Расписался Олежка! Вывел последнюю строчку второй страницы и пальцы потер — заболели. Писал, писал, а может, и половины того, что в уме вертелось и в строчки готово было сложиться, не написал. О шахматах, например. Надо написать? Обязательно! В последний раз без форы играли. И не на балконе, откуда дядя то и дело во двор бы поглядывал, а в комнате. На ковре сидели. Дядя, правда, выиграл. Но победа досталась ему нелегко. Хорошенько пришлось подумать.

Олежка, наверно, все бы уже написал, если бы не старался так — каждую буковку выводил. Письмо не куда-нибудь полетит — во Францию!

Снова Олежка склонился над белым тетрадным листком. Про шахматы принялся писать… Готово! Про шахматы есть. А что еще?.. Как «цирковые» номера на велике показывал? Можно… Про Сашку и болячку — не обязательно. А как посуду у Мишки мыл?.. Нет, всего в письме не расскажешь. Лучше побольше о дяде Коле. Папе это будет интересно.

Олежка осторожно опустил кончик шариковой ручки на новую, будто ожидающую его чистую строку и вывел круглую, ровную «С» — первую букву слова «Сейчас».

«Сейчас, — написал Олежка, — дядя Коля выбирает себе работу. — Олежка поднял глаза в потолок, затем положил на стол ручку и потер нос. А куда, в самом деле, идти работать дяде? Хотя стоп! Он же — студент-заочник, почти инженер! Олежка обрадовался и снова взялся за письмо: — …Начальником пусть работает. Или наукой занимается, как ты. А еще лучше, чтобы на аэродроме работал. Оттуда скорей в космонавты можно попасть…»

Уф-ф! Олежка откинулся на спинку стула. Чем плохие советы? Насчет аэродрома надо будет обязательно дяде Коле сказать. Может быть, и послушается.

В двери щелкнул ключ. Дядя. Коля вернулся?

Но это была мама, с работы пришла.

— А я письмо папе пишу! — сказал Олежка.

— Очень хорошо. Я завтра тоже буду писать. В одном конверте отправим…

«Тогда и я завтра допишу», — подумал Олежка и спрятал листки в стол.

Поджидая дядю Колю, он с четверть часа просидел у телевизора.

Небо, слезившееся с полудня, чуть посветлело. В одном месте облачное одеяло, висевшее над городом, даже прорезал солнечный луч. Луч был красив — узкий и прямой, как стрела. Олежка непременно полюбовался бы им, но в дальнем конце двора он неожиданно заметил мальчишек и девчонок, почему-то столпившихся возле кустов. Вдруг оттуда выскочила худенькая Юлька и, что-то крича, побежала к дому.

Дольше Олежка выдержать не мог. Сорвав с вешалки курточку, выскочил на лестницу.

Минутой позже он увидел страшную картину: в глубине кустов лежал Банкир. Рыжая мокрая шерсть кота торчала во все стороны острыми клочьями, на разбитой голове запеклась кровь.

— Кто это его? — едва слышно, одними губами, выговорил Олежка.

— Если бы знали! — с угрозой сказала девочка, держа рукой вздрагивающие губы. — Кому он чего плохого сделал?

— Я вчера молочка ему выносила, — вздохнула другая. — Все вылакал. И усы лапкой вытер.

Мишка, стоявший тут же, тихо, тоном разведчика сказал:

— Не Сашкина это работа? — Он внимательно смотрел на Олежку, и под очками глаза его сошлись в щелку. — Вечером кто-то стукнул. Сколько пролежал, а сейчас нашли…

Новость, как видно, лишь начала распространяться. Любопытных собиралось все больше и больше. Целая толпа образовалась.

— Бедный, — вздохнула тетя Настя. — Ударили камнем, а он в кусты заполз. От людей подальше…

— Это кто ж сделал, злодей эдакий? — послышался чей-то голос.

— А кто ж другой, — не к месту хохотнул дворник Митрич, — ваше племя — сынки да внуки. Сплошь хулиганье! Один на одном.

— Это почему ж ты, Митрич, в одну кучу всех валишь? Злодей-то один, который руку на живую тварь поднял. Другие не обижали. Не видел таких.

— Господи, да кто его обижал? — изумилась тетя Настя. — Совсем ручной был. Заласканный…

— На гитарах которые бренчат, тут искать надо. Гривы поотращивали…

— Дело, извините, не в длинных волосах…

— Заняться им нечем…

— А кто виноват? Сами и виноваты…

Олежка слушал сердитую перепалку взрослых и с жалостью смотрел на безжизненное тело Банкира. Вдруг на своих плечах он ощутил тяжесть чьих-то рук. За спиной стоял дядя Коля.

— Пошли, — тихо проговорил он и взял Олежку за руку.

На этот раз ужинали молча. Олежка сидел как в воду опущенный. И пирог с малиной не радовал его. Ольга Васильевна тоже была расстроена и скоро ушла к себе в комнату, села за книгу.

Спать ложиться было рано, и Олежка взял с телевизора газету с программой передач.

— Футбол уже кончился, — посмотрев на часы, сказал он, то ли обращаясь к дяде Коле, задумчиво сидевшему за столом, то ли самому себе сообщил эту малоприятную новость. — Дядя Коля, а вдруг все-таки Сашка убил Банкира? Может ведь быть такое?

Что мог ответить дядя? Пожал плечами. Олежка молча согласился с ним. «Хватит об этом, — подумал он. — Раз не поймали — сам не признается».

— Дядя Коля, — вспомнил он, — а вы на аэродроме не были?

— Зачем?

— Ну… работать там. Я бы пошел. Мне нравится у самолетов. Или на летчика бы выучился. А там и в отряд космонавтов…

Верным оказался расчет. Дядя мягко усмехнулся:

— Мир помешался на космосе!.. Любопытно, конечно. Но всем-то в космос зачем лететь? Других дел тысячи. Самых разных. Надо их кому-то делать? Надо. И делают. Каждый свое. Кто интересное, а кто и не очень. Лучше, конечно, если делаешь интересное тебе дело. Тогда оно хорошо получается. Надо только найти его.

— Вы же ищете?

— А как же!

— И найдете?

Дядя Коля тихонько засмеялся.

— Да считай, что уже нашел.

— Правда? — тотчас спросил Олежка. — Какое дело?

— Сказать?.. — В дядином баске почудилась веселая отвага, словно кому-то вызов бросал. — А ну, взгляни, что мама твоя делает?

— Мам! — кинулся Олежка к двери. — Можно к тебе? — И просунул в щель голову. — Дядя Коля! Мама книжку читает. Входите.

— Ольга Васильевна, — все так же странно улыбаясь, проговорил Николай, — я насчет своей работы хочу сказать…

— Что-нибудь подходящее нашел? — отложив книгу, спросила Ольга Васильевна.

— По-моему, да… Я, знаете, хотел пока не говорить. Но чего уж тут скрывать. Дворником решил я работать.

У Олежки сердце, кажется, стукнуло в последний раз, потом пропало. Ольга Васильевна побледнела, замерла.

— Да вы не пугайтесь. Это хорошая работа. Здесь же. Василию Митричу, действительно, предложили идти на пенсию. Вместо него буду я.

Совсем плохо Олежке стало. Вместо Митрича! Дядя Коля, его дядя Коля наденет холщовый фартук Митрича и возьмет его метлу!

— Помимо того, договорился в спортклубе вести группу подростков по борьбе. Но это, как говорится, по совместительству. Основное — дворник.

— Николай, — наконец обрела дар речи Ольга Васильевна, — это ты все совершенно серьезно говоришь?

— Вполне. Прекрасный вариант. И для вас удобно. Поедете к Сергей Сергеичу во Францию — за Олега не надо беспокоиться. Всегда он под рукой у меня будет. Накормлю и вообще…

— Это да, — сказала Ольга Васильевна. — Но…

— Какие могут быть «но»? Работа как работа. Не хуже других. Моим занятиям в институте не помешает. А здесь, во дворе, глядишь, какой-то порядок и наведем. Не только в смысле чистоты… Слышал, — обратился он к Олежке, — что народ сейчас говорил? Дела тут у нас — хвалиться нечем.