Когда глухим ноябрьским вечером незнакомый мужской голос известил: «Вам цветы», я подумала, что это от Франчески Грасси, – вот что значит воспитанный человек! Она приходила ко мне и в тот день состоялось вручение ей как президенту Фонда Паоло Грасси толстого пакета с письмами ко мне её отца. Из письма же, вложенного в букет, следовало, что он от незнакомой мне Микелы Б. двадцати четырёх лет и послан в знак благодарности за Postscriptum.

Вот что ей больше всего там понравилось (цитирую): «Вы Юлия Добровольская, никому не может взбрести в голову, что вам тоже приходилось туго, что вы тоже были новичком, робели перед трудностями. Но вы сами это признаёте, описываете, вспоминаете. Я вам за это благодарна, потому что ковыляю по той же полосе жизни, и какое облегчение узнать, что и вы через это прошли! Хочется пожелать себе, чтобы и моя жизнь была насыщена событиями, богата хорошими людьми и, главное, смелыми решениями.»

Дальше идёт объяснение, откуда взялась книжка. Следы ведут (по-итальянски: galeotto fu) к Сергею Никитину. Серёжа нет-нет да и выныривает из гущи postscriptum’ских персонажей. В последний раз он навестил меня в том же пасмурном ноябре прошлого года. «Я познакомилась с Сергеем, – рассказывает Микела, – в Москве, во время памятной ночной велосипедной экскурсии по Садовому кольцу. Он ехал впереди, – в каске, с рупором, – а мы, триста велосипедистов, жаждавших увидеть Москву, которую обычно не видишь, – за ним. Он излучал любовь к своему (нечеловеческому) городу. Я жала на педали, чтобы быть к нему поближе, не упустить ни слова из объяснений о конструктивистской архитектуре. Условились встретиться в Милане. Он приехал, но встречи не получилось. Перед отъездом позвонил: у меня есть для тебя подарок, сходи за ним в гостиницу Antica Locanda Lombarda, адрес такой-то. Так у меня в руках оказался Postscriptum.

Через несколько дней состоялось и наше с Микелой знакомство. Пришла умненькая элегантная красотка, неудовлетворённая жизнью. Кончила русское отделение факультета Mediazione Миланского государственного университета. Знакомая картина.

Факультет, задуманный левыми мозгами в типичном для них «прогрессивном» псевдо-научном духе, выпускает профессионально никак не оснащённых молодых людей.

Работа в фирме, торгующей с Украиной и Россией, Микелу кормит, но не удовлетворяет. На вопрос, что бы она хотела делать, я получила неожиданный ответ: переводить русскую литературу. Ни больше, ни меньше. Даже если бы смогла, кто ей даст… Лучше, говорю, попробуй сочинять короткие и, если тебе дано, с юмором истории, почерпнутые из разношерстного, причудливого мира, в который ты окунулась. Судя по твоим рассказам, это непочатый край занятной информации. Чем чёрт не шутит, может, найдётся в твоих озерных краях (Микела из Лекко) заинтересованный в живом дыхании жизни печатный орган, напечатает раз другой, а там, глядишь, пойдёт. У меня перед глазами стоял пример Тани Сенокосовой-Конрад, лондонской домохозяйки, дважды в месяц публикующей обворожительные зарисовки английской жизни в московской «Новой газете».

Микела позвонила поздравить с Рождеством и добавила: «Я решила попробовать». Avanti tutta! Полный вперёд!