Как соратники Сталина стали его врагами

Хозяин Советской Империи

Сталин Иосиф Виссарионович (1879–1953). Настоящая фамилия — Джугашвили. Есть исследования Михаила Вайскопфа, в которых он переводит ее как производное от слов с понятиями: стая, стадо, община, общество. С ним категорически не согласны специализирующиеся на расследованиях журналисты Евгений Крутиков из Москвы и Алан Качмазов из Осетии. Они считают, что фамилия Джугашвили могла пойти от корней «джуга», «дзуга» или даже «дзуц», что по-осетински означает «еврей». Между тем известно, что просто так прозвища и фамилии не даются.

Начинал Сталин как религиозный певец, поэт и художник, но стал марксистом-материалистом. В партии с 1898 года. Во власти с 1917-го. Генеральный секретарь ЦК КП(б) с 1922-го. Председатель Совнаркома и Совмина СССР с 1941 по 1953. Генералиссимус с 1945-го. Разносторонний, образованнейший человек XX века. Учёный. И в то же время — величайший и своенравный диктатор всех времен и народов. Его могущество было сравнимо с могуществом Бога на земле. И поэтому, когда его не стало, планета, — как писал испанский гений Пабло Неруда, — содрогнулась, будто умер Бог… При нем Россия (по влиянию) впервые стала первой державой мира.

Один из сталинских парадоксов — отмена смертной казни 26 мая 1947 года — был как подарок в ознаменование чёрного юбилея «расстрелянного 37-го года». Но как он дал его, так и забрал: 12 января 1950-го высшая мера наказания была восстановлена.

Ещё при жизни Сталина началась мифологизация его жизни и… смерти. Примерами тому (впрочем, их можно собрать сотни, если не тысячи) — два рассказа двух разных писателей А. Фадеева и Э. Радзинского. Эти рассказы существуют уже на уровне мифов.

Фадеев: «После ликвидации РАППа я подчинился решению партии. Авербах был против. А тогда считали, если расходятся идейно, должны прервать личные отношения. Хотя до этого мы дружили. Меня вдруг приглашает на дачу Ягода, женатый на сестре Авербаха. Мне сказали: будет товарищ Сталин. И Авербах будет. Я не хотел, но приехал. Стоят в саду Ягода, Авербах, Сталин. Сталин говорит: «Ну, зачем вы поссорились? Помиритесь». Авербах протягивает мне руку. Я пожал руку. Сталин говорит: «А теперь поцелуйтесь». Что нам было делать? Мы поцеловались. Тогда Сталин махнул рукой и сказал: «Слабый ты человек, Фадеев». Я, не помня себя, выбрался из сада. Перескочил забор и ушёл пешком в Москву».

Радзинский: «Фотокопия выписки из метрической книги Горийского Успенского собора о рождении Иосифа Джугашвили… «1878 год. Родился 6 декабря (по ст. ст., — НАД.), крестился 17-го…» Итак, он родился на целый год и три дня раньше официальной даты своего рождения… Столько лет отмечать ложную дату? Но это не ошибка. В архиве находится свидетельство об окончании маленьким Иосифом Джугашвили Горийского духовного училища. И тоже: «Родился в шестой день месяца декабря 1878 года». Сохранилась анкета, которую он сам заполнил в 1920 году. И там он собственноручно написал — 1878-й! Да, официальная дата его рождения вымышлена! Но когда? Зачем?

На первый вопрос ответить просто: вымышленная дата рождения появляется сразу после официального возвышения Сталина. Уже в декабре 1922 года секретарь Сталина Товстуха заполняет за него новую анкету, где проставляет измененный год его рождения — 1879-й. И новое число — 21 декабря. С тех пор Сталин избегает сам заполнять анкеты. За него их заполняют секретари. Они своей рукой ставят вымышленную дату. Он, как всегда, ни при чём. Ложная дата рождения становится официальной. Но — зачем?

На второй вопрос — до сих пор нет ответа! С тайны началась его жизнь и тайной закончилась…»

Сталин и власть

И Бог несчастен, если он один

Сталин знал, что власть развращает людей, а абсолютная власть развращает их абсолютно. И тем не менее он создал систему абсолютной власти…

Видя, как власть портит людей, он всё время заменял их новыми. Но и они вскорости становились такими же, как те, что были до них. Созданная им система власти каждый раз воспроизводила саму себя, делая каждый раз и переделывая людей в таких функционеров, которые бы действовали только в соответствии с заведёнными в ней порядками. И если кто-то выбивался из общего строя и начинал или пытался действовать по-своему, того система безжалостно, беспощадно и без исключений обламывала, ломала, а то и уничтожала вовсе, осуществляя таким образом естественный отбор себе подобных внутри себя.

Так, после войны, наступило время очередной попытки Сталина укомплектовать власть новыми, по-настоящему порядочными и стойкими, людьми, не меняя самой системы власти. Странно, что Сталин, как мало кто в мире, понимавший невозможность и несостоятельность такого подхода, тем не менее раз за разом и в который уже раз пытался решить вопрос именно таким способом вместо того, чтобы попытаться изменить саму систему.

Впрочем, скорее всего, он понимал всё это, но выстроенная им система, как это бывает чаще всего, оказалась сильнее своего создателя. И он стал её заложником, ибо, как он сам любил повторять, обстоятельства, которые выстраивают люди и в которых они сами тоже живут, всегда сильнее намерений людей.

…Видимо, для больших коренных перемен не только умственные и физические силы Сталина были уже не те, но и преклонный возраст уже не оставлял времени, чтобы основательно разрушить старое и создать что-то новое, которое бы было лучше старого. Поэтому вождь был обречён на… самоубийство системой, которую сам же так тщательно и добросовестно создавал. Своими намерениями избавиться от коварного Берии и своего уже ненадежного старого окружения Сталин фактически приговорил себя к насильственной смерти руками своих бывших соратников, ибо в тех заговорил инстинкт самосохранения. Сталин сам окружил себя такими людьми. И это было равносильно самоубийству Сталина.

Говорят, Сталин был болезненно подозрительным человеком. Признаюсь, и я склонялся к этому общепринятому мнению, пока в архивах не узнал о той (чаще всего достоверной) информации, которую получал Сталин. Посмотрел бы я на любого из нас, каким бы неподозрительным он стал, если бы тоже имел возможность узнавать нечто подобное тому, что сообщалось Сталину.

Хроника зарождения переворота

«Освободить от занимаемой должности». Эта формулировка после войны, пожалуй, как никогда часто приходила в голову Сталина. 1946–1948 гг. были годами, кажется, никем не ожидаемой перетряски среди политиков, военных и хозяйственников, одержавших невиданную победу. Но примерно с мая 1946-го министра МГБ Меркулова Сталин заменит Абакумовым, а на место наркома НКВД Берии, «освобожденного от занимаемой должности» 29 декабря 1945 г., поставит Круглова. Берия лишается непосредственной власти над органами, но разными правдами и неправдами еще не 1 год продолжает их опекать. И все-таки (после отстранения Берии и Меркулова людьми Жданова) начинается чистка силовых министерств без Берии, а значит во многом и… против Берии. Кстати, большинство, справедливо проклиная Берию, считают, между прочим, его виновным и в репрессиях 37-го года. Но разве так можно, если наркомом НКВД он был с ноября 1938-го по декабрь 1945-го?!

Жукова в марте 1946 года отзывают с поста Главнокомандующего группой советских войск и главы советской администрации в Германии и назначают Главкомом сухопутных войск, а в июне, освободив от обязанностей замминистра обороны, отправляют командовать Одесским Военным округом. В феврале 48-го задвигают еще дальше, направив командующим в Уральский Военный округ. За год до этого, в феврале 47-го, выводят из состава кандидатов в члены ЦК и вернут кандидатство только на XIX съезде в 1952 году.

В эти же годы опала распространяется и на маршала Рокоссовского, которого Сталин отсылает командовать Войском Польским. Впрочем, это могло быть не понижением, а политическим ходом Сталина в целях удержания позиций в вечно недовольной Польше.

В мае 46-го Маленков освобождается от обязанностей секретаря ЦК по кадрам и, по слухам, почти на 2 года отправляется куда-то в Среднюю Азию. ( В действительности же, по словам сына Маленкова Андрея, отца «удаляют из секретарей ЦК, некоторое время он находится под домашним арестом, а потом Сталин решает послать его на хлебозаготовки в Сибирь (1946 год был голодный год, и вопрос о сборе урожая стоял необычайно остро). Отец пока остается в должности зампредседателя Совета Министров, но до конца 1947 года он устранен от работы в ЦК. Вторым человеком в партии становится А. А. Жданов… <…> в июле 1948 года отец вновь становится секретарем ЦК и возглавляет Оргбюро», то есть «быстро восстанавливает свои позиции в партийной иерархии». К этим словам сына Маленкова историк Ю. Н. Жуков вносит следующие поправки и дополнения: «Маленков 2 августа 1946 г. был возвращен из трехмесячной опалы, его утвердили заместителем председателя СМ СССР, членом Бюро СМ… Тем самым вернув его на вершину власти, но серьезно сузив полномочия…») Его влияние полностью достается Жданову, а его пост в ЦК занимает А. А. Кузнецов. К делу подключаются новые люди: Пономаренко из Белоруссии и Патоличев из Челябинска. Вознесенский в конце февраля 47-го избирается членом Политбюро. Таким образом, на главные позиции выходят люди Жданова (Кузнецов, Вознесенский и другие), которые в центре и на местах теснят группировку Берии и Маленкова. Начинается (поистине не на жизнь, а на смерть) непримиримая борьба за власть между двумя этими силами.

Окончательно возвращается из опалы Маленков с 1-го по 10-е июля 1948 г. В это лето борьба за власть обостряется до предела. Но в июле-августе из-за болезни сердца выходит из строя Жданов — наиболее реальный, как считалось, преемник Сталина на высшие посты в партии и государстве. На время болезни его заменяет Маленков. 31 августа Жданов внезапно умирает… Сразу после этой «странной смерти» обозначается и назревает новая развязка. В феврале-марте 1949 года Кузнецов, Вознесенский и их люди лишаются власти. Против них начинается так называемое «ленинградское дело». Органы госбезопасности под руководством Абакумова приступают к расследованию заговора(?), в котором якобы замешаны десятки партийных и государственных деятелей в Ленинграде, продвинутых на посты людьми Жданова. (В их числе и будущий Предсовмина СССР А. Н. Косыгин, чудом избежавший расправы…)

Схватка между Ждановым — Кузнецовым — Вознесенским и Берией — Маленковым — (и отчасти) Хрущевым заканчивается полной победой последних и расправой над первыми. Некоторые будут расстреляны уже в сентябре 1950 г. «После устранения Кузнецова пост начальника управления партийных кадров, — пишет сын Маленкова Андрей, — переходит к Хрущеву». (Подтверждения этим словам я не нашел. Дело в том, что в марте 1947 г. Хрущев, совмещавший посты первого секретаря КП и Председателя СМ Украины, остался только Председателем СМ, а на место 1-го секретаря в Киев прислали Л. Кагановича. Но 15 декабря 47 г. Кагановича вернули в Москву, и Хрущеву опять доверили совмещение двух постов до тех пор, пока 13 декабря 1949 г. его не забрали в Москву секретарем ЦК ВКП (б) и одновременно 1-м секретарем объединенных МК-МГК. Был ли Хрущев при таком раскладе ролей еще и начальником управления партийных кадров — остается вопросом?!)

Министры без портфелей. В марте 1949 года Молотова в МИДе заменили Вышинским, Булганина в Военном министерстве — Василевским, а Микояна во «Внешторге» — Михаилом Меньшиковым. Все трое при этом были оставлены замами Предсовмина СССР. Начатые в разное время гонения против «старой гвардии» окончательно проявляются после XIX съезда осенью 1952 года. Молотов, Микоян, а также в разной степени Ворошилов и Каганович попадают в опалу. Одновременно возвышается так называемая «грешная троица», то есть Берия, Маленков и Хрущев. (К ним время от времени примыкает Булганин. Однако его «нахождение в тени» — это плод заблуждения многих историков. На самом деле его роль с марта 1949 г. по 7 апреля 1950 г. вырастает до 1-го заместителя Председателя Совета Министров СССР, то есть на долгое время Булганин оказывается единственным заместителем Сталина и курирует весь военно-промышленный комплекс за исключением атомного Спецкомитета Берии.)

Сперва указанная «троица» убрала своих конкурентов в лице так называемых «ждановцев» или «ленинградцев» (Жданов, Кузнецов, Вознесенский и пр.), а потом и самого Сталина, вероятно, довольно опрометчиво назвавшего своими преемниками Вознесенского и Кузнецова, но никак не Берию и Маленкова. Между тем ни те, ни другие не могли бы ужиться даже при Сталине, не говоря уже о том, чтобы они сосуществовали без Сталина. (Кстати, на фото последних лет Берия и Маленков почти всегда рядом. И это символично, а не простая случайность!)

Перемены в тогдашнем руководстве впервые достаточно подробно, хотя (во многом из-за нехватки документов) и не всегда доказательно описал историк Ю. Н. Жуков в книге «Сталин: тайны власти». И я не могу не сказать ему спасибо, потому что он значительно сократил ту черновую работу, которую, в противном случае, мне пришлось бы проделать самому, а это, — если не хватает времени, — просто беда!

«Культ был, но и личность была». Так ответил Шолохов на вопрос о культе личности Сталина. Точнее не скажешь. Между тем в связи с культом личности Сталина наблюдались крупные недостатки. Коллективность руководства не соблюдалась. (И это, даже при потрясающем умении Сталина объять необъятное, все чаще начинало сказываться на развитии страны. Ведь вождь старел, и способности его угасали.) 13 с лишним лет не собирались съезды партии. Деятельность ЦК как коллективного органа руководства была нарушена — пленумы созывались редко и нерегулярно: после февральского пленума 1947 года следующий состоялся только в августе 52-го. Вопросы решались, в лучшем случае, голосованием путем опроса по заранее заготовленным и разосланным членам ЦК постановлениям. Заседания Политбюро почти не собирались. Многие решения принимались Сталиным в очень узком кругу так называемых «соратников». Этот круг (прежде всего в лице Сталина, Маленкова, Берии, Хрущева и Булганина) в октябре 1952 года оформился в БЮРО, выделенное Сталиным в обход Устава КПСС из Президиума ЦК. (Так стало называться после XIX съезда Политбюро.) В новое БЮРО не вошли, словно уже списанные со счетов, Молотов и Микоян, оставленные тем не менее в увеличенном примерно вдвое по сравнению со старым Политбюро Президиуме ЦК.

Вот как об этом пишет Волкогонов: «Сталин предложил (конечно, в старом Политбюро все сразу согласились) увеличить состав Президиума до 25 человек и 11 кандидатов. Состав секретарей был расширен до 10 человек. Таким образом, он сразу «растворил» своих старых соратников среди новых функционеров, на которых хотел делать ставку в будущем».

Да. Это был промежуточный шаг Сталина к полному (быть может, даже физическому) устранению «стариков» из власти. Объявлять на XIX съезде о своем недоверии к ним Сталин не стал. Напротив, предложил по-прежнему включить их в состав членов ЦК и Президиума. Недоверие он выразит позже (в малочисленном и полностью контролируемом кругу членов ЦК) на последовавшем за съездом пленуме. Резко выступив против Молотова и Микояна, оставит их в конце концов лишь формальными членами Президиума ЦК, почти лишенными права принимать решения. Зато таким правом будут наделены члены Президиума, введенные Сталиным в состав внеуставного БЮРО. То есть продолжится линия марта 49-го на оставление Молотова и Микояна во власти… без власти! О них распространятся нехорошие слухи. Например, подозрительные намеки, дескать, странно, как это в годы английской оккупации Баку 26 бакинских комиссаров казнили, а комиссар Микоян выжил?

Эта, как считают, последняя публичная речь Сталина до сих пор засекречена (или не стенографировалась?), но вот что о ней известно из слов Маленкова на июльском пленуме ЦК 53-го года, посвященном разоблачению и аресту Берии: «Я обязан сказать, и таково наше единодушное мнение, что в выступлении И. В. Сталина на Пленуме ЦК после XIX съезда партии, под влиянием клеветнических наветов со стороны вражеских элементов из МВД, была дана неправильная ошибочная характеристика т. В. М. Молотову, которого партия и страна знают десятки лет как верного и преданного борца за коммунизм, как виднейшего деятеля партии и Советского государства. (Бурные аплодисменты.) Также неправильным мы считаем и замечания, сделанные на том же Пленуме в адрес т. Микояна с обвинением его в нечестности перед партией».

Эти слова Маленкова подтверждает в разговоре с Чуевым и Шепилов: «Нарастало прямое уже проявление неприязни Сталина к Молотову, которое вылилось в этой истории на XIX съезде, когда Сталин… сказал, что Молотов пресмыкается перед американским империализмом… Трех тогда назвал — Микоян, Ворошилов и Молотов. Все мы тогда поняли, что судьба их решена».

Западный историк Алан Буллок считает: «Эти шаги были всеми восприняты как подготовка к чистке, имеющей целью заменить старую гвардию новыми людьми, которые ничего не знали о более ранней истории партии и, не задавая вопросов, будут поддерживать сталинские пожелания. Подтверждением тому служила предпринятая Сталиным на Пленуме открытая атака на Молотова и Микояна за трусость и капитуляцию во время его отпуска. Он заявил, что они действовали как агенты определенных западных правительств.

<…> Неожиданно Сталин попросил Пленум принять его отставку… сославшись на возраст и неверность Молотова, Микояна и еще нескольких человек. Всерьёз было это сделано или нет, но Пленум отказал и просил его остаться».

Буллок делает ряд во многом небезосновательных предположений и о предыдущих шагах вождя.

1)  «… что бы ни было истинной причиной смерти Жданова… накануне смерти он уже впал в немилость. Возможно, Сталин почувствовал, что тот становится слишком сильным, и пришло время произвести перестановку сил… А может быть, Жданов сделал промах, и пришло время менять политику — или и то, и другое. Верным признаком было возвращение Маленкова, как раз за месяц (точнее, за два месяца, — НАД.) до смерти Жданова, в Секретариат ЦК (членом Политбюро он оставался все это время).

<…> Как говорят, возвращением он был обязан Берии, и они оставались близкими друзьями до самой смерти Сталина».

2)  «Следуя обычаям всех тираний, начиная с греческих времен, за падением фаворита всегда следовало изгнание его вассалов. Заняв место Жданова на посту главы… Секретариата ЦК, Маленков избавился от трех других секретарей, которых привел с собой Жданов — Кузнецова, Попова, Патоличева — и заменил 35 из 58 первых секретарей обкомов в РСФСР».

3)  «Так как те, кто сменил в 1949 году Молотова, Микояна и Булганина, были людьми меньшего калибра… можно… прийти к выводу, что этот шаг усилил позиции Маленкова и Берии, особенно повышало их шансы удаление Молотова, которого многие считали заместителем Сталина. Они были самыми молодыми из возможных претендентов занять место Сталина, когда придёт на то время.

<…> Какую роль сыграли, если вообще сыграли, Маленков и Берия в подготовке акции против Молотова и Микояна никто не знает. Мог это сделать только Сталин, но его могли убедить сделать это».

Новый этап репрессий. 20.11.1948 за попытки самостоятельной политической, государственной, общественной и международной деятельности распускается ЕАК (Еврейский Антифашистский комитет), а в начале 49-го начинается кампания против «безродных космополитов», которая во многом перерастает в «дело ЕАК». В прессе рядом с псевдонимами начинают указывать настоящие фамилии граждан и в первую очередь граждан еврейского происхождения. В результате в июле 1952-го прозападные активисты еврейского движения в СССР попадают под суд и… расстрел.

«Дело безродных космополитов» на этом не кончается, а незаметно перетекает в преследование так называемых «убийц в белых халатах»… преимущественно из числа граждан еврейской национальности. Налицо, как иронизирует Радзинский, «идея разветвленного еврейского заговора, использующего в своих целях людей самой гуманной профессии в мире». В первую очередь под подозрением оказываются врачи из Кремлевской больницы, обвиненные в умерщвлении ряда ответственных партийных и государственных работников.

13 января 53-го объявляется о раскрытии «заговора врачей-вредителей». Поводом к открытию «дела» служат аресты и допросы врачей из «кремлевки» в сентябре 1952 года. Судебный процесс намечается на март 53-го.

Ползут слухи, что в связи с происками еврейского населения в последние 5 лет с 1 по 5 марта 1953 года планируется (как это уже было с народами Кавказа и немцами Поволжья) высылка евреев из Москвы и других крупных городов в необжитые районы Сибири и Средней Азии. (То есть — к черту на кулички вместо надежд евреев на разрешение Сталина образовать свою республику в Крыму взамен выселенных оттуда крымских татар…) Поговаривают, что уже были готовы даже лагеря на необходимое количество мест. Все это категорически опровергает Лазарь Каганович, входивший тогда в самую верхушку власти. Однако, как мне уже приходилось подтверждать документами, даже удивительная память 97-летнего Кагановича в последние годы его жизни не всегда соответствовала тому, что было. Вполне вероятно, что и по этому вопросу он помнил не все… (Кстати, друживший с ним Чуев, бывший неофициальным секретарем Молотова, говорил мне: «Я не видел более преданного Сталину человека, чем Каганович. Его преданность превосходила даже верность Сталину Молотова».) Между тем есть люди, которые склоняются к тому, что именно эти долгие и пугающие антисемитские слухи привели отчаявшихся евреев к отравлению Сталина. И уж точно, в полной мере, воспользовался ими Берия…

Дело неместного значения. Осенью 1951 — весной 52-го года МТБ Грузии якобы при прямой поддержке назначенного в октябре 51-го года Сталиным замминистра ГБ СССР Рюмина заводит «мингрельское дело» как бы местного (грузинского) значения. «Дело», однако, направлено прежде всего против ставленников Берии, то есть против выходцев из Мингрелии, связанных, согласно разведданным, с Парижским центром грузинской эмиграции, которая добивалась (и добилась-таки уже в наши дни) отделения Грузии от Союза. Отношение Сталина к Берии резко меняется. От прямого влияния на органы он был отстранен еще раньше. Начинаются аресты его ставленников. Сталин тайно запрашивает материалы о Берии и его «личное дело». В этом «деле» обнаруживаются весьма сомнительные места, да к тому же (по матери?) Берия оказывается мингрельским евреем… Назначенному вместо Абакумова министру госбезопасности С. Д. Игнатьеву поручается распутать этот клубок, в который заодно с «мингрельским делом» завязываются «дело безродных космополитов» и «дело врачей».

В связи с этим сын Маленкова Андрей приводит якобы отцовскую, но в чем-то сомнительную версию: «В борьбе с Маленковым Берия не мог рассчитывать на поддержку Сталина. Поэтому он решает создать почву для устранения их обоих. С этой целью он раздувает «дело врачей»… Расчет был прост: обвинение кремлевских медиков в умышленно неправильном лечении и отравлении представителей высшей власти; можно безопасно убрать и Маленкова, и Сталина, используя «медицинские методы». Ведь после «дела врачей» легко будет свалить вину за эти убийства на обвиненных ранее и уже разоблаченных «бдительным» Берией врачей.

Отец, как я знаю, сразу же понял смысл этой кампании, но для подозрительного Сталина необходимы были конкретные доказательства… И уже через месяц Игнатьев докладывает отцу, что у него есть данные, раскрывающие истинный замысел «дела врачей». Маленков и Игнатьев докладывают эти данные Сталину, и тот произносит не оставляющую сомнений фразу: «В этом деле ищите Большого Мингрела (то есть Берию, — НАД.)».

По данным Радзинского и В. Карпова, эти слова были сказаны еще Абакумову. Другие исследователи, тот же Буллок, ссылаются на речь Хрущева в 1956 году, в которой говорится, что Сталин сказал Игнатьеву: «Если не получите от врачей признаний, мы вас укоротим на голову».

Кстати, Абакумов, по словам Хрущева, прежде чем докладывать что-то Сталину, обычно ставил в известность Берию. И только получив от него согласие, докладывал вождю. Поэтому назначением Игнатьева вместо пробериевского министра МГБ Абакумова Сталин пытался отстранить Берию от участия в делах органов госбезопасности, проводя одновременно аресты его ставленников. Однако все силовые структуры были настолько сверху донизу укреплены людьми Берии, что серьезно ослабить его влияние вряд ли удалось. Чтобы это сделать, надо было уничтожить самого Берию, являвшегося как бы позвоночником, на котором держались голова и все ребра тогдашней советской репрессивной системы. Показательны на этот счет слова Кагановича на июльском 53-го года пленуме ЦК: «Берия нам, группе людей, говорил: Сталин не знал, что если бы он меня попробовал арестовать, то чекисты устроили бы восстание…»

Таким образом, что не получилось в расчете на Кузнецова, то не могло получиться и с помощью Игнатьева. Вероятно, Сталин так и не понял, насколько далеко зашло дело с Берией.

…Расследование «дела Большого Мингрела» всё больше касалось самых близких Берии людей. Вот-вот и сам Берия должен был оказаться «под колпаком» у Сталина. Однако… Через 4 месяца после смерти вождя на пленуме ЦК Микоян скажет уже знакомые слова: «Берия вынужден был признать… что товарищ Сталин ему не доверял, что «мингрельское дело» создано было для того, чтобы на этом основании арестовать Берия, что Сталин не успел довести до конца то, что хотел».

Смерть Жданова и жизнь Сталина. Смерть Жданова была кому-то очень нужна! По Волкогонову, «электрокардиограмму Жданова просто подменили». Значит, его «убрали» так же, как, скажем, Димитрова, Щербакова или Куйбышева? Залечили(?), «скрыв имевшийся у него инфаркт. Позволили ходить, работать и быстро довели до ручки…»

На этот счет у Радзинского есть следующие строки: «Еще в 1948 году заведующая электрокардиографическим кабинетом Кремлевской больницы Лидия Тимашук подала заявление: врачи неправильно лечат Жданова».

Вопрос о смертельном заболевании(?) Жданова важен не только сам по себе, но еще и потому, что прямо связан с профессором В. Н. Виноградовым, который участвовал в крайне неудачном лечении Жданова, а потом (гораздо позже, то есть в разгар антисемитской кампании), обследуя самого Сталина (он был у него главным лечащим врачом), якобы посоветовал вождю уйти на покой… И это, говорят, насторожило Сталина. Было похоже, что от него хотят избавиться под благовидным предлогом. Виноградова арестовали. Сталин помнил о тех, связанных со смертью Жданова, неясных обстоятельствах!

… 27 августа Жданов почувствовал себя плохо, но консилиум, куда входил и Виноградов, ничего существенного не нашел и продолжил прежнее лечение. «Светила кремлевки» проигнорировали диагноз простого врача Л. Ф. Тимашук, определившей по кардиограмме инфаркт миокарда. Более того, заставили ее переписать свое заключение, а собственный курс лечения не изменили, не отказались и от массажа конечностей. 31 августа Жданов скончался.

Вскрытие показало, что у него уже были инфаркты, не отмеченные в истории болезни. (Кстати, и в медицинском заключении о смерти, составленном при участии Виноградова и распространенном через газеты, об этом тоже ничего не говорилось!) Однако Тимашук тогда не сдалась и в открытую обвинила «кремлевских профессоров» в недобросовестном лечении. В итоге уже 7 сентября 1948 года «слишком самостоятельного кардиолога» уволили. Кстати, 27 марта 1953 года (уже после смерти Сталина и накануне прекращения «дела врачей») Виноградов напишет Берии: «Все же необходимо признать, что у А. А. Жданова имелся инфаркт и отрицание его мною, профессорами Василенко, Егоровым, докторами Майоровым и Карпей, было с нашей стороны ошибкой».

Эта версия исследователя Г. Костырченко повторяется В. Кардашовым и С. Семановым. Согласно ей Сталин стал подозревать, что «заговор врачей» подстроен Берией, против которого он уже готовил свои меры. Сопоставляя странное «виноградовское лечение» Жданова и медзаключение Виноградова в свой адрес, Сталин не мог не размышлять: почему тогда, в 1948-м, всегда такой бдительный Берия не проявил должного внимания к обвинительному заявлению Тимашук?! Правда, ему сообщали, дескать, такая уж у нее работа: она ведь еще и агент МГБ… Впрочем, кто тогда не был агентом?

Все это только ускорило развязку в противостоянии «Сталин — Берия», когда Берия начинал бояться Сталина, а Сталин начал бояться Берию…

Неразбериха в делах госбезопасности и атмосфера страха, сложившаяся к тем дням, были настолько гнетущими и всеобщими, что основательно затронули даже тех, кто привел общество в такое состояние. Даже Берия и Сталин (не без участия Маленкова) в декабре 1952 года вынуждены были провести через ЦК следующую директиву: «Считать важнейшей и неотложной задачей партии… осуществление контроля за работой Министерства госбезопасности. Необходимо решительно покончить с бесконтрольностью в деятельности органов госбезопасности и поставить их работу в центре и на местах под систематический и постоянный контроль партии…»

Историки и по сей день не могут разобраться, кто и кого хотел убрать с помощью «дела врачей» и Маленкова: то ли Берия — Сталина, то ли сам Сталин — Берию??? А может, было и то, и другое? Вопросы. Вопросы. Вопросы. И нет пока однозначных ответов. Потому что и по сей день, через 55 лет, продолжают оставаться совершенно секретными многие, и без того переполовиненные и искаженные «царскими свитами», архивы.

…После ареста Абакумова Берия не мог не понять, что следующим будет он!!!

Подозрительная полоса совпадений. Незадолго до кончины Сталина обозначилась целая череда подозрительных увольнений, арестов и смертей вокруг вождя. Подобная череда «недоразумений» предшествовала смерти Жданова и последовавшим за ней преследованиям его сторонников в лице Кузнецова, Вознесенского и других.

Из окружения Сталина (менее чем за год) устраняются самые преданные и проверенные временем сталинские люди. И вот что примечательно: не утратив главного — верности вождю, все действительно в чем-то проштрафились! А кто без греха?!

1) «Вечный секретарь» и надзиратель за исполнением указаний Сталина А. Н. Поскребышев отстранен от дел за пять дней(?) до смерти вождя. По слухам, за «утечку информации».

2) Около 30 лет служивший Хозяину телохранитель, а потом и начальник его охраны генерал-лейтенант Н. С. Власик где-то в апреле 52-го попался на использовании казенного счета в качестве личного… Вместе с подчиненными злоупотреблял он икрой и балыками, списываемыми на расходы госдач; да еще забыл, дескать, своевременно передать Сталину якобы найденную где-то в его апартаментах секретную бумагу. «Что же касается мотива его ареста, то, — как предполагает К. Столяров, — он прямо связан с делом врачей-убийц: Власика сочли изменником Родины за то, что он, оказывается, не отреагировал на донос агента МГБ Лидии Тимашук, еще в августе 1948 года просигналившей о злодейском умерщвлении секретаря ЦК ВКП(б) Жданова». Арестован 15 декабря 1952 года.

3) Охрана и обслуга Ближней дачи, на которой последние годы жил Сталин, как на беду, по неведомо кем установленным правилам комплектовалась стараниями Берии. Сталину оставалось только выбирать из тех, кого предлагал «самый верный слуга». Эти «свои люди» Берии держали вождя в постоянном напряжении.

4) 15.02.1953 г. внезапно умирает генерал П. Косынкин. И комендатура Кремля остается без одного из надежнейших руководителей, которому было немногим более 50-ти…

5) Осенью 52-го года арестовывается личный доктор Сталина Виноградов. Другие арестованные эскулапы в той или иной мере признаются в своих «медтерактах». Арестован даже начальник Лечсанупра Кремля Егоров, а министр здравоохранения Смирнов заменен Третьяковым. Подогреваемый слухами о неблагонадежности врачей Сталин вообще отказывается от медицинских услуг и переходит, как пишет дочь, на самолечение!!! Вот до чего дошло «дело»…

6) И наконец, быть может, самое важное то, что закрываются двери для старых и верных боевых друзей — для Молотова, Ворошилова и Кагановича. Зато, будто играя с огнем, Сталин распахивает ворота для сомнительных личностей: Маленков, Хрущев, Булганин и, конечно, Берия становятся чуть ли не единственными завсегдатаями в доме вождя. Так считает большинство историков!

…После похорон Сталина начинается еще более черная и подозрительная полоса: обслуживающий персонал буквально разгоняется в разные стороны — кого-то отправляют подальше от Москвы, кто-то умирает своей(?) смертью, а кто-то кончает самоубийством. Открывается новая страница советской истории.

Неутешительные выводы

Неутешительные — для Сталина. После войны с Гитлером Сталин начал новую войну… сразу против всех, точнее — против главных людей из своего окружения, видимо, забыв, что мало кто в истории побеждал, воюя на два фронта. А тут — сразу на несколько…

Борьба за власть под конец его жизни крайне обостряется. Более молодые «соратники» не могли не думать о том, что 73-летний хозяин страны в самые ближайшие годы будет уже не в состоянии управлять государством, и наступит (в лучшем случае!) естественная его замена. А в худшем? На этот счет, конечно, у каждого из «соратников» было свое мнение, которое, однако, в главном поразительно совпадало с общим, а именно: все (по прошлому опыту!) знали, что недовольство Сталина просчетами и проступками «соратников» неминуемо приводило к их замене и даже к истреблению.

К началу 1953 года почти все наиболее видные руководители в той или иной мере стояли перед проблемой политического, а кое-кто и физического выживания… Меркулов провалил работу органов госбезопасности и скрыл это. Жуков мало того, что скомпрометировал себя наполеоновскими замашками и аполитичными заявлениями, так еще и нажился на небескорыстном покрывательстве мародерства своих генералов в побежденной Германии. Маленков «погорел» из-за снабжения фронта недоброкачественными самолетами и из-за сомнительного поведения при расследовании «ленинградского дела»… Да к тому же подозрительно далеко зашел в отношениях с Берией, на котором вообще пробы ставить негде. Это же просто главный враг народа, который сделает врага из кого угодно… и прежде всего — из самых честных и по-настоящему преданных людей. От него всего можно ждать, причем — в любое время! Поэтому Берия был и с каждым днем становился все опаснее для Сталина. Молотов и Микоян попались на политической неблагонадежности. Ворошилов и Каганович просто потеряли доверие… да и не соответствовали уже во многом новым требованиям времени. Хрущева же Сталин вообще никогда не брал в серьезный расчет…

Поэтому Сталин в последние годы и особенно в последние месяцы, когда он готовил материалы и условия для ареста Берии, старался быть начеку. Однако и Берия, зная и понимая все не хуже Сталина, тоже готовился к этому самому решающему в своей жизни шагу. Приведенный инстинктом самосохранения в исключительное состояние, он отчетливо осознавал, что другого столь опасного и в то же время благоприятного стечения обстоятельств, в каких оказались все так называемые «сталинские соратники», больше не будет. Следовательно, необходимо действовать срочно, решительно и беспроигрышно. И Берия сделал этот шаг. О нем он скажет потом Молотову, стоя на первомайской трибуне Мавзолея, в котором уже безопасно будет покоиться тело второго вождя: «Я его убрал. Я вас всех спас!»

Таким образом, государственный переворот стал неизбежен!

(Что «натворил» каждый из так называемых «соратников» и тем самым утратил доверие вождя — тема особого исследования.)