроении. Закуривая очередную сигару, говорит: «Вот если бы «они» мне подкинули деньжат, я бы купил квартиру на Канарах». — «А кто такие «они»?» — И тогда он открывает ей тайну: «Я — русский агент, а «они» — люди с Лубянки». Она думает, что он сошел с ума. Но он говорит: «Да-да. Я уже давно работаю с ними. Хочешь мне помочь?» Немного поразмыслив, Ариадна соглашается. Она шепчет: «Олежка, я буду с тобой. Я тоже хочу помочь России».

В 1974 году они летят в Западный Берлин. Туманов ведет ее привычным путем. Они меняют линии метро, садятся на эс-бан до пограничной станции «Фридрихштрассе». Там Олег заводит ее в подземный магазинчик, затем ведет по узенькому коридору к туалетам. Нажимает на кнопку у запертой двери. Дверь открывается, и они попадают на улицу. Здесь их ждет машина с шофером.

Следующая сцена: вилла в Карлхорсте. Они заходят в комнату, где сидят два офицера КГБ. Туманов удаляется.

Офицер говорит ей серьезно: «Вы много знаете. Жизнь Олега в ваших руках. Если вы любите его, работайте с нами».

В течение трех дней ее инструктируют. Ариадна получает список вопросов, план встречи со связными в Вене, шифровальное устройство. Она ничего не понимает в технике, и ей предлагают все материалы по станции привозить в Вену лично. Потом офицер говорит ей: «Вам нужен взнос, чтобы купить квартиру на Канарах? Распишитесь в получении пяти тысяч марок».

Обычно она ездит в Вену по субботам. Во время таких встреч связной садится напротив с блокнотиком и спрашивает о сотрудниках станции, о руководстве, внутренних проблемах. Почти всегда вопросы о Туманове, о его вредных привычках. И предупреждение — если что-то нарушится между ними, хранить молчание и не пытаться мстить. Каждый месяц она получает восемьсот марок на поездки и карманные расходы. Сущие пустяки.

Тем временем Туманов продолжает пить и гулять. Он дружит с Леонидом Пылаевым. Их сближает алкоголь. Пылаев ведет его к себе, достает проектор, показывает фильм. Тот самый, где он трахается с проститутками в гараже. Он имеет их во всех позах, проститутки молят о пощаде. Леонид ржет. Туманову тоже весело.

Раз в месяц Туманов летает в Берлин. Привычным путем проходит через потайную дверь на «Фридрихштрассе». Привозит личные дела сотрудников станции и конфиденциальные меморандумы американцев. Только в 1974 году он передал связному больше десятка томов, как скажут чекисты, важной информации. После каждой поездки Туманов уединяется и принимает алкоголь во все возрастающих дозах.

Потребность опохмелиться все сильнее. На станции он спешно раздает задания в отделе новостей, выходит в Английский парк. Заказывает пиво у Китайской башни и жадно выпивает литровый масс. Ему становится легче.

Сидит в биргартене, ковыряет в ухе, смотрит на мир сквозь золотистые очки. Лай беззаботных немецких собак на большой поляне все громче. Янтарный «хеллес» в кружке делается еще ярче, люди вокруг — симпатичней. Солнце просвечивает сквозь листья. Что это — момент реальности? Где он?

Туманов раздобрел, отпустил бородку, подобрал дымчатые очки, скрывающие мутный взгляд, и стал похож на русского интеллигента начала века. По-прежнему летает на Канары отдыхать, а в Лондон одеваться.

Он приезжает на очередной отчет в Восточный Берлин. К беседам подключается и дядя Сережа. Он постарел, хромает. Но регулярно посещает его родителей в Москве. Отводит в сторону, кладет руку на плечо: «Олежка, я слышал, ты много пьешь. Зачем? Остепенись!»

1978 год. Роман Туманова с Ариадной завершается. У нее обнаруживается болезнь, характер портится. Ариадна стареет на глазах, у нее трясутся руки. Врачи ставят страшный диагноз — Паркинсон.

Туманов все чаще летает в Лондон. Он одевается на Бонд-стрит, в «Хэрродсе». Любит хорошие пиджаки и галстуки. Завязывает галстук особым виндзорским узлом. Смакует дорогой солодовый виски. Еще он любит антикварные лавки. Покупает русские иконы, старинные царские монеты. В 1978 году друг Влад знакомит его с молоденькой эмигранткой Светланой.

Мы слышим: звонок в дверь. Мы видим: Светлана открывает. Они вваливаются, веселые и молодые. Туманов и его друг Влад. В пакете — шампанское. Гуляют весь вечер. Туманов влюбляется в Светлану. Ей нравятся его широкие плечи, бархатный голосок, ласковые манеры. Но он на четырнадцать лет старше ее.

Май 1978-го. Туманов привозит в Мюнхен Светлану и женится на ней. Ариадна в трансе, хочет выпрыгнуть из окна, потом — зарезать Туманова.

Пригоршнями ест седативы. Едет на встречу в Вену. Связной КГБ внимательно выслушивает ее, потом говорит: «Прошу вас, успокойтесь. Он бросил вас, но вы не должны вредить нашему общему делу. Олег в ваших руках. Если вы любите его, не пытайтесь ему мстить».

1979 год. Очередная пьянка у Тумановых. Проводив гостей, Олег выходит на балкон, смотрит на звездный небосвод. Обнимает Светлану: «Где тут Восток, где Запад и где мы?» Она показывает на Запад. Но он берет ее пальчик и уводит его на Восток: «Киса, ты самый дорогой мне человечек, я все сделаю для тебя, но я работаю на КГБ».

Светлана в шоке. Она выходит утром из дома, садится на трамвай и делает круги по Мюнхену. К полудню голод пересиливает страх. Светлана идет в баварскую пивную «Донизль» и выпивает литровую кружку пива. После этого ею овладевает приятное равнодушие. Она согласна.

Попойки в доме Тумановых продолжаются. Светлана становится его помощником. Без ее одобрения в русскую службу не берут ни одного сотрудника. Вскоре Туманов ведет ее по маршруту Ариадны: везет в Вену и Восточный Берлин, где она соглашается работать на КГБ.

Дочь Александра родилась в 1982 году.

Мюнхен, 1985-й. Прекрасно обставленная вилла, афганские ковры, камин. Перед Тумановым лежит русская борзая. Он курит сигару, запивает ирландским виски и смотрит на себя в зеркало. Ему сорок лет, он свеж, еще в хорошей форме, но от алкоголя под глазами наметились мешки.

Входит яркая молодая женщина. Неужели это его жена? Она говорит: «Сегодня поедем в Гармиш». В Гармише — друзья, такие же придурки из бежавших русских. Они пьют до рассвета виски, купленное в американском Военторге. Слушают записи Юрия Антонова. Ночью она просыпается и видит странную сцену: Туманов в трусах молится у иконы на коленях. Плачет и что-то шепчет.

Туманов продолжает пить. На встрече со связником Светлана просит помочь — вылечить его от алкоголя. Куратор соглашается. Туманова на неделю вывозят в Союз, помещают в спецлечебницу, зашивают. Но это не помогает. Он пьет по-прежнему.

Февраль 1986-го, ситуация накалена до предела. Туманов спивается. Светлана оформляет развод и с дочкой переселяется в отдельный номер в «Арабелле». Соседи часто видят, как он, пьяный, сидит у них под дверью, плачет, просит впустить.

Потом, шатаясь, возвращается к себе. Надрывно звонит телефон: это больная Ариадна требует денег, угрожает разоблачить.

Что делать? Развязка наступает сама собой.