Иуда приподнялся на ложе из ракитника и сел, отбросив капюшон. Достал большую плетёную флягу из складок плаща и, наливая в ладонь, долго мыл лицо.
Левая половина его лица была равнодушна к воде, в то время, как правая щурилась, жмурилась и причмокивала. Иуда довольно урчал, щедро отхлебывая, промывал рот и сплёвывал, Меняя руки, протёр крепкую свою шею и бугристый череп. Осмотрелся… отошёл в лощину поглубже, помочился и сплеснул на ту ладонь, что помогла надобности и на то, чем мочился…
Старательно заткнул горлышко фляги… прикрыв правый глаз мокрой ладонью от утренних лучей, бьющих прямо ему в лицо и в немигающий левый глаз, стал высматривать людей в тех двух лодках, что ещё не достигли берега. К одной из этих двух, той, что поменьше и подошедшей ближе, приблизилось несколько мужчин. Они вошли, было в воду, но старый рыбак, сидящий в лодке, закричал им:– К Симону бегите, к Симону!
Старик отмахнул рукой в сторону большой лодки, чья посадка была почти вровень с водой.
– У него борта сейчас лопнут!
Иуда резко повернул голову в ту сторону. Большая лодка с обвисшим косым парусом плыла очень медленно. Иуда разглядел в ней троих и вдруг увидел, как сбоку по берегу к лодке бежит Иоанн, оставив позади Иакова, идущего скорым шагом… Фигурка на носу лодки помахала рукой, и радостно помахал в ответ Иоанн. И за ним Иаков медленно и приветственно поднял руку. Иуда резко пошёл к воде, к тому месту, где, как он видел, должна причалить большая лодка.
Туда спешили многие. Спешили со всех сторон. Подошедшие образовали большую дугу, лук, где кромка воды служила спущенной тетивой. И летящая к озеру чайка увидала громадное копошащееся существо, что решило втянуть в своё нутро лодку, перегруженную живой, серебристой рыбой.
Вдруг Иуда остановился и посмотрел назад. Под кустом ракитника остался лежать его посох. Иуда с изумлением посмотрел на пустые руки, которыми он словно что-то держал.
Он поднёс свои ладони к правому глазу и внимательно стал их разглядывать. Со стороны казалось, что иудей возносит молитву. Но Иуда не молился, упрямо казалось ему, что руки не пусты, не пусты… а держат небольшой деревянный ящик… и падают в щель медные и серебряные монеты… Иуда замотал головой, стряхивая видение, и поспешил вниз, к притихшей толпе. У корней ракитника остался лежать его посох…
Корпус лодки осел от тяжести улова. Рыба была собрана в двух корзинах, в срединной части, вдоль корпуса, по обе стороны от мачты. Рыбы было так много, что корзины были завалены с верхом, вместо корзин были курганы рыбы, их которых едва торчали плетёные ручки… …осадка была столь низка, что со стороны казалось, что пойманная рыба шевелится, скользит и подпрыгивает прямо в воде, от борта до которой было не более, чем в ладонь… если бы не штиль, лодка неминуемо зачерпнула бы.
Лодка приближалась, толпа затаила дыхание… то одна, то другая рыба подпрыгивала и исчезала за бортом. И тогда в установившейся тишине отчетливо слышен был краткий всплеск… …тонкая, смуглая рука опустилась в воду. Иисус уронил сверкающие капли в Генисарет и снова зачерпнул, и снова уронил. На нём был цельно тканный, до икр хитон, когда-то серый, но сейчас выбеленный солнцем и ветром. И весь Иисус был хорошего роста, тонок и смугл, и казался неуместным в тяжёлой и грязной рыбацкой лодке, на носу которой стоял Симон. Широкогрудый, широкоплечий. Рукава мокрой рубахи были засучены. Он выискивал глазами кого-то, но вот нашёл и закричал оглушительно:– Э-ге-гей!!!
Иоанн и Иаков замахали ему. Громкий голос Симона перекатывался кругло и весело по сонной, блестящей воде. Его крупная голова, и широкая обнажённая грудь, и свободно закинутые руки горели в золотом зареве утра…
Андрей держал руль. Его плечи были не так широки, как у брата, но лицом он был схож с Симоном, и любому сразу понятно, что они от одного отца. Прямая спина была у Андрея и правил он твёрдой рукой, и на корме сидел, как влитой. Нет, нет, да и бросит Андрей сдержанно-гордый взгляд на громадный улов. Затем переводил взгляд на Иисуса, лежащего грудью на борту в середине лодки. Потом на Симона, стоявшего на носу. Потом опять на корзины. Его строгий взгляд блуждал по счастливому кругу.
Лодка плавно скользила по водному зеркалу. До берега осталось с десяток шагов.
Сияющий Иоанн вошёл в воду по колено, по пояс, по грудь и пошёл навстречу, и взялся руками за борт, и пошёл рядом. Лодку не надо было толкать. Иоанн прижался лбом к ладони Иисуса. – Мир тебе, равви! Мы ждали тебя…
И с изумлением оглядел корзины… – Не слишком ли много ты даришь?
Иисус виновато улыбнулся. – Наверное… но ты уже понял, Иоанн, что это в последний раз…
Иоанн запрокинул к Иисусу счастливое лицо. – Значит, твой голос я слышал ночью?
И без улыбки согласился Иисус. – И мой тоже…
Тревога набежала на юный лоб Иоанна, выискивая место для первых морщин… – Что случилось, равви, почему так изменилось твоё лицо?
И тихо ответил ему Иисус: – Время собирать камни, что разбросал мой Отец, мой брат Иоанн…
Оглушительно захохотал Симон и не услышал Иоанн ответа Иисуса.
– Иоанн, брат! Я не верю, не верю, что в озере может быть столько рыбы! – Симон развёл ручищи, захлёбываясь восторгом. – Её было так много, что вода пенилась от рыбьих спин!
Симон пробрался от носа к Иоанну, нагнулся и зашептал, но так, что слышно было не только Иисусу, но и Андрею, вытаскивающему из кормового паза руль. – Я расскажу тебе! Расскажу! Мы бросили в третий раз, и сеть порвалась… и тогда равви перешагнул через борт! Он пошёл по рыбьим спинам к порванной ячее… Он связал и вернулся!
Иисус прервал его тихо и виновато: – Симон…
От одного негромкого слова, сказанного с приветливой укоризной, Симон осёкся и смолк. И к Иисусу он развернулся весь, видимо Симон не умел поворачивать только голову…
Иисус повторил, негромко, с улыбкой: – О тебе скажут… Симон лжец, Симон скор на пустые слова…
Иисус говорил негромко, но когда говорил, вокруг всё смолкало, и слышно его было так же ясно, как громогласного Симона.
А тот начал уже горячиться: – Но почему, равви? Посмел бы я лгать другим о тебе?
Иисус тихо засмеялся… – Тогда зачем говоришь, чего не было? Я не ходил по спинам рыб, я шёл по воде…
Иоанн не сводил с Иисуса восторженного взгляда и безуспешно пытался сдержать смех Андрей. Жалобно скрипнула нижняя рея под широченной Симоновой ладонью. Весь красный, со стремительной досадой он обернулся к Андрею. – Вот увидишь! В следующий раз я пойду!
Андрей захохотал: – Вот в следующий раз и расскажешь!
– Нет, в этот!!!
Андрей развёл руками и весело посмотрел на Иисуса.
– Симон…
И снова от одного слова Иисуса умолк и остыл Симон.
– Равви, я сгоряча, прости…
Вдруг Иоанн поддался грудью на борт. И словно, что-то почувствовав, перестал улыбаться Андрей…
Иисус в упор смотрел на Симона: – Готов ли ты сейчас оставить улов и оставить лодку и идти вместе со мной, чтобы всем свидетельствовать слова Отца моего? И не иметь крова? И жить подаянием?
Симон словно на столб налетел. Сглотнул, перевёл дух, выхрипнул: – Оставить мою лодку… мою…
И столько тихого отчаяния было в громогласном Симоне, что невольно покачал головой Андрей: – Но кому, равви?
И ответил Иисус: – …Другим. Любому. Первому, кто возьмёт…
Симон тоскливо бормотал своим львиным рыком, оглядывая корзины: – Сколько рыбы нам посылает Господь в своей беспредельной милости, сколько рыбы…
Тихо и печально прервал его Иисус: – Не на тебя ли я думал опереться, Симон?
Симон опустил голову и зябко повёл широченными своими плечами. Молчание окутало всех на борту. Симон не смел ни на кого поднять взор… …он посмотрел на воду, потом чуть вбок, ещё… и наткнулся на взгляд Иоанна…
Вцепившись тонкими пальцами в борт, по грудь в воде, с мокрым лицом, снизу вверх, впился Симону в лицо своими распахнутыми глазами Иоанн … Симон увёл глаза в сторону. Зажмурившись, миновал Иисуса, открыл и упёрся в Андрея, сидящего прямо, слившегося с кормой, сжавшего рот в тонкую, прямую черту…
Симон бешено взъерошил громадной своей пятерней остатки волос, ибо от молодости был плешив… дышал он так громко, что колыхало край паруса. Симон замер. И замер парус. И замерла лодка… миг…
Симон твёрдо посмотрел на Иисуса и разорвал молчание величиною с Генисарет: – Я с тобой, равви! Ухожу… всё, что с тобой случится, пусть со мной будет …
И качая головой, спокойно и печально ответил Иисус: – Нет, брат мой Симон… не всё… вот сейчас ты муж сильный, но состаришься, и другой препояшет тебя. Но сейчас…Иисус посмотрел на берег.– …твоё время идти со мной…
Иисус посмотрел на Андрея.
– Андрей? …
Андрей ответил с дерзкой обидой: – Ты уже звал меня, равви, или ты забыл? …
– Я не забыл, но ты мог передумать…
– Я не передумал.
Иисус наклонил голову: – Ты сказал…
С нежностью, так смотрят на младшего сына, посмотрел Иисус на Иоанна. Положил руку ему на промокший хитон на плече, потому что в воде по пояс, рядом с лодкой шёл юный Иоанн. А лодка уже встречала берег…
– Иоанн?…
И просто вслух сказал Иоанн, то, что думал: – Равви! Без твоих слов я ослепну.
Иисус устало кивнул. – Вы сказали. Но знайте, что гнать вас будут из селений. Будут поносить, и выталкивать из синаног… и всякий…
Иисус снова посмотрел на надвинувшийся берег, на бегущих к ним людей, и выше, на Капернаум. Андрей проследил его взгляд, и вдруг постиг, как много было сказано и услышано за последние пять шагов, и показалось ему, не к берегу скользит лодка, а застыла в сияющем дыме, и даже если скользит она по воде, то иной… …к лодке бежали рыбаки. По дороге от города вилась цепь торговцев, первые из которых уже достигли самодельных прилавков и начали отвязывать корзины…
Ближе других к лодке подошёл Иаков. Увидев, что Иисус повернул к берегу голову, он снова приветственно поднял руку. Дальше других, не в толпе, и не с толпой, особняком шёл Иуда, но шёл он к лодке, именно к лодке, стремительно, не видя толпы и никуда не сворачивая……и смотря на Иуду, шагающего прямо на лодку, спокойно договорил Иисус:– …и всякий убивающий вас, будет думать, что тем он служит Отцу моему…
Люди вошли в воду. И уже много громче стал слышен голос Иисуса, что был по-прежнему так же тих: – Будьте готовы оставить ловящих рыбу. И тех, кто продаёт… и покупающих…
Андрей перебрался с кормы на середину, к Симону и Иисусу. Иоанн шёл рядом с бортом, по колено в воде. Они сплотились вокруг Иисуса. Громадная лодка скользила, как по воздуху, возвышаясь над головами…
И негромкий голос Иисуса услышали все подошедшие… – …Мы уходим ловить человеков! И всех, кого поймаем, обретут мир! И не плывущие против слов моих – увидят Отца моего! И не рвущие сетей моих – спасутся! Но только догнавший меня на дороге, пойдёт со мной…
Лодка стремительной громадой вползла в берег на треть. И придавила его.
И замерла.