Эта мысль пришла Вадиму на Дёмкинских прудах. Пришла неожиданно, он бы даже не мог ответить, почему до такого не додумался ни накануне вечером, ни утром, когда проснулся и побежал «сохранять спортивную форму». Именно здесь, на прудах, осенило его.
Он так взволновался и обрадовался, что не стал ждать, когда долговязый ревнивец в красном костюме станет обниматься со своей чернявой девчонкой. На этот раз, не сворачивая к школе, он ближней дорогой сразу побежал домой.
Отец на работу еще не ушел. В зеленой старинной чашке, чуть треснутой у золотистого ободка, размешивал чай.
— Уже на прудах успел побывать? — удивился он.
— Привычное дело — марш-бросок в ускоренном темпе! Чем тут питаешься? Мне осталось?
— Всего, сынок, хватит. Яйца сварил. Вот каша рисовая.
— Каша! Хорошо. Без каши солдат — не солдат.
— Ешь, пополняй силы. Надо же, до прудов успел сбегать!
— И круг еще дал! Тебе бы, отец, тоже не мешало форму поддерживать.
— Смеешься! С такой ногой, на шестом десятке!
— Там старичок один бегает — ты ему в сыновья.
— Мало ли дураков!.. Что сегодня делать собрался? — спросил Алексей Алексеич.
— Говорил же тебе вчера.
— Задание секретное? — усмехнулся отец. — Знаю эти секреты. Девчонку, поди, приметил. Ну, ничего, дело молодое. Если с деньгами какое затруднение — вон десятку там положил. На буфете. Бери. Что ж без денег-то ходить. Вдруг в кино…
— Спасибо, отец.
Поел Вадим, выбрился, почистил куртку, снова, до блеска надраил суконкой ботинки. Мысль, что пришла ему на прудах, была такая: не ждать, когда Сергей что-то выяснит у Зайцевой, не мучиться, не ломать голову, а сегодня же отправиться на поиски Люды. Дело реальное. Ведь двое, и Сергей, и Сабина сказали, что дом ее — на улице Космонавтов. Пусть и немалая улица, но имеет же и начало, и конец. Не так, в общем, и сложно — обойти дворы, поспрашивать, списки в подъездах посмотреть.
Вадим прямо-таки загорелся. Еще с детства было у него такое в характере: придумал что-то — тут же, немедленно, вот сейчас, подавай результат. Даже неприятности из-за этого случались. Вызовет иной раз учительница к доске, а он и учебник дома не раскрывал. Ясно: двойку надо ставить. А посмотрит учительница — в дневнике пятерки, четверки, хороший ученик, жалко ей станет. «Может, — спросит, — дела какие важные были, что не успел приготовить?» А он молчит. Конечно, важные, еще какие — из ходиков будильник делал, контакт пристраивал, но разве она поймет! Для учителей самое главное уроки. Со временем стал понимать: быть рабом желаний — беда, надо смирять их. Старался, да не всегда получалось. Но сейчас-то совсем другое, разыскать Люду — это же ее каприз, не прихоть. Да, может, счастливее человека не будет. Точно: не ждать! Если повезет, то уже сегодня будет знать ее адрес.
Итак, начинается улица Космонавтов от площади Коммуны. Прекрасно! Шестой номер автобуса и доставит туда. Порядок, товарищ гвардии старшина, все разведаем!
Когда у магазина «Океан», что располагается на площади, стрелки на больших квадратных часах слились у цифры десять, Вадим соскочил с подножии автобуса.
Вот и дом номер один. Пять этажей. Рядом — тоже пятиэтажка. Если квартир по сто в каждом?.. Многовато, конечно. Но двор общий, уже хорошо — сразу два дома. Сначала в списках посмотреть.
Однако в первом же подъезде, где на двери был вывешен список жильцов, Вадим понял: надежда на списки — мизерная. Были они старые, буквы едва читались, и не похоже, чтоб кто-то стал вписывать сюда фамилии новых жильцов. Так, для формы висят. Тем не менее Вадим добросовестно обошел все шесть подъездов первого дома и лишь укрепился в мысли: списки не помогут.
У последнего подъезда Вадима внимательно оглядела полная женщина, державшая в горсти тыквенные семечки.
— А вы кого, извиняюсь, конечно, ищете, гражданин-товарищ?. Гляжу, все доски обсмотрели.
— Беловы мне нужны, — не смутившись, сказал Вадим. — Мать и дочь. Не знаете таких?
— Бело-овы… — Женщина потянула из горсти семечко. — Мать и дочь…
— Они в прошлом году переехали.
— В прошлом году-у… Нет, гражданин-товарищ, здесь таких нету. Четырнадцать лет здесь живу. По фамилии и по обличью всех знаю.
— А в соседнем доме? — подсказал Вадим.
— И тамочки нету. Это доподлинно. Есть там в двадцать третьей квартире мать и дочь. Так фамилия — Пружинкины. И дочь неходячая. На коляске мать возит. Не знаешь, кого жалеть больше…
— Спасибо, — сказал Вадим. — Значит, не здесь.
— Нету, нету, — закивала женщина.
Вадим решил перейти на другую сторону улицы, чтобы сразу, как говорится, фронтально обследовать. Для начала неплохо — пятнадцать минут, и два таких огромных дома уже не в счет.
Дом номер два был отделен от соседнего забором. У песочного ящика с выломанной доской и грибком с крышей-скелетом играли две девочки лет по шести.
«Эти тоже все знают», — подумал Вадим и без промедления направился к ящику-уроду.
И не ошибся. Черноглазая девчонка в рыжей вязаной шапке так замотала головой, что бантик на косичке хлестнул ее по носу:
— У нас Люда не живет, а там, — она показала на забор, — в том доме живет.
— А большая она? — насторожился Вадим.
— Еще какая! Вот такая! — Черноглазая подняла руку над головой.
— Она работает?
Девочки разом прыснули:
— Вы что! В четвертый класс ходит.
Соседний дом будто в другом государстве. Ящик для песка радовал глаз всеми четырьмя досками, выкрашенными голубой краской. И крыша грибка со скамеечкой была цела и тоже выкрашена. А еще стояла во дворе горка, сверкая жестяным корытцем и красными ступеньками лестницы. И каждое дерево, заметил Вадим, даже самое малое, ограждали новые рейки.
У одного из деревьев Вадим увидел плотного, с крепкой шеей старика, рядом валялись эти самые деревянные рейки. Согнувшись, старик медленно и ритмично пилил ножовкой. Во дворе никого больше не было, я Вадим направился к нему.
— Здравствуйте! — сказал он.
Старик допилил рейку и поднял голову.
— Здравствуй, солдат!
Вадим очень удивился — ничего военного на нем не было. Как же он узнал?
— По выправке вижу, — понял тот удивление незнакомца.
— Четыре дня как вернулся. Гвардии рядовой запаса Глебов! — охотно доложил Вадим.
— Майор в отставке Птицын. Василий Ананьевич, — в свою очередь представился старик. — Интересуешься? — повел он горделивым взглядом по двору. — Все моих рук дело. Как на службе. Встаю — за работу. Летом посмотрел бы! Ботанический сад!
— Товарищ майор, может быть, помочь? — кивнул Вадим на рейки. — Я это мигом.
— Спасибо, солдат. На здоровье пока не обижаюсь! Я уж сам. По какому делу явился?
Вадим четко, по-военному доложил про свою заботу.
— Рад бы послужить солдату, — выслушав его, сказал майор в отставке, — да не могу. Каждого жильца знаю пофамильно — Беловых не числится… А совет дам — сходи в домоуправление. Улица Лермонтова, шестнадцать. Думаю, там помогут.
— Спасибо, товарищ майор! — прищелкнул каблуками Вадим. — Попробую воспользоваться советом.
А выйдя на улицу и подумав, Вадим решил, что обращаться в домоуправление нет резона. И так дело ходко идет. Четыре дома. А еще и часа не прошло.
Дома «6» и «8» не разделялись забором. Здесь двор был просторный, с баскетбольным полем, ямой для прыжков и перекладиной — вполне приличной, не расшатанной, совсем не то что во дворе бывшего дома Люды. Но уже сам факт, что здесь во дворе стоял турник, настроил Вадима на оптимистический лад. Он даже подошел к турнику, поплевал на руки. Все, что знал и умел, демонстрировать не стал лишь коротким энергичным взмахом локтей выбросил тело вверх и застыл над перекладиной.
Парнишка, кативший на велике, затормозил и, не покидая седла, с любопытством уставился на незнакомого парня.
— А сальто можете? А соскок с поворотом на триста шестьдесят градусов?
— Много слишком хочешь! — усмехнулся сверху Вадим. — Билет не покупал, а все ему покажи! Вопросик к тебе имеется. — Вадим спрыгнул на землю. — Жильцов в этих домах хорошо знаешь?
— А для чего вам?
— Так не по правилам, — заметил Вадим. — Я же первый вопрос задал. Можешь ответить?
— Валерку знаю, — без энтузиазма сказал мальчишка. — Козлика с пятого этажа. Любчика, Саню-лягушку.
— Это почему так прозвали? Фамилия Лягушкин?
— Не. Раньше на турнике он только лягушку делал. И хвастался, что лучше всех у него получается. Вот и прозвали.
— А теперь?
— О-о, — с уважением протянул мальчишка на велике. — Теперь и «солнце» крутит. И сальто умеет. В секцию ходит.
— Ну, а Людмилу Белову не знаешь? Волосы светлые такие, белокурые.
— А зачем мне? — пожал плечами мальчишка. — Я на девчонок вообще ноль внимания, фунт презрения.
«Дурачок надутый!» — хотел обозвать его Вадим, но лишь рукой махнул: ладно, кати, мол, дальше.
Списки жильцов тоже ничего не дали. Во втором подъезде и вовсе не было списка. Кто-то, видно, сорвал, а новый повесить не догадались.
У подъезда сидели на лавочке три подружки и до того что-то оживленно обсуждали, что Вадиму показалось неудобным прерывать беседу. Все же присел на краешке, послушал с минуту. Напрасно стеснялся — пустой разговор: «А она…», «Обожди а он?», «Что он?», «Нет, я лучше знаю», «И я знаю…».
— Девочки, хочу спросить…
Те мигом стихли и с выражением живейшего интереса уставились на Вадима.
Общительный все-таки народ девчонки. А какие участливые! Принялись вспоминать, перебирать всех девушек — и белокурых, и темно-русых, и вовсе чернявых. И с радостью вспомнили наконец, что в соседнем доме есть девушка Люда, тоже светленькая, но оказалось, что вместе с ней еще живут младшая сестра и брат. А потом сидевшая ближе всех к Вадиму большеглазая, с ямочками на щеках Наташа припомнила и фамилию той Люды — Синицына.
Девочки очень сильно переживали, что никак не могут помочь молодому и на вид такому симпатичному парню. А Вадим, тронутый их участием, даже вытащил из комсомольского билета фотографию Люды — может быть, где-то в другом месте видели?
Глядя на карточку, девочки почему-то уже с меньшим усердием стали припоминать, «где такая живет», зато наперебой восхищались: «Красивая!», «Какие глаза большие!», «А волосы посмотрите!», «А мне губы нравятся…», «И нет, лучше подбородок».
— А кто эта Люда? — по-взрослому вздохнула Наташа.
— Девушка знакомая, — сказал Вадим. — Кондитером работает.
— А… — Ямочки на щеках Наташи лукаво затаились. — А вы ее любите?
Ну и вопросик! Вадим пальцами придержал губы, чтобы не показать улыбки.
— В общем, врать не стану — есть такое дело, — кашлянув, сказал он, потом, отобрав карточку, спрятал в карман. — Девочки, благодарю! Сто пятерок в дневники вам!
Обогнув дом номер восемь, обследовать который уже не было нужды, Вадим вышел на улицу. Тоже не тихая улица. Не такая, как проспект Ломоносова, но захочешь перейти на другую сторону — не сразу получится. Машины — одна за другой. А улицу пора переходить. Вон как по четному порядку вырвался вперед. Надо подтягивать тылы.
У полосатой «зебры», недавно обновленной белой краской, Вадим постоял немножко, пробежал взглядом по окнам троллейбуса — вдруг мелькнет знакомое, милое лицо — и перешел улицу.
Следующее двухэтажное здание — Дом быта. «Пошивочная, прачечная, парикмахерская». Отлично! Почаще бы встречались такие замечательные заведения! Еще на полсотни метров стал короче нечетный порядок улицы.
Вадим купил в киоске мороженое и присел на лавочку. Хорошая улица Космонавтов! Хорошие люди тут живут. А эта Наташа с лукавыми ямочками на щеках! Ишь, малявка! «Вы ее любите?» «А ведь чем-то на Люду похожа, — подумал Вадим. — Глаза большие. А ямочки и у Люды были на щеках».
И ему вдруг отчетливо вспомнилось, когда он впервые по-настоящему разглядел Люду. В третьем классе это было. В коридоре Люда взяла его за, руку и потянула к окну:
— Хочешь, покажу драгоценный камень?
Кто бы отказался посмотреть!
— Ну давай! — сказал он. — Показывай свой камень!
Тогда душа у Вадима еще дремала и не умела замирать при одном взгляде на эту беленькую веселую девочку. Потому и потребовал: «Показывай свой камень!»
А Люда с таинственным видом достала из кармашка лоскуток и развернула его.
Вадим уже знал: драгоценные камни сверкают на кольцах, в короне у самого короля. А тут…
— Драгоценный?! Да я таких на улице соберу…
— Дурак ты! Ничего не понимаешь! Гляди… — И она приложила камень к его глазу. — Видишь, солнышко?
Солнца он не увидел, но что-то желтое, искристое, переливавшееся на свету поразило его.
— Это янтарь. Солнечный камень. Папа на морском дне нашел.
И он поверил. Может, еще и потому поверил, что большие серые глаза ее, опушенные ресницами, были совсем рядом с его лицом, а маленькая рука касалась его щеки…
С тех пор и поселилась в его душе девочка Люда…
Вадим доел мороженое и отправился дальше.
Не меньше часа ушло на обследование трех длинных пятиэтажных домов. В конце концов после доскональных выяснений убедился, что и здесь никто не имеет представления о двадцатилетней девушке по фамилии Белова.
Снова перешел на другую сторону улицы. Через десять минут благодаря спискам и расспросам школьниц он заочно познакомился и с жильцами дома номер десять. Ничего не дала ему и разведка в большом дворе, объединяющем два следующих дома.
А дальше улицу Космонавтов пересекала узенькая старинная улочка Замковая, видимо доживавшая свои последние годы и застроенная в давние времена невысокими убогими домами, среди которых встречались и одноэтажные.
«Вот таких бы, — подумал Вадим, — хоть две сотни можно проверить за день».
Но все же было отчего и порадоваться — по другую сторону улочки метров на сто тянулся забор, доски которого еще не успели утратить сочной желтоватой свежести. Над забором возвышался башенный кран и виднелись еще три наклонных маленьких крана на механическом ходу.
«Почему же забор такой длинный? — с любопытством подумал Вадим. — Не похоже, что это дом строят».
Искать знающего человека не понадобилось — вскоре на новеньком заборе возле приоткрытых ворот увидел щит с красными буквами: «Строительство городского Дворца спорта на 8000 зрителей ведет СМУ-6».
«Ничего себе, — не без гордости подумал Вадим. — Столичный размах! И правильно, такие и стройте! Еще сто метров улицы долой!» А что, отмахал сегодня немало. Вадим оглянулся — площадь, откуда начал разведочный поход, просматривалась уже совсем вдалеке.
Минут через сорок, обследовав два пятиэтажных дома на другой стороне улицы, Вадим почувствовал, что проголодался.
«Хватит на сегодня», — сказал он себе и двинулся в обратном направлении, к Дому быта. Трешку тратить ему ни к чему, а за полтинник привести прическу в божеский вид не помешает. В последний раз недели две тому назад стригся, еще в части.