С наступлением весны И кроватке снятся сны, Пробуждается в кроватке Мудрость вечная сосны. Снится ей сосновый бор И зелёный косогор, И ещё кроватке снится Неба синего простор. Ах, какой она была! — Над землёй она плыла; Как смотреть она любила Из-под птичьего крыла! Спит в кроватке человек… И по волнам вешних нег Человек плывёт в кроватке, А кроватка – в новый век!

Бежишь, взлететь готовая, У Зимнего дворца, И – эра жизни новая У твоего отца. Над аркой штаба Главного Узду квадрига рвёт. Пространство плана плавного Надвинуто вперёд. Но, лошади! Ах, лошади! Куда несётесь вы: Там, за простором площади — Холодный блеск Невы. А ты бежишь, не ведая Про близость колесниц, И тает пена белая На ярких иглах спиц… Весёлый флаг полощется… И ты на много лет Останешься на площади Шлепками сандалет.

Вот – дорога, вот – канава, А в канаве – корабли. Слава мне и Славке слава — Открывателям Земли! Мы со Славкой – капитаны. Открываем мир вдвоём; Все моря и океаны Вместе с ним переплывём. Кто помог бы нам корягу От причала отпихнуть — И «Авроре», и «Варягу» Загораживают путь. Собирались мы разведать Чужедальние края. Но – меня зовут обедать, А потом – и спать пора.

Разноцветные флажки Над Невой трепещут, Озорные гребешки В синих волнах плещут. Мы сегодня в первый раз На морском параде; Корабли встречают нас В праздничном наряде. Пётр Первый рвёт уздцы, Весь – порыв и рвенье И кричит он: – Молодцы, Всем держать равненье! И застыли корабли В праздничном дозоре. Завтра снова от земли Уходить им в море.

Корабли на невском рейде. Многоцветье в синеве; Флаги праздничные, рейте На красавице Неве!

Новый дом, а в нём – окошко, А в окошке том сидит Может – кот, а может – кошка И на улицу глядит. А в окошке, с кошкой рядом. Словно якорь на борту. Человек с весёлым взглядом, С новой песенкой во рту. Хочет кот, а может – кошка Эту песенку понять. Но, как в старое лукошко. Песня – мимо, не поймать. Из окошка на дорожку Песня выпорхнула в свет. Чья-то детская ладошка Машет песенке вослед.

– Мне так тебя, мамочка, жалко: Всё время куда-то спешишь; Когда ты хоть раз со скакалкой Попрыгать себе разрешишь? Пойдём, поиграем в песочек, Я печь научу куличи… Но мамочка снова не хочет. Опять говорит: – Помолчи! – А кто моей кукле поможет? С глазами открытыми спать Она уже больше не может, — Но сердится мама опять: – Какая несносная дочка! Я занята, не до тебя: Не дочка – одна заморочка… И снова я прячусь…в себя.

– Вылитый дедушка, – мама сказала И фотографию мне показала: – Та же улыбка и те же глаза… – И не похоже, – я маме сказал. Вылитый дедушка, – вымолвил папа. Только другие ботинки и шляпа; Скулы и брови – ну, вылитый дед… – Нет, никакой я не вылитый, нет! Может быть, деда в деревне купали. Может быть, деда с водой выливали. Только как он я не буду купаться — Я не хочу никуда выливаться!

Наступает новый день, А вставать не хочется: Раньше всех проснулась лень, У кровати топчется Еле слышно, словно рысь Прячется в засаде; Я замахиваюсь: – Брысь! — Подползает сзади. Лапу на щеку кладёт — Ах, какая лапка!.. Жду, когда же лень уйдёт, И мечтаю сладко… Нет! Устрою лучше я На неё засаду И отдам к исходу дня Зверя – Зоосаду. Этой лени я хитрей: Притворяясь спящей, Хвать за шкирку! – кто бодрей В схватке настоящей? Клочья шерсти, перья, пух. Рваные подушки… Проявляют твёрдый дух Неразлей-подружки! Проступает новый день Солнцем на фасаде, А моя гуляет лень В клетке – в Зоосаде. И над клеткой, на гвозде Надпись непременная: «Приживается везде ЛЕНЬ ОБЫКНОВЕННАЯ».

Тихо дремлет лес таинственный В белой шубе снеговой. Только старый пень – единственный С непокрытой головой. Каждый день у пня на маковке Веселить лесной народ Собирались белки-лакомки И водили хоровод. Продолжались эти праздники И в непраздничные дни, И в конце концов проказники Хороводили одни. Разбежались звери по лесу — Кто в берлоге, кто в норе: Словно с Северного полюса Лютый холод на дворе. А снежинки, зная белочек. Не хотят лежать на пне… Кто-то скажет: – Эти мелочи Не относятся ко мне… Тихо дремлет лес таинственный В белой шубе снеговой… Замерзает пень – единственный С непокрытой головой.

Всё чаще так случается, Что и лыжне скучается, Когда весны пророчество Сулит ей одиночество, Когда ей словно слышится. Что где-то лыжник движется… Но нет, лыжне не дышится — Погода так тепла… Лыжня лучом приталена. По кромочке притаяна И новая проталина Предательски темна. Лежит лыжня, задумчива. Бессонницей измучена: Пугает запах хвои На солнечном настое… И хочется покоя. Но, словно в пику ей. Так весел род грачиный, И ветви вербы чинной Краснеют беспричинно, Смущаясь всё сильней. Идёт весна – пророчица, А жить лыжне так хочется!

Наверное, людям на диво К морозным узорам стекло Готовилось неторопливо — И вот, наконец, истекло Безвременье и беспогодье. Томившее нас до поры… Зима натянула поводья И – повеселели дворы. От снега и солнца хмельная. Стоит, подбоченясь, изба; Играет в лучах пропильная Окладом на окнах резьба. Пройду и вернусь не случайно: Узоров таких на окне Не часто увижу, где тайно Сюжеты слетают ко мне. За лапой диковинной ели. Застывшей на хрупком стекле. Снегурочку вижу и Леля, И Бабу-Ягу на метле. Вот профиль неловкой пичуги. Попавшей в глухой бурелом, И звонкие кольца кольчуги, И русский былинный шелом… А дальше – нежней и напевней И тоньше узорный хаос. Размашисто в русской деревне На окнах рисует мороз. Причудлив порою морозной Декабрьских фантазий полёт: То грустной и нежной, то грозной Отчизна моя предстаёт.

– Это правда, что на днях Вы катались на санях По Неве? – Это правда, что на днях Мы катались на санях По Неве! – На санях и по воде — Непременно быть беде. Это так! – С нами не было беды — В речке не было воды. Это факт: Чтобы не было беды. Мы старались от воды Отойти, Но на речке лишь следы И – ни капельки воды Не найти. – Да какие же следы На поверхности воды? Ерунда! – Что у Вас за голова? Вся в следах стоит Нева Иногда. Можно полНевы пройти И ни капли не найти — Нет как нет: Вот в Рыбацком под горой На реке лежит порой Санный след; Проложили – и лежит Или, может быть, бежит, — Но куда? И куда ушла река — Нам не скажут берега Никогда! Всё же правда, что на днях Мы катались на санях И носы морозили, И, природе вопреки. По поверхности реки Санками елозили. Не хотите верить — Можете проверить!

На зимнем окошке гуляют ладошки: Большие – Серёжки, поменьше – Антошки. Замёрзло окошко зимою морозной; Гуляют ладошки и парно, и розно. Зимою окошко – как белое поле. Ладошки гуляют, как кони на воле. Где ступит ладошка – прозрачно оконце, И скачут по комнате зайчики солнца. Гуляют по окнам ладошки босые, А зайцы по комнате скачут косые.

Майским днём раскрылась почка, В ней, свернувшись на бочок. Наподобие клубочка Тихо дремлет язычок. Крепкий сон не отпускает — Хоть кричи ты, хоть стучи. У Весны терпенье тает — Шлёт горячие лучи. Язычок зашевелился. Распрямился – свеж и чист… В Петербурге появился Настоящий новый лист!

Пробудившись ото сна, Кактус вымолвил: – Весна?!.. Покрываясь лёгкой дымкой, Стать желая невидимкой. Хочет скрыть свои колючки. Но колючки-почемучки Выползают напоказ: – Не задёргивайте нас! Тише! Кактус зацветает, В сладких помыслах витает: Пробежит по жилам ток И – раскроется цветок Неожиданно и ярко. Краше всякого подарка Маме, бабушке и мне — Воцарится на окне! А вокруг заголосят Стайки глупых кактусят.

Из дома вышел погулять. Весною вышел подышать. Гляжу – ручьи: Кричащие, звенящие, Журчащие, манящие — Вы чьи? Они в ответ: – А мы – снега С тех синих гор. Решили ринуться в бега Всему наперекор. Нам быть давно не по нутру Среди седых камней. Хотим мы рано поутру Бежать в объятия корней Быстрей, быстрей!.. Работы каждому ручью — Хоть отбавляй: Крушить, валить – всё по плечу; Мешаешь? Не мешай! — И дед-валун, обросший мхом, Лежащий на пути. Кряхтя и охая, с трудом Обязан отползти… Я зачерпнул воды в ладонь — Действительно огонь: Хрусталь, и тот, наверно, с ним Игрой лучами несравним… Ручьи гремят, не зная сна. Их голоса, сливаясь вместе. Сложились в радостную песню: Идёт весна!

В наше время без билета — Ни в театр, ни в кино. Мы в Концертных залах лета — Безбилетники давно: Оставляем мир игрушек; Старый кактус, будь здоров: Мы идём на хор лягушек И на пляски комаров. Говорят, что будет дятел Целый час сосну долбить. Он с ума, наверно, спятил. Или сбрендил, может быть. Не его в лесу избушка И, обиднее всего. Одинокая кукушка Призывает не его. Старый рак клешнёй помашет. Нам укажет новый зал: – Я ведь тоже, в годы ваши. Без билета пролезал… Мы найдём себе местечко Там, где сосны – в полный рост, А под ними плещет речка И поскрипывает мост. Мы проходим без билета. Без контроля и без касс — На концерты двери лета Открываются для нас. Безбилетная планета, В добрый час, в счастливый путь! Всё, что видел без билета Этим летом – не забудь!

Это лето, как комета. Пролетело, пронеслось; Сколько песен было спето И рассеяно средь звёзд, В гуще лужиц, в толще тучек. Вдоль тропинок и дорог — Август, август, самый лучший. Самый вкусный из даров. Каждый – важный, очень важный Летний день и летний час. Звонкой дробью не однажды Пробуждали дятлы нас. – Здравствуй, озеро лесное! — Мы кричали по утрам, И, омытое росою, Возвращалось «Здравствуй!» к нам. Лес дремучий, лист пахучий. Гриб со шляпкой набекрень, А в палатке – солнца лучик… – Здравствуй, новый летний день! Здравствуй, лето, чудо света. Здравствуй, лето, и – прощай! В травы новые одето К нам вернуться обещай!

Насупилась осень сердитая — Ни искорки тёплой в очах; Дорога, дождями размытая, В немых потонула ночах. Когда-то ждала с нетерпением. Что вот – на прогоне глухом Ведомы не криком, а пением Коровы пройдут с пастухом. В тугом колыхании вымени И в поступи грузной копыт Есть древнее что-то, без имени, В чём смысл изначальный сокрыт… Разбитой, размытой, заброшенной Дороге не смогут помочь Ни день в макинтоше изношенном. Ни в шали по-зимнему ночь.

Говорят, когда мосты Ночью раздвигаются. Всевозможные хвосты Нервно напрягаются. Потому что если мост Может раздвигаться. Значит, может каждый хвост Как бы разрываться. Только если каждый мост По утрам сдвигается. Как с другим кусочком хвост. Словно мост, сцепляется?

Эта буква не легка — В букве Ж две буквы К: Справа К и слева К — Так похоже на жука! Я жуков как раз люблю, Я в жару жуков ловлю, Обхожу полмира я. Коллекционируя. У меня жуков уже Жуткая коллекция. На десятом этаже Скоро будет лекция: Всё, что знаю – расскажу. Экспонаты – покажу, А живых жуков на ёлку И берёзу посажу! Пусть живут себе жуки – размножаются: Размножаться всем жукам разрешается. От коллекции жуков – отхожу. Вместо них я буквы ж развожу. Я из книжек буквы Ж на иголочки, И, пока не разбежались – на полочки. И в коллекции пускай будет главная Буква Ж – большая, заглавная!

Что сказать про букву «Л»? «Л» попало в слово «мел», «Л» уселось в слове «сел». Букву съело слово «съел». Говорю я букве «л»: – Я дружить с тобой хотел. Только ты заносишься И не произносишься. Кто бы вилкой буквы «л» Выковыривать умел — Я бы отдал все слова. Не болела б голова. Но без буквы «Л» слова — Как пустая голова. Как мне букву «Л» просить. Чтоб её произносить?

Что случилось с буквой «О»? Рот раскрылся широко И, как ни старается, Всё не закрывается. Старый доктор не нашёл В букве повреждения: – Рот раскрылся хорошо С самого рождения, Только нужно букве «О» Пить парное молоко И – побольше солнышка. Прогревая горлышко. А раскрытый рот – не горе: Нам нужны такие в хоре. Рот, раскрытый широко. Долго тянет нотку «До-о-о-о».

Я сегодня рано встала. Карандаш, тетрадь достала. Без подсказки букваря Написала букву «Я». Чудо буква, как картинка: Строго выпрямлена спинка. Влево сдвинута немножко Буквы тоненькая ножка. Получилась буква так. Словно хочет сделать шаг. Говорю я: – Погоди, Никуда не уходи. Потому что без тебя Я – не я.

Я стихи писать учусь, Изучаю правила; Напишу – и к маме мчусь, Чтобы стих подправила. Руки мамины в муке. Пирожки – творение! Ручка целится в руке На стихотворение. Мама твёрдою рукой Черкает каракули; Пересыпаны мукой. Образы заплакали: Гриб со шляпкой набекрень И глухой трухлявый пень. Злой Кощей и Дед-Мороз Стали мокрыми от слёз. Говорю я маме: – Мам, Кухня – враг моим стихам! Теперь стихотворение — Одно слезотворение. И ещё сказал я: – Мам! Каждый будет делать сам: Ты – пирог с опятами, Я – стихи с котятами; Ты – гуляш с капустою, Я – стихи с мангустами. Я – не Пушкин, ну и пусть! Я пока ещё учусь: Он писать учился тоже, А теперь он мне поможет! Стану я поэтом Не весной – так летом!

Первоклашки-новички Пишут в прописях крючки. За окошком – шум берёз, А в тетради – Море Слёз. И такой в квартире вой — Впору в море с головой! А крючку-то что: крючок Искривился и – молчок. Он смеяться бы готов. Да крючки у нас без ртов, И кряхтит без рта крючок, Однозубый старичок. Чтобы не были крючки Как больные старички. Закрываюсь на засов И пишу их пять часов. Пять часов пишу подряд И – крючков стройнее ряд, И теперь уже крючки — Молодые морячки! Я бы к морю их отвёз. Но – пропало Море Слёз… (Если стану я лениться. Море может возвратиться…)

Отнять один от одного Порой бывает сложно: Подчас доходит до того, Что просто – невозможно. Вот у крыльца добрейший пёс, Его зовут Трезором; Хозяин кость ему принёс И кость – у пса пред взором. Ты с псом играл, ты с ним визжал От радости и счастья И ты от страха не дрожал Перед зубастой пастью, И он тебя послушно вёз. Как верная коняга — Да пёс как пёс, кудлатый нос. Весёлая дворняга. Но что-то с ним случилось вдруг. Откуда столько злости: Мальчишка, ты – хоРРРоший дРРРуг, Но кости – это кости. Ты знаешь, я тебя люблю. Но проРРРычать обязан: Я эту кость не уступлю — Предупреждаю сРРРазу. В собачьей дружбе есть предел Взаимопониманья: Ты на уроках проглядел Законы отниманья. Тебе собаку не понять: РРРычу не шутки РРРади, А если хочешь что отнять — Так отнимай в тетради. Рррррррррррррр.

Чтобы два прибавить к двум, Приложить придётся ум: Например, сложить нельзя Два гвоздя и два язя — Не получится четыре Ни гвоздя и ни язя. Захотел сложить Богров Двух волков и двух коров, А в итоге – шесть атак Восемнадцати собак Обратили серых в бегство. Знать, Богров сложил не так! От сложенья скотный двор В беспорядке до сих пор; Неизвестно, чьё копыто Разнесло во тьме корыто. Из чего поить коров? — Пусть подумает Богров. Два плюс два у нас опять Получилось двадцать пять: Шесть атак Плюс восемнадцать собак Плюс одно корыто. Которое ночью разбито. Забываем игры мы. Если пишем цифрами: 2 + 2 = 6+18 + 1 = 25 Сверим с книжкою ответ: Двадцать пять, ошибки нет!

Стоят у входа челюсти При всей ужасной прелести. Я в эту челюсть маму Толкаю, словно в раму. А мама машет мне рукой: – Теперь я символически Одной ногой стою в другой Эпохе: исторической. От вас я слишком далека — Громадно расстояние И разделяет нас река С названьем «расставание». Меня схватили как щипцы Неведомые челюсти… Ах, кто бы смог меня спасти, В ком есть хоть капля смелости?!. Я смело к челюсти шагнул, Я смело челюсти шепнул — и челюсть растворилась. И мама возвратилась! Прощай, океанариум. Нам ближе – дельфинариум: И там, конечно, челюсти. Зато все люди – в целости!

На планете много мест, Где кого-то кто-то ест; Этот кто-то ест да ест И ему не надоест. Этот кто-то всё глядит И – кого бы съесть? – следит, А увидит: вот он есть — Пишет в книжке: НАДО СЪЕСТЬ! Как мне справиться с бедой. Чтобы вдруг не стать едой. Чтоб не быть мне съеденным В час послеобеденный? Я объеду много мест. Чтобы съесть того, кто ест и во все глаза глядит И – кого бы съесть? – следит. Я не буду слеп и нем — Я его первее съем! Съем в любом из дальних мест За один присест!

Абсолютно не знакомые Петербургской детворе Появились насекомые Этим летом на дворе: По асфальту и по гравию. Чинно шествуя гуськом. При подходе к разнотравию Вверх взмывают косяком. Или вот, свернувшись свитками. Поджимая хвост ко лбу. Лезут медленно улитками По бетонному столбу. Видно кошке-полуночнице: Наскакавшись скок-поскок. Насекомые в песочнице Зарываются в песок. Это что за насекомые — Вверх взмывают косяком, А потом, к земле влекомые. Всюду ходят босиком? Незнакомые насекомые — Босоногие босикомые. Босикомых – посмотри! – множество. Так и лезет изнутри – босоножество.

У мистера Бокли ботинки промокли. Промокли ботинки в двенадцать часов. А ровно в четыре единственный в мире Промок мистер Бокли до самых трусов. Промок англичанин до самых трусов — Приспущены флаги на башнях часов. В четыре четырнадцать в сводке вестей Сказали, что Бокли промок до костей. Услышав про кости, примчалось собакство И драку устроило в сквере аббатства. Шумело собакство с отчаянным лаем: – Мы мокрых костей ни за что не желаем!

В пять тридцать печальнее нет новостей: Промок мистер Бокли до мозга костей. Король опечален: промок англичанин. Британские львы на гербах зарычали. Премьер передал по секрету пароль И выступил с речью британский король. А мокрого Бокли доставила стража На Главный Песок королевского пляжа И стражники мокрого Бокли сушили И полностью мозги костей иссушили. Лишь девять часов показали часы — Остались от Бокли трусы и усы.

А в девять пятнадцать по просьбе друзей Трусы и усы поместили в музей. Вечерней зарёй засверкал горизонт — Музею вручили испорченный зонт. А мистера Бокли сухая душа Летела к соседней звезде не спеша.

Вот стоит Секретный Дом: Сто секретов в доме том. Дом Секретный сторожат Шесть секретных сторожат, От секретов никуда Не отходят никогда. Шесть секретных сторожат Не гуляют, не лежат, И глядят двенадцать глаз. Не смыкаясь ни на час. Потому что есть овраг. Где не спит коварный враг. Королевская чета Сторожатам не чета. Потому что короли Сторожат секрет Земли, А секреты королей Знать не должен дуралей. А ещё дверной засов Охраняют восемь сов И у каждой восемь псов — Злых от пяток до усов: Им за красную печать Головами отвечать. Шесть секретных сторожат Дом Секретный сторожат. Ничего не говоря До начала января, А когда январь придёт. Их начальник уведёт. Но начальник не придёт И домой не уведёт. Потому что календарь Заменили на букварь И народ давно забыл. Что январь когда-то был. И стоят они сто лет. Проржавел их пистолет И давно стоят часы И седы у псов усы… А секреты в доме том Мы оставим на потом…

Я играю с другом в шашки. Допускает друг промашки, Из себя выходит первый — Не выдерживают нервы. Хлоп по шашкам кулаком — Полетели кувырком: Те стояли на доске, А теперь лежат в песке И над ними рыбки Не таят улыбки. Те я съел за третий ход — А попали под комод. Те хотел я дамкой взять — Закатились под кровать. Ту хотел я взять за фук — Отлетела на сундук. Друг расстроен и взъерошен. Незадачей огорошен: Потерпел полнейший крах. Проигрался в пух и прах. Говорю я: – Не ершись. То ли нам готовит жизнь! Помогай теперь собрать. Чтобы завтра доиграть. Подвели мы с ним итоги: Разошлись комода ноги И фамильный наш сервиз Разлетелся, грохнув вниз. Золотые наши рыбки Не подарят нам улыбки: Пол испачканный помыт. Но аквариум – разбит. У кровати жалкий вид — Лишь на трёх ногах стоит, А подушки и перина Лечь стремятся как-то мимо… Всхлипнет мама: – Вот вредитель. Вспыхнет папа: – Разоритель… Но потом шепнёт: – О'кей, О разбоях мы слыхали. Но такой забыть – едва ли!.. Хорошо, что вы играли Только в шашки – не в хоккей!

Давным-давно волчата Пришли играть к зайчатам. И все играли в прятки, Мелькали дружно пятки. Но был один зайчишка, Озорничавший слишком: Такой непослушастик. Такой грязноушастик. Он был такой упитанный. Но очень невоспитанный. И он в тени бочонка. Играя, съел волчонка. Волчата ищут брата — Пропал их брат куда-то. Пришли седые волки И не искали долго: Нашли в тени бочонка Лишь хвостик от волчонка. И тут же волки сели И этих зайцев съели. В ручье носы помыли И на Луну повыли. Вот почему надолго Боятся зайцы волка.

Я читать уже умею И читаю всё подряд; Я читаю и умнею — Так родные говорят. Я наверное умнею. Но, печальнее всего, — Это то, что не умею Толком делать ничего. Мне б найти такие книжки. Где бы гвоздь и молоток В бой рвались из рук мальчишки, А мальчишка знает толк. Где б мальчишке помогала Делать дело вся семья. Потому что дел – не мало, А мальчишка – это я!

– Что тебе приснилось, белочка? – Дождь приснился проливной, Мальчик, дедушка и девочка Под дождём спешат домой По дорожке по просёлочной. Через сумеречный лес; Аромат сосново-ёлочный Мир наполнил до небес. Дождь сильнее, мрак сгущается. Мокнут странники в пути, А дорога не кончается. Долго им ещё идти. Ветер дикими порывами Не жалеет их зонтов — Табунами черногривыми Вдоль дороги мчать готов. Скоро ль дачи комаровские. Где платформа, где вокзал? Тут про подвиги Петровские Дед мальчишке рассказал, И о том, как наводнения Заливали города. Ну, а этот дождь в сравнении С наводненьем – ерунда!.. Припускает ливень здорово. Под ногой поток бурлит… Но – о подвигах Суворова Дед мальчишке говорит. И в глазах мальчишки светится К славной шпаге интерес: Как бы с этой шпагой встретиться. Срисовать её эфес? Бурно с хвойными иголками Реки мутные летят… Барабаны с треуголками Мир мальчишки бередят, И в его воображении. Как уже не раз, встают Наши воины в сражении И гремит в их честь салют! Барабанной дробью надолго Дождь напуган проливной, И мальчишка видит: радуга Занялась над головой! На победный лад настроены Разноцветьем клевера, И деревья, словно воины. Чистят солнцем кивера.

Интерес проснулся ранний У мальчишки – непоседы: На кормление пираний Своего привёл соседа. Спорить начали мальчишки: Кто к пираньям прыгнет в воду. Смелым был сосед не слишком И трусливым не был с роду. С нетерпеньем наблюдали Сцену рыбы-людоеды И при этом доедали Предыдущие обеды. Коротка была беседа В светлый полдень, в воскресенье: Выпал жребий для соседа Отправляться на съеденье. Прыгнул в воду, только брызги Над аквариумом взвились. Людоеды с громким визгом В беззащитного вцепились… Зубы рыб острее бритвы. Но сосед не дрогнул бровью И исход жестокой битвы Был оплачен рыбьей кровью: Был аквариум замызган Чешуёй и пузырями. От немыслимого визга Плохо стало с сизарями. Долетел урок пираньям До низовьев Амазонки, И ныряют утром ранним И мальчишки, и девчонки: Прочь от них бегут пираньи!

За окном белым-бело: Сколько снегу намело И на крыши, и в саду — Я гулять сейчас пойду, Только рыбок накормлю. Только Мишке постелю Новую простынку На его перинку. Зайчику подушки Подобью подушки И добавлю кошке Китекета в плошке. Только… Только… Только… Этих «Только» столько. Что кружится голова — На ногах стою едва! Я без устали тружусь. Не сажусь и не ложусь. Мельком глянула в окно — За окном – темным-темно! Что за невезение? Не могу понять. В это воскресение Не иду гулять!.. Но зато-зато-зато Это сделано и то. Что не собиралась — Вот как я старалась!

Тараторка Иванова Из второго класса «Ю» Начинает с полуслова Тараторину свою. Тараторить с полуслова, Словно нехотя совсем, Начинает Иванова, Как проснётся – ровно в семь. А проснётся – улыбнётся: – С добрым утром, язычок. Кто сегодня попадётся На тебя, как на крючок? Пусть по горло будет снова Город в дело погружён. Но «волшебной силой слова» Будет кто-нибудь сражён!

Он не низок, не высок — Тот стеклянный домик: В нём вода, насос, песок И – стеклянный сомик — Чёрный с жабрами скелет. Бледный рот в улыбке — Будто есть, а будто нет В этом доме рыбки. Кот по кухне взад-вперёд. Когти рьяно точит: Тяга к сомику ведёт Всё сильнее к ночи. Зелень в домике тесней Обступает гроты… В этом мире что вкусней: Сомик или шпроты? Не скрывает никогда Сом своей улыбки. Потому что без труда Не поймаешь рыбки.

– Не учите, не кричите. Что я глуп и что упрям… Как ползу я! – посмотрите, — Мимо этих луж и ям… Червь ползёт, не зная страха. Выпирая грудь вперёд: – Ни одна на свете птаха Нас, упрямых, не берёт — В нас сидит упрямство с детства. Мы для всех – как в горле кость. Нам упрямство как наследство С давних пор передалось. – Эй, – кричит с балкона галка, — Я упрямых не люблю. Просто мне упрямых жалко: Я упрямых – не клюю. Не бахвалься, червь, напрасно: За тобой давно следят И, упрямого, прекрасно На глазах у всех съедят.

Солнца лучик золотой Сквозь окно следит за мной И неслышно по стене Подбирается ко мне. Я коробочку припас — Широка не слишком: По размеру в самый раз И надёжна крышка. Заглянул в коробку луч — Я не растерялся, Крышку – хлоп, и луч – под ключ: Вот кто мне попался! – Солнца лучик золотой. Ты побудь чуть-чуть со мной. Не грусти, – я говорю, — Завтра маме подарю. Час торжественный настал. Я коробочку достал; Повернула мама ключ — Но… пропал куда-то луч! Рассердился я на луч. На коробку и на ключ. Слёзы хлынули из глаз — Не хочу я видеть вас!.. – Не сердись, – сказала мама, — Солнца лучик – всех упрямей: Никакой на свете ключ Не запрёт в темнице луч. Из подарков самый лучший — Это ты, мой добрый лучик. Словно солнышко в окне Ты свети подольше мне…

Шёл задом наперёд Мамонт по карнизу, Оступился – и в полёт, Но не ввысь, а – книзу. От ушибов – синяки Шире и синее: – Эй, тащите пятаки. Да похолоднее! Стонет Мамонт, хочет жить — Он ещё так молод; Нужно холод приложить. Только где он, холод?.. Мамонт, что ты натворил? (Вот как жить охота!) Изо всех ударил сил В Карские Ворота! И оттуда в тот же час — Небывалый холод! И никто зверей не спас — Стар он или молод… В зале Мамонт за стеклом. Синяков – не видно. Хорошо ему, тепло… За других – обидно.

Хорошее слово и кошке приятно, Хоть кошке бывает оно непонятно. На слово сбегаются Васьки и Мурки, Играют друг с другом в слова или в жмурки: Приятно им снова и снова Услышать хорошее слово. Хорошее слово для кошек храню я, А словом плохим никого не браню я. О слове хорошем известно в Париже, И в Санкт-Петербурге, гуляющим ближе. И кошки, живущие в Льеже, Приходят за словом, но – реже. У кошки хорошее слово для мышки: Она его носит с собою в подмышке; Ведь мышке приятнее слово живое. А кошкино слово берёт за живое! Быть мышке у кошки в зубах Приятней при добрых словах. Так что же хорошего в слове хорошем? — В него шоколадную крошку не крошим. Ни сыра, ни кетчупа не добавляем, А просто со словом хорошим гуляем. Чем доброе слово приятно — Ни кошкам, ни мне непонятно.